Министерство образования Российской Федерации
Пермский государственный технический университет
Березниковский филиал

АНТИПРИГОЖИН
УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС



РОССИЯ
Березники – 2011

АВТОР: И. А. Верещагин

ББК 15.1; 20я7; 22.3; 60.5; 67; 87.3
УДК 5(075.8); 14; 16; 17

АНТИПРИГОЖИН. Управляемый хаос
/ Верещагин И.А. / Оригинал-макет подготовлен в БФ ПГТУ, г. Березники, 2004. _40_ c.

Рассмотрено синергетическое направление в философии сциентизма. На многочисленных примерах показана субъективистская сущность синергетики в трактовке И.Пригожина. Постмодерная синергетическая парадигма отражает общественно-политическое, историческое и материально-экономическое состояние общества.
Для интересующихся философией науки и развитием естествознания.

Рецензенты: Профессор, д. т. н., академик Ю.П.Кудрявский (г. Березники, БФ – Пермский государственный технический университет);
Профессор, д. ф.–м. н., С.С. Санников-Проскуряков (г. Харьков, ННЦ – Харьковский физико-технический институт),
Профессор, доктор филос. наук В.Н.Соболев (г. Пермь, ПГТУ, каф. философии)

© Верещагин И.А.

В --------------- Без объявления

ISBN – 5 – 89009 – 007 – 4

АНТИПРИГОЖИН
Управляемый хаос

1. – В РАЗНЫХ ИСТОЧНИКАХ
В статье «Философия нестабильности»  И.Пригожин останавливает внимание на психологическом эффекте, демонстрируемом homo: нестабильность, как явление, изучать фактически запрещалось. Естественно, однако, предположить, что «точки» нестабильного и устойчивого равновесия релятивно определяются по отношению к некоторому внешнему воздействию, в том числе динамическому.
В состоянии нестабильности и хаоса  возникает проблема предсказания, и она перекладывается на изучение флуктуаций, то есть на новый, более тонкий уровень бытия. Время как сущностная переменная является средством выражения, формулировки предсказаний, прогнозов. Но время из западной науки, начиная с XVII в., исключено . Вместо физического времени в ней использовался обратимый эрзац. У Лейбница бог все предвидит, и поэтому в мире нет нестабильности и нужды в прогнозах. Человек, будучи вне времени, становится «богоподобным», или намного ближе к квазибожественному состоянию. И.Ньютон же считал, что вмешательство бога требуется в каждый момент времени (отсюда эпигенез и гениальное предвидение И.Ньютоном постоянного творения «данной в ощущениях» материи).
Таким образом, картина бытия раздвоилась: универсум как внешний мир представлялся регулируемым автоматом (подобно часам), находящимся в бесконечном движении; универсум как внутренний мир человека стал носителем непредсказуемости. Однако сегодня физика включает нестабильность и спонтанность в картину внешнего универсума, сглаживая прежнюю раздвоенность мира объединением его объективной и субъективной частей.
Открытия в науке ХХ в. способствовали раскрытию природы нестабильности. В термодинамике стали рассматриваться неравновесные структуры как следствие необратимых процессов – с их самоорганизацией. Это вернуло прежний интерес к конструктивной роли времени. В космологии наблюдаемая часть Вселенной выступает не как раз и навсегда заданный объект, но приобретает признаки эволюционного развития. В теории элементарных частиц обнаруживается поразительная нестабильность, неустойчивость миниатюрных «первокирпичиков» мироздания. В XIX в. был открыт закон возрастания энтропии. Но «на фоне установки, исключающей время из научного описания, он рассматривается лишь как закон роста беспорядка» (с. 49). Эта установка являет нам очевидный пример психологичности и идеологичности научных суждений; наука и есть идеология – она так же пустила корни в культуру, как и в природу. Поэтому в науке вес приобретают вопросы, исходящие из других социокультурных пластов.
«Порядок и беспорядок возникают и существуют одновременно», поэтому рост энтропии отнюдь не означает увеличение хаоса. Порядок и беспорядок тесно взаимосвязаны, включая в себя друг друга. В Метагалактике, как существенно беспорядочной части мироздания, сам собой выкристаллизовывается порядок. Неравновесные явления ведут не только к порядку и беспорядку, но и к уникальным событиям (т.к. в неравновесном состоянии больше возможностей, информативности). В математике эта ситуация интерпретируется в терминах решений нелинейных дифференциальных уравнений. В любой момент времени [т.е. при всех значениях параметра, принимаемого за физическое время] могут возникнуть решения, отличные от предшествующих: появляются точки бифуркации, в которых «может происходить смена пространственно-временной организации объекта» и не только она. При этом, однако, вдали от равновесия системы могут возрастать когерентность и связь между ее элементами (химические часы). Это свойственно также процессу установления корреляции между различными областями автосолитона Метагалактики. «Можно сказать, что в равновесии материя слепа, а вне равновесия прозревает». Поэтому в неравновесной системе возможны уникальные события и повышение ее чувствительности к внешнему миру (и к себе самой), возникают перспектива эволюции и новая категория феноменов – аттракторы.
Аттракторы бывают точечные (маятник вблизи точки равновесия), периодические (химические часы, меняющие цвет состава), сложные (или странные, состоящие из нескольких точек). «В странном аттракторе система движется от точки к точке детерминированно» [если решения регулярны], но траектория движения в конце концов настолько запутывается, что предсказать движение системы в целом невозможно – это смесь стабильности и нестабильности. «Окружающая нас среда, климат, экология и наша нервная система могут быть поняты только в свете описанных представлений, учитывающих как стабильность, так и нестабильность» (с. 50).
«Мир нестабилен. Но это не означает, что он не поддается научному изучению. Признание нестабильности – не капитуляция, напротив – приглашение к новым экспериментальным и теоретическим исследованиям». Будущее принципиально непредсказуемо, а наши знания об универсуме неполны, как считает И. Пригожин. Наука у него сродни с искусством и литературой, приобретая очертания постмодерного художественного опуса. «Реальность неконтролируема в смысле, который был провозглашен прежней наукой». И развитие общества не поддается абсолютному контролю.
Разрушается дихотомия науки: разделение ее на гуманитарно-социальные дисциплины и естествознание. Наука была синонимом прогрессирующего отчуждения человека от природы, но теперь она в мире нестабильности и созидания вновь рассматривает человека в неразрывной связи с внешним миром. И. Пригожин проводит эпигенетический вариант сущности времени: «Время – это нечто такое, что конструируется в каждый данный момент». То есть конструктивистская платформа, с точки зрения математической и алгоритмической, как основа времени, нелинейна и тавтологична, т.к. время определяется во времени.
С.П. Курдюмов отмечает, что И. Пригожин «слишком расширил роль нестабильности, настаивая на принципиальной непредсказуемости поведения сложных систем… Странные аттракторы представляют собой крайне необычные математические объекты (с. 54, см. ). Система дифференциальных уравнений строится на детерминистических принципах, вырабатываемых классической наукой, а решения приводят к неустойчивости состояний и траекторий, к хаосу и непредсказуемости. И это констатируется без учета метафизичности всех построений математического анализа, теории чисел, геометрии, начиная с Античности – усугубляя процесс периодом канторизации математики посредством так называемой теории множеств. В природе наблюдения и эксперимент обнаруживают, правда, нечто соответствующее таким решениям. В небе водятся странные кометы, траектории которых не описываются ни классической, ни релятивистской механикой, ни в рамках ОТО.
Но в данном случае это называется мюнхгаузизмом, т.е. вытягиваем самого себя из болота за собственные волосы – на этот неизменный эффект было обращено внимание при рассмотрении причин появления другого подобного феномена: «бога» в зазеркалье. Таковы зигзаги математического неопозитивизма, основанного на метафизике древних.
Детерминизм странного аттрактора остается в том смысле, что область его появления и существования определена, а блуждание системы по состояниям и траекториям имеет не произвольные, а тоже определенные вероятности. Однако детерминизм, как понятие, модифицируется. Принцип преемственности остается справедливым в отношении детерминизма.
«Физическим обеспечением неустойчивости выступает всегда присутствующий на микроуровне хаос» (с. 56), который порождает порядок. Но выражение «всегда присутствует», в том числе в человеке как макротеле, употребимо также в отношении квантового моря, или газа, «реликтовых» частиц, «реликтовой» субстанции Метагалактики. А это море – если не макро-, то мегаобъект. Отсюда еще одна причина неопределенностей и непредсказуемости. То есть неконтролируемое взаимодействие, как причина неустойчивости и спонтанности, – во всем.
«В отличие от классической термодинамики, где имелся лишь один конечный пункт эволюционирования – термодинамическое равновесие, здесь возможно множество путей развития, но опять же: не какое угодно их число, а строго определенное». Правила запрета на возможные пути эволюции вновь вполне детерминированы – это о неединственности путей эволюции Пригожина. Жесткие ограничения есть и на правила существования природных объектов. «Здесь можно увидеть аналогию с борьбой за существование или с морфогенезом. Саморазвитие, усложнение среды происходит за счет уничтожения, изъятия запрещенных, т.е. нежизнеспособных форм». В точках бифуркации решающую роль играют малые возмущения, в этих точках – неустойчивость и нестабильность.
«Свобода выбора есть, но сам выбор ограничен возможностями объекта, поскольку объект является не пассивным, инертным материалом, а обладает, если угодно, собственной «свободой». Констатируется, что И. Пригожин «с одной стороны, преувеличивает возможности свободного человеческого действия, а с другой – мирится с бессилием человека в предсказании будущих событий» (с. 57). Сложные системы в одном режиме удерживают и локализуют хаос, а в другом – вблизи момента обострения – само это удержание посредством положительной обратной связи способствует действию хаоса. Отсюда стохастичность и «радиоактивные распады».
Надо отметить, что хаос и открытость (для него) присутствуют во времени «с обеих сторон» бесконечности: в окрестности точек t = ( (.


2. – В САМОМ ПРИГОЖИНЕ
В данном разделе анализируются идеи и предложения, высказанные авторами фундаментальной работы , где сторонники синергетики «парадокс времени» не решают, а усугубляют. И это закономерно, так как все «приближения» к пониманию времени, его природы, его (((((, – по определению, только удаляют от непреложного сфинкса-феникса. Это о стратегическом замысле авторов труда. Тактические ухабы на тяжкой дороге к загадке времени видны на каждой странице настольной книги синергетиков.

2.1 Об идейных истоках
В формировании идей И. Пригожина важную роль играет научно-теоретическая атмосфера, сложившаяся в обществе после триумфального нашествия на умы людей в начале ХХ в. позитивистской методологии. При выработке подхода к проблеме времени известный синергетик и опирается на метафизику классической науки модерного толка, и в то же время удивлен: «Как физика, предъявляющая все более строгие требования к эксперименту, что означает все более тесную связь между теорией и опытом, дерзает отрицать различие между прошлым и будущим?» (с. 4). Этот вопрос задается, однако, со стихийных позиций. Анализ ситуации должен идти глубже, в века и тысячелетия. Корни коллизии надо искать в правомерности программы геометризации физики. Все аксиомы геометрии исключают движение (так называемая аксиома движения в геометрии – это ввод умозрительных фикций, имеющих целью установление правил определения подобия и равенства фигур – в основном, на плоскости). Если в математической теории нет движения, в ней нет и времени (Л. Витгенштейн). Вместо времени, пользуясь метафизическими конструкциями геометрии, физики вводят параметр t, притянутый к неким часам, далеким, по существу, от физического явления и по методологии эксперимента, и буквально. Не вскрывая глубины физических процессов, происхождением из обратимых геометрических построений, будто дёготь в бочке с медом, внешний параметр отражает физическую реальность в кривом зеркале. Это тоже натуральная философия, но другого рода: она мало относится к сущности изучаемого явления. Парадокс в действительности состоит в том, что обратимый во времени параметр t делает зеркальным отражение будущего и прошлого. В то время как физические явления не симметричны относительно замены t ( – t. То есть в действительности мир физики асимметричен, в т.ч. по времени. А его описывают на основе обратимой геометрии, в которой, более того, вообще не оказалось места времени.
Далее в «Идейных истоках» авторами множатся вариации на тему «как, сохраняя каркас правдоподобных позитивистских теорий с их ржой геометрической метафизики, примирить обратимое в них «время» с фактически необратимыми физическими явлениями и необратимым временем». Делается это путем усложнения теоретических построений (см. n0 Аттракторы и т.п.), но при этом всё еще находясь внутри окостенелой парадигмы математического анализа с его исчислением бесконечно малых, интегрального исчисления, дифференциальных уравнений и геометрии, то есть находясь в состоянии, плотно закутанном паутиной античной метафизики. Приведем примеры.
Обратимость во времени связана с детерминизмом (с. 5). «Открытие неизменяющихся детерминистических законов сближало человеческое знание с божественной, вневременной точкой зрения» – это фатализм полунауки и устранение времени. Бог, якобы, всё видит одинаково в прошлом и будущем; он вне времени. Поэтому жестко детерминированные законы и равенство прошлого и будущего, в т.ч. по отношению к этим законам, приближали чадо по имени homo non-sapiens к своему желанному Покровителю, подле которого можно было вовсе не думать, ведь это так утомительно!
Хаос определяется как «чувствительность к начальным условиям» (с. 7). Идеи неустойчивости и хаоса – путь к субъективизации научного знания. Но далее читатель с удивлением узнаёт, что хаос находится «на границах человеческой памяти и прогноза», что хаос и ограничения в получении информации из прошлого и о будущем взаимообусловлены. На хаотических рубежах бытия homo нет или почти нет информации, а вместе с тем границы определяют «большую чувствительность к начальным и граничным условиям», т.е. большой объем информации . Таким образом, информации в хаосе нет и в то же время он перенасыщен информацией. Познавательная ситуация такова же, как и с парадоксами теории относительности. Просто какой-то демон витает над вспухшими мозгами естествоиспытателей! Или это специфическая закономерность и особенность экстравагантного мышления?
Похоже, здесь явное противоречие, и нужно либо вводить градации и различные ступени для информации по ее качеству и количеству, либо не так старательно вносить в раздуваемый парадокс времени еще и другие парадоксы, возникающие при неясных формулировках предмета внимания (квантовый и космологический ребусы).
«Крайним случаем неустойчивых систем являются «хаотические системы», для которых описание в терминах траекторий становится недостаточным, поскольку траектории, первоначально сколь угодно близкие, со временем экспоненциально расходятся» – здесь уже можно сделать вывод: хаос существует в голове ученого, т.к. «траектории» и их «расходимости» возникают в соответствующей схеме описания. «Отдельная траектория» появляется в механике в результате вариации и экстремума S-действия, т.е., вообще говоря, на статистике многих близких траекторий. Закон изменения Sфункций может быть задан с помощью вероятностного распределения. Если вероятностное описание неприменимо к отдельной траектории, то каков смысл вариации случайного действия вдоль случайно выбранного элемента из множества возможных траекторий? «Кроме того, в таком необратимом вероятностном описании прошлое и будущее играют различные роли. Хаос приводит к включению стрелы времени в фундаментальное описание».
Таким образом, необратимое вероятностное описание присутствует в мире модальностей, еще точнее – в голове ученого как-будто-бы-иста. Необратимость возникает при «коллапсе» модальностей («предполагаем, что объект поведет себя так-то», а после опыта: «объект проявился именно в этом состоянии»; поскольку объект находится теперь в конкретном состоянии с достоверностью, бессмысленно возвращаться в прошлое и говорить, что объект с вероятностью будет находиться… и т.д.). Прошлое данного объекта присутствует в памяти субъекта, умозрительно. Но о возможности повторения опыта в подобных условиях можно говорить только по отношению к другим подобным объектам. Проведение опыта проходит (почти) мгновенно и по результатам неопределенно, отсюда нетождественность прошлого и будущего. В статистике же только прошлое, а так называемые статистические гипотезы относятся к будущему и тоже определяются в терминах вероятностей. Однако все модальности, вероятности и неустойчивости в динамике имеют субъективистский характер, т.к. homo обладает конечным набором органов чувств с конечными диапазонами их функционирования; таковы же по несовершенству его теории.
«Именно квант и хаос, а не акт наблюдения, опосредствует наш доступ к природе». Но полноте, господа ученые! У вас акт наблюдения является причиной «коллапса» волновых функций, с которым всевозможные интерпретаторы галлюционизма связывают появление определенности в описание статуса микрообъекта. Волновая функция существует в воображении человека, а непосредственный контакт с природой меняет представления, порою в неподготовленной голове делая из них фантасмагории. Сам по себе «квантовый хаос», как уже понятно, является производным понятием от способа отражения макросубъектом соседствующих с ним микрообъектов. И именно наблюдение, опыт и практика приближают нас к природе, а умозрительные построения часто отдаляют от нее. «Что же касается несводимых вероятностных законов, то они приводят к картине «открытого» мира, в котором в каждый момент времени в игру вступают всё новые возможности». Таким образом, сначала мир закрыли модальностями, основания для ввода которых – ограничения на человеческую память и прогноз, затем ввели волшебную вероятность и мир – о чудо! – «открыли» для новых возможностей, т.е. для новых гаданий. По-видимому, ниша, которую заняли цыганки в сознании оседлых людей, бесконечна и тоже «открыта»: она в крови, пожалуй, всего вида homo sphinx, а не только у загорелых картежников, лохотронщиков и зевак.
Далее очередной нонсенс. Физику, включая ОТО, загеометризировали. Как правильно отмечается, «в геометрической Вселенной время было бы «акцидентом». Космологическое время было бы иллюзией; различие между временем и пространством, проводимое общей теорией относительности Эйнштейна, исключалось путем введения «мнимого» времени [напротив, это элемент различия, но не доведенный до логического совершенства], которое должно было рассматриваться как реальное… Такой подход привел бы к окончательному уничтожению всякой связи между бытием и становлением» (с. 10). Прекрасно! Хаос в виде акцидентного и мнимого нечто, выдаваемого легковерным за физическое время, изначально присутствует в загеометризованной теории. Потом на базе ОТО расписывается ажурная теория Большого Взрыва и оказывается, что «всё, в том числе и создание этой книги, предопределено с момента Большого Взрыва». Правда, у И. Пригожина «определено» с вероятностями, в модальном смысле. Волевой акт записи «мнимого» времени и его акцидентизация – действия сугубо субъективистские и даже неопозитивистские, эпистолярные. А затем всё, отнюдь не определяемое с помощью «как бы», «вроде так» и «авось», берущее начало в эпицентре неопределенности пустой сингулярной точки противоречивой теории, объявляется объективно, онтологически и законно вероятностно-неустойчивым, существующим без памяти и в метеопрогнозе. Надо отдать им должное: «принципиальные» субъективисты параллельно строят плацдарм для отхода. Это – умная мысль о безумном слиянии субъекта с окружающей природой (хотя они были изначально едины, т.к. жизнь вынырнула из бульона!). Запасливая мысль умна вдвойне, потому что внедрение малограмотного homo в насыщенную информацией биоту решило бы все его мучительные парадоксы, в т.ч., возможно, шарады в квантовой механике и космологии, проблему времени, а также избавило бы от многих чисто человеческих неудобств, связанных с программами экспансии и размножения.
Неинтегрируемость динамических систем (А. Пуанкаре) означает, что не все взаимодействия в физике определяются постулатами динамики. Сомнительной оказывается система координат (Р. Декарт), определяемая независимыми целочисленными размерностями ортогональных переменных. Мир богаче, чем это можно себе представить с помощью геометрических и числовых методов.
Итак, вместо почитаемых в классической и модерной физике сингулярностей и расходимостей в синергетике рассматривается неустойчивость. А если Вселенная «погружена в квантовый вакуум», то неустойчивость проистекает из него. Между тем создание квантовой гравитации – из области модальностей, тем более ссылаться на нее в проблеме отбора возникающих из вакуума вселенных – преждевременно (это «телега впереди лошади»). Если «будущее не заложено в настоящем», как считает И. Пригожин, то что же делать с квантовой механикой и ее «квантовым вакуумом», ведь эти конструкции созданы по аналогии с процессом Маркова? В стохастических цепях Маркова (а время отсчитывается «шагами» в любой системе «прибор – человек») изменение состояния (физического) объекта определяется только его настоящим состоянием (в «теперь»), что означает: в будущем будет так же; влияет на переход к новому состоянию лишь состояние в «теперь» будущего; система «забывает» о том, что было в прошлом – она его «не знает», находясь в «сейчас»; в квантовой механике система не знает ни о прошлом, ни о будущем. Правомерно ли в таком случае использовать квантовую механику для построения суждений о будущем, да еще Вселенной? о ее прошлом? или судить о возможных путях эволюции Мира с возникновением той или иной по качествам вселенной? Ссылка при исследовании непонятного на еще более непонятное и несостоятельное не нова – она берет начало в ночных страхах примата, спрятавшегося от таинственного окружения в ветвях баобаба.
Вопрошание времени. Заострение внимания к обратимости динамики и квантовой механики не оправдано: 1) в динамике обратимость – идеалистическая фикция, т.к. для обращения движения нужно затратить двойную механическую энергию, не считая ее других видов, а этого делать фантазер-созерцатель никогда не собирался; 2) уравнения квантовой механики и сама теория зиждутся на больших упрощениях вроде «линейности» и «суперпозиции». Поэтому суждения, основанные на эрзацах мысли, не являются безоговорочно допустимыми.
Естественно, в проблему времени включается проблема становления и последующего эволюционного развития. Другая версия: эволюция – это и есть непрестанное становление. Далее в исследуемом тексте, как представляется, присутствует всё тот же изъян: волевое обращение движения и, соответственно, «стрелы» времени в динамике, а также отрицание идеи времени вообще (тут уж не до «стрел»!) в связи с «тепловой смертью» Л. Больцмана.
Г.В. Лейбниц причину отождествляет со следствием. Возможно, это так в смысле следования одного за другим. В классической физике данное отождествление явилось фундаментом для утверждения незыблемости детерминистических законов, обратимости времени и предопределенности физических явлений. В очередной раз метафизический способ мышления с абсолютизацией собственных выводов и игнорированием практической осуществимости предположений выводит субъекта познания на парадокс времени. «Причина и следствие тождественны», время обратимо, а явления природы необратимы. И тут параллельно сомнительной определенности и предсказуемости явлений возникают представления о неопределенности, непредсказуемости, вероятности и необратимости – как противовес, как альтернатива. Эти неустойчивые соображения о случайности процессов нагнетаются в обход трудно понимаемых метафизических оснований классической и модерной науки, в обход необходимости их пересмотра. Видимо, легче создавать что-то заново, чем демонтировать почти трехтысячелетнее здание ветхой науки. Впрочем, логические ошибки множатся и поныне. Третий закон термодинамики гласит о невозможности достижения абсолютного нуля температур, а вывод о «тепловой смерти» Вселенной озвучивается и в конце ХХ века. Резюме: иногда авторы прибегают к следующему приему. Они бурно обсуждают печеные вопросы с тем, чтобы поднять температуру собственного изложения и привлечь чтецов.
Снова «эпоха Планка». Первый шаговик отстаивал объективность второго начала термодинамики. Браво! М. Планк писал, что «суть второго начала не имеет никакого отношения к эксперименту [но крен в субъективизм вызван неполнотой классической динамики]… Ограничения закона, если таковые существуют, должны лежать в той же области, что и основополагающая идея, – в наблюдаемой природе, а не в наблюдателе». Поэтому М. Планк ищет основания для второго начала в микроскопических движениях. То есть, по мнению И. Пригожина, сводит, как и Л. Больцман, необратимость сначала к распределениям частиц по состояниям, а затем – к особому качеству природы, могущей выбирать подходящий для нее способ движения своих составляющих (например, запаздывающих и опережающих волн).
В действительности неполная динамическая теория с ошибочной обратимостью времени имеет мало общего с вторым началом термодинамики. Драма и трагедия Л. Больцмана, а затем и М. Планка, повернули мнение физиков в логическую лакуну: пред авторитетом классической механики (и ее отпрыска – квантовой механики), увенчанным ложью обращения вспять движения тел, дрогнула идея необратимого физического времени, опирающаяся на закон возрастания энтропии. В паутине этой лжи с переменным успехом продолжаются схватки между обратимщиками и необратимщиками весь ХХ век. Но вот вслед за Г. Хакеном пришли синергетики и увели проблему времени вместе с парадоксами под сень субъективизма с его случайно-вероятностным балдахином. Теперь же очередная иллюзия из мира науки отрывается от своего создателя – субъекта – и объективируется на границе бытия, там, где нет памяти и куда не досягает прогноз. Ситуация, типичная для homo: так же было с идеей бога. Так же – с нечистой силой и духами в спиритизме. Сначала внутри вдумчивой головы субъекта всезнания зреет очередная химера, затем она из мозгов выпархивает и дразнит своего создателя независимым бытием на окраинах Вселенной, воплотившись в огнедышащее чудовище с львиной пастью, хвостом дракона и туловищем козы – под именем Химера!
В целом, и надо здесь отдать должное И. Пригожину, гл. 1 исполнена в духе скептицизма в отношении СТО, ОТО и квантовой механики, которые «явились наследниками обратимых во времени динамических законов». Время в физике ориентировано, на что «однозначно указывает открытие самоорганизации, хаоса и космологической эволюции» в физике, свободной не только от квантово-механического и космологического парадоксов, но и от парадоксов «непредсказуемых» фантасмагорий логического мышления homo.
Боги и люди. Капля бензина, сгорая, движет 10-тонный самосвал, капля солярки – тепловоз. При этом «чуде» лишь слегка меняется максвелловское распределение скоростей: происходит сдвиг его «горба» вправо, в сторону увеличения математического ожидания. А ребенок из детского сада «мысленно обращает сразу все скорости молекул, заставляя их двигаться обратно одним усилием воли. Так кудесники «современной» физики, с завидным упорством попадая в Бермудский треугольник разума, творят обратимость времени. Болезнь ума прогрессирует, полушария мозга разлетаются друг от друга, голова и сознание раздваиваются, когда вероятностное распределение Дж. Максвелла воспринимается как неприступный модальный утёс макроскопической необратимости, а «божественный» акт, происходящий в сером до того веществе, приводит к озарению. Самосвал от резкого толчка мысли медитирующего физика-телепортатора расплющивается в лепешку, а груженый поезд с анаболиками для душевнобольных под напором интеллектуальных флюидов сходит с рельс. Не при созерцании ли египетского младенца, сосущего палец, произошла эта девиация мозга?
Так, насилуя собственное мышление, богом данную способность думать, «новаторы» науки формируют «уникальную позицию физики»: она выглядит не столько пристанищем для умалишенных, сколько средством околпачивания нормальных людей и умерщвления в себе божественного дара мыслить. Таков, к сожалению, и простой, отнюдь «богом не избранный» человек, подчиненный стадному инстинкту лететь сломя голову наперегонки с какой-либо глупостью, пришедшей благодаря глухому филэмбриогенезу не откуда-нибудь, а, например, из Северо-Восточной Африки.
Что же движет этими «помыслами» homo, к чему он так по-бермудски пристрастен? Нашему гностику, впадающему в безнадежный агностицизм, присуще и подспудное, и явное желание угодить богу, дотянуться до него, сравняться с ним. Картина, прямо скажем, из мира растений, тянущихся к Солнцу. Только этот «божественный свет» излучил из себя собственным воссиянием достославный и в то же время такой копирующий биоту тип, как человек. Озарение пришло к субъекту познания в данной форме, выдавая с потрохами его нутро, – как части земной органики. Иллюзиями болели Л. Больцман и М. Планк, А. Эйнштейн и К. Шеннон, а сейчас болеют, похоже, все. Тесно переплелись в означенной выше антиномии физических теорий позитивизм умозрительного кривдоподобия, метафизика а-ля Плотин и геометро-сомнительный декартизм. Вот и тянутся сами к себе блики солнечного света, воплотившиеся в «царей природы». Фантастическая фигура божества, уподобленного себе, недостижима – так и должно быть для буя в море невежества. Она непостижима, как непостижима для «венца природы» самоцель органического мира, растущего изо лжи самопожирания и экспансии.
Но где-то в закоулках аминокислотного мышления брезжит новый свет, новое озарение. «Живая сила» природы не уничтожается, а неустанно видоизменяется. В своем преформизме прав Г. Лейбниц, отстаивая преемственность и следование одно за другим в мире явлений. Преформизм неизбежно дополняется эпигенезом И. Ньютона, считавшего неусыпное творение и пригляд за содеянным непременным качеством Всевышнего. Неуничтожимая «живая сила» в понимании физика-теоретика может быть связана с иными мирами, в том числе с так называемыми параллельными.
Есть многие другие степени свободы движения, которые можно не обнаружить в антропогенной вселенной – и даже никогда их не найти, как бога! Перекачка энергии (и информации) между различными мирами, между нашей вселенной и многими другими вселенными (Аристотель: существует бесконечное множество вселенных) может происходить благодаря дополнительным степеням свободы. Тем более это возможно в пространствах, число измерений в которых больше трех. В подавляющем большинстве частностей такая передислокация «живой силы» будет выглядеть как основа необратимых процессов (ср. с открытостью и неравновесностью сложных систем с «самоорганизацией» и хаосом, обладающим большой «чувствительностью» на задворках памяти и прогноза ученого). Соответственно, здесь же истоки идеи необратимости времени. Вообще говоря, полагать, что во Вселенной имеется только три степени свободы для движения в пространстве (а спиновая степень свободы?) и одна временная, – это вид бытийного (или бытового) позитивизма, это метафизика в смысле ограниченности мышления.
Наше наследие. Оно с нами. Это – субъективизм, который пронизывает всё. Понятие истины (и абсолютной, и относительной) субъективно. Какая истина, например, для ягненка, разорванного на части с последующей их трамбовкой в волчьих желудках? Это не истина, а полная ложь. Для волка наоборот: это истина, так как теперь он, сытый, может приступить к реализации другой программы – продолжения вида. И завывать при этом. Так же дело обстоит с информацией – это чисто человеческое «изобретение»; возможно, однако, нечто похожее «имеют в виду» другие развитые кибернетические системы.
В качестве важного наследия И. Пригожиным рассматривается демон Дж. Максвелла, внедряющий в умы естественников микроскопическую обратимость. Демон П.Лапласа способен всё вычислить в прошлом и будущем Вселенной – в равной степени легко! Демон А.Эйнштейна «не играет в кости» (но играет на скрипке) и, значит, судьба его предопределена, незавидна и вполне представима. Демон Р. Тома всё может формализовать, т.е. разложить по полочкам самой совершенной теории, установить миропорядок. Демоны И. Пригожина иные: это неопределенность, непредсказуемость, случайность и хаос. Днем демоны живут в Замке субъективизма, ночью улетают в «открытую» форточку проявленной вселенной. Это циклическое движение гарантирует бесконечность и вечность процесса познания и самопознания.
Абсолютная истина, как и бог, недостижима. Субъекту остается «в наследство» относительная истина, в которой присутствуют хаос, спонтанность и неустойчивость (не путать с «наследством» всеобщего релятивизма!). Если истина тесно связана с информацией, то на горизонте бытия ее существование проблематично, как проблематично, стало быть, существование самого горизонта. «Эйнштейн считал познаваемость мира чудом. Но если эта познаваемость, столь высоко ценимая Эйнштейном, означает отрицание именно того, что делает ее возможной, если выяснение условий, определяющих успех познания мира, приводит нас к приближению, сделанному по «чисто практическим» причинам, то мы имеем дело не с чудом, а с абсурдом» (с. 43). Так через оценку «наследства» пробивает себе дорогу новая парадигма.
Согласие. Его не будет. В этом смысл перемен в научном мышлении и освобождения от прошлых ошибок. Преемственность – это не согласие, а элемент причинно-следственной обусловленности и бытия, и познания. Согласию здесь отводится роль производного, вспомогательного процесса. У Г. Лейбница согласия между всем достигает только бог. Эпистолярное открытие неустойчивости динамических систем лишь поверхностно приводит к желаемому, но надуманному согласию между идеями обратимого и необратимого времени. «Стрела» времени в неустойчивой динамике – неопозитивистская; она неполная, невесомая и без должного объективистского оперения. Не субъективизм заставляет нас принять необратимость времени, а он ее ошибочно устраняет и вводит обратимость туда, где ее нет и в помине. В этом мы убедились на примерах. Но в синергетике возникло идеалистическое дуновение, благодаря которому субъективизм запрятался, с одной стороны, глубоко в свойства мозга с его девичьей памятью и неспособностью что-то предсказывать, а с другой стороны – очень широко и далеко притаился на окраинах Вселенной; впрочем, как и в глубинах микромира, а не мозга, то есть в «квантовом вакууме».
Мир изначально необратим вместе со своим временем, а «обратимость» в него вносят армии релятивистских синхронизаторов часов и будильников, манипулируя с их циклическим и, значит, обратимым временем. Есть еще одна армия – картезианская. Эти жонглеры специализировались на преобразованиях координат и перелетах с одной системы отсчета на другую. Соединившись, обе армии вышли на проблему обратимого времени в необратимых явлениях природы. На захваченном в ХХ веке плацдарме искусственно созданного противоречия между обратимым и необратимым временем постмодерное командование карманной науки найдет для себя, надо полагать, неисчерпаемые источники вечного «вопрошания времени».
Перефразируя Козьму Пруткова, можно сказать, что «глядя на ученых, не перестаешь удивляться»! Становление на микроскопическом уровне рождения и уничтожения частиц в рамках космомикрофизики дополняется эпигенетическим становлением, наблюдаемым в Метагалактике. Становление имеет не только эпитет «историческое», но оно перманентно, и это тоже наследственное качество. В сём диалектика (точнее, триалектика) становления, развития, бытия и необратимого времени.

2.2 О парадоксе времени

Бытие и становление. << Ж. Моно: возникновение жизни – это статистическое чудо; жребий, на который человек поставил в космической игре случаев, выпал >> (!). Но чуда нет: есть обыкновенное перманентное рождение материи в антропогенном качестве, и оно тоже преходяще, а жизнь лишь копирует этот процесс. < «Само существование нашей структурированной Вселенной бросает вызов второму началу термодинамики: как мы уже знаем, по мнению Больцмана, единственное нормальное состояние Вселенной соответствует ее «тепловой смерти» >. Однако, во-первых, «мнение» homo по поводу второго начала весьма субъективно, во-вторых, это «мнение» о «тепловой смерти» тоже из обыденной жизни смердов с белковыми телами. Вместе с тем, и это поучительно, рождение материи из эфира – естественно и даже является интегрально детерминированным процессом, происходящим всегда (в рамках глобальной флуктуации). И опять homo-стийные суждения об антиантропийности процесса рождения физической вселенной вслед за Ж. Моно предлагает А. Азимов.
Необратимость времени И.Пригожин связывает с наличием трения (с диссипацией энергии) при колебаниях маятника. Рассеяние материи прочь из мест ее рождения – тоже диссипация. Это, однако, привязка сущности времени к геометро-физической или химической интерпретации конкретного явления. «Такие ситуации не соответствуют истинно эволюционным процессам» (с. 47). Если флуктуация материи из эфира порождает всё материальное и жизненное вместе с их тенденцией к развитию, то «соответствует» ли этот процесс эволюции? Второе: необратимость времени нужно ставить в зависимость и от становления (рождения материи), и от бытия, продолжающего становление в форме эволюции.
Необходимость понятия «событие», по своему определению не выводимого из детерминированного закона, – не нова: события есть происходящие по неукоснительным законам, а есть случайные. События «маятник оказался слева», «маятник оказался справа» – через полупериод колебаний – детерминированы. И вообще: то, что происходит, происходит непременно – без всяких «вероятностей» и «необратимостей». Событие «не обязательно», пока оно еще не наступило, но в чудесной голове homo присутствуют только предположения о нем. Из закона меры (над континуальными множествами) известно, что есть события невероятные, но все же происходящие на конечном или счетном множестве моментов времени – среди Универсума возможностей. Поэтому «и вероятностного описания оказывается недостаточно», поскольку и аксиоматическая теория вероятностей А.Н. Колмогорова, построенная на базе сомнительной теории множеств Г. Кантора, и весь математический анализ – залежавшиеся продукты античной метафизической мысли.
Вместе с тем позитивизм мыслительного правдоподобия лежит на идиоме «а что, если бы»: по сути, он держится на предположениях, а не на фактах. Так, впрочем, обстоит дело со всеми уравнениями физики и химии, а не только в теории вероятностей. В целом привязка необратимости времени к вероятностной трактовке событий, к их непредсказуемости и случайности – очень субъективна. Хотя внешняя форма связей заслуживает внимания.
«Эволюция должна быть «нестабильной» – природа ничего никому не должна, а эта фраза И. Пригожина лежит в русле увязки им одного понятия с другим, в «берегах» одной и той же частной (и личной) схематизации. «Забывания» системой прежних событий в ходе ее эволюционного процесса, в т.ч. «короткая память» человека, И. Пригожиным описываются, таким образом, на базе обратимого конечномерного времени, тогда как именно локальное необратимое время сопоставляется с памятью (будучи необратимой, память осуществляется в провремени) – на фоне обратимой системы и/или более мощной необратимой системы. Идея обратимого времени терпит фиаско, если естествоиспытатель замечает, что часы, вмятины, печати и зарубки на деревьях постепенно разрушаются сами.
Порядок и беспорядок. В трактовке неразвитой термодинамики (ее второго начала) «эволюция обретает весьма ограниченный смысл: она приводит к исчезновению порождающих ее причин». Однако в любом эволюционном процессе нить времен не теряется, как не теряются и наиболее веские причины в череде сменяющих друг друга событий, иначе мир предстал бы как ничем не связанные между собой области, разделенные абсолютной пустотой (метафизик Б. Спиноза). Выделенный тезис служит предтечей для водружения знамен агностицизма – в виде пятен неопределенного хаоса как далеко в прошлом, так и далеко в будущем. Но это опять лишь констатация конечных, ограниченных возможностей бесконечно малого образования – homo с его, скажем откровенно, миниатюрными мозгами и средой обитания по сравнению с необъятной Вселенной. Принципиальны не частности с трактовкой и «усовершенствованием» второго начала термодинамики, а подход в целом.
Понятие порядка относительно. Если в газе есть температурные неоднородности, то в зависимости от обстоятельств их можно считать беспорядочными. Когда температура по всему объему газа выравнивается, наступает порядок. Обычно в статистических теориях эти состояния газа или другой среды понимаются с точностью до наоборот. Дело в том, что понятия порядка и/или беспорядка зависят от состояния еще одного тела – наблюдателя с его целями. То есть упорядоченные или хаотические состояния среды – релятивные состояния, их определения субъективны. В данном случае с газом равновесное состояние – это высший порядок, а флуктуации температуры до ее выравнивания – вопиющий беспорядок. Но что такое флуктуация? Это нарушение известного, привычного, закономерного хода развития, состояния наблюдаемого объекта. Другое дело, насколько законотворческая инициатива субъекта познания направлена на осознание факта перманентного изменения всего в окружающем его мире. В природе же нет ничего подобного – она всегда одна, она всегда есть, как есть закономерности в соотношениях порядка и беспорядка при целенаправленном ее отражении. «Например, построение сложных биологических молекул становится возможным за счет разрушения других молекул в ходе метаболических процессов» – это «за счет» также закономерно, хотя для гибнущей молекулы или клетки наступает хаос и беспорядок, а довлеющая молекула или клетка новую порцию порядка (усложнения структуры) приобретает.
Действительно, в органике, как и в «неживой» природе, экспансия одних (тел) переходит в агрессию по отношению к другим (телам) – при катаклизмах. В этом суть взаимодействия в материальном мире и органической природе. В последнем случае экспансия органики лишь копирует экстенсивное и интенсивное развитие материального мира по всем направлениям, которое является интегральным законом (наведенной статистикой), с отдельными «случайными» с точки зрения внешнего наблюдателя конкретными тактическими шагами-пробами. Внешний наблюдатель находится при этом в другой системе отсчета, на другой ступени иерархии всех процессов.
Очевидно, что понятия энтропии и сложности объектов изучения не адекватны. Тем более ссылки на большую энтропию реликтового излучения, «рожденного в момент Большого Взрыва», не состоятельны, т.к. при этом вычеркивается процесс остывания реликтов, не говоря уже о противоречивости метафизической ОТО – теории пустой точки, «из которой всё». Однако становление (и зарождение антропного времени), как (анти-)диссипативный процесс, реально и сопоставимо с «платой» за него ценой возрастания энтропии (вдали от областей рождения материи и жизни).
Неравновесные состояния. «В равновесном состоянии газа молекулы имеют малую длину корреляции» – но в целом газ жестко коррелирован по свойствам макрообластей. «В неравновесном состоянии газ молекул имеет большую длину корреляции» – обычно выражаемую через некоторые физико-химические величины, но другие характеристики состояния макрообластей не коррелированы или антикоррелированы, как например пограничные области с разными интегральными векторами скоростей или направлением движения этих областей в целом, соответственно. То есть «грубое различие» между равновесными и неравновесными состояниями проблематично; во всяком случае, параметры, выражающие это различие, не образуют замкнутое множество. Поэтому аргументация И. Пригожина, основанная на примере ячеек Бенара, вновь представляет собой результат только частного взгляда на проблему. В обнаружении вихрей и их устойчивости определяющую роль играет пространственно-временная память наблюдателя (моделирующей системы), поскольку «мгновенные снимки», произведенные демоном, никаких вихрей и круговой корреляции не выявляют.
«В сильно неравновесных необратимых системах могут появляться новые различные коррелированные структуры» – другой момент: могут «появляться» также крах этой системы, полная неопределенность и хаос. Более того, в описанном численном эксперименте И. Пригожин упускает из виду то обстоятельство, что в идеализированных компьютерных условиях реализации процессов для поддержания возникающих коррелированных структур «черпается» бесконечная энергия из аналогично априорно-идеализированных мыслей программиста, воплощенных в алгоритме. Фантастика порою «работает» с бесконечными скоростями и энергией.
Самоорганизация. Вдали от равновесия система становится чувствительной по многим факторам, которые в равновесии на нее влияния не оказывали (ячейки Бенара и гравитация). Эта чувствительность, в т.ч. к собственным флуктуациям, приводит систему к неустойчивости. Возникают непредсказуемые состояния, связываемые с нахождением системы в точках бифуркации. «В этом случае мы можем иметь дело только с вероятностями, и никакое «приращение знания» не позволит детерминистически предсказать, какую именно моду [направление развития, эволюции] изберет система» (с. 61).
Заявление категорическое. Но читателю уже известно, из какого социокультурного пласта явились субъекту познания пресловутые вероятности вместе с их теорией. Субъект познания конечен, но эволюционирует. Это означает, что возможности его органов чувств и приборов возрастают. Значит, накапливаются и качественно улучшаются знания. Если сегодня человек не может понять и объяснить, куда ринется сложная система по зигзагам и лабиринтам своей эволюции, то завтра это он будет сделать уже в состоянии, – поскольку всё вокруг homo взаимодействует, и происходит это благодаря как явным, грубым, так и неуловимым, тонким силам. Здесь опять принципиальный агностицизм, втискиваемый в сущность природы и разумной жизни, не проходит. А следующее высказывание И. Пригожина прямо противоречит его принципиальному индетерминизму: «Наш духовный мир, ландшафт нашей дифференцированной чувствительности находятся в состоянии постоянной эволюции». Продолжение данной мысли неоднозначно: «Как же мы можем в таком случае априори решать, что человек «стал»…?». Человек на самом деле вовсе не «стал», а «присел», т.к. объем его мозга со временем отнюдь не увеличивается, а стал даже меньше, чем у первобытного человека; мозг у современного человека меньше по объему, чем у некоторых животных.
Аттракторы. Разделение простого и сложного – тоже чисто субъективистская уловка. В природе всё едино и всё разнится. И сложное, и простое могут быть как контролируемы или неконтролируемы, так и вполне контролируемы или вполне неконтролируемы. Нужен пример? Пожалуйста: простак-диктатор, да еще наделенный страшными пороками (вроде Нерона), – нечто, не контролируемое подчиненными. В то же время тиран контролируем всем закономерным ходом эволюции человека от рождения и болезней до смерти, всем набором условий существования, достаточных и адекватных среде обитания. Он становится вполне неконтролируемым после низвержения, например возмущенной армией, если он не «стал», а его не «стало».
Аттракторы (в системах с трением) есть точечные. Они бывают также циклическими. В геометрической интерпретации странный аттрактор – фрактален. Если размерность пространства обычного аттрактора определяется числом независимых параметров, которыми он описывается, то для странного аттрактора напрашивается зависимость между параметрами, которая может быть переменной во времени и пространстве. Но странный аттрактор вместо фиксированного количества неизменных параметров описывается параметрами, которые имеют, в свою очередь, зависимость от новых параметров, часто пока неизвестных. Временные изменения и непредсказуемость эволюции странного аттрактора лежат на благодатной почве для вероятностных гаданий, «удобрениями» которой служат отсутствие информации и особенный, волнующий трепет индивида перед тайнами, т.е., в конечном итоге, перед своим невежеством. Таковы подоплека романтических эмоций и психология homo sensus, усиленные действием программы врожденного любопытства. Но связывать идею времени со своей беспомощностью представляется преждевременным и неоправданным.
Хаос и информация. Мера неустойчивости и хаоса определяется на основе детерминированных математических формул – нонсенс? Вновь у синергетика в его теории фигурирует отсутствие памяти и информации системы о своем прошлом, в котором задаются начальные условия. Если система находится в «теперь» (где она находится всегда) и испытывает определенное эволюционное развитие, то ее состояния в прошлом неопределенны; непредсказуемо ее состояние и в будущем. И господин Случай вместе с его сестрой Вероятностью незамедлительно вступают в свои права.
Вещество (молекулы и элементарные частицы, звезды и планеты) – дитя необратимости процессов, структурирующих генерируемую из эфира материю и берущих корни в ее диссипации после рождения. Движение по инерции или под действием сил гравитации также является выражением необратимости, присущей материальному миру. Для перехода в обратимое движение (вспять) нужно затратить энергию. Это достигается применением внешней силы, внешних воздействий. То есть обратимая система должна быть открытой. В пределе обратимость достигается на идеализированном априорном горизонте явлений. Но И. Пригожин отказывается от этого предела введением как «забывчивости» системы, так и ее «непредсказуемости». Вместо этого им вводится новый, индетерминированный предел, на котором и с помощью которого идентифицируются неопределенность и хаос. Необратимость времени – родная их сестра. Здесь замкнутость системы определяется ее состоянием в расширенном «теперь», границами которого служат дальность приемлемого прогноза и глубина памяти. Система субъективно-функционально замкнута, а синергетик объявляет ее открытой. В замкнутой системе необратимость времени соизмерима с необратимыми процессами. Открытость же системы, обусловленная действием внешних влияний, приводит к понятию обратимого времени. Так обстоит дело, например, в классической механике: в эпистолярном позитивизме, с одной стороны, можно менять знаки у бездушного параметра t, выдаваемого за физическое время, а с другой стороны без всяких хлопот умозрительно можно обращать механическое движение вспять. Формульный неопозитивизм подкрепляется позитивизмом правдоподобных суждений и предположений.
Определение количества информации, данное К. Шенноном, идентично мере неожиданности, т.е. невероятности события или совокупности событий. И это тоже в замкнутой системе, на границе которой хаос, неопределенность и… вероятность, т.е. опять информация. При определении количества информации через вероятность получается, что информация имеет границу – тоже информацию. Итак, информация «держится» на границе доступного человеку мира и этот мир ограничивает. С другой стороны, если мир есть и он таков, то никакой информации о нем нигде не содержится: это достоверно для всех, кроме субъективных идеалистов. Отсюда следует, что все высокие рассуждения об информации и попытки совместить с нею время – лишь продукты ума заблудившегося в лабиринтах познания субъекта. Не потому ли в синергетике упорно проводится идея слияния субъекта познания с объективным миром?
Если мирок субъекта познания замкнут его агностицизмом, то вся информация может появиться вдруг на бетонных стенах, отгораживающих этого ученого от остальной Вселенной. Тогда получается: стихийное событие дает пищу для размышлений о стихийной природе времени. Если среда обитания субъекта познания открыта, то «уколы» из внешнего пространства (и времени!) приводят к самым различным суждениям о природе времени – смотря по тому, каковы последовательности внешних воздействий и их структура, в т.ч. их верифицируемость.
Формальное определение количества информации должно быть дополнено данными, в т.ч. качественными, о состоянии кибернетической системы, о ее целях и способностях теоретически и практически использовать информационные потоки. Отсюда тоже следует, что понятие информации субъективно в той же степени, что и понятие вероятности и увязываемого с нею времени.

2.3 О законах физики
Хаос и энтропия. В микромире кончается классический детерминизм (динамики И. Ньютона) и начинается вероятностное описание. «Такой подход приводит к нарушению симметрии во времени». Таким образом, вероятность и необратимость времени взаимосвязаны самозамкнутостью субъекта познания в среде его обитания, доступной верификации на основе несовершенных и неполных органов чувств. Пример, на который опирается И. Пригожин, – броуновское движение. Но здесь есть конфликт по существу: вероятности переходов неизменны, идеализированы, даны свыше, априорно (как обобщение, антиномичное к солидному предшествующему опыту, к его отдельной конкретной реализации).
Энтропия возрастает в диффузионных процессах, если систему рассматривать в целом, как описываемую макропараметрами. При этом весьма не очевидно, что хаос в состоянии равновесия увеличивается. Об этом говорилось выше. «Возрастание энтропии отражает хаотические свойства динамики, лежащей в основе явлений». Во-первых, восхитительно само словосочетание «динамика, лежащая в основе явлений» – это новая грань неопозитивизма. То есть, в принципе, выходит, что необратимость процесса диффузии является следствием обратимой динамики. Здесь отцы синергетики явно что-то не договаривают! Во-вторых, все сложные уравнения динамики с различными начальными и краевыми условиями решаются приближенно, и решения надо исследовать на регулярность – в пределах ошибок модели, ошибок выбранного алгоритма при ее формализации и вычислительных погрешностей. В-третьих, сам математический анализ, исчисление бесконечно малых, да еще геометрическая интерпретация! – несут метафизическую нагрузку с античных времен. А логика homo faber меняется, но только в модальную сторону.
Хаос и интегрируемость. А. Пуанкаре показал, что в общем случае уравнения динамики неинтегрируемы – явления, стоящие за ними, описываются лишь в вероятностных терминах. «В современной стандартной квантовой теории событий не существует. Основное уравнение квантовой теории – уравнение Шрёдингера – детерминистическое и обратимое во времени». Только наблюдения и измерения вносят стохастичность. В квантовой механике тоже проблема – поиск собственных значений (операторов). Так как уравнение Шрёдингера – дифференциальное, то отсюда берет начало неинтегрируемость достаточно сложного уравнения. Но в квантовой механике не появляется, якобы, принципиальная вероятность при описании ансамблей и траекторий. Заметим, что уравнение Шрёдингера обратимо во времени только в случае волновой функции, в экспоненту которой время входит линейно как множитель при энергии. Это очень частный случай вида волновой функции, как и вся квантовая физика, основанная, в частности, на гипотезе суперпозиции волновых функций. Строить на такой частности всеобщую теорию и делать программные выводы представляется рискованным.
Динамика. Из уравнения И. Ньютона F = ma, где  QUOTE

 – ускорение тела, вовсе не следует обратимость во времени, невзирая на 2-ю степень при dt. Ссылка на то, что если известны начальные условия r(t0), v(t0), то можно вычислить положение и скорость тела при t < t0 и t > t0 несостоятельна, поскольку покоящееся или движущееся в момент t0 тело может испытать (мгновенный) толчок и в результате получить скорость v(t > t0) ( v(t < t0). Таким образом, одних начальных условий мало: надо еще знать существо явления (в нашем случае – существо перехода v(t = t0 – 0) ( v(t = t0 + 0)). Иначе говоря, формульный позитивизм – не достаточно надежная опора в изучении разнообразных явлений природы.
В неинтегрируемых гамильтоновых системах возникает проблема резонансов. Это тоже разновидность количественной зависимости одних обобщенных координат от других. Система фрактализуется, а интегральное исчисление было создано для целочисленных размерностей переменных. В действительности проблема резонансов, трансформировавшись в теорию резонансов «новой динамики» (Колмогорова – Арнольда – Мозера), возникает из необходимости учитывать всё новые возмущения в исходной «стерильной» динамике. Не берется во внимание топология решений, зависящая и от «априорных» параметров теории, и от «блуждания» по множеству возмущений. В некоторых «продвинутых» теориях возможны проскоки между областями существования регулярных решений через так называемые провальные участки пространства переменных, констант и возмущающих факторов. Но это детерминированная стезя исследований, а придание ей статуса особенной принципиальной неопределенности или вероятностной атрибутики происходит по неведению. То же относится к возрастанию роли резонансов в больших системах Пуанкаре: такие области решений отнюдь не исключение и обеспечивают эпистемологическую необратимость явлений. Это тем более так, что варьированием констант и возмущений можно прийти и к необратимой по времени форме поначалу «стерильных» уравнений.
Квантовая механика. Метафизичность этой теории восхищает умы теоретиков и поныне. Оказывается, сказочный коллапс волновой функции нужен для того, чтобы беззастенчиво перейти от детерминистического уравнения Шрёдингера, этого образца эклектического смешения дискретного и непрерывного в одной волевой форме, какой является формула, к квадратам амплитуд волновых функций, трактуемых как плотность вероятностей. Написанное в самой непритязательной форме, уравнение Шрёдингера обратимо во времени, а вот вероятности, получаемые из волновых функций, открывают путь к необратимости, в т.ч. к необратимости времени, истоки чего, конечно же, в микромире, а еще точнее – в подглядывании за ним. Нет, чтобы прямо сказать: понятия обратимости и необратимости времени – в голове наблюдателя! Об этом же мяукает кошка Шрёдингера – от страха ни живая, ни мертвая.
Метод приближений для больших квантовых систем Пуанкаре имеет аналог в квантовой механике: метод пертурбаций, который не выводит в чистое поле интегрируемых систем так же, как и в случае уравнений классической динамики. Значит, хромает сама методология, а не изучаемая природа, на которую «современный» естествоиспытатель взваливает, ничтоже сумняшеся, все свои грехи, да еще наделяет ее своими пороками, вступая в родственные связи а-ля слияние-субъекта-с-природой, что еще забавнее, чем плотинизм.
Все конструкции времени, появившиеся в связи с бурным ростом дерева интерпретаций квантовой механики, не учитывают одного: микрочастица и наше знание о ней невозможны без наблюдения и измерения. Первый пункт тезиса – субъективистский, второй пункт включает гносеологию и онтологию. То есть микромир и макромир взаимно дополнительны постольку, поскольку макронаблюдатель исследует микромир. В макромире время классических теорий обратимо (без субъективистских границ, на которых хаос и неопределенность в силу свойств памяти и способностей к прогнозу человека), а в микромире царствует, якобы, принципиальная неопределенность, другими словами – индетерминизм. И потому время в микромире принципиально необратимо (?!?). Поднимаясь над категорическим принятием данной «принципиальности», в итоге можно заметить: обратимость и необратимость времени предстают как взаимно дополнительные понятия (возможно, это относится и к сущности времени). Так называемые граничные или начальные условия между обратимостью и необратимостью времени неуместны. Чистое состояние (или обратимое время) и смешанное состояние (или необратимое время ввиду нарушения его симметрии измерением и подглядыванием за природой), если угодно и если так модно на этапе заката постмодерной физики, «коллапсируют» друг в друга. Но происходит эта метаморфическая экзекуция в сознании и над сознанием, в сером веществе шагового механициста.
Ансамбли и статистика. Дополнительно к траекториям классической физики и волновым функциям квантовой механики существует статистическое описание систем в терминах ансамблей. Его придумал Гиббс. Этот «подход применим ко всем динамическим системам, интегрируемым и неинтегрируемым, устойчивым и неустойчивым» (с. 136). Основная величина [т.е. функция] – распределение вероятностей, и тут, казалось бы, всё ведет к утверждению необратимого времени. Однако распределение вероятностей эволюционирует… во времени (т.е. появляется время времени!) – ситуация та же, что и с эволюцией волновой функции в квантовой механике. Вероятности «плывут» во времени, статистика меняется, и необходимым инструментом познания становятся нестационарные случайные процессы. И в ансамблях квантовой теории, и в равновесных ансамблях матрица плотности состояний, определяемая уравнениями Лиувилля – фон Неймана, исключает время и память системы (см. прим. в Части 3 «Гиперсимметрия»). Действительно, если плотность не меняется или если ее изменение зависит только от сиюминутного состояния системы, то о какой ее эволюции может идти речь? Может быть, в термин «эволюция» постмодерные иллюзионисты и экстрасенсы вкладывают свой, «принципиальный» смысл? И где здесь физическое время? Остается только место для фантомов и «коллапсов» волновой функции, которые г-н Р.А.Аронов отнес к вынужденной, резонансной среди апологетов полунауки, схизогонии  одноклеточных. И в самом деле: была амплитуда вероятности – и нет её, так как после «коллапса» она стала раздвоенной достоверностью. О Эвбулид, ежечасно созидаемый ученым людом, нерукотворный памятник тебе вечен, как их научная попса!
Неравновесная статистическая механика. Отказ от предела Ван Хова и замкнутость относительно диагональных элементов матрицы временной эволюции вакуума корреляций (0(t) основного кинетического уравнения привели к отказу от марковости квантово-механических картин и к восстановлению памяти физических процессов. Прогнозируемые решениями обобщенно-основного кинетического уравнения немарковские эффекты смоделированы численно. На больших интервалах времени случаются отклонения от простого экспоненциального поведения. Однако «традиционная неравновесная статистическая механика не привела к сколько-нибудь существенному продвижению в решении основной проблемы, сформулированной Больцманом и Планком, – формулировки второго начала термодинамики на микроскопическом динамическом уровне» (с. 151). Но ведь был намёк на правду: нарушение симметрии во времени в основном кинетическом уравнении Ван Хова!
Вывод 1. В уравнениях макроскопической динамики получаются неустойчивые состояния, неинтегрируемость, непредсказуемость и вырисовывается смутное лико «первородного хаоса»; к тому же по наитию сциентирующих фантазеров «вдруг откуда ни возьмись» появляется необратимость движения и времени, хотя без затрат многих видов энергии ничего вспять в этом лучшем из миров не обращается.
Вывод 2. «Первородный хаос» мыслей естествоиспытателя даже в неравновесной статистической механике, где процессы необратимо текут в сторону равновесия (то есть уже с впрыснутым в тело теории демоном гаданий и модальностей, якобы отвечающим за необратимость явлений), не позволил увидеть ошибку умозрительного обращения движения с последующим прицепом к нему – обращающегося времени. О метафизика!
Парадокс времени и статистика. Кинетические уравнения получены для слабых взаимодействий в разреженном газе и позволяют вычислить коэффициенты диффузии, что невозможно! Это сверхъестественно (для хаоса ученых мыслей), т.к. диффузия – явление необратимое, а вся система уравнений динамики, в том числе неравновесной статистической, пропитана обратимостью времени. Уравнения обратимы, а необратимые процессы «угадывают»! Здесь роль демонов И. Пригожина явно благоприятная, позитивная. Можно, таким образом, писать жестко детерминистские уравнения для описания чего-нибудь, а если необходимо их привязать к объяснению спонтанных или необратимых явлений, то нужно дать в руки демона ведро с вероятностями и кисть модальностей, чтобы перекрасить теорию в подходящий случаю цвет. «Иначе говоря, наш подход позволяет слить в единое целое динамику, статистическую механику и термодинамику» (с. 152).
И заключительный аккорд церебрального хаоса: «Больцман и Планк были правы в своем убеждении, что необратимость – динамическое свойство, но не располагали математическим аппаратом, достаточно мощным для того, чтобы он был применим к неинтегрируемым динамическим системам». Слов нет, математических знаний не хватает многим и поныне. Но в «хаотическом» наборе слов уважаемого синергетика «случайно» сверкнула верная мысль (правда, верная не в синергетической интерпретации): «необратимость – динамическое свойство». Действительно, свойство это динамическое, поскольку еще Аристотель обращал внимание на силы, в том числе на небесные, притяжения и отталкивания; поскольку еще Архимед с помощью рычага и приложенной к нему силы намеревался опрокинуть Землю в тартарары со всеми ее истуканами; поскольку еще И. Ньютон в свою механику математически ввел силу, то есть динамическое уравнение, что физически и фактически означало введение необратимости процессов.
Но надо же 300 лет ломать свои головы, чтобы за эпистолярным позитивизмом не увидеть существа физических явлений и рвать на себе волосы субъективизма, спасаясь от собственной лжи, сидящей в каждом из нас с пеленок! О метафизика! Ты прав, Эвбулид.

2.4 О решении парадокса времени
Законы хаоса. «В классической динамике хаос определяется экспоненциальным разбеганием траекторий, но такое определение хаоса не допускает обобщения на квантовую теорию» (с. 163). Волновые функции сами по себе не «разбегаются», а вот амплитуды их в пространстве и во времени меняются, соответственно меняется и вероятностное описание. Сама вероятность, как бабочка идеализма, может мгновенно изменяться («коллапс»), появляться (птица феникс) и исчезать (ленивец мегатерий). Если система приводит к несводимому описанию в терминах вероятностей, то она по определению хаотическая. Таким образом, с точки зрения синергетика Вселенная может быть описана с помощью: 1) детерминистических уравнений механики, допускающих неустойчивость решений и «время жизни» состояния динамической системы; 2) уравнений неравновесной статистической механики, консолидирующейся при идеальном исходе с термодинамикой (и ее вторым началом); 3) несводимых вероятностных представлений.
Сначала физический мир казался определенным, подчиняющимся строгим уравнениям динамики. Затем механицизм дополнился полевой картиной явлений – в той же детерминистской парадигме. На втором этапе нового развития физики появились статистическое описание и квантовая механика, не внесшие в представления о времени и его обратимости-необратимости кардинальных изменений (субъект все же был «отодвинут» от тела теорий и от сущности явлений понятием «статистическая закономерность» с ее вечным постфактум и самозамкнутостью квантовой механики и микромира по отношению к чуждому ей измерительному прибору со спиритуалистом-наблюдателем во главе). И вот теперь назрела пора внедрить вокруг себя, в окружающую среду «первородный» принципиальный хаос, элиминирующий из субъекта познания и сублимирующийся на окраинах его бытия. Браво! Тут не только спиритуалисты-экстрасенсы Ю.М. Иванов и Г. Дюрвилль захлопают в ладоши. Будет вне себя от счастья весь род людской. Так как при слиянии субъекта и объекта первому не надо более заботиться о добывании пищи, одежды и строить жилище: теперь для субъекта всё вокруг – он сам, и он сам себе пища и одежда, и рот и кишка; весь мир для него дом родной – и куст, и камень, и струя воды. Окружающей природе можно «успокоиться»: отныне ее «царь» не будет ей угрожать и загрязнять отходами, ибо какой смысл наставлять на самого себя ядерные боеголовки и посыпать леса-волосы ядохимикатами.
Но где же тогда будут «принципиальный» хаос, его законы и отображения? Не тут-то было: он останется и неумолимо-принципиально ввергнет счастливый брак субъекта и объекта в самое себя: в хаос! Всё пойдет прахом, к самоуничтожению и пеплом развеется по сусекам Вселенной.
Альтернативная формулировка динамики. Падающий на мишень луч рассеивается, и в мире всё остается на своих местах, а «при резонансе ( = (’ возникают расходимости Пуанкаре». Другими словами, в физической среде всё спокойно, а из-под пера теоретика лезут химеры в облике бесконечностей. Прямое и обратное рассеяния явно несимметричны, «так как им отвечают разные вероятности» (!), а время в уравнении Шрёдингера двуликое: 1) оно – черствый математический параметр; 2) оно – рычаг для беспристрастной инструментальной хронологии. Кстати сказать, Дж. Уитроу различает гораздо больше типов времени. Но все равно пресловутый наблюдатель-решатель вмешивается и своим умом влияет на природу: он выбирает из двух решений уравнения Шрёдингера то, что больше соответствует его скудному опыту. Таким образом, подстраиваясь под обстоятельства, субъект варьирует статус величины t, фигурирующей в теории.
Вместо уравнения Шрёдингера ih EMBED Equation.3 
для волновых функций рассматривается уравнение Лиувилля для вероятностей: i EMBED Equation.3 
, где ( ( ((( ((( – матрица плотности вероятностей, супероператор  EMBED Equation.3 
– коммутатор плотности и оператора Гамильтона.
«Альтернативная формулировка» приводит к тому, что: 1) уравнение Лиувилля – фон Неймана не выводится из уравнения Шрёдингера; 2) собственные функции полного оператора  EMBED Equation.3 
не являются произведениями волновых функций. Кроме того, в решениях уравнения Лиувилля «больше необратимости», чем в исходном уравнении Лиувилля (!?).
Однако «мы оказываемся в той же ситуации, что и прежде», несмотря ни на что. Это «ни на что» представляет собой вот что. Снова уравнения линейны, опять та же методика сумм по спектральным разложениям и собственным значениям, вновь суперпозиция мод (естественник должен неестественным напряжением воли выбирать затухающие или усиливающиеся моды). Зато удается в рамках нового формализма с известными оговорками придать долгожданный динамический смысл кинетическим уравнениям Больцмана и Фоккера – Планка. Достигается формальное отображение небеспочвенного устремления системы к равновесию, а моды в асимптотике при t ( ( затухают. Наконец, Н-функция монотонно убывает. Полный триумф неопозитивизма! А где же физическое время?
Квантовый хаос. В ходе потенциального рассеяния не исчезают взаимодействия между пучком волн или частиц и мишенью. Другое новшество: неустойчивые, неинтегрируемые динамические системы, обладающие неприятными резонансами А. Пуанкаре, находят избавление от химер вида ( своим обращением в диссипативные структуры. Это, конечно, расширяет и дополняет исходный заложенный в них формализм, но религия постмодерной науки меняется: перед нами уже не чистая динамика, а «нечистая сила» неустойчивых неравновесных и плохо предсказуемых систем с диссипацией и необратимостью. Сила – потому что она абсолютна и дополнительна, как заглавная физическая величина в этом прекраснейшем из миров, ко всем этим теориям принципиального релятивизма и индетерминизма. Нечистая сила – потому что процессы с перекачкой теплоты, преобразованием и передачей энергии настолько разнообразны в открытых пространствах с непостижимым количеством степеней свободы и так неукоснительно сопровождаются силовыми акциями, что диссипативные процессы поневоле вносят хаос в мировосприятие кабинетного ученого (хаос испокон веков ассоциируется с такими понятиями, как антисанитария, беспорядок и хлам, в том числе в голове).
Но квантовый хаос стоит на особо почетном месте в ряду нечистой силы. Это хаос хаоса. Иными словами, из чистого состояния системы она неумолимо переходит в нечистое – смешанное состояние в ходе подвижек к равновесию. Актом капитуляции чистого состояния перед хаосом «руководит» известный «коллапс» волновой функции. Так как наступает эпоха хаоса, важна теперь эволюция «коллапса». Раньше «коллапс» был мгновенным: посмотрит испытатель в окошечко на кота Э. Шрёдингера, и – р-раз!!! – исчезла волновая функция, а вместе с ней волосатое животное Васька-шерсть-дыбом. А теперь «коллапс» эволюционирует, словно колбаса в рыночных отношениях. «Он предстает как проявление неустойчивости из-за резонансов» (с. 180) при вакууме корреляций между карманом покупателя и его желудком.
Итак, взаимодействие между микрочастицей и прибором, хотя и маломощное, имеет место всегда, а не только в момент соударения. Приборист лелеял модальные мысли о том, каков может быть микрообъект, еще перед соударением; после удара модальности вместе с волновой функцией и вероятностями почили. Теперь предлагается процесс взаимодействия частицы с прибором рассматривать скрупулезно, во всех деталях, в новом амплуа вероятности, не совпадающем с шрёдингеровским квадратом модуля волновой функции. Но квантовая механика имеет в своих арсеналах еще один неподъемный булыжник: соотношение неопределенностей В. Гейзенберга. Как в таком случае решается вопрос о скрупулезности в пределах (рх(х ( h, (E(t ( h, получаемых в стандартной теории? Например, для оптических явлений соотношения неопределенностей не имеют места. Можно предположить, поскольку время в уравнении Э. Шрёдингера рассматривается уже не строго однозначно, а в двух ипостасях, что и энергия, тем более ее диссипативная часть, тоже предстает в нескольких амплуа. Таким же способом следует, видимо, расчленить далее импульс и координаты. Хотя «не нужно удваивать сущности», различать специфику и методику работы с материалом физических опытов и рекомендациями теории необходимо. Ясно, что нужно вводить новые коммутаторы для всех вариантов, способов измерений или смыслов времени, энергии, координат, импульсов… Будет ли новый статус физических величин и их операторов символизировать неизвестный мир «скрытых параметров», возмутительный для ортодоксов? Во всяком случае, он знаменует собой конец стандартной квантовой механики, поскольку «формализм волновых функций коллапсирует… из-за существования вековых (кумулятивных по времени) членов, возникающих вследствие резонансов». Вековые эффекты отвечают за приближение к равновесию и появление асимметрии во времени. Далее ссылка на компьютерное моделирование. А на что же еще, если алгоритмы, программы и модели тоже сугубо человеческие продукты! В вопросах соотношения субъективного и объективного в научных исследованиях некорректно вмешательство в качестве арбитра одной из заинтересованных сторон.
Несводимость нового описания поведения микрообъектов с помощью плотности вероятностей ( к ( = (*(, постоянство амплитуды (вероятностной) волны во времени и возрастание частоты пульсаций со временем – вот плата за то, чтобы получить «коллапс, распространяющийся в пространстве причинно, в соответствии с требованиями теории относительности, исключающими эффекты, которые распространялись бы моментально» (с.181). Более жуткую и вычурную метаморфозу квантовой парадигмы трудно себе представить – и всё для того, чтобы рьяно следовать «суровым ветхим заветам отцов» и сохранить мираж прагматичного позитивистского релятивизма. Прощайте, мгновенная квантовая телепортация и квантовый телеграф! Вы были манящими звездами Пойа и надеждой для многих из противоположного лагеря метафизиков-романтиков.
Хаос и законы физики. Во-первых, прослеживается эволюция к «коллапсу» законов физики по такому сценарию: описание в терминах траекторий уступает место вероятностному описанию, развивается неустойчивая динамика, появляется динамическая теория хаоса, хаос наделяется чрезвычайной чувствительностью и экспоненциальным разбеганием траекторий, в квантовой области микроявлений создается несводимое вероятностное описание, вводятся непомерно большие (отнюдь не микроскопические) квантовые системы. Во-вторых, законы физики превращаются в «законы» метафизики а-ля Плотин ( Декарт ( Аристотель / 3, когда рассматривается «мировой гамильтониан Вселенной», принимаемой в качестве «единой динамической системы». Впрочем, объять и «проквантовать» Вселенную homo хотел всегда.
Снова Бор и Эйнштейн. Н.Бор не смог «указать связь, существующую между измерением и необратимостью» (с. 183). Но И. Пригожин «требует, чтобы измерительный прибор был «хаотической» квантовой системой», так как «хаос является исходным пунктом физического реализма». Возможно, это так, потому что, и об этом говорят поэты, «весь мир – бардак». Квантовый хаос – это, якобы, в духе А. Эйнштейна, который, тем не менее, сомневался в способности Всевышнего «играть в кости» вообще, не говоря уже «об играх» в рамках альтернативированной квантовой механики. Ссылка на авторитет из среды релятивирующих позитивистов не попадает в цель, ибо он тоже «разводит пресноводных, а не кроликов».
Рождение времени – кризис. «Ньютонианская» Вселенная была вечной и бесконечной, «термодинамическую» Вселенную ждала «тепловая смерть», «релятивистская» Вселенная родилась из пустой точки сингулярной ОТО. В пустой точке – вся масса и вся энергия «проклюнувшейся» Вселенной, там сжавшийся до ничто источник её спрессованного в потенциальную бесконечность времени. Но физики с абсолютной пустотой и бесконечностями не имеют дела; эти химеры выползают из их мозгов только тогда, когда гаснет свет истины в очереди на получение сомнительной свежести нобелевской премии, а в одноименном комитете даже не ищут спички. Наверное, в этом действительно весь кризис физики. Таково порождение времени, которое недоступно для понимания, как считает Дж. Уилер. И кризис – порождение времени гобсеков.
Тем не менее релятивисты впадают в ту же лакуну, что и классики: они обращают время и движение вспять и тщатся заглянуть в дырку от съеденного бублика. Дырка – абсурд, бесконечные плотности – абсурд, спрессованное в абсолютной пустоте время – абсурд. Зато череда абсурдов стимулирует упражнения в поисках объективного фундамента для идеи необратимого времени и его «стрелы», являющейся прерогативой реального мира, а еще точнее – собственностью индейца-охотника. Как «стрела» может вылететь из абсолютной пустоты, да еще с конечной «скоростью», одному богу известно, так как темп времени, в котором развивается мир, различен для его различных областей и явлений. Это усредненная «стрела»? Это скопление мелких, невидимых «стрел», торчащих из квантового вакуума, объединенных в нечто единое? Вывод: симулякры нас не оставляют никогда.
Космологический парадокс И. Пригожина состоит в том, что Большой Взрыв – событие беспричинное, необъяснимое, необратимое. Значит, он – кладезь хаоса. Но человек открывает во многих порождениях хаоса обратимые законы природы, постулирует детерминизм. Обратим внимание на то, что запредельная идиома «Большой Взрыв» по отношению к Вселенной нелогична и противоречива. Ни «большой», ни «взрыв» для нее не подходят. Означенная идиома является не только симулякром, но и аллюзией. Симулякр «Большой Взрыв» имеет корни в практической деятельности людей.
Время создания ОТО совпадает с чередой общественно-политических катаклизмов в России. Прелюдией к «Большому Взрыву» в 1917 г. послужили многие террористические акты с применением динамита. Эйфория среди иуд-подрывников была повсеместной и охватила все их социокультурные пласты. Но эпитеты «беспричинный» и «необъяснимый» начисто отвергает К. Маркс. Для него всё ясно: в основе «рвущихся» событий лежат «тайна первоначального накопления» и кровавый передел собственности. С необратимостью перемен, наступивших вследствие «Взрыва», многие явно торопятся, а хаос – он не только в Африке хаос, хотя и сопровождается «плановым развитием социалистического общества». Если кто-то спросит: «а где стрела времени?», то она тоже есть. Это «стрела», указывающая направление в светлое будущее всеобщего мирового коммунизма. Для зомбированного населения.
Так что ситуация в физике тяготения с появлением ОТО – это отражение в кривом зеркале позитивистской теории «больших взрывов» на общественно-политических и социально-экономических фронтах. А интерпретаций, всевозможных нюансов и «мелких» кухонных «взрывов» в ОТО столько же, сколько ее апологетов. В частности, как и общественных деятелей и политиков, поствзрывная ситуация привлекает с точки зрения ее устойчивости многих космологов. Если в Космосе (в обществе) воцаряется устойчивость, то прощай необратимое время (прощай дальнейшее обогащение одних и обнищание других). Поэтому в Космосе надо искать признаки эволюции, а в обществе продолжать «эволюцию» серией психологических, экономических, идеологических и информационных диверсий. Гравитация, описываемая ОТО, символизирует связывающую силу паутины гобсеков, а квантовая теория с ее микрообъектами – хаотическую и до конца не предсказуемую народную массу покоряемой страны. Синтеза данных состояний и общества, и физики нет до сих пор и не будет, поскольку сами состояния противоестественны, а время «Больших Взрывов» в одной полунищей стране прошло. Возможна только глобальная катастрофа. И тут ход естественных процессов, связанных с перераспределением природных ресурсов, имеет синоним в общественных явлениях: глобализация.
«Однако определенный прогресс достигнут» (с. 187). И.Пригожин и иже с ним могут поставить «захватывающие интересные вопросы»: обречена ли Вселенная на смерть? В переводе на общественно-исторический язык вопрос звучит так: погибнет ли подвластный этнос в череде разнообразных «взрывов» и библейских «пожаров в рощах»? Замкнута ли Вселенная в смысле термодинамики? В переводе на язык «первоначальных накоплений» это означает: удастся ли всё до конца выжать из поставленного на колени этноса или он что-то в своих глубинах сможет сохранить?
В этом ОТО действительно кардинально отличается от теории тяготения И. Ньютона – общественно-исторические ситуации соответствовали им разные. Между тем были, остаются и опять появляются альтернативные теории гравитации и даже «теории Всего», в том числе теории стационарного состояния Вселенной (ее придерживался Дж. Бруно). А Парменид вообще был последовательным сторонником Единого – и без всяких «взрывов»!
Релятивистская хорея. Судя по выводам из решения уравнений ОТО, геометротяготению после «Большого Взрыва» 20 млрд. лет. Однако ОТО вообще не имеет никакого отношения к ее особой точке, «из которой всё», кроме того, что определяется перспективой эпистолярной метафизики. Но вместо особой точки ОТО благоразумнее рассматривать область неустойчивости, кишащую резонансами. Но, если всё во Вселенной равноправно, то почему бы не рассматривать антропогенную вселенную как особую неустойчивую субстанцию, «резонирующую», с одной стороны, с эфиром, а с другой стороны – на проявленной материи во всем занимаемом ею пространстве?
«Бесплатный обед» – мечта обитателя джунглей. Вся энергия рожденной из «Большой Дыры» Вселенной равна нулю. Это сумма положительной энергии, заключенной в массе:  QUOTE

, и отрицательной энергии тяготения:  QUOTE

. Причем константы G, c, h никогда не меняются (!), то есть «обед» всегда перед homo. Но в геометротяготении ОТО нет гравитационных сил – их заменила «кривизна» тарелки для «бесплатного обеда». А если нет сил, то нет и естественной необратимости движения и времени. И все потуги связать необратимость времени и его «стрелу» с ОТО и ее «Большой Ямой» – надуманны и тщетны; они суть форма самообмана. Данная аутофальшь настолько изощренна и в частностях переплетена рваными нитями правды, что под стать действительно только homo per fas et nefas.
«С точки зрения термодинамики эволюция Вселенной соответствует обратимому адиабатическому расширению» с охлаждением. При адиабатичности нет теплового обмена между окружающей средой и элементарным объемом: dQ = 0. В отсутствие необратимых процессов, связанных с потоками теплоты в однородной и изотропной модели, энтропия сохраняется, несмотря на «эволюцию» Вселенной. Относительно «Взрыва» ОТО нет однозначного ответа. Формально возможны модели: 1) безграничное (экспоненциальное) расширение; 2) пульсации от «особой точки» до критического объема и обратно; 3) стационарное состояние – евклидова геометрия с замедляющимся при t ( ( расширением. При этом нужно отметить, что «синхронизация между расширением и рождением материи поддерживает постоянную плотность материи-энергии и таким образом приводит к картине вечной, не имеющей возраста Вселенной, пребывающей в состоянии непрерывного творения» (с. 192). Данная картина соответствует известной модели Бонди – Голда – Хойла, а также мировоззрению Дж. Бруно, и снимает неконструктивные противоречия, связанные с «Большим Взрывом».
Рассматривая множество моделей Вселенной, И.Пригожин замечает, что в одних моделях есть возраст мироздания, но нет «стрелы» времени, в других – есть «стрела», но нет возраста (представьте себе амазонку без возраста, но со стрелой!). Остается две альтернативы: Вселенная без «стрелы» и без возраста, Вселенная с возрастом и «стрелой». Чтобы неувядаемую Вселенную испытать на свежесть и дать ей в руки стрелу, энтузиаст синергетики космологическую картину бытия сводит к влиянию квантового вакуума, решающему все проблемы (данные о возрасте принесет очарованный аист-кварк!).
Действительно, о каком появлении Вселенной из «особой точки» может идти речь, если экспериментально найденное реликтовое излучение однородно и изотропно? Уже один этот факт отправляет на отдых в царство Аиды гипотезу «Большого Взрыва». Когда в хорее мысли теряется простейшая логическая нить, тогда вместо единственного акта рождения Вселенной теоретик росчерком пера вводит через доли секунды еще один выкидыш. Будучи плохим акушером, «современный» физик, тем не менее, превосходит себя по части кулинарных талантов. Он устраивает себе скатерть-самобранку из «черных дыр», когда вследствие квантовых флуктуаций одна частица падает в львиную пасть Сфинкса, а ее античастица летит прочь, согревая просторы Вселенной. Была «черная дыра» – гордость классического тяготения и примкнувшей к нему ОТО, а стал флогистон пищеварения. Поскольку «черные дыры соответствуют крайнему случаю необратимости, …мы приходим к выводу: как следует понимать рождение нашей Вселенной? Как особую точку в соответствии с представлениями стандартной модели или как неустойчивость, приводящую к рождению материи, которое сопровождается взрывом энтропии?» (с. 198). Здесь И. Пригожин ближе к истине, хотя его «взрывная» психология еще не угасла до реликтовых температур.
Эйнштейн под «стрелой» времени. В уравнения ОТО вводится дополнительное давление, обусловленное рождением частиц из вакуума. Производство энтропии пропорционально скорости всплывания частиц. «Энтропия связана с материей – так можно было бы сформулировать основную асимметрию: преобразование пространства-времени в материю представляет собой диссипативный процесс, производящий энтропию, в то время как обратный процесс преобразования материи в пространство-время запрещен. Это – решающий шаг». Но делается он при отождествлении формы (пространства и времени) и содержания (движущейся материи). Кроме того, запрет перехода материи в пространство-время является «человекоразмерным» постулатом, но принимаемым без уточнения статуса того, что мы понимаем под пространством и временем. Вводом нужных постулатов можно построить любую теорию, какую только захочется. А самое главное в том, что необратимость времени вследствие этой причины – опять субъективно-релятивистский фокус.
Такая «стрела» в А.Эйнштейна не попадает, так как тело его теории надежно защищено метафизикой, доставшейся по наследству от Р.Декарта и Б.Спинозы, и спрятано под плащом собственного наивного позитивизма. Такая «стрела» от А.Эйнштейна отскакивает, как от одноименно заряженного физического тела. Вместе с тем, картезианский мир пуст принципиально, и материя во Вселенной «является «фрагментированным» пространством-временем». У Э.Маха материя была тождественна энергии, а у релятивистов – пустоте. Но И.Пригожин бьется с «Большим Взрывом», утверждая, между прочим, что «нам необходимо ввести какой-то дополнительный механизм», чтобы «ограничить рождение материи на ранней стадии развития Вселенной». Интуиция у лауреата есть, но мешают путы общепринятого мнения. Пример тому – «черные минидыры», оставшиеся после «Взрыва». Они распадаются на обычное вещество и излучение, создавая эффект постоянной подпитки пространства материей. Маленькие, но «взрывы» в сознании остаются. Своим особым постмодерным колоритом это умоизвержение заслуживает того, чтобы напомнить шедевр творчества Ф.И.Тютчева: «Мысль изреченная есть ложь» и медицинское заключение Эвбулида: «Я – лжец». Так как «черные дыры» ничего из себя не выпускают по определению, несмотря на «контрреволюционные» поправки С.Хокинга, то этот термин заслуживает полного изъятия из научного лексикона.
Но «стрела», не попав в ОТО, тяжелым бременем застыла над мышлением видавших виды натуралистов, несмотря на «правильное предсказание величины энтропии нашей Вселенной». О правомерности пионерского уравнения Э. Шрёдингера «для Вселенной» было сказано ранее. О тщетности ввести гамильтониан «всего Мира» – тоже. Что теперь остается сказать о желании ввести энтропию Вселенной?
Самосогласованная космология. Отмеченная асимметрия теплоты и работы в термодинамике приписывается асимметрии между пространством-временем и материей в геометрической теории тяготения. Эта «неэквивалентность» между пространством-временем и материей обусловлена рождением частиц из «черных минидыр». Генерация вносит во Вселенную элемент необратимости, а «неэквивалентность» – новые штрихи во взаимную обусловленность движения материи и времени. Однако «время предшествует существованию Вселенной» (с. 204), что означает: время и движение разделены пропастью абсолютной пустоты – сингулярной точки в ОТО и долгожданной модальностью (наконец-то проявилась!) в теории И. Пригожина.
Дело в том, что «кристаллизация» Вселенной «заложена [где-то] потенциально» благодаря «возможным критическим флуктуациям вакуума Минковского». Фантастический «кристалл Вселенной» образуется необратимо – возникает необратимое время. В точке «кристаллизации» процесс и момент времени необратимы, но что делает время необратимым в ходе эволюции «закристаллизовавшейся» Вселенной? Может быть, остывание «кристалла»? Нет, ибо «по истечении достаточно большого промежутка времени наша Вселенная снова приблизится к первоначальному вакууму Минковского». Так возникают флуктуации вакуума и очередь вселенных а ля Пригожин на прием к Демиургу. Авось рассудит, какая из вселенных «первее», а какая «моложе», поскольку получается, что внутренне время для них – опять фикция, то есть возраст вселенных только от-Нос-и-Тельный. Ляпсус очевиден, так как общая теория относительности самоограничивается особой точкой «Большого Взрыва», а «самосогласованная космология» втискивает релятивистского хамелеона уже и в абсолютную пустоту. До чего же живуч, каналья!
С. Хокинг считает, что возможна стадия, когда время Вселенной «опространствилось», то есть она – сама статика. Но это – «крайность», против чего и сам С. Хокинг. Английский теоретик не одобряет задание «граничных и начальных условий» для Вселенной (в этом он близок к Дж. Бруно). И.Пригожин «удовлетворяет» этим требованиям, утверждая, что «начальные значения первичной флуктуации оказываются забытыми», а «особая точка Большого Взрыва исключена». Термин «забыть», однако, неправомерен, если мы вводим «неисчезающие взаимодействия», а «исключить особую точку» ОТО, пользуясь ее уравнениями, – это уже из области фантастики «беспредельных предельных переходов».
Хаос и Вселенная. «Две великие концептуальные революции ХХ века привели к итогам, которые и поныне плохо согласуются друг с другом» (с. 206). Квантовая механика с ее миром микрочастиц (отдельные индивиды, семьи, группы) не согласуется с геометротяготением ОТО (с финансово-экономической удавкой, брошенной на этносы). Причем если единая энергия Вселенной равна нулю («тайна первоначального накопления капитала» равна яви обнищания коренного народа), то ее волновая функция не зависит от времени («в Багдаде всё спокойно»). «Заключение, что и говорить, парадоксальное» даже для кабинетного ученого.
В самосогласованной космологии утверждается, что «с самого первого мгновения наша Вселенная была рождена под знаком неустойчивости и необратимости… Неустойчивость приводит к несводимым вероятностным представлениям… История нашей Вселенной предоставлена игре случая». Естественно, что заглавным атрибутом этой картины, ее «грунтовкой» становится хаос. Из хаоса всё, то есть Вселенная. Сначала хаос, потом Вселенная. Если кто-то раньше требовал: «утром стулья, вечером деньги», то это неправильно. Должно быть наоборот. В хаосе, который был до Вселенной, нет никакого времени. Оно генерируется в необратимом процессе рождения из хаоса Вселенной. В то же время в «нашей Вселенной» нет никакого времени, оно вне «нашей Вселенной» и приобретает смысл при упорядочении множества вселенных, «флуктуирующих из квантового вакуума».
Итак, в «нашей Вселенной» время есть и оно необратимо – в «нашей Вселенной» нет времени. Среди множества вселенных, «кристаллизующихся из пустоты Минковского», существует относительное время – и в то же время его нет, как нет времени в сингулярной точке. Финал закономерен. Он предсказан еще 2500 лет назад Эвбулидом.
Что ожидает Вселенную? Лучше бы И. Пригожин задался вопросом: что ожидает такого homo? Вселенную, где живет наш замечательный вид homo sancta simpicitas, ожидает либо «тепловая смерть», либо «страшный треск» – это в стандартной модели. Вселенная, «выкристаллизовавшаяся из вакуума Минковского», туда и стечет, когда «кристалл» растает. Одним словом, капут!
«Даже Вселенная в целом представляет собой открытую систему» (с. 210). Как же так, а где то заявление, согласно которому для Вселенной бессмысленны начальные и граничные условия? Вопрос об открытости или замкнутости Вселенной так же неуместен, как и утверждение, что Единое открыто, или утверждение, что Единое замкнуто. В обоих случаях возникает вечный вопрос: от чего Единое замкнуто? Если от себя, то это не Единое, а два Единых, то есть Многое. Если от чего-то еще, то это не Единое. Другой встречный вопрос: по отношению к чему открыто Единое? Если оно открыто по отношению к чему-то еще, то это не Единое. Если оно открыто по отношению к самому себе, то существует нечто между Единым и им самим, не являющееся Единым, в противном случае Единое замкнуто. Значит, Единое – не Единое. Вывод: Единое не открыто и не замкнуто. То же можно сказать о времени, с добавкой: время не обратимо и не подобно необратимой «стреле».
Таким образом, решение парадокса времени разбилось о тот же утёс самообмана, на котором высечены бессмертные слова Эвбулида.
Конец науки? Синергетике в балахоне субъективизма – да. Он придет к ней рано или поздно с косой экзальтации по Плотину и своего, доморощенного хаоса в ученой голове (М. Булгаков). C. Хокинг считает, что наука закончится, когда человек «поймет замысел Бога». Физики-теоретики капут науки видят в создании «теории всего на свете». Нобелевская конференция 1989 г. в штате Миннесота «открыла», что апокалипсис науки уже наступил. Агностики во все времена вещали о конце света. Действительно, судя по тому абсурду, исходящему из уст нобелевских лауреатов, первая фаза упадка науки наступила в 50-х гг. ХХ века. Свежий пример зашкаливающего субъективизма и отсутствия логики лауреатов показан в этом разделе заметок. Характерно, что молодые ученые с благоговением, открыв рот и затаив дыхание, внимают каждому слову какого-либо представителя когорты глупцов и корыстолюбцев, отмеченного клеймом г-на Нобеля. Особенно преуспевают в этом постыдном деле янки – в США процесс выколачивания барышей из нобелевского комитета поставлен на конвейер. По-видимому, перед всеми людьми, не потерявшими совесть, независимость и принципиальность, в ближайшее время со всей остротой встанет вопрос приостановки нобелевских премий и возврата потраченных сумм наивному Альфреду Нобелю – посмертно.
Еще более убедительный пример демонстрируют авторы настольной книги синергетиков. Так и не дав ответа на вопросы, что же такое необратимое время и «стрела» времени, они просто констатируют, что это – «объективные свойства реальности» (с. 212). Действует известный прием: нечто непонятное идентифицируется его указанием и прилепливанием к нему опознавательных знаков «это», «се», «муму» и т.д. Хаос и его причина – отсутствие памяти естествоиспытателя – принадлежат только субъекту познания, а тем не менее становятся «объективными качествами», даже имманентными «кристаллизации нашей Вселенной», то есть совершенно независимому от индивида существованию Мира.
Всеобщая пестицидизация мозгов, демонстрируемая «современными» учеными, является предвестником грядущей экологической катастрофы. Как это ни странно, мозг – важный и сложный инструмент осмысленного поведения человека – тонко чувствует изменения в химическом составе почвы, атмосферы, воды и продуктов питания, реагируя ухудшением памяти, отсутствием сообразительности и элементарной логики прежде всего у так называемых профессиональных ученых и базовых философов. В неумолимом приближении к безвременью апокалипсиса – заслуженный конец «венца природы», пустоцветом желтеющего посреди биоты, способ существования которой – захват чужой энергии в лучах Солнца и ложь самопожирания. Какова основа – таков и цветок. Проба природы с культивированием органической жизни и ее концентрированным выражением homo по многим параметрам и оценкам – неудачная. Нужен другой вариант, другой эксперимент. А здесь требуется совершенно новое, свежее мышление и принципы Созидателя, а не паразита. Впрочем, у И. Пригожина созидает квантовый вакуум (неужели это народ?), а к идеологии «Больших Переворотов» (захвата народного достояния кучкой чужеродцев) он относится скептически. И не беда, что в небольшом эссе всего не выскажешь. Главное – начать, начать говорить о наболевшем. О голове.
О том факте, что время ускользает сквозь пальцы понимания, говорят сегодня все физики. Однако Р. Пенроуз все еще оптимистичен в отношении создания квантовой теории гравитации, на которую он возлагает груз ответственности, надо полагать, за всё. Необходимо новое понимание того, что является физическим законом. Подчеркивается тесная связь между парадоксами: квантовым, космологическим и времени. Пример зарождения и угасания жизни как необратимого процесса убедителен, вскрывая новую грань фаллибилизма и метафизичности обратимой СТО в парадоксе близнецов. В квантовой механике воплощен декартовский дуализм: срослись протяженная материя и непротяженный разум (мысль влияет на состояние микрообъекта, особенно модальная, а пригожинская мысль ворочает камни в древнем замке и двигает их по Синайской пустыне!). «Обратимый во времени мир квантовой механики непознаваем» – опять противоречие себе, синергетику. Зачем было «обращать во времени» обратимую классическую динамику умозрительным актом мгновенного разворота всех движений на 180о, ведь это «непознаваемо»? И действительно – это нонсенс, или «с больной головы на здоровую». Различие между прошлым и будущим «создается во взаимодействии между познающим и познаваемым» – опять прощай, объективная необратимость времени!
«Но введение «созидания» в наше понимание физической реальности требует метафизики [!], враждебной или, по крайней мере, чуждой науке» (с. 215). Созидание в самом деле чуждо той науке, которая сформировалась в начале ХХ века. Атомная бомба, СПИД, экологическая грязь, звериная борьба за нефть, разработка всё более мощных средств массового уничтожения людей – во всем этом участвует «современная» наука. Созидание должно преодолеть изначальную ложь принципов бытия, о чем была речь в no «Метафизика биологии». Создается впечатление, что исследователи начала ХХI века подспудно ищут союза с неживой природой («слияние субъекта и объекта»), неосознанно чувствуя всю «первородную» ложь органического мира. В этом ключе метафизика понимается как разведка путей отхода от джунглей биоты, от живой природы, поиск иных источников энергии, способов передвижения, среды обитания и информационной независимости. Человек должен выйти в Космос и овладеть полевым способом существования.
Природа физических законов. Основное понятие – формулировка несводимых вероятностных законов природы. Были описания в терминах траекторий и статистических ансамблей – теперь описание несводимое вероятностное. Важнейшие понятия синергетической парадигмы: неустойчивый динамический хаос, открытые неравновесные саморазвивающиеся системы [словно окружающий материальный мир развивается из-под кнута досточтимого homo!], сложные аттракторы с диссипацией. Отсюда вывод: на заре XXI века человеческое познание углубляется в недра строения вещества и в существо физико-химических реакций. Далее путь в нейрокибернетику и биофизику психических процессов. В этих областях знания будут вырабатываться новые законы, как стержни экспериментального поведения, а классическая динамика и ортодоксальная квантовая механика отодвинутся на полки архивов или останутся востребованными в инженерно-технической практике.
«Причина успеха нового подхода кроется в переходе к более мощным математическим средствам» (с. 217) в сочетании с углубленным пониманием сущности физических явлений и физического времени, а также всей глубины творческого объединения формальных методов теории и ее качественного содержания в процессе изучения объективного мира. На этой оптимистической ноте начинается
Объединяющая роль хаоса. Он проявляется на микроскопическом уровне как динамический хаос, а на макроскопическом уровне – как диссипативный. Первая разновидность хаоса влечет второе начало и закон dS ( 0, служит подложкой для второго типа хаоса. Хаос и материя – тесно взаимосвязанные понятия, начиная от химических реакций и кончая космологией. «Особая точка Большого Взрыва заменяется рождением материи» – хорошо, но зачем «рожать» еще и «кривизну» пространства-времени? «Бесплатный Обед» гордо отвергли, а кривую тарелку для него оставили? «Стрела» времени уже не рождается из «ничего», но она – следствие «неустойчивого квантового вакуума». Однако ссылка на «планковский период» tP ~ 10–40 c для «теории хаоса» демонстрирует непоследовательность главного синергетика Европы. Какой может быть «планковский период» для квантовых флуктуаций вакуума! Здесь сказка заканчивается, но выявляются недоработки теоретиков, задавшихся целью скрестить ужа и ежа: ОТО и квантовую механику. Акушеров Вселенной из них не получилось, энергийные кулинары – тоже плохие. Может быть, зоомичуринцы получатся?
Если у А.Эйнштейна бог есть и он «кости не подбрасывает», то у И. Пригожина вместо бога – хаос, который только и делает, что играет в преферанс – с его раскладами вероятностей. И у того и у другого «бог» является, однако, самоотражением homo («самоорганизовавшейся» фантазией), то есть субъективное порождение. Первый бог – этакий чопорный педант (дополнение к музицирующему эмоционалу – скрипачу Планку), второй бог – рубаха-парень, ковбой, готовый всё спустить за кон (дополнение к прагматичному скрупулезнику?). И вот, наконец-то, чудесная мысль:
«Унифицирующий элемент, вводимый хаосом, соответствует концепции открытого эволюционирующего мира, в котором… время есть конструкция» (с. 221). Наши действия, по Аристотелю, делают этику. Платон же приписывал этике значение незыблемой достоверности (правил поведения). Поэтому, как считает И. Пригожин, Платон – ярый детерминист, Аристотель – хаотист. И хаос теперь стучится во все двери, принимается с надеждой, а раньше он был непрошеным гостем естественника.
Узкая тропинка. Она поросла бурьяном хаоса, а раньше вела к «машине времени» и путешествиям в свое прошлое и будущее соседа. Теперь «кротовые норы» ОТО являются экспонатами на выставке человеческого слабоумия. «Конструирование парадокса времени само по себе является выдающимся достижением человеческой мысли», и мечта о полетах в будущее не так уж одиозна. В том «и состоит загадочная красота физики», что иногда эта ((((( демонстрирует явления, не вписывающиеся ни в какой здравый смысл, в том числе в «обновленные» законы физической теории. И на этой не менее оптимистической ноте можно закончить no «Антипригожин», другое название которому:

((По узкой тропинке Пригожина((,

то есть по узкой тропинке в постмодерную сторону от столбовых дорог модерной науки первой половины ХХ века.
 Известно, что теория Хакена, возникшая в 1960, была ответом ученого на способ существования немецкого народа, оказавшегося среди руин после II мировой войны и в неопределенности существования двух германских государств. Пригожинизм? Не это ли предтеча создания новой машины уничтожения населения планеты путем «самоорганизации» управляемого хаоса через Интернет? Не это ли «теоретические» основы психологической обработки народов перед развязыванием III мировой? Розовые революции, насаждение наркомании и демократические убийства мирного населения неугодных стран изощренным бомбометанием входят в систему организации управляемого хаоса. См. Приложение 1.
И как тут не вспомнить изощренные «труды» другого модератора науки – З.Фрейда, писавшего перед I мировой войной, что русские – ленивцы, место их душе – на дне колодца, а все российские цари больны инцестом и не способны управлять страной! Одним словом, первый психоаналитик выполнял заказ иудогерманской промышленно-финансовой олигархии, подготавливая базу для «оправдания» будущей агрессии…
Приложение 1. Элементы управляемого хаоса. В многотомных трудах корифеев постмодерной науки, как правило, обнаруживается тяжелый подтекст, несмотря на вуаль изысканной эрудиции, придающей им привкус правдоподобия

Научное издание

Верещагин Игорь Алексеевич


АНТИПРИГОЖИН. Управляемый хаос

Редактор Е. К. Шамшурина
Художественный редактор Т. В. Керберг
Технический редактор С. И. Орехова
Корректор Е. А. Минералова

ЛР № 010296

Сдано в набор __30.09.2003__ Подписано к печати __ 17.08.2004 ___________
Формат _64х84_1/16_ Бумага _журнальная_ Усл. печ. листов ______________
Уч.-изд. листов ______________ Тираж ___ 1000 _____ Заказ ____ 1164 _____
Набор и верстка в БФ ПГТУ, г. Березники, ул. Тельмана 7
Печать: Россия, 618400, г. Березники, ДС Сфера
 Пригожин И. // Вопросы философии, 1991, 6. С. 46.
 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. – М.: 1986.
 Boom A. The cosing of the American mind. – N.Y.: 1987 / Сноска по И.Пригожину.
 Курдюмов С.П. // Вопросы философии, 1991, 6. С. 53.
 Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. 240 с.
 По К. Шеннону, чем «неожиданнее» событие, т.е. чем больше чувствительность к малейшим воздействующим факторам, тем больше в нем черпается индивидом информации.
 Термин «схизогония» родствен термину «схизофрения», что означает: 1) деление клетки; 2) деление (раздвоение) сознания.









 

< * MERGEFORMAT - 0 ->