классический университетский учебник
Серия основана в 2002 году по инициативе ректора
МГУ им. М.В. Ломоносова
академика РАН В.А. Садовничего
и посвяшена
250-летию Московского университета
КЛАССИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ УЧЕБНИК
Редакционный совет серии:
Председатель совета
ректор Московского университета
В.А. Садовничий
Члены совета:
О.С. Виханский, А.К. Голиченков, М.В. Гусев,
В.И. Добренькое, А.И. Донцов, Я.Н. Засурский,
Ю.П. Зинченко (ответственный секретарь),
А.И. Камзолов (ответственный секретарь),
СП. Карпов, Н.С. Касимов, В.П. Колесов,
А.П. Лободано, В.В. Лунин, О.Б. Лупанов,
М.С. Мейер, В.В. Миронов (заместитель председателя),
А.В. Михалев, Е.И. Моисеев, Д.Ю. Пушаровский,
Раевская О.В., Ремнева М.Л., Розов Н.Х.,
A.M. Салецкий (заместитель председателя),
А.В. Сурин, С.Г. Тер-Минасова,
В.А. Ткачук, Ю.Д. Третьяков, В.И. Трухин,
В.Т. Трофимов (заместитель председателя), С.А. Шоба
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
ИСТОРИЯ
соииологии
(XIX - первая половина XX века)
Под общей редакцией профессора В.И. Добренькова
Учебник
Допущено Учебно-методическим объединением
по классическому университетскому образованию
в качестве учебника для студентов высших учебных заведений,
обучающихся по специальности 020300 Социология
Н М.В.Ломоносова jff
(/^с«**Х
Москва
ИНФРА-М
2004
УДК 316(075.8) ББК60.5я73 И 90
Печатается
по решению Ученого совета
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова
Рецензенты: доктор социологических наук, профессор Н.Е. Покровский;
кафедра социологии, психологии и педагогики
Государственного технологического университета «Станкин»
(зав. кафедрой доктор философских наук, профессор Е.А. Кириллова)
История социологии: В 3 кн.: Учебник / Под ред. проф. И 90 В.И. Добренькова. - Кн. 1: История социологии (XIX - первая половина XX в.). - М.: ИНФРА-М, 2004. - 592 с. — (Классический университетский учебник).
ISBN 5-16-001790-9 (кн. 1) ISBN 5-16-001644-9 (общий)
В первой книге фундаментального учебника по истории социологии рассматривается история западной социологии XIX — первой половины XX в.
В ней с надлежащей полнотой излагаются и всесторонне анализи руются основные социологические концепции, разработанные в этот период в странах Западной Европы и США. Формирование основных направлений и парадигм социологической науки рассматривается в широком историческом контексте. Содержание учебника соответствует государственному образовательному стандарту высшего профессионального образования по специальности Социология.
Учебник адресован студентам, аспирантам, преподавателям социо логических факультетов и отделений высших учебных заведений, а также научным работникам.
УДК 316(075.8) ББК 60.5я73
ISBN 5-16-001790-9 (кн. 1) © Авторский коллектив, 2004
ISBN 5-16-001644-9 (общий) © МГУ им. М.В.Ломоносова,
художественное оформление, 2003
Предисловие
Уважаемый читатель!
Вы открыли одну из замечательных книг, изданных в серии «Классический университетский учебник», посвященной 250-летию Московского университета. Серия включает свыше 150 учебников и учебных пособий, рекомендованных к изданию Учеными советами факультетов, редакционным советом серии и издаваемых к юбилею по решению Ученого совета МГУ.
Московский университет всегда славился своими профессора ми и преподавателями, воспитавшими не одно поколение студен тов, впоследствии внесших заметный вклад в развитие нашей страны, составивших гордость отечественной и мировой науки, культуры и образования.
Высокий уровень образования, которое дает Московский университет, в первую очередь обеспечивается высоким уровнем написанных выдающимися учеными и педагогами учебников и учебных пособий, в которых сочетаются как глубина, так и доступность излагаемого материала. В этих книгах аккумулируется бесценный опыт методики и методологии преподавания, который становится достоянием не только Московского университета, но и других университетов России и всего мира.
Издание серии «Классический университетский учебник» наглядно демонстрирует тот вклад, который вносит Московский университет в классическое университетское образование в нашей стране и, несомненно, служит его развитию.
Решение этой благородной задачи было бы невозможным без активной помощи со стороны издательств, принявших участие в издании книг серии «Классический университетский учебник». Мы расцениваем это как поддержку ими позиции, которую занимает Московский университет в вопросах науки и образования. Это служит также свидетельством того, что 250-летний юбилей Москов ского университета — выдающееся событие в жизни всей нашей страны, мирового образовательного сообщества.
Ректор Московского университета Г), Lbty* c^4-" академик РАН, профессор В. А. Садовничий
Редакционная коллегия:
В.И. Добренькое, З.Н. Осадченко, НЛ. Полякова,
Е.К. Прокудина, А. Б. Рахманов
Авторский коллектив:
В.И. Добреньков — «Социология на пороге третьего тысячелетия: некоторые итоги и перспективы развития».
В.А. Кудрявцев — «Исторические, научные и философские предпосылки воз никновения социологии».
В.П. Трошкина — «Социологическая теория Огюста Конта».
В.И. Гараджа — «Социология Эмиля Дюркгейма».
В.П. Овчаренко — «Психологическая традиция в социологии: Габриэль Тард
и Густав Лебон».
Н.Г. Осипова — «Индуктивная социология Джона Стюарта Милля», «Социологические идеи К. Маркса и Ф. Энгельса».
В.Г. Николаев — «Эволюционистская социология Герберта Спенсера», «Ранний функционализм и структурализм в британской социальной антро пологии», «Чикагская школа».
А.Б. Рахманов — «Жизнь и деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса», «Социологическая теория капиталистического общества марксизма».
К. Брукмайер — «Социология Фердинанда Тенниса» (перевод с немецкого Е. Никитина).
Н.Л. Полякова — «Социологическая теория Георга Зиммеля», «Теория обще ства Макса Вебера».
К. Брукмайер, С. Никитин — «Социология Макса Вебера».
В.И. Добреньков, А.Б. Рахманов — «Социологические идеи Гаэтано Моски», «Теоретическая социология Вильфредо Парето», «Политическая социология Роберта Михельса».
Л.А. Бурганова, Л.А. Панкова — «Ранняя американская социология: станов ление парадигмы».
Е.И. Кравченко — «Теория символического интеракционизма Джорджа Герберта Мида».
Е.И. Кукушкина — «Социология Питирима Сорокина».
СОДЕРЖАНИЕ
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
Социология на пороге третьего тысячелетия: некоторые итоги и перспективы развития 11
Исторические, научные и философские предпосылки
возникновения социологии
Введение. Постановка проблемы 32
Развитие философии и естествознания в XVII—XVIII вв 33
Развитие теории познания и социально-политических
учений в XVII-XVIII вв 35
Просвещение и материализм во Франции в XVIII в 40
Основные выводы 45
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ
Социологическая теория Огюста Конта
Введение. Краткая биография 47
Теоретические предпосылки социально-философской
доктрины О. Конта 49
Философские основы социологического учения О. Конта.... 53 Основные положения социологической концепции О. Конта 59
Позитивная политика О. Конта 68
Заключение. Историческое значение учения О. Конта 74
Социология Эмиля Дюркгейма
Краткая биография 79
Предмет, метод и предназначение социологии 79
Солидарность: проблема интеграции индивида и общества... .91 Общество и религия 104
Психологическая традиция в социологии: Габриэль Тард,
Густав Лебон
Общая характеристика психологической социологии 116
Психологическая социология Г. Тарда 116
Психологическая социология Г. Лебона 125
Некоторые итоги. Психологическая социология во второй половине XIX — начале XX в 129
8 Содержание
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
Индуктивная социология Джона Стюарта Милля
Краткая биография Дж. Ст. Милля 132
Теоретические источники социологии Дж. Ст. Милля 133
Индуктивная логика как методология социальных
наук. Проблема метода 135
Социология в системе нравственных наук. Взгляды на
общество 142
Социально-политические взгляды. Учение
о морали. Рассуждения о свободе 149
Историческое значение учения Дж. Ст. Милля 158
Эволюционистская социология Герберта Спенсера
Жизненный путь и основные работы 162
Синтетическая философия и теория универсальной эволюции .166
Методологические основы научной социологии 169
Развитие социальных систем 179
Структура общества 186
Эволюция социальных институтов и типы обществ 190
Значение социологических идей Спенсера 193
Ранний функционализм и структурализм в британской социальной
антропологии
Функционализм Бронислава Малиновского 197
Сравнительная социология Альфреда Р. Рэдклифф-Брауна.. .215
Влияние идей Б. Малиновского и А.Р. Рэдклифф-Брауна
на теоретическую и эмпирическую социологию 231
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
Социология Карла Маркса и Фридриха Энгельса
Жизнь и деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса 233
Социологические идеи К. Маркса и Ф. Энгельса 237
Социологическая теория капиталистического общества марксизма 265
Социология Фердинанда Тенниса
Жизнь и труды 298
Социология Тенниса 299
Влияние социологии Тенниса 305
Содержание
9
Социологическая теория Георга Зиммеля
Краткая биография. Философия и социология Г. Зиммеля .. .309
Методологические основания социологической теории 312
Теория общества 318
Общество и его развитие. Капиталистическое общество 331
Социология Макса Вебера
Жизнь и научная деятельность 339
Социология Вебера 346
Восприятие и влияние Вебера 363
Теория общества Макса Вебера
Методологические принципы, лежащие в основе теории
общества М. Вебера 368
Понятие общества 377
Теория капиталистического общества 386
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
*
Социологические идеи Гаэтано Моски
Жизнь и труды 401
Предмет и метод социологии 404
Теория политического класса 407
Значение идей Г. Моски 416
Теоретическая социология Вильфредо Парето
Жизнь, творчество, эпоха, личность 418
Введение в систему научных взглядов Парето 424
Социология как «логико-экспериментальная наука» 425
Социологическая система Парето 427
Оценка социологических идей Парето и их восприятие 447
Политическая социология Роберта Михельса
Жизнь и труды 451
Методологические и общесоциологические взгляды
Михельса 454
Социология партий. Теория олигархизации 456
СОЦИОЛОГИЯ США
Ранняя американская социология: становление парадигмы Уильям Грэм Самнер
466
10 Содержание
Альбион Смолл 473
Лестер Франк Уорд 478
Франклин Генри Гиддингс 485
Чикагская школа социологии
Предыстория и предпосылки формирования Чикагской
школы 497
Чикагская школа: общая характеристика 498
Социально-экологический подход 500
Четыре уровня организации сообщества 504
Город как объект исследования 508
Концепция маргинальной личности 513
Другие исследования 517
Теория символического интеракционизма Джорджа Герберта Мида
Краткая биография 521
Социология или социальная психология? 522
Что значит относиться к себе как к другому? 535
Социальное действие 547
Язык — это социальный процесс 551
О роли науки и призвании ученого 555
Символический интеракционизм в современной социологии.. .560
Социология Питирима Сорокина
Два периода творческой биографии П.А. Сорокина (общая
характеристика) 564
Становление П.А. Сорокина как ученого, педагога и
организатора науки (российский период) 567
Основные темы научных исследований П.А. Сорокина после
1922 г. (американский период) 578
Педагогическая и научно-организационная деятельность
П.А. Сорокина в США 586
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
Социология на пороге третьего тысячелетия: некоторые итоги и перспективы развития
Состояние социологической теории в любой исторический период определяется прежде всего двумя базисными моментами. Первый состоит в том, что социология всегда стремится темати-зировать, описать и теоретически постичь наличное социальное состояние, или состояние общества на данный момент во всей со вокупности его функций и проявлений, а также отыскать те основ ные социально-исторические факторы и обстоятельства, которые способствовали становлению и оформлению наличного состояния общества.
Второй момент заключается в том, что характер социологи ческой теории в каждый период во многом определяется ее собс твенным историческим прошлым, тем путем, который проделала социологическая теория. Предметно-содержательное, логическое и методологическое развитие социологической теории в значи тельной мере задает общий теоретический горизонт, определяет проблемное поле и предоставляет инструментарий для многооб разных конкретных и специализированных исследований соци альной реальности.
Взаимодействие двух указанных моментов проявляется в том, что новизна наличного социального состояния модифицирует и расширяет общий горизонт унаследованной социологической теории, формулировку ее основных проблем. Новое социальное состояние требует трансформации старых теорий (или отказа от них) и создания новых.
Современная социология — это и социология, исследующая социальное настоящее, и социология, имеющая двухсотлетнюю историю развития.
Следует подчеркнуть, что в ходе взаимодействия двух указан ных базисных моментов, как правило, возникает напряжение меж ду требующими исследования новыми социальными явлениями и унаследованными, но уже не во всем адекватными средствами такого исследования. Это напряжение порождает интенсивные
12
История социологии
теоретические поиски, стимулирует методологическую самореф лексию. В результате оно трансформируется в напряжение между унаследованными и новыми социологическими теориями, стре мящимися постичь новое социальное состояние. Подобное «им манентное» противоречие между старыми и новыми теориями и составляет, как правило, нерв социологического поиска.
В настоящее время напряжение между историческим наследи ем социологии и современностью конкретизируется в виде напря жения между социологией, как социологической теорией модерна, обществ модерна, и социологическими теориями современности, получившими название постмодерна.
В силу указанных обстоятельств представляется необходимым сосредоточить внимание на сравнительном анализе основных идей и позиций, с одной стороны, социологических теорий модерна, с другой — современных социологических теорий. Прежде всего следует осуществить сравнительный анализ тех концептуальных образований, которые составляют общий предметный и теорети ческий каркас всего многообразно дифференцированного ком плекса социологического знания, иными словами, тех теорий и концепций, которые образуют теоретическую основу современной социологии и в которых формулируются соответствующее социо логическое видение и основные методологические представления, касающиеся природы социальной реальности и социологии как науки, а также общую социальную теорию общества и теорию со циального развития.
Итак, проанализируем последовательную историческую трансформацию указанных теоретических оснований социальной науки, происходившую на фоне реальной исторической трансфор мации классического модерна в современное социальное состо яние, получившее название постмодерна, глобального общества и т.п.
* * *
Социология как наука, отличающая себя от всех других наук и прежде всего от всех вариантов предшествующей социальной рефлексии, возникла на рубеже XVIII—XIX столетий. Ее возник новение было обусловлено целой серией вполне известных и об щепризнанных факторов. Назовем два наиболее важных.
Первый — европейские буржуазные революции XVII- XVIII столетий, которые способствовали становлению обществ модерна: капиталистических, индустриальных, демократических обществ
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
13
с рыночными экономиками и парламентскими политическими системами. Одним из следствий этого процесса стало возникно вение гражданского общества. Впервые появляется общество не как объект политического управления со стороны государства, а как относительно автономная сфера, сфера спонтанного социаль ного взаимодействия и социальных форм. Соответственно впервые появляется общество не как объект и предмет политической или социальной философии, а как объект и предмет социологии.
Второй фактор — становление науки Нового времени и но вой научной картины мира, в рамках которых были разработаны и сформулированы принципы научности и концепция естествен нонаучного закона, не только востребованные новой социальной наукой, но и ставшие условием ее формирования. Социология началась с того, что была провозглашена Огюстом Контом в ка честве отдельного специфического знания, претендующего на статус позитивной науки. Родоначальник позитивизма вычле нил и обосновал социологию как исторически сформировавшу юся на «позитивной стадии» развития человечества новую науку, обладающую своим собственным позитивным методом и своим предметом.
Научность социологии очень жестко увязывалась с ее эмпи рической фундированностью, рациональностью используемой ею методологии и способностью к открытию и формулированию за конов общественного порядка и развития.
Уже в классический период ее развития в социологии оформи лись два базисных методологических подхода. Первый заключался в формулировании социологической теории на основании при оритета целого, общества, структуры по отношению к индивидам и их социальному действию (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, К. Маркс). Второй подход основывался на методологическом при оритете действия индивидов по отношению к структуре, обществу. Речь идет прежде всего о теориях Г. Зиммеля и М. Вебера.
Эти методологические альтернативы являют собой фундамен тальную дуальность, разрешением которой занималась вся после дующая социологическая методология вплоть до наших дней. Спор ведется по поводу того, что является причиной (определяющим), а что — следствием (определяемым). Действие определяет струк туру или структура определяет действие?
Первый подход опирался на объективистски-позитивистскую методологию, второй — на интерпретационную методологию, на те орию понимания. Первый подход рассматривал социологию как ана 14 История социологии
логичную естественнонаучным дисциплинам объективную науку, фор мулирующую каузальные социальные закономерности, второй — как науку о культуре, оперирующую смыслами и значениями.
Однако при всех различиях приверженцы обоих подходов ни в коей мере не сомневались в том, что социология является наукой, причем позитивной, опирающейся прежде всего на эмпирический материал и выверенное логикой рассуждение.
Позитивность социологии как науки была увязана класси ками, в первую очередь Контом, еще с одним фундаментальным качеством и притязанием, определившим самоощущение и пре тензии не только социологии, но и социологов как носителей со ответствующего экспертного знания. Речь идет о формулировании фундаментальных задач и целей социологического познания — со циология должна стать основой практической социальной поли тики в широком смысле слова.
М. Вебер уже в своей программной для социологии статье «"Объективность" социально-научного и социально-политического познания» подчеркивает, что социология призвана выработать целе-рациональные способы достижения поставленных задач.
Э. Дюркгейм отводил социологии роль реальной социально-трансформационной силы не только на уровне методологической постановки проблем, задач и целей социологического исследова ния, но и в сфере решения реальных социальных и политических проблем. По его мнению, XIX век пришел с двумя фундаменталь ными программами — социализмом и социологией, но только социология имеет реальные возможности стать основой переус тройства общества и избавить его от фундаментальных аномий-ных процессов. Только социология может предоставить обществу средства и возможности его реорганизации на основе не-полити-ческого механизма.
Что же касается марксистской социологии в целом, то она наделяет социологическое знание практически неограничен ными возможностями преобразования социальной практики. Социальное знание должно быть не просто основой, но самой практической политикой. Именно социальное знание создает на учный идеал общественного устройства, формулирует перспективы общественного развития, указывает и формирует социальные си лы, способные возглавить процесс общественного переустройства и воплотить научный идеал социальной справедливости и свобо ды. Марксистская социология фактически ликвидировала границу между социальной теорией и социальной практикой.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
15
Относительно описанного понимания задач и целей социо логии были согласны все ее представители независимо от научной или политической ориентации. Такую позицию разделяли в равной мере представители и европейской, и американской теоретичес кой социологической традиции, не говоря уже об эмпирической социологии.
Первый в истории социологический факультет Чикагского университета (1893) и сложившаяся на этом факультете знаменитая социологическая школа изначально формулировали практичес кие цели и задачи социологического знания; в центре ее внимания оказались проблемы социальной экологии, основы социального консенсуса и социального конфликта. Развитие социологии и в Гарвардском, и в Колумбийском университетах подтвердило сфор мулированную в Чикагском университете практическую, эмпири ческую, прагматическую ориентацию социологии.
Практическая ориентация социологии сохранялась и даже усиливалась на протяжении всего XX в., делая социологов значи мой, престижной и влиятельной профессионально-социальной группой, способной оказывать воздействие как на политический, так и на экономический истеблишмент.
В 50-60-е гг. XX в. в результате известной конфигурации ис торических событий возникла новая экономическая и социальная ситуация — под влиянием очередного этапа научно-технического прогресса небывало выросли показатели экономического роста и доходы населения, окончательно сложилась система массового потребления, массовая культура, средства массовой информации, оформилась массовая наука и широко развернулась менеджериаль-ная революция как в странах капиталистических, так и в странах социалистического блока.
Эти процессы обусловили становление новой технократичес кой идеологии, появление различного типа теорий конвергенции и в конечном счете — радикализацию претензий социологии и соци ального знания в целом на свою практическую значимость.
Органическим компонентом этого процесса было оформ ление социальной критики в качестве позиции и социальной функции особой социальной группы — группы интеллектуалов, частью которой фактически стал социологический истеблиш мент. Во второй половине 60-х гг. реализация социологией своей претензии на практическую значимость и влияние на процес сы социальной и исторической трансформации достигла пика. Г. Маркузе, Э. Фромм, Д. Белл, Р. Будон, А. Горц — все эти со 16
История социологии
циологи участвовали не только в создании «идеологии интеллек туалов» как критиков социального порядка «по обеим сторонам Эльбы», но и в социальных движениях протеста.
Оформление «идеологии интеллектуалов» стало своего рода реализацией и исторической спецификацией претензии класси ческой социологии на роль научного основания практической по литики.
Парадокс состоит в том, что антисциентистская и антитехно логическая, социально-экономическая, социальная и политичес кая критика поставила социологию во многом в негативную (как сказали бы франкфуртцы) позицию по отношению к социальному и политическому истеблишменту, в результате чего претензия со циологии на роль основы практической политики трансформи ровалась в критическую позицию преимущественного отрицания существующего порядка. Социология (включая и американскую) стала говорить и предупреждать главным образом об опасностях развития. Однако, взяв на себя роль протестующего от имени на уки разума, она обрела совсем иной характер.
Помимо указанных двух моментов — претензии на научность и на то, чтобы быть основой практики, — социология изначально была связана с комплексом идей, определивших ее облик. Этот комплекс идей выходит далеко за рамки социологии, его офор мление происходило в процессе развития модерна не только как социальной системы.
Во-первых, речь идет о концепции прогресса в том виде, как она оформилась в философии Просвещения. Социология не прос то приняла идею прогресса, она все свои теории общества постро ила на основе принципа прогрессивного исторического развития и рационализации социальных структур, порядков и индивидов, основу которого составляет умножение знания, свободы и мате риального богатства. Историческое движение — это движение в царство разума и свободы, попутно решающее проблему обще ственного и индивидуального богатства. Теория прогресса пред полагает всемирно-историческую перспективу, унифицируя все пространственно-временные, культурные локализации, позволяя рассматривать их в единой перспективе и в соотнесении с единой социально-исторической судьбой.
Идея прогресса стала конститутивной для социологии, она придавала смысл и делала социальную действительность прозрач ной, организовывала ее перспективистским образом, задавала со циологии будущностный горизонт понимания логики социально ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
17
го процесса. Во многом упрощая ситуацию, она создавала единое пространство для социологической рефлексии, объединяющее все социологические теории и исследования, а также все националь ные социологии в единую науку — социологию.
Идея прогресса, выстраивающая социальную историю чело вечества перспективистским образом, имела познавательный, цен ностный, этический и идеологический смысл. Общество двигалось от примитивных форм социальной организации ко все более раз витым и свободным. Общественный прогресс представал как про грессивная смена различных и вполне типичных, повторяющихся типов обществ, например: теологического, метафизического и про мышленного — у Конта, военного и промышленного — у Спенсе ра, общественно-экономических формаций — у Маркса. И во всех социологических теориях промышленное или капиталистическое общество выступало в качестве последнего этапа развития, харак теризующего современность. Оно было наиболее прогрессивным, богатым и либеральным.
Однако признание этих характеристик в качестве формаль ных теоретических характеристик'общества не обязательно оз начало признание их на эмоциональном, моральном и полити ческом уровнях. История социологии являет как приверженцев, так и критиков сложившегося общества — консервативных, ли беральных, леворадикальных. Для Г. Спенсера промышленное общество конца XIX в. недостаточно либерально, для К. Маркса оно недостаточно прогрессивно и является лишь этапом на пути к действительному «царству свободы и равенства», для Ф. Тенниса промышленное общество — крах гармонической организации со циальной жизни, возрастание конфликтности, революционнос ти, гибель культуры, которая трансформируется в цивилизацию. Однако при всем различии в оценке социального прогресса само наличие этого процесса и способность описать посредством это го процесса движение социальной жизни ни у кого не вызывали сомнений.
Фактически теория прогресса стала основой не просто тео рии социального развития в социологии в период ее оформления и конституирования, она, вобрав в себя органицистскую модель, стала своего рода «социальной космологией». Так было до середи ны XX в.: в 50-х гг. теория прогресса в социологии была потеснена функционалистскими подходами.
Рассмотрение роли и значения теории прогресса в становле нии и оформлении социологии как науки естественным образом
18
История социологии
подводит нас к еще одному продукту социологической рефлек сии — теории промышленного или капиталистического обще ства.
Как и теория прогресса, теория промышленного общества является конститутивной для социологии. Все без исключения социологические концепции XIX в. — О. Конта и Г. Спенсера, К. Маркса и М. Вебера, Э. Дюркгейма и Ф. Тенниса — содержат развернутую теорию промышленного капиталистического обще ства.
Несмотря на все различия и авторскую специфику, концепция промышленного общества содержит ряд типических и общих для всех ее конкретных вариантов черт. Промышленное общество — это индустриальное общество, т.е. общество, использующее нежи вые источники энергии и машинную технологию в производствен ном процессе. Индустриализм включает регулируемую социальную организацию производства в целях координации человеческой дея тельности, машин, потребления и выпуска материалов и товаров.
Промышленное общество — это капиталистическое об щество. Капитализм является системой производства товаров, основанной на отношении между частной капиталистической собственностью, с одной стороны, и не имеющей собственности рабочей силой — с другой. Именно это отношение формирует главную ось классовой системы промышленного общества.
Промышленное общество — это общество, организованное в форме национального государства, осуществляющего историчес ки беспрецедентный административно-государственный контроль над территорией и властный контроль над средствами насилия; это общество, имеющее, как правило, парламентскую политическую систему управления государством.
Промышленное общество — это демократическое общество, в перспективе — массовое общество массовой культуры, массового производства и массового потребления.
Концепция промышленного общества вместе с теорией про гресса в качестве фундаментальной основы теории социального развития составили ту картину мира классической социологии, которая объединяла в единое целое все социологические теории и задавала основные смыслы социологическому исследованию. Она делала социологию универсальной наукой, которая в качестве про странства своего исследования брала весь социальный универсум человечества.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
19
Таковы были основные теоретические контуры, определившие содержание и стандарты классических социологических теорий.
* * *
Совершенно очевидно, однако, что современная социологи ческая теория со всем многообразием ее познавательных средств и подходов самым серьезным образом отличается от классической и постклассической социологии XIX — середины XX в. Это отличие обусловлено не только реальными историческими трансформация ми, на исследование которых и ориентирована современная соци ология, но и процессами развития самой социологической теории, которые определили ее современное состояние. Изменения, кото рые претерпела социология, имеют многоплановый характер.
Изменилось самопонимание социологии, ее место среди других социальных и гуманитарных наук; изменилась социоло гическая картина мира и базисные теоретические основания, на которых строится социологическое знание; изменились приори теты и интересы социального познания; сформировались новые методологические подходы и школы, которые определяют лицо современной социологии.
Описать все это — значит дать исчерпывающую картину сов ременной социологии, что, естественно, невозможно в рамках ограниченной по объему вступительной статьи, да и не входит в мои задачи. Я остановлюсь лишь на тех чертах современной со циологии, которые, на мой взгляд, и определяют ее современное состояние и наиболее резко подчеркивают отличие от прежнего.
На протяжении всего XX века социологическая практика и те оретическая рефлексия обогащались новыми теоретическими пер спективами и методологическими подходами и школами, последо вательный перечень которых займет не одну страницу. Социология расширялась как в предметном плане (ею колонизировались и оформлялись, посредством социологической понятийности, все новые и новые области и сферы социальной жизни), так и в теоре тическом и методологическом (создавались новые теоретические перспективы, новые подходы и новые интерпретации).
В XX в. приоритетное развитие в социологии получили со циологические теории, ориентированные на концептуализацию социального индивида, индивидуального социального действия и взаимодействия, индивидуального социального сознания, а не на тотальность общества и его структуры. Веберовская и зиммелевс 20
История социологии
кая методологические альтернативы функционализму развивались интеракционизмом, феноменологической социологией и этноме-тодологией, психоаналитической и экзистенциалистской социоло гией. Проблемы индивида, смысла его деятельности в самом ши роком смысле стали сферой интереса социологов. Парсоновский структурно-функционалистский синтез, различные системные теории и марксистская социология с трудом удерживали баланс подходов.
Кроме того, в сферу социологии были вовлечены социаль но-психологические исследования и теории, антропологические теории, культурология, политология, история, а в настоящее вре мя — информационные исследования.
В результате сфера интересов и области социологических ис следований, или, как это называет Гюран Терборн1, «территория» современной социологии, существенно изменилась. Ведущими темами современной социологии называются: проблема иден тичности, эмоциональной жизни; жизненные ориентации, сфера семьи и межличностных отношений; работа, организации и их функционирование, трудовые рынки; культура и идеологии; ре гиональные сообщества и среда обитания, проблема социальной экологии; здоровье и медицина; проблемы социального неравенс тва, особенно половое и этническое неравенство; политика, госу дарство и социальные движения, социальный контроль и закон; социологические теории и социальное познание, методология и исследовательские техники.
Любому социологу очевидно, что сам перечень тем и их соот носительная значимость существенно отличаются от того, что мы находим в конце XIX и даже в середине XX в. Совершенно очевидно, что смежные области знания — психология, политология, экономика и т.д. — оказыьают серьезное влияние на стандарты и практику со циологии, ее ориентации и интересы.
В добавление к сказанному следует указать еще на одно чрез вычайно важное обстоятельство. Последние два десятилетия со циологов тревожит то, что важная роль, которую интеллектуалы играли в эпоху модерна, исчерпала себя и уже практически не нужна. Это чувство породило «статусный кризис», потребность в переосмыслении своего положения и переориентации привычной дисциплинарной практики.
1 Therborn G. At the birth of second century socioogy: times of refexivity, spaces of identity, and nodes of knowedge // British journa of socioogy. 2000. fo. 51. N 3. P. 37-57.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
21
Статусный кризис интеллектуалов был связан прежде все го с серьезным изменением в глобальной структуре культурного доминирования, центром которой был Запад. В течение долгого времени Запад задавал всему миру концепцию прогресса, опреде лял, как представлялось, направления исторического движения, задавал основные стандарты социальных оценок и ориентации. И делали это именно интеллектуалы. Однако глобализация обще ства, массовая культура, развитие СМИ привели к изъятию культу ры из сферы власти интеллектуалов, культура и знание перестали быть их «собственностью».
Массовая культура в сочетании с развитием СМИ породили уникальную ситуацию — доступность «эфира» всем и каждому и как результат — снижение эстетического, научного, литературного стандарта. Высокий стандарт, высокая художественная ценность, все те критерии, которые вырабатывались высокой культурой, а затем интеллектуалами, перестали быть теми основаниями, на базе которых осуществлялся отбор и доступ к публичности. Стандартизированность и инфантилизм массовой культуры, за фиксированные еще Ортегой-и-Гассетом, ее ненасытный потреби тельский мотив имели продолжение в материальных и эстетичес ких запросах 60-х и 80-х гг., «в панках и роке, фильмах Голливуда и телевизионной вакханалии»1. В настоящее время всемирная интернетовская сеть еще более усилила возможности непосредс твенного доступа к эфиру всех и каждого. Для вхождения в сеть и функционирования не нужно предъявлять свидетельства об уровне своего образования, дипломы и т.д. Практически любой современ ный ребенок способен сделать это.
В сфере массовой культуры законодателями являются вла дельцы галерей, издатели, владельцы TV и т.д. Роль интеллектуалов сводится к роли потребителей, а не создателей, рынок экспропри ирует их собственность. Интеллектуалы более не являются силой, которая призвана выполнять гигантскую работу по «окультурива нию» и изменению спонтанно возникающих форм, стандартов и вкусов. Вновь, как в домодерновых культурах, получают автоном ное воспроизводство аборигенные, народные стили и стандарты. На пути этого воспроизводства уже не стоят интеллектуалы и ака демики, его сопровождают и направляют агенты рынка и массовой культуры.
{Be D. Resoving the contradictions of modernity and modernism // Society. N.Y, 1990. Vo. 27. N4. P. 69.
22
История социологии
К сказанному следует присовокупить и еще одно обстоятельс тво. Интеллектуалов вытеснили из их прежних институциональных сфер. Сфера образования, которую интеллектуалы ранее считали своей, стала сферой государства.
Результатом всего этого стал процесс общего переосмысле ния вопросов когнитивной истины, моральных суждений, эсте тических вкусов, возможностей научного знания, который самым существенным образом задел и социологию. Социология начала утрачивать строгие научные стандарты в качестве основания для своих исследований. Ее «позитивизм», достигший кульминации в «золотую» для социологии пору 1945-1965 гг., когда задачи социологии представлялись четкими и определенными, буду щее — гарантированным, а сами социологи были полны уверен ности в себе и в своей роли в обществе, окончательно сменился гуманистической ориентацией и социальной критикой. Сама социология начала сдвигаться на среднюю между гуманитарны ми исследованиями и наукой позицию, а ее представители стали чем-то средним между академическими учеными и публичными деятелями гуманистической ориентации. Эта позиция является объективно противоречивой и неопределенной, как положение, в котором твердая почва «классической социологии» начинает уходить из-под ног.
Неопределенность положения современной социоло гии расценивается некоторыми исследователями, например И. Валлерстайном, как процесс движения от социологии к новой науке — исторической социальной науке, поскольку задачи, кото рые ставила перед собой социология в момент ее рождения, исчер паны, так же как исчерпано основное содержание модерна и сама эпоха модерна. Подобные идеи имеют хождение в современной социальной мысли. Сегодня термин «социология» используется чрезвычайно широко, и не существует консенсуса относительно точного определения того, что такое социология. Именно в силу этого обстоятельства получил такое широкое использование тер мин «социальные науки», включающий множество пограничных дисциплин и исследований.
Тем не менее очевидно, что ядро социологии, даже в са мом размытом и неопределенном ее состоянии, социологию в узком смысле слова, составляет изучение институтов современ ного общества, как и классической социологии — институтов индустриального общества. Это и есть линия преемственности, которая обеспечивает неразмываемость социологической науки,
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
23
сохранение ее во времени как единого интеллектуального обра зования. Современная социология далеко ушла от своего начала, однако — и в этом специфика момента — оно присутствует в современной социологии в качестве ее горизонта понимания, в качестве фундамента, цементирующего ее как науку.
Итак, современная социология уже не ограничивается рам ками теории прогресса, универсализма, натурализма и теорией промышленного общества. Налицо сдвиг от универсализма как социального универсума человечества, во-первых, к глобализму; во-вторых, к различным теориям конца, например теориям «конца социального», нарушения порядка, или «беспорядка»; в-третьих, к различным концептуализациям «постхарактера», таким, как пос тколониализм, постиндустриализм, постмодерн, постмодернист ская социология. Концепции «конца» и концепции «пост» взаимно дополняют друг друга. И сами эти «пост» и «конец» означают, что анализ современности осуществляется через соотнесение с клас сическим модерном, с теориями и схемами классической социо логии. .
В настоящее время значительная часть социологической про блематики так или иначе связана с глобализмом. Глобализм в ка честве теоретического образования существует в основном в двух вариантах: как вполне определенная теория современности — те ория глобального общества и как методологическая основа соци ологического исследования.
В качестве методологической основы глобализм вытеснил универсализм классической социологии, пространством исследо вания которой был весь социальный универсум человечества, под чиняющийся всеобщим универсальным законам социального вза имодействия и развития. Теоретическое исследование и воображе ние современной социологии связано с глобализмом. Современная социология отличается от универсалистской тем, что исходит не из предположительно общих для всех законов развития или еще чего-то, а из глобальной связанности, глобальной коммуникации и вместе с тем глобальной вариативности.
Глобальная социология рассматривает мир как совокупность структурированных социальных и культурных систем, а не как совокупность территорий, на которых живет подчиняющееся еди ным универсальным социальным закономерностям, вовлеченное в прогрессивное развитие, модернизирующееся человечество. Современность предстает как множество различных и сопутс твующих друг другу модернов.
24
История социологии
Глобальная социология означает поворот от национально-государственного образования и европоцентризма к глобальному социальному космосу — безотносительно к национальным при вязкам и не имеющего абсолютного времени.
Реальные исторические изменения социального пространс тва и времени меняют социологическую картину мира, изменяют ся социологическое воображение и исследование. Глобализация предполагает совершенно новое отношение к пространству и вре мени. Наиболее полно этот момент глобализации был проработан Э. Гидденсом1, М. Кастельсом, Ф. Ферраротти.
Понятие локального, местного, регионального становит ся «фантасмагорическим», оно пронизано отношениями и вли яниями, не связанными сугубо с природой этого локального. Пространство становится «независимым» от любого места и ре гиона. Речь идет об интенсификации повсеместных социальных отношений, которые связывают отдаленные друг от друга районы таким образом, что локальные феномены формируются под вли янием событий, происходящих за многие тысячи километры от них, и наоборот.
Социальные отношения, социальная деятельность осу ществляются безотносительно к локальным контекстам, а от ношения и деятельность организуются по всему объему про странства и времени. Основой этой организации являются сим волические знаковые системы, или средства обмена (деньги, средства политической легитимации), а также экспертные сис темы знания, технического исполнения или профессиональной экспертизы, организующие наше материальное и социальное окружение. Эти символические, знаковые средства обмена и экспертные системы функционируют безотносительно к специфи ческим характеристикам индивидов или групп, они «вырывают» социальные отношения из их локально-временной непосредствен ности. Результат — возникновение сети взаимодействий: соци альных, экономических, культурных, военных, государственных, научных, информационных, которые как бы изъяты из истории и культуры конкретного региона и существуют безотносительно к ним. Возникает глобальное пространство взаимодействий, ор ганизованных системой глобальных институтов и глобального контроля.
1 См., например: GiddensA. The consequences of modernity. Stanford (Ca.), 1990.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 25
Глобализация — результат экспансии основных институтов модерна по всему миру, распространения капитализма и индустри ализма, образцов политического и административного управления и контроля — явлений, так хорошо знакомых классической социо логии. Современный мир — это мир утвердившегося модерна или модернов, но не на основе универсализации (переработки и факти ческой ликвидации локально-временных социальных образований и культурных контекстов на основе единого исторически востор жествовавшего образца), а на основе глобализации — установления новой глобальной сети модерновых институтов, природа которых связана, как уже было сказано, с господствующими экспертными системами знания и символическими знаковыми системами.
Глобальное общество, являющееся результатом процесса гло бализации, имеет несколько составляющих: мировую капиталис тическую экономику с ее системой международного разделения труда; систему национальных государств и мировой правовой по рядок; мировой военный порядок; мировую систему информаци онных технологий и коммуникаций.
Структура глобального общества определяется прежде всего последней составляющей: мировой системой технологий и комму никаций. Для понимания этого общества необходимо опереться на «технологическую парадигму», центральными моментами которой являются основывающиеся на микроэлектронике информацион но-коммуникационные технологии. Знание и информация являют ся значимыми в обществе любого типа. То, что является действи тельно новым в современную эпоху, так это сети информационных технологий. Мы находимся в самом начале технологической рево люции, и по мере того как Интернет становится универсальным инструментом интерактивной коммуникации, мы сдвигаемся от компьютерных технологий к диффузным сетевым технологиям1... Важной характеристикой этого процесса является расширенное воспроизводство знания и информации в циклическом режиме.
Культура и культурные продукты включены в эту сетевую ин формационную систему и существуют в качестве вполне реальной виртуальности, в которой множество людей ежечасно занимаются тем, что из наличных образцов и продуктов создают новые продук ты, видоизменяют их, а заодно изменяют изначальные образцы, увеличивая и трансформируя тем самым «базу данных».
1 См. об этом: Cases M. Materias for an exporatory theory of network society// Brit. j. of socioogy. 2000. № 51. P. 5-24.
26 История социологии
Культура и знание существуют как символическое пространс тво, сформированное и структурированное подобно подвижному и многообразному гипертексту, из которого мы черпаем символы и знаки, идеи и теории, участвующие в нашем современном мыш лении. Культурная сфера сама таким образом становится образцом подвижной сети и символической коммуникации, организованной посредством интегрированной системы электронных средств свя зи, а культурные продукты имеют форму электронного гипертекста. Фактически эти драматические изменения являются реализацией заложенных модерном принципов — процесса массовизации куль туры, который в настоящее время демонстрирует свою реализацию в полной мере. Не только культура, но и сам творческий процесс становится общедоступным и массовым.
Глобальное общество создает новую информационную эконо мику, в условиях которой производство знания и процессов управ ленческой информации определяет производительность и конку рентоспособность всех экономических единиц — от индивидов и фирм до целых стран. Это глобальная экономика в самом точном и прямом понимании этого слова: финансовые рынки, наука и тех нология, международная торговля и услуги, транснациональные корпорации, коммуникации, рынок высококвалифицированной рабочей силы возможны только как планетарное образование. Организационную основу этой экономики составляют инфор мационные сети. Единицей производства является не фирма, а бизнес-проект, хотя фирма продолжает оставаться и юридической единицей накопления капитала, и точкой пересечения глобальных финансовых потоков. По своей форме новая экономика (инфор мационная, глобальная, сетевая) является обязательно капиталис тической, но это новый капитализм, в котором изменены правила инвестирования, накопления, распределения и вознаграждения.
В глобальной экономике самым существенным образом транс формируется труд и занятость. Вопреки утвердившемуся мнению информационные технологии не порождают массовой безработи цы, но меняют тип занятости: широкое распространение приобре тает работа с неполным рабочим днем, временная работа, самоза нятость, работа по контракту, неформальная или полуформальная работа и т.п. Иерархические отношения уступают место положе нию в системе сетевых связей. Труд делится на два главных вида. Труд первого вида требует способности к самоподготовке, само проектированию и самостоятельному выдвижению целей. Второй вид труда — труд зависимый и внешне определяемый. Именно это
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
27
разделение вместе с системой индивидуального вознаграждения на основе оценки индивидуальных информационных способностей обусловило появление нового типа социального неравенства, со циальной поляризации, особенно в развитых странах.
Трансформируется и центральный институт власти в челове ческой истории — государство. Во-первых, оно испытывает давле ние наднациональных и транснациональных институтов (НАТО, ВТО, МОТ, ЕС и др.), которые определяют современный правовой и нормативный порядок.
Переход от мира национальных государств к глобальному миру означает смену приоритета традиционного международного права, с его принципами национального суверенитета и невмеша тельства, с приоритетом прав человека. Утверждается принцип, в соответствии с которым именно права человека, а не коллективных субъектов — «нации» или «государства» — обладают абсолютным приоритетом. Происходит «парадигматический сдвиг» от нацио нально-государственных обществ к глобальному космополитичес кому обществу, где международное право через головы наций и государств обращается непосредственно к индивидам, полагая тем самым юридическим лицом мировое сообщество индивидов.
Во-вторых, государство, как институт и персонал этого инс титута, ставится под сомнение политикой политических сканда лов в СМИ. Во всех странах средства массовой информации стали сферой политики. Политическая борьба разворачивается в СМИ. СМИ персонализируют политический процесс, основываясь на нем, люди формируют свое политическое мнение, структурируют поведение. Политика превращается в очень дорогой бизнес, по литическая коррупция, политические скандалы становятся основ ными средствами политической борьбы. В результате — доверие людей к власти ослабевает, что заставляет их создавать делегити-мизующую государство систему самозащиты.
В-третьих, национально-государственное пространство раз рывается процессом регионализации, мультикультурализации, раз множением «новых» идентичностей. По мнению многих современ ных исследователей, нации распались на множество этнических и культурных образований. Джонатан Фридман, например, выделяет следующие типы новых идентичностей, являющихся основой нового группообразования: этнический тип, националистический, религи озно-фундаменталистский и туземный1.
1 См., например: Friedmann G. Order and disorder in goba systems: A sketch // Theory cuture society. 1993. Vo. 60. № 2. P. 205-209.
28
История социологии
Этот процесс имеет глобальный характер, что и было зафик сировано в проекте декларации ООН о правах коренных народов. Субнационализм, этнические и туземные движения, конфликты и локальные войны, образование общин, основанных на локальных характеристиках, обладающих собственным культурным самосо знанием и стремящихся к автономии от национально-государс твенных центров, и как результат — ослабление национально-го сударственного принципа.
И тем не менее государство не исчезает, оно трансформи руется и адаптируется к существованию в глобальном обществе. С одной стороны, оно строит партнерские отношения с другими нациями-государствами через наднациональные и транснацио нальные институты, утверждая таким образом свой суверенитет. С другой стороны, государство децентрализирует власть, делегируя ее регионам, негосударственным организациям, национальным движениям и т.д.
Глобализм, таким образом, предстает как теория современ ности, предлагающая тотальную социологическую картину мира. В этом своем качестве теория глобального общества противостоит различного рода социологическим теориям «конца» социального.
Что касается различных теорий «конца», также очень широ ко представленных в современной социологии, то поначалу они рассматривали конец истории или идеологии. В социологическом смысле тезисы о «конце истории» были сопряжены с утвержде нием послевоенных концепций индустриализма и индустриаль ного общества, когда возникло ощущение, что общество обрело какое-то окончательное качество, а процесс модернизации завер шился. В настоящее время теории «конца» дополнились новыми тезисами: «конца социального», например, у Ж. Бодрияра, «на рушения порядка», или «беспорядка», у П. Бурдье, Ж. Бодрияра, Дж. Фридмана и др. Оба тезиса имеют широкое хождение, и оба, так же как и глобализм, связаны с отказом от теории прогресса и утверждаемого ею наличия универсального порядка в истории социальности.
Теории «конца» социального связаны с ощущением пустоты и бессмысленности ежедневной жизни, являющейся результатом процесса вторжения символических систем, искусственных лю дей, культур СМИ, конституирующих мир в моделях, символах и посредством символов и делающих его абсолютно искусствен ным. Никто, как подчеркивается, уже не апеллирует к «реальному» объекту, поскольку не делается различия между представлениями
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 29
об объектах и самими объектами, между идеями и вещами. Мир заполнен искусственными моделями, и они доминируют в этом мире. Отношения человека с миром трансформируются самым ра дикальным образом, утрачивается связь с миром, что порождает у него ощущение пустоты, конца «социального», как квазинату ралистической реальности. Возникает ощущение невозможности достичь систематического знания о социальной организации, а также адекватно понять и проконтролировать социальные собы тия. Возникает ощущение беспорядка, который присущ как соци альной системе, так и социальным теориям.
В этом суть современности, которая квалифицируется как постмодерн, как эра усиливающегося беспорядка, который имеет глобальную природу и систематический характер. Этот беспоря док связан с разложением всеобщих, основывающихся на разу ме структур модерна, в результате чего усиливается интеграция объединений более низкого порядка, возникают новые структу ры и политические союзы и соответственно новые конфликты. Постмодерн является оборотной стороной кризиса модерна. Это фрагментация модерна, утрата им формы единого исторического процесса, порядка, мультикультурализация. Беспорядок предстает как системная фрагментация ряда параллельных процессов, харак теризующих, с одной стороны, уходящий модерн, с другой — пост модерн.
Фрагментированность, центробежные тенденции, наличес твующие в современных социальных трансформациях, их повсе местная распространенность, контекстуальность и распыленность препятствуют скоординированному социальному единству. Этот беспорядок затрагивает личность и процесс выработки идентич ности на самом базовом уровне. «Я» начинает представать размы тым, расчлененным и фрагментированным опытом. Индивиды испытывают беспомощность перед лицом, с одной стороны, глобализирующих, а с другой — фрагментирующих тенденций. Современность, постмодерн воспринимаются как конец индиви да и этики.
Такое видение и концептуализация современного социально го состояния породили постмодернистскую социологию, которая отказывается от рационально-научных оснований «нормальной» социологии и от принципа классификации утверждений с точки зрения их истинности.
Постмодернистская социология рассматривает современные социальные изменения в эпистемологической перспективе и уха 30 История социологии
зывает на неадекватность классической теории познания. Она ука зывает на контекстуальность требований к истине, на ее локально-исторический характер, она утверждает конец познания.
Постмодернистская социология оказывает существенное вли яние на современную «нормальную» социологическую теорию и социологическое воображение. Она меняет стандарты и основные идеи и положения общей социальной теории, составляющие тео ретический каркас всего многообразно дифференцированного со циологического знания. В теории на смену индустриальному и пос тиндустриальному обществу пришло глобальное, информационное, сетевое общество начала XXI в. Теорию прогресса заменила теория тенденций, натуралистическая теория социальной структуры и со циального действия вытеснена концепцией символических ресур сов и стратегий, наука и исследовательская деятельность — рецик-лическим функционированием наличного знания и обучением.
На первый взгляд изменения кажутся драматическими, од нако это всего лишь тенденции, требующие исследования, кото рое возможно прежде всего как социологическое. Социология на протяжении своего существования способствовала становлению многих социальных наук — политологии, социальной антрополо гии, социальной психологии; она создала множество конкретных областей и отраслей социального исследования внутри себя. Но эта диверсифицированность отраслей и исследований не означает распадения самой социологии на отдельные социальные науки. Социология является ядром всех этих исследований, поскольку именно она создает «базовую» теорию для всех социальных иссле дований. Этой «базовой» теорией всех социальных наук и является сама современная социология. Социология не утратила ни своего предмета, ни своей методологии, ни задач и целей.
Создание социологической теории является постоянно возоб новляющейся задачей, и в этом смысле современная социология, разрабатывающая концепцию глобального общества во всей его сложности и неоднозначности, мало отличается от классической социологии, создававшей теории промышленного общества.
* * *
В учебнике рассматриваются социологические теории О. Конта, Э.Дюркгейма, Г. Спенсера, К. Маркса, Г. Зиммеля, М. Вебера, Ф. Тенниса, представителей ранней американской социологии, теоретиков Чикагской школы и Дж. Мида, Питирима Сорокина, В. Парето, Г. Моски, Р. Михельса и некоторых других социологов,
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 31
создавших ядро теоретических разработок в социологии классичес кого периода.
В основу формального построения, содержания учебника был положен языково-региональный принцип. Все материалы учебни ка снабжены обширной библиографией, списками обязательной и дополнительной литературы.
Учебник рассчитан на аспирантов и студентов социологических факультетов.
Предлагаемый учебник «История социологии (XIX — первая половина XX века)» ставит своей целью показать развитие социо логии как единой и конкретной науки от начала ее становления на рубеже XVIII—XIX вв. до настоящего времени во всей сложности поставленных и исследованных ею проблем, направлений иссле дований, методологических подходов и школ.
Исторические, научные и философские предпосылки возникновения социологии
Введение. Постановка проблемы
В научный обиход термин «социология» ввел в 1839 г. Огюст Конт вместо предложенного им же понятия «социальная физика». Он сделал это с целью «иметь возможность обозначить одним сло вом ту дополнительную часть естественной философии, которая относится к позитивному изучению совокупности фундаменталь ных законов, свойственных социальным явлениям»1.
К этому времени в Европе произошли фундаментальные сдвиги в общественном сознании, обусловленные комплексом социально-политических, экономических, научно-технических изменений. Наша цель — дать панорамный взгляд на эти измене ния и проследить появление, обособление и развитие социологи ческого знания, начало поиска социологией своего собственного предмета и метода.
Эпоха гуманизма к концу XVI — началу XVIII в. переросла в ранние буржуазные революции в Нидерландах (60—70-е гг. XVI в.), в Англии (80-е гг. XVII в.), а также в восстания и освободительные движения народных масс в других странах Европы.
Стало ясно, что феодальное общество находится в глубочай шем кризисе, что оно исторически изжило себя и препятствует дальнейшему общественному росту. К. Маркс, один из величайших социологов XIX в., характеризуя эту эпоху, указывал, что ранние буржуазные революции «провозглашали политический строй нового европейского сообщества... победа буржуазии означала тогда победу общественного строя, победу буржуазной собственности над фео дальной, нации над провинциализмом, конкуренции над цеховым строем... промышленности над героической ленью, буржуазного права над средневековыми привилегиями»2.
С развитием экономики тесно связано становление науки Нового времени. Великие научные открытия (основы теорети ческой механики, сформулированные Галилеем, законы Кеплера, изобретение телескопа и микроскопа и др.) расширили мировоз' ComteA. Cours de phiosophie positive. Т. IV. P. 252.
2 Маркс К. Буржуазия и контрреволюция // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 2 т. Т. 1. М., 1955. С. 42.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
33
зренческий и ментальный горизонты общества, что непосред ственно сказалось на философии того времени, сделавшей гро мадный шаг в осмыслении мира, общества и науки. Появление в естественнонаучной области специфических методов исследо вания с необходимостью требовало синтеза и разработки общих принципов познания. Перед философами в XVII — начале XVIII в. открывается перспектива выяснения соотношения философии и других наук.
Развитие философии и естествознания в XVII-XVIII вв.
После коперниковского переворота в науке стремительно раз рабатывались математические и экспериментальные методы ис следования природы, шло комплексное накопление фактического материала и его систематизация.
На ускорение развития естествознания оказало влияние при менение машин в производстве; изобретение часов, мельницы обусловило развитие теории равномерных движений, учения о трении, об измерении величины движущей силы и т.п.
В XVII в. появились новые социальные институты: светские учебные заведения, научные общества, обсерватории, академии, где ведутся кропотливые исследовательские работы.
Поскольку стержнем естествознания была механика и тесно связанное с ней усовершенствование техники, то закономерным итогом было формирование понятия механизма как методологи ческой основы естественнонаучного и философского исследова ния. Достигнув, наряду с математикой, крупных успехов, механика породила на свет эксперимент и наблюдение как систематический метод исследования, привела к изобретению множества техничес ких приборов и инструментов. Еще одним крупным достижением того времени было начавшееся изучение электрических и магнит ных явлений. Результатом стало оформление физики в качестве современной науки.
Быстро развивались ботаника, зоология, был введен термин «клетка», складывались основы анатомии человеческого тела, фи зиологии, химии. Химики обратились к практическим нуждам ме дицины и металлургии. Мощный импульс для своего развития хи мия получила благодаря изысканиям Роберта Бойля (1627-1691), поставившего проблему исследования состава тел посредством
34
История социологии
химического анализа, в результате чего начало формироваться понятие «химический элемент».
Что касается философии, то перед ней встала задача обоб щения естественнонаучных открытий в единую картину мира и разработки теории познания.
О теснейшей связи философии и естествознания сказано не мало: наука оказывает влияние на формирование философских концепций, а философские теории — на развитие науки. Яркий пример — гениальный датский физик Нильс Бор, довольно долго выбиравший между философией и физикой. Еще одним ярчайшим примером может служить Исаак Ньютон (1643-1727), фундамен тальное влияние которого на развитие естествознания, равно как и на мировоззрение своей эпохи, трудно переоценить.
Согласно Ньютоновой механике вселенная состоит из отдель ных дискретных взаимно тяготеющих тел; движение этих тел носит строго детерминированный, механический характер и совершается в абсолютно пустом пространстве, которое является необходимым условием для существования материального мира; физический мир и его законы неизменны. Отвечая на вопрос: «Каким образом мог ла быть приведена в движение солнечная система?», Ньютон не указывает никакой материальной причины и источника такого движения. Он уверен, что некогда оно было сообщено планетам «кем-то извне» в виде «первоначального толчка», и это с неиз бежностью приводит его к теологическому способу мышления. По собственному признанию Ньютона, создавая «трактат, он все время имел в виду такие принципы, которые приемлемы для веру ющего человека». Так, начиная с механики, Ньютон заканчивает постулатом «Божественного первотолчка».
Для знаменитого философа и создателя аналитической гео метрии Рене Декарта (1569—1650) как для ученого образ абсолютно детерминированного мира, отличного от мира человеческих страс тей и аффектов, обладает чрезвычайной нравственной ценностью. Более того, лишь представив человеческую жизнь чем-то вроде ме ханизма, он смог представить себе людское бытие осмысленным и целесообразным.
Анализ науки XVII—XVIII вв. позволил Ф. Энгельсу заклю чить, что она характеризуется в первую очередь выработкой свое образного общего мировоззрения, центром которого является представление об абсолютной неизменности природы1.
См.: Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1955. С. 6.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 35
Последователи Ньютона и Декарта трактовали все природные процессы как механические. Классическим примером стремления объяснить все явления природы с помощью механики служат тру ды французского математика и астронома Пьера Симона Лапласа (1749-1827). Он выдвинул сходную с Кантом космогоническую гипотезу (идею о развитии Солнечной системы из первоначаль ной туманности) и, следуя ньютоновскому принципу «Физика, берегись метафизики!», стремился очистить научное мышление от философской метафизики. Хорошо известно, как на вопрос Наполеона «Почему в его "Системе мира" ничего не сказано о Боге?» Лаплас ответил, что не нуждается в этой гипотезе. Иными словами, Лаплас беззаветно верил в разум и стремился объяснить мир без ссылок на трансцендентные причины.
Несомненно, многие мировоззренческие взгляды того вре мени формировались под прямым воздействием естествознания как «результата свободного рационального исследования» при роды. В возможность свободного исследования верили, на него опирались, его оспаривали. Само же развитие естествознания и неразрывно связанной с ним философии свидетельствует о том, что узловым моментом эпохи было стремление к познанию зако номерностей объективного материального мира с целью создания логических категорий и законов, объясняющих строение и функ ции живой и неживой природы. Механицизм во многом предо пределил теоретико-мировоззренческий базис и установки первых социологов, о чем свидетельствует история становления и развития социологии.
Развитие теории познания
и социально-политических учений XVII—XVIII вв.
Большую роль в становлении социологии сыграли философ ские теории, либо напрямую связанные с осмыслением успехов естествознания, либо изучающие социально-политическую орга низацию общества. Отметим, что и в этой области философы не могли обойтись без метафизических допущений, предпосылок и даже фантазий, на основе которых строились концептуальные схе мы происхождения, функционирования и развития общественных структур.
Проследим стратегические линии развития философской мысли XVI-XVIII вв., которые предопределили установки первых социологов, и прежде всего учение Фрэнсиса Бэкона (1561—1626),
36
История социологии
ставшее отправным пунктом мышления всего Нового времени, и философскую систему Томаса Гоббса (1588-1679).
Как философ, Бэкон начинал с критики средневековой схо ластики, которая, по его мнению, ничего не дала миру, кроме «чертополоха споров и препирательств»1, пренебрегала естес твознанием, низвела роль философии до роли служанки рели гии. В качестве цели научного знания Бэкон провозгласил гос подство человека над природой. Отсюда его знаменитый лозунг «Знание — сила».
В своем главном философском сочинении «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы» (1620) Бэкон в качестве единственно верного обосновал эмпирический метод исследования природных явлений, описал различные виды опыт ного познания, разработал и сформулировал основные законо мерности индукции и индуктивного познания природы.
Союз философии с естествознанием — это, по изящному вы ражению Бэкона, «свадебный терем Духа и Вселенной». «И сва дебное пожелание заключается в том, чтобы от этого сочетания произошли средства помощи для людей и поколение изобретате лей, которые до некоторой степени смягчат и облегчат нужды и бедствия людей»2.
Философские сочинения Бэкона изобилуют ссылками на Аристотеля. Это и мимоходом брошенные колкости, обвинения, например, в том, что Аристотель «своей логикой испортил естес твенную философию, построив весь мир из категорий»3, что он «слишком много приписал Природе по своему произволу», больше заботясь о том, «чтобы иметь на все ответы и словесные решения, чем о внутренней истине вещи»4, что он, «произвольно установив свои утверждения, притягивал к ним "искаженный опыт"»5.
Бэкон считает, что «логика, которой теперь пользуются, ско рее более вредна, чем полезна»6, стремится к созданию «Новой логики», которая бы научила разум «рассекать» природу, откры вать свойства и действия тел и «определенные в материи законы». Отсюда и произошел перенос из естествознания в философию аналитического опытного (эмпирического) метода с широким
1 Бэкон Ф. Сочинения: В 2т. Т. 2. М., 1972. С. 39. 2Бэкон Ф. Новый Органон. М., 1938. С. 21.
3 The Wbrks of Lord Bacon. fo. II. London, MDCCCLXXIX. P. 439.
4 Ibidem.
5 Ibidem.
6 Бэкон Ф. Новый Органон. С. 21.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 37
применением индукции, исходящей из восприятия отдельных факторов и поднимающейся шаг за шагом до общих положений. Здесь нетрудно заметить почти прямое влияние теории Бэкона на позитивизм XIX в., взявший от эмпиризма фактически все главные методологические установки, применяющиеся при ис следовании.
По своим социальным воззрениям Бэкон являлся сторонни ком сильного централизованного государства, стоящего на страже развития капиталистических отношений. Мало того, Бэкон — сто ронник и идеолог колониальных устремлений Великобритании, направленных на мировое владычество и колониальную экспан сию. Он — певец войны как «упражнения политического тела», отсутствие которого (упражнения. — В.К.) приводит к упадку му жества нации и порче нравов в обществе.
В отличие от Бэкона, который в стремлении освободиться от богословия разграничивал компетенцию религии, с одной сторо ны, и философии и науки — с другой, Томас Гоббс придерживал ся теории двойственной истины. По мнению Гоббса, философия должна исключить из себя богослевие, астрологию и тому по добные «пророческие искусства». Развивая главную часть своего учения — «гражданскую философию», Гоббс исходит из идеи де терминизма и рационального познания явлений из известных нам причин. Гоббс объявил себя агностиком в вопросах веры и даже атеистом, но считал, однако, что религия и церковь могут быть полезными для государства в качестве «социальной узды».
Общество, по Гоббсу, — это подобие гигантского механизма, а человек — элементарная его часть. По своей природе человек является эгоистом, живущим исключительно инстинктом самосо хранения. А поскольку Гоббс считает образцом последовательного и доказательного логического мышления геометрию Эвклида, он ставит перед собой задачу дедуцировать содержание социальной науки из исходного эгоизма человека и подобных аксиом.
Отказываясь от идеи божественного происхождения государс тва, Гоббс доказывал, что государство имеет естественное, чисто земное происхождение, так как создано самими людьми. Суть его учения такова: в естественном (дообщественном) состоянии царит беспредельный эгоизм; но люди равны по своей природе, и имен но это равенство порождает непрерывные конфликты; конфликт воль и стремлений существует как «война всех против всех»; поэ тому только деспотизм является условием гражданского благоде нствия.
38
История социологии
Гоббс обосновывает переход от естественного состояния к общественному, или государственному, посредством взаимного согласия, «договора». Образовавшееся государство подобно биб лейскому чудовищу Левиафану. Стоя на позициях крайнего анти демократизма, Гоббс выступает против народного суверенитета, считая наилучшей формой правления монархию.
Живя и творя в период английской буржуазной революции, Гоббс располагается как бы в начале континуума, ведущего к ро доначальнику социологии О. Конту, осмыслявшему последствия тирании и анархии, к которым привела Французская буржуазная революция 1789-1794 гг. Их роднит ненависть к революции и анар хии. Им обоим свойствен протест против революционных методов и призыв к постепенной реорганизации общества. Недаром сов ременники констатировали, что учение Конта — одно из самых деспотичных учений.
Мировоззрение рассматриваемой эпохи невозможно предста вить без Б. Спинозы (1632—1677), голландского философа, нахо дившегося под влиянием Декарта, хорошо знавшего труды Бэкона и Гоббса. В контексте нашего рассмотрения остановимся лишь на основных моментах его этики и учения об обществе. Главным, от правным понятием его взглядов в данной области является понятие «человеческая природа». Он отождествлял общество и государство, возникшее, по его мнению, в результате общественного договора в силу необходимости существования власти и законов как норм, умеряющих и сдерживающих страсти и необузданные порывы лю дей. Государство существует для того, чтобы дать возможность че ловеку развить в себе разумные способности и тем самым обрести свободу. Отсюда и наилучшей формой правления является та, что способствует развитию этих способностей и качеств человека.
Подобно Бэкону и Гоббсу, Спиноза стоял за сильную государс твенную власть, право которой на управление своими подданными должно быть в высшей степени велико. Это касается всего, что не имеет отношения к внутренней жизни и законам совести. Идеал Спинозы — жесткая демократическая власть, помогающая наилуч шим образом развивать лучшие человеческие качества. Этот идеал прямо соотносится с главными задачами позитивизма XIX в.
Большое влияние на общественную мысль оказал Джон Локк (1632—1704), английский философ, окончивший Оксфорд, изучав ший естествознание и медицину. Печать на его философию нало жил необходимый компромисс между феодальной аристократией и буржуазией после революции в Англии. Находясь под сильным
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 39
влиянием концепции Ньютона, Локк разработал основы экспери ментальной психологии, где доминировало самонаблюдение.
Стоя на позициях деизма, признавая Бога, Локк пытался так соединить веру с разумом, чтобы это было приемлемо с позиций «здравого смысла». Бог в его концепции — это высшее разумное начало, когда-то создавшее мир с его непреложными законами, но в дальнейшем уже не вмешивающееся в ход дел.
Считая религию делом не государства, а отдельных общин, Локк тем не менее настаивал на необходимости контроля над их деятельностью: ограничивать нужно как атеистов, так и явных ка толиков, опираясь научение английской церкви. Отрицая вечные моральные нормы, установленные свыше Богом, Локк утверждает, что у человека нет врожденного различения добра и зла, оно воз никает лишь на основе опыта.
Вслед за Гоббсом Локк пропагандирует теорию «естественно го состояния» людей и договорного происхождения государства. При этом он страстно отстаивает частную собственность, денежное хозяйство и экономическую политику развития торговли и про мышленности. Являясь идеологом капиталистических отношений, именно Локк намечает критерии и принципы разделения властей, которые ложатся в основу политического конституционного уст ройства. Эти принципы стали откровением также для идеологов и вершителей французской буржуазной революции, высоко це нивших Локка.
Из предшественников социологии необходимо также упо мянуть итальянского философа Джованни Вико (1668—1744). Он полагал, что человеческая история — это «дело рук» самих людей, объявляя себя тем самым наследником итальянского гуманизма и сторонником новой, чисто светской науки. Главной предсоциоло-гической идеей Вико является идея, согласно которой общество не стоит на месте, а все без исключения народы в силу объективных законов, существующих независимо от воли людей, проходят оп ределенные стадии в развитии общественного уклада.
Вико считал, что таких стадий, через которые обязаны пройти все народы, три: первая — это «период богов», эпоха абсолютного господства религии над умами людей; затем наступает «период ге роев», т.е. эпоха аристократии; наконец, в третий, «человеческий период» общество достигает своего высшего развития. Третью ста дию Вико отождествляет с капитализмом.
Учение этого оригинального итальянского мыслителя оказало значительное влияние на последующие социологические теории
40
История социологии
прогресса («социальная динамика» Конта, его же доктрина о «трех стадиях развития Человечества», где высшая, «позитивная» стадия как раз и является венцом развития человеческого духа, порожда ющего «социологию»). Скажем, концепция «механической соли дарности» Дюркгейма соответствует первым двум стадиям Вико, а концепция «органической солидарности» пересекается с капита листическим «человеческим периодом» становления человеческого общества.
Философские теории эпохи ранних буржуазных революций в Европе, учения Бэкона, Гоббса, Локка, Спинозы, Вико и др., являющиеся, с одной стороны, отражением развития капиталисти ческих общественных отношений, а с другой — результатом успе хов в науке о природе, стали теоретическим и мировоззренческим базисом более поздних социологических доктрин.
Просвещение и материализм во Франции в XVIII в.
В XVIII в. во Франции, отстававшей в политическом и эко номическом отношении от Англии и Нидерландов, стали усилен ными темпами развиваться капиталистические элементы ведения экономической деятельности и все более углубляться противо речия между задачами развития промышленности и феодальной формой государства.
В качестве идеологов социальной реформы выступил целый ряд просветителей, таких, как Вольтер, Монтескье, Кондильяк, Руссо, Морелли, Мабли. Кроме того, Франция XVIII в. стано вится центром распространения материализма и ярого атеизма. Поскольку католическая церковь занимала важнейшее место в общественно-политической жизни Франции, борьба против нее приобрела особую остроту и напряженность. Для просветителей не существовало никаких внешних авторитетов: религия, обще ственное устройство, природа, государство — все подвергалось острейшей критике с точки зрения разума.
Главой французского Просвещения, несомненно, был Вольтер (1694—1778). Ненавидя католическую церковь, он открыто выдви нул лозунг: «Раздавите гадину!» Вольтер отвергал клерикальное учение о свободе воли, считая, однако, что, несмотря на абсолют ную необходимость, царствующую в природе, человек свободен, когда он может сделать то, чего желает. Общественная свобода со стоит в том, чтобы действовать согласно законам, а законы должны обеспечить свободу личности, слова, совести, свободу продавать
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 41
свой труд. При этом он крайне пренебрежительно и враждебно относился к народным массам и для их обуздания выдвинул тезис: «Если Бога нет, то его следует выдумать». Заслугой Вольтера явля ется и то, что он способствовал популяризации физики Ньютона, чей авторитет был для него абсолютен.
Большую роль в зарождении социологии сыграл выдающийся французский просветитель Шарль Луи Монтескье (1689—1755). Он был зачинателем «географического» направления в социологии, утверждая, что климат и почва вкупе с экономикой, господствую щей религией и политическими институтами определяют законы данной страны. Ратуя за реформы по английскому образцу, он, как потом и Конт, резко отрицательно относился к революции.
Пожалуй, главная философская заслуга Монтескье — попыт ка соединить теорию типов правления с теорией причинности, предпринятая им в работе «О духе законов». Различая три формы правления — республику, монархию и деспотию, он попытался определить каждый из трех видов правления с помощью двух по нятий — «природы» и «принципа» правления. «Природа» правле ния — это то, что делает его таким, какое оно есть, а «принцип» определяется чувством, которым должны руководствоваться люди внутри того или иного типа правления, с тем чтобы он функцио нировал гармонично.
Монтескье считал, что миром правит жесткая закономер ность, и полагал, что даже «Бог, как и все сущее, подчиняется за конам». «Законы в самом широком значении этого слова, — пишет Монтескье, — суть необходимые отношения, вытекающие из при роды вещей; в этом смысле все, что существует, имеет свои законы: они есть и у Божества, и у материального мира, и у существ сверх человеческого разума, и у животных, и у человека»1.
Будучи деистом, он отвергал «бога католиков и бога прочих религий», признавая все же существование сверхприродного бо жественного первоначала. Он подчеркивал значение ощущений в познании, опытного познания реальных вещей, и этот непрехо дящий сенсуализм и эмпиризм красной нитью проходит через все его произведения.
Еще одним видным мыслителем Франции XVIII в., оказав шим влияние на становление социологии, был Этьен Бонно де Кондильяк (1715—1780). Являясь последователем и распростра нителем идей Локка, он в своих изысканиях также опирался на единственный, с его точки зрения, источник — ощущения, счи1 Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 163.
42 История социологии
тая основой науки опыт. Поэтому он полагал, что предметом зна ния является не «объективная реальность», но лишь совокуп ность ощущений, возникающих в результате впечатлений, по лученных органами чувств от внешних предметов. Сенсуальная тео рия Кондильяка, несмотря на очевидные элементы агностицизма и субъективного идеализма, стала одним из источников французского материализма того времени, равно как и социологического позити визма ХГХ в.
Среди последовательных материалистов эпохи Просвещения, оказавших влияние на социологию, следует отметить Ламетри (1709-1751) с его главным философским трудом «Человек-маши на», Дени Дидро (1713-1784), Клода Адриана Гельвеция (1715-1771) и Гольбаха (1723-1789). Все они рьяно критиковали религию и цер ковь, были идеалистами, когда речь шла о человеке и общественных отношениях, проповедовали отвлеченный морализм, улучшение нравов либо через воспитание (Гельвеций), либо через художествен ное творчество и искусство (Дидро). Их социально-философские взгляды фрагментарны, неоригинальны и часто наивны.
Центральной фигурой французской мысли XVIII в. является фигура Жан-Жака Руссо (1712-1778). В своих основных произведе ниях — «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми», «Об общественном договоре» — Руссо подвергает резкой критике феодально-абсолютистский строй. Руссо можно назвать идеологом «третьего сословия», представителем демокра тического крыла эпохи Просвещения.
Остро поставив вопрос об общественном неравенстве, Руссо характеризовал современное ему общество как «цивилизацию нера венства», как культуру, в корне враждебную народу. По его мнению, на начальных стадиях общества политического неравенства не было. Так называемое естественное состояние, предполагающее неравенс тво всех людей, не было основано на частной собственности и со циальном подчинении. Именно частная собственность, по его мне нию, — корень всех зол и источник социального угнетения. Однако возникновение «гражданского общества», основанного на частной собственности, Руссо характеризовал как шаг вперед по сравнению с «естественным состоянием» и одновременно как шаг назад из-за появления неравенства, нищеты, нравственного одичания. Руссо от казывается от необходимости возврата к «естественному состоянию», предлагает рассматривать основой общества мелкую частную собс твенность и требует последовательного уравнения членов общества посредством справедливого распределения частной собственности.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 43
Рассуждая о развращающем влиянии богатства, Руссо высту пает лишь против крупной частной собственности, привилегий дворян и клира, требует обложения налогами не предметов первой необходимости, а предметов роскоши.
Из учения о частной собственности вырастает теория госу дарства Руссо: оно возникает в результате узурпации естествен ного права. Государство — плод развращенной мысли богатых, пожелавших закрепить свою власть над бедными. При этом за верения богатых о том, что государство якобы станет стержнем и основой общественного порядка, мира и безопасности, — это лишь уловка и обольщение бедных. В отличие от Гоббса Руссо настроен куда более кардинально: гоббсовский «общественный договор» несправедлив, невыгоден народу, который имеет право на его расторжение.
Страстное стремление к справедливости и революционность идей сделали его философскую концепцию идейным знаменем якобинцев. Очевидно, что, с одной стороны, Руссо выступал свое образным антиподом социологического позитивизма XIX в., рато вавшего за плавную, постепенную реорганизацию общества. Но с другой стороны, его идеи явно способствовали созданию учения о «Человечестве» Конта, пафосу «справедливости и консенсуса» Дюркгейма и в какой-то мере даже органицизму Спенсера.
Наконец, возникновение социологии невозможно предста вить без влияния идей Сен-Симона (1760-1825), потомка старин ного рода французских аристократов, воспитанника Жан-Лерона и Д'Аламбера. Главным вопросом приложения умственных сил, по Сен-Симону, является: 1) сообщить науке о человеке позитивный характер, основывая ее на наблюдениях и разрабатывая методом, используемым в физике; 2) ввести науку о человеке (построенную на физиологических знаниях) в народное образование и сделать ее главным предметом образования.
Сущность философских взглядов Сен-Симона составляют две идеи — идея закономерности, объективности развития природы и общества и идея поступательного, прогрессивного развития чело вечества. Человеческий разум, по его мнению, в своем развитии прошел несколько ступеней. Будущее, пишет Сен-Симон, слагает ся из последних членов ряда, в котором первые члены составляют прошлое, и изучение развития человеческого разума в прошлом откроет нам путь, по которому он пойдет в будущее.
Главной причиной, наиболее сильно воздействующей на об щество, является изменение и совершенствование общей идеи,
44
История социологии
общей веры. Суть этого процесса — в переходе просвещенного класса от идеи многих частных законов к идее единого закона, управляющего людьми. Другими словами, находясь под сильней шим влиянием Ньютона, Сен-Симон призывает сделать такой шаг в познании, который позволил бы открыть один универсальный закон, наподобие закона всемирного тяготения. Такой закон, по глубокому убеждению Сен-Симона, должен сменить «единого Бога», а «Новое христианство» в свою очередь сменит нынешнее и будет выше его. Это позволит придать политике положительный характер, т.е. осуществить реорганизацию европейского общества посредством единого учреждения, общего для всех народов.
Сен-Симон постоянно подчеркивает, что социальная орга низация несовершенна, что люди позволяют насилию и хитрости управлять собой, а человеческий род в политическом отношении находится в безнравственном состоянии, и это заставляет его ста вить вопрос о реорганизации общества, но не о революции. Сен-Симон констатирует, что Французская революция начинается вскоре после издания «Энциклопедии»; на поверхность, как пена, всплывает чернь; невежественный класс завладевает всей властью и вследствие своей неспособности приводит к голоду среди изо билия. Полагая, что все революции в истории происходили в силу неразвитости идей, разума, что их порождала стихия бедности и стремление неимущих классов к равенству, Сен-Симон как непос редственный свидетель указывал на разрушительный характер ре волюции, на ее анархическую сущность и поэтому предлагал путь «общественных преобразований». Согласно его плану «религиоз ная система», скрепляющая общество, не должна исчезнуть — «ее только следует согласовать с прогрессом науки»1. Это и есть глав ная задача реорганизации и развития, на которую указывал Сен-Симон в работе «Новое христианство». Цель — организовать об щество, выгодное наибольшему числу людей, способное улучшить положение многочисленного бедного класса. Концепция «Нового христианства», дополняющая «промышленную систему» — обще ство будущего, переход к которому является универсальной исто рической неизбежностью, призвана, по его мнению, способство вать торжеству принципов общей морали в борьбе с эгоистическим стремлением достижения личного счастья за счет общего блага. Весьма похоже сформулирована главная задача позднейшего по зитивизма: «соединить умы в гармонии на основе четких и ясных принципов» (Конт); создать такую утилитарную мораль, которая
1 Сен-Симон. Избр. соч. Т. 11. М.; Л., 1948. С. 474.
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ 45
бы совместила интересы отдельной личности и общества в целом (Спенсер); научным декретом ввести в общество совершенную нравственную систему, способную наилучшим образом укрепить общественные отношения (Дюркгейм).
Сен-Симон первым обратил внимание на роль организации и управления в развитии общества; его идеи на этот счет стали теоретическим источником выработки общих моделей работы ор ганизации, описывающих принципиальную структуру управления, стандартизированную иерархию должностей и постов, разделения функций, правила информации руководства разных уровней.
М. Вебер специально исследовал бюрократическую рациона лизацию управления и организацию власти в обществе.
Сен-Симон, наряду с французскими энциклопедистами, впервые разделил на теоретическом уровне понятия «гражданс кое общество» и «государство», ввел термины «индустриализация», «индустриальное (промышленное) общество».
Идеи Сен-Симона получили развитие в ряде современных социологических концепций.
Основные выводы
Кратко суммируя результаты духовно-интеллектуального развития европейском мысли, непосредственно предшествующей появлению социологии, укажем на ряд теоретических положений и мировоззренческих моментов, ставших базовыми принципами собственно социологии.
Во-первых, это натурализм, эмпиризм и сенсуализм естест воиспытателей и философов того времени. Во-вторых, это стрем ление к открытию универсального закона общественного устройс тва и его развития и созданию универсальной науки об обществе. В-третьих, мировоззренческой доминантой классиков социологии изначально выступали агностицизм в отношении «идеи Бога» и религиозность, порой переходящая в антирелигиозность. Все эти мыслители начинали с дискуссий о современной им религии и цер кви и заканчивали либо созданием «религии Человечества», либо разработкой позитивной этики.
Все эти характеристики вытекали из самого духа эпохи, непосредственно предшествовавшей появлению социологии. Мировоззрение классиков социологии и само появление социо логии — объективный результат эпохи политических, научно-тех нических и мировоззренческих революций XVI—XVIII вв.
46
История социологии
Основная литература
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.
ВикоДж. Основания новой науки об общей природе наций. Киев, 1994.
История теоретической социологии. Т. 1: От Платона до Канта. М., 1995.
РуссоЖ.-Ж. Избранные сочинения: В 3 т. М., 1961.
Сен-Симон. Избранные сочинения. Т. 1,2. М.; Л., 1948.
Дополнительная литература
Бэкон Ф. Сочинения: В 2 т. М., 1971, 1972. Вольтер. Философские сочинения. М., 1988. Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М., 1989, 1991. Гольбах. Избранные произведения: В 2 т. М., 1963. Гельвеций. Сочинения: В 2 т. М., 1973, 1974. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ
Социологическая теория Огюста Конта
Огюст Конт (1798-1857) — французский философ и социолог, родоначальник социологии. Разработал учение, получившее на звание позитивизма (от лат. positivus — положительный). Данное направление получило широкое распространение после смерти его основателя во многих странах, в том числе и в России.
Введение. Краткая биография
Огюст Конт родился в 1798 г. во Франции, в небольшом про винциальном городке Монпелье, в католической семье француз ского чиновника. Закончив местный лицей, во время учебы в ко тором он проявил блестящие способности, Конт в 16 лет приехал в Париж1. Здесь он поступил в Политехническую школу, имевшую статус высшего учебного заведения и известную своими революци онными настроениями. Оказавшись под влиянием этих настрое ний, Конт стал участником движения неподчинения учеников. Это послужило основанием того, что через два года его исключили из Политехнической школы2.
В 1817 г. началось сотрудничество Конта с Сен-Симоном. Конт стал его секретарем. Через семь лет он резко разорвал свои отношения с Сен-Симоном. Непосредственным поводом к раз рыву послужила ссора из-за одной научной работы: возник спор по поводу ее авторства. Но причины разрыва были глубже: они состояли в принципиальных расхождениях по некоторым интел лектуальным вопросам.
В 1825 г. Конт женился, но выбор его оказался неудачным. Как отмечали современники Конта, знавшие его, семейная жизнь принесла ему много огорчений, и после нескольких мучительных лет семейной жизни Конт навсегда расстался со своей женой.
В 1845 г. произошла встреча Конта с Клотильдой де Во, жен щиной, которую он полюбил. Она не разделяла его чувств, хотя
1 Перебравшись в Париж, Конт до конца своих дней не покидал его, разве что иногда, посещая родные места, город, где родился и вырос.
2 Конт «рано проникся революционными идеями свободы», и это обнару жилось еще в период его обучения в лицее в родном Монпелье.
48
История социологии
весьма благосклонно относилась и к самому Конту, и к его уче нию. Через год после их знакомства Клотильда де Во умерла от чахотки.
Платоническая любовь Конта к Клотильде де Во и ее ранняя смерть наложили глубокий отпечаток как на самого Конта, так и на его творчество. Оставшиеся 11 лет своей жизни он посвятил памяти этой женщины. Среди исследователей творчества Конта, главным образом зарубежных, существует мнение, что его усилия по созданию новой религии были рождены именно теми впечат лениями, которые остались у Конта после года, проведенного с Клотильдой де Во.
Конт был типично «кабинетным» ученым. Он разрабаты вал теоретические идеи в тиши своей парижской квартиры. Эта же квартира стала местом, где он читал лекции для тех, кто желал познакомиться с новым учением. Неожиданно чтение лекций было прервано из-за болезни Конта, который оказался в специализи рованной клинике в состоянии нервной депрессии. Произошло это в 1826 г. По свидетельству современников, причиной нервного срыва Конта послужили огромные интеллектуальные перегрузки. К 1829 г. Конт окончательно поправился и возобновил свои лек ции. На следующий год начались публикации его «Курса положи тельной философии». Это был главный труд Конта, над которым он работал 13 лет (с 1829 по 1842)1.
«Курс положительной философии» представлял собой ряд философий отдельных наук, которые следовали одна за другой в определенной последовательности: философию математики сме няла философия астрономии и физики, химии и биологии. Три последних тома «Курса положительной философии» Конт посвя тил изложению «социальной физики», или «социологии». В первом из этих трех томов доказывалась необходимость изучения социо логических законов и раскрывались теоретические обоснования социологической науки. В пятом и шестом томах «Курса» давалась подробная характеристика основного закона науки об обществе — закона трех стадий.
Закончив «Курс положительной философии», Конт написал «Систему позитивной политики», где изложил свои соображения
1 Интересно отметить тот факт, что Конт, приступая к созданию собствен ной системы философско-социологических взглядов, начинает придерживаться так называемой «мозговой гигиены». По этому поводу в 1842 г. он пишет, что вот уже 20 лет, как перестал читать произведения, относящиеся к объекту его иссле дования (ComteA. Cours de phiosophie positive. Paris, 1864. T. VI. P. 34).
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ 49
о политических и нравственных началах будущего общественного устройства. После этого он начал работать над большим произ ведением «Субъективный синтез». В эту работу Конт планировал включить «Систему позитивной логики», «Систему позитивной морали» и «Систему позитивной промышленности». Но осущест вить задуманное ему не удалось: в 1857 г. Конт умер.
Если взглянуть на жизненный путь Конта со стороны, то его, вероятнее всего, можно было бы считать неудавшимся. В самом деле, у Конта не было положения в обществе, не было даже пос тоянного заработка. Бывали времена, когда он едва сводил концы с концами. В семейной и в личной жизни он не был счастлив. Но если посмотреть на жизнь этого необычного человека изнутри, то нельзя не увидеть, что она была весьма напряженной и пло дотворной. Довольно рано в Конте обнаружился значительный интерес к общественной проблематике. Об этом свидетельствует содержание тех статей, которые он напечатал еще в 1818 г., в пе риод сотрудничества с Сен-Симоном. Став зрелым ученым, Конт пытался решить грандиозную по замыслу задачу: осмыслить все имеющееся человеческое знание о' мире с точки зрения разра ботанного им позитивного метода. А главное — он всегда видел перед собой ясную цель: указать человеческому роду путь к гар моничному социальному развитию. Поэтому всю свою жизнь Конт последовательно и неутомимо создавал новое позитивист ское учение, не теряя веры в его великое историческое предна значение.
.
Теоретические предпосылки
социально-философской доктрины О. Конта
«Все труды в области наук и искусств как в одном поколении, так и из поколения в поколение неразрывно связаны между собой так, что открытия одного поколения подготавливают открытия другого»1. Так считал основоположник позитивизма Огюст Конт. Поэтому, формулируя цель философского исследования и задачи, которые должны при этом быть решены, Конт анализировал идеи своих философских предшественников. Он указывал на «великое движение, возникшее в человеческом уме два века тому назад, под совокупным воздействием учений Бэкона, умозрений Декарта и
1 Конт О. Система позитивной политики // Родоначальники позитивизма. СПб., 1910. Вып. 2. С. 116.
50
История социологии
открытий Галилея как на момент, когда в мире начал проявляться дух позитивной философии»1.
Конт особенно высоко ценил Декарта, так как последний особо превозносил разум, предпочитая его воображению. Но Конт и критиковал Декарта, когда анализировал его попытку приме нить математические законы при исследовании общественных явлений. Основатель позитивизма постоянно подчеркивал, что явления социальной жизни относятся к разряду самых сложных и поэтому их анализ с помощью одной математики является не достаточным. Кроме Декарта, Бэкона и Галилея, Конт еще ряд мыслителей называл своими «духовными отцами»: Дидро, Юма, Монтескье, Галля, Лейбница, Кондорсе и др.
Существенная роль в духовном становлении Конта принадле жала французским просветителям XVIII в., философские теории ко торых были полны веры в торжество разума. Общей для философов эпохи Просвещения являлась идея борьбы с религиозной традицией и неприятие любой системы, построенной на отвлеченных принци пах. Конт продолжил эти традиции, критикуя не только религиоз ные умозрения, но и самый дух отвлеченных рассуждений в науке. Он часто подчеркивал, что успешное движение человеческой мысли вперед возможно лишь при условии постоянной борьбы с метафи зикой, теологией и умозрительностью, свойственных современной ему науке и в особенности проявляющихся в науке об обществе.
Наибольшее влияние на творчество Конта оказали произве дения тех французских философов XVIII в., в которых при анализе исторических явлений на первый план выдвигалась идея эволю ции. Это были работы Кондорсе и Тюрго.
Конт приветствовал эволюционный взгляд Кондорсе на исто рию, но в то же время критиковал своего соотечественника за то, что он не смог использовать его в конкретном анализе развития человеческого общества.
Причину неудачной попытки Кондорсе создать теорию обще ственного прогресса Конт видел в применении им математичес кого метода для исследования явлений социальной жизни, вмес то того чтобы с этой целью прибегнуть к историческому методу2.
1 Спенсер Г. О причинах моего разногласия с Контом. СПб., 1906. С. 5.
2 Исторический метод, в понимании Конта, означал наблюдение исто рии развития человеческого разума с целью выработки таких идей, которые явились бы основополагающими при построении политического учения. Математический же метод Кондорсе предполагал рассмотрение социальных явлений с точки зрения математической достоверности.
социология франции
51
Вместе с тем Конт считал философскую теорию Кондорсе едва ли не единственной попыткой создания науки об обществе, которая заслуживает серьезного внимания. «Несмотря на ее преждевремен ность, — подчеркивал основатель позитивизма, — и неминуемый провал, философскую теорию Кондорсе можно рассматривать как направляющую на пути, который может окончательно привести к позитивной организации позитивной науки»1.
В произведениях другого интеллектуального предшественни ка Конта, Тюрго, идея эволюции была представлена более после довательно. Эволюционный взгляд Тюрго на историю во многом совпадал с учением Конта о прогрессе. Тюрго, как впоследствии и Конт, указывал на то, что жизнедеятельность определенного по коления не есть результат случайных взаимодействий между отде льными членами общества, она в значительной степени определена деятельностью предыдущих поколений. В основе учения Тюрго о прогрессе лежали принципы последовательности, постепенности, непрерывности и преемственности, т. е. те самые, которые нашли место в теории общественного прогресса Конта.
Тюрго рассматривал развитие человечества по аналогии с раз витием человеческого разума, причем эволюция последнего оказы валась определяющей. Тюрго представлял последовательный ход развития человеческого разума как последовательную смену тео логического, метафизического и позитивного мышления2. Идею Тюрго о трех стадиях развития человеческого разума Конт положил в основу своей социальной доктрины и придал ей значение «вели кого философского и социологического закона».
Кондорсе и Тюрго сыграли значительную роль в интеллекту альном становлении Конта. Но если Кондорсе и Тюрго явились предшественниками Конта на поприще философии истории, то Сен-Симон стал идейным вдохновителем основателя позитивизма и в других областях человеческого знания.
Сен-Симон видел предмет своей философской деятельности в том, чтобы анализировать исторический процесс и разъяснять его смысл. При оценке любой области человеческой деятельности определяющей для него являлась история человеческого разума. Конт положил данную теоретическую установку в основание своего социологического учения.
1 ComteA. Cours de phiosophie positive. Т. Г/. Р. 192.
2 У Тюрго нет определения первой и последней стадии, но характеристика их по существу полностью совпадает с той, которую мы находим в социологичес кой теории Конта.
52
История социологии
Как Тюрго и Кондорсе, Сен-Симон строил науку об обществе на основе идеи прогресса. Данная идея и структура социологичес кой теории Сен-Симона, состоящей из социальной динамики и социальной статики, была заимствована Контом и использована им при создании теории общественного развития.
Но не во всем основоположник позитивизма был солидарен со своим идейным наставником. По некоторым вопросам соци ального анализа взгляды их не совпадали. Сен-Симон, например, рассматривая социальные отношения как физиологические, не вы делял учение об обществе в особую отрасль человеческого знания. Конт в данном случае сделал шаг вперед: он четко разделил науки об органической природе на физиологию и социологию.
Отдавая должное заслугам Кондорсе, Тюрго и Сен-Симона в деле развития общественной мысли, Конт тем не менее пришел к выводу о неудовлетворительном состоянии социальной науки XVIII в. В этой связи характерна следующая мысль Конта, которая пронизывает все его рассуждения и оценки прошлого и современ ного ему состояния общественной мысли: «...великий первона чальный кризис новейшей положительной философии оставил вне научного движения в собственном смысле слова только моральные и социальные теории, пребывающие поэтому в неразумной изо лированности под бесплодным господством теолого-метафизи-ческогодуха»1.
Конт не отрицал, что философские концепции французских просветителей являли собой систематическое изложение опреде ленного ряда явлений и строились на базе определенной осново полагающей идеи. Но в своем стремлении создать цельную систе му взглядов французские просветители XVIII в. не были, да и не могли быть, считал Конт, до конца последовательными. Причину их научной непоследовательности Конт видел в игнорировании метода наблюдения и абсолютизации метода воображения, что, по его мнению, приводило к теоретическим противоречиям, а в итоге — к метафизическим поискам конечных причин.
Таким образом, в результате анализа идейного наследия сво их теоретических предшественников Конт четко противопоставил опыт и умозрение, научный и спекулятивный подходы. Это помог ло ему сформулировать задачу, стоящую перед наукой его времени: окончательно лишить метафизического содержания конкретные науки. По мнению Конта, решение этой задачи являлось необхо димым условием для приведения всех областей человеческого зна1 Конт О. Дух позитивной философии. СПб., 1910. С. 39.
социология франции 53
ния в тесную взаимосвязь и позволяло проследить взаимодействие, существующее между ними1.
Основатель позитивизма не только формулировал задачи, сто явшие перед научным сообществом того времени, но и указывал также пути их решения. Он был убежден, что необходимо рассмат ривать мир как единое целое, базирующееся на основе единого принципа или закона2. Кроме того, Конт полагал, что следует иметь на вооружении метод наблюдения. Наконец, он призывал посто янно апеллировать к данным естествознания.
Конт хорошо понимал важность каждой из перечисленных задач и сложность их решения. Но это его не смущало. Конт всегда оставался познавательным оптимистом. Его сознание, его разум стремились к заветной цели: создать позитивную науку об обще стве. Он был глубоко убежден в том, что социальная наука способ на стать такой же сферой применения точных методов исследова ния, какой были науки о природе.
Философские основы социологического учения О. Конта
Критически оценив состояние современной ему обществен ной науки, Конт проделал огромную работу по созданию своей фи-лософско-социологической системы взглядов, которая включала позитивную философию, позитивную социологию и позитивную политику.
Позитивизм означал отказ от умозрительного, отвлеченного знания как не способного решать задачи науки. К такому знанию причислялись философия, метафизика и теология. Право на су ществование получало знание, которое опиралось на непосредс твенный чувственный опыт. Главным методом получения пози тивного знания считалось научное наблюдение. Задача любой по ложительной (т.е. лишенной метафизического содержания) науки сводилась к наблюдению определенного класса явлений с целью установления между ними отношений «порядка» и «последователь ности», т.е. закономерных отношений.
Позитивизм нес большой заряд научного оптимизма, что послужило одной из причин его привлекательности для многих исследователей. Однако отрицалась сама возможность раскрытия
Данная идея Конта нашла свое воплощение в его классификации наук. Таким принципом у Конта явилась идея трех стадий.
54
История социологии
сущности вещей, а весь процесс познания сводился лишь к опи санию наблюдаемых явлений.
Огюст Конт возвестил о начале «новой» позитивной эры в ис тории человечества в первой трети XIX в. С тех пор философская и социологическая концепции французского мыслителя неоднократ но становились предметом рассмотрения многих отечественных и зарубежных авторов. Можно без преувеличения сказать, что вот уже более полутора веков не было ни одного ученого в области философии и социологии, который бы в своих произведениях не упомянул это имя.
Занимаясь построением собственной философской теории, Конт не затрагивал традиционных онтологических проблем. Это было связано с его отношением к традиционной философии и пониманием им предмета философской науки. Основоположник позитивизма противопоставил свою «позитивную» философию метафизике, относя к последней как материалистические, так и идеалистические учения. В основе данного противопоставления лежал тезис Конта о разнородности метафизики и науки. С ним был тесно связан другой его основополагающий принцип — прин цип об однородности философии и специальных наук. Именно в нем видел Конт одну из главных отличительных черт «положитель ной» философии, именно его выдвинул в качестве теоретической основы ее объективности1.
Создатель позитивизма не признавал за философией права на существование в качестве самостоятельной науки. По мнению Конта, «наука — сама себе философия» и не нуждается ни в какой специальной философии. Окружающие нас явления есть предмет исследования специальных наук. Предмет и метод философской науки не должны выходить за пределы последних.
Отняв у философии собственный предмет исследования, Конт отождествил ее с суммой философий отдельных наук. Он видел задачу философии только в одном: получая данные специальных наук согласовывать их друг с другом, чтобы «создать общую систе му человеческих понятий». Намеченную задачу философии Конт решал путем создания классификации наук. Цель ее он видел в
1 Конт, однако, сохранил термин «философия» для обозначения своего учения. Это было связано с тем, что он не нашел для своей системы знания более подходящего термина. Конт назвал созданное им учение не просто «философи ей», а «позитивной» или «положительной» философией, специально остановив шись на характеристике понятия «положительный». (См.: Конт О. Дух позитив ной философии. С. 34—35.)
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ 55
том, чтобы представить всю совокупность человеческого знания о мире в известной последовательности и раскрыть общие законы не только для отдельной области человеческого знания, но и для всего процесса познания.
В основу своей классификации наук Конт положил принцип однородности всех явлений. Он признавал специфический харак тер каждой отдельной области исследования и, следовательно, не сводимость отдельных наук друг к другу. Тем не менее именно в провозглашении идеи однородности явлений Конт видел возмож ность построения классификации наук. Понятие «однородности» в системе Конта не подразумевало ничего сложного. Оно лишь безусловно признавало естественный характер всех явлений ок ружающего мира, т.е. подчинение их естественным законам этого мира.
Конт расположил науки в созданной им классификации по принципу от простого к сложному. Так как явления, которые яв ляются предметом исследования математики, мыслились осно вателем позитивизма как наиболее простые и абстрактные, то он отвел ей первую ступеньку в своей ие'рархии наук; затем следовали астрономия, физика, химия, биология и, наконец, социология, т.е. наука об обществе. Сначала Конт называл науку об обществе «со циальной физикой». Этим он вовсе не хотел сказать, что речь идет о применении к социальной жизни законов физики. Он лишь под черкивал, что стремился создать науку, носящую столь же строгий характер, как и науки о природе.
Конт обращал внимание на то, что каждая последующая наука указанного иерархического ряда включает законы и методы пред шествующей науки. Но в то же время это не означает, подчеркивал он, что ей не присущи собственные методы исследования и свои особые законы. Наоборот, замечал Конт, уже то обстоятельство, что каждая последующая наука обладает меньшей степенью абс трактности и большей сложностью, позволяет заключить, что эта наука может раскрыть специфику явлений, находящихся в сфере ее исследования только с помощью своих особых законов1.
Итак, в классификацию наук Конта, наряду с основными ес тественными науками, вошла и социология. Создатель позитивиз ма поместил ее на вершину иерархической лестницы, и это было
1 При построении своей классификации наук Конт отобрал только те науки, которые занимаются исследованием явлений природы и общества, отде лив их от наук, использующих полученное знание об этих явлениях в интересах практики.
56
История социологии
вполне естественно, если учесть, что в основе его классификации наук лежал принцип от простого к сложному, от абстрактного к конкретному. Социальные явления мыслились Контом как самые сложные и наименее общие, поэтому их изучению предшествовал анализ явлений более простых и более общих.
Социология заняла особое место в классификации наук Конта не только потому, что оказалась на верхней ступени всего иерар хического ряда, но главным образом в связи с тем, что основным законом науки об обществе являлся закон трех стадий. Именно с точки зрения данной идеи Конт прослеживал весь процесс разви тия человеческого знания, занимаясь построением классификации наук1. Конт полагал, что «рациональное сочетание» идеи класси фикации наук и теории стадий образует единство научной системы положительной философии.
С помощью идеи трех стадий Конт отвечал на вопрос о том, как осуществляется всеобщее движение человеческого духа, и тем самым прослеживал историю человеческого познания. На первых стадиях развития, рассуждал основоположник позитивизма, че ловеческий разум не в состоянии заниматься решением научных вопросов, но он занимается проблемами, которые недоступны че ловеческому познанию в принципе. Речь идет об исследовании конечных причин, абстрактных сущностей и т.д. В этот период развития человеческого интеллекта главным методом исследо вания является воображение. Постепенно в процессе эволюции, продолжал Конт, на смену теологической и метафизической ста диям развития приходит «положительная» или «позитивная», на которой бессмысленность стремления к объяснению явлений ста новится очевидной. На данной стадии доминирующим является метод наблюдения явлений с целью нахождения естественных законов природы и общества. По мнению Конта, в итоге разум должен одержать верх над верой, а позитивное знание сможет окончательно вытеснить теологические и метафизические пред ставления. «По мере того, — писал он, — как физические законы становились известными, господство сверхъестественной воли все более и более ограничивалось и признавалось всегда преиму щественно по отношению к явлениям, законы которых остались неоткрытыми»2.
Рассматривая историю человеческого познания, Конт при менял два основных метода: логический, который он называл дог1 См.: Конт О. Дух позитивной философии. С. 74—75.
2 Конт О. Дух позитивной философии. С. 30.
социология франции 57
матическим, и исторический. Последний предполагал изложение сведений в том самом порядке, в каком человеческий интеллект действительно приобрел эти сведения. Логический метод позволял представить определенную систему идей в таком виде, в каком бы ее смог усвоить один человек. Исходя из подобного толкования этих двух методов, Конт заключил, что исторический метод приме няют при изучении новой науки, а догматический — при изучении науки, достигшей известной зрелости1.
Конт придавал большое значение историческому методу, за являя, что «нельзя вполне изучить науку, не зная ее истории»2. Но главная роль была отдана логическому методу исследования, так как, с точки зрения основателя позитивизма, именно он позволял рассмотреть действительный путь становления научного, т. е. пози тивного, метода: «...по мере прогресса науки, — писал он, — исто рический способ становится все менее и менее удобным, благодаря накоплению слишком длинного ряда промежуточных пунктов, че рез которые ум человека должен пройти, тогда как догматический способ становится все более и более возможным и вместе с тем необходимым, ибо новые понятия позволяют представить прежние открытия с более прямой точки зрения»3.
Хотя истории познания Конт уделил достаточно много вни мания, в его учении нет того, что принято называть теорией позна ния. В произведениях французского философа встречаются лишь отдельные рассуждения, касающиеся гносеологии. И, несмотря на то, что многие из этих рассуждений носят отрывочный характер, их содержание имеет весьма важное значение для раскрытия и пони мания сущности контовской теории.
Одна из главных гносеологических установок Конта заклю чается в утверждении о невозможности и даже ненужности поиска причин явлений и природы, и общества: «Мы считаем безусловно недопустимым и бессмысленным искание так называемых причин, как первичных, так и конечных»4. Подобную мысль он высказал и в работе «Дух позитивной философии»: «...основной переворот, характеризующий состояние возмужалости нашего ума, по сущес тву, заключается в повсеместной замене недоступного определения причин в собственном смысле слова — простым исследованием за1 Конт О. Дух положительной философии. СПб., 1899-1900. Т. 1. С. 32-34.
2 Там же. С. 34.
3 Там же. С. 33.
4 Конт О. Курс положительной философии. Лекция № 1 // Родоначальники позитивизма. Вып. 4. СПб., 1912. С. 6.
58 История социологии
конов, то есть постоянных отношений, существующих между на блюдаемыми явлениями»1.
Наряду с утверждением о невозможности раскрыть причины яв лений и, следовательно, познать их сущность в учении Конта присутс твует еще одна принципиальная установка, раскрывающая характер его гносеологических устремлений. Речь идет о соотношении абсо лютного и относительного. Не углубляясь в теоретическое обоснова ние относительного характера наших знаний, Конт заявлял о том, что «единственная существенная характерная черта нового философского мышления,... состоит в его необходимой тенденции заменять всюду абсолютное относительным»2.
Конт был совершенно убежден в том, что все явления, как природы, так и общества, неизбежно подчиняются определенным законам. «Именно в законах явлений, — подчеркивал он, — заклю чается наука, для которой факты в собственном смысле слова, как бы точны и многочисленны они ни были, являются всегда только необходимым сырым материалом»3. Таким образом, Конт сводил задачу науки к тому, чтобы наблюдать явления окружающей нас действительности и устанавливать их взаимосвязь, что для него значило открывать законы, которым эти явления подчиняются.
Главным методом научной деятельности по открытию зако нов в учении Конта выступил метод наблюдения. Французский позитивист писал о наблюдении как главном методе исследования во всех своих главных произведениях. Рассуждая о наблюдении в процессе познания природы и общества, Конт подчеркивал, что сами по себе наблюдения не представляют особой ценности и в конечном счете бесполезны. Совсем другое дело, если они связаны с определенным принципом, а в науке — с теорией.
Конту принадлежит целый ряд заслуживающих внимание мыс лей в рассмотрении вопроса о роли науки в общественной жизни. Он признавал, например, относительную самостоятельность науки от соображений утилитарного характера и не отрицал, а, наоборот, подчеркивал то обстоятельство, что задачи науки определяются в конечном счете задачами общественной практики. К конструк тивным идеям Конта можно отнести и его рассуждения о научном предвидении. «Истинное положительное мышление, — отмечал он, — заключается преимущественно в способности видеть, что бы предвидеть, изучать то, что есть, и отсюда заключать о том, что
' Конт О. Дух позитивной философии. С. 17.
2 Там же. С. 35.
3 Там же. С. 19.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ
59
должно произойти согласно общему положению о неизменности естественных законов»1.
Когда Конт рассуждал о возможности научного предвидения, то неизбежно сталкивался с вопросом о критерии истинности нашего знания. Поразмыслив над ним, он пришел к выводу, что мы можем говорить об истинном знании лишь в том случае, если «следствия» явлений согласуются с «предсказаниями». В частнос ти, Конт касался вопроса о критерии истины, когда излагал свои соображения о роли гипотезы в процессе познания. Он подчерки вал, что любая выдвигаемая гипотеза должна пройти апробацию на свою истинность. Конт готов был признать истинной только ту гипотезу, которая согласуется с наблюдаемыми фактами.
Основные положения социологической концепции О. Конта
Как один из возможных ответов на вопрос, почему у Конта нет достаточно разработанной гносеологии, может быть упомина ние о том, что основной целью его научных изысканий было пос троение позитивной науки об обществе. «Социология, — говорил Конт, — есть единственная основная цель всякой положительной философии»2. Науки, из которых состояла его классификация, рассматривались Контом по отношению к социологии как поле деятельности для нашего разума, «возделывая» которое последний мог приобрести целый ряд полезных привычек и нужных понятий, чтобы приступить к исследованию самых сложных из всех сущест вующих явлений — социальных.
Конт привел ряд аргументов в пользу принципиальной воз можности социологии, построенной на принципах позитивизма. Главный из них вытекал из его утверждения о всеобщей закономер ности всех явлений. Явления общественной жизни, подчеркивал Конт, не составляют исключения, а подчиняются определенным законам, функционирующим в социальной действительности. Доказательство необходимости такой науки являлось для Конта не менее важным, чем обоснование ее возможности. Он проана лизировал философско-исторические взгляды своих теоретических предшественников и пришел к выводу о том, что законы обще ственной жизни не были ими раскрыты.
1 Конт О. Дух позитивной философии. С. 19.
2 Там же. С. 72.
60
История социологии
Рассмотрев возможность и необходимость науки об обществе, основатель позитивизма поставил вопрос о ее специфике. Исходя из провозглашенного им тезиса об однородности всех наук, Конт отмечал, что социология обладает чертами, свойственными любой науке. Но одновременно он указывал на то, что науке об обще стве присущи специфические моменты, обусловленные особым характером социальных явлений. «В социальной физике, — пи сал он, — рассматриваются явления наиболее частные, наиболее сложные, наиболее конкретные и наиболее затрагивающие прямые интересы человечества; эти явления более или менее зависят от всех предыдущих, не оказывая на них в свою очередь никакого влияния»1.
Раскрытие Контом специфики социологии не ограничи валось одним лишь указанием на сложный и частный характер общественных явлений. Он подчеркивал, что последние отлича ются от явлений природы тем, что постоянно развиваются. Это позволяло Конту природу считать неизменяющейся, а общество рассматривать как постоянно развивающийся процесс.
Учение о социальной динамике
В основу своего теоретического обоснования идеи обществен ного развития Конт положил понятие человеческой природы. Он выдвинул несколько тезисов, главный из которых утверждает, что в природе человека изначально заложено социальное чувство, благодаря которому становится возможным само существование человеческого общества. Давая характеристику социальному чувс тву, Конт отмечал, что оно не однородно, а включает умственные, нравственные и эстетические способности. Рассмотрев роль каж дой из них в развитии социального чувства, он заключил, что раз витие умственной способности является определяющим в развитии всего социального чувства, а следовательно, и общества в целом.
Объясняя механизм интеллектуальной эволюции, французс кий философ утверждал: «Каждая из наших главных идей, каждая из отраслей нашего знания проходит последовательно три раз личных теоретических состояния: состояние теологическое, или фиктивное; состояние метафизическое, или абстрактное; состо яние научное, или положительное»2. Эта последовательная смена теологического, метафизического и позитивного фазисов в лю1 Конт О. Дух позитивной философии. С. 40.
2 Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. С. 4.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ 61
бом идейном развитии должна стать, по Конту, определяющей и в общественной истории, поскольку для него уровень интеллекта (разума, духа) есть показатель человеческого развития вообще1.
Первой стадией развития человеческого разума является те ологическая стадия. Ей в наивысшей степени присущи поиски абсолютного знания и первопричин. Вторую стадию Конт оп ределяет как метафизическую, или абстрактную, которой также присущи попытки познания первопричин и сущностей. Но если теологическое мировоззрение провозглашает непосредственное вмешательство высшего Творца, который управляет миром, то ме тафизический образ мышления заменяет волю разумного Деятеля действиями сущностей, или абстракций. Конт считал, что на вто рой стадии человеческой истории сохраняются все основные при нципы первой, поэтому он не усматривал существенной разницы между ними, полагая, что метафизическая стадия необходима как переходная от теологической к позитивной. «Теология и физика так глубоко несовместимы друг с другом, — писал Конт, — и по нятия их так радикально противоположны друг другу, что, прежде чем отказаться от одних, чтобы пользоваться исключительно дру гими, человеческий ум должен был некоторое время прибегать к переходным понятиям, носящим смешанный характер и потому способным содействовать постепенному переходу. Таково естест венное назначение метафизических понятий, так как сами по себе они не приносят никакой действительной пользы»2.
Критикуя метафизический и теологический способы мышле ния, Конт тем не менее подчеркивает, что до определенного вре мени они оправдывают себя. В этом смысле теологический метод соответствует младенческому состоянию ума. Но когда этот метод стремится упрочить младенческое состояние, тем самым он начи нает мешать дальнейшему прогрессу. Тогда на смену ему приходит метафизический способ мышления, который «оказывается всегда перед неизбежной альтернативой: либо стремиться в интересах порядка к тщетному восстановлению теологического состояния, либо, дабы избежать угнетающей власти теологии, толкать об щество к чисто отрицательному положению»3. Развитие данного противоречия в конечном счете приводит к тому, что дальнейшее
1 Согласно Конту, каждой из названных ступеней эволюции человеческого интеллекта присущи определенные материальные, нравственные, эстетические Уровни развития общества и соответствующие им политические организации.
2 Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. С. 78.
3 Конт О. Дух позитивной философии. С. 15.
62
История социологии
существование метафизического способа мышления становится «вредным». Его заменяет позитивный метод, который, постепенно овладевая умами, становится господствующим.
Таким образом, присутствие метафизической ступени в зако не трехстадийного развития демонстрирует невозможность резкого перехода в форме скачка от теологии к науке и показывает целесо образность постепенного перехода от одной стадии к другой.
Положительная стадия развития человеческого разума и че ловеческого общества вообще характеризуется господством поло жительного метода. Позитивная стадия является завершающей в связи с тем, по мнению Конта, что позитивная политика, возник новение и существование которой возможно только на данной стадии развития, предоставляет человечеству систему принци пов, реальное осуществление которых приведет к установлению гармонии порядка и прогресса, что является высшей и конечной целью развития человеческого общества.
Приняв закон трех стадий в качестве основного закона обще ственного развития, Конт старается доказать его с помощью кон кретной истории. Но во всем многообразии исторических фактов его интересуют только те, с помощью которых французский фи лософ и социолог надеется обосновать свой «великий социологи ческий закон», игнорируя остальные факты как второстепенные и незначительные. В последнем томе «Курса» автор прямо пишет, что еще в молодости быстро собрал материалы, которые казались ему подходящими для его великого предприятия, «всеобщий дух» которого он уже «сознавал»1.
Закон трех стадий выступает в учении Конта в роли стержня теории общественного прогресса или социальной динамики, так как с его помощью предпринимается попытка раскрыть механизм социального развития.
?
Учение о социальной статике
Кроме социальной динамики наука об обществе у Конта со держит учение о социальной статике. Если в социальной дина мике Конт рассматривает общественное развитие и его законы, то в социальной статике — условия стабильного существования человеческого общества.
Конт считает, что во все времена и у всех народов без исклю чения имели место условия, которые способствовали развитию
1 ComteA. Cours de phiosophic positive. Т. IV. P. 72.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ 63
социальных чувств. Так как люди ведут сначала существование индивидуальное, рассуждает он, затем семейное и, наконец, об щественное, то основными условиями общественного сущест вования являются язык, собственность, общие верования и правительство1. Если последние Конт рассматривает в качестве основных условий существования общественной системы на про тяжении всей истории ее развития, то на современном уровне социальной эволюции данные условия Конт находит явно не достаточными. Дальнейшее развитие социальных инстинктов и совершенствование человеческой природы (а следовательно, по Конту, и человеческого общества) возможно лишь при следую щем условии: одновременном существовании двух властей — ду ховной и светской.
Конт обращает внимание на то, что деление науки об об ществе на социальную динамику и социальную статику условно. В гносеологическом плане наличие социальной статики и социаль ной динамики обусловливается установкой Конта на деление каж дого закона относительно «каждого рода событий» на два класса в зависимости от того, связывают ли оыи существующие события по подобию или по преемственности. Это различие соответствует со стояниям существования и движения, существующим во внешнем мире. Следуя этой установке, Конт делает вывод, что в любой на уке любому явлению (социальному в том числе) может быть дана статистическая или динамическая оценка. Статистическая связь, считает он, открытая между двумя явлениями, позволяет объяс нять явления, а динамическая — предвидеть одно на основании другого. В социальном аспекте роль объединяющего начала для социальной статики и социальной динамики в концепции Конта выполняет идея «социальной солидарности»: «...не только собс твенно политические институты и общественная нравственность, с одной стороны, а нравственность и идеи — с другой, должны быть беспрестанно взаимно солидарны; но, кроме того, вся эта совокупность по природе своей связывается постоянно с соответс твующим состоянием единого развития человечества, рассматри ваемого во всех различных видах деятельности — интеллектуаль ной, моральной и физической»2. В социальной статике с помощью идеи социальной солидарности Конт пытается аргументировать
2 Конт подробно раскрывает особенности каждого из этих социальных инс титутов в том разделе социологии, который посвящен социальной статике. 2 См.: Конт О. Дух позитивной философии. С. 19.
64 История социологии
мысль о всеобщей взаимосвязи явлений, со всей очевидностью просматривающейся именно в общественной жизни.
0 методе социологической науки
Специфика явлений социальной действительности обуслов ливает необходимость в специальном методе исследования. Метод социологической науки мыслится Контом как самый многослож ный, так как усложнение метода совпадает у него с усложнением наблюдаемых явлений. Французский философ часто подчеркива ет, что метод является более важным, чем сама доктрина1. Конт не отделяет метод от самого исследуемого предмета: «Метод, — заяв ляет он, — не может быть изучаем отдельно от исследований, при которых он был применен»2.
Главный признак метода науки об обществе состоит в том, что он переходит от общего к частному, от явлений сложных к простым, от системы к ее элементам, в то время как в науках о природе восходят от частностей к целому. Социология, отмечает Конт, едва ли не единственная наука, где необходимость вести начало от целого к частям становится преобладающей3. Данную особенность социологического метода Конт выводит из специ фики социальных явлений, природа которых такова, что «все категории социальных явлений развиваются одновременно и под взаимным влиянием одних на другие, так что совершенно невозможно проследить путь, пройденный каждым из них, без того, чтобы не иметь предварительно общего представления о поступательном ходе совокупности»4.
Другим моментом, составляющим, по мнению Конта, спе цифику социологического метода, является то, что способ при менения дедукции и индукции имеет свои особенности. Если в физических науках процесс познания идет от дедукции к индук ции, то в социологии, напротив, законы общественной жизни
1 ComteA. Cours de phiosophic positive. Т. IV. P. 133.
2 Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. С. 17. Составить ясное представление о положительном методе можно только через изучение его раз личных «приложений». В этом усматривается одна из особенностей позитивной науки. Основатель позитивизма подчеркивает «совершенную и окончательную тщетность всех предварительных учений, относящихся к отвлеченной логике, где речь идет об оценке философского метода независимо от применения его к какому-либо классу явлений» (Конт О. Дух позитивной философии. С. 37).
3 ComteA. Cours de phiosophie positive. Т. IV. P. 260.
4 Конт О. Система позитивной политики. С. 151.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ
65
должны выводиться путем эмпирического обобщения истории и проверяться дедукцией, под которой Конт разумеет законы челове ческой природы. Поэтому эмпирические обобщения в социологи ческой концепции Конта только тогда могут подняться до уровня социологических закономерностей, когда не будут противоречить человеческой природе и ее законам. «Любой закон социальной преемственности, — подчеркивает Конт, — должен быть окон чательно принят только после увязывания с позитивной теорией человеческой природы: все индуктивные заключения, которые не смогут выдержать такой контроль, кончат тем, что будут призна ны, в результате более зрелого социологического исследования, иллюзорными...»1
Существование в науке об обществе особого метода иссле дования не означает, по Конту, что в социологии неприменимы методы других наук: наблюдение, эксперимент, сравнение.
Однако применение методов естественных наук в социологии имеет свои особенности. Конт говорит об использовании наблю дения при исследовании социальных явлений и необходимости согласовывать их, последовательно*связывая друг с другом с по мощью теории. Он отмечает, что «политические факты, какой бы важностью они ни обладали, приобретают действительную прак тическую ценность только через свое согласование»2. Особенность наблюдения в социальной науке объясняется возрастающей ролью теории в связи с тем, что в социологии возрастает степень важнос ти предвидения.
Что касается эксперимента, то его применение как метода научного исследования в социологии должно быть ограниченно. Это ограничение выводится Контом из его понимания самой сути эксперимента, состоящей в наблюдении исследуемого явления, воссозданного в искусственных условиях. Он не может не видеть трудностей практического решения данного вопроса. Но вместе с тем Конт не отрицает необходимости применения этого метода исследования при анализе общественных явлений.
Рассматривая метод сравнения применительно к социологии, Конт указывает на присущие ему недостатки, ограничивающие его использование в данной области исследования. Речь идет прежде всего о том, что когда сравниваются явления общественной жизни, то от внимания исследователя ускользает принцип преемственнос1 ComteA. Cours de phiosophic positive. Т. IV. P. 334.
2 Конт О. Система позитивной политики. С. 132.
66 История социологии
ти последних, без которого, по мнению Конта, анализ социальной действительности является неполноценным.
Назначение методов других наук сводится Контом в социо логии к вспомогательной роли в раскрытии специфики социаль ной жизни историческим методом — собственным методом на уки об обществе. Исторический метод мыслится Контом прежде всего как разновидность наблюдения, и в этом смысле он облада ет теми же характеристиками, что и любое наблюдение вообще. Специфическая же особенность данного метода состоит в том, чтобы «наблюдать явления социальной жизни и устанавливать их связь с предшествующими»1. Более того, исторический метод может и должен, наблюдая социальные явления, производить сравнение между различными этапами в развитии человеческо го общества, принимая в качестве основы принцип воздействия предшествующих поколений на последующие. Наконец, истори ческий метод — это метод определенной науки, а «наука, — пишет он, — будет пользоваться только такими наблюдениями, которые имеют отношение, по крайней мере гипотетически, к какому-ни будь закону; это такая связь, которая образует принципиальную разницу между наблюдениями ученых и наблюдениями обывате лей»2. К какому закону «имеют отношение» явления, изучаемые социологической наукой? Конечно, к закону трех стадий. Поэтому с помощью исторического метода Конт стремится «надлежащим образом представить все великие исторические эпохи как различ ные определенные фазисы одной и той же основной эволюции, где каждый фазис вытекает из предшествовавшего и подготовляет следующий за ним»3.
Идея социального прогресса
При построении учения об обществе французский социолог продолжает развивать идею прогрессивной эволюции, заимс твованную им из философско-исторических взглядов Кондорсе, Тюрго и Сен-Симона, которая характеризуется исключительно принципами постепенности и непрерывности. Смена стадий в раз витии человеческого разума (и соответственно человеческого об щества) происходит постепенно, без скачков и революций, путем
1 Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. СПб., 1913. Вып. УС. 174.
2 ComteA. Cours de phiosophic positive. Т. IV. P. 300.
3 Конт О. Дух позитивной философии. С. 46-47.
социология франции 67
количественного накопления элементов положительного мышле ния. Прогресс Конт понимает как постоянное усовершенствова ние существующего порядка. Это относится не только к анализу современной ему социальной действительности, но и к прошлому человеческого общества, которое постоянно совершенствовалось путем накопления позитивного опыта.
Конт, развивая идею социального прогресса, критикует исто риков-волюнтаристов и историков-фаталистов. Он выступает про тив преувеличения роли великих личностей в истории: «Незнание естественных законов заставляет наблюдателя и иногда самого действующего лица совершившегося акта приписывать челове ческой власти то, что обязано только его предусмотрительности»1. Конт не отрицает полностью роль великих людей в истории, но ограничивает ее. Великие личности, по мнению основателя пози тивизма, должны следить за направлением человеческой деятель ности, с тем чтобы оно совпадало с самим движением цивилиза ции. Конт не может не видеть разницу между «подчинением ходу цивилизации, не отдавая себе отчета в этом, и сознанием его не преложности»2. Конт выступает и против фатализма, так как счи тает, что человеческий разум способен видоизменять общественное развитие, замедляя или увеличивая его скорость.
Рассуждения Конта о роли великих личностей в историческом процессе весьма органично вписываются в ткань его социально го видения, суть которого предельно ясно выражена в следующем хорошо известном изречении французского философа: «Идеи уп равляют и переворачивают мир или, другими словами, весь соци альный механизм действительно основывается на убеждениях»3. Глубоко в это веря, Конт и создает свое учение, называя его пози тивизмом и усматривая в нем реальное средство преобразования социального мира. «Позитивная философия, — заявляет он, — од на способна реально руководить окончательной реорганизацией современных обществ»4. Он полагает, что знакомство с основными положениями разработанной им философско-социологической теории устранит пробел в знании естественных законов, управляю щих процессом развития человеческой цивилизации, и в конечном счете приведет к исчезновению таких нежелательных явлений, как анархия, к которой Конт относит и революцию.
1 Конт О. Система позитивной политики. С. 118.
2 Там же. С. 119.
Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. С. 21. 4 Comte A. Cours de phiosophie positive. T. IV. P. 132.
68 История социологии
Позитивная политика О. Конта
Система «позитивной» политики, к созданию которой Конт приступает после написания «Курса положительной философии», представляет собой попытку применить принципы «позитивной» философии и социологии в деле усовершенствования обществен ного строя. Конт убежден, что его «позитивная» политика есть тот единственный выход из социального кризиса, в котором давно находится и Франция и вся Европа, так как отправной пункт его системы «позитивной» политики — «определение тенденции ци вилизации, чтобы с ней согласовывать политическую деятельность и сделать благодаря этому, по возможности, спокойными и непро должительными неизбежные кризисы, которые человеческий род вынужден претерпеть в своих последовательных переходах через различные стадии цивилизации»1.
Конт полагает, что социальные проблемы носят не столько политический, сколько моральный характер. В связи с этим со циальные преобразования общества мыслятся им как устранение его отдельных недостатков путем усовершенствования человечес ких нравов и убеждений, путем развития социального чувства. Французский ученый убежден поэтому, что разного рода утопии возникают в результате того, что при решении социальных вопро сов ошибочно обращаются к политическим средствам там, где на первом месте должны стоять нравственные средства.
Таким образом, система «позитивной» политики включает не только рассуждения о политике. Учение о нравственности тоже является составной частью политического учения Конта. Милль по этому поводу замечает, что «Конт — человек, пропи танный нравственностью. Всякий вопрос для него есть вопрос нравственности, и для него нет другого мотива, кроме мотива нравственного»2.
В качестве примера, иллюстрирующего указанный подход в решении острых вопросов социальной жизни, можно привести рассуждения Конта о пролетариате и его месте в социальной струк туре. Будучи современником и свидетелем бурных политических событий во Франции первой половины XIX в., Конт не мог не за метить, что в рядах пролетариата было ярко выражено стремление ко «всеобщему уничтожению классовых различий». Рассматривая
1 Конт О. Система позитивной политики. С. 121.
2 Милль Дж.Ст. О. Конт и позитивизм. СПб., 1906. С. 119.
социология франции 69
эклзнь современного ему рабочего, Конт подчеркивает, что плата, которую тот получает за свой труд, является минимальной и до статочной только для того, чтобы поддерживать существование. Основатель позитивизма относит это явление к социальной не справедливости. Но тут же отмечает, что заработная плата рабоче го есть следствие рыночной конкуренции, с которой капиталист вынужден считаться, т.е. в конечном счете, низкая заработная пла та — это, в некотором роде, практическая необходимость, Конт даже находит оправдание этой «практической необходимости», ко торое, по его мнению, состоит в том, что до настоящего времени общество не может предложить ничего лучшего.
Так как результаты труда используются в большей степени другими людьми, то можно заключить, продолжает Конт, что в целом рабочий трудится не столько для себя, сколько для других. Милль, будучи одним из интерпретаторов политического учения Конта, полагает, что Конт хочет сказать только то, что на «труд в пользу других мы должны смотреть как на благо само по себе, что мы должны желать этого труда ради него самого, а не в виду воз награждения; что истинное вознаграждение за услугу, оказанную обществу, заключается в благодарности общества»1.
Конт выдвигает идею о моральном превосходстве пролетариев над другими слоями общества. Он считает, что возможность мо рального превосходства рабочих коренится в самих материальных условиях их существования, способствующих якобы развитию со циального чувства. «Превосходство пролетариев над другими сло ями общества, — пишет он, — еще более очевидно в обладании социальным чувством. В этом отношении они обыкновенно стоят даже выше истинных философов, слишком отвлеченные стремле ния которых значительно выигрывают от повседневного соприкос новения с врожденными благородными порывами народа»2.
Несмотря на то что пролетариат в силу отсутствия специаль ной подготовки не способен сам систематизировать нравствен ные принципы, полагает Конт, это не мешает ему в значительно лучшей степени, чем другим слоям общества, понять и принять истинную суть этих принципов. И связано это с тем, что помимо «естественных склонностей ума и сердца» коллективные потребно сти пролетариата по необходимости заставляют его поддерживать
1 Милль Дж.Ст. О. Конт и позитивизм. С. 119.
2 Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. Вып.
«•С 87.
70
История социологии
главные нравственные правила, которые обыкновенно выгодны для него1.
Несмотря на моральное превосходство пролетариев, которое отмечает Конт, последний не может поставить их во главе поли тической власти, так как главный принцип его «позитивной» по литики состоит в том, что политическая власть должна находиться в руках людей, осуществляющих руководство промышленностью. Именно у капиталистов находятся капиталы и материальные сред ства производства, значит, и власть, правда политического харак тера, должна принадлежать им. В связи с этим Конт критикует коммунизм за то, что тот «игнорирует естественную организацию современной промышленности, откуда он хочет устранить необ ходимых руководителей»2.
По мнению Конта, политическая, или светская власть должна включать банкиров, достаточно богатых торговцев, крупных про мышленников и землевладельцев. Но естественно, что не все пред ставители класса собственников могут составить светскую власть, а только некоторые из них. В противном случае будет трудно догово риться всем между собой при решении отдельных вопросов. Конт словно предвосхищает монополистический капитализм, когда заявляет, что для того, чтобы представители светской власти при ходили к единому мнению, материальное богатство, в том числе и владение земельной собственностью, должно быть сосредоточено в возможно меньшем количестве рук.
Заслуживают внимания рассуждения Конта о дальнейшей судьбе мелких собственников, которых он называет не иначе как «паразитным растением». Конт не находит места среднему клас су в будущем обществе, построить которое на принципах «по зитивной» философии и социологии он собирается. «Лучшие» из мелких собственников, по мнению основателя позитивизма, должны влиться в класс капиталистов, а остальные — увеличить численность класса пролетариев. Причем «лучшие» из среды мел ких собственников — это те, кто сумеет выстоять в ожесточенной конкурентной борьбе на капиталистическом рынке. Таким обра зом, «общество будет состоять только из богатых и бедных, и на обязанности богачей будет лежать обеспечение возможно лучшей участи для бедных»3.
1 Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. Вып. 4. С. 10.
2 Там же. С. 25.
ъМилльДж.Ст. О. Конт и позитивизм. С. 140.
социология франции 71
Раскрывая вопрос о преемственности светской власти, Конт не признает избирательный принцип, выступая за право наследства. К тому же наряду с политической властью, считает французский теоретик, должны передаваться и сами капиталы. Единственная оговорка, которую Конт делает при рассмотрении вопроса о на следственности, состоит в том, что он допускает возможность пе редачи наследства не только родственникам, но и любому лицу в зависимости от желания владельца капитала.
Рассуждая о светской или политической власти, Конт вы сказывает уверенность в том, что ее представители смогут стать лишь «необходимыми хранителями капиталов», если они возь мут на вооружение философско-социологические принципы позитивизма. В каждом, кто проникнется им, сформируется и разовьется чувство альтруизма. Представители светской власти не являются в этом отношении исключением. Поэтому прежде все го Конт «делает ставку» на чувство альтруизма, которое должно руководить представителями светской власти в их политической деятельности.
Значительное место на пути духовного перерождения капита листов Конт отводит общественному мнению. В данном вопросе в наибольшей степени находят выражение его демократические на строения. «Благотворное влияние общественного мнения, — пишет Конт, — неизбежно станет важнейшей опорой нравственности, — не только социальной, но даже частной и даже личной, — среди тех народов, у которых каждый человек должен будет жить на виду у всех, что позволит обществу действительно контролировать де ятельность каждого»1.
Кроме надежды на альтруизм и общественное мнение, на которые Конт смотрит как на противоядие против возможных неэтических поступков со стороны светской власти, основатель позитивизма особенно уповает на духовную власть, существующую параллельно со светской. Роль духовной власти как противовеса политической или светской власти улавливали интерпретаторы рассматриваемой концепции еще в прошлом веке. Милль, на пример, пишет: «Необходимость духовной власти, отдельной и независимой от светского правительства, составляет существен ный принцип политического плана Конта: и хорошо еще, что это случилось так, потому что духовная власть является единственным
1 Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. Вып. 4. С. 11.
72 История социологии
противовесом, который он допускает и предлагает против абсо лютного господства гражданских вождей»1.
Под духовной властью Конт понимает представительство философов-позитивистов. В сферу деятельности духовной власти должно входить решение нравственных, воспитательных, одним словом, духовных вопросов. Соответственно функции светской власти таковы, что проблемы духовной жизни общества ей непод властны. Так же как светская власть не состоит из всех представи телей крупных владельцев собственности, так и духовная власть не включает в свой состав всех философов-позитивистов. Причем Конт подчеркивает, что те, из числа последних, которые призваны руководить нравственным развитием человечества, должны иметь соответствующую подготовку, которая сводится прежде всего к по лучению позитивистского образования.
Деление Конта власти на светскую и духовную вытекает кроме всего прочего из его идеи о том, что одно и то же лицо не может в достаточной степени продуктивно заниматься одновременно ре шением практических и теоретических задач. Если представитель светской власти, рассуждает Конт, вынужден заниматься пробле мами практического свойства, то это неизбежно приводит к узкой специализации. Характер же деятельности философа-позитивиста таков, что он требует цельного подхода, который обеспечивает те оретическая деятельность.
Одну из задач духовной власти Конт видит в том, чтобы ус транить отрицательную сторону такого явления, каким являет ся разделение труда, под которым он понимает специализацию, существовавшую в современном ему мире. Рассматривая вопрос о разделении труда, Конт видит в нем главную причину единого общественного существования; оно же ведет к усложнению обще ственного организма. Конт понимает, что в идеальном обществе разделение труда должно быть таковым, чтобы каждый член этого общества мог заниматься делом, которое бы наиболее соответство вало его возможностям или способностям. Он считает, что возник новение правительства как важнейшего элемента общественного устройства связано с необходимостью преодолеть отрицательные последствия разделения труда. Конт делает вывод, что полноцен ное функционирование общественного организма возможно лишь при наличии особой духовной власти на тех же правах, на которых является оправданным существование таких общественных инс титутов, как правительство и т.д.
1 МилльДж.Ст. О. Конт и позитивизм. С. 132—133.
социология франции 73
Итак, духовная власть есть главный элемент предлагаемого Контом нового общественного устройства. Но она состоит из од них философов-позитивистов. Предвидя некоторые сомнения в возможности небольшой кучки интеллектуалов удержаться у влас ти, Конт говорит о необходимости повести за собой большую часть народных масс. В этом он усматривает залог успеха деятельности самой духовной власти. Он предлагает рабочим оставить поли тическую власть за верхушкой промышленников и ограничиться участием в моральной власти.
В этой связи интересно отметить, что Конт все же советует на некоторое время допустить рабочих к временному политическо му господству. Время это определяется «переходным периодом» к окончательному позитивному состоянию общества. Конт видит в таком «переходном периоде» реальную возможность сгладить со циальные противоречия между «производителями» и «предпри нимателями». Причем Конт подчеркивает, что нахождение проле тариев некоторое время во главе политической власти не должно отрицательно сказаться на них. Наоборот, считает он, пролетарии поймут, что «истинное счастье нисколько не зависит от богатства и власти, а обусловливается, главным образом, удовлетворением интеллектуальных, моральных и социальных потребностей, кото рое для них более доступно, чем для правящих классов»1. Задача же капиталистов в этот «переходный период» будет состоять в том, чтобы нравственно «переродиться». Если же средства убеждения не помогут, то в таком случае предлагается прибегнуть к порицанию, но опять-таки морального свойства.
Таким образом, «с переходным периодом» у Конта связаны большие надежды, потому что в течение этого периода рабочие будут находиться у политической власти, после чего добровольно откажутся от нее, а «нормальные» представители этой власти бу дут иметь возможность сделаться достойными занять ее. И тогда наконец появится реальная возможность установления в обще стве социальной гармонии, стремление к которой составляет главный пафос всех его социологических устремлений.
1 Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. Вып. V. С. 184. Эта мысль постоянно встречается у Конта в его рассуждениях о Рабочем классе. «Бороться за улучшение своих материальных условий, — пишет он в «Духе позитивной философии», — совершенно бессмысленно, так как дейс твительное счастье совместимо со всякими условиями существования, лишь бы они были честно выполнены и разумно приняты» (Конт О. Дух позитивной Философии. С. 65).
74 История социологии
Заключение.
Историческое значение учения О. Конта
Огюст Конт, создавая свое философско-социологическое уче ние, рассчитывал на его жизнеспособность во всех слоях обще ства, так как верил в его универсальную социальную значимость. Однако даже те исследователи прошлого века, которые весьма положительно оценивали все творчество Конта, не могли нади виться его политической наивности. Один из них замечает: «Итак, неимущие распоряжаются и управляют, а имущие дают средства и подчиняются. Слишком уж фантастический был проект, чтобы он мог иметь хоть малейшее практическое значение»1.
Конту было свойственно искреннее стремление к установле нию в обществе порядка, забота о возможности прогрессивного развития общества. Социальная направленность его учения оче видна. Но социальная практика, развитие которой служит важным доказательством истинности тех или иных теорий, подтвердила, что социальный идеал Конта был, по сути, весьма утопичен, пос кольку представлял собой попытку объединить интересы проти воположных слоев общества.
Тем не менее в истории научной мысли Огюст Конт продол жает оставаться одной из ключевых фигур. На протяжении всего периода своего творчества он выступал от имени науки, стараясь приспособиться к ее новым открытиям. Для французского фило софа была характерна вера в огромное значение науки, в которую он пытался вдохнуть новую жизнь. Как отмечал английский еди номышленник Конта Герберт Спенсер, «задача, принятая на себя Контом, состояла в том, чтобы дать философскому мышлению и методу более совершенную форму и организацию и приложить их к истолкованию тех классов явлений, которые еще не были изучены научным образом»2.
Во всех научных изысканиях Конта нашло отражение ощу щение важности и необходимости разработки единого научного метода и определения места науки об обществе в системе наук. В связи с этим Конт проделал огромную работу по созданию клас сификации наук. В ее основу легли идеи о глубокой внутренней, естественной связи между всеми видами человеческого знания. Причем, что весьма важно, зависимость между отдельными от1 Яковенко В.И. Огюст Конт. Его жизнь и философская деятельность. СПб., 1894. С. 67-68.
2 Спенсер Г. О причинах моего разногласия с Контом. С. 5.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ 75
раслями человеческого знания, выявить которую должна была классификация наук, определялась зависимостью, существую щей между явлениями в самой объективной действительности. «Реальная зависимость различных наук, — пишет Конт, — есть лишь следствие зависимости, существующей между соответ ствующими явлениями»1. Как отмечает В.Ф. Асмус в своей ста тье, посвященной 100-летию со дня смерти О. Конта, «для всей классификации наук в целом, составляющей ядро позитивной философии, Конт провозглашает требование «реализма», т.е. соответствия независимым от нас типам явлений. Такая клас сификация — не спонтанная конструкция ума, а распределение наук, основанное на изучении самих предметов, их сродства и их объективных связей»2.
Конт относится к тем западным мыслителям XIX в., которые рассматривали главным образом проблемы, относящиеся к раз витию общества в целом (структура общества, закон и тенденции общественной эволюции и т.д.), что определялось прежде всего ведущими социологическими идеями закономерности истори ческого развития и эволюционного характера этого развития3. Идея эволюции пронизывает все социально-политическое уче ние Конта. Движение общества вперед, считает он, может про исходить только постепенно, медленно, а изменения могут быть только количественного характера4.
Содержание политического учения Конта свидетельствует о том, что он вполне лояльно относится к существующей обще ственной системе, его не устраивают лишь ее отдельные недо статки. В «Курсе положительной философии» он пишет: «...речь идет главным образом о том, чтобы созерцать порядок с целью его совершенствования, но никоим образом ни творить его, что совершенно невозможно». В этой лаконично сформулированной
1 Конт О. Дух позитивной философии. С. 35—36.
2 Асмус В. Ф. Огюст Конт // Вестник АН СССР. 1957. С. 63.
3 Во всех социальных теориях XIX в. присутствует абстрактное общество. И Конт является продолжателем этой традиции. Позднее внимание западных социологов переключится на исследование отдельных социальных явлений и механизмов, имеющих место в общественной системе, что было обусловлено Усложнением структуры последней и появлением новых социальных процессов.
4 В ту минуту, когда изнуренная революционными потрясениями Франция жаждет покоя, отмечает С. Смоликовский, эволюционизм привлекает не толь ко с научной стороны. Конт не замедлил ухватиться за его практическое влия ние на политические события. (См.: Смоликовский С. Учение Конта об обществе. Варшава, 1881. Т. 1.4.1.С. 53.)
76
История социологии
идее заключен политический смысл всех социальных построений французского философа.
Конт весьма осторожно относится к различным практическим преобразованиям в обществе. В связи с этим он считает, что теоре тическая деятельность по осмыслению общественных процессов должна предшествовать практическому применению социальных идей1.
В учении Конта можно встретить немало интересных идей. К сожалению, свое видение многих из них он не раскрывает со всей полнотой и убедительностью. Особенно это относится к той области его творчества, где затрагиваются важные вопросы научно го познания. Один из исследователей научного наследия француз ского философа, Северин Смоликовский, замечает, «это удивляет нас тем более, что свою доктрину Конт называет «позитивной» философией, то есть не допускающей ничего недосказанного и не принимающей ничего на веру»2.
Оценивая позитивистскую концепцию Конта в целом, можно утверждать, что поставленные им задачи отражали, во-первых, ост роту нерешенных проблем науки, а во-вторых, невысокий уровень научного знания об обществе. Впрочем, такую оценку можно дать практически любому мыслителю прошлого, если иметь в виду, что наука, не имея возможности обладать абсолютной истиной, всегда будет стремиться к решению очередных проблем и всегда будет иметь дело с недостаточно полным знанием о социальном.
В чем можно было бы упрекнуть Конта сегодня? В своих твор ческих исканиях Конт не выходил за рамки рационализма. С од ной стороны, это было определенным умственным завоеванием по сравнению со средневековой схоластикой. Но с другой стороны, Конт, отбросив метафизику и сосредоточившись исключительно на том, что может быть понято, создал «ограниченную, неизмен ную и сухую систему позитивизма». Многие взгляды французского философа носили спекулятивный характер, большинство явлений социальной действительности он объяснял, исходя из априорных принципов. Конкретные факты истории интересовали Конта не в качестве материала, анализ которого приводил бы к научным за ключениям, а лишь как иллюстрация к заранее надуманным идеям.
1 Именно отстаивание этого принципа послужило одной из внутренних причин разрыва его с Сен-Симоном, который постоянно настаивал на немедлен ном внедрении в практику социальных идей.
2 ComteA. Cours de phiosophie positive. Т. IV. P. 252.
социология франции 77
Подход Конта к рассмотрению общества и его истории привел к тому, что ему удалось создать социологию.
В свое время английский единомышленник французского социолога Дж. Ст. Милль, пытаясь определить объем «здоровой» части философских и социологических идей родоначальника по зитивизма, пришел к выводу, что последний «овладел только по ловиной истин»1. Тем не менее система взглядов Конта, глубина идей, социальная направленность теоретических построений и социальный оптимизм его произведений сыграли во всемирном процессе познания историческую роль.
Основная литература
Конт О. Дух позитивной философии. СПб., 1910.
Конт О. Курс положительной философии: В 6 т. СПб., 1899—1901. Т. 1, 2.
Конт О. Общий обзор позитивизма // Родоначальники позитивизма. СПб., 1912, 1913. Вып. 4, 5.
Конт О. Система позитивной политики, или Катехизис промышленников (третья тетрадь) // Родоначальники позитивизма. СПб., 1910. Вып. 2.
Западноевропейская социология XIX века: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М., 1996.
Дополнительная литература
Этапы развития социологической мысли / Общ. ред. и предисл. П.С. Гуревича. М., 1992.
Андреева Г.М. Современная буржуазная эмпирическая социология. М., 1965.
Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995.
Громов И.А., Мацкевич А.Ю. Семенов В.А. Западная теоретическая социоло гия. СПб., 1996.
Добренькое В.И., Кравченко А.И. Социология: В 3 т. Т. 1: Методология и ис тория. М., 2000.
История буржуазной социологии XIX — начала XX в. / Под ред. И.С. Кона. М., 1979.
История социологии в Западной Европе и США: Учеб. для вузов / Отв. ред. Г.В. Осипов. М., 1999.
История теоретической социологии: В 5 т. Т. 1: От Платона до Канта: ' Предыстория социологии и первые программы науки об обществе / Отв. ред. и сост. Ю.Н. Давыдов. М., 1995.
Кон И.С. Позитивизм в социологии. Л., 1964.
10. Монсон П. Современная западная социология: теории, традиции, перспек тивы / Пер. со швед. СПб., 1992. П. Нарекай И.С. Очерки по истории позитивизма. М, 1960.
1 Милль Дж. Ст. Огюст Конт и позитивизм. С. 82.
78 История социологии
Огюст Конт. К 200-летию со дня рождения / Под ред. А.О. Бороноева и И.А. Голосенко. СПб., 1998.
Очерки по истории социологии: Учеб. пособие / С.Н. Яроменко и др. Ростов н/Д., 1994.
Современная западная социология: классические традиции и поиски новой парадигмы. М., 1990.
Трошкина В.П. Социологическая концепция Огюста Конта / Лекции. М., 1984.
Шкуринов П.С. Позитивизм в России XIX века. М., 1980.
Социология Эмиля Дюркгейма
Краткая биография
Дюркгейм Эмиль (1858—1917) — французский социо лог и философ. Родился в семье потомственного раввина. Предполагалось, что и Эмиль станет раввином. С этой целью он изучал древнееврейский язык, Тору и Талмуд. Однако он посвя тил жизнь науке. Окончив в 1882 г. Высшую нормальную школу в Париже, он несколько лет преподавал философию. В 1885— 1886 гг. стажировался в Германии, где знакомился с исследования ми в области философии и социальных наук. С 1887 г. преподавал педагогику и социальную науку в Бордо, создав здесь первую са мостоятельную кафедру социологии во Франции. Основал и руко водил изданием журнала «Социологический ежегодник» (с 1898 по 1913 г. вышло 12 томов), вокруг которого объединились социологи, находившиеся под его влиянием (так называемая французская со циологическая школа). С 1902 г. преподавал в Сорбонне, возглав лял кафедру педагогики и социологии.
Дюркгейм был по своему мировоззрению агностиком, при верженцем гуманистических ценностей, свободы совести, против ником как правого, так и левого радикализма. Главная тема работ Дюркгейма по социологии — тема социального согласия, солидар ности, которую обеспечивают общие верования, обладающие абсо лютным значением. В современном обществе, полагал Дюркгейм, традиционная мораль, основанная на религии, утратила значение и должна уступить место морали, вдохновляемой научным духом.
Основные труды Дюркгейма — классика социологической науки: «О разделении общественного труда» (1893, русский пе риод — 1903); «Самоубийство» (1897, русский перевод — 1912); «Элементарные формы религиозной жизни» (1912). Дюркгейм умер в 1917 г., его научное творчество продолжает оказывать пло дотворное воздействие на развитие социологии.
Предмет, метод и предназначение социологии
Дюркгейм внес существенный вклад в становление социоло гии как науки. Его вдохновила выдвинутая Контом задача созда ния позитивной социальной науки по образцу естественных наук. Подобно тому как природа стала предметом научного исследова ния, исследование общества также должно выйти за пределы об щих философских рассуждений: «нужно обсуждать социальные
80 История социологии
факты»1. Социология не должна быть частью философии, а должна стать самостоятельной наукой. Чтобы реализовать этот замысел, Дюркгейм обратился к разработке способов научного исследова ния социальных явлений.
Понятие «социальный факт»
Прежде всего социология, как наука, должна заниматься «со циальными фактами», из которых складывается реальность соци ального мира, подобно тому как из фактов, которыми занимают ся естественные науки, складываются реальности мира природы. Предложенный Дюркгеймом метод изучения социальных явлений требует:
• во-первых, сочетать теоретический анализ с эмпирическим, основываться на тщательном и систематическом анализе фактов, избегая любых предвзятых идей, иначе социолог обречен доволь ствоваться перепевом расхожих представлений и традиционных предрассудков. Интеллектуальная честность для Дюркгейма за ключается в неприятии беспочвенных спекуляций, не основанных на прочных фактах.
Свойственный социологии способ мышления ориентирован на сбор фактов и выведение из их совокупности закономернос тей. Социология, по утверждению Дюркгейма, занята изучением того, что есть, а не того, что должно быть. Адекватная социологи ческая картина общества формируется в недрах социологии как эмпирической дисциплины, а не в качестве умозрительной схемы. Во многом благодаря именно Дюркгейму социология становится самостоятельной наукой. Социолог не рассуждает об обществе абс трактно-теоретически, не отдает предпочтение «идее» перед «фак том». Однако в отличие от Конта Дюркгейм не соглашается с тем, что для размежевания с философией социология должна заменить вопрос «почему» вопросом «как». Социология должна открывать причины социальных явлений, опираясь на факты, отказавшись при этом представлять социальную жизнь в качестве логического развития идеальных концепций.
«...Наше главное намерение состоит в том, чтобы распростра нить на человеческое поведение научный рационализм, показав, что, рассматриваемое в своем прошлом, это поведение сводится к отношениям причины и следствия, которые не менее рациональ1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С. 23.
социология франции 81
ным приемом могут быть затем превращены в правила деятельно сти для будущего»1;
• во-вторых, «рассматривать социальные факты как вещи»2. Социальные факты относятся к такой реальности, как сознатель ная жизнь людей, и в определенном смысле можно сказать, что она «строится из представлений». И поскольку социальные явле ния суть «факты сознания», с точки зрения здравого смысла пред ставляется, что для познания социальных институтов нам «доста точно осознать самих себя, чтобы узнать, что мы в них вложили и как мы их сформировали»3. На самом деле, утверждает Дюркгейм, это только кажется, что социолог имеет дело с явлениями, непо средственно ему данными, постигаемыми «изнутри», посредством интроспекции, что они «прозрачны» для ума, не выходящего за свои пределы в область наблюдений и экспериментов. Факты, как говорят, «упрямая вещь»; они представляют собой объективную данность и требуют научного исследования именно потому, что сами по себе представляются нам как нечто требующее объясне ния. Всякий объект науки есть, с точки зрения Дюркгейма, вещь. Когда мы приступаем к исследованию фактов, они являются для нас неведомыми «вещами». «Вещь противостоит идее, как то, что познается извне, тому, что познается изнутри»4. Это относится и к социальным фактам. Во-первых, потому, что «наибольшая часть социальных институтов передана нам в совершенно готовом ви де предшествующими поколениями; мы не приняли никакого участия в их формировании, и, следовательно, обращаясь к себе, мы не сможем обнаружить породившие их причины»5. А во-вто рых, даже тогда, когда мы соучаствовали в их возникновении, мы очень смутно и чаще всего неточно представляем себе причины, заставившие нас действовать тем или иным образом, и природу наших действий. Человеку трудно понять себя даже тогда, когда речь идет о наших «частных» поступках в повседневной жизни, и мы очень плохо представляем себе относительно простые мотивы, управляющие нами. Дюркгейм указывает для подтверждения этой мысли на то, что мы можем считать себя бескорыстными, дейс твуя на самом деле как эгоисты; быть уверены, что подчиняемся разуму, тогда как на самом деле являемся пленниками бессмыс1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 25.
2 Там же. С. 8.
3 Там же. С. 10.
4 Там же. С. 9.
5 Там же. С. 10.
82
История социологии
ленных предрассудков и т.п. Еще более трудно поддаются позна нию сложные причины, обусловливающие поведение социальных групп, участие в которых отдельного индивида составляет лишь ничтожную часть: «существует масса других членов группы, и то, что происходит в их сознаниях, ускользает от нас»1. Так, Дюркгейм приходит к выводу, что «представления, индивидуальные или кол лективные, могут исследоваться научно только при условии, что они исследуются объективно»2.
Этот вывод требует, «чтобы социолог погрузился в состоя ние духа, в котором находятся физики, химики, физиологи, ког да они вступают в новую, еще не исследованную область своей науки. Нужно, чтобы, проникая в социальный мир, он осозна вал, что вступает в неизведанное. Нужно, чтобы он чувствовал, что находится в присутствии фактов, законы которых неизвестны так же, как неизвестны были законы жизни до создания биоло гии. Нужно, чтобы он был готов совершить открытия, которые его поразят, приведут в замешательство. Но социология далека от этой степени интеллектуальной зрелости. В то время как ученый, исследующий физическую природу, обладает весьма острым ощу щением сопротивления, которое она оказывает ему и которое ему так трудно преодолеть, кажется, что социолог движется среди ве щей, непосредственно данных и прозрачных для ума, настолько велика легкость, с которой, как мы видим, он готов решать самые запутанные вопросы. В современном состоянии научного знания мы даже не знаем доподлинно, что представляют собой основные социальные институты, такие, как государство или семья, право собственности или договор, наказание и ответственность. Мы поч ти совсем не знаем их причин, выполняемых ими функций, зако нов их эволюции... И однако, достаточно бегло просмотреть труды по социологии, чтобы увидеть, насколько редко встречается ощу щение этого неведения и отмеченных трудностей. Мало того, что считают как бы своей обязанностью поучать по всем проблемам одновременно, но думают, что можно на нескольких страницах или в нескольких фразах постигнуть самое сущность самых сложных явлений. Это значит, что подобные теории выражают не факты, которые не могут быть исчерпаны столь поспешно, но предвзятое мнение о фактах, которое существовало у автора до исследования». Между тем «важно узнать не то, каким образом тот или иной мыс литель представляет себе такой-то институт, но понимание инс1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 10.
2 Там же.
социология франции 83
титута группой; только такое понимание действенно», и «оно не может познаваться простым внутренним наблюдением, поскольку целиком оно не находится ни в ком из нас»1.
Отделив социологию от философии, Дюркгейм затем проводит разграничение между социологией и психологией. Основополагающим является здесь следующее утверждение: «мыш ление групп иное, нежели отдельных людей; у него свои собствен ные законы»2. Если психология — наука о мыслящем индивиде, то социология — наука о состояниях коллективного сознания, о социальных фактах, которые качественно отличаются от фактов психических.
Коллективное и индивидуальное
Под социальными фактами Дюркгейм имеет в виду, таким образом, не все происходящие в обществе явления, даже если они представляют какой-либо социальный интерес. «Каждый инди вид ест, пьет, спит, рассуждает, и общество очень заинтересовано в том, чтобы эти функции отправлялись регулярно. Если бы эти факты были социальными, то у социологии не было бы своего соб ственного предмета и ее область слилась бы с областью биологии и социологии»3. Но в действительности в обществе существует оп ределенная группа явлений, резко отличающихся от явлений, изу чаемых другими науками. Они-то и есть собственно «социальные факты», составляющие предмет социологии как науки. Общество как предмет социологии представляет собой реальность особого рода, не сводимую к реальностям биологическим и психическим, воплощенным в индивидах.
Конечно, общество состоит только из индивидов (если не считать вещей, образующих материальную культуру общества). С позиций здравого смысла социальная жизнь представляет со бой просто сумму индивидуальных жизней. В противоположность этому Дюркгейм утверждает, что социальные явления как таковые являются внешними по отношению к индивидам, что факты инди видуальной и социальной (коллективной) жизни в определенной степени разнородны. Социальные факты не только существуют вне индивида, но и диктуют ему способы поведения. Приведем два рассуждения Дюркгейма из раздела «Метод социологии», в кото' Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 11—12.
2 Там же. С. 14.
3 Там же. С. 29.
84
История социологии
рых раскрывается существо предлагаемого им понимания соци альной реальности и в которых он дает определение «социального факта».
1) «Когда я действую как брат, супруг или гражданин, когда я выполняю заключенные мною обязательства, я исполняю обязан ности, установленные вне меня и моих действий правом и обыча ями. Даже когда они согласны с моими собственными чувствами и когда я признаю в душе их реальность, последняя остается все- таки объективной, так как я не сам создал их, а усвоил их благода ря воспитанию. Как часто случается, что нам неизвестны детали налагаемых на нас обязанностей, и, для того чтобы узнать их, мы вынуждены справляться с кодексом и советоваться с его уполно моченными истолкователями.
Точно та,к же верующий при рождении своем находит уже го товыми верования и обряды своей религии; если они существовали до него, то, значит, они существуют вне его. Система знаков, кото рыми я пользуюсь для выражения моих мыслей, денежная система, употребляемая мной для уплаты долгов, орудия кредита, служа щие мне в моих коммерческих сношениях, обычаи, соблюдаемые в моей профессии и т.д., — все это функционирует независимо от того употребления, которое я из них делаю. Следовательно, эти способы мышления, деятельности и чувствования существуют вне индивидуальных сознаний. Эти типы поведения или мышления не только находятся вне индивида, но и наделены принудительной силой, вследствие которой они навязываются ему независимо от его желания»1.
2) Социальные факты «составляют способы мышления, дейс твия и чувствования, находящиеся вне индивида и наделенные принудительной силой, вследствие которой они ему навязывают ся. Поэтому их нельзя смешивать ни с органическими явлениями, так как они состоят из представлений и действий, ни с явлениями психическими, существующими лишь в индивидуальном сознании и через его посредство. Они составляют, следовательно, новый вид, и им-то и должно быть присвоено название социальных... Они не могут иметь другого субстрата, кроме общества, будь то политичес кое общество в целом или какие-либо отдельные группы, в нем за ключающиеся: религиозные группы, политические и литературные школы, профессиональные корпорации и т.д. ...Они составляют, следовательно, собственную область социологии»2.
1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 27-28.
2 Там же. С. 29.
социология франции 85
Дюркгейм настаивает на том, что то или иное явление от носится к социальным лишь постольку, поскольку его опорой и субъектом выступает группа, а не отдельный индивид. Дело не просто в распространенности того или иного явления, хотя явле ние может быть социальным в том случае, если оно или свойс твенно всем членам общества, или, по крайней мере, большинс тву. Социальное — это состояние группы, коллективный феномен. Это то, что обнаруживается в частных проявлениях потому, что присуще обществу как целому (именно присуще целому, а не той или иной его части): «Мышление групп иное, нежели отдельных людей; у него свои собственные законы»2. Первое изучает социо логия, второе — психология.
«Для нас совершенно очевидно, что материя социальной жизни не может объясняться чисто психологическими фактора ми, т.е. состояниями индивидуального сознания. Действительно, коллективные представления выражают способ, которым группа осмысливает себя в своих отношениях с объектами, которые на нее влияют. Но группа устроена иначе, чем индивид, и влияющие на нее объекты — иные по своей сути. Представления, которые не выражают ни тех же самых субъектов, ни те же объекты, не могут зависеть от тех же причин. Чтобы понять, каким образом общество представляет себе само себя и окружающий его мир, необходи мо рассматривать сущность не отдельных индивидов, а общества. Символы, в которых оно осмысливает себя, меняются в зависимос ти от того, что оно собой представляет. Если, например, оно вос принимает себя как происшедшее от животного, чье имя оно носит, оно образует одну из специфических групп, называемых кланом. Там же, где животное заменено человеческим, но также мифичес ким предком, клан изменил свою сущность. Если над местными или семейными божествами общество помещает другие божества, от которых считает себя зависимым, то это происходит потому, что местные и семейные группы, из которых оно состоит, стремятся к концентрации и объединению, и степень единства религиозного пантеона соответствует степени единства, достигнутого обществом в то же время. Если оно осуждает некоторые способы поведения, то это потому, что они задевают какие-то основные его чувства, а эти чувства связаны с его устройством так же, как чувства индивида с его физическим темпераментом и умственным складом. Таким образом, даже тогда, когда у индивидуальной психологии больше не будет от нас секретов, она не сможет предложить нам решение
1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 14.
86 История социологии
ни одной из отмеченных проблем, поскольку они относятся к ка тегории фактов, которые ей неизвестны»1.
С этой точки зрения социальные феномены, или институты, выражают не индивидуальную, а коллективную реальность. Это от носится к мифам, народным преданиям, религиозным воззрениям, нравственным верованиям и т.д. Иными словами, коллективное чувство выражает не только то, что является общим между всеми индивидуальными чувствами; его главное отличие в том, что оно является чем-то совсем другим по сравнению с ними.
Коллективное чувство или действие есть некая результатиру-ющая совместной жизни индивидов, продукт действий и противо действий, возникающих между индивидами. И если коллективное чувство «выражается в каждом из них, то это в силу той особой энергии, которой оно обязано своему коллективному происхожде нию. Если все сердца бьются в унисон, то это не вследствие само произвольного или предустановленного согласия, а потому, что их движет одна и та же сила и в одном и том же направлении. Каждого увлекают все»2.
Социальная реальность как предмет социологии
Предметом социологии является социальная реальность, ре альность особого рода, не сводимая ни к биологической, ни к пси хической реальности, воплощенной в индивидах. Но социальная реальность, подобно другим, включена в универсальный порядок и так же, как мир физический или психический, подчинена оп ределенным законам. Социология — наука о реальности, а не о понятиях; ее задача — установление объективно значимых законов общества. Дюркгейм соглашался, в сущности, с идеей Маркса о том, что социальная жизнь должна объясняться не представлени ями ее участников, а более глубокими причинами, коренящимися в способах коллективной жизни людей. Изучаемую социологией как наукой реальность составляют социальные факты, которые, по определению Дюркгейма, представляют собой способы сделать индивида восприимчивым к внешнему принуждению (эти способы могут быть либо уже устоявшимися, либо еще формирующимися институтами), которые являются общими для того или иного соци ального пространства и существуют независимо от своих индиви дуальных проявлений. Социальная реальность надындивидуальна,
1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 14—15.
2 Там же. С. 36.
социология франции 87
ей принадлежит определяющая роль в детерминации человеческо го сознания и поведения.
Дюркгейм утверждает примат социальной реальности над ин дивидуальной: хотя исторически общество возникает как резуль тат взаимодействия индивидов, однако, возникнув, оно начинает жить по своим собственным законам, доминируя над индивидами, создавая их в процессе воспитания, сущность которого — социа лизация. Общество — источник всех высших ценностей. Оно — не зависимая от индивидов реальность, вне которой индивидуальная жизнь немыслима. Само общество выступает для индивида высшей ценностью и потому — объектом всех культов, как религиозных, так и светских. Вот почему Дюркгейм определяет еще социологию как «науку об институтах, их генезисе и функционировании»1.
Задачи, решаемые социологией, распределяются между тре мя ее основными разделами. Социальная морфология изучает «суб страт» общества, его структуру: географическую среду и ее связи с социальной организацией, народонаселение, вообще все формы коллективного бытия — основные элементы, из которых слагает ся общество, способы их сочетания'и т.д. Социальная физиология исследует общество в его динамике; она представляет общества в их жизненных проявлениях, таких, как религия, мораль, политика, экономика и др., и включает, таким образом, специальные дисцип лины — социологию религии, социологию морали, юридическую, экономическую, лингвистическую и эстетическую социологии. Наконец, общая социология осуществляет теоретический синтез и устанавливает наиболее общие законы социальной жизни.
Методологические основы социологии
Метод социологии в наиболее общих его чертах Дюркгейм ха рактеризует как объективный и рационалистический. Социология основывается на применении объективных методов, рассматривая социальные факты как «вещи» и устанавливая устойчивые при чинно-следственные связи и закономерности, действуя в этом смысле так же, как и все другие науки, в том числе и естествен ные. Однако специфика социальной реальности обусловливает самостоятельность, несводимость социологии к другим наукам. Методологически это реализуется в правиле, согласно которому социальные факты должны объясняться другими социальными Фактами, а не биологическими или психологическими. Этим оп1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 20.
88
История социологии
ределяется то, что можно назвать «социологичностью мышления», противостоящего редукционизму, угрозе растворения социологии в психологии, биологии, спиритуалистской философии или утали-таристской этике. Этим определяется также понимание того, что социология должна строиться на прочном эмпирическом и раци ональном фундаменте.
С понятием «рационализм» Дюркгейм связывает свое пони мание возможностей и предназначения социологии как науки: «наше главное намерение состоит в том, чтобы распространить на человеческое поведение научный рационализм»1. В понятии «рационализм» раскрываются те базовые философские принци пы, на которых строится общая социология у Дюркгейма, прежде всего — понимание человеческой природы. Дюркгейм опирается на рационалистическую традицию, столь сильную во Франции, начиная с Декарта. Наука строится на рациональных принципах, позволяющих постичь истину, преодолевая расхожие мнения и предрассудки. Наука сочетает описание эмпирических данных с их рациональным объяснением, которое возможно потому, что принципы детерминизма и закономерности распространяют ся и на социальные явления. Эти идеи Дюркгейм почерпнул у Монтескье. Дюркгейма вдохновляла задача создания социальной науки, поставленная Сен-Симоном и Контом. «Рационализм», как его понимает Дюркгейм, признает зависимость общественной эволюции от объективных условий. Однако позиция Дюркгейма отличается от материалистической. Он исходит из того, что кол лективное сознание, «растворенное» в обществе, имеет само стоятельное существование. И все же социальные явления, не будучи материальными, представляют собой реальные «вещи», допускающие научное исследование. В то же время Дюркгеймово понимание общества решительно противостоит своим объек тивизмом тому, что он называл «спиритуализмом», в более об щем плане — «доктрине, видящей в социальных фактах продукт умственных комбинаций»2, привычке представлять социальную жизнь как логическое развитие идеальных концепций, игнорируя зависимость общественного развития от объективных условий.
1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 25.
2 Там же. С. 24-25.
социология франции 89
Предназначение социологии
Предназначение социологии заключается в том, чтобы всем стало понятно, что общество и его институты имеют постоянный, устойчивый способ существования и свою особую природу, не зависящую от индивидуального произвола, потому что они воз никают из необходимых отношений. Социология — противоядие против революционного прожектерства, социального утопизма, против всякой иллюзии всемогущества человека по отношению к социальному миру, который в один момент может быть «разру шен до основания» и построен целиком заново в соответствии с тем или иным идеалом. «Наш метод не заключает в себе ничего революционного. В известном смысле он даже консервативен, так как признает, что природа социальных фактов, как бы гибка и по датлива она ни была, не может, однако, произвольно подвергаться изменениям. Насколько опаснее доктрина, видящая в социальных фактах продукт умственных комбинаций, который в один момент может быть разрушен до основания простым диалектическим при емом»1. *
Человеку неприятно отказываться от неограниченной власти над социальным строем, которую он себе так долго приписывал. Однако исторический опыт учит, убежден Дюркгейм, что это все могущество иллюзорно и на самом деле всегда было причиной его реальной слабости воздействовать в нужном направлении на социальное развитие. Реальная власть человека над вещами на самом деле начинается только с того момента, когда он признает, что они обладают своей собственной природой. Первый шаг к овладению ими заключается в том, чтобы признать это и заняться познанием того, что вещи собой представляют. «То, что назвали нашим позитивизмом, есть лишь следствие этого рационализма. Пытаться выйти за пределы фактов с целью объяснить их или уп равлять ими, можно лишь в той мере, в какой их считают ирраци ональными. Но если они вполне понятны, то их достаточно как Для науки, так и для практики; для науки — потому что тогда нет основания искать вне их причины их существования; для прак тики — потому что их полезность является одной из этих причин. Нам представляется, таким образом, что особенно в наше время возрождающегося мистицизма подобное предприятие может и Должно быть принято спокойно и даже с симпатией всеми теми,
1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 24—25.
90
История социологии
кто, расходясь с нами в известных пунктах, разделяет нашу веру в будущее разума»1.
Социология, в понимании Дюркгейма, лишая человека иллю зии относительно того, что в его власти произвольно направлять социальную жизнь, следуя своим планам, вовсе не ориентирует его на социальную пассивность и внушает отнюдь не социальный конформизм, а лишенное порыва к идеалу приспособление к су ществующим обстоятельствам: «Из того, что социальные верова ния и обычаи проникают в нас извне, не следует, что мы пассивно воспринимаем их, не подвергая их изменениям»2. Более развер нуто эта позиция выражена Дюркгеймом в работе «Ценностные и «реальные» суждения»: «Позитивную социологию иногда упре кали в чем-то вроде эмпиристского фетишизма в отношении фак та и упорном безразличии к идеалу... Этот упрек не обоснован. Основные социальные явления: религия, мораль, право, эконо мика, эстетика — суть не что иное, как системы ценностей, сле довательно, это идеалы. Социология, таким образом, изначально расположена в области идеала; она не приходит к нему постепенно в результате своих исследований, а исходит из него. Идеал — это ее собственная сфера. Но она... не стремится его конструировать, она берет его как данность, как объект изучения, и пытается его анализировать и изучать. В способности к идеалу она видит ес тественную способность, причины и условия которой она ищет с целью по возможности помочь людям отрегулировать его функ ционирование»3.
В конкретном плане это означает признание Дюркгеймом то го, что социальные факты влияют на индивидуальное поведение опосредованно, через специальные механизмы их интериоризации, и что, следовательно, внешняя детерминация осуществляется через ценностные ориентации индивидов, что действенность социаль ных регуляторов определяется не только их принудительной силой, но и их желательностью для индивидов.
1 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. С. 26.
2 Там же. С. 20.
3 Там же. С. 303-304.
социология франции
91
Солидарность:
проблема интеграции индивида и общества
Дюркгейм один из первых приходит к пониманию общества как совокупности всех индивидов и групп, объединенных многооб разными социальными, экономическими, культурными связями, общими традициями, целями и ценностями. Люди объединены в общества вследствие глубокой и взаимной потребности друг в друге. Общественное состояние характеризуется, с точки зрения Дюркгейма, солидарностью, определенной степенью согласия, связью, утрата которой ведет к распаду и гибели общества. Тема солидарности — центральная тема всех работ Дюркгейма, на чиная от «О разделении общественного труда» (1893) и кончая «Элементарными формами религиозной жизни» (1912).
Механизмы и типы социальной интеграции
Чем обеспечивается социальная солидарность? Каким обра зом совокупность индивидов с их противоречивыми и зачастую эгоистическими интересами может составить общество? Ответу на эти вопросы (а в более широком плане — проблеме взаимоот ношения между индивидами и коллективом) посвящена работа «О разделении общественного труда».
Дюркгейм доказывает, что социальную солидарность обеспе чивает разделение общественного труда. Именно разделение труда представляет собой в конечном счете тот фактор, который создает и воссоздает единство общества. Дюркгейм настаивает на этом тезисе, полемизируя с представлением о том, что разделение труда — это скорее угроза социальной дезинтеграции, чем источник солидарнос ти. Разделению труда противопоставляется в таком случае в качестве скрепляющей общество силы, как, например, у Конта, моральное единство, основанное на усилении роли государства или на рели гиозной традиции. Эта точка зрения, которую отвергает Дюркгейм, преобладает в консервативных течениях социальной мысли.
Но Дюркгейм не принимает и точку зрения Герберта Спенсера, либерала, полагающего, что в промышленных обществах солидар ность возникает автоматически вследствие того, что индивиды преследуют собственные интересы и свободно обмениваются ре зультатами своей деятельности, т.е. благодаря действию рыночного механизма, тогда как государственное регулирование лишь мешает Установлению такого единства.
92
История социологии
В противоположность этим двум крайним позициям Дюркгейм полагает, что разделение труда, фактически отождествляемое им с ростом специализации и дифференциации социальной струк туры, всегда предполагает определенное единство человеческого общества, которое нуждается не только в материальных, но и в моральных связях. Разделение общественного труда, обеспечивая социальную солидарность, выполняет нравственную функцию в обществе. Если же в обществе разделение труда не «производит» солидарность и его раздирают противоречия, то такую ситуацию Дюркгейм рассматривает как «анормальную».
Нельзя не видеть то, что конфликты, социальная вражда — не менее универсальные явления, чем сотрудничество, сплоченность, согласие. Однако Дюркгейм верит в то, что осуществление прин ципа социальной солидарности способно обеспечить в конце кон цов достижение солидарности как нормы социальной жизни.
Вопрос о том, как разделение труда влияет на социальную со лидарность, в работе «О разделении общественного труда» реша ется с позиций эволюционного подхода в сочетании со структур но-функциональным. Социальная эволюция ведет от архаических обществ с простыми социальными структурами («сегментарные» общества) к более сложным современным, «промышленным» об ществам. Фактически Дюркгейм выделяет два типа обществ — тра диционное и современное — и соответственно два типа солидар ности — «механическую» и «органическую». Эти понятия адекват но описывают только мысленно сконструированные типы обществ. Что же касается того или иного реально существующего общества, то оно организовано преимущественно на базе механической или органической солидарности, так что в современных обществах механическая солидарность может существовать, занимая подчи ненное положение (а в экстремальных случаях даже доминировать, как, например, в тоталитарных обществах XX в.).
*Механическая солидарность»
Механическая солидарность господствует в тех обществах, где индивиды мало отличаются друг от друга, т.е. привержены одина ковым ценностям, одинаково чувствуют и действуют, признают одно и то же священным. Сплоченность общества, степень соци альной дифференциации в котором минимальна, предполагает нивелирование индивидуальных различий: индивидуальное созна ние воспроизводит коллективное, идеал заключается в том, чтобы
социология франции 93
быть таким, как все, быть частью целого, представлять собой то же самое, что и другие. Самое страшное — быть не таким, как все. Малейшее отклонение от норм коллективного поведения карается. Власть группы абсолютна, индивид не обладает самостоятельной ценностью, его интересом должны быть интересы общества: нет Я, есть только Мы.
Механическая солидарность существует на первых этапах эво люции общества, к которым Дюркгейм относит орду, племя, состо ящее из кланов, и племенную конфедерацию. Орда — идеальный пример механической солидарности, поглощения индивидуального сознания коллективным. Это агрегат индивидов, не включающий более элементарных составных частей и не входящий в виде части в большую группу. Индивидуальные отклонения воспринимаются здесь как девиантное поведение, подлежащее репрессивным сан кциям. Солидарность в орде базируется на общности верований, моральных норм и на общности эмоций. Коллективное сознание орды существует в форме религии, которая характеризуется эмоци ональной интенсивностью, всеохватностью, конкретностью норм, регулирующих поведение, анимистическими верованиями.
На второй эволюционной стадии появляется племя, состоящее из кланов. Клан — группа, членов которой связывают кровно-родс твенные отношения и которая выполняет религиозные, полити ческие и экономические функции. Кланы объединялись в племя мифами об общем происхождении. Структурно-функциональная дифференциация племени характеризуется выделением самостоя тельных кланов, появлением политического руководителя — вождя племени. Племенная религия пронизывает всю социальную жизнь, потому что вся социальная жизнь здесь состоит почти исключитель но из общих верований и обычаев, получающих от единодушной связи совершенно особую интенсивность. Социальное целое тако во, что его единство исключает индивидуальность частей. Сохраняя общие черты с религией орды, племенная религия характеризуется тотемизмом, появлением священного персонажа — предка племе ни.
Когда племена начинают выполнять дифференцированные функции (например, одно из еврейских племен — левиты присво или себе жреческие функции), возникает союз племен. Вместе с зачатками разделения труда появляются элементы новой, органи ческой солидарности в виде функционально взаимозависимых со циальных объединений. С появлением четко стратифицированного общества каждый класс или каста развивают собственную мораль,
94
История социологии
так что былое моральное единство разрушается. По мере усложне ния моральной жизни и усиления взаимозависимости разных ви дов деятельности происходят изменения и в религиозной сфере (их по-прежнему обусловливают изменения в социальной структуре): духи перестают идентифицироваться с конкретными объектами, становятся более абстрактными.
Таковы исторически первые социальные структуры — орда, племя и союз племен, которым соответствует механическая соли дарность, основанная на сходстве частей, образующих целое: об щество строится как система однородных и сходных между собой сегментов.
«Органическая солидарность»
Совсем иная структура свойственна обществам, где преобла дает органическая солидарность, порождаемая разделением обще ственного труда и основывающаяся не на сходстве, а на различии индивидов. «Механическая солидарность, существующая вначале одна или почти одна, постепенно утрачивает почву; мало-помалу берет верх органическая солидарность: таков исторический за кон»1.
Органическая солидарность начинает доминировать с по явлением древних городов-государств; она преобладает в сред невековом обществе и, наконец, в современном индустриальном обществе почти вытесняет механическую солидарность. Прогресс рассматривался Дюркгеймом как увеличение структурно-функци ональной сложности общества: появляются новые функции в об ществе и соответственно появляются социальные институты для их выполнения. Структурно-функциональные трансформации приво дят к изменениям в религиозной жизни, в частности к изменению форм религиозных верований. В результате этих изменений всеох ватывающее, эмоциональное и очень детализированное «коллек тивное сознание» примитивных обществ на каждом новом этапе развития выражается во все меньшем числе все более абстрактных верований и обрядов. Индивид все более освобождается от кол лективной доминации, и в современном обществе в религиозном символизме в конце концов торжествует индивидуализм. При этом религиозные функции, ранее выполнявшиеся обществом в целом, берут на себя возникающие подгруппы религиозных «специалис тов». Позже, в современном обществе, религиозный индивидуа1Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996. С. 182.
социология франции 95
пизм порождает внецерковную религиозность, приобретающую все большее распространение. Исторически этот процесс выглядит следующим образом.
В древнем городе-государстве социальное единство возникает в результате проживания на общей территории. Кровнородственные связи перестают играть решающую роль. Подразделениями города являются территориальные общины, совокупность которых и обра зует данное общество. Главную роль в организации общественной жизни начинают играть централизованные административные и юридические органы. Город становится символическим и институ циональным контролирующим центром. В результате этих измене ний возрастает органическая солидарность общества. «Индивиды группируются здесь уже не в соответствии со своим происхожде нием, но в соответствии с особой природой социальной деятельно сти, которой они себя посвящают. Их естественная и необходимая среда — это уже не родимая среда, а профессиональная»1.
Изменение способов, обеспечивающих солидарность обще ства, приводит к изменениям религии на этом этапе общественного развития. Прежние, основанные на кровно-родственных отноше ниях религии теряют свой общезначимый характер, сфера их дейс твия сводится к семье, дому. Общественные законы постепенно перестают принуждать к выполнению религиозных обрядов этих религий. Претерпевшие приватизацию семейные культы начинают вступать в конфликт с вновь возникающей гражданской религией, религией государства. Утрачивая эмоциональную насыщенность и связь с повседневной жизнью, гражданская религия городов-го сударств становится более абстрактной, всеобщей, отдаленной от людей. Постепенно государство начинает дифференцироваться от религии, хотя ищет у нее поддержки.
В средневековом обществе происходит более четкое, по срав нению с античностью, выделение социальных институтов, ответс твенных за управление, религию, образование и экономику. Кроме того, для средневекового общества характерна внутрирегиональная Дифференциация. В связи с этим христианская религия становится максимально абстрактной, являя собой культ «абстрактного че ловека». В противоположность олимпийским и римским богам, в образах которых отразилась жизнь в полисе, христианское бо жество оставило этот мир. Идея человеческой «личности» заме нила в морали и законе «грека» или «римлянина». Христианство Допускает большую индивидуальную свободу в пределах социума.
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 190.
96
История социологии
Дюркгейм показывает, что в христианском средневековье берет на чало секуляризация государства, экономики и других социальных институтов.
Современное индустриальное общество характеризуется, по мнению Дюркгейма, переходом от изолированных общностей (ма леньких городов, провинций), ведущих собственную жизнь и само достаточных, относительно мало связанных с внешней средой, т.е. от общества сегментарного типа, к большим специализированным институтам, ведающим управлением, образованием, медициной, производством, искусством и т.д. Причину индустриальной рево люции Дюркгейм видит в развитии рыночной системы, сопровож даемой дифференциацией экономического сектора социальной структуры. Индивиды объединены в институтах в соответствии с их профессиональными ролями. Религия современности — культ инди вида, обеспечивающий «негативную солидарность». В силу развития специализации каждая часть такого социального целого зависит как от этого целого, так и от его составных частей. В силу этого общества с органической солидарностью, как полагает Дюркгейм, сплоченнее обществ, основанных на общем коллективном сознании.
Индивидуализм — угроза социальной дезинтеграции
Однако утверждение, будто индивидуализм угрожает социаль ной интеграции далеко не бесспорен. С одной стороны, современ ное общество предоставляет индивиду большую самостоятельность суждения и действия за счет того, что в этом обществе коллек тивное сознание утрачивает свою всеохватность и безусловность: индивиды нужны друг другу именно потому, что они разные и не взаимозаменяемые, а «взаимодополняемые». Принцип индиви дуализма признает право индивида быть самим собой, его авто номию, его самостоятельное значение по отношению к целому. Органическая солидарность держится на несходстве в отличие от механической. Но ослабление традиционного коллективного нача ла все же влечет за собой угрозу социальной дезинтеграции, столь очевидную в современном обществе, раздираемом конфликтами, враждой и рознью по разным поводам. Индивидуализм — не толь ко порождение общества, но и угроза обществу, в котором домини рует органическая солидарность. Общество, позволяющее каждому быть самим собой, должно иметь механизмы, обеспечивающие от ветственность индивида за целое, его готовность быть частью це лого, т.е. поддерживать некий минимум коллективного сознания.
социология франции 97
В противном случае «действия, достойные самого сурового осуждения, столь часто оправдываются успехом, что граница меж ду дозволенным и запретным, справедливым и несправедливым теперь совершенно неустойчива и, кажется, может перемещаться индивидами почти произвольно. Столь неопределенная и неустой чивая мораль не сможет создать дисциплину. Отсюда следует, что вся эта сфера коллективной жизни в значительной мере лишена умеряющего воздействия образца»1. Органическая солидарность оказывается поэтому не столько реальностью, сколько идеалом в современном Дюркгейму индустриальном обществе. Для описания состояния современного общества он вводит понятие аномии — ценностно-нормативного вакуума. Это состояние характерно для переходных и кризисных состояний в развитии общества, когда «прежние боги стареют или умирают, а новые не родились», т.е. когда прежние социальные нормы и ценности перестают действо вать, а новые еще не установились.
Таким образом, в понятии коллективного сознания можно выделить два трудно сочетаемых аспекта; в неоднозначности этого понятия фиксируется реальное противоречие Дюркгеймовой со циологии. С одной стороны, «коллективное сознание» — синоним общественного состояния, без которого невозможна сколько-ни будь нормальная совместная жизнь людей, источник и регулятор общественной жизни и общественного развития. В «коллективных представлениях», к которым относятся философские, религиозные, моральные категории, сконцентрированы знания и опыт многих поколений, и в силу этого социальная реальность первична по от ношению к индивиду, а воспитание является прежде всего и глав ным образом процессом социализации индивида. И здесь возника ет вопрос: может ли индивид в таком случае обладать «собственной индивидуальностью»?2 А вместе с этим вопросом у «коллективного сознания» обнаруживается новый аспект: условием индивидуаль ной самостоятельности, личной свободы является ограничение влияния коллективного сознания. Общество доминирующей ор ганической солидарности — общество индивидуалистическое, проблема которого заключается в поддержании некоего миниму ма «коллективного сознания». Для Дюркгейма понятия «личная свобода» и «индивидуализм» не тождественны. Любое общество не должно переходить грань, за которой начинается анархия. Поэтому
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 6.
2 Там же. С. 234.
98
История социологии
даже в самом свободном обществе в индивидуальных сознаниях обязательна существенная доля коллективного сознания.
«Человеческие страсти успокаиваются только перед лицом нравственной силы, которую они уважают. Если всякий авторитет такого рода отсутствует, то господствует право сильного и явное или скрытое состояние войны непременно становится хроничес ким. То, что такая анархия — явление бесполезное, совершенно очевидно, поскольку она противоречит самой цели существования всякого общества, которая состоит в уничтожении или, по крайней мере, в ослаблении войны между людьми, подчиняя физическое право сильнейшего более высокому закону. Напрасно для оправ дания этого разрегулированного состояния подчеркивают, что оно способствует развитию свободы индивида. Нет ничего более лож ного, чем антагонизм между авторитетом образца и свободой инди вида, антагонизм, который слишком часто старались обнаружить. Наоборот, свобода (мы имеем в виду настоящую свободу, уважение к которой общество обязано обеспечить) сама есть продукт рег ламентации. Я могу быть свободным только в той мере, в какой другой удерживается от того, чтобы воспользоваться своим эко номическим, физическим или каким-либо иным превосходством для порабощения моей свободы, и только специальный образец может воспрепятствовать этому злоупотреблению силой. Известно теперь, какая сложная регламентация необходима, чтобы обеспе чить индивидам экономическую независимость, без которой их свобода лишь номинальна»1.
Главный вопрос любого общества — вопрос об отношении между индивидом и группой; о способах регуляции этого отно шения таким образом, чтобы создать условия нормальной и здо ровой совместной жизни людей. Способы регуляции меняются с развитием социальной дифференциации, с усложнением обще ственной жизни, с изменением самих людей. Но если не найден достаточно эффективный в данных условиях способ регуляции, общество заболевает. Социальную патологию Дюркгейм описывает как аномию — отсутствие авторитетного коллективного «образца», общепринятой, безусловной нормы поведения.
Ценностно-нормативная система общества
В обществе механической солидарности, которое социализи рует индивида так, что лишает его собственной индивидуальности и
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 7.
социология франции 99
он сливается с ему подобными в одном и том же коллективном ти пе господствуют традиции. Место каждого индивида определяется происхождением или коллективными императивами, обладающими безусловной принудительной силой прежде всего в религии.
Чем больше общество допускает индивидуализм, тем больше оно оказывается вынужденным вводить в действие и уважать пра восудие и мораль. «Современные общества могут сохранять устой чивость, лишь уважая правосудие»2. Однако Дюркгейм признает, что даже и в таких обществах, где индивид обладает «личным об ликом» и занимается особой деятельностью, «отличающей его от других», все же продолжает существовать и не может полностью быть устранен некий эквивалент коллективного сознания обществ с механической солидарностью, т.е. сохраняется в определенной степени господство общих для всех верований и ценностей — ре лигии или ее функционального эквивалента (в виде светских идеологий, квазирелигий). Дело в том, что экономические и по литические институты базируются на определенных нравственных основаниях, социальное поведение регулируется набором правил, которые являются обязательными не только в силу внешнего при нуждения, но и потому, что они воспринимаются как должные, справедливые и желательные. Деспотическая власть — самая не устойчивая и непрочная. Вот почему Дюркгеймово понимание общества как ценностно-нормативной системы раскрывается в исследовании морали, религии и науки, их влиянии на общество и их взаимоотношениях в ходе общественной эволюции.
Для понимания того, как подходит к этому комплексу вопро сов Дюркгейм, немаловажно следующее его рассуждение в работе «О разделении общественного труда»: современное общество ха рактеризует «неизвестное ранее развитие экономических функций, происшедшее примерно в последние два столетия. В то время как в былые времена они играли лишь второстепенную роль, теперь они выдвинулись на первое место... Перед ними все более отсту пают военные, религиозные, административные функции. Только научные функции в состоянии соперничать с ними, да и наука те перь обладает престижем почти в той же мере, в какой она может служить практике, т.е. в значительной части — экономическим за нятиям... Наши общества являются или стремятся быть главным образом промышленными. Форма деятельности, занявшая столь важное место в нашей социальной жизни в целом, не может, оче-видно, оставаться до такой степени неотрегулированной, чтобы не
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 327.
100
История социологии
вызывать самые сильные потрясения. Это особенно важный источ ник общей деморализации. Именно потому, что экономические функции теперь охватывают наибольшее число граждан, есть масса индивидов, жизнь которых протекает почти целиком в промыш ленной и торговой среде. Отсюда следует, что, поскольку эта среда весьма слабо отмечена печатью нравственности, наибольшая часть их морального существования протекает вне всякого морального влияния... Если в процессе занятий, заполняющих почти все наше время, мы не следуем никакому иному правилу, кроме нашей выго ды, то как появится у нас склонность к бескорыстию, самоотдаче, самопожертвован ию?»'.
Дюркгейм замечает при этом, что отсутствие того, что он назы вает «экономической дисциплиной», не может не распространить свое влияние за пределы экономической сферы и не повлечь за со бой снижение уровня общественной морали. И кроме того, полагает он, чтобы чувство долга прочно укоренилось в нас, нужно, чтобы сами обстоятельства, в которых мы живем, постоянно держали его в состоянии готовности. Однако особенно важен следующий общий вывод: «Если и верно, что социальные функции самопроизвольно стремятся адаптироваться друг к другу при условии их регулярного взаимодействия, то, с другой стороны, этот способ адаптации стано вится правилом поведения только тогда, когда группа освящает его своим авторитетом. В самом деле, образец — это не только привыч ный способ действия; это прежде всего обязательный способ дейс твия, т.е. в какой-то мере неподвластный индивидуальному произ волу. Но только сформированное общество пользуется моральным и материальным превосходством, необходимым для того, чтобы иметь силу закона для индивидов, так как единственной нравственной личностью, находящейся над отдельными индивидами, является та, что образована группой. Только она также обладает преемственнос тью и постоянством, необходимым для того, чтобы поддерживать образец за мимолетными отношениями, воплощающими его еже дневно. Более того, роль группы не ограничивается просто возведе нием в ранг повелительных предписаний самых общих результатов отдельных договоров; она активно и положительно вмешивается в создание всякого образца... Чтобы аномия кончилась, нужно, стало быть, чтобы существовала или сформировалась группа, в которой могла бы возникнуть ныне отсутствующая система образцов»2.
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 7—8.
2 Там же. С. 9.
социология франции 101
Такой группой в данном конкретном случае, когда речь идет о нравственных основах экономической жизни современного индус триального общества, может быть, по мнению Дюркгейма, только профессиональная группа, т.е. группа, образованная всеми работни ками одной и той же отрасли промышленности, объединенными в единую организацию (корпорацию, профсоюз). Ни политическое общество в целом, ни государство не могут справиться с этой фун кцией, поскольку экономическая жизнь уже очень специализиро вана и с каждым днем все больше ускользает от их компетенции и воздействия. Такая группа должна стать общественным институ том, чтобы профессиональная этика и право смогли утвердиться в различных экономических профессиях.
Пример, касающийся экономической области, подтвержда ет общее правило: любое отношение к социальным ценностям и идеалам, лежащее в основе практической деятельности, так что общество не может без них нормально существовать и развиваться, является религиозным отношением постольку, поскольку это от ношение является в конечном счете вопросом веры. Возникающий на этой основе круг вопросов становится предметом анализа в последнем, обобщающем научное творчество Дюркгейма тру де — «Элементарные формы религиозной жизни» (1912). Здесь Дюркгейм развивает свое представление о религии как «социаль ном факте». Это составляет предмет собственно социологии ре лигии как научной дисциплины. Но выявление функций религии оказывается для Дюркгейма средством и предпосылкой решения главного для него вопроса: как возможно человеческое обще ство?
Социальное развитие и социальная стабильность. Кризис современного общества
Как было уже сказано, основной принцип, на котором строит ся социология Дюркгейма, заключается в рассмотрении общества как верховной самодостаточной реальности, конституируемой об щепринятыми верованиями, нормами и ценностями, т.е. тем, что в современной терминологии можно назвать культурной суперструк-турой. В этом контексте подлинной проблемой является не генезис таких культурных суперструктур, являющихся производными от с°Циальных, а то, как общество, первоначально построенное на сходстве сознаний», «механической солидарности» и не знающее Разделения общественного труда, начинает дифференцироваться.
102 История социологии
По Дюркгейму, стимулом дифференциации является борьба за су ществование. Рост численности того или иного общества, особен но на ограниченном пространстве, приводит к борьбе за ресурсы, которая, будучи ничем не ограниченной, может разрушить систему. Поэтому объединения дифференцируют свою деятельность таким образом, чтобы ослабить соревновательность и усилить коопера цию в защите, производстве и распределении ресурсов. Если про изошла дифференциация, если достигнута интеграция разнообразия в данной системе, то она растет и дифференцируется дальше.
Главными факторами осуществления процессов дифференци ации и интеграции выступают факторы культурные. В общей фор ме проблема, на решении которой и сосредоточивается Дюркгейм в «Элементарных формах религиозной жизни», — это проблема взаимосвязи между социальной дифференциацией и ценностной общностью. Главная интегративная сила в менее дифференциро ванных обществах — коллективное сознание, описываемое как механическая солидарность. Она ослабляется по мере прогрес сирующей социальной дифференциации, порождающей общие ценности, обеспечивающие рост индивидуальной свободы, но это значит, что существуют и должны быть найдены альтернативные механической солидарности способы интеграции.
Основные условия социальной солидарности выражены в мо ральных правилах: «Право и нравственность — это совокупность уз, привязывающих нас друг к другу и к обществу, создающих из массы индивидов единый связный агрегат. Морально, можно ска зать, все то, что служит источником солидарности, все, что застав ляет человека считаться с другими, регулировать свои движения не только эгоистическими побуждениями. И нравственность тем прочнее, чем сильнее и многочисленнее эти узы. Неточно, оче видно, определять ее (как это часто делали) через свободу; она со стоит скорее в состоянии зависимости. Она не только не служит освобождению индивида, выделению его из окружающей среды, но, наоборот, имеет существенной функцией сделать из него не отъемлемую часть целого и, следовательно, отнять у него кое-что из свободы его действий... Нравственность состоит в том, чтобы быть солидарным с группой, и она изменяется вместе с этой со лидарностью»1.
Если на первых порах (механическая солидарность) элемен тарные формы религии сопутствовали и обеспечивали солидар ность, при которой «быть частью целого» означало для индивида
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 406-407.
социология франции ЮЗ
«не быть индивидуальностью», быть, «как все», то солидарность более высокого типа (органическая солидарность) обеспечивает мо раль, которая требует уважать человеческую личность повсюду, где она встречается, т.е. «как у себя, так и у себе подобных». Поэтому, подчеркивает Дюркгейм, «обязанности индивида по отношению к самому себе суть в действительности обязанности по отношению к обществу»1. Вслед за И. Кантом и французским неокантианцем Ш. Ренувье Дюркгейм принимает тезис о ведущей роли морали в человеческом существовании. Мораль призвана соединить прин цип свободы и достоинства личности с представлением о ее долге по отношению к другим индивидам, с которыми она связана узами взаимозависимости. Если в первых работах Дюркгейм подчерки вал внешний и принудительный характер социальных фактов, то в последующем он часто обращается к таким понятиям, как «чувство долга», «моральный авторитет» общества и другим психологичес ким и символическим посредникам между индивидом и обществом. Наконец, как мы видели, Дюркгейм признает, что в современном обществе наука способна конкурировать во влиянии на общество с религиозными и политико-юридическими функциями, и прежде всего — социальная наука, помогающая обществу правильно осоз нать его подлинные идеалы и цели.
Р. Арон достаточно убедительно показывает, что для Дюркгейма и таких крупнейших социологов его поколения, как Вебер и Парето, основной темой размышлений были отношения между религией и наукой2. Они констатировали, что к началу XX в. общие верования трансцендентного порядка, с помощью которых общества способны были поддерживать свою «связность», упоря доченность и стабильность, были поколеблены развитием научной мысли. Проблема заключалась для них именно в том, как сохра нить общественную стабильность, для которой необходимы общие верования, в условиях, когда наука разрушает общие верования в форме традиционных религий. Общая посылка в поисках решения заключалась в том, что общество может сохранить свою связность и упорядоченную структуру только при условии, если общая вера объединяет его членов и обеспечивает согласие, обладая абсолют ным значением. Но традиционная религия, по мысли Дюркгейма, больше не отвечает требованиям «научного духа».
Традиционная мораль основывалась на религии. В средние ве ка, утверждает Дюркгейм, «всякая религиозная община составляла
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 408.
2 Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 307.
104
История социологии
нравственную среду, а нравственная дисциплина обязательно стре милась принять религиозную форму»1. Развитие науки и рациона лизма изменило эту ситуацию. Кризис современного общества как раз и является результатом того, что на смену морали, основанной на религии, не пришло ничего адекватного. Социология должна была, как полагал Дюркгейм, с одной стороны, помочь сознанию кризиса традиционной религии и перспектив ее обновления, а с другой — способствовать созданию морали, отвечающей требова ниям научного духа.
Общество и религия
Дюркгейм исходил из того, что религия встречается во всех известных нам обществах и представляет собой в этом смысле уни версальный феномен. Это позволяло предположить, что религия выполняет в обществе некую необходимую для его существования функцию. И если это так, то социологический анализ религии не обходим при изучении общества практически во всех областях жиз ни — экономической, политической и пр.
Важным этапом на пути к этому выводу было, помимо ис следования о разделении труда, изучение проблемы самоубийства («Самоубийство», 1897). Дюркгейм с помощью анализа статисти ческих данных показывает, что самоубийства детерминированы не биологически или психологически, а в первую очередь социоло гически, т.е. не существует сколько-нибудь значимой связи меж ду психическими заболеваниями, алкоголизмом, расовой прина длежностью и самоубийствами. В то же время в религиях с более сильными связями между верующими (как, например, в иудаизме, католицизме) процент самоубийств невысок. Напротив, в группах со слабыми связями, которые характеризуются религиозным инди видуализмом, как у протестантов, процент самоубийств выше. Так же обстоит дело у свободомыслящих. Аналогично этому у женатых процент самоубийств ниже, чем у разведенных, вдовствующих. В периоды трудностей, когда люди более сплочены в борьбе за вы живание, самоубийств меньше, чем во все времена процветания. Другими словами, степень социальной интеграции индивида слу жит индикатором, который можно использовать для объяснения и прогнозирования самоубийств в данном обществе. В социально здоровом обществе с высокой степенью общественной интеграции, солидарности, сплоченности его членов самоубийств меньше, чем
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. С. 7-8.
социология франции 105
в больном, расколотом враждой, охваченном борьбой всех против всех. Один из факторов социальной интеграции — религия.
Дюркгейм рассматривает религию как «социальный факт», т.е. как социальную реальность, которую можно наблюдать и изучать наравне с экономикой, семьей, правом и др., рассматривая их, со гласно разработанному им методу, «как вещи», как нечто объектив но данное, внешнее по отношению к человеку. Социальная реаль ность по природе своей включает интерпретацию этой реальности людьми — «знание» в самом широком смысле этого слова (как ра циональное, так и нерациональное), которое является элементом, важнейшим средством социальной самоорганизации.
Религия как «коллективное представление». Религия и общество в их взаимодействии
Социальное поведение людей опирается на интерпретацию реальности, которая должна быть «внятна» всем участникам «кол лективных действий», представляя собой общепринятое толкование вещей, «картину мира». Без такого истолкования, вне системы со гласованных интерпретаций реальности успешные координирован ные действия человеческой группы невозможны. По Дюркгейму, общество существует как совокупность таких «коллективных пред ставлений», которые воспринимаются людьми как их собственные, хотя на самом деле они являются порождением внешней по отно шению к ним реальности и для них обязательными. Религия отно сится к этой надындивидуальной социальной реальности, которая в своих важнейших проявлениях выступает как более или менее устоявшийся образ действий, способный оказывать на индивидов внешнее принуждение и выступающий в качестве их «коллективных представлений» и «коллективных действий». Этими коллективны ми представлениями и действиями, т.е. верованиями, ценностями, нормами, ритуалами, обеспечивается единство, целостность обще ства, социальной системы. Социальная и культурная системы не разрывно связаны и взаимообусловлены. Религию как социальное явление можно рассматривать как группу, члены которой разделяют общие для них верования и соответствующие способы действий; их поведение определяется внешними и внутренними факторами так, что внешние действуют только через внутренние, т.е. будучи интериоризированы.
В работе «О разделении общественного труда» Дюркгейм Рассматривает религию прежде всего как часть социальной сие 106
История социологии
темы. Он показывает, что составляющие общество социальные факты находятся между собой в строгой детерминистской функ циональной зависимости и эволюционируют, подчиняясь объек тивным закономерностям. Классифицируя социальные системы, Дюркгейм выделяет два основных типа солидарности — механи ческую и органическую. Он показывает, что каждый из этих соци альных типов задает соответствующий ему тип религиозной жизни. В эволюционном плане религиозное развитие трактуется как из менение в направлении все большей обобщенности религиозных представлений. Религию Дюркгейм рассматривает на этом этапе главным образом в контексте анализа способов интеграции в более или менее дифференцированных системах, интеграции с помощью вырабатываемых тем или иным образом общих ценностей, анализа возникающих в этой связи проблем морального принуждения и внутренней динамики общественного развития, социального про гресса. Религия выполняет интегративную функцию, религиозная связь между членами группы, общества выступает как их социаль ная связь, так что в ходе социальной эволюции религия изменя ется соответственно структурно-функциональным изменениям в социальной системе, в свою очередь накладывая на социальные системы свой отпечаток. Тем самым определяется главная тема со циологии религии — «религия и общество, взаимодействие между ними» и главный отправной методологический принцип: общество в такой же мере творит религию, в какой религия творит общество.
В «Элементарных формах религиозной жизни» Дюркгейм рас сматривает религию в качестве центрального института общества, религия становится здесь главным предметом исследования. На эт нографическом материале, анализируя тотемистические верования австралийских аборигенов, Дюркгейм объясняет способ, посред ством которого религия удовлетворяет важнейшую социальную потребность — потребность в солидарности. Вопрос о религии для него выходит за рамки социологии религии как отраслевой социо логической дисциплины. Вопрос о религии для Дюркгейма — это вопрос о том, как возможно вообще человеческое общество.
Социальная функция религии
Общество конституируется общепринятыми верованиями, нормами, ценностями, которые не произвольны и для отдельных индивидов являются обязательными, т.е. способны оказывать на них внешнее принуждение. Но теперь Дюркгейм ставит вопрос:
социология франции 107
если человек способен вести человеческое существование только в обществе, которое по отношению к индивиду означает в первую очередь ограничение свободы его действий, принуждение, то каким образом это принуждение общества по отношению к индивидам осуществляется так, что оно воспринимается этими индивидами как нечто само собой разумеющееся, принимается и переживается как нечто неустранимое и должное, как их собственный выбор, как поддерживаемая и почитаемая ими форма их существования? Очевидно, есть нечто помимо силы, кроме голого принуждения, что «держит» общество в качестве единого целого, обеспечивая консенсус. В конце концов деспотия — самая непрочная фор ма правления. Дюркгейма не удовлетворяет просветительская концепция общества — концепция «общественного договора» (Монтескье, Руссо), согласно которой общество рассматривается как добровольное объединение индивидов для совместной жизни, которые передают общественной власти часть своих прерогатив, но которые, «по идее», могут и должны оставаться независимыми. Дюркгейм видит в обществе верховную по отношению к индиви дам и самодостаточную реальность, которая не зависит от воли и желаний индивидов, которая по отношению к ним выступает как высшая, трансцендентная сущность, достойная поклонения и почитания1. Именно в этой связи Дюркгейм задается вопросом о социальной природе религии и ее функциях в обществе, вопросом о том, могут ли люди жить без богов.
Священное и профанное
Религия способна выполнять интегрирующую общество фун кцию благодаря тому, что она относит все существующее к одной из двух категорий — священному или профанному. В представлении о священном выражено признание первенства и большой ценности общества как целого в сравнении с индивидом как производным от общества: священное — это то, чему индивид повинуется как стоящей над ним, высшей по отношению к нему силе. Социология отказывается от богословского определения религии через веру в бога, и не только потому, что есть религии, в которых нет поня тия бога, но и потому, что социолог как раз и должен объяснить сам феномен веры в бога как социальный факт. Это относится и к определению религии как веры в сверхъестественное (помимо
1 В этом смысле «между богом и обществом, — по словам Дюркгейма, — надо сделать выбор».
108
История социологии
этого, само различение естественного и сверхъестественного свя зано с возникновением позитивной науки). Дюркгейм дает следу ющее определение: религия — это внутренне упорядоченная и свя занная система верований и обрядов, относящихся к священным, т.е. отделенным, запретным вещам; верований и обрядов, объеди няющих в одну моральную общину, называемую церковью всех, кто является их сторонниками...
Дюркгейм исходит из того, что различие между священным (сакральным) и светским (профанным) — универсально, присуще всем без исключения религиям. До сего дня это различение лежит в основе наук, изучающих религию. Священное противостоит про-фанному не как сверхъестественное — естественному, но как некая особая среди существующих вещей область, область запретного, область вещей, с которыми нельзя обращаться так, как с обычны ми вещами, которые человек использует по своему усмотрению во вполне прозаических, практических целях. Смысл трапезы как обычного повседневного действия — поесть, чтобы насытиться. Смысл трапезы как ритуального действия, священнодействия в таинстве причащения, — действия, направленного к «священным вещам», — также определяется неким желаемым результатом, но этот результат лежит вне пределов достигаемого в обычном (про-фанном) действии: мясо священного животного едят не для того, чтобы насытиться.
Священной может стать любая вещь. Вещи, которые для од них являются священными, для других таковыми не являются. При этом Дюркгейма интересует не то, по каким причинам та или иная вещь становится священной. Он полагает, что до конца это вряд ли вообще возможно прояснить в каждом конкретном слу чае. Главное — есть такие вещи, которые определенными группами людей признаются священными и в качестве таковых становят ся чем-то совершенно особенным, отличным от мира обычных вещей. Дюркгейма интересует, каково значение и функции этих особо выделяемых вещей, требующих к себе особого отношения, становящихся объектами ритуальных действий. Иными словами, он стремится понять, какую роль играют в жизни людей «священ ные вещи», каков смысл «производства святынь».
До Дюркгейма в религии усматривали главным образом не совершенный еще, свойственный неразвитому сознанию при митивных культур способ объяснения окружающего мира. Для Дюркгейма же религия не столько когнитивный феномен, способ познания, сколько способ руководства человеческим поведением и
социология франции 109
образом жизни. Религия лежит не столько в сфере познавательной деятельности, сколько в сфере социальной жизни человека.
Религиозная картина мира и социальная реальность
Рассмотрение религии в качестве объекта социокультурного анализа позволяет не только увидеть, каким образом в ней выра батывается характерный для того или иного общества культурный код, т.е. системы интегрированных значений, сформировавшихся в историческом развитии общества, но и обнаружить тот факт, что предлагаемые религией картины мира опосредуют отношения ин дивидов и групп к миру и выполняют функции контроля в соци альных изменениях. Религиозные верования представляют собой своего рода классификационные системы, отвечающие социаль ной потребности в разграничении между группами (обществами) и их внутренней интеграции. Этот подход был развит впоследс твии Леви-Стросом в структурализме. Религия функционирует как социо-культурная система, вынуждающая индивида действо вать, мыслить, чувствовать под влиянием возвышающихся над ним социальных механизмов. Так, тотемизм представляет собой простейшую форму социальной организации и технологии, ори ентирующей определенным образом жизнедеятельность группы. Религия представляет при этом данную социальную общность не в ее повседневном, подверженном многочисленным угрозам и потому непрочном и во многом случайном в своих проявлениях существовании, т.е. в ее профанном облике. В повседневной жизни царит случай, социальные установления неустойчивы, подвижны, нередко нарушаются. Поэтому важно, чтобы общество и его нор мативная система имели дополнительно свое воплощение в возвы шающейся над повседневностью идеальной форме, исключающей всякое сомнение и критику, в качестве «священного» установления, огражденного запретами от произвола «непосвященных».
Религия поддерживает нужное обществу социально-адекват ное поведение, освящая социально приемлемые образцы поведе ния, способствуя обузданию индивидуальных (эгоистических) по рывов, требуя готовности пожертвовать собственными интересами во имя общих. Все это осуществляется посредством верований, в которых сакрализуется общество. Механизмы такой регуляции Работают прежде всего на уровне подсознания, пробуждая общие переживания, эмоции, поддерживаемые религиозным ритуалом, культовыми действиями. Религия существует потому, что она
по
История социологии
нужна, потому, что в ней реализуются человеческие потребности. Предохраняя от индивидуального произвола, образа действий, продиктованных единственно лишь мотивом «я так хочу», рели гия делает возможной совместную жизнь людей, интегрирует их в жизнеспособный социум. Религия, следовательно, есть создание человека, составная часть и продукт его социального творчества. Если общество творит религию, то это объяснимо лишь тем, что религия способна определенным образом формировать социаль ную жизнь, творить ее и поддерживать в устойчивом состоянии. В религии общество выступает как трансцендентное, возвышающе еся над индивидом, священное.
Тотемизм как элементарная форма религии
Дюркгейм — первый великий представитель интегративной концепции религии, которая видит ее функцию в том, чтобы ин тегрировать индивида в социум. Он объясняет эту функцию веро ваний, основываясь на анализе такой «элементарной формы ре лигии», как тотемизм. «Если теория тотемизма способна дать нам объяснение самих характерных верований этой религии, то остает ся еще один факт, требующий объяснения. Если дана идея тотема как эмблемы клана, то остальное следует отсюда; но мы должны еще установить, как формируется сама эта идея. Для этого надо ответить на следующие два вопроса: что побуждает клан выбирать себе эмблему и почему эта эмблема заимствуется из животного или растительного мира, особенно — из первого?
То, что эмблема используется в качестве собирательного связующего центра любого рода группами, доказывать излишне. Как выражение социального единства в материальной форме, она делает его более очевидным для всех, и в этом главная причина того, что использование эмблематических символов должно бы ло быстро распространиться после того, как однажды они были придуманы. Но, более того, эта идея спонтанно внедрилась в об щественную жизнь как одно из ее условий; нет более удобного способа, чем эмблема, для осознания обществом себя самого: она служит также средством формирования этого сознания; это один из конституирующих общество элементов.
Действительно, посмотрев на себя, мы обнаружим, что инди видуальное сознание остается закрытым для всех остальных; они могут общаться только с помощью знаков, которые выражают их внутренние состояния. Если между ними устанавливается обще социология франции Ш
ние, которое становится реальной общностью, так что все пар тикулярные сознания как бы сливаются в одно общее сознание, то знаки, их выражающие, должны в результате слиться в один-единственный и уникальный знак. Его появление дает индивидам знать, что они едины, и дает им сознание их морального единства. Испуская один и тот же возглас, произнося одно и то же слово или делая один и тот же жест по поводу одного и того же предмета, они чувствуют свое единство и становятся едиными. Без символов социальное сознание может иметь только непрочное, случайное существование.
...Коллективные представления очень часто наделяют вещи, к которым они относятся, качествами, которые вовсе не сущес твуют в такой форме или в такой степени. Из самого обыкно венного объекта они могут сделать могущественное священное существо. Хотя силы, которые создаются таким образом, чисто идеальны, они действуют так, как если бы были реальными; они детерминируют поведение человека с той же степенью необхо димости и физического принуждения, что и реальные объекты. Аранда (название племени австралийских аборигенов. — В.Г.), который соприкасался со своей чурингой, чувствует себя более сильным; он действительно сильнее. Если он съел мясо животно го, пусть совершенно здорового, но запретного для него, он будет чувствовать себя больным и может от этого умереть. Конечно, солдат, который погибает, защищая свое знамя, жертвует собой не во имя куска ткани. Все это происходит потому, что социальное мышление в результате заключенного в нем императивного ав торитета имеет силу, которой индивидуальное сознание никогда не может обладать.
Мы можем теперь понять, каким образом тотемические при нципы, и вообще все религиозные силы, обретают существование вне объекта, в котором они пребывают. Это происходит потому, что идея о них никоим образом не возникает из непосредствен ного восприятия этих вещей нашими чувствами или разумом. Религиозные силы суть только представления, инспирируемые группой у ее членов, но проектируемые вовне сознанием, их вос принимающим, и объективируемые. Будучи объективированными, °ни привязываются к какому-то объекту, фиксируются в этом объ-екте, который становится священным. Дело в том, что эту функ цию могут выполнять любые объекты. В принципе не существует таких, которые были бы предназначены для этого по своей приро-^??- Священный характер, которым наделяется какой-то объект, не
112
История социологии
является чем-то таким, что ему самому внутренне присуще: он им наделяется. Мир религиозных вещей не образует особого аспекта эмпирически данного природой; он надстроен над ним.
Способность общества выступать в качестве бога или порож дать богов никогда так не проявлялась, как в первые годы рево люции (имеется в виду Французская революция XVIII в. — В.Г.). Действительно, в это время под влиянием всеобщего энтузиазма исключительно светские по своей природе вещи были обращены общественным мнением в священные: Родина, Свобода, Разум. Обозначилась тенденция к созданию религии со своим догматом, своей символикой, алтарями и празднествами»1.
Современная антропология вносит определенные корректи вы в Дюркгеймову социологию религии. В новом свете предстает тотемизм. Так, Леви-Строс рассматривает тотемические верования не как установление внутрисоциумных связей, но как попытку свя зать социальный мир с природным. С этой точки зрения все формы веры, в том числе и вера религиозная, представляют собой части общего стремления человека преодолеть разрыв между природой и человеком. Новым в этом подходе является то, что религиозные символы и институты определяются не столько социальными от ношениями, сколько культурным контекстом. Еще раньше это выразил Вебер, строивший свою социологию религии как часть социологии культуры.
Секуляризация: возможно ли общество без религии?
Рассмотренная Дюркгеймом элементарная форма религии в виде тотемизма обеспечивает выполнение интегративной функ ции, собственно, только в обществе, где господствующей является «механическая солидарность». Между тем сам Дюркгейм тракто вал прогресс как переход от «механической солидарности» к «ор ганической». Он отмечал в данной связи, что в ходе этого развития религия охватывает все более узкую сферу социальной жизни и играет все более ограниченную роль в ней. Дюркгейм таким обра зом вводит в социологию религии тему секуляризации: общества современного типа характеризуются тем, что они являются секу-лярными. В таком случае возникает вопрос: если не религия, то какие другие факторы обеспечивают социальную солидарность?
1 Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Религия и обще ство. Хрестоматия по социология религии / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Путкевич. М.( 1996. С. 438,441,469,470.
социология франции 113
Дюркгейм полагал, что в развитом обществе существует возмож ность выразить то, что составляло содержание и социальный смысл религии, в не-религиозной форме: религиозная символика заменя ется светской, мифология — рациональным мышлением, религи озная этика — гуманистической. Кроме того, в сложных обществах с дифференцированной сетью социальных институтов, отчетливо выраженной социальной стратификацией, в условиях развиваю щейся глобализации социальной жизни, религии, существуя во множественном числе, выполняют интегративную функцию внут ри групп единоверцев, а в отношениях между этими группами они играют роль фактора дезинтеграции, участвуя в этом качестве во многих современных конфликтах, особенно межнациональных.
Для Дюркгейма религия — «социальный факт», она призвана поддерживать социальное равновесие и обеспечивать социальное согласие — «солидарность». В этом качестве выступают все рели гии: верования и ритуалы могут меняться, но функции религии в разных социальных системах остаются одними и теми же. Различия между религиями с этих позиций оказываются социально мало значимым фактом. В основе такого подхода лежит эволюционизм спенсеровского толка: общество в разных своих типах трактуется как комбинация одних и тех же элементов.
Этот подход дал возможность Дюркгейму проанализировать социальную функцию религии на той ранней стадии истории, когда общество и культура еще не отдифференцировались и соци альная солидарность, сплоченность обеспечивалась утверждением единообразия. В таком обществе «механической солидарности», какими бы ни были конкретные религиозные символы, они вы полняют одну и ту же социальную функцию. На более поздних стадиях социальной эволюции ситуация усложняется. Начиная уже с Вебера в анализе социальных функций религии акцент пе реносится на выявление и учет многообразия религий: социальная роль разных религий не может быть одинаковой. На первый план в рассмотрении религии выходит не ее «социальный механизм», а ее «моральная архитектура». Сам Дюркгейм уже намечал этот новый подход к пониманию религии как социокультурного фено мена, хотя развит он был уже после него (и прежде всего следует назвать Б. Малиновского, П. Сорокина и Т. Парсонса, а ближе к нам — R Белла, П. Бергера, Т. Лукмана).
Секуляризация общественной жизни в понимании Дюркгейма оказалась недостаточно проясненным, вызывающим споры поня тием. Он полагал, что выбор «между богом и обществом» не очень
114
История социологии
существен, поскольку в божестве он видел «лишь общество, преоб раженное и мыслимое символически». Главное в том, чтобы най ти средства стабилизировать общество, в котором индивид может свободно проявлять себя, а для этого нужно, чтобы уважение к личности сочеталось с уважением к социальным нормам. Неверно полагать, что Дюркгейм ставил знак равенства между секуляри зацией и отмиранием религии, рассматривая секуляризацию как завершение эволюции, ведущей к современности, к миру, пол ностью рационализированному, «онаученному». Он сохранял и в современном мире место вере в широком смысле слова, указывая на феномен «мирских религий» в виде идеологий, на существова ние квазирелигиозных образований; более того, в каком-то смысле Дюркгейм сакрализовал само общество как объект обожествления, в котором неизбежна власть верований и действие социальных страстей, выходящих за рамки социальной рациональности.
Неверно было бы также полагать, что Дюркгейм искал прими рения и сочетания науки с религией, имея в виду сохранение роли религиозной веры. Во взглядах Дюркгейма все же превалировал социальный оптимизм, опирающийся на веру в разум, в науку. Для него единение людей — закон природы, а не божественное уста новление. Его вера в будущее — это вера в будущее разума, науки. Так оценивают позицию Дюркгейма многие крупные социологи, такие, как Р. Арон, Э. Гидденс, хотя при этом они справедливо об ращают внимание на то, что аргументация в пользу этой позиции у Дюркгейма недостаточна. Так, Э. Гидденс считает упрощением то, что религиозные предписания и моральные нормы в работах Дюркгейма рассматриваются так, как если бы они поддавались только одному способу истолкования членами общества. На са мом деле одна и та же совокупность символов и кодов, например, христианских догматов, является объектом разнообразных, подчас взаимоисключающих истолкований.
Дюркгейм — классик социологии. Он заложил основы пони мания общества как ценностно-нормативной системы. В продол жение его идей или в полемике с ними, но во многом по проложен ным Дюркгеймом путям развивалась социология как наука.
Основная литература
Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995.
Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996.
Дюркгейм Э. Самоубийство. М., 1998.
социология франции 115
4. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии / Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Путкевич. М., 1996. С. 111-145, 438-441, 469-470.
Дополнительная литература
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.
Леви-Строс К. Тотемизм сегодня. Гл. I // Клод Леви-Строс. Первобытное мышление. М., 1994. С. 74-108.
Московичи С. Машина, творящая богов. М, .1998.
Парсонс Т. Современный взгляд на Дюркгеймову теорию религии // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. С. 170-190.
Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994. С. 12-21.
Психологическая традиция
в социологии:
Габриэль Тард, Густав Лебон
Общая характеристика психологической социологии
Формирование психологической социологии было одним из наиболее значительных явлений в процессе возникновения и раз вития социологии как науки об обществе. Она оказала огромное воздействие на содержание и форму всей социологии, на ее воз можности, развитие и историческую судьбу.
Особенно значительную роль в создании психологической со циологии сыграло формирование и распространение психологиз ма — методологического подхода, утверждавшего возможность пос троения различных наук на основе психологии и целесообразность полного или частичного сведения к психической реальности различ ных фрагментов или даже всей социальной действительности.
Выступая поначалу в латентной (скрытой) и маргинальной (пограничной) формах, психологическая версия социологичес кого знания довольно быстро сформировалась и оформилась как психологическая социология. В ее развитии возможно вычле нить три основных периода: 1. Период создания и становления психологической социологии (с середины XIX до начала XX в.).
Период утверждения, конституирования и институализации психологической социологии (с начала XX до 60—70-х гг. XX в.).
Период формирования новейших форм психологической соци ологии (с 60-70-х гг. XX в. до настоящего времени).
Наиболее существенные идеи и ориентации психологической социологии были разработаны в первый период ее существования, когда в общих чертах были созданы ее основные объяснительные принципы, методологические подходы, модели, течения.
Психологическая социология Г. Тарда
Большое влияние на формирование и развитие психологи ческой социологии оказал один из ее основоположников, фран цузский криминалист и социолог, профессор новой философии в Коллеж де Франс Габриэль Тард.
Габриэль Тард родился 12 марта 1843 г. в г. Сарла, в семье французских аристократов. В юношестве романтически настроен ный Г. Тард увлекался поэзией и некоторое время считал ее своим
социология франции 117
призванием. В 1860 г. он успешно сдал экзамены бакалавра по гу манитарным, а затем и по техническим наукам, в 1869 г. он принял назначение на должность помощника судьи города. В 1873 г. Г. Тард был назначен заместителем прокурора Республики в г. Руссек, но через 2 года вернулся в родной город, где работал следователем до 1894 г.
В силу своей профессиональной деятельности Г. Тард заин тересовался различными криминалистическими проблемами и приступил к изучению произведений специалистов (в том числе Ч. Ломброзо), с которыми вскоре установил профессиональные контакты (1882). Опубликованные им статьи по криминалистике были встречены благожелательно. Вскоре на основе этих статей он написал и опубликовал книгу «Сравнительная криминология» (1886), в которой выступил против примитивных традиционных представлений о причинах преступности и теории Ч. Ломброзо о врожденных причинах преступности и существовании типов «при рожденных преступников», сосредоточив внимание на социальных причинах преступности (образовании, подражании и др.). Идеи этой книги получили поддержку и оказали немалое влияние на формирование и становление французской школы криминологии. В 1890 г. он опубликовал две выдающиеся книги: «Философия уго ловного права» и «Законы подражания».
«Философия уголовного права» представляла собой большую работу по криминалистике, в которой был применен социально-психологический подход к юридическим проблемам и заложе ны основы современной социологии права. Эта книга принесла Г. Тарду известность во Франции и за границей (главным образом в Италии и России). Еще больший успех выпал на долю «Законов подражания» — первой книги Г. Тарда по социологии, которая была признана выдающимся, классическим произведением пси хологической социологии и принесла Г. Тарду всемирную славу как сооснователю и лидеру этого направления. В 1893 г. Г. Тард успешно завершил работу над книгой «Социальная логика» (1893), публикация которой оказала большое влияние на развитие евро пейской и американской социальной мысли.
В 1893 г. Г. Тард был приглашен в Париж, где он начал за ниматься проблемами организации криминальной статистики во Франции, а в январе 1894 г. он был назначен руководителем служ бы криминальной статистики министерства юстиции. Последние Ю лет жизни (1894—1904) Г. Тард провел в Париже, где занимался преимущественно криминалистикой и составлял ежегодные от 118
История социологии
четы о состоянии преступности во Франции. В силу служебных обязанностей ему доводилось бывать и в командировках (в том числе в Санкт-Петербурге). Сам Г. Тард не был удовлетворен сво ей службой, но заслуги его в этой области были отмечены орденом Почетного легиона (1897) — высшей наградой Франции.
Парижский период жизни Г. Тарда отличался высоким уров нем интенсивности его творческой деятельности. Он опубликовал в ведущих научных журналах своего времени большое количество статей по различным проблемам философии, социологии, соци альной психологии, криминалистики, политики, экономики, ис тории, археологии, лингвистики и т.д.
Одна за другой публиковались его книги: «Эссе по социо логии» (1895), «Универсальная оппозиция» (1897), «Социальные законы» (1898), «Этюды по социальной психологии» (1898), «Превращения власти» (1899), «Общественное мнение и толпа» (1901), «Экономическая психология» (1902), «Фрагмент грядущей истории» (1904). Выход в свет каждой из них был большим собы тием. Успех этих книг определялся и новыми проблемами, и новы ми идеями, и конечно же блестящим общедоступным изложением весьма сложных вопросов и прекрасным языком.
Исследования Г. Тарда по проблемам взаимодействия инди видуального и массового поведения, социальных норм, функци онирования общества, различным формам общественной жизни, развития общественных наук и многим другим вошли в золотой фонд социологии.
Сам Г. Тард в достаточной мере осознавал свою выдающуюся роль в развитии социальной мысли, хотя оценивал ее с присущими ему скромностью и тактом. С течением времени он все больше ув лекался преподаванием различных социальных наук и дисциплин и охотно читал лекции по проблемам политики и социологии в Школе политических наук и Свободном колледже общественных наук.
В 1900 г. Г. Тард возглавил кафедру современной философии в Коллеж де Франс и уволился из министерства юстиции. В конце 1900 г. он был избран членом департамента философии Академии нравственных и политических наук. Он читал лекции по интер ментальной психологии, социологии, философии, экономической психологии.
Интенсивная деятельность Г. Тарда как ученого и профессо ра принесла не только творческие плоды и известность. С весны 1903 г. на фоне истощения сил у него возобновились боли в глазах, из-за которых он был вынужден сократить свою исследователь социология франции 119
скую и преподавательскую нагрузку. Он стремительно старел. Умер Г. ТарД 12 мая 1904 г.
В книгах Г. Тарда «Законы подражания» (1890; русский пе ревод 1892, 1902), «Философия уголовного права» (1890; сокра щенный русский перевод «Преступник и преступление», 1906), «Социальная логика» (1893; русский перевод 1901), «Эссе по со циологии» (1895), «Социальные законы» (1898), «Этюды по соци альной психологии» (1898; русский перевод «Личность и толпа. Очерки по социальной психологии», 1903), «Общественное мне ние и толпа» (1901; русский перевод 1902) и других работах был изложен комплекс оригинальных идей и концепций, оказавших значительное воздействие на создание, самоопределение и эво люцию социологии и социальной психологии.
Согласно учению Тарда, общество есть продукт взаимодей ствия индивидов, в силу чего основу общественного развития и всех социальных процессов составляют «интериндивидуальные» отношения людей, познание которых является основной задачей социологии.
Призывая особенно тщательно исследовать «личные особен ности, которые одни только реальны, одни только истинны и кото рые всегда существуют внутри каждого общества»1, Тард настаивал на том, что «социология должна исходить из отношения между двумя сознаниями, из отражения одного другим, как астрономия исходит из отношения между двумя взаимно притягивающимися массами»2.
Такая интерпретация оснований и ориентации социологии неизбежно вела к утверждению ее статуса как «интерпсихологи ческой» дисциплины, в результате чего в учении Тарда социология нередко почти отождествлялась с «интерпсихологией». В решаю щей мере это обстоятельство детерминировалось принципиальной позицией Тарда, согласно которой психология должна быть ис пользована в качестве базиса социологии, прогрессивное развитие которой будет обусловливаться и определяться ее всевозрастающей психологизацией3.
1 Зомбарт В. Социология: Хрестоматия. М., 1926. С. 85—86.
2 Тард Г. Социальные законы. С. 16.
3 Тард Г. Личность и толпа. Очерки по социальной психологии. СПб., 1903. С 1-ц.
120
История социологии
Осуществляя психологизацию социологии, Тард ориенти ровался главным образом на поиск научно значимых фактов в сфере индивидуальной психики и особенно межиндивидуального взаимодействия людей. По его мнению, «требовать основных со циальных фактов надо не исключительно от внутреннемозговой психологии, но главным образом от междумозговой психологии, то есть той, которая изучает происхождение сознательных отно шений между несколькими, прежде всего двумя, индивидуумами. Разнообразные группировки и комбинации этих основных со циальных фактов и образуют затем так называемые простые со циальные явления...»1, составляющие необходимую основу всех социальных отношений.
Особое внимание Тард уделял изучению различных социаль ных процессов, детерминирующих становление, развитие и фун кционирование общества. Из множества этих процессов он осо бенно выделял основные социальные процессы, обеспечивающие существование и развитие человечества. К трем основным соци альным процессам Тард относил: повторение (подражание), про тивоположение (оппозицию) и приспособление (адаптацию)2.
Исходя из того что законы социологии должны распростра няться на все минувшие, нынешние и грядущие состояния обще ства, Тард пытался найти всеобщие и вневременные социальные закономерности, которые могли бы быть сведены к нескольким универсальным социологическим и психологическим законам. В качестве таких законов он ввел в социологию «законы подража ния», являющиеся ядром его общесоциологической теории под ражания.
Генеральным положением этой теории была идея, согласно которой основной движущей силой исторического процесса, равно как и любого человеческого сообщества, является неодолимое пси хическое стремление людей к подражанию. Тард особенно подчер кивал, что «первичный социальный факт состоит в подражании, в явлении, предшествующем всякой взаимопомощи, разделению труда и договору»3.
Настаивая на том, что «все главнейшие акты общественной жизни совершаются под владычеством примера»4, Тард утверждал, что открытые им «законы подражания» присущи человеческому
1 Тард Г. Социальные законы. С. 12.
2 См. там же. С. 60.
3 Зомбарт В. Социология: Хрестоматия. С. 88.
4 Тард Г. Преступник и преступление. С. 164.
СОЦИОЛОГИЯ ФРАНЦИИ 121
обществу на всех этапах его существования, поскольку «всякое социальное явление имеет постоянно подражательный характер, свойственный исключительно только социальным явлениям»1.
Эти утверждения представляют собой по существу формули ровку того, что сам Тард именовал «законами подражания», ко торые интерпретировались им как естественная основа, предпо сылка и основной механизм взаимодействия людей и социальной жизни. При этом в качестве значимых явлений социальной жизни он выделял инициативу (нововведение) и подражание (моду и тра дицию).
В непосредственной связи с «законами подражания» и в их контексте Тард изучал и объяснял проблему общественного про гресса, уделял особое внимание его источнику и механизму дейс твия. Согласно Тарду, единственным источником общественного прогресса являются открытия и изобретения, возникающие вследс твие инициативы и оригинальности отдельных людей. Эти твор ческие личности, по Тарду, вырабатывают принципиально новое знание и знания, основанные на новой комбинации уже существу ющих идей и информации. А знание и*обеспечивает прогрессивное развитие общества.
Вместе с тем Тард подчеркивал, что глубинная причина обще ственного прогресса — подражание, поскольку, с одной стороны, любое изобретение и потребность в нем сводимы «к первичным психологическим элементам, возникающим под влиянием приме ра»2, с другой — благодаря подражанию (существующему также в форме традиций, обычаев, верований, моды и т.д.) осуществляются отбор и внедрение открытий и изобретений в жизнь общества.
Социальная сущность этой концепции и «законов подража ния» достаточно определенно была выражена самим Тардом, ут верждавшим в качестве основного закона подражания закон подра жания низших слоев общества высшим. Придание этому «закону» базисного статуса Тард объяснял тем, что, по его наблюдениям, «любое самое незначительное нововведение стремится распро страниться по всей сфере социальных отношений, — при этом по направлению от высших классов к низшим»3. Хотя в истории, как известно, движение довольно часто осуществлялось и в обратном направлении.
1 Тард Г. Социальные законы. С. 15.
2 Тард Г. Законы подражания. С. 45.
3 Тард Г. Законы подражания. С. 348.
122
История социологии
В целом для учения Тарда характерно сведение значительного многообразия социальных отношений лишь к одной из их разно видностей — отношению типа «учитель — ученик в ряду ситуа ций»1. Эта элементарная схема и тардовская типология подража ния и поныне используются некоторыми социологами.
Согласно учению Тарда, механизм действия «законов под ражания» детерминируется преимущественно верованиями и хотениями, являющими собой некую субстанцию социального взаимодействия людей. По его мысли, именно через согласие и разногласие взаимно укрепляемых и взаимно ограничиваемых ве рований и хотений организуется человеческое общество. При этом Тард утверждал, что общество имеет скорее юридические, нежели экономические основания, поскольку оно базируется на взаимном распределении обязательств или соизволений, прав и обязаннос тей2. Несмотря на подобную трактовку социальной реальности, Тард сформулировал действительно актуальные вопросы, указав, что изучение индивидуального взаимодействия должно быть одной из основных задач социологии.
Этому кругу проблем он уделял основное внимание, что на шло свое воплощение в разработке концепции противоположения («оппозиции») как второго (после подражания) основного соци ального прогресса. Считая «оппозицию» своеобразной частной формой социального конфликта, Тард стремился доказать, что на личие общественных противоречий обусловливается взаимодейс твием сторонников противоположных социальных изобретений, выступающих в качестве конкурирующих моделей подражания. Преодоление таких ситуаций, как полагал Тард, во многом про исходит в силу действия третьего основного социального процес са — приспособления (адаптации).
Полагая, что «элемент социального приспособления лежит в сущности во взаимном приспособлении двух людей, из которых один словом или делом отвечает вслух на высказанный или молча ливый вопрос другого, так как удовлетворение потребности, как и решение задачи, есть только ответ на вопрос»3, Тард истолковывал «адаптацию» как доминирующий момент социального взаимодей ствия. В частности, именно такое понимание приспособления бы ло характерно для суждений Тарда о классах и классовой борьбе.
1 Беккер Г., Басков А. Современная социологическая теория в ее преемс твенности и изменении. М., 1967. С. 29.
2 См.: Тард Г. Законы подражания. С. 19,62.
3 Тард Г. Законы подражания. С. 49.
социология франции 123
Тард был одним из первых социологов, охотно пользо вавшихся понятием «класс». Но содержание данного понятия он сводил лишь к психическим компонентам и утверждал, что классовая борьба является отступлением от правил «нормаль ной жизни»1. Подчеркивая, что главным моментом межклас совых отношений выступает не борьба, а сотрудничество, Тард рекомендовал «низшему классу» осуществлять восхождение по ступеням общественной иерархии путем абсолютного подража ния «высшему классу». По его мнению, роль важного фактора, уничтожающего расстояние между социальными классами, мо жет сыграть, например, «вежливое обращение».
Среди исследовательских интересов Тарда заметное место занимала проблема «психологии толпы» и механизмов формиро вания общественного мнения.
Понимая толпу как «собрание разнородных, незнакомых друг другу элементов»2, Тард утверждал, что формирование толпы происходит в результате двоякого действия механизма подража тельности. Толпа, по Тарду, — это «собрание существ, поскольку они готовы подражать друг другу или«поскольку они, не подражая друг другу теперь, походят друг на друга, поскольку общие им чер ты являются старинными копиями с одного и того же образца»3. В качестве общих черт толпы, объединяющих ее участников, Тард называл веру, страсть, цель, «коллективное самолюбие», эгоизм и одностороннюю иррациональную подражательность4.
Достаточно четко осознавая многоликость толп, Тард пред принял попытку их классификации. По его мнению, все толпы в конечном счете можно подразделить на выжидающие, внимающие, заявляющие о себе и действующие5.
В учении Тарда эта классификация сыграла немалую роль, но принципиального значения все же не обрела, поскольку Тарда главным образом интересовали не отдельные свойства толпы, а ее общие характеристики как зародыша и элемента общества. Утверждая, что существуют два различных зародыша общества — «семья и толпа», он считал, что «в деревенских обществах господс1 Осипов Г.В. Современная буржуазная социология. Критический очерк. М., 1964. С. 15.
2 Гибш Г., Форверг М. Введение в марксистскую социальную психологию. м-, 1972. С. 165.
3 Тард Г. Законы подражания. С. 68.
4 См.: Тард Г. Преступления толпы. С. 4—5, 7,13-14.
5 См.: Тард Г. Личность и толпа. Очерки по социальной психологии. СПб.,
19оз.с. зо.
124
История социологии
твует семейное начало... в городах господствует общество-толпа»1. В целом в социологических исследованиях Тарда приоритет при надлежал изучению толпы как формы организации общества на стадии сформировавшейся городской культуры.
Стремясь к решению данной проблемы, Тард подчеркивал, что применительно к достаточно развитым обществам, достигшим зрелых этапов общественной эволюции, необходимо говорить не о «толпах», а о «публике» или «публиках». Вводя в социологичес кую теорию представление о публике как особой разновидности социальных общностей, он характеризовал ее как социальное объ единение, формирующееся под воздействием различных средств массовой коммуникации.
По Тарду, публика в отличие от толпы не является неким фи зическим объединением людей. Она представляет собой духовно целую группу «рассеянных» в пространстве индивидов, для которой характерно наличие заметного духовного или идейного внушения, «заражения без соприкосновения», общность мнений, определен ный интеллектуализм и общее самосознание2. Принципиальным отличием публики от толпы Тард считал то, что в публике не про исходит нивелировки людей и каждый получает возможность для самовыражения, в то время как в толпе человек утрачивает свою индивидуальность и интеллектуальность, в силу чего умственный уровень любой толпы значительно ниже, чем интеллект большей части составляющих ее людей.
Примечательно, что в рассуждениях о публике Тард счел воз можным и необходимым подчеркнуть ее особенно быстрый рост в революционные эпохи. Это тем более интересно, поскольку он ак тивно проповедовал желательность преодоления нетерпимости со стороны «всякой толпы» (или нации, среди которой господствует «дух толпы») и выгодность «постепенной замены толпы» публикой, поскольку это замещение «всегда сопровождается выигрышем в терпимости»3.
Основная идея Тарда о существовании «законов подражания» распространялась им на предметные области различных наук и дисциплин. Определенный позитивный эффект имело внедрение его идей в криминалистику, вследствие чего он по праву считается одним из основоположников криминалистического (юридическо го) направления в социологии.
1 Тард Г. Преступник и преступление. С. 171.
2 См.: Тард Г. Общественное мнение и толпа. М., 1902. С. 5—6.
3 Тард Г. Личность и толпа. Очерки по социальной психологии. С. 9-10.
социология франции 125
Человек, справедливо утверждал Тард, преступником стано вится, а не рождается. По мнению Тарда, существует лишь очень немного людей, которые всегда и везде совершали бы преступле ния, естественные или нет, точно так же, как лишь очень немногие никогда и нигде не поддались бы искушению согрешить. Огромное большинство состоит из лиц, остающихся честными по милости судьбы, или из таких, кого толкнуло на преступление несчастное стечение обстоятельств. В общем же для концепции Тарда харак терно понимание преступника как «социального экскремента» общества, сформировавшегося в соответствии с законами подра жания и приспособления.
Допущенное Тардом преувеличение роли подражания в обще ственной жизни несколько снизило ценность его интерпсихоло гической социологии. Но в целом его творчество оказало большое влияние на формирование психологической социологии и соци альной психологии. Его идеи и работы существенно повлияли на постановку и исследование ряда проблем и теорий социологии. В современной социологии к ним принято относить проблему межличностного взаимодействия, проблему психосоциальных механизмов, теории социализации и социального контроля, про блему использования статистических методов в социологии и т.д.
Интерпсихологическая социология Тарда оказала значи тельное воздействие на французскую и русскую социологию. Но особенно сильно она повлияла на развитие американской соци ологии и социальной психологии, многие лидеры которой, в том числе и такие крупные деятели психологической социологии, как Ч. Кули, Э. Росс и др., вдохновлялись и руководствовались идеями Г. Тарда.
Психологическая социология Г. Лебона
Весьма значительное воздействие на формирование психо логической социологии оказали идеи и концепции французского социолога, социального психолога, историка, антрополога и ар хеолога, доктора медицины Постава Лебона (1841— 1931).
В книгах Г. Лебона «Психологические законы эволюции на родов» (1894; русский перевод 1906), «Психология толпы» (1895; в Русском переводе «Психология народов и масс», 1896, 1995), *Психология социализма» (1898; русский перевод 1908, 1995), "Французская революция и психология революций» (1912) и дру-Ги* работах был изложен комплекс идей и концепций, составив 126
История социологии
ших основания «психологии масс» — одной из первых версий со циальной психологии и психологической социологии.
Принципиально важная установка, последовательно про водившаяся Лебоном во всех сочинениях, заключается в том, что основным инструментом познания социальных процессов и истории должна быть модифицированная психология. По его мнению, эта психология должна ориентироваться не столько на познание сознательных поступков людей, сколько на постижение неосознаваемых моментов их душевной жизни, ибо «скрытые, ускользающие от нас мотивы» поведения формируются благода ря «наследственному влиянию» в «бессознательном субстрате» психики.
Несколько предвосхищая психоаналитические идеи 3. Фрейда и его последователей, Лебон настаивал на том, что осознанная жизнь сознания индивида составляет лишь очень малую часть по сравнению с его «бессознательной жизнью», и подчеркивал посто янное и безусловное преобладание бессознательного в различных человеческих сообществах (главным образом в толпе и массе).
Опираясь на результаты собственных непосредственных и дистанцированных исследований различных европейских и ази атских цивилизаций, Лебон пришел к выводам, во-первых, об ис ключительной важности психических компонентов социальной жизни и исторического процесса и, во-вторых, о телеологическом характере истории и действии ее законов «со слепой правильнос тью механизма», столкновение с которыми приводит к неизбеж ному поражению людей. В значительной мере именно действием этих законов Лебон объяснял то обстоятельство, что каждый народ обладает душевным строем, столь же устойчивым, как и его анато мические особенности, и от него-то и происходят его чувства, его мысли, его учреждения, его верования и его искусства. При этом Лебон полагал, что «нравственные и интеллектуальные признаки, ассоциация которых образует душу народа, представляют синтез (обобщение) его прошлого, наследство его предков, мотивы, уп равляющие его поступками.
Согласно Лебону, стабильный психический склад народов и рас формируется под влиянием наследственных факторов, воспи тания, среды, подражания и общественного мнения, которые обес печивают трансляцию суммы средних понятий, обусловливающих сходство людей.
В качестве важнейшего компонента эволюции цивилизации Лебон принимал религиозные верования, которые, по его мнению,
социология франции 127
всегда являлись самым существенным элементом в жизни народов и их истории. К числу главных факторов эволюции, обеспечиваю щих ее обновление и движение, он относил характер народа, идеи, понятия, верования (религиозные, социальные, политические и т.д.) и убеждения.
Осуществляя психосоциологические исследования, Лебон уделил особое внимание проблемам «толпы» и «расы», поскольку, по его мнению, в жизни европейского общества в конце XIX — начале XX в. начался качественно новый этап развития — «эра толпы», основным признаком которой является «замена созна тельной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы»1.
Понимая и трактуя толпу как группу людей, обладающую специальными свойствами и охваченную общими чувствами, настроениями и стремлениями, Лебон выделил характерные ее черты: зараженность общей идеей, сознание непреодолимости собственной силы, утрата чувства ответственности, нетерпимость, раздражительность, догматизм, неспособность обдумывать, от сутствие рассуждения и критики, преувеличенная чувственность, восприимчивость к внушению, готовность к импульсивным дейс твиям и бездумному следованию за лидерами.
Рассматривая наступление «эры толпы» как начало упадка цивилизации, Лебон подчеркивал, что в толпе люди деперсона лизируются и деиндивидуализируются. Согласно Лебону, каковы бы ни были составляющие толпу индивиды, как бы сходны или несходны ни были они между собой по своему образу жизни, занятиям, характеру или интеллигентности, один лишь факт их принадлежности к толпе достаточен для появления у них своего рода коллективной души, благодаря которой они совсем иначе чувствуют, мыслят и действуют, чем чувствовал, мыслил и дейс твовал бы каждый из них в отдельности2.
Отмечая бессознательный и избыточно эмоциональный харак тер поведения людей в толпе, Лебон утверждал, что оно обуслов ливается действием «психологического закона духовного единства толпы», согласно которому в позднейшей фазе формирования ор ганизованной толпы в ней происходят исчезновение сознательных личностей и ориентирование чувств и мыслей людей в одном и том Же направлении, в силу чего на основе общих качеств характера, *Управляемых бессознательным», возникает временная «коллек1 Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896. С. 149. См.: Зомбарт В. Социология: Хрестоматия. М., 1926. С. 71.
128
История социологии
тивная душа» толпы1. Этим же законом детерминируется обрете ние людьми новых качеств и свойств, посредством превращения индивида в толпе в некий безвольный автомат с подавленными рациональными началами, присущими отдельной человеческой личности. Утрата же личностных свойств индивида и индивиду альных черт личности ведет к превращению человека в ирраци ональное, импульсивное существо, стремящееся к немедленной некритической реализации внушенных ему идей2.
Согласно концепции Лебона, разнообразные виды толпы в конечном счете могут быть сведены к двум основным типам: «раз нородной толпе» (уличные группы, парламентские собрания и т.д.) и «однородной толпе» (секты, касты и классы). Однако в социо логии самого Лебона эта классификация не обладала принципи альным значением, поскольку его преимущественно интересовали общие признаки и характеристики, присущие любой толпе.
Значительное внимание в социологии и антропологии Лебона уделялось проблеме человеческих рас. В общих чертах выводы Лебона в этой области свелись к утверждению наличия очень больших анатомических и столь же значительных психологичес ких различий между расами, в силу которых слияние рас даже в отдаленной исторической перспективе невозможно. Эти взгляды повлияли на исторически недостоверную трактовку Лебоном раз ных религиозных и династических войн как войн по сути расовых3. Консервативность взглядов Лебона по ряду проблем проявилась и в его отношении к идеям социального равенства. Утверждая изна чальное неравенство людей, в силу действия закона «неравенства индивидов и полов у высших рас», Лебон настаивал на том, что по мере развития цивилизации неравенство между людьми будет неизбежно возрастать4.
Существенную часть социологического творчества Лебона со ставила его борьба против социализма, который трактовался им как общество, состоящее из толп не приспособленных к жизни людей и дегенератов, управляемых бессовестными недоучками и доктринерами5. В связи с идеологией и теорией социализма Лебон всячески пропагандировал свою концепцию толпы как «последне го средства», имеющегося «в руках государственного человека, не
1 См.: Лебон Г. Психология народов и масс. С. 165.
2 См. там же. С. 170.
3 См.: Зомбарт В. Социология: Хрестоматия. С. 68.
4 См.: Лебон Г. Психология социализма. СПб., 1908. С. 390.
5 См.: Зомбарт В. Социология: Хрестоматия. С. 285.
социология франции 129
для того, чтобы управлять массами, так как это уже невозможно, а для того, чтобы не давать им слишком много воли над собой»1.
Социология Лебона в общем отразила некоторые типичные теоретические, мировоззренческие и методологические просчеты консервативных версий социологического теоретизирования его времени2. И тем не менее именно Лебон сформулировал основные идеи «психологии масс», получившие значительное распростра нение в современной социологии. В целом, несмотря на опреде ленную недостоверность некоторых выводов Г. Лебона, его учение оказало некоторое влияние на самоопределение и эволюцию со циологии и социальной психологии и послужило существенным импульсом развития психологической социологии.
Некоторые итоги. Психологическая социология во второй половине XIX — начале XX в.
Формирование и развитие психологической социологии осу ществлялось в непосредственной связи с многомерными и проти воречивыми процессами создания cqциoлoгии как новой науки об обществе и было одним из наиболее значительных компонентов этих процессов.
В ходе перманентной полемики между психологизмом и анти психологизмом сторонники психологизации социологии выдвига ли и разрабатывали разные идеи, концепции и программы созда ния психологической социологии. В конечном счете они решили поставленную задачу.
Первоначально формирование и становление психологичес кой социологии обусловливалось достижениями европейской со циологической мысли, которая являлась образцом социологичес кого теоретизирования и выступала в роли устойчивой интеллекту альной традиции психологически акцентированного исследования и объяснения социальных проблем.
Однако вскоре инициатива и лидерство в развитии психо логической социологии перешли к США, где формирование и развитие социологии осуществлялось преимущественно в соот ветствии с психологистской моделью организации социологи ческого знания и реализовалось главным образом в форме пси хологической социологии. Это обстоятельство в решающей мере
1 Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896. С. 159.
5 См.: Поршнев Б. Социальная психология и история. М., 1979. С. 93—94.
130 История социологии
содействовало ускоренному, а несколько позднее — опережаю щему развитию и лидерству американской социологии.
Создание и становление психологической социологии сопро вождалось методологической разработкой собственных основа ний и всевозраставшим воздействием ее идеалов, норм, парадигм, методов исследования на формирование и развитие социологии, социальной психологии, культурной (социальной) антропологии, конфликтологии и других наук, дисциплин и направлений соци ального знания. Наибольшее влияние психологическая социоло гия оказала на определение объекта, предмета, проблемных полей, целей и задач самой социологии, разработку категориально-по нятийного аппарата и методов познания, создание разнообразных социологических теорий и школ.
Идеи и работы основоположников психологической социо логии и их последователей оказали огромное влияние на форми рование и развитие теоретической, прикладной и эмпирической социологии и создание нового понимания социологии и психоло гии как поведенческих наук.
Основная литература
Американская социология: Перспективы, проблемы, методы / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1972.
Антонович И.И. Социология США: проблемы и поиски решений. Минск: Изд-во БГУ, 1976.
Зомбарт В. Социология: Хрестоматия / Пер. с нем. М.: Мысль, 1926.
Ионин Л.Г. Понимающая социология: Историко-критический анализ. М.: Наука, 1979.
История буржуазной социологии XIX — начала XX века. М.: Наука, 1979.
История социологии. Минск, 1993.
Критика современной буржуазной теоретической соиологии. М.: Наука, 1977.
Лебон Г. Психология народов и масс / Пер. с франц. СПб.: Изд-во Ф. Павленкова, 1896.
Лебон Г. Психологические законы эволюции народов. Пер. с франц. СПб.: Популярно-научная б-ка, 1906.
Лебон Г. Психология социализма / Пер. с франц. 2-е изд. СПб,: Изд-во С. Будаевского, 1908.
Тард Г. Законы подражания / Пер. с франц. СПб.: Общественная польза, 1892.
Тард Г. Преступления толпы / Пер. с франц. Казань: Изд-во Н.Я. Башмакова, 1893.
Тард Г. Социальные законы / Пер. с франц. СПб.: Изд-во П.Н. Сойкина, 1901.
Тард Т. Общественное мнение и толпа / Пер. с франц. М.: Изд-во А.И. Мамонтова, 1902.
социология франции 131
15. Тард Г. Личность и толпа. Очерки по социальной психологии. Пер. с франц. Е.А. Предтеченский. СПб.: Большаков и Голов, 1903.
16. Тард Г. Преступник и преступление / Пер. с франц. М.: Изд-во И.Д. Сытина, ' 1906.
Дополнительная литература
I. Беккер Г., Бесков А. Современная социологическая теория в ее преемствен ности и изменении / Пер. с англ. М.: Иностранная литература, 1961.
2 Вятр Е. Социология политических отношений / Пер. с польск. М.: Прогресс, 1979.
Гибш Г., Форверг М. Введение в марксистскую социальную психологию / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1972.
Мак-Доугол В. Основные проблемы социальной психологии / Пер. с 4-го англ. изд. М.Н. Смирновой / Под ред. Н.Д. Виноградова. М.: Космос, 1916.
Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993.
Нечипоренко Л.А. Буржуазная «социология конфликта». М.: Политиздат, 1982.
Овчаренко В.И., Грицанов А.А. Социологический психологизм: Критический анализ. Минск, 1990.
Осипов Г.В. Современная буржуазная социология: Критический очерк. М.: Наука, 1964.
Очерки по истории теоретической социологии XIX — начала XX века. М., 1994.
Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.: Наука, 1979.
II. Психология эмоций: Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984.
Сорина Т.В. Логико-культурная доминанта: Очерки теории и истории пси хологизма и антипсихологизма в культуре. М., 1993.
Тернер Дж. Структура социологической теории / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1985.
Уледов А.К. Психосоциология как интегральная отрасль научного знания: Курс лекций. М., 1995.
Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии / Пер. с польск. М.: Прогресс, 1969.
Ярошевский М.Т. Психология в XX столетии: Теоретические проблемы раз вития психологической науки. М.: ИПЛ, 1971.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
Индуктивная социология Джона Стюарта Милля
Джон Стюарт Милль (1806—1873) — философ, логик, теоретик политического и экономического либерализма — по праву счита ется основоположником английского позитивизма.
Краткая биография Дж. Ст. Милля
Джон Стюарт Милль родился 20 мая 1806 г. в Лондоне, в семье известного ученого Джеймса Милля.
Огромное впечатление на юного Милля произвело чтение в 1821—1822 гг. произведений Бентама. В начале 20-х гг. ХГХ столетия семнадцатилетний Милль основал «Общество утилитарианистов», в котором обсуждались этические и политические проблемы. В эти же годы он публикует свои первые работы. В 1823 г. ученый посту пил на службу в Ост-Индскую компанию, в которой проработ&т до 1858 г.
В 1837 г. Милль познакомился с первыми томами «Курса пози тивной философии» О. Конта. В 1841—1847 гг. Милль ведет ожив ленную переписку с Контом. В дальнейшем, однако, в отношениях обоих мыслителей наступает охлаждение, вызванное нападками английского либерала на теократические проекты Конта.
В 1866—1868 гг. Милль был членом палаты общин, примы кая к левому крылу партии либералов, возглавляемой Гладстоном. Потерпев поражение на новых выборах, Милль отошел от обще ственной деятельности.
Умер Милль 8 мая 1873 г. в Авиньоне.
* * *
Основные труды, «Система логики силлогистической и ин дуктивной» (1843; русский перевод 1914), «Основания политичес кой экономии с некоторыми из их применений к общественной философии» (1848; русский перевод 1981), «Размышления о пред ставительном правлении» (1861; русский перевод 1907), трактат «О подчинении женщины» (1861), «Утилитарианизм» (1863; рус ский перевод 1900), «Обзор философии сэра Вильяма Гамильтона
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 133
главных философских вопросов, обсужденных в его творениях» Л 865; русский перевод 1869), «Огюст Конт и позитивизм» (1865; русский перевод 1867), трактат «О свободе» (1869), трактат «Опыты о религии» (1874), «Автобиография» (1886).
Теоретические источники социологии Дж. Ст. Милля
Джон Стюарт Милль был сыном Джеймса Милля — известно го историка, психолога, сподвижника утилитариста И. Бентама.
В возрасте 20 лет Дж. Ст. Милль, разочаровавшись в традици онно утилитаристских взглядах своего отца, пережил «душевный кризис». В «старом» утилитаризме1 Джеймса Милля Милля-млад-шего не устраивали наднациональный, неисторический, сугубо рассудочный его характер, а также концепция морали, основанная исключительно на эгоистических интересах личности.
Утилитаристская система морали, по мнению ученого, пре небрегала тем внутренним и совершенно бескорыстным нравс твенным чувством, которое от природы заложено в хороших лю дях. Высшей добродетелью Милль считал «самопожертвование ради общего блага», и именно на этой гуманистической основе он попытался «обновить» утилитаризм в своей социально-фило софской доктрине. Необходимо отметить, что важным элементом в ней стала последовательная «доработка» принципов этического утилитаризма И. Бентама.
Милль обратился к творчеству поэтов У. Вордсворта и С. Кольриджа2, к теориям немецких философов-идеалистов, а также к идеям К. Сен-Симона и О. Конта.
Он пропагандировал, критиковал и переосмысливал мето дологические идеи контовского позитивизма и, подобно Конту, вошел в историю социологии, как «проектировщик» новой обще ственной науки (которую называл то социологией, то политичес кой наукой, то политической этологией, то просто социальной
1 Утилитаризм (или философский радикализм) — философия либеральных и Радикальных группировок буржуазии, занимавшая с конца XVIII в. ведущее положение среди различных течений английской мысли. Виднейший предста витель — И. Бентам, который выдвигал принцип пользы в качестве основы всех Человеческих поступков и действий.
2 Кольридж Самуэль Тейлор (1772-1834) и Вордсворт Уильям (1770-1850) —
^глийские поэты, представители романтизма. В философских взглядах «эволюонировали» от неоплатонизма к причудливой смеси из мистики и кантианс тва.
134 История социологии
наукой или социальной экономией) и тонкий исследователь ме тодологии и взаимоотношений обществоведческих дисциплин.
Заслугу в постановке этих проблем признавали за ним и его оппоненты, в частности неокантианец Г. Риккерт: «Джон Стюарт Милль первый сделал попытку создать систематическую логику наук о духе»1.
Однако, разделяя ряд философских и логических установок позитивизма Конта, Милль отвергал его социально-политическую доктрину, в которой усматривал систему духовного и политичес кого деспотизма, игнорирующую человеческую свободу и инди видуальность.
По своим философским воззрениям Милль относился к юмистско-берклианской группе идеалистов.
Для Милля, как для Д. Юма и Дж. Беркли, исходным пунктом являлся идеалистически трактуемый опыт. Материя, вещество не существует для Милля вне человека и его ощущений. Граница меж ду субъективным и объективным, между «Я» и «не-Я», находится не вне, а внутри человеческого сознания. Объективное — это лишь нечто общее и прочное в индивидуальных состояниях сознания. Мир, таким образом, растворяется в совокупности человеческих восприятий, за пределы которых нельзя, да и не надо выходить. «О внешнем мире мы не знаем и не можем знать абсолютно ниче го, кроме испытываемых нами от него ощущений»2 — таков вывод Милля.
Наиболее основательно свои философские взгляды ученый изложил в «Обзоре философии сэра Вильяма Гамильтона и главных философских вопросов, обсужденных в его творениях» (1865).
В этом труде Милль вплотную подходит к основной фило софской проблеме о «веществе и духе», о «Я» и «не-Я», о внешнем мире и субъекте.
Следует подчеркнуть, что характер решения Миллем важней ших вопросов о сущности взаимоотношений материи и сознания, субъекта и объекта во многом обусловил «психологизм» его кон цепции общественных наук.
Являясь последовательным сторонником представителей ассоциативной психологии Д. Гартли и Дж. Милля, он идеалис тически решает вопрос о сущности «индивидуального духа». Так,
1 Риккерт Г. Границы естественно-научного обоснования понятий. СПб., 1904. С. 193.
2 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. СПб., 1914.С. 54.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 135
сознание есть не что иное, как совокупность «серий» или «ря дов» настоящих, прошлых и будущих психических переживаний. Подобно тому как понятие материи сводится ученым к «посто янной возможности ощущений», так и понятие субъекта, носи теля психических переживаний, трактуется им как «постоянная возможность чувствований».
Экономические взгляды Милля складывались под влиянием учения Д. Рикардо. Однако Милль подверг пересмотру ряд важней ших положений классической политической экономии. Например, он «отошел» от трудовой теории стоимости Рикардо и предложил вульгарную теорию издержек производства. Стоимость товара, по его мнению, складывается из суммы, израсходованной на произ водство этого товара, заработной платы и средней прибыли на нее. В отличие от Рикардо, который рассматривал прибыль как часть стоимости, созданной трудом рабочего, Милль считал прибыль сто имостью, прибавленной к «стоимости труда». Эта добавочная стои мость «служит вознаграждением за воздержание» капиталиста1.
Своеобразно трактуя идеи Рикардо, Милль вместе с тем эк лектически сочетал их с учениями Т. Мальтуса (теория народона селения), Ж. Сея (учение о кризисах), Н. Сениора (теория возде ржания) и других экономистов.
Социально-политические воззрения Милля были близки к идеям просветителей. Так, его точка зрения о несомненной пользе участия граждан в общественной жизни совпадала, в частности, с воззрениями Ж.-Ж. Руссо. В своих рассуждениях о демократии и свободе ученый во многом разделял социально-политическую доктрину АТоквиля.
Индуктивная логика как методология социальных наук. Проблема метода
Одной из получивших наибольший исторический резонанс фундаментальных работ Милля стала «Система логики силлогис тической и интуитивистской» (1843). В ней ученый на основе эм пиризма и ассоциативной психологии2 попытался не только вы1 См.: МилпъДж. Ст. Основания политической экономии с некоторыми из их применений к общественной философии. СПб., 1860. С. 451.
2 Ассоциативная психология — одно из основных направлений психоло гии XVII—XIX вв., связывавшая главный объяснительный принцип психичес кой жизни с понятием ассоциации. При этом психика понималась как система механических связей (ассоциаций) между психическими элементами, в качестве которых рассматривались ощущения и представления.
136
История социологии
работать «законченную систему логики», которую считал «наукой самих наук», общей методологией научного знания, но и обосновать предметную область и методы других наук.
Согласно Миллю, логика «бесспорна» и объективна, она «представляет собой нейтральную почву, на которой могут встре титься и подать друг другу руки последователи как Гартли, так и Рида, как Локка, так и Канта»1.
При построении своей «Системы логики» Милль учел критику утилитаристских подходов своего отца Томасом Макалоу и, несом ненно, использовал логическое наследство крупнейшего англий ского реформатора логики — Ф. Бэкона2. Однако логика Милля существенным образом отличается от логики Бэкона. Это различие не исчерпывается несовпадением трактовок собственно логических вопросов, но лежит значительно глубже. Для материалиста Бэкона логика была методом познания закономерностей материальной действительности. Идеалист Милль строит систему психологичес кой логики, подчиненной задаче «описательного» исследования явлений опыта.
По мнению Милля, логика — это часть или ветвь психологии (которую ученый считал главнейшей из наук), изучающая технику мышления. По своим задачам логика — практическая, прикладная наука и в сущности сводится к теории умозаключения.
Согласно Миллю, все знание имеет своим источником опыт: ощущения или основанные на них внутренние психологические состояния. Они представляют собой факты, достоверные сами по себе, и логике с ними нечего делать. Логика занимается вопросами об образовании выводов из этих фактов и о доказательстве пра вильности этих выводов.
Критерием истины также служит опыт. Условием развития научного знания является обобщение данных опыта, движение от известного к неизвестному. Обобщающая деятельность ума проявляется в индукции — основном методе научного познания. «Индукция есть такой умственный процесс, при помощи которо го мы заключаем, что-то, что нам известно за истинное в одном частном случае или в нескольких случаях, будет истинным и во всех случаях, сходных с первым (или первыми) в некоторых опре деленных отношениях»3.
1 Милль Дж. Ст. истема логики силлогистической и индуктивной. СПб., 1914. С. 11.
2 History of Poitica Phiosophy. Chicago, 1966. P. 680.
3 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 260.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 137
Чистая индукция, или, как ее еще называл Милль, химичес кий метод, использует четыре основных пути, или «четыре метода опытного исследования»1: сходства, различия, остатков и сопутс твующих изменений.
Четыре основных пути чистой индукции, или «четыре метода опытного исследования», по Миллю.
Метод сходства: если в нескольких случаях, когда имеет место исследуемое явление, имеется лишь одно общее обстоятельство, то это обстоятельство и является причиной (или следствием) данного явления.
Например, в различных случаях кристаллизации тел общим обстоятельством является отложение твердого вещества из состоя ния расплавленного или раствора. Отсюда мы заключаем, что оно неизменно предшествует кристаллизации вещества.
Метод различия является, по мнению Милля, «еще более мо гущественным орудием исследования природы.
Если случаи, когда некоторые явления происходят или не происходят, имеют общими все обстоятельства, кроме одного, то именно это единственное обстоятельство и является причиной (или следствием) рассматриваемого явления. Например, в ряде случаев мы убеждаемся, что птица живет при наличии воздуха, а при погружении в углекислый газ умирает, отсюда вывод: птица не сможет дышать в углекислом газе.
Метод сходства применяется, как правило, при простом на блюдении, тогда как метод различия — при эксперименте. Однако зачастую они применяются вместе, как «соединенный метод сходс тва и различия».
Два других метода опытного исследования — метод остатков и метод сопутствующих изменений — являются инвариантами ме тода различия.
Метод остатков заключается в следующем. Если в явлении выделить те части, причины которых известны из прежних индук ций, то остаток является следствием оставшейся причины. За ABC всегда следует abc. Если «а» есть следствие «А», а «о» — следствие «В», то, согласно методу остатков, «С» оказывается причиной «с».
Метод сопутствующих изменений гласит: явление, всегда изме няющееся при определенном изменении другого явления, связано с этим последним причинной связью. Так, при нагревании сосуда с
' Эти методы были уже довольно определенно сформулированы в книге ^*- Гершеля «Философия естествознания», с которой Милль познакомился в Процессе работы над своей «Системой логики».
138
История социологии
водой объем воды увеличивается; вывод: повышение температуры есть причина расширения воды1.
В своих рассуждениях Милль ставил вопрос о том, как воз можна индукция, другими словами, на чем основана достоверность индуктивных заключений.
Возможность индукции и достоверность индуктивных выво дов оказываются основанными в конечном счете не на объектив ных закономерностях природы, а на субъективных и психологи ческих факторах. Важнейшую роль в процессе индукции играет психологический момент «ожидания». Именно «ожидание», воз никающее на основе ассоциативной деятельности сознания, делает возможным сам факт умозаключения.
Согласно Миллю, простейшая форма «ожидания» основана на ассоциации по смежности: ребенок обжегся о свечу, поэтому в будущем вид свечи ассоциируется у него с ожогом. Таким образом, происходит простейшее умозаключение от частного к общему. Но это еще не индукция, ибо здесь нет ни обобщения, ни доказанной достоверности.
Подлинная индукция базируется на принципе постоянного единообразия природы. Этот принцип делает возможными и до стоверными заключения от частного к общему. Поэтому «положе ние, что порядок природы единообразен... есть основной закон, общая аксиома индукции»2.
Ученый считал, что если разложить сложный комплекс явлений на его простейшие составные элементы, то можно заметить два типа единообразия: сосуществование и последовательность. Наиболее важен второй тип, ибо на нем основана возможность предвидения и практического воздействия на природу. Единообразия, которые могут быть признаны на основе опыта «совершенно достоверными и общими», называются законами. Объяснение явлений заключается в подведении их под тот или иной закон; объяснение закона — в сведении его к закону более простому, общему и достоверному. Наивысшим единообразием, обнимающим весь человеческий опыт, является закон причинной связи, этот «корень всей теории индук ции»3.
Придавая решающее значение простой индукции (и соответс твующему ей химическому методу), Милль в то же время ограни1 См.: Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 354-360.
2 Там же. С. 278.
1 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 294.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 139
чивает сферу ее применения химией и отчасти историей. К более сложным явлениям, со множеством причинных зависимостей, Милль рекомендует применять «дедуктивный метод» или «дедук цию». «Дедуктивный метод», по Миллю, основан на трех видах дедукции: прямой, конкретной и обратной1.
Прямой дедуктивный (или геометрический) метод состоит в индуктивном исследовании причин простых явлений, из которых складывается явление сложное. Однако этот метод применим толь ко в тех областях, где исключено влияние на изучаемое событие. Так, его можно использовать в математике, но не в политике.
Конкретный дедуктивный (или физический) метод выводит общие законы сложного явления на основе умозаключения от со вокупности ряда причин к предполагаемому следствию. Агрегация причин возможна, поскольку полученный эффект будет суммой эффектов, полученных от каждой взятой отдельно причины. Однако простая агрегация не годится для химии, она хороша для механики и социальной науки, поскольку люди остаются людьми, даже когда они взаимодействуют. Таким образом, этот конкретный дедуктивный метод необходим для тхж части социальной науки, которая связана с определением результата заданной причины, на пример с поиском нового закона в заданных условиях общества2.
Когда необходимо установить, как условия (или состояния общества) функционируют сами по себе, следует обратиться к об ратно-дедуктивному (или историческому) методу. Процедура здесь заключается в выведении закона на базе индукции с последующей опытной проверкой соответствия предположенного закона фактам действительности.
Сам Милль придавал большое значение использованию имен но этого метода для изучения общественных явлений. Для получе ния производных законов социального строя и социального про гресса, согласно точке зрения ученого, следует пользоваться только этим методом. С его помощью, возможно, удастся не только дале ко заглянуть в будущую историю человечества, но и определить, какие искусственные средства и в какой именно степени можно
1 Следует отметить, что хотя Милль и говорит о громадном значении и пло дотворности дедукции, однако по существу дедукция для него — это не что иное, Как усложненная и замаскированная индукция. Таким образом, именно индук ция фактически оказывается у него не только основным, но и единственным методом логического познания.
В попытке применить методы точных наук: геометрии, химии, физики — анализу общественных закономерностей и проявился наиболее ярко позити-ВИзм Милля.
140
История социологии
применить для того, чтобы ускорить естественный прогресс и пре дохранить человечество от тех опасностей или неожиданностей, каким оно подвергается в силу необходимых случайностей своего развития.
По мнению ученого, этот метод должен был поставить законы эволюционно-исторического развития человеческого общества в зависимость от законов прогрессивного развития психики.
В рамках этого метода Милль выделял два типа исследований. «Цель одних — выяснение, каким будет следствие той или иной причины при предположении известного общего состояния соци альных условий. Цель других — вопрос уже не о том, каково будет следствие данной причины для определенного состояния обще ства, а о том, каковы вообще те причины, которые обусловливают различные состояния общества»1.
Именно этот тип исследований Милль, вслед за Контом, счи тал более высоким и важным и ему преимущественно приписывал использование «исторического метода».
Милль постоянно предостерегал от наивного принятия первой попавшейся «исторической очевидности», некоего фактического «единообразия исторической последовательности общественных состояний» за истинный закон природы, тогда как такое единооб разие надо считать лишь «эмпирическим законом», т. е. законом самого низшего уровня общности, законом в первом приближе нии. Чтобы убедиться в его надежности, социальная наука должна привести («редуцировать») эмпирический закон к законам более высокой степени общности, которые могут быть обоснованны «в стороне», независимо от его фактологической базы и из которых можно дедуцировать какое-то проверяемое причинное обобщение-объяснение.
Выполнению основной задачи социальной науки способс твует такая научная процедура, как редукция. Суть ее сводится к установлению степени совпадения двух порядков обобщений — «априорной дедукции» общих принципов социальной науки и фактологической «исторической очевидности». Несовпадение, невозможность связать эти два ряда обобщений «сигнализирует» о необходимости критического пересмотра обоих.
Таким образом, редуцирование первичных исторических и социологических обобщений к ряду законов более высокой степе ни общности и составляет основную суть «обратно-дедуктивного,
1 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 846-847.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 141
или исторического» метода Милля, который, как уже было отме чено выше, он считал важнейшим и наиболее надежным из своих «методов социальной науки». Так, обратно-дедуктивный метод он начинает с фактов (доставляемых нам историей), на основании которых строит предположения, и затем эти предположения про веряет дедукцией из общих законов «человеческой природы»1.
Следует отметить, что такое понимание Миллем метода во многом повлияло на его содержательные суждения из области те оретической социологии, как выдержавшие проверку временем, так и признанные впоследствии ошибочными. Из анализа рассуж дений Милля о методах, можно предположить, что именно от ме тода во многом зависит предметная область той или иной научной дисциплины.
В целом Милль вместе с Контом защищал принципиальное единство метода естественных и социальных наук. Он сходился с Контом в понимании сущности позитивного метода, в убеждении относительно возможности и необходимости завершения (распро странением этого метода на сферу обществоведения) системы на учного знания в виде некоего иерархически построенного целого, состоящего из законов разной степени общности. Вместе с тем он признавал обусловленность особенностей подходов предметом ис следования и в этом смысле отличия методов политической эко номии, социологии, а также самих дисциплин друг от друга и от методов естествознания.
Интересно отметить, что согласно концепции Милля, в пер вом приближении, соотношение единства и особенностей в мето дологии естественных и общественных наук также можно проил люстрировать на примере рассмотренного выше обратно-дедуктив ного метода. По формально-логической структуре Милль описал в нем общенаучный метод выдвижения и последующей проверки Дедуктивных причин объяснений прогнозов: «...все общие предло жения, какие могут быть установлены дедуктивной наукой, явля ются гипотетическими... Они основаны на некотором предпола гаемом ряде обстоятельств и указывают, какое действие окажет та или другая причина при этих обстоятельствах, предполагая, что к ним не присоединится никаких других»2.
Утверждая, что предложенные им методы дают достоверное знание о причинах явлений, Милль, несомненно, переоценивал
История теоретической социологии: В 4 т. Т. 1. / Отв. ред и сост. Юн- Давыдов. М., 1997. С. 214.
Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 818.
142 История социологии
их познавательное значение. Ограниченность этих методов и их неспособность дать достоверное знание о причинах станет оче видной, если под причинностью понимать не только «постоянство предшествования и последования событий», а прежде всего их не обходимую внутреннюю связь1.
Социология в системе нравственных наук. Взгляды на общество
Первые пять книг «Системы логики» служат как бы введением к последней, шестой книге, посвященной «логике нравственных наук», в которой Милль обосновал систему нравственных наук. В эту систему он включил психологию, экономику2 и социоло гию.
Основополагающей в составе нравственных наук Милль счи тал эмпирическую психологию, или науку о человеческой природе, которая ищет основные единообразия (контовские «законы при роды») в области духовных и умственных явлений. Эта важность эмпирической психологии в системе общественных наук — естест венное следствие методологии ученого, согласно которой все мето ды познания (в том числе прямой, обратный и комбинированные дедуктивные методы) способны давать новое знание лишь пос тольку, поскольку они способны восходить к индукции. Именно психология, по Миллю, возможна как образцовая индуктивная наука, тогда как общественные науки неизбежно приобретают дедуктивный характер, пытаясь объяснить разновидности соци ального поведения конкретных людей с помощью общих законов, найденных индуктивно.
Ближе всего к психологии, по Миллю, находится основанная на ней этология, которая дедуктивно выводит законы формиро вания характеров и их формы из различных комбинаций общих психологических законов с конкретными физическими и психи ческими обстоятельствами, что и придает характерам индивидуаль ный оттенок. «...Этология будет обозначать ту зависящую от пси хологии науку, которая определяет, какого рода характер получится
1 См.: История теоретической социологии. Т. 1. С. 225.
2 Следует отметить, что первоначальные наброски теории обществен ных наук связаны у Милля с определением предмета политической экономии и свойственного ей метода исследования. Важно отметить, что политэкономия была единственной общественной наукой, где Милль систематически работал над содержанием теории.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 143
(в зависимости от этих общих законов) при наличности известного ряда физических и психических обстоятельств»1.
Переходный к социологии, частный вид этологии — «поли тическая этология», или наука «о причинах, определяющих наци ональный характер, присущий всякому народу или эпохе»2, — это по сути некая разновидность социальной психологии, учение о национальном характере. Общая психология в совокупности с индивидуальной и национальной этологиями, создает основу для дедуктивного построения той общей «науки об обществе», которую Милль называл общей социологией.
Дедуктивное движение мысли от «абстрактной» индуктивной науки психологии к «конкретным»3 общественным наукам допол няется встречным индуктивным движением «от истории», которая дает социологии материал для размышлений в виде «эмпирических обобщений», извлекаемых из наблюдений за действительным хо дом развития человеческих обществ.
Социология лишь осуществляет постоянную проверку исто рических обобщений психологическими и этологическими зако нами: «История, при разумном ее изучении, дает эмпирические законы общества. Задача же общей социологии заключается в том, чтобы проверить эти законы и связать их с законами человеческой природы посредством дедукций, показывающих, что таких имен но производных законов и надо было ожидать в качестве следс твий тех основных законов»4. Тем самым социология превращает «простой эмпирический закон» в истинный закон природы, «закон научный», т. е. общезначимый, которым можно пользоваться «для предсказания будущих событий»5.
Таким образом, социология для Милля — промежуточная (между психологией и «номотетической» историей) контрольная Дисциплина, связывающая традиционные интересы общественной мысли с новыми послеконтовскими «эволюционными» взглядами на законы смены исторических состояний и свойства общества. Контрольная функция социологии — предохранять от ошибок как некритической экстраполяции эмпирических наблюдений на все человечество и всевозможные социально-исторические ситу1 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 789.
2 Там же. С. 823.
3 Термины «абстрактные» и «конкретные» наук соответствуют представле- Ниям О. Конта.
4 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 834.
5 Там же.
144 История социологии
ации, так и чистой спекуляции о реальном поведении человека в обществе на базе одних лишь теоретически выведенных свойств человеческой природы.
Все общественные явления суть явления человеческой приро ды, а законы общественных явлений не могут быть ничем иным, как только законами действий и страстей людей. Тем самым Милль допускал существенную психологизацию общественно-историчес ких законов развития и деятельности человека и вследствие это го социологии как науки. Следует отметить, что это была одна из первых и наиболее ясно выраженных тенденций «психологизма» в социологии, который стал ее разветвленным направлением к концу XIX в.
Милль хотел сохранить стабилизирующую общественное сознание концепцию человеческой природы, признавая, однако, изменчивость последней и привлекая для научного объяснения исторического усложнения человеческого поведения результаты ассоциативной психологии своего времени (в первую очередь свое го отца Джеймса Милля). Но он также понимал, что самая лучшая психология — не спекулятивная и дедуктивно-нормативная, как старая психология многочисленных «естественных состояний», а его — индуктивно-ассоциативная все равно не сможет дать удов летворительных объяснений всех конкретных случаев обществен ного поведения, с которыми ежедневно сталкивается любой по литик и рядовой наблюдатель общественной жизни. Знания лишь основных мотивов человеческого поведения, безусловно, недоста точно для объяснения поступков людей в конкретных социальных ситуациях, когда на них воздействует множество разных людей, косвенные моменты, обычаи и пр.
Поэтому, если саму мысль о необходимости связывания всех обобщений исторического масштаба с законами человеческой при роды Милль позаимствовал у Конта, то вопрос о предшественнице и базе для социологии он решил в пользу психологии (в то время, как Конт отвел эту роль биологии).
«Психологизация» общественных явлений во многом предо пределила представления ученого об обществе в целом.
Для Милля общество — это механический агрегат, сумма от дельных личностей. Закономерности общественной жизни он сво дил к законам индивидуальной человеческой природы. «Законы общественных явлений, — отмечал Милль, — суть... законы актив ных и пассивных проявлений людей, объединенных в обществен ном состоянии. Но люди и в общественном состоянии остаются
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 145
людьми, а потому и их активные и пассивные проявления остаются подчиненными законам индивидуальной человеческой природы... В общественной жизни люди обладают лишь такими свойствами, которые вытекают из законов природы отдельного человека и мо гут быть к ним сведены. Сложение причин есть всеобщий закон общественных явлений»1.
Ту роль, которую в механизме играет принцип равновесия, в биологии выполняет анатомическая структура, а в социологии — «организация порядка». Умственное совершенствование состав ляет основу человеческого развития. Движущей силой в истории человеческого рода всегда была сила убеждений и умозрения.
От отдельных, самостоятельно мыслящих личностей исходят импульсы, побуждающие стремиться ко всему великому. Поэтому Милль резко осуждал «социократию» Конта, неприемлемую для него уже только потому, что она поглощает человеческие индиви дуальности. Милль твердо придерживался принципа либерального индивидуализма.
В отличие от «холиста» и «реалиста» Конта Милль тяготел к социологическому «номинализму» й верил, что «социальные за коны» поведения людей в основном удастся свести к законам по ведения отдельных индивидов: «Соединяясь в общество, люди не превращаются в нечто другое... Они обладают лишь такими свойс твами, которые вытекают из законов природы отдельного человека и могут быть к ним сведены»2.
Милль не без основания полагал, что при обобщении взаимо действий неоднородных сознаний возникают определенные мето дологические трудности, которые он пытался преодолеть статис тической трактовкой законов человеческого поведения.
Поскольку действия людей суть результат совместного вли яния общих законов человеческой природы и конкретных обсто ятельств ее проявления, плюс частных особенностей человечес ких характеров, то объяснение этих действий будет успешным постольку, поскольку удастся найти способ отделения всеобщего, закономерного от частного и случайного. При соблюдении извес тных условий (главное из них — достаточное число наблюдений) это обеспечивает статистика, ибо в больших массивах и совокуп ностях (популяциях) случайные отклонения взаимно «нейтрали зуются» и вычисляется общая тенденция. Разумеется, статисти ческие, вероятностные закономерности не позволяют предвидеть
1 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 798.
2 Там же.
146
История социологии
поступки отдельных людей или даже отдельных групп в конкрет ных обстоятельствах, но зато выявляют тенденции или направле ния социального изменения в достаточно крупных массах людей. Статистическое суждение, всего лишь вероятное в отношении по ведения случайно выбранного индивида, приобретает достовер ность закона в отношении характера и коллективного поведения масс.
В то же время Милль предупреждал, что не следует переоце нивать законодательный потенциал статистических тенденций, даже подтвержденных по всем правилам науки. Их совокупный результат все равно трудно предсказать в точности, и на их базе не удается установить сколько-нибудь значительное число суждений, истинных для всех обществ без исключения, т. е. настоящих уни версальных законов. Вывод Милля относительно предсказательной силы социологического знания категоричен: «...социология, как система априорных дедукций, может быть наукой лишь тенденций, а не положительных предсказаний».
Однако это искупается тем, что знание, недостаточное для предсказания, может быть весьма ценным в качестве руководства для практики.
Среди проблем общества, которые должна в первую очередь рассматривать социологическая наука, Милль выделял и генети ческое изучение черт человеческой природы, которые делают воз можной совместную жизнь в общественном состоянии; и изучение разновидностей межличностных отношений в зависимости от ха рактера общественного союза и состояния общества; и нахождение естественного исторического порядка, в каком состоянии общества сменяют друг друга, соответственно изменяя типичные для эпохи характер и поведение человека, и т.п.
Однако особый объект социологической науки — состояние общества. Состояние общества — это одновременное состояние всех значительных социальных фактов или явлений (например, уровень знаний, умственной и нравственной культуры всего обще ства и отдельных классов; состояние промышленности, богатство и его распределение и т. д.). «Состояния общества подобны различ ным... возрастам живого тела: это состояния не отдельных органов или функций, но организма в целом»1.
Для изучения состояний общества ученый заимствует термины социальной статики и социальной динамики Конта. «Социальная статика» (по Миллю) определяет «условия устойчивости обще1 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 830.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 147
сТвенного союза» и есть «теория взаимодействий между одновре менными социальными явлениями». Соответственно «социальная динамика» занимается «единообразиями последовательности» и есть «теория общества, рассматриваемого в состоянии прогрессив ного движения»1.
В связи с этим Милля интересовал вопрос о том, как разви вается общество и возможен ли прогресс человечества. Милль был убежден, что идея прогресса содержится во всяком научном пред ставлении об общественных явлениях, и, более того, он надеялся на открытие законов прогресса и на их великую практическую зна чимость. «Основная задача социальной науки заключается в отыс кании законов, согласно которым всякое данное состояние обще ства вызывает другое, следующее за ним и замещающее его»2.
Согласно концепции Милля, человечество способно к дви жению от варварства к цивилизации. Это движение вперед имеет различные формы и различную скорость в разных типах общества, хотя не исключен и определенный порядок прогресса. Однако необходимо знать, что должно быть сделано, чтобы человеческий род получил возможность продолжить путь к следующей стадии цивилизации.
Так, если использовать собственно исторический метод, то можно определить состояния, через которые люди должны пройти на пути к прогрессу. Это легко сделать, когда идет речь о менее ци вилизованных обществах, моделью для которых служат общества более цивилизованные. Однако трудности возникают тогда, когда необходимо определить, что нужно уже достаточно цивилизован ному обществу, чтобы продвинуться вперед, на новый уровень, которому нет ни примеров, о котором нет ясных представлений. Эта «брешь» может быть восполнена за счет «идеала», полученного путем дедуктивного вывода из сущности человеческой природы и теории этики.
Следует отметить, что еще в относительно молодом возрасте Милль сформулировал определенную концепцию для решения этой проблемы. Так, он различал два базовых состояния общества: естественное и переходное. Естественное состояние — это то, в котором обществом управляют те люди, которые наиболее всего пригодны для управления. В переходном состоянии для власти луч ше подходили бы те индивиды, которые ей реально не обладают. Естественное состояние имеет тенденцию «быть подтачиваемым»
"~'Там же. С. 835. 2 Там же. С. 830.
148 История социологии
за счет появления новых лидеров; борьба между старыми и новыми лидерами ведет общество к переходному состоянию, которое затем трансформируется в естественное состояние. И хотя, как это может показаться, впоследствии Милль отказался от такого рода анали за, его своеобразный след остался в дальнейших размышлениях ученого: никакое состояние общества не будет являться удовлет ворительным, если те, кто лучше всего подходит для управления им, не будут наделены реальной властью1.
Милль в целом находил верным закон «трех стадий» Конта, который произвел на него значительное впечатление. Так, он счи тал совершенно правильным, что развитие человеческого рода про шло через теологическую и метафизическую стадии и в настоящее время находится на позитивной стадии. (Сам Милль предпочитал называть ее экспериментальной стадией.)
Если обратиться к тому, что же конкретно Милль понимал в качестве действительной причины социального прогресса, то труд но дать однозначный ответ.
По мнению ученого, на каждой стадии цивилизации могут быть созданы определенные условия, которые дадут «толчок» следующей стадии. Так, в силу последовательного порядка смены социальных состояний «главнейшие условия жизни каждого поко ления» обусловлены причинами, скрывающимися «в фактах жизни непосредственно предшествующего поколения»2.
Однако наличие условий для прогресса еще не означает, что сам прогресс будет иметь место. Продвижение общества вперед на деле происходит за счет идей, примеров морального и интеллек туального руководства выдающихся личностей. Эти выдающиеся личности формируются обычно лишь в условиях свободы, тем са мым именно свобода становится необходимым условием прогрес са. Таким образом, вслед за Контом Милль находил, что «развитие всех сторон жизни человечества зависит прежде всего от развития умственной жизни людей, т. е. от закона последовательных изме нений в человеческих мнениях»3.
Всякому значительному прогрессу в материальной цивили зации предшествовал прогресс в знании, и предвестниками важ ных социальных перемен были существенные изменения в образе мыслей общества.
1 History of Poitica Phiosophy. P. 683.
2 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 841.
3 Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. С. 845.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 149
Рассуждения Милля предельно просты: прогресс зависит от развития новых идей; новые идеи развиваются лишь как оспарива ющие старые, или общепринятые идеи. Поэтому прогресс возмо жен только тогда, когда есть свобода спорить и оспаривать сущест вующие представления и предлагать альтернативные. В то же время Милль понимал, что «оспаривание» существующих представлений является определенной угрозой стабильности общества1.
Другой вопрос, которым задавался Милль, — это вопрос о месте определенного общества в истории. Милль не сомневался в том, что современные ему общества Западной Европы и США яв ляются цивилизованными: по отношению к ним можно вьщелить менее цивилизованные и совсем нецивилизованные общества. Признаком цивилизованности любого общества является наличие ответственного правительства и хорошее развитие научного зна ния. В целом Милль был склонен полагать, что мерой «продвину-тости» общества служит уровень его интеллектуального состояния, а будущий его прогресс напрямую связан с продолжением развития научного знания, особенно в области социальных наук2.
Социально-политические взгляды. Учение о морали. Рассуждения о свободе
Деятельность Милля относится к эпохе бурного роста капита лизма и связанных с ним либеральных преобразований в Англии: проведения парламентских реформ, утверждения свободной тор говли, демократизации самоуправления. В «Основаниях полити ческой экономии» (1848), «Размышлениях о представительном правлении» (1861), в трактатах «О свободе» (1869) и «О подчине нии женщины» (1861) Милль выступает как апологет либеральной демократии и сторонник умеренных социальных реформ.
Сам Милль относил себя к социалистам. Он осуждал систему частной собственности и наемного труда, порождающую зависи мость рабочих от капиталистов и вражду между ними3.
1 Проблема имплицитной зависимости между стабильностью общества и ето потребностью в реформах подробно рассматривается Миллем в работе 'Размышления о представительном правлении» (1861).
2 History of Poitica Phiosophy. P. 682-683.
3 См. работу Милля «Принципы политической экономии...». Однако соци- адисгом в адекватном значении этого термина он был лишь в том, что признавал
акие принципы социалистической идеологии, как социальная справедливость, Равенство и т.д.
150 История социологии
Однако на самом деле, считая частную собственность «неот чуждаемым и священным нравственным правом», он был верен именно либеральным принципам. Отрицательные стороны капи талистической системы хозяйствования, как полагал ученый, не связаны необходимым образом с существованием частной соб ственности. Поэтому главной целью стремлений при нынешнем состоянии человеческого развития должно быть «не низвержение системы личной собственности, а ее улучшение и доставление пол ного участия в ее выгодах каждому члену общества»1.
Но как это согласовать с учением классиков политической экономии о неизменности экономических законов буржуазного общества?
Чтобы разрешить возникшее противоречие, Милль разделил экономические законы на два принципиально отличных друг от друга вида: законы производства и законы распределения. Первые относились к социальной «статике», вторые — к социальной «ди намике».
По Миллю, «законы и условия производства имеют характер истин, о каких говорят естественные науки. В них нет ничего, за висящего от воли, ничего такого, что было бы можно изменять»2.
Иначе обстоит дело с законами распределения. «Распределе ние — дело человеческого учреждения. Когда явились вещи, то люди, или как частные лица, или как общество, могут поступать с ними, как захотят. Они могут отдать их в распоряжение кому им угодно и на каких им угодно условиях»3.
Таким образом, по мнению ученого, справедливое распреде ление продуктов вполне возможно и в современном буржуазном обществе. Необходимы лишь соответствующие реформы. Здесь, по мнению Милля, могут помочь кооперативные и профессиональные союзы с их пропагандой «справедливости и самоограничения».
Вмешательство государства в экономическую жизнь общества Милль не считал невозможным или нежелательным, однако пред лагал ограничить его сферой распределения (сфера производства товара должна регулироваться естественным путем). Используя индивидуализм, свободу и прогресс общества в качестве свое образных стандартов, он признавал преимущества неавторитар1 Милль Дж. Ст. Основания политической экономии с некоторыми из их применений к общественной философии. СПб., 1860. С. 628.
2 Милль Дж. Ст. Основания политической экономии с некоторыми из их применений к общественной философии. С. 307.
3 Там же. С. 308.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 151
ной государственной интервенции в форме поддержки частного бизнеса или соревнования с ним в том случае, когда существует опасность монополии. Однако согласно Миллю, хотя организация общества на коммунистической основе способствует повышению «ровня жизни рабочего класса в целом, это не стоит того ограни чения свободы, которое станет ее неизбежным результатом.
В интерпретации современной ему общественной системы Милль был противником классового подхода. Классовый интерес как капиталистов, так и пролетариев он считал эгоистическим. Его путь — пропаганда гуманистических принципов, нравствен ное воспитание.
В этой связи значительный интерес представляет учение Милля о морали, которое во многом составляет основу его социально-по литических взглядов. Так, Милль отличает общественные, или «нравственные», науки от этики или морали, которая относится к области «искусства» («практической деятельности»).
Милль считал ложной точку зрения интуитивистов, утверж давших, что различие между правильным и неправильным дейс твием, между верным и неверным мфальным принципом очевид но, и доказывал правоту «индуктивной школы», согласно которой «добро и зло, равно как истина и ложь, суть вопросы наблюдения и опыта».
Милль определял нравственность как совокупность правил «для руководства человеку в его поступках, через соблюдение ко торых доставляется всему человечеству существование, наивоз-можно свободное от страданий и наивозможно богатое наслажде ниями, — и притом не только человечеству, но... и всякой твари, которая только имеет чувство»1.
Этика Милля принципиально отличается от этики Бентама не только количественной, но и качественной оценкой наслаж дений. «Было бы... — пишет Милль, — совершенной нелепостью утверждать, что удовольствия должны быть оцениваемы исклю чительно только по их количеству, тогда как при оценке всякого Другого предмета мы принимаем во внимание и количество ка чество»2.
С этой точки зрения Милль отдает предпочтение умственным, Духовным наслаждениям (высшего порядка) перед сугубо чувствен ными наслаждениями (низшего порядка).
1 Милль Дж. Ст. Утилитарианизм. СПб., 1900. С. 29.
2 Там же. С. 20.
152
История социологии
Вслед за Бентамом ученый утверждал, что принцип пользы или счастья сознательно или бессознательно всегда играл решаю-щую роль в образовании нравственных доктрин. Однако счастье, по мнению Милля, — это не только жизнь в удовольствии без боли, это жизнь в удовольствии высшего порядка, возможно, даже ценой перенесенных физических страданий и жертв.
Если Бентам делал акцент на личном интересе, то Милль предпочитал альтруизм. Под влиянием прогресса культуры и вос питания у человека формируется чувство солидарности и единства своих интересов с интересами других людей. И именно те мораль ные действия, социальные или индивидуальные, более оправдан ны, которые дают счастье наибольшему числу людей.
Важно отметить, что основные выводы этической концепции ученого имели существенное значение для обоснования им своих социально-реформаторских планов.
Во-первых, общества, в которых люди добиваются удо вольствий высшего порядка, являются более прогрессив ными.
Во-вторых, культивирование стремления к удовольствиям вы сшего порядка требует социальной свободы; и только свободное общество может быть истинно цивилизованным.
Наконец, люди могут лучше сосуществовать именно тог да, когда они стремятся к высшим наслаждениям, поскольку у них развиваются такие черты характера, которые способствуют наилучшей форме политической организации.
Наука — высшее достижение интеллектуальной жизни — тре бует, чтобы люди были истинно моральными существами. Поэтому правительства несут ответственность за обучение своих граждан удовольствиям высшего порядка. Моральное обучение, привно симо ли оно правительством или частными лицами, является обя занностью хорошего общества. Это обучение должно прививать ся человеку не лишь как ищущему удовольствие животному, а как прогрессивному существу.
Безусловно, индивид главенствует над государством. Но это не тот индивид, каков он есть сам по себе, а хорошо обученная личность в правильно организованном обществе. Однако такая точка зрения вовсе не означает, что ученый пытался навязать один-единственный образец человеческой жизни, который бы служил универсальной моделью для всех людей. Он хотел доказать то, что существует огромное число вариантов проявления человеческого потенциала, и общество должно создать условия, в которых каж СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 153
дЫй человек мог бы свободно развивать присущие ему таланты и делать их доступными всему человечеству.
Милль был убежден, что активное участие индивидов в об щественной жизни с точки зрения морали превосходит пассив ную покорность. Поэтому правительство, которое «вдохновляет» граждан к активному участию в делах общества, лучше (несмотря на те проблемы, которые могут возникнуть вследствие этого) пра вительства, которое принуждает людей лишь к пассивному подчи нению указам правящих групп (даже при их кажущейся моральной справедливости).
Согласно точке зрения ученого, непосредственная задача на стоящего времени — смягчение социального неравенства. Однако социалистические теории, делавшие ставку на классовую борьбу, ненависть и насилие, Милль отвергал. Будучи поборником рефор мы, он предлагал, например, ограничить право наследования, что бы не допустить разрыва между собственностью и трудом1.
Милля можно отнести к приверженцам базирующейся на мо дели представительного правления развитой демократии, которая дает «необходимый опыт» и способствует «высокому и гармонич ному» развитию индивидуальных способностей. По мнению уче ного, представительное правление — не просто лучший, а идеаль ный образец осуществления власти, эта форма правления может и должна быть установлена во всем современном мире.
Вместе с тем Милль считал ошибочной трактовку предста вительного правления как правления представителей народа. Функции правительства, как функции исполнительной, законо дательной и юридической властей, предполагают активность, тре бующую наивысшей квалификации, которая есть лишь у хорошо обученных индивидов и которую обычные люди попросту не име ют. Другими словами, Милль был сторонником правительства экс пертов. Простые люди, не способные править сами, все же могут контролировать поступки и действия правительства в интересах народа посредством периодически избираемых депутатов. Так, для Милля представительность — это не правление, а способ действия людей, чтобы контролировать правительство.
Парламент (в качестве выборного репрезентативного органа) Должен быть своеобразным контролером правительства в интере сах людей. Милль рассматривал такой парламент главным образом Как совещательный орган, как «конгресс мнений». Содержащий простую выборку от каждой группы общества, он в целом апелли1 History of Poitica Phiosophy. P. 692-694.
154
История социологии
рует к мнению народа, поэтому функция такого органа — изучение чаяний и нужд народа.
Таким образом, «представительная демократия» в трактовке Милля предполагает правление экспертов под контролем предста вителей народа, ибо бесконтрольная демократия сродни тирании или абсолютной монархии.
Специфические предложения Милля относительно реформы представительного правления можно рассматривать как попыт ку облегчить установление профессиональной демократии. Без профессионализма сложные проблемы правления в свободном обществе не могут быть решены. Без демократии нет правитель ства, способного защищать права граждан. Милль находил, что традиционная концепция демократии основана на неадекватном понимании мажоритарного закона. Если демократия означает уп равление всеми (путем выбора большинства), то основные цели демократии тем самым нивелированы, поскольку меньшинство, не имеющее представителей, не будет уверенным, что его права защищены. Большинство же будет в том положении, когда оно может преследовать «нехорошие» интересы1.
Так, например, Милль опасался, что репрезентативный ор ган, представляющий главным образом интересы рабочего класса, поставит вопрос о частной собственности состоятельных лиц, что в конечном счете нанесет удар всей национальной экономике.
Поэтому правление большинства исходя из интересов только большинства — это такое же правительство неравенства и приви легий, как и правление привилегированного меньшинства в ин тересах этого меньшинства. С другой стороны, истинная демок ратия — это правление всех, так как все должны быть равноценно представлены. В действительности, если следовать рассуждениям Милля, существует лишь система «ложной демократии», кото рая подразумевает возможное частичное отсутствие голосов тех в мажоритарной партии, кто противостоит избранному кандида ту, и полное «непредставительство» голосов тех, кто голосовал за партию, которая проиграла выборы. В отсутствии эффективной оппозиции большинству в репрезентативном парламенте правя щая группа формируется из посредственных и некомпетентных людей.
Расширение существующей системы парламентского пред ставительства приводит к появлению «правительства посредствен ностей». Истинная же демократия, подчеркивал Милль, — это
1 См.: МилпьДж. Ст. О представительном правлении. СПб., 1907.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 155
правление всего народа, которое на деле сводится к правлению большинства. Этим нарушается равенство и в пользу господству ющего класса, который получает воз-можность проводить эго истическое, классовое законодательство. Если же править станет рабочий класс, это также окажется ложной демократией, которая приведет к новому варианту эгоистического, классового законо дательства1.
Милль предлагал правовые нормы, сводящие к минимуму эти недостатки демократии. Речь идет о том, чтобы обеспечить дейст вительно пропорциональное представительство. Так, он полностью одобрял проект реформы избирательной системы, выдвинутый в 1855 г. Т. Герром. Суть его такова.
Делением числа избирателей на число мест в парламенте получают норму представительства. Каждый кандидат, набрав ший минимальную норму, должен получить место в парламенте. Голосовать можно за кандидатов, выдвинутых в любом округе. Подсчет осуществляет единая избирательная комиссия в масш табах всей страны. Чтобы голоса не пропадали, избиратель может указывать в бюллетене несколько имен кандидатов, четко обоз начая при этом (путем нумерации) порядок предпочтения. Если кандидат, поименованный первым, уже набрал необходимое коли чество голосов, голос переходит ко второму кандидату и т.д. То же происходит и в том случае, когда кандидат, названный первым, проваливается. Теоретически проект Герра—Милля способен обес печить действительно пропорциональное представительство и ин тересы меньшинства. Однако сложность проекта, а возможно, и стремление большинства сохранить свои привилегии исключали попытки его реализации на практике2.
Для обеспечения прав меньшинства Милль готов был пойти на нарушение принципа равенства. Он считал разумным, чтобы люди, по своим интеллектуальным качествам более пригодные Для руководства, обладали не одним голосом, а несколькими (на пример, неквалифицированные рабочие должны иметь всего один голос, квалифицированные — два голоса, высококвалифициро ванные — четыре, а мастера и профессионалы — пять или шесть голосов); в этом случае к власти будут приходить профессиональ ные политики и члены образованной элиты3.
' См. там же.
2 См.: История политических учений. М., 1996. Вып. 2.
iHeywoodA. Poitics. London, 1997. P. 44.
156
История социологии
Милль не без оснований опасался, что голоса представите лей наиболее образованных слоев общества будут растворяться «в потоке голосов от низкоквалифицированных слоев», т.е. свое образная «тирания большинства» (Токвиль) будет продуцировать невежество и конформизм, и потому стремился сохранить свободу для личности, уберечь ее от тирании не только государственной власти, но и общества1.
Как еще помешать превращению демократии в угрозу для сво боды человека? Милль считал эту проблему одной из важнейших, и именно ей была посвящена его знаменитая книга «О свободе».
Милль определяет индивидуальную свободу как право граж данина на автономию во всем, что не причиняет обществу вреда, требующего ответных защитных мер. Он выделяет три вида, или компонента, личной свободы.
Свобода совести в самом широком смысле слова, т.е. свобо да мысли, чувства, мнения относительно всех предметов, как прак тических, так и спекулятивных, как научных, так и нравственных и теологических. Предполагается возможность выражать и распро странять (публиковать, пропагандировать) свои идеи.
Свобода выбора в преследовании той или иной цели, т.е. свобода действовать, устраивать жизнь по своему усмотрению.
Свобода объединения с другими индивидами, т.е. возможность действовать с ними сообща для достижения какой-либо цели.
Согласно концепции Милля, свобода мысли и слова, свобода жить, как хочется, и свобода объединений требует, чтобы каждый индивид, группа индивидов, правительство и народные массы воз держивались от вмешательства в дела, мысли и действия любой личности. Это основной принцип свободы.
Однако такое невмешательство, если его рассматривать абс трактно, в действительности сделает существование правительс тва и упорядоченное общество невозможными. На самом деле это анархический принцип. Милль уточнял его в своих дальнейших практических выкладках, поясняя, что только мысль должна быть абсолютно свободной, а свобода индивидуальных действий может быть ограниченна в целях общественной безопасности.
Милль утверждал, что каждый индивид «принадлежит сам себе» и что он объект социального контроля только в целях защи1 Ibidem.
2 Здесь следует иметь в виду, что Милль говорит не о неком абстрактном объединении индивидов, а о зрелом сообществе граждан, которые должны быть обучены нести ответственность перед обществом. Он эксплицитно исключает детей и дикарей.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 157
ты самого себя от окружающих. Индивид — это сюзерен по отно шению к самому себе, а общество — это сюзерен по отношению к действиям индивида, которые могут повредить другим людям. Мысль индивида — это часть труда, и тем самым этот принцип требует, чтобы общество устанавливало контроль над ним2.
Публичное выражение какой-либо частной мысли, как счи тал Милль, попадает в отличную категорию (например, действие). Он соглашался с тем, что на деле так и получается в некоторых отдельных случаях, но в целом он все же верил, что и действие требует такой же абсолютной свободы, как и мысль, по следующим причинам.
Во-первых, действие тесно связано с мыслью, так что конт роль над действием на самом деле становится контролем над мыс лью.
Во-вторых, требовать установления права на ограничение сво боды действий — это то же самое, что требовать права на запрет выражения мнения в обществе, что предполагает непогрешимость тех, кто накладывает ограничение.
Милль настаивал на том, что никто не может легитимно пре тендовать на непогрешимость, и, следовательно, никто не может легитимно требовать права подавлять любое мнение. Необходима абсолютная свобода дискуссий. Непопулярное мнение может быть верным, если индивиды, общество извлекут из него уроки. Даже если диссидентские точки зрения будут всецело ложными, общество все равно выиграет, позволяя им быть выраженными. Общество должно быть бдительным: любая, даже самая верная точка зрения обречена на то, чтобы стать окостеневшей догмой, если ее время от времени не пересматривать, — таков основной вывод ученого.
Интересно рассмотреть и подход Милля к проблеме ограни чения свободы действия. Суть его в следующем. Так, свобода пуб личной дискуссии в обществе предполагает, что сама дискуссия Должна проводиться цивилизованно и сдержанно. Те, кто не при нимает правил игры, не имеют таких прав, они могут удерживаться тем же путем (как и те, чьи действия ущемляют других в обществе). Имплицитный принцип здесь таков: до тех пор, пока дискуссия остается дискуссией, ей должна быть предоставлена абсолютная свобода, но, когда для нее существует угроза превратиться в дейс твие, она должна рассматриваться как действие.
Действия, по мнению Милля, не должны иметь равноценную с Мнениями свободу. Действия, наносящие вред другим, следует
158 История социологии
ограничивать. Милль очень опасался, как бы это правило не соста вило основу для подавления свободы действия. В целом бремя до казательства о вреде свободы действия лежит на обществе, однако, чтобы показать, что индивидуальное действие является вредным, в свою очередь индивид должен доказать, что он не причиняет ущерба. Опасность ущерба от кого-либо, если индивид достаточно зрелый (обученный), не является почвой для вмешательства пра вительства. При определенных обстоятельствах индивид должен быть осужден, но не принужден.
Главной целью социального развития должно стать «обеспе чение всех людей полной независимостью и свободой действия». Это подразумевает специальную свободу удовлетворять вкусы и включаться в занятия, так же как и свободу ассоциаций, — все то, что подразумевает, что оно не ущемляет других. Путем само обучения «быть добродетельными» индивиды в обществе станут использовать свою свободу для морального и интеллектуального развития; если они в этом преуспеют, то смогут стать достойными восхищения и подражания; если же нет, то станут объектом отвра щения или даже презрения.
Обеспечить всех людей полной независимостью и свободой действия трудно, но не невозможно. Милль полагал, что следует различать личную жизнь, которая принадлежит человеку, и ту ее частью, которая затрагивает интересы общества. Милль предлагал своеобразный ответ в практических терминах. Если базой для воз действия является то, что много самостоятельных действий причи няют ущерб другим, в той части, где они вредят другим, они долж ны быть наказаны. Однако просто случайный проступок, который не нарушает специальный закон, должен быть «вытерплен» во имя величайшей свободы. Под такими незначительными проступками Милль подразумевал мотовство, употребление самогона, полига мию, азартные игры и другие действия, которые могли бы быть предметом морального ограничения. Он соглашался с тем, что нет какого-либо механического способа применения изложенных им основных принципов, поскольку они только намечают адекватные пути для правильной социальной политики.
Историческое значение учения Дж. Ст. Милля
Взгляды Милля, и особенно его книга «Система логики», пользовались значительным успехом в буржуазно-либеральных кругах того времени. Следует отметить, что пик популярности
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 159
Милля относится к середине 40-х — концу 60-х годов XIX столе тия.
В то же время субъективно-идеалистические взгляды Милля
и основанные на них методологические подходы к определению предмета и методов социальных наук подвергались существенной критике. Так, широко известна «социологическая» критика Э. дюркгеймом дедуктивного и абстрактного методов Милля при оп ределении им предмета политэкономии, во многом совпадающая с более ранней аргументацией немецкой «исторической школы» в экономике, правоведении и социологии1.
Социально-реформаторские взгляды Милля, особенно его точка зрения о разделении производства и распределения, под верглись резкому осуждению со стороны К. Маркса2.
Современные критические замечания в адрес Милля3 не от меняют его вклада в методологию общественных наук и, в част ности, его доводов в защиту универсального естественнонаучного метода, на опровержение которых много сил потратили неокан тианцы.
Именно у Милля завязываются узлы тех не только методоло гических, но и мировоззренческих споров о соотношении «реализ ма» и «номинализма», «генерализирующего» и «индивидуализиру ющего» методов и т. п. в общественных науках, которые занимают социологическую мысль и сегодня. Милль впервые разработал разнообразные схемы логического доказательства наличия или отсутствия причинно-следственных связей явлений, используе мые до сегодняшнего дня в социальном эксперименте на основе принципа сравнения двух и более групп.
Ученый показал, что история не может обойтись без социо логии, без универсальных законов; что единичное событие опре деляется как причина другого единичного события лишь в отнесе нии к универсальным законам. Другое дело, что в качестве базиса этих законов он выбрал психологию «человеческой природы». Возможно, Милль ошибался вместе со своей эпохой насчет воз можностей причинного описания исторического движения обще-ства как целого при помощи всего лишь одной группы психологи1 См.: Дюркгейм Э. Метод социологии // Дюркгейм Э. О разделении обще- ценного труда. Метод социологии. М., 1991. С. 429-430.
2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. XII. Ч. 1. С. 176-177.
Один из наиболее известных критиков Дж. Ст. Милля — К.Р. Поппер. м••' Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т. 1-2. М., 1992; Он же. Нищета Ист°рицизма // Вопросы философии. 1992. № 8-10.
История теоретической социологии. С. 240—241.
160
История социологии
ческих законов. Однако именно он обосновал установку на поиск общих законов, постоянств и единообразий между лежащими на поверхности фактами социальной жизни, дабы использовать их в «политическом искусстве»4.
Милль внес существенный вклад в развитие западной либе ральной демократии1. Он начал переориентацию либерализма в социалистическом направлении, которая к концу XIX в. привела к образованию в Англии первых социалистических групп и движе ний, сплотившихся позднее в лейбористскую партию.
Мысли ученого о гарантиях от «тирании большинства», о пропорциональном представительстве, о защите прав личности и меньшинства — неоспоримый вклад не только в развитие буржу азного либерализма, но и в теорию современной демократии.
Разнообразные и комплексные работы Милля находятся на «стыке» классического и современного либерализма. Так, «недове рие» ученого к государственному интервенционализму полностью соответствует принципам либеральной идеологии ХГХ в. Однако его внимание к качеству личной жизни, выраженное в призывах к индивидуальности, также как и его «симпатия» к женской не зависимости и рабочим объединениям, вполне «предвосхитили» представления ученых XX в.
Социально-политические взгляды Милля актуальны и по сей день, о чем свидетельствует неоднократное упоминание его имени в новейших учебниках по политологии и социологии.
Основная литература
История политических учений. М., 1996. Вып. 2.
Милль Дж. Ст. Обзор философии сэра Вильяма Гамильтона и главных фи лософских вопросов, обсужденных в его творениях. СПб., 1969.
Милль Дж. Ст. О представительном правлении. СПб., 1907.
Милль Дж. Ст. О свободе. СПб., 1900.
МимьДж. Ст. Огюст Конт и позитивизм. М., 1867.
МимьДж. Ст. Основания политической экономии с некоторыми из их при менений к общественной философии. СПб., 1860.
Милль Дж. Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. СПб., 1914.
МимьДж. Ст. Утилитарианизм. СПб., 1900.
Трахтенберг О.В. Очерки по истории философии и социологии Англии ХК в. М., 1959.
1 Нельзя не отметить особо воздействие антифеодальных, антиабсолю тистских и социалистических убеждений Милля на демократическое движение в России.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 161
Дополнительная литература:
I, Зенгер С. Дж. Ст. Милль, его жизнь и произведения. СПб., 1903.
2 Ковалев А.Д. Программа социологии Дж. С. Милля // История теоретической социологии: В 4 т. / Отв. ред. и сост. Ю.Н. Давыдов. М., 1997. С. 210-240.
3. Милль Дж. Ст. Рассуждения и исследования: политические, философские и исторические. СПб., 1864.
4 Туган-Барановский М. Дж. Ст. Милль. Его жизнь и учено-литературная де ятельность. СПб., 1982.
Anschutz R.P. The phiosophy of J.S. Mi. Oxford, 1953.
History of Poitica Phiosophy. Chicago, 1966. 1. Ryan A. The phiosophy of J.S. Mi. L., 1970.
Эволюционистская социология Герберта Спенсера
Герберт Спенсер (1820-1903) — одна из ключевых фигур в социальной мысли второй половины XIX в. Наряду с Контом его можно с полным правом назвать одним из родоначальников со циологии как самостоятельной науки; причем в то время как кон-товская социология все еше оставалась по существу спекулятивной социальной философией, Спенсер дал развернутое обоснование возможности существования научной социологии, определил ее предмет и собственно научные методы исследования, подробно разработал ее основные понятия и создал глубоко и тщательно продуманную социологическую теорию, соотнесенную с огромным эмпирическим материалом. Соперничая с Контом по популярнос ти среди социологов конца XIX — начала XX в., Спенсер тем не менее гораздо больше повлиял на облик современной социологии, во многом задав те рамки, в соотнесении с которыми позднее раз вивалась социологическая наука.
Жизненный путь и основные работы
Г. Спенсер родился 27 апреля 1820 г. в Дерби, на юге Англии, в семье местного школьного учителя. Кроме него у его родителей было еще шестеро детей, из которых пятеро умерли во младен честве. Детские годы Герберта прошли под влиянием отца, кото рый, учитывая слабое здоровье сына, взял на себя его воспитание и образование. Отец был человеком строгого нрава и превыше всего ценил такие качества, как пунктуальность, стремление во всем к совершенству, строгое следование однажды выбранным принципам, независимость и самостоятельность. Все эти качест ва в полной мере передались и его сыну. Позднее Спенсер писал: «Я вспоминаю о нем... с восторгом. Глядя вокруг себя, я не нахо жу ни одной более возвышенной натуры... Все то, что у меня есть наследственного, я получил от отца»1. В Спенсере рано развилась любовь к чтению; читал он в основном познавательную литературу, которую специально отбирал для него отец. При более чем скром ных успехах в освоении школьных предметов он отличался острой наблюдательностью и богатым воображением. В возрасте 13 лет его отдали на воспитание дяде, который должен был подготовить
1 Спенсер Г. Автобиография. Сокращенное изложение А.Д. Коротнева. СПб.,Б.г.С. 16-17.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 163
его к поступлению в университет. Однако юноша, питавший орга ническое отвращение к зубрежке и вообще с крайним недоверием относившийся к академическому образованию, никуда поступать не стал.
В ноябре 1837 г. Спенсер получил место инженера на строя щейся железной дороге Лондон—Бирмингем и переехал в Лондон. Проработав там три года, он вернулся домой и попытался занять ся изучением математики. Однако вскоре отказался от этой затеи, поскольку не имел склонности к точным и абстрактным предме там. В 1842 г. он вновь поселился у дяди. Здесь он неожиданно обнаружил в себе вкус к политической и социальной проблемати ке, итогом чего стала публикация 12 статей в радикальной газете «Нонконформист», в которых Спенсер выступил за ограничение полномочий правительства и против государственного вмешатель ства в экономику.
В ноябре 1843 г. они были опубликованы отдельной книгой под названием «Истинная сфера деятельности правительства»; книга потерпела коммерческий провал. В этих статьях были впер вые сформулированы идеи, развитый позднее Спенсером в поли тическом трактате «Социальная статика» (1851) и положенные в основу его «синтетической философии», а именно идея универ сальной причинности и вера в существование всеобщего естест венного закона, охватывающего собой все явления.
С весны 1843 и до конца 1848 г. Спенсер, проживая попере менно то в Лондоне, то в Бирмингеме, занимался самой разно образной деятельностью: пробовал свои силы в литературе, пи сал стихи, поэмы, пьесы; пытался издавать собственный журнал «Философ», заняться частной инженерной и архитектурной ра ботой; впервые познакомился с философией, прочитав работы Дж.Ст. Милля, Т. Карлейля и «Критику чистого разума» И. Канта. В 1844—1846 гг. он занимал должность «гражданского инженера» в одной компании. Итогом этого периода неопределенности ста ло решение написать труд «Социальная статика», который вы шел в свет в 1851 г. В этой работе были заложены основы теории справедливости, которая получила окончательное выражение в «Основаниях этики» (1879-1893). Сам Спенсер так писал об этой книге: «...главный сюжет книги — это вопрос о том, каким образом агрегат граждан может существовать без каких-либо столкновений и разлада, иначе говоря, каким образом людские отношения могут поддерживаться в состоянии равновесия; я полагал, что, подчи няя социальное устройство законам равной свободы и вытекающей
164 История социологии
отсюда системе справедливости, можно обеспечить поддержание равновесия в государстве»1. «Социальная статика» была хорошо принята читателями, однако Спенсер остался крайне недоволен, считая, что она была воспринята весьма поверхностно.
В конце 1848 г. Спенсер занял место помощника редактора в журнале «Экономист», которое покинул лишь в 1853 г., ког да умер его дядя, оставивший ему в наследство «несколько сот фунтов стерлингов». За время работы в журнале Спенсер близко сошелся с такими лидерами интеллектуально-культурной жиз ни тогдашней Англии, как Томас Гексли, Томас Карлейль, Джон Стюарт Милль, Джон Тиндалл, Джордж Элиот. Благодаря Элиоту Спенсер познакомился с сочинениями Конта, которые произве ли на него удручающее впечатление. Спенсер очень болезненно отнесся к внешнему сходству некоторых своих понятий и идей с идеями Конта и впоследствии всячески подчеркивал, что тот не имел на него ровным счетом никакого влияния: «За исклю чением двух слов, заимствованных мной у него, — «альтруизм» и «социология», единственно чем я ему обязан, так это тем, что противоположность моих с его взглядами заставила меня точнее развить некоторые мои тезисы»2.
В 1851 г. друзья предприняли тщетную попытку женить Спенсера; после знакомства с потенциальной невестой он отверг ее под предлогом того, что она «слишком развита, болезненно раз вита». В сущности Спенсер так и остался замкнутым и одиноким человеком. Все последующие пятьдесят лет его жизни — это тита ническая работа над созданием задуманного им огромного труда
1 Спенсер Г. Автобиография. С. 62.
2 Там же. С. 75. Впрочем, несколько раз Спенсер специально выступил в печати с критикой взглядов Конта, в частности по вопросу классификации наук (в очерках «Генезис наук» и «Классификация наук»). По Спенсеру, науки не могут быть расположены в рядовом порядке, в каком их расположил Конт, так как в силу нелинейности исторического развития порядок последовательности, по его мнению, «не представляет ни логической, ни исторической зависимости». Сам Спенсер делит науки на две категории: абстрактные (изучающие отношения, или формы, в которых даны явления) и конкретные (изучающие сами явления). Среди последних он выделял две подкатегории: абстрактно-конкретные и кон кретные. Если первые изучают отдельные «силы», или «разные виды бытия как независимые», то вторые — всю совокупность действующих сил, участвующих в создании изучаемого ими сложного явления. Конкретные науки представляют факты «в их сложном состоянии», так, как они существуют в природе; предметом таких наук являются «агрегаты». К конкретным наукам Спенсер, наряду с астро номией, геологией, биологией, психологией, относил и социологию.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 165
«Система синтетической философии» (на фоне постоянно ухуд шающегося здоровья).
В 1855 г. Спенсер издал двухтомный трактат «Основания пси хологии», в котором нашла отражение его концепция ассоциатив ной психологии. Работа над книгой всерьез подорвала здоровье Спенсера, так что «незадолго до ее окончания его нервы пришли в такое состояние, что он еле мог работать»1. Книга была встре чена крайне холодно. Кроме того, после ее издания от дядиного наследства почти ничего не осталось. В 1857 г., когда он наконец решает приступить к написанию своей «Синтетической филосо фии», перед ним, как никогда, остро встает вопрос о заработке.
Дабы помочь Спенсеру, его друзья организовали предвари тельную подписку на «Синтетическую философию»; для рекламы издания первыми в лист подписчиков внесли свои имена Гексли, Милль, Бокль, Дарвин и др. Работа шла крайне тяжело; вследс твие хронического переутомления мозг Спенсера «не переносил ни малейшего умственного напряжения». Тем не менее в 1862 г. вышли «Основные начала», а в 1864 и 1866 гг. — первый и вто рой тома «Оснований биологии». Книги были тепло встречены в Америке и России (первым переводом «Основных начал» стал русский перевод) и прошли совершенно незамеченными в Англии. Фактически все они оказались убыточными. Спенсер был готов отказаться от продолжения работы. Ради того, чтобы работа не остановилась на середине пути, друзья провели дополнительную подписку, а американские поклонники организовали сбор средств и выслали Спенсеру чек на 7000 долларов для возмещения убытка и продолжения выпуска серии (вручать чек пришлось почти на сильно, поскольку Спенсер категорически отказывался от денеж ной помощи).
Тем не менее работа была продолжена. В 1870 и 1872 гг. бы ли изданы 2 тома полностью переработанных «Оснований пси хологии». Параллельно шел сбор материала для очередного тома, посвященного социологии. В это время здоровье Спенсера стало настолько плохим, что «не только не позволяло ему читать само му, но даже и слушать чтение вслух»2. Для компилятивного сбора материала был приглашен секретарь. Ради систематизации мате риала Спенсер изобрел сложные таблицы, в которые заносились эмпирические данные об обычаях и социальных институтах разных народов. По ходу работы Спенсер счел, что этот материал обладает
i
1 Спенсер Г. Автобиография. С. 87.
2 Там же. С. 116.
166
История социологии
собственной ценностью, и решил отдельно опубликовать его в виде книги. Так появился труд «Описательная социология». Первый том вышел в 1871 г., а всего вышло 8 томов (публикация продолжалась до 1880 г.). Кроме того, Спенсер, учитывая новизну стоящей перед ним задачи, решил предварить «Основания социологии» книгой, в которой читатель смог бы найти своего рода введение в новую науку; такой книгой стало «Изучение социологии» (1873) — пер вая книга Спенсера, имевшая коммерческий успех и не принесшая убытков. В 1877-1896 гг. наконец вышли в свет «Основания социо логии», главный социологический труд Спенсера. Параллельно, в 1879—1893 гг., были опубликованы «Основания этики», завершив шие его «Систему синтетической философии».
В последние годы жизни Спенсер был фактически прико ван к постели. Он умер в 1903 г. Уже посмертно была издана его «Автобиография», которая почти мгновенно была переведена на основные европейские языки. По отзыву современника, «об этой автобиографии, еще задолго до ее появления на свет, много говори ли и писали; к издателям заблаговременно... поступали заказы на нее;... и вот теперь, в первый же день выхода в свет, ее раскупали... прямо нарасхват, несмотря на ее сравнительно высокую цену»1.
Синтетическая философия
и теория универсальной эволюции
Социологическая концепция разрабатывалась Спенсером в рамках «синтетической философии», стержнем которой была тео рия универсальной эволюции. Основные принципы синтетической философии получили подробное освещение в работе «Основные начала». Мир виделся Спенсеру как материя, находящаяся в веч ном и непрерывном движении и изменении. Причем это движе ние не является хаотическим, а подчинено некоторым всеобщим закономерностям.
Миром правит естественная причинность. Каждое наличное состояние материи, независимо от того, о каких ее проявлениях идет речь, причинно обусловлено, по мнению Спенсера, пред шествующим ее состоянием. Таким образом, эволюция материи представляется как непрерывный и постепенный процесс, скреплен ный единой причинно-следственной связью. Вместе с тем материи присуща внутренняя тенденция к усложнению строения, которая придает эволюционному развитию определенную направленность.
Спенсер Г. Автобиография. С. 6.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
167
Единицы материи естественным образом объединяются в более сложные соединения, а последние — в еще более сложные соеди нения. Эти изменения всегда сопровождаются нарушением прежде существовавшего равновесия сил, и имманентное «стремление» материи к сохранению равновесия требует некоторой перегруппи ровки сил, т.е. появления новых связей, которые бы сохраняли установившееся новое состояние. Постепенное усложнение мате риальных форм сопровождается усложнением таких связей или, иначе говоря, усложнением внутренней организации материи.
Таким образом, эволюция, согласно Спенсеру, представляет собой переход материи от однородности к разнородности, от не определенности к определенности, от бессвязности к связности, а основными ее параметрами служат рост «агрегатов» материи, дифференциация их структуры и функций, а также координация (интеграция) обособляющихся частей и выполняемых ими фун кций. Эти основные закономерности проявляются во всех об ластях явлений — от самых простых до самых сложных. По сути, Спенсером были выделены основные характеристики развития и сохранения систем, и эта модель была впоследствии использована им для анализа биологических, психологических и социальных яв лений. Причем эта модель была не индуктивной, а аналитической и сконструированной, о чем Спенсер и сам писал: «У меня была способность схватывать коренные истины скорее, чем собирать подробности. Смысл явлений был для меня всегда интереснее са мых явлений... Сознание причинности... побуждало меня всегда к анализу, в силу чего основные принципы были объектами большего вни мания, чем различные конкретные явления, их иллюстрирующие»1. Это важно иметь в виду, поскольку (1) наиболее общие теоретические положения спенсеровской социологии были частными приложе ниями этой абстрактной аналитической модели к области соци альных фактов, по отношению к которым эмпирический материал выполнял роль сугубо иллюстративную, а (2) сама эта модель была предельно общей и бессодержательной, благодаря чему оставалась возможной корректная, эмпирически обоснованная интерпрета ция исторической эволюции конкретных социальных фактов.
В эволюции материальных форм Спенсер выделил три ос новных этапа: неорганическую, органическую и сверхорганическую (или надорганическую) эволюцию. Каждый уровень (или поря док) развития материи плавно и постепенно вытекает из преды дущего и не отделен от него резкой границей; в частности, сверСпенсер Г. Автобиография. С. 54.
168
История социологии
хорганическая эволюция возникла «из органической ее формы, путем ряда нечувствительных переходов»1. Область сверхоргани ческого охватывает «все процессы и продукты, предполагающие координированные действия многих индивидов», т.е. социальные явления. Причем под это определение у Спенсера подпадают не только явления человеческой общественной жизни, но и феноме ны социальной жизни животных (пчел, муравьев, птиц, стадных млекопитающих). Между тем проявляемые животными формы об щественной жизни являются лишь «зачаточными» по сравнению с гораздо более сложными формами, существующими в челове ческих обществах.
Таким образом, специфическая форма сверхорганического развития, «которую проявляют человеческие общества в их росте, в их структурах, в их функциях и в их продуктах»2, с одной сто роны, является высшей и самой сложной ступенью в эволюции материи, а с другой стороны, связана непрерывной цепью причин но-следственных связей с феноменами низших порядков. Эти два аспекта, характеризующие место социальных явлений в эволюции материального мира, дали Спенсеру основания для двух осново полагающих выводов.
Из особого характера социальных фактов вытекала необходи мость новой науки, поскольку никакие другие науки область свер хорганических явлений не изучали. Для обозначения этой новой науки Спенсер позаимствовал у Конта слово «социология».
Из того, что социальные факты являются лишь одним из зве ньев в цепи естественной причинности, вытекало, что социология должна быть наукой естественной. Вместе с тем Спенсер не считал, что она непременно должна пользоваться теми же методами, что и другие естественные науки. Он писал: «...эти явления высшего по рядка должно изучать так же, как и явления порядка низшего, — не прибегая, конечно, к тем же физическим методам, но прилагая к ним те же принципы»*. Речь идет о тех системных принципах, которые были разработаны им в рамках его «синтетической философии».
1 Спенсер Г. Основания социологии. СПб., 1898. С. 2. (Здесь и далее ссылки на «Основания социологии» даются по этому изданию. В случаях, когда имею щийся перевод не был приемлем, цитаты были сверены и отредактированы по изданию: Spencer H. The Principes of Socioogy. N.Y., 1899-1904.)
2 Там же. С. 4.
3 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. СПб., 1899. С. 4.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 169
Методологические основы научной социологии
Когда Спенсер занимался разработкой социологии, необходи мость и возможность существования этой новой науки еще не были очевидными. А потому перед ним помимо всего прочего стояла за дача обосновать возможность социологии и определить ее предмет. Решению этой задачи посвящена книга «Изучение социологии», в которой Спенсер сформулировал свое видение того, что такое социология, что и как она должна изучать, зачем она нужна и на достижение каких результатов она может рассчитывать.
Обоснование возможности социологии как науки
Отталкиваясь от понимания науки как обобщенного знания о той или иной области явлений, которое выявляет и фиксирует присущие этой области закономерности посредством системати ческого применения научных методов и процедур исследования, Спенсер подошел к проблеме обоснования возможности и необхо димости социологии (и социальной науки вообще) как к проблеме обоснования упорядоченности социальной жизни. При этом в ка честве опоры он взял несомненный факт возможности обобщенного знания об обществе.
Как справедливо подметил Спенсер, сама по себе эта возмож ность не нуждается в доказательствах, поскольку в обыденной жиз ни люди постоянно высказывают самого разного рода практичес кие суждения, которые без обобщенного знания об окружающем обществе были бы попросту невозможными. Это толкования фак тов и событий прошлого и настоящего, суждения о связях между событиями, предсказания ближайшего будущего. И такие сужде ния не являются совсем уж произвольными, поскольку в извест ных пределах подтверждаются и служат относительно надежными ориентирами в практической жизни.
Возможность самих таких суждений и их правильности бази руется на упорядоченности того опыта, на основании которого они Делаются. Иначе говоря, относительная «правильность» обыден ных обобщенных суждений о социальных явлениях есть отражение относительной «правильности» самих этих явлений и связей между ними (в том числе упорядоченности привычек и волений индиви дов в обществе). Спенсер писал об этом: «[Существует] факт, что простые проявления воли, определяющие обыкновенно поступки ЛюДей, до такой степени правильны, что их нетрудно предсказать
170
История социологии
со значительной степенью вероятности... Но так как главнейшие поступки людей определяются побуждениями до такой степени правильными, то отсюда должны происходить и социальные явле ния соответственной степени, потому что в них действия исклю чительных мотивов теряются в действиях, вызываемых всей сово купностью мотивов обыкновенных»1. Без такой упорядоченности социальная жизнь была бы невозможна.
Раз такая упорядоченность существует, то из этого, согласно логике Спенсера, вытекает, что в сфере социальных явлений, как и в сфере явлений природных, действует естественная причинность. Более того, наличие такой причинности, даже если и отрицает ся на словах, признается de facto в самой практике общественной жизни. Такое признание содержится, в частности, в предсказаниях будущего или, например, в политической практике: «...если естес твенной причинности в действиях соединенного в общество чело вечества не существует, то правление и законодательство — вещь нелепая. В таком случае решительно все равно, будут ли парла ментские акты решаться бросанием жребия или монеты, или же этих актов вовсе не будет; потому что, если порядок социальных явлений не может быть определен с точностью и по ним нельзя вычислить результатов, тогда все обращается в хаос»2.
Таким образом, Спенсер приходит к двум важным заклю чениям: (1) в сфере социальных явлений действует естественная причинность; (2) причинно-следственная упорядоченность соци альной жизни находит отражение в обыденных обобщениях лю дей. «Но если только возможно обобщение, на котором основывается объяснение явлений, — пишет ученый, — становится возможною и наука»*. Теперь, когда возможность науки об обществе была доказа на, перед Спенсером встала задача доказать ее необходимость. Это доказательство он построил на критике обыденных суждений.
Обыденные суждения о связях между общественными явле ниями (от народных примет до политических суждений и религи озных объяснений) основываются на ограниченном личном или групповом опыте, за пределами которого они теряют свою обос нованность и действенность. Кроме того, в них схватываются, как правило, лишь ближайшие следствия тех или иных причин. В той мере, в какой такие ограниченные суждения служат основаниями
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. С. 22.
2 Там же. С. 27.
3 Там же. С. 26.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 171
для практических действий, эффективность последних для дости жения поставленных целей отдается на волю случая, поскольку не просчитываемые в обыденном мышлении отдаленные последс твия этих действий вполне могут противоречить тому, ради чего они предпринимаются. Результат — недальновидность, проявля ющаяся во всех областях практической деятельности (во внешней и внутренней политике, образовании и т. д.). «И если, — писал Спенсер, — выходя за пределы нашего общества и нашего времени, мы станем наблюдать то, что происходило между другими расами и в отдаленных поколениях нашей собственной расы, мы встретим на каждом шагу такие проявления человеческой природы, каких никогда и не предполагаем в наших политических предсказани ях»1.
Единственный способ преодолеть эту недальновидность и создать более прочную и надежную основу для предвидения пос ледствий предпринимаемых действий и проведения более разум ной и обоснованной политики Спенсер видел в систематическом научном изучении устойчивых причинно-следственных связей между социальными явлениями. Им и должна была заняться со циология.
Предмет и задачи социологии
Предметная область социологии определяется особым ха рактером явлений надорганического порядка. С точки зрения Спенсера, ее образуют «процессы и продукты, предполагающие координированные действия многих индивидов», иначе говоря, процессы и продукты человеческого взаимодействия («действий» и «реакций»). Каждое конкретное явление, относящееся к этой предметной области и попадающее в поле зрения исследовате ля, включено в единую сеть причинно-следственных связей и в каждый данный момент времени является результатом множества предшествующих внутренних и внешних детерминаций.
Из этой предметной области Спенсер в качестве основных единиц изучения выделил «социальный агрегат» (или «общество») и «социальный институт». Соответственно в социологии Спенсера могут быть выделены две основные линии социологического ана лиза: общетеоретический анализ социальных макросистем и более конкретный институциональный анализ. Поскольку как социаль1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное Физическое. С. 9.
172
История социологии
ные агрегаты, так и институты являются исторически изменяющи мися и в то же время относительно устойчивыми образованиями, то их можно и нужно изучать в двух аспектах: в аспекте их эволюци онного изменения и развития и в аспекте их внутренней структуры. В спенсеровской социологии оба этих аспекта (диахронический и синхронический, или — в рамках органической аналогии, приме няемой Спенсером, — «физиологический» и «морфологический») органично переплетаются.
Социальные системы (общества и институты), будучи част ным случаем естественных систем («агрегатов» материи), подчи нены в своем развитии и строении определенным естественным законам. Выявить эти законы, или закономерные связи между социальными явлениями, — главная задача социологии. Законы, открытием которых должна была заняться социология, Спенсер, учитывая, что обществам присущи не только черты сходства, но и некоторые черты уникальности, определенные уникальностью их исторического развития, подразделял на три класса: (1) «законы всеобщие», которым подчинены все общества; (2) законы, «общие для групп», которым подчинены общества, сходные по типу или находящиеся на одной ступени развития; (3) «законы частные», которым подчинено конкретное общество. Поскольку в сферу ин тересов социологии попадают всеобщие закономерности развития и строения обществ, то для социологии становится релевантным исторический и этнографический материал, а сама социология превращается в самую широкую науку об обществе.
В целом социология должна была ответить на вопрос о том, каким образом возникают, растут, развиваются и распадаются об щества и отдельные их институты. Спенсер так описывал задачи социологии: «Начиная с типов людей, образующих небольшие и несвязные общественные агрегаты, такая наука должна показать, каким образом личные качества, качества ума и чувства, препятс твуют процессу агрегации. Она должна объяснить, каким образом незначительные изменения в личной природе, происходящие от изменения условий жизни, делают возможными более обширные агрегаты. Она должна проследить на нескольких значительных агрегатах, регулирующих и действующих, возникновение обще ственных отношений, в которые вступают их члены. Она должна указать те более сильные и продолжительные общественные вли яния, которые, видоизменяя характер единиц, облегчают даль нейшую агрегацию и дальнейшую соответственную сложность общественного строя. Социальная наука должна указать, какие
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 173
общие черты, определяемые общими чертами людей, существуют в обществах всевозможных порядков и величин, начиная от самых незначительных и простых и до самых больших и цивилизованных; какие менее общие черты, отличающие известные группы обществ, происходят от особенностей, отличающих известные расы людей, и какие особенности каждого общества можно проследить до особен ностей отдельных членов его. В каждом из этих случаев главными предметами ее изучения должны быть рост, развитие, строение и функции общественного агрегата, как происшедшие вследствие взаимодействия отдельных личностей...»1
Поставив в центр социологического изучения рост, развитие, строение и функции обществ, Спенсер фактически заложил ос новы структурной социологии, получившей в XX в. дальнейшее развитие в рамках социологии и социальной антропологии.
Специфические затруднения, стоящие перед социологией
Решение задач, стоящих перед социологией, наталкивается на ряд препятствий, которые неизбежно искажают получаемые научные выводы, естественным образом снижая их надежность и достоверность: «Вследствие внутренней природы фактов, вследс твие нашей собственной природы как наблюдателей этих фактов и вследствие нашего особого отношения к наблюдаемым фактам со циология представляет гораздо больше трудностей, чем какая бы то ни было другая наука»2. Эти затруднения настолько важны, что Спенсер специально посвятил им значительную часть своей ра боты «Изучение социологии». Он условно подразделил их на три группы: (1) «объективные затруднения», (2) «субъективные затруд нения со стороны интеллекта» и (3) «субъективные затруднения со стороны чувства».
Объективные затруднения связаны с особым характером соци альных фактов, которые «очень сложны и разбросаны во времени и пространстве», и вытекающими отсюда объективно ограничен ными возможностями их наблюдения и сбора. Невозможность прямого наблюдения исследователем большинства фактов, необ-ходимых для правильного социологического обобщения, делает Неизбежным обращение к этнографическому и историческому ма1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и Физическое. С. 30.
2 Там же. С. 41.
174
История социологии
териалу, собранному другими, а этот материал в той или иной мере несет на себе отпечаток субъективных интересов и установок тех, кто его собрал. Свидетельства других могут содержать самые раз ные искажения фактов, обусловленные (а) случайностью наблю дения, принятием единичного факта за распространенный (или наоборот); (б) объективной узостью эмпирических наблюдений, приводящей к неверным суждениям о распространении фактов во времени и пространстве; (в) смешением фактов с выводами и интерпретациями; (г) неосознанным отбором и просеиванием фактов на основе личных интересов, пристрастий, увлечений, мо ральных и иных предубеждений, вследствие чего фиксируется не вся фактическая сторона дела, а только какая-то ее часть; (д) субъ ективными состояниями наблюдателя. Исходя из этого, ученый не может полностью полагаться на представленные в таких свиде тельствах описания фактов, утверждения об их подлинности, суж дения об их распространенности, частоте, значимости и т. п.; все это должно быть для него проблематичным. Кроме того, Спенсер акцентирует внимание на том, что наиболее важные факты часто наименее заметны: «...поверхностные, обыкновенные факты всег да легко отвлекают наше внимание от глубоко скрытых и важных фактов, на которые они указывают. Мелочи социальной жизни, интересные случаи, любопытные новости, служащие материалом для болтовни... закроют от нас стоящие за ними жизненные связи и действия»1.
Интеллектуальные субъективные затруднения — это затрудне ния, связанные с невольным привнесением в социологию привы чек и моделей мышления из других наук и из обыденного позна ния. Нерелевантность привнесения в социологию методов наблю дения и суждения, доказавших свою успешность в других науках, обусловлена тем, что социальные явления гораздо сложнее других, и попытки объяснить их этими методами влекут за собой упроще ния и ошибки в истолкованиях. Однако гораздо более опасным для социологии Спенсер считает привнесение в нее тех обыден ных способов интерпретации, которые связаны с «автоморфизмом» (эгоцентричностью обыденного мышления): «Необходимость со стоит в том, что в сношениях с другими людьми и в объяснении их действий мы должны представлять себе их мысли и чувства в форме своих собственных мыслей и чувств... Понятие, которое один составляет об уме другого, неизбежно соответствует, более
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. С. 54.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 175
или менее, складу его собственного ума: оно бывает автоморфи-ческим. И его автоморфические суждения тем дальше отстоят от истины, чем более его собственный ум отличается от того ума, о котором он должен составить себе понятие»1. Кроме трудностей понимания, естественный автоморфизм определяет недостаточную пластичность мышления, вследствие которой человек, чьи пред ставления о естественности фактов, их значимости и связях между ними в немалой мере сформированы его индивидуальным биогра фическим опытом, склонен не замечать те факты, значимости и связи, которые в рамки этого опыта не укладываются.
Субъективные затруднения со стороны чувства связаны с раз личными групповыми принадлежностями исследователя, кото рые оказывают влияние на его восприятие социальных фактов и эмоциональное отношение к ним, неизбежно лишая его беспри страстности и искажая в той или иной степени его суждения об этих фактах. Это уникальные затруднения, характерные именно для социологии и вытекающие из специфики ее предмета, ибо, как отмечает Спенсер, «ни в каком другом случае наблюдателю не приходится делать исследования свойств такого агрегата, к ко торому он сам принадлежит»2. Неизбежность этого затруднения определяется тем, что принадлежность к группе всегда сопряжена с сильными чувствами, от которых ученый не может избавиться, не избавившись одновременно и от этой принадлежности. Поэтому ученый, будучи членом общества и различных его структурных подразделений, склонен привносить во все процедуры социоло гического исследования (от сбора фактов до их анализа) широкую гамму всевозможных пристрастий, предубеждений и предрассуд ков: (а) специфические предрассудки, внушенные воспитанием и влиянием семьи и ближайшего окружения (в частности, особую склонность истолковывать социальные факты в терминах эгоизма или альтруизма, конфликта или солидарности, и т.п.); (б) «патри отическую точку зрения» (этнические и национальные предрас судки, влияющие на суждения о человеческой природе вообще, о естественности тех или иных конкретных социальных явлений, их необходимости, соотносительной ценности и т.п.); (в) «сословные предрассудки», т.е. «привычку рассматривать общественные явле ния с сословной точки зрения и неспособность к верной оценке их влияний на общество как целое»; (г) «политические воззрения»
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и Физическое. С. 64.
2 Там же. С. 42.
176
История социологии
(в частности, склонность придавать всем фактам политическое значение, оценивать их значимость с этой узкой точки зрения, превращать науку об обществе в науку о политике и т. п.); (д) «дог матические воззрения», т. е. религиозные или антирелигиозные предубеждения, привносящие в научный процесс догматические истины веры. Особую остроту этим субъективным затруднениям придает то, что данные предубеждения и чувства, искажающие научные суждения в области социологии, жизненно необходимы для сохранения и поддержания целостности тех социальных груп пировок, с которыми они связаны.
Общая сумма приведенных Спенсером «затруднений» сущест венно усложняет решение задач, стоящих перед социологией, и да же, более того, делает их абсолютное и окончательное решение поп росту невозможным в силу неустранимости данных препятствий. Поэтому Спенсер провозглашает отказ социологии от претензий на окончательные истины, а в позитивной программе социологии ориентируется на разработку тех правил и методов, с помощью ко торых эти трудности можно бы было отчасти преодолеть.
Позитивная программа социологии
и методы социологического исследования
Спенсер не ставил перед собой задачи дать концентрирован ное и сжатое изложение правил социологического метода. Тем не менее в работе «Изучение социологии» имеется ряд достаточно четко сформулированных методологических ориентиров, которых должен придерживаться социолог в своих научных изысканиях.
Все изучаемые социальные явления необходимо рассматри вать как закономерные продукты эволюционного развития, причинно обусловленные и предопределенные множеством факторов: «До тех пор, пока в нашей мысли не будут присутствовать все сущест венные факторы явлений, не может быть и полного понимания социологического факта»1.
В качестве таковых необходимо рассматривать также те чувства, представления, институты, факты, связи между факта ми и т.д., которые составляют часть нашей жизни и кажутся нам привычными, естественными и необходимыми. Это обязательное условие преодоления предубеждений, являющихся результатом групповых принадлежностей исследователя.
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. С. 82.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
177
(а) «Социологические истины, которым нет дела до отдельных наций или племен, мы постигнем только по мере того, как отре шимся от предрассудков патриотизма и будем смотреть на наше собственное общество как на одно из многих, имеющих свою исто рию и будущность...»1
(б) «Мы должны научиться понимать не в одном, а во всех направлениях, что та связь между социальными фактами, которую мы обыкновенно считаем естественной и даже необходимой, вовсе не необходима и часто не совсем естественна»2.
(в) «На всякую данную группу социальных фактов нельзя смотреть иначе, как на фазис непрерывного общественного мета морфоза, а на религиозные верования и чувства, входящие в состав этой группы, — как на элементы этого фазиса. Следует, однако, идти дальше. Необходимо смотреть как на нечто преходящее и на самые противоположные верования и чувствования, в которых мы воспитались и которые извращают наши взгляды не только на прошлое нашей собственной среды, но и на явления в других об ществах и в другие времена»3.
Поскольку одним из факторо*в социальных явлений явля ется «умственное состояние» тех, кто был причастен к его возник новению и развитию, то для полного анализа социальных явлений и осуществления полной беспристрастности необходимо научиться видеть социальные факты глазами других: «...только смотря глазами дикаря, можно понимать вещи так, как он понимает их, и объяс нять себе его образ действий и происходящие отсюда социальные явления. Эти, по-видимому, странные суеверия совершенно естес твенны, совершенно рациональны, в известном смысле, относи тельно своего времени и места»4.
Объяснение социального факта требует анализа его истори ческого происхождения: «...только тогда, когда мы проследим способ происхождения предмета, будем наблюдать разнообразные анте цеденты всякого рода в их общем действии, в целом ряде поколе ний и прошедших общественных состояний, только тогда можно Достигнуть такого объяснения факта, которое сделает его частью социологической науки в настоящем ее смысле»5. Одной из задач
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и Физическое. С. 115.
2 Там же. С. 75.
3 Там же. С. 102.
4 Там же. С. 65.
5 Там же. С. 74.
178 История социологии
социологии, таким образом, является реконструкция «естественной истории» обществ и общественных институтов.
Реконструкция истории обществ и институтов должна опи раться на анализ эмпирического материала, даваемого историей и этнографией.
Основным методом осуществления этого анализа должен быть сравнительный метод.
В центре социологического анализа должны находить ся такие базисные структурные процессы, как рост, дифферен циация, интеграция и распадение социальных агрегатов.
Необходимым элементом социологического анализа долж на стать типологизация обществ: «Общественные организмы, по добно организмам индивидуальным, должны быть разделены на классы и подклассы»1.
Опасность и неизбежность привнесения автоморфических объяснений и производных от них предрассудков, связанных с групповыми принадлежностями, требует систематической провер ки умозаключений: «...не имея возможности объяснять свойства других людей иначе, как в формах своих особых чувств и понятий, мы должны проверять заключения свои как можно строже»2.
Сравнительный метод занимает центральное положение в со циологии Спенсера. Именно этот метод является основным средс твом нейтрализации и преодоления тех заблуждений, которые не избежно проистекают из объективных и субъективных затруднений социологии. Как писал Спенсер, «если бы цель социальной науки заключалась в получении совершенно специальных и определен ных выводов, истина которых должна зависеть от точных данных, точно сопоставленных, то очевидно, что от нее пришлось бы от казаться. Но есть известные классы общих фактов, которые выде ляются помимо всех ошибок в подробностях, ошибок, сделанных так или иначе. Как бы ни противоречили друг другу рассказы о со бытиях, случившихся на протяжении феодальных веков, сравнение их открывает неоспоримую истину существования феодализма»3. Именно такие общие факты и являются у Спенсера предметом ана лиза и сравнения. Учитывая это, важно иметь в виду, что критика спенсеровских умозаключений, апеллирующая к некачественности эмпирического материала, с которым они соотнесены, бьет мимо
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. С. 33.
2 Там же. С. 82.
3 Там же. С. 63.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 179
цели. Общие суждения в спенсеровском анализе вообще не явля ются индуктивными выводами из эмпирического материала; хо тя Спенсер и называет их «социологическими индукциями», они скорее интуитивны и опираются главным образом на ту системную модель, которая была развита им в «синтетической философии».
Более конкретным применением сравнительного метода были таблицы соответствий, разработанные Спенсером для системати зации эмпирического материала в «Описательной социологии». Одной из важных задач анализа институтов было нахождение соот ветствий между различными институтами, и назначение этих таб лиц состояло в том, чтобы облегчить их обнаружение. (Примером применения результатов такого табличного метода служит разде ление военного и промышленного типов общества и обобщенное описание правительственных, религиозных, церемониальных и прочих соответствующих этим типам институтов в «Основаниях социологии».)
Процедуру социологического исследования Спенсер пред ставлял себе как бесконечный процесс проверки и уточнения научных обобщений, в ходе которого обобщения постоянно со поставляются с новыми фактическими данными и в зависимости от результатов этого сопоставления сохраняются, отбрасываются или корректируются. Социологическое знание не может претен довать на окончательность и всегда остается относительным, более или менее соответствующим тем конкретным жизненным усло виям, в которых оно развивается. К тому же, как считал Спенсер, социология по сравнению с другими науками ввиду чрезвычай ной сложности и запутанности причинно-следственных связей в изучаемой ею области меньше всего поддается математизации. Следовательно, социологическое предсказание обречено всегда оставаться более или менее приблизительным.
Однако оно имеет под собой более прочные основания, чем предсказание обывателя, а потому способно уменьшить вероят ность необдуманных и опрометчивых действий в практической со циальной жизни. В этом Спенсер видел основное предназначение социологической науки.
Развитие социальных систем
Изучение развития, или эволюции, социальных систем (об щества, его подсистем и отдельных институтов) и выявление °бцщх законов, которым оно подчинено, находится в центре
180
История социологии
внимания Спенсера и проходит красной нитью через всю его со циологию. Значимость этого аспекта настолько велика, что в ис тории социологической мысли прочно закрепилось определение спенсеровской социологии как «эволюционистской». В работе «Основания социологии» Спенсер помимо всего прочего разра ботал сложную, многофакторную модель общественного разви тия и выделил основные структурные закономерности развития социальных систем.
Общественное развитие и его факторы
И общественное развитие, и развитие явлений низшего по рядка Спенсер рассматривал как результат совокупного действия естественных сил (или «факторов»). Общества как особые сверх органические образования возникают на базе взаимодействия биологических организмов, причем это взаимодействие всегда происходит в природной среде. Общая картина взаимодействия сил, влекущего за собой развитие социальных явлений, выглядит, с точки зрения Спенсера, следующим образом: индивиды и их взаимодействия находятся под определенным влиянием среды; индивиды при определенных условиях соединяются в социаль ные агрегаты, и свойства этих агрегатов в значительной степени определяются свойствами составляющих их единиц; устойчивые агрегаты оказывают обратное влияние на индивидов, а соединен ные усилия людей, объединенных в агрегаты, преобразуют среду, изменяя характер ее влияния как на самих индивидов, так и на образуемый ими агрегат. Каждое звено в этой цепи взаимовлияний может продуцировать спонтанные изменения, оказывая влияние на все другие ее звенья; каждое такое изменение нарушает сущес твующее в цепи относительное равновесие и запускает во всех ее звеньях ответные изменения, направленные на восстановление равновесия.
В целом общественное развитие выглядит, в представлении Спенсера, следующим образом: «Для всей совокупности обществ развитие может считаться неизбежным конечным результатом вза имодействия внутренних и внешних факторов, имевшего место на всем протяжении неопределенно долгих периодов времени... Общественный организм... претерпевает постоянные видоизмене ния, пока не придет в равновесие с окружающими его условиями, после чего продолжает существовать без дальнейшего изменения его структуры. Когда окружающие условия претерпевают какие СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 181
либо изменения... всякое такое изменение вызывает соответству ющее изменение в социальной структуре»1.
В гл. II «Оснований социологии» Спенсер разработал более подробную классификацию факторов общественных явлений, раз делив их на две большие группы — первичные и вторичные — и выделив в них далее отдельные подгруппы факторов.
Первичные факторы были подразделены на внешние (неорга нические и органические условия природной среды) и внутренние (свойства индивидов, образующих общество). Внешние факторы включают климат, почву, флору и фауну; внутренние — физические способности индивидов («степень силы, активности и выносливос ти»), их эмоциональный склад и темперамент, а также умственные способности («степень развития ума» и «свойственные ему направ ления мысли»).
Вторичные (или производные) факторы — это те факторы, ко торые возникают как результат самого общественного развития и обретают со временем относительную самостоятельность. В этой группе Спенсер выделил пять подгрупп факторов.
Прогрессивные изменения среды, вызываемые деятельностью обществ. Экономическая деятельность вызывает изменения в раз личных факторах среды: климате и состоянии почвы (например, вследствие мелиорации), флоре (например, вырубка лесов, замена дикой растительности полезными сельскохозяйственными культу рами), фауне (истребление диких животных, разведение домашних животных). Измененная таким образом окружающая среда стано вится фактором дальнейшего общественного развития.
«Возрастание объема общественного агрегата, сопровожда ющееся обыкновенно и возрастанием его плотности». Возрастание численности и плотности населения в обществе создает основу для развития сложных форм сотрудничества, все более сложного разде ления труда, развития средств сообщения и коммуникации, разде ления общества на классы и иные подгруппы, совершенствования управления и «промышленного аппарата» и т.д. Эти производные факторы приобретают со временем самостоятельное значение. Например, развитие сложных форм сотрудничества и разделения труда интенсифицирует воздействие общества на природу.
Взаимное влияние, оказываемое обществом (в том числе отде льными его институтами) и индивидами друг на друга. С одной сто роны, общество и институты оказывают принуждающее влияние нэ индивидов, заставляя их соответствовать своим требованиям;
1 Спенсер Г. Основания социологии. Т. I—II. СПб., 1898. С. 60.
182
История социологии
с другой — индивиды оказывают воздействие на общество и инс титуты, пытаясь изменить их в соответствии со своими желаниями и потребностями.
«Надорганическая среда», т.е. состояние соседних обществ и характер взаимодействия с ними. Например, агрессивность со седних обществ может вызывать в данном обществе развитие во енного аппарата, изменения в формах управления, ориентацию экономики на соседние нужды и т.д.
Искусственные (или надорганические) продукты. В эту катего рию, которую Спенсер определял как «неживую часть самого обще ства», или его «добавочную среду», включались: (а) «материальные приспособления и орудия», т.е. техника; (б) язык; (в) накопленное знание, принимающее в развитых обществах форму науки; (г) ком плекс обычаев, закрепленный отчасти в правовых системах (отчас ти в мифологии, теологии, космогонии, идеологии, общественном мнении, этикете, церемониях и т.п.); (д) широкая категория так называемых «эстетических продуктов» (одежда, музыка, драма, архитектура, литература и т.д.).
Каждое социальное явление в конкретном обществе в кон кретный момент времени является, с точки зрения Спенсера, результатом совокупного воздействия конкретной суммы факто ров, исторически повлиявших на его возникновение и развитие. А потому объяснение того или иного социального факта должно достигаться — в идеале — не посредством спекулятивного ма нипулирования абстрактными понятиями, а путем тщательного отслеживания его происхождения и тех конкретных историчес ких влияний, которые его сформировали. Иначе говоря, каждый факт должен изучаться в конкретном контексте его становле ния.
Вместе с тем в общественном развитии и соотносительной значимости разных факторов имеются, по мнению Спенсера, оп ределенные тенденции.
Прежде всего в ходе эволюции изменяется роль внешних факторов. Если на ранних стадиях сама возможность существова ния общества зависит от условий природной среды, то на высоких стадиях развития общество, располагающее необходимыми знани ями и техническими средствами для преобразования природной среды, приобретает относительную независимость от нее.
Если на ранних стадиях, в условиях суровой зависимости от среды, общества вынуждены бороться за существование, дабы обеспечить себя необходимыми для жизни ресурсами, то на высо СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 183
ких уровнях развития вместе с ослаблением зависимости от среды уменьшается и значимость фактора борьбы за существование.
3. Чем выше уровень общественного развития, тем большее значение приобретают вторичные (производные) факторы, кото рые существенно изменяют действие всех первичных факторов. Особенно возрастает роль «добавочной среды» надорганических продуктов, которая «становится под конец даже более важна, чем первоначальная»1.
При наличии общей эволюционной тенденции к прогрессу, в случае каждого конкретного общества она не действует автома тически; и на каждой ступени развития, как отмечал Спенсер, в равной степени возможны регресс и застой. В частности, даже на самых высоких ступенях развития внезапные изменения (например, стихийное бедствие) могут вызвать резкие изменения в соотноше нии факторов, резко повысив роль факторов низшего порядка.
Основные структурные закономерности развития социальных систем
Как уже говорилось, предметом особого интереса для соци ологии, по мнению Спенсера, служат рост, развитие, строение и функции общественных агрегатов. Рост общества является одним из важнейших факторов развития общественных явлений и по сути дела главным источником изменения во всех остальных факторах, относимых Спенсером к категории вторичных.
Развитие общественных агрегатов (или социетальных макро систем, как их сегодня можно было бы назвать) в целом подчиня ется определенным закономерностям, которые Спенсер попытался выделить в своей работе «Основания социологии». Эти структур ные закономерности (или «принципы развития, общие для всех обществ») таковы.
1. Обществам свойственна внутренняя тенденция к росту. На протяжении человеческой истории происходит постепенное ук рупнение общественных агрегатов, в ходе которого из небольших по размеру кочевых орд складываются современные крупные об щества.
(а) Рост общества совершается посредством двух процес сов: «простого умножения единиц» и «слияния уже сложившихся Пэупп». Новые (более крупные) группы служат базой для дальней-Ши* слияний.
Спенсер Г. Основания социологии. С. 8.
184
История социологии
(б) Параллельно росту общества происходит его прогрессив ное «уплотнение»: увеличение плотности населения и возрастание плотности контактов между членами общества.
Рост общества сопровождается возрастанием сложности строения, или прогрессивной структурной дифференциацией частей. Чем крупнее общество, тем более оно структурно дифференциро ванно. «Восходя от самых мелких групп к сложным, от сложных групп к группам двойной сложности, мы замечаем постоянно воз растание несходств между частями группы. Общественная масса очень маленьких размеров отличается однородностью своего со става; но с каждым увеличением ее размера увеличивается обык новенно и ее разнородность; для достижения же значительного объема требуется приобретение значительной разнородности»1. В случае слияния обществ на сохраняющиеся старые структурные подразделения наслаиваются новые. Общая логика дифференциа ции такова: «Прежде всего появляются широкие и простые отли чия между частями; затем в каждой из этих грубо обозначенных частей наступают изменения, разделяющие ее несходные между собой отделы; после того в этих несходных между собой подотделах возникают новые несходства, и так далее»2.
Дифференциация структуры сопровождается дифференци ацией и специализацией функций. «Изменения в структуре не мо гут иметь место без изменения в функциях. Когда части еще мало дифференцированны, они могут сравнительно легко выполнять друг за друга различные функции; но когда дифференциация их уже очень значительна, они могут исполнять функции друг дру га лишь очень несовершенно или вообще не могут этого делать... Пропорционально той степени, в которой единицы, образующие какую-нибудь часть... ограничиваются каким-то одним видом деятельности... и пропорционально той степени, в которой они приспосабливаются к этой исключительной деятельности, они все более теряют способность к другим видам деятельности»3. Дифференциация функций иногда выражается в их территориаль ном распределении. В качестве примера Спенсер приводит разде ление труда и локализацию отраслей промышленности в разных округах и городах.
Общее возрастание организации, выражающееся в структур ной и функциональной дифференциации общества, вызывает посте1 Спенсер Г. Основания социологам. С. 292.
2 Там же. С. 296.
3 Там же. С. 302, 304.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 185
пенное изменение в преобладающей форме интеграции: на смену ме ханическому соединению частей приходит все более возрастающая их взаимозависимость. По мере развития общественный агрегат все более приобретает сходство с организмом. Сложные общества, интегрированные на основе взаимозависимости частей, обладают большей «жизнеспособностью», но вместе с тем и гораздо более уязвимы перед лицом разрушительных факторов: «...консенсус функций, т.е. их взаимная связь и зависимость, становится тем теснее, чем далее продвинулось вперед развитие. В низших агре гатах... действия частей зависят друг от друга лишь в самой не значительной степени, тогда как в развитых агрегатах... частные деятельности, составляющие жизнь отдельных частей, возможны только в силу комбинации всех действий, составляющей жизнь всего целого... Когда [общественный организм] развит в еще очень малой степени, разделение или изувечение его не имеет больших последствий; но при высоком его развитии оно причиняет важные бедствия или даже смерть»1.
5. Общественное развитие имеет кумулятивный характер: из менения в обществе и различных его частях протекают не неза висимо друг от друга; структурные преобразования в различных подсистемах и институтах общества обладают определенным изо морфизмом, так что каждое новое развитие не проходит через все предварительные стадии, а отталкивается от той общей ступени развития, которая на данный момент достигнута.
Указанным структурным закономерностям, а также обще системному принципу самосохранения подчиняется, по мнению Спенсера, не только социетальная макросистема, но и отдельные ее подсистемы и институты: «Не только общество в целом обла дает способностью к росту и развитию, но и всякое действующее в нем учреждение постоянно стремится к развитию, привлекая к себе единицы общества вместе со средствами, необходимыми для их поддержания... Во всяком учреждении инстинкт самосохранения вскоре начинает преобладать над всем остальным и даже делается господствующим, когда деятельность этого учреждения совершен но не согласуется с его первоначальным назначением или когда °но уже прекратило всякую деятельность»2. В качестве примера можно привести спенсеровскую интерпретацию развития систем иДей и верований: «...нет никакого сомнения, что верования, со' Спенсер Г. Основания социологии. С. 303—305.
Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. С. 12.
186
История социологии
ставляющие систему суеверий, развиваются по тому же способу, как и все остальное. При помощи процесса непрерывной интеграции и дифференциации они слагаются в агрегат, который, возрастая в объеме, переходит в то же время от неопределенной, бессвязной од нородности к определенной, связной разнородности. Впрочем, это со ответствие совершенно неизбежно. Тот закон, который управляет развитием человеческого существа, а следовательно, и развитием человеческой мысли, должен необходимо управлять всеми про дуктами этой мысли. Выражаясь в структурах и, как следствие, в функциях этих структур, этот закон не может не выразиться и в конкретных проявлениях таких функций. Подобно тому, как язык, рассматриваемый как объективный продукт, несет на себе отпечаток этого субъективного процесса, так же несет на себе этот отпечаток и система идей, относящихся к природе вещей, — систе ма, точно так же составляющая постепенно сложившийся продукт деятельности человеческого духа»1.
Структура общества
Важным разделом спенсеровской социологии, получившим широкую известность и оказавшим значительное влияние на даль нейшее развитие социологической теории, был общий анализ строения общества, представленный Спенсером в «Основаниях социологии» и осуществленный им на основе проведения аналогии между обществом и организмом.
«Общество как организм»
Задаваясь вопросом о том, что такое общество и имеет ли оно свое самостоятельное бытие, Спенсер исходит из общесистемной посылки, что «индивидуальность целого в отличие от индивидуаль ности его составных частей заключается... в постоянстве отноше ний между его частями»2. Поскольку общество как относительно стабильное и устойчивое образование подпадает под это определе ние, Спенсер склонен рассматривать его как «особое бытие», пос тоянство которого выражается главным образом в относительном постоянстве его структурной организации: «...хотя оно и слагается из отдельных единиц, однако же постоянное сохранение в течение
1 Спенсер Г. Основания социологии. С. 271.
2 Западноевропейская социология XIX века: Тексты / Под ред. В.И. До- бренькова. М., 1996. С. 279.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 187
целых поколений и даже веков известного общего сходства в груп пировке этих единиц в пределах занимаемой каждым обществом местности указывает на известную конкретность составляемого ими агрегата»1.
Наиболее близким аналогом общества с точки зрения типа связей, скрепляющих его в такое «особое бытие», является, по мнению Спенсера, биологический организм. Отсюда и происте кает знаменитая «органическая аналогия», ставшая своеобразной «визитной карточкой» спенсеровской социологии. Одна из глав «Оснований социологии» так прямо и называется: «Общество есть организм». Уподобление общества организму базируется у Спенсера на следующих сходствах между ними2:
(а) и тому, и другому свойственно явление роста (как в фор ме простого количественного увеличения «массы», так и в форме «уплотнения»);
(б) и у того, и у другого наряду с увеличением в размерах про исходит увеличение сложности строения (т.е. структурная диффе ренциация);
(в) и у того, и у другого прогреве в структурной дифферен циации сопровождается прогрессивной дифференциацией функ ций;
(г) и в том, и в другом между дифференцированными струк турными подсистемами устанавливаются отношения взаимозави симости;
(д) прекращение жизни как общества, так и организма не вызывает немедленной смерти составляющих их единиц, и жизнь последних может продолжаться после смерти целого по крайней мере еще какое-то время.
Вместе с тем уподобление общества организму сопровожда ется у Спенсера рядом существенных оговорок. Прежде всего ука занные сходства выделяются им в контексте противопоставления общества и организма неорганическим структурам, и потому их следует рассматривать скорее как общие характеристики «живых систем», нежели как прямое приравнивание общества к организ му. Спенсер специально указывал на это еще в «Изучении социо логии»: «Для того чтобы лучше выяснить эту параллель и точнее определить характер социальной науки, мы должны заметить, что
1 Западноевропейская социология XIX века: Тексты / Под ред. В.И. До- бРенькова. М, 1996. С. 280.
2 Западноевропейская социология XIX века. С. 281-289.
188 История социологии
морфология и физиология общества более соответствуют морфоло гии и физиологии вообще, чем морфологии и физиологии человека»1.
Далее следует помнить о том, что для Спенсера эволюция об щества представляет собой особый род (или уровень) развития, а именно надорганический, который несводим к низшим уровням. Соответственно общество для него — это надорганическое, а не органическое единство. Более того, сами характеристики «орга низма» (или «живой системы») приобретаются обществом в про цессе эволюционного развития, на ранних этапах которого форма интеграции общества остается близка к форме интеграции неор ганических агрегатов.
И наконец, Спенсер специально выделяет характеристики об щества, отличающие его от биологического организма как особый тип системы:
(а) если биологический организм представляет собой конкрет ное целое, то общество — это дискретное целое, состоящее из «рас сеянных» и относительно свободных и самостоятельных единиц (индивидов); если в биологическом организме «взаимная коопера ция частей» осуществляется через непосредственные физические влияния частей друг на друга, то координация действий индивидов в обществе осуществляется при посредстве «знаков, выражающих чувства и мысли» (прежде всего языка); с этим также связано и то, что, в то время как гибель биологического организма ведет к гибели составляющих его единиц, разрушение общественного аг регата само по себе не влечет обязательной гибели составлявших его индивидов;
(б) если в биологическом организме аппарат чувствования и мышления локализован в отдельных его частях, то в обществе функция чувствования и мышления рассеяна по всему агрегату, а неравномерность ее распределения между единицами является относительно незначительной;
(в) если в биологическом организме единицы существуют на благо целого, то в обществе «благосостояние агрегата, рассматри ваемое независимо от благосостояния составляющих его единиц, никогда не может считаться целью общественных стремлений. Общество существует для блага своих членов, а не члены сущест вуют для блага общества»2.
1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. С. 33.
2 Спенсер Г. Западноевропейская социология XIX века. С. 294.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 189
Таким образом, аналогия, проводимая Спенсером между об ществом и организмом, представляет собой по сути системную аналогию и используется им прежде всего в качестве эвристически полезной метафоры.
«Системы органов» социального организма
Опираясь на органическую аналогию и общее представление о том, что любая органическая система представляет собой систему дифференцированных «органов», связанных друг с другом отно шениями взаимозависимости («консенсусом функций»), Спенсер выделяет в обществе три основные подсистемы (или «системы орга нов»): (1) «систему органов питания», (2) «регулятивную систему» и (3) «распределительную систему».
Система органов питания, или система жизнеобеспечения, объединяет те части общества, которые выполняют производи тельные функции и обеспечивают общество всеми необходимы ми для его существования продуктами. Регулятивная система выполняет функции организации и» координации деятельности различных структурных подразделений общества, обеспечиваю щие функционирование общества как целого, и включает в себя прежде всего государство и другие институты власти и управления. Распределительная система обеспечивает «поддержание сообщений между взаимозависимыми частями» и включает в себя аппарат тор говли, пути сообщения, всевозможные средства коммуникации.
Эти «системы органов» развиваются постепенно, по мере эво люции общественного «агрегата», и их становление и развитие под чиняются общим структурным закономерностям развития систем. Как писал Спенсер, «общий закон организации... состоит в том, что отличные обязанности вызывают и отличные аппараты; что самые сильные функциональные контрасты дают начало и самым сильным структурным различиям; и что внутри каждой из главных систем органов, дифференцировавшихся в самом начале одна от другой в силу этого принципа, возникают впоследствии второстепенные дифферен циации на основании этого же самого принципа, и так далее»1.
Обособление этих трех подсистем и их выделение из перво начально недифференцированного общественного «агрегата» про исходит постепенно, по мере увеличения его размера, и протекает в определенной закономерной последовательности. Первой обо собляется регулятивная система («внешний аппарат» общества),
1 Спенсер Г. Основания социологии. С. 336.
190
История социологии
обеспечивающая действия общества как единого целого в борьбе с другими обществами; эта «первая дифференциация» состоит в специализации управленческой функции и выделении управлен ческого аппарата и находит выражение в разделении членов обще ства на два основных класса — господствующий и подчиненный. Все большее обособление регулятивной функции и структурного аппарата управления и контроля сопровождается возрастающим обособлением производительной функции и «исполнительной» части общества, иначе говоря, системы органов питания (эконо мики). Дифференциация друг от друга этих двух основных систем создает основу для их дальнейшей внутренней дифференциации: в системе органов питания она проявляется во все более возраста ющем разделении труда и территориальном обособлении отраслей промышленности. При достаточно большом размере общества и достаточно проявившемся разделении труда происходит развитие третьей подсистемы общества — распределительной, — выража ющееся прежде всего в развитии торгового класса и путей сооб щения «для доставления продуктов из одних пунктов в другие». Когда в обществе складываются все три основные подсистемы, его дальнейшее развитие идет по пути углубления взаимозависимости между его составными частями, т. е. оно приобретает основные качества, роднящие его с органическими системами.
Достаточно обособившиеся подсистемы общественного агре гата претерпевают дальнейшую дифференциацию; в том числе в каждой из них, как и в обществе в целом, дифференцируются три основных аппарата (регулятивный, исполнительный и распреде лительный). Например, в промышленности выделяется аппарат управления, исполнительный аппарат и своя распределительная система (включающая систему денежного обращения и систему банковских и финансовых институтов).
Более конкретный и подробный анализ развития подсистем общества был дан Спенсером в его институциональном анализе.
Эволюция социальных институтов и типы обществ
Анализу эволюции различных социальных институтов («уч реждений») полностью посвящен II том «Оснований социологии», где рассматриваются шесть групп институтов: (1) «домашние», или семейные; (2) «обрядовые», или церемониальные; (3) политичес кие; (4) «экклезиастические», или церковные; (5) профессиональ ные; (6) промышленные. Кроме того, Спенсер планировал напи СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
191
сать еще и III том, посвященный «лингвистическим» (языковым), «умственным», моральным и эстетическим институтам, однако эТот замысел остался неосуществленным.
Первые две группы институтов — семейные и обрядовые — являются базисными по отношению к остальным, поскольку тес но связаны с биологической природой человека и обеспечивают своего рода преемственность перехода от органической к надор-ганической ступени развития. Семейные институты связаны с потребностью в биологическом воспроизводстве и облекают ее в различные социальные формы. Церемониальные же институты, с точки зрения Спенсера, обеспечивают базисный контроль над межиндивидуальными взаимодействиями и базисную социальную дифференциацию на основе господства-подчинения, на базе кото рой развиваются более сложные формы иерархических дифферен циаций и социального контроля (политические и религиозные).
Первый важный шаг в развитии социального агрегата — вы деление и кристаллизация политических институтов (дифферен циация регулятивной системы). Если первые политические инсти туты (власть старейшины или вождя) *являются еще относительно непрочными, то по мере укрупнения обществ возникает все более сложная иерархическая система «регулятивных центров», коорди нирующих действия различных частей общества. Одной из важных дифференциаций внутри регулятивной системы становится отде ление религиозных функций от политических. Если первоначально правитель объединяет в своем лице функции военного, экономи ческого и духовного главы племени, то со временем жреческие и церковные функции передаются другим лицам: «Зарождаясь вместе с политическими структурами и функциями, будучи вна чале тесно соединенными с ними и часто вовсе неотличимыми от них, [церковные институты] впоследствии отклоняются в сторону и получают свое самостоятельное развитие... Участие церковных инстанций в политических действиях становится все менее зна чительным, а... политические инстанции, в свою очередь, играют все меньшую роль в церковных деятельностях»1. Со временем из Церковных институтов выделяется кодекс моральных правил.
Непосредственным следствием дифференциации регулятив ной системы становится дифференциация «оперативного», или производительного, отдела общества. Его обособление закреп ляется вместе с образованием в нем собственного регулятивного
' Спенсер Г. Основания социологии. С. 274.
192 История социологии
аппарата (обособлением экономической власти от политической). Дальнейшая внутренняя дифференциация промышленной систе мы проявляется во все большем разделении труда и соответствен но в развитии промышленных и профессиональных институтов. Важным этапом становится отделение распределительных фун кций от производительных, дающее толчок развитию торгового сословия, денежной системы, путей сообщения и т.д.
Развитие институтов, как и развитие обществ и их подсис тем, в целом подчиняется, как полагал Спенсер, общим эволю ционным закономерностям. Основная линия их эволюции — от неопределенной, несвязной однородности к определенной, связ ной разнородности. Например, рассматривая эволюцию «домаш них институтов», Спенсер отмечал: «Собирая вместе различные нити нашей аргументации, мы найдем, что главнейшие заключе ния, навязанные нам фактами, суть заключения, прямо вытека ющие из учения об эволюции... Генезис семьи выполняет закон эволюции во всех его главных сторонах... Из... первобытных се мей, — мелких, малосвязных и неопределенных, — возникают, в соответствии с законом эволюции, все более различные типы семей... Пересматривая все эти роды и виды семей, мы найдем, что разновидности семьи, встречающиеся в наиболее развитых обществах, отличаются наибольшей связностью, наибольшей определенностью и наибольшей сложностью»1. Следует сказать, что далеко не все выводы Спенсера, сделанные им в ходе анализа развития институтов (в частности, приведенный здесь в качестве примера), согласуются с имеющимися в настоящее время этноло гическими данными.
По мнению Спенсера, различные социальные институты развиваются в тесном соприкосновении друг с другом, а потому связаны определенными «соответствиями», которые социология призвана выявить. В решении этой задачи у Спенсера важную роль играет проведенное им различие между двумя основными типами «общественной конституции», а именно военным и промышленным типами общества. Эти два типа выделяются на основе преобла дающего в обществе рода деятельности и соответствующего ему соотношения регулятивной и промышленной подсистем.
Военный (или хищнический) тип соответствует преобладающей в обществе ориентации на оборону и нападение. При такой об щей ориентации деятельности промышленная система подчине1 Спенсер Г. Основания социологии. Т. II. С. 99.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
193
на регулятивной, последняя же определяет особый характер всех общественных институтов. Для военного типа характерны высо кая централизация власти, абсолютизм, высокий статус армии, крайняя строгость сословной иерархии, суровая дисциплина во всех сферах жизни, развитость церемониальных институтов и т.д. В основе такого общества лежит принцип принудительной коопера ции: «Военный общественный тип отличается тем, что в нем армия есть не что иное, как мобилизованный народ, а народ — не что иное, как армия в бездействующем состоянии, вследствие чего в этом типе устройство общества почти совершенно сходно с уст ройством армии... Требования единицы суть ничто, а требования агрегата — все; безусловное подчинение власти представляет тут верховную добродетель, а сопротивление ей — преступление»1.
Промышленный тип, соответствующий преимущественной ориентации на производительную деятельность, противоположен предыдущему и базируется на принципе добровольной кооперации. Для него характерны отделение экономической деятельности от политической, преобладание в экономике свободного обмена и договорных отношений, возрастание»свободы индивида во всех сферах жизнедеятельности, ограничение власти правительства, подчинение всей деятельности государства воле граждан, объеди нение граждан в различные добровольные союзы и т.д.
Спенсер подчеркивал, что все конкретные общества в тех или иных пропорциях сочетают оба типа, однако в процессе эволюции тяготеют к переходу от военного типа к промышленному. Нетрудно заметить, что именно в промышленном типе воплощается иде альный образ общества-организма, скрепленного отношениями взаимозависимости, который являет собой, по мнению Спенсера, высшую ступень надорганической эволюции.
Вместе с тем, как и все прочие тенденции, эта тенденция не реализуется автоматически, и при определенных обстоятельствах возможны рецидивы возвращения промышленного общества к во енной конституции, со всеми сопутствующими метаморфозами в социальных институтах.
Значение социологических идей Спенсера
Судьба социологических идей Спенсера сложилась крайне не однозначно. С одной стороны, в конце XIX — начале XX в. Спенсер
1 Спенсер Г. Основания социологии. Т. I. С. 348—352.
194
История социологии
был одним из самых читаемых авторов, и поклонники уже при жиз ни ставили его в один ряд с такими великими мыслителями, как Аристотель и Кант1. С другой стороны, имя Спенсера почти столь же быстро обросло массой всевозможных определений — «эволю ционист», «позитивист», «натуралист», «проповедник aissez-faire», «индивидуалист», «номиналист», «органицист», «социал-дарви нист», — что не благоприятствовало восприятию его идей как та ковых и исподволь подталкивало к помещению их в значительно более узкие рамки, нежели они того заслуживали. Сам Спенсер до конца жизни оставался недоволен тем, как интерпретировались его мысли. Как бы то ни было, многочисленные искаженные, непол ные и не всегда согласующиеся друг с другом «образы Спенсера» обрели самостоятельное существование и стали не менее (а может быть, даже и более) значимыми факторами развития социологи ческой мысли, чем спенсеровские идеи как таковые, многие из которых остались незамеченными и недооцененными.
Наиболее широкий резонанс среди современников Спенсера получили его теория эволюции, идея естественной науки об об ществе, концепция «борьбы за существование» и аналогия между обществом и организмом. В ответ на последнюю в социологии выросла целая «органическая школа», которая продолжила раз работку органической аналогии; однако теоретики этой школы воспринимали данную аналогию гораздо более буквально, чем сам Спенсер, который относил общество к особому — надоргани-ческому — порядку явлений, не сводимому к биологическому, и, вообще говоря, всегда считал общество производным (в конечном счете) от образующих его индивидов.
Волна натуралистической социологии, поднявшаяся в конце XIX — начале XX в. не без влияния Спенсера, оставила незаме ченным своеобразие его толкования «естественного». Под «естес твенными» явлениями у Спенсера понимались все явления, что фактически сводило на нет те специфические коннотации дан ного понятия, которые потом раз за разом воспроизводились в редукционистской социологии, пытавшейся свести социальные явления к явлениям низшего порядка. Спенсер включал в круг «естественных» явлений язык, мышление, представления и т.д. и требовал, чтобы они учитывались в социологическом анализе наряду со всеми прочими факторами; ряд мест в его работе позво ляет говорить о том, что понимание действующих индивидов было
Спенсер Г. Автобиография. С. 6.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 195
в его концепции социологии не менее важной процедурой, чем внешнее наблюдение фактов. Эти плодотворные идеи не нашли в свое время применения.
Выросшие в русле натуралистической социологии «школы одного фактора» были шагом назад по сравнению с гораздо более утонченной многофакторной концепцией общественного разви тия, созданной Спенсером. Идея методологической равноценности всех факторов (как природного, так и духовного порядка) осталась невостребованной вместе с той концепцией «естественного», на которой она базировалась.
Широко культивируемый долгое время образ Спенсера как «социал-дарвиниста» также сослужил ему плохую службу, тем бо лее что он таковым не был. Понятия «отбор», «борьба за существо вание» и «выживание наиболее приспособленных» Спенсер ввел на десять лет раньше Дарвина, в силу чего, как отмечает Дж. Тернер, «правильно было бы рассматривать Дарвина как биологического спенсерианца»1. Кроме того, Спенсер применял эти понятия глав ным образом в анализе ранних стадий общественного развития, а анализируя более поздние его стадии, говорил о борьбе за сущест вование между обществами (а не между индивидами) и о групповом (а не индивидуальном) отборе.
Осталась почти не замеченной попытка Спенсера (по тем временам беспрецедентная) построить социологический анализ в соотнесении с широким эмпирическим материалом, нашедшая воплощение в его почти забытой книге «Описательная социоло гия». Работы последователей Спенсера были зачастую гораздо бо лее спекулятивными. Причем тень этой спекулятивности пала и на самого Спенсера, в силу чего была по сути проигнорирована его версия функционального анализа, в основе которой (в отличие от большинства более поздних его версий) лежало не априорное постулирование функциональных императивов, а соотнесение яв лений с конкретными эволюционными факторами, их сформиро вавшими2.
Кроме того, оказались в значительной степени проигнориро ваны структурный анализ Спенсера (который потом многократно воссоздавался заново в социологии XX в.), его ранняя версия сис темной теории (во многом предвосхитившая системную теорию Т. Парсонса, который, однако, начал работу над ее созданием с
1 Turner J.H. Herbert Spenser: A Renewed Appreciation (Masters of Socia Theory). Vo. I. Bevery His, 1985. P. 11.
2 Ibid. P. 107.
196 История социологии
констатации: «Спенсер мертв»1), данное Спенсером в «Изучении социологии» методологическое обоснование возможности соци альной науки, а также анализ микросоциологических оснований социального порядка, содержащийся в его теории обрядовых ин ститутов и социального происхождения идей и символов.
В 70—80-е гг. на Западе наметился всплеск интереса к соци ологии Спенсера: был опубликован ряд книг и статей, дающих переосмысление спенсеровского научного наследия, из которых можно отметить работы Дж. Д. Пила2, Р. Перрина, Р. Карнейро3, Дж. Тернера4. Тернер, предложивший наиболее радикальную пере оценку наследия Спенсера, писал: «... хотя большинство ученых и многие обыватели слышали имя Спенсера и знакомы с рядом туман ных стереотипных оценок его работы, он остается для нас загадкой... Внимательное прочтение Спенсера, я думаю, удивит большинство социологов, ибо его социология замечательно бесстрастна и бес пристрастна... Социология была несправедлива к Спенсеру. Мы оставили без внимания его работу, которая... полна интересных и важных идей. Мы настолько стигматизировали Спенсера, что никто не отважится назвать себя спенсерианцем в век, когда социальные теоретики из кожи вон лезут, называя себя марксистами, вебериан-цами, дюркгеймианцами и последователями Мида»5. По мнению Тернера, недооценка Спенсера — «большая ошибка социологии».
Основная литература
1. Западноевропейская социология XIX века: Тексты / Под ред. В.И. Добрень-кова. М., 1996. С. 279-341.
Дополнительная литература
История буржуазной социологии XIX — начала XX века. М., 1979.
Очерки по истории теоретической социологии XIX — начала XX в.: Пособие для студентов гум. вузов / Отв. ред. Ю.Н. Давыдов и др. М., 1994.
Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и физическое. СПб., 1899.
4. Спенсер Г. Основания социологии. Т. I—II. СПб., 1898.
1 Turner J.H. Herbert Spenser: A Renewed Appreciation (Masters of Socia Theory). Nfo. I. Bevery His, 1985. P. 31-51.
2PeeJ.D.Y. Herbert Spencer. The Evoution of a Socioogist. N.Y., 1971.
3 Cameiro R. (ed.) The Evoution of Society. Chicago, 1967.
4 Turner J.H. Op. cit.; Idem. The Forgotten Giant: Herbert Spencer's. Theoretica Modes and Principes // European Review of the Socia Sciences. Vo. XIX. N 59,1981. P. 79-98
5 Turner J.H. Herbert Spenser. P. 12-15.
Ранний функционализм
и структурализм в британской
социальной антропологии
В Англии первой половины XX в. развитие социологии про исходило весьма своеобразным способом. Отчасти это было свя зано с тем, что английская социологическая традиция со времен Г. Спенсера не проводила резких границ между изучением запад ных и незападных обществ. Если во Франции, где такая граница тоже воспринималась как условная, изучение западных и неза падных обществ оказалось в значительной степени объединено в рамках «французской социологической школы», то в Англии в начале века произошло размежевание двух социологии: собствен но «социологии», которая занималась изучением преимуществен но английского общества (хотя не только этим), и «социальной антропологии», которая, в отличие от американской культурной антропологии и немецкой этнологии, была по сути социологи ческой дисциплиной, работавшей на материале так называемых примитивных обществ (простых традиционных обществ Африки, Америки, Азии, Австралии, Океании). В первой половине XX в. самые значительные социологические идеи в Англии развивались именно в социальной антропологии, находившейся под сильным влиянием Дюркгейма.
Признанными лидерами в британской социальной антропо логии этого времени стали Б. Малиновский и А. Рэдклифф-Браун. В литературе по истории социальной мысли эти два имени обыч но встречаются в паре — чаще всего как «представители ранне го функционализма» или «предшественники». Однако при том, что они заняли одну «нишу» в истории социальных наук, они не только сильно отличались друг от друга как исследователи и те оретики, но были еще и непримиримыми критиками друг друга. Социологические идеи каждого вполне оригинальны, и рассмат ривать их надо по отдельности.
Функционализм Бронислава Малиновского
Бронислав Каспер Малиновский (1884—1942) — одна из яр чайших фигур в социальной мысли первой половины XX в. Он Родился в Кракове, там же изучал физико-математические науки в Ягеллонском университете и получил в 1908 г. степень доктора
198
История социологии
философии. Переломным моментом в его биографии стало зна комство с книгой Фрэзера «Золотая ветвь». Книга произвела на него столь сильное впечатление, что он решил заняться антропо логией; это решение определило весь его дальнейший жизненный путь. В 1910 г. он переехал в Англию и поступил в аспирантуру Лондонской школы экономики. Его научная карьера была нераз рывно связана с этим учебным заведением, где в 1927 г. он стал профессором и возглавил кафедру антропологии, ставшую вскоре под его руководством авторитетным научным центром. Несмотря на слабое здоровье, Малиновский не был кабинетным ученым и неоднократно выезжал в разные районы мира для проведения полевых этнографических исследований. Самым известным сре ди них стало исследование туземного населения Тробриандских островов в Меланезии, проведенное в 1914—1918 гг. Эти полевые исследования, систематически представленные в таких трудах, как «Аргонавты западной части Тихого океана» (1922), «Преступление и обычай в туземном обществе» (1926), «Секс и подавление в ту земном обществе» (1927), «Сексуальная жизнь туземцев северо-за падной Меланезии» (1929), «Коралловые сады и их магия» (1935), «Магия, наука и религия» (1948), приобрели статус классических. Интересы Малиновского никогда не ограничивались полевой ра ботой. Даже в названных, преимущественно этнографических по содержанию трудах он предстает как теоретик, весьма последова тельно придерживающийся некоторых принципов, для обозначе ния которых он ввел слово «функционализм». Наиболее подробно эти принципы изложены в двух очерках — «Функциональная тео рия» (1939) и «Научная теория культуры» (1941), вошедших в сбор ник «Научная теория культуры», опубликованный в 1944 г. Если в первом из этих очерков основы функционального анализа изло жены лишь в общих чертах, не всегда внятно и местами излишне прямолинейно, то во втором содержится та окончательная, более продуманная и плодотворная версия функционализма, благодаря которой Малиновский занял заслуженное место в истории соци альной теории. Эти два очерка по замыслу и содержанию вполне социологичны.
Теория, метод и полевые исследования
Малиновский исходил из того, что для создания полноценной научной теории культуры необходимо опираться на «общее пони мание природы науки». Прежде всего такая теория должна быть
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 199
индуктивной, исходить из наблюдения и проверяться фактами: каждое суждение антрополога должно соотноситься с наблюдаемы ми феноменами. Главным методом получения обобщений должно быть сравнение материала, собранного полевыми исследователями в разных культурах. Развертывая эту минимальную программу, ба нальную по нынешним меркам, Малиновский выдвинул ряд при нципиальных положений о взаимосвязи теории и полевых иссле дований, которые в его время были самоочевидными не для всех. С его точки зрения, теоретизирование и эмпирическая работа не могут быть обособленными друг от друга видами научных занятий: «навязшее в зубах различение номотетических и идиографических дисциплин — философская уловка, которая давно должна была обратиться в ничто»1. Антрополог «должен одновременно владеть навыками наблюдения, т. е. полевой работы этнографа, и быть спе циалистом в теории культуры»2. Как без полевых исследований не может быть адекватной теории, так и без теории невозможны пол ноценные эмпирические наблюдения.
Подчеркивание этого момента было направлено в первую очередь против преобладавшей до Начала XX в. спекулятивной «кабинетной антропологии», создаваемой учеными, ни разу не видевшими тех людей, обычаи которых они описывали. Своим личным примером Малиновский содействовал установлению в социальной антропологии негласного правила, согласно которому каждый антрополог, претендующий на теоретические обобщения, должен провести хотя бы одно полевое исследование.
Если с важностью эмпирического материала для выведения индуктивных обобщений все более или менее ясно, то значе ние теории для осуществления полевых наблюдений получает у Малиновского трактовку, которая, если и не содержала в себе осо бого своеобразия, все-таки редко принималась в реальной исследо вательской практике. Малиновский исходил из того, что эмпири ческое описание наблюдаемых фактов категорически невозможно без предварительной теоретической схемы: «Полевой этнограф не может заниматься наблюдением, пока ему неизвестно, что значимо и существенно, а что следует отбросить как побочное и случайное... Не бывает описания, полностью лишенного теории... Наблюдение предполагает отбор, классификацию, вычленение элементов на основе теории»3. Главное место в теоретической схеме занимают
1 Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 2000. С. 19.
2 Там же. С. 22.
3 Там же. С. 17,18,22.
200
История социологии
понятия и общие принципы. Относительно понятий Малиновский указывает, что любое научное высказывание выражается в словах и понятиях, которые являются «результатом теории» и заранее оп ределяют, «что одни факты бывают значимыми, а другие — слу чайными и привнесенными, что некоторые факторы определяют ход событий, а иные — лишь побочные эпизоды»1. Иначе говоря, язык эмпирического описания задается концептуальной схемой (теорией), и научность описания зависит от научности этой схемы. В качестве такой схемы Малиновский предлагает «функциональную теорию».
Что касается метода, то Малиновский не отграничивает его достаточно четко ни от теории, ни от полевой работы, в той или иной степени отождествляя его с обеими. Так, говоря о роли метода в науке, он пишет: «В каждом из этих методов имеется собствен ный набор «интеллектуальных ящичков», которые предназначены для «раскладывания» материалов полевой работы»2. Здесь «метод» явно отождествляется с «теорией», как ее понимал Малиновский. В других местах говорится о взаимосвязи теории культуры с «ме тодом полевого наблюдения». Несмотря на имеющуюся путаницу, очевидна большая заслуга Малиновского в прояснении значимости понятийного аппарата, классификаций и формулировки проблем как необходимой предпосылки полевого наблюдения туземных культур. Особенно выпукло эта заслуга выглядит на фоне обычной практики, когда этнограф отправлялся исследовать чужие культуры без всякой предварительной программы, уже на месте обнаруживая незнание того, что именно и как он должен описывать (в лучшем случае), или (в худшем случае) хаотически описывая то, что бро сается в глаза своей необычностью.
Не без влияния Малиновского в практике полевых антропо логических исследований установилась традиция заранее состав лять перечни основных институтов и процессов, нуждающихся в описании. Важность таких перечней состояла помимо прочего в том, что они должны были обеспечивать некоторое единообразие исследовательских отчетов, делающее возможным последующее сравнение и теоретическое обобщение эмпирического материала.
Таким образом, теория, метод и полевое наблюдение рас сматривались Малиновским как неразрывные части целостного исследовательского процесса. Он писал, что «каждый теоретичес кий принцип должен быть переводим в определенный метод на1 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 18—19.
2 Там же. С. 27.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 201
блюдения, а в наблюдении мы должны тщательно следовать схеме нашего концептуального анализа»1.
Культура как предмет исследования
Из вышесказанного видно, что социально-антропологичес кая «теория» в том смысле, в каком о ней говорит Малиновский, представляет собой в значительной степени то, что сегодня мож но было бы назвать «схемой соотнесения» или «системой коорди нат». Помимо набора понятий такая схема включает ряд общих допущений относительно природы исследуемого предмета. Как пишет Малиновский, «первая задача любой науки — определить свой собственный законный предмет исследования»2. Для со циальной антропологии предметом исследования является куль тура.
Культуре дается предельно широкое определение. Это «еди ное целое, образованное из орудий и потребительских благ, кон ституциональных хартий различных социальных группировок, человеческих идей и умений, верова'ний и обычаев»3. Одна из ак сиом функционального анализа состоит в том, что культура долж на рассматриваться как целостность, все части которой связаны между собой взаимной зависимостью. Такой холистический подход к культуре требует от полевого исследователя, чтобы он наблю дал и описывал изучаемые культуры «в единстве их проявлений». Каждый фрагмент культурного процесса и каждый культурный продукт органично «вписаны» в культуру и в силу этого не могут и не должны изучаться обособленно, вне культурного контекста. Эта позиция ставила вне закона повсеместно преобладавшую в этноло гии практику описания и анализа обособленных «обычаев» и была полемически направлена против целых направлений в этнологии, таких, как диффузионизм, концепция пережитков и т. д. Так, кри тикуя понятие «пережиток», Малиновский указывал, что каждое явление выполняет в культуре свою функцию, связано с другими ее элементами и просто не может рассматриваться как чужеродное вкрапление; соответственно в попытках рассматривать элементы культуры по отдельности изначально заложено «фундаментальное недоразумение». Чтобы избежать этой ошибки, требовалось, по его
1 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 24.
2 Там же.
3 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология: Дайджест. М., 2000. № 1.С. 33.
202 История социологии
мнению, перенести центр внимания со статичных «сущностей» на закономерные и устойчивые связи между ними.
Культура в таком ее понимании представляла собой широкий контекст любого человеческого поведения. Соответственно значи мость «научной теории культуры», к созданию которой призывал Малиновский, простиралась далеко за пределы этнографического изучения примитивных культур. Такая теория, если бы она была создана, претендовала бы на статус общей теории, без которой не могла бы законным образом обойтись ни одна дисциплина, изу чающая человека и его деятельность. «Нам нужна теория культу ры, ее процессов и продуктов, ее связи с основными положени ями человеческой психологии и с органическими феноменами тела человека, устанавливающая зависимость общества от среды. Такая теория ни в коей мере не является монополией антропо лога. Однако ему предстоит внести особый вклад в эту теорию»1. Вкладом Малиновского в эту теорию стала разработка институцио нального и функционального анализа как двух неразрывно связанных аспектов изучения культуры.
Институт как единица анализа
Констатация органической целостности культуры ставила определенные проблемы для полевого исследователя, прежде все го проблемы методического свойства, связанные с тем, что язык не предназначен для описания всего сразу. Требовалось перевести этот холистический принцип в такой язык описания и анализа, который бы ему не противоречил. Эту задачу Малиновский по пытался решить посредством создания аналитических понятий и категорий, пригодных для прямого применения в полевых ус ловиях.
Прежде всего он выделил три аспекта, присутствующих как в культуре в целом, так и в каждом отдельном ее фрагменте. Это (1) материальный субстрат, или «аппарат», включающий артефак ты, (2) «человеческий элемент», включающий социальные связи людей, организованные группы, стандартные типы поведения и т. п., и (3) «духовный элемент», включающий символические акты и системы символов. При изучении любого культурного явления должны приниматься во внимание все три аспекта, причем в их взаимосвязи.
1 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 23.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 203
Кроме того, требовалось решить, какие именно «явления» антропологу следует брать как законные «единицы» описания и анализа. Без определения таких «единиц конкретной культурной реальности», т. е. «реальных и значимых элементов культуры», ни какой науки о культуре быть не может. Малиновский исходит из того, что выделять «единицы анализа» следует на научной основе, и считает такой основой тот ключевой факт, что совместная деятель ность людей всегда является организованной: «все фазы существова ния [человека] связаны с той или иной из систем организованной деятельности, на которые можно подразделить нашу культуру»1. Именно в «организации» выражается интеграция культурной дея тельности, ее внутренняя взаимосвязь, ее целостное, холистичес кое качество. Единицей организации является институт.
Институт, с точки зрения Малиновского, — это единственный способ организации любого вида совместной деятельности, единс твенный способ его стабилизации. Институт есть относительно целостное образование, в котором могут быть аналитически вы делены три уже названных аспекта (материальный, человеческий и духовный). Соответственно изучать* его нужно во всей его целос тности, выясняя, «каким образом материальные детерминанты, действия людей, а также верования и идеи, т. е. символические акты, включены в эту конкретную обособленную единицу или культурную реалию, как эти факторы взаимодействуют и обретают характер постоянной и необходимой связи друг с другом»2.
Будучи целостным образованием, институт вместе с тем может быть аналитически разделен на три основных аспекта: (1) хартию, (2) личный состав, или персонал, и (3) правила и нормы. Эти три аспекта должны выполнять роль ориентиров для вычленения ре левантных аспектов в полевом наблюдении, но при этом должны изучаться в соотнесении друг с другом и никак иначе.
Личный состав — это «группа людей, организованная в соот ветствии с определенными принципами власти, разделения фун кций, распределения привилегий и обязанностей»3. Включение в институт этого компонента представляется Малиновскому крайне важным. Прежде всего оно отражает тот основополагающий факт, что люди всегда организованы в стабильные группы, являющиеся субъектами коллективной деятельности. Поскольку все институ ты связаны с определенными группами, институт можно изучать,
1 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 53.
2 Там же. С. 36.
3 Там же. С. 57.
204
История социологии
наблюдая эти группы и их деятельность: «Функционально обособ ленная единица конкретна, т. е. может наблюдаться как опреде ленная социальная группа»'. Кроме того, наличие у группы гра ниц позволяет решить в рабочем порядке проблему определения границ института, которая так или иначе встает перед ученым при проведении реального исследования. Наконец, с социологичес кой точки зрения весьма значимо, что ни один факт человеческо го поведения, в соответствии с этой схемой, не может изучаться в отрыве от контекста социальных отношений внутри группы и между группами.
Под правилами и нормами понимается аспект нормативного контроля. Сюда Малиновский включает «технически приобрета емые навыки, привычки, правовые нормы и этические обязатель ства, которые принимаются членами группы или им предписыва ются»2.
Организация личного состава института и природа правил пря мо связаны с хартией института и даже, по мнению Малиновского, производны и зависимы от нее. Понятие «хартия» никем, кроме Малиновского, не употреблялось и в силу этого требует специаль ного пояснения. Каждый институт «предполагает согласие по по воду некоторого набора традиционных ценностей, ради которых люди объединяются друг с другом»3. Для группы, на базе которой существует институт, хартия может выступать как ее «признанная цель» либо как «система ценностей», оправдывающая для ее членов вступление в нее или ее учреждение. «Хартия — это идея, лежащая в основе культурного института, поддерживаемая его участниками и определяемая обществом в целом»4. Например, для примитив ной локальной группы хартией может быть миф о происхождении от общего предка. Из хартии всегда вытекают определенные обя зательства морального и правового характера. Сам Малиновский вкладывал в это понятие не сразу заметную полемическую направ ленность, в частности против марксизма (утверждая, что в осно ве экономических институтов лежат ценностные идеи) и против спекулятивных реконструкций истории институтов (подставляя «хартию» как наличное обоснование существования института на место «истока» как реальной исторической причины его появления, скрытой в далеком прошлом и недоступной для познания).
1 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 148.
2 Там же. С. 57.
3 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 36.
4 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 54.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 205
Деятельность, осуществляемая в рамках того или иного инс титута, всегда протекает в определенной среде и должна рассматри ваться в соотнесении с ней. Для Малиновского это означает необ ходимость включить в круг рассмотрения «материальный аппарат» института, т.е. всю сумму материальных объектов, втянутых в со ответствующую коллективную деятельность, прежде всего орудия и производимые продукты.
Наконец, Малиновский требует обращать особое внимание на функцию института, под которой понимает «роль данного институ та в целостной схеме культуры», или связь соответствующего типа деятельности и его результата с «жизнью сообщества в целом»1, функция каждого института связана с удовлетворением потреб ностей индивидов и общества в целом. Определяя функцию инс титута, антрополог одновременно определяет место, занимаемое в сообществе соответствующей группой.
Говоря о функции как результате деятельности группы, Малиновский требовал отличать ее от хартии. Это методологи ческое требование, которого сам Малиновский далеко не всегда строго придерживался, получило развитие в позднейших версиях структурного функционализма, в частности у Р. Мертона, где оно легло в основу различения явных и латентных функций.
Таким образом, институциональный анализ предполагает рас смотрение каждого отдельного института во всех аспектах его функ ционирования. Хартия, социальная организация личного состава, нормы, материальный аппарат, связь со средой, деятельность и ее функции — все должно приниматься во внимание. Малиновский резюмирует это так: «Будучи организованы в соответствии с хар тией и сотрудничая в рамках этой организации, следуя правилам некоторого специфического рода занятий и используя имеющийся в их распоряжении аппарат, участники группы включаются в де ятельность, ради которой они и организовали группу»2.
В конечном счете, по мнению Малиновского, «культура есть Целое, состоящее из отчасти автономных, а отчасти скоординиро ванных институтов», а потому антропология как наука о культуре Должна быть «теорией институтов, т. е. конкретным анализом ти повых единиц организации»3.
Несмотря на то что институты в разных культурах и да-*е внутри одной и той же культуры отличаются друг от друга,
Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 54—55. 2 Там же. С. 57. Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 37-38.
206 История социологии
Принципы интеграцииИнституты1. Кровная общность, обеспечива ющая продолжение родаСемья, способы добрачного уха живания, брак, различные родс твенные группы (в том числе рас ширенные), кланы и т. д.2. Пространственная близость, обусловливающая сотрудничес твоДомохозяйства, кочевые орды, бродячие локальные группы, де ревни, объединения селений и ферм, городские поселения, круп ные города, округа, провинции, племена и т. д.3. Физиологические различияИнституционализированные воз растные и половые группы и т. д.4. Принцип ассоциации (добро вольного объединения)Тайные общества, клубы, кружки, творческие союзы, общества вза имопомощи, ложи, благотвори тельные фонды и т. д.5. Специализация деятельности, в том числе разделение трудаГруппы, связанные с производ ством, распределением и потреб лением благ: маги, колдуны, жре цы, хозяйственные группы, цехи, гильдии, предприятия, професси ональные объединения, школы, колледжи, университеты, научные учреждения, законодательные органы, полиция, суды, армия, секты, церковь и т. д.6. Формальные различия статуса и рангаСословия, ордены, касты, страти фикация и т. д.7. Всеобъемлющая интеграция на основе гомогенности культуры и единства властиПлемя, национальность, куль турные (региональные) группы, этнические меньшинства, гетто, политические единицы (племена-нации и племена-государстваМалиновский считал возможным их классифицировать. В каче стве основания классификации он взял типовые принципы ин-' теграции, соответствующие кругу общих проблем, решаемых так или иначе каждой культурой. На базе каждого из этих принципов складываются определенные виды социальных групп и соответс твенно институтов.
Этот примерный перечень предназначался главным образом для полевых исследователей как схема, акцентирующая внимание на подлежащих описанию единицах. Целостное описание конк ретной культуры как идеал, к которому нужно стремиться, преД"
СОДИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
207
полагало описание «всех институтов, составляющих эту культуру»1. Но этой задачей полевые исследования не ограничивались. Более того, они должны были быть нацелены прежде всего на адекват ное и полное объяснение конкретных культурных феноменов, идей, обычаев; и здесь эта схема тоже должна была помочь, так как конкретные факты «не могут быть определены иначе как пу тем помещения в реальный и релевантный контекст культурного института»2.
Предлагая описанную схему институционального анализа, Малиновский не решил по крайней мере двух важных проблем. Одна из этих неудач была связана с уже упомянутым ранее недо статочным различением теории и метода. Малиновский так и не смог решить, являются ли институты аналитическими единицами, на которые удобно разложить культуру в целях ее изучения3, или же реальными, онтологическими единицами, хотя чаще склонялся к последней, натуралистической их трактовке, так как она боль ше отвечала его пониманию культуры как органического целого. Вторая нерешенная проблема заключалась в том, действительно ли разным культурам присущ одинаковый набор базовых инсти тутов или это еще нуждается в проверке. Иногда постулируется, что «всем культурам в качестве их основного общего измерения присущ некоторый набор институциональных типов»4, что «типы культурных институтов... содержат некоторые фундаментальные сходства по всему обширному спектру культурного поведения»5. Одновременно в других местах указывается, что схема типовых институтов должна обеспечить основу для сравнительного ис следования и доказательства того, что в основании всех культур лежит один и тот же набор типовых институционализированных групп6.
Эта двойственность оказалась спроецирована на полевые ис следования Малиновского и его учеников. В конечном счете они оказались сосредоточены на уникальности «органических» связей внутри отдельно взятых культур и чаще всего были несопоставимы1 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 54.
2 Там же. С. 58.
Иногда он прямо указывал, что «каждая отдельная культура должна ана литически разделяться на институты» (см.: Малиновский Б. Научная теория куль ты // Культурология... С. 38; курсив мой. — В. К).
Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 38.
Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 56. 6 Там же. С. 59.
208 История социологии
ми. Воплотив в себе «теорию» Малиновского как рабочий метод, они фактически отрицали ее как собственно теорию.
Функциональный анализ и теория потребностей
Разработка принципов функционального анализа — одно из важнейших достижений Малиновского, его, так сказать, «визитная карточка». Этот тип анализа культурной реальности развивался на определенном историческом фоне и должен быть с ним соотнесен. Прежде всего он стал важным этапом в отходе от господствовавше го в антропологии эволюционизма, решительным образом пере ориентировав исследовательский интерес с исторического проис хождения различных элементов культуры на внутреннее устройство и функционирование культуры как единого целого1. Установив та ким образом исследовательские приоритеты, Малиновский высту пил против перенесения на культуру из других дисциплин метафор организма и механизма; он считал их «уловками», которые «при несли социологии больше вреда, чем пользы»2. Хотя в трактовке культуры как функционально связанного целого он во многом опи рался на идеи Дюркгейма, некоторые принципиальные положения Дюркгейма (прежде всего о недопустимости психологических и биологических объяснений социальных фактов) были им катего рически отвергнуты как «метафизические предубеждения».
Суть функционального анализа, по Малиновскому, состоит в том, чтобы связать культурное поведение с человеческими по требностями. Культура, с его точки зрения, «должна пониматься инструментально, или функционально»: она средство, инстру мент, «посредник» в достижении человеческих целей. Культура — это «огромный аппарат... благодаря которому человек способен справляться с теми конкретными, специфическими проблемами,
1 Малиновский вовсе не отрицал ценности исторических исследований. Он говорил, что эволюционная точка зрения должна сохраняться в «любом здравом описании той или иной культуры» (Малиновский Б, Научная теория культуры. М., 2000. С. 24), что функциональный подход «не отрицает ценности эволюцион ных, или исторических, изысканий. Он просто подводит под них научную базу» (Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 38). При этом устанавливались границы применимости «общего принципа» эволюционизма: с точки зрения Малиновского, об эволюционных стадиях развития можно гово рить лишь применительно к конкретным, географически ограниченным культу рам, но никак не к «культуре» вообще (Малиновский Б. Научная теория культуры- С. 26).
2 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 39.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 209
с которыми он сталкивается»1. Эти проблемы проистекают из того основополагающего факта, что люди — биологический вид. Как живое существо, человек обладает определенными органически ми потребностями и существует в среде, которая дает ему «сырье для работы» и одновременно содержит опасности, угрожающие его жизни. Иначе говоря, культура имеет биологическую основу, и адекватное ее истолкование должно это учитывать: «удовлетво рение органических, или базисных, потребностей человека и рода составляет минимально необходимый набор условий, которому должна соответствовать любая культура», каждая культура должна «обеспечивать выживание индивидов, продолжение рода и поддер жание организмов в работоспособном состоянии», и соответствен но «любая теория культуры должна отталкиваться от органических потребностей человека»2.
Помимо онтологического, Малиновский дает еще и методо логическое обоснование необходимости отталкиваться в создании теории культуры от органических потребностей: при описании культуры необходимо опираться на ее наблюдаемые и притом по нятные по смыслу поведенческие проявления, а наиболее понятны среди них именно те, которые связаны с удовлетворением универ сальных человеческих потребностей3.
Таким образом, функциональный анализ оказывается не разрывно связан с теорией потребностей. Последняя прописана Малиновским весьма подробно.
С самого начала устанавливается, что «все люди, где бы они ни жили... должны есть, дышать, спать, производить потомство и удалять из организма отходы жизнедеятельности»4. Эти условия, минимально необходимые для выживания индивида и группы, называются базисными потребностями. Каждая такая потребность проявляется в опыте индивида как дискомфортное физиологичес кое состояние, или «импульс», побуждающий его к устранению дискомфорта. Таких импульсов Малиновский насчитывает 11: побуждение к вдоху, голод, жажда, сексуальный голод, усталость, жажда деятельности, сонливость, давление в мочевом пузыре, дав1 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 33.
2 Там же. С. 33-34,43.
3 Там же. С. 43. Здесь можно усмотреть довольно странную инверсию вебе- Р°вского принципа инструментальной рациональности (или целерациональнос- Ти) как опорного идеального типа для конструирования понятного по смыслу Действия.
4 Там же. С. 45.
210 История социологии
ление в толстой кишке, испуг, боль. Каждый импульс дает начало поведенческой цепочке, которую Малиновский называет «виталь ной последовательностью» и которая включает три фазы: собствен но импульс, действие и удовлетворение. Если рассматривать пове дение такого рода в чистом виде, то оно полностью описывается в терминах анатомии и физиологии. Во все культуры встроены такие витальные последовательности, и вместе с ними в культуру вторгается биологический детерминизм. Сами по себе биологичес кие аспекты поведения несущественны для изучения культуры; Малиновский констатирует их наличие исключительно с целью подчеркнуть «сущностно физиологический базис культуры»1.
Важнейший факт существования человека в культуре состоит в том, что в условиях культуры эти поведенческие цепочки никогда не проявляются в чистом виде. Каждая витальная последователь ность модифицируется (разными культурами по-разному) так, что «даже самая элементарная потребность, даже самая независимая от влияний среды биологическая функция не остается совершенно не затронутой воздействием культуры»2. Причем культура трансфор мирует все стадии витальной поведенческой последовательности: модифицированными оказываются и импульс, и действие, и удов летворение. Так, в культурном контексте разные виды вдоха могут становиться символами опасности, невежливости, оскорбления, уважения, покорности и т. д.; питание окружается различными та бу и ограничениями, гигиеническими стандартами и правилами приготовления пищи и т. д.; «удовольствие, доставляемое поло вым актом, в котором нарушается табу инцеста, совершается суп ружеская измена или нарушается священный обет целомудрия... приводит к органическим последствиям, которые предопределены культурными ценностями»3. Для терминологического обозначения культурной трансформации биологически укорененного поведения Малиновский заменяет понятие «импульс», которое относится к индивиду, понятием «потребность», которое относится к культуре в целом. Потребность, в этом более строгом смысле, определяется как «система таких внутренних условий человеческого организ ма, условий культурной среды и связей тех и других с природной средой, которые являются достаточными и необходимыми для выживания группы и индивида»4. Чтобы избежать путаницы (хо1 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 48.
2 Там же. С. 46. ?'Там же. С. 56. 4 Там же.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 211
тя путаница все-таки возникает), Малиновский называет такие преобразованные потребности культурными, производными или вторичными, в противоположность базисным, или биологическим. Культурные потребности соответствуют базисным, но никоим об разом им не тождественны.
Следующим шагом у Малиновского становится соотнесение базисных потребностей с соответствующими культурными реакци ями. Вокруг каждой из базисных потребностей происходит крис таллизация определенных культурных процессов и продуктов1:
Базисная потребностьКультурная реакция1. Метаболизм (обмен веществ)Продовольственное обеспечение2. Воспроизводство (продолжение рода)Родство3. Телесные удобстваЖилище4. БезопасностьЗащита5. ДвижениеДеятельность6. Рост и развитиеОбучение7. ЗдоровьеГигиенаПотребности и культурные реакции связаны здесь взаим ным соответствием. Культурная реакция на каждую потребность включает целый круг различных институтов. Например, в сферу продовольственного обеспечения вовлечены институты сотрапез-ничества, комплексы норм и правил, регулирующих прием пищи (физическую и социальную обстановку трапезы, манеры поведе ния за столом, места питания, инструментарий и т.п.) и способы ее приготовления, институты производства, распределения и хра нения продуктов, обмен, деньги, торговля, государственное регу лирование производства и распределения благ, институты взаи мопомощи, орудия труда, инвентарь, технологии и т.д. и т.п., т.е. «все те условия, от которых зависит слаженная и ровная работа Цепи [доставки пищи к конечному потребителю, которые] столь же необходимы для биологического поведения, как и помещение пищи в рот, пережевывание, слюноотделение, глотание и пищева рение»2. Иначе говоря, в цепь продовольственного обеспечения, соединяющую начальные этапы «посева семян и охоты на дичь» и конечную стадию «разделки, пережевывания и проглатывания
1 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 58. 2Там же. С. 63.
7,12 История социологии
пищи», включены все институты. Столь же широкий спектр инс титутов включен в другие культурные реакции.
Анализ культурных реакций и включенных в них институ тов позволил Малиновскому выйти на более высокий уровень обобщения. Поскольку многие институты оказываются вовле ченными в разные культурные реакции, между институтами и потребностями нет однозначного соответствия. Соответственно каждый институт может одновременно выполнять множество раз ных функций, и «культура не является и не может быть дублика том специфических реакций на специфические биологические потребности»1. Иными словами, при всей своей биологической укорененности культура представляет иной порядок связей, не жели связи биологические. Производные потребности навязы вают человеку и обществу новый жизненный стандарт и новый, совершенно особый «вторичный тип детерминизма». Культурная трансформация биологических поведенческих цепочек подчиняет человеческую жизнь новым императивам — культурным импера тивам.
Определить эти императивы Малиновскому помогает анализ культурных реакций на базисные потребности. Каждая из них со держит четыре параметра: (1) воспитательный, связанный с воспи танием и обучением; (2) экономический, связанный с поддержани ем производственной деятельности и включающий материальный аппарат, технические способы, производственные процессы, вла дение и пользование благами, потребление и «ценностные» (стои мостные) элементы; (3) нормативный, или юридический, включа ющий нормы и санкции; (4) политический, связанный с властью, авторитетом и насилием. Эти четыре аспекта обнаруживаются во всех институтах и соответствуют четырем главным инструменталь ным императивам, присущим любой культуре2:
Инструментальные императивыКультурные реакции1. Культурный аппарат техни ческих приспособлений и потребительских благ должен производиться, использоваться, поддерживаться и заменяться новым производствомЭкономика
1 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 76. 'Тамже. С. 88.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 213
2. Человеческое поведение с точки зрения его технических, обыч ных, правовых или моральных предписаний должно быть ко дифицировано и регулироваться действием и санкциейСоциальный контроль3.Человеческий материал, бла годаря которому поддержива ется каждый институт, должен обновляться, формироваться, воспитываться и обеспечиваться исчерпывающим знанием пле менной традицииВоспитание и образование4. В рамках каждого института власть должна быть четко оп ределена, наделена властными полномочиями и оснащена средствами принуждения к вы полнению ее распоряжениПолитическая организацияИнструментальные императивы #не менее настоятельны, чем биологические... и эта настоятельность обусловлена тем фактом, что они инструментально всегда связаны с потребностями орга низма»1.
Помимо инструментальных, Малиновский выделяет также интегральные императивы. Удовлетворение потребностей не одним, а одновременно многими институтами указывает на его интеграль ный характер. Интегральное измерение культурных реакций обес печивает символизм, преобразующий человеческое поведение в культурное поведение и придающий ему смысловую целостность. Это достигается за счет того, что он преобразует физиологическое побуждение в культурную ценность. Суть этой трансформации вы ражается, например, в том, что аппетит у человека может возни кать не только в силу нехватки питательных веществ в организме, но и в ответ на присутствие сотрапезников, обычную обстановку трапезы, символические репрезентации пищи и т. д.
Выделение этих императивов позволяет Малиновскому внести важные штрихи в определение природы культуры. Человек как сугу бо биологическое существо не нуждается в культурных институтах, но, как только они возникают, он уже не может без них обойтись, и они приобретают для него обязывающий, принуждающий харак-ТеР- Человеческое поведение подчинено одновременно двум видам
1 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 87.
214 История социологии
детерминизма — биологическому и культурному; и хотя второй про изволен от первого, он к нему не сводится и, сформировавшись действует независимо от него. Иначе говоря, культура имеет био логические основания, но, сложившись, становится реальностью sui generis, подчиненной своим особым законам. Функционализм трактуется соответственно как «рассмотрение того, что представляет собой культура как детерминирующий принцип... [и] какое добав ление к индивидуальному и коллективному поведению она с собой несет»1. В самом общем плане указанное «добавление» состоит в привнесении в человеческое поведение целостного, интегрального измерения: «Нигде не существует простого или однонаправленно ориентированного культурного аппарата, нацеленного исключи тельно на утоление голода, воспроизводство, безопасность или ох рану здоровья. Что реально обнаруживается, так это цепь институ тов, которые в каждом звене связаны друг с другом, но вместе с тем фактически фигурируют под тем или иным особым названием»2. Такая интегральная культурная целостность и есть тот контекст, в котором должно изучаться любое отдельное культурное явление.
Функция (центральное понятие функционального анализа) определяется как «удовлетворение потребности посредством неко торой деятельности, в которой люди сотрудничают друг с другом, пользуются артефактами и потребляют блага»3. В силу интеграль ного характера культуры функция также нуждается в «интегральном определении», т. е. должна соотноситься с культурой как целым. В свою очередь полнота и самодостаточность каждой отдельной культуры «определяется тем, что она дает удовлетворение всему спектру базисных, инструментальных и интегративных потребно стей»4. Связь культурных институтов с потребностями трактуется Малиновским столь жестко, что, по его мнению, «ни одна важная система деятельности не сможет существовать, если она не связана прямо или косвенно с человеческими потребностями и их удов летворением»5. Фактически это означает, что каждое культурное явление в силу самого факта своего существования должно быть так или иначе функциональным. Данное утверждение, названное позже постулатом универсальной функциональности, подверг убе дительной критике Р. Мертон.
1 Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология... С. 80.
2 Там же. С. 74.
3 Там же. С. 35.
4 Там же. С. 37.
5 Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 101.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 215
Схема анализа, предложенная Малиновским, содержит не мало противоречий и иных недостатков. Тем не менее она была многими принята и оказалась в свое время весьма плодотворной для полевых исследований.
Сравнительная социология Альфреда Р. Рэдклифф-Брауна
Другой ведущей фигурой в британской социальной антропо логии первой половины XX в. был Альфред Реджинальд Рэдклифф-Браун (1881-1955). Он родился в Бирмингеме, учился в Кембридже. В юности он увлекался идеями анархизма и был известен среди однокашников как Анархия Браун. Существует легенда, что в это время он общался с князем П. Кропоткиным и тот будто бы пред ложил ему, прежде чем выдвигать проекты социального переуст ройства викторианской Англии, разобраться как следует в механиз мах существования и развития общества, взяв для начала общества примитивные. Как бы то ни было, Рэдклифф-Браун посвятил этой задаче всю жизнь, причем в буквальном смысле: отправившись в 1906 г. проводить полевое исследование на Андаманские острова, он почти все время жил за пределами Англии, возвращаясь туда лишь изредка и ненадолго. В 1906-1908 гг. он проводил полевые антропо логические исследования среди андаманцев, 1910—1912 годы — сре ди австралийских аборигенов; в 1916 г. был министром образова ния Королевства Тонга. В 1920 г. он перебрался в Южную Африку, основал там Школу африканской жизни и африканских языков и кафедру социальной антропологии в Кейптаунском университете, которой руководил в течение пяти лет. В 1925-1931 гг. он занимался организаторской и научной работой в Австралии, руководил ос нованной им кафедрой социальной антропологии в Сиднейском университете, проводил полевые исследования и руководил иссле довательской группой, собиравшей этнографический материал в различных уголках аборигенной Австралии. В 1931-1937 гг. он ру ководил кафедрой социальной антропологии в Чикагском универ ситете, а в 1937—1946 гг. — в Оксфорде. При этом он поддерживал связи с Манчестерским, Бирмингемским и Лондонским универ ситетами и регулярно куда-то выезжал (в 1931 г. он читал лекции вЯнцзинском университете в Пекине, в 1942—1944 гг. — в Сан-Паулу). В 1947—1949 гг. он занимал пост профессора социальных Наук в университете Фарука I в Александрии (Египет), основал и в°зглавлял тамошний Институт социальных исследований; в 1951—
216 История социологии
1954 гг. работал в университете Родса в Южной Африке. Там он тяжело заболел и по возвращении в Лондон в скором времени скон чался. Будучи весьма харизматичной личностью, Рэдклифф-Браун всюду, где работал, оставлял после себя учеников. Научное насле дие ученого невелико. Единственной его монографией в полном смысле слова стала книга «Андаманские островитяне», написанная в 1908 г. как диссертация и изданная в расширенном и дополненном варианте в 1922 г. Остальные его произведения — статьи и очерки, опубликованные в различных журналах. Часть этих очерков была издана его учениками в виде двух сборников: «Структура и функция в примитивном обществе» (1952) и «Метод в социальной антропо логии» (1958). Три очерка об австралийских системах родства издал отдельной книгой сам Рэдклифф-Браун («Социальная организация австралийских племен», 1930-1931). Кроме того, чикагские уче ники ученого издали в виде книги стенограммы его выступлений на семинарах в Чикагском университете («Естественная наука об обществе», 1957). Все работы Рэдклифф-Брауна, за исключением нескольких сугубо этнографических зарисовок, имеют социологи ческую значимость.
Социологический характер его работы связан с тем огромным влиянием, которое оказали на него французская социологичес кая школа, и прежде всего Дюркгейм (были и другие влияния, но это — одно из главных). Известно, что Рэдклифф-Браун внима тельно следил за публикациями в «Аппёе socioogique» и весьма ор ганично интегрировал содержащиеся в них теоретические идеи в свою работу. Исследования Рэдклифф-Брауна и его последователей законно относят к дюркгеймовскому направлению в социологии.
Указанное влияние помимо прочего выразилось в понима нии предмета социальной антропологии и места этой дисциплины среди других социальных наук. С точки зрения Рэдклифф-Брауна, социальная антропология должна быть «теоретической естествен ной наукой о человеческом обществе». Это понимание социальной антропологии кардинальным образом отличалось от того, которое предлагал Малиновский. Для Рэдклифф-Брауна социальная ант ропология — это наука именно об обществе, а не о культуреК
1 Чтобы подчеркнуть разницу, Рэдклифф-Браун приводит в качестве при мера общества животных, в которых обнаруживаются социальные связи, но нет никакой культуры. Он пишет, что, выходя в поле, «мы можем наблюдать акты поведения... индивидов, в том числе, разумеется, и их речевые акты, а также материальные продукты их прошлых действий», но не можем наблюдать (в собс твенном смысле слова) культуру, поскольку «это слово обозначает не какую-то
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 217
Из интерпретации социальной антропологии как «естествен-ной» науки вытекало еще одно фундаментальное расхождение с Малиновским. Рэдклифф-Браун категорически возражал против выражения «функциональная школа», введенного им в оборот, и всячески открещивался от принадлежности к этой «школе», говоря, что «в естественной науке нет места «школам» в подобном смысле слова», и язвительно добавляя, что «функциональной школы на самом деле не существует», что «это миф, изобретенный профессо ром Малиновским», и что этот вредный миф «привел к печальным последствиям, поскольку окутал антропологию густым туманом дискуссий о «функционализме»»1.
За перепалкой Рэдклифф-Брауна с Малиновским скрывались, конечно, и личное соперничество, и борьба за влияние, но их при нципиальные разногласия (как только что названные, так и те, о которых будет сказано ниже) не могут быть сведены к этим вне-научным факторам. Часто встречающееся в литературе включение обоих в одну рубрику (например, «ранний функционализм») удоб но с точки зрения систематизации истории науки, но во многом неправомерно, и к нему следует относиться осторожно. Рэдклифф-Браун иначе понимал природу социальной реальности, предмет социальной антропологии, ее метод, задачи теории и полевых ис следований; результатом этого было создание совершенно иного образца теоретического дискурса и полевой работы.
Метод, теория и полевые исследования
Нередко отмечается, что Рэдклифф-Браун был едва ли не первым среди социальных антропологов, кто имел серьез ную философскую подготовку. Это нашло выражение в той серьезности, с которой он подошел к определению предме та и метода своей науки. На его онтологические представле ния оказали влияние философия Гераклита и даосизм, а его эпистемологическая концепция (весьма своеобразная) сфорконкретную реальность, а абстракцию, причем абстракцию, как правило, доволь-Но туманную» (Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре // Культурология: Дайджест. М., 2000. № 1. С. 186). В «Естественной науке об обществе» ученый Идет еще дальше в этом противопоставлении и утверждает, что культура — все-г° лишь эпифеномен социальных связей и соответственно наука о культуре ^возможна даже теоретически (Radciffe-Brown A.R. A Natura Science of Society. Chicago, 1948; Gencoe, 111., 1957).
Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 184—185.
218 История социологии
мировалась под влиянием У. Уэвелла и А. Уайтхеда. Вопросы относящиеся к определению природы социальной реальнос ти и методу ее изучения, затрагиваются почти во всех его ра ботах.
Эмпирической реальностью, которую должна описывать и анализировать социальная антропология, является «процесс со циальной жизни некоторого территориально ограниченного ре гиона на протяжении некоторого промежутка времени», который складывается «из множества человеческих действий, точнее гово ря, взаимодействий и совместных действий людей»1. Единицами, или элементами, «процесса социальной жизни» являются «события социальной жизни», взаимно связанные друг с другом2. Однако предметом социальной антропологии является не весь этот про цесс (интерпретируемый как «поток» в духе Гераклита), а только особый его аспект, а именно «обнаруживающиеся у людей формы ассоциации»3, или «формы социальной жизни»4. Эти формы скла дываются из устойчивых, регулярно повторяющихся элементов че ловеческого поведения.
Как естественная наука социальная антропология должна при изучении своего особого предмета ориентироваться на образец других естественных наук. Соответственно она должна преследо вать аналогичные цели и пользоваться аналогичными методами для достижения этих целей.
Цель науки об обществе — теоретическое объяснение (интер претация) социальных явлений через подведение их под общие социологические законы. Под «законами» понимаются генерали зованные высказывания, или обобщения, проверенные и вери фицированные принятыми в науке методами. Теория при этом понимается как логически связная совокупность таких высказы ваний5. Специфическое толкование социологических законов как
1 Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001. С. 259.
2 Radciffe-Brown A.R. A Natura Science of Society.
3 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 186.
4 Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. М-> 2001. С. 11.
5 В поздний период своей работы Рэдклифф-Браун отошел от такого пони мания теории. Во введении к сборнику «Структура и функция в примитивном обществе» он трактует теорию иначе (по сути в духе Парсонса): «Теория вклю чает в себя набор аналитических понятий. Эти понятия должны быть строг" определены в их отношении к конкретной реальности и логически взаимосвяза ны» [Там же. С. 8]. Следует сказать, что для основного массива работ РэдклифФ' Брауна эта поздняя трактовка теории неорганична.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 219
доказываний дало Рэдклифф-Брауну возможность довольно ори гинально парировать критический аргумент, что таких законов не существует: «Обобщения, касающиеся любого предмета исследова-нИя, бывают двух типов: обобщения общего мнения и обобщения верифицированные, или доказанные посредством систематичес кого исследования фактов, полученных на основе точных систе матических наблюдений. Обобщения последнего рода называются научными законами. Те, кто полагает, что законов человеческого общества не существует, не могут считать, что не существует обоб щений, касающихся человеческого общества, поскольку они сами разделяют с другими такие обобщения и даже делают новые, свои собственные»1.
Социальная антропология должна быть наукой индуктивной, и основным (индуктивным) методом получения обобщений дол жен быть метод сравнения. Сравнительный метод представляется Рэдклифф-Брауну настолько важным для социальной антрополо гии, что он называет ее «сравнительной социологией». С его точки зрения, эта дисциплина является разделом социологии, призван ным собирать и анализировать сравнительный материал, без ко торого социология в целом никогда не сможет выполнить свою теоретическую задачу — познание общих законов функциониро вания и развития общества.
Определяя специфику теоретических объяснений, к которым стремится социальная антропология, Рэдклифф-Браун противо поставляет их историческим объяснениям, иногда ссылаясь при этом на неокантианское противопоставление номотетических и идиографических наук. Разница состоит в том, что история объяс няет социальный или культурный факт, устанавливая, как он ис торически стал таким, какой он есть, а сравнительная социология объясняет тот же факт, подводя его под соответствующий общий закон. Соотношение двух способов объяснения не исчерпывает ся этой разницей. В случае примитивных обществ возможности применения исторического метода объяснения ограничиваются отсутствием исторических документов, без которых исторические толкования неизбежно превращаются в бесплодные спекуляции; там, где исторический метод объяснения не может быть применен, единственно законным становится социологическое объяснение2. Рэдклифф-Брауна нельзя упрекнуть в антиисторизме, как нередко
У ' Рэдклифф-Браун А. Р. О понятии функции в социальных науках // культурология: Дайджест. М., 2000. № 1. С. 213-214.
См.: Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. С. 63-67.
220 История социологии
делалось в критической литературе. Он считал, что «конфликт между социологией и историей... вовсе не обязателен»; с его точки зрения, это всего лишь разные подходы, которые «не противоре чат друг другу» и, более того, «друг друга дополняют»1. Вместе с тем он резко отрицательно относился к применению историчес ких объяснений в тех случаях, когда исследователь не располагает необходимыми для этого историческими документами; гневные выпады против «гипотетической», или «спекулятивной», истории присутствуют почти во всех его работах.
Важное место в методе социальной антропологии занимает разработка понятийного аппарата. Отталкиваясь от эпистемологи ческих идей английского философа У. Уэвелла, Рэдклифф-Браун рассматривал индуктивную науку как «применение ясных и под ходящих идей к совокупности фактов», включающее двусторонний процесс: «экспликацию понятий» и «обобщение фактов». Иначе говоря, процесс генерализации невозможен без надлежащей тер минологии, и строгий понятийный аппарат служит показателем зрелости науки. «Каждая наука должна продвигаться вперед с по мощью подходящих понятий, а это требует создания связной сис темы технических терминов»2.
В антропологии, текущее состояние которой Рэдклифф-Браун оценивал как «стадию раннего младенчества», такого терминоло гического аппарата еще не было, и к его разработке он относился как к одной из своих основных задач. На этапе становления науки ученый, создавая понятия, вынужден был опираться на интуицию: «Ученому приходится самостоятельно выбирать для самого себя те определения терминов, которые кажутся ему наиболее удобными для решения задач научного анализа»3. В отношении изобретае мых понятий предъявляются такие минимальные требования, как удобство, соотнесенность с изучаемой эмпирической реальностью, взаимная согласованность и строгость употребления. Разработка понятий — не самоцель. Они должны применяться как «вспомо гательные средства для проведения различий»4.
Можно привести перечень основных понятий, которые Рэдклифф-Браун разработал для описания и анализа социальной реальности:
1 Рэдклифф-Браун А.Р. О понятии функции... С. 212-213.
2 Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. С. 257.
3 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 188.
4 Там же. С. 198.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 221
Социальная системаИнтересПроцесс социальной жизниЦенностьФоома социальной жизниСоциальная ценностьСоциальная структураСоциальный институтСоциальная организацияСоциальный обычайСоциальная организацияИнтеграцияСоциальная функцияКоаптацияСоциальное отношениеСоциальная эволюцияСоциальная позицияСтруктурная преемственностьЛицо (персона)Это не полный перечень, а лишь наиболее общие понятия, ко торые придают внутреннее единство всем рэдклифф-брауновским исследованиям независимо от их содержания. В полном соответс твии с программной целью «экспликации понятий» эти термины переопределяются и уточняются от работы к работе. Все перечис ленные термины соотносятся друг с другом; некоторые переводи мы друг в друга. Например, понятие «сециальное отношение» пере водимо (через его определение) в понятие «интерес»: «Социальное отношение между двумя или более индивидуальными организмами существует тогда, когда имеет место взаимное приспособление их интересов, достигаемое либо путем конвергенции интересов, либо путем ограничения тех конфликтов, которые могли бы возник нуть на почве расхождения их интересов»1. Реальный смысл этой переводимости состоит в том, что сосредоточение внимания на каком-то одном аспекте социальной реальности (например, на социально-структурных аранжировках) не отрицает значимости других аспектов (например, социальных ценностей и интересов), а означает всего лишь особую акцентировку внимания.
Кроме метода и теории, необходимым компонентом научно го познания общества являются полевые исследования. С точки 3Рения Рэдклифф-Брауна — и здесь он полностью солидарен с Малиновским, — эти исследования должны быть «интенсивными», т-е. более или менее продолжительными и глубокими. Однако ори-ентация полевого исследования, предлагаемая Рэдклифф-Брауном, СИльно отличается от той, которую предлагал Малиновский. Если °следний акцентировал внимание прежде всего на уникальных "Вязях между элементами исследуемой культуры, то первый требо-^> чтобы конкретные исследования изначально были ориентироРэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 197.
222 История социологии
ваны на обобщения и выделяли в исследуемой реальности те черты, которые затем можно бы было сравнить. Рэдклифф-Браун исходил из того, что частные случаи должны «служить иллюстрациями для общего описания»1. Первостепенной задачей полевого наблюда теля он считал «систематическое описание социальной структу ры»2. В итоге Рэдклифф-Браун создал тип полевого исследования, ориентированный прежде всего на нужды теории и мало похожий на те полевые исследования, за которые ратовал Малиновский. Самыми характерными чертами рэдклифф-брауновского стиля эмпирического описания стали формализм и невнимание к част ностям содержательного плана.
Природа социальной реальности
Социальную реальность Рэдклифф-Браун трактует в дюр-кгеймовском духе как особую, самостоятельную реальность, не сводимую ни к каким другим, и в эту трактовку он привносит ряд моментов, которых у Дюркгейма не было. Так, социальная струк тура (основной предмет его исследований) существует в некотором роде независимо от индивидов; и эта независимость проявляется в том, что индивиды рождаются и умирают, а социальная струк тура сохраняет свою преемственность. Такой же преемственнос тью обладают отдельные типы социальных отношений: например, характер отношения «отец—сын» сохраняет свою относительную тождественность для каждого отдельного общества на каком-то этапе его существования независимо от того, кто конкретно за нимает позиции «отца» и «сына». Аналогичной несводимостью к низшим порядкам реальности обладает, например, и позиция «отец». Рэдклифф-Браун проводит различие между биологическим отцом (genitor) и социальным отцом (pater): они не обязательно совпадают, и значимым для общества является последний. Такой же природой обладают другие позиции в системах родства. Это подчеркивается рядом обычаев, существующих в примитивных об ществах. Так, в Африке бытуют обычаи, в соответствии с которы ми позицию «матери» может занимать мужчина («мужская мать»), а позицию «отца» — женщина («женский отец»). Много схожих иллюстраций дают «классификационные системы родства»: так, в некоторых из них термин «бабушка» может употребляться чело веком по отношению к представительнице своего поколения; бо1 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 189.
2 Там же. С. 191.
^4
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 223
лее того, кое-где именно из этой категории родственниц мужчина должен выбрать себе жену.
Интерпретация социальной реальности как реальности sui generis экстраполируется и на человека вообще. Рэдклифф-Браун проводит различие между «индивидом» как частью биологической реальности и «персоной» («лицом», или «социальной личностью») как частью социальной реальности. Продолжая дюркгеймовскую концепцию человека как Homo dupex, он пишет: «Каждый чело век, живущий в обществе, является одновременно двумя вещами: индивидом и персоной. Как индивид, он представляет собой био логический организм... Как персона, человек представляет собой комплекс социальных взаимоотношений... Как персона, человек является объектом изучения для антрополога. Мы можем изучать персоны лишь в категориях социальной структуры, а социальную структуру — лишь через персоны»1.
Фактически все понятия, которыми оперирует социальная антропология («социальная структура», «персона», «социальная организация», «социальные чувства», «интерес», «ценность», «роль», «статус» и т. д.) относятся к обществу как самостоятель ной реальности, имеющей собственную внутреннюю логику. К не му же относится понятие «функция», на примере которого легко увидеть, насколько «функциональный» подход Рэдклифф-Брауна (при всех вербальных сходствах) отличается от «функционализма» Малиновского.
Рэдклифф-Браун сетовал, что этим понятием в социальной антропологии «беззастенчиво злоупотребляют»2. Ссылаясь на Дюркгейма, он писал, что «социальную функцию социально стан дартизированного поведения можно было бы определить как его связь с социальной структурой, в существование и преемствен ность которой оно вносит определенный вклад»3. Более подробно содержание этого понятия разрабатывается в очерке «О понятии Функции в социальных науках», где предпринимается попытка решительно отсоединить понятие функции от каких-либо биоло гических и психологических коннотаций, которые оно получило У Малиновского4. Функция связывается с поддержанием преемс твенности социальной структуры и в значительной мере отождест вляется с «функционированием», вкладом той или иной деятель1 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 190—191.
2 Там же. С. 198.
3 Там же. С. 198-199.
4 Рэдклифф-Браун А.Р. О понятии функции...
224
История социологии
ности в «совокупную деятельность, частью которой она является», некоторой связью с «необходимыми условиями существования»1. При смутности этих определений нет даже намека на какие-либо биологические потребности.
В названном очерке был также добавлен важный штрих к определению природы социальной реальности: известный тезис о «функциональном единстве социальной системы». Суть этого тезиса в том, что «социальная система (целостная социальная структура об щества вместе с целостностью социальных обычаев, в которой эта структура проявляется и от которой зависит преемственность ее су ществования) обладает определенного рода единством, о котором мы можем говорить как о функциональном единстве... [Это] такое состояние, при котором все части социальной системы работают с достаточной степенью гармонии, или внутренней согласованности, т.е. не создавая устойчивых конфликтов, которые бы не поддава лись ни разрешению, ни регулированию»2. Этот тезис впоследс твии был подвергнут критике, в частности, Р. Мертоном.
Между тем Рэдклифф-Браун сопроводил это положение раз личного рода оговорками. Во-первых, он подчеркнул, что эта идея, «разумеется, является гипотезой», хотя и такой, которую стоит про верить3. Во-вторых, он указал на необходимость установить «объ ективный критерий» для определения степени функционального единства конкретных обществ. В-третьих, он указал на существо вание в обществах явлений «дисномии» (функционального разлада, конфликта, несогласованности) и необходимость «социальной па тологии» как особого раздела сравнительной социологии, который бы изучал эти явления. В конечном счете от постулата функцио нального единства остается довольно простой тезис, что в жизни общества «все может иметь свою функцию» и что «у нас есть все основания пытаться ее найти»4.
Понятие функции — одно из наиболее слабых мест в соци ологической концепции Рэдклифф-Брауна. Отчасти это связано с тем, что данное понятие не входит в круг его основных рабочих понятий. Гораздо более проработанным у него оказывается поня тие социальной структуры.
1 Рэдклифф-Браун А.Р. О понятии функции.. С. 205-208.
2 Там же. С. 208.
3 Там же. 4Тамже. С.211.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
225
Социальная структура и социальная морфология
Социальная антропология подразделяется Рэдклифф-Брауном на три основных раздела: (1) социальную морфологию, (2) соци альную физиологию и (3) изучение изменения и развития, в том числе эволюции. Наибольшее внимание он уделял социальной морфологии, на которую возлагалась одна из главных задач соци альной антропологии: «открыть общие свойства тех социальных структур, составными элементами которых являются человечес кие существа»1. В задачи морфологического исследования обществ включались определение, сравнение и классификация различных структурных систем. В качестве идеала предполагалось получение «реальной сравнительной морфологии обществ» как своего рода систематического каталога социальных структур, в соотнесении с которым можно было бы изучать культурные формы и социальные институты, находящиеся в ведении «социальной физиологии»2.
Исследование социальных структур имело, в представлении Рэдклифф-Брауна, настолько важно*е значение, что все разделы социальной антропологии переопределялись в соотнесении с этой задачей. Так, социальная морфология должна была ответить на вопросы: какие социальные структуры существуют, каковы их сходства и различия, как их можно классифицировать? Социальная физиология должна была ответить на вопрос: как функционируют социальные структуры? Исследование эволюции должно было дать ответ на вопрос: как возникают новые типы социальных структур?3 Ввиду огромной значимости этой темы для исследований ученого можно определить его подход как структурализм4.
Социальную структуру Рэдклифф-Браун понимает нату ралистически. С его точки зрения, это нечто реально существу ющее и, более того, наблюдаемое. Социальная структура может непосредственно наблюдаться как упорядоченное взаимное по ведение лиц, связанных между собой социальными отношениями.
1 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 187.
2 В качестве образца того, как мог бы выглядеть такой каталог, можно рас сматривать классификацию систем родства австралийских аборигенов, представ ленную во второй части книги «Социальная организация австралийских племен» iRadciffe-Brown A.R. The Socia Organisation of Austraian Tribes. Mebourne, 1931].
3 Рэдклифф-Браун А.Р. О понятии функции... С. 207.
4 Он считал, что изучение социальной структуры «в некотором чрезвы чайно важном смысле является самой основополагающей частью этой науки» Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 187).
226 История социологии
Момент наблюдаемости Рэдклифф-Браун не устает подчеркивать: «Конкретной реальностью, которая интересует нас при исследо вании социальной структуры, является система актуально сущест вующих в данный момент времени отношений, связывающих во едино определенную совокупность людей. Именно ее мы можем непосредственно наблюдать»1.
Реальность социальной структуры определяется Рэдклифф-Брауном, в духе предельного социологизма, не просто как ося заемая реальность, но еще и как реальность особая, sui generis: «Социальные явления образуют особый класс природных явле ний. Все они так или иначе связаны с существованием социаль ных структур, будучи либо их конкретными проявлениями, либо их результатами. Социальные структуры так же реальны, как и инди видуальные организмы... Социальные явления, наблюдаемые нами в любом обществе, являются не непосредственным результатом природы индивидуальных человеческих существ, а результатом той социальной структуры, посредством которой они соединены»2.
Между тем описанию подлежат не частные подробности со циальных отношений, а только то, что является в них общим и повторяющимся, иначе говоря, «структурная форма» социаль ных отношений, абстрагированная от их частных проявлений. Поскольку социальные отношения наблюдаются только через взаимное поведение связанных ими лиц, предметом описания ста новятся «паттерны поведения, которых придерживаются в обраще нии друг с другом индивиды и группы»3. Эти паттерны закрепле ны в правилах, которые могут находить выражение в их реальном соблюдении и вербальном признании. Соответственно исследо ватель может собирать данные о правилах и нормах исследуемого общества, пользуясь обоими каналами: внешним наблюдением за поведением и опросом.
Структура как конкретная реальность отличается от структур ной формы как того, что описывается. Актуальная структура день ото дня потихоньку меняется, тогда как форма структуры остается в течение какого-то промежутка времени относительно неизмен ной (структурная форма тоже меняется, но не так быстро).
Рэдклифф-Браун использует понятие социальной структуры в широком значении: «Социальную структуру необходимо опреде1 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 188. Именно в этом воп росе Рэдклифф-Браун радикально разошелся с К. Леви-Стросом.
2 Рэдклифф-Браун А.Р. О понятии функции... С. 187.
3 Там же. С. 196.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 227
лять как преемственную во времени упорядоченную расстановку лии в отношениях, определяемых или контролируемых института ми, т.е. социально установленными нормами или образцами пове дения»1. В это понятие включаются географическое распределение индивидов и групп, разделение индивидов на группы, упорядочен ная расстановка индивидов внутри групп, распределение индиви дов по социальным классам и категориям, а также упорядоченная расстановка лиц в диадических отношениях. Сам Рэдклифф-Браун обращал наибольшее внимание на последний аспект социальной структуры, посвятив много сил описанию и анализу диадических отношений (работы о брате матери2, шутливых отношениях3 и т.д.). Подобное расширение понятия социальной структуры приветс твовалось далеко не всеми; даже ученики Рэдклифф-Брауна по большей части от него отказались.
Сосредоточение на изучении социальной структуры позволи ло решить одну серьезную проблему, связанную с невозможнос тью определения границ обществ как «дискретных сущностей». Понятие социальной структуры просто заменило понятие обще ства и избавило от необходимости им пользоваться. Что касается границ, то в случае сети социальных отношений исследователь мог установить их по своему усмотрению, в зависимости от стоящих научных задач: «Взяв любой удобный для изучения район подходя щего размера, мы можем изучить структурную систему, какой она оказывается в пределах данного региона и видится изнутри него, т. е. ту сеть отношений, которая связывает его обитателей друг с другом и с людьми, живущими в других регионах»4.
По замыслу Рэдклифф-Брауна исследование социальной структуры было ценно не только само по себе, но и как необходи мая основа для теоретического объяснения явлений, относящих ся к сфере ведения социальной физиологии, т. е. морали, права, этикета, религии, политических институтов, воспитания и т.д. Он писал: «Принимая структурную точку зрения, мы изучаем эти вещи не в абстракции и обособлении от всего остального, а в их непосредственных и косвенных связях с социальной структурой, т. е- соотнося их с тем, каким образом они зависят от социальных от ношений между персонами и группами персон и оказывают на них
1 Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. С. 275.
2 См.: Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и фунция в примитивном обществе. с- 23-39.
3 См. там же. С. 107-136.
4 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 190.
228 История социологии
влияние»1. Здесь Рэдклифф-Браун идет от позиции Дюркгейма искавшего морфологические причины социальных фактов, однако существенно ее модифицирует, незаметно переходя от дюркгеймов-ского понимания морфологии как области фактов, относящихся к укорененности общества в физическом пространстве (в ранних работах), к пониманию ее как области фактов, относящихся к со циальной структуре в указанном выше смысле (в поздних работах). Таким образом, Рэдклифф-Брауна можно по праву назвать одним из пионеров структурной социологии.
Теоретическое объяснение социальных институтов: примеры
Характер социологических объяснений Рэдклифф-Брауна лучше всего проиллюстрировать на примере социологии религии, которая была предметом его интереса на протяжении всей жизни, начиная с исследования андаманских островитян и заканчивая последними, посмертно опубликованными заметками о тотемиз ме. Его теория религии получила наиболее полное изложение в очерке «Религия и общество»2. Она включает следующие основные положения.
Существование общества зависит от наличия в душах его членов определенной системы чувств, управляющих их поведе нием во взаимоотношениях друг с другом и обеспечивающих ми нимально необходимую групповую солидарность. (При этом речь идет о солидарности не только общества в целом, но и отдельных его групп, например орды, клана, возрастной группы и т.д.)
Каждый элемент социальной системы или природный объ ект, оказывающий влияние на благосостояние или сплочение об щества, становится объектом этой системы чувств, т.е. социальной ценностью. Включаясь в коллективные обряды, он приобретает ритуальную ценность. (Термин «ценность» употребляется в ней тральном смысле; так, в обрядах австралийских аборигенов риту альной ценностью наделяются, помимо прочего, такие объекты, как дизентерия, засуха и т. д. Кроме того, ритуальной ценностью может наделяться не только объект, оказывающий прямое влияние на благосостояние общества, например дичь и продукты земли, но и объект, случайно сопутствующий важным социальным событи1 Рэдклифф-Браун А.Р. О социальной структуре. С. 193.
2 Рэдклифф-Браун А.Р. Религия и общество // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11, Социология. М., 1997. № 1. С. 79-109.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 229
ям, например ворон у австралийских аборигенов, который всегда оказывается рядом с человеком во время охоты — одного из глав ных элементов в их системе жизнеобеспечения.)
В человеческом обществе указанные чувства не даны от рождения; они развиваются под влиянием общества, в процессе воспитания. (Иначе говоря, эти чувства относятся к особой соци альной реальности.)
Ритуалы (позитивные и негативные) являются способами регулируемого символического выражения этих чувств в коллек тивном действии.
Коллективное выражение этих чувств в ритуальном дейс твии выполняет функцию поддержания этих чувств у индивидов на таком уровне интенсивности, который обеспечивает достаточ ную социальную сплоченность, а также функцию передачи их от поколения к поколению.
Религия является важным и необходимым элементом под держания социального порядка.
Основное чувство, поддерживаемое и выражаемое рели гией, — это чувство зависимости, существующее в двух модаль ностях: человек может зависеть от других и должен зависеть от других. (По существу «чувство зависимости», как его описывает Рэдклифф-Браун, тождественно таким состояниям, как доверие и уверенность.)
В некоторых обществах существует прямая связь между религией и социальной структурой: форма религии соответствует форме социальной структуры. Однако в тех случаях, когда церков ная (религиозная) структура становится в обществе относительно независимой, такая связь ослабевает или полностью теряется.
Последнему положению Рэдклифф-Браун уделял в своей работе особое внимание, прежде всего в связи с исследования ми австралийского «тотемизма». Свою теорию тотемизма он не однократно формулировал и переформулировал (в частности, в работах «Андаманские островитяне», «Социальная организация австралийских племен», в ранних этнографических заметках о тотемизме, в очерке «Социологическая теория тотемизма» и в программной лекции «Сравнительный метод в социальной ант ропологии»). В очерке «Религия и общество» эта теория принимает следующие очертания.
1. В Австралии существует структурная система кланов; каж дый клан является тотемической группой, имеет свои «тотемные Центры» (священные места, находящиеся на его территории), свой
230 История социологии
миф о происхождении и свои особые обряды, выполняемые в то темных центрах.
Официальная цель обрядов (речь идет об интичиума, об рядах размножения) состоит в поддержании дальнейшего сущест вования того естественного вида (растения или животного) или природного объекта (например, дождя), который является тотемом соответствующего клана и с которым клан себя отождествляет.
Функция этих обрядов — поддержание тотемической соли дарности клана. (Партикулярные территории, обряды, мифы под держивают внутреннюю сплоченность каждого отдельного клана и его отграниченность от других кланов.)
Есть ряд тотемических церемоний и обрядов инициации, которые собирают несколько кланов на территории одного из них. Каждая такая церемония собирает свой особый набор кла нов; соответственно каждый клан участвует в серии церемоний, собирающих разные комбинации кланов. Вследствие этого обра зуется сложная «сеть» кланов, посредством которой каждый клан соединен, хотя бы косвенно, через ряд опосредствующих звеньев с любым другим. На уровне представлений (мифологии) такая сеть поддерживает существование всей природы в целом; на уровне со циальной структуры поддерживается клановая система в целом.
Подобного рода объяснения выдвигались и в отношении дру гих форм религиозной жизни: системы старшинства рассматрива лись как структурная опора культа предков, системы возрастных ступеней — как структурная опора того же поклонения предкам и сложных систем посвятительных обрядов и т. п.
Рэдклифф-Браун вообще предпочитал работать на уровне специальных (частных) теорий. Такие частные теории были раз работаны им применительно к таким явлениям, как табу, обычай шутливых отношений, левират и сорорат, некоторые брачные об ряды, особое отношение между сыном сестры и братом матери, классификационные терминологии родства и т. д. В целом его подход к изучению общества можно определить как микросоциологический1.
1 См.: Никишенков А.А. Структурно-функциональные методы А.Р. РэД-клифф-Брауна в истории британской социальной антропологии // Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. С. 285 и дальше; Николаев В.Г. Сравнительная социология А.Р. Рэдклифф-Брауна // Рэдклифф' Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. С. 387-390.
СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
231
Влияние идей Б. Малиновского
и А.Р. Рэдклифф-Брауна на теоретическую
и эмпирическую социологию
И Малиновский, и Рэдклифф-Браун оставили заметный след в истории социальной науки. При этом в социальной антрополо гии и социологии как обособленных друг от друга дисциплинах их влияние проявилось неодинаково.
Что касается социальной антропологии, то здесь их роль представляется фундаментальной: они превратили ее в солидную научную дисциплину и во многом определили тот облик, кото рый она имеет сегодня. Одновременный выход в 1922 г. моногра фий «Аргонавты западной части Тихого океана» Малиновского и «Андаманские островитяне» Рэдклифф-Брауна стал одной из ключевых вех в развитии этой науки. С этого времени социаль ная антропология как теоретическая наука уже не могла более создаваться в тиши кабинетов; проведение интенсивных полевых исследований стало необходимым условием теоретизирования, кабинетные спекуляции дилетантов перестали приниматься все рьез. Во многом благодаря Рэдклифф-Брауну и Малиновскому социальная антропология закрепилась в академической среде как наука с далеко идущими теоретическими притязаниями. Оба в зна чительной мере были продолжателями дюркгеймовской традиции в социологии и дали ей «второе дыхание». В работах их многочис ленных учеников и последователей (Э. Эванс-Причарда, Р. Фирта, М. Глакмена, М. Фортеса, И. Шапера, О. Ричарде, М. Сриниваса, Г. Бейтсона, Ф. Эггана и др.) эта традиция нашла серьезное про должение. Немалое влияние Рэдклифф-Браун и Малиновский ока зали и на американскую антропологию. В США У. Ллойд Уорнер, ученик обоих, провел исследование Янки-Сити, одно из самых масштабных монографических исследований современного сооб щества в истории социальной науки. На социологию Малиновский и Рэдклифф-Браун повлияли меньше, хотя то влияние, которое они на нее оказали, было важным. Оба читали лекционные кур сы в Америке и сыграли немалую роль в популяризации идей Дюркгейма среди американских социологов. Теоретические до стижения обоих стали одной из отправных точек в развитии сов ременных версий структурного функционализма (Т. Парсонс, Р- Мертон). Следы влияния Рэдклифф-Брауна можно обнаружить е микросоциологических исследованиях Э. Гоффмана.
232 История социологии
Основная литература
Малиновский Б. Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 2000.
Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология: Дайджест. М 2000. № 1. С. 33-104.
Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001.
Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. М. 2001.
Дополнительная литература
Никишенков А.А. Структурно-функциональные методы А.Р. Рэдклифф-Брауна в истории британской социальной антропологии // Рэдклифф-Браун А.Р. Структура и функция в примитивном обществе. М., 2001. С. 258-303.
Николаев В.Г. Сравнительная социология АР. Рэдклифф-Брауна // Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001. С. 297-408.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
Социология Карла Маркса
и Фридриха Энгельса
Жизнь и деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса
Карл Маркс родился 5 мая 1818 года в семье адвоката в Трире, входившем в состав Рейнской провинции Прусского королевства1. Рейнская провинция в эти времена была самой экономически и культурно развитой провинцией Пруссии, в наполеоновскую эпоху она входила в состав Франции; здесь пустили корни передовые об щественные отношения и дух свободомыслия. Царили вольнодум ные настроения, была сильна оппозиция властям полуфеодальной и авторитарной Пруссии, а франкофильство доходило иногда до призывов присоединения к Франции.
Отец Карла Маркса, Гиршель«(Гешель) Маркс, и мать, Генриетта Пресбург (Пресборк), происходили из родов потомс твенных раввинов и теологов2. В 1816 или 1817 году Гиршель Маркс, для сохранения полноправного гражданства и возможности занятий адвокатурой, перешел из иудаизма в лютеранское вероис поведание, хотя в Трире и округе преобладали католики3, и стал именоваться Генрихом Марксом. Через несколько лет были креще ны его жена и дети. Семья Генриха Маркса была обеспеченной, но не относилась к числу самых богатых4. Всего у трирского адвоката родилось 9 детей; Карл среди них был самым даровитым, и родите ли возлагали на него большие надежды. Генрих Маркс был хорошо образованным человеком умеренно либерального образа мысли, проповедовавшим синтез морали и религии в духе Канта. Еще в молодости он шагнул за порог окрашенного религиозным догма1 Население Трира насчитывало в это время 12—15 тыс. человек и состояло в основном из ремесленников, мелких торговцев, моряков и чиновников. Трир был административным центром аграрного Мозельского округа Рейнской про винции.
2 Дед Маркса, по отцу, являлся не только раввином Трира, но и, посколь ку на пожертвования членов малочисленной городской иудаистской общины нельзя было существовать, занимался и торговлей. Предки Маркса в течение Нескольких веков были раввинами.
3 Протестантская община Трира не имела даже своего культового здания.
4 Из прислуги в семье Генриха Маркса были кухарка и две горничные.
234 История социологии
тизмом мирка своей семьи и стал сторонником идей Просвещения. Генрих Маркс прекрасно знал Вольтера и Руссо и, по выражению его внучки Элеоноры Маркс, был «настоящим французом XVIII века». Воздействие отца на юного Карла был значительным, их духовная близость много значила для созревания будущего уче ного; с доброй и заботливой, но по-житейски прагматичной и не понимавшей его высоких духовных устремлений матерью такой близости у него не было1. Коллектив преподавателей Трирской гимназии, где Маркс учился в 1830-1835 гг., был бастионом идей Просвещения и кантианства. Однако самую значительную роль в духовном формировании юного Карла сыграл друг его отца, сосед по дому (и будущий тесть) Людвиг фон Вестфален, который при вил ему любовь к античной культуре, Шекспиру и романтизму, а также познакомил его с идеями Сен-Симона.
В октябре 1835 г. Карл Маркс стал студентом юридического факультета Боннского университета, где проучился два семестра и успел отдать должное не только сосредоточенным штудиям, но и обычным проделкам и забавам германских студенческих корпора ций (буршеншафтов)2, а потом по настоянию отца был переведен в Берлинский университет. Карл Маркс очень интенсивно изучал философию, историю, юриспруденцию, иностранные языки, ис торию мировой культуры и естествознание. Пережив увлечение философией Канта и философией Фихте, Маркс после некоторого внутреннего сопротивления стал горячим приверженцем Гегеля и вошел в круг младогегельянцев (Б. Бауэр, А Руге и др.).
В апреле 1842 г. Маркс получил степень доктора философии за написанную в гегельянско-младогегельянском духе диссертацию под названием «Различия между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура». В силу царившего в прусской универ ситетской жизни авторитаризма и обскурантизма Маркс не смог обратиться к привлекавшей его академической карьере и взойти на кафедру какого-либо из немецких университетов. Он принял предложение о работе в «Рейнской газете», издававшейся в Кельне оппозиционными властям рейнскими либерально-буржуазными кругами. В 1842-1843 гг. Маркс был сотрудником, а потом и ре дактором «Рейнской газеты». За время работы Маркса тираж этого
1 Мать Маркса даже тогда, когда Карл Маркс стал известным ученым, про должала считать его неудачником и сокрушалась, что ее самый даровитый сын посвятил себя столь «несерьезным», «несолидным» занятиям.
2 С пирушками, конфликтами с полицией, дуэлями и даже кратковремен ным заключением в карцер.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
235
малоизвестного издания значительно вырос и провинциальное, малоизвестное оппозиционное издание превратилось в одно из самых известных и читаемых в Германии. Среди корреспондентов газеты был и юный Фридрих Энгельс.
Фридрих Энгельс родился в 1820 г. в Бармене1, в семье бо гатого текстильного фабриканта. Атмосферу детства и отрочества Энгельса определяли консерватизм, пиетистская набожность и отцовский деспотизм. Фридрих учился в городской школе, затем в гимназии. В 1837 г., не закончив ее курса, вопреки своему жела нию мечтающий об университете Энгельс был направлен отцом, стремящимся приобщить сына к коммерции, на работу в торговой конторе. Одновременно Фридрих активно занимался самообра зованием. Кроме того, увлекался пением, музыкой, сочинял сти хи, писал литературно-критические статьи, рисовал карикатуры, занимался спортом — плаванием, верховой ездой, фехтованием (даже дрался на дуэли). Пережив краткое увлечение мистической диалектикой Якоба Бёме и философией Шлейермахера, попал, как и Маркс, под влияние младогегельянства, а посредством не го—и философии Гегеля. '
В 1841 — 1842 гг. Энгельс отбыл воинскую повинность в Берлине в качестве бомбардира гвардейской артиллерийской бри гады, одновременно посещая лекции в Берлинском университете. Курс Шеллинга побудил Энгельса к написанию серии критичес ких статей в адрес незадачливого оппонента Гегеля. В 1842—1844 гг. являлся служащим манчестерского филиала фирмы «Эрмен и Энгельс», совладельцем которой был его отец.
Первая встреча Маркса и Энгельса состоялась в ноябре 1842 г. в Кельне и прошла прохладно: они считали друг друга оппонента ми. Вторая встреча, состоявшаяся в августе или сентябре 1844 г. в Париже, обнаружила значительную близость их взглядов, паралле лизм их идейной эволюции и положила начало их беспримерному творческому союзу и дружбе2. Отныне их идейное развитие стало сопряженным, взаимозависимым и взаимообогащающим.
В 1843 г. Карл Маркс женился на дочери Людвига фон Вестфалена и подруге своего детства и юности Женни, кото1 Бармен, в отличие от родного города Карла Маркса, был расположен в северной, промышленной части Рейнской провинции.
2 Энгельс впоследствии вспоминал: «Когда я летом 1844 посетил Маркса в Париже, выяснилось наше полное согласие во всех теоретических областях, и с того времени началась наша совместная работа» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е ИЗД. Т. 21. С. 120.
236 История социологии
рая стала его единомышленницей. В 1847 г. в Брюсселе Маркс и Энгельс вошли в «Союз справедливых» (вскоре был преобразо ван в «Союз коммунистов»). Маркс и Энгельс участвовали в дея тельности «Союза коммунистов», для которого ими был написан программный «Манифест Коммунистической партии» (1848). Во время революции в Германии 1848—1849 гг. редактировали «Новую Рейнскую газету», пропагандируя революционно-демократические и коммунистические взгляды. Энгельс принимал участие в боевых действиях на стороне революционных войск. После поражения ре волюции оба оказались в эмиграции в Англии.
В 1850-х гг. Маркс приступил к систематической разработке своей экономической теории. Наряду с изучением политической экономии, философии, истории и других социальных наук, Маркс осваивал огромный фактический материал различных научных дисциплин (вплоть до математики, агрохимии и минералогии). Энгельс для обеспечения себя и Маркса вернулся к занятиям коммерцией, вновь став служащим в конторе фирмы своего от ца (с 1864 г. в качестве совладельца фирмы «Эрмен и Энгельс»). Другой формой помощи, оказывавшейся Энгельсом Марксу, было написание статей для газет (за 10 лет Энгельс написал более 120 статей для Маркса).
В 1864 г. в Лондоне Маркс и Энгельс приняли участие в со здании Первого Интернационала (Международное товарищество рабочих), секции которого были образованы в большинстве стран Европы и в США (распущен в 1876 г.). Маркс и Энгельс принима ли активное участие в руководстве его деятельностью и боролись против последователей Лассаля, Бакунина и Прудона.
Маркс умер 14 марта 1883 г. и был похоронен на Хайгетском кладбище в Лондоне.
Энгельс после смерти своего друга и соратника занимался подготовкой к печати второго и третьего томов «Капитала», а так же совершенствованием, популяризацией, пропагандой и защитой марксистской теории. Одновременно он был главным наставни ком и советчиком европейских социал-демократов, прежде всего немецких. Энгельс умер 5 августа 1895 г., и в соответствии с заве щанием урна с его прахом была опущена в море у его любимого мыса Истборн.
В беспримерном научном ансамбле Маркса—Энгельса три-рец, бесспорно, играл роль первой скрипки; именно ему прина длежало открытие материалистического понимания истории и теории прибавочной стоимости, которые и составляют суть их
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 237
доктрины. Не случайно поэтому, что теоретическая система науч ных взглядов Маркса и Энгельса была названа по имени первого из них. Но для экономических исследований Маркса имели зна чение не только научные советы Энгельса, но и его деловой опыт, который был важен для Маркса, который никогда не сталкивался с непосредственной действительностью буржуазного предпри ятия. Органической частью марксизма стал ряд областей научного знания, которые были разработаны почти исключительно одним Энгельсом и относительно которых Маркс признавал свою мень шую компетентность (военная теория, естествознание, отчасти история). Важное значение имела также разработка ряда частных вопросов политэкономии и философии в рамках систематизации и популяризации марксизма. Кроме того, без материальной помощи беспредельно самоотверженного Энгельса, занимавшегося ком мерцией ради обеспечения своего друга и его семьи и тем самым во многом отказавшегося от собственных научных изысканий, без его всесторонней поддержки Марксу не удалось бы осуществить свои научные исследования.
Маркс наряду с Аристотелем, Сггинозой, Кантом, Гегелем или Эйнштейном был одной из самых возвышенных в истории лич ностей, полностью посвятившей себя исканиям истины. Его зять, Поль Лафарг, вспоминал: «Работа стала страстью Маркса; она пог лощала его настолько, что за ней он часто забывал о еде. Нередко приходилось звать его к обеду по нескольку раз, пока он спускал ся наконец в столовую; и едва лишь он съедал последний кусок, как снова уже возвращался в свою комнату... Весь свой организм приносил он в жертву своему мозгу: мышление было для Маркса высшим наслаждением. Мне часто приходилось слышать, как он повторял слова Гегеля, своего учителя философии в годы юности: «Даже преступная мысль злодея величественнее и возвышеннее всех чудес неба»»1.
Социологические идеи К. Маркса и Ф. Энгельса
Основные труды. В научном плане жизнь Маркса и Энгельса — неутомимая работа над многочисленными книгами, статьями, письмами, составившими многотомное наследие.
Среди них выделим следующие работы Маркса. В работе «К критике гегелевской философии права. Введение» (1844) обос1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 145.
238
История социологии
новывается научно-материалистический подход и впервые выска зывается мысль об особой исторической роли пролетариата. Кроме того, в этом отношении следует подчеркнуть особую теоретическую значимость следующих работ: «Тезисы о Фейербахе» (1845); «Святое семейство, или Критика критической критики» (1845); «Немецкая идеология» (1847); «Манифест Коммунистической партии» (1848).
Итогам революции 1848—1850 гг. во Франции посвящены: «Классовая борьба во Франции» (1850) и «Восемнадцатое брюме ра Луи Бонапарта» (1852). В «Классовой борьбе» впервые вводится термин «диктатура пролетариата» и употребляется формула «обоб ществление средств производства». В «Восемнадцатое брюмера...» обосновывается необходимость слома старой государственной ма шины для успешного развития социалистической революции.
Наиболее выдающейся работой Маркса является «Капитал». Следует отметить, что «Экономические рукописи 1857-1859 годов» являются первоначальным вариантом «Капитала». В «Капитале» разработано экономическое обоснование материалистического понимания истории, создана теория прибавочной стоимости, рас крывающая механизм капиталистической эксплуатации. В работе Маркса «Критика Готской программы» (1875) четко формулируется мысль о необходимости переходного периода между капитализмом и коммунизмом, подчеркивается классовая суть буржуазного госу дарства, а также наивность попыток преобразовать его в «народное государство», осуществляющее социальные и экономические пре образования в пользу рабочих.
Из работ Энгельса особенно важна работа «Анти-Дюринг» (1877-1878), которая содержит общее изложение мировоззре ния марксизма в форме критики взглядов Е. Дюринга, и работа «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884), где на историческом материале раскрывается марксистское понимание сущности государства, и «К критике проекта социал-демократической программы 1891 года». Следует отметить, что по своему содержанию эта работа перекликается с «Критикой Готской программы» К. Маркса.
Теоретические источники. Общие положения. К. Маркс и Ф. Энгельс как социологи
Развитие философской, политической и социальной мысли XIX столетия невозможно представить без анализа участия в этом процессе выдающихся ученых — К. Маркса и Ф. Энгельса.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
239
Учение Маркса обычно представляют как результат синтеза традиций мысли: немецкой философии, английской политэконо мии и французской исторической науки. Так, В.И. Ленин говорил о трех источниках марксизма: немецкой классической философии с диалектикой Гегеля и материализмом Фейербаха, английской классической политической экономии (Смит и Рикардо) и уто пическом социализме (Сен-Симон, Фурье, Оуэн)1.
При этом представления Маркса и Энгельса не столько ос новывались на отдельных элементах современных им философс ких, экономических и социально-политических учений, сколько вобрали в себя базовые положения европейской гуманистической философии XVIII в. в целом. В основе их понимания обществен ного развития лежал общепризнанный методологический прием того времени — вычленение в истории периодов, характеризую щихся отсутствием разделения труда и частной собственности, с одной стороны, и их существованием и позднейшей «преодолен-ностью» — с другой. Материалистические элементы данной теории восходят к трудам А. Тюрго и Ж.-Ж. Руссо, Э.-Б. де Кондильяка и Ж.-А. де Кондорсе, А. Фергюсона й Э.Э. Шефтсбери, Д. Юма и А. Смита в гораздо большей степени, чем, как это было принято считать, к трактатам Л. Фейербаха2.
Кроме того, Маркс и Энгельс продолжали линию классичес кой немецкой философии, поскольку разделяли одну из главных идей Гегеля, а именно: последовательность обществ и режимов есть одновременно последовательность этапов развития философии и человечества.
Маркс изучал также английскую политэкономию, концепции английских экономистов, например теорию трудовой стоимости, закон тенденции нормы прибыли к понижению, объясняемый, впрочем, иначе, чем он сам это сделал. Опираясь на понятия и теории английских экономистов, он создал строго научный подход к анализу капиталистической экономики. У французских истори ков и социалистов Маркс заимствовал понятие классовой борьбы, которое по существу широко использовалось в работах по истории в конце XVIII — начале XIX в. В учении Маркса, таким образом, обнаружились обозначенные влияния, и они породили зачастую
1 Ленин В.И. Три источника и три составных части марксизма // Поли. собр. с°ч. Т. 23.
2 См.: Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном чире. М., 1998. С. 67-68.
240 История социологии
упрощенную интерпретацию синтеза, осуществленного Марксом и Энгельсом.
Маркс и Энгельс творили в эпоху расцвета позитивизма и ве рили в безграничные возможности науки. Если попытаться охарак теризовать созданную основоположниками марксизма теорию в целом, то следует отметить ее всеобъемлющий характер и внутрен нюю когерентность, особенно в фундаментальных методологичес ких и терминологических вопросах. Не менее очевидным является и многоуровневый характер их учения, в силу чего исследования сущностей различных порядков нередко оказываются перепле тенными, а подчас и смешанными. Маркс писал работы по фи лософии, социологии, экономике, истории, политике, что иногда существенно затрудняет интерпретацию его учения в целом.
Можно выделить два основных периода творчества учено го. Первый период становления включает сочинения, написан ные между 1841 и 1848 гг. Некоторые из них были опубликованы при жизни Маркса. Это небольшие статьи или очерки, такие, как «К критике гегелевской философии права. Введение» или «К ев рейскому вопросу». Другие были изданы лишь после его смерти. Среди крупных работ этого периода — «Экономическо-философс-кие рукописи» (1844), «Немецкая идеология», «Святое семейство», «Нищета философии». Завершается период молодости Маркса не большой брошюрой, названной «Манифест Коммунистической партии», в которой впервые в развернутой форме изложены ос новные идеи ученого.
Начало второго периода датируется 1848 г. С этого време ни творчество Маркса носит социологический, но еще боль ше — экономический характер. Он отмечен двумя его наиболее важными сочинениями — «К критике политической экономии» и «Капиталом».
Если последовательно проанализировать все вышеназванные работы, то можно отметить, что к социологии Маркс «пришел» через философию. Именно необходимость философского осмыс ления действительности требовала социологического анализа. Бесспорно, Маркс был «социологом, но социологом ярко выра женного типа, социологом-экономистом, убежденным, что нельзя понять современное общество, не усвоив механизма функциониро вания экономической системы, и нельзя понять эволюцию эконо мической системы, не принимая в расчет теорию деятельности»1.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 152.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 241
Маркс никогда не пытался определить предмет и задачи со циологии как самостоятельной научной дисциплины. Но его вклад в развитие социологической науки не вызывает сомнений. Что же нового внес Маркс в социологию, в чем заключаются собственно социологические воззрения Маркса?
Следует отметить, что освещение социологических взглядов Маркса до недавнего времени сводилось к анализу материалис тического понимания истории, или исторического материализма. Это во многом можно объяснить традицией советской социологии рассматривать исторический материализм в качестве общей со циологической теории. Исторический материализм, явившийся принципиально новым методологическим подходом к изучению общества, действительно дает, правда в самом общем виде, пред ставление о социологии Маркса. Однако в современной социоло гической литературе его творческое наследие рассматривается и концептуализируется не одинаково, в нем вычленяются различные теоретические образования в качестве смыслообразующих.
Так, например, Р. Арон концентрирует свое внимание на те ории капитализма. На это есть серьезные основания, поскольку указанная теория получила освещение в главном труде Маркса — «Капитале». Н. Смелзер отмечает прежде всего теорию классов и социальных изменений.
Есть определенные позиции и у отечественных социологов, изучающих научное творчество Маркса. Одни выделяют четыре основные теории об обществе: теорию социальных систем, тео рию социальной революции, теорию классов и классовой борьбы и теорию социального развития (та же теория социальных изме нений, о которой говорит Смелзер). Другие, подробнейшим обра зом останавливаясь на историческом материализме, тем не менее считают необходимым отдельно рассмотреть марксистскую тео рию конфликта. Третьи не склонны членить «наследие» Маркса на самостоятельные концепции, а предпочитают рассматривать их в комплексе. В целом точки зрения исследователей достаточно Разнообразны.
Мы будем придерживаться следующего способа изложения социологических взглядов Маркса. Прежде всего рассмотрим уче ние об обществе, его функционировании и развитии, основан ное на общеметодологическом принципе исторического матери ализма. Затем остановимся на фундаментальных экономических иДеях Маркса, которые имеют множество социальных аспектов. После этого проанализируем теорию классов и классовой борь 242 История социологии
бы, а также концепцию социальных изменений. Учение Маркса о государстве и праве, как и идеологическая доктрина, также будет рассмотрено в рамках предметного поля социологической науки. Их анализу также будут посвящены специальные разделы настоя щей главы.
Учение об обществе. Законы исторического развития1
Для того чтобы понять новизну подхода Маркса и Энгельса к изучению общества, следует детально рассмотреть методологию материалистического понимания истории (исторического материа лизма).
В первую очередь целесообразно обратиться к «классичес кой», «устоявшейся» интерпретации исторического материализма, которая была принята в отечественном обществоведении.
Общественное бытие, по Марксу, — это материальные отно шения людей к природе и друг к другу, возникающие вместе со становлением человеческого общества и существующие независи мо от общественного сознания. Общественное сознание, духовная сторона исторического процесса, представляет собой не совокуп ность индивидуальных сознаний членов общества, а целостное духовное явление, включающее различные его уровни и формы. Исторический материализм, рассматривая человеческое бытие как специфическую форму материального, исходит из того, «что не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, общественное бытие определяет их сознание»2.
Маркс в своем понимании общества полагал, что сам факт бытия человека не может раскрыть его сущность. Изолированный от хода истории, человек является лишь продуктом абстракции. Так, К. Маркс писал: «Общество не состоит из индивидов, а вы ражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу»3, тем самым он определял общество как «продукт взаимодействия людей»4.
1 В данном разделе понятия «общественно-экономическая формация» и «экономическая общественная формация» используются как синонимы.
2 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6-7.
3 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 214.
4 Маркс К. Письмо к Павлу Васильевичу Анненкову в Париж // Маркс К> Энгельс Ф. Соч.Т. 27. С. 402.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 243
Детерминация всех общественных отношений производствен ными отношениями и установление их зависимости от уровня раз вития производительных сил позволили Марксу определить сущ ность общественной жизни. «Производственные отношения, — от мечал Маркс, — в своей совокупности образуют то, что называют «общественными отношениями», обществом»1.
Исторически конкретное единство производительных сил и производственных отношений характеризует способ производства, под которым подразумевается определенный способ производства материальных благ, необходимых людям для производственного и личного потребления. Место и значение способа производства в общественной жизни Маркс определял следующим образом: «Способ производства материальной жизни обусловливает соци альный, политический и духовный процессы жизни вообще»2.
Понятие «производство» призвано отражать тот факт, что тру довая деятельность человека носит производительный характер, так как в процессе труда создаются предметы, способные удов летворить человеческие потребности. Последовательность смены способов производства диктуется законом соответствия производ ственных отношений характеру и уровню развития производитель ных сил. «Приобретая новые производительные силы, — писал Маркс, — люди изменяют свой способ производства, а с изменени ем способа производства, способа обеспечения своей жизни — они изменяют все свои общественные отношения»3.
Каждая историческая эпоха характеризуется своим способом производства, определяющим уровень развития производительных сил и производственных отношений, и представляет собой обще ственно-экономическую формацию...
«Общественно-экономическая формация» является одной цен тральной категорией исторического материализма. Общественно-экономическая формация — это «общество, находящееся на опре деленной ступени исторического развития, общество со своеобраз ным отличительным характером»4. Общественно-экономическая Формация охватывает все стороны общественной жизни в их ор ганической взаимосвязи.
' Маркс К. Наемный труд и капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 442.
2 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7.
3 Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 133.
4 Маркс К. Наемный труд и капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 442.
244 История социологии
Однако люди, поставленные в соответствующие условия дея тельности, именно этой своей деятельностью и создают предпо сылки к изменению способа производства, совершенствованию производственных отношений и т.д. В результате «образуется история человечества, которая тем больше становится историей человечества, чем больше выросли производительные силы, а, сле довательно, и их общественные отношения»1. Развитие же обще ственно-экономических формаций рассматривается в историчес ком материализме как процесс восхождения от низших ступеней к высшим. Так, Энгельс писал, что «все общественные порядки, сменяющие друг друга в ходе истории, представляют собой лишь преходящие ступени бесконечного развития человеческого обще ства от низшей ступени к высшей»2.
К числу фундаментальных категорий исторического матери ализма относятся также базис и надстройка. Они характеризуют структуру общественно-экономической формации и качественный уровень составляющих ее общественных отношений в их диалек тическом взаимодействии. Маркс определял «реальный базис» «как экономическую структуру общества» (совокупность произ водственных отношений), которой соответствуют «определенные формы общественного сознания», названные «надстройкой», юридической и политической. Впоследствии если понятие «ба зис» осталось по существу неизменным, то понятие «надстройка» трактовалось как совокупность идей и идеологических отношений, а также закрепляющих их учреждений и организаций (органы го сударственной власти, политические партии, общественные орга низации и т.п.), присущих данному обществу.
Категории «базис» и «надстройка» раскрывают систему об щественных явлений и отношений в самом общем виде. Базис определяет особенности надстройки, но одновременно является и экономической формой производства, доминирующей в данной общественно-экономической формации. Между базисом и над стройкой существует диалектическая взаимосвязь и взаимозави симость. Возникшая на основе данного базиса надстройка в свою очередь оказывает обратное воздействие на базис, включается в процесс развития общества во многом уже в качестве самостоя тельного фактора. Стоит добавить, что надстройка выполняет в
1 Маркс К. Письмо к Павлу Васильевичу Анненкову в Париж // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 27. С. 402.
2 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой филосо фии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 245.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 245
обществе и важные социальные функции, закрепляя, развивая и трансформируя его экономические отношения.
Действительно, исторический материализм представляет со бой одну из наиболее важных частей марксизма. И хотя он был разработан в основном в «Немецкой идеологии», но и в других произведениях Маркс нередко воспроизводил его суть для ясности дальнейших рассуждений.
В предисловии к работе «К критике политической экономии» Маркс излагает основные принципы исторического материализ ма.
«Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, мо жет быть кратко сформулирован следующим образом. В обществен ном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производс твенные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис?, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответству ют определенные формы общественного сознания. ...На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производс твенными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития произво дительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономи ческой основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, худо жественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разреше ние. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объ яснить из противоречий материальной жизни, из существующего Конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная фор 246 История социологии
мация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые произ водственные отношения никогда не появляются раньше, чем со зреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближай шем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления. В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современ ный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации.
Буржуазные производственные отношения являются послед ней антагонистической формой общественного процесса произ водства. Антагонистической не в смысле индивидуального анта гонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов. Однако развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается пре дыстория человеческого общества»1.
Первая и основная идея данного фрагмента состоит в утверж дении того, что люди вступают в определенные, необходимые, не зависящие от их воли отношения. Тем самым Маркс подчеркивает существование определенных и объективных общественных отно шений, т. е. таких, которые навязываются индивидам без учета их предпочтений. Условием адекватного понимания исторического процесса Марксу представляется осознание этих базовых обще ственных отношений.
В каждом обществе можно распознать его экономическое основание, или базис, и надстройку. В качестве движущей силы истории Маркс считает противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Другими словами, диалектику истории составляет движение производительных сил, которые в определенные революционные эпохи вступают в про тиворечие с производственными отношениями.
В данном отрывке Маркс крупными штрихами выделяет ста дии исторического процесса. Маркс рассматривает четыре способа
1 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс л.> Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6-8.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 247
производства, которые он, как уже отмечалось, называет азиатс ким, античным, феодальным и буржуазным.
Согласно Марксу, исходной является первичная, или первобыт ная, формация, в рамках которой человек выделяется из природы и создает предпосылки цивилизации. Она начинает развиваться с переходом к антагонистическому обществу, которое Маркс на зывал вторичной формацией, развивающей материальные произ водительные силы общества и его культуру до такого состояния, когда дальнейший прогресс становится возможным лишь на ос нове устранения социальных антагонизмов. Главным критерием разграничения общественно-экономических формаций являются формы собственности на основные средства производства.
Известно, что античный, феодальный и буржуазный способы производства следовали друг за другом в истории Запада. Таким образом, они представляют собой три этапа западного историчес кого процесса, различающиеся по типу отношений между людьми в процессе труда. Античный способ характеризуется рабством, фе одальный — крепостничеством, буржуазный — системой наемного труда. Они представляют собой три разных способа эксплуатации человека человеком. Буржуазный при этом олицетворяет послед нюю антагонистическую общественную формацию, потому что со циалистический способ не будет включать эксплуатацию человека человеком, зависимость работников физического труда от класса, имеющего в своем распоряжении одновременно собственность на средства производства и политическую власть.
Таким образом, в противоположность идеалистическим пред ставлениям Маркс утверждал, что действительную основу общества и человеческой общности образует практическая действительная связь людей, обусловленная потребностями и способом произ водства материальной жизни. Эта связь людей возникает с нача ла существования человека как общественного существа и в ходе дальнейшего развития приобретает все новые формы, так что исто рия человеческого общества представляет собой, по сути, развитие способа производства, поскольку без повседневного производства существование людей невозможно. История человечества — это по существу история развития производства.
Основными принципами исторического материализма Маркса являются следующие:
- исторический детерминизм (для того, чтобы понимать про исходящие в обществе перемены, необходимо рассматривать их в исторической перспективе, ибо всякое состояние общественной
248 История социологии
жизни определяется предшествующим историческим состояни ем);
связь общественного бытия и общественного сознания (об щественное бытие определяет общественное сознание);
первостепенное значение социально-экономической струк туры в общественной жизни (экономические факторы, т. е. про изводство и распределение материальных благ и соответствующие общественные отношения, являются движущей силой развития общества);
классовая борьба как движущая сила развития общества в его классовой истории.
Социально-экономические взгляды. «Капитал»
Маркс считал себя одновременно наследником и критиком классиков английской политической экономии. Он был убежден, что сохраняет лучшее в политэкономии, исправляя ее ошибки и преодолевая ограниченность, которая обусловлена капиталис тической или буржуазной точкой зрения ее основоположников. Главной работой Маркса в области экономики по праву считается «Капитал».
Попытаемся выделить те наиважнейшие положения экономи ческого учения, детально изложенные им в «Капитале», на которых основаны социологические воззрения ученого.
Первое из них сводится к тому, что сущность капитализма — это извлечение прибыли. В той мере, в какой капитализм основан на частной собственности на средства производства, он одновре менно основывается на извлечении прибыли предпринимателями или производителями.
Так, на первых страницах «Капитала» он противопоставляет два типа обмена. Суть этого противопоставления в следующем. Существует тип обмена товарами с помощью денег или без них. Вы обладаете товаром, которым не пользуетесь; вы его обмени ваете на другой, нужный вам товар, отдавая свой тому, кто хочет его иметь. Обмен может осуществляться непосредственно, и тогда этот процесс в полном смысле слова есть обмен (мена). Он может осуществляться опосредованно, с помощью денег, которые служат всеобщим эквивалентом товаров. Обмен товарами оказывается, если можно так сказать, наглядно постигаемым, непосредственно человеческим обменом, и к тому же это обмен, не обеспечивающий прибыли или излишка. Пока вы переходите от товара к товару, вы
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 249
находитесь в отношениях равенства. Зато второй тип обмена совер шенно иной — деньги обмениваются на деньги посредством товара (Д—Т—Д): здесь в конце процесса обмена вы обладаете суммой денег, превышающей ту, какую имели вначале. Именно данный тип обмена — деньгами посредством товаров — характерен для ка питализма. Суть капитализма не в том, что предприниматель, или производитель, не обменивает ненужный ему товар на нужный с помощью денег; сущность капиталистического обмена — в движе нии от денег к деньгам посредством товара, в том, чтобы в конеч ном счете иметь больше денег, чем их было в начале обмена.
Основная экономическая проблема капитализма, по Марк су, — это источник получения прибыли, каковым является про изводство прибавочной стоимости. Он убежден, что теорией прибавочной стоимости можно одновременно доказать, что все обменивается по стоимости и что тем не менее есть источник при были. Основные составляющие доказательства следующие: теория стоимости, теория заработной платы и как завершение — теория прибавочной стоимости.
Так, стоимость любого товара в бсновном пропорциональна количеству вложенного в него среднего общественного труда. Это то, что называют теорией трудовой стоимости.
Маркс не утверждает, что при любом обмене в точности соб людается закон стоимости. Цена товара поднимается или падает относительно его стоимости в зависимости от спроса и предложе ния. Маркс признает, что товары обладают стоимостью лишь в той мере, в какой есть спрос на них. Другими словами, если в товаре воплощен труд, но никакой покупательной способностью он не об ладает, он теряет свою ценность. Иначе говоря, соответствие между стоимостью и количеством труда предполагает, так сказать, нор мальный спрос на данный товар, что в итоге ведет к устранению одного из факторов колебаний цены на товар. При нормальном спросе на данный товар, по Марксу, существует определенное со ответствие между стоимостью этого товара, выраженной в цене, и количеством среднего общественного труда, воплощенного в этом товаре.
Отчего так происходит? Его основной аргумент сводится к тому, что единственный измеряемый элемент, обнаруживаемый в товаре, — это количество вложенного в него труда. Единственным элементом, замеряемым меновой стоимостью товара, говорит Маркс, служит количество труда, которое оказывается привнесен ным в каждый товар, воплощенным в нем, слитым с ним. Конечно,
250
История социологии
существуют трудности, связанные с неравенством общественного труда. Труд чернорабочего или труд квалифицированного рабочего не обладают одинаковой стоимостью с трудом мастера, инженера или начальника производства. Признавая качественные различия видов труда, Маркс добавляет, что их можно свести к единому по казателю, каким оказывается средний общественный труд.
Далее, стоимость труда измеряется, как и стоимость любо го товара. Заработная плата, которую наемный рабочий получает от капиталиста в обмен на продаваемую рабочую силу, равняется количеству общественного труда, необходимого для производства товаров, нужных для жизни рабочего и его семьи. Труд человека оплачивается по его стоимости в соответствии с общим законом стоимости, применимым для всех товаров.
Время, необходимое рабочему для производства стоимости, равной той, какую он получает в форме заработной платы, мень ше фактической продолжительности его труда. Прибавочная сто имость — это часть стоимости, произведенная сверх стоимости необходимого труда, т.е. неоплачиваемым трудом рабочего для производства стоимости, равной той, какую он получает в фор ме заработной платы. Часть труда, необходимая для производства стоимости, кристаллизованной в заработной плате рабочего, на зывается необходимым трудом, оставшаяся часть — прибавочным трудом. Стоимость, произведенная прибавочным трудом, есть при бавочная стоимость. Норма эксплуатации определяется отноше нием между прибавочной стоимостью и переменным капиталом, соответствующим оплате рабочей силы.
Перечисленные моменты в совокупности составляют основу теории эксплуатации, которая дает социологическое основание экономическим законам функционирования капиталистической экономики.
Маркс считал, что экономические законы имеют историчес кий характер: каждому экономическому строю присущи собствен ные законы. Теория эксплуатации служит примером действия этих исторических законов, поскольку механизм прибавочной стоимос ти и эксплуатации предполагает разделение общества на классы. Один класс — класс предпринимателей или владельцев средств производства — покупает рабочую силу, которую продают пролета рии, лишенные иной собственности. Экономическая связь между капиталистами и пролетариями — это общественные отношения господства, существующие между этими двумя общественными группами.
СО Ц ИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 251
В своем экономическом анализе капитализма Маркс рассмот рел одновременно характеристики любой экономики и характе ристики современной ему экономики капиталистического типа. Выявив принципы функционирования капитализма, он факти чески заложил основу для социологии, которой приходится иметь дело именно с этой моделью общества.
Органическую часть экономической теории Маркса и — уже — теории эксплуатации составляет исследование проблемы отчуждения в буржуазном обществе.
Марксистское понимание отчуждения формировалось в по лемике с идеалистической концепцией Гегеля, в философии кото рого категория отчуждения является одной из центральных. Она характеризует, в частности, специфическое отношение человека к созданной им реальности в условиях буржуазного общества. И это реальное отчуждение истолковывается Гегелем как отчуждение духа, а преодоление отчуждения — как теоретическое осознание неистинности отчуждения. Позиция Гегеля была подвергнута кри тике со стороны Маркса в его работе «Немецкая идеология» и в книге «Святое семейство». В «Экономйческо-философских руко писях 1844 года» он увязывает отчуждение труда с частной собс твенностью.
Согласно учению Маркса отчуждение представляет собой социальный процесс, присущий любому антагонистическому об ществу и характеризующийся превращением деятельности чело века и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему. Причины отчуждения заключаются в относительном обособлении индивидов в производстве, в частной собственности, в антагонистическом разделении труда.
Отчуждение труда характеризовалось Марксом следующими основными моментами: 1) отчуждение продукта труда рабочего от него самого; 2) труд рабочего не является добровольным, а высту пает как вынужденный; 3) совокупные общественные силы, так же как и силы природы, отделяются от рабочего и противостоят ему; 4) имеет место отчуждение людей друг от друга1.
Учение о классах и классовой борьбе
Теорию классов многие исследователи считают главным ком понентом социологии Маркса. Действительно, проблемам взаимо1 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 90-93, 133.
252 История социологии
отношений классов и классовой борьбы Маркс посвятил огромное число работ, хотя самого определения класса в них не встречает ся.
В то же время Маркс наполнил понятие «класс» четким экономическим содержанием и широко оперировал им для под тверждения неизбежности перехода от капитализма к социализ му. В письме к И. Вейдемейеру, написанному в 1852 г., он так оп ределил свой вклад в развитие представлений о классах: «То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными истори ческими фазами развития производства; 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата; 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов»1.
Основные классы данного общества выступают необходимы ми «воплощениями, персонификациями» определенного способа производства, исполняя роли субъекта организации труда (и субъ екта присвоения прибавочного продукта), с одной стороны, и субъ екта непосредственного труда — с другой2.
Различие между классами (раба и рабовладельца, зависимого крестьянина и феодала, пролетария и буржуа) базируется у Маркса на различии, причем классическом, экономических источников доходов: капитал — прибыль, земля — земельная рента, труд — за работная плата. Поэтому общественный класс представляет собой прежде всего группу, занимающую определенное место в процессе производства.
В работах «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 год» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Маркс также поль зуется понятием класса, не создавая при этом последовательной теории классов. Перечисление классов в них более обстоятельное и тонкое, чем при том различении классов, которое мы только что рассмотрели.
Так, в работе «Классовая борьба во Франции» Маркс разли чает финансовую, промышленную, торговую, мелкую буржуазию, крестьянство, пролетариат и люмпен-пролетариат.
Этот более подробный перечень не противоречит теории классов, намеченной в последней главе третьего тома «Капитала». Проблема, которую ставит Маркс в названных двух типах работ,
1 Маркс К. Письмо к И. Вейдемейеру от 5 марта 1852 года // Маркс К-> Энгельс Ф. Соч. Т. 28. С. 427.
2 См.: Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. II. С. 452.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 253
не одна и та же. В одном случае он стремится определить, како вы группы, характеризующие капиталистическую экономику; а в другом — уясняет, какие общественные группы влияли на полити ческие события при определенных исторических обстоятельствах. По всей видимости, необходима определенная психологическая общность, в известных случаях — определенное осознание единс тва или даже воли к совместным действиям.
В работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Маркс показывает, почему огромное множество людей, даже если они занимаются одинаковой экономической деятельностью и ведут одинаковый образ жизни, вовсе не обязательно представляют со бой общественный класс. Так, общность деятельности, способов мышления и образа жизни — необходимое, но недостаточное усло вие существования общественного класса. Для вычленения класса необходимы осознание классового единства, ощущение отличия от других классов и даже враждебности по отношению к другим об щественным классам. Отдельные индивиды образуют класс лишь в той мере, в какой они должны вести совместную борьбу с другим классом. *
Чтобы говорить о классовой структуре, необходимо, чтобы классы осознавали себя и принимали участие в политической жиз ни общества. Поэтому одной из ключевых характеристик классов, помимо отношения к средствам производства, или места в системе общественного производства является идеология.
Согласно Марксу, сущность взаимоотношений между гос подствующими и эксплуатируемыми классами состоит в том, что правящий класс эксплуатирует трудящийся класс. Форма этой эксплуатации зависит от способа производства. При капитализме владельцы собственности покупают рабочую силу пролетариата. Именно трудом рабочих из сырья создается продукт. Когда этот продукт продается, владельцы собственности получают прибыль, так как его можно продать дороже, чем стоит само производство. Он подчеркивал, что прибавочная стоимость создается рабочими, и сделал вывод, что в конечном счете рабочие поймут, что приба вочная стоимость поступает в карманы владельцев средств про изводства, а не в их собственные. Осмыслив это, они увидят, что подвергаются эксплуатации. Это приведет к глубокому, неизбеж ному конфликту между рабочими и собственниками, который в свою очередь приведет к революции.
Согласно взглядам Маркса, «история до сих пор существо вавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб,
254 История социологии
патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагониз ме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего об щественного здания или общей гибелью борющихся классов»1.
Концепция классовых интересов, классовый подход ко всем явлениям общественной жизни, представления об истории и сов ременном состоянии как непрерывной череде классовых проти воречий и конфликтов — важнейший вклад основоположников марксизма в методологию политической мысли.
Концепция Маркса — первая в истории социологическая тео рия, которая начала трактовать общество как конфликтную систе му. Она рассматривала единство общества чрезвычайно противоре чивым, поскольку производительные силы развиваются быстрее, а производственные отношения — медленнее. Никогда нет полного соответствия уровней развития производительных сил и произ водственных отношений. В этом, по мнению Маркса, изначально заложен конфликт. Он изучал конфликт на всех уровнях общества и рассматривал историческое развитие общества как конфликтный процесс. В принципе можно сказать, что подход к обществу как к конфликтной системе — это оригинальный методологический и теоретический вклад марксизма в историю социальной мысли.
Теория социальных изменений. Понятие революции
В предисловии к работе «К критике политической экономии» Маркс пишет: «В общих чертах азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обоз начить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации»2.
Анализ периодизации общественного прогресса настоятельно требует рассмотрения вопроса о переходах от одной формации к другой. Смена общественного строя происходит путем револю ции.
Революции, как правило, приобретают насильственные фор мы. В «Манифесте Коммунистической партии» говорится, что пролетариат устанавливает свое господство путем насильственного
1 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 424.
2 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7-8.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 255
ниспровержения буржуазии. В то же время метод восстания учены ми не абсолютизировался. И Маркс, и Энгельс полагали, что все возможности осуществления революции мирным путем должны быть использованы пролетариатом. В то же время революцион ное насилие не только не исключалось, но рассматривалось как типичная и наиболее вероятная для многих стран форма прихода рабочего класса к власти. При этом они считали, что социалисти ческая революция должна победить одновременно во всех основ ных капиталистических странах. Отсюда их лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
Цель революции — уничтожение эксплуатации человека че ловеком, построение бесклассового общества, ликвидация час тной собственности, подъем производства, культуры и благосо стояния масс. С этими целями тесно связаны и другие — расцвет личности, ее гармоническое существование в обществе. На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми про тивоположностями приходит свободная ассоциация, в которой «свободное развитие каждого является условием свободного раз вития всех»1. *
Коммунизм по замыслу Маркса и Энгельса позволяет преодо леть то социальное, политическое, религиозное, психологическое отчуждение, которое человек испытывает при буржуазном строе, в царстве частной собственности, капитала, денег и товара, когда общество, государство, механизм экономической жизни и полити ческой власти выступают по отношению к нему как внешняя си ла, на которую он не может повлиять, хотя во всех этих процессах он, казалось бы, участвует, формально свободен и может проявить свою волю.
Создание коммунистического общества — длительный про цесс. Оно требует переходного периода. Эта мысль наиболее четко изложена Марксом в «Критике Готской программы»: «Между ка питалистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революци онной диктатурой пролетариата»2.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 447.
2 Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19.
256 История социологии
Маркс выделяет два типа революций, знаменующих собой пе реходы между самими общественными формациями и отдельными этапами внутри формаций.
Первое упоминание о двух типах революций — революции социальной и революции политической — содержится в статьях К. Маркса, опубликованных в «Немецко-французском ежегодни ке». Энгельс также рассматривал данные типы революций. В этом отношении очень показательны его «Эберфельдские речи», отно сящиеся к зиме 1845 г. и являющиеся первой работой, целиком посвященной проблемам коммунистических преобразований.
На основании анализа множества высказываний Маркса и Энгельса можно утверждать, что под социальной революцией они понимали лишь революцию коммунистического типа. Понятие «социальная революция» в их работах употребляется таким обра зом, что спутать его применение с каким-либо другим термином или предполагать, что оно может означать революцию, внутри способа производства в рамках экономической общественной формации, не говоря уже о других революционных изменениях, не представляется возможным. Основатели марксистского учения рассматривали в качестве социальной лишь ту революцию, которая замещает капиталистический тип производства коммунистическим и экономическую общественную формацию — коммунистической формацией. Революции же, приводящие к изменениям в спосо бе производства внутри конкретных экономических обществен ных формаций, оцениваются ими как революции политические. Порожденные противоречием между новыми хозяйственными отношениями и застывшей политической структурой, они реша ют задачу освобождения общества от отживших организационных форм.
Эпоха социальной революции рассматривается Марксом как период изменений, обусловливающих становление новой обще ственной формации, а сама социальная революция, в отличие от революции политической, представляет собой процесс, временные рамки которого определены лишь с большой долей условности.
Концепция революций Маркса подчинена основному эле менту его социальной теории — учению о смене общественных формаций и способов производства. Маркс и Энгельс квалифици руют два глобальных изменения на пути общественного прогресса в качестве социальных революций. Реализм их подхода выражает ся в признании продолжительности исторического периода сме ны общественных формаций, что подчеркивается применением
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 257
термина «эпоха социальной революции». Таковая, согласно кон цепции Маркса, продолжается с начала изменения базисных хо зяйственных связей до того момента, когда все производственные отношения, свойственные прежней формации, не будут преодоле ны, а новая общественная формация не приобретет в полной мере саморегулирующийся характер.
Политика, государство и право в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса
С позиции учения Маркса любая общественная проблема приобретает политический характер, если ее решение прямо или косвенно связано с классовыми интересами и проблемой власти.
Иначе говоря, потребности классов определяют содержание политических интересов. По мере развития социальной жизни, появления классов и роста потребности в реализации своих инте ресов усложняется политическая надстройка общества. Возникают организации и учреждения, аккумулирующие политические ин тересы определенных классов и групп* что выражается в стремле нии завоевать государственную власть. Эти же цели преследуют и появившиеся позднее политические партии. При этом политика в виде практики или идеологии выступает в роли надстройки над экономическим базисом.
Понятия базиса и надстройки раскрывают единство экономи ческих, социальных, политических, идеологических явлений об щественной жизни, их обусловленность развитием материального производства. Это не исключает активной роли надстройки, дейс твенного характера государственной власти и права. В конкретных исторических условиях право предстает как «резкое, несмягченное, неискаженное выражение господства одного класса»1. При этом государство стремится сохранить нормы права, способствующие сохранению и приумножению достигнутого правящим классом.
В трудах Маркса и Энгельса понятие «право» теснейшим обра зом связано с государством. Энгельс подчеркивал, что государство «по общему правилу является государством самого могущественно го, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим клас сом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса»2.
' Энгельс Ф. Письмо К. Шмидту // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 418. 2 Маркс К. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 171.
258
История социологии
Однако это не значит, что государство осуществляет толь ко интересы господствующего класса. В своей работе «Капитал» Маркс предостерегал от такого упрощения: государство выполня ет — общие дела, вытекающие из природы всякого общества, и спе цифические функции, вытекающие из противоположности между правительством и народными массами. Маркс также отмечал, что интерес господствующего класса нельзя понимать в чистом виде. Господствующий класс не изолирован от других социальных слоев и классов, они воздействуют на него и вынуждают в какой-то мере считаться с собой.
Представления Маркса и Энгельса о происхождении го сударства позволяют уточнить и понимание его сути. В работе «Немецкая идеология» возникновение государства связывается с общественным разделением труда, появлением частной собствен ности и антагонистических классов. Позже Энгельс разрабатывал эту тему в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В отличие от большинства своих предшественни ков и современников он не отождествлял государство с публичной властью. По мнению Энгельса, государство осуществляет управле ние общими делами, но не сводится к нему. У государства есть еще один признак — классовость власти. С расколом общества на клас сы возникает и особый, выделенный из общества аппарат власти, оберегающий правящую верхушку и опирающийся на подчинен ную ему силу, а не на вооруженный народ. Здесь-то и начинается государство, прибавившее к общим делам охрану интересов при вилегированного меньшинства. Вот в чем принципиальное отли чие государства от публичной власти. Государство — это публичная власть в классовом обществе. И оно служит интересам господству ющего при данном способе производства класса, т.е. интересам рабовладельцев, феодалов, буржуа, а отнюдь не общему благу, как полагало большинство мыслителей, начиная с древности.
Из своеобразия марксистского понимания государства вы текает и концепция его отмирания. Но это не значит, что с «от миранием» государства воцарится произвол. Маркс и Энгельс прекрасно сознавали необходимость управления в обществе с высоким развитием производительных сил. Управление оста нется, оно лишь утратит классовый характер, вернется к своей первоначальной сущности, причем произойдет это не сразу, а на высшей стадии коммунизма, после переходного периода, госу дарственность которого не может быть ничем иным, кроме дик татуры пролетариата.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 259
Следует отметить, что термин «диктатура пролетариата» был впервые употреблен Марксом в работе «Классовая борьба во франции». Однако ни Маркс, ни Энгельс не дали определения диктатуры пролетариата. В последующем возникли два ее толко вания, которые можно увидеть при анализе трудов В.И. Ленина и К. Каутского.
У Маркса диктатура пролетариата не означала власти одного класса, навязываемой силой всему остальному обществу. В рабо те «Классовая борьба во Франции» Маркс характеризовал ее как сплочение пролетариата с революционизированными элементами мелкой буржуазии и крестьянства. В «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» он писал, что «крестьяне находят своего естественного союзника и вождя в городском пролетариате, призванном низверг нуть буржуазный порядок»1. Там же Маркс приходит к выводу, что овладение пролетариатом властью невозможно без уничтожения старой государственной машины.
К праву у Маркса и Энгельса был тот же методологический подход, что и к государству: оно не может быть понято из самого се бя, оно коренится в материальных услбвиях жизни и носит классо вый характер. Право, говорится в «Манифесте Коммунистической партии», — это возведенная в закон воля буржуазии, однако речь здесь идет о классовой сути, природе, определяющих чертах этого сложного явления.
Любопытные соображения о праве в переходный период дик татуры пролетариата содержатся в брошюре «Критика Готской про граммы». Так как добиться сразу полного удовлетворения матери альных потребностей, а значит, и полного материального равенства не удастся, будет действовать правило: за равное количество тру да — равное количество продукта, т.е. каждому по труду. Внешне это напоминает товарообмен при капитализме. Действует принцип эквивалента. Такая форма вознаграждения за труд свидетельствует о несовершенстве первой фазы коммунизма. Право этого периода остается втиснутым в буржуазные рамки, характеризуется как бур жуазное. Тем не менее оно необходимо как регулятор меры труда и потребления. Лишь на высшей стадии коммунизма станет возмож ным «совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права».
Концепция политики и исчезновения государства в неантаго нистическом обществе является самой уязвимой социологической
1 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К., Энгельс Ф. с°ч.Т. 8. С. 211.
260 История социологии
концепцией во всем творчестве Маркса. Очевидно, что исчезнове ние государства может иметь лишь символическое значение, пос кольку исчезает только классовая природа данного государства.
Социально-политические взгляды. Проблема идеологии
Термин «идеология» был введен в 1796 г. французским фи лософом Дестютом де Траси (1754—1836). Он использовал его для обозначения новой науки «об идеях», которая имеет своей целью вскрыть механизмы происхождения сознания и идей. Де Траси на деялся, что идеология со временем приобретет такой же научный статус, как и любые другие «устоявшиеся» науки.
В марксизме «идеология» приобрела другой смысл. Маркс по лагал, что в любую эпоху идеи господствующего класса являются главенствующими идеями, т. е. класс, который управляет сред ствами производства в обществе и имеет в своем распоряжении большую часть материальной продукции, в то же время являет ся ведущей интеллектуальной силой и осуществляет контроль за большей частью интеллектуальной продукции.
Отличительной чертой идеологии, согласно воззрениям Маркса, является то, что она «вводит в заблуждение подчинен ный» класс, скрывая от его представителей те противоречия, на которых базируются классовые общества. Идеология владеющей собственностью буржуазии благоприятствует возникновению ил люзий у эксплуатируемого ею пролетариата, «предохраняя его от факта осознания эксплуатации». Тем не менее Маркс не верил в то, что все политические идеи носят идеологический характер. Он утверждал, что его собственные работы, призванные вскрыть процесс классовой эксплуатации и угнетения, глубоко научны. Поэтому существует четкое различие между наукой и идеологией, между правдой и фальсификацией1.
В целом, само понятие «идеология» в марксизме трактовалось следующим образом.
Во-первых, как идеалистическая концепция, согласно кото рой мир представляет собой воплощение идей, мыслей, принци пов2.
1 Это различие, однако, было проигнорировано (стерто) в трудах позд них марксистов, таких, как В. Ленин и А. Грамши. Они обратились не только к буржуазной идеологии, но и к социалистической идеологии (или пролетарской идеологии) — термину, который К. Маркс посчитал бы абсурдным.
2 См.: Маркс К. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 12.
Л
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 261
Во-вторых, как тип мыслительного процесса, когда идеологи воспроизводят иллюзию абсолютной самостоятельности обще ственной идеи1.
В-третьих, как метод подхода к действительности, состоящий в конструировании мнимой реальности, которая выдается за саму действительность.
С точки зрения современной социальной науки идеология — это набор более или менее связанных идей, составляющий основу для организованного политического действия, которое нацелено на сохранение, модификацию или ниспровержение существую щей системы властных отношений. Все идеологии, следовательно: а) предлагают обоснование существующего порядка, обычно в фор ме мировоззрения; б) предоставляют свою модель желаемого буду щего, свое видение идеального общества; в) описывают, как в общих чертах могут и должны происходить политические изменения.
Все эти позиции, безусловно, представлены в работах Маркса. И хотя Маркс и Энгельс не применяли термин «идеология» к собс твенному мировоззрению, но они характеризовали свое учение как научную теорию социализма, органиче^и связанную с освободи тельной классовой борьбой пролетариата. Следует отметить, что особое место в трудах Маркса и Энгельса по данной проблеме за нимает книга «Немецкая идеология». Можно сказать, что в данной работе и содержится концепция, которая в дальнейшем получила название «марксистская идеология».
В целом общие представления Маркса о понятии «идеология» и тот набор идей, который можно назвать марксистской идеоло гией, следует разделять. Что же представляет собой марксистская идеология как доктрина? Какие ее тезисы стали использоваться последователями политического учения Маркса?
Во-первых, она вобрала в себя все элементы идеологической концепции социализма, наиболее влиятельным представителем которой был К. Маркс2. К основным компонентам социалистичес1 См.: Энгельс Ф. Письмо Францу Мерингу в Берлин // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 83.
2 Хотя социалистические идеи можно обнаружить уже и в «Утопии» Мора, и в «Государстве» Платона, и в работах главного идеолога крайне левого крыла револю ционной демократии английской буржуазной революции XVII в. — Дж. Уинстэпли, тем не менее социализм не имел формы политической доктрины вплоть до начала XIX в. Он получил свое развитие в качестве реакции против распространения про мышленного капитализма. Поначалу социализм выражал чаяния ремесленников и Мастеров, страдающих от роста промышленного производства, но очень быстро он стал связан с интересами разрастающегося промышленного рабочего класса. В сво 262 История социологии
кой идеологии часто относят социальное единство, братство, соци альное равенство людей; распределение общественного богатства согласно потребностям; общественную собственность1. Рабочий класс рассматривается как наиболее значимый социальный эле мент, а социалистическая традиция ассоциируется с интересами уг нетенного и эксплуатируемого рабочего класса как главного агента социальных перемен и даже социальной революции.
Маркс полагал, что основал новое направление социализма (получившее в дальнейшем название «марксизм»), которое было глубоко научным, поскольку он в первую очередь опирался на за кономерности социального и исторического развития, а не на одну лишь критику капитализма. Его основные составляющие: исто рический материализм, диалектический метод, теории классовой борьбы и пролетарской революции. В качестве теоретико-идеоло гической схемы марксизм явился принципиальной альтернативой либеральному рационализму, который доминировал в западной культуре и научной мысли.
Практическое значение марксизма
Вполне закономерно рассматривать учение Маркса и Энгельса как продукт своего времени, а не как высшую точку и завершение эволюции мировой политической мысли. Такой подход предпо лагает неизбежную историческую ограниченность марксизма, но отнюдь не отрицает его существенного и позитивного вклада в развитие социальных наук.
Разумеется, спустя полтора века после выхода в свет труда «Манифест Коммунистической партии» очевидно, что очень мно гие предсказания Маркса и Энгельса не сбылись. Социалистическая революция в основных капиталистических странах так и не про изошла. То, что случилось в «отдельно взятых странах» — России и
ей ранней форме социализм носил фундаменталистский, утопический и революци онный характер. Его целью была отмена капиталистической экономики, осно ванной на рыночном обмене, и замена ее качественно новым обществом, пост роенным на общественной собственности.
1 Трактовка социализмом общественной собственности весьма про тиворечива. Некоторые рассматривают ее как конец самого социализма, а другие — просто как достижение более широкого социального равенства. Социалистическая идеология трактует общественную собственность (напри мер, коллективные хозяйства-колхозы), как использование материальных ресурсов для общего блага. Частная же собственность несет эгоизм, социальное расслоение и стяжательство. Современный социализм, однако, отошел от тако го узкого подхода к вопросу о собственности.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 263
Китае, а также в ряде государств, куда социализм экспортировался, сильно отличалось от представлений основоположников марксиз ма как по исходной базе (страны, еще не исчерпавшие всех воз можностей капитализма), так и по методам (свертывание демок ратии, насилие по отношению к массам, подавление личности), и по результатам (тоталитаризм, новое рабство и новое неравенство вместо гармонии, свободы и справедливости).
Применительно к развитым капиталистическим странам боль шинство прогнозов Маркса не подтвердилось. Маркс думал, что капитализм приведет к абсолютному обнищанию пролетариата, к полной поляризации общества за счет исчезновения средних сло ев, что он погибнет в результате разлада между производительны ми силами и производственными отношениями. Однако уровень жизни рабочих повышался, численность средних слоев не сокра щалась, а росла, капитализм нашел средства выхода из кризисов, смягчения социальных противоречий, повышения уровня жизни и обеспечения сравнительного благополучия. Это было сделано благодаря скачку в развитии производительных сил, вмешательству государства и давлению трудящихся.'Всего этого не предвидели Маркс и Энгельс. Они недооценили возможности демократии и государственного регулирования.
В то же время периодические спады и кризисы производства остаются реальностью, как и множество нерешенных социальных проблем. Необходимость борьбы за социальную справедливость, искоренение эксплуатации трудящихся была убедительно выяв лена Марксом и Энгельсом и выдвинута в качестве важнейшей социально-политической задачи. Основоположники марксизма предсказали неизбежность трансформации капитализма и тем самым способствовали ей, хотя не угадали ни сроков, ни форм этого процесса. Они пренебрегли возможностями эволюционных перемен. Признавая это, не следует впадать в противоположную крайность: абсолютизировать сегодняшние формы развития за падного мира, думать, что они полностью исключают возможность революционных потрясений в будущем.
Несмотря на внутреннюю структурированность концепции Маркса, она содержала в себе непреодолимое внутреннее проти воречие между теорией как таковой и теорией как средством пре образования действительности. В начале XX в., когда марксизм как идеология левого крыла европейской социал-демократии стал од ним из наиболее влиятельных политических течений, оказалось, Что большинство называвших себя марксистами революционеров
264
История социологии
не смогли глубоко усвоить эволюционную сущность социальной доктрины основателей учения, сконцентрировавшись только на ее революционной форме.
Между тем XX век был отмечен огромными переменами, и потенциал марксистской теории вовсе не исчерпан. Созданная Марксом и Энгельсом методология и философия истории; их эво люционный подход к оценке социальных изменений до сих пор остаются востребованными и серьезно способствуют осмыслению новых общественных явлений.
Основная литература
Ленин В.И. Три источника и три составных части марксизма // Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 23.
Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8.
Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 17.
Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13.
Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1.
Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19.
Маркс К. Экономические рукописи 1857-1858 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I, II.
Маркс К. Наемный труд и капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 6.
Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4.
Маркс К. Письмо к П.В. Анненкову в Париж // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 27.
Маркс К. Письмо к И. Вейдемейеру от 5 марта 1852 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 28.
Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.Т.3.
Дополнительная литература
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.
Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. М., 1998.
История социально-политических учений. М., 1996.
Корню О. Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Жизнь и деятельность. М., 1959.
Лапин Н.И. Молодой Маркс. М., 1986.
Степанова Е.А. Фридрих Энгельс. М., 1956.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
265
Социологическая теория капиталистического общества марксизма
Становление социологической теории капиталистического общества
В развитии теории социологической теории капиталистичес кого общества марксизма выделяются стадия становления (работы 40-50-х гг.) и стадия зрелости (работы 60—90-х гг.)
Основные социологические идеи Маркса первой половины 40-х гг. изложены в статьях в «Рейнской газете» («Дебаты по пово ду кражи леса», «Оправдание мозельского корреспондента» и др.), в рукописи «Критика гегелевской философии права» (1843), в ра боте «Святое семейство» (написана в 1844, опубликована в 1845), в статьях в «Немецко-французском ежегоднике» — «К еврейско му вопросу» (1843), «К критике гегелевской философии права. Введение» (1843-1844), а также в «Экономическо-философских рукописях 1844 года».
Работая в «Рейнской газете», молодой Маркс столкнулся со злободневными политическими и социально-экономическими проблемами. Он задумался о роли частных и материальных интере сов в жизни общества, и прежде всего их влиянии на государство, политику, т.е. сферу общих интересов. Ощутив недостаточность своих познаний о реальных социальных процессах, Маркс, по его собственному признанию, поспешил «удалиться с общественной арены в учебную комнату»1.
Стремление свести счеты с самой влиятельной в Германии гегелевской спекулятивной социологией («Философия права»), подтолкнуло Маркса к написанию рукописи «Критика гегелевской философии права». В этой работе Маркс использовал фейербахов-ский метод переворачивания конструкций идеалистической мысли и выявления их земных корней. Он последовательно разоблачал мистицизм построений Гегеля, однако проигнорировал при этом ряд элементов реального содержания гегелевской теории.
Следующий шаг вперед Маркс сделал в статьях, написанных для «Немецко-французского ежегодника»: «К еврейскому вопросу» (1843) и «Критика гегелевской философии права. Введение» (1843— 1844). Маркс поставил вопрос о недостаточности для Германии по литической эмансипации и необходимости человеческой, которая
1 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6.
266 История социологии
предполагала глубокое преобразование общества, т.е. радикальной социальной революции. Для этого должно произойти объединение радикальной, доходящей до самых корней предметов и становя щейся материальной силой теории (философии) и радикального в силу своей обездоленности класса населения — пролетариата.
Весьма важные социологические идеи Маркса периода первой половины 40-х гг. изложены в работе «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Главное интеллектуальное новшество этого труда — теория отчужденного труда. Отправным фактом для мысли Маркса является то, что в современном обществе рабочий стано вится тем беднее, чем больше богатства он производит. Продукт его труда отчуждается, т.е. превращается в чуждую, враждебную ему силу, противостоит ему и закабаляет его. Анализируя этот факт, Маркс развертывает свою теорию отчуждения. Отчуждение (die Entausserung, die Entfrem-dung) имеет четыре формы. Первая фор ма — отчуждение продукта труда, который производится рабочим, но ему не принадлежит и противостоит ему. Разновидностью этой формы отчуждения является отчуждение от рабочего природы. Вторая — отчуждение деятельности рабочего, или самоотчужде ние. Труд является принудительным, вынужденным. Деятельность «принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя»1. Указанные формы отчуждения обусловливают третью — отчуж дение родовой сущности человека. Она заключается в способности к деятельности по законам рода, в отношении ко всей природе как к своему предмету, в универсализме, т.е. в способности человека к возвышению над уровнем непосредственных природных потреб ностей, что и отличает человека от животных. Человек способен к деятельности по законам красоты. Но в силу отчуждения продукта труда и деятельности рабочего его сущность превращается в средс тво его существования. Тем самым отчуждается родовая сущность человека. Указанные три формы отчуждения ведут к четвертой — отчуждению человека от человека. Человек противостоит другому человеку и относится к другому человеку как к рабочему, т.е. видит в нем только средство.
Маркс полагает, что отчуждаемое принадлежит частному собственнику. Частная собственность является, с одной стороны, результатом отчужденного труда, с другой — сама производит от чужденный труд. В этом вопросе у Маркса нет полной определен1 Маркс К., Энгельс Ф. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 91.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 267
ности. Необходимо упразднение (снятие) частной собственности и отчужденного труда. Первой стадией упразднения ранний Маркс считал коммунизм, второй — социализм.
Теорию отчужденного труда Маркс создавал под сильным вли янием Фейербаха. В частности, это проявилось в односторонне не гативном отношении к отчуждению, которое Маркс рассматривал в соответствии с принципом отношения Фейербаха к религии. Здесь Маркс еще не понимает, что «отчуждение» или капитал в терминах зрелого Маркса, есть необходимая форма развития производитель ных сил и общества в целом. Идея отчуждения труда предполагала положение о продаже рабочим своего труда капиталисту. Ее Маркс разделял, поскольку им еще не исследована сфера производства и его мысль пребывала в границах сферы обращения. Зрелый Маркс отверг идею продажи труда, поскольку труд (производство), с точки зрения зрелого Маркса, с самого начала не принадлежит рабочему, поскольку его факторы — средства производства, предмет труда, человек как рабочая сила — принадлежат капиталистам, являются капиталом. Теория отчужденного труда была полностью снята у зрелого Маркса в его теории прибавочной стоимости.
Одной из важнейших идей «Экономическо-философских ру кописей 1844 года» является идея социальности и историчности природы человека. Маркс утверждает: «Образование пяти внеш них чувств — это работа всей предшествовавшей всемирной ис тории»1.
В работе «Святое семейство» (1845) Маркс и Энгельс углубля ют свои идеи относительно определяющего характера материаль ных интересов: «"Идея" неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от "интереса"... Этот интерес был столь могущес твен, что преодолел перо Марата, гильотину террористов, шпагу Наполеона, равно как и католицизм и чистокровность Бурбонов»2. Маркс в «Святом семействе» провозгласил народные массы под линным творцом истории, констатируя взаимосвязь действий масс и их материальных интересов. Он утверждал неизбежность роста роли масс в историческом процессе: «Вместе с основательностью исторического действия будет, следовательно, расти и объем мас сы, делом которой оно является»3.
1 Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 123.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С 89.
3 Там же. С. 90.
268 История социологии
Решающий шаг к созданию первоначального варианта матери алистического понимания истории был сделан Марксом в «Тезисах о Фейербахе» (1845) и в «Немецкой идеологии» (1845-1846). В «Тезисах о Фейербахе» Маркс сводит счеты с фейербахианством (и старым материализмом в целом). Он провозглашает необходи мость материалистического подхода не только к природным, но и к общественно-историческим явлениям. Маркс, критикуя понима ние Фейербахом человека как абстрактного (и изолированного), а следовательно, только природного существа, сформулировал свою позицию: «Но сущность человека не есть абстракт, присущий от дельному индивиду. В своей действительности она есть ансамбль (Ensembe) общественных отношений»1. Общественные отношения предполагались укорененными в общественно-практической дея тельности. Маркс утверждает, что чувственно-предметная челове ческая активность, преобразующая деятельность — общественная практика, является основой, а следовательно, и критерием истин ности любого представления. Вместе с тем Маркс подчеркивает, что мало критиковать идеологические построения и даже объяснять их земную основу — необходимо подвергнуть эту основу революцион ному преобразованию. Самый знаменитый из тезисов о Фейербахе, 11-й, гласит: «Философы до сих пор занимались тем, что по-разному объясняли мир, тогда как речь идет о том, чтобы его изменить»2.
«Немецкая идеология» содержит в себе первую развернутую концепцию материалистического понимания истории Маркса и Энгельса. Авторы «Немецкой идеологии» бросили вызов господс твовавшим в Германии философским течениям — гегельянству, младогегельянству, фейербахианству, — обвинив их в идеализме, в созидании оторванных от материальной действительности спеку лятивных конструкций. Маркс и Энгельс провозгласили себя сто ронниками материалистического понимания общества, со всей ре шительностью отвергнув самодовлеющий характер философии, ре лигии, политики, права, морали и других идеологических областей. Принципиальное, программное положение Маркса и Энгельса гласило: «Люди являются производителями своих представлений, идей и т.д. — но речь идет о действительных, действующих людях, обусловленными определенным развитием их производительных сил и — соответствующим этому развитию — общением, вплоть до
1 Маркс К., Энгельс Ф. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С.З.
2 Там же. С. 4.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 269
его отдаленнейших форм. Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни»1. «Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарени ями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными пред посылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачи вают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития; люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе со своей действи тельностью также свое мышление и продукты своего мышления»2. Маркс подчеркивал: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»3. Эта мысль является лейтмотивом произведения.
Материальное производство, или производство материаль ных благ, есть содержание бытия людей, их жизнедеятельности. Производство необходимых благ отличает человека от животных, составляя его существеннейшее определение. Производство, про изводительные силы создают определенное разделение труда, а производительные силы и разделение труда вкупе обусловливают общественное состояние, формы внутреннего и внешнего общения (die Formen des "fie:///ferkehrs"ferkehrs) индивидов и формы собственности. Однако отношение между общественным состоянием, формами общения и формами собственности у Маркса не прояснено. Авторы «Немецкой идеологии» называют формы общения гражданским обществом (btirgeriche Geseschaft). Производство определяет государство и со знание. Государство является орудием классового господства эконо мически доминирующего класса, органом защиты общих интересов этого класса. Мысль господствующего класса есть господствующая мысль, полагали авторы произведения. Они утверждают, что идео логия, мысль любого господствующего класса являются проявлени ями ложного сознания, представляют собой иллюзии о своем бытии. В «Немецкой идеологии» в господствующем классе в качестве от ражения общественного разделения на умственный и физический труд выделяются фракции идеологов класса и непосредственных членов класса. Это выделение предвосхищает характерное для зре1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С 24-25.
2 Там же. С. 35.
3 Там же. С. 7.
270
История социологии
лого Маркса вьщеление производительного и непроизводительного труда. Производительные силы создают универсальное общение, а значит, и универсальную зависимость индивидов.
Маркс и Энгельс так характеризуют свой принцип подхода к общественному процессу: «... понимание истории заключается в том, чтобы, исходя именно из материального производства не посредственной жизни, рассмотреть действительный процесс про изводства и понять связанную с данным способом производства и порожденную им форму общения — то есть гражданское общество на различных его ступенях — как основу всей истории; затем не обходимо изобразить деятельность гражданского общества в сфере государственной жизни, а также объяснить из него все различные теоретические порождения и формы сознания, религию, филосо фию, мораль и т.д. и т.д. и проследить процесс их возникновения на этой основе, благодаря чему, конечно, можно изобразить весь процесс в целом (а потому также и взаимодействие между его раз личными сторонами)»1.
При изучении «Немецкой идеологии» следует иметь в виду, что одно из ее наиболее важных понятий этой работы — «общение» («формы общения») — является неразличенным единством поня тий «производственные отношения» и «формы общественного со знания» (понятию «производственные отношения» предшествует понятие «материальное общение»), которые использовал зрелый Маркс. Важнейшие понятия зрелого Маркса — «производительные силы» и «производственные отношения» присутствуют в «Немецкой идеологии» в нечетком, неоформленном виде. Следовательно, здесь остаются невыясненными вопросы о том, что детерминирует и что является детерминируемым. Теория способа производства как оп ределяющего фактора общественной жизни еще только возникает, глубокая разработка важнейших категорий отсутствует, они только намечены, да и то в нечетком виде. В результате концепция классов и классовой борьбы является еще незрелой.
«Немецкая идеология» содержит набросок периодизации ис тории. Уровни развития производительных сил и разделения труда определяют различные ступени исторического процесса. Маркс выделяет стадии: а) племенной собственности, б) античной общин ной и государственной собственности, в) феодальной или сослов ной собственности, г) буржуазной собственности. Подразумевается
1 Маркс К. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 36-37.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
271
возникновение в будущем общественной формы собственности. Переход от ступени к ступени осуществляется, когда производи тельные силы в своем развитии вступают в противоречие с фор мами общения и становятся разрушительной силой. Это прояв ляется в классовой и политической борьбе, идейных коллизиях и т.д. Класс пролетариата подготовлен к низвержению мира частной собственности, совершению коммунистической революции, кото рая устраняет труд и уничтожает классы. Это его деяние вследствие всемирного общения и всемирной зависимости, как полагали ав торы, является всемирным.
Мысль Маркса и Энгельса в замечательно богатой содержани ем «Немецкой идеологии» еще не приобрела законченной, после довательной формы. Ограниченность социальной теории Маркса и Энгельса этого периода в основном предопределялась отсутствием у них глубокого исследования капиталистического способа про изводства. В 50-е гг. Маркс интенсивно занимается разработкой экономической теории и совершает значительное продвижение вперед в исследовании способа производства, что предопределяет успехи в развитии марксистской социЪлогической концепции.
В произведении «Нищета философии» (1847) Маркс развивает свою теорию общества: «Общественные отношения тесно связа ны с производительными силами. Приобретая новые производи тельные силы, люди изменяют свой способ производства, способ обеспечения своей жизни, — они изменяют все свои общественные отношения. Ручная мельница дает нам общество с сюзереном во главе, паровая мельница — общество с промышленным капита листом»1. Маркс подчеркивает то, что экономические и философ ские категории являются выражением экономических отношений и также историчны и преходящи.
Совершенствованию и применению теории материалисти ческого понимания истории, созданной в «Немецкой идеоло гии», были посвящены «Манифест Коммунистической партии» (1848) Маркса и Энгельса, работы Энгельса «Крестьянская война в Германии» (1850), «Революция и контрреволюция в Германии» (1851-1852), произведения Маркса «Классовая борьба во Франции» (1850), «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (1852), «Экономические рукописи 1857—1859», «К критике политической экономии» (1859).
1 Маркс К., Энгельс Ф. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С 133.
272 История социологии
В знаменитом «Предисловии» к «К критике политичес кой экономии» Маркс резюмировал итоги своих изысканий 40-50-х гг.: «В общественном производстве своей жизни люди вступа ют в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отно шения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, над которым возвышается юридическая и политическая надстройка и которо му соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социаль ный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не со знание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего раз вития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношения ми, или — что является только юридическим выражением послед них — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отно шения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке»1.
Зрелая социологическая теория капиталистического общества
Способ производства
Социологическая теория капиталистического общества Маркса и Энгельса наиболее систематично и детально была разработана в «Капитале» и экономических рукописях 60-х гг. Большое значение имеют также работы Энгельса «Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», цикл Энгельса «Письма об историческом материализме» и т.д. Создание зрелой формы мар ксистской теории общества стало возможным благодаря осущест вленному Марксом исследованию капиталистической экономики. Ряд теоретических построений, характерных для стадии становле ния, был Марксом снят (например, теория отчужденного труда), но вместе с тем многие важные идеи работ 40—50-х гг. были им сохра1 Маркс К., К критике политической экономии. Предисловие // Соч. Т. 13. С. 6-9.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
273
нены. Поэтому при изложении зрелой формы марксистской теории общества необходимо использовать положения (хотя далеко не все) «Немецкой идеологии», «Манифеста Коммунистической партии», «Экономических рукописей 1857-1859 годов» и других работ. Чем ближе дата создания произведения к началу творческой деятельно сти Маркса и Энгельса, тем в большей степени их идеи были сняты в зрелой форме их теории.
Сутью материалистического понимания истории является по ложение об онтологической первичности общественного бытия и вторичности общественного сознания, об общественном бытии как определяющем и общественном сознании как определяемом. Общественное бытие в своей конкретности раскрывается Марксом как процесс общественного труда (производства).
Маркс в построении теории капиталистического общества исходит из понятия труда как развивающегося процесса взаимо действия общества и природы: «Труд есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регули рует и контролирует обмен веществ между собой и природой»1. Посредством труда человек в соответствии со своими потребнос тями (реальными или мнимыми) производит материальные (ве щественные) предметы потребления. Процесс труда включает в качестве простых моментов: а) целесообразную деятельность, или труд как таковой (труд в узком смысле слова, б) предмет труда и в) средства труда. Предмет труда — это природные объекты и уже опосредствованные трудом природные объекты, на которые на правлен сам труд: земля с ее недрами, животный и растительный мир, водные ресурсы. «Средство труда есть вещь или комплекс ве щей, которые человек помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет. Он пользуется механическими, физическими и химическими свойствами вещей для того, чтобы в соответствии со своей целью применить их как орудия воздействия на другие вещи»2. Созидание средств труда является особенностью, отлича ющей человека от животных: человек глубоко и многоступенчато преобразует природные материалы, тогда как животным присуще лишь поверхностное воздействие на них, совпадающее с их непос редственным потреблением. Средства труда, таким образом, — это станки, инструменты, разного рода оборудование, используемое
1 Маркс К., Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 168.
2 Там же. С. 190.
274
История социологии
как проводник воздействия человека на природу. В средства труда входят и материальные условия производства, играющие вспомога тельную роль в производстве, — трубы, бочки, сосуды, производс твенные здания, дороги, транспорт и т.д. Вообще средства труда (механические) являются, как считал Маркс, существеннейшей характеристикой экономики любого общества: «Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как произво дится, какими средствами труда»1.
Развитие автоматической системы машин обусловливает ста новление общественного характера производства: средства произ водства приводятся в движение все более растущей массой членов общества, т.е. во все большей степени коллективно. Общество во все большей степени подчиняется тенденции превращения в еди ную фабрику, в единую систему машин. Соответственно всему это му происходит концентрация и централизация капитала: крупные капиталы поглощают мелкие капиталы, крупные капиталисты экс проприируют мелких капиталистов. Формируется противоречие между общественным характером производительных сил и част нособственнической формой их присвоения. Это противоречие определяет все более динамичное развитие капиталистическо го способа производства, не только увеличивает общественные производительные силы, но и обусловливает постоянный рост эксплуатации работников, регулярные экономические кризисы, систематическое уничтожение производительных сил, грандиоз ные траты человеческого труда, чему капитал с неутомимой изоб ретательностью создает все новые и новые формы, что является необходимой предпосылкой его дальнейшего развития. Развитие капиталистического способа производства умножает муки труда. Маркс пишет: «... накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, ог рубения и моральной деградации на противоположном полюсе, т.е. на стороне класса, который производит свой собственный продукт как капитал»2. В силу всего этого создается как необходимость, так и возможность преодоления капиталистических производственных отношений, капиталистической частной собственности, т.е. осу ществления социалистической революции, установления контроля ассоциированных производителей над общественными произво дительными силами.
1 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 191.
2 Там же. С. 660.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 275
Социально-классовая структура общества
Капиталистический способ производства предполагает, по Марксу, в качестве своего момента распределение индивидов по родам деятельности в зависимости от их отношения к средствам производства, т.е. порождает социально-классовую структуру об щества. Ключевое понятие теории Маркса — понятие класса — не получило, однако, прямого и строгого определения. Но взгляд Маркса на социальную структуру буржуазного общества можно реконструировать по экономической теории марксизма. Маркс под классами понимает большие социальные группы, характери зующиеся различным отношением к средствам производства (ре альным распоряжением, владением ими или отсутствием такого распоряжения, владения) и друг к другу. Классы как общественные группы частных собственников и несобственников выступают ли бо как субъект, либо как объект эксплуатации соответственно. Как представляется, определение классов, данное В.И. Лениным в его работе «Великий почин», вполне адекватно воспроизводит пози цию Маркса. Это определение, как известно, гласит: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленно му в законах) к средствам производства, по их роли в обществен ной организации труда, а следовательно, по способу получения и размерам той доли общественного богатства, которой они распо лагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в оп ределенном укладе общественного хозяйства»1.
Маркс выделяет два основных класса буржуазного обще ства — буржуазию и пролетариат (наемныхработников), т.е. собс твенников капитала и собственников рабочей силы. Маркс еще в «Манифесте Коммунистической партии» отметил, что капиталис тическое общество является в отличие от предшествующих классо вым по преимуществу: «Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лаге ря, на два большие, стоящие друг против друга, класса — буржуа зию и пролетариат»2. Предпосылкой капиталистического способа
1 Ленин В.И. Великий почин //Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 15.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 425.
^
276 История социологии
производства, постоянно им самим воспроизводимой (в расширен ном масштабе), является функционирование средств производства (прошлого труда) в форме капитала и работников (живого труда) в форме пролетариата. Пролетариат создает прибавочную стои мость, а капитал командует его трудом. Пролетарием, по Марксу, является индивид, занимающийся производительным трудом, в контексте капиталистического способа производства. Согласно Марксу, производительный труд при капиталистическом способе производства — это труд, который производит не просто продук ты, а, во-первых, товары и, во-вторых, прибавочную стоимость, капитал. Как писал Маркс, производительный труд обменивается на капитал, а не на доход. В последнем случае речь шла бы о труде ремесленников, лиц «свободного труда» и т.д., которые создают товары, но не прибавочную стоимость, не капитал и не эксплуа тируются. Например, личный сапожник капиталиста, владеющего сапожной фабрикой, является непроизводительным работником в отличие от пролетариев, производящих на этой фабрике не толь ко сапоги, но и прибавочную стоимость, капитал. Маркс так ха рактеризовал субъектов производительного труда: «К числу этих производительных работников принадлежат, разумеется, все те, кто так или иначе участвует в производстве товара, начиная с рабо чего в собственном смысле слова и кончая директором, инженером (в отличие от капиталиста)»1. В состав пролетариата входят, таким образом, пролетарии умственного и физического труда. Маркс го ворит о совокупном рабочем, совокупном пролетариате, частица ми которого являются пролетарии, выполняющие самые разные функции в системе общественного разделения труда. «Как в своей природе голова и руки принадлежат одному и тому же организму, так и в процессе труда соединяются умственный и физический труд... Продукт превращается вообще из непосредственного про дукта индивидуального производителя в общественный, в общий продукт совокупного рабочего, т.е. комбинированного рабочего персонала, члены которого ближе или дальше отстоят от непос редственного воздействия на предмет труда. Поэтому уже самый кооперативный характер процесса труда неизбежно расширяет по нятие производительности труда и его носителя, производитель ного рабочего. Теперь для того, чтобы трудиться производительно, нет необходимости непосредственно прилагать свои руки; доста точно быть органом совокупного рабочего, выполнять одну из его
1 Маркс К. Теории прибавочной стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.26.Ч. 1.С. 138.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
277
подфункций»1. «Характерную черту капиталистического способа производства составляет как раз то, что он отделяет друг от друга различные виды труда, а, стало быть, также умственный и физи ческий труд или же те виды труда, в которых преобладает та или другая сторона, и распределяет их между различными людьми. Это, однако, не мешает тому, что материальный продукт является сов местным продуктом труда этих людей, или что их совместный труд овеществляется в материальном богатстве; с другой стороны, это нисколько не мешает тому или совершенно не меняет в том, что отношение каждого из этих людей в отдельности к капиталу пред ставляет собой отношение к капиталу наемного работника и в этом особом смысле — отношение производительного работника. Все эти люди не только непосредственно заняты в производстве матери ального богатства, но и обменивает свой труд непосредственно на деньги в качестве капитала и поэтому помимо воспроизводства своей рабочей силы непосредственно создают еще прибавочную стоимость для капиталиста. Их труд состоит из оплаченного тру да плюс неоплаченный прибавочный труд»2. Таким образом, по Марксу, все работники — от чернорабочих до конструкторов и ученых, воплощающие в себе все звенья производственного про цесса, ведущего к созданию массы капиталистических товаров, являются совокупной рабочей силой, совокупным пролетарием, который противостоит совокупному капиталу и эксплуатируется им. В класс пролетариата Маркс включал и наемных работников, занятых в сфере торговли, или торговый пролетариат. Этот слой пролетариата не производит прибавочной стоимости, но создает условия для ее реализации.
Класс пролетариев Маркс рассматривал как цельную, но внут ренне расчлененную социальную группу. Автор «Капитала» членил пролетариат по сферам (промышленный, сельскохозяйственный, торговый и т.д.) и отраслям (металлурги, ткачи, шахтеры и т.д.), по типами трудовой деятельности (пролетарии физического и умс твенного труда), по уровню квалификации (пролетарии квалифи цированного или сложного и неквалифицированного или простого труда), по уровню оплаты (высокооплачиваемые и низкооплачи ваемые пролетарии) и т.д.
Маркс отмечал, что бытие класса наемных работников проти воречиво: с одной стороны, он сплачивается обобществляющим1 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 516-517.
2 Маркс К. Экономическая рукопись 1861-1863 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Т. 48. С. 61.
278
История социологии
ся производством и объективным противостоянием капиталу (эта тенденция господствует), но с другой стороны, существует проти водействующая тенденция конкурентной борьбы между пролета риями за более выгодные условия продажи своей рабочей силы и за возможность продажи своей рабочей силы вообще.
Совокупному пролетариату противостоит совокупная буржу азия, объединяемая средней нормой прибыли. Класс буржуазии подразделяется на слои в соответствии с тем, какая именно пре вращенная форма прибавочной стоимости присваивается. Маркс выделил: а) промышленных капиталистов (предпринимательский доход), б) банкиров или рантье (процент на капитал), в) торговых капиталистов (торговая прибыль) и г) землевладельцев (земельная рента). Эти слои объединены присвоением прибавочной стоимос ти и противостоят пролетариату как единое целое. Промышленные капиталисты, торговцы, банкиры (рантье) и землевладельцы за интересованы в усилении (интенсификации) эксплуатации про летариата и «выжимании» из него максимального количества прибавочной стоимости. Но по поводу уже произведенной приба вочной стоимости между различными слоями буржуазного класса существует противоборство (конкуренция): промышленный ка питалист стремится к низкой цене на кредит, высокой цене своей продукции, низкой арендной плате за землю, банкир — к высокой цене на кредит, землевладелец — к высокой арендной плате и т.д. Трения между слоями буржуазии являются довольно острыми и определяют формы действительности капиталистического обще ства, но лишь до тех пор, пока речь не заходит о единых интересах капиталистов перед лицом пролетарского класса. В этом случае межфракционнная рознь становится несущественной для класса буржуазии, он становится сплоченным и превращается, по выра жению Маркса, в настоящее «масонское братство» по отстаиванию интересов капитала.
Наиболее активной частью буржуазного класса являются капиталисты-промышленники; они и находятся в центре иссле дования Маркса. Промышленный капиталист совмещает в своей деятельности две функции — функции управления производством (управленческий труд) и труд по эксплуатации, труд по присво ению прибавочной стоимости. «Капиталист не потому является капиталистом, что управляет промышленным предприятием, — наоборот, он становится руководителем промышленности потому, что он капиталист. Высшая власть в промышленности становится атрибутом капитала, подобно тому как в феодальную эпоху вы ОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
279
сшая власть в военном деле и в суде была атрибутом земельной собственности»1. Маркс акцентирует внимание именно на второй функции. Она рассматривается Марксом как изживающая себя: пролетарии способны заместить капиталиста в рамках предпри ятия и нанимать его как работника (он указывает на такие приме ры в современной ему Англии) или вытеснить класс капиталистов в рамках всего общества.
Помимо пролетариев, занятых непосредственным производ ством, существует еще и тонкий слой наемных работников, осу ществляющих труд по управлению трудом первых, включающий и функции надзора, контроля над ним. Маркс включал в их состав «промышленных офицеров (управляющих, managers)» и «унтер-офицеров (надсмотрщиков, foremen, overooker, contre-maitres)»2. Четких указаний Маркса об определении места соответствующих индивидов в социально-классовой структуре нет; из его позиции следует, что эта группа является несамостоятельной в социальном отношении: ее низшие слои тяготеют к пролетариату, а высшие — к буржуазии.
Как особую часть пролетарского класса Маркс рассматривал безработных, этот продукт «относительного перенаселения» буржу азного общества. Автор «Капитала» называл эту социальную группу «промышленной резервной армией». Эта социальная группа явля ется зримым воплощением противоречия между производитель ными силами и капиталом. Развитие капиталистического способа производства, растущее капиталистическое накопление ведет к увеличению этого слоя. Чем больше развивается капитализм, чем больше осуществляется накопление капитала, тем больше растет абсолютная и относительная численность безработных. Пользуясь существованием этого слоя, буржуазия оказывает экономическое давление на пролетариат, вынуждая его принимать выгодные ей условия продажи рабочей силы. Безработица «приковывает ра бочего к капиталу крепче, чем молот Гефеста приковал Прометея к скале»3. Безработица и пауперизм4 были, по Марксу, одним из
1 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 344.
2 Там же. С. 343-344.
3 Там же. С. 660.
4 Термин «пауперы» Маркс использовал по отношению к деклассирован ным капиталом производителям: а) рабочим, ставшим жертвами безработицы (на стадии зрелого капиталистического способа производства) и б) экспроприи рованным крестьянам и ремесленникам (на стадиях возникновения и формиро вания капиталистического способа производства).
280
История социологии
наиболее зримых проявлений противоречия между производитель ными силами и производственными отношениями. Это явление как воспроизводимая предпосылка развития капиталистического способа производства не только является уничтожением человека как производительной силы, но и разрушает пролетариев как лич ностей, приводя к самым разным формам деградации и социаль ного варварства — преступлениям, психическим расстройствам и т.д. Маркс отмечал, в частности, прямую связь между психическим здоровьем пролетарского класса и развитием капиталистических отношений: «Рост числа умалишенных в Великобритании не от стает от роста экспорта и обогнал рост населения»1.
Маркс выделяет в качестве важного элемента социальной структуры буржуазного общества, выступающего промежуточным звеном между капиталистами и пролетариями, мелких собственников или мелких производителей, т.е. социальную группу индивидов, ко торые совмещают в своей деятельности функции капитала и труда, командования трудом (своим или своим и чужим) и функции не посредственного труда (своего или своего и чужого). Представители этого слоя, как это парадоксально ни звучит на первый взгляд, за нимаются в той или иной мере трудом по эксплуатации самих се бя2. Данная социальная группа является во многом наследием до капиталистических способов производства и в ограниченных, все более суживающихся масштабах продолжает существовать и при капиталистическом способе производства. Она занимает сколь ко-нибудь заметное место в системе общественного производства, пока капитал не овладел процессом производства полностью, не
3 Маркс К. Рост числа умалишенных в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 548.
2 «Независимый крестьянин или ремесленник раздваивается. В качестве владельца средств производства он является капиталистом, в качестве работни ка — своим собственным наемным рабочим. Таким образом, как капиталист он уплачивает самому себе заработную плату и извлекает свою прибыль из своего капитала, т.е. эксплуатирует самого себя как наемного рабочего и в виде приба вочной стоимости платит себе самому ту дань, которую труд вынужден отдавать капиталу... Такой способ представления, каким бы иррациональным он ни казал ся на первый взгляд, есть на деле все же нечто правильное, а именно: в рассмат риваемом случае производитель создает, правда, свою собственную прибавочную стоимость {предполагается, что он продает свой товар по его стоимости}, иными словами, во всем продукте овеществлен только его собственный труд... только благодаря собственности на средства производства он обладает своим собствен ным прибавочным трудом, и в этом смысле он относится к себе как к наемно му рабочему» (Маркс К., Энгельс Ф. Экономическая рукопись 1861-1863 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 48. С. 57-58).
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
281
достиг реального господства над методами производства. Вес этого слоя обратно пропорционален степени капиталистического раз вития — с развитием буржуазных отношений она асимптотически стремится к нулю. Наиболее типичными представителями этого слоя являются крестьяне, ремесленники и мелкие торговцы. Маркс рассматривает данный слой как размывающийся, разлагающийся на элементы, входящие в состав буржуазии и пролетариата, но никогда не исчезающий в буржуазном обществе абсолютно1. К этому слою примыкают индивиды, занятые трудом по оказанию личных услуг преимущественно представителям класса буржуазии — прислуга, повара, садовники, портные, сапожники, парикмахеры и т.д. Этот слой занят непроизводительным трудом; его труд производит това ры, но не прибавочную стоимость, не капитал.
Особой частью слоя мелких собственников является мелкая буржуазия, «мелкие хозяйчики», по выражению Маркса, т.е. соци альная группа мелких собственников, которые командуют своим и чужим трудом и являются «чем-то средним между капиталистом и рабочим»2. Мелкие собственники и мелкая буржуазия представ ляют собой степени различия в количестве на пути перехода от пролетариата к буржуазии.
На дне общества находится люмпен-пролетариат. Отчасти он пересекается со слоем безработных. Люмпен-пролетариат образу ется асоциальными, деклассированными элементами, являющи мися продуктом разложения преимущественно низших обществен ных классов и покинувшими сферу общественного производства. В люмпен-пролетариат входят бродяги, нищие, преступники, про ститутки и т.д. Этот элемент социальной структуры паразитирует на обществе, живет за счет общества, строго говоря, за счет пара зитизма на производительном труде пролетариев.
Особо сложной оказалась проблема определения места в со циально-классовой структуре индивидов, обеспечивающих функ ционирование политической и юридической надстройки, а также форм общественного сознания — политиков, чиновников, воен ных, юристов, священнослужителей, философов, ученых, музы1 «...Ремесленник или крестьянин, производящий при помощи своих собственных средств производства, либо мало-помалу превращается в мелкого капиталиста, фактически эксплуатирующего чужой труд, либо лишается своих средств производства... и превращается в наемного рабочего. Такова тенденция в той форме общества, в которой преобладает капиталистический способ про изводства» (Маркс К. Экономическая рукопись 1861-1863 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 48. С. 58-59).
2 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 318.
282
История социологии
кантов, артистов, писателей и т.п. Маркс много размышлял над тем, можно ли отнести их к классу пролетариев, но к однозначному и окончательному выводу так и не пришел.
При исследовании социального строения буржуазного об щества Маркс затронул и проблему вертикальной социальной мобильности, т.е. проблему изменения социально-экономичес кого положения (статуса) индивидов относительно положения их социальной группы. Основной формой вертикальной социальной мобильности в буржуазном обществе он считал разложение групп мелких собственников и мелкой буржуазии, развитие которых характеризуется тенденцией распада на капиталистическое мень шинство и пролетарское большинство.
Классовая борьба
Вытекающая из развития противоречий способа производства классовая борьба вообще и классовая борьба пролетариата и бур жуазии в частности являются в социологической системе Маркса и Энгельса необходимой формой социальной динамики, могу щественным фактором развития общества. Маркс подчеркивал: «Борьба между капиталистом и наемным рабочим начинается с самого возникновения капиталистического отношения»1.
Классовая борьба пролетариата разворачивается в трех формах. Это экономическая борьба, т.е. борьба за улучшение условий прода жи своей рабочей силы (повышение зарплаты, обеспечение лучших условий труда и т.д.), политическая борьба (за овладение государс твом в конечном счете), идейно-теоретическая борьба (выражение своих интересов на научно-мировоззренческом уровне). Энгельс пи сал о немецком рабочем движении: «Впервые с тех пор, как сущес твует рабочее движение, борьба ведется планомерно во всех трех ее направлениях, согласованных и связанных между собой: в теорети ческом, политическом и практически-политическом (сопротивление капиталистам). В этом, так сказать, концентрическом нападении и заключается сила и непобедимость немецкого движения»2. Наиболее распространенная и исторически начальная — экономическая борь ба, борьба за прибавочную стоимость. Буржуазия стремится, по вы ражению Маркса, «выжать» из пролетариата максимально возможное количество прибавочной стоимости путем увеличения рабочего дня, интенсификации процесса труда и т.д. Пролетариат сопротивляется
1 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 438.
2 Энгельс Ф. Добавление к предисловию 1870 г. к «Крестьянской войне в Германии» // Маркс К., Энгельс Ф. Т. 18. С. 499.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
283
этому, борется за повышение заработной платы, улучшение (стаби лизацию) условий труда, введение фабричного законодательства. Индикатором зрелости пролетариата является политическая форма его классовой борьбы, т.е. борьба за овладение политической влас тью (государством), за установление своей диктатуры. В качестве ее наиболее яркого примера Маркс рассматривал Парижскую комму ну, возникшую в 1871 г. Идеологическая, или теоретическая, форма борьбы означает внедрение в массы пролетариата коммунистических идей и борьбы с буржуазными и мелкобуржуазными мыслительными формами и чувствами. Пролетариат в своем развитии, развертывая эти формы борьбы, проходит путь от класса-в-себе в класс-для-себя. Из совокупности атомизированных индивидов, осознающих только свои партикулярные (индивидуальные или коллективные) интере сы, он превращается в сообщество лиц, осознающих себя классом с едиными интересами, классом, антагонистичным по отношению к буржуазии.
В классовой борьбе пролетариата и буржуазии другие слои буржуазного общества ведут себя по-разному. Мелкая буржуазия может быть союзником пролетариата, нЪ это очень неустойчивый в силу социальной двойственности союзник. Энгельс в предисловии к «Крестьянской войне в Германии» писал о них: «Они крайне не надежны, за исключением тех случаев, когда одержана победа: тогда они в пивных поднимают невыносимый крик. Тем не менее, среди них имеются и очень хорошие элементы, которые сами присоеди няются к рабочим»1. Во многих произведениях Маркс и Энгельс от мечали, что мелкая буржуазия весьма часто в классовых битвах ХГХ века оказывалась на стороне буржуазии и против пролетариата. Слой люмпен-пролетариата в критической ситуации острой классовой борьбы показывает себя злокозненным, склонным «продавать» себя реакции. Это показали, например, события июня 1848 г. в Париже, когда «мобильная гвардия», сформированная буржуазией из люмпен-пролетариата, была использована для подавления восстания париж ского рабочего класса. Маркс и Энгельс в 1848 г. замечали: «Люмпен-пролетариат, этот пассивный продукт гниения самых низших слоев старого общества, местами вовлекается пролетарской революцией в движение, но в силу своего жизненного положения он гораздо более склонен продавать себя для реакционных козней»2.
1 Энгельс Ф. Предисловие ко второму изданию «Крестьянской войны в Германии» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 418.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 434.
284 История социологии
Чрезвычайно важным является международный аспект клас совой борьбы пролетариата. Поскольку уровень развития капита лизма в наиболее передовых странах Западной Европы является примерно одинаковым, а капиталистический способ производства по мере своего развития перерастает государственные и нацио нальные границы, то и революция должна охватить одновремен но развитые народы (прежде всего речь шла о Франции, Англии и Германии). Интернациональный характер социалистической рево люции является важнейшим условием ее успеха. Еще в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс написали, что при осуществлении революции в изолированной стране расширение ее общения с ок ружающим миром неизбежно уничтожит местный коммунизм.
Теория классов и классовой борьбы является одной из фунда ментальных частей марксистской теории общества. В ее разработке Маркс опирался на достижения мировой обществоведческой мыс ли, начиная еще с античных авторов. Сам автор «Капитала» следу ющим образом определил свой вклад в традицию теории классов: «Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в следующем: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами про изводства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура пролетариата сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без клас сов»1.
Сочетание трех форм классовой борьбы в капиталистическом обществе в социальной революции приведет, как полагали основа тели марксизма, к установлению диктатуры пролетариата, которая в свою очередь будет прологом к началу истории общества без час тной собственности и классов.
Политико-юридическая надстройка и формы общественного сознания
Способ производства создает и воспроизводит адекватную се бе политико-юридическую надстройку и формы общественного
1 Маркс К. Письмо к И. Вейдемейеру от 5 марта 1852 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 28. С. 424-427.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
285
сознания и определяет — порой в весьма сложной, опосредство ванной форме — их развитие.
Наибольшее внимание Маркса и Энгельса было направлено на изучение политики государства. Это обусловливалось, во-пер вых, теоретически наибольшей по сравнению с другими надстро ечными явлениями важностью государства в общественной жизни, что выражалось прежде всего в его непосредственном воздействии на способ производства, и, во-вторых, практически — значимостью государства (политики) с точки зрения классовых противоречий, возможной пролетарской революции.
Наиболее существенные принципы, на которых основывают ся политика и право в буржуазных государствах, — это принципы свободы и равенства. Маркс полагал, что свобода и равенство (в понимании Нового времени) есть политико-юридические атрибуты капитала, политико-юридические формы его движения. Свобода в буржуазном обществе, по Марксу, в своей сущности есть явление отсутствия любых (преимущественно политико-правового харак тера) препятствий движению капитала, его расширенному воспро изводству, явление безграничности, беспредельности накопления капитала. Данное определение свободы, следовательно, негативно, осуществляется через отрицание. Всякий индивид свободен лишь постольку, поскольку он персонифицирует расширенное воспроиз водство капитала. Капиталист как персонификация капитала несо измеримо более свободен, чем пролетарий, а капиталист с большим капиталом более свободен, чем капиталист с меньшим капиталом. Маркс писал: «В условиях свободной конкуренции свободны не индивиды, а капитал. До тех пор пока покоящееся на капитале производство является необходимой и поэтому наиболее подходя щей формой для развития общественной производительной силы, движение индивидов в рамках чисто капиталистических условий выступает как их свобода, которая, однако, при этом догматически прославляется в качестве таковой путем беспрестанных ссылок на пределы, уничтоженные свободной конкуренцией»1.
Равенство в условиях господства товарно-денежных отноше ний (в условиях господства капиталистического способа производ ства), вытекающее из тотального уравнивания стоимостей, вопло щенных в товарах на уровне явления, означает лишь формальное, юридическое равенство представляющих их товаровладельцев, конкретно, содержательно и на уровне сущности общественных
1 Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. II. С. 154.
286 История социологии
процессов снимается существенным отношением капитала и труда, т.е. отношением персонифицирующих их капиталиста и пролета рия. Конкретное неравенство оказывается истиной абстрактного равенства. Равны лишь два равновеликих капитала и представля ющих их капиталиста. Капитал, по Марксу, есть сущность свободы и равенства, взятых в контексте буржуазного общества. Свобода и равенство есть, следовательно, атрибут капитала. Отношение Маркса к ним и к их воплощению — буржуазному демократическо му государству — противоречиво, как и его отношение к капиталу вообще. Это необходимые, но ограниченные и преходящие, снима емые историческим процессом политико-юридические явления. Совокупный капитал общества в лице класса капиталис тов создает орудие осуществления своей свободы — государство
для устранения актуальных и потенциальных препятствий. Последние подразделяются на три основных вида: а) классовая борьба пролетариата; б) преступления, в том числе и совершае мые отдельными капиталистами, и в) военная угроза со стороны других государств. Для Маркса и Энгельса государство в своей сущности есть диктатура экономически господствующего клас са, выражающая его наиболее общие интересы, в особенности связанные с подавлением угнетенного класса, в удержании над ним власти. Еще в «Манифесте» была дана емкая характеристика буржуазного государства: «Современная государственная власть
это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии»1. Позже ими было дано более развернутое определе ние капиталистического государства: «По мере того как прогресс современной промышленности развивал, расширял и углублял классовую противоположность между капиталом и трудом, госу дарственная власть принимала все более и более характер наци ональной власти капитала над трудом, общественной силы, ор ганизованной для социального порабощения, характер машины классового господства. После каждой революции, означающей известный шаг вперед классовой борьбы, чисто угнетательский ха рактер государственной власти выступает наружу все более и более открыто»2. Государство возникло в связи с развитием разделения труда и появлением классов в процессе разложения первобытно го общества. Признаки государства: а) организация населения по территориальному принципу, б) существование публичной (отде1 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 426.
2 Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Т. 17. С. 340.
287
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
ленной от общества) власти и в) существование налогов, которые и обеспечивают функционирование государства. Маркс и Энгельс выделяли три основных исторических типа государств: античное государство было «прежде всего, государством рабовладельцев для подавления рабов, феодальное государство — органом дворянства для подавления крепостных и зависимых крестьян, а современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом»1.
Роль государства Маркс и Энгельс выясняли, в частности, в процессе анализа военной сферы и войны как общественного яв ления. В их теоретической системе социологии войны принадле жит важная роль. Это объясняется прежде всего тем, что политика определяется способом производства, а военная сфера является отраслью политики, которая самым тесным образом связана со способом производства, поскольку в ней исключительно важную роль играют технические средства (вооружение, снаряжение и т.д.) и географические факторы (рельеф местности, климат и т.д.).
Теория войны была предметом специализации Энгельса. Он в начале 50-х гг. приступил к систематическому изучению исто рических, теоретических и технических аспектов сферы военного дела. Энгельс создал в 1857-1860 гг. большой цикл статей, напи санных для «Американской энциклопедии» («Армия», «Пехота», «Кавалерия» и др.), работы «История винтовки» (1860-1861), «Теория насилия» (три главы «Анти-Дюринга»), рукописи «Тактика пехоты и ее материальные основы. 1700-1870» (1877) и т.д. Он написал ряд работ, освещающих и анализирующих ход многих войн, — Крымской 1853-1856 гг., франко-итало-австрийской 1859 г., Гражданской войны в США 1861-1865 гг., франко-прус ской 1870 г., — революций и восстаний.
Квинтэссенцией исследований Энгельсом военной сферы яв ляются в первую очередь главы в «Анти-Дюринге» под названием «Теория насилия». Энгельс здесь разработал концепцию обуслов ленности способом производства военной сферы в целом и орга низации вооруженных сил, их стратегии, тактики и оперативного искусства в частности. Эта зависимость проявляется прежде всего в ее детерминированности развитием оружия, военной техники, а также технической культурой населения. Страны (или стороны) с наибольшим развитием капиталистического способа производства, государства, располагающие наибольшей экономической мощью,
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 171-172.
^
288 История социологии
располагают и наиболее могущественными средствами (вооруже ния) и инструментами насилия (вооруженные силы). Наиболее важный вывод Энгельса звучит так: военная сфера является отно сительно самостоятельной по отношению и к политике, и к спосо бу производства и активно воздействует на них. Энгельс полагал, что войны, милитаризм, гонка вооружений, обостряя противоре чия буржуазного общества и создавая массовые армии, ведущие к вооружению народа, формируют военные предпосылки социа листической революции. Он сформулировал тезис о вооруженном восстании как об особого рода военно-политическом искусстве со своими законами.
Формы общественного сознания (мораль, религию, искусст во, философию и т.д.) марксизм рассматривал аналогично сфере политики: они порождаются способом производства, но они от носительно самостоятельны, т.е. имеют свою логику, и оказывают активное обратное воздействие на способ производства. Политика и право относительно непосредственно отражают общественное бытие, а философия и религия — более опосредствованно. Энгельс так характеризовал религию: «... всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внеш них сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму небес ных»1. Он добавлял: «... в современном буржуазном обществе над людьми господствуют, как какая-то чуждая сила, ими же создан ные экономические отношения, ими же самими произведенные средства производства»2. Наиболее адекватной капиталистичес кому способу производства разновидностью религии являются, по Марксу, протестантизм и деизм.
Общественный процесс как целостность марксизм отразил с помощью теории общественных формаций. Общественная фор мация — это тип общества или стадия развития исторического процесса, основанные на определенном способе производства и включающие проистекающие из него социально-классовые от ношения, сферы государства, формы общественного сознания и тип личностей. Капиталистическая общественная формация — это капиталистический способ производства вкупе с продуцируемыми им капиталистическими социально-классовыми отношениями, го сударством, формами общественного сознания и типом личностей.
1 Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 328.
2 Там же. С. 329.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 289
Рассмотрение развития общества как общественных формаций оз начало подход к обществу и истории как к естественноисторичес-кому процессу, т.е. необратимому, закономерному прогрессивному развитию в силу имманентных причин, связанных со способом производства.
Общественный прогресс и формационная теория. Историческая необходимость капитализма, производства и его пределы
В рассмотрении истории как естественноисторического процесса Маркс и Энгельс опирались на идейно-теоретическое наследие просветительских теорий прогресса (Тюрго, Кондорсе, Гердер и т.д.), а в еще большей степени — на философию истории Гегеля. Но, разделяя теорию общественного прогресса, Маркс и Энгельс подчеркивали его противоречивость. Маркс указывал на антагонистический характер прогресса в классовом обществе, поскольку он уподобляется тому «отвратительному языческому идолу, который не желает пить нектар иначе, как из черепов уби тых»1. Общественное развитие осуществляется через подчинение угнетенного большинства населения угнетающему меньшинству. История с точки зрения марксизма представала как последователь ность стадий — общественных формаций. Следовательно, теория общественных формаций служила задаче систематизации обще ственных явлений не только в логическом, но и в историческом аспекте.
Основанием для выделения формаций являются исторически специфичные способы производства. В соответствии с первобыт ным, античным (рабовладельческим), феодальным, буржуазным (капиталистическим), коммунистическим способами производ ства Маркс и Энгельс в 60-х гг. выделяли первобытную, античную (рабовладельческую), феодальную, буржуазную (капиталистичес кую) и коммунистическую формации. Маркс и Энгельс использу ют, как правило, для обозначения стадий развития человечества, взятых как целостность, термин «общественная формация» («die geseschaftische Formation»), а для обозначения совокупности про изводственных отношений этих стадий — термин «экономическая общественная формация» («die okonomische Geseschaftsformation»). Человечество переходит от формации к формации в результате про1 Маркс К. Будущие результаты британского владычества в Индии // Маркс %, Энгельс Ф. Соч. Т. 9. С. 230.
290 История социологии
грессивного развития противоречий способа производства, приво дящих к конфликту производительных сил и производственных отношений с сопутствующей классовой борьбой, политическими и идейными коллизиями. В классической форме эта закономерность проявляется при переходе от феодальной общественной формации к капиталистической.
Наибольшее внимание в социологической системе марксиз ма уделено анализу капиталистической общественной формации. Маркс утверждал, что капиталистический способ производства отличается от других способов производства тем, что 1) продукты производятся преимущественно не как потребительные стоимости, а как товары и 2) «прямой целью и определяющим мотивом» этого способа производства является увеличение стоимости, т.е. произ водство прибавочной стоимости, производство капитала. При бур жуазной экономической общественной формации производство тем самым имеет целью производство, а не потребительные стои мости, как в докапиталистических формациях. Частные собствен ники при капиталистическом способе производства олицетворяют впервые — в отличие от других способов производства — условия, или факторы, производства, а не в «качестве политических или теократических властителей». В тенденции безмерного развития производительных сил заключается, по Марксу, значение и оп равдание капиталистического способа производства: «Рикардо рассматривает капиталистический способ производства как са мый выгодный для производства вообще, как самый выгодный для создания богатства, и Рикардо вполне прав для своей эпохи. Он хочет производства ради производства, и он прав. Возражать на это, как делали сентиментальные противники Рикардо, указа нием на то, что производство как таковое не является самоцелью, — значит забывать, что производство ради производства есть не что иное, как развитие производительных сил человечества, т.е. раз витие богатства человеческой природы как самоцель»1. Указанные характеристики делают капиталистический способ производства самым развитым из всех существовавших в истории, посему Маркс утверждает: «Буржуазная экономика есть наиболее развитая и наи более многообразная историческая организация производства»2.
Маркс глубоко и всесторонне охарактеризовал всемирно-ис торическую роль капиталистической общественной формации:
1 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс А.< Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. I. С. 123.
2 Там же. Т. 46. 4.1. С. 42.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
291
«Стало быть, [предполагается] исследование всей природы с тем, чтобы открыть новые полезные свойства вещей; универсальный обмен продуктами всех чужих друг для друга климатов и стран; новые виды обработки (искусственной) природных предметов, посредством которых им придается новая потребительная стои мость...; всестороннее исследование земных недр, имеющее це лью как открытие новых полезных ископаемых, так и выявление новых полезных свойств старых ископаемых, например, новых их свойств как источников сырья и т.д.; отсюда развитие естествоз нания до наивысшей точки; точно так же открытие, создание и удовлетворение новых потребностей, порождаемых самим обще ством. Культивирование всех свойств общественного человека и производство его как человека с возможно более богатыми свойс твами и связями, а потому и потребностями, — производство че ловека как возможно более целостного и универсального продукта общества (ибо для того, чтобы пользоваться множеством вещей, человек должен быть способен к пользованию ими, т.е. он должен быть в высокой степени культурным человеком), — тоже являются условиями производства, основанного на капитале. Это создание новых отраслей производства, т.е. качественно нового прибавоч ного времени, представляет собой не только разделение труда, но и отталкивание от самого себя определенного производства в виде труда, имеющего новую потребительную стоимость; представляет собой развитие постоянно расширяющейся и все более всеобъем лющей системы видов труда, видов производства, которым соот ветствует постоянно расширяющаяся и все более богатая система потребностей.
Итак, если производство, основанное на капитале, с одной сто роны, создает универсальную систему труда, — т.е. прибавочный труд, труд, создающий стоимость, — то, с другой стороны, оно со здает систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств, систему всеобщей полезности; даже наука, точно также как и все физические и духовные свойства человека, выступает лишь в качестве носителя этой системы всеобщей полезности, и нет ничего такого, что вне этого круга общественного производства и обмена выступало бы как нечто само по себе более высокое, как правомерное само по себе. Таким образом, только капитал создает буржуазное общество и универсальное присвоение членами общества как при-Р°Ды, так и самой общественной связи. Отсюда великое цивилизую щее влияние капитала; создание им такой общественной ступени, по сравнению с которой все прежние выступают всего лишь как локаль 292 История социологии
ное развитие человечества и как суеверное поклонение природе. Только при капитализме природа становится всего лишь предметом для че ловека, всего лишь полезной вещью; ее перестают признавать само довлеющей силой, а теоретическое познание ее собственных зако нов само выступает лишь как хитрость, имеющая целью подчинить природу человеческим потребностям, будь то в качестве предмета потребления или в качестве средства производства. Соответственно этой своей тенденции капитал преодолевает национальную ограни ченность и национальные предрассудки, обожествление природы, традиционное, самодовольно замкнутое в определенных границах удовлетворение существующих потребностей и воспроизводство старого образа жизни. Капитал разрушителен по отношению ко всему этому, он постоянно все это революционизирует, сокрушает все преграды, которые тормозят развитие производительных сил, расширение производства, эксплуатацию природных и духовных сил и обмен ими»1. Необходимым, цивилизующим является воз действие капиталистического способа производства на индивидов, в которых он создает такие качества как активность, инициативность, трудолюбие, динамизм, гибкость, высокая культура труда и образ жизни вообще. Маркс пишет: «По отношению к формирующемуся человеку этот непосредственный процесс производства вместе с тем является школой дисциплины, а по отношению к человеку сложив шемуся, в голове которого закреплены накопленные обществом зна ния, он представляет собой применение [знаний], эксперименталь ную науку, материально творческую и предметно воплощающуюся науку»2. Вместе с тем эти качества в индивидах развиваются лишь в форме, адекватной росту стоимости, т.е. в конечной форме.
Капитал создает невиданную доселе производительность тру да, подчинив ее производству прибавочной стоимости: «Как про изводитель чужого трудолюбия, как высасыватель прибавочного труда и эксплуататор рабочей силы, капитал по своей энергии, ненасытности и эффективности далеко превосходит все прежние системы производства, покоящиеся на прямом принудительном труде»3. Развитие капиталистического способа производства пред стает как громадное накопление производительных сил общества, его производительной мощи. Маркс писал:«... постоянная тенден ция капитала заключается, с одной стороны, в создании свободно1 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 386-387.
2 Там же. С. 221.
3 Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 219.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 293
го времени, а с другой стороны, — в превращении этого свободного времени в прибавочный труд»1.
По Марксу, коммунистическое общество, возникшее в ре зультате снятия капиталистического способа производства, ведет к восстановлению изначальной целостности, гармоничности, но на основе достижений буржуазной эпохи.
Капиталистический способ производства своим развитием снимает себя, полагает себе пределы, доказывал Маркс. Его границы таковы: «Настоящий предел капиталистического производства — это сам капитал, а это значит: капитал и самовозрастание его стоимости является исходным и конечным пунктом, мотивом и целью произ водства; производство есть только производство для капитала, а не наоборот; средства производства не являются просто средствами для постоянно расширяющегося процесса жизни общества производи телей. Пределы, в которых только и может совершаться сохранение и увеличение стоимости капитала, основывающееся на экспроп риации и обеднении массы производителей, эти пределы впадают постоянно в противоречие с теми методами производства, которые капитал вынужден применять для достижения своей цели и которые служат безграничному расширению производства, производству как самоцели, безусловному развитию общественных производительных сил труда. Средство — безграничное развитие общественных про изводительных сил — вступает в постоянный конфликт с ограни ченной целью — увеличением стоимости существующего капитала. Если капиталистический способ производства есть историческое средство для развития материальной производительной силы и для создания соответствующего этой силе мирового рынка, то он в то же время является постоянным противоречием между такой его ис торической задачей и свойственными ему общественными отноше ниями производства»2.
Проблема генезиса капитализма
Маркс рассматривал историю как процесс прогрессирующего отделения производителей (крестьян и ремесленников) от средств производства, процесс разложения первобытной общины, остат ки которой влачат существование в античном, феодальном и даже незрелом буржуазном обществах, где развивающиеся частнособ1 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 2. С. 217.
2 Маркс К. Капитал. Т. III // Маркс К., Энгельс Ф. Т. 25. Ч. 1. С. 274.
294
История социологии
ственнические отношения причудливо соединены с разлагающи мися общинными. Капиталистический способ производства воз ник именно в Западной Европе и именно в XVI-XV1I вв. (спора дически в ряде городов Северной Италии еще в XIV в.) потому, что здесь процессы отделения средств производства от производителя впервые в мире достигли того уровня развития, который необхо дим для возникновения капиталистического способа производства. (Процесс отделения производителей от средств производства, про цесс поглощения частнособственническими отношениями общин ных достигают абсолюта лишь в зрелом буржуазном обществе.)
В гл. 24-й первого тома «Капитала» («О так называемом пер воначальном накоплении») Маркс специально рассмотрел финаль ную стадию процесса отделения производителя от средств произ водства на материале Великобритании XVI- XVII вв. Этот процесс включает два взаимосвязанных аспекта: с одной стороны, речь идет о складывании отделенных от производителей капиталов в форме товаров, денег и средств производства, с другой — о возникнове нии свободной рабочей силы (свободной двояко: от средств про изводства и от личной зависимости, от закрепощенности). Первый аспект предполагает ограбление колоний, неэквивалентную тор говлю с их народами, принуждение их к рабскому труду, самого разного рода неслыханные зверства и жестокость1. Второй аспект был связан с насильственной экспроприацией средств производ ства у производителей — крестьян, ремесленников и последую щее принуждении лишенных собственности индивидов к продаже своей рабочей силы капиталистам, чему служили «кровавое зако нодательство» против них с его жесточайшими наказаниями тех, кто не работал на капиталистических предприятиях. Оба аспекта предполагали значительную роль государства как орудия форси рования данных процессов. Это орудие находилось в руках воз никающего буржуазного класса; в Великобритании этого периода оно имело форму абсолютной монархии. В связи с этим Маркс отмечал: «Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым»2.
1 Маркс писал: «Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в руД" никах, первые шаги по завоеванию и разграблению чернокожих - такова была утренняя заря капиталистической эры производства» (Маркс К. Капитал. Т. I // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 760).
2 Маркс К. Капитал. Т. I // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 761.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
295
Живописуя зверства и ужасы эпохи так называемого первона чального накопления, Маркс отмечает и прогрессивную роль капи тала как средства развития человека как производительной силы, ибо индивида «приходится еще заставлять работать на условиях, установленных капиталом. Человек, лишенный собственности, бо лее расположен стать бродягой, разбойником или нищим, чем ра бочим. Лишь при развитом капиталистическом способе производ ства наемный труд становится чем-то само собой разумеющимся. На первоначальной ступени капитала имело место государственное принуждение для превращения неимущих в рабочих на условиях, выгодных капиталу, которые здесь еще не навязаны рабочим их взаимной конкуренцией»1. Маркс, как и всегда, подчеркивал про тиворечивость социальных процессов.
Теория снятия капитализма
Капиталистический способ производства, как доказывал Маркс, в силу законов своего внутреннего развития подготавливает собственное снятие путем коммунистической революции.
Снятие капитала, буржуазного общества, осуществленное про летарским классом, должно привести к становлению коммунисти ческого общества. Между капиталистическим и коммунистическим обществами, как полагал Маркс, лежит «период революционного превращения первого во второе». Буржуазное государство подлежит слому, как установил Маркс еще в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» и развил эту мысль в труде «Гражданская война во Франции». Государственной надстройкой переходного общества бу дет «революционная диктатура пролетариата»2. Образец такой дик татуры Маркс видел в Парижской коммуне. В развитии собственно коммунистического общества выделяются две стадии — низшая фаза и высшая фаза. В первой фазе производительные силы еще не настолько развиты, чтобы преодолеть «порабощающее разде ление труда», относительный недостаток предметов потребления, «буржуазное право» (принцип оплаты по труду — равенство оплаты неравных индивидов оборачивается неравенством), противополож ность умственного и физического труда и отношение к труду как к необходимому средству к жизни. Высшая фаза будет означать сня' Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т 46. Ч. 1. С. 249.
2 Маркс К. Критика готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18.
С 27.
296 История социологии
тие рефлексии буржуазного способа производства в коммунисти ческом обществе, т.е. исчезновение всех этих черт ограниченности. Это будет время, «когда труд перестанет быть только средством к жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: от каждого — по способностям, каждому — по потребнос тям!»1 Постепенно исчезнут государство, право, религия, коренной трансформации подвергнутся мораль, искусство, наука и филосо фия. Маркс дал следующую характеристику коммунистическому обществу: «Происходит свободное развитие индивидуальностей, и поэтому имеет место не сокращение необходимого рабочего вре мени ради полагания прибавочного труда, а вообще сведение не обходимого труда к минимуму, чему в этих условиях соответствует художественное, научное и т.п. развитие индивидов благодаря вы свободившемуся для всех времени и созданным для этого средс твам»2. Движителем активности индивидов становится не труд ради обеспечения себя необходимыми предметами потребления, а труд как средство развития личности. Коммунистическая формация в своей зрелой форме обеспечивает наряду с высочайшим подъемом произ водительных сил и максимальное развитие каждого члена общества. Свободное время для немногих характерно для буржуазного общества, коммунистическое общество характеризуется свободным временем для всего общества, для его каждого члена. В буржуазном обществе богатством является рабочее время, точнее, время, необходимое для создания прибавочной стоимости, в коммунистическом — свобод ное время индивидов, которое используется для их всестороннего развития. В коммунистическом обществе характер общественного прогресса будет преобразован и впервые в истории противоречия об щественного развития потеряют свои антагонистические черты: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием развития всех»3.
1 Маркс К. Критика готской рограммы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 20.
2 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 2. С. 214.
3 Маркс К. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф- Соч. Т. 4. С. 447.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 297
Основная литература
Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М., 1955-1981. Т. 13.
Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42.
Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 3-е изд. Т. 2.
Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3.
Маркс К. Нищета философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4.
Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23.
Маркс К. Экономическая рукопись 1861-63 годов // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 47.
Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. II.
Ленин В.И. Великий почин // Ленин В.И. Поли. Собр. Соч. 5-е изд. Т. 39.
Маркс К. Манифест Коммунистической партии // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4.
Маркс К. К теории прибавочной стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 26. Ч. I. *
Маркс К. Письмо к И. Вейдемейеру от 5 марта 1852 года // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 28.
Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 17.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.
Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19.
Дополнительная литература
Бородай Ю.М., Келле В.Ж., Плимак Е.Г. Наследие К. Маркса и проблемы теории общественно-экономической формации. М., 1974.
Вазюлин В.А. Логика «Капитала» К. Маркса. М., 1968.
Вазюлин В.А. Развитие Ф. Энгельсом материалистического понимания ис тории в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государс тва»// Вест. Моск. ун-та. Сер. 12. Философия. 1985. № 2.
Корню О. Карл Маркс и Ф. Энгельс. Жизнь и деятельность: В 3 т. М., 1959— 1968.
Теория общественно-экономической формации. М., 1982.
Социология Фердинанда Тенниса
Жизнь и труды
Фердинанд Теннис родился 26 июля 1855 г. вблизи Ольден-сворта (Шлеэвиг), в семье богатого землевладельца. Изучал клас сическую филологию в университетах Страсбурга, Йены, Бонна, Лейпцига и Тюбингена, в 1877 г. в Тюбингене защитил кандидат скую диссертацию. Занимался исследованиями в области фило софии (особенно философии Гоббса), политэкономии, истории права и этнологии. Первый вариант своего широко известного впоследствии труда «Общность (община) и общество» защитил в 1881 г. в качестве докторской диссертации и получил место приват-доцента философии в университете Киля. Но он в этом качестве практически не работал и, будучи человеком обеспеченным, вел жизнь независимого ученого. Широкие научные интересы Тенниса нашли отражение в большом числе публикаций в различных со циально-научных и политических журналах. Он был тесно связан с научным сообществом Скандинавских стран, Великобритании и США. С 1909 по 1933 г. Теннис возглавлял в качестве президента созданное им совместно с Максом Вебером, Вернером Зомбартом и Георгом Зиммелем Немецкое социологическое общество. С 1909 по 1916 г. Теннис являлся профессором экономики и статистики в университете Киля, а с 1921 г. — почетным профессором социо логии этого университета.
Значительную часть своей жизни Теннис был политически ак тивен и, несмотря на преимущественно консервативные взгляды, поддерживал профсоюзные и другие, считавшиеся в кайзеровс кой Германии прогрессивными, движения. Он сочувствовал борь бе Финляндии и Ирландии за независимость. Во время Первой мировой войны Теннис, как и многие другие члены Немецкого социологического общества, выступил в поддержку империалис тического курса германского правительства. К концу жизни, в знак протеста против национал-социализма, присоединился к социал-демократической партии, за что после прихода Гитлера к власти был лишен права преподавания.
Фердинанд Теннис умер 11 апреля 1936 г. в Киле.
Теннис известен сегодня прежде всего благодаря своему первому и главному труду — «Общность (община) и общество» (1887), которым, однако, не исчерпывается творческое наследие социолога, составляющее более 800 работ. Долгое время, вплоть
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 299
до окончания Первой мировой войны, эта работа оставалась без должного внимания. Ранняя научная деятельность Тенниса заклю чалась, помимо прочего, в издании трудов Томаса Гоббса. Теннис проводил также эмпирические социологические исследования, в частности — исследования Гамбургской забастовки 1896—1897 гг., социально-статистические исследования преступлений в городс кой и загородной среде и др. С 1925 по 1929 г. были опубликованы три тома социологических трудов, а также «Введение в социоло гию» и историко-философские сочинения Тенниса.
Социология Тенниса
Исходная ситуация
О становлении социологии. Появление науки об обществе, на зываемой социологией, свидетельствовало о саморефлексии буржу азного общества, охарактеризованной Максом Вебером понятием «расколдовывание». Само слово «общество» в современном пони мании появилось лишь в буржуазную эпоху. Голландский социолог Гудсблом (GQudsbom) показал, в частности, что античные понятия «pois», «societas», «civitas» не имели того значения, которое прида ется понятию «общество» сегодня. Только начиная с XVI в. по мере развития общественных отношений складывается представление об обществе как о структуре, объединяющей все социальные связи, и, позднее — в социологии — как о самом широком образовании, в состав которого могут входить люди. Немецкий социолог Теннис принадлежал к теоретикам, стремившимся создать строгую систе му социологических понятий, в которой ключевая роль отводилась понятию «общество». Вместе с тем он пытался типологически и генетически описать конститутивные элементы европейского мо дерна.
Ситуация в общественных науках. Один из основателей соци ологической науки, Теннис начал свою деятельность в то время, когда в Германии еще не было ни академической социологии, ни социологических дискуссий. Богатое наследие социальной мыс ли прошлого — раннебуржуазные теории «естественного права» и «общественного договора», просветительские представления об обществе, основанном на рациональном обмене между индивида ми, идеи французских энциклопедистов, английских экономистов-классиков, шотландских философов-моралистов, классическая немецкая философия, труды Маркса — оказало незначительное
300 История социологии
влияние на становление академической социологии в Германии. Все эти традиции, например в трудах Макса Вебера, почти не иг рают роли или рассматриваются лишь в специальных исторических исследованиях. Теннис в этом отношении является исключени ем, поскольку с начала своей научной деятельности обращается к идеям теоретиков «общественного договора» и к наследию пред ставителя классической политэкономии Адама Фергюсона, а в ис следовании «Общность (община) и общество» Теннис обращается к трудам Маркса.
Теория общественного договора соединяется у Тенниса с во люнтаристской философией Шопенгауэра: воля человека рассмат ривается в качестве фундамента социальной жизни, наличие со циальных связей объясняется субъективными желаниями, стрем лениями и намерениями людей. Обращение к ранним научным традициям позволяет говорить о труде Тенниса как связующем звене между социологией XIX и XX вв. Социологическая теория Тенниса оказалась переходной. Она не была прямым продолжени ем теории естественного права и политической экономии, скорее их отзвуком, но и не стала частью современного социологического мышления, а лишь его предвестником.
Исходные посылки социологии Тенниса. Большое влияние на постановку исходного вопроса Теннисом оказала волюнтарист ская философия, исходившая из того, что социальные связи обус ловлены волей отдельных индивидов. Такая постановка вопроса свидетельствовала не только об ориентации Тенниса на особое философское направление XIX в., нашедшее воплощение в фи лософии Шопенгауэра и нигилистской философии Ницше, но и о следовании им традициям теорий «естественного права» и «общественного договора». «Воля» для Тенниса — это не столь ко противоречивое понятие в философии Шопенгауэра и Ницше, содержащее деструктивное представление о жизни и мире как бес смысленной «воле к власти», сколько обозначение идеи единения членов общества. Такое представление об условиях мирного обще жития граждан свидетельствовало о близости исходных посылок социологии Тенниса теориям английских материалистов XVII в. (прежде всего Томаса Гоббса и Джона Локка). После Тенниса по нятие воли в социологии станет обозначением конститутивного фактора общества, описание которого схоже по содержанию с по нятием «субъективно имевшийся в виду смысл» действия у Вебера-Теннис же находился еще в ситуации, когда сосуществовали самые
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
301
разные линии толкования понятия воли, восходившие к разным философским традициям и историческим представлениям. С этим связана ббльшая многозначность и бблыпая смысловая нагрузка социальной субъективности по сравнению с той, что наблюдается в современных социологических теориях социального действия.
К представлениям о договорном происхождении социальных связей обращались наряду с Теннисом и другие социологи того времени. Так, например, Эмиль Дюркгейм дополнил их аналити ческими составляющими, подпадающими под понятие «недого ворные элементы договора», за которым скрывались норматив ные и культурные основы общества. Особенность подхода Тенниса состояла в том, что он стремился в одном объяснении соединить субъективный момент обобществления с объективными механиз мами становления капитализма (позднее ту же попытку предпри нял Парсонс). При этом Теннис обращался к ранней буржуазной философии и договорным теориям, в частности опирался на труды английского исследователя права второй половины XIX в. Генри Мэна. Содержавшиеся в работах Г. Мэна понятия статуса и конт ракта послужили концептуальной основой ключевых понятий его (Тенниса) социологии. Теннис разделяет субъективный подход вместе с большинством создателей академической социологии (в частности с Вебером), но в отличие от них сосредоточивается не на развитии понимающей социологии, основанной на толковании субъективных смыслов социального действия (хотя понятие воли не противоречит такому подходу), а на анализе дихотомических категорий общности и общества, полагая возможным построение логически строгой системы социологических понятий, позволя ющей создать аналитическую классификацию общественных от ношений. Позднее этой дихотомией пользовались авторы разных социологических теорий и в зависимости от конкретных исследо вательских задач. Чтобы понять идеи Тенниса, следует исследовать его теорию с учетом особенностей его времени.
Система социологии
Разделение социологии на общую и специальную, а специ альной — на чистую, прикладную и эмпирическую образует, в поз-Дней интерпретации Тенниса, систему социологии. Наибольшее Влияние имела та часть социологии, которую он назвал «чистой с°Циологией» или социологической теорией: классификация соци-^ьных структур с использованием понятийной пары «общность»
302
История социологии
и «общество». Этим понятиям мы и уделим основное внимание, тем более что эмпирические исследования Тенниса сегодня прак тически забыты.
Основным критерием выделения социальной формы жизни, называемой «общность», является совместная жизнь людей «в единении», обусловленном наличием у них общего дома, языка, религии: «... кровная общность, как сущность, развивается и обо собляется в общность места, которая находит свое непосредствен ное проявление в совместной жизни, а последняя, в свою очередь, трансформируется в общность духа, как простое взаимовлияние и взаимодействие в одном направлении, в одном смысле»1.
Основным критерием выделения социальной формы жизни, называемой «общество», является длительная совместная жизнь людей вопреки их разъединенности или отсутствию чувства едине ния. В основе этой связи лежат рациональный обмен и договорные отношения. «Таким образом, общество, как некий естественный и договорный агрегат, представляет собой совокупность естествен ных и искусственных индивидов, чьи воли и сферы находятся в многочисленных связях друг с другом и в то же время независимы и внутренне не взаимосвязаны. Здесь имеет место общее описа ние «гражданского общества» или «общества обмена», природой и движениями которого занимается политическая экономия: состо янием, при котором, как выразился Адам Смит, «каждый является торговцем»2.
Понятие общества явно формулируется в опоре на категории и теоретические представления политической экономии и в исто рическом плане строится по образцу понятия гражданского обще ства. Однако в определении ключевых понятий своей социологии Теннис ориентировался не на исторические формы общности и общества (историческое объяснение) и не на лежащие в их основе качественные характеристики социальных структур (структурное объяснение), а на относящиеся к субъекту понятия сущностной воли и избирательной воли (субъективное объяснение).
Понятие человеческой воли, по Теннису, следует понимать в двойном смысле.
«Поскольку любая духовная деятельность, будучи человечес кой, отмечена участием мышления, я различаю: волю, поскольку в ней содержится мышление, и мышление, поскольку в нем содер1 Tonnies F. Gemeinschaft und Geseschaft. В., 1920. § 6. S. 14.
2 Ibid. § 25. S. 52.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
303
жится воля. ... [Единство] в первом случае следует понимать как реальное или естественное, во втором — как идеальное или сотво ренное. Волю человека в первом значении я называю сущностной волей, во втором — волей избирательной»1.
Согласно Теннису, к сущностной воле относятся симпатия, привычка, память (три формы общности соответствуют: кровному родству, соседству, дружбе), т.е. она включает то, что один человек или совокупность людей воспринимает как непосредственно свя занное с ним или с ними.
Избирательная воля охватывает такие формы, как обдуман ность, произвольность/избирательность, представление (поня тие), и корреспондирует с общественными формами стремления предсказуемости и осознания. Избирательная воля — это «все то, чем обладает и чем является человек, поскольку состояния и изме нения этого осознаются как определенные мышлением и от него зависящие...»2.
Понятия избирательной и сущностной воли раскрывают нор мативные основы обобществления в .волюнтаристском смысле. Хотя необходимость формального разделения воли и социальных структур на три части спорна и, как может показаться, служит ско рее стремлению к систематизации и симметрии, нежели к теоре тическому познанию, сам волюнтаристский подход не является редкостью в современной социологии. Говоря кратко, «общность является субъектом связи сущностных воль, общество — избира тельных». Теннис охарактеризовал общности и общество с помо щью следующей «таблицы взаимосвязанных и противопоставля ющих друг друга понятий»3.
ОбщностьОбществоСущностная воля (Wesenswie)Избирательная воля (Kurwie)Самость (Sebst)Личность (Person)Владение (Besitz)Состояние (Vermogen)Земельная собственность (Grund .und Boden)Деньги (Ged)Семейное право (Famiienrecht)Обязательственное право (Obigationenrecht)1 TonniesF. Gemeinschaft und Geseschaft. § 1. S. 87.
2 Ibid. § 5. S. 108.
3 Ibid. § 7. S. 184.
304
История социологии
В размытых очертаниях идеальных типов здесь проступают исторические различия социальных структур феодальных и бур жуазных обществ. Хотя понятия «общность» и «общество» созда вались не для обозначения этих общественных форм, их истори ческие оригиналы легко просматриваются.
Разумеется, социальные структуры общности и общества пересекаются друг с другом в различных отношениях. Описывая их как идеальные типы, встречающиеся в реальной жизни всег да в смешанном виде, Теннис разделяет их сугубо аналитически. Общность и общество и лежащие в их основе социальные формы избирательной и сущностной воли в их историческом проявлении отчасти совпадают, отчасти сосуществуют, отчасти противостоят друг другу. Понятия общности и общества исходят из широких представлений о последовательности эпох и смене доминирую щих структур и в конечном счете из оценочных представлений об эволюции, в рамках которых общность предстает начальной и интегрирующей формой жизни, а общество — ее более позд ней атомизированной формой. Эволюционные и эволюативные коннотации Тенниса отчетливо прослеживаются в заключитель ной части работы. Его описание развития общества из «исходных общинных форм жизни»1 напоминает формулировки Маркса о преобразующей роли капиталистического производства в обще стве: «Одновременно с этим изменением общественного порядка и параллельным прогрессом происходит постепенное изменение права... Чистый контракт становится основой всей системы, и из бирательная воля общества все более и более предстает... как ис полнительная воля государства, ... государственная воля все бо лее и более избавляется от старого наследия, от традиций и веры в их определяющее значение. Так право превращается по своей форме из продукта обычая или права привычки в конечном счете исключительно в право закона, в продукт политики. Сохраняются как действующие потенции лишь: государство с его системами и индивиды вместо естественно выросших, многочисленных и мно гообразных товариществ, общин и общих дел»2.
Согласно Теннису, «время общества следует за временем об щности. Первое обозначается социальной волей согласия, нравов и религии, второе — социальной волей конвенции, политики, об щественного мнения». Общность встречается в семейной, деревен1 Tonnies F. Gemeinschaft und Geseschaft. § 3. S. 243.
2 Ibid. S. 244.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
305
ской и городской жизни, общество — в городской, национальной и космополитической жизни.
«Теорема общности и общества» выражает суть чистой социо логии Тенниса. В отличие от основных понятий понимающей со циологии Вебера, очищенных от несоциологического содержания, главные аналитические понятия социологии Тенниса содержат ис торико-философские, эволюционные и нормативно-ценностные аспекты. Но категории общности и общества, а также и соответс твующие типы воли Тенниса можно связать с типологией форм со циального действия Вебера, на что указывал сам Теннис. Общность и сущностная воля олицетворяют формы действия, которые у Вебера обозначаются понятиями традиционных, аффективных или ценностно-рациональных действий. Общество и избирательная воля соответствуют целерациональному типу действия.
Прикладная социология Тенниса ориентирована на реконс трукцию социальной эволюции (от примитивных к современным обществам) с использованием социологических терминов. По су ти, речь идет о социологической схематизации философии исто рии. Такой подход свидетельствует о нормативном, философском и социально-этическом отношении социологического мышления к практике, нашедшем выражение уже в первом издании «Общности (общины) и общества», где о коммунизме и социализме говори лось лишь как о «эмпирических формах культуры». В отличие от прикладной социологии эмпирическая социология, по Теннису, являет собой собрание данных статистического характера, напри мер, демографических и экономических описаний современного общества, и описаний «патологии общества».
Влияние социологии Тенниса
Влияние на социологию в XX в.
В социологии до сих пор продолжаются споры о содержании и применении предложенной Теннисом понятийной дихотомии общности и общества. Эта дихотомия встречается как в эмпи рических социальных исследованиях, так и в теоретической со циологии, в понятийных системах М. Вебера, Т. Парсонса и т.д. Эвристическая ценность дихотомии социальных связей общности и общества Тенниса довольно велика. Схема Тенниса значительно повлияла на социологическое мышление, хотя редко использова лась в строгом ее понимании. Построенную в духе Тенниса клас 306
История социологии
сификацию социальных отношений, различаемых по особым куль турологическим ценностям, мы встречаем у Парсонса, который еще в средней фазе разработки своей структурно-функциональной теории социальных систем («The Socia Systems». 1951) связывал свою схему типовых переменных с понятийной парой Тенниса. Зачастую в ранней социологии ключевые дихотомии использова лись параллельно: понятийной паре «общность—общество» при давалось то же значение, что и паре «статус—контракт» (Мэн), «органическая — механическая солидарность» (Дюркгейм), «тра диционное — целерациональное действие» (Вебер) и т.д. За этими схемами просматривается рефлексия социально-эволюционных процессов развития и рационализации, ведущих к «современному обществу», процессов, характеризуемых сегодня понятием «мо дернизация».
Спустя более ста лет после выхода в свет труда Тенниса дис куссии о разработанной им понятийной дихотомии не утихли. Понятие общности было частично дискредитировано полити ческим употреблением и понимается сегодня как нормативно заряженный элемент консервативного мышления, что не следует непосредственно из социологической трактовки этого понятия у Тенниса. Общность совсем не обязательно понимать в духе до-сов ременной и крестьянски-ограниченной социальной романтики, о чем свидетельствует пример политического мышления новых со циальных движений. Например, понятие свободной ассоциации, утопическое и преобразующее содержание которого было раскрыто Марксом, также невозможно представить без общинных элемен тов. В целом сегодня общность предстает не только в виде обра щенной назад утопии или идеала «хорошего общества» в прошлом, но и как элемент ориентированного в будущее революционного идеала. Свободная ассоциация оказывается, с одной стороны, ра циональным объединением свободных индивидов, рационально формирующих свои отношения в соответствии с разумом и волей. Здесь как бы вновь обретают силу и в измененном виде предстают в своем исконном смысле раннебуржуазные идеи общественного договора. С другой стороны, свободная ассоциация оказывается утопической идеей преодоления разрыва между общностью и об ществом, упразднения «отчуждения» между индивидами, для чего нужны особые предпосылки, выводимые из критического анализа социальных связей и структур современного капиталистического общества. Вопрос о том, использовать или нет понятия свободной ассоциации или общности при описании альтернатив, не имеет
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 307
существенного значения. Падение восточноевропейского соци ализма и утверждение капиталистической системы отношений как основы глобализации усложняет, но не снимает остающуюся в теории и практике проблему социальной эмансипации. Стоит отметить, что большинству современников Тенниса, представите лям буржуазной интеллигенции и социологам, в том числе Веберу, социализм и коммунизм представлялись неизбежной формой бу дущего буржуазного общества независимо от оценки этой альтер нативы.
Комментарии к социологии Тенниса
Тот факт, что раннее произведение «Общность (община) и общество» пережило все остальные труды Тенниса, побуждает задуматься над причинами селективной рецепции. Некоторые из них вполне очевидны: раскрыв содержание чистых понятий «об щность» и «общество», Теннис непосредственно подготовил почву для аналитической социологии, социологии социального действия и понимающей социологии, получивших начальное развитие в со циологии Вебера и затем синтезированных Парсонсом в работе «Структура социального действия» (1937). Но Теннис оставил в наследство социологам также и загадку толкования своей дихо томии. «Общность» не является чисто аналитическим понятием социологии и в трактовке Тенниса носит многозначный и неоп ределенный характер. Оба понятия недостаточно ясны не только в силу особенностей философского и старого, до-социологического языка произведений Тенниса. С одной стороны, они выступают как аналитические категории, обозначающие пересекающиеся друг с другом структуры социальной реальности. С другой сторо ны, эти понятия обозначают у Тенниса эмпирически фиксируемые фазы целенаправленного исторического движения от общности к обществу, что справедливо критиковалось аналитически мыс лящими социологами как реификация (овеществление). Общий вектор изменения представлений Тенниса наглядно иллюстрируют название подзаголовков его главного труда: «Эмпирические формы культуры (теорема философии культуры)» в первом издании (1887) и «Основные понятия чистой социологии» в издании 25 лет спустя. Можно сказать, что за эти годы Теннис прошел научный путь от философии истории к аналитической социологии.
Однако чисто аналитической социологии Теннис не создал. Многие формулировки в труде «Общность и общество» свиде 308 История социологии
тельствуют о том, что элементы общинной романтики, за которые критиковали Тенниса, действительно содержались в его социоло гии. Романтизация идей нашла свое выражение в трагическом для воззрений Тенниса политическом использовании его категории в национал-социалистическом понятии народной общности.
Благодаря Теннису понятия «общность» и «общество» вошли в число основных понятий не только немецкой социологии. Еще при жизни автора к его труду был проявлен интерес в Дании, Италии, России и Северной Америке. Так, создатели Чикагской школы американской социологии (Р. Парк, Л. Вирт и др.) пользовались понятием общности Тенниса для обозначения пространственной локализации социальных связей. Другие социологи (например, Сорокин) использовали понятия Тенниса с целью различения крестьянско-деревенских и буржуазно-городских форм жизни.
Перевод с немецкого Е. Никитина
Основная литература
Теннис Ф. Общность и общество. М., 2002.
Теннис Ф. Эволюция социального вопроса. СПб., 1908.
Tonnies F. Gemeinschaft und Geseschaft. Berin, 1920.
Дополнительная литература
Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. СПб., 1997. С. 78-84.
Малинкин А.Н. О жизни и творчестве Фердинанда Тенниса // Социологичес кий журнал. 1998. № 3/4. С. 201-206.
Филиппов А.Ф. Ф. Теннис как основоположник немецкой социологии // Очерки по истории теоретической социологии XIX — начала XX в. М., 1994. С. 135-142.
Социологическая теория Георга Зиммеля
Краткая биография. Философия и социология Г. Зиммеля
Георг Зиммель (1858, Берлин — 1918, Страсбург) — не мецкий философ и социолог. Закончил философский факуль тет Берлинского университета. Посещал лекции Т. Моммзена, Г. фон Трейчке, И. Дройзена, В. Вундта, М. Лазаруса, Ф. Целлера, А. Хармса. Защитил докторскую диссертацию по философии И. Канта в 1881 г. Преподавал в Берлинском университете, где в числе прочих его учениками были Э. Блох, Г. Лукач и К. Маннгейм. Зиммель поддерживал тесные отношения с кружком М. Вебера в Гейдельберге, на членов которого он оказал сильное влияние. С 1914 г. Зиммель — профессор Страсбургского университета. Страсбург стал последним местом его деятельности.
Зиммелем написано множество книг и статей по самым раз личным проблемам философии, социологии, истории и культу ры, как в форме академического теоретического исследования, так и в форме эссе. Эссеистика была одним из его любимых жан ров. В этом жанре им написаны статьи о Гете, Данте, Рембрандте, Микеланджело.
Главными социологическими работами Г. Зиммеля являют ся: «Социальная дифференциация. Социологические и психо логические исследования» (1890); «Социология. Исследование форм обобществления» (1908); «Основные вопросы социологии (индивид и общество)» (1917), а также работа «Философия денег» (1900), которая, как это уже в названии указывает сам Зиммель, не является чисто социологической, однако оказала громадное влияние на формирование социально-критической ориентации в немецкой социальной мысли, что можно наблюдать в творчестве Э. Блоха, Г. Лукача, К. Маннгейма, представителей франкфуртской школы.
В историю социологии Г. Зиммель вошел как создатель ориги нальной социологической теории — формальной социологии.
В большинстве своем социологи, в том числе и российские1, различают три периода в творчестве Г. Зиммеля. Первый период связывают с влиянием на Г. Зиммеля идей прагматизма, дарвинизСм.: ИонинЛ. Георг Зиммель. М., 1982.
310
История социологии
ма и эволюционизма, второй считают неокантианским, а третий увязывают с разработкой Зиммелем проблем философии жизни. Такая периодизация творчества Зиммеля, а более всего — увязыва ние этапов с указанными идейными комплексами вызывает боль шие сомнения.
То, что некоторые авторы вычленяют в качестве этапов ин теллектуальной биографии Зиммеля, следует считать скорее ос новными устойчивыми идейными комплексами, не просто ока завшими влияние на творчество Зиммеля, но постоянно присутс твующими в его творчестве и формирующими его концепции и теории. Поэтому социологию Зиммеля следует рассматривать как целостную социологическую теорию во многом безотносительно к каким-либо историческим «этапам» его творчества.
В творчестве Георга Зиммеля неразрывным образом связаны философия и социология. При этом следует признать, что пре имущественное внимание Зиммель уделял философским иссле дованиям, о чем свидетельствует преобладание у него собственно философских работ. Необходимо также подчеркнуть, что социоло гические работы Зиммеля являются достаточно последовательным воплощением и конкретизацией его философских воззрений. Его социология так или иначе укоренена в его философии.
Круг философских интересов Зиммеля, оказавших влияние на его социологические исследования, включает разработку теории истины, прежде всего в русле прагматизма; разработку философии истории как историки, т. е. как теории исторического познания, осуществляемую в соотнесении с кантианской и неокантианской парадигмой; концептуализацию философии жизни как определен ного онтолого-метафизического проекта.
Особое значение для собственно социологических иссле дований имеет философия жизни Зиммеля, ярко запечатленная в его знаменитых высказываниях в работе «Созерцание жизни»: «Жизнь протекает в форме, обозначенной мною как выхожде-ние за собственные пределы»1, а также его понимание природы и функциональности индивидуального сознания. Индивидуальное сознание в его познавательной функции постигается, в общем и целом, в соответствии с кантианско-неокантианской философской парадигмой. Познавательная деятельность определяется априорно-имманентным оснащением сознания. Динамично устремленное сознание в его жизненной напряженности когнитивно опосреду1 Зиммель Г. Избранное. Т. 1: Созерцание жизни. М., 1996. С. 15.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
311
ет всю деятельность человека, в том числе процесс социализации или продуцирования «социальных форм». Указанные философские позиции во многом задают базисное представление об обществе как об образовании, являющем собой напряженное единство и предстающем, с одной стороны, как «совокупность обобщест вленных индивидов, общественно оформленный человеческий материал, составляющий всю историческую действительность», а с другой — как «сумма тех форм связи, благодаря которым из ин дивидов только и получается общество в основном смысле слова». В социологическом плане это означает, что им была поставлена за дача показать динамичную взаимосоотнесенность индивидуальной жизни и социальных форм.
Чтобы разрешить напряжение, существующее между жизнью, во всем богатстве ее содержаний, и ее социальными воплощения ми, Зиммель создает оригинальную концепцию обобществления, или социализации1.
Обобществление, или социализация, согласно Зиммелю, — это процесс, посредством которого содержания индивидуального сознания обретают свою социальную форму и выражение в про цессе взаимодействия с другими.
Сама постановка проблемы — напряжение между жизнью, индивидуальным сознанием, с одной стороны, и их социальным воплощением — с другой, а также механизм разрешения этого на пряжения, указываемый Зиммелем, является ключом к пониманию и реконструкции его социологической теории.
Именно этим «ключом» мы и воспользуемся для реконструк ции целостного видения социологии Г. Зиммеля. Мы проанали зируем четыре основные проблемы, которые с необходимостью должна рассматривать любая социологическая теория, претенду ющая на целостное видение социальной реальности: методологию социологического познания; концепцию социологии как науки; концепцию общества; теорию социального развития.
1 В России эта концепция вызывала живой интерес. Предметом обсуждения стал в числе прочего и сам перевод понятия "fie://«/fergeseschaftung»"«fergeseschaftung» (см., например: Зиммель Г. Социальная дифференциация. Социологические и психологические исследования // Зиммель Г. Избранное. Т. 2. М., 1996; Он же. Мода // Там же).
312 История социологии
Методологические основания социологической теории
Основные черты социологии как науки
Социологическая концепция Георга Зиммеля, как было уже сказано, неотделима от философии, от изучения предпосылок со циологии как науки, от философского анализа социологии. Более того, когерентность между методологическими принципами и раз рабатываемыми на их основе социологическими теориями при обретает у Зиммеля особую выраженность в силу того, что сам он подробнее, чем кто бы то ни было, рассматривает эту проблему и досконально разрабатывает свой методологический подход, опре деляет его новизну и специфику.
Уже в работе «Социальная дифференциация» Зиммель фор мулирует свое видение социологии как науки и указывает на ее от личие от других наук. Он считает, что социология является поздней наукой, становление которой приходится на конец XIX в., и поэто му она должна формироваться осознанным образом. Это означает, что решение методологических проблем должно предшествовать решению всех других проблем, в том числе построению любых со циологических теорий.
Зиммель проводит достаточно яркую аналогию между осу ществлением политических революций и построением научных теорий. Современная (ему) политическая революция отличается, по его мнению, от революций прошлых эпох тем, что стремится осуществить уже известный и уже где-то осуществленный проект. Сходным образом разработка и сознательное усвоение теории в конце XIX в. предшествуют исследовательской практике и служат для нее ориентиром. При построении новой науки следует на ос новании анализа множества уже существующих наук и доказанных теорий наметить контуры, формы и цели новой науки, а затем уже приступить к ее фактическому построению. Таким образом, спе цифической чертой социологии, по Зиммелю, является ее неспон танный характер. Она строится рациональным образом на основе предварительного проекта, включающего теорию метода и четкое вычленение объекта и задач исследования.
Социология, опираясь на методологическую рефлексию, должна начать с построения новой теории общества. Именно в построении новой теории общества Зиммель видит главную задачу социологии и рассматривает теорию общества как центральный
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 313
момент любой общей социологической теории. «Общество» — это не просто базисное социологическое понятие, это понятие, опре деляющее сам предмет социологии. Социология и «наука об обще стве» являются для него взаимозаменяемыми понятиями.
При этом следует подчеркнуть, что Зиммель не дает какого-то одного определения или понятия общества. Таких определений, контекстуально обусловленных, у него немало. Зиммель создает не просто сложную, а многоуровневую и многоаспектную теорию общества. Но начинает он с методологического представления об обществе как «целом социальной жизни», включающем в себя все и любые конкретные проявления исторической жизни. Такое представление об обществе в качестве исходной методологической точки позволяет зафиксировать следующие специфические черты социологического знания.
Во-первых, если социология изучает «целое общества» с уче том всего многообразия его содержаний, то очевидно, что она является своего рода синтетической наукой, поскольку исполь зует данные и других наук. Согласно Зиммелю, социология по сравнению с другими науками представляет лишь новую точку зрения для рассмотрения известных фактов. Это — «формальная» точка зрения, тогда как точка зрения других наук — «материаль ная», в том смысле, что они начинают с «материала», а социо логии предстоит исследовать «формы», т. е. «оформление этого материала». Подчеркнем, что и в других науках имеет место оп ределенное оформление объективных фактов, поскольку любые науки всегда включают толкование фактов и их распределение по категориям и нормам. Для любых конкретных наук категории и нормы являются априорными, т. е. «вносятся постигающим духом в факты, в себе и для себя изолированные»1. В социологической же науке имеет место лишь количественный перевес «комбина торного начала».
«Формальная точка зрения» означает, что социологию инте ресуют прежде всего формы, формы социального взаимодействия. Соответственно цель социологического исследования определя ется Зиммелем как описание «форм совместного бытия людей и нахождение правил, которые лежат в основании взаимоотношения индивидов, поскольку они являются членами группы, и групп между собой»2.
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. М., 1996. С. 303.
2 Там же. С. 304.
314
История социологии
Конечно, формы и содержание взаимодействий в своей кон кретности образуют неделимое единство. Тем не менее возможно абстрактное выделение устойчивых форм обобществления, или социализации, которые и образуют истинное содержание социо логического познания. Такие, например, формы, как образование групп или социальных иерархий, встречаются во всех случаях, ког да посредством психических процессов складываются межличност ные отношения. В силу того что форма обобществления никогда не предстает в своей абстрактной чистоте, требуемой для установле ния социологических закономерностей, процесс социологическо го познания должен осуществляться в виде выбора определенных исторических явлений и их исследования в формальном аспекте. Однако, чтобы прийти к цели — формулированию теоретических утверждений, соотнесенных с социальным и культурным контек стом, — всегда следует помнить о смысловом контексте. Поэтому социология, занимаясь исследованием «форм совместного бытия людей», является не формальной наукой, а наукой синтетичес кой.
Во-вторых, определение объекта социологии как «целого социальной жизни» ставит ее по своей сложности в один ряд с метафизикой, изучающей целое мира, и психологией, исследу ющей целое психической жизни. Все эти теоретические обра зования отличаются одной специфической чертой: отсутствием однозначности, свойственной утверждениям естественных наук, здесь всегда есть возможность противопоставить каждому наблю дению или предположению противоположное наблюдение или предположение. Причина этого коренится в неоднозначности объектов анализа социологии, метафизики и психологии, пол ноте и разнообразии частных моментов, которые не поддаются разложению на части и элементарные силы. Все «формы» со циального взаимодействия имеют бесчисленные варианты ис торического воплощения. Результатом является невозможность установить и выявить причинную связь явлений, невозможность применить к явлениям «законы» в естественнонаучном смысле слова. «Своеобразный характер социального материала, не под дающегося никаким точным расчетам, «не позволяет» говорить о законах социального развития»1. Социология, так же как и психо логия, и метафизика, не дает точного знания, но дает понимание. При этом саму процедуру понимания Зиммель трактует в духе
Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 308.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 315
философии жизни как понимание интересов, мотивов, целей и ценностных ориентации индивида, определяемых культурой в широком смысле слова. Понимание позволяет ориентировать ся в явлениях и создает нужные для этого понятия. Постоянное уточнение, разложение и новое сочленение этих понятий на иных основаниях создают возможность все большего и большего при ближения к истине.
Таким образом, социология является поздней наукой, созда ваемой осознанным образом. Это означает, что решение методо логических проблем должно предшествовать построению самой теории. Социология является синтетической наукой в том смысле, что содержания других наук составляют для нее исходный матери ал. Она отличается от других наук «формальной» точкой зрения. И наконец, социология является наукой, в которой не применимы методы естественнонаучного исследования. Поэтому она должна опираться на принципиально иную методологию социального ис следования. .
Предмет и метод социологии
Социологическое познание радикальным образом отличает ся от естественнонаучного познания. Главная задача социологи ческого исследования, по Зиммелю, — исследование социальных форм и культурных содержаний, зафиксированных в понятиях, а не установление законов и причинных связей между явления ми.
Логика методологического рассуждения требует рассмотреть вопрос о природе используемых в социологическом исследовании понятий. Для Зиммеля естественным образом встает вопрос об отношении между социологическими понятиями и реальностью. Любое понятие — это лишь имя собирательное, результат наше го способа рассмотрения, а настоящими реальностями являются отдельные люди. По мнению Зиммеля, затруднения, которые со держит в себе отношение между всеобщим и индивидуальным в социологическом аспекте, вполне соответствуют тем, с которыми мы сталкиваемся в чистой теории познания. С одним из затрудне ний такого рода социология сталкивается при решении вопроса °б отношении человека и группы, человека и общества. В области теории познания такие затруднения получили «самое яркое вы ражение в средневековой противоположенности номинализма и Реализма, все еще продолжающей существовать ... только от
316 История социологии
недостаточной привычки к мышлению»1. Подобная противопо ложность является, согласно Зиммелю, свидетельством не только неразвитости или некультурности мышления, но и устарелости представлений, отношений и интересов.
Соответственно Зиммель подвергает резкой критике традицию рассмотрения общества как «сущности» (И. Спенсер), как «реаль ности sui generis» (Э. Дюркгейм), как второй природы (К. Маркс). Он категорическим образом отвергает понятие общества как некое «мистическое единство социальной сущности»2, которое, по его мнению, как и «постоянно возрождаемый платонизм», старается «вкрасться» в наши рассуждения таким образом, чтобы «общество» отличалось от множественности и случайности индивидуумов и противостояло им.
Современная социология должна, по мнению Г. Зиммеля, от казаться от приоритета целого (группы, общества), представляв шегося первоначально непосредственным объектом социологи ческого мышления, и исследовать положение и судьбу отдельного человека, обусловленных его взаимодействием с другими, соеди няющих его с ними в одно социальное целое. Таким образом, суть подхода Зиммеля к исследованию общества состоит в следующем: основание социологического анализа, начало исследования, как и действительное социальное начало, составляет индивидуаль ное социальное действие отдельного человека, обусловленное его взаимодействием с другими. Ощутимо и действительно, согласно Зиммелю, лишь существование отдельных людей, а «возникшая только в результате идеального синтеза совершенно неощутимая сущность общества не может быть предметом мышления, направ ленного на исследование действительности»3. Общество — это на звание для суммы социальных взаимодействий, оно производно от социального взаимодействия. Зиммель пишет: «Для меня несом ненно, что существует только одно основание, которое придает сочленению в единство, по крайней мере, относительную объек тивность: это — взаимодействие частей»4.
Однако и это чрезвычайно важно для понимания зиммелев-ской точки зрения на общество, которое не есть простая сумма взаимодействий. Как подчеркивает Зиммель, понятие «общество» имеет смысл, и теоретический, и практический, но только в том
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 319. 2Тамже.С318.
3 Там же. С. 311.
4 Там же. С. 314.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
317
случае, если оно так или иначе противопоставляется простой сумме отдельных людей или отдельных взаимодействий. Общество есть сложное структурированное и устойчивое единство. И Зиммель не зря постоянно проводит аналогию между обществом и организмом. Оно есть единство, слагающееся из действий людей и групп, оно есть единство, состоящее из единств и образующееся под действием сил целесообразности, нужды и силы. Мы встречаем у Зиммеля сле дующее самое общее и самое развернутое определение общества как структурированного и устойчивого образования, возникшего на основе социальных взаимодействий. Он пишет: «Если возникло объединение, формы которого продолжают существовать и тогда, когда отдельные члены из него выходят, а новые в него вступают; если существует общее внешнее достояние, причем его приобрете ние и распоряжение им не являются делом отдельного лица; если имеется сумма познаний и нравственных жизненных содержаний, число которых не увеличивается и не уменьшается от участия в них отдельных людей и которые, ставши до известной степени субстанциальными, находятся к услугам каждого, кто захотел бы принять в нем участие; если выработались нормы права, нравов, общения, к которым присоединяется и должен присоединиться всякий, вступающий в известное пространственное сосуществова ние с другими, — значит, во всех этих случаях существует общество, а взаимодействие сгустилось и превратилось в тело, что и отличает это общественное взаимодействие от того, которое исчезает вместе с непосредственно участвующими субъектами и их моментальным поведением»1. Таким образом, предметом социологии является об щество, понимаемое совершенно определенным образом — как устойчивая совокупность социальных взаимодействий индивидов, структурированная посредством социальных форм.
Именно структурированность взаимодействий позволяет об ществу быть устойчивым образованием, быть «отвердевшим», или «сгустившимся», всеохватным социальным взаимодействием, ста бильно существующим в пространстве и времени. Зиммель, таким образом, указывает следующие условия, позволяющие вычленить любой устойчивый конгломерат социальных взаимодействий, любую социальную форму, в том числе и такую, как общество. Подобный конгломерат, подобное соединение, или форма, долж ны быть целесообразными, взаимодействие частей должно быть до статочно сильным. Кроме того, она должна быть настолько часто
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 317.
318 История социологии
воспроизводимой, чтобы ее можно было вычленить как типичную и регулярную.
Подобное понимание общества предполагает, по Зиммелю, две основные познавательные процедуры, на которые опирается социологический метод. Во-первых, это процедура понимания и интерпретации содержания форм обобществления. И во-вторых, это процедура типологизации, основывающаяся на факте устой чивости, регулярности, повторяемости социальных форм. В соот ветствии с этим Зиммель выделяет историческую и чистую, или формальную, социологию.
Разработка общего социологического метода, новых методо логических подходов к теории общества позволяет Зиммелю пе рейти к созданию развернутой социологической теории общества как главной задаче социологической науки.
Теория общества
В теории общества Зиммеля мы можем выделить три базис ные теоретические перспективы. Речь идет, во-первых, об обще стве как совокупности кругов общения; во-вторых, об обществе как совокупности социальных форм; и в-третьих, об обществе как совокупности частных процессов синтеза.
Принцип методологического индивидуализма
и теория общества как совокупности кругов общения
Теорию общества как совокупности кругов общения Зиммель разрабатывает на основе принципа методологического индивидуа лизма, утверждающего исторический и методологический приори тет отдельного социального действия и взаимодействия над соци альным целым. Позитивной разработке проблем он предпосылает критику альтернативных подходов, прежде всего тех, в которых используется аналогия между обществом и организмом, утверж дается безусловный приоритет общества как детерминирующей целостности, а также провозглашается исключительное господство естественной причинности. Такие подходы фактически отрицают свободное действие индивида, рассматривая его лишь как точку пе ресечения социальных нитей. Эти подходы, по мнению Зиммеля, основываются в первую очередь на том, что социальный организм якобы обнаруживает явления, «аналогичные тем, которые привели к предположению о наличии в отдельном живом существе особой
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 319
жизненной силы... которая, господствуя над всеми остальными частями и сохраняя свою независимость от них, поддерживает и сохраняет целое как таковое во всем его составе»1.
Однако подобная «жизненная сила» является результатом долгого исторического развития и усложнения социальных об разований. Примитивные же группы, которые в силу своей про стоты и чистоты формы единственно и могут быть отправной точкой социологического анализа, наоборот, демонстрируют оче видную зависимость от отдельных индивидов. Группа необходима индивиду, но и сама она нуждается в отдельном человеке, и это особенно хорошо видно на малочисленных группах. Ситуация изменяется в процессе развития и «окультуривания» социальной жизни. «Если вследствие этого, — пишет Зиммель, — социальная группа производит такое впечатление, как будто особая, относи тельно независимая от ее элементов жизненная сила поддержи вает ее существование и устраняет с ее пути все препятствия, то данный момент доказывает только высокую степень развития и внутреннюю связанность объединяющей ее формы»2. Поэтому не следует говорить о некоей господствующей «жизненной силе», особом движущем начале, существующем вне и независимо от отдельного человека. Самое большее, ее можно считать выраже нием совокупного взаимодействия частей или «объединяющей формой».
Если «общество» — это объединяющая форма, название для совокупного взаимодействия, то возникает необходимость проде монстрировать на уровне социологической теории, как из отдель ных взаимодействий складывается общество и какую форму оно приобретает.
Исторически и логически первичной формой общества, первичного объединения является недифференцированное или слабодифференцированное объединение индивидов. При этом, как подчеркивает Зиммель, единство группы никогда не являет ся пред-данным, априорным. Оно возникает либо как результат жизненной нужды, потребностей индивидуального выживания, заставляющего объединиться в коллективы, либо как результат волевого, властного принуждения и насилия со стороны отдель ных личностей. Например, первоначальная сплоченность семьи при патриархальном порядке вещей основывалась, по мнению
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 324.
2 Там же. С. 326.
320
История социологии
Зиммеля, на господстве отца, на его воле в не меньшей степени, чем на единстве чувств и действий.
В силу такого двойственного происхождения общество имеет двойственную природу: солидаристскую и конфликтную (насилие и принуждение есть форма конфликта), а действие или взаимо действие, которым оно формируется, может быть соответственно солидарным или конфликтным по форме.
Солидаристская природа общества. Говоря о солидарности в обществе и вскрывая солидарную природу общества, Зиммель, в частности, пишет: «Отношения, которые приводят отдельного че ловека к полному единению с его группой, бывают двух типов...: это, с одной стороны, одинаковость, с другой — реальная взаимная связь»1.
Группа, или «социальный уровень», — это, во-первых, общее духовное достояние некоторого числа людей, т. е. та часть индиви дуального достояния, которая в равной мере наличествует у каж дого; во-вторых, социальный уровень — это то коллективное, в собственном смысле слова, достояние, которым ни один человек сам по себе в отдельности не обладает.
Общность, по Зиммелю, выступает творцом социальной нормы, которая является мерой правильности или ошибочности действий и представлений индивида. В силу этого индивид может достигнуть своих целей только путем присоединения к общности и при ее содействии, поскольку изоляция от нее отняла бы у него все, что он осознает как норму, как должное, как то, что следу ет рассматривать в качестве желаемого и цели, к которой следует стремиться.
Зиммель подчеркивает при этом, что, хотя солидаристские от ношения носят преимущественно индивидуальный характер и ба зируются на индивидуальных действиях, сама природа обобщест вления, ассоциации с другими такова, что не позволяет отдельному человеку ограничиваться в своей деятельности непосредственным личным интересом, а заставляет стремиться к удовлетворению пос леднего в союзе с другими. «Понятие общества говорит о таком взаимодействии, при котором деятельность ради собственных це лей способствует в то же время целям других»2.
Отношение между индивидом и обществом видится Зиммелю как проблема индивидуальной свободы, ответственности, вины и
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 329.
2 Там же. С. 316.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 321
нравственности. «Каждый человек, — утверждает Зиммель, — на ходится в точке пересечения бесчисленных социальных нитей, и, таким образом, каждый из его поступков должен иметь самые раз нообразные социальные последствия»1. Взаимодействие человека с другим и с обществом в целом имеет два уровня. Первый — ин дивидуальный — определяется его эгоистическими целями и ин тересами, которые, однако, должны реализовываться по следую щей схеме: если я хочу, чтобы другие служили моим интересам, я должен служить интересам других. Благодаря этому вся атмосфера социальной жизни становится нравственной, что обычно не осоз нается в силу того, что изначальные цели, ради которых что-то со вершается, являются эгоистическими. И причина этого заключена не в коллективной общественной нравственности, а в том, что до стижение эгоистических целей возможно лишь благодаря другим, благодаря обществу, и осуществляется оно опосредованным путем, нравственным по своей природе.
Второй уровень — коллективный — определяется «коллек тивной нравственностью» или фактически системой социальных институтов. Для достижения своих целей индивид нуждается не только в других людях, но и в объективно существующих инсти тутах. Установления права, морали, нравов и форм общения, ко торые общество выработало для своей пользы, проникают во все жизненные отношения отдельного человека настолько, что он дол жен ими пользоваться каждое мгновение. Любые эгоистические намерения, за исключением непосредственного насилия, могут осуществляться не иначе, как в социально предписанных формах. Благодаря этому даже самое безнравственное намерение платит дань нравственности, принимая те формы, в которых объективи ровалась публичная мораль.
Конфликтная природа общества. Помимо солидарности в об ществе наличествуют конфликты и восприятие другого как врага. Специфика конфликтных взаимодействий, по Зиммелю, заклю чается в их неиндивидуальной природе: индивид видит в каждом враге не столько данную определенную личность, сколько лишь члена враждебной группы. Он считает, что враждебные сопри косновения в гораздо большей степени, чем солидарные, явля ются коллективистскими, или групповыми. Вообще отношения Фупп носят по преимуществу враждебный характер, причем это
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 348.
322 История социологии
происходит как на низких, так и на высоких ступенях развития культуры.
Вместе с тем анализ враждебных отношений, отношений до минирования, отношений к другому как к врагу приводит Зиммеля к выводу, что самим своим возникновением солидарность обязана враждебности. Он указывает, что превращение простого локально го сосуществования в совместное существование в бесчисленном множестве случаев обусловлено общим добровольным или вы нужденным соотнесением с «враждебным третьим». По мнению Зиммеля, необходимо признать борьбу и вражду в качестве опре деленного априорного инстинкта, поскольку у личности, даже не подвергавшейся нападению, а всего лишь реагирующей на само выражение других, нет иного способа утвердиться, кроме как че рез оппозицию. Иными словами, «первый инстинкт», при помощи которого она себя утверждает, есть отрицание другого»1.
Роль конфликта, вражды, отношения к другому как к врагу, в качестве основного типа межгруппового взаимодействия и ме ханизма, порождающего солидарность внутри групп, столь ярко описана Зиммелем, что можно говорить о нем как еще об одном наряду с Марксом основоположнике социологии конфликта.
Зиммель считает, что у человека есть формальное побуждение к враждебности как естественная противоположность потребно сти в симпатии. Оно берет начало в определенных психических процессах, которые являют анализу общую им форму самостоя тельного влечения. Интересы различного рода часто побуждают к борьбе за определенные блага, к оппозиции по отношению к определенным личностям, и вполне естественно, что «в качестве остатка в наследственный инвентарь нашего рода могло перейти состояние возбуждения, само по себе побуждающее к антагонис тическим выражениям»2. Утверждение, что враждебность стано вится основанием социальной солидарности, весьма значимо для понимания теории Зиммеля.
Солидарность и конфликт являются, таким образом, двумя формами индивидуального целеполагания и волеизъявления, объ единяющими людей в общество.
Последовательно проведенный принцип методологичес кого индивидуализма, опирающийся на безусловный методо логический и исторический приоритет отдельного социального
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 502.
2 Там же. С. 504.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 323
действия и взаимодействия, заставляет Зиммеля использовать понятие «круг общения» (или «круги общения») там, где струк турная, структурно-функционалистская или системная со циология используют понятия «группа» или «группы». В ре зультате общество предстает как совокупность множества кру гов общения индивидов, некое многомерное пространство взаи модействий, в котором индивиды, подобно отдельным атомам, формируют вокруг себя необходимые и интересные им круги взаи модействия с другими либо входят в уже намеченные или сформиро вавшиеся круги. Индивид при этом представляет собой некую точ ку пересечения бесчисленного множества социальных нитей, а в содержательном отношении — результат комбинации различных элементов культуры, результат исторического наследования содер жания от самых различных кругов общения и взаимодействия.
Любой круг не только представляет собой совокупность кон тактов или взаимодействий, но имеет общее сознание, которое Зиммель очень часто именует «честью» (честь семьи, честь офи цера, честь мундира, купеческая честь и т. д.), желая подчеркнуть нравственно-этическую природу принципа, объединяющего круг. Внешнее принуждение уступает место нормам, которых оказыва ется достаточно для прочного существования круга.
Чем теснее социальный круг, к которому принадлежит чело век, тем меньше у него индивидуальной свободы, тем беднее его индивидуальность. Зато сам социальный круг в таком случае весь ма индивидуален (поскольку невелик) и отделяет себя от других резкими границами. И наоборот. Чем шире круг, в котором дейс твует человек, к которому он себя относит и с которым увязывает свои интересы, тем больше простора для своей индивидуальности он получает. Но само целое круга, к которому он принадлежит, является менее индивидуальным.
Общество, представляющее собой совокупность кругов обще ния или совокупность групп вхождения, возникает как результат социальных взаимодействий индивидов. На эти взаимодействия оказывают влияние не только факты, лежащие в сфере субъектив ности, но и многообразные «реальные» факторы, например рост населения. По мере расширения групп и увеличения их количества изменяется морфологическая картина общества, ширятся контакты и связи. Процесс дифференциации приводит к индивидуализации и изменению морфологической картины общества в целом, кото-Рое уже не является совокупностью резко индивидуализированных
324
История социологии
и дифференцированных социальных кругов, например семей или профессиональных групп.
Принцип методологического индивидуализма оказывается недостаточным для объяснения того, что есть общество. Зиммель указывает на очевидную зависимость индивида от общества и приводит различного рода ограничения, которые оно накладыва ет на индивидуальное действие. Такими ограничениями являются прежде всего коллективные и моральные представления, а также совокупность коллективных санкций, контролирующих поведение и направляющих индивида. Поэтому исследование вопроса о том, что такое общество, Зиммель счел необходимым продолжить как «исследование социального уровня».
Общество как совокупность социальных форм
Теория общества как теория «социального уровня», как со вокупности социальных форм является специфической и ориги нальной разработкой Зиммеля. Она явилась теоретическим ядром, давшим всей социологической теории Зиммеля название «фор мальная социология».
Концепция общества как совокупности социальных форм складывается у Зиммеля в результате анализа соотношения инди видуального и социального в процессе формирования и функцио нирования социального взаимодействия. Первые подходы и фор мулировки этой концепции мы находим уже в работе «Социальная дифференциация».
Анализируя соотношение индивидуального и социального в процессе социального взаимодействия, Зиммель фиксирует, что содержательный уровень индивида всегда превосходит содержа тельный уровень социального взаимодействия. Социальный уро вень всегда ниже индивидуального, и вполне сформировавшийся индивид должен снизить уровень своих устремлений, ожиданий, потребностей и понимания для того, чтобы соответствовать обще ственному уровню. Тем не менее социальный уровень всегда об ладает некоторым определенным значением, которое достигается совокупным усилием чувств, мыслей и энергий.
В то время, пишет Зиммель, как противоречивые ощущения, побуждения и мысли влекут индивида в разные стороны, и в каж дое мгновение «духу его предоставляется множество возможнос1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 339.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 325
тей действия, среди которых он не всегда ... умеет выбрать одну»1, действия общества, в противоположность действиям индивида, отличаются непоколебимой устойчивой надежностью и целесо образностью. Социальная группа всегда отдает себе ясный отчет в своих оценках, желаниях и намерениях, в том, кого она считает своим врагом, а кого — другом. При этом у общности разрыв между велением и действием, устремлением и достижением, средствами и целями меньше, чем у индивида. Данный факт пытались объяс нить тем, что движения массы в отличие от движений индивида якобы определены естественными законами. Но в таком случае невозможно объяснить, почему выбор или заблуждения отдельных людей представляют собой исключение из всеобщей естественной каузальности, почему к ним неприменимы естественнонаучные модели объяснения.
Между тем все становится понятным, если предположить, что цели, преследуемые коллективным духом, гораздо примитивнее и проще целей индивида. «То, в чем сходится большое число лю дей, должно быть адекватно, — считает Зиммель, — уровню того из них, кто стоит на низшей ступени. Обеспечение существования, приобретение нового владения, защита приобретенного, стремле ние к утверждению и расширению сферы своей власти — таковы основополагающие влечения отдельного человека, для удовлетво рения которых он вступает в союз с любым числом других людей»1. Примитивный характер таких социальных целей выражается не только в простоте их содержания, но и в том, что они более оче видны и формальны, и общность не нуждается для их достижения в сложных, обходных или потаенных путях.
Формальный характер целей предполагает формальный ха рактер их реализации: обширные общности и большие группы уп равляют ходом своей жизни и развития при помощи постепенно складывающихся установлений, или институтов. Эти институты имеют объективный характер, они устойчивы и всеохватывающи; они обеспечивают всем одинаковую защиту и покровительство; Целесообразны и призваны снимать столкновение, борьбу инте ресов; формируются благодаря слиянию множества субъективных интересов и представлений, которые взаимно корригируют одно сторонность друг друга, образуя таким образом объективное как некоторого рода концентрацию субъективного.
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 394.
326 История социологии
Именно потому, что совершенно разнородные интересы в одинаковой степени участвуют в социальных установлениях и коллективных действиях, они должны находиться в «точке безраз личия всех этих противоположностей», т. е. носить объективный характер, или иметь известный формализм и быть лишенными конкретного содержания. Именно в силу этого своего качества установления носят формальный характер, а общество вполне можно рассматривать как совокупность формальных установле ний. Анализ формирования общественного сознания у группы и выработки социальных институтов как формальных средств взаи модействия и управления групповой жизнью находит у Г. Зиммеля свое продолжение в концепции общества как совокупности соци альных форм.
Зиммель использует понятие социальной формы, а не понятие института. Используя понятие «форма» вместо понятия института, принятого всей предшествующей социологией, Зиммель подчерки вает формальную, а не функционально-содержательную природу социального взаимодействия и общества в целом.
Напомним, что общество в самом широком смысле слова, или общество вообще, по Зиммелю, представляет собой взаимодейс твие индивидов, которое складывается вследствие определенных влечений или определенных целей. Общество есть единство инди видов, их побудительных импульсов и влечений, которое предста ет таковым только благодаря взаимодействию. Однако сами эти влечения, цели, обозначаемые как содержания, индивидуальны, а не социальны по своей природе. Социальна только форма, в ко торой осуществляется взаимодействие или обобществление этих содержаний. «Обобществление ... есть в бесчисленном количестве способов реализующаяся форма, в которой индивиды на основе разнообразных — чувственных или идеальных, мгновенно перехо дящих или длящихся, осознанных или бессознательных, причин но обусловленных или телеологически определенных — мотивов и интересов создают особое единство, внутри которого эти мотивы и интересы находят свое воплощение»1.
Подчеркивая различие между содержанием (материей) и фор мой общения, Зиммель пишет: «Формы, которые выработала ре альность жизни, образовали автономные по отношению к жизни царства... «общество» в себе есть такое сосуществование с другим,
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 487.
2 Зиммель Г. Там же. С. 488-489.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
327
для другого, против другого, где материальные или индивидуаль ные содержания и интересы благодаря влечению или цели обрета ют либо сохраняют форму. И вот эти формы получают собственную жизнь, начинают существовать в отрыве от своих корней в содер жании, ради самих себя...»2
Основу общения составляют не только материальные или индивидуальные содержания, не менее значимыми мотивами со циального взаимодействия являются социальные формы. Любые группы образуются под влиянием «нужды или обстоятельств», но при этом, утверждает Зиммель, непременно существует «ощущение ценности обобществления как такового, влечение, зовущее имен но к этой форме существования как такового»1. Тяга к общению в чистом виде вычленяет из действительности социальной жизни чистый процесс обобществления, «берет его как нечто ценное и желаемое, конституируя тем самым то, что мы именуем общением в узком смысле»2, т.е. социальную форму. Формы общения обла дают известной независимостью и существуют, по Зиммелю, как взаимодействие элементов, благодаря которому эти последние об разуют единство даже тогда, когда отпадают конкретные, жизненно важные мотивации общения.
Социальные формы — это те целесообразные связи, которые свя зывают общество в пространстве и времени, являясь формальным посредником в совокупности взаимодействий. Социальные формы — это «сгустившиеся» социальные взаимодействия, стабильно сущес твующие в пространстве и времени, «объективные образования», обладающие известной независимостью от отдельных участвующих в них личностей. Как таковые социальные формы должны: 1) быть целесообразными; 2) обеспечивать интенсивное взаимодействие; 3) быть типичными и 4) регулярными.
Именно благодаря этим качествам социальных форм обще ство представляет собой «объективное образование, которое обла дает известной независимостью от отдельных участвующих в нем личностей»3. И в качестве «объективного образования» общество предстает как совокупность социальных форм.
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 489.
2 Там же. С. 317. 3Тамже.С512.
328
История социологии
Общество как совокупность частных процессов синтеза, или априори социальной жизни
Формальная точка зрения на общество получила дальнейшее развитие в концепции «априори социальной жизни», представлен ной в работе «Как возможно общество?».
Зиммель фактически ставит вопрос о том, каким формальным условиям должно отвечать социальное действие, чтобы на его ос нове могло возникнуть общество. В этом вопросе Зиммель четко заявляет свою позицию как кантианскую, требующую, по его мне нию, в подходе к анализу общества исходить из фундаментального различия вопросов «Как возможно общество?» и «Как возможна природа?». При ответе на второй вопрос субъект использует формы познания, внеположные природе, для синтеза данных о «природе». При ответе же на вопрос об обществе такого субъект-объектного отношения не существует: априорные условия познания реально принадлежат и входят в сам процесс синтезирования общества.
Представления, знания являются основой, фундаментом, внутренним компонентом любого социального взаимодействия. Процесс социального взаимодействия внутренне определен и структурирован априорными категориями социального познания. Знание является внутренней структурой любого социального взаи модействия. Проблема поэтому состоит в том, чтобы «обнаружить те процессы, совершающиеся в индивидах, которые обусловливают в конечном счете их бытие-обществом, но не как причины, во вре мени предшествующие результату, а как частные процессы синтеза, которые мы совокупно называем обществом»1. Итак, налицо еще одно определение общества: общество есть совокупность частных процессов синтеза. Но в таком случае, что является его всеобщей и априорной основой, какие предпосылки необходимы для того, чтобы отдельные конкретные процессы индивидуального созна ния стали реальными процессами ассоциации, какие из них делают возможным общественное единство?
И хотя в данном случае речь идет не о теоретико-познаватель ном процессе, не о нормативно оформляемом познании, а о прак тических процессах и состояниях бытия, все-таки, — подчеркивает Зиммель, — следует говорить о знании, о знании того, какие катего рии человек должен как бы привнести в процесс обобществления, в процесс взаимодействия, чтобы возникло это «сознание обоб ществленное™», т. е. общество. Поэтому выявление априорных
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 512.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
329
форм (относящихся к сфере сознания) человеческого взаимодей ствия Зиммель относит к сфере теории познания. Итак, каковы же эти априорно действующие условия или формы обобществления? В качестве стартового объекта исследования, атома социальной жизни Зиммель полагает единичное социальное взаимодействие между двумя индивидами.
Для прояснения характера взаимодействия двух индивидов как базисной единицы социального взаимодействия Зиммель вводит понятие «Другого». В рамках взаимодействия каждый из двух индивидов выступает как другой по отношению к другому. К общеизвестным логическим требованиям, на которых всегда держится представление Другого — а) дистанции и б) объективной оценке, — Зиммель добавляет еще три.
Типизация Другого. Мы представляем себе, пишет Зиммель, каждого человека как тип, к которому он принадлежит в силу сво ей индивидуальности. Другой, при всей своей единичности, под водится под некую категорию, которая конечно же не полностью охватывает его. Другой определяется, например, как офицер, веру ющий, чиновник, ученый и т. п. В обществе этот принципиальный процесс реализуется как априорная возможность всех взаимодейс твий между индивидами.
Второе априорное условие возможности социального взаи модействия Зиммель формулирует следующим образом: «Каждый элемент группы есть не только часть общества, но и, помимо того, еще нечто»1. Жизнь не полностью социальна. Иными словами, некоторыми своими сторонами человек не входит в общество, но именно эти стороны обусловливают то, каким образом он входит в общество: «характер его обобществленности обусловлен или сообус-ловлен характером его необобществленности»2.
Зиммель приводит те же примеры: мы знаем о чиновнике, что он не только чиновник; об офицере, что он не только офи цер, и т. д. Их внесоциальное бытие: темперамент, интересы, жизненные возможности, реализация личности и т. п. — при дают им в глазах вступающего с ними во взаимодействие некие не поддающиеся учету нюансы. Индивиды и социальные си туации различаются тем, в какой мере у них или в них сущест вует или ими допускается наряду с социальным содержанием некое «еще что-то». Это еще «что-то» и есть личностное или ин дивидуальное содержание, которое наполняет социальную форму
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 516.
2 Там же. С. 517.
330 История социологии
конкретным содержанием, делает взаимодействие индивидуаль ным и конкретным, позволяет выйти за границы формального и пробиться к обществу как «целому социальной жизни», пробиться к социальной действительности.
3. Третье априори социальной жизни Зиммель формулирует следующим образом: общественная жизнь как таковая основы вается на предпосылке о принципиальной гармонии между ин дивидом и социальным целым. Каждому индивиду благодаря на личию у него определенных качеств указано определенное место в его социальной среде. Это идеально принадлежащее ему место действительно имеется в социальном целом. Это априори Зиммель называет предпосылкой «всеобщей ценности индивидуальности».
Эмпирическое общество оказывается возможным только бла годаря этому априори, достигающему своей вершины в понятии профессионального призвания. Общество производит и предлагает индивиду некоторое «место», которое отличается от всех других по содержанию и форме и в принципе может быть заполнено многи ми, а потому оно и анонимно. Однако, несмотря на неиндивиду альный характер этого места, индивид на основании внутреннего призвания, личных качеств, возможностей и достоинств стремится его занять.
Любое «профессиональное призвание» нуждается в гармо нии между строением, жизненным процессом общества, с одной стороны, и индивидуальными качествами и устремлениями лич ности — с другой. Именно на этой гармонии основывается пред ставление, что для каждой личности найдется в обществе позиция и деятельность, к которым она призвана, а также этический им ператив: искать свою позицию и свою деятельность, пока не най дешь. Индивидуальность отдельного человека находит свое место в структуре всеобщности, и в этом Зиммель видит некую изна чальную телеологическую направленность социальной структуры, выстраивающейся с расчетом на специфическую и определенную индивидуальную деятельность человека. Явленная целостность общества как бы подлаживается под внешние ей цели индивидов, предлагая для их индивидуальности социальные позиции, на кото рых их особость становится необходимым условием жизни целого. Тем самым сознание индивида получает форму, предопределяю щую, каким социальным элементом ему быть.
Концепция априори социальной жизни позволяет Г. Зиммелю преодолеть формальную точку зрения и включить в социологичес кое рассмотрение сферу субъективного, соединить две базисные
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
331
точки зрения на общество: общество как совокупность социальных форм и общество как целое социальной жизни, соединить соци альный и индивидуальный уровни в ключевой точке — анализе априори социальной жизни.
Общество и его развитие. Капиталистическое общество
Теория социального развития является у Г. Зиммеля компо нентом общей теории общества. Она вплетена во все его рассуж дения об обществе, в его критику предшествующей социологи ческой теории. Более того, его первая крупная социологическая работа посвящена в основном проблеме развития, о чем свидетель ствует ее название: «Социальная дифференциация». Именно в ней Зиммель разрабатывает свой базисный методологический подход и базисные основания социологической теории, настойчиво под черкивая их новизну и радикальное отличие от предшествующих теоретических разработок как в области теории общества, так и в области теории социального развития.
Зиммель является сторонником теории социального прогрес са. Для Зиммеля развитие — это не просто трансформация социаль ных порядков, а прогрессивное движение ко все большей свободе личности, к богатству ее культурных содержаний и возможностей, к увеличению и богатству общества через увеличение и усложне ние социальных форм. Вместе с тем прогрессивное развитие — это схема, позволяющая постичь смысл и направление исторического развития, а также могущая включить в себя все частности.
Он рассматривает историческое развитие в двух главных вари антах: как прогрессивное движение ко все более и более сложным и содержательно богатым видам человеческой деятельности и как прогрессивное развитие ко все более и более сложным и диффе ренцированным социальным формам. Анализируя прогрессивное развитие, Зиммель прибегает к традиционной организмической аналогии и рассматривает его как процесс усложнения и диффе ренциации организма, однако суть и специфика его подхода со стоят в том, что источником и механизмом социального развития является индивид, а не структурные трансформации общества как надиндивидуального образования. Изменение возникает на инди видуальном уровне и осуществляется как процесс индивидуализа ции, порождающий процесс социальной дифференциации.
332 История социологии
Именно в связи с этим своим тезисом Зиммель осуществляет ревизию и критику функционалистских подходов в теориях соци ального развития, разработанных предшествующей социологией. Зиммель радикально не согласен с функционалистами органицист-ской социологической традиции в том, что прогрессивный процесс дифференциации, количественного роста и усложнения социаль ных образований тождествен их функциональному усложнению, а функции тождественны индивидам, их реализующим. Вера в то, что личности не только связаны с функциями, но фактически сов падают с ними, в корне неверна. Такое совпадение только задер живает индивидуализацию, о чем свидетельствует история.
В той мере, в какой отдельный человек, пишет Зиммель, отда ется служению своей группе, т. е. выполняет определенную функ цию, он получает от нее форму и содержание своего собственного существа. Добровольно или принудительно, но член малой группы отождествляет свои интересы с интересами своего сообщества, и, таким образом, они становятся его интересами, а его интересы становятся интересами группы. «Его природа сплавляется до из вестной степени с природой целого уже потому, что в процессе смены многих поколений свойства личностей постоянно приспо сабливаются к интересам, и, таким образом, единство целей лич ности и группы ведет к единству духовного и телесного существа»1. Функционализация и индивидуализация являются противоположен ными процессами. Любая функционализация задерживает индиви дуализацию и процесс становления и развития индивидуальности. Основу процесса развития, усложнения образует не функциона лизация, а индивидуализация, которая всегда принимает форму социальной дифференциации.
Развитию, по Зиммелю, присущи множество тенденций: ин дивидуализация, ведущая к разносторонности индивида, увеличе нию богатства содержаний его сознания; дифференциация видов деятельностей, способствующая появлению новых социальных форм; дифференциация групп, ведущая к их односторонности и функциональности. Развитие представляет собой процесс, кото рый «нацелен на установление ассоциативных отношений между гомогенными составными частями, принадлежащими к гетероген ным кругам»2.
' Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 328. 2 Там же. С. 411.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
333
Начальным пунктом социального развития является семья. По мере развития каждый член семьи завязывает отношения вне этого первичного круга ассоциации, которые основываются совсем на другом: на одинаковых способностях, склонностях, деятельно сти и т.д. Ассоциация, основанная на внешнем сосуществовании, все более уступает место ассоциации, основанной на отношениях содержательного порядка. Такое высвобождение из семьи осущест вляется в форме конфликта, как процесс утверждения своей инди видуальности и инаковости.
Индивиды, принадлежащие к различным группам и кругам, схожие в своих взглядах, видах деятельности, интересах, создают новые круги соприкосновения, которые так или иначе пересека ются друг с другом. Человек ищет такие общности, которые облег чат удовлетворение его склонностей и стремлений, предоставят все выгоды, вытекающие из принадлежности к группе. Вместе с тем то, что специфично в индивидуальности и выходит за рамки каждой конкретной группы, оберегается комбинацией множества кругов.
Группы, к которым принадлежит индивид, образуют своего рода систему координат. Каждая новая группа, присоединяющаяся к этой системе, определяет индивида со все большей точностью и однозначностью. Число различных кругов, к которым принадлежит отдельный человек, является одним из показателей высоты куль туры как индивида, так и общества в целом. Таким образом, раз витие предстает как двусторонний процесс: индивидуализации — на уровне отдельного индивида и дифференциации — на социальном уровне.
Стартовым моментом выступает процесс индивидуализации, который предстает как процесс духовного, познавательного и эмо ционального самоосуществления индивида, но происходящего всегда и сразу же в социальной форме и первоначально в форме конфликта и конкуренции.
Развитие общества, или развитие на социальном уровне, предстает как процесс усложнения и увеличения социальных образований и форм, как прогрессивная дифференциация эле ментов, в том числе и в форме стратификационного расслоения. Зиммель фиксирует, что стоит только возникнуть какому-либо новому объединению, как оно сразу же создает внутри себя не равенство.
Развитие идет в двух направлениях: во-первых, в направлении индивидуализирующей групповой дифференциации и создания соот
334
История социологии
ветствующих форм, а во-вторых, в направлении пространственного расширения и создания соответствующих пространственных поряд ков общества. Оба процесса связаны между собой.
Дифференциация и индивидуализация ослабляют старые связи (реальные и идеальные), создают новые группы и круги об щения. Но одновременно с этим дифференциация выступает как механизм, удерживающий общество в его целостности.
Историческое развитие, обусловленное процессом самоосу ществления индивида, движется, по Зиммелю, в направлении распада мелких групп и расширения форм ассоциации. А там, где образуется большое целое, одновременно действует так много тен денций, влечений и интересов, что единство целого, его сущест вование как такового давно было бы утрачено, если бы диффе ренциация не распределяла то, что по существу различно, между различными индивидами, институтами или группами.
Как механизм удержания целого дифференциация порожда ет противоположный процесс — процесс группообразования, или тенденцию к недифференцированности. Именно в процессе груп пообразования дифференциация, основанная на процессе инди видуализации, выступает в форме разделения труда, а сам процесс индивидуализации в форме функционализации порождает группу как функциональное тождество или функциональное единство. Зиммель указывает на известную парадоксальность ситуации: ин дивидуализация, выступая в форме функционализации, порождает социальное единство. И тем не менее факт налицо: зачастую диф ференциация, которая является принципом разделения, служит фактором примирения и сближения и, следовательно, «сберегает силы духа», который оперирует этим принципом теоретически или практически.
В любой целесообразной деятельности при выполнении каж дой функции человек стремится достичь успеха с наименьшей тра той сил. Поэтому во всех процессах восходящего развития, будь то процесс разделения труда, процесс функционализации и т.д., господствует общая закономерность — тенденция к экономии сил.
Вся культура, пишет Зиммель, не просто стремится поставить на службу нашим целям как можно больше сил природы, стоя щей ниже человека, но делает это с максимальной экономией сил. Целесообразная деятельность, подчиненная закону экономии сил, позволяет избегать излишнего трения; обходных путей в решении
1 Зиммель Г. Избранное. Т. 2: Созерцание жизни. С. 430.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 335
вопросов; излишней координации. «Эволюционное преимущес тво дифференциаций, — подводит итог Зиммель, — может быть охарактеризовано почти во всех указанных направлениях как эко номия сил»1.
Развитие осуществляется по спирали: высокодифференциро-ванное целое сопряжено с высокоразвитым индивидом, способ ным выполнять различные функции. «Спираль развития дости гает здесь той точки, которая расположена как раз над исходным пунктом: на этой высоте развития индивид относится к целому точно так же, как и в примитивном состоянии, с тем различием, что тогда обе стороны были не дифференцированы, а теперь они дифференцированы». Индивид, нашедший и сформировавший в процессе индивидуализации свою функцию, занимает только ему принадлежащее место в обществе как целом и таким образом об разует с ним нерасчлененное единство.
Социальное развитие выстраивается как становление все бо лее и более сложных форм разделения труда, подчиненных закону экономии сил. Углубление процесса разделения труда служит воз вышению культуры, поскольку приводит к появлению «сущностно различных» личностей, профессионализации их деятельностей и системы профессионального труда. В рамках системы разделе ния труда возникают основные социальные институты и сферы деятельности, которые передаются и воплощаются в социальных формах в результате передачи соответствующих функций и дея тельности личностей.
Становление капиталистического общества также предстает как становление специфической системы разделения труда и со ответствующих социальных институтов.
Процесс разделения труда приводит к формированию совре менного государства и публичной сферы, которые соединяются в новый многосторонний и деятельный организм. В результате рас пада и дифференциации старой единой феодальной корпорации возникает публичная сфера, появляются политические партии, государственная бюрократия — обладающая особыми правами и привилегиями группа государственных чиновников, происходит огосударствление и централизация общественных расходов.
Те же процессы дифференциации затрагивают религиозную и военную сферы, в которых в рамках общего процесса разделения тРУда формируются такие новые профессиональные группы, как военное сословие, церковное сословие, группы людей физического и Умственного труда, научное сословие.
336
История социологии
В качестве особого пункта Зиммель выделяет становление капиталистической экономики как совершенно нового типа эко номической деятельности, центральным компонентом которой являются деньги. Подобно тому как в процессе развития мыш ление входит в механическую деятельность, деньги входят в ре альные экономические ценности и процессы, внося концентра цию, посредничество и облегчение. Деньги возникают в процессе дифференциации как всеобщее средство обмена. Совокупность дифференциаций хозяйственной жизни обусловливает появление денег. Деньги являются тем орудием, использование которого мак симально экономит силы, они — объективированная экономия сил. Становление денежного хозяйства составляет существенный компонент обществ модерна.
Однако деньги для Зиммеля не являются ценностно-нейтраль ным фактором экономической и социальной жизни. В деньгах находит отражение не только фундаментальный характер мира и жизни, но и всеобщий релятивизм, соотнесенность всех явлений социальной жизни. Анализу и критике денежных отношений в современном обществе посвящена работа Зиммеля «Философия денег» (1900).
Деньги — это объективация субъективных ценностей, дела ющая возможными экономические отношения обмена. Они есть автономное выражение принципа обмена, его форма. Однако в процессе исторической эволюции значение денег подвергалось трансформации. Деньги все больше утрачивали субстанциальность и приобретали функциональность, став в современную эпоху ис ключительно соотносительным мерилом оценки, сводя качество к количеству. Такой трансформации значения денег в духовной жиз ни соответствует трансформация понятия абсолютной истины в относительную, а также переход от субстанции к функции. В этом смысле деньги можно рассматривать как символ трансформации сознания современного человека.
С точки зрения отношений между индивидом и обществом деньги привели, с одной стороны, к расширению индивидуальной свободы, сделав возможным более объективное и менее аффектив ное отношение к вещам. С другой стороны, они вызвали прогрес сирующую объективацию человеческого бытия и его проявлений, способствовали тем самым утрате корней современным человеком. Общим выражением амбивалентности денег стала возросшая мо бильность социальной жизни, которая символически воплощает абсолютное движение жизни, и вместе с тем усиливающаяся экс СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 337
териоризация человека, или овнешненность его жизни, проявив шаяся прежде всего в стереотипах поведения и в ценностных суж дениях индивидов, а также в отчуждении работника от продукта его труда.
К указанным процессам изменения Зиммель добавляет из менения в сфере сознания и становление нового социального характера, основной чертой которого является гибкость и интел лектуализм. Человек, живущий на пересечении многих кругов, являющийся членом многих групп, должен обладать гибкостью и отсутствием жесткой определенности.
Становление капиталистического общества — это еще и ста новление новых пространственных порядков, в первую очередь нового урбанистического поселения, радикально отличающегося от средневекового города, а также от национально-государствен ной общности.
Анализ становления капиталистического общества логически и фактически завершает зиммелевскую теорию общества и соци ального развития.
* * *
Г. Зиммель бесспорно занимает ведущее место в социологии наряду с К. Марксом, М. Вебером, Э. Дюркгеймом. Однако его работы до сих пор не оценены по достоинству. И это несмотря на то, что очень многие ходы и направления современной социоло гической мысли с очевидностью были предвосхищены Зиммелем. Причин тому немало, но главная, на наш взгляд, кроется в слож ности социологических текстов Зиммеля, требующих от читателя серьезной философской подготовки. Это обстоятельство затрудня ет адекватное прочтение его теории современными социологами, однако, несмотря ни на что, интерес к Зиммелю не затухает. Его идеи в той или иной форме воспроизводятся в современных со циологических теориях. Творчество Зиммеля остается объектом интенсивного исторического изучения, о чем свидетельствуют постоянно появляющиеся монографические исследования.
Основная литература
1. Зиммель Г. Как возможно общество? // Зиммель Г. Избранное. Т. 2. М., 1996. С. 509-526.
338
История социологии
Зиммель Г. Общение. Пример чистой, или формальной, социологаи // Там же. С. 486-500.
Зиммель Г. Созерцание жизни. Четыре метафизические главы // Там же. С. 7-187.
Зиммель Г. Социальная дифференциация. Социологические и психологи ческие исследования // Там же. С. 301-465.
Зиммель Г. Индивид и свобода // Там же. С. 193-200.
Зиммель Г. Женская культура // Там же. С. 234-265.
Зиммель Г. Мода // Там же. С. 266-291.
Зиммель Г. Философия труда // Там же. С. 466—485.
Зиммель Г. Человек как враг // Там же. С. 501-508.
Зиммель Г. Религия. Социально-психологический этюд // Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М., 1996. С. 545-605.
Зиммель Г. К социологии религии // Там же. С. 618—635.
Зиммель Г. К вопросу о философии истории // Там же. С. 532-537.
Зиммель Г. Философия денег (Фрагмент) // Теории общества. Сборник. М., 1999. С. 309-383.
Simme G. Grundfragen der Sozioogie. ndividuuni und Geseschaft. Zweite Aufage. Berin; Leipzig, 1920.
Simme G. Schriften zur Sozioogie. Eine Auswah. Frankfurt a. M., 1983.
Дополнительная литература
Зиммель Г. Кант и Гёте. К истории современного мировоззрения // Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. С. 380-410.
Зиммель Г. Понятие и трагедия культуры // Там же. С. 445-474.
Громов К, Мацкевт А., Семенов В. Западная теоретическая социология, СПб., 1996. С. 84-100.
Ионин Л.Г. Георг Зиммель — социолог. М., 1981.
Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.
Ландман М. Георг Зиммель: контуры его мышления // Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. С. 529-538.
Филиппов А.Ф. Обоснование теоретической социологии: введение в концеп ции Георга Зиммеля // Вопросы социологии. 1993. № 3.
Филиппов А.Ф. Рецензии новейших публикаций Зиммеля и литературы о нем // Вопросы социологии. 1993. № 3.
Филиппов А.Ф. Релятивистская социология Георга Зиммеля // Очерки по ис тории теоретической социологии XX столетия. М., 1994.
Современные западные исследования социологической классики. Вып. 1. Георг Зиммель: Реф. сборник. М., 1992.
Хабермас Ю. Зиммель как диагност времени // Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. С. 539-549.
Atoji Y. Socioogy at the turn of the century: on С Simme in comparison with F. Tonnies, M. Wfeber and E. Durkheim / Trans. by Atoji Y. Et a. Tokyo: Dobunkan pubish. Co., 1984.
Dahme H.-J., Rammstedt O. Georg Simme und moderne: neue Interpretationen und Materiaien. Fr. a. M.: Suhrkamp, 1984.
Frisby D. Socioogica impressionism: a reassessment of Georg Simmers socia theory. L.: Heinemann, 1981.
Pohmann F. Individuaitat, Ged und rationaitat: Georg Simme zwischen Kar Marxu. Max Weber. Stuttgart: Enke, 1987.
Социология Макса Вебера
Макс Вебер (1864-1920) — немецкий юрист, историк, эконо мист, социолог. Он один из основоположников социологического стиля мышления, нашедшего воплощение в «понимающей соци ологии» и социологической «теории действия». Не без основания считая себя пионером новой науки, Вебер стремился наряду с разработкой материальной социологии экономической, полити ческой и религиозной жизни дать первое систематическое описа ние гносеологических, методологических и теоретических основ социологии.
Жизнь и научная деятельность
Биографический очерк
Карл Эмиль Максимилиан Вебер (Макс Вебер) родился 21 ап реля 1864 г. в Эрфурте, в семье, принадлежавшей к самым богатым слоям германской предпринимательской элиты XIX в. Его отец, дол гие годы представлявший национал-либеральную партию в рейх стаге, входил в число наиболее преуспевающих профессиональных политиков Германии. Мать — богатая наследница и дама высшего света — обладала влиянием в европейском буржуазном обществе. О своих корнях Макс Вебер говорил ясно: «Я член буржуазного клас са, чувствую себя таковым и воспитан в его воззрениях и идеалах». К характерным чертам немецкой, точнее, берлинской либеральной буржуазии конца XIX в., в среде которой в основном и происходило гражданское становление Вебера, можно отнести националистичес ки окрашенную веру в авторитет прусского государства и его при звание хранить закон и протестантскую нравственность.
Макс Вебер получил блестящее домашнее и школьное об разование. В его родительском доме бывали видные политики и выдающиеся ученые своего времени: В. Дильтей, Л. Гольдшмидт, Г. фон Трейчке, Т. Моммзен и др. В университетах Гейдельберга (1882-1883), Берлина (1884-1885) и Гёттингена (1885-1886) Вебер изучал право, экономику, аграрную историю, философию и тео логию, защитил кандидатскую диссертацию по торговому праву (1889, Гейдельберг) и докторскую диссертацию по римскому праву (1892, Берлин), поднялся по ступеням академической карьеры до профессора, при этом проявил себя ангажированным политичес ким мыслителем и публицистом.
340
История социологии
В ранних работах Вебера нашли выражение его историчес кие интересы. Примечательно, что историк Теодор Моммзен был его учителем. Темой исследований Вебера было преимуществен но влияние капиталистических отношений на жизнь обществ раз личных эпох и культур. После объединения Германии в 1871 г. и обострения противоборства молодой буржуазии и консервативного юнкерства эта тема стала одной из самых актуальных в научном и политическом отношении, была ведущей в исследованиях как учителей Вебера (К. Книса, А. Мейтцена, Л. Гольдшмидта и др.), так и его сверстников — коллег и друзей (В. Зомбарта, Э. Трёльча, Ф. Науманна и др.).
Появление его социологических работ отмечено влияни ем «исторической школы» немецкой политэкономии. С 1887 г. Вебер через «Общество по социальной политике» поддерживал связь со многими представителями этой школы (А. Вагнером, Г. Шмоллером, Л. Брентано, К. Книсом, В. Рошером;. Важным моментом в становлении Вебера-социолога стало его участие в эм пирическом исследовании положения восточно-эльбских сельско хозяйственных рабочих, явившееся следствием контактов с еванге лическими теологами в 1890-е гг. Тогда же он сблизился с видным социал-либеральным политиком Фридрихом Науманном.
В конце XIX в. в Германии еще не было академической соци ологии, и Вебер формально не был социологом. Он преподавал право (в 1893-1894 гг. в Берлине), затем стал профессором эко номики и финансовой науки (с 1894 г. — во Фрайбурге, с 1896 г. — в Гейдельберге). В 1898 г. его преподавательская и научная работа приостановилась вплоть до 1904 г. в связи с тяжелым душевным расстройством, диагноз которого по сей день неизвестен, посколь ку медицинские документы и заметки самого Вебера были унич тожены его женой — Марианной Вебер. В числе причин заболева ния биографы называют подогреваемую жаждой успеха работу на износ. С 1901 г. Вебер постепенно возобновляет занятия наукой, к преподавательской же работе возвращается лишь в конце своей жизни.
После выздоровления Вебер вел жизнь свободного ученого, оставаясь почетным профессором в Гейдельберге, где он и жил до 1919 г. В это время были созданы наиболее важные социологичес кие труды Вебера. Значимым для становления Вебера как социоло га было его знакомство с социально-экономической и политичес кой жизнью США во время длительной поездки в 1904 г. по этой стране, а также его деятельное участие в интеллектуальной жизни
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 341
Гейдельберга, одного из тогдашних культурных центров Германии, где работали В. Виндельбанд, К. Ясперс, Э. Трёльч и другие извес тные ученые1.
С 1903 г. Вебер вместе с В. Зомбартом и Э. Яффе участвовал в издании первого в Германии социологического журнала «Архив социальной науки и социальной политики». В 1909 г. он вместе с ф. Теннисом, Г. Зиммелем и другими учеными создал Немецкое социологическое общество и с этого времени стал называть себя социологом. С 1908 г. Вебер предпринимал шаги по созданию на базе «Объединения социальной политики» организации, призван ной заниматься эмпирическими исследованиями по образцу естес твеннонаучных центров. В 1909-1914 гг. участвовал в организован ных этим объединением дебатах «о ценностных суждениях».
Начало первой мировой войны Вебер, как и большинство дру гих именитых немецких социологов, приветствовал с националис тических позиций. Во время войны он был активен не только как публицист, но и как участник событий: руководил военным лаза ретом, вступил в Германскую демократическую партию, в ноябре 1918 г. был в Совете рабочих и солдат (хотя революцию не принял и считал гарантом демократии хорошо функционирующую бюрокра тию), был в числе кандидатов на пост госсекретаря Министерства внутренних дел Пруссии, участвовал в составе немецкой делегации в подготовке Версальского договора 1919 г.
В последние годы жизни материальные обстоятельства побу дили Вебера к возвращению в университет. Проработав один се местр в Вене, он в 1919 г. приступил к работе в Мюнхенском уни верситете. Год спустя, в начале июня 1920 г., он заболел гриппом и, получив осложнение, умер 14 июня в Мюнхене от воспаления легких. Вебер был кремирован и похоронен в Гейдельберге.
Научная деятельность
Макс Вебер не создал законченного целостного труда по социо логии. При его жизни вышли статьи по методологии социально го познания и работы по социологии религии. Рукописи Вебера по экономической социологии были изданы Марианной Вебер и Иоахимом Винкельманном в 1921 г. под названием «Хозяйство
'Почти ежедневно в доме Веберов проходили дискуссии, в которых, по мет кому выражению Д. Кеслера, участвовали «все, кто имел в Гейдельберге положе ние и, прежде всего, голову»; с 1912 г. еженедельно проводился «jour fixe» (прием гостей в определенный день недели), на который могли приходить студенты.
342
История социологии
и общество» в качестве главного труда. Почти все работы Вебера по экономической социологии, социологии власти, социологии религии и учение о методе, как показал, например, Бройер при менительно к социологии власти, остались незавершенными про ектами.
Лейтмотивом научного творчества Вебера были размышления о природе, истории, влияниях и дальнейшей судьбе капитализма. Его ранние труды посвящены в основном историко-правовой те матике. В работах «К истории торговых обществ в средние века» (1889), «Римская аграрная история и ее значение для государс твенного и частного права (1891) [в русском переводе «Аграрная история древнего мира» (1923)], в докладе «Национальное госу дарство и экономическая политика» (1895) и в ряде других работ исследуется в духе требований исторической школы внутренняя связь экономического развития с правовыми, политическими, религиозными, психологическими, этнографическими и другими аспектами жизни общества. Эти работы, а также комментарии к результатам опроса сельскохозяйственных рабочих, содержащие резкую критику немецкого юнкерства, ряд других статей и докла дов принесли Веберу известность и репутацию националистически настроенного эксперта по аграрным вопросам, деятельно выступа ющего за индустриальный путь развития Германии.
Наметки социологии содержатся уже в первых работах Вебера. Собственно социология начинается со статей по мето дологии науки, появившихся после 1903 г.: «"Объективность" со циально-научного и социально-политического познания» (1904), «Критические исследования в области логики наук о культуре» (1906), серии статей под общим названием «Рошер и Книс и ло гические проблемы исторической политэкономии» (1903-1905), исследования культурно-исторической роли протестантизма в ра боте «Протестантская этика и дух капитализма» (1904). Некоторые важные работы, такие, как «Смысл «свободы от оценки» в соци ологической и экономической науке», статьи по социологии ми ровых религий, политические речи и публицистика были опуб ликованы в 1916—1919 гг.; над «Хозяйственной этикой мировых религий» Вебер работал до конца своей жизни. Наиболее зна чимые последние работы Вебера — «Политика как призвание и профессия» (1919) и «Наука как призвание и профессия» (1920). Посмертно были изданы сборники статей по социологии рели гии, социологии власти, экономической социологии, сборники политических трудов, работ по методологии и логике культурно СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 343
исторического и социологического исследования, по социологии музыки и др. (1921-1926).
Об источниках своих идей сам Вебер нигде не говорит. Их невозможно установить и по ссылкам в трудах, поскольку Вебер практически ни на кого не ссылается, что по сей день дает повод для спекулятивных дискуссий о том, под чьим духовным влияни ем формировалась его социология. Вместе с тем основные линии философских и научных влияний на формирование социологии Вебера прослеживаются достаточно четко, хотя для написания социологических трудов, разработка которых началась в споре с исторической школой политэкономии, они имеют опосредованное значение.
В образовательно-биографическом плане Вебер вращался в немецкой академической духовной среде конца XIX в., для кото рой характерно влияние неокантианства (Виндельбанд, Риккерт) и герменевтики (Дильтей) в философии, господство «историчес кой школы» в политэкономии и «школы Ранке» (Л. фон Ранке, Б.Г. Нибур) в исторической науке.
Вебер усвоил индивидуализирующий подход и антинату ралистический настрой неокантианства и «философии жизни». Методологическое влияние основателя понимающей психологии и герменевтики Вильгельма Дильтея на Вебера было столь велико, что понимающую социологию Вебера можно рассматривать как специально-научное развитие соответствующих подходов. При этом следует подчеркнуть, что психологизм и иррационализм, свойственные «философии жизни», Вебер не принял. Он понимал уязвимость центральной идеи представителей баденской школы неокантианства (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), противопоставля ющей генерализирующий метод естествознания индивидуализи рующему методу истории, весьма скептично относился к дуализ му надысторических ценностей и действительности у Риккерта, справедливо считая, что понятие «ценность» не имеет смысла вне контекста человеческих нужд и интересов.
В отличие от Маркса немецкая классическая философия не стала для Вебера объектом критики и отправной точкой ис следований: хотя Кант для него и являлся ключевым духовным ориентиром, взаимодействие с идеалистической философией в Целом опосредовано у Вебера неокантианством. Особого внима ния заслуживает вопрос о влиянии на Вебера Ницше и Маркса. Нигилистская критика Просвещения и морали Ницше производи ла на Вебера впечатление и служила своеобразным ориентиром в
344
История социологии
пространстве между научной объективностью и привязкой к цен ностям. С Марксом Вебер полемизировал в течение всей своей научной деятельности, стремясь, порой тщетно, освободиться от влияния его теоретических представлений. Это стремление дик товалось не только различием научных подходов (Вебер считал, что материалист Маркс односторонне преувеличивает значение экономических факторов в истории в ущерб духовно-культурным), но и политическими, и социально-биографическими мотивами, о чем свидетельствует его самопонимание как буржуазного мысли теля. Вебер содействовал становлению не самой лучшей традиции академической социологии Запада — не вступать в глубокий и от крытый спор с Марксом.
В ранних работах Вебера, в которых закладывались методоло гические основы его будущей социологии, явно чувствуется вли яние «исторической школы» политэкономии, которое за преде лами Германии было незначительным. В отличие от более старых теоретических подходов в политэкономии (от Смита до Рикардо) и критической политэкономии (Маркс) и от появившейся при Вебере неоклассической политэкономии («учение о субъективной полезности», «теория предельной полезности», подход к потреби телю как к рационально рассуждающему о полезности субъекту у Вальраса, Менгера, Парето) историческая школа и Вебер скепти чески относились к абстрактному теоретическому анализу, предпо читая конкретное эмпирическое исследование. Методологические установки Вебера не исключали, однако, критического отношения к «школе», о чем свидетельствует, в частности, критика биологи ческих аналогий и стилизированного подхода к личности в трудах Рошера и Книса. В рамках экономической науки такая истори ческая и социологическая установка после утверждения неок лассической политэкономии в качестве главного академического течения имела второстепенное значение в разнородных подходах типа институциональной политэкономии американского толка (Веблен, затем, в 20-е гг., Кларк и Коммонс, после Второй миро вой войны — Капп).
Представляется целесообразным проводить различие между прямым влиянием на становление ключевых идей и понятий со циологии Вебера и влиянием преимущественно биографического характера, имеющим больше отношение к становлению личности, мировосприятия в целом. Такое влияние оказала на Вебера прежде всего нигилистская философия Ницше с ее сквозным мотивом кри зиса европейской культуры и подспудным требованием научного
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
345
толкования этого явления. Вслед за Ницше диагноз кризиса евро пейского мышления поставил в своей феноменологии Э. Гуссерль. Аналогичные оценки состояния научной мысли в психологии за фиксировал 3. Фрейд, о том же писал политический мыслитель и философ истории О. Шпенглер в известной книге «Закат Европы», социолог Карл Маннгейм и др. Пессимистичный взгляд на судь бы европейской цивилизации свойствен также Веберу: он видел в бюрократизации государства и экономики роковую неизбежность и полагал, что при социализме, как будущей социальной форме, окостенелые черты бюрократизированного буржуазного общества выступят еще более рельефно.
В трудах Вебера наука об обществе обретает вид академичес кой дисциплины социологии, сконструированной из взаимосвя занных определений понятий и опирающихся на них исследований социальной жизни в сферах экономики, государства и права, рели гии, а также других, отчасти лишь намеченных им сферах (напри мер, музыки). В старой социологии Вебер нашел много материала для своих теоретических построений. Он отвергает организмичес-кие аналогии Шеффле, эволюционизм Спенсера и социал-дарви низм, представленный в социологии, например, Гумпловичем, хо тя и отзывается положительно о фундаментальном труде Тенниса «Община и общество» (1887) и использует в измененном виде его термины, но не более того.
Вклад Вебера в социологию можно сравнивать с вкладом дру гих социологов — современников Вебера, что и сделал Парсонс, указавший на определенное сходство взглядов Вебера, Дюркгейма и Парето, зафиксированное им в понятии волюнтаристской теории действия. Но сам Вебер создавал свою социологию практически в изоляции от работ зарубежных коллег и независимо от трудов своих соотечественников, таких как Зиммель, Шелер, Маннгейм. Отчасти это свидетельствует о самосознании Вебера как ученого, отчасти — об уровне международной институционализации соци ологии и нормах научной жизни Германии того времени.
При интерпретации социологии Вебера очень важен учет особенностей его языка и терминологии. Помимо фундамен тального понятия социального действия Вебер практически не использует распространенные ныне социологические термины типа социальной роли, интеракции, модернизации и т.д., хотя большинство этих понятий восходит к его социологии. Перевод Вебера затруднен, поскольку его тексты содержат ныне неупот ребляемые обороты и понятия, отмечены своеобразием немецко 346 История социологии
го языка, содержат немало сложных конструкций. Центральное понятие — «понимание» трудно точно передать в переводе. Устоявшиеся позднее в англоязычной литературе обозначения «interpretation» и «interpretive socioogy» содержат мало культурно-исторических коннотаций немецкого понятия «Verstehen» в его веберовском употреблении и связи с представлением Риккерта о культурной привязке ценностей. Аналогичные сложности свя заны с переводом употребляемых в современном немецком на учном языке и герменевтической традиции понятий «идеальный тип» и «чистый тип», а также таких основополагающих понятий, как «господство», «власть» и др.
Социология Вебера
Теория познания и методология
) В ряде трудов по понимающей социологии1 в начале своих социологических исследований Вебер изложил некоторые методо логические и гносеологические принципы социологии, что было вполне уместно по отношению к находящейся в становлении на уки. Он занимался методологической рефлексией в русле фило софских идей Дильтея и Риккерта в той мере, в какой это было необходимо для разработки социологических категорий. При этом речь шла не о фундаментальном философском обосновании соци ологического знания и не о методах конкретных социологических исследований, но скорее о предварительной разработке основ со циологического стиля мышления, необходимом методологическом обеспечении социологии как самостоятельной науки, имеющей свой особый взгляд на мир и методы его познания. В этом смыс ле Вебер назвал конструирование идеальных типов — основной метод своей социологии — «временным пристанищем до той по ры, пока не научатся ориентироваться в безбрежном море эмпи рических фактов»2 и ставил вопрос о том, станет ли социология когда-нибудь «зрелой наукой», которая сможет преодолеть стадию предварительной работы с преходящими идеальными типами или же ей, как всем историческим дисциплинам, суждена «вечная мо лодость»3. Академическая социология, в том числе, ссылающаяся
1 См.: WeberM. Gesammete Aufsatze zurWissenschaftsehre. Tubingen, 1988.
2 Weber M. Sozioogie, Wetgeschichtiche Anaysen, Poitik / Winckemann J. (hrsg.). Stuttgart, 1968. S. 252.
3 Ibid.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 347
на Вебера, позднее шла различными путями в поисках ответа на этот вопрос1.
Основные принципы своей социологической теории познания Вебер изложил в 1904 г. в программной статье «"Объективность" социально-научного и социально-политического познания» в журнале «Архив социальной науки и социальной политики». Ключевым является представление о социологии как «эмпири ческой науке о культуре или культурной жизни», ибо, по Веберу, социальная жизнь и окружающая нас социальная действительность суть культура. При этом культуру он толкует в духе неокантианской философии Риккерта и связывает не столько с материальными суб стратами и технологиями, сколько со смыслами, значениями, иде ями и ценностями, которые следует раскрыть в ходе научного ана лиза: «Социальная наука, которой мы собираемся заниматься, — это наука о действительности. Мы стремимся понять окружающую нас действительность жизни, в которую мы включены, в ее своеобразии: с одной стороны, взаимосвязь и культурную значимость отдельных ее явлений в их нынешнем облике, с другой — причины того, что они исторически сложились именно так, а не иначе»2.
Социология — не единственная наука, занимающаяся анали зом и толкованием социальной действительности как совокупности явлений культуры. Веберовским представлениям соответствовали этнология и культур-антропология, появившиеся в то же время и синтезированные в виде структурно-функциональной культур-ант-ропологии и социологической теории в трудах Парсонса. Понятие культуры, строгим определением которого Вебер не занимался (он заимствовал его у неокантианцев), слишком широко и размыто3.
1 Первая попытка покинуть стезю временности исследований с помощью образования идеальных типов была предпринята Альфредом Шютцем, но не так, как у Парсонса, путем перелицовывания социологических категорий в универ сальной аналитической теории, а путем эпистемологического обоснования соци ологии Вебера с помощью феноменологической философии Эдмунда Гуссерля (Schiitz. «Die sinnhafte Aufbau der soziaen Wfet». 1932). Однако, феноменологичес кий метод, основу которого составляет дифференцированный анализ временно го структурирования актов познания и действия, увел далеко от Вебера.
2 WeberM. Sozioogie, Wetgeschichtiche Anaysen, Poitik. S. 212.
3 Социологический смысл веберовского понятия культуры был выражен позднее Норбертом Элиасом в понятии «процесс цивилизации», а именно как исторический генезис и трансформация социальных норм и правил повсед невной жизни, которые симптоматично находят выражение в индивидуальных Действиях, отмеченных культурным своеобразием времени и общества (в стиле Дюркгейма можно говорить о нормах и правилах, в которых проявляется влия ние общества на индивида как социальный факт).
348 История социологии
Гносеология Вебера вращается вокруг экспликации методо логической операционализации понятия «действие» и програм мно фиксируется в максиме: «Всякое размышление о последних элементах осмысленных человеческих действий связано прежде всего с категориями «цели» и «средства»»1. Нельзя не заметить, что понятия «цель» и «средство» взяты из философского и культурного багажа Западной Европы, где они нашли свое наиболее полное социальное воплощение. Вебер работает с теми же понятиями, в которых описывает себя западное общество, но, генерализируя их, придает им характер европоцентричной научной идеологии.
Социальная действительность предстает у Вебера в виде культурно обусловленной взаимосвязи действий большого числа индивидов, не обязательно находящихся в непосредственном ин дивидуальном контакте. Действия каждого из них можно понять, т.е. объяснить с помощью понятий «цель»—«средство» и метода «идеальныхтипов». Различение между пониманием и объяснением проводится в том смысле, что поведение можно объяснить, а дейс твие, сверх того, можно понять. «Объяснению» придается, таким образом, значение, обычное для естествознания, не имеющего, как правило, дела со смысловым и субъективным. «Понимание» рассматривается в духе идей философии жизни и неокантианства как специфический метод познания в социальных науках. Но в отличие от своих учителей-философов Вебер не разграничивает природу и общество как онтологически чуждые друг другу сфе ры и отказывается от метода непосредственного вживания, инту иции, поскольку этот метод не дает общезначимых результатов. Он стремится соединить общенаучное объяснение через закон с объяснением через мотив в особом, социологическом, типе объ яснения-понимания.
Методологический индивидуализм. Вебер выдвигает методо логическое требование использовать в социологии лишь такие объяснения, которые позволяют рассматривать общество и раз личные социальные образования в качестве производных от форм социальных действий индивидов: «Если в социологии речь идет о «государстве» или «нации», об «акционерном обществе» или о «семье», о «воинском подразделении» и других «образованиях» та кого рода, то имеется в виду только определенный тип поведения отдельных людей, конкретный или конструированный в качестве возможного»2. «Для понимающей социологии, интерпретирующей
1 Weber M. Sozioogie, Wetgeschichtiche Anaysen, Poitik. S. 187.
2 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 615.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 349
поведение людей, эти образования — просто процессы и связи спе цифического поведения отдельных людей, так как только они яв ляют собой понятных для нас носителей осмысленных действий»1. Упрощая, можно сказать, что «методологический индивидуализм» противостоит подходам, в рамках которых части объясняются из целого, действия индивидов — из социальных контекстов. Но рас смотрение позиции Вебера только в таком ключе будет догмати-зацией. Он отдает себе отчет в том, что «социология также часто вынуждена пользоваться подобными коллективными понятиями (нередко совершенно одинаково обозначая их), для того чтобы вообще обрести понятную терминологию»2, что при толковании поведения необходимо принимать во внимание тот «основопола гающий факт», что «эти коллективные образования имеют огром ное, подчас решающее каузальное значение для поведения людей»3 и т.д.
Принципиально важно зафиксировать то, что теоретико-ме тодологической предпосылкой, исходной реальностью и элемен тарной клеточкой социологии Вебера является представление о целерационально действующем индивиде и производном характере всех форм коллективности типа «народ», «общество», «государс тво» и т.д. Так, он пишет, например: «Современное государство в значительной степени функционирует как комплекс специфичес ких совместных действий людей потому, что определенные люди ориентируют свои действия на представление, что оно существует или должно существовать; потому, следовательно, что юридичес кие ориентированные установления сохраняют свою значимость»4. Такого рода утверждения призваны помимо прочего подчеркнуть то, что о коллективном субъекте в социологии можно говорить только в метафорическом смысле.
Концепция идеальных типов. Идеальные типы — это особые понятийные инструменты социологического анализа, в которых проявляется приверженность Вебера неокантианскому пониманию культуры. Идеальный тип «создается посредством одностороннего усиления одной или нескольких точек зрения и соединения множес тва диффузно и дискретно существующих единичных явлений..., которые соответствуют этим точкам зрения и складываются в це лостный мысленный образ. В реальной действительности такой
1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 614.
2 Там же.
3 Там же. С. 615.
4 Там же. С. 615.
350 История социологии
мысленный образ в его понятийной чистоте нигде эмпирически не обнаруживается; это — утопия. Задача исторического исследования состоит в том, чтобы в каждом отдельном случае установить, на сколько действительность близка или далека от такого идеального образа»1. Примерами идеальных типов у Вебера являются понятия «средневековое городское хозяйство», «капитализм», «бюрократи ческое господство» и т.д. Пользуясь современной социологической терминологией, можно сказать, что речь здесь идет о теоретичес ких конструкциях, которые отличаются от обычных, например в политэкономии, моделей тем, что они менее произвольны, менее абстрактны, в большей степени связаны с исторической действи тельностью. Вместе с тем эти конструкции нельзя смешивать с самой действительностью, так же как нельзя «подводить» под них явления действительности как экземпляр — под схему. В отличие от номологических (формулирующих общие закономерности) и дедуктивных форм научного объяснения по образцу естественных наук идеальные типы относятся к идеографическим (индивидуали зирующим) методам познания, которые не могут быть поняты без рассмотрения действительности в культурологическом ключе.
Цель образования идеально-типических конструкций «состо ит в том, чтобы ясно довести до сознания не родовые признаки, а, напротив, своеобразие явлений культуры»2, показать то, что в гер меневтической традиции принято называть «историческим индиви дом». При этом идеальные типы оказываются средством решения этой задачи. Историк нацелен на выявление преимущественно уникальных связей, социолог — на выявление связей повторяю щихся. С этим связано различие в степени общности конструиру емых для решения их исследовательских задач идеальных типов: «генетических идеальных типов» исторической науки и «чистых типов» социологии.
Наукоучение. Вебер утверждает, что социально-научное поз нание социального действия должно быть «свободно от оценок» в отличие от самого социального действия, которое свободным от оценок быть не может. При этом он уходит от обсуждения осо бенностей социально-научного познания в культорологический анализ и сообщает, что в вопросе о «свободе от оценок» речь идет о тривиальном по сути требовании, согласно которому исследователь должен жестко разводить между собой констатацию факта и свое отношение к этому факту. «Речь идет исключительно о том, по сути
1 Weber M. Sozioogie, Wfetgeschichtiche Anaysen, Poitik. S. 235.
2 Ibid. С 248.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 351
в высшей степени тривиальном требовании, что исследователь и интерпретатор при установлении эмпирических фактов (включая выявленное им оценочное поведение исследуемого эмпирического человека) и его практическая оценка... непременно должны раз водиться, так как здесь речь идет о гетерогенных проблемах»1. Но сложности появляются вновь при обсуждении вопроса об объек тивности социологического познания. «Не существует абсолютно «объективного» научного анализа культурной жизни или... «соци альных явлений» независимо от специальных и «односторонних» точек зрения, согласно которым они — явно или неявно, вольно или невольно — избираются, анализируются и расчленяются при изложении. Все дело в специфике любого социально-научного исследования». Эта специфика заключается, по Веберу, в том, что мир человека организован смысловым образом и познание куль турных явлений может осуществляться лишь «на основе значения, которое имеет для нас всегда индивидуально конституированная действительность жизни...»2. Одним из следствий этого является то, что «эмпирическая наука не может никого учить, что он дол жен, но лишь что он может и — при случае — что он хочет»3.
Подводя итог, можно сказать, что в теории и методологии науки Вебер выдвигает требования, которые не нашли оконча тельной разработки в его методологических исследованиях4. При реализации этих требований Вебер сталкивается с затруднениями, обнажившими противоречивость методологических основ его со циологии.
Основные социологические понятия
Теория как образование понятий. Веберовское понимание со циологической теории четко концентрируется на разработке поня тий и в значительной степени отождествляется с определением их содержания. Социология, по Веберу, — это «наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие»5. Тогда можно сказать, что
1 Weber M. Sozioogie, Wetgeschichtiche Anaysen, Poitik. S. 263.
2 Ibid. S. 223. /
3 Ibid. S. 190. J
4 Немецкий исследователь Тенбрук в 19S9 г., специально проанализировав Методологические труды Вебера, пришел к выводу о том, что методологические представления Вебера устарели.
5 Weber М. Wirtschaft und Geseschaft, GrundriB der verstehenden Sozioogie / Winckemann J. Tubingen, 1976. § 1; Вебер М. Избранные произведения. С. 602.
352
История социологии
задачей социологии, по Веберу, является объяснение социального действия посредством образования понятий.
Таким образом, видны основные элементы теории, с которой работает Вебер: разработка понятий, конструирование идеальных типов и понимание как особый подход социологии к объяснению социальных явлений (в отличие от естественнонаучного объяс нения, не имеющего дела с действиями субъекта и пониманием). К другим вариантам теоретического объяснения Вебер относится сдержанно или отрицательно. Так, он отклоняет, например, как неподходящее социологии функциональное объяснение, хотя надо заметить, что Вебер имел при этом в виду понятие функции совре менного ему естествознания1.
О понятии «социальное действие». Ключевая идея социологии Вебера состоит в конструировании понятия «действие» с помо щью понятия «смысл». «Действием», по Веберу, следует называть «действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или тер пеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. "Социальным" мы называем такое действие, которое по предполагаемому дейс твующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него»2.
Это определение социального действия содержит понятия «действие», «смысл» и «ориентация на другого». Недостает лишь понятийной пары «цель—средство», которые Вебер также относит к основам анализа социального действия.
Поведение, обладающее свойством иметь субъективный смысл, называется действием. Действие, обладающее свойством быть ориентированным на действия других людей, называется со циальным действием.
1 Позднее функционализм в подходах Парсонса, Мертона, Гоулднера, Лумана и других исследователей, понимавших себя отчасти последователями Вебера, надо лго занял доминирующее положение в социологии. Вебер также мало интересовал ся феноменологическим подходом, ориентированным на структурирование соци ального действия во времени, казавшимся после публикаций Шютца необходимым дополнением веберовского подхода. Едва ли соответствовал интенциям Вебера так же абстрактно-аналитический подход к построению универсальной теории дейс твия у раннего Парсонса. Для Вебера образование социологической теории отож дествлялось прежде всего с разработкой учения о категориях.
2 Weber М. Wirtschaft und Geseschaft, GrundriB der verstehenden Sozioogie' § 1; Вебер М. Избранные произведения С. 602-603.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 353
Субъективный смысл неразрывно связан с представлением о субъекте действия: это тот смысл, который вкладывает в дейс твие сам индивид (не некий «метафизический» и не «объективно» имевший место безотносительно к намерениям индивида смысл)1. Вебер опускает понятие «смысл» с философских высот норматив ной категории герменевтики в сферу повседневности для раскры тия структуры социального действия, причинного объяснения социальных связей с учетом мотивов действующих индивидов. Субъективное измерение смысла действия развивается в смысло вых перспективах ориентации на других.
Ориентация на других раскрывается с помощью понятий «ожидание» и «признание»2. В первом случае речь идет об ожида нии определенных образцов поведения или о наличии у других та ких ожиданий. Категория «признание» имеет решающее значение для понимания характерных процессов обобществления, ибо при знание лежит в основе таких широко распространенных и важных действий, как использование денег, определенного языка в рамках сообщества, признание власти и т.д. Признание можно назвать «непринудительным принуждением», поскольку здесь речь идет об однонаправленных действиях различных субъектов без внешнего принуждения или явной договоренности между ними.
Идеальные типы рационального действия. Общее понятие соци ального действия Вебер специфицирует с помощью четырех иде альных типов рационального действия, при этом каждый модус рациональности можно рассматривать как разновидность осмыс ленности социальных действий больших групп людей.
1 Он дистанцируется от содержательного или семантического раскрытия понятия, как это имеет место в «правильном» толковании письменных текстов в старой традиции философской и духовно-научной герменевтики или вариантов толкования в теологической и юридической герменевтики, а также историко- философских толкованиях и оценках с применением понятия «смысл норматив ного толка».
2 И в дальнейшем включение Вебером ожиданий в структуру социально го действия будет рассматриваться как решающий прорыв в соц. теории. Отсюда будут двигаться Парсонс, Мид, Луман и Хабермас. В формулировке Вебера речь идет о «положении дел..., когда действие, ориентированное на ожидание пове дения других лиц, в силу этого имеет эмпирически «значимый шанс видеть эти ожидания исполненными, т.к. объективно существует вероятность того, что эти Другие лица, несмотря на отсутствие договоренности на практике, будут рассмат ривать эти ожидания как осмысленно «значимые» для их поведения» (WeberM. Sozioogie, Wfeitgeschichtiche Anaysen, Poitik. S. 130).
354
История социологии
Целерациональное действие (позднее называлось также инструментальным) — это действие, структурированное в катего риях цели и средства, когда внешние объекты и действия других людей выступают в качестве ориентиров. Ключевым здесь является модус целевой рациональности, характерный, например, для хо зяйственной деятельности участников рынка.
Ценностно-рациональное действие основывается на вере в самодостаточную ценность самого действия и его смысла незави симо от его успеха и является характерным модусом ориентации, например, религиозных или культовых действий.
Аффективное действие — это действие, направляемое аф фектами и чувствами, не подчиненное какой-либо внешней цели, служащее скорее удовлетворению непосредственных побуждений и желаний; охватывает также религиозные аффекты (созерцание, экстаз, восхищение).
Традиционное действие (или действие по привычке) — это действие, ориентированное на традицию, обычай, предание, обряд. Смысл такого действия состоит в том, что действующие ставят себя в положение продолжателей социокультурной традиции.
Социальный порядок и легитимность. Дальнейшей понятийной спецификации категории социального действия служат понятия социального порядка и легитимности, относящиеся к большим со циальным образованиям в рамках некоторого культурного сообще ства. Первое понятие вошло в широко употребляемые в современ ной социологии понятия социальной структуры или социальной организации. Понятие легитимности дало импульс дискуссии о мотивах подчинения власти, в ходе которой наряду с индивидуаль ными мотивами подчиненных рассматривались надындивидуаль ные основания — политические, конституционные, юридические, мировоззренческие, идеологические и т.п..
«Обобщинивание» и «обобществление» — понятийные типы, которые Вебер использует для характеристики становления раз личных форм, социальных связей. «Обобщинивание» основыва ется на субъективном восприятии людьми своего единства, своей принадлежности друг к другу (аффективное или традиционное действие). «Обобществление» основывается на мотивированном согласовании интересов (целерациональное или ценностно-ра циональное действие). Так Вебер получает еще одну группировку типов действия по линии традиция—современность, что послу жило основой разработки его представлений о процессах рацио СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 355
нализации и бюрократизации, имело большое значение для даль нейшего развития социологии. Современное общество, по Веберу, является плодом христианской европейской культуры. В основе его лежит модус целерациональности, наиболее ярко проявившийся в современном капитализме с его разрушительным воздействием на все традиционные связи. Здесь Вебер следует представлению об историческом развитии, имевшемуся уже у теоретиков эпохи Просвещения и связанному с идеей договорных отношений субъ ектов хозяйственной деятельности.
Тезис рационализации. Согласно Веберу, современный капи тализм, бюрократическое управление и научно-технический про гресс равно («равно-первоначально») участвуют в продвижении долгого, охватывающего различные общественные формы, направ ленного процесса, который он называет рационализацией. В опи сании универсального исторического процесса рационализации находит выражение идея, позднее сформулированная в терминах «эволюция» и «модернизация». Описание включает историко-фи лософские посылки и диагноз современности. Вебер описывает процесс в тезисной форме, что отражает его стремление уйти от историко-философских спекуляций: процесс рационализации надлежит еще подтвердить эмпирическим материалом социоло гических исследований.
Вебер исходит из того, что универсальный исторический процесс рационализации находит окончательное развитие в сов ременном капитализме. При этом он подчеркивает важную осо бенность процесса рационализации: образец социальных отно шений, характеризуемых тезисом рационализации, обнаружен только в современном капитализме и пока в истории человечес кой культуры больше нигде в качестве структурно-определяюще го противоречия процесса рационализации не встречался. Само явление — продукт случайного стечения обстоятельств: в одном месте встретились античная наука, получившая эксперименталь ное развитие и внутренне связанная с техникой, рациональное римское право и рациональный способ хозяйствования, связан ный с количественным измерением труда. Мировоззренческие предпосылки синтеза этих составляющих европейской культуры были созданы протестантизмом, в рамках которого экономичес кий успех был возведен в религиозное призвание. В духе иллюзий молодой буржуазии Вебер связывает «дух капитализма» с пуритан скими добродетелями, изображаемыми в качестве его источника, и не рассматривает специально вопрос о роли других предпосылок
356 История социологии
капиталистической рационализации (например, первоначального накопления).
По Веберу, традиционные общества отличаются от современ ных тем, что в них нет господства формальной рациональности. Формальная рациональность хозяйствования определяется мерой технически для него возможного и действительно применяемого им расчета. Материальная рациональность, напротив, характери зуется степенью, в какой снабжение определенной группы людей жизненными благами осуществляется путем экономически ори ентированного социального действия с точки зрения определен ных ценностных постулатов. По линии традиция—современность движение этих идеальных типов рациональности идет от преиму щественно материальной рациональности (содержательные цели которой лежат вне экономики) к преимущественно формальной рациональности (целью которой оказывается сама рациональ ность).
Формальная рациональность постепенно проникает во все поры жизни современных обществ. Вебер фиксирует этот процесс в социологии власти в тезисе «бюрократизации» и в социологии религии в тезисе «расколдовывания». Расколдовывание религиоз ной картины мира и опредмечивание отношений господства яв ляются для него свидетельствами направленности исторического процесса. Вопрос о построении научной теории этого процесса им не ставится. Вебер считает, что здесь наука выходит за рамки соци ологического анализа и попадает в область философских оценок и спекуляций.
Экономическая социология
Основные категории. Ключевое понятие экономической со циологии Вебера — экономическое (хозяйственное) действие (а не труд, как это было, например, в классической политэкономии, или полезность — в неоклассической политэкономии). Абстракция «экономическое действие», охватывающая такие разные формы индивидуальной и коллективной деятельности, как производство, распределение, потребление, накопление, воспроизводство и т.д., соответствует исходному представлению о социальном действии. Это понятие не обнаруживает прямого родства с такими «сис темными объектами», как капитал, рынок, способ производства и т.д., но позволяет анализировать экономическую систему через определенные формы действий хозяйствующих субъектов (или —
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 357
в более поздних терминах — через роли, например, потребителя, производителя, собственника и т.д.). Экономическое действие или хозяйствование, по Веберу, — это такое действие, когда некоторой «потребности противостоит ограниченный, по оценкам действую щего, запас средств и возможных действий, направленных на ее удовлетворение, что является причиной специфического поведе ния с учетом этого обстоятельства»1.
Представление Вебера о том, что основным побудительным мотивом хозяйственной деятельности является стремление к удов летворению потребностей в ситуации субъективно данной или вос принимаемой ограниченности благ, является ключевым в его эко номической социологии и свидетельствует о родстве его взглядов со взглядами представителей неоклассической политэкономии.
Анализ капитализма у Вебера не является целостным как в классической политэкономии (например, у А. Смита) или в «Капитале» К. Маркса. В нем соединяются внутренне недоста точно связанные части социологического анализа исторической эпохи: анализ раннего капитализма, где ключевым является «тезис протестантизма», и анализ позднего капитализма XX в. с ключевым тезисом «бюрократизации». Общее понятие капитализма не под крепляется у Вебера фундаментальным теоретическим анализом развития экономических структур. Основанием для соответствую щих обобщений служит представление об экономическом субъек те, для которого характерна ориентация на сопоставление оценива емого в деньгах успеха и оцениваемых в деньгах затрат. Капитализм в веберовском понимании существует во всех культурных странах земного шара: в Китае, Индии, Вавилоне, Египте, в средиземно морских государствах античности средних веков и нового време ни2. Ограниченность такого подхода становится очевидной при анализе особенностей индустриального капитализма, который, со гласно Веберу, предполагает «организацию труда в целях массового сбыта и зависит от возможностей надежных расчетов»3. Надежные расчеты предполагают наличие бюрократического управления.
Классовый анализ у Вебера носит предварительный характер и продиктован стремлением противопоставить классовому ана лизу Маркса методологически обоснованный аналитический по нятийный инструментарий. Здесь он, явно с оглядкой на Маркса,
1 Weber M. Sozioogie, Wfetgeschichtiche Anaysen, Poitik. S. 59.
2 См.: Вебер М. Избранные произведения. С. 49.
3 Weber M. Wirtschaft und Geseschaft. GrundriB der verstehenden Sozioogie. S. 643.
358
История социологии
выделяет три главных социальных класса: класс владельцев, класс предпринимателей (Erwerbskasse) и «социальный класс» (Soziae Kasse). Деление носит аналитический характер: один и тот же ин дивид может принадлежать ко всем трем классам. «Социальный класс» характеризуется только в том смысле, что любой принадле жащий к нему может покинуть его (с изменением индивидуаль ных обстоятельств, в том числе, например, по возрасту). Главным классообразующим признаком оказывается в конечном счете рав-нонаправленность экономических интересов: классы — это груп пы людей «в одинаковом (или похожем) типичном положении в отношении интересов»1.
Тезис протестантизма. Попытка Вебера связать генезис капи тализма с утверждением принципов протестантской этики иногда ложно трактуется как религиозно-социологическое объяснение капитализма. Вебер не утверждает того, что при объяснении ка питализма следует исходить из идеальных, а не из материальных факторов или что в основе капитализма лежит религиозная моти вация. Хотя по времени эпоха Реформации практически совпа дает с эпохой стремительного развития капитализма, это еще не объясняет связи религиозной рационализации с экономическим развитием.
Социология власти
Основные понятия социологии власти Вебера — «власть» и «господство» — задаются просто, но их применение вплетено в сложную сеть социальных связей. Вебер предпочитает «аморфно му» понятию «власть» (Macht) понятие «господство» (Herrschaft). «Власть» определяется им как возможность навязать свою волю. «Господство» рассматривается как социально регулируемое отно шение и определяется как «шанс встретить повиновение опреде ленных лиц приказу определенного содержания»2. Он различает три чистых типа господства по мотиву подчинения и форме реа лизации господства: традиционное, харизматическое и легальное, или бюрократическое, господство.
Традиционное господство основано на вере «в святость из древле существующих порядков и властей». Чистейшим типом здесь является патриархальное господство, тип начальника — «гос1 Weber M. Wirtschaft und Geseschaft. GrundriB der verstehenden Sozioogie- S. 177.
2 Ibid. S. 28.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
359
подин», штаб управления — «слуги», подчиненные — «подданные». Повинуются господину в силу освященного происхождением до стоинства: пиетета. Этому типу господства соответствуют прежде всего феодальные системы.
Харизматическое господство основано на «аффективном пре клонении» перед персоной господина, в особенности перед его божьим даром (харизмой). Магические способности, пророческий дар или героизм, сила духа и слова, вечно новое, необычное, небы валое и связанная с этим эмоциональная одержимость являются здесь источником личной преданности. Чистейшими типами здесь являются господство пророков, героев, великих демагогов. Союз господства образуется путем обобщинивания приверженцев. Тип начальника — «вождь». Тип подчиненного — «ученик, последо ватель». Харизматическое господство отличается от других типов иррациональностью и революционностью, ему угрожает «опов-седневнивание харизмы», утрата харизматических свойств вож дем, роль которого не может быть передана по наследству. Этот тип господства особенно характерен для религиозной сферы, но распространен также в сфере политики. В качестве типичных при меров Вебер называет Перикла, Иисуса, Наполеона и др.
Легальное господство основано на нормативном регулиро вании. «Чистейшим типом здесь является бюрократическое гос подство. В его основе лежит представление, что путем формально корректного принятия нормативных положений можно создать и изменить любое право. Союз на основе господства образуется путем выборов или назначения, он сам и все его части являют ся предприятиями. ...Штаб управления состоит из назначаемых руководителем служащих, подчиненные являются членами объ единения («граждане», «товарищи»)»1. Бюрократическое господс тво — самая современная форма господства — находит наибольшее развитие в XX в. и вытесняет другие формы легального господства. Вебер показывает это на примере государственных инстанций, ка питалистических предприятий, армии, церкви и университетов.
Идеальный тип бюрократического господства относится к чис лу наиболее известных конструкций социологии Вебера, он вошел в современную социологию организаций. В послевеберовский пе риод — вследствие неверного толкования или сознательного иг норирования идеально-типического подхода Вебера к образова нию понятий — тип «бюрократия» превратился в модель, которую
1 Weber M. Wirtschaft und Geseschaft. GrundriB der verstehenden Sozioogie. S. 151.
360
История социологии
стали использовать в прикладных эмпирических исследованиях. Впоследствии это понятие было вытеснено из социологии орга низаций, которая в большей степени стала опираться на понятия «формальная организация», «роль», «формализация ожиданий поведения», которые разрабатывались прежде всего в американ ской социологии и лишь в 60— 70-е гг. через труды Р. Майнтц и Н. Лумана вернулись в немецкоязычную социологию организа ций.
Тезис бюрократизации как диагноз современности. Бюрократию и капитализм Вебер характеризует словами старонемецкого языка: «еhemes Gehause der Horigkeit», что можно перевести как «желез ная обитель кабалы». Тезис «бюрократизации» выводится из тези са рационализации и сводится к представлению о неизбежности прогрессирующей бюрократизации в ходе «рационализации» меха низмов господства. Характеризуя современность, Вебер не жалеет черных красок, делает мрачные пророчества, которые он называ ет «научно обоснованными оценочными суждениями». Согласно Веберу, «полностью состоявшаяся» бюрократия относится к «наи более трудно разрушаемым образованиям», оказывающим пагуб ное влияние на жизнь всех членов общества. Сегодня эти выска зывания устарели в том смысле, что изменились бюрократические структуры и другие механизмы обнаружили свою сковывающую силу порой в более опредмеченных формах, нежели мог себе пред ставить Вебер.
Социология религии
1. Социология религии. В трудах Вебера можно проследить свое образную эволюцию его познавательного интереса к религии, в которой отражается постепенный переход к социологическому взгляду на общество: от интереса к истории связи религиозных принципов с формами экономической деятельности, через инте рес к капиталистической рационализации, к типологизации субъ ективных смыслов социальных действий индивидов. На большом эмпирическом материале Вебер прослеживает мотивационную подоплеку религиозных действий представителей различных со циальных слоев и профессиональных групп и выявляет доминиру ющее начало их религии: либо ритуально-культовое, либо аскети чески-деятельное, либо мистико-созерцательное, либо интеллек туально-догматическое. При этом он раскрывает связь характера религии с характером жизнедеятельности социальной группы или
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
361
народа, классифицирует религиозные системы по их отношению к миру и в соответствии с их идеально типичными носителями (но ситель буддизма — странствующий монах-созерцатель, христианс тва — ремесленник, конфуцианства — чиновник, индуизма — маг, ислама — воин).
Таким образом, здесь также ключевым оказывается понятие социального действия. В данном случае анализируются «рели гиозные действия» или культовые действия верующих людей в их отношении к другим видам деятельности. Религиозные, или магические, действия выступают как формы повседневной це ленаправленной деятельности и могут, подобно другим действи ям, рассматриваться по схеме четырех типов действия. При этом можно выявить цели таких действий. По Веберу, эти цели носят в основном экономический характер. Религиозные действия служат упорядочиванию отношений трансцендентальных, или сверхпри родных, сил, богов или демонов с людьми. Подобно тому как это имеет место в социологии власти и в экономической социологии, Вебера интересуют здесь преимущественно формы объединения и организации действий людей в рамках религиозного сообщества, т.е. религия рассматривается им (подобно формам господства) прежде всего с точки зрения структуры соответствующих действий и описывается как своеобразное предприятие.
Религия — это особая форма господства, религиозные власти тели — это жрецы, подчиненные — это религиозная община веру ющих. Жрецы являются «функционерами регулярно организован ного, постоянно действующего предприятия по оказанию влияния на богов»1, и в этом смысле они отличаются от колдунов, услугами которых для оказания влияния на богов пользуются лишь от случая к случаю. Наряду с жрецами как представителями низшей ступени религиозной власти существуют пророки, являющиеся особыми религиозными властителями, носителями религиозно-этических откровений, «личностными носителями харизмы», миссия кото рых состоит в провозглашении религиозного учения или божест венных указов2.
Истоки религиозного господства описываются поняти ем Бога, которое Вебер представляет историко-иллюстративно. Богам — будь то в политеистических или монотеистических ре лигиях, изображаемым в антропоморфном или ином виде, — как объектам религиозного почитания и как субъектам религиозного
1 Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 99.
2 См.: там же. С. 112.
362
История социологии
господства приписывается превосходство по отношению к людям в этическом плане. Такие свойства, однако, лишь в процессе «ре лигиозной рационализации» в исторически поздних монотеисти ческих религиях иудейства, христианства и ислама соединились в представление об абсолютном, всемогущем, всезнающем, везде сущем и вечном Боге — представлении, которое было невозмож но при посылке о наличии многих богов, которые не выступали как всемогущие. Вебер показывает это на примере вавилонских и германских богов. К функциям богов относится также функция сохранения правопорядка...
Исследования религиозных отношений власти охватыва ют не только организационные формы общинных религиозных действий, но также значение религии для различных социальных классов. Вебер описывает, например, крестьянские и аристокра тические формы религиозности и разнообразные формы буржу азной религиозности; к ним относятся в том числе исследования протестантской этики и духа раннего капитализма. При этом он формулирует — осторожно, в том, что касается причинного объ яснения, — «родство выбора» между купцами как носителями эко номического рационализма и характерных видов «этико-ригорист-ской религиозности».
Тезис о расколдовывании. Исследования Вебера в области со циологии религии методом сравнения мировых религий вылива ются в тезис о направленном процессе развития, в ходе которого вследствие онаучивания мирообъяснений происходит полное «рас колдовывание» картины мира и утрачивается социальная власть религии. Религия сама себя делает ненужной, говоря словами Гегеля, «снимает себя», что находит выражение в парадоксе просве тительской идеи «культа разума». «Расколдовывание» религиозного миротолкования как внутрирелигиозный процесс осуществляется через «принятие рациональной этики пророков и рационального учения старого завета, а также... греческо-эллинской философии и науки... церковью и миром Запада»1.
Другие социологические исследования
Социология права. Вебер весьма подробно проанализировал систематику и развитие права в своей социологии, но здесь мы подробно не будем касаться этого, поскольку не в них главное со1 Winckemann J. Die Herkunft von Max ^febers «Entzauberungs»-Konzeption // Koner Zeitschrift fiir Sozioogie und Soziapsychoogie. 1980. b. 32. N1. S. 18.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
363
держание социологических знаний. Оно скорее является дополне нием и опорой его анализа господства и экономики. Социология права в рамках его труда имеет несколько неопределенный статус и уступает уровню абстракции понятийного аппарата социологии. Вопрос о том, каковы особенности и значение социологического анализа права у Вебера, заслуживает особого рассмотрения. Здесь мы ограничимся лишь указанием на то, что право рассматривается Вебером не как самостоятельная социальная сфера типа государс твенной, экономической или религиозной жизни, а выступает в качестве подчиненной формы обеспечения структур господства и экономики.
Эмпирические социологические исследования. Хотя Вебер счи тал социологию эмпирической наукой, он посвятил собственно эмпирическому исследованию конкретных тем в современном понимании существенно меньше трудов, нежели разработке тео ретических основ социологии. Его труды содержат огромное чис ло исторических примеров и данных конкретных исследований. Эмпирический исследовательский проект о положении восточ-но-эльбских сельскохозяйственных рабочих в 1890-е гг., в кото ром Вебер участвовал, имел огромное значение для ранней фазы его становления. Его исследование в области социологии труда («Психофизика промышленного труда», 1908) дополняет работы о современности, которые тонут в море исторического материала, который Вебер привлекает для иллюстрации.
Восприятие и влияние Вебера
Вебер не создал социологической школы, не оставил учени ков, глубокое изучение его трудов началось лишь после его смер ти. Начавшееся в 1920-е гг. в Германии обсуждение трудов Вебера было прервано национал-социализмом. Большинство немецких социологов были вынуждены покинуть Германию, и работы Вебера вплоть до конца 40-х гг. обсуждались в основном в среде эмигриро вавших в США ученых. Среди первых комментаторов социологии Вебера выделяется О. Хинтце, уделивший особое внимание рабо там Вебера по социальной истории и государству, а также А. фон Шелтинг, анализировавший наукоучение Вебера. В теоретическом плане социология Вебера нашла развитие в работах А. Шутца, К. Маннгейма, а вне Германии в 30-е гг. — Т. Парсонса.
Шутц разработал теорию познания понимающей социологии, опирающуюся на феноменологию Гуссерля. Социология знания
364
История социологии
К. Маннгейма возникла не как ортодоксальное продолжение, а скорее как синтез веберовской социологии с другими подходами (наряду с неокантианством и феноменологией Гуссерля Маннгейм использовал также марксистские взгляды).
В США знание социологии Вебера долго ограничивалось поч ти исключительно текстом перевода «Хозяйства и общества», снаб женным комментарием Т. Парсонса. Парсонс, познакомившийся с социологией Вебера в 20-е гг. будучи студентом Гайдельбергского университета, по возвращении в США соединил ее с социологи ческими теориями Э. Дюркгейма и В. Парето, а также с неоклас сической экономической теорией А. Маршалла в синтетическую теорию социального действия под названием «волюнтаристская теория действия».
В послевоенной социологии можно выделить два основных подхода к научному наследию Вебера: ориентированный на те оретические разработки в социологии и на отраслевые социаль но-научные исследования. Социологическая теория долгие годы обсуждалась в контексте дискуссий о «большой теории», разра батываемой такими социологами, как Парсонс, Луман, Хабермас и др. В области отраслевых и прикладных исследований, ярким примером которых является социология организаций, наблюдается устаревание социологических исследований Вебера, которые обна руживают все меньшую связь с проблематикой современности.
В 90-е гг. большая социология обратилась к новому кругу вопросов, который обозначается понятием «социология пост модерна». При этом наблюдается, с одной стороны, нарушение сохраняемой прежде, по меньшей мере в области теоретической социологии, ориентации на историко-научную преемственность и систематику, а с другой — достаточно произвольное комбини рование различными блоками знания. В этой ситуации анализ ра бот классиков существенно теряет свое значение. В поле внима ния социологии попадают новые явления и проблемы, связанные, например, с осмыслением социально обусловленных процессов разрушения среды, привычных форм общежития и т.п. Введение в научный оборот таких понятий, как «общество риска», «реф лексивная модернизация» и др. (У. Бек в Германии, А. Гидденс в Великобритании), связано с проблемами и явлениями, которые почти не затрагивались в социологии Вебера или не могли затраги ваться: бесконтрольное развитие техники, компьютеризация пов седневной жизни, распад характерной для промышленного капи тализма классовой структуры, пересмотр роли науки и экспертов в
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
365
развитии современных обществ, противостояние богатого центра бедной периферии и т.д. Вебер оказывается здесь теоретиком фазы общественного развития, называемой «первой модернизацией». В этой связи говорят о необходимости исторической релятивизации и «ситуативной привязки» социологии Вебера, о границах ее ло кальной полезности в обществах, совершающих так называемую догоняющую модернизацию, и т.д.
Подводя итог, можно сказать, что на исходе столетия завер шился очередной цикл дискуссий о научном наследии Вебера, результатом которого стала констатация непреходящей ценности социологии Вебера как объекта историко-гносеологических ис следований, а также факта большого влияния его идей на развитие самых разных течений и направлений мысли в социологии, что и обеспечивает Веберу статус классика.
Литература
Произведения Макса Вебера
Weber M. Sozioogie, Wetgeschichtiche Anaysen, Poitik. Hiirg. von Johannes Winckemann. Stuttgart, 1968.
Weber M. Methodoogische Schriften. Studienausgabe. Einffihrung v. Johannes Winckemann. Frankfurt am Main 1968.
Weber M. Wirtschaft und Geseschaft, GrundriB der verstehenden Sozioogie. Hiirg. von Johannes Winckemann. Tubingen, 1976.
Weber M. Die protestantische Ethik. Bd. Munchen; Hamburg, 1978.
Weber M. Max Weber Gesamtausgabe. Hiirg. von Horst Baier, M. Rainer Lepsius, Wofgang J. Mommsen, Wofgang Schuchter, Johannes Winckemann. Tubingen, 1984 ff.
Weber M. Gesammete Aufsatze zur Reigionssozioogie, Band 1—3. 1988.
WeberM. Gesammete poitische Schriften. Munchen; Tubingen, 1988.
Weber M. Gesammete Aufsatze zur Wissenschaftsehre. Tubingen, 1988.
Weber M. Gesammete Aufsatze zur Sozia und Wirtschaftsgeschichte. Tubingen, 1988.
Weber M. Gesammete Aufsatze zur Sozioogie und Soziapoitik. Tubingen, 1924.
Биографические и библиографические работы о Вебере
Weber Marianne. Max Weber. Ein Lebensbid.
Baumgarten Ed. Max Weber — Wferk und Person. Dokumente. Tubingen, 1964.
Seyfarth C; Schmidt G. Max Weber Bibiographie. Eine Dokumentation der Sekundariteratur. Stuttgart, 1982.
Fugen H. Norbert. Max Weber. Reinbek, 1985
Рецепция Вебера в Германии
1. Bader Vei Michae, u.a. Einffihrung in die Geseschaftstheorie. Geseschaft, Wirtschaft und Staat bei Marx und Weber (2 Bande). Frankfurt am Main und New York, 1976.
366
История социологии
Breuer S.; Treiber, Hubert. Zur Rechtssozioogie Max Wfebers. Interpretation, Kritik, Weiterentwickung. Opeaden, 1984.
Hennis W. Max Wfebers Fragesteung, 1987.
Hennis W. Max Webers Wissenschaft vom Menschen. J.C.B.Mohr (Pau Siebeck), Tubingen, 1996.
Jaspers K. Max Wfeber. Miinchen, 1988.
Kocka J. Max Weber, der Historiker. Gottingen. 1986.
Lowith K. Max Weber und Kar Marx // Gesammete Abhandungen. Tubingen, 1960.
Mommsen W. Max Weber. Geseschaft, Poitik und Geschichte. Frankfurt am Main, 1974.
Mommsen W.; Schwentker W., Hrsg. Max Wfeber und seine Zeitgenossen. Gottingen, 1988.
Prewo R. Max Webers Wissenschaftsprogramm. Versuch einer methodischen NeuerschieBuug. Frankfurt am Main, 1979.
Rehberg K. Rationaes Handen as grossbiirgeriches Aktionsmode // Kiiner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziapsychoogie, 1979. 31. N 2. S. 199-236.
Rehbinder M; Tieck K.P., Hrsg. Max Wfeber as Rechtssoziooge. Berin, 1987.
Riesebrodt M. Ideen, Interessen, Rationaisierung: Kritische Anmerkungen zu F.H. Tenbrucks Interpretation des Wferkes Max Webers // Koner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziapsychoogie. 1980. 32. N 1. S. 111-1295.
Schuchter W. Aspekte biirokratischer Herrschaft. Miinchen. Pau List Verag, 1972.
Schuchter W. Die Entwickung des okzidentaen Rationaismus. Eine Anayse von Max Webers Geseschaftsgeschichte. Tubingen, 1979.
Schuchter W. Rationaismus und Wetbeherrschung. Studien zu Max Weber. Frankfurt am Main. 1980.
Schuchter W. Reigion und Lebensffihrung. Studien zu Max Wfebers Kutur- und Wferttheorie. Frankfurt am Main (2 Bande), 1988.
SchogenG. Max Weber. Miinchen, 1998.
Spronde W.M.; Seyfarth C. Hrsg. Max Weber und die Dynamik der geseschaftichen Rationaisierung. Stuttgart, 1981.
Stauth G.; Turner B.S. Nietzsche in Wfeber oder die Geburt des modeien Genius' im professioneen Menscnen // Zeitschrift fur Sozioogie. 1986.15. N 2. S. 81-94.
Tenbruck F.H. Die Genesis der Methodoogie Max Wfebers // Kiiner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziapsychoogie. 1959.11. S. 573ff.
Tenbruck F.H. Das Werk Max Webers // Kiiner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziapsychoogie. 1975. 27. S. 663-702.
Tenbruck F.H. Das Wferk Max Wfeber: Methodoogie und Soziawissens-chaften // Kiiner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziapsychoogie. 1986. 38. N 1. S. 13-31.
Wagner G.; Zippriant H., Hrsg. Max Webers Wissenschaftsehre. Interpretation und Kritik. Frankfurt am Main (2 Bande), 1990.
Weiss J. Max Weber Grundegung der Sozioogie. Miinchen, 1975.
Weiss, Johannes. Max Wfeber heute. Ertrage und Probeme der Forschung. Frankfurt am Main, 1989.
Winckemann J. Die Herkunft von Max Wfebers «Entzauberungs» —Konzeption // Kiiner Zeitschrift fur Sozioogie und Soziapsychoogie. 1980. 32. N 1. S. 12-53.
Рецепция Вебера в Британии и США 1. Abrow M. Max Weber. Construction of Socia Theory. Hounsmi, 1990.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
367
Andreski S. Max Weber. Insight and Errors. London, 1984.
Bendix R. Max Weber. An Inteectua Portrait. Berkeey et a. (University of Caifornia Presis), 1960.
Burger T. Max Weber. Theory of Concept Formation. Durham, 1987.
Coins R. Weberian Socioogica Theory. Cambridge, 1986.
ErdeyiA. Max Weber in Amerika. Wirkungsgeschichte und Rezeptionsgeschichte Webers in der ango-amerikanischen Phiosophic und Soziawissenschaft. Wien (Passagen— "fie:///erag"erag), 1992.
Huff Т.Е. Max Weber and the Methodoogy of Socia Sciences. New Brunswick, 1984.
Parsons T. The Structure of Socia Action. The Free Press, New York and London, 1937.
Whimster S.; Lash S., eds. Max Weber. Traditionaity and Modernity. London, 1987.
Рецепция Вебера в других странах
Mas M. Les moraes seon Max Weber. Paris, 1986.
Massot V.G. Max Weber у su sombra. Buenos Aires (2. ed.), 1986.
Onechowski M. Poytika wadza panownie w teorii Маха Webera. Warszawa, 1984.
Raynaud P. Max Weber et es diemmes de a raison moderne. Paris, 1987.
Rossi P. Max Weber. Otre o storicismo. Miano, 1988.
Segre S. Weber, Mosca, Pareto. Miano, 1985.
Weiss J. Max Weber heute. Ertrage und Probeme der Forschung. Frankfurt am Main (enthat eine Dokumentation der ausandischen Weber-Rezeption). Hg., 1989.
Теория общества Макса Вебера
Теория общества Макса Вебера* представляет собой комплек сное образование, в котором можно вычленить по крайней мере два крупных блока. Во-первых, это общая социологическая кон цепция общества, призванная продемонстрировать, что такое об щество в социологическом смысле слова. И во-вторых, это теория генезиса и функционирования капиталистического общества как конкретного исторического типа социального устройства.
Теория общества Макса Вебера самым существенным образом связана с его методологическими взглядами. Они определяются об щими положениями методологии наук о культуре, в которые входит и социология. Именно в рамках методологии Вебером создается представление о природе социального и способах его познания, без экспозиции которых невозможно воспроизвести и описать веберов-скую концепцию общества. В силу этого обстоятельства эксплика цию веберовской теории общества необходимо начать с изложения тех методологических позиций Вебера, которые представляются существенными для понимания его теории общества.
Методологические принципы, лежащие в основе теории общества М. Вебера
М. Вебер верен классической социологической традиции в том, что рассматривает социологию как отдельную науку, целью которой является получение конкретного знания о социальной действительности. Социология отличается как от метафизики и психологии, так и от права, утверждающего формальную точку зрения на действительность. Вебера интересует содержательный и объективный анализ социальной жизни. Социология является для него эмпирической наукой о действительном.
Однако на этом преемственность с предшествующей социо логической традицией заканчивается. Расхождение начинается с того, как Вебер отвечает на вопрос о задачах и целях социологии как науки.
Социология как понимающая наука
Задачей эмпирической науки, каковой, по мнению М. Вебера, является социология, не может быть создание обязательных норм
* В данном разделе не рассматриваются подробно те социологические воз зрения М. Вебера, которые освещаются в разделе «Социология Макса Вебера».
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 369
и идеалов, на достижение которых должна быть ориентирована со циальная практическая деятельность. Вебер отказывается от прису щей Просвещению веры в миссию социальной науки, призванной указывать цели общественного развития. В отличие от О. Конта, К. Маркса и Э. Дюркгейма Вебер ограничивает социологию как практическую науку. Социология не является теоретическим осно ванием для мировоззрения или идеологии, она не формулирует це ли социально-исторического развития и не требует их реализации, она лишь оценивает то, насколько рационально что-либо делает ся, или указывает, как это следует делать. Вебер требует разделять «опытное знание» и «оценочные суждения», социальную науку и социальную практику.
Наличие и власть ценностных идей и ориентиров в соци альной жизни на протяжении всей истории были и продолжают оставаться весьма значительными. Наука должна давать знания, которые помогут человеку понять значение того, к чему он стре мится, позволят ему осознавать те цели, которые его привлекают, в их взаимосвязи и значении. Сделать это можно посредством вы явления идей, лежащих в основе той или иной конкретной цели, посредством анализа ценностных суждений действующих субъ ектов.
Кроме того, научное рассмотрение оценочных суждений со стоит не только в том, чтобы способствовать пониманию постав ленных целей и лежащих в их основе идеалов, но и в том, чтобы научиться критически судить о них. Это критическое суждение должно состоять в проверке того, насколько в поставленной ин дивидом цели отсутствует внутренняя противоречивость идеалов и средств их реализации.
Однако Вебер постоянно подчеркивает, что судить о зна чимости этих идеалов и ценностей — это не дело эмпирической науки. Решение вопроса о причастности к каким-либо ценнос тям — личное дело каждого человека. Наука должна лишь довести до сознания человека тот факт, что всякое действие, как и бездейс твие, приводит в итоге к решению занять определенную ценност ную позицию. Сделать же выбор — это задача личного этического или мировоззренческого выбора каждого, а не проблема опытного знания. «Судьба культурной эпохи, — пишет М. Вебер, — «вкусив-Шей» плод от древа познания, состоит в необходимости понимания того, что смысл мироздания не раскрывается исследованием, ка ким бы совершенным оно ни было, мы сами призваны создавать этот смысл, что «мировоззрения» никогда не могут быть продуктом
370
История социологии
развивающегося опытного знания и, следовательно, высшие иде алы, наиболее нас волнующие, во все времена находят свое выра жение лишь в борьбе с другими идеалами, столь же священными для других, как наши для нас»1.
Эмпирическая наука, упорядочивающая эмпирическую дейс твительность, не может научить тому, что человек должен делать, она указывает только на то, что он может, что он хочет и как он может что-либо сделать. Научному исследованию прежде всего доступно рассмотрение используемых человеком средств для ре шения поставленной цели. Социальная наука оценивает лишь то, насколько рационально что-либо делается, она указывает, можно ли осуществить то или иное действие, а если можно, то как надо это делать. Она не определяет истинность целей и идеалов, не уста навливает их иерархию и не указывает на необходимость следовать тем или другим. В этом и состоит веберовский принцип свободы от оценки, который позволяет социологии не утратить своей научно сти и не стать основой какой-либо идеологии или масштабного социального проекта, претендующего на воплощение.
Расхождение с предшествующей социологической традици ей находит продолжение и в решении Вебером вопроса о природе социальной действительности. Для Вебера сфера социальной дейс твительности — это сфера смыслов и ценностей, а не сфера жест кой материальной необходимости, как, например, в марксизме или структурном функционализме органицистского типа. Социология, будучи эмпирической наукой, не является, однако, позитивной на укой, такой как физика, химия или биология. Социология — это одна из наук о культуре, она имеет дело со смыслами, значениями и ценностями, а не с природными объектами. «"Культура", — пишет Вебер, — есть тот конечный фрагмент лишенной смысла мировой бесконечности, который, с точки зрения человека, обладает смыс лом и значением»2.
Вебер формулирует трансцендентальную предпосылку всех наук о культуре. Она состоит в понимании того, что мы являемся людь ми культуры и обладаем способностью и волей, которые позволяют нам сознательно занять определенную позицию по отношению к миру и придать ему смысл. Каким бы этот смысл ни был, он ста новится основой наших суждений о различных явлениях совмест ного существования людей и заставляет нас относиться к ним как к чему-то обладающему значением.
1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 352-353.
2 Там же. С. 379.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 371
Формулируя трансцендентальную предпосылку наук о культу ре, Вебер определяет тем самым, во-первых, природу социальной реальности как сферы смыслов и осмысленного человеческого по ведения и, во-вторых, методологию социального познания как ме тод понимания. Позитивной разработке этих проблем Вебер пред посылает критику предшествующей социологической традиции.
Прежде всего Вебер подвергает критике точку зрения «натура листического монизма», как он называет методологическую пози цию естественнонаучного познания и предшествующей социоло гии, принявшей эту позицию. Для «натуралистического монизма» существенным в явлениях может быть только «закономерное», т.е. общее, а «индивидуальное», т.е. частное, может быть принято во внимание только в качестве иллюстрации к закону. Познание в рамках натурализма ориентировано на установление закономерных связей, к постижению и выявлению которых можно прийти по средством объективного (свободного от ценностей) и рационально го (свободного от случайностей) метода. Этот метод обеспечивает монистическую картину действительности в виде некоей «системы понятий, метафизической по своей значимости и математической по форме»1. Эта позиция, как подчеркивает Вебер, характеризует естественные науки со времен древних греков. Натуралистический предрассудок весь XIX век господствовал и в науках о культуре. Приверженцы этого предрассудка в науках о культуре исходят из того, что мы постоянно переживаем связи человеческих действий в их непосредственной реальности и поэтому можем, как они по лагают, прояснить их с аксиоматической очевидностью и открыть таким образом лежащие в их основе «законы». Формулирование непосредственно очевидных законов есть единственная, по их мне нию, форма познания, а построение системы абстрактных понятий и формальных положений, аналогичных тем, которые существуют в естественных науках, — единственное средство духовного гос подства над многообразием общественной жизни.
Вебер категорическим образом отвергает этот подход. Он счи тает абсолютно бессмысленной идею, будто целью, пусть даже от даленной, наук о культуре должно быть создание замкнутой систе мы понятий, в которой действительность можно будет представить в некоем окончательном членении и из которой она затем опять может быть дедуцирована. Это невозможно в силу смысловой и ис торической природы культурной действительности. Вебер пишет: «Бесконечный поток неизмеримых событий несется в вечность.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 384.
372 История социологии
Во все новых образах и красках возникают проблемы культуры, волнующие людей; зыбкими остаются границы того, что в веч ном и бесконечном потоке индивидуальных явлений обретает для нас смысл и значение, становится «историческим индивидуумом». Меняются мыслительные связи, в рамках которых «исторический индивидуум» рассматривается и постигается научно. ... Система наук о культуре, даже просто в качестве окончательной и объектив но значимой фиксированной систематизации проблем и областей знания, которыми должны заниматься эти науки, — бессмыслица. Результатом подобной попытки может быть лишь перечисление многих, специфически выделенных, гетерогенных и несовмести мых друг с другом точек зрения, с которых действительность яв лялась или является для нас «культурой», т. е. значимой в своем своеобразии»1.
В ситуации «хаотичности», текучести, подвижности, исто ричности и «многопричинности» культурной действительности единственным средством внести в нее определенность, «зафик сировать» ее является процедура отнесения к ценности, которая и становится основным средством познания в социальных науках, моделью каузального объяснения. Отнесение к ценности стано вится основным средством познания, поскольку в сфере культуры любое индивидуальное событие определяется множеством самых разнообразных причин, а в самих вещах, как подчеркивает Вебер, нет признака, который бы позволил вычленить из них единственно важную часть.
Порядок в этот хаос вносит только то обстоятельство, что ин тересной для нас и имеющей смысл и значение является в каждом случае лишь часть индивидуальной действительности, та часть, что соотносится с ценностными идеями культуры, которые мы в дан ный момент прилагаем к действительности. Только определенные стороны действительности, которым мы приписываем общее куль турное значение, представляют для нас познавательную ценность и являются предметом социологического объяснения. «Что стано вится предметом исследования, — пишет М. Вебер, — и насколько глубоко это исследование проникает в бесконечное переплетение каузальных связей, определяют господствующие в данное время и в мышлении данного ученого ценностные идеи»2. Отнесение дейс твительности к ценностным идеям, придающим ей значимость, выявление и упорядочение окрашенных этой значимостью компо1 Вебер М. Избранные произведения. С. 383.
2 Там же. С. 384.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
373
нентов действительности — это и есть социологическое исследова ние. Социологию интересует качественная окраска событий, к тому же в ней речь идет о роли духовных процессов, «понять» которые в сопереживании — совсем иная задача, чем та, которую решают естественные науки с помощью точных формул. Вебер считает, что интерпретирующее объяснение по сравнению с объяснением, ос нованным на наблюдении, отличается большей гипотетичностью и фрагментированностью полученных посредством «понимания» выводов, но тем не менее именно оно является специфическим методом социологического познания.
Отправным пунктом интереса в области социальных наук слу жит действительная, т.е. связанная с индивидом и его действием, структура окружающей нас социокультурной жизни в ее универ сальной связи и становлении. Любое функциональное, отправля ющееся от целого конструирование понятий, принятое в позити вистской социологии, служит лишь предварительной стадией ана лиза, польза и необходимость которого очевидны для Вебера, но собственно социологическое эмпирическое исследование всегда начинается с вопроса о том, какие мотивы заставляли и застав ляют отдельных «функционеров» и членов данного «сообщества» вести себя таким образом, чтобы подобное сообщество возникло и продолжало существовать. Такой подход естественным образом предполагает, что объектом исследовательского интереса не может быть некое целое, например класс, нация и т. п. Объектом интереса может быть только осмысленное индивидуальное, человеческое действие, соотнесенное с ценностными идеями.
Вебер, очевидно, практически зеркально переворачивает методологическую позицию в социологии в сравнении с естест вознанием и позитивистской социологией. Целью исследования является не нахождение общих законов, а понимание и объяснение индивидуального человеческого действия. Однако это не означает, что социология отказывается от цели выявления закономерностей социального мира или от построения каузальных связей. Вебер ра дикальным образом пересматривает принцип каузального объясне ния в социологии, а также само понятие закона.
Каузальное объяснение и понятие закона
М. Вебер разрабатывает принцип каузального объяснения социальных явлений в рамках своей теории понимания и смысла социального действия.
374 История социологии
Понимание, как было показано, представляет собой герме невтическую процедуру выявления индивидуального смысла со циального действия через отнесение к ценности. Общезначимый характер ценностей придает общезначимый характер действию. Действие становится тем самым культурно и социально значимым. Исследование приобретает объективный характер, поскольку вы явление того, на какую общезначимую ценность ориентировано действие, какая ценность или интерес (признаваемый другими в качестве значимого) лежат в основе действия, делают это действие понятным и каузально объяснимым. Выявить смысл социального действия — это значит выявить его причину, причинно объяснить его в рамках процедуры понимания.
Вебер разрабатывает теорию понимания как систематическую процедуру в социологии. В социологии, как в науке, предметом которой является осмысленное поведение, «объяснить» означает постигнуть смысловую связь, в которую включено или которую со держит доступное пониманию действие. Задача социологии, таким образом, состоит «в интерпретирующем понимании осмысленно ориентированных человеческих действий»1.
Слово «смысл» имеет у Вебера два основных значения: а) смысл может действительно предполагаться действующим ли цом или быть усредненным смыслом действия группы лиц; б) быть теоретически сконструированным чистым типом смысла, который субъективно предполагается гипотетическим действующим лицом или группой лиц.
Понимание этого смысла может быть непосредственным или объясняющим, т.е. интерпретирующим, вскрывающим смысло вые связи. Всякое объясняющее понимание, всякая интерпретация стремится к очевидности, которая по своему характеру может быть либо рациональной (логической или математической), либо эмо циональной и художественной. Очевидность первого рода присуща тому действию, которое доступно интеллектуальному пониманию в его осознанном и преднамеренном смысловом значении. Вторая очевидность присуща действию, постижение которого достигается путем сопереживания его эмоционального содержания и целепо-лагания.
Однако, несмотря на то что каждое толкование, или интер претация, стремится к ясности, оно не может в полной мере пре тендовать на выявление причинной обусловленности действия, его закономерности и всегда остается лишь вероятной гипотезой.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 607.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
375
Это означает, что процедура понимания должна быть дополнена и усложнена методами каузального анализа, близкими естествен нонаучным.
Вебер достаточно часто оговаривается, что различие между ес тествознанием и социологией не так уж фатально. Неприменимость или, наоборот, применимость количественных методов к качест венным социальным явлениям зависит только от того, «насколько узким или широким окажется понятие закона»1. Особая роль «ду ховных» мотивов не исключает процедуру установления извест ной статистически зафиксированной повторяемости явлений, т.е. установления правил рационального поведения. Он каждый раз подчеркивает, что целью социальных наук является не построе ние функционалистской картины социальной действительности, своеобразной «механики» или «химии» социальной жизни, а пос тижение социальной действительности в ее культурном значении и смысловой каузальной связи посредством выявления законосо образной повторяемости явлений.
Вебер, таким образом, предлагает новое понимание зако на и закономерного в применении к социальным явлениям. Продемонстрировать закономерность какого-либо явления озна чает продемонстрировать не только его понятность, т. е. осмыслен ность и общезначимость, но и его типичность. Закономерное — это осмысленное и типическое одновременно. Вебер пишет, что социо логическими закономерностями, или типами понятного действия, являются лишь такого рода статистические виды регулярностей, которые соответствуют субъективно понятному смыслу действия. Социологические «законы», продолжает Вебер, представляют со бой подтвержденную наблюдением типическую вероятность того, что при определенных условиях социальное поведение примет та кой характер, который позволит понять его, исходя из типических мотивов и типического субъективного смысла, которыми руко водствуется действующий индивид.
Вебер разрабатывает далее концепцию типического объясне ния, или объяснения посредством типа, обладающего в социологии такой же очевидностью для исследователя, как «закон» в естест венных науках.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 372.
376
История социологии
Учение об идеальных типах
Вебер предлагает рассматривать общие понятия не как цель и конец познания, а как средство и начало познания эмпирической действительности. Целью познания в науках о культуре, как это уже говорилось, является не общее, а конкретное, не аксиомати зированная система понятий, якобы отражающая реальность, а объяснение конкретной эмпирической действительности.
Вебер постоянно предупреждает, что ничто не может быть опаснее, чем коренящееся в натуралистических предубеждениях смешение теории и действительности. Это смешение возможно, во-первых, в форме веры в то, что в теоретических построениях зафиксировано «истинное» содержание, «сущность» социальной реальности; во-вторых, в виде использования этих понятий в ка честве прокрустова ложа, в которое втискивают социальную и ис торическую реальность; в-третьих, как гипостазирование «идей» в качестве стоящей за преходящими явлениями «подлинной» действительности, в качестве «реальных сил», действующих в ис тории.
Теория, ее понятия и суждения не совпадают с эмпирической действительностью и не отражают ее, но позволяют должным об разом мысленно ее упорядочить, типологизировать. Вебер разраба тывает концепцию идеально-типического объяснения как теорию идеальных типов.
Идеальный тип, указывает Вебер, — это мысленный образ, который сочетает определенные компоненты и процессы истори ческой и социальной жизни, сводя их в некий, лишенный внут ренних противоречий космос мысленных связей. По своему со держанию данная конструкция носит характер утопии, полученной посредством усиления определенных элементов действительнос ти. Идеально-типическое понятие — это средство для вынесения правильного суждения о каузальном сведении элементов действи тельности. Идеальный тип — не «гипотеза», он лишь указывает, в каком направлении должно идти образование гипотез. Он не дает изображения действительности, но предоставляет для этого адек ватные средства выражения.
Вебер выделяет следующие черты идеально-типических по нятий: а) идеальный тип — это мысленный образ, не являющийся ни исторической, ни тем более «подлинной» реальностью; б) иде альный тип — это не схема, в которую конкретное эмпирическое явление может быть введено в качестве частного случая; в) идеаль СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 377
ный тип по своему назначению — это идеальное пограничное по нятие, с которым действительность сопоставляется, сравнивается, для того, чтобы сделать отчетливыми определенные значимые ком поненты ее эмпирического содержания; г) идеальный тип — это конструкция, в которой на основе категории объективной возмож ности строятся связи, рассматриваемые нашей ориентированной на действительность, научно-дисциплинированной фантазией как адекватные.
Вебер разрабатывает также шкалу возможных идеально-ти пических понятий:
родовые понятия; идеальные типы; идеально-типические родовые понятия; идеальные типы этих идей; идеалы исторических персонажей; идеальные типы этих идеалов; идеалы, с которыми историк соотносит историю;
теоретические конструкции, пользующиеся в качестве ил люстрации эмпирическими данными;
историческое исследование, использующее теоретические понятия в качестве пограничных идеальных случаев.
В конце концов Вебер выделяет два основных типа идеально-типических конструкций: генетический идеальный тип, являю щийся средством выявления генетической связи привязанных к конкретному месту и времени исторических явлений, и чистый идеальный тип, являющийся социологической конструкцией, идеальной формой действия или явления, независимо от условий места и времени.
Базисным идеальным типом, используемым в социологии, является концепция социального действия. «Социальным» Вебер называет такое действие, которое «по предполагаемому действу ющим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него»1.
Именно это базовое идеально-типическое понятие веберов-ской социологии было положено им в основу концепции обще ства.
Понятие общества
Методологические утверждения Вебера, касающиеся приро ды общих понятий, которые являются результатом продуктивной способности нашего мышления, но которые не являются ни объ ективными сущностями, ни отражением таких сущностей, приво' Вебер М. Избранные произведения. С. 690.
378 История социологии
дят его к единственно возможной позиции: строить социологию исходя из рассмотрения индивидуального социального действия. «Понимающая социология, — пишет М. Вебер, — рассматривает отдельного индивида и его действие как первичную единицу, как "атом"»1. На этой «первичной единице» и строится вся веберовс-кая социология и ее понятийность.
Для понимающей социологии, интерпретирующей поведение людей, такие образования, как «государство», «ассоциация», «инс титут», «общество» и т. п., просто процессы и связи специфическо го поведения отдельных людей, так как только они являют собой понятных носителей осмысленных действий. В то же время соци ология не может игнорировать коллективные мысленные образо вания и пользуется ими как понятиями и терминами, подразумевая под ними только определенный тип поведения отдельных людей, конкретный или сконструированный в качестве возможного.
В силу этой методологической установки — рассматривать такие категории, как «общество», в качестве «категорий опреде ленных видов совместной деятельности людей»2 — Вебер выделя ет специфический тип действия, ведущего к объединению людей в общества — общественно-ориентированное действие. Основу общественно-ориентированного действия составляет другой тип действия — общностно-ориентированное действие, т. е. действие индивида, которое субъективно осмысленно соотносится с пове дением других людей.
Общественно-ориентированное действие или дейс твия, объединяющие людей в общество, — это, по Веберу, та кие общностно-ориентированные действия, которые отве чают трем условиям: во-первых, они осмысленно ориенти рованы на ожидания, которые основаны на установлениях; во-вторых, эти установления «сформулированы» чисто целера-ционально в соответствии с ожидаемыми в качестве следствия действиями обобществленно ориентированных индивидов; в-третьих, смысловая ориентация индивидов субъективно целе-рациональна.
Итак, объединение людей в общество возможно только при наличии соответствующего типа социального действия и при нали чии «определенных установлений», или «установленного порядка»-Главной чертой установленного порядка является, по Веберу, его «значимость», т. е. его способность ориентировать поведение; быть
2 Вебер М. Избранные произведения. С. 507.
3 Там же.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 379
значимым — служить образцом и воплощением смыслов. Вебер указывает при этом, что под «значимостью» социального порядка следует понимать нечто большее, чем простое единообразие соци ального поведения, обусловленное обычаем или констелляцией интересов.
«Порядком» называется содержание социальных отношений при том только условии, если они ориентированы на отчетливо определяемые максимы, ценности, нормы. Таким образом, фак тически социальный порядок — это совокупность значимых, или признаваемых, максим, ценностей и норм, на которые ориентиру ется поведение и которые тем самым составляют содержание этого поведения и обусловливают его типичность.
Вебер выделяет два базисных типа социального порядка: ус ловность (согласие) и право. Условность (согласие) — это такой тип социального порядка, который гарантирован возможностью внешнего порицания со стороны людей определенного круга в слу чае отклонения от этого порядка. К условности относятся такие специфические порядки, как нравы и обычай. Право — это такой тип социального порядка, который гарантирован возможностью внешнего принуждения, осуществляемого особой группой людей, в чьи функции входит охранять порядок или предотвращать его нарушение путем применения силы.
Фактически если попытаться соотнести концепцию социально го порядка у М. Вебера с социологической традицией, то становится очевидным, что «порядок» выполняет в его теории ту же функцию, что и концепция «структуры» в структурном функционализме и, различных системных теориях. Эта функция состоит в том, чтобы объяснить факт скоординированности индивидуальных действий, их взаимной увязанности, упорядочить их в систему социальных отношений. Различие состоит лишь в понимании природы «поряд ка» у М. Вебера и «структуры» у Спенсера, Дюркгейма или Маркса. Специфика веберовского подхода состоит в том, что «установлен ный порядок» не имеет «сущностно-субстанциального» характе ра, в отличие, например, от «социальных фактов» Э. Дюркгейма. Установленный порядок у М. Вебера имеет конвенциональную приро ду- Эта конвенциональная природа «порядка» связана с тем, что он проявляется как представление действующих индивидов о сущест вовании соответствующего порядка, на который они ориентируют свои действия. Конвенциональная природа порядка передается че рез понятие значимости, т.е. его способности ориентировать пове дение, быть осмысленным, обязательным, служить образцом.
380
История социологии
Для того чтобы еще более подчеркнуть нежесткость установ ленного порядка, его неоднозначность (в отличие от жесткости социальной структуры), его конвенциальную природу, Вебер вво дит понятие эмпирической значимости установленного порядка и отличает это понятие от идеального типа. Конвенционалистскую природу порядка и социальной действительности в целом при звано также передать и понятие шансов в качестве характеристики человеческого поведения. Шансы социального действия — это оценка вероятности того, что другие поведут себя в соответствии с конвенциональными установлениями. «Естественным выраже нием эмпирической «значимости», — пишет М. Вебер, — мы будем считать шанс на то, что ее установлениям «будут следовать». Это значит, что объединенные в общества индивиды в среднем с доста точной долей вероятности рассчитывают на «соответствующее» (в среднем) «требованиям» установленного порядка поведение других и сами в среднем также подчиняют свое поведение таким же их ожиданиям («соответствующее установленному порядку обще ственное поведение»)»1. Таким образом, решающим для эмпири ческой значимости целерационально функционирующего порядка является не то обстоятельство, что отдельные индивиды постоянно ориентируют свое поведение сообразно субъективно полагаемому ими смысловому содержанию, а то, какова вероятность того, что они этим установлениям будут следовать.
Из конвенциональной природы установленного порядка сле дует очень серьезный вывод, касающийся природы человеческих объединений. Если в структурной социологии, например у Маркса, общество существует до, после и независимо от индивида, в кото рое он вступает «независимо от своей воли и сознания», то у Вебера общество «сохраняется до той поры — и в той степени, — пока практически в релевантном масштабе так или иначе сохраняется в усредненно предполагаемом смысле ориентированное на его уста новления поведение»2. Тем самым вместо жесткого существования «объединения в общество» в реальности дана беспрерывная шкала переходов: от существования такого объединения до прекращения его, обусловленная эмпирической значимостью социальных по рядков, ориентирующих социальное поведение.
В зависимости от уровня эмпирической значимости Вебер подразделяет социальные порядки на два идеальных типа: формаль ные рациональные установления и неформализованные рациональные
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 514.
2 Там же. С. 513.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 381
договоренности. Они соответствуют таким эмпирическим типам порядков, как право и условность.
Эти два базисных типа порядка порождают то бесчисленное множество социальных объединений, которое Вебер объединяет в четыре основных типа: целевой союз; институт; союз; аморфные сообщества, основывающиеся на договоренностях.
Рациональным идеальным типом объединения в общество, или просто общества, Вебер считает «целевой союз», т. е. социальные действия с установлениями о содержании и средствах социальных действий, целерационально принятыми всеми участниками на ос нове общего согласия»1. Для того чтобы существовать как долго временное социальное образование, целевой союз должен отвечать определенным условиям. Эти условия выступают в качестве пред мета «соглашения» — в идеально-типическом рациональном вари анте целевого союза все обобществленно действующие лица субъ ективно однозначно обговаривают следующие условия: 1. Какие и в каких формах осуществляемые действия каких лиц («органов союза») должны считаться действиями союза и какой «смысл», т. е. какие последствия, это будет иметь для объединенных в союз лиц? 2. Должно быть определено, какие материальные блага и другие ресурсы доступны использованию в общих целях? 3. Какие органы союза будут этим распоряжаться и каким образом? 4. Что отдельные участники должны делать для целей союза и какие преимущества они получают от своего участия в деятельности союза. Какие дейс твия «требуются», «запрещаются», «разрешаются»? 5. Какими будут органы союза, при каких условиях и с помощью каких средств им надлежит действовать для сохранения установленного порядка, т.е. должен быть определен «аппарат принуждения».
Каждый индивид, участвующий в общественных действи ях, полагается на то, что другие участники союза (приближенно и в среднем) будут действовать в соответствии с установленным соглашением, и исходит из этого при рациональной ориентации собственного поведения.
Все указанные Вебером условия можно объединить в три группы: должны быть определены цели союза; органы союза и ре сурсы, подлежащие использованию в коллективных целях, а также условия их использования, в связи с чем в рамках органов союза Должен быть предусмотрен аппарат принуждения; общественные Действия индивидов с соответствующей системой норм и содер жанием, определяемой целями союза.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 515.
I
382 История социологии
Общество предстает как длительно существующее социаль ное образование, как образование, остающееся тождественным только в том случае, если, несмотря на смену входящих в него людей, идентичным остается порядок, т. е. соглашение относи тельно указанных выше положений. Действия, которые по своему усредненно предполагаемому смыслу свидетельствуют о наличии такого «соглашения», Вебер и называет действиями, объединяющи ми в общество.
Кроме целевого союза к объединениям, создающимся на ос нове формального рационального порядка, относится институт. Институт — это такое общественное объединение, в котором поведение его участников, как и в целевом союзе, рационально упорядочено в своих средствах и целях принятыми установлени ями, но участие в котором не покоится на рациональной догово ренности с каждым участником, а предопределено его рождением и воспитанием. Такого рода сообщества характеризуются тем, что, во-первых, в отличие от целевого союза добровольное вступление заменено в них зачислением на основе объективных данных безот носительно к желанию зачисляемых. Во-вторых, тем, что в отличие от аморфных сообществ, основывающихся на согласии, институты обладают рациональными установлениями и аппаратом принуж дения. Примером институтов для Вебера является такой институт политического сообщества, как «государство», и такой институт религиозного сообщества, как «церковь».
Вместе с тем только в идеально-типическом случае в объеди нении изначально присутствуют все конституирующие целевой со юз или даже институт моменты: общие цели, соглашение по поводу общих правил и собственные органы союза. В действительности, как уже было сказано, существует целый спектр объединений — от устойчивого социального образования до «объединения в общество по случаю», и очень многие современные устойчивые объединения возникают из объединения по случаю. Например, государство, как считает Вебер, возникает из объединения по случаю общей охо ты или защиты от врагов. Историческое развитие превращает эти временные образования путем создания соответствующих органов управления в устойчивые.
Существуют образования, которые, однако, не имеют целера-ционально принятых по совместному соглашению установлений, тем не менее они носят устойчивый, хотя и аморфный, характер и функционируют так, будто подобные установления существу ют, а их специфический характер обусловлен смыслом действий
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 383
участвующих в объединении индивидов. Примером таких объеди нений является рынок, языковая общность. Такого рода объеди нения основаны на порядке, который Вебер называет согласием или условностью.
Согласие является специфическим типом социального по рядка. Согласие — это не система формальных целерациональных установлений, какие мы имеем в идеально-типическом объеди нении целевого союза. Согласие — это рациональная договорен ность, функционирующая конвенционально, но не формально. Специфика согласия как основы устойчивого объединения состо ит, по Веберу, в том, что именно в этих объединениях речь идет о вероятностном расчете социального, или общностного, действия. Вебер считает, что к категории действий, основанных на согла сии — чрезвычайно распространенном в обществе типе поряд ка, — относятся лишь те, которые основывают свою ориентацию на шансах согласия. Шансы же выражают оценку вероятности то го, что другие индивиды будут вести себя в соответствии с нефор мализованной рациональной конвенцией — согласием.
Анализируя согласие, Вебер подчеркивает, что действия на основе согласия еще не обязательно являются «солидаристски-ми». Общественные действия никоим образом не исключают и не противоречат тем общественно связанным действиям, которые именуются борьбой, т.е. стремлением противопоставить свою во лю другой, сопротивляющейся ей. Борьба потенциально присуща всем видам общественно связанных действий и является лишь ва риантом действий, ориентированных на такой тип порядка, как согласие.
К объединениям, основанным на согласии, относится прежде всего такого типа объединение, как союз. Союз — это объединение, образуемое действиями, ориентированными не на формальные установления, а на согласие. Оно отвечает следующим условиям. 1. Зачисление в него участников происходит по общему согласию без специально предпринятых с их стороны действий. 2. Несмотря на отсутствие социально созданных установлений, социальные лица (обладающие властью) устанавливают по общему согласию действенный порядок поведения для членов союза. 3. Эти социаль ные лица — носители власти — сами или через других лиц готовы в случае необходимости осуществить принуждение по отношению к лицам, нарушающим принятый порядок. К союзам достаточно Жесткого типа принадлежат, по Веберу, семейные сообщества, ре лигиозные общины, состоящие из «пророка» и учеников.
384 История социологии
В современной цивилизации деятельность союзов хотя бы частично упорядочена посредством рациональных установлений и это делает различия между союзом и институтом недостаточно определенными, тем более что и институтов чистого типа достаточ но немного. Обычно институт — это частично рационально упо рядоченный союз. Институт возникает в сфере «союзной деятель ности» чаще всего через возникновение и формализацию новых установлений, т. е. замены согласия на формально-рациональные установления, которое происходит, по Веберу, преимущественно насильственным образом.
По мнению Вебера, большая часть всех наблюдаемых уста новлений, как в рамках институтов, так и в рамках союзов, воз никла не на основе договоренности, а в результате насильственных действий. Люди и группы людей, способные по какой-либо при чине влиять на общностные действия членов института или союза, направляют их в нужную им сторону, основываясь на «ожидании согласия». Шанс на то, что существует эмпирически значимое со гласие, тем более вероятен, чем в большей степени можно рассчи тывать на то, что повинующиеся повинуются по той причине, что они субъективно рассматривают власть господствующего индивида как легитимную. Господство, пишет Вебер, покоится на согласии, признающем его легитимность, и является важнейшей основой ед ва ли не всей деятельности союзов. Вебер называет три типа гос подства, различающиеся по основанию легитимности: традицион ное (авторитет «вечно вчерашнего», нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение); хариз матическое (авторитет личного дара); легальное господство (обя зательность легального установления и деловой компетентности, обоснованной рационально созданными правилами).
Все эти типы объединений и власти, а также лежащих в их основе порядков существуют в действительности одновременно и взаимопроникающим образом. Нет резких границ между дейс твиями на основе согласия и общественным поведением на основе формального порядка между союзами и институтами, между целе выми союзами и институтами. Повсюду, где целерационально уста навливается порядок, всегда присутствует объединение в общество, но одновременно едва ли не в каждом общественном объединении среди его членов складывается поведение, выходящее за преде лы его рациональных, формально заявленных целей. Речь идет о конвенциональных предписаниях неформализованного характера, т. е. о согласии. В результате эмпирическое, или действительное,
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 385
общество предстает у Вебера как бесчисленное множество объеди нений — целевых союзов, институтов, союзов, основывающихся на формальных установлениях или согласии, взаимопереплетаю-щихся между собой и трансформирующихся друг в друга.
Основные механизмы развития общества
Составной часть веберовской концепции общества являет ся теория социального развития и изменения. Именно в рамках теории общества им разрабатываются основные механизмы его трансформации.
Главным таким механизмом является механизм рационализа ции. Рационализация, или, как Вебер еще называет этот процесс, расколдовывание мира, — это процесс уменьшения магических, аффективных, традиционалистских содержаний социальных по рядков и действий и увеличение и усиление их рационального со держания. Именно через этот процесс раскрывается историческое развитие общества. Он является магистральным и объединяющим принципом, который позволяет систематизировать и объединить веберовскую теорию исторического развития в целом и его исто рию общества.
Процесс рационализации охватывает все сферы социального действия, все порядки, ориентации и все социальные объединения. Рационализируется социальное действие — от традиционного типа к целерациональному; рационализируются порядки — от согласия и условности к праву; рационализируются типы господства — от традиционного и харизматического к легальному; рационализи руются типы общественных объединений — от объединения по случаю к союзу, институту и целевому союзу.
Кроме механизма рационализации Вебер называет второй, не менее важный механизм социального развития общества — меха низм рациональной дифференциации, ведущий к рациональной организации общества. Механизм рациональной дифференциации связан с увеличением сфер действия и количества содержатель ных порядков, на которые ориентируются социальные действия, и практически аналогичен механизму увеличения «кругов общения» У Г. Зиммеля.
Каждый человек, указывает Вебер, постоянно участвует в мно гочисленных и самых разнообразных сферах действий — общнос-тных, основанных на согласии, общественных. Его социальное Поведение может теоретически в каждом данном своем акте соот 386
История социологии
носиться со сферой чужого поведения и с другими объединения ми. Чем многочисленнее и многообразнее сферы и образования на которые «индивид рационально ориентирует свои действия, тем дальше заходит «рациональная дифференциация общества, и чем более "обобществленными" становятся по своему характеру его действия, тем большей степени достигает «рациональная ор ганизация общества»1. Анализируя историческое развитие, Вебер фиксирует, что в целом в рамках доступного нашему обозрению исторического развития можно констатировать все увеличиваю щееся количество целерационально упорядоченных действий на основе согласия посредством формализованных установлений и все большее преобразование союзов в целерационально упорядо ченные институты.
Вебер осуществляет построение содержательной социологи ческой теории капиталистического общества, опираясь именно на механизм целерационального упорядочения социальных действий и порядков и механизм рациональной дифференциации, на дви жение от союзов, в качестве основной организационной формы, к институтам.
Теория капиталистического общества
Теория капитализма, как содержательная концепция обще ства, у М. Вебера жестко связана с его методологической кон цепцией общества. Капитализм возникает и существует как со вокупность содержательно специфических социальных и хозяйс твенных действий и порядков. Он возникает в результате общего исторического процесса рационализации социальных порядков и дифференциации сфер социального действия. Рационализация социальных порядков являет собой общий процесс «расколдовы вания» мира, ослабление харизматического и традиционного на чал и возобладания правового. Прогрессивно дифференцируется и рационализируется сфера хозяйственной деятельности; сфера государства и права; сфера гражданского общества с присущей ей специфической системой социальной стратификации и гражданского права; сфера рациональной науки и техники; сфера рациональной нравственности, заменяющей нравственность традиционную и религиозную.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 532.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 387
Предварительные методологические замечания
Здесь следует остановиться на одном, важном для понимания веберовской теории капиталистического общества, методологи ческом моменте. Напомним, что специфичность познавательной цели любого исследования в области социальных наук состоит, по Веберу, в том, чтобы выйти за рамки исследования, ориентиро ванного на познание чисто формальных норм социальной жизни и пробиться к пониманию действительности.
В соответствии с этой позицией и свою теорию капитализма, как и социологию в целом, Вебер строит как науку о действитель ном, а не как о формальном, как науку эмпирическую и об эм пирическом, а не формальную и о формальном. Социология как формальная наука необходимо должна была бы сосредоточиться на изучении нормативной жизни общества, т. е. на изучении пра вовых и конвенциональных норм. Вебер же стремится пробиться к действительности как живой и вечно меняющейся реальности. Для того чтобы «ухватить» эту живую и вечно меняющуюся дейс твительность, этот «вечный поток жизни», он предлагает такой специфический взгляд на нее, как экономика, или хозяйство. «Социальная» точка зрения, т. е. изучение связи между людьми, позволяет с достаточной определенностью разграничить научные проблемы и вычленить собственно социологические лишь в том случае, если эта точка зрения характеризуется каким-либо осо бым содержательным предикатом»1. Таким предикатом для соци ологии является, по Веберу, социально-экономический. Именно хозяйственная или экономическая точка зрения «обеспечивает», по Веберу, «наиболее адекватную перспективу» для социологии. Именно экономика становится главным фоном и коррелятом со циальной жизни.
Тот факт, пишет Вебер, что наше физическое существование и в равной степени удовлетворение наших самых высоких идеальных потребностей наталкивается повсюду на количественную ограни ченность и недостаточность внешних средств, приводит к тому, что Для их удовлетворения требуется планомерная подготовка, работа, объединение в общество. Изначальная потребность объединения в общество для решения задачи выживания становится тем фунда ментальным основанием, которое задает базисный смысл и зна чение социальной действительности.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 364.
I
388 История социологии
Все социальные явления — это явления экономически реле вантные, или экономически обусловленные. Экономическая реле вантность, или обусловленность, является специфической харак теристикой социального, фактов, проистекающих из объединения индивидов в общество. Поэтому при рассмотрении любого исто рически-конкретного типа общества Вебер выбирает «хозяйствен ный принцип»: взгляд на общество с точки зрения хозяйственной деятельности индивидов.
Следует, однако, особо подчеркнуть, что Вебер отказывается от мнения, будто всю совокупность явлений культуры можно деду цировать из констелляций «материальных» интересов в качестве их продукта или функции, как это предлагается «материалистическим пониманием истории». Тем не менее он подчеркивает, что «ана лиз социальных явлений и культурных процессов под углом зрения их экономической обусловленности и их влияния был и... останет ся на все обозримое время творческим и плодотворным научным принципом»1. В связи со сказанным не случайным представляет ся и само название главного социологического труда М. Вебера — «Хозяйство и общество».
Капиталистическое общество
Концепция капитализма строится М. Вебером на основе ана лиза определенных черт крупной промышленности. В результате конструируется «идеальный тип» капиталистического хозяйства и утопия капиталистической культуры, т.е. культуры, где господству ют только интересы реализации частных капиталов»2.
Капитализм, по Веберу, в тех или других формах существовал во все периоды человеческой истории, но капиталистический спо соб удовлетворения повседневных потребностей присущ только Западной Европе и притом лишь со второй половины XIX столетия. Начатки капитализма в предшествующие эпохи являются лишь его предвестниками, а немногие капиталистические предприятия XVII в. могли бы быть вычеркнуты из тогдашней хозяйственной жизни, не вызывая в ее течении разрушительных перемен.
Формы хозяйствования, создаваемые в древности, средневе ковье и в раннее новое время, являют, по мнению Вебера, различ ные формы нерационального капитализма. К нерациональным видам капитализма Вебер относит капиталистические предприятия с це1 Вебер М. Избранные произведения. С. 365.
2 Там же. С. 390.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 389
лью откупа, с целью финансирования войн, авантюристический, торговый, ростовщический, спекулятивный капитализм. Все эти формы капитализма базируются на военной добыче, налогах, до ходах по должности, должностных злоупотреблениях, на взимании и людской нужде.
Историческое развитие, указывает Вебер, вплоть до XVIII в. шло в направлении все большего и большего уменьшения свобод для рынка: аренда казенных имений всюду заменялась наследс твенным владением, откупщиков сбора налогов всюду заменяли финансовые чиновники, вместо свободной сдачи государственных подрядов предпринимателю создавались принудительные трудо вые повинности подданных, классы делились на профессиональ ные группы с наследственно закрепленным занятием, на которые возлагались государственные тяготы с круговой порукой. Вообще все население наследственно прикреплялось либо к занятию и ремеслу, либо к клочку земли, росло количество государственных повинностей и работ. Принцип общинности и круговой поруки, рост государственных повинностей и сыска, наследственное при крепление к занятию — все это препятствовало развитию капита лизма. Рациональному капитализму, т.е. свободному рыночному развитию, не находилось места.
Рациональный капитализм формируется только тогда и там, где возникают условия для существования свободного рынка, свобод ного обмена, купли и продажи деятельностей, товаров и услуг. Он является тем более рациональным, чем более опирается на массо вое производство и массовый сбыт.
Свое исследование рационального капитализма Вебер ведет по четырем направлениям. Он выявляет, во-первых, закономер ности становления экономики капитализма. Во-вторых, станов ление социальной сферы капитализма — гражданского общества и соответствующей системы социальной стратификации. В-третьих, становление национального государства и рационального права. В-четвертых, процесс рационализации духовной жизни и станов ление новой рациональной капиталистической этики.
Все указанные сферы при этом не объединены причинно-следственной системой отношений, они находятся в отношении соотнесенности друг с другом. Фактически основные идеи и тео ретические схемы становления и функционирования капиталисти ческого общества изложены Вебером соответственно в четырех его Работах: «История хозяйства», «Город», «Политика как призвание и профессия», «Протестантская этика и дух капитализма». Во всех
390
История социологии
четырех работах продемонстрирован процесс становления капита лизма как процесс рационализации всех сторон экономической, социальной, политической и культурной деятельности.
Экономика капитализма. Вебер дает следующее определение экономики капитализма: «Капитализм имеется налицо там, где производственно-хозяйственное удовлетворение потребностей некоторой группы людей, независимо от рода этих потребностей, осуществляется путем предпринимательства; специально-раци ональное капиталистическое производство есть производство на основе капиталистического расчета,... т. е. ведет счетный контроль своей доходности посредством новой бухгалтерии и составления баланса»1. Эпоха же может быть названа типично капиталисти ческой лишь в том случае, когда удовлетворение потребностей капиталистическим путем совершается в таком объеме, что с уничтожением этой системы перечеркивается сама возможность их удовлетворения вообще. Говоря о причинах становления раци онального европейского капитализма, Вебер указывает, что он не был вызван к жизни ни увеличением народонаселения, ни прито ком благородных металлов. Не имели значения для его возникно вения и причины географического характера, такие, как близость к Средиземному или другим морям. Капитализм, согласно Веберу, возник в лежащих внутри страны индустриальных городах, а не в приморских торговых центрах Европы.
Колониальная политика XVI-XVLII столетий также оказала незначительное влияние на становление капитализма как хозяйст венной сферы. Вебер фиксирует, что приобретение европейскими государствами колоний привело к накоплению в метрополиях ко лоссальных богатств. Возможность такого накопления богатства во всех без исключения странах опиралась на власть, прежде всего на государство. Однако, повлияв столь сильно на накопление состо яний внутри Европы и породив значительное количество богатых людей, живущих рентой, она лишь в незначительной степени со действовала развитию капиталистической организации промыш ленности. Вебер невысоко, в отличие от К. Маркса и В. Зомбарта, оценивает роль и влияние колониальной политики на развитие капитализма.
Потребности армии и стремление к роскоши также не игра ли в процессе становления капитализма особой роли. Позиция, например, Зомбарта, приписывающая армии главную роль в со здании спроса на капиталистическом рынке сбыта, представляет1 Вебер М. История хозяйства. Пг., 1923. С. 176.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
391
ся Веберу неправомерной. Уже в работе «Город» он отказывается, например, рассматривать греческие полисные и средневековые городские экономики, ориентированные на войну, в качестве про образов капиталистических экономик. Потребности армии, и это наблюдается как в европейских, так и в неевропейских странах, во все большей и большей степени удовлетворялись силами самого государства, учреждением государственных мастерских для произ водства предметов амуниции и вооружения. Капитализм возникает вне рамок армии и государства, хотя и не без их помощи.
Для Вебера главным фактором, способствовавшим форми рованию и расширению спроса продуктов капиталистической экономики, была скорее демократизация предметов роскоши, ко торая и представляла собой решительный поворот к капитализму, поскольку означала возникновение потребности в промышленном производстве, ориентированном не на войну и не на нерациональ ную спекуляцию, а на массовый товарный рынок. Фабричное про изводство изделий массового сбыта, демократизация потребления дали в свою очередь решительный толчок к реализации чисто ка питалистической идеи — получать прибыль путем удешевления производства и понижения цен. Вебер пишет: «Не развитие капи тализма предшествовало понижению цен, но, наоборот, сначала относительно упали цены, а затем уже появился капитализм»1.
Стремление к предпринимательству, стремление к наживе, к денежной выгоде само по себе, также отмечает Вебер, ничего общего не имеет с капитализмом. Это стремление в равной ме ре наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, художни ков, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, посетителей игорных домов и у нищих. Безудержная алчность в делах наживы не тождественна капитализму и еще менее его духу. «Капитализм может быть идентичным обузданию этого иррационального стрем ления, во всяком случае, его рациональному регламентированию»2. Капитализм тождествен стремлению к наживе в рамках непрерыв но действующего рационального капиталистического предпри ятия в форме непрерывно возобновляющейся прибыли, в форме рентабельности. Там, где существует рациональное стремление к капиталистической прибыли, там соответствующая деятельность ориентирована на учет капитала, т.е. направлена на планомерное использование материальных средств и личных усилий для получе ния прибыли таким образом, чтобы конечный доход предприятия
1 Вебер М. История хозяйства. С. 176.
2 Вебер М. Избранные произведения. С. 48.
392
История социологии
превышал капитал, т.е. стоимость использованных материальных средств. Именно этот процесс и составляет основу рационального капиталистического предпринимательства.
Предпосылками, основами и характерными чертами капита листического хозяйства Вебер считает: 1) частную собственность на материальные средства производства, 2) свободу рынка, 3) ра циональную технику, 4) рациональное право, 5) свободу труда, 6) коммерческую постановку хозяйства. В дальнейшем привно сится еще один момент — 7) биржевые операции. Они приобрета ют особое значение, когда капитал выливается в форму свободно функционирующих ценных бумаг. К этому следует добавить, что неизбежными спутниками капиталистического хозяйственного по рядка уже в XIX в. стали экономические и социальные кризисы: хроническая безработица, голод, перепроизводство, политичес кая нестабильность и как результат — 8) появление рационального социализма. Необходимым условием развития капитализма стало 9) формирование организации информации и транспорта. В XIX в. средством распространения экономической информации стали газеты. Железные дороги вызвали не только в области общения между людьми, но и в хозяйственной жизни величайший из пере воротов, какие совершались в истории.
Современный капитализм органически связан с такой фор мой организации промышленного процесса, как фабрика. Вебер подчеркивает, что современная рациональная организация капи талистического предприятия немыслима без господствующего в современной экономике отделения предприятия от домашнего хозяйства, юридически оформленного разделения капитала пред приятия и личного имущества предпринимателя, с одной стороны, и тесно связанной с этим рациональной бухгалтерской отчетно сти — с другой. Отличительной чертой фабрики является также применяемая техника — паровая машина и общая механизация процесса труда. Специфическое качество этой техники заключа ется в том, что в отличие от предшествующих эпох, когда орудия труда служили человеку, на фабрике эпохи капитализма человек подчинен технике.
Становление технической части «проекта фабрики» было связано с тремя главными направлениями развития. Во-первых, уголь и железо освободили технику, а вместе с тем и возможность производства от рамок, связанных с применением органических материалов, прежде всего дерева (XV-XVIII вв.). Во-вторых, ме ханизация процесса производства благодаря применению паровой
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ
393
машины освободила его от подчинения органическим рамкам че ловеческого труда. В-третьих, при содействии науки производство освободилось от устаревших традиционных способов.
Кроме того, для становления такой новой формы производст венной организации, как фабрика, необходимо было использо вание рабочей силы, лишенной иных средств к существованию, кроме свободного найма. Фабрика - это, как подчеркивает Вебер, рациональная организация свободного труда в форме предприятия. Первоначально новая форма производства рекрутировала рабочую силу принудительными мерами. Примерами могут служить зако ны королевы Елизаветы в Англии. Другим источником рабочей силы были разорявшиеся мелкие ремесленные мастера. Однако государство принимало принудительные законодательные меры не только к рабочим, но к предпринимателям. Если в течение всех средних веков трудящемуся нередко самому приходилось сбывать на рынок свой продукт, то теперь законодательству приходилось защищать рабочего от навязывания ему функций сбыта и обеспе чивать ему денежное вознаграждение. Это радикальным образом изменило ситуацию и резко подстегнуло развитие рынка товаров и денег, создало основу для демократизации потребления и станов ления капитализма в целом.
Становление гражданского общества как социального строя капитализма. Становление гражданского общества, социальной стратификации, основных социальных групп и общностей Вебер связывает с развитием городской жизни. Роль городов в социаль ной истории, в истории культуры огромна. Развитие искусства, науки, религии, становление теологического мышления — все это становится и развивается, по мнению Вебера, именно в рамках города.
Вопрос о том, следует ли назвать данный населенный пункт городом, решают не пространственные его размеры, а соображения хозяйственного свойства. Город — это торговый и ремесленный центр. Город возникает как результат намерения «использовать в торговле земельную ренту», торговля имеет решающее значение Для возникновения города. В городе селились, чтобы торговать, заниматься ремеслом, получать земельную и денежную ренту. Город — это еще и крепость. Город — это местопребывание влас ти, в том числе и духовной. Но главное состоит в том, что город — это общинный союз, и именно таковым он предстает на Западе. Европейский город возникал прежде всего как союз для обороны, как объединение граждан, экономически способных организовать
394
История социологии
оборону, которые могли вооружаться, снабжать и организовать оборону собственными силами.
Существенным моментом, по мнению Вебера, в становлении гражданства как принципа членства в общинном городском сою зе явилось христианство. Христианство сыграло ключевую роль в уничтожении магии и проистекавших из нее разделений между племенами, родами, народами. Гражданство возникает как внепле-менной, внеэтнический, внеродовой принцип. Гражданское сооб щество складывается в качестве чисто социального образования.
Существенным моментом европейского города является фор мирование демократии как политической системы городского, т.е. гражданского, сообщества. Демократия требует, чтобы постанов ления города были обязательны лишь в тех случаях, когда плебеи принимают участие в голосовании. И главную роль в этом так же сыграло военное дело. Причина демократизации всюду носит чисто военный характер. Она заключается в появлении дисцип линированной пехоты (гоплитов в древности, цехового войска в средние века). Военная организация вела к победе демократии, так как массам давалось в руки оружие и тем самым они приобретали определенное политическое влияние.
Вебер делит историю гражданского общества на три этапа в соответствии с тремя историческими типами городов: анти чный, средневековый и город нового времени эпохи капитализ ма. Демократия античного города создала для сословия граж дан — горожан — военно-политическую монополию и разви лась в солдатский политический цех. Стремление к обогащению осуществлялось главным образом через войну и военную добы чу, а также посредством привилегий, извлекаемых из политики. Полноправным гражданином античности являлся землевладелец. Социальные отношения античного города, система социальной стратификации фундированы, как указывает Вебер, в поземель ных отношениях.
Средневековый город отличается прежде всего внутренней расчлененностью на цехи. Цеховая система — это фактически пер вая система социальной стратификации гражданского общества. В средневековом городе даже знатные фамилии должны были всту пать в цехи. Высшие цехи объединяли купцов, менял, ювелиров, т. е. предпринимателей, нуждающихся в значительных оборотных средствах, а также юристов, врачей, аптекарей, т. е. вообще людей с состоянием и образованием. За этими цехами следовали средние предприниматели, а за ними — рабочие.
.
ммам^^^ня
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 395
Средневековый город в эпоху господства цехов выработал в своей политике особое направление — городскую хозяйственную политику. Ее целью было сохранение условий заработка и дохода промышленного труда, препятствование конкуренции и разви тию крупного производства, подчинение окружающей сельской местности своим экономическим интересам путем установления привилегий и принуждения продавать и покупать только на рынке данного города.
Типичный гражданин средневекового города — купец или ремесленник, являющийся домовладельцем и платящий налоги. Однако социальные отношения средневекового города демонс трируют возрастание конфликта между торговым капиталом и ремеслом, развитие крупной промышленности и рост сословия подмастерьев как предшественников современного пролетариата. В цеховом городе господствует сословное неравенство, и основной тенденцией в развитии средневековых городов является стремле ние к равенству сословий и борьба за свободу.
Национальное государство. Становление свободного рынка и свободного гражданина осуществляется в рамках средневекового европейского города и является, как уже было сказано, главной тенденцией исторического развития. Однако главное условие и механизм этого процесса коренились не в самом городе. Оно, как считает Вебер, состояло в том, что в Новое время города подпали под власть складывающихся и конкурирующих между собой наци ональных государств, ведущих непрерывную мирную и военную борьбу за господство. Именно эта конкуренция создала условия для развития современного капитализма. Каждое государство стремилось привлечь к себе свободно обращающийся капитал, который диктовал свои условия этим государствам. Буржуазия как класс, как новая социальная группа, ставшая основой и мотором капиталистического развития, возникла из этой сложной констел ляции исторических событий и обстоятельств.
«Из вынужденного союза государства и капитала, — пишет М. Вебер, — возникло сословие граждан в национальном масш табе — буржуазия в современном смысле слова. Замкнутое наци ональное государство создает условия для дальнейшего существо вания капитализма, который сохраняется до тех пор, пока нацио нальное государство не уступит место мировому»1.
Вебер считает, что капитализм в качестве необходимого усло вия своего существования должен иметь рациональное государство.
1 Вебер М. История хозяйства. С. 212.
396
История социологии
Более того, только в нем и существует капитализм. Рациональное государство эпохи капитализма отличается правовыми основами управления, бюрократией как формой рационального управления (разделением чиновничества на отдельные ведомства, профессио нальной подготовкой чиновничества) и развитием рационального права — государственного, гражданского, коммерческого.
Формально-юридическая система отношений, ставшая осно вой рационального государства, сформировалась на основе при нятия Европой римского права. При этом Вебер подчеркивает, что сама по себе рецепция формального римского права средневеко вой Европой не является непосредственной причиной возникно вения капиталистических правовых систем. Все характерные для современного капитализма правовые институты хозяйственной деятельности отнюдь не вытекают из римского права; рентовые бумаги, долговые обязательства, военный заем возникли из гер манской правовой мысли; акция выросла из средневекового и нововременного права, древности она неизвестна; вексель создан арабским, итальянским, германским и английским правом; тор говое товарищество является продуктом средних веков; ипотека, официально регистрируемая и обеспеченная залогом, — институт средневекового, а не античного происхождения. Главным следс твием рецепции римского права было то, что оно приучило к фор мально-юридическому мышлению, что и дало старт появлению рационального государства в виде появления соответствующего корпуса управляющего чиновничества.
Разделение на ведомства и профессиональная подготовка чи новничества стали возможны только благодаря развитию городов и распространению христианства. Сословие городских граждан не могло разрешать торговые споры рыцарским поединком, а хрис тианство считало такой способ языческим и потому неправомер ным. И христианство, и городские граждане требовали опираться на рациональное судопроизводство и право, профессиональных юристов и адвокатов. Именно последние с их опорой на римское право приучили городское население к формально-юридическому мышлению, работающему, как машина, по заранее определенному плану и согласно формальным нормам, для которых обрядово-ре-лигиозные и магические соображения не играли никакой роли. Сочетание формально разработанного права с изучавшим это право чиновничеством, представляющим государство и обладаю щим на основе этого права техникой управления, стало не только юридической основой хозяйственной деятельности, но напрямую
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 397
содействовало развитию капитализма. Содействие рационально го государства развитию капитализма выражалось прежде всего в разработке соответствующей хозяйственной политики.
На Западе до XIV в. планомерную политику вели лишь города и церковь, государство отказывалось от вмешательства в хозяйс твенную жизнь, ограничиваясь лишь установлением пошлинной и финансовой политики, а также осуществлением политики обще ственного благосостояния, направленной на обеспечение населе ния продуктами продовольствия. Первые следы правительствен ной хозяйственной политики Вебер усматривает к XIV в. в Англии. Она вылилась в систему, которая стала известна как мерканти лизм. Меркантилизм — это возведенное в принцип государствен ной политики поддержание производства, это союз государства с капиталистическими интересами. Целью государства являлось укрепление его мощи, каковое достигалось, с одной стороны, пу тем увеличения государственных доходов, а с другой — путем по вышения налогоспособности населения, роста народонаселения и соблюдения торгового баланса. Вебер называет меркантилизм нерациональным капитализмом в силу того, что он основывает ся на фискальных и колониальных интересах, на государствен ных монополиях и носит сословно-монополистический характер, предполагающий разделение всего населения на сословия и их сохранение в неприкосновенности. Меркантилизм уступил мес то рациональному капитализму, основывающемуся на свободном рынке, однако он сделал свое дело — способствовал укреплению класса капиталистов.
Развитие капиталистического духа. Капиталистический дух — это не стремление к наживе. Было бы ребячеством думать, считает Вебер, что рационалистическая и капиталистическая эпоха отли чается более сильным стремлением к наживе, чем другие эпохи. В понятие капиталистического духа Вебер включает рациональный образ мысли, рациональный образ жизни и рациональную хозяйствен ную этику.
Все это подразумевает, во-первых, отказ от воспроизводства и поддержания традиции, от суеверного стремления сохранить все привычные способы деятельности, проистекающие из страха, что малейшее изменение в обычном ходе жизни вызовет враждебное Действие со стороны таинственных магических сил.
Во-вторых, речь идет о ликвидации деления морали на внут реннюю и внешнюю, деления контрагентов хозяйственной дея тельности на своих (родственников, соплеменников... и т.п.), в от ношении которых непозволительны взаимные Р^сче™' ^лу. в отношении которых возможна полная беззастенчив^ ^
чении прибыли. Одновременно с проникновением ст^ прибыли в хозяйство наблюдается стремление к его рационал ограничению в виде регулирующих норм. й церковью
В-третьих, речь идет об отказе от практикуемой ц^р средневековой хозяйственной этики, основывающейся у ^ ле «iustum pretium», т.е. требующем для каждого"^спра- существование и обеспечение этого права устанемте ведливой цены» и сдерживанием свободной конкур^ и веТСКОЙ В-четвертых, налицо формирование РаЦи^иЬ^агиИ и су- этики. Во все времена, считает Вебер, к уничто**ншомагивОДШЮ еверий и формированию рационального образа жизv ^
только одно средство - великое пророчество. Это явлен^ ^^_ не свойственно исключительно христианству,«u й является
ется в истории религий, и наиболее яркой егс' Ф?Рм^знь опре- аскетизм. Аскетизм означает твердое проведени первой
деленного строгого уклада жизни. Мон^^^^тельно рационально живущей группой людей, методичек Однако
стремящихся к одной цели - блаженной жизня^^^ толь- последовательно рациональный образ жизни огР*»™ жизНЬ ко рамками монашества. Попытки внедрить его г> ми У ^ встречали преграду в церковной практике покаяния в Р поведи и отпускания грехов. С этой «стемои^^^ мо- разделения мирской и монашеской морали, разл ль„о
ралью для всех и моралью для немногих избранных реш
порвала Реформация. Ал«чяния создала свои
Аскетизм стал светским, для чего Реформациясозд ^ ^ особые правила. Этими правилами было служение: у _
соединение с Богом через труд, через профессию ^Р ^ <<Ты ние. Вебер приводит в связи с этим ™™с™ое*^™11Й всЮ свою думаешь, что убежал от монастыря - нет, теперь, а*д жизнь должен быть монахом»'. Порицая наслаждение,^но н р^ шая отрекаться от мира, протестантизм задачей каждого считал подчинение себе внешних условии жизни <<гшизВание» Из этого мировоззрения и возникло понятие ip ^ («Beruf»). «В понятии "Beruf, - пишет Вебер, ^* с. выражение тот центральный догмат всех ПР°«"*™* м БогУ даний, ... который единственным средством стать^у д ^^ считает не пренебрежение мирской нравственностью
1 Вебер М. История хозяйства. С. 228.
СОЦИОЛОГИЯ ГЕРМАНИИ 399
монашеской аскезы, а исключительно выполнение мирских обя занностей так, как они определяются для каждого человека его местом в жизни; тем самым эти обязанности становятся для чело века его "призванием"»1. Это понятие дает оценку рационально поставленному капиталистическому предпринимательству как делу, угодному Богу. Оно, с одной стороны, успокаивало совесть предпринимателя, поскольку представляла его не собственником, но лишь управляющим теми благами, которые послал ему Бог; с ДРУГ0И — побуждало рабочих к труду. Нравственная безупреч ность отождествлялась с деловой честностью. «Такой могущест венной, бессознательно утонченной организации для обуздания представителей капитализма не было ни в одной другой церкви или религии», — пишет Вебер2.
Однако, подводя итог, Вебер фиксирует, что этот корень сов ременной экономической жизни уже умер. Хозяйственная эти ка, возникшая на почве аскетического идеала, лишилась своего религиозного обоснования. Надежда на награду в будущем пала, и на первый план выдвинулись всевозрастающие противоречия капитализма. Вместе с этим идеалом закончилась эпоха раннего капитализма и начался «железный век XIX столетия».
* * *
Таков в основных своих чертах образ капиталистического общества, созданный М. Вебером. Он остается верен своей мето дологии понимающей социологии, вскрывая и демонстрируя ста новление и функционирование капиталистического общества как процесс становления новых типов социального действия и норма тивно-ценностных порядков через процесс их рационализации. Результатом этого процесса стало формирование рационального капиталистического хозяйства во всей сложности его форм, про цессов и условий; складывание социальной организации капита листического общества с его основными экономическими класса ми (буржуазией и пролетариатом), статусными и политическими группами; становление рационального государства с присущими ему процедурами и нормами правового управления в форме ра циональной бюрократии; утверждение капиталистического духа в виде различных вариантов утилитарно-рационального жизненного поведения, включая рациональный социализм.
1 Вебер М. Избранные произведения. С. 97.
2 Вебер М. История хозяйства. С. 229.
400 История социологии
Основная литература
Вебер М. Аграрная история древнего мира. М., 2001.
Вебер М. История хозяйства. Город. М., 2001.
Вебер М. Критические исследования в области логики наук о культу ре // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 416-494.
Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произве дения. М., 1990. С. 707-735.
Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания // Там же. С. 345—415.
Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Там же. С. 495-546.
Вебер М. Основные социологические понятия // Там же. С. 602—643.
Вебер М. Политика как призвание и профессия // Там же. С. 345—415.
Вебер М. Предварительные замечания // Там же. С. 44-60.
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Там же. С. 61-272.
Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма // Там же. С. 273-306.
Вебер М. Социология религии (Типы религиозных сообществ) // Вебер М. Избранное. Образ общества. М, 1994. С. 78-308.
Вебер М. Социальные причины падения античной культуры // Там же. С. 447-468.
Вебер М. Теория ступеней в направлении религиозного неприятия мира // Там же. С. 7-42.
Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Там же. С. 43—77.
Дополнительная литература
Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991.
Громов И., Мецкевич А., Семенов В. Западная социология. СПб., 1997. С. 100— 140.
Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: Актуальные проблемы веберовского социологического учения. М., 1998.
Масловский М.В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная полити ческая социология: Монография. Н. Новгород: Нижегородский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского, 1997.
Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации. СПб.: Русский христианский гумани-тарний ун-т, 1998.
Кравченко А.И. Социология Макса Вебера: Труд и экономика. М., 1997.
Льюис Дж. Марксистская критика социологических концепций Макса Ве бера: Пер. с англ. М., 1981.
Макаренко В.П. Вера, власть и бюрократия: Критика социологии М. Вебера. Ростов н/Д, 1988.
Макс Вебер, прочитанный сегодня / Под ред. Р.П. Шпаковой. СПб.: С.-Пе-терб. гос. ун-т, 1997.
Ожиганов Э.Н. Политическая теория Макса Вебера: Критический анализ/ Латв. гос. ун-т им. П. Стучки. Рига, 1986.
Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. М., 1992.
Уроки Макса Вебера. М.: Московский городский педагогический ун-т. М., 1995.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
способностью к экономическим комбинациям и стремящиеся к Социологические идеи
Гаэтано Моски
Жизнь и труды
Гаэтано Моска — выдающийся итальянский социолог и политолог, юрист, государственный деятель. Известный италь янский исследователь его жизни и деятельности Э. Альбертони характеризует Моску как «типичного человека пострисорджи-менто1, поколения, которое возмужало после 1870 г.»2. Иначе говоря, речь идет о генерации молодых итальянских интел лектуалов, которая пришла на смену поколению идеалистов, боровшихся за национальное единство Италии и ее демокра тизацию, — поколению, воодушевленному идеями Мадзини и Гарибальди. В последующий период возникли другие горизон ты, связанные с появлением практических задач повседневно го обустройства новообразованного итальянского государства. Новое поколение было более реалистическим, трезвым и разо чарованно-скептическим.
Гаэтано Моска родился 1 апреля 1858 г. в Палермо, в семье небогатого почтового служащего дворянского происхождения. Семья имела пьемонтские корни. В 1881 г. Моска окончил уни верситет Палермо, где изучал право, и в 1883 г. защитил тезисы на тему «Факторы национальности» на звание лауреата (полно правного выпускника университета). После этого будущий ученый изучал в Риме «Дополнительный курс политических и админис тративных наук». В 1884 г. была опубликована его первая боль шая работа «О теории правления и парламентском правлении», где уже содержались все основные идеи Моски, была рассмотрена история государственных учреждений различных стран и народов, а также развернута критика парламентаризма с консервативных
1 Рисорджименто (от итал. U risorgimento, буквально — возрождение) — эпоха создания единого итальянского государства, начавшаяся в конце XVIII в. и завершившаяся в 1861-1870 гг.
2 Abertoni E. Gaetano Mosca. Storia di una dottrina poitica. Miano, 1978. P-11-12.
402
История социологии
позиций1. Книга ученого осталась, впрочем, почти не замеченной. В 1885-1886 гг. он преподавал конституционное право в универ ситете Палермо. В 1887 г. вышла в свет его работа «Современные конституции». В 1887—1897 гг. Моска служил ревизором (редакто ром протоколов заседаний) палаты депутатов парламента Италии. Эта работа позволила ему накопить содержательные наблюдения о политической жизни страны, о функционировании механиз ма итальянского конституционно-монархического государства и парламента. С 1888 г. Моска преподавал в Римском университете. Публикация в конце 18952 г. его главного труда «Основы поли тической науки»3 принесла ему известность в масштабах Италии и позволила выиграть по конкурсу место главы кафедры консти туционного права университета Турина, где он работал до 1923 г. В 1902-1904 гг. он преподавал также и политическую экономию. В 1902—1914 гг. Моска преподавал конституционное и админист ративное право в коммерческом университете «Луиджи Боккони» в Милане. Ученый всю жизнь занимался также политической пуб лицистикой и был весьма плодовит в этом качестве.
Добившись известности в качестве ученого, Моска об ратился к большой политике: в 1908 г. он стал депутатом ита льянского парламента, где занял консервативную позицию и прославился, оказавшись одним из двух депутатов, проголосовав ших против законопроекта о введении всеобщего избирательного права, против предоставления избирательного права женщинам. Исследователь творчества Моски — Э. Альбертони оценил его как «консерватора, идеологически связанного с ценностями мелкой и средней национальной буржуазии». С 1914 по 1916 г. Моска за нимал пост подсекретаря в министерстве колоний, а в 1919 г. был
1 А. Грамши указывал в своих «Тюремных тетрадях», что антипарламента ризм Моски был обусловлен его сицилийским происхождением. Сицилия — наи более отсталая (и во времена Моски, и ныне) территория Италии, куда во второй половине XIX в. буржуазным отношениям еще не удалось проникнуть в полной мере и потому здесь были сильны полуфеодальные, патриархальные отношения и, следовательно, распространены недемократические взгляды.
2 В литературе указывают и на 1896 г.
3 В отечественной литературе наиболее распространенным является бук вальный перевод названия произведения: «Элементы политической науки». Но итальянское «i eementi» значительно шире по своему значению русского «элементы». Его можно переводить на русский язык многообразно: как «элемен ты», «начала» «основы» и т.д. В контексте содержания книги, в которой ученый претендует на выдвижение основополагающих принципов построения науки об обществе, ее фундаментальных положений, представляется более адекватным вариант перевода «основы».
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
403
произведен королем Италии Виктором Эммануилом III в пожиз ненные сенаторы. Был членом сенатской комиссии по иностран ным делам и колониям, членом Высшего совета по народному об разованию, занимал ряд других ответственных государственных постов. Моска удостоился академических титулов: он был членом Национальной академии наук в Турине, Академии Линчей и т.д.
Моска занимал критическую позицию по отношению к фашизму. Если в начальный период жизни и творчест ва Моска критиковал парламентаризм, демократию, то пос ле прихода к власти фашистов в 1922 г. он начал высказываться в защиту парламентаризма. В 1923 г. вышло в свет значитель но дополненное, ставшее двухтомным, второе издание «Основ политической науки»1. С 1923 г. Моска преподавал в Римском уни верситете публичное право, а с 1925 г. — и историю политических доктрин и институтов. В 1925 г. выступил в сенате против предо ставления дополнительных полномочий главе фашистского пра вительства, т. е. против Муссолини, и вскоре после этого отказался от активного участия в большой политике, сосредоточившись на научно-преподавательской деятельности. В 1933 г. ученый опуб ликовал «Лекции по истории политических институтов и учений», представлявших собой анализ социологических и политологичес ких теорий, начиная с древневосточной мысли и кончая социаль ной философией Ницше и концепциями политического класса. В этом же году итальянский социолог, выйдя в отставку, оставил кафедру и покинул свой рабочий кабинет. Умер Моска 8 ноября 1941 г. в Риме.
Среди наиболее заметных произведений ученого следу ет указать также работы «Новая система социологии» (1898), «Аристократический и демократический принцип в прошлом и бу дущем» (1903), «"Государь" Макиавелли спустя четыре века после смерти автора» (1933).
Э. Альбертони подразделил научную деятельность Моски на три этапа. Первый — этап «открытой систематизации» (1880— 1890-е гг.), в это время происходит становление взглядов Моски. Второй — этап «научной системы», который развертывается после выхода в свет «Основ политической науки» в 1896 г. и продолжается до конца 1910-х гг., когда мысль ученого движется в рамках уже оформившейся концепции. Третий — этап «кодифицированной
1 Теорию «политического класса» Моска развивал всю жизнь. В третье издание, появившееся в 1939 г., автор также внес изменения, правда, незначи тельные.
404
История социологии
доктрины», охватывающий период 1920- 1930-х гг., когда Моска совершенствовал свою концепцию.
Предмет и метод социологии
На научное развитие Моски оказали решающее воздействие А. Сен-Симон, О. Конт, Г. Спенсер, Дж.С Милль, классики анг лийской политической экономии, К. Маркс. Сам Моска назвал в числе вдохновителей своей мысли, кроме того, И. Тэна, Т. Маколея, швейцарского историка и юриста К. Блюнчли, немецкого юриста Р. Гнейста.
Вопросы теории познания занимают важное место в теории Моски. Оба его наиболее важных произведения — «О теории правления...» и «Основы...» — начинаются с рассмотрения логи ко-методологических проблем науки. Социолог был безусловным приверженцем позитивистской парадигмы и оставался верным ей в течение всей своей научной карьеры. Максимально широкий опыт, формальная логика, отбрасывание любой мистики и ме тафизики были для него краеугольными камнями любой науки. Моска констатировал факт значительного отставания социальных дисциплин от естественных наук. Физика, химия, астрономия, география, геология, ботаника, анатомия, физиология достиг ли уровня научной зрелости, которая проявляется в накоплении истин, бесспорных и для тех, кто занимается этими науками, и для непосвященных в эти науки. Общественные науки — Моска делает исключение для политической экономии и отчасти для статистики — не располагают научно обоснованными и общепри знанными принципами и не подчинены научному методу, в них любое положение является дискуссионным. Более того, Моска полагал, что социальные дисциплины еще даже и не вступили в период научного развития. Причиной отставания социальных на ук является недостаточность базы наблюдений и трудности при обретения опытных данных. Все те, кто ранее писал об обществе и политике — Аристотель, Макиавелли, Монтескье, — не были знакомы с тем относящимся к различным странам и эпохам объ емом исторических фактов, изучение которого было необходимой предпосылкой для возникновения науки. Отставанию знания об обществе способствует и господство если не религиозных пред ставлений и суеверий, то метафизических положений. Если ра нее в социальных дисциплинах ссылались на сверхъестественные начала, то теперь — на априорные конструкции вроде народного
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
405
суверенитета. Априоризмом грешили, как полагал итальянский социолог, и видные социологи-позитивисты. Полностью разделяя методологию Конта, Моска вместе с тем критиковал многие его теоретические воззрения. Например, по поводу закона трех ста дий итальянский ученый считал, что религия, метафизика и пози тивизм, связываемые Контом с этими стадиями, не разделены во времени, а сосуществуют в любом обществе и в любом человеке. По мнению Моски, социологические взгляды Конта основаны на «посредственном знакомстве с всемирной историей»1 и являются навязыванием социальной действительности априорных конс трукций. Сложным было отношение Моски и к другому классику социологии — Г. Спенсеру. Итальянский социолог не принял, в частности, выделение Спенсером военных и индустриальных об ществ, считая эту классификацию слишком неопределенной и не соответствующей истории.
Чтобы избавить социальные науки не только от априоризма и метафизики, но и от идеологической предвзятости, от апологе тики по отношению к существующим общественным порядкам, Моска полагал необходимым полное преобразование их на осно ве экспериментального метода. Наука широко основывается на наблюдениях и опыте, обобщение которых позволяет установить бесспорные истины и на этом фундаменте сформулировать теоре мы, вначале простые, а потом сложные. Так устроена математика, которую Моска считал идеалом научного знания. Но одного опыта совершенно недостаточно (и алхимия, и астрология, и магия апел лировали к опыту), подчеркивал итальянский ученый, — необхо дим научный метод. Экспериментальный метод у Моски развер тывался как исторический, как обобщение исторических фактов, объемлющих всю историю человечества.
Наиболее объективными и универсальными из применяе мых в общественных науках в конце XIX в., наиболее близкими к идеалу, хотя и недостаточно научными, Моска считал метод географического детерминизма (от Геродота до Монтескье), ме тод биологического детерминизма, характерный для социаль ного дарвинизма, и метод расово-антропологической школы (Ж.-А. де Гобино, Л. Гумплович и т.д.). Итальянский ученый в своих «Основах политической науки» подробно рассмотрел эти методы и развернул против них систему довольно убедительных критических аргументов1.
1 Mosca G. Storia dee dottrine poitiche. Bari, 1964.
2 Mosca G. Eementi di scienza poitica. Bari, 1953. Vo. 1. Cap. 1.
406
История социологии
Лейтмотивом научного творчества Гаэтано Моски была идея создания новой социальной науки, которая интегрировала бы данные всех общественных дисциплин и необходимость которой, как полагал ученый, созревала в течение веков и созрела окон чательно во второй половине XIX в. Ее предметом должно стать исследование законов или стабильных тенденций, управляющих поведением людей, иначе говоря, законов и стабильных тенденций политического устройства общества. Социолог предложил назвать эту дисциплину «политической наукой» (a scienze poitica), пос кольку предложенное Контом название «социология» казалось ему недостаточно определенным и точным, применяемым к очень раз нородным по своему предмету и по уровню обобщения отраслям знания об обществе. Название дисциплины «политическая наука» является у итальянского ученого по сути синонимом социологии, поскольку для социологии Моски главным предметом интереса было политическое устройство общества. Поэтому Моска является социологом и политологом одновременно.
Чтобы стать наукой, знание об обществе должно преодолеть технологическое, прагматическое отношение к предмету познания. Моска подчеркивал отличие науки как знания законов, управля ющих жизнью предмета, от технологии, от умения использовать предмет. «Экономист высочайшей квалификации может быть ре ально абсолютно неспособным на то, чтобы нажить себе состоя ние, а банкиру, промышленнику, биржевому дельцу, которые, хотя и могут иметь некоторое представление об экономических законах, не нужно быть учеными, им удается достаточно хорошо делать свое дело, даже если они абсолютно не в курсе этих законов»1. Подобная же закономерность обнаруживается и в политике. Мыслители пред шествующих эпох, и в особенности Макиавелли2, рассматривали знание о политике преимущественно как практическое ремесло, как искусство править, приходить к власти и удерживать ее. Речь не шла о научных обобщениях. Переход социологии от донаучного, обы денно-технологического знания к уровню зрелой науки, исследую щей глубинные, существенные связи предмета, Моска связывал с разработкой проблематики «политического класса» как ядра любых социальных образований. Социолог полагал, что природа человека и общества в принципе неизменна, но допускал возможность оп1 Mosca G. La casse poitica. Miano, 1966. P. 4.
2 В глазах Моски автор «Государя» воплощал все черты донаучного уровня развития знания об обществе: 1) недостаточную эмпирическую основу; 2) техно- логизм, практичность и 3) присутствие априорных построений.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
407
ределенных позитивных реформ и изменений, чему и должна спо собствовать предложенная им дисциплина.
Итальянский мыслитель фактически считал, что дает начало социологии как науке. Более того, Моска был убежден, что после его трудов обязательным условием научности любой теории обще ства является признание в качестве главной социальной реальнос ти политического класса.
.
Теория политического класса
Теория политического класса является квинтэссенцией тео рии Моски. Именно благодаря ей ученый вошел в мировую науку и стал одним из основоположников итальянской социологии и современной политологии. Современный итальянский социолог Ф. Ферраротти пишет: «Фундаментальный вклад Моски состоит в формулировании концепции "политического класса"...»1.
Моска подверг критике общепринятые классификации ти пов государства — Аристотеля, подразделившего их на монархии, аристократии и демократии, и Монтескье, выделившего монар хии, деспотии и республики, — как донаучные и поверхностные, соответствующие обыденным представлениям. Власть в обществе не принадлежит монархам, аристократическим кланам или народу в целом. По мнению итальянского ученого, становящаяся наукой социология после обобщения огромного исторического материа ла и проникновения под покровы кажимости, останавливающие обыденное сознание непосвященных, устанавливает в качестве фундаментального закона бинарную стратификацию любого со циального организма, предполагающую существование правящего меньшинства и подчиняющегося ему большинства. Знаменитая формулировка, данная в самом начале второй главы «Основ поли тической науки», гласит: «Среди неизменных тенденций и фактов, обнаруживающихся во всех политических организмах, есть один, очевидность которого может быть легко установлена для всех: в обществах любого типа, начиная с более чем посредственно разви тых и с тех, которые едва достигли начал цивилизации, и вплоть до самых цивилизованных и могущественных, существуют два класса людей: правящие и управляемые. Первый, всегда немногочислен ный, осуществляет все политические функции, монополизирует власть и пользуется всеми ее преимуществами, в то время как вто рой, более многочисленный, управляемый и руководимый пер1 Ferrarotti F. La socioogia. Storia, concetti, metodi. Torino, 1966. P. 179.
408
История социологии
вым более или менее законно либо более или менее произвольно и насильственно, обеспечивает его, по крайней мере внешне, ма териальными средствами существования и всем тем, что необхо димо для жизни политического организма»1. Понятие политичес кого класса (a casse poitica) является основным в теории Моски. В качестве его синонима итальянский ученый использовал также выражения «правящий класс» («a casse dirigente»), «доминирую щий класс» («a casse dominante»), «управляющий класс» («a casse governante») и т.д.
Согласно Моске, политический класс отличается от управляе мого большинства, во-первых, организованностью, т.е. единством, сплоченностью и осознанием своих интересов. Моска отмечает, что сила организованного меньшинства абсолютно неодолима для любого индивида, представляющего неорганизованное подданное большинство. В то же время можно сказать, что меньшинство пото му и является организованным, что представляет собой меньшинс тво. Во-вторых, политический класс отличается материальным, в-третьих, интеллектуальным и, в-четвертых, моральным превос ходством над управляемым и неорганизованным большинством. Политический класс является основой любого общества и обуслов ливает степень цивилизованности народа. Природа политического класса определяет, каким будет политический строй — монархией, аристократической или демократической республикой. Монархи, аристократия, народ являются лишь инструментами и прикрытием его власти.
Состав политического класса зависит от степени разви тости (цивилизованности) общества, от исторической эпохи. Принадлежность к правящему классу на ранних этапах развития человечества связана с обладанием военной доблестью (i vaore miitare). И неудивительно, в начавшем формироваться обществе, для которого война является нормальным состоянием, военные заслуги особенно значимы: «Самые храбрые становятся вождя ми»2. Например, как пишет Моска, в Древней Руси в политичес кий класс трансформировались дружины князей. У всех народов, едва вступивших в круг цивилизации, политический класс сов падает с военным. Военный и политический класс становится исключительным собственником земли, которая является в эту эпоху главным средством производства. С развитием цивилиза ции, прогрессом экономики и, в частности, с увеличением ренты
1 Mosca G. Eementi di scienza poitica. Bari, 1953. fo. 1. P. 78.
2 Mosca G. Eementi di scienza poitica. Bari, 1953. Vo. 1. P. 88.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
409
происходит существенная трансформация политического класса общества — его главная характеристика уже не военная доблесть, а богатство. Правителями теперь становятся не сильные и храбрые, а богатые: прежде политическая власть создавала богатство, теперь богатство порождает власть. Моска отмечает, что все атрибуты и орудия власти, прежде всего известность, культура, специальные знания, обладание высокими постами в административной, во енной и церковной иерархии, богатым доступны в несоизмеримо большей степени, чем бедным. В качестве классического примера эффективного превращения богатства во власть Моска приводит современные ему США1, где деньги обеспечивают проведение из бирательных кампаний, подкуп должностных лиц, контроль над газетами и т.д. Реже вхождение в политический класс обеспечива ется религиозностью. Правящий класс в этом случае являет собой сообщество священников, жрецов (i sacerdoti). Они владеют спе циальными, необходимыми для жизни общества и управления им знаниями — юридическими и научными — и являются благодаря этому интеллектуальной элитой общества. Они монополизируют знания и методы их получения, препятствуя их распространению среди населения. Такой тип власти был характерен для Древнего Египта, Индии браминов, средневековой Европы. Правда, мо лодой Моска в «Теории правления... » придерживался несколько иной точки зрения: критериями отнесения к правящему классу он считал 1) военную доблесть; 2) богатство; 3) личные заслуги и 4) пра во рождения (наследование). Под личными заслугами итальянский мыслитель понимал приобретение специальных знаний, сопро вождаемое прохождением определенных контрольных процедур (экзаменов). Этот путь в правящий класс, как полагал итальянский социолог, был реализован в Китае мандаринов или современной ему Великобритании с ее бюрократией.
Наиболее распространенной в научной литературе и обыден ном словоупотреблении ошибкой в интерпретации понятия Моски «политический класс» является его отождествление с группой вы сокопоставленных политиков и чиновников. Моска имел в виду фактически господствующий класс (слой) общества. Социолог вы деляет экономическую, политическую и духовную формы господства. Различные общества отличаются друг от друга тем, какая из этих форм является определяющей и детерминирует два других измере ния. Каждой из форм соответствуют свои приоритеты: экономи ческой — богатство; политической — власть, сила; духовной — спеI ' Ibid. P. 89-90.
410
История социологии
циальные, жизненно важные для существования общества знания и духовные ценности. Формы взаимосвязаны и перетекают одна в другую. В зависимости от типа общества либо богатство обеспе чивает политическую и духовную власть (современное общество), либо власть и сила обеспечивают богатство и духовную власть (ан тичное и средневековое общество), либо духовная власть обеспечи вает политическую власть и богатство (теократические общества). Остенсивную дефиницию правящего класса ученый выдвинул в «Теориях правления», определив его через подробное перечисле ние представляющих его социальных слоев, — это бароны, клир, консулат корпораций средневековой Европы, бюрократия и знать Европы XVIII в., чиновники и так называемые «представители народа» демократических государств конца XIX в., мандарины в Китае, чиновничество («tchin») в России, самураи в Японии, круп ные собственники и капиталисты в Англии, poiticians в США1.
Рассмотрение господствующего класса у Моски в определен ной мере пересекается с подходом Маркса, который, безусловно, оказал в этом влияние на итальянца. Но для теории политического класса Моски существенно важным является упомянутый принцип перетекания одной из форм власти в другую: не только в совре менном обществе богатство порождает политическую и духовную власть, но и в средневековом обществе политическая и духовная власть создает богатство. У Маркса, как известно, экономическое господство предопределяет политическое и духовное доминиро вание. Для Моски, как и для Маркса, в капиталистическом обще стве решающим является богатство. Однако что касается докапи талистических обществ, то здесь позиция Моски близка позиции ПА. Сорокина, который, являясь одним из наиболее авторитетных исследователей социальной стратификации и социальной мобиль ности, рассматривал различные формы власти абсолютно изолиро ванно и отвлекался от ответа на вопрос, как взаимосвязаны статус в системе экономической стратификации, статус в системе поли тической стратификации, а также статусы в других системах стра тификации. Как представляется, рассмотрение форм господства в докапиталистических обществах как совершенно автономных, хотя (в случае Моски) влияющих друг на друга, является обшей ошибкой Моски и Сорокина. Независимость этих форм друг от друга была достигнута впервые только в современном, буржуазном обществе; для прежних эпох была характерна их слитость, сопря женность.
1 Mosca G. Sua teorica dei governi e su governo paramentare. Torino, 1958. P. 1 '•
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 411
Из предложенной Моской типологии измерений власти вы текает трехступенчатая типология истории: общества, где господс твует военная доблесть; общества, где господствует религиозность, и общества, где господствует богатство. Он зафиксировал совпаде ние развития цивилизации с движением от власти силы и религии к власти богатства. Но в общем вопросы типологии исторического раз вития общества мало интересовали Моску. Правда, накануне смерти в своих записках («Pensieri postumi») он заметил в духе Шпенглера: «Цивилизация — это организм, который обладает молодостью, зре лостью и старостью»1.
Политический класс, согласно Моске, не ограничивает ся фактическим обладанием властью. Он нуждается в мораль ном и юридическом обосновании и оправдании своей власти. Идеологический комплекс, выполняющий задачу легитимации власти правящего класса, Моска назвал политической формулой. Как указывал ученый, сложная иерархия гражданских и военных чиновников Римской империи оправдывала свои действия волей императора, римского сената и народа; политический класс хрис тианских стран правит от имени королей и императоров, являю щихся помазанниками Бога; политический класс мусульманских стран властвует от имени калифа, который считается наместником пророка; китайские мандарины управляют от имени сына неба — императора, власть которому вручена самим небом; а правящий класс современных ему США ссылается на волю избирателей. То, на какие основания — сверхъестественные или рациональные и позитивные — будет опираться политическая формула, зависит от степени цивилизованности данного общества, и в первую очередь от его правящего класса. Моска подчеркивает то обстоятельство, что политическая формула не является «вульгарным шарлатанс твом», изобретенным для того, чтобы держать массы в повинове нии. Она отвечает универсальной потребности социальной при роды человека и объединяет правящий класс и управляемых; все общие иллюзии действенно сплачивают общество. Моска, так же как и Спенсер, называет «божественное право королей» средневе ковой эпохи и «божественное право представительных собраний» Нового времени «великими суевериями» («grandi superstizioni») и отмечает, что без них управление обществом было бы невозмож ным. Очевидно, концепция «политической формулы» близка известному положению К. Маркса и Ф. Энгельса из «Немецкой
1 Mosca G. Cio che a storia potrebe inegnare. Scritti di scienza poitica. Miano, 1958. P. 732.
412 История социологии
идеологии», гласящему, что мысль господствующего класса есть господствующая мысль.
Важное место в социологической теории Моски занимает по нятие социального типа. Социальный тип — это общность людей, объединенных сходными чувствами, наклонностями, веровани ями и интересами, которые транслируются посредством внуше ния, мимезиса и воспитания. Социальный тип — это общность, образуемая благодаря единству территории, этнических, расовых характеристик, языка, психологии, образа жизни, базовых духов ных ценностей и т.д. Понятие социального типа довольно близко тому, что Ф. Теннис и М. Вебер называли «Gemeinschaft», т.е. ес тественно возникшей общностью, хотя эти понятия не совпадают полностью. Моска отмечает: «...человек чувствует, думает, любит и ненавидит в соответствии с окружением, в котором живет: бла годаря этому существуют христиане или евреи, мусульмане или буддисты, французы или итальянцы...» Принадлежность к соци альному типу более значима и существенна для людей, чем при надлежность к правящему классу или управляемому большинству. Представители одного и того же социального типа испытывают братство по отношению друг к другу и чувство превосходства по отношению к другим социальным типам. Поэтому конфликт между разными социальными типами сплачивает классы одного и того же социального типа: социально-типическая солидарность важнее классовой (итальянский ученый иллюстрирует свою мысль ссылкой на то, что в США белые рабочие не принимают в свои профсоюзы чернокожих и эмигрантов из Азии). Моска в связи с этим утверждает, что социально-демократический принцип ин тернационального сплочения пролетариата против буржуазии разных стран будет эффективен только для стран, принадлежа щих к одному социальному типу. Но в случае столкновения госу дарств Западной Европы со странами другого социального типа, например с Китаем, низшие классы европейских стран необходи мо объединятся со «своими» правящими классами. Социальный тип консолидирует политическое тело общества. Моска отмечает склонность социальных типов к экспансии, к ассимиляции одни ми социальными типами других. Вместе с тем в социальных орга низмах могут сосуществовать разные социальные типы. Нетрудно обнаружить, что концепция социальных типов Моски не лишена противоречий и недоработок.
Моска ввел в научный оборот понятие юридической защиты, т.е. совокупности социальных механизмов, «регулирующих дис СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 413
циплину морального чувства»1. Социолог имел в виду совокупность общественных норм, которые сдерживают эгоистические инстин кты, зоологический индивидуализм и тем самым поддерживают порядок. Юридическая защита определяется природой правящего класса и подчиняющегося ему большинства общества.
Моска уделил пристальное внимание механизму воспроиз водства политического класса. Для всех правящих классов ха рактерно стремление передать свои властные полномочия по на следству. В соответствии с мерой успешности этого стремления он выделяет общества, для которых характерно преобладание тенденции к консервации состава политического класса. Эту тен денцию социолог называл аристократической. Помимо обществ с ее преобладанием, существуют социальные образования, в которых господствует тенденция интенсивного обновления состава поли тического класса, т.е. демократическая тенденция. Абсолютизация аристократической тенденции ведет к замкнутости политических классов и, как следствие, к постепенной потере их членами своих качеств, дающих им возможность властвования, что предопреде ляет деградацию общества и его гибель. Ученый пишет об исто рических примерах этого рода: «... так пришла в упадок римская аристократия, оказавшись не в состоянии предоставлять коман диров для армии, чиновников для республики, губернаторов для провинций; так пришла в упадок аристократия Венеции, когда ее патриции более не командовали галерами и не проводили боль шую часть своей жизни в мореплавании, занятиях коммерцией и в битвах»1. Абсолютизация демократической тенденции таит в себе другую опасность — возможность размывания правящего класса, насыщения его элементами, не обладающими необходимыми для власти качествами, что также ведет к упадку политического клас са и возглавляемого им общества. Деградация правящих классов неизменно порождала необходимость и возможность их радикаль ного обновления.
Моска выделил два способа радикального обновления состава политических классов. Наиболее часто правящий слой обновляет ся в результате иноземных вторжений. В Древнем Египте, в Индии, Китае, Римской империи, странах Европы именно нашествия за воевателей приводили к низвержению старого и возникновению нового политического класса. Другой способ обновления — рево люции; его классическими примерами были Великая французс кая революция 1789—1794 гг. и Октябрьская революция в России
1 Mosca G. Eementi di scienza poitica. fo. 1. P. 165.
^
414 История социологии
в 1917 г. В любом обществе происходит борьба между правящим классом и теми, кто стремится во власть. Именно эта борьба, а не борьба рас (Гобино и Гумплович) и не борьба между индивидами определяет общественную реальность.
Анализируя политический класс, итальянский социолог пред ложил различать автократический и либеральный типы политичес кой организации или режима. Автократические режимы характе ризуются трансляцией власти от высших инстанций к низшим. В этом случае высший иерарх власти вручает властные полномочия нижестоящим персонам, те в свою очередь — нижестоящим по отношению к себе. Либеральные режимы отмечены трансляци ей власти от избирателей к назначаемым чиновникам. Примером режимов первого типа служат великие древневосточные империи, Римская империя, Византия, мусульманские государства, доко-лумбовы Мексика и Перу, западноевропейские государства с XVI по начало XIX в., Россия Ивана IV (Грозного), Петра Великого и Александра III. Либеральные политические режимы существовали в античных полисах, средневековых коммунах ганзейских горо дах, в итальянских городских республиках — Венеции, Флоренции, Генуи, в дворянской Польше. Автократические режимы более ус тойчивы, чем либеральные. Государствам с либеральной органи зацией грозит в силу предоставления избирательных прав наибо лее необразованным и некультурным слоям населения опасность распада и краха. Современные европейские государства мыслитель относил к смешанному типу.
Моска выделил два типа политических образований — фео дальный и бюрократический. Для первого характерно соединение всех управленческих функций — экономических, юридико-адми-нистративных и военных — в руках одних и тех же лиц. Государство состоит из маленьких, самодостаточных социальных агрегатов. Примером служит средневековая Европа, где, например, бароны были в своих феодах одновременно правителями, собственника ми земли, военачальниками и судьями. В бюрократическом госу дарстве происходит концентрация всех управленческих функций в руках центральной власти. Она изымает значительную часть бо гатства общества в виде налогов с производительных классов, что служит поначалу для поддержки военной организации общества, а потом для исполнения большего или меньшего числа гражданс ких функций. Общество тем самым становится бюрократическим, в нем растет число чиновников, выполняющих управленческие
1 Mosca G. Eementi di scienza poitica. Vo. 1. P. 102.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
415
функции за жалованье, получаемое от центральной власти или от местных органов власти. В бюрократическом государстве возни кает высокоразвитая специализация административных функций. Политическая, административная и военная иерархия в отличие от феодального государства подчинена строгой дисциплине. Моска замечает, что все государства европейской цивилизации являются в большей или меньшей степени бюрократическими. Главная черта бюрократического государства заключается в том, что военные и гражданские функции исполняются оплачиваемыми чиновниками. Яркий пример бюрократического государства — наполеоновская Франция. Рост бюрократизации, как полагал Моска, таит в себе опасность для общества, поскольку увеличение рядов бюрокра тии, затрат на ее содержание и соответствующий рост налогов может привести к истощению производительных классов и эмиг рации населения. Гипертрофия бюрократии была характерна для Древнего Египта, Римской империи, России XIX в. Примером почти абсолютной бюрократизации он считал Советскую Россию. На его взгляд, здесь из-за всесилия бюрократов была заторможе на всякая экономическая активность. В своей теории бюрократии Моска осуществил анализ, сравнимый с теорией бюрократии, раз вернутой М. Вебером в его фундаментальном труде «Хозяйство и общество».
Основательную систему аргументов Моска развернул про тив социологической теории К. Маркса и Ф. Энгельса1. На его взгляд, материалистическое понимание истории сводимо к двум положениям: во-первых, отношения между трудящимися и ра ботодателями зависят от уровня развития техники производства; во-вторых, политическая, религиозная и юридическая организа ция общества зависит от преобладающего типа экономической организации. Ученый считал, что первое положение содержит в себе долю истины, но абсолютизирует роль производства. Моска Указывал, что христианство способствовало исчезновению рабства, а гуманизм XIX в. — осуждению колониализма, что, на его взгляд, Доказывало существенное влияние моральных и идейных факторов на отношения в производстве. Мыслитель приводит и другой при мер: в середине XIV в. заработная плата наемных работников поч ти удвоилась благодаря увеличению спроса вследствие эпидемии чУмы. Еще большее количество аргументов, полагал итальянский социолог, можно привести против второго положения. Например, Римская республика трансформировалась в империю Октавиана
1 Mosca G. Storia dee dottoine poitiche. Bari, 1964. P. 264-271.
416
История социологии
Августа, а Франция XVII в. — в абсолютистское государство не в силу изменений в технике производства, а в силу политических изменений, в силу эволюции политических классов этих стран. Моска делает важное теоретическое заключение: «Истина, следо вательно, заключается в том, что факторы человеческой истории так сложны и взаимосвязаны между собой, что любая упрощающая доктрина, которая стремится определить, какой из факторов явля ется главным, необходимо ведет к ошибке». Таким образом, Моска решительно поддержал довольно распространенную в социологии концепцию множественности факторов, определяющих развитие общества. Критика Моской материалистического понимания исто рии содержала немало здравых элементов, но вместе с тем, очевид но, итальянский мыслитель исходил из значительно огрубляющей суть дела интерпретации марксизма как концепции экономичес кого детерминизма. По всей видимости, Моска смотрел на Маркса через очки А. Лориа или А. Лабриолы. Марксистскую концепцию классовой борьбы Моска считал не вполне адекватной концепции правящих классов и их циркуляции. Речь всегда идет, на его взгляд, о борьбе между политическим классом и стремящейся вытеснить его фракцией неорганизованного большинства, низших классов.
Значение идей Г. Моски
Долгое время идеи Гаэтано Моски были малоизвестны среди мировой научной общественности: он находился в тени своего со отечественника Вильфредо Парето, чья созвучная теории полити ческого класса, но сформулированная несколько позже концепция элит и их циркуляции распространилась среди социологов более быстро. Широкая известность в академическом мире к Моске при шла после Второй мировой войны, чему способствовало издание его основного труда на английском языке в 1939 г. под названием «The Ruing Cass». Творчество Моски становится предметом изуче ния, появляется множество посвященных ему исследований. Ныне он признан как бесспорный создатель политической социологии и политологии в ее современном виде.
Моска обосновал неосуществленность и принципиальную неосуществимость принципов «равенства и братства». Но лозунг «свободы» оставался для него нетленным, что позволило квали фицировать Моску как консервативного либерала. Благодаря Моске в теорию общества вошел не только пессимизм, но и реа" лизм. Известный итальянский историк социологии и политологии
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
417
Н. Боббио отметил, что Моску всю жизнь преследовал «мираж на уки антиреволюции»1. Сам Моска утверждал, что стремился изба вить общество от трансформаций путем насилия.
Основная литература
Зотов А.А. Гаэтано Моска: утрата веры в демократические идеалы (отказ от аксиоматики «естественного права») // История теоретической социологии. Т. 2. М, 1998.
Моска Г. Правящий класс // Социологические исследования. 1994. №10, 12.
Самсонова Г.В. Концепция «правящего класса» Г. Моски // Там же.
Дополнительная литература
Abertoni E. Gaetano Mosca. Storia di una dottrina poitica. Miano, 1978.
Abertoni E. Gaetano Mosca e a teoria dea casse poitica. Firenze, 1974.
Bobbio N. Saggi sua scienza poitica in Itaia. Bari, 1971
De'Erba N. Gaetano Mosca. Sociaismo e casse poitica. Miano, 1991.
Dee Pane M. Bibiografia di Gaetano Mosca. Siena, 1949.
Ferrarotti F. La socioogia. Storia, concetti, metodi. Torino, 1966
MeiseJ.H. The myth of the ruing cass. Gaetano Mosca and the «Eite». N. Y, 1958.
Mosca G. Cio che a storia potrebbe insegnare. Scritti di scienza poitica. Miano, 1958.
Mosca G. Eementi di scienza poitica. Bari, 1953. Vo. 1. Cap. 1.
Mosca G. La casse poitica. Miano, 1966.
Mosca G. Partiti e sindicati nea crisisi de regime paramentare. Bari, 1949.
Mosca G. Storia dee dottrine poitiche. Bari, 1964.
Mosca G. Sua teorica dei governi e su governo paramentare. Torino, 1958.
Владимиров А.В. Итальянская школа политической социологии (традиции и современность) // Социологические исследования. 1976. № 4.
Газенко Г.В. Концепции власти в итальянской политологии рубежа XIX-XX веков. М., 1988.
1 Bobbio N. Saggi dua scienza poitica in Itaia. Bari, 1971. P. 191.
Теоретическая социология Вильфредо Парето
Жизнь, творчество, эпоха, личность
Парето (Pareto) Федерико Вильфредо1 — выдающийся италь янский социолог, социальный философ и экономист.
Будущий ученый родился 15 июля 1848 г. в Париже, в семье итальянского инженера Рафаэле Парето, происходившего из знат ного рода маркизов из Лигурии, давшего Италии сенаторов, депу татов, министров иностранных дел, послов и купцов. Наполеон пожаловал деду Парето титул маркиза Парижского (по некоторым сведениям, даже пэра Франции) в благодарность за помощь при ус тановлении власти республиканской Франции в Северной Италии, т.е. в учреждении Цизальпийской республики2. Отец Парето как убежденный республиканец и сторонник Мадзини из-за преследо ваний властей Сардинского королевства был вынужден покинуть родную Геную и эмигрировать во Францию, где женился на фран цуженке Марии Метенье. Поэтому у Парето было два родных язы ках. В 1858 г. Рафаэле Парето с семьей после амнистии вернулся на родину, где стал преподавать французский язык, а потом работал в министерстве сельского хозяйства Сардинского королевства. Вильфредо унаследовал от своего отца математические способнос ти, интерес к классическим языкам и истории, что проявилось уже в его школьные годы. Парето изучал в Политехническом институте Турина математику и физику, а потом на математическом факуль тете и в Школе прикладных знаний для инженеров Туринского университета — инженерное дело. В 1869 г. защитил диссертацию (дипломную работу) на тему «Основные принципы теории упру гости твердых тел». Парето долгое время работал инженером и уп равленцем на принадлежавших государству итальянских железных дорогах, потом стал генеральным директором металлургического акционерного общества. В связи со своими служебными обязан ностями объездил большую часть Европы и накопил большой опыт
1 Имя, данное будущему социологу и экономисту его экстравагантным (или космополитичным?) отцом и указанное в метрике, было не итальянским и не французским, а немецким — Фриц Вильфрид.
2 Вильфредо в 1882 г. вызвал на дуэль некоего дворянина, поставившего под сомнение его принадлежность к именитому роду Парето из Генуи. Дуэль не состоялась, поскольку обидчик принес извинения Парето.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
419
практической деятельности. Парето совмещал ее с активной пуб лицистической деятельностью, выступая в печати со статьями, пос вященными проблемам экономики и политики, а также вопросам экономической науки и социологии. В частности, Парето доказы вал неэффективность участия государства в хозяйственной жизни на примере железных дорог. В 1874 г. стал одним из активных учас тников «Общества Адама Смита» во Флоренции, ставившего себе целью «продвижение, развитие, пропаганду и защиту доктрины экономического либерализма». В 1882 г. пытался стать депутатом итальянского парламента, но неудачно. Сам Парето в зрелые годы дал любопытную характеристику мировоззрения свой молодости. Он вспоминал: «Мое кредо в это время было приблизительно сле дующим. Политическая экономия такой, какой ее создали эко номисты, называемые классиками, была совершенной или почти совершенной наукой; оставалось только на практике применить ее принципы... В политике суверенитет народа являлся для меня ак сиомой, а свобода — универсальной панацеей, история показыва ла, с одной стороны, народ добрым и хорошим, честным и умным, с другой — угнетаемым высшим классом, существование которо го было основано на предрассудках. Милитаризм и религия были худшими бичами человечества. Цезарь в древности, Наполеон I и Наполеон III в современности были для меня злодеями. Я отри цал недостатки демократии или, по крайней мере, закрывал глаза на них. Террор был для меня огромным темным пятном на ярком полотне Французской революции»1. Молодой Парето был в своих взглядах отнюдь не одинок: либеральные убеждения были весьма распространены в конце XIX в. в Италии и в Европе.
Пытливый ум Парето и взывающий к обобщению практи ческий опыт заставили его обратиться к интенсивному изучению экономической теории. Он оказался под влиянием концепции «чистой экономики» известного итальянского экономиста Маффео Панталеони, ставшего позднее его другом. Панталеони познако мил Парето с теорией одного из виднейших представителей шко лы математической политэкономии и главы кафедры Лозаннского Университета Леона Вальраса, чьи научные позиции и воспринял вчерашний инженер и предприниматель. Встреча с Вальрасом в 1891 г. предопределила резкий поворот в карьере Парето: убедив шийся в высоком уровне познаний и глубокой приверженности Парето принципам своего учения, Вальрас пригласил его возгла1 Pareto V. Acune ettere di Vifredo Pareto. Pubbicate e annotate da A-Antonucci. Roma, 1938. P. 18.
fc_
420
История социологии
вить кафедру после своего ухода. Парето, предпочтя успешной карьере «капитана большого бизнеса» жизнь ученого и препода вателя, переселился в Швейцарию и преподавал в университете Лозанны политическую экономию с 1893 по 1906 г., а с 1897 по 1917 г. — социологию1. В 1906 г. Парето преподавал политическую экономию и социологию в университете Болоньи. Плодотворности научных занятий Парето способствовало то, что он в 1898 г. полу чил большое наследство после смерти дяди и благодаря этому стал независимым в финансовом отношении. Ученый купил виллу в городке Селиньи, на берегу Женевского озера, в 40 километрах от Лозанны2, где и смог полностью сосредоточиться на научных занятиях. В связи с этим Парето называл себя «отшельником из Селиньи». В 1907 г. он из-за больного сердца был вынужден отка заться от преподавания политической экономии, оставив за собой только курс социологии и написание социологических трудов.
Парето поздно начал академическую карьеру — в 45 лет, но быстро завоевал известность в научном мире. Славу Парето принес «Курс политической экономии» (1896-1897, написан на французс ком языке). Но это произведение не было чисто экономическим — главы «Общие принципы социальной эволюции» и «Социальная физиология» были посвящены социологической проблематике. Критике самых разнообразных социалистических и псевдосоци алистических учений — с античности и до конца XIX в. — были посвящены «Социалистические системы» (1902—1903, написаны на французском языке). Основным экономическим трудом Парето стал «Учебник политической экономии» (1906; он, как и его после дующие произведения, был написан на итальянском языке).
1 Академическая карьера в Италии у Парето не сложилась — универси тетская среда не приняла его, относясь к нему как к экстравагантному дилетан ту, стоящему вне научных традиций и институтов (например, его кандидатуру отклонил Флорентийский университет). Вероятно, имели значение и опреде ленные вненаучные традиции итальянской академической среды того времени. На них проливает свет его отказ от предложения возглавить кафедру полити ческой экономии Римского университета, которое он получил, когда стал уже известным в Европе ученым. Парето отказался от этого предложения по трем причинам: а) в силу благодарности и признательности Лозаннскому универси тету, б) дабы не составить конкуренцию своему другу М. Панталеони, в) пос кольку считал звание профессора Лозаннского университета более почетным, так как на его взгляд, в любом итальянском университете назначение на долж ность производится во вторую или даже в последнюю очередь по научным осно ваниям (Sensini G. Corrispondenza di Vifredo Pareto. Padova, 1948. P. 76).
2 Владение было названо в честь фаворитов ученого — ангорских котов — «Ангора».
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
421
Парето двойственно относился к классической политической экономии А. Смита и Д. Рикардо: с одной стороны, он видел в них образец строгой научности, а с другой — критиковал классиков за попытки решить проблему сущности или субстанции экономичес ких явлений, за сведение всех экономических явлений к труду и за игнорирование субъективной ценности товаров. Первоначально он позитивно относился к теории Л. Вальраса, однако впоследс твии существенно скорректировал это отношение. Теоретическое расхождение с теорией Вальраса у Парето возникло из-за того, что, на его взгляд, в системе Вальраса значительную роль играли метафизические построения. Позже он утверждал: «Моя научная концепция является антиподом концепции Вальраса»1. Парето подчеркивал даже, что для него более близка теория А. Смита, чем концепция Вальраса. Водоразделом служило отношение к ло гико-экспериментальному методу: как полагал Парето, А. Смит был более научен, чем Л. Вальрас. Теорию прибавочной стоимости К. Маркса Парето рассматривал как ухудшенный вариант теории стоимости Д. Рикардо и называл «Капитал» «непомерно разрос шимся аппендиксом» «Манифеста Коммунистической партии» (в «Социалистических системах» Парето утверждал, что «Капитал» неопределенен, темен и труден для восприятия, как и Библия).
Парето усовершенствовал систему общего экономического равновесия Вальраса, введя рассмотрение изменений состояний системы во времени. Кроме того, Парето депсихологизировал тео рию маржинализма, освободив ее от гедонистического объяснения действий людей, для чего, в частности, использовал «кривые без различия» Ф. Эджуорта. Основой анализа выступили факты выбора потребителя, фиксировался порядок предпочтений одного набора ценностей перед другим. Парето интенсивно разрабатывал мате матические методы в исследовании взаимосвязей экономических явлений, чем заложил основы современного экономико-матема тического моделирования. Как полагал Парето, все участники экономических процессов являются рациональными субъектами, преследующими свои интересы, стремящимися к максимизации прибыли. Он выдвинул критерий оптимального распределения ресурсов («оптимум Парето»), согласно которому наиболее при емлемый уровень благосостояния общества достигнут, если нельзя улучшить положение ни одного субъекта хозяйственной жизни, не ухудшая в то же время благосостояния хотя бы одного друго го. «Оптимум Парето» стал в XX в. в развитых капиталистических
1 Sensini G. Corrispondenza di Vifredo Pareto. P. 60.
422 История социологии
странах ориентиром для построения социальных рыночных эко номик.
Плодом многолетних и напряженных усилий Парето по со зданию социологической теории стал огромный — первое издание представляло собой двухтомник (около 1650 страниц, более 2600 параграфов) — «Трактат по общей социологии» (1916)1. Оно стало главным произведением его жизни: Парето трудился над ним два десятка лет. Позднее он подготовил уменьшенный и более удобный для восприятия вариант своей социологической теории, опубли кованный в 1920 г. как «Компендиум по общей социологии» (на считывал «всего лишь» около 500 страниц).
Примерно с 1900 г. у Парето начинает нарастать разочарова ние и скепсис по отношению к его прежним идеалам политичес кого либерализма, или «гуманитаризма», т. е. либерально-прогрес-систского мировоззрения Европы Нового времени с его культом абстрактного, рационалистичного человека. Эти настроения на растали у мыслителя вплоть до конца жизни. Пиком переоценки ценностей стал его сборник статей «Трансформации демократии» (1920), где он выразил свое резко критическое отношение к пра вящим кругам современного ему итальянского государства. Он оценил их как «демагогическую плутократию», погрязшую в кор рупции и разложении и не способную на применение силы во имя поддержания порядка. Нельзя пройти мимо отнюдь не красящего образ Парето факта нарастания у него антинародных настроений: мыслитель выступал за более активное и жесткое применение силы по отношению к социальному движению народных низов. Неудивительно, что Парето с вниманием следил за движением Муссолини, считая его силой, способной предотвратить «анархию» в Италии. Социолог, наблюдая из Селиньи за событиями в Италии, увидел в них, как и в целом в событиях последних лет мировой войны и послевоенного периода, доказательство истинности своих социологических идей: «Победа фашизма блестяще подтверждает прогноз моей «Социологии» и многих моих статей»2.
Первой женой Парето была русская подданная Александра Бакунина, второй — француженка Жанна Режи. «Трактат по общей
1 Книга была завершена и начала печататься во Флоренции в 1912 г., но из- за разных осложнений, в том числе из-за начавшейся мировой войны, вышла в свет лишь четырьмя годами позже. Вскоре после выхода в свет на итальянском языке в 1918—1919 гг. появилось французское издание, в подготовке которого принимал активное участие и сам автор.
2 Fiorot D. II reaismo poitico di Vifredo Pareto. Miano, 1969. P. 282.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 423
социологии» ученый посвятил своей второй жене1, которая много значила для мыслителя, хотя и не разделяла его интеллектуальных интересов.
Согласно характеристике видного итальянского историка социологии Н. Боббио, Парето обладал «умом, аналитичным до педантичности, любопытством к фактам (чему была подспорь ем превосходная память) вплоть до слухов»2. Наряду с мощным, математического склада интеллектом, огромными познаниями в естественных науках, экономике и истории (особенно античной), целеустремленностью и трудолюбием, ученый отличался, как и, например, Шопенгауэр, пессимистическим мировоззрением. Ум Парето был саркастичней, ядовит, едок в духе Ювенала или Вольтера. Любимыми книгами итальянского ученого были сочи нения Аристотеля, Макиавелли, П. Бейля, мемуары Бисмарка и наменитый «Молот ведьм». Образ жизни Парето, особенно в ста-ости, не был чужд экстравагантности и чудаковатости. Мыслитель вел дневник, где в форме эпиграмм и диалогов со своими люби-шми кошками он высказывал свои суждения о текущих событи-х или формулировал теоретические положения3. Парето умер 19 вгуста 1923 г. и похоронен на своей вилле.
1 Национальная идентификация Парето как личности и как ученого в свете его сказанного не может быть однозначной. Итальянец по отцу и француз по
атери, родившийся и проведший детство в Париже, учившийся и работавший в 'талии, преподававший и занимавшийся наукой в Швейцарии, женатый на рус-кой, а потом на француженке, похороненный опять-таки в Швейцарии, но при ом патриот Италии.
2 ВоЬЫо N. Saggi dua scienza poitica in Itaia. P. 53.
3 Б. Селигмен нарисовал красочный, но, очевидно, шаржированный порт- т мыслителя в его поздние годы: «Престарелый Парето, отрастивший большую роду и облаченный в ниспадающую мантию, проводил свои дни на вилле в
елиньи в окружении не менее двух десятков кошек. Подобно своим подопеч-ым, он был независим, по-кошачьи злобен и горд, если ему что-то не нрави-ось. Прирожденный бунтарь, он приветствовал всех, кто конфликтовал со сво-ми правительствами. Его воображаемые враги были повсюду: это и демократы,
пангерманцы, и женщины, воюющие против алкоголя, и жеманницы, и те из го окружения, кто пытался замалчивать его сочинения. Так он и жил в окру-ении кошек, разрабатывая свою теорию общественного устройства, и пытал-я внедрить в это устройство элементы кошачьего поведения. Жил, как арис-~крат, полный презрения к тому обществу, которое его породило» (Селигмен Б. сновные течения современной экономической мысли. М., 1968. С. 49). Ясно,
о это карикатура, хотя конечно же несущая некую долю истины. Последние исьма и статьи Парето говорят о ясности его мышления и рациональности его оступков.
424
История социологии
Введение в систему научных взглядов Парето
Итальянский исследователь жизни и творчества Парето Н. Боббио утверждал, что тремя главными источниками его мысли были взгляды Макиавелли, Маркса и Сореля. Вместе с тем Парето находился несколько в стороне от многих из ведущих социальных теорий своего времени. Скорее всего он не был близко знаком с работами Ф. Тенниса, М. Вебера1 и других немецких мыслителей, однако знал французскую социологию. Парето почти никогда не цитировал Э. Дюркгейма, хотя ему принадлежала благосклонная рецензия на его труд «Самоубийство»; критически высказывался о Ш. Летурно, Г. Тарде, Де Греефе. В целом будет небольшим пре увеличением сказать, что Парето с начала своих научных занятий вступил в борьбу с социологией своего времени, уподобившись тем самым, Ф. Ницше, который считал себя борцом против своей эпохи.
Творчество В. Парето может быть разделено на два этапа — этап становления (с начала 1870-х примерно до 1900 г.) и этап зре лости (с 1900 г. до конца жизни). Первый этап был сопряжен с при верженностью политическому либерализму и с верностью позити вистской социологии и философии. На этом этапе его собственные социологические взгляды еще только формировались в отличие от экономических, которые были разработаны в его «Курсе полити ческой экономии». Второй этап был отмечен отказом от политичес кого либерализма и разработкой собственной версии позитивной социологической и экономической теории. Самые значительные работы этого этапа — «Социалистические системы», «Трактат по общей социологии» и «Учебник политической экономии».
В теоретической системе зрелого Парето могут быть четко выделены три ее структурных элемента: 1) логика и методология науки; 2) политическая экономия и 3) социология. Эти элементы строго взаимосвязаны и взаимообусловлены: логика и методология применяются как средство построения политической экономии и социологии, политическая экономия выступает как предпосылка социологии, а социология в свою очередь обосновывает полити ческую экономию и устанавливает ее границы.
1 Парето мог знать об основных идеях Вебера благодаря общению с близко знавшим немецкого социолога Р. Михельсом.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
425
Социология как «логико-экспериментальная наука»
В вопросах логики и методологии науки воззрения Парето ха рактеризуются радикальной приверженностью позитивизму. Он формулирует концепцию «логико-экспериментальной науки» («1а scienza ogico-sperimentae»), согласно которой наука должна с абсо лютной и безусловной строгостью основываться только на фактах «опыта и наблюдений» и строить на этом фундаменте логически безупречные выводы. Всевозможные религиозно-мистические построения и априорно-метафизические принципы и конструк ции должны быть решительно отброшены. В наибольшей степе ни, по мысли Парето, эталону научности будет соответствовать та теория, которая более других согласуется с фактами прошлого, лучше других предсказывает факты будущего и объемлет большее количество фактов. Предметом науки должно быть исследование единообразия (a uniformita) явлений, установление между ними функциональной взаимозависимости. Он отмечал: «В науке нет предвзятых идей, страстей, она не принадлежит никакой партии, ее функция состоит в описании фактов, исследовании отношений, которые существуют между ними, и в открытии законов, которые составляют естественное единообразие»1. Социальная наука не су ществовала бы, если бы социальные факты не представляли собой единообразных явлений.
В связи с мерой соответствия канонам логико-эксперимен тальной науки Парето в универсуме знания выделил логико-экс периментальные теории и теории, не отвечающие их требованиям2. Последние исходят не из опыта, а из априорно принятых положе ний — религиозных или метафизических, которые довлеют над опытом, навязывают ему вымышленные конструкции. Подобные теории, согласно Парето, «не зависят от опыта, опыт зависит от них»3. К теориям, не отвечающим критериям логико-экспери ментальной науки, ученый относил, например, концепции Руссо, Гольбаха, Кондорсе и многих других мыслителей. Одним из вопи ющих проявлений ненаучного теоретизирования Парето считал философию Гегеля и, в частности, его «Философию природы», ко торая, на взгляд итальянского мыслителя, не жалевшего сарказма и издевательской иронии в адрес великого немецкого философа,
1 Pareto V. Scritti socioogies Torino, 1966.
1 Парето использовал термин «теория» весьма расширительно. Часто он имел в виду идеологические построения вообще.
2 Pareto V, Trattato di socioogia generate. Miano, 1964. Vo. 1. § 56.
426 История социологии
была «трудом, который явно достиг границ комической абсурд ности и перешагнул их»1.
Вполне традиционно итальянский мыслитель считал естес твенные науки эталоном научного знания: все естественные дис циплины приближаются к его идеалу логико-экспериментальной науки. Близкой к этому идеалу Парето считал экономическую науку, которая вместе с тем, впрочем, еще должна подвергнуться значительной логико-экспериментальной трансформации. «Я хочу сделать экономику точно такой же наукой, как и химия, физика, астрономия»2, — заявлял ученый. Еще менее зрелой наукой Парето считал социологию. Он полагал необходимым форсирование уси лий по преобразованию социологии в подлинную науку. Свой «Трактат по общей социологии» итальянский социолог считал существенным вкладом в такое преобразование. Ориентация на математизированное естествознание как на образец совершенно го знания привела к насыщению текстов произведений Парето математическими формулами и символикой, алгебраическими и геометрическими аналогиями, графиками и схемами.
Парето, подобно неокантианцам и М. Веберу, разделял науку и идеологию, эпистемологический и аксиологический аспекты ду ховного освоения мира. Итальянский ученый заявлял: «Я убежден, что у социологии главный враг — чувство...»3 Социолог разделил истину и пользу, о чем свидетельствует его следующее рассужде ние: «Экспериментальная истинность и ее социальная полезность представляют собой различные явления. Теория, которая являет ся экспериментально истинной, может быть либо выгодной, либо невыгодной для общества; и то же самое касается теории, которая экспериментально ошибочна»4.
Концепция логико-экспериментальной науки Парето была предельно рассудочным построением, или, пользуясь терминоло гией Макса Вебера, идеальным типом в области эпистемологии, и предлагала практически недостижимый проект преобразования научного знания. Реализация программы создания логико-экспе риментальной науки Парето была неосуществимой утопией, а в генетическом отношении проект логико-экспериментальной на уки Парето был результатом идеализации естествознания конца XIX — начала XX вв.
'Ibid. §51.
2 Sensini G. Corrispondenza di Vifredo Pareto. P. 56.
3 Pareto V. Lettere a M. Pantaeoni. Roma, 1960. b. II. P. 465.
4 Pareto V. Trattato di socioogia generate. § 249.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 427
Социологическая система Парето
Введение в социологическую систему Парето
Социологическая теория Вильфредо Парето изложена в «Трактате по общей социологии» (и его уменьшенной копии — «Компендиуме по общей социологии»). Понимание этих произ ведений представляет большую трудность. Н. Боббио заметил в начале 70-х гг.: «Более полувека спустя после публикации "Трактат по общей социологии" Вильфредо Парето остается, по крайней мере для философов, книгой за семью печатями»1. Восприятие затрудняется и огромным объемом «Трактата по общей социоло гии». Логико-структурные и литературные достоинства не были бесспорными: это произведение, по общему признанию, могло бы без ущерба для содержания быть более сжатым, а изложение — бо лее совершенным. В концептуальном отношении на социологии Парето лежит зримая печать недосказанности, недоработанности. Даже его убежденный сторонник — французский ученый Ж. Буске охарактеризовал «Трактат по общей социологии» как «чудовищную неразбериху»2. Труднопостижимость «Трактата» является его обще признанной особенностью, и благодаря этому он стал проклятием вот уже для нескольких поколений читателей. Относительная — в сопоставлении с масштабом мышления и научных заслуг учено го — малоизвестность теории Парето в немалой мере объясняется сложностью понимания его произведения.
Трудность восприятия социологии Парето привела к ее другой особенности — наличию множества ее интерпретаций. Глубокий знаток паретианства, Н. Боббио остроумно подметил: «"Трактат по общей социологии" Вильфредо Парето является, как известно, mare magnum3, где можно поймать, если знать где и как ловить, самые причудливые и разнообразные рыбины»4. Существующая многокрасочная палитра толкований социологических взглядов итальянского ученого подтверждает справедливость этой оценки.
Социология Парето была фактически задумана и осуществле на как попытка своего рода коперниканского переворота в науке. Позиция последовательно проведенного позитивизма предопре делила жестко и остро критическое отношение Парето к предшес3 Bobbio N. Saggi dua scienza poitica in Itaia. P. 79.
2 Ibid. P. 52.
3 Великий океан (лат.).
4 Bobbio N. Saggi dua scienza poitica in Itaia. P. 123.
428 История социологии
твующей и современной ему социальной теории. Парето упрекал О. Конта, Г. Спенсера, Ш. Летурно, Де Греефа и других социологов и философов в отступлении от провозглашенных ими принципов строгой научности и неумении справиться с остатками религии и метафизики. Единственной научной (в его понимании) социоло гией он считал свою собственную систему.
Социологическая система Парето, на наш взгляд, состоит из трех основных частей: 1) аналитическая социология; 2) синтети ческая социология и 3) историческая социология. Аналитическая социология исследует взятые обособленно основные элемен ты социальной системы в отвлечении от социального целого. Синтетическая социология собирает воедино изученные аналити ческой социологией элементы социальной системы, рассматривает социальное целое. Историческая социология посвящена приме нению полученных аналитической и синтетической социологией результатов к исследованию реального исторического процесса.
Элементы социальной системы
а. Оппозиция логичных и нелогичных действий как исходное отношение социальной системы. Теория действия Парето и теория действия Вебера
Опыт инженера и организатора, занятия публицистикой и экономической наукой поставили перед мыслью Вильфредо Парето проблему влияния на экономику политики, морали, религии, дру гих форм сознания и соответствующих общественных институтов. Он пришел к выводу, что общество нельзя объяснить, только исхо дя из сферы экономики. Человек как «homo economicus» действует рационально, но в целом в обществе доминируют нерациональные поступки. Экономика является только одной из сфер общества, детерминирующих жизнь человека. Изучение общества как целос тного образования является задачей социологии, которая и стала центром теоретической системы Парето.
Социологию Парето определил как науку об обществе в целом. Он писал: «Человеческое общество является объектом многочис ленных исследований. Некоторые из них составляют специаль ные дисциплины: как юриспруденция, история, политическая экономия, история религий и т.д.; другие пока еще не имеют оп ределенного предмета; синтезу их всех, посвященному изучению человеческого общества в целом, можно дать наименование со СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
429
циологии»1. Социология синтезирует данные, предоставленные другими социальными науками: правовой наукой, политичес кой экономией, политической историей, религиоведением и т.д. Исходным отношением в «общей социологии» Парето выступила оппозиция логичных (ogichi)2 и нелогичных (iogichi) действий. Он писал: «Мы называем «логичными действиями» такие дейс твия, которые логично соединяют средства с целью, не только по отношению к субъекту действия, но и также в отношении тех, кто располагает более широкими познаниями, т.е. субъективно и объективно»3. При протекании логичных действий цель и средства ее достижения соответствуют друг другу объективно и субъектив но. Нелогичными — их не следует путать с алогичными, на чем категорично настаивал Парето, — являются все иные действия. Примером логичного действия могут послужить гребля или мани пулирование парусами для осуществления мореплавания, приме ром нелогичного действия — принесение жертв древнегреческими моряками и вознесение молитв богу моря Посейдону для тех же целей. В обществе, как доказывал Парето, преобладают нелогичные действия.
Нелогичные действия подразделяются на четыре рода: 1) не логичные субъективно и объективно; 2) нелогичные объективно, но логичные субъективно; 3) логичные объективно, но нелогичные субъективно и 4) логичные объективно и субъективно. К нелогич ным действиям 1-го рода относятся традиционные действия, дейс твия в соответствии с обычаями, этикетом, если они не были раци онально обоснованны, 3-го рода — инстинктоподобные действия; 4-го рода — все действия в области экономики, многие действия в политике, юриспруденции, военном деле и т.д. Политическая экономия, следовательно, является наукой о логичных действиях,
1 Pareto V. Compendio di socioogia generate. Torino, 1978. P. 5.
2 Распространенное в отечественной социологической литературе при рассмотрении паретианства использование выражений «логическое действие» и «нелогическое действие» является, на наш взгляд, ошибкой. Итальянское определение «ogico» может быть переведено на русский язык двояко: как «логи ческий» и «логичный». Парето говорит о действиях, соответствующих порядку вещей, логике обстоятельств, т. е. законам объективного мира, а не о действиях, соответствующих формальной логике, законам мышления, законам субъектив ного мира. Очевидно, в первом случае речь должна идти о логичных действиях, а во втором — о логических (если примириться со стилистической небрежнос тью этого выражения). Поэтому вариант перевода выражения «azione ogico» как «логичное действие», на наш взгляд, более адекватно передает мысль Парето.
3 Pareto V. Compendio di socioogia generae. P. 25.
430 История социологии
о логичном поведении. Наибольшую роль в общественной жизни играют нелогичные действия 2-го рода.
Бросается в глаза поразительная созвучность теорий действия В. Парето и М. Вебера. Немецкий мыслитель начинает строить свою социологическую систему с понятия социального действия. Понятие логичных действий первого соответствует понятию це-лерациональных и отчасти ценностно-рациональных действий второго, а понятие нелогичных действий отвечает взятым в сово купности понятиям ценностно-рациональных (отчасти), аффек тивных и традиционных действий. По Парето, логичные действия распространены в большей степени в современном, «цивилизо ванном» обществе, чем в предшествующих типах обществ, а по Веберу, целерациональные и ценностно-рациональные действия преобладают в развитом капиталистическом обществе, тогда как традиционные и аффективные — в докапиталистическую эпоху. Недаром немецко-итальянский социолог Р. Михельс, испытавший сильное влияние и Парето, и Вебера, близко знавший и высоко ценивших их обоих, обратил внимание на параллелизм мысли двух выдающихся мыслителей начала XX в. в этом и во многих других случаях: «Непостижимо: Макс Вебер знал такого человека, как Вильфредо Парето, только по имени. И столь же непостижимо: Вильфредо Парето знал Макса Вебера также только понаслышке. Так независимо друг от друга мыслили, говорили, писали, учили и совершали открытия два (после смерти Габриэля Тарда) великих Диоскура современной социологии, которые столь мало могли бы сказать что-нибудь в противоположность друг другу»1.
Но различия между двумя социологами также были сущест венными: для Парето природа человека в значительной мере была иррациональной и неизменной, а Вебер же исходил из рациональ ности современного человека и истории.
б. Теория осадков
Логичные действия, как уже было сказано, преобладают в сфере экономики, в естественных (логико-экспериментальных) науках, имеют определенное распространение в военном деле, юриспруденции и политике. В общем они более характерны для цивилизованных народов, чем для нецивилизованных. Но в любом обществе в целом преобладают нелогичные действия.
1 Miches R. Bedeutende Manner. Charakteroogische Studien. Leipzig, 1927. S. 114.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
431
Логичные действия обусловлены рациональностью, в основе нелогичных, как указывал Парето, лежат психические явления: чувства, инстинкты и подсознательное. Они непосредственно недоступны для постижения; о них можно судить только по их проявлениям в поступках человека — осадкам1 (итал. множес твенное число — i residui, единственное — i residuo), которые и являются непосредственной причиной нелогичных действий. Итальянский мыслитель указывал на отличие осадков от того, что стоит за ними: «Необходимо строго обратить внимание на недопустимость смешения осадков с чувствами или инстинктами, которые им соответствуют»2, но иногда сам отступал от этого тре бования. Осадки, подобно столбику термометра, писал Парето, они показывают температуру, но не являются тождественными состоянию среды. Осадки указывают на сущность, но сущностью не являются.
Понимание сущности осадков составляет основную трудность при изучении теории Парето. Дело в том, что он в действительнос ти объединил в этом понятии иррациональные и рациональные явления сознания.
Парето разделил осадки на шесть классов: I. Осадки инстин кта комбинаций; II. Осадки постоянства агрегатов; III. Осадки по требности проявлять чувства внешними действиями; IV. Осадки социальности; V. Осадки целостности индивидуума и его отноше ний; VI. Осадки сексуальности.
Осадки I класса включают 5 видов и 7 подвидов3. Они опре деляют склонность людей сочетать, соединять различные явления
1 Возможен также перевод этого термина как «остатки».
2 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 153.
3 (a) Комбинации в общем;
(16) Комбинации сходного или противоположного;
Сходство или противоположность в общем;
Редкие вещи и исключительные события;
Ужасные явления и события;
Счастливое состояние сопричастности хорошему; несчастливое состояние сопричастности плохому;
Вещи, которым приписывается оказание на человека воздействия, сходного с их собственной природой, иногда — противоположного;
(1в) Мистическое действие определенных вещей и определенных жестов;
(1в1) Мистические действия в целом;
(1в2) Названия, мистически связанные с вещами;
(1г) Потребность объединения резидуев;
(1д) Потребность в логическом развитии;
(1е) Вера в эффективность комбинаций.
432
История социологии
окружающего социального и природного мира. Это осадки, «ко торые соответствуют инстинкту, являющемуся самым могущест венным инстинктом человеческого рода и служащему, возможно, фундаментальным основанием цивилизации»1. Осадки данного класса лежат в основе всякой новаторской деятельности человека, творчества во всех сферах жизни. Например, как указывает Парето, в силу данных осадков интеллектуалы соединяют «добро, прекрас ное, истину, человечность, альтруизм, солидарность»2.
Осадки II класса включают 8 видов и 3 подвида3. Они объ ясняют стабильность и устойчивость отношения людей к различ ным явлениям, например отношения человека с другими людьми, социальными классами, местностями, живых к мертвым, персо нификации идеальных образований и т.д. Осадки этого класса обусловливают консерватизм. Благодаря им объединенные осад ками I класса такие образования, как добро, прекрасное, исти на, человечность, альтруизм, солидарность, приобретают неза висимое существование и даже могут быть персонифицированы. Осадки II класса являются прямой противоположностью осадков I класса.
Осадки III класса включают 2 вида4. Они соответствуют «сильным чувствам, связанным с определенными действиями, которые могут не иметь никакого отношения к этим чувствам, но удовлетворяют потребность действовать»5. Действия в свою очередь усиливают исходные чувства. Осадки этого класса про являются, например, в религиозной экзальтации, в экстатических действиях.
1 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 158.
2 Ibid. P. 163.
3 (На) Постоянство отношений человека с другими людьми и с местностями; (Ha) Семейные отношения и отношения коллективности;
(На2) Отношения к местностям; (НаЗ) Отношения социальных классов; (Пб) Постоянство отношений живых с мертвыми;
(Пв) Постоянство отношений мертвого и вещей, которые ему принадле жали при жизни;
(Иг) Постоянство абстракции;
(Пд) Постоянство единообразия;
(Не) Чувства, трансформированные в объективную реальность;
(Нж) Персонификации;
(Из) Потребность в новых абстракциях.
4 (Ша) Потребность действовать, проявляющаяся в комбинациях; (Шб) Религиозная экзальтация.
5 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 172.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
433
Осадки IV класса включают 6 видов и 11 подвидов1. Этот класс осадков включает стремление к единообразию поступков людей и социальных отношений, отрицание нового, чувства социальной ие рархии, аскетизм и т.д. Данный класс осадков в чистом виде прояв ляется в таких феноменах социальной жизни, как мода, табу и т.д.
Осадки V класса включают 4 вида и 4 подвида2. Этот класс осадков выступает дополнением предшествующего класса. В него входят осадки, соответствующие чувствам противоречия наруше нию равновесия, равенства низшим и т.д.
Осадки VI класса. Они обусловлены сексуальными потреб ностями людей. Эти осадки в латентной форме проявляются в очень многих социальных феноменах, особенно у современных народов.
Осадки разных классов находятся в состоянии динамическо го равновесия: осадки разных классов воздействуют друг на друга и попеременно вытесняют друг друга, циркуляция происходит и внутри различных видов и подвидов каждого из классов осадков. По
1 (IVa) Отдельные общества;
(IV6) Потребность в единообразии;
(IV61) Единообразие в применении к себе;
(IV62) Единообразие в применении к другим;
(IV63) Боязнь нового;
(IVb) Жалость и жестокость;
(IVbI) Жалость к самому себе, вызванная наблюдением над другими;
(IVr) Аскетизм;
(ГУд2) Инстинктивное отвращение к страданию;
(ГУдЗ) Обоснованное отвращение к бесполезным страданиям;
(IVe) Причинение себе зла ради блага других;
(IVe) Риск жизнью;
(IVe2) Отказ от собственного блага ради других;
(1Уж) Чувства иерархии;
(ГУж1) Чувства высших;
(1Уж2) Чувства низших;
(ГУжЗ) Потребность одобрения со стороны коллектива.
2 (Va) Чувства, которые противостоят нарушениям равновесия; (V6) Чувства равенства у низших;
(Vb) Восстановление целостности при помощи действий, направленных на объекты, которые были деформированы;
(VbI) Реальные субъекты;
(Vb2) Субъекты мнимые или абстрактные;
(Vr) Восстановление целостности при помощи действий по отношению к обидчику;
(Vr) Реальный обидчик;
(Vr2) Мнимый или абстрактный обидчик.
434 История социологии
Парето, во всяком индивидууме, социальной группе или обществе одновременно присутствуют осадки всех 6 классов, разные субъ екты же различаются пропорциями различных осадков. Наиболее важными из всей системы осадков являются осадки инстинкта ком бинаций и постоянства агрегатов. Их анализу Парето посвящает в «Трактате по общей социологии» наибольшее внимание.
Очевидна близость теории осадков Вильфредо Парето и кон цепции личности Зигмунда Фрейда, что уже неоднократно отме чалось исследователями. Фрейдовское «Оно» в широком смысле соответствует осадкам в целом, а в узком — VI классу осадков, осадкам сексуальности.
в. Теория дериваций
Благодаря воздействию осадков «инстинкта комбинаций» лю ди стремятся представить свои нелогичные действия как логичные, рационализировать их. Способами такой рационализации являют ся деривации (derivazioni, единственное число — derivazione), т.е. логические и, в еще большей степени, псевдологические постро ения, маскирующие деятельность осадков (и интересов).
Парето выделил 4 класса дериваций: I. «Утверждения»; П. «Власть» («авторитет»); III. «Соответствие чувствам или прин ципам»; ГУ. «Словесные доказательства», т.е. разного рода псевдо-казательства, софизмы, логические диверсии.
Деривации I класса (включают 3 вида1) — это простые утверж дения, представляющие собой выражение чувств, описания дейс твительных или вымышленных фактов и смесь фактов и чувств. Такие деривации высказываются, как пишет Парето, «в абсо лютной форме, аксиоматично, доктринально»2. Например, таков императив «делай так, потому что нужно (или должно) делать так (все делают так)», или услышанное Моисеем на Синайской горе: «Я — Господь, ваш Бог».
Деривации II класса (включают 3 вида3) предполагают апелля цию к авторитету и некритическое следование ему, восприятие исхо1 (1а) Реальные или вымышленные факты; (16) Чувства;
(1в) Смесь фактов и чувств.
2 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 215.
3 (Иа) Власть человека или людей;
(Нб) Власть традиции, обычаев и привычек; (Пв) Власть божества или персонификации.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 435
дящих от него положений как абсолютной и непререкаемой догмы. Например, по Парето, «очень немногие немецкие социалисты читали «Капитал» Маркса, редки как белые мухи те из них, кто понял его»1, но общепринятым в их среде стало восхищаться этим произведением и ссылаться на него как на высшую инстанцию знания.
Деривации III класса (включают 5 видов2) состоят в апелля ции к чувствам, индивидуальным или коллективным интересам, юридическим, метафизическим или сверхъестественным сущнос тям — «разуму», «добру», «справедливости», «истине», «прогрессу» «демократии», «гуманизму», «богу» и т.д.
Деривации IV класса (включают 5 видов3) призваны проявить убеждающую силу посредством логических и риторических при емов. В эту категорию входят неопределенные термины, метафо ры, аллегории, аналогии и т.д. Например, диалоги Платона были чрезвычайно насыщены деривациями этого класса.
Результатами взаимодействия осадков и дериваций — дей ствительностью духовной жизни общества — являются дерива ты, или многообразные идеологические образования («теории»): конкретные религиозные, правовые, политические, философские, моральные и иные идейные построения. В своей конкретности молекула социальной активности выглядит так: ядром деривата является один или несколько осадков, вокруг которого (или ко торых) группируются второстепенные осадки. Так возникает мо гущественная сила, которая испытывает необходимость в своем логическом обосновании4.
1 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 213.
2 (Iia) Чувства;
(Шб) Индивидуальный интерес; (Шв) Коллективный интерес; (Шг) Юридические сущности (entita); (Шд) Метафизические сущности; (Ше) Сверхъестественные сущности.
3 (IVa) Неопределенный термин, указывающий на реальное явление, и неопределенное явление, соответствующее термину;
(IV6) Термин, обозначающий одно явление и порождающие дополни тельные значения (accesori sentimenti), или дополнительные значения, которые вынуждают использовать один термин;
(IVb) Многозначные термины и разные явления, обозначаемые только одним термином;
(IVr) Метафоры, аллегории, аналогии;
(1Уд) Двусмысленные, неопределенные термины, которые не имеют соот ветствия в реальности.
4 Pareto V, Compendio di socioogia generate. P. 205.
436 История социологии
Логико-экспериментальная наука, исследуя осадки как под линные корни всех идеологических построений, должна рассмот реть деривации как способы их рационализации. Задачи логи ко-экспериментальной науки, таким образом, преимущественно негативны — обнаруживать осадки как неявную подоплеку всех идейных построений, сводить их к этой подоплеке и тем самым демонстрировать их научную несостоятельность. Мыслитель из лил много концептуализированной желчи по поводу всевозможных идеологических образований и связанных с ними общественных институтов. Поэтому справедлива оценка итальянского историка социологии Дж. Ла Ферла, сравнившего Парето с классиками са тиры Лукианом и Вольтером. В полном соответствии со своей по зицией бескомпромиссного разоблачения всех идеологий Парето сам себя характеризовал как «атеиста всех религий» (одновременно он подчеркивал, что он уважает все религии и признает их досто инства)1.
Осадки являются относительно постоянной частью нелогич ных действий, деривации — изменчивыми. Один и тот же осадок порождает целый ансамбль дериваций; то, какая именно из дери ваций будет актуализирована, зависит от множества обстоятельств. Среди дериваций также существует циркуляция, создающая и вос производящая их динамическое равновесие.
Исследование осадков и дериваций является теоретическим ядром социологии мыслителя, и ее изложение занимает львиную часть «Трактата по общей социологии».
г. Социальная гетерогенность и циркуляция элит
Циркуляция осадков и дериваций среди различных соци альных слоев определяет, по Парето, социальную структуру и ее динамику. Гетерогенность, которую Парето понимал как разно-качественность индивидуумов, является фундаментальным атри бутом любого общества. Люди во всех обществах и во все эпохи характеризуются неодинаковыми способностями к осуществле нию различных родов деятельности. Парето предложил измерять способности с помощью индексов в рамках 10-балльной системы (условно). Он пишет: «Итак, предположим, что в пределах любой области деятельности для каждого индивида определяется индекс способностей, приблизительно так же, как на экзамене проставля ются баллы. Например, самому лучшему профессионалу поставим
1 Sensini G. Corrispondenza di Vifredo Pareto. P. 104.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
437
10; тому, кто не имеет ни одного клиента, поставим 1, с тем чтобы кретина оценить с помощью 0. Тому, кто зарабатывает, хорошо ли, плохо ли, миллионы, поставим 10; тому, кто зарабатывает тысячи лир, поставим 6; тому, кому едва удается не умереть с голоду, — 1; тому, кто нищенствует, — 0. Политической женщине, которая, как Аспазия при Перикле, госпожа де Мантенон при Людовике XIV, госпожа де Помпадур при Людовике XV, способна завоевать мо гущественного человека и оказывать влияние на его политику, присвоим высокий индекс — 8 или 9; куртизанку, которая только удовлетворяет потребности подобных персон и не оказывает ника кого влияния на власть, оценим с помощью 0. Опытному мошен нику, который манипулирует людьми и ловко избегает уголовного кодекса, поставим индекс 8, 9 или 10 — в соответствии с числом глупцов, которых он обдурачил и вытянул из них деньги; бедному мелкому воришке, который крадет столовые приборы в траттории и после этого попадает в руки карабинеров, — 1. Поэта масштаба Кардуччи1 охарактеризуем с помощью индексов 8 или 9, смотря по вкусу; графомана, чьи сонеты обращают слушателей в бегство,
с помощью 0. Для шахматистов мы можем определить индек сы более точно, исходя из количества выигранных партий; и так
в отношении всех областей человеческой деятельности»2. Итак, Парето положил в основу стратификации общества принцип ус пеха: при выделении элиты необходимо отвлечься от ценностно го подхода к видам деятельности и к ее содержанию и учитывать только ее успешность. Индивидуумы с наиболее высокими индек сами способностей к тому или другому роду деятельности образу ют элиту общества. Неважно, добро или зло творил Наполеон I, но он в своей сфере был непревзойденным деятелем и потому, по Парето, заслуживает высшего балла. В связи с этим существуют не только элиты позитивных родов деятельности (поэты, шахматис ты, предприниматели и т.д.), но и негативные элиты (мошенники, преступники и т.д.). Очевидно, в этом размышлении Парето пос ледовательно реализовывал провозглашенный им постулат анти априорности и антиидеологичности «логико-экспериментальной науки». Принцип успеха как основы стратификации логично при водил к более глубокому переосмыслению закона распределения доходов Парето и созданию его более глубокого обоснования1.
1 Кардуччи Джозуэ (1835—1907), выдающийся итальянский поэт и литера туровед. Лауреат Нобелевской премии за 1906 г. Один из наиболее популярных итальянцев начала XX в.
2 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 340.
438
История социологии
Парето подразделил многообразные элиты общества на влас тную элиту, характеризующуюся высокими способностями к влас ти, и невластную элиту, которой был присущ высокий потенциал в других сферах деятельности. В центре исследования ученого нахо дилась именно властная элита (Парето использует синонимичес кие выражения «аристократия», «правящий класс», «власти» и т.д.). В нее входят индивиды, оказывающие максимальное воздействие на политическое управление обществом, — президенты, монар хи, министры, депутаты, генералы и т.д. В элиты входят не только обладатели официальных должностей, но и лица, не имеющие вы сокого статуса, но располагающие реальным влиянием на власть, например фавориты и фаворитки глав властных иерархий.
Говоря о вкладе Парето в теорию элит, необходимо затронуть проблему интеллектуального соперничества между ее двумя родо начальниками: Вильфредо Парето и Гаэтано Моской. Отношения между ними были напряженными, так как Моска требовал от Парето признания своего идейного приоритета в формулирова нии теории элит и фактически обвинял в плагиате, с чем Парето решительно не соглашался. Идеи, касающиеся существования пра вящего класса и подвластного ему большинства населения, впер вые в развернутом виде были высказаны в работах Моски «Теория правления и парламентское правление» (1884) и «Основы полити ческой науки» (1896). Но теория элит Парето стала более извест ной. Сам Моска объяснял это рядом причин. Во-первых, в конце ХГХ в. научная общественность Европы и мира еще не была готова
1 На основе обобщения статистического материала, касающегося преиму щественно европейских стран Нового времени, Парето сформулировал закон распределения доходов, получивший его имя. Согласно этому закону, если чис ленность людей с доходами, равными или превосходящими х, обозначить через N, то их количество исчисляется по математической формуле: N = А/хб или gN= gA - 61gx, где А и б — константы. Закон, как полагал Парето, был верен для всех обществ, а различные эпохи, страны и народы отличались лишь кон стантами. Неравенство, по Парето, обусловливалось не несовершенством орга низации общества, а естественными различиями интеллектуальных, моральных и физических способностей людей. Поэтому из закона распределения доходов Парето вытекало, что неравенство в распределении благ является вечным и непреодолимым, а все попытки преодоления социального неравенства и ради кального переустройства общества, и прежде всего проект марксизма, являются утопиями. Этот закон вызвал оживленную дискуссию в науке, его соответствие действительности было поставлено под сомнение многими экономистами и социологами. Парето справедливо критиковали за недостаточное эмпирическое обоснование его обобщений, неправомерную экстраполяцию рассмотренных им случаев на все общество в его историческом развитии.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
439
к восприятию социально-пессимистических идей о невозможнос ти правления всех или большинства. Во-вторых, Парето накану не XX в. уже достиг известности благодаря своим экономическим трудам, тогда как Моска, выпуская свои произведения, был неиз вестен европейской научной общественности. В-третьих, Парето в первый период творчества писал на французском, который наряду с немецким и английским был одним из общепризнанных языков науки, и лишь впоследствии перешел на итальянский, тогда как Моска писал только на итальянском, имевшем в науке лишь ло кальное значение. В ответ на требования Моски признать его идей ное первенство Парето отвечал, что основные моменты концепции Моски — тезисы о: а) нахождении власти в руках меньшинства, б) изначальной гетерогенности общества и в) преходящем характе ре любой властной элиты — известны от века и что сам Парето, не ограничившись ими, свел их в систему и обосновал их обращением к историческому материалу. Необходимо отметить и то, что Парето в отличие от преимущественно юридико-политически ориентиро ванного Моски рассматривал проблему элит в рамках теоретичес кой социологии и психологии. Тем не менее следует указать на то, что теория элит в современном виде, т.е. как входящая в состав по литической социологии и политологии дисциплина, посвященная исследованию правящих классов, была сформулирована Моской и первенство в ее создании по справедливости должно принадле жать ему. Но необходимо признать, что подход Парето отличался большей фундаментальностью и глубиной.
Общества в целом, их правящие и низшие классы, и отдельные индивиды характеризуются преобладанием осадков того или ино го класса при присутствии осадков всех классов. В связи с этим Парето предложил своеобразную социально-психологическую типологию социальных субъектов, разделив их на «спекулянтов» и «рантье». Субъекты, у которых доминируют осадки «инстинкта комбинаций», являют собой «спекулянтов», которым присуща на целенность на инновации и творческие инициативы во всех сферах жизни. В эту категорию входят главным образом предприниматели, характеризующиеся увеличению своих доходов посредством венчур ных мероприятий или спекуляций (промышленники, биржевики, банкиры, землевладельцы и т.д.), а также включаются зависящие от них рабочие, служащие, адвокаты, политики, журналисты и т.д. Люди с преобладанием осадков «постоянства агрегатов» образуют тип «рантье», настроенный на воспроизводство традиций разного
440 История социологии
рода. В состав «рантье» входят предприниматели, удовлетворяю щиеся фиксированным доходом и сторонящиеся спекуляций, и зависящие от них рабочие, служащие и крестьяне. «Спекулянты» обеспечивают экономический, социальный и культурный прогресс общества, а «рантье» поддерживают социальную стабильность и предохраняют общество от опасностей, связанных с крайними проявлениями действий «спекулянтов». Общество, в котором пре валируют осадки I класса, является динамично развивающимся, но нестабильным, и его может легко повергнуть в крах внутреннее или внешнее воздействие. Общество, где господствуют осадки II класса, стабильно, но пребывает в стагнации. Общество с доминированием осадков I класса характеризуется высокой социальной мобильнос тью и гибкой социальной структурой; общество, где превалируют осадки II класса, — низкой социальной мобильностью и жесткой социальной структурой. «Спекулянты» в качестве правящих классов опираются преимущественно на хитрость, обман, мошенничество и подкуп, а «рантье» — на силу. Режим политического господства «спе кулянтов» Парето определил как «демагогическую плутократию».
Здесь необходимо развеять одно широко распространенное заблуждение, касающееся теории элит итальянского мыслителя. «Спекулянты» и «рантье» у Парето отчасти соответствуют «лисам» и «львам» у Макиавелли. Понятия обоих итальянских мыслителей пересекаются, но все же не являются тождественными. Типология Парето была более развернутой и конкретной, так как он сочетал при сущую Макиавелли систему координат «хитрость—сила» с системой координат «новаторство—консерватизм». Кроме того, у Макиавелли речь шла только о типах элит, а Парето применял эти характеристики и к элитам, и к обществу в целом. Но бесспорное определенное родс тво типологий обоих итальянцев дало повод для многих зарубежных и отечественных исследователей, включая Т. Парсонса1 и Р. Арона2, вкладывать в уста Парето эти макиавеллиевские понятия. Однако в тексте «Трактата» и «Компендиума» эти термины не встречаются, тогда как о «спекулянтах» и «рантье» Парето пишет очень развернуто и подробно. Между тем использование Парето этих выражений впол не объяснимо. Он пришел в социологию из экономической науки и принес с собой ее представления о равновесии в экономике.
Преобладание «спекулянтов» повсюду — от античных Афин до Италии и Франции начала XX в. — приводит к созданию де1 Parsons Т. Pareto Vifredo. Contributions to socioogy // Internationa encycopedia of socia sciences. b. 12. N.Y., 1968. P. 411-416.
2 См.: Арон P. Этапы развития человеческой мысли. М., 1993. С. 403-488.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
441
мократических («демагогических плутократий»), а преобладание «рантье» — к возникновению авторитарных государств. Правящая элита для поддержания своего господства должна воспроизводить ся качественно и количественно, что предполагает необходимость избавления от своих деградировавших членов и интеграцию наи более выдающихся представителей низших классов общества. Всякая элита в силу осадков «постоянства агрегатов» стремится сделать свою власть вечной и для этого использует разнообразные методы сохранения власти: изгнание, смерть, остракизм, коопта цию наиболее выдающихся представителей низших классов и т.д. Узурпация власти элитой одного типа приводит к нарушению рав новесия в правящем слое и общества в целом, что обусловливает ее смену элитой другого типа (циркуляцию элит). Если циркуляции элит не происходит или она осуществляется неудовлетворительно, то происходят революции и старые элиты сметаются новыми эли тами, выдвинувшимися из низших слоев общества (контрэлитами), как то было во время Реформации или французской революции 1789-1794 гг. Парето пишет: «Революции происходят потому, что с замедлением циркуляции элит или по какой-либо другой причине, в высших слоях накапливаются деградировавшие элементы, кото рые более не располагают осадками, необходимыми для удержания власти и которые избегают использования силы; в то же время в низших классах растут элементы с элитарными качествами, для которых характерны осадки, необходимые для властвования, эли ты, расположенные к применению силы»1. В противном случае общество находится в состоянии стагнации, что было характерно для истории Китая. Свергнутые элиты исчезают бесследно, поэ тому Парето делает свое знаменитое заключение: «История — это кладбище аристократий»2. Оптимальным Парето считал гармонич ное сочетание осадков I и II класса, «спекулянтов» и «рантье». Но это стечение обстоятельств встречается редко и длится недолго.
1 Pareto V. Compendio di socioogia generae. P. 448.
2 Разработке Парето концепции круговорота элит и выдвижение тезиса об истории как «кладбище, аристократий», как полагает современный италь янский социолог Паола Мария Аркари, были предпосланы некоторые личные обстоятельства автора «Трактата»: он в течение жизни был на своей родине трижды отторгнут разного рода аристократиями: а) наследственной аристокра тией; б) аристократией промышленной буржуазии и в) аристократией универ ситетской профессуры. Поэтому Парето, оставаясь итальянским патриотом, провел наиболее плодотворную часть своей жизни за границей, во французс кой Швейцарии. Кстати говоря, Италия не воздала ученому должное — до сих пор не издано полное собрание его сочинений на итальянском языке.
442
История социологии
Ему соответствовали, например, Рим времен Пунических войн, Германия после 1870-х гг.
«Общая форма» общества Парето
а. Общество как динамическая равновесная система четырех динамических равновесных систем
После завершения аналитического исследования наиболее важных элементов социальной системы в отвлечении от соци альной системы как таковой Парето обращается к рассмотрению общества как целостности. Рассмотренные порознь элементы об щества теперь мыслью ученого объединяются в социальную сис тему. Соответствующая глава в «Трактате по общей социологии» называется «Общая форма общества».
Исследование общества как системы здесь закономерно принимает форму рассмотрения роли факторов детерминации общественной жизни, каковыми являются различные элементы социальной системы. В непосредственном, т.е. неиерархизирован-ном, виде эти элементы социальной системы, еще, впрочем, не познанной как система, выглядят у Парето следующим образом. Он пишет: «Мы можем выделить следующие категории: 1) Почва, климат, флора, фауна, географическое положение, богатство по лезными ископаемыми и т.д. 2) Воздействие на общество других обществ, либо внешнее — в пространстве, либо предшествую щее — во времени. 3) Внутренние элементы, к которым относят ся раса, осадки (т.е. чувства, которые проявляются), наклонность, интересы, способность к мышлению, к наблюдению, состояние знаний и т.д.»1.
Последующее развертывание мысли итальянского мыслите ля приводит к систематизации сторон общественного процесса. В опосредствованном, т.е. систематизированном и иерархизи-рованном, виде социальная система, по Парето, выглядит так. Ученый считает основными элементами социальной системы следующие: 1) осадки; 2) интересы, 3) деривации и 4) социальную гетерогенность и циркуляцию элит. К неосновным факторам об щественной детерминации относятся природные характеристики: «почва, климат, флора, фауна, географическое положение, богатс тво полезными ископаемыми», расовые определения, а также воз действие на данное общество других обществ (в пространстве и
1 Pareto V. Compendio di socioogia generate. P. 350.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
443
времени). Парето, однако, не останавливается на исследовании неосновных факторов.
Все элементы социальной системы, основные и неосновные, находятся в отношении взаимозависимости (это понятие является ключевым для синтетической социологии Парето), и всякое об щественное явление есть результат взаимодействия всех сторон. В этой взаимозависимости и взаимодействии существует опреде ленная акцентуация. Наибольшим значением в общественной жизни обладает случай детерминации осадками остальных трех основных элементов. Следовательно, среди основных факторов (сторон) социальной детерминации наиболее существенную роль играют осадки, и в первую очередь взаимодействующие осадки «инстин кта комбинаций» и «постоянства агрегатов». Весьма значительным случаем Парето признавал также определяющее воздействие со циальной гетерогенности и циркуляции элит на остальные эле менты социальной системы. Случай детерминации интересами осадков, деривации и циркуляции элит имеет несколько меньшее значение, хотя и он достаточно важен. Случай обусловливающего воздействия дериваций на другие три элемента является наименее распространенным.
Осадки, интересы, деривации, а также социальная гетероген ность и циркуляция элит как основные стороны (факторы) обще ства являются динамическими равновесными системами общества: равновесие внутри их нарушается и воспроизводится циркуля цией составных частей этих систем. Общество как таковое есть динамическая равновесная система четырех основных динамических равновесных систем — осадков, интересов, дериваций и социальной гетерогенности и циркуляции элитК Теория социального равновесия Парето было экстраполяцией на общество теории экономического равновесия, разработанной Л. Вальрасом и самим Парето.
б. Парето и материалистическое понимание истории К. Маркса
1 Осадки, деривации, социальная гетерогенность и циркуляция элит как Динамические равновесные системы подробно исследованы в «Трактате», инте ресы — в экономических произведениях Парето. Но в контексте общей социоло гии экономическая теория ученого переосмысливается как концепция одной из четырех основных систем общества. Если историко-генетически экономическая теория Парето предшествует его социологии, то в систематическом аспекте пер вая включена во вторую, является — в ее социологическом прочтении — состав ной частью второй.
444
История социологии
Из паретовской теории общества как системы систем логично вытекает отношение итальянского социолога к социальной фи лософии марксизма, очень распространенной в Европе в конце XIX и начале XX в. Парето очень высоко ценил материалистичес кое понимание истории, ставя ее над политической экономией Маркса и заявляя: «Социологическая часть творчества Маркса в научном отношении во многом превосходит экономическую часть»1. Итальянский мыслитель считал огромным достижением Маркса обнаружение связи между разнообразными идеологичес кими построениями (политикой, моралью, религией и т.д.) и эко номическими отношениями, сожалея о том, что идеализм до сих пор пользуется серьезным влиянием. Парето в данном контексте неустанно подчеркивал теоретические заслуги Маркса, например, в связи с критикой им «сентиментального социализма». Вместе с тем он критиковал великого трирца за абсолютизацию роли сферы экономики в развитии общества. Он считал теорию материалисти ческого понимания истории абсолютизацией случая детерминации интересами осадков, деривации и циркуляции элит. Парето был склонен отождествлять материалистическое понимание истории с экономическим детерминизмом; по всей видимости, на него ока зали влияние широко популярные в эту эпоху интерпретации мар ксизма в духе А. Лориа, А. Лабриолы и К. Каутского. Итальянский мыслитель предложил выделить две интерпретации материалисти ческого понимания истории — популярную (popoare) и научную. Согласно первой, все в обществе объясняется его экономически ми условиями, что Парето считал принципиально ошибочным. Он утверждал, что иногда добавляемое выражение «в конечном счете» (очевидно, Парето имел в виду «Письма об историческом материализме» Ф. Энгельса) не решает проблемы, на его взгляд, это поправка является слишком неопределенной. Он считал, что обыденная экзегеза исторического материализма, которой, на его взгляд, был иногда не чужд и сам Маркс, неправомерно заме щает взаимодействие всех сторон общественного процесса при чинно-следственными отношениями, в которых основная роль отводилась экономике. Вторая, научная, интерпретация исходит из взвешенного рассмотрения всех сторон общественного целого и сближается, по сути, с позицией исторического детерминизма, который «видит в истории факты, отношения между которыми надо открыть»1. Парето под историческим детерминизмом имел в виду свою концепцию общества. Необходимо в ее духе, т.е., на
1 Pareto V. Sistemi sociaists Torino, 1951. P. 516.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
445
его взгляд, научно, преобразовать теорию общества Маркса, ос вободив ее рациональное ядро от идеологических покровов. Это предполагает освобождение эпистемологической составляющей материалистического понимания истории от идеологической, отбрасывание социалистических проектов переустройства мира. В частности, Парето считал идеологическими конструкциями та кие важнейшие понятия марксистской теории, как «стоимость», «прибавочный труд», «прибавочная стоимость», «степень эксплу атации труда» и т.д. Они представляют собой «чистый вербализм»2. Итальянский социолог указывал, что Маркс превосходно показы вает ложность всех идеологий, но обходит свое собственное идео логическое построение.
Парето рассматривал концепцию классов и классовой борь бы Маркса как важное научное достижение, считая вместе с тем необходимым переосмыслить ее в духе своей теория социальной гетерогенности и циркуляции элит. Он рассматривал также две ин терпретации этой концепции — популярную и научную. Первая предполагает выделение в обществе только двух классов — буржу азии и пролетариата — и сводит борьбу классов к борьбе второго против первого. Этот взгляд предполагает, что пролетариат некогда должен упразднить буржуазию. Научная же интерпретация пред полагает, по его мнению, выделение многих социальных классов и исследование сложного взаимодействия между ними. Согласно Парето, различные формы классовой борьбы и борьбы за жизнь ведут к социальной селекции индивидов и социальных групп. Он отмечал, что средства прямого насилия потеряли свое былое зна чение, за редкими исключениями, примером которых могла бы послужить Парижская коммуна. Однако рекомендуемое Парето истолкование делает понятия класса и классовой борьбы слишком неопределенными и оттого малоэффективными в научном иссле довании.
Аналитическая и синтетическая социология Парето предо пределила его историческую социологию. Она является примене нием теоретических достижений аналитической и синтетической социологии к реальному историческому процессу. Исторический процесс, по Парето, — это циклическое движение, включающее фазы нарушения и восстановления равновесия динамических со циальных систем. Историческая социология Парето ставит своей целью выявление механизма социального равновесия в процессе
1 Pareto V. Sistemi sociaists P. 519.
2 Ibidem.
446
История социологии
исторического изменения. Для этого Парето обращается к рассмот рению проблемы взаимодействия осадков комбинаций и осадков постоянства агрегатов. Принципиально важными для понимания реального исторического процесса являются, согласно Парето, три типа соотношений этих осадков: а) у разных народов в данное вре мя, что определяет международные отношения, войны и т.д.; б) у одного и того же народа в разные эпохи и в) у разных социальных слоев внутри одного и того же общества. Оптимальное сочетание этих двух классов осадков у социальных субъектов является не обходимой предпосылкой плодотворного и стабильного развития стран и народов. Но оптимальный баланс осадков у народов и со циальных групп встречается довольно редко; гораздо чаще доми нируют осадки I либо II класса. Так, например, для элит Афин V в. до н. э. и Франции второй половины XIX в. было присуще преобладание осадков комбинаций, а элитам Спарты, Рима времен императоров Августа Октавиана и Тиберия, Венецианской респуб лики последних веков ее существования, а также элите Германии второй половины XIX в. — осадков постоянства агрегатов. В этом отношении, по мысли Парето, были противоположны история Китая и Италии. Китай в силу доминирования осадков II класса и недостатка осадков I класса, согласно мысли Парето, был обре чен на многовековую стагнацию и отсталость. Италия благодаря изобилию осадков «инстинкта комбинаций» и недостатку осадков «постоянства агрегатов» добилась в конце средневековья, в эпоху Возрождения значительных достижений во всех сферах человечес кой деятельности (географические открытия, экономика, полити ка, культура и т.д.), но вплоть до второй половины XIX в. не могла создать единого национального государства и была объектом чуже земных завоеваний. Реформация в Германии, как полагал Парето, возникла как результат борьбы людей, у которых преобладали осад ки «постоянства агрегатов», с властью людей, у которых преобла дали осадки «инстинкта комбинаций», т. е. как реакция «немецких силы и религиозности против итальянских ума, рациональности и хитрости». Революция 1789 г. во Франции была вызвана борьбой низших классов, в среде которых преобладали осадки II класса, против правящих классов, которым было присуще преобладание осадков I класса. В правящем классе современной ему Италии, а также в элитах Великобритании, Франции и США Парето видел чрезвычайную перенасыщенность осадками I класса и недостаток осадков II класса; элиты Германии и Австро-Венгрии характери зовались противоположным балансом осадков. Первая мировая
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
447
война, на его взгляд, была вызвана конфликтом между «демагоги ческими плутократиями» стран Антанты и «военными плутократи ями» стран Четверного блока (Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии). Неприязненное отношение к правящей демократи ческой элите итальянского государства и привело мыслителя к бла госклонному отношению к фашизму. В возникновении фашизма и приходе его к власти Парето видел подтверждение своих научных взглядов.
Оценка социологических идей Парето и их восприятие
Современный итальянский социолог Ф. Ферраротти охаракте ризовал Парето следующим образом: «Нет сомнения, что речь идет о сложной личности, в которой отражались с большой четкостью конфликты и напряженность, господствовавшие на европейской сцене между революцией 1848 г. с ее немного легкомысленным мессианизмом и Первой мировой войной с ее катастрофизмом»1.
Сам Парето так охарактеризовал свой вклад в социологичес кую науку: «Мой «Трактат по социологии» был довольно несовер шенной попыткой ввести в социальную науку относительность, которая в более зрелой форме уже проникла в физические науки. Развитие постепенно происходит в направлении от метафизичес кого абсолюта к опытной реальности. Огромный шаг был сделан Галилеем, Коперником, Ньютоном. Другой шаг сделал Эйнштейн. Кто знает, может быть, через век, если хотя бы некоторые экзем пляры «Социологии» смогут избежать участи быть съеденными мышами, какой-нибудь исследователь обнаружит, что в начале XX века был некий автор, который стремился ввести в социальную науку принцип относительности...»2
Вильфредо Парето, безусловно, является самым круп ным социальным мыслителем Италии Нового времени после Джамбатисты Вико и одним из классиков мировой социальной мысли. Разностороннюю теоретическую деятельность Парето в качестве экономиста и социолога традиционно характеризуют как фундаментальную попытку создать альтернативу весьма по пулярному на рубеже XIX-XX вв. марксизму, в связи с чем он, как и М. Вебер, и был назван «Карлом Марксом буржуазии».
1 Perconoscere Pareto. Un'antoogia a cura di Franco Ferrarotti. Miano, 1974. P. 9.
2 Pareto V. Lettre a M. Pantaeoni. b. II. P. 283.
448
История социологии
Парето называли также «Марксом средних классов», «воскресшим Макиавелли», «Ницше социологии» и т.д.
Парето был довольно быстро признан как экономист. Видный немецкий исследователь его научного творчества Г. Айзерман, имея в виду первую экономическую работу выдающегося итальянца, от мечает: «Слава пришла к нему слишком поздно, если иметь в виду протяженность его жизни, и все же довольно рано, если исходить из времени начала его научной карьеры»1. Итальянский иссле дователь Дж. Бузино видит Вильфредо Парето в «пантеоне отцов современной экономической теории»2. Экономическое наследие итальянского ученого является довольно известным и признанным (с учетом споров вокруг закона распределения доходов).
А вот путь социологической теории Парето к признанию ми ровой научной общественностью был более сложным. В 20-е гг. со держание его «Трактата» было уже хорошо известно среди ученых, владевших французским или итальянским языком. Но всплеск интереса к социологическим идеям Парето произошел во второй половине 30-х гг., когда появилось первое издание его главного труда на английском языке под названием «Mind and society»3. Однако во время второй мировой войны и в первые годы после нее возникли серьезные политико-идеологические препятствия для ознакомления со взглядами Парето: творчество итальянско го ученого было подвергнуто остракизму в связи подозрениями в симпатиях к фашизму. Лишь по прошествии некоторого времени после окончания войны к теоретическим взглядам Парето стали относиться более объективно, и теперь ученый заслуженно счита ется одним из классиков современной социологии.
Теория социального равновесия Парето и его теория общества оказали серьезное влияние на социологию XX в., прежде всего на методологию системного подхода к обществу и, в частности, на концепции структурно-функционального анализа. П. Сорокин и Т. Парсонс, испытавшие влияние итальянского мыслителя, ква лифицировали Парето наряду с М. Вебером и Э. Дюркгеймом как наиболее выдающегося социолога начала XX в. Итальянский ис торик социологии Дж. Ла Ферла назвал Парето «Галилеем соци альных наук, новым Макиавелли, создателем «Нового Органона» XX века, Марксом буржуазии»1. Но была и другая реакция на его
1 Eisermann G. Vifredo Pareto. Ein Kassiker der Sozioogie. Tubingen, 1987. S. 1.
2 Busino G. Gi studi su Vifredo Pareto oggi. Da'agiografia aia critica (1923- 1973). Roma, 1974. P. 269.
3 «Разум и общество».
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 449
творчество. Известный итальянский философ Б. Кроче квалифи цировал «Трактат по общей социологии» как «случай научной те ратологии» (тератология — дисциплина, изучающая случаи пато логических отклонений организмов от нормы), т.е. Кроче увидел в его теории всего лишь экспонат социологической Кунсткамеры. Французский социолог Р. Арон с подлинно французским остроу мием охарактеризовал «Трактат по общей социологии» как «бес конечную деривацию»2.
Но все же ключевые социологические идеи Вильфредо Парето остаются недостаточно известными и освоенными мировой и оте чественной социологией. Социологическую систему Парето за частую сводят к его теории элит, т. е. всего лишь к одному, хотя и довольно важному, разделу его теории. Вспомнив мысль Гегеля из «Феноменологии духа», место Вильфредо Парето в мировой соци альной науке следовало бы охарактеризовать так: известный, но непознанный классик. Существо научных воззрений Парето — тео рия осадков и дериваций, теория динамичного социального равно весия — зачастую игнорируется и недооценивается, что, конечно, отчасти обусловлено ее вышеуказанными внутренними недостат ками и несовершенством формы. Фундаментальной социальной теории XXI в. еще предстоит переосмыслить и критически усвоить идеи итальянского мыслителя Вильфредо Парето.
Основная литература
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 403-488.
Газенко Г.В. Концепции власти в итальянской политологии рубежа XIX-XX веков. М., 1988.
Гофман А.Б. Социология Вильфредо Парето (Разумен ли Homo sapiens?) // История теоретической социологии. Т. 2. М., 1998. С. 22—41.
История социологии в Западной Европе и США. М., 2001. С. 234—264.
Парето В. О применении социологических теорий // Социологические ис следования. М., 1995, № 10. С. 137-144.
Парето В. Элиты и аристократия // Личность. Культура. Общество. 2002. Т. 14. Вып. 3-4. С. 230-240.
Дополнительная литература
Aais M. Pareto Vifredo. Contributions to economics // Internationa encycopedia of socia sciences. Vo. 12. N.Y., 1968. P. 399-411.
Avagiano G. V. Pareto. Lo sviuppo economico itaiano. Saerno, 1975.
1 La Fera G. Vifredo Pareto. Fiosofo voteriano. Firenze, 1954. P. 35.
2 Bobbio N. Saggi dua scienza poitica in Itaia. P. 70.
450
История социологии
Bobbio N. Saggi sua scienza poitica in Itaia. Ban, 1971.
Bousquet G. Vifredo Pareto, sa vie et son oeuvre. Paris, 1928.
Borkenau F. Pareto. N.Y., 1936.
Busino G. Gi studi su Vifredo Pareto oggi. Da'agiografia aia critica (1923-1973). Roma, 1974.
Eisermann G. Vifredo Pareto. Ein Kassiker der Sozioogie. Tubingen, 1987.
Fiorot D. И reaismo poitico di Vifredo Pareto. Miano, 1969.
La Fera G. Vifredo Pareto. Fiosofo voteriano. Firenze, 1954.
Miches R. Bedeutende Manner. Charakteroogische Studien. Leipzig, 1927.
Pareto V. Acune ettere di Vifredo Pareto. Pubbicate e annotate da A. Antonucci. Roma, 1938. p. 18.
Pareto V. Oeuvres competes. b. 1-22. Geneve, 1964-1970.
Pareto V. Compendio di socioogia generae. Torino, 1978.
Pareto V. Scritti socioogici. Torino, 1966.
Pareto V. I sistemi sociaisti. Torino, 1951.
Pareto V. Lettre a M. Pantaeoni. Vo. I—III. Roma, 1960.
Pareto V. Trattato di socioogia generae. Vo. 1, 2. Miano, 1964.
Parsons T. Pareto Vifredo. Contributions to socioogy // Internationa encycopedia of socia sciences. Vo. 12. N.Y., 1968. P. 411-416.
Per conoscere Pareto. Un'antoogia a cura di Franco Ferrarotti. Miano, 1974.
SensiniG. Corrispondenza di Vifredo Pareto. Padova, 1948.
Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М., 1968.
Политическая социология Роберта Михельса
Жизнь и труды
Роберт Михельс — выдающийся немецко-итальянский соци олог и политолог. Михельс родился 9 января 1876 г. в Кельне, в бо гатой и родовитой буржуазной семье. Его отец был миллионером, советником городского управления и членом торговой палаты, он перешел из иудаизма в католицизм. У Михельса были еврейские, немецкие, итальянские, французские и бельгийские корни. Среда, в которой вырос будущий социолог, отличалась космополитизмом с франкофильским оттенком. Окружение будущего ученого бы ло культурным и свободолюбивым, хранило воспоминания о на хождении Кельна в составе республиканской и наполеоновской Франции и было оппозиционным по отношению к авторитарным, милитаристским и бюрократическим традициям официального Берлина. После завершения гимназического курса в берлинском Coege France Михельс изучал историю и политическую экономию в университетах Парижа, Мюнхена, Лейпцига, Галле, Турина; сре ди его наиболее видных учителей были историки Густав Дройзен и Теодор Линднер. В 1900 г. защитил диссертацию (дипломную ра боту) по истории Франции.
Преподавал в Марбургском университете (1900-1907), в Брюссельском (1903-1905), в Туринском (1907-1913), возглав лял кафедру в Базельском университете (1914—1927), преподавал в университетах Катаньи (1920), Мессины (1924), Рима (1926), в 1927 г. был приглашенным профессором в Политическом инсти туте в Вильямстауне и в Чикагском университете США, возглавлял кафедру в университете Перуджи и преподавал здесь же в фашист ской партийной школе (с 1928 г.),
С 1905 г. Михельс сотрудничал в «Архиве социальных наук и социальной политики» М. Вебера и В. Зомбарта, в котором писал статьи преимущественно о рабочем движении в разных европей ских странах. Вебер опекал молодого ученого и оказал на него ог ромное идейное влияние. В 1913 г. мэтр предложил своему протеже стать соиздателем «Архива».
452 История социологии
Но примечательное своеобразие личности Михельса заклю чалось в том, что он сочетал академическую деятельность с по литической, как бы воплощая знаменитый 11-й тезис К. Маркса о Л. Фейербахе, провозглашающий необходимость соединения познания и преобразования мира. Он активно участвовал в ев ропейском социалистическом движении: в 1901 г. стал членом Итальянской социалистической партии (ИСП), а в 1902 г. всту пил в ряды социал-демократической партии Германии (СДПГ). Михельс взял на себя роль партийного интеллектуала и публи циста, написав с 1900 по 1907 г. более двухсот статей для европей ской социалистической периодики. В центре его внимания было исследование и критика самых различных сторон буржуазного общества, он рассматривал классовую борьбу пролетариата и со циализм как самое действенное средство решения всех актуаль ных проблем современности. Михельс был делегатом трех съездов немецкой социал-демократии. Но, разочаровавшись в ней в си лу ее бюрократического и оппортунистического перерождения, умеренностью ее политики и отказом от боевых и решительных акций пролетарской классовой борьбы, отходом от принципов интернационализма, он сблизился с анархо-синдикалистским крылом европейских социалистов. Однако и здесь его ждало ра зочарование. Вскоре Михельс вышел из рядов СДПГ и ИСП и отказался от участия в политике вообще, сосредоточившись на академической деятельности.
Социолог занялся анализом своего политического опыта, сво их наблюдений над европейской социал-демократией, анархист скими течениями и профсоюзами. Значительный импульс научно му исследованию Михельса был дан его сближением с классиками теории элит — Г. Моской во время работы в Турине, а потом, в базельский период жизни, — В. Парето. Под их влиянием Михельс начинает разрабатывать собственный вариант теории элит, кото рый и был воплощен в книге «К социологии партий в современной демократии» (первое издание вышло в 1911 г. в Лейпциге и было посвящено «дорогому другу Максу Веберу») и в последующих про изведениях. Книга стала сенсацией и вызвала шквал самых разных отзывов, сделав Михельса знаменитым; в течение 15 лет после пер вого издания она была переведена на итальянский, французский, английский, японский, сербский и другие языки.
В 1913 г. Михельс отказывается от немецкого фажданства и обращается к правительству Италии с ходатайством о предостав лении ему итальянского фажданства, которое было удовлетворено
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
453
в 1920 г.' Разногласия по поводу начавшейся мировой войны обус ловили разрыв личных и научных связей оказавшихся по разные стороны линии фронта Михельса и Вебера: первый летом 1915г. опубликовал две газетные статьи, в которых возложил ответствен ность за развязывание мировой войны на Германию и приветство вал вступление Италии в войну на стороне стран Антанты, тогда как Вебер решительно отстаивал позицию своей страны2. Это и сделало сохранение творческого и личного союза двух ученых-социологов невозможным. Но, несмотря на это, Михельс на всю жизнь сохранил восторженное отношение к Веберу3. Переехав в Италию, Михельс стал писать и преподавать преимущественно на языке Данте и Вико, хотя продолжал использовать и другие язы ки.
Разочарование в революционных идеалах, переход на позиции элитизма и итальянского национализма обусловили вступление Михельса, как и ряда других итальянских интеллектуалам, в стан сторонников итальянского фашизма. (Кстати, Муссолини тоже был разочаровавшимся социалистом). Социолог не только подде ржал движение Муссолини, но и вступил в партию дуче. Если отно шение Моски и Парето к итальянскому фашизму было во многом двойственным и противоречивым, то Михельс открыто защищал режим Муссолини. Современный немецкий историк социологии В. Рёрих отмечает, что если Моска опасался заката парламентской демократии, а Парето полагал его неизбежным, то Михельс прямо пропагандировал его4. В возникновении фашизма в Италии и его приходе к власти в 1922 г. Михельс, как и Парето, увидел подтверж дение своих теоретических взглядов и, помимо того, шанс на «об новление» страны. В статье «Подъем фашизма в Италии» Михельс
1 Перемена Михельсом отечества объяснялась наличием у него итальянс ких корней, а в еще большей степени — его глубоким пиететом перед романски ми народами. Он полагал, что они превосходят все другие нации в силу их 1) пре восходства в эстетических способностях; 2) естественном уме; 3) духа морального сопротивления любому гнету и нападкам на человеческое достоинство; 4) боль шей силе моральной привлекательности. Натурализовавшись в Италии, Роберт Михельс стал зваться Роберто Михельсом.
2 Вебер, как известно, полагал, что мировая война дает Германии шанс стать великой мировой державой ранга Англии, Франции, США и России, т.е. Дополнить свое положение второй по экономической мощи страны мира соот ветствующим внешнеполитическим влиянием и увеличением колониальных владений.
3 MichesR. Bedeutende Manner. Charakteroogische Studien. Leipzig, 1927.
4 Rohrich W. Robert Miches. Vom soziaistisch-syndikaistischen zum faschistischen Credo. Berin (Wfest), 1972. S. 141.
454 История социологии
писал: «Италия жаждала сильной в политическом отношении руки. Как только фашисты встали у руля, широкие круги вздохнули с облегчением: наконец настоящее правительство!»1 Михельс считал Муссолини «спасителем Италии» и называл его «вождем высокого стиля»2. Симпатии ученого и государства чернорубашечников были взаимными: дуче назвал Михельса среди числа наиболее повлияв ших на него мыслителей и оценил его как «большого друга Италии и итальянцев»3. Социолог стал одним из обласканных фашистским режимом ученых. В 20-е гг. появляются работы Михельса, посвя щенные анализу общественно-политических явлений — фашизма, социалистического движения, отдельным социальным группам, — «Подъем фашизма в Италии» (1924), «Социализм и фашизм» (1925) и др. и самый важный труд этого периода научной деятельности «Курс политической социологии» (1927) и др., несмотря на явную идеоло гическую профашистскую ангажированность, они все же обладают определенной научной ценностью: здесь наряду с малоприглядной апологетикой фашизма присутствовал и его небезынтересный соци ологический анализ. Последней большой работой Михельса стали «Новые исследования о политическом классе», посвященные цирку ляции элит в Европе после Первой мировой войны и появившиеся в печати в год смерти ученого. Обобщая большой эмпирический мате риал, социолог пришел к выводу об ускорении социальной мобиль ности в правящих классах европейских стран. Умер Роберт Михельс 2 мая 1936 г. в Риме.
Методологические и общесоциологические взгляды Михельса
Наибольшее идейное влияние, помимо Г. Моски, В. Парето и М. Вебера, на Михельса оказали К. Маркс, Ж.-П. Прудон, тео ретики анархизма Ж. Сорель, Ю. Лагардель.
В отличие от Моски и Парето Роберт Михельс специально не занимался логико-методологическими проблемами науки и почти не затрагивал теоретических вопросов социологии. Главными предме тами его исследовательского интереса были, во-первых, социология правящего класса и, во-вторых, социология партий. Его с полным основанием можно назвать социологом политики par exceence.
1 Miches R. Masse, Fiihrer, Inteektuee. Poitisch-sozioogische Aufsatze. Fr./ M.;N.Y, 1987. S. 293.
2 Ibid. S. 294.
3 RipereE. Gi eitisti itaiani. Pisa, 1974. P. 103-104.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
455
Анализ работ Михельса позволяет утверждать, что он опи рался на метод последовательного позитивизма, аналогичный историко-индуктивному методу Моски и методу «логико-экспе риментальной» науки Парето. Причем по своей эмпирической фундированности его произведения превосходят социологические труды Парето.
Примечательна эволюция отношения Михельса к неоканти анским методологическим принципам, разделению науки и идео логии. В начале своего пути в науке ученый исходил из необходи мости сопряжения научного исследования с социалистическими (анархо-синдикалистского толка) идеалами. После известного разочарования в революционных идеях и отказа от политичес кой деятельности Михельс стал придерживаться элементов не окантианской методологии, особенно отчетливо это проявилось в «Социологии партий»; весьма вероятно, что в этом Михельс следовал за столь авторитетным для него Вебером. Однако в 20— 30-х гг. XX в. ученый вновь, как и в дни своей молодости, стал при верженцем синтеза науки и идеологии, хотя на этот раз он ставил свое научное исследование на службу уже не освободительной, а радикально консервативной идеологии.
Среди немногих вопросов теоретической социологии, кото рые Михельс никак не мог обойти, самым важным было оформле ние его отношения к «экономическому пониманию» общественной жизни (ученый посвятил ему первую главу «Курса политической социологии»). Истоки этой концепции он связал с творчеством Ибн Хальдуна, а ее высшей формой он считал исторический ма териализм К. Маркса. Михельс высоко ценил марксизм, называя его создателя «великим трирцем» («i Grande di Treviri»)1, но пола гал необходимым обозначить пределы экономического фактора, который, на его взгляд, абсолютизируется марксизмом. Согласно Михельсу, материалистическое понимание истории является тео рией катастрофизма, которая видит в социальном процессе авто номный механизм, а в человеке — его пассивный объект. В статье «Психология массовых антикапиталистических движений» (1925) социолог замечал: «Автоматизм представлений Маркса оставил че ловеческому действию мало места и в определенной мере способс твовал фатализму»2. Очевидно, Михельс не вполне четко разделял понимание истории и его интерпретацию в духе экономического
1 Miches R. Introduzione aia storia dottrine economiche e poitiche. Boogna, 1932. P. 181.
2 Miches R. Masse, Fiihrer, Inteektuee. S. 35.
456
История социологии
детерминизма А. Лориа, А. Лабриолы, К. Каутского и других пред ставителей марксизма.
Михельс утверждал, что в действительности не существует абстракции «экономического человека»1. В жизни общества про исходит постоянное пересечение экономических, социальных, политических, духовных и психологических факторов. Ученик Вебера, Моски и Парето попытался эмпирически доказать ограни ченность материалистического толкования общественной жизни. Ссылаясь на деятельность испанских евреев и французских гугено тов, Михельс утверждал: «Мы видим здесь уже не идеологическую надстройку над экономическим базисом, а, напротив, экономи ческую надстройку над психолого-идеологической и, более того, политической и религиозной основой»2.
Социолог отрицал прямую зависимость социальных инсти тутов от экономики и приводил в подтверждение следующие фак ты: Германия конца XIX в. была одной из промышленно развитых стран мира, а ее общественная структура была феодально-арис тократической, докапиталистической; а в Пруссии политичес кий класс состоял из юнкеров и чиновников — в него не входили представители крупных промышленников3. Примером активного воздействия политики на экономику ученый считал факт пози тивного влияния континентальной блокады Англии, введенной Наполеоном I в политических целях, на промышленность многих европейских стран.
Михельс полагал, что политическое неравенство коренится не только и не столько в экономическом неравенстве, сколько в законах социально-политического структурирования общества, в особенностях массовой и индивидуальной психологии и т.д. Его социологию партий можно считать развернутым обоснованием этого положения, равно как и аргументом против материалисти ческого понимания истории Маркса.
Социология партий. Теория олигархизации
Главная книга Роберта Михельса «К социологии партий при демократии. Исследование олигархических тенденций жиз ни групп» была призвана развить традиции теорий элит Моски и
1 Miches R. ntroduzione aia storia dottrine economiche e poitiche. P. 22. 2Ibid. P. 31. 3 Ibid. P. 40-41.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 457
Парето. Концепции олигархизации партий, разработанной в этой работе, Михельс хранил верность всю жизнь.
Михельс сосредоточил внимание на рассмотрении партий как важнейшего элемента демократических государств. Причем пред метом внимания ученого стали партии революционно-социалис тической направленности, что означало акцентуацию проблемы циркуляции правящих классов (элит)1.
Михельс отмечает невиданную по сравнению с прежними эпохами роль политических партий в современном буржуазном обществе: для новейшей истории характерно выдвижение на пер вый план политических партий как активных участников борьбы с организацией легального и организованного насилия — госу дарством. Немецко-итальянский социолог всесторонне и деталь но обосновывает неизбежность олигархизации революционных партий и профсоюзов, т. е. концентрации власти в руках корпора ций профессиональных вождей. Рассматривая проблемы генезиса вождизма, Михельс указал на случай основания вождем партии, тогда как самым распространенным вариантом, на его взгляд, было выделение вождей поначалу как «слуг», представителей масс, пер вых среди равных, которые потом становятся профессиональными, постоянными и несменяемыми вождями.
Михельс разворачивает систематическое исследование факто ров, определяющих возникновение олигархий в партиях и других общественных организациях-профсоюзах. Он выделил три блока причин: 1) технико-административные, т.е. причины, обуслов ленные необходимостью организации; 2) психологические, коре нящиеся в особенностях массовой и индивидуальной психологии; 3) интеллектуальные.
1 Незадолго до Михельса проблемы олигархического перерождения либе ральных партий на опыте США и Англии в книге рассмотрел русский социолог М.Я. Острогорский, которого наряду с Михельсом и можно отнести к числу осно вателей социологии партий как специального раздела политической социологии. М. Острогорский в работе «Демократия и политические партии» (1902) на осно вании тщательного исследования политической жизни США и Великобритании второй половины XIX в. и в особенности избирательных систем этих стран, сде лал вывод о неизбежности складывания в либеральных партиях кланов, вырас тающих из избирательных комитетов и узурпирующих руководство партией и манипулирующих массами ее рядовых членов. Эти кланы Острогорский называл кокусами («caucus»). В отличие от него Михельс исследовал революционные пар тии и профсоюзы; его анализ проведен на более высоком теоретическом уровне, является более глубоким и системным.
458
История социологии
В блок технико-административных причин Михельс включает:
а) высокий уровень разнопланового организационного структу рирования общества, вытекающий из демократии, а фундамен тальным законом всякой организации является ее рост. В партиях как важнейшем атрибуте политической системы современного об щества этот закон проявляется в тенденции к увеличению числа их членов; партии неуклонно тяготеют к тому, чтобы становиться массовыми, что обусловлено законами политической борьбы, за конами конкуренции партий за политическое влияние на власть (государство) и на население; б) рост задач, стоящих перед парти ей; в) невозможность в массовых организациях непосредственного господства масс в силу «механических и технических корней»; ска занное выше вызывает потребность в разделении труда и специа лизации, в том числе и четкого обособления функций руководства; г) всякая современная партия является воюющей (kriegfiihrenden) партией, поскольку находится в состоянии постоянного противо борства с другими партиями за влияние на избирателей и на власть, что особенно актуализируется во время избирательных кампаний. Это создает специфическую атмосферу военного лагеря, где царс твуют тенденции авторитаризма, иерархичности, жесткая дисцип лина и другая атрибутика организации милитаристского типа.
Психологические причины Михельс связывает с а) массовой и
б) индивидуальной психологией. К числу первых относятся: при вычка масс к делегированию власти, к руководству собой со сторо ны; чувство благодарности по отношению к своим вождям, потреб ность в создании и почитании кумиров. Яркой иллюстрацией этого было, например, возникновение в немецком рабочем движении в 50—60-х гг. XIX в. культа Фердинанда Лассаля. К причинам, связан ным с индивидуальной психологией, Михельс относил такие пер сональные качества вождей, как ораторский дар, причем, согласно Михельсу, для масс большее значение имеют красота и сила голоса оратора, остроумие, нежели содержательность речи; физическая привлекательность; энергичность; известность и возраст — в пар тийной среде более авторитетны люди старших возрастов.
Интеллектуальные причины проистекают из превосходства интеллекта, образования и культуры. Лица, обладающие высоким интеллектом, образованием и культурой, легко попадают в руково дящий слой благодаря острому дефициту людей с этими качества ми в массовых революционных партиях. Возникновение института постоянных, а тем более профессиональных вождей увеличивает интеллектуальный и культурный разрыв между ними и массой,
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
459
способствует росту компетентности вождей, и, таким образом, в силу «расширенного воспроизводства» компетентности вождей и соответственно некомпетентности масс необходимость в вождях становится функциональной. Профессиональное управленческое мастерство лидеров оказывается «надстройкой над некомпетен тностью масс». Таким образом, заключает Михельс, демократия «становится формой господства лучших, аристократией»1.
Легко заметить, что Михельс обосновывает, углубляет и кон кретизирует эскизно намеченные Моской организационные, ин теллектуальные, моральные и материальные основания превос ходства политического класса над управляемым большинством населения.
От анализа причин возникновения олигархий Михельс пере ходит к исследованию факторов их количественного и качествен ного воспроизводства. Возникнув однажды, олигархии укрепляют ся, «матереют». Это происходит благодаря уже упомянутым пси хологическим качествам вождей и верности масс своим вождям. Весьма существенным для усиления олигархий является значение власти вождей над финансовыми средствами и партийной прес сой. Важным фактором «катализа» олигархизации является ста новление бюрократизма и централизма в партийных организациях. Неоспоримо влияние на Михельса идей Моски о бюрократическом обществе, но в то же время остается открытым вопрос о влиянии на Михельса веберовской концепции бюрократии.
Как известно, в это время Михельс интенсивно сотрудничал с Вебером, который начал трудиться над своим фундаментальным трудом «Хозяйство и общество», где и было развито веберовское учение о бюрократии. Сложным представляется, кроме того, от ношение учения Вебера о харизматическом типе господства и ис следования Михельсом складывания культа личности партийных вождей. Влияние Вебера на Михельса бесспорно: в «Курсе поли тической социологии» немецко-итальянский социолог активно использовал идеи Вебера о харизматическом типе господства; но можно предполагать и обратное воздействие идей Михельса на Вебера, поскольку Михельс был непревзойденным специалис том по социологии партий и, в частности, в известном фрагмен те «Класс, сословие, партии» упомянутого веберовского труда о
1 Miches R. Zur Sozioogie des Parteiwesens in der modernen Democratic Untersuchungen fiber die oigarchische Tendenzen des Gruppenebens. 2. Vermehrte Aufage. Leipzig, 1925. S. 114.
460
История социологии
партиях, сословиях и группах можно увидеть, как представляется, обратное влияние Михельса на Вебера.
Росту олигархий способствует и конкурентная борьба между вождями за власть, в частности между поколениями вождей. Все вышеизложенные причины способствуют превращению вождей в фактически независимую от масс корпорацию, тиранически, полновластно и бесконтрольно распоряжающуюся всеми ресур сами организаций. Формально зависящие от воли масс вожди на деле становятся всевластными. «Начало становления профессио нальных вождей означает конец демократии»1. «Кто говорит «ор ганизация», тот говорит «тенденция к олигархии», — заключает Михельс свой анализ феноменологии причин, детерминирующих процесс олигархизации2. Этот вывод — явный парафраз ключе вых положений «Основ политической науки» Г. Моски3. Михельс говорил о существенных параллелях в устройстве революционных партий, прусской армии и церкви. Процессы олигархизации до ходят до своей высшей точки в форме отождествления партии и вождя («партия — это я»). Этого не могут избежать даже синдика листские и анархистские организации, несмотря на размытость в них централистских тенденций.
Михельс рассматривает возможность противодействия масс узурпации власти олигархиями вождей. Массы бессильны против корпорации вождей, и любые демократические инструменты (ре ферендумы и т.д.) не в силах преодолеть олигархизацию партий. Чем более развита демократия, чем более полно она осуществля ется, тем более она приводит к своей противоположности — оли гархии.
Возникновение олигархий в революционных партиях и про фсоюзах приводит к смене идейно-политической ориентации этих организаций. Олигархии интегрируются в существующую социаль но-политическую систему капиталистического общества путем пос тепенного обуржуазивай™ сначала руководящего слоя партии, а за тем и значительной части партии. Этому способствует мелкобуржу азное и буржуазное происхождение большинства вождей, которое,
1 Miches R. Op. cit. S. 167.
2 Ibid. S. 33.
3 Вопрос о влиянии Михельса на Моску и Парето является неисследо ванным в мировой науке. Известно, что оба родоначальника теории элит бла госклонно отнеслись к теории партий Михельса. Как представляется, можно говорить о влиянии «К социологии партий при современной демократии», по крайней мере, в аспекте эмпирической верификации частным исследованием общего.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 461
к слову сказать, было причиной культурного и образовательного превосходства вождей над массами. Формирование слоя партийной бюрократии из наиболее одаренных и активных рабочих сопровож дается приобретением ими мелкобуржуазного социального статуса и мировоззрения (Verkeinbiirgerung), что обескровливает массы, ук репляет олигархию и содействует перерождению революционной партии. В силу этой совокупности причин партия, поначалу не примиримая к существующему социальному строю и нацеленная на революционное переустройство мира, постепенно переходит на оппортунистические позиции и, более того, становится опорой со циального строя и политического класса. Вожди революционной партии, таким образом, способны стать составной частью правящей элиты, но существо власти от этого не изменится. Один из заключи тельных тезисов главной работы социолога гласит: «Могут победить социалисты, но не социализм... Смена капельмейстера ничего не меняет в музыке»1. Емкая формулировка Михельса: «Вожди никог да не уступают массе, а только другим, новым вождям»2 — отчет ливо корреспондируется с концепцией обновления политического класса Моски или циркуляции элит Парето3. Социолог резюмирует свои построения: «Основной социологический закон, которому, безусловно, подчинены политические партии, — слово «политика» здесь использовано в самом широком смысле — мог бы в его са мой краткой формулировке звучать примерно так: организация есть мать господства избранных над избирателями, уполномоченных над уполномочивающими, делегированных над делегирующими»4. В этом и заключается знаменитый «железный закон олигархии» Михельса.
В отношении перспектив демократии в общественных орга низациях Михельс занимал противоречивую позицию: он полагал, что болезнь олигархизации неизлечима, но ее проявления могут быть смягчены благодаря росту культуры масс, их сознательности и т.д. Однако в контексте всех предъявленных в защиту тезиса об олигархизации аргументов эта надежда выглядела призрачной.
Труд Михельса был направлен прежде всего против марксизма и избравших его своим идейно-теоретическим ориентиром социа листических партий. Маркс обосновывал неизбежность самоотри цания буржуазного общества теорией капиталистического накопле1 Miches R. Zur Sozioogie des Parteiwesens des Gruppenebens. S. 502.
2 Статья «Принципиальное к проблеме демократии».
3 Miches R. Masse, Fiihrer, Inteektuee. S. 187.
4 Miches R. Zur Sozioogie des Parteiwesens des Gruppenebens. S. 504.
462 История социологии
ния, предполагающей, в частности, прогрессирующую концентра цию капитала, рост эксплуатации пролетарских масс и вытекающее из этого их политическое самоопределение в антикапиталистичес кой направленности (превращение из «класса-в-себе» в «класс-для-себя»), что подрывает основы капитала. Михельс же противопоста вил этому концепцию своеобразного накопления бюрократичес ких и олигархических тенденций в революционных организациях пролетарских масс, концентрации власти в руках бюрократических оппортунистических клик, интегрирующихся в систему власти капитала, что подрывает революционность этих организаций и снимает тенденцию самоотрицания капитала. Михельс тем самым придал во многом еще гипотетическим положениям о циркуляции правящих классов (или элит) Моски и Парето более конкретный, зримый, доказательный характер.
Марксисты оценили аргументацию Михельса. Н.И. Бухарин, хотя и не согласился с Михельсом относительно отделения при исследовании партий административных функций от социально-экономических и придания некомпетентности масс статуса непре одолимости и вечности, назвал его труд «К социологии...» «очень интересной книгой», а самого автора — одним из виднейших про тивников марксистской идеи бесклассового общества1.
Михельс, как Моска и Парето, приходит к выводу о волно образном, циклическом развитии общества: «Демократические движения в истории сопоставимы с нестихающими ударами волн. Они всегда разбиваются о берег. Но они набегают вновь и вновь. Зрелище, которое они собой представляют, одновременно ободря ет и приводит в отчаяние. Как только демократия достигает опре деленной стадии своего развития, начинается процесс ее вырож дения, она наполняется аристократическим духом, иногда даже принимает форму аристократии и становится похожей на то, чему она некогда объявляла войну»2.
Необходимо отметить бесспорные слабости концепции не мецко-итальянского ученого. Михельс ошибся, жестко связав оли-гархизацию и оппортунизацию революционных партий. Скажем, в отличие от западноевропейских социал-демократий и русских меньшевиков большевистская партия, которой также руководило профессиональное сообщество вождей, не отказалась от револю ционного переустройства общества. Михельс подошел к пробле ме несколько абстрактно, отказавшись от постановки вопроса о
1 Studi in memoria di Roberto Miches. Padova, 1937. P. 366-367.
2 Miches R. Zur Sozioogie des Parteiwesens des Gruppenebens. S. 512.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 463
направленности деятельности олигархий, и поэтому не учел воз можности возникновения революционной олигархии. Другим не достатком теории партий Михельса (разумеется, этот упрек отно сится не к первому изданию «Социологии партий», вышедшему в 1911 г.) было то, что в ней не было учтено возникновение в Италии и Германии фашистских партий, которые отказались от демокра тии как фундаментального принципа организации и противопос тавили ему крайний авторитаризм и последовательно проведенный принцип вождизма (фюрерства, дучизма).
Довольно специфической частью научного творчест ва Михельса являются произведения, посвященные фашиз му. В них в причудливой форме смешаны научные элементы, связанные с анализом фашизма, его природы и социальных корней, и апологетика режима Муссолини. Причем Михельс защищал фашизм преимущественно не как политический агита тор, а как ученый-социолог. В качестве теоретического подспорья им была избрана веберовская концепция харизматического гос подства. Муссолини предстал в произведениях Михельса как иде альный вождь-харизматик. В статье «Подъем фашизма в Италии» Михельс выделил три причины появления итальянского фашизма: «1. озабоченность патриотов, что в силу безрассудного падения в большевистскую анархию могла бы быть поставлено под вопрос существование итальянского отечества; 2. ... классовая борьба a rebours, т.е. движение интеллектуальных слоев, чье существование оказалось под угрозой, против поползновений взошедшего на об щественную арену пролетариата; 3. защита интересов буржуазии»1. Михельс справедливо утверждал, что социалисты ошибаются, ви дя фашизм следствием главным образом необходимости защиты интересов буржуазии. В этом утверждении социолога заключалась изрядная доля истины: марксисты нередко грешили экономичес ким редукционизмом.
Михельс занимался довольно широким кругом и других соци ологических проблем. В статье «Границы половой морали» (1911) ученый выступил как социолог семьи: здесь исследовались про блемы феминизма, положения женщин-пролетариев, сексуальной морали в различных обществах, контроля над рождаемостью и т.д. В исследовании «К социологии богемы и ее отношений к проле тариату умственного труда» (1932) Михельс рассматривал образ жизни и мышления такого специфического слоя общества, как богемная интеллигенция.
1 MichesR. Masse, Fuhrer, Inteektuee. S. 272.
464
История социологии
Но в науку Михельс вошел как автор теории олигархизации партий, в частности «железного закона олигархии». Но его идеи были и во многом остаются малоизвестными широкой академичес кой общественности, чему виной, видимо, его слава апологета ита льянского фашизма. Но, на наш взгляд, основная причина этого заключается в весомости аргументов социолога о невозможности демократии в партиях, неугодная сторонникам как буржуазной, так и пролетарской демократии. До сих пор мировая социологичес кая и политологическая наука не нашла убедительных аргументов против теории олигархизации партий Михельса, ключевые поло жения его концепции так и не были опровергнуты. Напротив, по литическая действительность в разных странах часто подтверждала правоту выводов ученого — почти все революционные партии в Европе накануне и после Первой мировой войны пошли путем олигархизации и многие стали опорой существующего строя. К сожалению, теория Михельса была предана забвению, возможно, из-за его пагубного идейно-политического выбора после Первой мировой войны.
Концепция социологии партий Михельса, равно как и тео ретические построения Моски и Парето, была весьма характер на для начала XX в. с присущей ему переоценкой классических ценностей эпохи Просвещения и Великой французской револю ции. Принципы общественного прогресса, народного суверени тета, равенства и братства, идеалы социальной справедливости сменили совсем другие идеи. Американский исследователь А. Митцман охарактеризовал Михельса как «разочарованного уче ника Просвещения»1.
Основная литература
1. Михельс Р. Демократическая аристократия и аристократическая демократия (первая глава «К социологии...») // Социологические исследования. 2000. № 1.С. 107-113.
Дополнительная литература
Burnham J. The Machiaveians. Defenders of freedom. N.Y., 1943.
Ebbighausen R. Die Krise der Parteiendemokratie und die Parteisozioogie. Eine Studie iiber Moisei Ostrogorski, Robert Miches und die Entwickung der Parteienforschung. Berin (West), 1969.
1 Mitzman A. Three socioogists of imperia Germany. N.Y., 1973. P. 268.
СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ
465
Linz J.J. Robert Miches // Internationa encycopedia of socia sciences. Vo. X. N.Y., 1968. P. 265-272.
Miches R. Bedeutende Manner. Charakteroogische Studien. Leipzig, 1927.
Miches R. Introduzione aia storia dottrine economiche e poitiche. Boogna, 1932.
Miches R. Corso di socioogia poitica. Miano, 1927.
Miches R. Masse, Fiihrer, Inteektuee. Poitisch-sozioogische Aufsatze. Frankfurt-am-Main; N.Y., 1987.
Miches R. Nuovi studi sua casse poitica. Miano—Geneva—Roma—Napoi, 1936.
Miches R. Sozioogie as Geseschafttswissenschaft. Berin, 1926.
Miches R. Zur Sozioogie des Parteiwesens in der modernen Demokratie. Untersuchungen iiber die oigarchische Tendenzen des Gruppenebens. 2. "fie:///fermehrte"fermehrte Aufage. Leipzig, 1925.
Mitzman A. Three socioogists of imperia Germany. N.Y., 1973.
Ripere E. Gi eitisti itaiani. Pisa, 1974.
Rohrich W. Robert Miches. fom soziaistisch-syndikaistischen zum faschistischen Credo. Berin (West), 1972.
Studi in memoria di Roberto Miches. Padova, 1937.
Бухарин Н.И. Теория исторического материализма. М., 1923.
СОЦИОЛОГИЯ США
Ранняя американская социология: становление парадигмы
Формирование ранней социологии в США относится к 70-90-м гг. XIX века. В процессе становления индустриальной циви лизации, получившем ускорение в результате победы капиталис тического Севера над рабовладельческим Югом в 1861-1864 гг., решения аграрного вопроса, отмены рабства радикально менялся образ жизни огромных масс населения, разрывались традиционные связи между социальными группами. Урбанизация, внутренняя и внешняя миграция населения, активизация социальной мобиль ности и социальной дифференциации, распространение нищеты, нарастание социальных противоречий, рост преступности, алкого лизма, суицида — все эти и многие другие проблемы потребовали пересмотра сложившихся представлений о социальном устройстве. К концу XIX в. в США оформились идеалы реформистского пути развития. За ними стояли различные общественные силы, среди которых особой популярностью пользовалось социологическое движение, опиравшееся на идею достижения социального про гресса с помощью разума и науки.
Уильям Грэм Самнер
Среди «отцов-основателей» американской социологии вы деляется Уильям Грэм Самнер (1840—1912). Подобно многим первым социологам, он начинал свою профессиональную карье ру отнюдь не в области гуманитарного знания. Получив прекрас ное по тем временам теологическое образование в университетах США и Европы, Самнер несколько лет посвятил служению цер кви. В начале 70-х гг. он знакомится с идеями Г. Спенсера, кото рые перевернули его мировоззренческую ориентацию: теолог стал эволюционистом. В 1872 г. началась педагогическая деятельность Самнера на посту профессора политических наук в Йелльском уни верситете, где он проработал до ухода на пенсию в 1909 г. В 1876 г. он приступил к чтению лекций по социологии, вошедших в исто рию как первый в США (или даже в мире) университетский курс по социологии. Историки американской социологии единодушны в
СОЦИОЛОГИЯ США
467
утверждении, что профессор Самнер сделал больше, чем кто-либо другой, для популяризации социологии как учебной дисциплины в университетах1. Самнер занимался пропагандой своих идей за пре делами университетских стен, и его публичные выступления соби рали многочисленные аудитории. В 1908-1909 гг. он был избран на пост президента Американского социологического общества.
Самнер оставил значительное научное наследие. Список его трудов включает около трехсот публикаций, среди которых книги и статьи по экономике, политической науке, социологии. Самое известное исследование ученого — увидевшая свет в 1906 г. мо нография «Народные обычаи» (Fokways. Boston, 1906). После смерти ученого были опубликованы его многочисленные науч ные и публицистические статьи, очерки, выступления в различных сборниках, позволившие углубить представление о его идейно-те оретических позициях, о многогранности общественной деятель ности2. Благодаря проф. А. Келлеру — ученику и последователю Самнера — в конце 20-х гг. был издан в четырех томах оставшийся незавершенным капитальный труд «Наука об обществе» (1927— 1928). Именно эти работы снискали Самнеру славу и высокий ав торитет ученого-социолога.
У. Самнер выступил как активный поборник социал-дарви нистской традиции на американской почве. Уже в первых статьях, написанных в 70-80-е гг., прослеживается доктринальная близость их автора к Г. Спенсеру. Самнеру удалось теоретически обосновать специфический вариант социал-дарвинизма, синтезировав идеи протестантской этики и дарвиновского учения.
Социология для Самнера — это наука, имеющая своей це лью установление законов и тенденций общественного развития. Индивидуумы должны познавать социальные законы, чтобы сле довать им. Ученый разделял взгляды Г. Спенсера о том, что ос новной социальный закон — закон эволюции, который действует независимо от воли и желания людей. Но в отличие от английского социолога Самнер понимал механизм эволюции не как борьбу за существование, выживание сильнейших, а как «естественный» со циальный отбор, «агентами» которого выступают не только конку1 См., например: Barnes H.E. (ed.). An Introduction on the History of Socioogy. Chicago, 1948. P. 55; Odum H. W. American Socioogy. The Story of Socioogy in the United States Through 1950. N. Y, 1951. P. 83.
2 Sumner W.G. War and Other Essays. New Haven, 1911; Sumner W.G. The Chaenge of Facts and Other Essays. New Haven, 1914; Sumner W.G. The Forgotten Man and Other Essays. New Haven, 1918.
468
История социологии
ренция, но и нравы общества, народные обычаи. В этом процессе каждый класс улучшает свои возможности. В работе «Чем обще ственные классы обязаны друг другу» (1883) ученый обосновывал идеи о том, что в мировой истории не было ни одного периода, когда бы отсутствовали классы и классовая борьба, и что рецептов устранения или смягчения классовых конфликтов в природе не су ществует. Чтобы «каждый класс смог улучшить свои возможности», необходимо стремиться к консенсусу, к установлению «отношений доброй воли и взаимного уважения»1.
Определяющим фактором человеческой жизни, услови ем развития цивилизации, по Самнеру, является собственность. Благодаря собственности человек превращается из примитив ного существа в человека, обладающего разумом2. Самнер по существу связывает цивилизационный процесс с накоплением собственности3. Социальная конкуренция неизбежно приводит к монополизации собственности, порождающей в свою очередь социально-экономическое расслоение общества. Он полагал, что в любом обществе существуют классовые различия и дифференци ация, поскольку оно заинтересовано в развитии: «Если мы хотим быть реалистами, то надо признать необходимость в социальном неравенстве, в социальных классах4.
Социал-дарвинистским по своей сути было утверждение Самнера о необходимости социально-экономической свободы, в условиях которой выживать должны самые приспособленные. Рассуждая о критерии приспособляемости индивида, Самнер ус матривает его в мере труда и успеха, которой человек содействует материальному процветанию общества5. Для него индивиды, до стигшие высшего статуса, олицетворяли собой ту «благоприятную биологическую разновидность», которая обладала лучшими адап тационными способностями и в силу этого вносила наибольший вклад в социальный прогресс.
Самнер выступил в качестве одного из первых и самых на стойчивых защитников идеологии нового консерватизма, коррек тировавших свое отношение к принципу aissez-faire. Доказывая
1 См.: Беккер Г., Бесков А. Современная социологическая теория в ее пре емственности и изменении. М., 1961. С. 168-169.
2 Sumner W.G. What Socia Casses Owe to Each Other. N.Y., 1920. P. 86.
3 SumnerW.G., Keer A.G. The Science of Society. fo. 4. New Haven, 1927-1928. P. 100-101.
4 Ibid. P. 725.
5 Sumner W.G. The Chaenge of Fact and Other Essays. New Haven, 1914. P. 25.
СОЦИОЛОГИЯ США 469
необходимость защиты индивидуальных свобод от всепоглоща ющей государственности, он подчеркивал, что государство, по природе его формирования, подвержено ошибкам и выступает как «худшее создание»1. Такая логика рассуждений приводила его к выводу о бессмысленности всяких реформ и форм государствен ного контроля. В своих работах ученый не уставал повторять, что социальные улучшения являются следствием экономических улуч шений. Еще в 1883 г. он предупреждал: «Модель прямого социаль ного усовершенствования всегда имеет деспотический и искусст венный характер, в то время как истинное социальное достижение должно быть продуктом естественного развития»2. Спустя десять лет Самнер более решительно высказывался против любой попыт ки сознательного вмешательства в ход общественных процессов: «Величайшим заблуждением человека является мысль о том, что можно сесть с грифельной доской и карандашом за планирование нашего нового социального мира»3.
Специфические черты социал-дарвинистской методологии Самнера ярче всего проявились в его основном труде «Народные обычаи», в котором дана социологическая интерпретация их ис токов, сущности и функций этих обычаев. Он трактует народные обычаи как продукт фундаментальных биологических потребно стей индивида, представляющий собой складывающиеся бессозна тельно способы борьбы людей друг с другом и окружающей сре дой. Философия, религия, мораль — все это объявляется Самнером продуктом народных обычаев, а вовсе не творческих сил. И хотя обычаи являются продуктом фундаментальных биологических по требностей индивидов, они, по мнению Самнера, имеют социаль ный характер, поскольку принадлежат к системе договорных от ношений и институтов. Это обстоятельство и выдвигает их в число ведущих факторов развития общества. Автор предлагает четкое и простое определение понятия «обычай». Он полагает, что челове ческое поведение с самого начала определяется тремя «фактора ми» (интерес, боль и удовольствие) и четырьмя «мотивами» (голод, секс, тщеславие и страх)4. Народные обычаи являются простым привычным средством закрепления опыта. Первоначально груп повые обычаи действуют на подсознательном, иррациональном уровне: они вытекают из потребностей группы и меняются под
1 Sumner W.G. What Socia Casses Owe to Each Other. N.Y., 1920. P. 9.
2 Ibid. P. 160-161.
3 Sumner W.G. War and Other Essays. P. 208-209.
4 Sumner W.G. Fokways. P. 40, 18.
470
История социологии
воздействием не сознательно поставленной цели, но лишь адап тации к новым, изменившимся условиям. Со временем народные обычаи постепенно поднимаются на уровень сознательной реф лексии и, «генерализируясь в теорию социального благополучия, становятся нравами». Нравы, по Самнеру, — это «народные обы чаи, дополненные моральными соображениями по поводу того, что способствует благоденствию»1. Целью нравов, которые получают статус этического императива, является социальное благоденствие. Нравы, поддерживаемые групповым авторитетом, выступают глав ным агентом, осуществляющим социальный отбор и социальное принуждение: они выносят вердикт по поводу поведения в группе, оценивая его как правильное или неправильное.
Самнер обосновывает свою знаменитую теорию стратифика ции, в основу которой им был положен критерий «социетальной ценности» различных классов и социальных страт. По его мнению, собственно настоящим «классом» выступает элита, включающая гениев и талантливых индивидов. Признаком «класса» является обладание контролем над властью. На социальном «дне» распо лагаются «зависимые, дефективные и делинквентные» слои на селения, к которым примыкает пролетариат. Он не имеет посто янного источника существования и потому полезен обществу, как полагает Самнер, только тем, что «поставляет ему детей». Выше пролетариата на социальной лестнице располагается страта, со стоящая из людей, самостоятельно зарабатывающих себе на жизнь, но являющихся неквалифицированными и неграмотными. В свою очередь между ними и «талантами» Самнер располагает так назы ваемых «медиократов», составляющих «массу». Масса не является оформленным феноменом, она лишь аморфная «сердцевина обще ства»2. Самнер предложил функциональный подход к выделению различий между «классами» и «массой». Последняя консервативна в силу заложенных в ней инстинктов, она несет в себе народные обычаи, традиции и привычки, является ведомой и в любом случае не способна осуществлять руководство. «Класс» же представляет собой группу, которая в состоянии изменять общество, вести борь бу за политическую и экономическую власть. Назначение элиты (класса) состоит в реализации функций размышления, разрешения проблем и предвидения ситуаций. По Самнеру, именно элита в со стоянии приспособить нравы к изменившимся условиям3. По сути
1 Sumner W.G. Fokways. P. 30.
2 Ibid. P. 47.
3 Ibid. P. 47.
СОЦИОЛОГИЯ США 471
своей Самнер одним из первых апеллировал к методам социальной прогностики при анализе стратификации.
Ученый допускал возможность ограниченного сознательно го контроля социальной жизнью. Обычаи могут утратить свою силу, отмереть, трансформироваться. Самый опасный вариант развития нравов, по Самнеру, связан с дезинтеграцией общества. «Революция — это время, когда не существует нравов. Старые нравы являются отринутыми, а новые находятся в процессе фор мирования. Социальный ритуал прерывается, и старые табу при останавливаются» '.
Вся социальная жизнь, по Самнеру, состоит в следовании обы чаям, а когда обычаи и нравы становятся институтами или законами, они изменяют характер. Самнеровское учение об институтах форми ровалось под сильным влиянием Г. Спенсера. Однако американский ученый пошел дальше своего учителя и предложил оригинальный подход к типологии социальных институтов, который вытекает из его классификации социетальной активности. Исходя из идеи о том, что поведение человека определяется мотивами голода, секса, тщес лавия и страха, Самнер выделяет соответствующие этим четырем побудительным мотивам способы удовлетворения потребностей: через институты самоподдержания общества (собственность, ин дустриальная организация, война за распределение богатства и др.); институты самосохранения, основанные на любви (брак, семья); институты самоутверждения, вырастающие из тщеславия (мода, этикет, игры, наслаждение и престиж) и, кроме того, ментальные и социальные реакции, из которых выросли (через страх перед духа ми) религиозные и регулятивные системы институтов2.
Согласно Самнеру, коллективное поведение становится устой чивым благодаря эффективным способам адаптации, удовлетворе ния потребностей в конкретных условиях существования людей. Он был убежден, что социальные институты благодаря изначально оформленному взаимному интересу способны урегулировать со циальные отношения.
Сампер полагал, что институт является более сложной струк турой, с отдельными нравами, обычаями или даже законами. «Структура — это каркас, или аппарат, или ряд чиновников, зада чей которых является обеспечение взаимодействия предписанным способом в определенных условиях»3. Опираясь на ряд нравов и
1 Sumner W.G. Fokways. P. 86.
2 Sumner W.G., JeerA.G. The Science of Society. Vo. 4. P. 89-90.
3 Sumner W.G. Fokways. P. 54.
472
История социологии
обычаев, формирующих систему предписанных позиций индиви дов, институт выступает средством организации, позволяющим осуществлять кооперированные действия. Деятельность индивида становится публично одобряемой и санкционированной, таким образом, она «институализируется». Структура проявляет себя в определенной и специфической системе действий, которые опре деляются правилами. Они включают «предписанные позиции» и использование «аппарата», средств и «инструментариев».
Самнер прослеживает эволюцию ряда первоначальных ин ститутов (собственности, брака и семьи, религии, государства, классов, права и др.), которые берут истоки в народных обычаях. Каждый из них призван осуществлять свои специфические фун кции по отношению к индивиду и обществу. Он показывает, что в основе социального порядка и сложившихся условностей ле жат представления общества о том, как преуспеть. В отличие от Спенсера, утверждавшего, что социальные институты возникают в ходе эволюции, стихийно, как ответ на рост численности попу ляции, Самнер акцентировал внимание на том, что они являются продуктом рационального изобретения и принадлежат к высокой цивилизации1.
Большое значение для теоретической социологии имела разработка Самнером проблемы внутригрупповых и межгруппо вых отношений. Наибольшую известность приобрели категории Самнера «мы—группа» («we-groop») и «они-группа» («they-groop»). Индивиды, находящиеся внутри группы, составляют «мы—груп пу», а все остальные — «они-группу». Группы осмысливаются им как взаимозависимые и взаимосвязанные общности, вовлеченные в борьбу за существование. Отношения людей внутри группы и между группами резко различаются. Дружеские отношения лю дей внутри группы коррелируются, по мнению Самнера, с враж дебными отношениями к представителям иных групп. Чем более враждебны отношения между группами, тем жестче внутренняя дисциплина в обеих группах2.
История человеческих групп, считал Самнер, есть история борьбы между ними. В ее основе лежит выработка и упрочение особого чувства, названного им этноцентризмом. Социолог дал определение, признанное классическим: этноцентризм — это «по зиция, согласно которой собственная группа представляется чело веку центром всего, а все остальные шкалируются и оцениваются
1 Sumner W.G. Fokways. P. 53.
2 Ibid. P. 507.
СОЦИОЛОГИЯ США
473
по отношению к ней»1. Исследуя проблему соотношения народных обычаев с этноцентризмом, Самнер приходит к выводу, что этно центризм способствует усилению народных обычаев. Это объясня ется тем, что каждая группа исходит из позитивного восприятия только собственных обычаев, и потому подвергает осмеянию или презрению обычаи других групп.
Функциональный подход к объяснению народных обычаев позволил Самнеру преодолеть ограниченность биологическо го редукционизма, присущего социал-дарвинистской трактов ке этноцентризма в концепции Л. Гумпловича. По Гумпловичу, этноцентризм — врожденное свойство сознания, явля ющееся причиной всех конфликтов. Самнер в рамках эволю ционной теории осмыслил реальную роль этноцентризма в становлении этнических сообществ, типов культур, свойственных тем или иным народам.
Самнер, таким образом, одним из первых в теоретической со циологии осуществил нормативный подход к анализу социального взаимодействия истоков, природы и функций социальных норм, первым обратился к анализу внутригрупповых и межгрупповых отношений.
Альбион Смолл
Одной из самых ярких фигур в ранней американской соци ологии был Альбион Смолл (1854—1926). Как и Самнер, он начи нал свою карьеру теологом, затем десять лет преподавал историю и экономику в Колби Колледже. В 1892 г. был приглашен на пост декана открывшегося тогда в Чикагском университете социологи ческого факультета. Смолл внес крупный вклад в профессиональ ное и организационное оформление американской социологии. Он являлся главным редактором одного из первых в мире социологи ческих журналов — «American Journa of Socioogy», в 1912—1913 гг. избирался президентом Американского социологического обще ства. Усилиями Смолла Чикагский университет стал известен как научный социологический центр. Заложенные им исследователь ские традиции в немалой степени способствовали формированию знаменитой Чикагской социологической школы.
В Чикаго у Смолла начался период интенсивной исследова тельской работы. В 1894 г. он в соавторстве с Дж. Винсентом из ложил свою социологическую систему в учебнике, который стал
1 Sumner W.G. Fokways. P. 13.
474 История социологии
первым пособием по социологии в мировой университетской прак тике1. По этому учебнику американские студенты изучали основы социологии вплоть до 20-х гг. XX в. Самой значительной работой Смолла явилась его «Общая социология» (1905), выдержавшая не одно издание2. Среди других трудов Смолла известность приоб рели «Значение социальной науки»3 и «Пятьдесят лет социологии в Соединенных Штатах»4. Кроме того, Смолл опубликовал мно жество статей в «American Journa of Socioogy» no проблемам ме тодологии науки, часть из которых была позднее собрана и издана в виде книг.
Социологическая концепция Смолла, быть может, и не име ет оснований претендовать на статус целостной социологической теории, однако она представляет собой согласованный комплекс идей методологического и конкретно-социологического характера. Рассмотрим из всей совокупности взглядов А. Смолла те, которые прежде всего определили место американской социологии в исто рии социологической мысли.
Согласно Смоллу, социология есть наука не об обществе, а о социальном процессе, трактуемом им как «процесс человеческой ассоциации»5. Эта категория используется им для обозначения взаимодействующей целостности, которой является человеческое общество в своем существовании во времени. Центральным эле ментом концепции А. Смолла стало учение о социальном интересе. Интерес выступает у него в качестве основной единицы социо логического анализа. Смолл характеризует интерес как «неудов летворенную способность, соответствующую нереализованному условию», как «предрасположенность к такому переустройству, ко торое имело бы тенденцию к реализации требуемого состояния»6. Этой формулой он пытался выразить то, что скрыто в сознании. Интересы, по мнению ученого, являются простейшими формами побуждений, которые легко прослеживаются в поведении людей; жизнь сама по себе выступает как процесс развития, приспособле ния и удовлетворения интересов, в ходе которого каждый индивид стремится реализовать свои интересы за счет других людей.
' Sma A. W., Vincent G. An Introduction to the Study of Society. Chicago, 1894.
2 Sma A. W. Genera Socioogy. Chicago, 1905.
3 Sma A.W. The Meaning of Socia Science. Chicago, 1910.
4 Sma A.W. Fifty Years of Socioogy in the United States, 1865-1915 // American Journa of Socioogy. 1916. Ы. XXI. N 6. P. 721-864.
5 Sma A.W. Genera Socioogy. P. 3, 35.
6 Ibid. P. 433.
СОЦИОЛОГИЯ США
475
Смолловская концепция интересов формировалась под вли янием идей австрийского социолога-дарвиниста Г. Ратценхофера, для которого интересы представляли собой осознание прирож денных биологических потребностей, обусловливающих борьбу за существование. Смолл попытался отойти от прямолинейного отождествления социальных процессов с биологическими и вы явить их специфику. Он предложил свой вариант классификации интересов, в котором стремился представить фундаментальные че ловеческие потребности. Изящная и логичная классификация ин тересов Смолл а до сих пор не утратила эвристической ценности.
Разрабатывая классификацию, Смолл установил, что вся со циальная жизнь является результатом взаимодействия шести клас сов интересов. Первичный интерес каждого индивида — стремле ние к выживанию, универсальными формами которого являются интерес к пище, сексу и физической деятельности, в совокупности составляющие интерес к здоровью. Остальные пять групп инте ресов включают интерес к благосостоянию (обладанию вещами), общению, познанию, красоте и справедливости (правоте)1. В ус ловиях реальной жизни даже на самых примитивных стадиях раз вития эти интересы проявляются в желаниях, которые бесконечно варьируются и комбинируются. Подчеркивая особую силу интереса к справедливости, Смолл вместе с тем указывал, что любой класс интересов тяготеет к абсолютному доминированию. Индивид ищет возможности удовлетворения каждого интереса. Следовательно, существует универсальный конфликт интересов. Именно нали чие различных интересов в обществе обусловливает непрерывное формирование социальных групп и институтов, что составляет, по Смоллу, важнейшую сущность социального процесса. В силу самой природы тех или иных социальных общностей конфликт между ними не сводится к естественной борьбе людей за существование, а представляет собой борьбу личностей и социальных групп за осуществление своих интересов и скрытых за ними потребностей. Таким образом, в интерпретации Смолл а этот конфликт в отличие от социал-дарвинистских концепций преобразуется из внешнего во внутренний.
Однако Смолл не считал конфликт интересов универсаль ным способом социального взаимодействия. Конфликт интересов определял развитие человеческого общества лишь на ранних его стадиях, со временем решающую роль в развитии человеческого общества приобретает переплетение интересов индивидов. Смолл
1 SmaA.W. Genera Socioogy. P. 197.
476 История социологии
пришел к выводу, что процесс создания общества есть не что иное, как соединение усилий людей, составляющих группу1.
Анализ взглядов Смолла показывает, что он видел возмож ность преодоления конфликта в кооперации посредством соци ализации личности. Конечный результат развития, по его мне нию, состоит в достижении социализации. Смолл трактует тер мины «социализация» и «цивилизация» как взаимозаменяемые. «Социализация» отражает такой уровень социального взаимодей ствия, для которого характерны высокая способность индивидов к позитивному восприятию друг друга и взаимная забота об общем благе2.
Становление цивилизации предполагает, по Смоллу, переход человечества от элементарного эгоизма к альтруизму. Социальный прогресс связывается им с увеличением общей духовной субстан ции, основанной на отражении интересов всех и каждого. Он выделил проблему совместимости индивидуальных и групповых интересов и размышлял над тем, каким образом можно обеспе чить их гармоничное сочетание. Смолл был обеспокоен тем, чтобы оставить в цивилизации место для независимой сферы проявления личности, но сам был не прочь ограничить ее только такими вида ми деятельности, в которых свободное движение индивидов лучше всего реализует общие интересы3.
В ходе анализа роли интересов в социальном процессе Смолл стремился осмыслить механизм их согласования. Полемизируя со взглядами Спенсера и Самнера на природу и функции государства, Смолл утверждает, что государство «есть кооперация граждан для удовлетворения всех осознанных интересов»4 и только государство призвано выполнить миссию по согласованию интересов, исходя из того, что «более высокие типы интересов» представляют боль шую ценность.
Смолл признает, что у государства нет более важной задачи, чем обеспечение безопасности индивидов. Но как можно реализо вать эту цель, когда люди ведут постоянную борьбу за удовлетворе ние своих собственных интересов? Социолог приходит к выводу, что именно государство, обладающее принудительной властью, ус танавливает пределы этой борьбы. В государстве заключено единс1 Sma АЖ Genera Socioogy. P. 619-620.
2 Ibid. P. 328-335.
3 Ibid. P. 472.
4 Ibid. P. 242.
СОЦИОЛОГИЯ США
477
тво противоположных начал: оно и «союз разъединенных», и «суть примирения конфликтов, гармония разногласий»1.
Другим проявлением наметившегося отхода от социал-дар винизма является разработка Смоллом проблемы роли науки в развитии человеческого общества. Он полагал, что знание вооб ще оправданно только в том случае, если работает на усовершенс твование общества. Вслед за Контом Смолл считал, что научное знание может быть единственным руководством для социальных изменений2.
По его мнению, важной задачей социологии является разра ботка принципов усовершенствования общества на основе рефор мирования социальных институтов. Он подчеркивал, что установ ление «совершенного морального порядка» связано с переходом от собственнической организации общества к функциональной. Смолл видел идеал общества в контролируемом капитализме, при котором государство способно установить нормы ограничения до ходов и их справедливое распределение.
Развивая свой проект идеального общества, Смолл стремился уверить читателей в том, что он не будет утопическим. Залогом этого, по его мнению, является участие в научной деятельности не только представителей академической науки, но и деловых людей. В этом процессе Смолл отводит социологии особую роль, вытекающую из ее способности обеспечить основу разумного и эффективного контроля над социальным процессом и развитием культуры. Уточняя предмет социологии, он акцентирует внимание на ее особом интересе к процессам социальной интеграции и де зинтеграции. Желания и интересы людей, как показывает Смолл, то сходятся, то расходятся, порождая определенные социальные отношения и структуры, в рамках которых постоянно возникают новые противоречия и конфликты, разрушение отживших и воз никновение новых структур. По мнению Смолла, социология и должна исследовать процессы повторения, регулярности и еди нообразия социальных структур, функций социального процесса, которые характеризуют социальное поведение3.
Особенностью социологического подхода Смолла была его опора на этику. Ученый пытался предостеречь социологов от пол ной идентификации своей науки с позитивистским пониманием ее О. Контом. «Человеческий опыт представляет собой эволюцию че1 Sma АЖ Genera Socioogy. P. 253.
2 Sma A. W. The Meaning of Socia Science. P. 260.
3 Ibid. P. 88.
478
История социологии
ловеческих ценностей» — таков исходный пункт его системы1. Он постоянно возвращался к идее о том, что наука должна обеспечить этическую философию жизни, что ее существенной задачей явля ется создание нормативных стандартов. Смолл предложил свою научную систему этики, основанную на конструктивном подходе к оценке функций социального процесса: они должны служить удов летворению всей суммы человеческих интересов. Единственным надежным критерием «хорошего» и «плохого» является степень ускорения или замедления конкретным актом социального про цесса2.
Таким образом, Смолл отходит от социал-дарвинизма. Это проявилось в отказе от абсолютизации конфликта и поиске кон-сенсусной модели социального развития, в стремлении к психоло гизации социального взаимодействия. Особенно отчетливо звучит мотив психологизации в положении о том, что «нет ничего соци ального, что не являлось бы психическим». Закономерен потому и вывод ученого относительно практической функции социологии, состоящей, по его мнению, в установлении гармоничных внутрен них и внешних отношений социальных групп и институтов путем изменения содержания и направленности психических процес сов. Его методологическая позиция может быть определена как переходная от социал-дарвинизма Самнера к психологическому эволюционизму, получившему разработку в творчестве Л. Уорда и Ф. Гиддингса.
Лестер Франк Уорд
Лестер Франк Уорд (1841—1913) назван соотечественни ками «американским Аристотелем»3. Он один из тех пионеров американской социологии, кто достиг мировой известности. Его по праву причисляют к основоположникам социологии, ставят его имя в один ряд с О. Контом и Г. Спенсером. Уорд первым из американских ученых был удостоен избрания на пост прези дента Международного института социологии в Париже (1903). Американский ученый стал основателем психологического эво люционизма в социологической мысли.
Путь Л. Уорда в социологическую науку был поистине удиви тельным. Имея ученую степень магистра ботаники, он долгие го1 Sma A. W. Adam Smith and Modern Socioogy. P. 22, 26.
2 Sma A. W. Genera Socioogy. P. 676.
3 Chugerman S. Lester Ward: The American Aristote. N. Y, 1965.
СОЦИОЛОГИЯ США
479
ды служил в Государственном геологическом управлении, сочетая службу с научными исследованиями по теологии и палеоботанике. На протяжении 80—90-х гг. Уорд написал 6 монографий и около 150 статей по палеоботанике и классификации американской флоры. Ощутив интерес к социальной сфере, к проблемам социального реформирования, он стал изучать труды О. Конта и Г. Спенсера. Результатом, его 12-летних исследований общественных отноше ний стало издание в 1883 г. двухтомного шедевра — «Динамической социологии»1. Это была первая в США публикация, в названии которой было использовано слово «социология», а ее автор пред ложил первую оригинальную («американскую») систему социо логического знания. Дальнейшее развитие идеи Уорда получили в таких работах, как «Психические факторы цивилизации» (1893), «Принципы социологии» (1898), «Чистая социология» (1903), «Прикладная социология» (1906) и др.
В 1905 г. Уорд был избран первым президентом созданного Американского социологического общества. Только после этого Уорд решил посвятить себя полностью социологической профес сии и принял в 1906 г. — в возрасте 65 лет — приглашение занять пост профессора в Браунском университете, где преподавал до конца своей жизни. Здесь Уорд в соавторстве с Д. Дили опублико вал знаменитый учебник по социологии2. В последние годы своей жизни Уорд работал над книгой, которую назвал «Блики Космоса» и которая вышла в 1913 г.
В чем же состоял вклад Уорда в развитие научных основ соци ологии? Прежде всего Уорд, не удовлетворенный формулой Конта, гласящей, что социология есть наука о порядке и прогрессе, пред ложил свое понимание: предмет социологии — человеческое твор чество, достижение (achievement). Именно оно является главным социальным явлением, подлежащим социологическому изучению. Уорд стремился доказать, что изучение функции (а не структуры), т.е. того, что составляет социальную деятельность, и есть главная задача социологии3.
Уорд по-новому решил проблему структурализации социо логии, положив в ее основу функциональный подход. Он разде лил социологию на «чистую» (pure) и прикладную (appied). Его «чистая социология» представляет собой теоретическое изучение общества, включающее социальную статику и социальную дина1 Уорд Л. Динамическая социология: В 2 т. М., 1991.
2 WardL.F., Deaey D. Text-book of Socioogy. N.Y., 1905.
3 WardL.F. Pure Socioogy. N.Y., 1903. P. 15.
480 История социологии
мику. Прикладная социология — суть практическая наука. Первая устанавливает принципы науки, вторая указывает действительное или возможное применение этих принципов к социальному усо вершенствованию, ее цель — предложить человечеству программу усовершенствования общества1.
Уорд первым из американских социологов бросил вызов соци ал-дарвинизму и доказал неправомерность аналогии между борь бой за существование, свойственной дарвиновскому природному миру, и борьбой за существование в человеческом обществе. Он подчеркивал, что в ходе естественной эволюции человеческий разум обрел способность покончить с диктатом «генетической эволюции» и направить своей волей природные силы в заданном направлении. Путь продвижения человеческой цивилизации — осуществление «искусственного отбора» с опорой на социальные институты.
Чтобы стать наукой, заявил Уорд, социология должна иметь дело с «психическими силами», столь же реальными и природны ми, как и физические силы. В обществе психические силы стано вятся социальными силами, и именно они выступают действитель ными причинами всех социальных явлений. Согласно его теории, социальные силы — это человеческие мотивы2. Под социальным явлением Уорд понимал взаимодействие, обнаруживающее цели, желания, планы, существующие в умах индивидов. Желание чело века выступает у Уорда как универсальный принцип одушевления мира, как источник всякого действия3.
Согласно Уорду, одни желания освобождают человека от стра даний, другие служат источником удовольствия. Взаимодействие двух типов желаний составляет основу гармонии деятельности и бытия человека. «Мудрость расчета» человека заключается в том, чтобы через удовлетворение желаний избавляться от стра даний, а в погоне за удовольствиями — не испытывать страда ний. Естественная природа желания возводит, по мнению Уорда, преграду распущенности человека, ограничивает его активность определенными рамками. Роль общественных табу, моральных запретов менее значима. Исходя из этого, Уорд пришел к выво ду, что человечество пока еще находится на той стадии развития, когда жизнь в большей мере регулируется законами, заданными природой человека, нежели законами, которые формируются са' WardL.F. Pure Socioogy. N.Y., 1903. P. 3.
2 WardL.F. Pure Socioogy. P. 108-109.
3 УордЛ. Психические факторы цивилизации. СПб., 1897. С. 746.
СОЦИОЛОГИЯ США 481
мой социальной целостностью — обществом. В будущем же роль последних возрастет, но этим общество будет обязано врожденным свойствам индивидов.
Важной частью социологии Уорда стало учение о сущности универсальных социальных сил, приводящих в движение обще ство. В своих работах, начиная с «Динамической социологии» и кончая «Чистой социологией», Уорд предложил ряд классифика ций социальных сил. Среди них наибольший интерес вызывает самая поздняя, изложенная в «Чистой социологии». Исходным для нее является принцип изначального рассмотрения социальных сил «как психических, даже тех из них, которые классифицируются как духовные, ибо организм является единственным источником их происхождения»1. Используя биологическую терминологию, поскольку социология своей еще не выработала, Уорд выделяет прежде всего силы «онтогенетические» (охранительные), одна из которых — «позитивная» — направлена на поиск удовольствий; другая — «негативная» — направлена на то, чтобы избежать страда ний. Еще одну группу составляют, по его терминологии, «филоге нетические» (репродуктивные) социальные силы, которые в свою очередь распадаются на «непосредственно сексуальные» и «косвен но аффективные», основанные на родстве. Это простейшие соци альные силы, необходимые для поддержания жизни. «Реализация» этих сил обусловливает появление «вкуса к ним»: удовольствие и страдание являются следствием привычки совершать одни дейс твия и воздерживаться от других. Если у различных представителей животного царства психические проявления ограничиваются пита нием, воспроизводством и стремлением избегать врагов и опаснос ти, то у человека, согласно Уорду, они дополняются способностью восприятия. В отличие от животных человек обладает не только аффективными способностями, но и интеллектом. Аффективные способности продолжают играть главенствующую роль, все ос тальные подчинены им. Разум сам по себе, напротив, является не целью, но средством достижения цели.
Удовольствия, ощущаемые индивидом, необходимы ему для того, пишет Уорд, чтобы жизнь его стала возможна, тогда как его страдания обусловливают собой смерть. Так появляется новый элемент — нравственный. Его нельзя искать в природе, но если мораль — ничто для природы, то она — «все для существа чувству ющего». Нравственное благо выступает главным предметом заботы человека, но само по себе в основе своей оно есть не что иное, как
1 WardL.F. Pure Socioogy. P. 261.
482
История социологии
приятное ощущение, развившееся в интересах сохранения жизни. Моральные силы — одна из трех составляющих более высокого типа социальных сил, которые Уорд называет «социогенетичес-кими» или духовными. К главным для человека силам Уорд при числяет эстетическое чувство к прекрасному, без которого было бы немыслимым развитие изящных искусств, и интеллектуальную любознательность1.
Особое внимание Уорд уделил интеллектуальной любозна тельности — этому последнему «психическому фактору цивили зации». Он доказывал, что интеллект был направлен исключи тельно на удовлетворение эгоистических интересов индивидов. Необходимость обхода или сдерживания физических сил природы обусловила появление изобретательства и становление творчества, с чем и соотносилось развитие общества, его поступательный ход. Уорд утверждал, что совершенствование «способности к изобрета тельству» постепенно приводило к тому, что естественный отбор в общественном развитии все более уступал место «искусственному отбору», а человек из простой игрушки природных и социальных сил превращался в их господина. Способность человека к твор честву позволила человеческому обществу преодолеть принципы «борьбы за существование», господствовавшие в природном состо янии, и создать сначала «примитивные регулирующие системы», а затем законы, государство, гражданское общество.
Особое внимание Уорд уделил анализу психических факторов цивилизации, которые он подразделил на три основные группы: субъективные, объективные и синтез социальных факторов. При этом к субъективным факторам он относил различные отрасли философии, психологии, чувства, волю и т.п, к объективным — интуицию, изобретательность, «творческий» и «спекулятивный» гении, интеллект, к синтезу социальных факторов — «экономию природы» и «экономию духа», мелиоризм, социальное сознание, социальную волю, социальный интеллект и социократию2.
Разработанная Уордом теория социальной эволюции выгля дела особенно впечатляюще на фоне выдвигаемых его современ никами концепций. Уже в «Динамической социологии» он заявил, что сам механизм эволюции не постоянен, а изменяется с течением времени. Он предложил взглянуть на проблему с позиций единства космической, биологической и социальной эволюции3. Ссылаясь
1 WardL.F. Pure Socioogy. P. 263.
2 См.: Уорд Л. Психические факторы цивилизации.
3 См.: Уорд. Динамическая социология: В 2 т. Т. 1. С. 11.
СОЦИОЛОГИЯ США
483
на Дарвина и Спенсера, он утверждал, что эволюция проходит ряд последовательных стадий. Она начинается как космогенезис, ох ватывающий всю Вселенную, в определенный момент появляется новый феномен — жизнь, и возникает новый эволюционный ме ханизм — биогенез, дополняющий «космогенезис». С появлени ем человечества наряду с космогенезисом и биогенезом начинает действовать механизм, коренящийся в разуме, — антропогенез. Наконец, с образованием общества появляется новый механизм социальной эволюции — социогенез. В основе этих этапов, пишет Уорд, находятся три «великих космических кризиса»: зарождение жизни, зарождение чувств и зарождение интеллекта или разума, происшедшие в разные геологические эпохи. Формами, в которых проявились первые два генетических процесса, были раститель ный и животный миры, и только с появлением человека может идти речь о «третьем космическом кризисе, то есть о зарождении интеллекта или разума»1.
Социогенез, таким образом, синтезирует все природные и социальные силы, обладая в то же время неким чувством и ра циональной целью. Основная идея Уорда заключается в том, что социальная эволюция после завершения стадии антропогенеза раздваивается и может осуществляться в форме либо «генетичес кого», либо «телеологического» процесса. «Генетический» процесс является спонтанным, тогда как «телеологический» предполагает возможности сознательного воздействия на ход социальной эво люции, разумного конструирования будущего на основе предви дения и планирования2. Эволюция, таким образом, становится более многомерной и гуманизированной. Уордовская постановка проблемы о путях развития социального прогресса была в высшей степени оригинальной.
Раскрывая принципы социального телезиса, Уорд полагал, что уровень сознательного контроля со стороны разума выше уровня природного контроля. Он выделил два этапа в развитии социально го телезиса. В прошлом обычной формой телеологического дейс твия был индивидуальный телезис, поскольку индивидам всегда было свойственно стремление к повышению личного благососто яния. В будущем, по Уорду, постепенно возобладает коллективный телезис, проявления которого он усматривал в современном ему мире. С помощью интеллекта будут созданы социальный контроль и соответствующие институты, которые позволят удовлетворить
1 Ward L.F. Pure Socioogy. P. 43.
2 См.: Уорд Л. Динамическая социология: В 2 т. Т. 1. С. 28.
484
История социологии
человеческие потребности уже на групповом уровне. Учение Уорда о коллективном телезисе, представляющем социальный контроль динамических сил природы и общества, осуществляемый путем целенаправленного приспособления средств к целям, выступает одной из важных составляющих его творчества и вызывает интерес к наследию ученого и поныне.
Уорд подверг критике самнеровско-спенсеровскую трактовку социального прогресса как автоматического, саморазвертываю щегося, осуществляющегося с помощью сил, выходящих за рамки человеческих возможностей. Отводя человеку решающую роль как субъекту прогресса, Уорд стремился отыскать средства, которые обеспечили бы активизацию его творческих сил. Ему принадлежит одна из самых фундаментальных идей, разработанных в конце про шлого века, согласно которой социальный прогресс (или счастье) может наступить только через всеобщее просвещение масс1. Ее ре ализация действительно прокладывает дорогу к прогрессу, к обще ственному самоуправлению. Уорд был неутомим в пропаганде этой идеи, всемерно разъясняя, что самый короткий и самый надежный путь к лучшему лежит через знание, что социальная воля сможет выразиться только посредством всеобщего научного образования широких масс. Образование, цель которого состоит прежде всего в познании законов природы, было объявлено им самым важным видом человеческой деятельности и предметом величайшей ин дивидуальной и коллективной заботы. Социолог одним из первых обосновал положение, что именно образование позволит сфор мировать механизм сознательного контроля и в корне изменить эволюционный механизм; оно явится фактором, способным про ложить путь к урегулированию социальных отношений.
Уорд активно интересовался проблемами классовых отно шений, обращаясь к анализу классовой структуры общества во всех своих фундаментальных работах и статьях. Он отказывался признавать, что экономические различия являются индикатором дифференциации способностей, и утверждал, что решающую роль в социальном неравенстве играют жизненные обстоятельс тва. В «Прикладной социологии» получил глубокую проработку образовательный критерий классовых различий. Он пришел к вы воду, что общественный раскол на образованных и необразован ных имеет своим результатом наличие класса эксплуатируемых и эксплуататоров2.
1 См.: Уорд Л. Динамическая социология. Т. 1. С. 26.
2 WardL.F. Appied Socioogy. N.Y., 1906. P. 95.
СОЦИОЛОГИЯ США
485
Идеи Уорда об образовании легли в основу его учения о соци альном мелиоризме, имеющего своим замыслом определение путей урегулирования процесса классовой дифференциации и достиже ния социального консенсуса1. Ученого заботила проблема достиже ния обществом социальной справедливости, средством реализации которой ему представлялось «интеллектуальное уравнивание всех классов». Именно реформа образования, по его мнению, могла бы способствовать устранению классовых антагонизмов в обществе. В отличие от Спенсера и Самнера, Уорд был убежден, что гении присутствуют во всех классах и слоях общества и что распростра нение образования поможет их выявлению и развитию.
Социологическое учение Уорда имело яркое гуманистичес кое звучание. Ученый стремился научно обосновать учение о путях мирного, эволюционного — в результате осуществления «социаль ного мелиоризма» — устранения социального неравенства и иных социальных пороков. Он намного опередил свое время в разработ ке проблемы социальной политики государства.
Франклин Генри Гиддингс
Крупный вклад в становление, институционализацию и теоре тическое оформление социологии внес профессор Колумбийского университета Франклин Генри Гиддингс (1855—1931). Он при шел в социологию из журналистики. В 33 года он стал препо давать политическую науку в Брин Мор Колледже, спустя 6 лет, в 1894 г., Гиддингс оставил это место, чтобы стать профессором Колумбийского университета. В университете он создал социоло гический факультет, кафедру социологии, подготовил множество учеников, в том числе 50 докторов по социологии, продолживших его дело во многих университетах страны. Его организаторская и теоретическая деятельность отличалась размахом и интенсивнос тью. Как и Уорд, он избирался президентом Международного инс титута социологии в Париже, был членом семи профессиональных организаций, в том числе Американской ассоциации статистики и Американской ассоциации за развитие науки. Подобно Самнеру, Смоллу, Уорду он дважды избирался президентом Американского социологического общества (1910—1911). Кроме того, Гидцингсу принадлежит заслуга в редактировании ряда научных периодичес ких изданий: «Annas of American Academy of Poitica and Socia Science», «Poitica Science Quartery» и др. Но основной вклад
См.: Уорд Л. Психические факторы цивилизации. С. 117.
486
История социологии
Гиддингса в развитие социологии — его многочисленные труды, развиваемые в них идеи.
Подобно Уорду, Гиддингс стремился создать всеобъемлющую социологическую систему на психологическом фундаменте. В творчестве Гиддингса можно выделить два больших этапа, разде ленных годами Первой мировой войны. Именно в трудах, напи санных в довоенные годы, он изложил оригинальную концепцию психологического эволюционизма, в последующем незаслужен но обойденную вниманием социологической мыслью. А. Бесков в конце 50-х гг. писал, что Гиддингс «остается фигурой первостепен ного значения в переходный период, а также наиболее недооцени ваемым американским социологом за последние 50 лет»1. Спустя 40 лет историографическая ситуация мало чем изменилась.
Свои многочисленные монографии и статьи (библиография его трудов включает 14 книг и более 200 статей) Гиддингс опубли ковал в Колумбийском университете. Первая и самая важная его книга называлась «Основы социологии» (1896). В ней Гиддингс обосновал психологический подход к исследованию феномена ассоциации и социальной организации. Большое значение для развития теоретической социологии имели такие его труды, как «Индуктивная социология», «Лекции по описательной и истори ческой социологии», «Очерки теории человеческого общества» и др. Гиддингсу принадлежит приоритет в разработке количествен ных методов в американской социологии. Он оказал влияние на ряд американских социологов, принявших на вооружение статис тический метод как основу проведения социологических исследо ваний.
Подобно многим социологам конца XIX в., Гиддингс прини мал эволюционистскую доктрину как самоочевидную. Для него эволюция представляла высший закон бытия во всех сферах реаль ности. Гиддингс безоговорочно усвоил спенсеровскую идею о том, что социальная эволюция является фазой космической эволюции. Однако в отличие от Спенсера и в полном согласии с Уордом он полагал, что общество является по своей сути не биологическим, а психическим феноменом, подчиняющимся социальным законам.
Признавая, что социальная жизнь состоит из «физических» (материальных) и психических явлений, которые существуют не раздельно и в то же время зависят друг от друга, Гиддингс делал акцент на законах психического процесса. Ключ к объяснению
1 Беккер Г., Бесков А. Современная социологическая теория в ее преемст венности и изменении. М., 1961. С. 30.
СОЦИОЛОГИЯ США
487
социальных явлений, по его мнению, следует искать в волевом акте. Ученый стремился отыскать тот «единственный мотив или принцип, характеризующий сознательную личность как социаль ное существо и определяющий все его социальные отношения». Гиддингс сформулировал свое открытие в следующем социоло гическом постулате: «Первичный и элементарный субъективный факт в обществе есть «сознание рода» (the consciousness of kind)1. «Сознание рода» стало ключевым понятием всей социологичес кой системы Гиддингса. Этот термин несет в себе особый смысл. Человек является социальным существом благодаря врожденности сознания рода. Для общества сознание рода играет дополнитель ную роль, выступая в качестве структурирующего признака, кото рый может быть замерен. По мнению Гиддингса, именно единство качественных и количественных характеристик придает сознанию рода методологическую значимость в социологии. В нем фикси руется уровень социальности индивидов, оно влияет на поведение самыми различными путями, и любое социальное действие опре деляется в первую очередь сознанием рода2.
Какой же смысл вкладывается Гиддингсом в данное понятие? Сознание рода есть «такое состояние сознания, в котором любое существо, какое бы место оно ни занимало в природе, признает другое сознательное существо принадлежащим к одному роду с со бой»3. Гиддингс стремился вьщелить сущностные черты данного феномена, отличающие его от тардовского «подражания» и дюр-кгеймовского представления. Это — «приятное состояние ума», которое «состоит из органической симпатии, осознания сходства, рефлексивной симпатии, аффектации и желания признания»4. Именно «сознание рода» делает возможным осмысленное много мерное взаимодействие разумных существ и одновременно сохра няет индивидуальные особенности каждого из них. Оно обнару живается в этническом чувстве, в крепкой связи, существующей между лицами, по убеждению принадлежащими к одному и тому же вероисповеданию, оно же лежит в основе классовых делений и других разнообразнейших форм сообществ5.
1 Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социаль ной организации / Пер. с англ. Н.Н. Спиридонова. М., 1998. С. 19.
2 См. там же.
3 Там же.
4 Giddings F.H. Readings in Descriptive and Historica Socioogy. N. Y, 1906. P. 289.
5 Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социаль ной организации. С. 20.
488
История социологии
Осмысление роли сознания рода в структуре социальной жизни позволило Гиддингсу поставить в качестве важнейшей для социологии проблему соотношения социального и индивидуаль ного сознания. Согласно его представлениям, сознание индивида изначально включает сознание рода, заставляющее его признавать реальность общности. Он утверждал необходимость развития со циального сознания как фактора, способствующего укреплению единства нации.
По мнению Гиддингса, в обществе действуют силы «искусст венного отбора как сознательного выбора», которые он подразде лял на силы социализирующие и силы социальные. К первым из них, представляющим внешнее условие по отношению к социаль ной структуре и способствующим социализации, он относил почву, климат и т.п., а также стремления и страсти индивидов. В структу ру социальных сил Гиддингс включал влияние группы или обще ства на индивида, направляющее поведение людей к достижению групповых целей. Примерами социальных сил для Гиддингса были общественное мнение, законодательство. В самом общем виде со циальный процесс рисовался им как взаимодействие сознательных мотивов, волевой ассоциации и физических сил1.
Гиддингс пытался представить в психологическом плане ме ханизм воздействия «сознания рода» на социальную эволюцию. Согласно Гиддингсу, именно «сознание рода» лежит в основе прой денного человечеством пути. Поэтому для «полного субъективного истолкования общества» он считал необходимым проследить по явление «сознания рода» во всех социальных феноменах на всем протяжении человеческой истории. Рассуждая о процессе соци альной эволюции, Гиддингс выдвинул гипотезу, согласно которой первоначальные социальные объединения возникали под влия нием внешних физических условий: запасов пищи, температуры, соприкосновения или столкновения с другими индивидами или племенами. Но по прошествии определенного времени внутри «социального агрегата» у подобных друг другу индивидов появля лось «сознание рода», и это объединение развивалось в «ассоциа цию», которая в свою очередь начинала положительно реагировать на удовольствия и жизненные условия индивидов. С осознания индивидами этой благоприятной реакции начинался их волевой процесс. С этого времени объединенные в ассоциацию индивиды старались усовершенствовать свои социальные отношения, и в свя1 Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социаль ной организации. С. 373.
СОЦИОЛОГИЯ США
489
зи с этим важнейшими факторами в ряду социальных причин ста новились индивидуальные и социальные выборы. Среди множес тва социальных отношений и действий, случайно установленных, испытанных или придуманных, одни воспринимались сознанием как желательные, другие — как неприемлемые. Соединившиеся в ассоциацию индивиды делали выбор между этими отношениями, стремясь сохранить одни и устранить другие. Согласно Гиддингсу, социальный выбор и социальная воля ассоциации определялись «сознанием рода»1.
Большую роль в реализации выбора Гиддингс отводил естест венному отбору. По существу, вторя Дарвину и Самнеру, он указы вает, что в борьбе за существование отдельные выборы могут либо сохраниться, либо отмереть. Природа сама отвергнет неудачный выбор, иногда даже путем разрушения целых обществ2. Поскольку вредные выборы отвергаются в ходе естественного отбора, то, по Гиддингсу, теория социальных изменений может концентрировать свое внимание на разумных выборах. Гиддингс формулирует со циальный закон, согласно которому общество стремится к своему совершенному типу в соответствии с доминирующей концепцией «идеального блага». Иначе говоря, каждая большая группа людей находится под влиянием определенного идеала. Развивая свою мысль, Гиддингс конкретизирует, что основой рационального со циального выбора являются социальные ценности, которые он определяет как «социальную оценку вещей, имеющих социаль ное значение»3. В более поздних работах Гиддингс дает следую щее определение феномену социальной ценности: это «отноше ние или уважение к любой социальной привычке, отношению или институту, которые человек лелеет и защищает»4. Согласно теории ценностей Гиддингса, высшим объектом социальных ценностей является «разумное счастье»5. Такая постановка вопроса в целом соответствовала философской традиции, в которой целью позна ния является разумное переустройство общества на благо и счастье человечества.
1 Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социаль ной организации. С. 21.
2 См. там же. С. 22.
3 Там же. С. 157.
4 Giddings F.H. Studies in the Theory of Human Society. N. Y, 1922. P. 173.
5 Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социаль ной организации. С. 406.
490
История социологии
Принципиально важной является постановка Гиддингсом вопроса об отношении этой формы социальной оценки к про грессу. Он предлагает два ответа. Один сводится к тому, что ра циональное усовершенствование общества возможно осущест вить путем критики социальных ценностей1. Чтобы обеспечить основы рационального социального выбора, общество должно точно оценить возможности использования каждого институ та или обычая, а также жертвы, необходимые не только для за щиты отжившего, но и для его восстановления. В другом случае ученый исходит из того, что социальное поведение обуслов лено комбинацией социальных ценностей, определенных ра циональным выбором. «Сгруппируйте социальные ценности в определенном порядке, — пишет он, — и вы получите определен ную форму социального поведения согласно неизменным отноше ниям, заложенным в законах социального выбора». Получается, что прогресс зависит, во-первых, от того, как сформулированы законы социального выбора, и, во-вторых, от комбинации соци альных ценностей.
Первым законом социального выбора Гиддингс называет «за кон предпочтения какой-либо одной из достижимых целей», вто рым — «закон социального выбора комбинаций и средств». Закон «предпочтения какой-либо одной из достижимых целей» гласит, что в любом социальном выборе «самым главным идеалом являет ся идеал личной силы, или добродетели, в первоначальном смысле этого слова; вторым по влиянию является гедонистический, или утилитарный, идеал; третьим — идеал аскетического человека, пуританские добродетели самоограничения и, наконец, четвер тым — идеал самоосуществления рационального сознательного человека». Но, уточняет ученый, если продолжается умственная и нравственная эволюция, то влиятельными должны становиться более высокие идеалы2. В этой формулировке Гиддингса основные ценностные понятия и представления рассматриваются с позиций классического буржуазного утилитаризма. В ней можно усмотреть также проявление сильного влияния дарвиновской и спенсеров-ской эволюционной доктрины с ее оппозицией коллективизму и поддержкой индивидуалистических идеалов.
В основу определения «закона социального выбора комбина ций и средств» Гиддингс положил категорию «интерес». Согласно
1 Giddings F.H. Democrasy and Empire. N. Y., 1901. P. 59.
2 Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социаль ной организации. С. 407.
СОЦИОЛОГИЯ США
491
этому закону, «население с немногочисленными, но находящимися в гармоничном сочетании интересами будет консервативно в сво их выборах. Население с разнообразными, но не находящимися в гармоничном сочетании интересами будет радикально в своих выборах. Только население, имеющее многочисленные, разнооб разные и гармонично переплетающиеся интересы, будет посто янно прогрессивным в своих выборах»1. Следовательно, прогресс находится в функциональной зависимости от установления шаг за шагом более высоких идеалов, которые Гиддингс перечисля ет в первом законе, и от создания многочисленных разнообраз ных и гармоничных интересов, названных им во втором законе. Представления Гиддингса о социальном прогрессе связывались, как видим, исключительно с миром разума. Ученый по существу предложил инструменталистский подход к социальным ценностям, связав социальный прогресс с необходимостью рационального вы бора обществом только таких ценностей, которые полнее отвечают задачам общей пользы.
Главное, что характеризовало эволюционистскую теорию Гиддингса, — это его идея о неизбежности социального прогрес са, который он олицетворял с ростом материального благососто яния народа, увеличением его популяции, а также со все большей рационализацией поведения индивидов2. Социальный прогресс соотносится не только с его «объективными» характеристиками, но и с «субъективным фактором», т.е. с сознательной деятельнос тью людей. Сущность прогресса видится Гиддингсу в «расширении нравственной и умственной жизни», которое осуществляется с по мощью такого психического фактора, как сознание рода3.
Психологический подход к феномену общества предопреде лил и взгляды Гиддингса на социальную организацию, которая, по его разумению, предстает в двух формах: в форме «социального состава» и в форме «социального устройства». Эти формы соци альных связей во многом напоминают «общность» и «общество» Ф. Тенниса, «механическую солидарность» и «органическую соли дарность» Э. Дюркгейма. Основополагающим признаком группо вых организаций Гиддингс считает «сознание себе подобия» или «сознание несходства с собой». «Социальный состав» представляет
1 См.: Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и соци альной организации. С. 407.
2 Там же. С. 367.
3 См. там же. С. 368.
492
История социологии
собой организацию, основанную на похожих элементах, а «соци альное устройство» — на несхожих.
Гиддингс исходит из типичной для социологии XIX в. тради ции конструирования двух «идеальных типов» общества, между которыми существует историческая преемственность. Развитие организаций «социального состава» и «социального устройства» представлено им как процесс социальной эволюции: сначала воз никает первая из них, которая постепенно заменяется второй1. Организация «социального состава» состоит из социальных групп, простейшей из которых является семья. Семьи объединяются в более крупные единицы — этнические и демотические2 обще ства. Первые представлены стаями, племенами и конфедерация ми племен. Демотические общества, имея «групповой единицей» семью, предстают как сложные, многоуровневые образования, интегрирующие группы поселков, деревень, сел в округа, группы округов — в графства, последние — в штаты, департаменты и т.п., составляющие республики, федерации, «сложные королевства», «сложные империи» и т.п. Общество, подчиненное «социальному устройству», вступает в стадию «демотической», или «гражданской ассоциации, цивилизации», на которой оно получает возможность стать «демократическим по духу и организации»3.
Гиддингс видит специфику «составной группы» в том, что основой ее функционирования является не столько субъективное осознание сходства членов группы друг с другом, сколько объ ективная потребность в выживании4. Все группы в организации «социального состава» похожи. Они могут жить независимо и обес печивать сохранение человеческого общества. В организации «со циального устройства» ее части скорее взаимозависимы, чем неза висимы друг от друга. Этот тип организации включает комбинацию групп, каждая из которых непохожа на другие, поскольку они спе циализируются, обеспечивая свой вклад в целое в складывающейся системе разделения труда. В результате возникает нечто большее, чем просто увеличение силы или массы: развивается функциональ ная координация. Члены группы «социального устройства», как правило, близки друг с другом в умственном и нравственном от ношениях, тогда как члены «составной группы» объединены в силу
1 GiddingsF.H. Eements of Socioogy. N. Y, 1898. P. 189-190.
2 От гр. demotikos — народный.
3 См.: Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и соци альной организации. С. 305.
4 Giddings F.H. Eements of Socioogy. P. 181 -182.
СОЦИОЛОГИЯ США
493
кровного родства, происхождения. Важно и то, что группы «со циального устройства» являются добровольными, целенаправлен ными ассоциациями, членство в которых является сознательным и желаемым. Каждая организация «социального устройства» или «целевая ассоциация», кроме того, объединяет индивидов как лич ностей и вырабатывает план организации, с помощью которого может осуществляться ее функционирование. Гидцингс вьщеляет четыре типа «целевых ассоциаций»: политические, юридические, экономические и культурные. Главной «целевой ассоциацией» яв ляется государство1.
Ф. Гидцингс выступил и как автор оригинальной теории со циальной стратификации. Выдержанная в духе психологического редукционизма, она противостояла общепринятым представле ниям о процессах социальной дифференциации, сложившимся на рубеже XIX-XX вв. Гидцингс полагал, что социальная структура формируется классами двух порядков. Основные, или «первичные классы» он подразделял на: 1) «жизненные», 2) «личностные» и 3) «социальные». «Вторичными», по мысли ученого, «высоко спе циальными продуктами социальной эволюции», являются классы «политические, промышленные, экономические»2.
Социология, подчеркивает Гидцингс, должна иметь дело толь ко с «первичными классами», основанными на физических, умс твенных и моральных отличиях между индивидами. Признаками «жизненных классов» служат отношения смертности и рождае мости. Так, «высокожизненный класс» (сельские жители) облада ет высокой рождаемостью и низкой смертностью. «Класс средней жизненности» («торговые и профессиональные городские классы») имеет низкую рождаемость и низкую смертность. «Класс с низкой жизненностью» («бедные рабочие городские массы») имеет низкую рождаемость и высокую смертность.
«Личностные классы» являются результатом комбинации на следственности и социальных условий. Гидцингс выделял: 1) гениев и талантливых, 2) нормально одаренных, 3) уродов (к ним он при числял калек, слепых, пьяниц, идиотов, сумасшедших и даже само убийц). Надо сказать, что ученый склонялся к признанию ведущей роли в этой комбинаторике социальных обстоятельств, уходя тем самым от самнеровского выбора в пользу наследственности как решающего фактора социальной дифференциации.
1 Giddings F.H. Eements of Socioogy. P. 199.
2 См.: Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и соци альной организации. С. 134.
494
История социологии
К третьему типу Гиддингс причислял четыре «истинно-соци альных класса»: «социальный» (элита общества), «несоциальный» (первичный класс, основная масса населения), «псевдосоциаль ный» (бедняки, зависящие от поддержки других классов) и, нако нец, «антисоциальный» (криминальные элементы). В основание социальной дифференциации Гиддингс положил психические особенности индивидов, выраженные в «сознании рода». Так, он утверждал, что «социальный класс» образуют индивиды, у которых очень высоко развито «сознание рода» и которые поэтому стре мятся «посвятить жизнь и средства защите и улучшению сущес твующего социального порядка». Класс «несоциальный» состоит из лиц, тяготеющих к индивидуализму, потому что сознание рода у них развито только частично. Что касается «псевдосоциального класса», состоящего из «бедняков по рождению или по привычке», то главная причина его неблагополучия — вырождение сознания рода. Он способен только подражать «социальному классу», а его представители «желают только жить, как паразиты» — таков при говор Гиддингса, вынесенный им «псевдосоциальному» классу. И наконец, класс «антисоциальный», по Гиддингсу, состоит из преступников, у которых «сознание рода» почти исчезло и которые ненавидят общество и все его институты1.
Ученый предложил свой вариант реформирования общества, выраженный в идее «социализированного индивидуализма» и «социетаризма». Социетаризм в его описании напоминает сам-неровскую свободу предпринимательства. Так, он различал пра вительственное действие, которое сразу увеличивает «социальное бремя» и уменьшает способность народа выдержать его, и такое поведение государства, когда оно способствует ослаблению «соци ального бремени» и усиливает энергию народа. Последнее он на зывал социетарным в отличие от социалистического. Он указывал на необходимость добиваться социальной сплоченности, но толь ко на базе минимального ограничения индивидуальных свобод2. Программа позитивных реформ Гиддингса содержала идею «про-грессивизма» и либерализма. Он отстаивал лозунг о необходимости преобладания в обществе «этического сознания», которое сделает недопустимым рассмотрение классовых институтов как целей са мих по себе. Ученый осуждал стремление к «присвоению денег» имущими и переоценку конкуренции, отстаивал необходимость
1 См.: Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и соци альной организации. С. 137.
2 Giddings F.H. Studies in the Theory of Human Society. N. Y, 1922. P. 12, 19.
СОЦИОЛОГИЯ США 495
дальнейшего распространения образования для борьбы с классо выми привилегиями.
* * *
Таким образом, можно заключить, что в США в весьма сжатые исторические сроки осуществился процесс институционализации социологии. Это произошло на волне широкого демократическо го движения, выступавшего за реформирование социально-эко номических порядков. Основатели американской социологии У.Г. Самнер, А.В. Смолл, Л.Ф. Уорд, Ф.Г. Гиддингс по-своему от кликнулись на запросы времени и задачи социального познания; их творчество — заметная страница в истории мировой социоло гической мысли. «Отцы-основатели» американской социологии стремились расширить и углубить познавательные возможности социологической науки, утвердить ее общественную значимость. Разработанные ими способы обновления социальной науки ока зались во многих отношениях оригинальными и плодотворными. Однако присущая им идеализация социального прогресса, недо оценка противоречивости его проявлений, абсолютизация его пос тупательного и необратимого характера не получили подтвержде ния в социально-исторических условиях второго десятилетия XX в. Первая мировая война, революции и гражданские войны в России, Германии, Мексике и т.д. подорвали основания оптимистической веры позитивистски ориентированных ученых США в неизбеж ность социального прогресса, в способности науки вырабатывать программы социального усовершенствования. Это обстоятельство вынуждало последующих исследователей искать новые подходы к изучению общества. Однако не следует забывать, что американская социология уже на первом своем этапе развития сумела подняться на уровень мировой социологической науки и, в известном смыс ле, задавать ей тон.
Основная литература
Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М, 1994.
Беккер Г., Бесков А. Современная социологическая теория в ее преемствен ности и изменении. М., 1961.
Бурганова Л.А. Ранняя американская социология. Казань, 1997.
Гиддингс Ф. Основы социологии. Анализ явлений ассоциации и социальной организации / Пер. с англ. Н.Н. Спиридонова. М., 1898.
496
История социологии
Кравченко А.И. Становление американской социологии; социальные обсле дования США конца XIX в. // История теоретической социологии / Общ. ред. Ю.Н. Давыдова. Т. 1. М., 1997. С. 352-371.
Овчаренко В.И., Грицанов А.А. Социологический психологизм: Критический очерк. Минск, 1990.
УордЛ. Динамическая социология: В 2 т. М., 1991.
УордЛ. Психические факторы цивилизации. СПб., 1897.
Дополнительная литература
Баразгова Е.С. Американская социология (традиции и современность): Курс лекций. Екатеринбург; Бишкек, 1997.
Barnes НЕ. (ed.). An Introduction to the History of Socioogy. Chicago, 1948.
Bernard L.I. The Teaching of Socioogy in the United States // American Journa of Socioogy. 1909. Ы. XV. N 2. P. 164-213.
Chugerman S. Lester Ward: The American Aristote. N.Y., 1965.
Chnstakes G. Abion W. Sma. Boston, 1978.
Giddings J.H. The Theory of Civiization. N.Y., 1897.
Giddings F.H. Eements of Socioogy. N.Y, 1898.
Giddings F.H. Democracy and Empire. N.Y, 1900.
Giddings F.H. Inductive Socioogy. N.Y, 1901.
Giddings F.H. Readings in Descriptive and Historica Socioogy. N. Y, 1906.
Giddings F.H. Studies in the Theory of Human Society. N.Y, 1922.
HinkeR.C. Founding Theory of American Socioogy, 1881-1915. Boston; London, 1980.
Odum H.W. American Socioogy. The Story of Socioogy in the Unite States Through 1950. N.Y, 1951.
Sma A.W., Vincent G. An Introduction to the Study of Society. Chicago, 1894.
SmaA.W. Genera Socioogy: Chicago, 1905.
Sma A. W. Adam Smith and Modern Socioogy. Chicago, 1907.
Sma A.W. The Meaning of Socia Science. Chicago, 1910.
SmaA.W. Fifty Years of Socioogy in the United States, 1865-1915//American Journa of Socioogy. 1916. Vo. XXI. N 6. P. 721-864.
Sumner W.G. Fokways. Boston, 1906.
Sumner W.G. War and Other Essays. New Haven, 1911.
Sumner W.G. The Chaenge of Facts and Other Essays. New Haven, 1914.
Sumner W.G. The Forgotten Man and Other Essays. New Haven, 1918.
Sumner W.G. What Socia Casses Owe to Each Other. N. Y, 1920.
SumnerW.G., Keer A.G. The Science of Society (4 vos.). New Haven, 1927-1928.
Toman F.L. The Study of Socioogy in Institutions of Learning in the United States of American Journa of Socioogy. 1902. b. VII. N 6. P. 797-838; Vo. VIII. N 1 P. 85-121.
WardL.F. Pure Socioogy. N.Y, 1903.
WardL.F., Deaey D. Text-book of Socioogy. N.Y, 1905.
WardL.F. Appied Socioogy. N.Y, 1906.
Чикагская школа социологии
Предыстория и предпосылки формирования Чикагской школы
С середины 10-х до середины 30-х гг. XX в. крупнейшим цен тром социологической науки в США стал социологический фа культет Чикагского университета. Это был первый в мире соци ологический факультет, основанный еще в 1892 г. А. Смоллом. За четверть века здесь сформировались устойчивые традиции препо давания социологии и подготовки социологов-профессионалов, был издан первый американский учебник социологии («Введение в изучение общества» А. Смолла и Э. Винсента, 1894), основан первый американский социологический журнал («American Journa of Socioogy», начавший выходить в 1895 г. и с момента основа ния до 1925 г. редактируемый А. Смоллом). Смолл, получивший образование в Германии и находившийся под сильным влиянием европейских социологов и экономистов (Г. Шмоллера, А. Вагнера, А. Шеффле, а также К. Маркса), бьш страстным пропагандистом европейской социологии и всячески содействовал переводу и пуб ликации трудов европейских ученых в США. Сам Смолл, повли явший на общий интеллектуальный климат социологического фа культета в Чикаго, настойчиво требовал сосредоточить внимание на «социальном процессе», подчеркивал первоочередное значение интересов и конфликтов между ними в обществе, считал главной задачей социологии — научную поддержку социальных реформ. Ориентация чикагских социологов на участие в реформах обеспе чила им поддержку городских властей, которые столкнулись в на чале века со множеством острейших социальных проблем и ждали от социологии практических рецептов их решения. В Чикаго, этом городе иммигрантов и столице американских гангстеров, который был в некотором смысле идеальным местом для проведения со циальных исследований, на быстро развивающуюся социологию возлагались большие надежды.
Помимо этих объективных условий, расцвету социологии в Чикагском университете способствовала уникальная интеллекту альная атмосфера, которая сложилась там благодаря небывалому сосредоточению выдающихся личностей (не только на социоло гическом, но и на других факультетах). Среди них следует назвать Ч.Х. Кули, Дж. Г. Мида, Дж. Дьюи, У. Томаса. Влияние прагма 498 История социологии
тизма и интеракционизма — как косвенное, связанное с естест венной пространственной близостью, так и прямое (в частности, Мид читал студентам-социологам курс социальной психологии, входивший в число обязательных для них учебных дисциплин) — обусловило включение в сферу внимания чикагских социологов таких нехарактерных для позитивистской науки тем, как природа социального взаимодействия, механизмы социального поведения, человеческое Я. В работах У. Томаса получила развитие концепция установки и социальной ситуации; при этом в ситуацию включа лось определение ситуации действующим лицом. Такая переори ентация на интерпретативный подход к человеческому поведению имела следствием важные методологические новации, среди кото рых в первую очередь необходимо назвать использование биогра фических документов. Новые методы были успешно опробованы в исследовании У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке», опубликованном в 1918—1920 гг.
Уникальное сочетание условий — крепкая институциональ ная база, рост авторитета социологии в американском обществе, финансовая и моральная поддержка социальных исследований, атмосфера научного поиска, нахождение в точке пересечения мно жества интеллектуальных влияний — способствовало развертыва нию в Чикаго обширной программы городских исследований, на базе которой сложилась группа ученых, вошедшая в историю под именем Чикагской школы.
Чикагская школа: общая характеристика
Деятельность Чикагской школы охватывает период с 1915 по 1934 г., что хронологически совпадает с периодом работы в Чикаго Роберта Эзры Парка (1864—1944), самого яркого представителя этой школы и ее признанного лидера. В многочисленных работах Парка (очерках, предисловиях к книгам, обзорах литературы; фун даментальных монографий у него не было) наиболее полно разра ботаны теоретические основания проводимых чикагцами иссле дований. В тесном сотрудничестве с Парком работали такие уче ные, как Э. Бёрджесс (1886-1966), Р. Маккензи, Л. Вирт, X. Зорбо, Э. Богардус, Р. Фэрис, Н. Андерсон, Ф. Трэшер, Л. Котрелл, Э. Хьюз и др. Некоторые из них не только проводили эмпири ческие исследования, но и внесли важный вклад в развитие со циологической теории и методов социологического исследования (Бёрджесс, Вирт, Богардус, Хьюз). Многие выходцы из Чикагской
СОЦИОЛОГИЯ США
499
школы были в разные годы президентами Американского социо логического общества. Деятельность Чикагской школы подкреп лялась многочисленными публикациями: статьями в «American Journa of Socioogy» (в годы доминирования этой школы журнал почти целиком комплектовался публикациями ее представителей), серийными и отдельными монографиями. На протяжении двух десятилетий Чикагская школа занимала едва ли не монопольное положение в американской социологии, задавая тон в теоретичес ких дискуссиях и определяя основные направления эмпирических исследований.
Отмечая заслуги чикагских социологов, часто указывают главным образом на их роль в развитии и стимулировании эм пирических исследований. Однако следует подчеркнуть, что у них была серьезная теоретическая программа, весьма ориги нальная и далеко идущая. Ведущие теоретики Чикагской школы (Парк, Бёрджесс, Маккензи, Вирт, Хьюз) имели основательную теоретическую подготовку. Парк учился у Дж. Дьюи, У. Джемса, Дж. Сантаяны (в Америке), у Г. Зиммеля (в Германии), писал диссертацию в Страсбурге под руководством В. Виндельбанда; название диссертации — «Толпа и публика» — указывает на его знакомство с французской социологической мыслью начала XX в. Бёрджесс, Маккензи и Вирт были учениками У. Томаса, Дж.Г. Мида и Р. Парка. В 1904 г. в Чикаго по приглашению Смолла приезжал М. Вебер; имеются сведения, что тексты Вебера изучались на се минарах в Чикагском университете уже в 20-е гг., задолго до того, как вышли их переводы на английский язык. Все указывает на то, что чикагские теоретики, и прежде всего, конечно, Парк, хорошо знали классическую социологическую традицию, которая к тому времени была почти целиком европейской, и разработанный ими теоретический подход к изучению общества был прямым продол жением этой традиции, обогащенным идеями, возникшими на американской почве.
В теоретических построениях Парка и его коллег можно об наружить явное влияние Э. Дюркгейма (в понимании культуры как принудительной силы и источника социального контроля, в особом внимании к связи общества со средой, в концепции двойс твенной человеческой природы), натуралистических концепций социал-дарвинизма и географической школы (в основных поняти ях и принципах социальной экологии), Г. Зиммеля (в исследовани ях маргинальной личности и социальной дистанции), прагматиз ма и раннего интеракционизма (в интеракционистской трактовке
500 История социологии
социального порядка, в концепции личности, в исследованиях прессы и новостей как «формы знания»), социологических идей Г. Лебона и Г. Тарда (в исследованиях массового поведения, вклю чая поведение в толпе и революции), классического бихевиоризма, растительной и животной экологии и многого другого. То, что в работах чикагцев выглядит причудливым или даже эклектичным соединением натурализма и интеракционизма, было по сути дела одной из первых крупномасштабных попыток синтеза различных социологических подходов и точек зрения. Обращение к таким «конкретным» проблемам, как расовые отношения, пространс твенная структура городского сообщества или культурный конф ликт, было нередко всего лишь поводом для формулировки общих суждений о природе человека и его социальной жизни. Социологи Чикагской школы ориентировались на построение универсальной социологической теории и достигли на этом пути оригинальных, по крайней мере для своего времени, результатов. Эта оригиналь ность связана прежде всего с развитием особого, социально-эколо гического подхода к изучению общества.
Социально-экологический подход
Основные принципы социально-экологического подхода наи более полно освещаются в статьях Р. Парка «Экология человека»1, «Физика и общество»2, «Городское сообщество как пространс твенная конфигурация и моральный порядок»3 и Р. Маккензи «Экологический подход к изучению человеческого сообщества»4, «Область человеческой экологии», «Понятие господства и орга низация мира»5.
Основная исходная посылка этого подхода состоит в том, что общество следует изучать в соотнесении с его средой. Каждое со циальное образование (общество, сообщество, институт и т.д.) так
1 Парк Р.Э. Экология человека // Теория общества. М., 1999. С. 384-400.
2 Парк Р.Э. Физика и общество // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 4. С. 135-157.
3 Парк Р.Э. Городское сообщество как пространственная конфигурация и моральный порядок // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2000. №3. С. 136-150.
4 Маккензи Р. Экологический подход к изучению человеческого сооб щества // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2000. № 4. С. 136-152.
5 Маккензи Р. Понятие господства и организация мира // Личность. Культура. Общество. 2000. Т. III. Вып. 3 (9). С. 79-95.
СОЦИОЛОГИЯ США
501
или иначе размещено в физической среде, локализовано и кон фигурировано в пространстве. Факт закрепления в среде роднит человека с растениями и животными, а потому при изучении че ловеческой социальной жизни могут быть с пользой применены некоторые принципы, разработанные в растительной и животной экологии, исследующей связь растительных и животных организ мов со средой обитания. Уровень существования, на котором к человеческому обществу применимы эти общие экологические принципы, определяется как биотический. На этом уровне люди функционируют как обособленные живые организмы («социаль ные атомы»), передвигающиеся в пространстве, конкурирующие друг с другом за те или иные ресурсы и связываемые (в силу кон куренции) узами взаимозависимости. Силой, социализирующей и организующей индивидов на биотическом уровне, является конку ренция, принимающая форму борьбы за выживание. Живые орга низмы (как растения и животные, так и люди) в ходе конкуренции приспосабливаются к среде и друг к другу: они занимают в среде определенные «ниши», их конкурирующие притязания на ресурсы среды уравновешиваются, и на базе элементарного (или «естест венного») разделения труда между ними образуется целостная тер риториально закрепленная единица, называемая сообществом, в которой они являются элементами, изменение одного из которых влечет цепочку изменений во всех остальных элементах. Такое ес тественное сообщество, прототипом которого служит природный ареал как целостная экосистема, является биотическим базисом для развития более сложных форм социальной жизни.
Над биотическим уровнем общества возвышается культур ный уровень, характеризующийся иными закономерностями и иной внутренней логикой. Его конституирует коммуникация, или субъек тивно осмысленное взаимодействие. На этом уровне люди высту пают в своем сугубо социальном качестве: уже не как обособлен ные организмы, а как «персоны», обладающие способностью к «во ображению» и целеполаганию, выстраивающие свои действия на основе интерпретации ожидаемых реакций других и выполняющие социальные роли. Культурный уровень общества — это уровень установившихся обычаев, норм, ценностей, конвенций. Именно на нем становится возможной самая сложная форма человеческо го социального поведения — коллективное (корпоративное) дейс твие; и основополагающим для него является принцип кооперации. Главная функция культурных конвенций — социальный контроль, регулирование биологических импульсов человека, сдерживание
502
История социологии
биотической стихии. Говоря о сущности культурного регулирова ния поведения, Парк употребляет выражение «иго обычая». Если биотический уровень — царство максимальной свободы от ограни чений, то культура по самой своей сути ограничивает свободу.
Биотическое и культурное разграничиваются социологами Чикагской школы прежде всего в онтологическом смысле: биоти ческое сообщество — это субстанциальная основа культуры. Если же говорить о реально существующих социальных образованиях, то в них одновременно присутствуют оба аспекта. Биотическое и культурное тесно переплетены и взаимосвязаны. «В обществе фи зическая структура и культурные характеристики представляют со бой части одного комплекса»1. В такой трактовке общества можно усмотреть сильное влияние Дюркгейма, считавшего необходимым рассматривать факты духовного порядка (принятые способы пове дения, мышления и чувствования) в комплексе с морфологичес кими фактами (т.е. физическим строением общества).
Реальный синтез этих двух аспектов социальной жизни про является в том, что главные их принципы (конкуренции и коо перации) соединяются в единый принцип соревновательной коо перации. Двойственность человеческой природы имеет такой же характер: реально действующий человек выступает одновременно в обоих своих качествах — обособленного от других организма и тесно связанной с другими персоны, воплощая в своем поведении весь спектр возможных мотиваций — от биологических импуль сов до сознательного самоограничения и срастания с усвоенной социальной ролью2.
Адекватное истолкование социологической теории Парка и его коллег требует понимания того, что биотическое и культурное выделяются ими как два аспекта общества, поведения, человечес кой природы, существующие всегда в единстве, но имеющие не равноценный онтологический статус. Парк писал по этому поводу: «Человеческое общество... организовано на двух уровнях — биоти ческом и культурном. Есть симбиотическое общество, основанное на конкуренции, и культурное общество, основанное на комму никации и консенсусе. По сути дела эти два общества являются лишь разными аспектами одного общества; они, несмотря на все
1 McKenzie R.D. The Scope of Human Ecoogy // Burgess E. W. (ed.) The Urban Community. Seected Papers from the Proceedings of the American Socioogica Society, 1925. Chicago, 1926. P. 167-182.
2 См.: Парк Р.Э. Человеческая природа и коллективное поведение // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 4. С. 126-134.
СОЦИОЛОГИЯ США
503
перипетии и изменения, остаются, тем не менее, в определенной зависимости друг от друга»1. Биотическое первично; всякая соци альная жизнь вырастает на биотическом базисе; общество изна чально есть «глубоко биологический феномен»2. Как естественный феномен каждое социальное образование (общество, сообщество, институт) имеет свою «естественную историю» — историю посте пенного формирования институциональной надстройки на посте пенно развивающемся фундаменте территориально организован ной популяции. Культура становится высшей ступенью в эволюции изначально биотического человеческого сообщества; закрепляясь в институциональных формах и привычках людей, она все более ограничивает конкуренцию и трансформирует исходные (биоло гические) схемы человеческого поведения.
В завершенном сообществе все социальные институты и про цессы находятся под двояким влиянием: влиянием базисных био тических принципов и влиянием культурных ограничений. Первое выражается в том, что на всех уровнях социальной организации выше биотического прослеживается действие механизмов конку ренции, господства и последовательности. Экологический прин цип господства состоит в том, что в каждом природном сообществе разные сосуществующие виды территориально распределяются по иерархическому принципу, и какой-то из видов занимает господс твующее положение; например, растения в природных ареалах распределяются по нескольким ярусам, и самые высокие деревья, имеющие наибольший доступ к свету как жизненно важному ре сурсу, становятся господствующим видом. Так и в человеческих сообществах индивиды и группы иерархически дифференцируются по доступу к значимым ресурсам и ценностям, и какие-то из них начинают доминировать над другими. Принцип последовательности (или сукцессии) заключается в том, что ничто в сформировавшихся сообществах не происходит вдруг, в их развитии всегда прослежива ется преемственность, и само их развитие имеет серийный характер, развертывается как последовательная серия циклов. Цикл развития начинается с нарушения достигнутого на соответствующем этапе равновесия («вторжения» дестабилизирующего фактора извне или изнутри сообщества) и завершается восстановлением равновесия на новом уровне, иногда с перераспределением элементов внутри сообщества и установлением новой иерархии господства. Такая преемственность (или последовательность) прослеживается и в
1 Парк Р.Э. Экология человека. С. 397-398.
2 Парк Р.Э. Физика и общество. С. 153.
504
История социологии
развитии человеческих сообществ. Под влиянием культуры все эти базисные принципы трансформируются и приобретают все более сублимированные формы.
Ориентируясь на экологический подход к изучению социаль ной жизни, Парк и его коллеги взяли в качестве основной единицы анализа сообщество, которое они определяли как «экологическое распределение людей и услуг, в котором местоположение каждой единицы определяется ее связью со всеми другими единицами»1. Конституирующими человеческое сообщество элементами яв ляются: (1) население; (2) артефакты, или техническая культура; (3) обычаи и верования, или нематериальная культура, и (4) при родные ресурсы среды обитания. В каждый данный момент со стояние сообщества определяется взаимодействием этих четырех групп элементов, или факторов.
Четыре уровня организации сообщества
Парк не ограничился дихотомией биотического и культурно го, выделив в эволюции сообщества четыре стадии, каждая из ко торых конституирует свой особый порядок (или уровень) органи зации. Соответственно были выделены экологический (территори альный), экономический, политический и культурный порядки. Эти порядки образуют иерархию и располагаются именно в указанной последовательности: экологический порядок является первичным и базисным, а все остальные надстраиваются над ним. Появлению и развитию сложных форм экономической, политической и куль турной жизни предшествует закрепление сообщества на террито рии и пространственное упорядочение образующих его элементов. Одним из фундаментальных свойств человеческой природы, кото рое определяет специфику человеческих сообществ и их отличие от растительных и животных сообществ, является, по Парку, спо собность к передвижению2; и экологический порядок представляет собой не что иное, как пространственное структурирование чело веческих перемещений. Чтобы еще точнее определить суть этого порядка, проводилось различие между мобильностью и текучестью: мобильность связывалась со сменой места жительства, переменой места работы, изменением местоположения учреждения, службы
1 McKenzie R.D. The Scope of Human Ecoogy. P. 169.
2 См.: Парк Р.Э. Разум бродяги: размышления о связи ментальное™ с про странственным передвижением // Социальные и гуманитарные науки. Сер. И- Социология. 1997. № 4. С. 158-162.
СОЦИОЛОГИЯ США
505
или вида деятельности; под текучестью же понимались пространс твенные перемещения, не связанные с изменением экологичес кого местоположения (т. е. более или менее постоянного места в территориальной конфигурации сообщества). Процесс экологи ческой организации, рассматриваемый в динамическом аспекте, определяется главным образом мобильностью; текучесть (напри мер, ежедневные поездки человека из дома на работу и обратно) не конституирует непосредственно территориальную организацию, хотя оказывает на нее влияние1. Помимо уже названных понятий, для описания экологической структуры и экологических процес сов в сообществе используются понятия дистанции, концентрации, специализации, сегрегации, централизации, децентрализации, рецен-трализации, дисперсии и др.
На базе экологической организации сообщества складывает ся тот или иной тип экономической организации. Сложные формы хозяйствования могут развиться только в условиях оседлого обра за жизни. Местоположение первых оседлых сообществ определя ется факторами жизнеобеспечения: они возникают там, где есть доступ к водным источникам и где среда обеспечивает человека достаточным количеством пищи. В таких сообществах существует натуральное хозяйство. Движущей силой дальнейшего экономи ческого развития становится формирование центров торговли и обмена: первые такие центры возникают, как правило, в местах пересечения естественных маршрутов транспортировки (на пе ресечении водных артерий, троп, в устьях рек, вблизи отмелей, в морских бухтах и т.д.). Пространственное обособление специали зированных торговых сообществ от первичных (производящих) сообществ становится важной вехой в развитии разделения труда. «Экономический порядок — продукт торговли. Рынок и терри тория, в пределах которой происходит обмен, размечают центры и границы экономического сообщества»2. Торговля кладет конец замкнутости социальной жизни в пределах маленьких деревен ских сообществ и расширяет сети социальных связей, вплоть до развития мирового экономического сообщества. Все более рас ширяющиеся системы экономических связей поддерживаются на экологическом уровне развитием и совершенствованием средств транспорта и коммуникации. Кроме того, торговля закладывает основу для становления и роста городов.
1 McKenzie R.D. The Scope of Human Ecoogy. P. 170.
2 Парк Р.Э. Физика и общество. С. 145.
506
История социологии
Следующий уровень организации — политический — скла дывается как следствие высвобождения человека из плена ро довых связей, решающую роль в котором играет развитие тор говли и расширение социальных контактов за пределы родного локального сообщества. «Политической можно назвать такую взаимосвязь, которая образует общество, организованное не на семейном, а на территориальном базисе»1. Основой поли тического порядка является подчинение индивида государс тву, которое определяет его права и обязанности и обеспечивает их действенность, пользуясь для этого различными средствами принуждения (от формального законодательства до применения насилия). В конечном счете политическая власть опирается на социальную солидарность и мораль, позволяющие «большим совокупностям людей... действуя коллективно и согласованно, поддерживать корпоративное существование нации... и ее инсти тутов — институтов, которые, по обыкновению, закрепляются в привычках и в самой структуре человека»2.
Упомянутые солидарность и мораль конституируют четвер тый, высший уровень организации сообщества — культурный. Механизмом, формирующим и поддерживающим культурный порядок, всегда является коммуникация. Хотя коммуникация в значительной мере зависит от пространственной организации кон тактов между индивидами и группами, продукты коммуникации (обычаи, конвенции, символы, взаимные ожидания и т. д.) имеют свою особую природу, которая не только не вытекает из природы экологических сил, но прямо ей противоположна. «Общество, в том смысле, в каком это слово употребляется применительно к людям, характеризуется тем, что накладывает на свободную игру экономических и эгоистических сил ограничения политического и морального порядка»3. В процессе коммуникации человек приоб ретает и реализует свою способность «принимать установки и точку зрения другого»; и эта способность позволяет людям выстраивать корпоративное действие через постоянное взаимное соотнесение своих индивидуальных линий поведения. Такое соотнесение обла дает принудительностью и поддерживается различными санкци ями, формальными и неформальными. Так принятые в обществе образцы становятся для действующего индивида постоянным объ ектом ориентации.
1 Парк Р.Э. Физика и общество. С. 146.
2 Там же. С. 148.
3 Там же. С. 149.
СОЦИОЛОГИЯ США
507
Иерархию этих четырех порядков как стадий эволюции сооб щества не следует понимать буквально. Их последовательное рас положение отражает не историю их поочередного становления, а их естественную историю. Каждая предшествующая стадия служит необходимым фундаментом для последующих, но все четыре вида развития (экологическое, экономическое, политическое и культур ное) происходят одновременно. Каждое усложнение, на каком бы уровне оно ни происходило, затрагивает все остальные уровни; при этом структуры и процессы нижестоящих уровней остаются опо рой для структур и процессов, относящихся к высшим уровням.
Иерархическое расположение указанных порядков имеет ряд важных дополнительных коннотаций. Переход от нижестоящих порядков к высшим связан с убыванием человеческой свободы, возрастанием социального контроля и существенной трансфор мацией такого базисного социального процесса, как конкуренция. По словам Парка, «на каждом из последовательно расположен ных уровней... индивид оказывается полнее инкорпорированным в социальный порядок, более подчиненным ему, нежели на пред шествующем уровне. Общество повсюду является организацией контроля. Его функция состоит в том, чтобы организовывать, ин тегрировать и направлять усилия составляющих его индивидов. Наверное, можно сказать и так, что функцией общества везде яв ляется сдерживание конкуренции... Конкуренция на биотическом уровне... представляется относительно неограниченной. Общество, по факту своего существования, является анархичным и свобод ным. На культурном уровне эта свобода индивида конкурировать сдерживается конвенциями, пониманием и законом. Индивид бо лее свободен на экономическом уровне, чем на политическом, и более свободен на политическом уровне, нежели на моральном. По мере развития общества контроль все более распространяется и усиливается, свободная коммерческая деятельность индивидов ограничивается...»1. Базисной (и в наименьшей степени социали зированной) свободой является свобода передвижения на эколо гическом уровне; свобода на культурном уровне («свобода само выражения») в наибольшей степени социализирована. Борьба за существование как форма конкуренции, присущая экологическому уровню, на высших уровнях уступает место ее сублимированным формам: экономической конкуренции, политическому конфликту и культурной ассимиляции.
1 Парк Р.Э. Экология человека. С. 398-399.
508
История социологии
Суть четырехуровневой модели, предложенной Чикагской школой, ярче всего раскрывается в сопоставлении с другими со циологическими теориями. Сравнивая эту модель с Марксовой концепцией базиса и надстройки, можно заметить немалое их сходство: социологи Чикагской школы включали в понятие эко логического порядка то, что Маркс (особенно ранний) включал в понятие экономического базиса, — «физический процесс жизни» людей, их «материальную деятельность и материальное общение»1. Если данную модель рассматривать как иерархию относительно автономных подсистем внутри сообщества, погруженного в среду и взаимодействующего с ней, то в этой модели можно усмотреть прототип аналитической схемы общества и его подсистем, разра ботанной позже Т. Парсонсом.
Разные уровни организации сообщества, по Парку, должны изучаться отдельными науками: соответственно экологией, эко номикой, политическими науками и культурной антропологией. Своеобразие Чикагской школы состоит в том, что ее представители сосредоточились главным образом на исследовании социальных структур и процессов под экологическим углом зрения.
Город как объект исследования
Основным объектом изучения для социологов Чикагской школы стали городские сообщества, прежде всего Чикаго. Город, в представлении Парка и его соратников, был не просто одним из возможных объектов социологического интереса. Он был для них «социальной лабораторией», в которой может быть досконально изучена природа человека и цивилизации. Парк писал: «Город яв ляется естественной средой обитания цивилизованного челове ка... Город и городское окружение представляют собой наиболее состоятельную и в целом наиболее успешную попытку человека переделать мир по велению своего сердца. Однако это не только мир, сотворенный человеком, но и мир, в котором ему суждено жить»2. И далее: «В условиях городской жизни институты «прорас тают» глубже, и это обычно делает город особенно преимуществен1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К. Социология. М., 2000. С. 338, 337. Там же Маркс пишет еще более определенно: «Всякая истори ография [и соответственно социальная наука. — В.Н.] должна исходить из этих природных основ и тех их видоизменений, которым они благодаря деятельности людей подвергаются в ходе истории» (С. 331—332).
1 Парк Р.Э. Город как социальная лаборатория // Рабочие тетради по исто рии и теории социологии. Вып. 1. М., 1992. С. 58-71.
СОЦИОЛОГИЯ США
509
ным местом для изучения как этих институтов, так и социальной жизни вообще. Социальные институты «растут» прямо на наших глазах, процессы, которые стоят за этим, открыты для обозрения и, при известных обстоятельствах, — для эксперимента. Другая вещь, которая делает город выгодным местом для изучения соци альной жизни, — это то, что в городе каждая характерная черта человеческой натуры не только видна, но и постоянно усилива ется... Одной из притягательных сторон города является то, что каждый тип человека — преступника и нищего — так же хорошо, как и гений, может найти где-нибудь здесь подходящую компанию. Порок или талант, которые до этого подавлялись в интимном кругу семьи или в узких рамках маленького сообщества, находит здесь моральный климат, в котором он может расцвести. В результате скрытые стремления и подавляемые желания находят свое выраже ние где-то в городе. Город увеличивает, выворачивает наизнанку и рекламирует человеческую натуру во всех ее проявлениях, однако именно это делает его единственным местом, в котором откры ваются секреты человеческого сердца и изучаются человеческая природа и общество»1.
В городских исследованиях чикагских социологов в полной мере нашла отражение их ориентация на изучение реально значи мых социальных проблем, соединенная с уверенностью в том, что социология должна давать не прямые рецепты и рекомендации для практического решения этих проблем, а более глубокое и ясное понимание их внутренней сути. Парк полагал, что «социальные проблемы в своем основании — это проблемы города»2. Само по явление города как особой формы социальной жизни оказалось источником серьезных социальных проблем. Появление городов, сопряженное с возрастанием мобильности людей и колоссальным расширением всевозможного рода социальных контактов, было гибельным для старой организации социального контроля, ко торая держалась на безусловном авторитете локальных обычаев и традиций. В частности, отрыв мобильного человека от племен ной среды, в которой местные верования давали ему не подле жащую сомнению картину мира, а вековые обычаи — понятные ориентиры для поведения, привел к необратимой секуляризации мировоззрения и исчезновению всяких абсолютных моральных стандартов. Городской житель в отличие от человека, привязан1 Парк Р.Э. Город как социальная лаборатория // Рабочие тетради по исто рии и теории социологии. Вып. 1. М, 1992. С. 70-71.
2 Там же. С. 59.
510
История социологии
ного к локальной племенной среде, оказывается в критической ситуации: ему приходится не только действовать, но и создавать правила действия. Функции социального контроля в условиях го рода переходят от обычая и традиции к общественному мнению и законодательству, которые в большей степени, нежели первые, формируются осознанными рациональными решениями. Человек в городе «вынужден жить не инстинктами и традицией, а своим умом»; не успевая адаптироваться к сложной городской среде, он так или иначе «становится проблемой и для самого себя, и для об щества»1. Множество проблем города связано с тем, что городской тип жизни приводит к возрастанию контактов между людьми, от крепившимися от разных локальных культур, но продолжающи ми в той или иной мере быть их носителями. Город становится «плавильным тиглем», который сплавляет этнические культуры в единые гибридные образования и делает человека космополитом; но пока этот процесс гибридизации продолжается, столкновение разных культур и традиций становится источником серьезных кон фликтов. Наконец, появление города как формы жизни вызвало небывалые по своим масштабам и темпам социальные изменения. Рассматривая город в широкой эволюционной перспективе, Парк пишет: «Если действительно верно, что процессы, которые мы мо жем изучать интенсивно и из первых рук в городе, сопоставимы с более крупными вековыми изменениями, которые наблюдает историк в своем более широком поле обзора, то тогда возможно, используя городское сообщество как единицу исследования, не только описать, но и изучить процессы цивилизации»2.
Городское сообщество в соответствии с общим экологическим подходом Чикагской школы должно изучаться как «пространствен ная конфигурация и моральный порядок». Важное место в эмпи рических исследованиях чикагских социологов занимает анализ пространственной структуры Чикаго, в частности их работы, пос вященные зонированию. В качестве общей схемы для изучения про странственных конфигураций городов они предложили в начале 20-х гг. концентрическую модель городских зон. Классическое опи сание этой модели содержится в статье Э. Бёрджесса «Рост города: введение в исследовательский проект»3 и воспроизводится в ряде
' Парк Р.Э. Город как социальная лаборатория. С. 59.
2 Park R.E. Socioogy, Community and Society // Park R.E. Human Commu nities: The City and Human Ecoogy. Gencoe, 1952. P. 187.
3 Парк Р.Э. Рост города: введение в исследовательский проект // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2000. № 4. С. 122-136.
СОЦИОЛОГИЯ США 511
статей Парка. Согласно этой модели, в городе выделяются четыре зоны, расположенные концентрическими кругами. В центре горо да находится деловой район, где сосредоточены административные учреждения, офисы компаний и банков, дорогие гостиницы и су пермаркеты. Центр непосредственно окружают трущобы и районы ветхого жилья; когда-то в прошлом здесь находились городские окраины, но по мере разрастания города жилые здания устарели и, оказавшись коммерчески непривлекательными, стали местом кон центрации бродяг, нищих, безработных, свободных художников и чернорабочих. За пределами центра располагается транзитная (или переходная) зона, где сосредоточены промышленные предприятия. Далее идет зона рабочих кварталов, где сосредоточены многоквар тирные дома и селятся промышленные рабочие. И наконец, вне шнее кольцо образует зона фешенебельных кварталов и особняков. Такая территориальная структура города связана с экологическим распределением и сегрегацией различных видов деятельности. Сами зоны более или менее отчетливо отграничиваются друг от друга по ряду критериев, главный среди которых — цены на землю. В центре города, где цены на землю (и соответственно арендная плата за помещения) самые высокие, оказываются сосредоточены самые престижные виды занятий: управление, бизнес, коммерция. И наоборот, наиболее непривлекательные для жизни районы ока зываются местом обитания низших социальных классов и местом сосредоточения наименее престижных занятий. Сама территори альная структура города становится в некотором смысле «портре том» общества.
Относительно описанной концентрической модели следу ет высказать ряд важных замечаний. Во-первых, она относилась не ко всем городам, а лишь к Чикаго и подобным ему городским сообществам, которые по мере своего роста территориально рас ширялись во всех направлениях. В городских сообществах с иной локальной географией и иными историческими обстоятельствами развития территориальная конфигурация может быть другой. Во-вторых, указанная схема не претендовала на роль законченного и адекватного описания дифференциации городского пространства Чикаго. Для более подробного описания городского пространства использовалось понятие естественных ареалов, заимствованное из экологии. Естественными ареалами назывались относитель но отграниченные от окружения и внутренне гомогенные райо ны, например районы компактного проживания иммигрантских этнических групп. В 1923-1924 гг. Бёрджессом была разработана
512
История социологии
«Карта социальных исследований Чикаго», на основе которой бы ло выделено 75 естественных ареалов и больше 3 тысяч еще более мелких локальных общин. В-третьих, исследование территориаль ной структуры города было важным средством для последующего картографирования социальных проблем. Чикагская школа широ ко использовала в своих исследованиях метод картографирования. Например, Ф. Трэшер, опубликовав в 1927 г. исследование «Банда», приложил к книге карту размещения на территории города различ ных преступных сообществ и группировок. В-четвертых, описание территориальной структуры города не было самоцелью и в плане теоретическом; оно было всего лишь средством для решения дейст вительно теоретической задачи — описания и анализа процессов развития городских сообществ. Процессы развития города опи сывались в таких терминах, как «рост», «экспансия», «последова тельность», «вторжение», «вытеснение», «центры», «периферии», «подчиненные центры», «мобильность» и т. д. Бёрджесс употреб лял также термин «метаболизм», дабы подчеркнуть, что основным предметом внимания являются именно процессы,
В своих городских исследованиях чикагские социологи под черкивали такие важные аспекты современной социальной жизни, как городская экспансия и доминирование города над сельской местностью (и соответственно городской западной цивилизации над сельскохозяйственными и сырьевыми перифериями). Учитывая тенденцию к дальнейшему возрастанию роли городов, они сдела ли важные шаги в анализе влияния городской формы поселения на образ жизни и человеческую личность. Кроме работ Парка и Бёрджесса, важное теоретическое значение в этом плане имела статья Л. Вирта «Урбанизм как образ жизни», опубликованная в 1938 г.1 Вирт отмечает, что современный мир является по существу городским; и дело не только в большом удельном весе городского населения, но также в том огромном социальном, культурном, политическом и техническом влиянии, которое город оказывает на территории, попадающие под его воздействие. В современных условиях под его воздействием оказывается фактически весь мир. Определяя природу города, Вирт указывает на то, что это не геогра фическое понятие, и сосредоточивает внимание на том, как формы человеческой ассоциации, характеристики социальных контактов и особенности личности связаны с тремя ключевыми переменными: численностью населения, его плотностью и гетерогенностью ин1 Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 3. С. 169-196.
СОЦИОЛОГИЯ США
513
дивидов. В этом контексте он определяет город как «относительно крупное, плотное и постоянное поселение социально гетерогенных индивидов»1. Исследуя урбанизм как образ жизни, доминирующий в современной цивилизации, Вирт выявляет следующие его харак теристики: слабость родственных и соседских уз, важность конку ренции и формального контроля, ослабление личной зависимос ти от других, сегментация и большее или меньшее обезличивание человеческих отношений, преобладание вторичных контактов над первичными, рационализация поведения, возрастание значения утилитарных соображений в общении с другими людьми, возрас тание диверсификации индивидов и групп, усиление социальных контрастов, рост терпимости к различиям, секуляризация жизни, шизоидный характер городской личности, человеческая скрыт ность и эмоциональная бесчувственность, общая раздражитель ность, деперсонализация и личностная нивелировка, одиночество и т. д. Оценивая перспективы эмпирических исследований в этой области, Вирт, продолжая традиции Чикагской школы, требовал рассматривать урбанизм с трех взаимосвязанных точек зрения: как физическую структуру (включающую популяционную базу, технологию и экологический порядок), как систему социальной организации (включающую социальную структуру, социальные институты и систему социальных отношений) и как совокупность установок и представлений (связанную с типичными особеннос тями личности, типичными формами коллективного поведения и типичными механизмами социального контроля).
Урбанистические исследования, разработку процедур изуче ния города, теоретический анализ городских структур, процессов и образа жизни можно считать важнейшим вкладом Чикагской шко лы в развитие социологии. Важно при этом помнить о склоннос ти представителей данной школы трактовать социологию города в широком смысле как социологию современного общества.
Концепция маргинальной личности
Еще одним важным вкладом Чикагской школы стал анализ феномена культурной маргиналъности, представленный в стать ях Р. Парка «Культурный конфликт и маргинальный человек»2,
' Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 3. С. 176.
2 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек// Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 2. С. 172-175.
514
История социологии
«Личность и культурный конфликт»1, «Человеческая миграция и маргинальный человек»2, «Ментальность расовых гибридов», «По ту сторону наших масок»3, «Понятие социальной дистанции»4, а также в исследовании У. Томаса «Неустроенная девушка» (1923) и монографии Э. Стоунквиста «Маргинальный человек» (1937). Базовые идеи относительно природы и причин маргинальное™ принадлежали Парку, который рассматривал это явление в контек сте расовых (межнациональных, или межэтнических) отношений и во многом опирался на зиммелевскую трактовку «социальной дистанции» и «чужака» как социального типа.
Суть маргинальное™ Парк определяет следующим образом. Личность человека всегда складывается в определенной культур ной среде и социальном окружении, где формируется его представ ление о самом себе, поддерживаемое другими людьми. Это пред ставление человека о себе (или Я-концепция) всегда оказывается неразрывно связано со статусом, который он занимает в родной мы-группе и соответственно с ролью, которую он в ней выполняет. Роль — это своего рода «маска», которая постепенно «прирастает» к человеку и становится его второй натурой, в каком-то смысле даже более реальной, чем его «первая», досоциальная природа. «Именно в этих ролях мы знаем друг друга, и именно в этих ролях мы знаем самих себя»5. Когда мобильность и миграция отрывают человека от родной мы-группы и переносят его в культурные сре ды, отличающиеся от той, которую он покинул, возникает целый ряд последствий. В новых средах он становится «чужаком»: его прежние роли, закрепившиеся на уровне привычек, оказываются более или менее недейственными в новых для него условиях, а его поведение — непонятным и странным для окружающих. Человек оказывается живущим одновременно в двух мирах: в старом, из которого вышел (своими привычками, установками и представ лениями), и в новом, в который вошел и в котором вынужден вза имодействовать с учетом новых образцов мышления, поведения и чувствования. Современный тип общества, для которого харак1 Парк Р.Э. Личность и культурный конфликт // Социальные и гуманитар ные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 2. С. 175-191.
2 Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1998. № 3. С. 167-176.
3 Парк Р.Э. По ту сторону наших масок // Личность. Культура. Общество. 2001. Т. III. Вып. 7. С. 101-113.
4 Парк Р.Э. Понятие социальной дистанции // Социальные и гуманитар ные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 2. С. 192-197.
5 Парк Р.Э. По ту сторону наших масок. С. 107.
СОЦИОЛОГИЯ США 515
терна максимальная интенсификация мобильности и миграции, в массовом масштабе отрывает людей от их родных локальных тра диций и помещает в промежуточное (маргинальное) положение между двумя культурными мирами, ни к одному из которых они не принадлежат целиком. «В ходе долгого исторического процесса... вместо маленького мира, в котором люди были связаны традици ей, обычаем и естественной почтительностью к старшим, вырос великий мир, межплеменной, межрасовый и межнациональный, мир бизнеса и политики... Маргинальный человек — это личност ный тип, который возникает там и тогда, где и когда из конфликта рас и культур рождаются новые общества, народы и культуры. Та же судьба, которая обрекает его жить одновременно в двух мирах, принуждает его принять в отношении миров, в которых он живет, роль космополита и чужака»1.
Естественной средой, в которой человек попадает в такую ситуацию и оказывается на пересечении разных культур, являет ся город. Следовательно, формирование особого маргинального типа личности можно рассматривать как один из продуктов урба низации. Маргинальный человек — это все более и более домини рующий тип городского жителя. И это тот самый тип личности, который обеспечивает психологический фундамент секулярной и рациональной цивилизации: «Маргинальный человек — это всегда человек сравнительно более цивилизованный»2. Территориальная мобильность, постоянная перемена мест, переходы из одной куль турной среды в другую приводят к необратимому и фатальному расширению человеческого опыта, следствием чего становится приобретение человеком привычки к отстраненному и объектив ному взгляду на мир и утрата веры в какие-либо абсолютные авто ритеты. Место в его системе жизненных ориентации, остающееся вакантным после крушения нравственных абсолютов, укорененных в локальной религиозной традиции, занимают более рациональ ные мнения и установки, отчасти формируемые средствами мас совой информации, а отчасти опирающиеся на его личный выбор и личные решения. Еще один контекст, в который, по Парку, не обходимо поместить маргинального человека, — это развитие ры ночной организации и расширение экономических связей далеко за пределы локальных сообществ. Формирование маргинального человека неразрывно связано со становлением рыночного хозяйс тва: именно на рыночной площади «люди впервые приучаются к
1 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек. С. 173, 175.
2 Там же. С. 175.
516
История социологии
тонкостям коммерции и обмена и впервые познают необходимость холодной калькуляции, в том числе в человеческих отношениях, и индивидуальную свободу действовать исходя из интересов, а не чувств»1.
Таким образом, концепция маргинального человека вписыва ется Парком в общий контекст его социологии современного (го родского) общества. Такой тип личности гармоничен современно му городскому миру и в условиях этого мира попросту неизбежен. Интенсификация пространственной мобильности и контактов между людьми с разными культурными корнями (на экологическом уровне), развитие рациональной рыночной организации, торговли и разделения труда (на экономическом уровне), рождение и разви тие политической жизни на руинах обычая, авторитета и локаль ной традиции (на политическом уровне), встреча и столкновение культур, развитие интеллектуальной жизни и науки, секуляризация (на культурном уровне), все большее доминирование городов над сельской местностью, ослабление семейных и родственных связей, появление и усложнение более формальных типов ассоциаций, не связанных с глубоким эмоциональным вовлечением, все большее преобладание маргинального типа личности с его специфическими установками (аффективной отстраненностью и безучастностью, рациональной мотивацией, интеллектуализмом, релятивизмом в мировоззрении, развитым Я и склонностью к самоанализу), рост значимости средств массовой информации и формируемого ими общественного мнения, а также многое другое — все это звенья единой цепи, разные аспекты одного и того же исторического процесса, в ходе которого старые формы социальной организации (опиравшиеся на закрытое локальное сообщество и силу традиции) вытесняются новыми (по существу городскими). Наиболее систе матический и полный анализ характеристик современного обще ства Парк представил в своей статье «Современное общество»2.
Рассматривая маргинальный тип личности, Парк не ограни чился только положительными его чертами. Маргинальный чело век, при всей его свободе, разумности и цивилизованности, — это тот самый человек, который в условиях города становится источ ником проблем для себя и для окружающих. Социальные пробле мы — это в значительной степени проблемы маргинального чело века и установления действенного социального контроля над его
1 Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек. С. 173.
2 Парк Р.Э. Современное общество // Личность. Культура. Общество. 2001. Т. III. Вып. 4 (10). С. 144-164.
СОЦИОЛОГИЯ США
517
поведением. Его рациональность всегда может перерасти в цинизм, свобода от предрассудков — в потерю всяких нравственных ориен тиров, интеллектуальное освобождение — в полное обособление от общества, одиночество и функциональные душевные расстройс тва1. Аналогичные характеристики городского типа личности были выделены и другими социологами Чикагской школы (Л. Вирт оп ределял этот личностный тип как «шизоидный»; Э. Хьюз называл его «человек фронтира», имея в виду, что наибольшее развитие он получил в Северной Америке).
В целом предпринятый Парком и его коллегами анализ мар гинальное™ и маргинализации явно выходит за рамки частной проблематики и может быть поставлен в один ряд с такими до стижениями классической социологии, как анализ западной ра циональности у М. Вебера и анализ аномии Э. Дюркгейма.
Другие исследования
Весь период деятельности Чикагской школы отмечен много численными прикладными исследованиями, охватившими фак тически весь Чикаго и самые разные аспекты его существования. Эти исследования были сосредоточены на таких острых социаль ных проблемах, как преступность (в том числе организованная), бедность, душевные расстройства, самоубийства, отклоняющееся поведение в молодежной среде, бродяжничество, ослабление соли дарности семьи, проблемы иммигрантских сообществ и т.д. Среди таких исследований можно упомянуть «Бродягу» Н. Андерсона (1923), «Банду» Ф. Трэшера (1927), «Организованную преступность в Чикаго» Дж. Ландеско (1929), «Самоубийство» Р. Кавана (1928), «Порок в Чикаго» У. Реклесса (1933), «Ареалы делинквентности» К. Шоу, Г. Маккея, X. Зорбо и Л. Котрелла (1929), «Естественную историю делинквентной карьеры» К. Шоу (1931), «Гетто» Л. Вирта (1928), «Золотой Берег и трущобы» X. Зорбо (1929), «Пилигримов русского поселка» П. Янга (1932), «Чернокожего в Чикаго» Ч. Джонсона (1922), «Негритянскую семью в Чикаго» Е. Ф. Фрэзера (1931), «Семью» Э. Бёрджесса и Дж. Локка (1945), «Ухаживание и брак» Э. Бёрджесса и П. Уолина (1953), «Семейную дезоргани зацию» Э. Маурера (1927), «Забастовку» Э. Хиллера (1928) и др. Благодаря этим исследованиям Чикаго стал одним из самых со циологически изученных городов мира.
См.: Парк Р.Э. Личность и культурный конфликт...
518
История социологии
Ряд исследований Чикагской школы был посвящен средс твам массовой информации, их роли в современном обществе, природе и функции новостей. Это прежде всего статьи Р. Парка «Естественная история газеты» (1923), «Иммигрантская пресса и ее контроль» (1922), «Новость как форма знания» (1940)1 и др., моно графия X. Макджилл Хьюз «Новость и интересная история» (1940, с предисловием Р. Парка). В этих работах были предприняты важ ные шаги в сторону развития интеракционистской составляющей социальной теории Чикагской школы. Особенно это касается пос ледних работ Парка о новости как особой форме знания и инстру менте социального контроля; в них содержатся принципиальные позиции, близкие к феноменологической трактовке общества.
Еще одно важное достижение Чикагской школы — развитие концепции социальной дистанции, предложенной Г. Зиммелем. Этой теме было посвящено множество статей, прежде всего не большая статья Парка «Понятие социальной дистанции» (1924) и статья Э.С Богардуса «Социальная дистанция в городе» (1925), имеющие принципиальное значение; остальные публикации не столь значимы. Понятие социальной дистанции разрабатывалось в рамках широкого проекта исследования расовых установок и расовых отношений. На основе наброска теоретической схемы, сделанного Парком, Богардус создал знаменитую шкалу измере ния социальных дистанций, используемую (хотя и в несколько из мененном виде) до сих пор. С помощью этой шкалы измерялись дистанции, отделяющие индивида от разных расовых и этнических групп. Было выделено семь градаций, заключающих в себе разные степени товарищества и взаимопонимания и соответственно ран жирующих социальную дистанцию от максимальной близости до максимальной чуждости. В опросных листах респондентам предла гался перечень расовых и этнических групп, и для каждой группы в целом нужно было указать приемлемый тип взаимоотношений с ее представителями: (1) готовность принять их в круг близких родственников по браку; (2) готовность дружить с ними; (3) со гласие жить с ними на одной улице; (4) согласие принять их как членов своей профессии в собственной стране; (5) согласие при нять их как граждан своей страны; (6) согласие принять их только в качестве гостей своей страны; или (7) полное несогласие с каким бы то ни было их пребыванием в стране. На основе этой методики проводились исследования. Одна из важных теоретических гипотез
1 Парк Р.Э. Новость как форма знания // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2002. № 1. С. 96-115.
СОЦИОЛОГИЯ США 519
состояла в том, что в городских средах уменьшаются масштабы проявления и степень социальной близости («город — самое оди нокое место в мире»).
Для упомянутых исследований характерно, что все они ори ентировались так или иначе на некоторые общие принципы и рамки анализа, что делает эту группу исследователей действи тельно школой, объединенной не только общей принадлежнос тью к одному университету. После ухода Р. Парка из Чикагского университета исследовательская работа не закончилась, однако влияние школы становилось все более скромным на фоне рас тущего влияния функционального подхода. Примечательно, что одним из центров распространения последнего стал опять-таки Чикагский университет, правда, на этот раз не социологический факультет, а факультет социальной антропологии. Сюда приезжали для чтения лекционных курсов в качестве приглашенных профес соров столпы британского антропологического функционализма А.Р. Рэдклифф-Браун и Б. Малиновский; а со второй половины 30-х гг. сплоченная группа чикагских социальных антропологов, возглавляемая У.Л. Уорнером, приступила к осуществлению своей программы исследования современных сообществ, в основу ко торой были положены принципы структурно-функционального подхода, опробованные в ходе полевых исследований в «прими тивных» обществах.
Некоторые историки социологии (Дж. Гасфилд, Дж. Файн, С Рейнхарц, Р. Хелмс-Хейес), рассматривая развитие социологии в Чикагском университете после ухода Парка, выделяют «вторую Чикагскую школу» (1945—1960), которая объединила учеников Томаса, Парка и Бёрджесса; ключевую роль в ней играл Э. Хыоз, определявший свой теоретический подход как «интерпретативную институциональную экологию». После Второй мировой войны в чикагской социологии выросла значимость «интеракционистской» составляющей, а также еще более увеличилось влияние на нее со циологического наследия Г. Зиммеля. В это время в Чикагском университете получили подготовку такие видные ученые, как А. Стросс, Г. Беккер, Э. Гоффман и др.
Основная литература
Баньковская СП. Роберт Парк; Эрнст Бёрджесс // Современная американ ская социология / Под ред. В. И. Добренькова. М., 1994. С. 3—32.
Бёрджесс Э. Рост города: введение в исследовательский проект // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2000. № 4. С. 122—136.
520
История социологии
Парк Р.Э. Городское сообщество как пространственная конфигурация и моральный порядок // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2000. № 3. С. 136-150.
Парк Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 2. С. 172-175.
Парк Р.Э. Физика и общество // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 4. С. 135-157.
Дополнительная литература
Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 3. С. 169-196.
Маккензи Р. Экологический подход к изучению человеческого сообщества // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 2000. № 4. С. 136-152.
Парк Р. Э. Город как социальная лаборатория // Рабочие тетради по истории и теории социологии. Вып. 1. М., 1992. С. 58-71.
Парк Р. Э. Личность и культурный конфликт // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 2. С. 175-191.
Парк Р.Э. Понятие социальной дистанции // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 2. С. 192-197.
Парк Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1998. № 3. С. 167-176.
Парк Р.Э. Человеческая природа и коллективное поведение // Социальные и гуманитарные науки. Сер. 11. Социология. 1997. № 4. С. 126-134.
Теория символического интеракционизма Джорджа Герберта Мида
Краткая биография
Дж. Г. Мид (27 февраля 1863 г.) родился в г. Саут-Хадли шта та Массачусетс. Он был вторым ребенком и единственным сыном Хайрама Мида, пастора конгрегационалистской церкви городка, и Элизабет Сторрз (Биллингз) Мид. Когда мальчику исполнилось 7 лет, семья переехала в г. Оберлин (штат Огайо), где X. Мид полу чил место профессора гомилетики в Оберлинской богословской семинарии. В 1879 г. Джордж Герберт поступает, а в 1883 г. окан чивает местный колледж и получает диплом бакалавра. Забегая вперед, заметим, что это была единственная ученая степень, при своенная Миду за всю жизнь. Затем в течение 4 лет преподает в школе, исполняет обязанности инспектора, занимается частным репетиторством. В 1887 г. он становится студентом Гарвардского университета.
Профессиональное становление Дж. Г. Мида происходит под руководством крупнейших американских мыслителей того време ни, гарвардских профессоров Джосайя Ройса и Уильяма Джемса. Последующие три года (1889—1891) ученый проводит в Европе, в университетах Берлина и Лейпцига. Там же, в Берлине, 1 октября 1891 г. он женится на Хелен Кингсбург Касл, с которой познако мился еще в Оберлине.
По возвращении на родину Дж. Г. Мид преподает философию в Университете штата Мичиган (1891—1894), а затем и на фило софском факультете университета Чикаго, куда его приглашает в 1894 г. один из основоположников американского прагматизма, философ Джон Дьюи. Начав свою карьеру здесь в должности ас систента, Мид последовательно проходит все ступени университет ской иерархии. Звание профессора философии Мид получил в 1907 г. и пребывал в нем вплоть до своей кончины (26 апреля 1931 г.).
Отношения Мида и Дьюи заслуживают того, чтобы остано виться на них особо. Работая долгое время рядом и поддерживая дружеские отношения семьями, эти два почти ровесника являют собой разительный контраст в отношении к карьере, а возможно, и к жизненным ценностям.
522
История социологии
Будучи моложе Дьюи на 4 года, Дж. Г. Мид удостаивается чес ти увидеть свое имя в справочнике «Кто есть кто в Америке» лишь в 1910 г., 7 лет спустя после появления там имени Джона Дьюи, да и то лишь потому, что становится профессором Чикагского уни верситета. Формально это выглядит вполне справедливо: в среде, где научная монография — главное достояние и основной товар, Мид проявляет удивительное, с точки зрения его коллег, неже лание писать книги. Поэтому его не упоминают в своих работах 1910—1920-х гг. ни Ральф Перри, автор известного по тем временам справочника «Современные философские тенденции», ни Роберт Парк, ни Эрнст Бёрджесс, ни Уильям Томас. И это при том, что сам Дьюи признает сильное влияние Мида на свое творчество, сравнимое разве что с влиянием У. Джемса.
Некоторые биографы считают эти факты из жизни Мида свидетельством его крайне низкой самооценки. Однако ближе к истине, вероятно, дочь Джона Дьюи — Джейн. По ее воспомина ниям Дж. Г. Мид непрестанно дорабатывал и пересматривал свои умозаключения, не торопясь излагать их на бумаге. Сомнительная слава удовлетворенного тщеславия его мало трогала. Первая серь езная публикация Мида появилась в год его сорокалетия. Свою же истинную миссию он видел в общении с аудиторией, в чтении лек ций. Писать он не любил, научные опусы давались ему с трудом.
Незадолго до смерти Миду предлагают должность профессора Колумбийского университета (на период 1931—1932 гг.), но вос пользоваться столь почетным приглашением он уже не смог.
Литературное наследие Дж. Г. Мида оказалось бы весьма скуд ным, если бы не старания его коллег и учеников. При жизни уче ный опубликовал малую толику своих трудов, в основном в виде отдельных статей и обзоров. Известность пришла к нему прежде всего благодаря преподавательской деятельности — курсу лекций по социальной психологии, прочитанном в Чикаго. Лишь после кончины Мида тексты его лекций и разрозненные рукописи были собраны вместе, отредактированы и изданы в 1932—1938 гг.
Социология или социальная психология?
Социальная форма жизни
Писать о Джордже Герберте Миде как социологе — задача не из легких. Это все равно, что писать о социологе Зигмунде Фрейде или Карле Марксе. Всех троих социологами «сделало» время, а
СОЦИОЛОГИЯ США 523
вернее, те профессиональные обществоведы, которые сумели по достоинству оценить оригинальность их идей.
В течение 36 лет, вплоть до своей кончины, Мид преподавал философию в Чикагском университете или, точнее, философс кие основы социальной психологии. Его прижизненные публи кации немногочисленны, кратки и напоминают конспективные разработки к лекционному курсу. Их чтение требует внутренне го усилия и большой сосредоточенности. Такое же впечатление производят на читателя и посмертные издания Мида: громоздкие предложения, изобилующие детальной расшифровкой терминов, повторы, сухой стиль. Впрочем, характер последних объясним. Это — рабочие рукописи и записи лекций ученого, обобщенные его единомышленниками и учениками. Естественно, что записи эти несут на себе отпечаток личности не только автора, но и слу шателя, способности последнего точно и глубоко воспринимать сказанное. Поэтому современным исследователям творчества Мида сложнее ощутить смысловые паузы и неповторимые авто рские акценты.
Мида надо было слушать, и это прекрасно понимали студен ты, переполнявшие аудиторию в часы его занятий. Поначалу ими двигало любопытство к интересным и неожиданным постановкам социально-психологических проблем. В 20-е гг. к научным воз зрениям Мида стали присматриваться университетские препо даватели, но лишь после смерти Мид был официально признан крупнейшим американским социологом. Более того, он становится «яблоком раздора» между психологами и социологами. В настоя щее время популярность Мида, конечно, не сравнима с довоен ной, однако влияние ученого на социальные науки сказывается по-прежнему.
Причина столь долгой жизни его идей заключается, пожалуй, в том, что Мид — не только и не просто социолог или социальный психолог. Он — мыслитель, рассуждающий о мире и жизни людей в нем, хотя эти рассуждения и обходят столь нелюбимые Мидом «ме тафизические» вопросы предельных оснований общества, смысла человеческого общежития, его нравственных сторон. Очень важно понять, что социологические конструкции Мида обретают смысл только в рамках его философских воззрений. Его концепция со циализации и теория символического интеракционизма (symboic interactio-nism — (доел.) взаимодействие, опосредованное симво лами; термин введен последователем Мида Гербертом Блумером в 1937 г.) — лишь небольшая толика его наследия. «Мы должны
524 История социологии
иметь в виду, что только некоторые моменты размышлений Мида были усвоены социологией, — писал в 30-е гг. один из наиболее бережных его издателей, Ансельм Стросс, — и мы должны спро сить, почему?»1
Ответ на этот вопрос дает сам Мид в очерке об Огюсте Конте. Безусловной заслугой Конта он считает признание науки, систе матически осмысливающей опытное знание в форме объективных законов, самым эффективным методом познания. Такая наука, по Конту, в состоянии преодолеть как теологические, так и метафи зические взгляды на мир ценой уподобления социального при родному, а значит, распространения законов и методов изучения последнего на общество.
Оставим в стороне судьбу контовской «позитивной физики», или социологии, вскоре превратившейся в «позитивную религию» с чином поклонения обществу как Верховному Существу. Для Мида это не столь существенно. Весть о рождении социологии воспринимается им не более чем попытка Конта лишить социаль ную сферу ореола таинственности и устоявшихся предрассудков, сделать ее подвластной научному анализу. Конт решил «подойти к человеческим делам с позиции ученого, который просто анализи рует вещи, разлагая их до конечных элементов на позитивистский манер и тем самым обнаруживая законы их поведения», — считает Мид2. Однако введение Контом в научный оборот нового сюже та не слишком убеждает Мида в самоценности социологии. Конт «...представил социологию как новую отрасль знания. Я же хочу подчеркнуть, что мы не считаем ее еще одной наукой. У нас есть экономика, образование, политическая наука, и вот появляется социология. Еще одна наука, покрывающая ту же самую область, но тем не менее претендующая на свое отличие. А ведь еще совсем недавно было большим вопросом, есть ли такая вещь, как соци ология»3.
Что же предлагает сам Мид? Прежде всего он утверждает единство мироздания в его многообразных проявлениях, включая социальные. В основе всего существующего, поясняет Мид, ле жит жизненный процесс (ife-process), весьма сходный по своему характеру с эволюцией Ламарка и Дарвина. Жизненный процесс самодостаточен, абсолютно безлик, но при этом способен к вы1 Strauss A. Introduction // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. Seected Papers. Chicago; L., 1969. P. XII.
2 Mead G. Auguste Comte // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 289.
3 Ibidem.
СОЦИОЛОГИЯ США
525
сокому творчеству1. Он равноправен в физическом, животном и социальном мирах, ибо все они — только различные условия его творческого поиска. «...Мы не смогли бы говорить об этом про цессе, — пишет Мид, — если бы не было вполне определенной структуры, конкретной формы, в которой он выражает себя»2.
Почему жизненный процесс не останавливается на неживой природе, например минералах, приспособленных практически к любому окружению, или на простейших одноклеточных? Зачем ему воплощаться в таком уязвимом по сравнению с ними сущес тве, как человек? И не напоминает ли жизнь ради жизни дурную бесконечность?
Все эти и многие другие, подобные им, «метафизические» вопросы Мид отказывается решать. Он с самого начала предуп реждает, что не собирается удовлетворять нашу любознательность ответами на вопросы: «Откуда? Для чего?» Его теория описывает «часовой механизм» жизни в его, так сказать, чистом виде, отвечая на вопрос: «Как? Каким образом?» Впрочем, именно в такой пос тановке исследовательской задачи Мид более всего социолог.
Любая жизненная форма — «просто орган, в котором осущест вляется некая функция»3. И даже «различие, которое мы делаем между тем, что называем сознанием, и тем, что называем миром в действительности, функционально»4.
Именно функциональность заставляет неистребимую жизнен ную силу создавать все новые формы существования, а значит, и качественно новую природу. Сердцевина механизма эволюции, по ясняет Мид, — «признание того, что процесс определяет форму, отвечающую условиям»5. Речь идет о постоянном приспособлении к меняющимся условиям обитания, о функциональной целесооб1 Очевидно, сколь велико влияние немецкого мыслителя Георга Зиммеля (1858-1918) на социальные науки. На пороге XX столетия, провозглашает Зиммель, понятие жизни становится центральным мотивом мировоззрения интеллектуалов, «исходной точкой всей действительности и всех оценок — мета физических, психологических, нравственных и художественных». «Сущность жизни в том и заключается, чтобы творить из самой себя все руководящее и искушающее все противоречия, все победы и поражения». Формы, в которых выражает себя эта жизнь, интересуют Мида не менее, чем Зиммеля.
2 Mead G. Evoution Becomes a Genera Idea // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 14.
3 Ibid. P. 15.
4 Mead G. Mind Approached Through Behavior — Can Its Study Be Made Scientific // Ibid. P. 77.
5 Mead G. Evoution Becomes a Genera Idea. P. 16.
526
История социологии
разности. Соответственно задачей науки становится моделирова ние этого процесса в той или иной среде с целью выяснения и ус транения препятствий на его пути. «Наука является действительно исследовательской наукой. Исследование всегда предполагает про блему»1. Ведомый эволюционным методом, Мид концентрирует свое внимание на самбм жизненном процессе, пытаясь объяснить появление тех или иных видов, существ.
В социальном мире эволюционный метод познания, по твердому убеждению Мида, ограничен социальной психологией. Почему?
Человек выживает в общении с себе подобными, с теми, с кем ему приходится искать общий язык. Успешное решение постоян но возникающих в обществе проблем иными путями невозможно. Конечно, трудность испытывает конкретный человек. Наши про блемы всегда несут на себе отпечаток нашей индивидуальности, «но то, как мы их решаем, должно иметь универсальный характер, т.е. быть общезначимым»2.
Невозможность выжить вне общения с себе подобными рож дает совершенно особый, прежде неведомый способ адаптации — внутренний, происходящий в сфере сознания. Так, функционально понятое сознание позволяет Миду с должным почтением отнестись к идеям своих учителей и коллег — Джона Дьюи и Уильяма Джемса. Особенно ценным для него оказываются соображения классика фи лософии прагматизма Дьюи относительно возможностей и назна чения человеческого разума. Разум никогда не бывает застывшей структурой, но всегда — процесс осмысления отношений человека с миром, акт непрестанного творения, в котором сплетены расчет и воображение, осторожность и риск выбора. Благодаря разуму мы в состоянии выстроить свои действия, исходя из собственной выгоды, пользы. Человек, по Миду, должен постоянно соотносить свое поведение и реакции с поведением и реакциями окружающих. Ему надлежит научиться оценивать свои действия со стороны, т.е. относиться к себе как к другому. Для того чтобы прийти к взаимо пониманию с людьми, ему также необходимо откликаться на свои поступки тем же образом, которым реагируют на них другие.
Все, о чем говорит здесь Мид, и есть собственно социальность как умение вмещать общество «внутрь себя». Подчеркнем еще раз. Оценка и осмысление собственных действий у Мида носят чисто функцио1 Mead G. Auguste Comte. P. 286.
2 Mead G. The Nature of Scientific Knowedge // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 59.
СОЦИОЛОГИЯ США
527
нальный, внеэтический характер. Это — не поиск себя, не прорыв к себе через толщу неведения и общих, расхожих представлений, соци альных норм и договоренностей. Это — этически нейтральное при способление человеческой формы жизни к условиям своего обитания. Ее суть в неизбежном воздействии социальной общности на своих индивидуальных членов, их поведение и явленный в нем опыт1.
Перед нами понятие, раскрывающее сущность теоретических построений Мида. Психология, пишет он, «не есть нечто такое, что имеет дело с сознанием; психология имеет дело с опытом индиви да, соотнесенным с теми условиями, в которых он приобретается. Именно в социальной психологии эти условия социальны»2. И здесь Мид вновь обращается к Огюсту Конту, ошеломляя нас поразитель ной находкой, казалось бы, устаревшего позитивизма. Мид видит в теории Конта попытку «философского импорта» научного метода в сферу знания социального, а именно Конт понимал «факт» как объект знания, присутствующий в опыте индивида. «Если кому-ли бо необходимо определить факт, он должен сделать это в терминах своего опыта. Конечно справедливо, что наблюдатель свидетель ствует о своем наблюдении в тех понятиях, кои позволяют другим провести наблюдение за объектом и проверить его. Он пытается придать ему универсальную форму, но в конце концов возвраща ется к тем выводам, которые делает из собственного наблюдения как такового»3. Стало быть, заключает Мид, сам основатель нового научного направления обращает наше внимание на социально-пси хологическую подоплеку коллективной жизни людей.
Однако если прежняя социальная психология, как правило, изучала различные стадии социального опыта исходя из индиви дуального, то Мид отстаивает иное. То, что он хочет предложить, «сводится к рассмотрению опыта с точки зрения общества, по меньшей мере коммуникации, как неотъемлемой части социаль ного порядка»4.
1 Experience (доел, с англ.) — то, что нами пережито и осмыслено, а не просто пассивно подчерпнутые где-либо сведения, информация. Это слияние, уподобление «того, что происходит и повторяется, тому, что проходит сейчас, и тому, что уже ушло, называется опытом», пишет Мид.
2 MeadG. Mind // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 153.
3 MeadG. Auguste Comte. P. 285.
4 Mead G. Mind // George Herbert Mead on Socia... P. 115. Как ни парадок сально это прозвучит, но основатель символического интеракционизма оказыва ется наименее характерным представителем своего направления. Он — «реалист» в понимании социальной реальности как сверх- и надындивидуальной целост ности. Напротив, основная масса его последователей, скажем, Блумер, акценти рует индивидуальный характер восприятия социальных реалий.
528
История социологии
«Психологический бихевиоризм»
Более всего занимает Мида в этой связи крайний схематизм и неправомерное обеднение человеческой жизни на страницах сов ременных ему научных, в том числе социально-психологических, трудов. Очевидно, что пафос творчества Мида — в протесте против того понимания «поведения», которое было характерно для клас сического бихевиоризме Джона Уотсона (1878-1958). Последний не только напрямую сводил деятельность человеческого разума, сознания к внешне проявляемым телесным реакциям, но и до казывал правомерность так называемой гипотезы постоянства (constancy hypothesis), согласно которой существует жесткое, не посредственное и неизменное соответствие между полученным стимулом и ответной реакцией. Лишенный воображения, да, впро чем, и сознания, человек «думает» в терминах языка, механичес ки выстраивая языковые символы, которым его научает общество. «Головы долой!» — таков приговор, который, вслед за Червонной королевой из сказки Л. Кэрролла «Алиса в Стране Чудес», выно сит Уотсон обреченному человечеству. Мид, так же как и Уотсон, работает с человеческим поведением, но его бихевиористские инто нации носят не онтологический, сущностный, а методологический характер1. Он подходит к поведению более гибко, скорее как «к изучению опыта индивида с точки зрения его поведения и в осо бенности, но не исключительно, того поведения, которое доступно наблюдению других»2.
Что остается за рамками этого внешне фиксируемого пове дения? У Уотсона — ничего, у Мида — сфера внутреннего опыта человека, невидимый глазу, но полноценный опыт его деятельной жизни. Они частично доступны интроспекции, обнаруживающей внутри нашего опыта то, к чему имеет доступ только сам индивид и что недоступно никому другому. Вместе с тем, утверждая сущес твование вещей, доступных только самому человеку, Мид полага ет, что «даже они не могут быть отождествлены с сознанием как таковым, ибо мы обнаруживаем, что все время используем их для конструирования нашего мира»3.
1 Rosentha S.B., Bourgeois P.L. Mead and Mereau-Ponty: Toward a Common Vision. N.Y., 1991. P. 6.
2 Mead G. Mind, Sef and Society / Ch. Morris (ed.). Chicago: The University of Chicago Press, 1934. P. 2.
3 Mead G. Movements of Thought in the Nineteenth Century / M. Moore (ed.)- Chicago: The University of Chicago Press, 1936. P. 404.
СОЦИОЛОГИЯ США
529
Так что же это такое «человеческое сознание»? То, как отвеча ет Мид на поставленный вопрос, удивительно и по своей глубине, и по своей прозорливости, подтвержденной последними научными исследованиями.
Он абсолютно согласен с убеждением бихевиористов в край ней запутанности и двусмысленности понятия «сознание». Гораздо проще и надежнее работать с понятием «действие» (act), ибо то, что человек думает, обязательно отразится на его поведении. Разумнее рассматривать сознание не как субстанцию, первооснову, а как функцию. Сознание появляется и существует как выбор между целым рядом возможных реакций на воспринятый стимул. «Мы склонны уподобить центральную нервную систему телефонному узлу, куда поступают звонки и откуда исходят ответы»1.
Что удивительного в этом уподоблении? Прежде всего то, что психическая деятельность представлена как находящийся в посто янном движении сложный комплекс мыслей, чувств и, добавим от себя, воли. Ее органы — нервная система, мозг — лишь «диспет черы», способные к восприятию как телесных ощущений, так и идей, смыслов. Восприятие это избирательно. Мы замечаем, как правило, то, что хотим заметить. Сознание, по Миду, воплощает собой направленный интерес человека воплощает, но не опреде ляет. Мысль, которую Мид настойчиво внушает нам, чрезвычайно важна. Человека нельзя рассматривать ни как безответную жерт ву чисто психических механизмов, ни как заложника социальной системы, ее структур и институтов. Психологический и социоло гический редукционизм претят Миду в равной мере. У человека всегда есть возможность интерпретировать происходящее тем или иным способом, а значит есть выбор. Есть в человеке нечто такое, что вольно направлять его внимание на то или иное, предпочитать одно другому. Что именно? Поворот человеческой воли, внутрен ний выбор, по Миду, — материя метафизическая. Она — вне науки. Однако само указание на нечто, подлежащее нашему поведению, постановке целей и выбору средств для их осуществления, — заме чательно. Оговаривая сугубо функциональный разрез жизни чело веческого сознания, Мид на самом деле касается его содержания. Американского ученого, наверное, можно сравнить с Колумбом, так и не узнавшим, какой важности открытие он сделал.
«Если кто-нибудь, например, выключает в комнате свет, то более не видит окружающие его предметы, — продолжает Мид. — Мы говорим, что он потерял сознание этих предметов. Он просто
1 Mead G. Mind // George Herbert Mead on Socia... P. 137.
530 История социологии
не способен видеть, что там. ...Но он не теряет сознания в другом смысле. ...Потеря сознания не означает потерю некоторой реаль ной сущности, но только разрыв чьих-либо отношений с опытным восприятием. Сознание в этом смысле означает просто нормаль ные взаимоотношения между организмом и внешними объекта ми»1. Сознание, по Миду, не субстанционально. У него нет опре деленной, зафиксированной сущности. Оно — процесс.
Воспринимаемое нами — и акт сознания, и пред-данность. Наши усилия познать неизведанное всегда опираются на некое предпонимание, предвосхищение его смысла человеком, осозна ющим свои замыслы и намерения. В то же время, вступая в наше сознание, реальность должна сохранить некоторую самостоятель ность, чтобы не быть поглощенной им без остатка, втиснутой в уже известные и отработанные схемы, а значит, утратившей свою но визну и оригинальность. Это возможно только в одном случае: если сознание сумеет «перешагнуть» в своих актах прежние смыслы и выводы, «схватить» специфику настоящего, его особое звучание2.
Это «перешагивание», или трансцендирование, изливает сфе ру психического в мир социального, насыщая его все новыми зна чениями и давая пишу нашему рассудку. Поэтому, возникая в сфере широко трактуемого поведения, сознание не может быть сведено к поведенческим реакциям. В свою очередь структуру человечес кого поведения мы не может рассматриваться иначе, нежели через деятельность сознания, через значимый опыт,
Если в случае Уотсона мы, в терминологии русского философа конца XIX — первой половины XX в. Б.П. Вышеславцева, имеем дело со «спекуляцией на понижение», или сведением высших форм опыта к низшим, то у Мида мы видим недвусмысленное «возвыше ние», когда сознательное отношение к происходящему дает новое качество бытия, несводимое к низшему. Принадлежность человека сразу к нескольким системам земного существования (физико-хи мической, биологической и разумной) классически иллюстрирует этот закон. «Я определил возникновение, — объясняет Мид, — как присутствие предметов в двух и более различных системах таким образом, что присутствие в последней системе меняет их характер в предыдущей системе или системах, к которым они принадлежат»3. Осознанный жизненный опыт человека и есть та качественно но вая форма процесса жизни, которая созидает мир социальный.
1 Mead G. Mind Approached through Behavior. P. 72.
2 От лат. transcendens (transcendentis) — выходящий за пределы.
3 MeadG. Phiosophy of the Present. La Sae, 1959. P. 69.
СОЦИОЛОГИЯ США
531
Форма эта, как и все остальные, живая, а значит, не застыв шая, сопротивляющаяся смерти, окостенению. Опыт — всегда движение, длительность, ибо «действительность качественна, а вы не можете получить качество одномоментно. Оно проявляется на протяжении некоторого периода времени, будь то цвет, мелодия или ионизация атома»1.
Однако справедливо и другое. Опыт представляет собой сово купность ограниченных во времени, качественно определенных и направленных процессов в общем потоке переживания действи тельности. Сочетание двух вышеназванных моментов позволяет нам понять суть мидовского «времени»: текущий во времени поток нашего опыта одновременно и опыт нашего сознательного упоря дочения мира по смыслу во времени. Длительность опыта — это опыт длительности, и наоборот.
Время
Время, по Миду, — это прожитое, точнее, пережитое время, внутренне опознанное и установленное. Оно не равно ни объек тивному, ни субъективно ощущаемому в каждый отдельный мо мент. Время — категория действия, направленного на регулировку, приведение в соответствие происходящего с логикой социальной жизни, индивидуального — с коллективным. Именно поэтому Мид измеряет социальное не моментами, но действиями2. Рассмотрим это подробнее.
Каждое событие, участниками которого мы являемся, можно охарактеризовать двояко. Для начала, как протекающее в границах того, что принято считать «настоящим», или «правдоподобным» настоящим, дающим нам возможность прикоснуться к «незамед лительности сейчас». Оно — ocus реальности, ее новое, пусть даже ценой дезорганизации привычной картины мира, утери целост ности и преемственности восприятия. В каждом мгновении опыта неизбежно чувствуется «резкий привкус новизны»3.
Но так ли просто зафиксировать это мгновение? Ведь со циальные и психологические процессы не более чем фрагменты общей природной эволюции, постоянного движения от того, что
1 MeadG. Movements of Thought in the Nineteenth Century. P. 316.
2 Mead G. Phiosophy of the Act / Ch. Morris (ed). Chicago, 1938. P. 65.
3 MeadG. The Nature of the Past // Mead: Seected Writings / A. Reck (ed.). N.Y., 1964. P. 350.
532
История социологии
есть, к тому, чего нет. Можем ли мы уверенно определить границы, начало и конец нашего опыта в настоящем?
«Нет», — без малейшего колебания отвечает Мид. Организм, однажды определивший их, останавливается в своем развитии, становится нежизнеспособным. «Человек, достигающий успеха, с годами теряет искру жизни, здоровье ушло и у него ничего не осталось, кроме раз и навсегда установленных жизненных привы чек, — пересказывает нам работу французского философа Анри Бергсона (1859-1941) Джордж Герберт Мид. — Он не способен увидеть ничего, кроме того, что уже избрал в своем поведении; он запечатлел самого себя и для него более не существует движения вперед: он более не творит»1. А стало быть, угасает. Эволюция не существует иначе, как в постоянном переопределении и упорядо чении мира, непрерывном возвращении к прошлому и предвос хищении будущего.
Излюбленный пример Мида — история о том, как отправи лись на отдых его учителя, философы Уильям Джемс и Джосайя Ройс. План путешествия, в соответствии с которым необходимо было сделать пересадку на другой поезд, составил Ройс. Однако, добравшись до дорожной развязки, Джемс все перепутал и увез своего друга совершенно в другом направлении. Ройс попытался исправить положение и уговорить Джемса пересесть на следующей станции, на что последний с чувством собственного достоинства ответил, что с самого начала собирался именно туда, куда они сей час направляются.
Этим рассказом Мид показывает нам второй, более глубокий, план протекающих во времени событий. Наличную ситуацию всег да можно поместить в более просторные временные рамки, избрав «функционально требуемый» для ее осмысления хронологический интервал. Это уже не традиционное «здесь и сейчас», но взаимо обусловленность прошлого, настоящего и будущего применитель но к данному событию. Мы действуем в ситуации, «прилаживая» прошлое к настоящему, а настоящее к будущему. Ведь сами для себя и прошлое, и будущее — всегда настоящее. Прошлое обре тает свою прошлость (pastness), а будущее — будущность только по отношению к нашему «теперь». То, что мы увидим в прошлом, зависит от нашей точки отсчета в настоящем.
Все берется из нас, что становится прошлым, крупицей его и малой крошкой.
Взгляни на поля, в пустошах тающие,
' Mead G. Henry Bergson // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 311.
СОЦИОЛОГИЯ США
533
Горе и голод, мор и земли содроганье, бездны ревущие и пески об жигающие,
Лязг сражений и города пылающие, и тонущие корабли, и руки, в мольбе взывающие1.
Прошлое — «это рабочая гипотеза, имеющая ценность только в настоящем, в рамках которого она работает, и никакой другой ценности не имеющая»2. Прошлое не значимо само по себе. Да, мы можем найти неизменные факты, скажем, даты событий или имена их героев, но все они не более чем бескровные, отвлеченные формы. Присутствуя во всех без исключения вариантах, или перс пективах прошлого, они тем не менее не могут дать нам никакого представления о нем по сути. Заметим, что перспектива — это то, что объединяет «здесь и там», «сейчас и потом». Это — сама «при рода в своих отношениях с организмом и включая этот организм»3. Она «всегда там благодаря конкретной проблеме социальной ре конструкции»4. Перспектива «существует в опыте индивида в той степени, в которой осмыслена» им5.
Рассматривая социальную форму процесса жизни, как и все другие его формы, с точки зрения эволюционного метода, Мид решительно возражает против дробления непрерывной целост ности человеческого опыта на отдельные, изолированные части6.
1 Mead G. History and the Experimenta Method // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 327. (Перевод строфы из Мида сделан автором этой главы).
2 Ibid. P. 323.
3 Mead G. The Objective Reaity of Perspectives // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 351.
4 Mead G. History and the Experimenta Method. P. 326.
5 Mead G. The Objective Reaity of Perspectives. P. 346.
6 Его взгляд, пожалуй, возрождает идеи ранней эллинской философии и, в первую очередь Зенона (Vb. до Р. X.), известного своими парадоксами. «Если летящая стрела в каждый отдельно взятый момент времени находится в опре деленной точке пространства, т. е. покоится, как может сумма этих «покоев» дать движение?» — спрашивает Зенон. Формализованный способ анализа здесь непригоден. Движение — это сплошной переход одной точки в другую, их неуло вимое, «внезапное» перетекание друг в друга. Позже, у Аристотеля (ГУ в. до Р. X.) эта интуиция приобретет форму теории континуума, или сплошной непрерыв ности. Континуум станет исходным принципом и непосредственной данностью, только на основе которой и может мыслить все прерывное и которую нельзя составить из отдельных точек, будь то во времени, в пространстве или в движе нии. Сродни такому воззрению на текуче-сущностное становление мира мидовс кая эволюция, его «процесс жизни».
1 MeadG, Phiosophy of the Present. P. 15-16.
534
История социологии
Используя образ самого ученого, скажем, что время — это «одно настоящее, проскальзывающее в другое»7.
Структура времени определяется настоящим и в настоящем, т.е. действием и в действии, процессом приведения в соответствие, согласованием преемственности и новизны. Все это можно назвать все той же способностью «быть несколькими вещами сразу», или социальностью (sociaity) как диалогом1.
Одно из интереснейших проявлений этого диалога — взаи мосвязь личностно переживаемого времени и социально разделя емых представлений о нем. Возьмем простейшую ситуацию. Улица. Едущая по ней машина и два пешехода, пути которых рано или поздно пересекаются с траекторией движения машины. Но один из них минует предполагаемую точку пересечения до того, как ма шина к ней подъедет, а другой — после.
В самом общем виде картина происходящего одинакова и для первого, и для второго пешехода. Им необходимо разминуться с машиной. Этой общей картиной и занимается наука, в том чис ле и социальная психология, которая, согласно Миду, выявляет зависимость между опытом человека, рождающим определенный тип поведения, и условиями, которые формируют этот опыт, а следовательно, и этот тип поведения. Наука предоставляет нам некий обобщенный, стандартный вариант решения возникшего затруднения. Для удобства она отторгает пространство от времени и рассматривает происходящее в неизменных условиях, в «безвре-меньи».
Вместе с тем очевидно, что каждый прохожий воспримет про исходящее по-своему хотя бы потому, что предполагаемая встреча с машиной у каждого из них произойдет в разное время и в разных местах. Время, таким образом, Мид напрямую связывает с опытом пережитого. Увидев мир по-разному, люди начнут и действовать по-разному. Те усредненные, универсальные модели поведения, с которыми только и может работать наука, ни в коей мере не умаляют своеобразия индивидуального опыта. Напротив, всякое обобщение только и может существовать на основе множества и разнообразия его составляющих.
Время оживает в личностном переживании мира и застывает в социально разделяемых представлениях о нем. Оно не только не сравнимо важнее пространства, но и незаменимо как характерис тика неповторимости, индивидуальности опыта. Жизненный опыт разных людей отличается временными системами, в которых они
1 Mead G. Phiosophy of the Act. P. 49.
СОЦИОЛОГИЯ США 535
живут, т. е. ракурсами восприятия происходящего, и, как результат, неодинаковой последовательностью, логикой их действий.
Что значит относиться к себе как к другому?
Sef, или мое собственное Я
Итак, в основе рассуждений Мида о характере и свойствах социального лежит понимание не природы человека, а специфики человеческого опыта. Ученого интересует функциональный, бихе виористский, а отнюдь не социально-антропологический подход к этому сюжету.
Не случайно само слово «человек» Мид старается не упот реблять, заменяя (если не подменяя) его понятием рефлексивного Sef1. «Если мы откажемся от концепции субстанциональной души, которой наделяется при рождении коммуникативное Я, то можем расценивать развитие индивидуального коммуникативного я и его самосознания в сфере его опыта»2.
На самом деле мое собственное Я в трудах Мида — аналити ческий «двойник» души, превращающий тайну человеческой жиз ни, общения людей друг с другом в логически решаемую проблему. У примитивных народов, пишет Мид, давно подмечено стремление разграничить человеческое тело, конкретного видимого человека и его внутреннюю сущность, нечто подобное душе, которую они
1 Sef [sef] — (англ.) — приставка, обозначающая направленность действия на самого себя, связь с самим собой. Под Sef как существительным в науке при нято понимать свойства собственной личности, ее природу. Современная амери канская социология вместе с Мидом трактует Sef как знание и понимание, собс твенных индивидуальных и социальных установок, взглядов, как процесс жизни нашего сознания, возникающий только в социуме и благодаря ему. В тексте мы переведем Sef как «мое собственное Я». Sef одновременно и субъект, и объект. Только в качестве последнего его можно отождествить с самоидентификацией, «Я-концепцией». В целом же Sef— слишком объемное и многослойное поня тие, чтобы можно было аутентично перевести его на русский язык. Учитывая, что Мид нередко отождествляет Sef с самосознанием и самопознанием, которые происходят в форме диалога между индивидуальным Я и социальным миром, взаимопроникающими друг в друга (социальный мир осуществляется только в человеке, а человек — только в социальном мире), точный в смысловом отноше нии, хотя и несколько громоздкий, перевод этого термина — «самопознающее коммуникативное Я». Мы сознательно воздерживаемся от термина «самореф лексивное», или «рефлексивное» Я, так как впоследствии сам Мид был вынуж ден признать, что ряд свойств Sef ускользают от рефлексии, от чисто рациональ ного познания.
2 Mead G. Mind. P. 115.
536 История социологии
овеществляют, мысленно воплощают в каком-нибудь предмете, растении, животном. Делается это для того, чтобы защитить ее от порчи, дурного влияния. «Двойник» этот, по мнению Мида, есть прототип моего собственного Я, как средоточия жизни человека, его внутренней целостности1.
Справедливости ради следует заметить, что Мид не исчерпы вает человеческое Я собственным пониманием и не обольщается относительно своих научных выводов. «Возможности нашей при роды, тех видов энергии, на которые с таким упоением указывал Уильям Джемс, — это возможности нашего собственного Я, ле жащие за пределами нашего собственного, непосредственного представления. Мы просто не знаем, что они из себя представляют. В определенном смысле они — самое увлекательное содержание, которое мы можем созерцать в той мере, в какой можем ими ов ладеть»2.
Непросты отношения моего собственною Я с категорией «личность» (personaity). Понятие «личность» Мид употребляет го раздо реже, чем Sef, в ряде случаев даже заменяя им «самосозна ние» (Sef-consciousness). По своему содержанию данное понятие ближе всего к понятию «индивидуальность» как характеристике социально значимых отличий человека от окружающих. Это своего рода модель конкретного человека, система мыслей, ощущений и «Я- концепций», как считают окружающие, специфичных для него.
По мнению Мида, личность непременно содержит в себе, разделяет права и ценности, общие для своей социальной группы. Однако помимо этих воспитанных черт у нее есть нечто свое, осо бенное, ни на кого не похожее. И эта инаковость — «наиболее цен ная часть индивида. Вопрос в том, может ли она быть привнесена в мое собственное социальное Я или мое собственное социальное Я попросту объемлет эти реакции, которые могут стать всеобщими в рамках большого сообщества... Никто не заставляет нас принимать вторую точку зрения»3.
Признание Мидом уникальности человеческой личности, по-видимому, все-таки не означает признания им вечного, сверх природного, общечеловеческого. Это не более чем виньетка на об щем рисунке Я, которое рождается и живет в мире объективных
1 Mead G. Sef// George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 27.
2 Ibid. P. 236-237.
3 Mead G. Auguste Comte. P. 278.
СОЦИОЛОГИЯ США
537
смыслов и значений, в области до-личностного (по своей приро де), межтелесного, или интерсубъективного.
Мид говорит так: «Я хочу ясно показать, что характерной чертой моего собственного Я является отношение к себе самому именно как к объекту. Это свойство показывает само слово «Sef», рефлексивное и указывающее на то, что оно может быть как субъ ектом, так и объектом»1. Оно — познающее и одновременно поз наваемое самим собой2.
Истоки самосознания человека — вещь парадоксальная. Хитрость заключается в том, что человек не способен прямо и не посредственно познать самого себя опытным путем. Он узнает о себе самом от других, окружающих его людей, исходя из некое го общего отношения к себе той социальной группы, к которой он принадлежит. «...Человек входит в свой собственный опыт как собственное Я, или индивид, не прямо и непосредственно..., но только с того момента, как он впервые становится объектом для са мого себя, точно так же, как другие служат для него объектами, или существуют в его опыте; а объектом для самого себя он становится, только принимая установки других индивидов по отношению к са мому себе в пределах той социальной среды, или контекста опыта и поведения, который включает и его, и других»3. Прежде чем стать собой, человек должен увидеть себя со стороны, стать другим.
Таким образом, мое собственное Я — это особая разновидность общения, а стало быть, и человеческого поведения. Оно направлено на самого себя в той же мере, в какой направлено на других.
'Mead G. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 201.
2 Поясним это на примере уникальной методики маскотерапии. Она была создана в советское время психиатром и скульптором Г.М. Назлояном для лече ния практически неизлечимой официальной медициной болезни — шизофре нии. Назлоян возвращает к нормальной жизни людей, потерявших с миром вся кий контакт, ушедших в пустоту своего одиночества, в безмолвие болезненной изоляции. Психиатр убежден, что больная душа — безнадежно замкнутое про странство, лишенное столь необходимого внутреннего диалога между собой и своим отражением. Прорвать эту блокаду возможно, лишь возродив в человеке способность общаться, слушать и слышать других, а значит, и самого себя. Но как это сделать? Человек, будь он здоров или болен, никогда не окажется равно душным-к воссозданию своего зримого облика. И Назлоян лепит скульптурный портрет пациента часами, десятки, сотни часов, непрерывно разговаривая с ним, до той поры, пока у больного не наступит просветление. Нередко это случается в тот момент, когда скульптура обретает глаза. Мгновение устремленных друг на друга глаз — живых и портретных — и внешнее, скульптурное Я пациента, нако нец, становится внутренним собеседником человека выздоравливающего.
3 MeadG, Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 27.
538
История социологии
Механизм его появления таков. Уже в первые месяцы жизни ребенка можно увидеть элементы подражания окружающим, но то же самое характерно и для животных. Не стадия имитации, для щаяся, по Миду, до двухлетнего возраста, определяет превращение биологического организма в сознательное существо. «Вероятно, — пишет Мид, — человеческое общение началось не с имитации, а с сотрудничества, в котором способы поведения различались, а действия одного индивида отвечали на действия другого и вызы вали их...»1 Смысл этого сотрудничества — в способности человека мысленно «перевоплощаться» в другого, истолковывая для себя его поведение, наполняя его смыслом и значением и действуя в свою очередь с учетом возможной реакции своего партнера. Осмысление ситуации, таким образом, становится «игрой жестов между наши ми собственными Я, даже когда эти Я — часть нашего внутреннего самосознания»2.
Как это возможно? Принятие роли другого — не механичес кий перенос «моего собственного Я» на другого (что крайне не дальновидно и попросту глупо) и не «вживание», «впитывание» другого Я (что явно невозможно и наивно), но прояснение наших с ним позиций. Это процесс творческий.
В этом вопросе Мид расходится со своими именитыми со отечественниками — Джемсом и Чарльзом X. Кули, создавшим концепцию «зеркального Я»3. Позиция людей по отношению к кому-либо, утверждает Мид, есть часть их собственного опыта, который безусловен только для его обладателя. Опыт этот совер шенно необязателен и спорен для другого человека. Более того, до тех пор, пока человек погружен в этот чужой опыт без остатка, он не в состоянии обрести собственное Я4. Собственное Я обре тается в сопоставлении наших взглядов, позиций. Сопоставить их можно потому, что оба мы — и я, и мой собеседник — погружены в одну и ту же социо-культурную среду, наполненную общими для нас обоих смыслами и значениями. Кроме того, в момент нашего общения мы находимся в одной и той же социальной ситуации, в одинаковых обстоятельствах.
' Mead G. Socia Psychoogy as Counterpart to Physioogica Psychoogy // Mead G.H. Seected Writings. P. 101.
2 Mead G. Socia Consciousness and Consciousness of Meaning // Ibid. P. 133.
3 Суть концепции «зеркального Я» (the ooking-gass sef) заключается в том, что личность рассматривается как сумма тех образов, впечатлений, которые, по ее мнению, складываются о ней у окружающих. Последние — «живые зеркала», отражающие, выявляющие и формирующие мой индивидуальный образ.
4 Mead G. Mind, Sef and Society. P. 173.
СОЦИОЛОГИЯ США
539
Предполагает ли отношение к себе как к другому отношение к другому как к себе, сказать трудно. Мид не склонен к рассуждениям о внутренней сопричастности, сопереживанию, ответственности за другого. «Быть другим» вряд ли означает у Мида «быть-с-другим». Это скорее признание за другим прав, которыми обладаешь сам, и возможностей, которыми сам пользуешься.
Социализация
В нормальном случае человек начинает соотносить себя с дру гими вскоре после рождения. Однако в раннем детстве дитя, как, правило, «обращается к своему собственному Я в третьем лице. По сути своей это Я — смесь всех людей, с которыми общается, когда принимает их роли. Лишь постепенно это свойство приобретает достаточно ясную форму, чтобы быть отождествленным с биоло гическим индивидом, и явить в нем ярко выраженную личность, которую мы называем самосознанием»1. Так от двух до четырех лет, с точки зрения Мида, ребенок переживает время «театрализо ванной игры, представления» (pay), на протяжении которого он с готовностью переходит от одной роли к другой по своему усмотре нию. «Вы не можете положиться на ребенка; вы не вправе сделать вывод о том, что все, что он делает, предопределяет его действия в будущем. Он не организован как целое. Ребенок не обладает ни определенным характером, ни определенной личностью»2. Это — простейшая форма существования в качестве другого для самого себя, своего самопознающего коммуникативного Я. Да, ребенок в состоянии воспринять целый ряд общезначимых стимулов, на которые он будет способен отреагировать точно так же, как и ок ружающие. Однако эти его реакции очень четко распределены во времени: ему не дано вместить общий замысел происходящего, взаимную ответственность игроков друг за друга.
Начиная с четырех лет и до конца своей жизни человек нахо дится в той стадии своего развития, которая названа Мид ом «иг рой по правилам, соревнованием» (game). На сей раз организация отношений между людьми осуществляется по социальному, или групповому, признаку. Мое собственное Я становится «индивиду альной рефлексией обобщенных, систематизированных образцов
1 MeadG. Mind, Sef and Society. P. 369-370.
2 Ibid. P. 159.
3 Ibid. P. 158.
540
История социологии
социального или группового поведения, в котором оно вместе с другими участвует»3.
Мое собственное Я, таким образом, воплощает в себе всю со вокупность социальных связей, которые оно «стягивает» на себя. «...Мы — одни для одного человека и другие — для другого. Это части моего собственного Я, которые существуют только для него в его отношении к самому себе.
...Множественная личность в определенном смысле нор мальна... Единство и структура моего собственного полного Я отражают единство и структуру целостного социального процес са. ...Различные элементарные Я... отвечают различным аспектам структуры целостного социального процесса»1. Мое собственное Я есть социальный процесс.
Если мы сопоставим «театрализованное представление» с «иг рой по правилам», то увидим существенное различие: играющий по правилам ребенок должен быть готов принять установку любого другого игрока, заранее зная, как соотносятся их роли. Игра как соревнование не только согласует отдельные индивидуальные ус тановки между собой, но и создает единое смысловое пространство «обобщенного другого» (generaized othen), той социальной группы, к которой принадлежит игрок. В жизни ребенка игра представляет «переход от принятия роли других в театрализованном представ лении (pay) к организованной части, существенной для самосо знания в полном смысле этого слова»2.
«"Другой" находится в той же плоскости, на том же уровне восприятия, что и мое собственное Я. Между нашими собственны ми Я и собственными Я других не может быть проведено никакого четкого разграничения, ибо наши собственные самопознающие коммуникативные Я существуют и входят как таковые в наш опыт только потому, что там существуют и туда входят собственные Я других»3. Они в равной степени доступны и непосредственны. «Поток сознания — носитель обоих — моего собственного Я и его общества, и каждый из них может быть рассмотрен как зависящий от другого в процессе своего развития в сознании»4.
Самосознание человека как умение выделять себя из окру жающей среды в теории Мида неразрывно связано с умением от1 Mead G. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 207-208.
2 Ibid. P. 216.
3 Ibid. P. 227.
4 Mead G. Cooey's Contribution to American Socia Thought // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 296.
СОЦИОЛОГИЯ США
541
носиться к себе как к другому, а умение относиться к себе как к другому, т. е. оценивать свои действия, непременно предполагает знание социальных критериев этой оценки, воплощенных в образе «обобщенного другого». Человеку становится доступным общество в целом, ситуация в целом с соподчиненностью ролей и взаимны ми ожиданиями ее участников. В той мере, в какой логична игра, логично и упорядочено мое собственное Я.
«Именно в форме «обобщенного другого» социальный про цесс воздействует на поведение индивидов, вовлеченных в него и производящих его, т. е. общность осуществляет контроль над по ведением своих индивидуальных членов; ...в этой форме социаль ный процесс, или общность, входит как определяющий фактор в мышление индивидов»1.
Мораль игры, стремление ощутить себя частью некоторого организованного целого захватывают ребенка гораздо сильнее, чем те этические принципы, которые исповедует его семья или сообщество в целом. Сколько бы ни продолжалось увлечение иг рой, след, который она оставит в его жизни, не исчезнет. Научив человека организовывать свои отклики и реакции на происходя щее, исходя из требований организации, она превратит его в того, о ком мы можем с уверенностью сказать: «У него есть характер в моральном смысле этого слова»2.
Так думает Мид. Его цитату можно было бы оставить без ком ментариев, как справедливую с «технической» точки зрения, если бы не упоминание о морали. Ведь к теме, затронутой Мидом, мож но подойти и с другой точки зрения. Интерес к социальной игре нередко делает людей заложниками так называемой «карманной психологии», о чем замечательно писал английский мыслитель первой половины XX в. Клайв С Льюис: «Мы иногда попадаем как бы в «карманы», в тупики мира — в школу, в полк, в конто ру, где нравственность очень дурна. Одни вещи считаются здесь обычными («все так делают»), другие — глупым донкихотством. Но, вынырнув оттуда, мы, к нашему ужасу, узнаем, что во внешнем мире «обычными» вещами гнушаются, а донкихотство входит в простую порядочность. То, что в «кармане» представлялось болез ненной сверхчувствительностью, оказалось признаком душевного здоровья»3.
1 Mead G. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 219-220.
2 Ibid. P. 226.
2 Льюис К.С. Страдание // Льюис К.С. Любовь. Страдание. Надежда. М., 1992. С. 145-146.
542 История социологии
Однако для Мида, как социального психолога и социолога, не существует ни категории «душевного здоровья», ни этической стороны общения и поведения людей. Его занимает совсем другое: как можно, не теряя внутреннего единства и целостности, «быть другим и в то же самое время самим собой»1.
1и те, или Я-субъект и Я-объект
Способность эта, по Миду, зиждется на динамической, точ нее, диалогической природе моего собственного Я, не имеющего постоянного, ярко выраженного центра и работающего в «двух режимах» — I и те2, или Я-субъект и Я-объект. «...Процесс соот несения собственного организма с другими в непрекращающихся взаимных действиях так, как он проникает в поведение индивида в рамках разговора Я-субъекта и Я-объекта, конституирует мое собственное Я»3.
Выделенные Мидом грани Я ни в коей мере не являются качественно отличными, завершенными и четко очерченными его составляющими. Они — условные, функциональные полю са, способы существования, возможности моего собственного Я. Я-объект существует, по образному выражению Мида, «там» в сфере общепринятых, интерсубъективных смыслов. Оно — при нятая нами система исходных установок, продуманная и осознан ная, предваряющая наши действия в любой ситуации. И тем не менее, как бы ни были выверены (социальными нормами и лич ным опытом) наши замыслы, «результирующее действие всегда несколько отличается от всего того, что человек мог предвидеть. Это справедливо даже тогда, когда он просто ходит пешком. Само выполнение предусмотренных шагов ставит его в ситуацию, слегка отличающуюся от ожидаемой, в определенном смысле ситуацию неизвестности (nove). Это движение в будущее, так сказать, — шаг ego, или Я-субъекта. Это — нечто, что не дано в Я-объекте»4.
' Mead G. Behavioristic Account of the Significant Symbo // Mead G.H. Seected Writings. P. 244.
2 / [ai] (англ.) — личное местоимение 1-го лица единственного числа «Я»; те [mi:] (англ.) — все косвенные, падежные формы, производные от 1-го лица единственного числа «Я». Принимая во внимание толкование этих терминов самим Мидом, мы сочли возможным условно перевести /—Я как субъект позна ния, а те —Я как объект познания, ибо в самопознании субъект делает объектом самого себя и свой внутренний мир.
3 MeadG. Mind, Sef and Society. P. 179.
4 Ibid. P. 177.
СОЦИОЛОГИЯ США
543
Я-субъект выбирает из багажа Я-объекта то, что считает нужным, и применяет это в том виде, в каком считает необходимым, от вергая не устраивающее его. «Именно из-за Я-субъекта никогда до конца не знаем, кто мы, и удивляем сами себя собственными действиями»1. .
Пример — игра в баскетбол. Перед броском игрок не только отдает себе отчет в своих намерениях, но и прекрасно знает планы своих противников, распределение ролей внутри своей команды. Весь этот организованный набор отношений, который он прием лет — его Я-объект, или мое собственное Я, о котором он осве домлен. Но вот он бросает мяч, и оказывается, что бросок этот не вполне соответствует той гипотетической расстановке сил, которая сложилась в его сознании. Картина игры несколько видоизменя ется. Почему? Потому что в игру вступило Я-субъект, конкретный, сиюминутный ответ игрока на ту систему взаимоотношений учас тников игры, которая изначально существовала в сознании бро сившего мяч. «Отношения других конституируют организованный Я-объект, а затем человек реагирует на это как Я-субъект2.
Ego, или Я-субъект, ответственно за все нововведения, измене ния; Я-объект выполняет обязанности цензора, устанавливая гра ницы дозволенного3. Я-субъект живет только в настоящем. Будучи осознанным, оно моментально превращается в Я-объект. «Если Вы спросите меня..., куда именно в Ваш собственный опыт входит Я-субъект, ответ таков: оно входит как историческая фигура»4.
Я-субъект дает нам ощущение свободы, инициативы. Пусть мы располагаем сведениями о себе самих и той ситуации, в ко торой находимся, но точной информации о том, как мы будем действовать в этой ситуации, у нас нет. Она появится у нас только после совершения действия. Протяженное во времени социальное действие предварено в самом начале старой системой Я-объект и считается завершенным с появлением новой системы Я-объект. Я-субъект данного момента присутствует в Я-объекте следующе го момента, каждый раз пересматривая однажды наработанное. «Я становлюсь Я-объектом в той мере, в какой я помню, что я ска зал... Я-субъект в моей памяти находится там (there) как делегат са мопознающего коммуникативного Я минувшей секунды, минуты,
1 MeadG. Mind, Sef and Society. P. 174.
2 MeadG. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 230.
3 Ibid. P. 236-237.
4 Ibid. P. 229.
5 MeadG. Mind, Sef and Society. P. 174.
544 История социологии
дня. Как данность, оно — Я-объект, но Я-объект, которое прежде было Я-субъектом»5.
Подводя итог, скажем, что Я-субъект характеризует творческое начало моего собственного, человеческого Я, его индивидуальные особенности, непосредственность нашего сиюминутного сущест вования, спонтанность. «... Я-субъект как вызывает Я-объект, так и отвечает ему. Взятые вместе, они конституируют личность, как она появляется в социальном опыте. Мое собственное Я по су ществу есть социальный процесс, происходящий с помощью этих двух отличных друг от друга фаз. Если бы он не обладал ими, тогда бы отсутствовала сознательная ответственность и в опыте не было ничего нового»1.
Я-объект связан с традицией, культурными и институциональ ными ограничениями нашего восприятия, с тем влиянием, которое оказывают на нас другие, с их участием в формировании нашего собственного Я. Я-объект по замыслу Мида не только оставляет за Я-субъектом свободу действия, отказываясь от его полного предо пределения, но и само, в определенном смысле, является его про изводным. Ведь опыт Я-объекта — не столько результат усвоения общественного опыта, сколько усвоенные реакции Я-субъекта на этот опыт.
Однако не следует забывать, что соотношение Я-субъект — Я-объект характеризует мое собственное Я, т.е. человеческую рефлексию, осознанный и упорядоченный опыт. Эту пару нельзя рассматривать как «бессознательное—осознанное», «нерациональ ное—рациональное», «эмоциональное—рассудочное», «интуитив ное—логическое». Я-субъект, по определению, должно участво вать в осмысленном существовании моего собственного Я. Мид оказывается в довольно сложном положении. С одной стороны, очевидны его попытки сохранить за человеком, пусть в его Sef-об разе, свободу творчества, способность к импровизации, многомер ность существования. С другой — он явно отождествляет «человека социального» с человеком, обладающим «объясняющим умом». Кстати, и рассмотренный выше процесс развития ребенка, обре тения им собственного Я, по Миду, недвусмысленно показывает, что Я-объект зарождается прежде Я-субъекта, которое возникает как его своеобразный противовес. Для того чтобы найти компро мисс между этими трудно совместимыми исходными посылками, Мид вводит два новых понятия: «непосредственность восприятия» (immediacy) и «живая реальность» (iving reaity).
1 MeadG. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 233.
СОЦИОЛОГИЯ США
545
«Непосредственность восприятия» и «живая реальность»
К «непосредственности восприятия» он обращается, чтобы снять противоречие между спонтанным и вместе с тем рефлексив ным в характере Я-субъекта. Несмотря на некоторую вольность объяснения, которую признает и сам Мид, он небезосновательно считает неизбежным присутствие в нашем восприятии элементов оценки, суждения о происходящем, моментов его интерпретации. Это — своеобразная неявная рефлексия первого порядка (несо поставимая с рефлексией научной), неизбежная соотнесенность воспринимаемого с воспринимающим. «Объекты вокруг нас пред ставляют собой целостности, а не просто сумму частей, на которые их может разложить анализ. И они есть то, что они есть в отноше нии к организмам, окружение которых они составляют»1. Однако в этом случае непосредственность и безотлагательность Я-субъек та — это непринужденность, которая органично и не задумываясь включает в себя рассудительность, а сам Я-субъект, в результате пояснений Мида, приобретает все более иллюзорный характер. В конце концов Мид чистосердечно признается в невозможности сколько-нибудь внятно растолковать природу Я-субъекта, спра ведливо признавая, что вопрос этот запределен науке. «У меня нет намерения поднимать метафизический вопрос о том, как человек может быть одновременно и Я-субъектом, и Я-объектом, но я воп рошаю о значимости этого разделения с точки зрения поведения как такового»2. Спустя десятилетия усилиями добросовестных пос ледователей Мида иллюзорность Я-субъекта станет бесспорной.
Еще одной попыткой Мида преодолеть мнение о всецело ра циональной постижимости человеческой жизни в обществе ста новится понятие «живой реальности», дорефлексивной основы моего собственного Я. В самом общем приближении она может быть определена как известный нам процесс жизни, природная си ла биологического организма, обладающего уникальным воспри ятием, субъективностью. Субъективность как живое творчество, непосредственность моего собственного Я Мид противопоставляет субъективизму жестко отрефлектированной индивидуальной пер спективы, источнику неправомерного расчленения на субъект и объект познания. Субъективность — это deus ex machina, к кото1 MeadG. Movements of Thought in the Nineteenth Century. P. 116-117.
2 MeadG. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 229.
546
История социологии
рому прибегает Мид в случаях логических «поломок» механизма Я-субъект — Я-объект. Рассмотрим их подробнее.
Как мы уже знаем, содержанием человеческого поведения с целью приспособиться, «приладиться» к среде своего обитания в обществе является принятие роли «другого» или «обобщенного дру гого». Иные, новые условия, в которых оказывается мое собствен ное Я, неизбежно разрушают прежде связный, значимый контекст нашего прошлого опыта. Наступает момент дезинтеграции моего собственного Я. Единственное, что ему остается, — способность ощущать то, что с ним происходит, чувствовать, что он принимает непосредственное участие в чем-то, о чем не имеет прямого, од новременного и достоверного знания. Само понятие «настоящее» у Мида — это состояние между старым и новым.
Происходящее в настоящем недоступно сознанию, т. е. наше му собственному Я. И Мид решается прибегнуть к «живой реаль ности» как первооснове, экзистенциальному началу человеческого Я. Именно благодаря ей «разрушение» моего собственного Я не становится фатальным, а предвосхищает его обновление.
Джордж Герберт Мид творит «человека социального» весьма характерным для всех крупных социальных мыслителей образом: сочетая взвешенность и логическую выдержанность своих науч ных построений с интуитивной потребностью, а нередко и насто ятельной необходимостью, вырваться за рамки тех ограничений, которые накладывает та или иная специальная наука в подлежащие ей философские глубины. Однако рывок этот незамедлительно вызывает противодействие дисциплинарных ограничений, отбра сывающих ученого назад, в границы «дозволенного». И вот уже качества, которыми философская мысль наделяет человеческое бытие, весьма своеобразным и рискованным образом сообщают ся его производному — Sef, временнбй, ситуативной категории действия. Свобода как сущностная, природная характеристика человека становится свободой рационального выбора среди пред ложенных обществом возможностей. «Человек может дойти до та кого момента, когда окажется один против окружающего мира; он может выступить в одиночку против него. Но чтобы сделать это, он должен поговорить с голосом рассудка внутри себя. Он должен охватить все голоса и прошлого, и будущего»1.
Ценности естественным образом вплетаются в канву ролей «обобщенного др'угого» и служат скорее социальными норматива ми, правилами нашего общения. Вопрос об их этической состояxMeadG. Mind, Sef and Society. P. 167-168.
СОЦИОЛОГИЯ США
547
тельности и правомерности не ставится в принципе. Мид не мыс лит свободу в отрыве от ответственности. Но что под ней подразу мевается? Ее синоним — моральная необходимость (mora necessity) или все та же ответственность за рациональные поступки, все тот же шаг в будущее из настоящего, подготовленный прошлым, для которого выявленные причинно-следственные закономерности — «условие уже избранного будущего, а не условие самого выбора этого будущего»1. Необходимость «морального действия» — это необходимость действия вообще. Термин введен, видимо, для того, чтобы подчеркнуть контраст с механической необходимостью, ко торой не свойственна свободная игра рациональных выборов. Так понятое моральное поведение и есть, по Миду, полнота свободы. Отсюда и предложенное им понимание счастья: взвешенное по ведение в соответствии с моральным предписанием, стремление «жить так полно, сознательно и обусловлено, как это возможно». Рожденный Мидом в образе собственного Я, «человек соци альный» придает весьма своеобразный оттенок и понятию чело веческой свободы, и творчеству, и жизненным ценностям. «Живая реальность» все труднее угадывается за Sef— проекцией мира ин терсубъективных смыслов, рожденных в действии.
Социальное действие
Действие — всеобъемлющее и постоянно присутствующее в социальной теории Мида понятие. «...Все происходит в теле дейс твия. Это действие может быть отложенным, но не существует ничего, что было бы само по себе просто физиологическим со стоянием», неподвижным, остановившимся2. Мироздание всегда находится в постоянном движении, ибо жизнь, как мы уже усвои ли, — это процесс жизни, поиск.
В человеческом сообществе действие социально. «Социальное действие может быть определено как действие, в котором повод, или стимул, высвобождающий импульс, мы обнаруживаем в ха рактере или стиле поведения некоторой жизненной формы, со ответствующей среде, импульсом для которой эта среда служит... Социальное действие относится к такому классу действий, ко торые подразумевают сотрудничество двух и более индивидов в отношении социального... объекта. Под социальным объектом я подразумеваю такой, который отвечает всем частям сложного дейс1 MeadG. Phiosophy of the Act. P. 65.
2 MeadG. Mind // George Herbert Mead on Socia... P. 134.
548
История социологии
твия, хотя все эти части находятся в поведении разных индивидов. Конечная цель действия, таким образом, находится в процессе жизни группы, а не этих отдельных индивидов»1.
Поясним это на примере. Действие начинается с импульса, или предворяющей действие установки (impuse). Это стадия по буждения ко взаимодействию. Она — не просто приглашение к общению, но его предвосхищение. Всякому видимому действию человека предшествует уяснение намерений, определенная внут ренняя направленность, некоторая позиция по отношению к про исходящему.
Предположим, человек видит следы медведя. Если он не знает, что это следы медведя или, думая о чем-то, что сильно занимает его в эту минуту, не признает в них следы медведя, никакой реакции не последует. Он попросту не увидит таящуюся в них угрозу, т. е. указание на вполне определенные свойства зверя (скажем, агрес сивность), а следовательно, и на необходимость вполне опреде ленного, подсказанного личным опытом или опытом поколений поведения при встрече с диким зверем.
Мы воспринимаем то, на что реагируем, а реагируем на то, что доставляет нам беспокойство, мешает размеренному ходу за планированных нами действий. Если, увидев следы и опознав их как отпечатки лап медведя, человек начинает размышлять о том, как ему лучше поступить, следует говорить о стадии перцепции (perception), или «восприятия на расстоянии» (distance experience). Мид описывает ее как необходимое торможение, предшествующее конкретным действиям, сопоставление альтернатив, ибо способы возможного участия человека в ситуации неисчислимы.
Сам физический объект, с которым взаимодействует человек, содержит в себе множество перспектив, или различных точек зре ния, исходя из которых его можно рассматривать. Однако говоря об опыте «отдаленного восприятия», Мид понимает дистанцию не в прямом, физическом смысле. Видом такого восприятия может быть даже прикосновение. Дистанция в этом случае — просто со существование в едином пространстве, внешняя доступность без проникновения в содержание воспринимаемого, своего рода кон такт с «вещью-в-себе», обладающей внутренним сопротивлением. Объект нашего восприятия, независимо от его пространственной близости к нам, всегда находится «на расстоянии», провоцируя нас на активные действия.
1 Mead G. Mind // George Heibert Mead on Socia... P. 120-122.
СОЦИОЛОГИЯ США 549
«Именно через процесс избирательной реакции, которая мо жет быть избирательна только потому, что отложена, интеллект воздействует на определение способа поведения»1. Интеллект, ра зум делает возможным наш выбор, но в то же время сам рождает ся из необходимости выбирать. Эта наша способность «обладать будущим как настоящим в категориях идей»2. В отличие от белки, инстинктивно запасающей на зиму грибы, пишет Мид, человек знает, почему и для чего он что-то делает. В этом — несхожесть человеческого интеллекта и сообразительности животного. Если человек вышел на охоту, он будет преследовать медведя по его сле дам; если на прогулку — предпочтет спастись бегством.
Перцепция плавно перетекает в стадию манипуляции (manipuation), или «непосредственного контакта» с социальным объектом (contact experience). Это — этап одновременного, несли-янного и нераздельного сосуществования воспринимающего и воспринимаемого, даже при отсутствии видимых точек их сопри косновения. Опыт «контактного» взаимодействия есть глубинное, осмысленное проникновение человека в объект благодаря умению принимать на себя роль другого, нашего партнера по взаимодейс твию, как она полагается социальными установлениями.
В этой связи уместно подчеркнуть следующий принципи ально важный момент. Объект, с которым мы взаимодействуем, непременно окажет нам сопротивление, и сопротивление это станет явным именно в момент нашего взаимодействия с ним. Возникнет общее поле активного сопротивления, в котором и субъект действия, и его объект образуют целостность, единый процесс. «Индивид, приготовляясь схватить отдаленный объект, сам принимает на себя позицию сопротивляющегося собственным усилиям по захвату, а предпринятая подготовка к манипуляции яв ляет собой результат этого взаимодействия или разворота позиций. ...Я готов захватить объект, но затем в роли объекта я сопротивля юсь этому захвату»3.
Рождение нового — свойство манипулятивной фазы, ибо только в ее пределах возможно одновременное существование сра зу в нескольких системах восприятия, возможно быть собой и в то же самое время другим. Однако есть в этом утверждении весьма не простой момент. Например, один человек с гневом обрушивается на другого. Поведение скандалиста (А) свидетельствует о крайней
1 Mead G. Mind // Geoige Heibert Mead on Socia... P. 178.
2 Ibid. P. 181.
3 Mead G. Phiosophy of the Act. P. 110.
550
История социологии
степени раздражения и злобы (а). Положим, его ответчик (В) в ужасе и страхе отступает (Ь). Поведение А указывает нам на содер жание его действий а, поведение В — на Ь. Но о каком взаимопо нимании тогда может идти речь, если смысл поведения а агрессора А его жертва В не приемлет, испытывая прямо противоположное чувство Ь? В не разделяет гнев а, но содрогается от страха Ь1. Откуда возникает ужас Ь, если В должен принять роль А и его гнев?
Когда поведение одного человека воспринимается другим как стимул, приглашение ко взаимодействию, значит ли это, что смысл происходящего (т.е. их взаимодействия) изначально закодирован, предуказан в действиях и намерениях первого?
По логике вещей это должно быть именно так, ибо невоз можно принять на себя роль другого, успешно взаимодействовать с ним, если ты не можешь осознать и испытать то же, что и он. Рассеять это недоумение необходимо. В противном случае все пос троения Мида оказываются призрачными.
Как же выходит Мид из создавшегося положения?
В очередной раз утверждая единство процесса жизни в целом и социального процесса в частности. Значение, смысл последнего, пишет Мид, — это не идея, запрограммированная в замысле ее авторов, но живое, подвижное соотношение стадий социального действия, соотношение между начальным стимулом и позднейши ми этапами этого действия. Значение обретается в ответе на стимул и никогда не бывает пред-данностью2. «Социальный процесс соот носит ответы одного индивида с жестами другого в качестве их зна чений и, таким образом, несет ответственность за возникновение и существование новых объектов в социальной ситуации, объектов, зависимых, или конституированных3, этими значениями»4.
Жест, по Миду, — это основополагающий момент, базовый механизм социального процесса, дающий возможность участникам взаимодействия находить общий язык5. Он облекает наш опыт в символическую форму, позволяя раскрывать смысл происходяще го. Так понятие «жест» естественным образом переходит у Мида в
1 MeadG. Mind //George Herbert Mead on Socia... P. 161.
2 Ibid. P. 163-164.
3 Конституировать (от лат. constitutio — устройство, установление) — уста навливать, определять содержание, состав чего-либо.
4 Mead G. Mind // George Herbert Mead on Socia... P. 163.
5 Внутри социального процесса можно найти то, что мы называем жес тами, т.е. те фазы действия, которые приводят в соответствие взаимные ответы друг другу, — уточняет Мид. Значение жеста определяется ответом на него. Жест может быть голосовым (речь), физическим (мимика, поза) и т.д.
СОЦИОЛОГИЯ США
551
понятие «значимый символ». «Значимый символ — это такой жест, который опирается на некоторую идею и одновременно пробуж дает ее же в сознании другого человека», т.е. воспринимается все ми участниками одинаково. Механизм этого восприятия нам уже известен — «принятие роли другого»1. Мы знаем, что мы говорим, потому что слышим себя, то есть можем взять на себя роль сто роннего слушателя. Именно поэтому возможно взаимопонимание участников взаимодействия, а само их взаимодействие получает название символического интерактивизма, или взаимодействия посредством одинаково понимаемых значимых символов.
Последняя ступень социального акта — завершение, или кон-суммация (consummation), — и есть собственно этап обустройства мира и себя в нем. Способность к одновременному восприятию множества различных перспектив (через принятие множества ро лей) позволяет получить целостный образ объекта в своем воспри ятии.
«Действие должно предшествовать появлению вещей и орга низма как объектов», — заключает Мид2. Оно определяет содер жание воспринятого, не требуя последующего перехода от данных нашего опыта к реальности, лежащей за его пределами, потому что опытное восприятие, по Миду, — синоним жизненного про странства человека.
Язык — это социальный процесс
Обретение смыслового пространства немыслимо без языка — самого важного и значимого символа, повсеместно используемого людьми в социальной жизни. Понятие «язык» у Мида много шире понятия «речь», ибо первое включает и вербальное, и невербальное общение. Свое понимание языка Мид противопоставляет не толь ко бихевиористским суждениям Уотсона, но и подходу структура листов. В первом случае для него неприемлемо восприятие слов в качестве речевых эквивалентов законченных мыслей, устоявшихся эмоций, четко определенных, «пойманных» состояний индивиду ального сознания. Во втором — восприятие языка как целостной, закрытой системы фиксированных морфологических, синтакси ческих и лексических значений. Мида угнетает идея неподвижнос ти. Язык для него — образ бытия, стиль жизни, неотъемлемая часть
1 MeadG. Mind // George Herbert Mead on Socia... 157.
2 MeadG. Phiosophy of the Act. P. 147.
552
История социологии
социального поведения с целью приноровиться, приспособиться к окружающей действительности.
«Человек изучает новый язык и, как принято говорить, обре тает новую душу. Он ставит себя в положение тех, кто использует этот язык. Он не может читать литературу на этом языке, не может общаться с теми, кто принадлежит к этому языковому сообществу, без восприятия соответствующих точек зрения. В этом смысле он обретает иную индивидуальность. Вы не можете передать язык как чистую абстракцию; в определенной мере вы неизбежно передаете и жизнь, лежащую в его основе»1.
Обрести язык, проникнуть в его глубины — значит при общиться жизни этого языка, тому образу мыслей и поведения, который он несет в себе. Мысль эта — одно из самых чудесных приобретений социальной науки. Язык является носителем опре деленного миросозерцания, присущего данному сообществу. Его невозможно представить как совокупность знаковых предписаний, передающих некий объем информации. Знак — простое указание на что-либо, находящееся вне его самого и никак не причастное к тому, на что он указывает. Он во многом произволен. Язык — поня тие совершенно иного уровня. Он являет нам живую целостность, социальный процесс, непрерывную череду социальных действий, сообщающих миру содержание, значимость. Само его существова ние, истолкование возможно лишь внутри человеческого общения, внутри людской общности, придающей данному символическому образованию особый, понятный лишь в определенном культурном контексте смысл.
Язык символичен, а истолкование символа всегда происхо дит в диалоге. Как пишет академик СС Аверинцев, в него нельзя «вломиться» своим единоличным усилием, нельзя «вчувствовать ся». Иначе мы просто превратим диалог в монолог, заглушив его содержание собственным истолкованием. Нельзя претендовать и на безупречную рационализацию, «окончательную», объектив ную расшифровку символа. Иначе мы подменим его «знаком». Вспомним, что логическая структура значения выступает у Мида как результат трехсторонних взаимоотношений жеста, соответс твующего ему ответа и результата данного социального акта, «осе дающего» в нашем опыте в виде значимого осадка (sedimentation)2. Соответственно и значения, смыслы, выраженные языком, не мо1 Mead G. Mind, Sef and Society. P. 283.
2 Mead G. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 210.
СОЦИОЛОГИЯ США
553
гут быть ничем иным, кроме как следствием человеческого обще ния, диалога, созидающего социального акта,
Сказанное отнюдь не исключает того, что значения сущест вуют объективно. Значение не является свойством человеческого разума, но продуктом социальной ситуации. Оно присутствует в действии еще до осознания его. Само по себе оно не нуждается в том, чтобы быть осознанным. Его осознание происходит потом, когда люди создают значимый символ. Символы отсылают к зна чениям, т. е. «замещают» их в сознании людей. Символы свиде тельствуют об опыте, приобретенном в отношении этих вещей, и пробуждают в людях сходные отклики, рожденные этим общим опытом1. Так, вкусовые качества любого растения не зависят от человека, но человек сочтет его пищей только тогда, когда распро бует, научится его готовить.
Итак, язык — это значимый символ, значение которого уко ренено в совместном опыте людей. Одновременно язык — это «разговор жестов», или разновидность «жестикулятивного типа поведения»2. С его помощью «индивиды могут дать понять друг другу, каковы будут их реакции на объекты, а следовательно, ка ковы значения этих объектов»3.
Мид обращает наше внимание на то, что язык одновременно и возникает из жеста и по природе своей таковым является.
«Язык как набор значимых символов есть просто-напросто набор жестов, который применяет организм для того, чтобы вы звать ответную реакцию других»4. Он — жест, осознанный как зна чимый.
Язык может быть как озвученным голосом, так и неголосо вым, знаковым (мимическим, разговором глухонемых), но при этом всегда подразумевающим взаимодействие. Поэтому ему присущи все основные характеристики взаимодействия, и в пер вую очередь принятие роли «другого» или «обобщенного другого». Язык включен в саму природу моего собственного Я и связан с его появлением. Скажем, излюбленный Мидом пример пожара. Восклицанием «Пожар!» человек не только информирует других о происходящем, но и помогает себе осознать и определить собс твенные действия в данной ситуации. Но мы не только непрерывно отслеживаем наше собственное обращение к другим людям, уясняя
1 MeadG. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 183.
2 Ibid. P. 17.
3Mead G. Sef// George Herbert Mead on Socia... P. 184. 4 MeadG. Mind, Sef and Society. P. 335.
554
История социологии
себе его смысл. Мы, кроме того, строим свою речь в зависимости от нашего представления о своем собеседнике. «Именно через та кое участие — принятие позиций других — формируется особый характер человеческого рассудка»1.
Сущностью человеческого мышления становится усвоение, интернализация тех смыслов, которые несет в себе разговор жестов как значимых символов. Само мышление есть внутренний разговор жестов. По сути своей человеческий разум у Мида — постоянное общение со своим собственным Я с помощью значимых символов. Он выражает собой взаимоотношение человека и ситуации, опос редованное значимыми символами.
«...Тот же процесс, который ответствен за происхождение и существование ума, или сознания — а именно принятие роли дру гого по отношению к самому себе — неизбежно включает в себя происхождение и существование в то же самое время значимых символов или значимых жестов»2.
Процесс рождения и развития языка, как и всякий социаль ный процесс, имеет свои временные характеристики, трактуемые Мидом как наследование традиции (использование смысловых «осадков») и творчество, дающее жизнь новому; неизбежная задан-ность восприятия в языке и свободное усилие взаимодействующих сторон. Как всякий символ, язык обладает универсальными значе ниями, но вместе с тем в процессе общения эти значения каждый раз рождаются заново. Соотношение этих двух характеристик язы кового взаимодействия очень тонко и хрупко. Оно — аналог моего собственного Я в трактовке Мида с его диалогической структурой «Я-субъект — Я-объект». Усиление любой из его ипостасей ведет к нарушению баланса, а основания для развития тенденции такого рода в теории Мида очевидны.
Само видение возможности социальной жизни не в предель ных основаниях человека, а в общезначимом социальном опыте, наработанных смыслах создает тому благоприятную почву3. Акцент ученого на механизме выработки общих для данного социального организма представлений и ориентиров, объективная принадлеж ность значений сфере межчеловеческого взаимодействия, логи чески оправданного, рационального по своей природе нередко приводит к тому, что язык идентифицируется «с общей значащей средой, с системой знаков, как бы наброшенных на наше поле
1 MeadG. Movements of Thought... P. 379. 1 Mead G. Mind, Sef and Society. P. 47-48. 3 Неогерменевтика — пример этому.
СОЦИОЛОГИЯ США
555
восприятия, деятельности, жизни». Иными словами, в основу со циальной жизни кладутся языковые универсалии, характер связей которых определяет ее специфику.
О роли науки и призвании ученого
За каждой социальной схемой всегда стоит представление уче ного об «идеальном», или наиболее разумном, устройстве обще ства. Если исследователь с самого начала стремится воспроизвести его в своей теории, то перед нами — выполнение социального за каза или дань личным пристрастиям. Если же у истоков научного поиска неподдельное вопрошание — как устроен социальный мир и для чего он устроен так, а не иначе, — мы вправе рассчитывать на профессионализм и честность исследователя.
В истории теоретической социологии немало тому приме ров. По счастью, труды второго плана более жизнеспособны. Их авторы не загоняют ни себя, ни читателей в жесткие рамки кате горичных утверждений. Напротив, они помогают нам задуматься над прочитанным. Характер рассуждений Мида, его отношение к академической карьере и собственным публикациям позволяют предположить в нем человека именно такого склада.
Все, пишет он, хотят жить в обществе неуклонного прогресса. Можем ли мы, люди науки, воздействовать на общество, его инсти туты так, чтобы придать им более совершенный вид, соответству ющее потребностям времени содержание и вместе с тем сохранить упорядоченность общественной жизни, ее преемственность?
Наука способна на это при условии, что ученый не будет рас сматривать свой поиск как движение к заранее намеченной цели, предостерегает Мид. Это — не его обязанность. Да мы толком и не знаем, какова эта цель, признается он далее. Мы — в пути, хотя плохо себе представляем, в какой именно точке этого пути нахо димся. Неведомо нам и то, куда идет прогресс, какова его конеч ная цель. Предназначение ученого вполне конкретно и решается Мидом в духе прагматизма, согласно которому истина — это то, что наилучшим образом служит нашим действиям, жизненной практике. Мид считает необходимым выяснить, почему система не работает, каковы ее трудности. А проверкой предложенного решения будет возобновление ее работы в реконструированном варианте. Поэтому и собранная ученым информация «всегда обус ловлена необходимостью решения проблем того мира, который его окружает; мира, который определяет ценность его гипотети 556
История социологии
ческих построений. Ничто не могло бы так бесповоротно вытес нить интерес из этого мира, как утверждение о нем лишь в данных наблюдения»'.
Мид-исследователь полон удивления перед реальностью, изумлен ее богатством. Благодаря этой непосредственности вос приятия он подмечает очень тонкий момент социального твор чества. Сомнение, пробудившее наше любопытство, небезобидно. Оно оказывает определенное влияние на характер последующих рассуждений.
Вспомним: «Единственная реальность прошлого, открытая нашему рефлексивному поиску, — это причастность его к настоя щему, ибо единственной причиной обращения к прошлому служит ныне существующая проблема понимания проблематичного мира, а единственным испытанием на истинность того, что мы обнару жили, является наша способность так представить прошлое, чтобы мы смогли продолжить ведение наших дел, чья задержка выяви ла нам эту проблему»2. Происшедшее каждый раз возрождается к жизни с точки зрения происходящего. В этом усматривает Мид смысл деятельности ученого, который намерен серьезно и ответс твенно относиться к своим обязанностям.
Проблема, настаивает Мид, — это приостановка привычных форм жизнедеятельности, которые более не в состоянии обес печить контроль над окружающей средой. Решение может быть различным и напрямую зависит от уровня самосознания людей, затронутых этой проблемой.
Обратимся к конкретному примеру. Мид прослеживает отно шение общества к преступлениям. Известно, что в условиях клано вой организации нормой считается кровная месть. Предположим, что возникает угроза нападения извне, и прежде враждовавшие группировки вынуждены объединиться для борьбы с общим вра гом. Взаимные убийства становятся непозволительными. Кровная месть уступает место системе штрафов, размеры которых опреде ляет посреднический орган — подобие суда. С развитием обще ства, в ходе социальной эволюции появляется судебная власть, опирающаяся в своих решениях на соответствующие своды зако нов. Однако привлечение преступника к ответственности по-пре жнему подразумевает отмщение, плату за содеянное страданием. И чем больше проступок, тем горше должны стать эти страдания. Проходит еще какое-то время, и оказывается, что суровость закона
1 MeadG. The Nature of Scientific Knowedge. P. 61.
2 Mead G. History and the Experimenta Method. P. 324.
СОЦИОЛОГИЯ США 557
не способна уменьшить число преступлений. Весьма спорен и во прос о том, какая именно мера пресечения должна быть применена за то или иное нарушение. Наконец, общество приходит к созна нию того, что свершить возмездие и избавиться от преступлений как социального явления — далеко не одно и то же.
Особенно важно это понимание в работе с подрастающим по колением, чей азарт и желание острых ощущений нередко ведут к нарушению закона. Отправить ^сформировавшегося молодого человека в исправительную колонию, т. е. вполне определенную, криминальную среду, сплошь и рядом означает лишить его возмож ности стать полноценным гражданином. Единственно разумный, научно обоснованный путь — помочь ему осознать пагубность со деянного. «Все, что вы можете сделать, — это сформировать вашу социальную ситуацию так, чтобы превратить юношу в нормального члена общества, дать ему возможность для игры, в которой он смог бы выразить свою потребность приключений, отдавая себе отчет в том, каковы права, дающие возможность гражданства»1.
Иными словами, перед нами — «социальная проблема инди вида, который попрал права другого, но которого мы хотим вер нуть в социальную ситуацию так, чтобы он не оступился вновь. Так мы имеем дело с развитием социального процесса действительно научным путем»2. Поступок человека мы перестаем отождествлять с человеком как таковым, несовершенным, но способным к об новлению. Происходит гигантский прорыв в сознании людей, в их отношении друг к другу. Однако Мид без тени сомнения объясняет все это... целесообразностью процесса жизни.
По его твердому убеждению, наиболее естественно это вос хождение для западного демократического, и в первую очередь американского, общества. Совместная жизнь людей в нем, как и в любой другой социальной общности, определяется их способнос тью вырабатывать общие смысловые ориентиры и соответствую щие им значимые символы. В идеале социальная интеграция — это общение рациональных, приспособленных к социальной реальнос ти индивидов, следующих узаконенным образцам поведения. Как бы ни были велики достижения отдельных членов или групп обще ства, его самовоспроизводство зависит от того, насколько полно и глубоко они определяют жизнь в целом. Поэтому ни гениальные взлеты древнегреческой философии, ни успехи римского права не
1 Mead G. The Probem of Society — How We Become Seves // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 29.
2 Ibid. P. 28-29.
558
История социологии
смогли удержать свои общественные системы от разложения, ут верждает Мид. Рядом существовало рабство.
Иное дело — западная демократия. Характерное для нее поле общих значений, «универсум дискурса», благодаря своей предель ной абстрактности создает основу для взаимодействия самых раз ных групп на самых разных уровнях. «Высокоразвитое и организо ванное человеческое общество таково: его индивидуальные члены взаимосвязаны множеством различных, запутанных и усложнен ных способов, посредством чего все они разделяют ряд общих со циальных интересов — интересов в улучшении или по улучшению общества — хотя, с другой стороны, они в большей или меньшей степени вовлечены в конфликт, представляя многочисленные собственные интересы, которые присущи им как индивидам или членам небольших и ограниченных групп»1. Демократия предста ет перед нами не специфической формой правления, а специфи ческим типом собственного Я человека, способность которого к здравому самоконтролю органически дополняется способностью общества контролировать направление своего развития. Поэтому и социальное переустройство, и реорганизация, восстановление це лостности моего собственного Я — две стороны единого процесса эволюции человечества2.
Демократическое сознание порождается отличием функций при общности социальных ориентиров. Это, собственно, и означа ет справедливость как признание уникальности каждого члена об щества. «Дифференциация функций не устраняет общего опытного знания; индивид в состоянии поставить себя на место другого, хотя их функции разнятся»3. Соответственно мастерство критически настроенного ученого заключается попросту в умении «заменить» «более узкие социальные перспективы иных сообществ той, ко торая свойственна более высокоразвитому, а следовательно, бо лее универсальному сообществу»4. Его очертания могут быть сколь угодно велики и вбирать в себя целые государства. Так, Мид поло жительно отзывается о деятельности Лиги Наций в 20—30-е гг.
Чем шире границы понятийного поля, тем объективнее ис следователь. Однако такое понимание объективности возможно только в условиях действительно демократического общества, где
1 MeadG. Society // George Herbert Mead on Socia Psychoogy. P. 268.
2 Ibid. P. 270.
3 Ibid. P. 279.
4 MeadG. The Objective Reaity of Perspectives. P. 346.
СОЦИОЛОГИЯ США 559
существует взаимное уважение взглядов людей с различными со циальными обязанностями.
Научный метод, по определению Мида, — не более чем «эво люционный процесс возросшего самосознания»1. В свою очередь рост самосознания — лишь проявление всеобъемлющего процесса жизни в его социальной форме. По Миду, прогресс, как все более совершенная адаптация, сродни науке и наоборот.
Мид, как мы уже знаем, постоянно подчеркивает чисто фун кциональную направленность своего подхода. Однако легко узна ваемые «эпистемологические призраки» настойчиво появляются на страницах его произведений. И это вполне естественно. Как всякий даровитый человек, он больше тех ограничений, которые сам себе устанавливает. Элементарная исследовательская порядоч ность не позволяет ему оборвать свои рассуждения на полуслове, отказав им в более серьезном, смысловом контексте. Нежелание или неспособность понять это и привело к тому, что идеи Мида были восприняты целым рядом социологов крайне фрагментарно, выборочно.
Миду удается отстоять правомочность своих воззрений только потому, что они подспудно вбирают в себя или по крайней мере явно не порывают с философскими, смысловыми, а следовательно, и этическими сторонами человеческой жизни. Функциональность процесса жизни «естественным образом» совпадает у Мида с более гуманным устройством человеческого общества.
Задумаемся над прочитанным. Так ли все просто и очевидно в жизни? Наверное, нет. Да Мид и не обольщается своими умозаклю чениями. Идеальное общество, пишет он, — «это экономическое общество, с одной стороны, и универсальная религия — с другой, но оно никоим образом не может быть полностью осуществлено»2. Почему? Вероятно, потому, что Мид отдает себе отчет в крайней условности восприятия общечеловеческих ценностей как чисто формальных категорий. Конечно, можно создать такие условия, в которых человек будет совершать правильные, с точки зрения общества, выборы, руководствоваться правильными, с точки зре ния общества, ценностями. Весь вопрос в том, насколько свободен будет в этом обществе человек.
Упомянутая Мидом нравственная максима «золотого прави ла» — поступайте по отношению к другим так, как вы хотели бы, чтобы другие поступали с вами, — гораздо глубже демократичес1 MeadG. Society. Р. 23.
2 Ibid. P. 282.
560
История социологии
кого идеала и менее всего может быть достигнута общественны ми установлениями. Она жива только в свободном добровольном выборе человека и проходит не через рассудок, а «через изменение человеческого сердца»1. Мид честен в том, что религиозное пони мание совершенного общества «Нового Иерусалима» свидетель ствует об ином, не всегда явном (а значит, неподвластном науке) измерении человеческого бытия.
Пусть так, однако ученый не сдается. Он полон оптимизма, делающего его столь близким и желанным социологам. «Метод, которому следовала природа, говоря антропоморфным языком, был умножением вариантов — до тех пор, пока наконец не появ лялся тот, который выживал. Ну а то, что делает наука, суть пре вращение этого метода проб и ошибок в сознательный»2.
Символический интеракционизм в современной социологии
В отечественной комментирующей литературе традицион но выделяют три направления развития интеракционизма после Мида. Первые два получили свое название по местоположению академических научных центров, где профессионально практи ковали его ученики и последователи: чикагское и айовское. Хотя сторонники обеих школ едины в главном — то, что происходит, происходит прежде всего в головах людей, — они расходятся в воп росе о том, как все это следует изучать.
Чикагская школа, представленная именами Герберта Блумера, Т. Шибутани, Ансельма Стросса, сосредоточила свой интерес на «текучести» социального процесса, творческом характере жизни людей, призванных постоянно пересматривать и переопределять социальный мир в зависимости от рождающихся во взаимодей ствии новых значений и смыслов. Блумер отдает предпочтение та ким исследовательским методам, как сопереживание, стремление вжиться в образ другого, интуиция. Ему чужды формально-соци ологические процедуры исследования, манипуляции с типовыми социологическими переменными.
Напротив, Айовская школа заинтересована в построении устойчивых моделей социального поведения, т. е. ведет речь о социальных институтах, символически значимых и привычных структурах социальной жизни. Во главе этого направления сто1 MeadG. The Probem of Society. P. 21.
2 Ibid. P. 25
СОЦИОЛОГИЯ США 561
ят Мэнфорд Кун, Уильям Колб, Т. Партленд, Бернард Мельцер, Ларри Рейнольде. Обвиняя Чикагскую школу в фетишизации повседневной жизни, они ратуют за возвращение макроанализа в социологию. Для них также неприемлемы «ненаучные» методы оппонентов. Кун отстаивает единство научного метода, предпо лагающего обобщение материала и выявление неукоснительных законов, в том числе в сфере социальной.
Даже в сфере психологической, казалось бы, более естествен ной для Чикагской школы, Айовская видит массу упущений: недо статочное внимание к бессознательным эмоциональным сторонам человеческой жизни, а также к изучению потребностей, мотивов, намерений и ожиданий.
Предложенная схема со всей очевидностью требует некоторых пояснений. Само ее появление недвусмысленно свидетельствует о том, что «уточнение», педантичное доведение до «логического кон ца» идей талантливого первооткрывателя, создателя новой системы взглядов далеко не всегда идет ему на пользу. В случае с Чикагской и Айовской школами явно прослеживается разрыв в самом ин тересном и тонком месте концепции Мида — попытке ввести в научный оборот понятие непреложного единства стабильности и изменчивости социальной жизни, обусловленности и свободы нашего восприятия.
Возможно, неудовлетворенность таким исходом интеракци-онизма привела к появлению третьего направления — драматур гического варианта толкования идей Мида. Причем толкование это не только позволяет несколько иначе подойти к оценке того, что было сделано после Мида, но и взглянуть на усилия его после дователей с совершенно неожиданной точки зрения — с позиции так называемого постмодернизма. Последний отождествляется американскими аналитиками с утратой веры в жизнеспособность стремящегося к сотрудничеству и общему благу Sef и возможнос тей социальной науки.
Ряд историографов усматривает постмодернистское влияние на классические постулаты интеракционизма в том, что последние работы социологов интеракционного толка более не описывают общество как единое смысловое пространство. Эрвин Гоффман, Грегори Стоун, Говард Беккер, Эдвин Лемерт едины в понимании социального мира как сферы не только договоренностей и согла шений, но и взаимного напряжения, разногласий. Категория со циального действия, взаимодействия остается центральной, од нако теперь она погружена в несколько давящее, а порой и явно
562
История социологии
враждебное окружение. С точки зрения действующего лица, мир становится менее «рациональным», т.е. менее подвластным конт ролю, проблемным. Наблюдается информационная асимметрия: не «обобщенный другой», а его отдельные фрагменты, в большей или меньшей степени подавленные частными интересами взаимо действующих лиц, определяют содержание социального процесса. Манипуляции людьми, обстоятельствами, собственным имиджем становятся правилами игры по воплощению задуманного сцена рия, розыгрыша желаемой социальной ситуации. Только измен чивое, изворотливое и многоликое человеческое Я обретает воз можность выжить. Стабильное Я слишком тяжеловесно в новых условиях. Тем более оно уязвимо, если формировалось в условиях недоброжелательного отношения окружающих, затравленное™. Ему не избавиться от ощущения собственной неприкаянности, семени саморазрушения.
Не отождествляя вышеперечисленные идеи с постмодерниз мом, а порой ставя под сомнение правомерность самого термина, современные исследователи символического интеракционизма на зывают их позднемодернистскими1. Роль социальной науки в них не умаляется, а, напротив, усиливается в связи с необходимостью поиска новых средств и методов изучения более хитроумного Я, рожденного и владеющего миром масок, костюмированных пред ставлений и социального лицедейства.
Основная литература
МидДж.Г. Аз и Я // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова / Сост. Е.И. Кравченко. М., 1994. С. 227-237.
Mud Дж. Г. Интернализованные другие и самость // Американская социоло гическая мысль... С. 224—227.
Mud Дж.Г. От жеста к символу // Американская социологическая мысль... С. 215-224.
МидДж.Г. Психология пунитивного правосудия // Американская социоло гическая мысль... С. 237—259.
Mead G.H. Mind, Sef and Society /Ed. Chares Morris. Chicago: The University of Chicago Press, 1934.
Mead G.H. Movements of Thought in the Nineteenth Century // Ed. Merrit Moore. Chicago: The University of Chicago Press, 1936.
Mead G.H. Phiosophy of the Act / Ed. Chares Morris. Chicago: The University of Chicago Press, 1938.
1 Katovich M.A. Postmodern Thought in Symboic Interactionism: Reconstru cting Socia Injury in Light of Late-Modem Concerns // The Socioogica Quatery. Vo. 34. N3. P. 391-411.
СОЦИОЛОГИЯ США
563
Mead G.H. Phiosophy of the Present / Ed. Arthur Murphy. La Sae, Iinois: Open Court, 1959.
Mead G.H. Mead: Seected Writings / Ed. Andrew Reck. N.Y.: Bobbs Merri Co., 1964.
George Herbert Mead on Socia Psychoogy. Seected Papers // Ed. and with an Introduction by Ansem Strauss. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1969.
Беккер Г., Бесков А. Современная социологическая теория. М., 1961.
Блумер Г. Социологическая концепция Дж. Г. Мида // Рабочие тетради по ис тории и теории социологии. Вып. 1. МГУ им. Ломоносова. Социологический факультет, 1992. С. 12-28.
Ионин Л.Г. Возникновение символического интеракционизма (Ч. Кули, У. Томас, Дж Г. Мид) // История теоретической социологии: В 4 т. Т. 3. М.: Канон, 1997. С. 270-282.
Ионин Л.Г. Понимающая социология. М.: Наука, 1978.
Мелентьева Н.В. Джордж Герберт Мид // Современная американская соци ология... С. 33-49.
Монсон П. Лодка на аллеях парка: Введение в социологию. М.: Весь мир, 1995.
Фотев Г. Герберт Блумер: символический интеракционизм // Современная американская социология... С. 146-156.
Дополнительная литература
Блумер Г. Коллективное поведение // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. Сост. Е.И. Кравченко. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 168-215.
Гоффман Э. Представление себя другим // Современная зарубежная соци альная психология: Тексты / Под ред. Г.М. Андреевой, Н.Н. Богомоловой, Л.А. Петровской. М.: Изд-во МГУ, 1984. С. 188-196.
Морено Д.-Л. Социометрия: Экспериментальный метод и наука об обществе. Подход к новой политической ориентации / Пер. с англ. В.М. Корзинкина. Ред., пер. и предисловие М.Ш. Бахитова. М., 1958.
Bunter H. Symboic Interaction: Perspective and Method. Engewood Ciffs. N.Y.: Prentice-Ha, 1969.
Goffman E. Presentation of Sef in Everyday Life. Garden City, N.Y.: Anchor, 1959.
Goffman E. Interaction Ritua: Essays on Face-to-Face Behavior. Garden City, N.Y: Anchor, 1967.
Кравченко Е.И. Социологическая концепция Э. Гоффмана // Современная американская социология / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 157-179.
Кравченко Е.И. Эрвин Гоффман: Социология лицедейства. М.: Изд-во МГУ, 1997.
Социология Питирима Сорокина
Два периода творческой биографии 11.А. Сорокина (общая характеристика)
Выдающийся социолог XX столетия Питирим Александрович Сорокин (1889—1968) вошел в историю мировой науки как ученый, одинаково принадлежащий двум странам — России и США. Он родился в России, здесь получил образование, сформировался как ученый и гражданин, успел приобрести немалый опыт исследова теля, педагога и организатора науки. В 1922 г. с группой известных деятелей культуры он по решению правительства вынужден был покинуть родину. За этим последовал краткий период пребывания в Берлине, откуда по приглашению известного философа Масарика, в то время президента Чехословацкой республики, переехал в Прагу. Здесь он читает лекции в университете и успевает опубли ковать две небольшие работы на русском языке — «Современное состояние России» и «Популярные очерки социальной педагогики и политики», а через год отправляется за океан, в США, где ему предстояло жить и трудиться более сорока лет и где он завершил свой жизненный путь.
Всю свою жизнь П. Сорокин посвятил служению науке, раз витию образования и культуры. Им создано большое количество фундаментальных трудов по широкому кругу социологических, историко-научных и историко-культурных проблем. Велик вклад ученого в развитие и совершенствование системы социологичес кого образования в обеих странах. Самое серьезное значение он придавал, наряду с подготовкой кадров социологов-профессиона лов, ознакомлению с основами социологического знания широких слоев населения. Предметом постоянной заботы П. Сорокина был вопрос о способах внедрения результатов научного изучения об щественных явлений в практическую жизнь.
Как ученый-исследователь П. Сорокин существенно обога тил социологическую науку множеством новых идей, понятий и методов социального познания. Ученик известных ученых, круп нейших представителей русского позитивизма, последователей О. Конта и Г. Спенсера М.М. Ковалевского и Е.В. де Роберти, он начинал свой путь в науке с пересмотра оснований классической позитивистской доктрины с целью приведения ее в соответствие с требованиями своего времени. В результате проделанной работы им и другими учениками М.М. Ковалевского и Е.В. де Роберти
СОЦИОЛОГИЯ США
565
(К.М. Тахтаревым, А.С Звоницкой и др.) были сформулированы основные принципы неопозитивизма в отечественной социологии. Познакомившись с неопозитивистскими установками западных социологов, он уже в самом начале пути твердо определился, по его собственному выражению, как «умеренный русский бихевио-рист». Сразу же по прибытии в США он приступил к пересмотру собственной, неопозитивистской, программы. Тесное сотрудни чество со своими соотечественниками, известными философами-идеалистами И.О. Лосским и И.И. Лапшиным, пробудило интерес к ранее далеким ему традициям. Его заинтересовала и философия интуитивизма, и интегральная модель общества, представлявшая собой попытку синтеза принципов социологического бихевио ризма, теории социального действия и понимающей социологии. К середине 30-х гг. он вынужден был признать несовершенство своей прежней ориентации и необходимость синтезировать все ценное в позитивизме и антипозитивистских направлениях с ак центом на понимающей социологии.
По мере знакомства с другими течениями социологической мысли научные взгляды П. Сорокина претерпевали изменения, пока, наконец, сложный процесс их эволюции не завершился окончательным переходом ученого на позиции интегрализма. Эта мировоззренческая установка вобрала в себя в синтезированном виде наиболее ценные элементы из самых разных теорий (вплоть до крайних течений субъективно-идеалистического толка). Суть ее он изложил в 1957 г. в статье «Интегрализм — моя философия». Более детальное обоснование интегрализма было дано им в трудах последних лет, когда он приступил к исследованию проблем твор ческого альтруизма. Подводя в конце жизни итог своим мировоз зренческим исканиям, оценивая созданную им теорию, П. Сорокин подчеркивал, что она не является ни идеалистической, ни материа листической, она интегральна по самой своей природе.
Интерес к широкому кругу социальных, исторических, фило софских и психологических проблем стал проявляться у него уже со студенческих лет. Чтобы убедиться в этом, достаточно познако миться с первыми его публикациями, в которых он обращался и к обоснованию предмета социологии, и к обсуждению ее категори ального аппарата, ее задач и метода, писал по вопросам социаль ного прогресса, семьи, начинал размышлять о природе счастья. Одной из постоянных тем была для него история социологии. Интерес ко всем этим областям знания не был утрачен им во все последующие годы жизни.
566
История социологии
Особый жанр произведений П. Сорокина составили научно-популярные статьи и брошюры, которые публиковались в России во втором десятилетии XX столетия. Считая важнейшей задачей ученого-социолога просвещение широких кругов читателей, он популярно, со ссылкой на научные данные, излагал актуальные вопросы внутренней и внешней политики, знакомил фаждан с их правами, с формами их участия в жизни своей страны, с различны ми типами и особенностями государственного устройства, с воп росами войны и мира, устройства будущего мира и др. Благодаря выдающемуся таланту, целеустремленности и редкому трудолюбию П. Сорокин к концу российского периода достиг больших успехов и приобрел известность не только в своей стране, но и в среде на учной общественности Европы и США.
Годы жизни в Америке стали продолжением начатого на ро дине. Много времени занимала напряженная работа профессо ра (первые шесть лет — в университете штата Миннесота, а за тем — почти сорок лет — в Гарварде). Круг его научных интересов менялся прежде всего под воздействием условий другой страны и ее культуры, а также тех событий, которые происходили в мире. Современная жизнь диктовала необходимость исследования новых процессов, по-новому расставляла акценты, подсказывала новые темы и новые задачи, решению которых ученый самоотверженно отдавал все свои силы.
До недавнего времени российский период деятельности П. Сорокина оставался почти неизученным. Однако без обраще ния к российским истокам невозможно во всей полноте оценить вклад в мировую социологию ученого, сформировавшегося в тра дициях европейской и российской науки и университетского об разования, а затем перенесшего приобретенный им ценный опыт на американскую почву. Те новые идеи, которые были высказаны П. Сорокиным в трудах российского периода, составили фунда мент и его дальнейшего творчества, и многочисленных исследо ваний ученых разных стран, которые развивали эти идеи каждый в своей области.
Широко используемые современной наукой понятия (прежде всего такие, как социальная стратификация и социальная мобиль ность) были сформулированы в опубликованном в 1920 г. двухтом ном труде П. Сорокина «Система социологии». Они стали широко использоваться в трудах западных социологов уже в 20-е гг., равно как и понятия альтруизма и любви — эти ключевые категории всей социологии П.Сорокина, оказавшие огоомное влияние на разви СОЦИОЛОГИЯ США
567
тие всей мировой социальной и философской мысли. Начатое им в России изучение голода и других бедствий человечества, их вли яния на сознание и поведение людей, основанное на обширном эмпирическом материале, получило прямое продолжение в трудах П. Сорокина американского периода. Они также оказали серьез ное воздействие на развитие мировой социологии в освещении ди намики общественных отношений и трансформации жизненных ценностей.
Знание особенностей российского периода в биографии П.Сорокина важно еще и потому, что помогает узнать черты его незаурядной личности, наложившие отпечаток на все, что ему при ходилось делать. Через всю жизнь пронес он девиз своей юности: обращать в действительность самый чистый из своих идеалов. Его идеал сложился в условиях российской действительности и был основан на хорошем знании глубин народной жизни, ее истори ческих и культурных ценностей, а также тех идей просвещения и гуманизма, которые были завещаны русскими и европейскими учеными-социологами старшего поколения.
Приобретенные в России опыт и широкая известность в науч ных кругах не только у себя на родине, но и за ее пределами стали залогом успешного продолжения работы после переезда Сорокина в другую страну. Его талант и трудолюбие были вознаграждены по заслугам, и мировая слава пришла к нему еще при жизни. Но горечь утраты Родины, сознание невозможности служить своему народу не оставляли его никогда.
Становление П.А. Сорокина как ученого, педагога и организатора науки (российский период)1
Питирим Александрович Сорокин родился в 1889 г. в деревне Турья Вологодской губернии, на границе с Коми краем. Его отец был мещанином. Он занимался главным образом ремесленными работами, которыми зарабатывал на жизнь, помогая крестьянам приводить в порядок предметы домашнего обихода. Некоторое время отец брал с собой Питирима и младшего сына. Эта часть детства стала первой жизненной школой будущего ученого, ис точником его знаний глубин народной жизни, ее культуры и тра1 Анализ российского периода творчества П.А. Сорокина дан в работах: Голосенко И.А. Социология Питирима Сорокина. Русский период деятельности. Самара, 1992; Кукушкина Е.И. Питирим Александрович Сорокин // Кукушкина Е.И. Русская социология XIX — начала XX в. М., 1993. С. 146-161.
568
История социологии
диций. Мать П. Сорокина была из народности коми, и мальчик с детства свободно пользовался двумя языками.
Свое начальное и среднее образование П. Сорокин получил в провинциальных школах родного ему русского Севера. В 1909 г. он приехал в Петербург, где начинается студенческая жизнь. Занятия на только что (в 1908 г.) созданной первой в России ка федре социологии при частном Психоневрологическом институ те оказали решающее влияние на формирование его интересов и определили его научную судьбу. Его первыми учителями стали руководители этой кафедры, крупные русские ученые, профессо ра М.М. Ковалевский и Е.В. де Роберти. У М.М. Ковалевского П. Сорокин не только учился, но был еще и личным секретарем (вместе с другим учеником М.М. Ковалевского будущим извес тным ученым-экономистом и социологом Н.Д. Кондратьевым). Через год он перешел на юридический факультет Петербургского университета, где работал под научным руководством еще одного, как он любил говорить, своего великого учителя — профессора Л.И. Петражицкого. Еще будучи студентом, он делает первые шаги в преподавании социологии, когда ему доверили чтение лекций студентам Психоневрологического института.
Современник, участник, а нередко и жертва бурных собы тий, происходивших в России в начале XX в., П. Сорокин не мог оставаться в стороне от общественно-политической жизни. Это было время роста революционных настроений, появления в стране первых политических партий. Во время учебы в средней школе он вступает в партию эсеров. С этой партией он сознательно свя зывал свои надежды на обновление российской жизни. Он счи тал, что, поскольку ее опору составляла самая многочисленная часть народа — крестьянство, значит, она более чем какая-либо другая политическая партия способна отражать запросы и чаяния подавляющего большинства населения огромной страны, понять нужды простых людей-тружеников и помочь им выйти на путь достойной и счастливой жизни. Основу политических взглядов и гражданской позиции П. Сорокина составляла социалистическая идеология с ее этикой солидарности, взаимопомощи и свободы. Свой гражданский долг он понимал прежде всего как активную борьбу за идеалы крестьянской России. Таким образом, академи ческая и политическая карьера П. Сорокина началась одновремен но и были слита в единое целое. В 1917 г. он горячо приветствовал перемены, которые принесла с собой Февральская революция. Ценность перемен для него усиливалась тем обстоятельством, что
СОЦИОЛОГИЯ США
569
вместе с намечавшимися в стране демократическими преобразо ваниями получала наконец право на легальное существование его наука — социология. В эти дни он включился в активную работу во Временном правительстве, где участвовал в подготовке Закона о выборах в Учредительное собрание. Вместе со своим однокашни ком и коллегой Н.Д. Кондратьевым он служил личным секретарем у А.Ф. Керенского.
В российский период судьба не всегда была милостивой к это му честному ученому и гражданину. В годы царизма за свои анти монархические взгляды он подвергался репрессиям. При советской власти его наказывали за твердое убеждение, что победа Октября принесла лишь деструктивные изменения. Нарушения всех и вся ческих норм, дикий разгул толпы, экстремистские проявления простонародья он объяснял ужасающей некомпетентностью нового правящего класса в делах государственного управления, его неспо собностью наладить в стране нормальную жизнь. Эти свои мысли П. Сорокин неоднократно высказывал публично, не скрывал своих взглядов и когда публиковал свои научные труды. К 1918 г. в резуль тате долгих раздумий он приходит к пониманию того, что занятия политикой не его удел, что его истинное призвание совсем в другом. В публичном заявлении в прессе он высказал эти мысли, перечис лил те конкретные области, которые считает своим призванием и в которых готов трудиться с полной отдачей и максимальной пользой для своего народа: наука, культура, просвещение и образование. Так, не отказываясь по сути дела от участия в общественной жизни, он ушел из политики и сосредоточился на более близких ему сферах деятельности. С этого момента его жизненные цели целиком опре деляются интересами науки, преподавания и воспитания, заботой о подготовке научных кадров, задачами организации научных ис следований и совершенствования системы социологического обра зования. Во всех этих сферах он и реализует в последующие годы свой талант общественного деятеля й организатора.
Деятельность П. Сорокина как ученого-социолога начина лась с изучения условий жизни и особенностей духовной культуры народа родного ему Коми-Зырянского края. В 1910 г. появились первые публикации его историко-статистических очерков о пе режитках анимизма у зырян. Затем он всерьез занялся изучением истории, теории и методологии социологии и других обществен ных наук, не оставляя, однако, исследований зырян, о чем свиде тельствует составленная им и опубликованная в 1918 г. «Программа по изучению Зырянского края».
570 История социологии
Как ученый-социолог П. Сорокин формировался под вли янием своих первых учителей, крупнейших представителей оте чественного позитивизма, прямых последователей О. Конта и Г. Спенсера. От них он унаследовал отношение к науке как к делу всей жизни, безграничную веру в силу знания. В становлении его как личности, как гражданина большую роль сыграли и те граж данские принципы и гуманистические идеалы, которыми жила передовая интеллигенция России в XIX — начале XX столетия. Он был воспитан на просветительских идеалах П.Л. Лаврова, что особенно наглядно проявилось в его юношеском увлечении агита ционно-пропагандистской работой: в ней он видел свой высший нравственный долг перед народом.
Заметное влияние на формирование П. Сорокина-социолога оказали труды западных ученых, которые он хорошо знал по перво источникам. Свои собственные взгляды на раннем этапе научной деятельности он характеризовал как синтез воззрений Г. Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный оригинальными теориями русских мыслителей Н. Михайловского, П. Лаврова, М.М. Ковалевского, Е.В. де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ростовцева, П. Кропоткина. Из социологов Запада наиболее созвучные ему идеи он находил в трудах Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето. Будучи одним из первых представителей неопозитивистской со циологии в России, он сам себя называл умеренным русским би-хевиористом.
Предметом особого интереса уже на раннем этапе творчест ва Сорокина стали проблемы эволюции и социального прогресса, теории и методологии социологических исследований. Его работы всегда отличались широтой и разнообразием тематики. Он зани мался исследованиями предмета социологии, механизмами разви тия и функционирования общества. Со студенческих лет его при влекала природа счастья, которую он тесно связывал с проблемой социального прогресса. В одной из ранних своих работ он задается вопросом: возможен ли прогресс в обществе, если из формулы про гресса исключить принцип счастья? Если, рассуждал П. Сорокин, параллельно с такими явлениями, как любовь к ближнему, рост солидарности, увеличение объема знаний, не происходит увели чения счастья, а то и просто наблюдается его уменьшение, то все эти явления оказываются «полуценностями». Эти размышления приводят его к пониманию необходимости знания механизмов взаимоотношений (взаимодействия) между людьми. Уже тогда он
СОЦИОЛОГИЯ США
571
приступает к разработке темы человеческих бедствий, исследует влияния космических, природных и социальных сил на созна ние и поведение человека. В трудное послереволюционное время П. Сорокин собирает материал в местах, где особенно свирепс твовал голод (Самарская губ.), проводит обширные эмпирические исследования, составившие основу его работ о влиянии голода на сознание и поведение людей.
Еще одна тема исследований российского периода была обус ловлена необходимостью изучения национальных аспектов чело веческих отношений. В них он видел одну из наиболее сущест венных сторон жизни общества. Выработка наукой представлений о перспективах дальнейшего развития человечества требовала изучения особенностей государственного и мирового устройства. Исследовательский поиск П. Сорокина во всех этих направлениях получил отражение в научно-популярных брошюрах, публиковав шихся им в 1913-1917 гг.1 Симптоматичен рост популяризаторс кой деятельности ученого, ее заметная активизация летом 1917 г. Изучение этой стороны творчества П. Сорокина, имеющей боль шое значение для получения всеобъемлющей картины его деятель ности, многое может дать и для освещения темы «Роль социолога в обществе».
Итогом интенсивной научной работы начинающего социо лога стало его первое солидное исследование — дипломная работа «Преступление и кара, подвиг и награда». Исходя из принятого им понимания социологии как науки о совместной жизни людей, необходимо зависимых друг от друга, П. Сорокин в первую оче редь устанавливает существующие формы зависимости в обществе: экономическую, культурную, биологическую, территориальную и социальную. Он определяет социальные явления как виды психи ческого взаимодействия индивидов, реализуемого в актах их по ведения. При этом подчеркивается обязательность одинакового понимания индивидами символов, без чего невозможно общение между ними и формирование социальных групп. Процесс сим волизации, этот необходимый элемент психических процессов, получил у П. Сорокина широкую трактовку как состоящий из
1 Сорокин П. Преступность и ее причины. Рига, 1913; Он же. Самоубийство как общественное явление. Рига, 1913; Он же. Кому и как выбирать в Учредительное собрание (по новому закону о выборах)? М., 1917; Он же. О сво бодах. Неотъемлемые права человека и гражданина. Пп, 1917; Он же. Что такое монархия и что такое республика? Пг., 1917; Он же. Проблема социального равенства. Пп, 1917; Он же. Причины войны и пути к миру. Пп, 1917; и др.
572
История социологии
бесконечного числа поведенческих актов, реализуемых каждым отдельным человеком в бесчисленных комбинациях.
В вопросе о карах и наградах, широко обсуждавшемся в то время обществоведами разных специальностей, П. Сорокин пред ложил совершенно новый подход. Его интересовал прежде всего механизм социального контроля («должное», «рекомендуемое», «запрещенное») и реакции на его действие в виде санкций — не гативных (кара) и позитивных (награда), в которых он усматривал особую регулирующую субструктуру, воздействующую на социаль ные группы. Сквозь призму кар и наград исследовался процесс за рождения общественного сознания. Свободное владение четырьмя европейскими языками, основательное знакомство с новейшими достижениями социологии, философии, психологии, права, исто рии мировой культуры, большой этнографический материал, при влеченный в ходе исследования, — все это позволило поставить и в известной мере решить ряд актуальных проблем социального знания. А установление признаков, по которым различаются так называемая замиренная среда и межгрупповые связи, позволило вопрос о карах и наградах с условиями существования людей в со стоянии войны либо мира. Так был намечен подход к изучению тенденций развития солидарности, границы которой, как пола гал П. Сорокин, смогут со временем расшириться настолько, что исчезнут ненужные жестокости и войны и при этом станет воз можным путем посредничества предупреждать межнациональ ные столкновения. Тем самым получала необходимую конкрети зацию и научное обоснование высказанная в самом общем виде еще О. Контом идея вытеснения в ходе исторического развития из общественной жизни эгоизма и вражды. Механизм этого раз вития П. Сорокин видит в установлении связей между процессом неуклонного расширения поля замиренности и солидарности и тенденцией к усилению альтруистического начала в жизни социума (и тем самым к ослаблению, а затем и полному изживанию начала эгоистического). Уже в этой ранней работе начинающего ученого звучит мысль о будущем человечества, определявшая содержание многих его последующих трудов. Он предвидел наступление та кого времени, когда в обществе будет достигнута справедливость в распределении благ и прав в соответствии с личными заслугами и созданный для этого механизм регулирования отношений заме нит традиционную сословно-кастовую систему. Этот процесс, по мнению П. Сорокина, будет сопровождаться постепенным объеди нением человечества в единое целое, в результате чего в конечном
СОЦИОЛОГИЯ США 573
счете отпадет надобность в карах и наградах, поскольку подвиги и преступления как явления исторически преходящие исчезнут из содержания общественной жизни. Разразившаяся вскоре Первая мировая война обнаружила утопический характер сорокинской концепции кар и наград, что, однако, не лишило научной зна чимости его научного труда, проделанного им тонкого анализа процессов взаимодействия и общения, что заслужило высокую оценку автора предисловия М.М. Ковалевского и рецензентов. Сформулированные П. Сорокиным принципиальные положения в его взгляде на общество и задачи его изучения представляют цен ность как своего рода кредо ученого, реализации которого было посвящено все его творчество.
К концу второго десятилетия XX в. Сорокин заканчивает ра боту над вторым своим фундаментальным исследованием — трудом по теории и методологии социологического знания — «Система со циологии». В нем получили обобщение новейшие представления о социологии как целостной системе научного знания. В трудных ус ловиях первых послереволюционных лет из предполагаемых вось ми томов удалось выпустить в свет всего два. В них был подведен итог теоретических и методологических поисков предшествующих лет, рассмотрены важнейшие понятия и принципы современной социологии. Этим был заложен прочный фундамент для всей пос ледующей работы автора и определена направленность социоло гических исследований на предстоящие десятилетия.
Основное содержание «Системы социологии» составили: детальный анализ процессов социального взаимодействия во всем разнообразии его видов, условий и механизмов; исследова ние природы и разнообразия тех средств, которые обеспечивают саму возможность взаимодействия (посредников); и, наконец, определение тех нравственных начал, которые лежат в основа нии жизнедеятельности общества. В своей рецензии на этот труд П. Сорокина известный русский социолог-позитивист старшего поколения Н.И. Кареев дал высокую оценку за его фундамен тальный характер, новизну постановки проблем и современный уровень исследований. Он отметил плодотворность предлагаемого автором подхода и расценил появление «Системы социологии» как значительное событие, как показатель начавшегося «нового дви жения науки». Особо отметил рецензент последовательно прове денный в работе принцип плюрализма, без чего был бы немыслим достаточно полный и всесторонний охват общественной жизни во всей ее сложности и что так важно для преодоления бытующего
574 История социологии
среди обществоведов наивного представления, будто бы возможно одним ключом «открывать любые замки»1. Не все рецензенты, од нако, отличались необходимой научной корректностью и доброже лательностью. Были и такие, кто, пренебрегая критериями строгой научности, давал негативную оценку всему труду П. Соркина как идеологически неприемлемого в условиях нового строя.
Важнейшая задача социологии определена в «Системе соци ологии» как анализ отношений и функциональных связей в об ществе, обеспечивающих саму возможность его существования во всем разнообразии его реальных проявлений. Эти взаимоотноше ния и есть процесс взаимодействия индивидов — то, что составляет фундамент одного из главных разделов социологии в ее позити вистском понимании, — социальной статики. Анализ социальных процессов в этом труде П. Сорокина проведен в соответствии с неопозитивистским требованием предпочтения функционального подхода историко-генетическому.
Определяя предмет и задачи теоретической социологии, П. Сорокин исходит из ее деления на три части: социальную анали тику (своего рода социальную анатомию и морфологию), социаль ную механику, направленную на изучение социальных процессов, и социальную генетику (наука об эволюции социума). Социальные процессы исследуются здесь с точки зрения их обусловленности психофизическими особенностями человека как вида. Отсюда то значение, которое придается фактору коллективной рефлектор ной деятельности как определяющему все социальные процессы и явления. Этот труд П. Сорокина явился первым в отечественной литературе развернутым изложением теории социального взаимо действия на основе тщательного изучения структуры межличност ных отношений. Отдавая предпочтение анализу психологических аспектов взаимодействия, П. Сорокин отвергал марксистский подход к обществу. Он был убежден, что социологу безразличен материал, с которым ему приходится иметь дело: социальный класс и объединение фотолюбителей как объекты социологичес кого анализа имеют для него одинаковое значение. Общество как часть природы, наделенная разумом, этим наиболее совершенным свойством космической энергии, здесь подвергается подробному изучению с точки зрения его специфических признаков, прежде всего как совокупность групп, образованных на основе общнос ти территории, языка, профессиональных, возрастных и других признаков, придающих бесконечное разнообразие формам соци1 Кареев Н.И. Книга о социальной аналитике // Вестн. лит. 1920. № 7/8.
СОЦИОЛОГИЯ США
575
альной жизни. В зависимости от количества признаков группы разделяются на простые и сложные, относя к последним нации, классы и любые другие крупные объединения людей. Положение индивидов в группах и в обществе в целом рассматривается с уче том их иерархической структуры. Всю «надприродную» социально-культурную реальность — человеческое поведение и формы взаи модействия — П. Сорокин подвергает детальному анализу, главная цель которого — выявление первичных социальных контактов личности, определение ее места в ipynne (статуса), ее поведения (социальной функции), используемые ею средства, проводники действий (символы) и роли, выполняемые индивидами (семей ные, профессиональные и пр.). Под проводниками имелись в ви ду прежде всего такие явления человеческой культуры, как язык, включая его устные и письменные формы, языки искусства, орудия труда, деньги и пр.
В одном из первых опубликованных в США трудов, начатом им еще в России, — «Социология революции» (1925) — П. Сорокин продолжает развивать основную идею «Системы социологии», ког да он объясняет феномен революции действием природных ин стинктов человека, проявляемых в виде его основных потребно стей в пище, стремлении к самосохранению, сексуальных запросах и т.д.
Научная деятельность Сорокина была органически слита с его работой в других областях, которая всегда была логическим продолжением его теоретических изысканий. Педагогическая де ятельность, организация научных институтов, неустанная забота о развитии и совершенствовании системы социологического об разования, создание программ и учебной литературы по социоло гии — таков далеко не полный перечень тех областей, в которых трудился и оставил заметный след Сорокин-исследователь. Любая его практическая работа была преломлением его научных занятий и точкой приложения полученных в ходе исследований результатов в таких сферах, как культурная жизнь, организация науки, образо вание и просвещение. Будучи противником всякого рода публич ности, Сорокин тем не менее никогда, как он любил повторять, не отгораживался наукой от текущих событий. Напротив, если он видел в этом несомненную пользу, он активно включался в работу. Таким образом, границы между отдельными сферами приложения его знаний и опыта носили весьма условный характер, что было ярким проявлением его целеустремленности и во многом опреде лялось цельностью его личности.
576
История социологии
Педагогическая деятельность П. Сорокина начиналась с рабо ты в научных студенческих кружках, где он не только формировал ся как исследователь, но и приобретал первый опыт организатора. Современники и коллеги Сорокина единодушно отмечали такие черты его характера, как терпимость (качество, которым обладал его учитель Ковалевский), а в его поведении как политика ценили взвешенность и полное отсутствие каких-либо признаков фана тизма.
После принятия сознательного решения уйти из политики П. Сорокин еще какое-то время, в силу объективных жизненных обстоятельств, не смог в полной мере отстраниться от участия в политической жизни (или по крайней мере от вынесения суда над ней). Но всегда и везде он следовал принятому в юности девизу, который постепенно трансформировался в более емкую формулу: цель жизни — служение человечеству. Мир, считал он, — это не просто материал, но и величайший храм, в котором всякое сущест во, и прежде всего всякий человек, есть проявление божественного начала, неприкосновенная святыня. Мир существует, писал он в своей автобиографической повести «Дальняя дорога»1, не для праз дношатающихся, ибо он есть великая мастерская, а человек — это творец, созидатель, а не устройство для переваривания пищи. Эти мысли созвучны взгляду П. Сорокина на социологию и ее задачи: поскольку человек есть творец и созидатель в великой мастерской, то ему необходима такая наука, которая поможет не утрачивать чувство реальности, ясно видеть смысл и цель совершенствова ния жизни и человеческих отношений. Руководство странами и народами, подчеркивал он, должно строиться с учетом знаний, вырабатываемых наукой, иначе неминуема катастрофа.
Вопрос о месте социологии в жизни общества был для Сорокина одним из первостепенных. Над ним он начал размыш лять с первых шагов своей научной деятельности и довольно рано пришел к убеждению, что социология имеет исключительное вли яние на все другие науки. Его убежденность в жизненной важности социологических знаний пронизывает все его труды. Он предрекал социологии великое будущее, которое, как он надеялся, не будет зависеть ни от каких превратностей судьбы, будь то капризы власти или предрассудки ученых. Этот взгляд стал определяющим в его деятельности как исследователя и педагога.
П. Сорокину пришлось неоднократно на протяжении всей жизни участвовать в создании различных социологических инс1 A Long Jorney. The Autobiography of Pitirim Sorokin. New Haven, 1963.
СОЦИОЛОГИЯ США
577
титутов, руководить крупными научными форумами. На родине он стал участником событий, связанных с развернувшимся в кон це XIX — начале XX в. процессом институционализации социо логии. Он по сути дела стоял у самых истоков социологического образования в России: начав свое высшее образование на пер вой в стране кафедре социологии, он вскоре стал преподавателем этой кафедры, а затем продолжал педагогическую деятельность в разных вузах страны. Он был автором первых учебников соци ологии, составителем программ учебных курсов социологичес ких дисциплин. Вышедший из печати в 1919 г. «Общедоступный учебник социологии» П. Сорокина сохраняет свою ценность и сегодня. Созданию учебной литературы и разного рода программ и методических материалов он придавал первостепенное значе ние в деле организации и совершенствования социологического образования.
П. Сорокину принадлежит заслуга создания кафедры соци ологии в Петроградском университете (в структуре созданного там после революции ФОНа — факультета общественных наук). Затем на базе этой кафедры им был создан первый в России со циологический факультет, бессменным деканом и ведущим лек тором которого он оставался до выезда за границу. Появление социологического факультета стало поистине историческим со бытием в культурной жизни страны. При самом активном учас тии П. Сорокина было основано и первое в России специальное социологическое научное (непериодическое) издание — сборник «Новые идеи в социологии», выходивший в 1913—1914 гг. (прекра тил свое существование в начале Первой мировой войны). В нем он выполнял работу одного из организаторов, редакторов и ав торов. После кончины в 1916 г. М.М. Ковалевского П. Сорокин с другими учениками и коллегами этого крупнейшего русского ученого занимается организацией Русского социологического общества имени своего учителя. Опыт работы по созданию ин ституциональных основ социологии, как и исследовательской деятельности, получил продолжение в условиях другой стра ны — Америки.
578
История социологии
Основные темы научных исследований
П.А. Сорокина после 1922 г. (американский период)1
Центральной темой социологии Сорокина в американский период его деятельности, разработку которой он начал еще в России, стала социальная структура общества в ее изменениях и функционировании. Ее дальнейшее развитие получило отражение в целом ряде новых фундаментальных трудов. Сверхзадачу этих исследований можно определить как выяснение природы социума, закономерностей его развития и причин, вызывающих происходя щие в нем изменения. Учитывая трудности, с которыми пришлось столкнуться социологам, предпринимавшим попытки найти отве ты на все эти вопросы, П. Сорокин решил искать принципиально новые подходы к объяснению социальных процессов. Прежде все го им было введено понятие значимого взаимодействия, которое должно было помочь в объяснении механизма социальной жизни и выявлении ее качественного отличия от явлений физических и биологических. В его концепции значимое взаимодействие пред ставлено в виде совокупного единства основных элементов и важ нейших аспектов.
Основных элементов было выделено три: субъекты взаимо действия, его смысловые элементы (ценности, нормы) и матери альные носители. Субъектов взаимодействия как минимум два (муж и жена, ребенок и родитель, начальник и подчиненный, продавец и покупатель и т.д.); может быть и три участника взаи модействия (ребенок и родители, любовный треугольник и др.); субъекты — это и группа индивидов с находящимся во взаимодей ствии с ней индивидом или взаимодействующие группы индиви дов. Значимые взаимодействия рассматриваются П. Сорокиным с точки зрения разнообразия их форм: взаимодействия сознательные или несознательные, преднамеренные и непреднамеренные, эф фективные и неэффективные, продолжительные и краткие и др. Смысловой элемент важен прежде всего в том отношении, что он включает все, что связано со значимым содержанием действий, т.е. с точки зрения выражаемой им качественной специфики со циальных процессов, отличающей их от процессов биофизической природы. Элемент материальный дает представление о характере
1 О тематике исследований П.А. Сорокина за этот период дает представ ление полный перечень работ ученого, помещенный в кн.: Питирим Сорокин. Социальная и культурная динамика (главы из книги). Библиография трудов Питирима Александровича Сорокина. М., 1999. С. 61—73.
СОЦИОЛОГИЯ США
579
тех средств, которые используются в процессах взаимодействия для закрепления значений и их трансляции от одного субъекта к другому. П. Сорокин относит к этим средствам любые чувственно открытые действия, материальные объекты, физические, хими ческие и биологические процессы, а также предметы, с помощью которых экстернализуются, объективируются и социализируются значения, т.е. носители значимого взаимодействия.
Значимое взаимодействие представлено в концепции П. Сорокина как сложное, многоаспектное явление. Главные его аспекты составляют личность, общество и культура («неразрывная триада»). Их выделение необходимо для получения конкретных представлений об основных элементах значимого взаимодействия: о его субъекте как носителе значений, ценностей и норм, об их создателе и пользователе (личность), о связях взаимодействую щих индивидов с различными социокультурными явлениями и о смысловой компоненте в совокупности с реальными носителями значений, ценностей и норм (культура). Все три аспекта отража ют разные стороны единого целого — общества. Вне этой взаимо связанности аспектов не существуют ни личность, ни культура, ни общество. Личность возможна лишь там, где есть общество и культура, так же как существование общества предполагает с необ ходимостью наличие взаимодействующих индивидов (личностей) и культуры, а живая культура существует лишь там, где имеет место взаимодействие личностей с обществом. Социальную структуру П. Сорокин мыслит как некий универсальный феномен: в ней по лучают отражение особенности любого общества — от небольших групп до всего человечества. В этой концепции данное в свое время О. Контом определение общества получило существенное уточне ние и дальнейшее развитие.
Расширению представлений о социуме способствовала также разработка в теории Сорокина понятия социального пространс тва с присущей ей системой координат, фиксирующих половые, возрастные, конфессиональные и другие признаки. Согласно П. Сорокину, социальное пространство есть особая система отно шений, в которой каждый человек занимает свое особое место. Наделенное таким значением понятие социального пространства также имеет универсальный характер: оно применимо к объедине ниям индивидов любого масштаба и какого угодно уровня.
В отличие от геометрического (физического) пространства, обладающего трехмерностью, пространство социальное многомер но. Содержание этой многомерности в социологии П. Сорокина
580
История социологии
раскрывается с помощью понятий социальной стратификации и социальной мобильности. Первая предполагает иерархически оформленную дифференциацию совокупностей людей (населе ния), фиксирующую наличие в обществе высших и низших слоев (страт), появляющихся в результате неравномерного распреде ления прав и привилегий, ответственности и обязанности, что в свою очередь вызывается наличием или отсутствием социальных ценностей, власти, влияния среди членов сообщества. Реально су ществующие формы стратификации, во-первых, разнообразны и многочисленны, подчеркивает П. Сорокин, а во-вторых, он счи тает, что стратификация есть свойство естественно развивающе гося общества. Тем самым он признает и естественную природу социального неравенства. Действительное равенство («общество без расслоения») он считал мифом, который лишь провозглашал ся, но ни разу на протяжении всей истории человечества не был воплощен в реальность.
Из множества форм социальной стратификации П. Сорокин выделил в качестве ведущих экономическую, политическую и про фессиональную. Все они представляют собой проникающие одно в другое относительно самостоятельные пространства, обладающие каждое своей собственной структурой. Понять характер изменений, которые претерпевает социальное пространство, помогает другое, введенное П. Сорокиным, понятие — социальная мобильность. Термин «социальная мобильность» был введен им в научный оби ход в 1927 г., когда увидел свет его одноименный фундаментальный труд. К явлениям социальной мобильности он относил все разно образие перемещений людей в иерархически организованном об ществе. Введение этого понятия в социологию открывало широкие перспективы в изучении всего многообразия социальных структур. Это позволяло с помощью специально проведенных эмпиричес ких исследований вычислять индекс мобильности, устанавливать характер зависимости социальной мобильности от разного рода факторов (пола, возраста, национальной принадлежности и пр.), наблюдать переходы социального субъекта из одной социальной страты в другую. Таким образом, исследования общества были под няты на новый, более высокий уровень, значительно усиливавший практическую полезность социологических исследований, созда ющий возможности для более точного научного прогнозирования социальных процессов, выявления тенденций совершаемых внут ри общества перемещений, изменений социальной структуры с учетом конкретных условий. Использование понятия социальной
СОЦИОЛОГИЯ США
581
мобильности сделало возможной более точную дефиницию типов обществ: открытого и закрытого, традиционного и современно го, индустриального, постиндустриального, информационного и т.д. И наконец, начавшиеся исследования процессов социальной мобильности заметно ускорили прогресс различного рода вспомо гательных средств социологического анализа — и особенно совер шенствование математических методов.
Мобильность в теории П. Сорокина представлена как явле ние, имеющее два вектора — горизонтальный и вертикальный, что должно давать представление о перемещениях индивидов как в пределах одной страты (переход на другую работу, перемена места жительства, изменение семейного положения), так и о переходах из одной страты в другую. Эти перемещения могут происходить в двух разных (противоположных) направлениях, т.е. быть восходящими или нисходящими. Вертикальный вектор дает возможность судить об уровне демократизации общества. Трудности с перемещением в другую страту по вертикали в обществах закрытого типа могут в известной мере преодолеваться. Но для этого необходимо знать те механизмы, с помощью которых преодоление существующих между стратами перегородок становится возможным. Функцию таких механизмов, считал П. Сорокин, могут выполнять школа, армия, церковь, различного рода объединения (политические или профессиональные организации).
Вместе с анализом особенностей современного ему общества с точки зрения его социальной структуры, законов функциони рования и происходящих изменений П. Сорокин исследовал и те социальные процессы, которые имели место на протяжении всей истории человечества. Опираясь на реальный ход мировой циви лизации, на имевшие место в истории события как прогрессив ного, так и регрессивного характера, исходя из представления о предельно широкой картине социально-культурного развития, он делает заключение, что история человечества представляет собой процесс постоянной смены типов культур. Причем смена эта про исходит в виде произвольно повторяющихся одних и тех же типов культур. История при этом выглядит неким набором вариаций на известные темы. Каждая культура за время своей жизни проходит последовательно стадии зарождения, роста, расцвета, упадка, за тем деградирует, уступая место идущей ей на смену культуре ино го типа. Процесс этот, имеющий циклическую природу, самым подробным образом был проанализирован в фундаментальном четырехтомном труде П. Сорокина «Социальная и культурная
582
История социологии
динамика», увидевшем свет в 1937—1941 гг. П. Сорокин продол жил линию в изучении циклических процессов в развитии чело вечества, намеченную в трудах Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби, каждый из которых разработал свою оригинальную версию циклизма. Для каждого из выделенных П. Сорокиным трех основных типов культур — чувственного, идеационального и идеалистического — характерен свой набор признаков, придаю щих неповторимый облик той исторической эпохе, в которой они доминируют. При этом были намечены некие обязательные для любой суперсистемы свойства: свой (преобладающий) тип миро воззрения, специфический менталитет, свои формы верований, нравственные принципы, свои формы художественного творчес тва (искусство, литература), политической организации и свой тип личности с присущим ей образом поведения. Были подвергнуты изучению темпы и ритмы изменений, что позволило сравнивать разные суперсистемы с точки зрения изменчивости и устойчивос ти. Наименее устойчивой П. Сорокин считал систему идеалис тическую, которая существует в течение меньшего времени, чем другие. Механизм перехода от одной системы к другой получил объяснение через процессы интеракции, которые различаются по интенсивности и экстенсивности, организованности и неоргани зованности. Отдельно рассмотрены интеракции, основанные на принуждении или на добровольных началах.
Главным критерием при отнесении культуры к одному из вы деленных типов служит реально достигнутая в обществе степень осмысления реальности. Чувственный тип культуры отличается основополагающим принципом, согласно которому все истинные реальности и ценности чувственно воспринимаемы и за их преде лами нет и не может быть никаких других реальностей и других ценностей. Главный принцип идеационального типа культуры состоит в том, что истинной реальностью и абсолютной ценнос тью признается сверхчувственный и сверхрациональный Бог и Царство Божие. По отношению к ним чувственная реальность есть всего лишь иллюзия, даже нечто негативное, а теология занимает место царицы наук. Характерным признаком преобладания иде-ациональной культуры служит состояние подъема в обществе, а происходящие в нем изменения имеют прогрессивный характер. Этому способствует и особая организация жизни в соответствии с евангельскими принципами. В идеалистическом (или интеграци онном) типе культуры содержанием основополагающего принципа служит понимание истинной реальности как Неопределенного
СОЦИОЛОГИЯ США
583
Многообразия, выступающего в виде сверхрациональных, рацио нальных и чувственных форм, неотделимых одна от другой. Здесь наблюдается расцвет философии и теологии, которые находятся в отношениях гармоничного сотрудничества. П. Сорокин под черкивал, что сочетание сверхчувственных и сверхрациональных элементов с чувственными и рациональными, отличается здесь бесконечным разнообразием.
Наступление эры чувственной культуры П. Сорокин рас сматривает как следствие совершаемого в истории человечества глобального поворота в сторону регрессивных изменений, когда в процессе смены культур происходит небывалый всплеск нега тивной энергии, сопровождаемый анархическими действиями, кровопролитиями, различного рода бедствиями. В это время вспыхивают многочисленные войны и революции, усиливаются проявления жестокости, вандализма, приносящие людям неимо верные по своей тяжести страдания. В культуре того общества, к которому принадлежал сам ученый (западной, т.е. евро-амери канской цивилизации), он видел образец чувственной культуры со всеми проявлениями в ней признаков кризисного состояния. Он отмечал, что преобладание чувственного элемента неизменно связано с погоней за призрачными ценностями, с тяжелейшими распрями, порождением культа силы и множеством вытекающих отсюда великих бедствий. Элементы чувственной культуры не вечны, говорит П. Сорокин, они со временем непременно будут вытеснены духовными ценностями.
Своим анализом культурных суперсистем П. Сорокин ох ватил все культуры мира в их историческом развитии. Он создал оригинальную теорию циклизма, в которой большое разнооб разие культурных явлений исследовал с точки зрения повторя емости, прежде всего усиления и ослабления процессов страти фикации (политической, профессиональной и др.). Конкретные примеры смены культурных суперсистем он продемонстрировал на примерах европейской истории начиная с первого тысячелетия до нашей эры. Так, на территории Греции с IX по VI в. до н. э. доминировал идеациональныи тип культуры, на смену которому пришла культура интегральная (или идеалистическая), просущес твовавшая до конца IV в. до н. э. К этому времени появляется греко-римская культура, в которой вплоть до III в. н. э. преобла дали элементы чувственной суперсистемы. В III в. в результате дезинтеграции греко-римской культуры образовалась эклектичес кая смесь из разных культурных типов, и ею определялось лицо
584 История социологии
эпохи вплоть до VI в., когда на смену ей пришла христианская идеациональная культура. Господство последней длилось до XII в. В конце XII в. снова начинается процесс дезинтеграции культуры, в результате чего идеациональная культура уступает место ново му, чувственному типу. В XIII в. «встреча» этих двух культурных потоков привела к зарождению европейской интегральной куль туры, которая сохранялась на протяжении XIII и XIV вв. В XV в. в Европу приходит чувственный тип культуры. Его господство, продолжавшееся в течение более трех столетий — до XIX в., со провождалось ростом экономики, интенсивным развитием по литической жизни, созданием прекрасных образцов чувственных форм искусства (музыки, живописи, скульптуры, словесных видов художественного творчества). К концу XIX в. чувственная куль тура впадает в состояние усталости и снова начинается процесс ее дезинтеграции. Состояние культуры XX столетия П. Сорокин характеризует как переходное, за которым должна последовать смена этого типа интеграционной суперсистемой. Все известные в истории человечества крупные цивилизации (египетская, вави лонская, греко-римская, индуистская, китайская и др.), считает П. Сорокин, пережили последовательную смену выделенных им трех типов культур.
Содержание научных трудов П. Сорокина на позднем этапе американского периода его творческой деятельности (время, на ступившее после окончания Второй мировой войны) составляют темы, изучение которых было начато ранее, или новые, подсказы ваемые событиями текущей жизни. Он обращается к актуальной в то время для американского общества теме сексуальной рево люции и ряду других. В центре его исследовательских интересов оказывается тема созидательного альтруизма. Силами специально созданного им научного центра он собирался разрабатывать спе циальную теорию альтруизма, которая могла бы выполнять роль необходимой научной основы для реальных действий по реконс трукции человечества, по преодолению бездуховности цивилиза ции во имя вечных ценностей человеческой культуры.
Одним из предметов постоянного внимания и творческого поиска П. Сорокина всегда была история социологии. Первый опыт историко-научных исследований относится к российс кому периоду, когда он обратился к анализу научного наследия П.Л. Лаврова1, опубликовал статью, посвященную личности своего
1 Основные проблемы социологии П.Л. Лаврова // Лавров П.Л. Статьи, воспоминания, материалы. Пг., 1922.
СОЦИОЛОГИЯ США 585
учителя М.М. Ковалевского1, разбор основных положений теории религии Э. Дюркгейма2, обзор важнейших исследований по тео рии прогресса3 и др. В этих и других работах П. Сорокин знакомил читателей с развитием и современным состоянием социологии и психологии на Западе и в России. Широкая эрудиция позволяла ему устанавливать преемственные связи между социологическим знанием разных эпох и разных стран. Так, в небольшой обзорной статье об успехах психологии в США за 1914—1918 гг. он опубли ковал весьма ценное для историков науки свидетельство амери канского ученого о русских корнях чисто американской теории бихевиоризма, основу которой составили психофизиологические исследования школы И.П. Павлова и В.М. Бехтерева4. В начале американского периода (1927) появилась статья П. Сорокина о развитии социологии в России5. За этим последовал ряд изданий, в которых достижения мировой социологии и философской мысли представлялись во все более полном виде с точки зрения хроно логических границ, тематического охвата опубликованных работ и критических оценок. В конце 20-х гг. вышел в свет обширный труд П. Сорокина, посвященный современным социологическим теориям6. К началу 30-х гг. им было подготовлено новое большое исследование, содержащее анализ социологических теорий XIX и XX столетий. Ряд работ историко-научного содержания вклю чал материал по отдельным разделам социологии (например, об зор теорий по социологии искусства). Историко-научные статьи публиковались в журналах и сборниках. И наконец, итог научных изысканий в области развития социальной мысли был подведен П. Сорокиным в книге «Главные тенденции нашего времени» (1964), русский перевод которой был опубликован в России в 1993 г.7
П. Сорокин многое сделал в области критики крайностей эм пиризма в социологии. К этому его побуждало чрезмерное увле1 Духовный облик М.М. Ковалевского как мыслителя // Социологические исследования. 1989. № 3.
2 Э. Дюркгейм о религии // Новые идеи в социологии. Сб. 4. СПб., 1914.
3 Обзор теорий и основных проблем прогресса // Там же. Сб. 3. Что такое прогресс? СПб., 1914.
4 Состояние психологии в Америке за последние годы (с 1914 по 1918 г.) // Вопросы изучения и воспитания личности. 1922. № 4/5.
5 Russian Socioogy in the Twentieth Century // American Journa of Socioogy. b. 31. 1927.
6 Contemporary Socioogica Theories. N.Y., 1928.
7 The Basic Trends of Our Time. N.Y., 1964.
586 История социологии
чение многих социологов микросоциологическими исследовани ями, количественным анализом социальных явлений. Необходимо было отстаивать позиции теоретической социологии, не уповая на одни лишь конкретные социологические исследования, ибо они не дают информации об обществе в целом. В то же время его компетентная критика распространялась и на концепции крупных теоретиков. Авторитет П. Сорокина был столь высок, что он один из немногих отваживался критиковать теорию социального дейс твия Т. Парсонса, с рядом принципиальных положений которой он не был согласен. Так, он не разделял трактовки Т. Парсонсом ключевых понятий его теории, не был согласен с объяснением им форм существования личности и отношений между людьми в груп пах, возражал против отождествления Т. Парсонсом сознательных действий с действиями волюнтаристическими.
В Америке П. Сорокин продолжал общаться, а подчас и плодотворно сотрудничать с философами, историками и соци ологами из России. Судьба свела его здесь с И.И. Лапшиным, Н.С Тимашевым, М.И. Ростовцевым, Г.Д. Гурвичем. Живя в Америке, он не переставал живо интересоваться тем, что проис ходит на его родине, в России, в том числе в области социологии. Он был в курсе всех событий, регулярно знакомился с содержа нием советских научных журналов, особенно журнала «Вопросы философии», и собирался написать солидную статью с изложени ем своих взглядов на состояние социологической науки в СССР. Он надеялся на издание своих трудов на русском языке. Однако разрыв, который длительное время существовал между западной и советской наукой, препятствовал нормальным контактам меж ду учеными. Это усугублялось разницей понятийных средств, тер минологии. Необходимо было искать пути к смягчению позиций, преодолению заблуждений, проявляя терпимость, — одним сло вом, налаживать нормальный диалог между учеными. Некоторые шаги в этом направлении были сделаны с обеих сторон, но, к со жалению, наладить постоянные контакты со своими соотечествен никами П. Сорокин уже не успел.
Педагогическая и научно-организационная деятельность П.А. Сорокина в США
Опыт организатора науки и университетского профессора, приобретенный Сорокиным в молодые годы на родине, весьма пригодился ему во время его пребывания в США. Здесь он сразу
СОЦИОЛОГИЯ США
587
и без особого труда включился в жизнь не одной только Америки, но и всего мира. Показателен тот факт, что изданный в США в конце 20-х гг. труд П. Сорокина «Современные социологические теории» длительное время служил учебником социологии во мно гих американских университетах. Трудно перечислить даже самые значительные организации и учреждения, в работе которых он с первых же шагов начал принимать участие. По собственному при знанию, он не любил рутинной административной работы и не придавал особого для себя значения должностным креслам. Но если это касалось интересов дела, он становился активным участ ником и организатором крупнейших международных научных форумов, огромного числа научных встреч на разных уровнях; избирался президентом Международного Института социологии и председателем Международного социологического конгресса в Париже — в 1937 г.; возглавлял Американскую социологическую ассоциацию — в 1965 г. Работе организатора науки и образования он отдал многие годы.
За свою жизнь П.Сорокину суждено было дважды выступить в качестве организатора социологических факультетов: в России (Петроград) и в Америке (Гарвард). В ответ на приглашение пре зидента Гарвардского университета возглавить кафедру социоло гии на экономическом факультете П.Сорокин вместе с положи тельным ответом высказал пожелание превратить эту кафедру в скором времени в отдельный факультет социологии. Оказалось, что создание кафедры, задуманное 25 лет назад, не состоялось тогда из-за отсутствия достойного кандидата на место руководи теля. Теперь такой руководитель нашелся. Официально факуль тет социологии был утвержден в начале 1931 г., а с октября того же года начались занятия студентов. Одним из наиболее извест ных социологов, начинавших работать вместе с П. Сорокиным на этом факультете, был Т. Парсонс, в сотрудничестве с которым П. Сорокин был заинтересован. Как показало время, значение со зданного П. Сорокиным факультета социологии выходило далеко за рамки знаменитого американского университета: очень скоро он становится центром всей социологической работы в стране. Из проведенных здесь почти четырех десятилетий П. Сорокин был его президентом (деканом) более десяти лет. К нему неоднократ но обращались ученые Индии, Индонезии, Латинской Америки с просьбой создать в их университетах аналогичные факультеты. Однако слишком большая занятость помешала П. Сорокину при нять эти предложения.
588
История социологии
В 1945 г. П. Сорокин приступил к организации Гарвардского исследовательского центра по созидающему альтруизму. Задачу Центра он формулировал как исторически ответственную, не обходимую всему человечеству работу по изучению и разработке средств и способов предотвращения гибельных ситуаций, опас ности неминуемого уничтожения человека как вида в условиях на растающих темпов научно-технического прогресса и углубления социальных противоречий.
На протяжении всей жизни П. Сорокин вел огромную педа гогическую работу. Уехав из России, он во время кратковременно го пребывания в Праге преподавал в Карловом университете, где вместе с другими русскими учеными читал цикл лекций по исто рии русской общественной мысли. Затем на протяжении многих лет ему пришлось читать лекционные курсы в разных универси тетах США в штатах Миннесота, Висконсин, Иллинойс, Мичиган и др. Среди его учеников — студентов и аспирантов созданного им в Гарварде факультета — было немало тех, кто впоследствии стал лидером мировой науки: Р. Мертон, Э. Тириакьян, Дж. Хоманс и другие известные ученые. Лекции П. Сорокина слушали в Гарварде студенты, которым предстояло занять место в высших слоях пра вящей элиты США, среди них был будущий президент страны Дж. Кеннеди.
Коллеги П. Сорокина нередко отмечали, что он как органи затор учебного процесса придавал большое значение тщательному подбору кадров и созданию благоприятных условий для работы преподавателей. Под правильным подбором кадров подразуме валось такое сочетание специалистов, которое бы оптимально обеспечивало высокое качество и сбалансированность программ и учебных планов. В автобиографической повести «Дальняя доро га» П. Сорокин дает подробное описание условий жизни и орга низации работы факультета в Гарварде, принципов подбора кад ров, лекционных курсов, которые читались как штатным составом профессоров, так и приглашаемыми на короткое время ведущими специалистами с мировыми именами. И поставленная цель дости галась с успехом.
Сорокин-педагог видел одну из важнейших задач универ ситетского образования в развитии у студентов способности к самостоятельным суждениям, умения вырабатывать собственные взгляды и убеждения и навыки самостоятельной исследователь ской работы. Воспитанный в традициях русской и европейской высшей школы, он неизменно отдавал предпочтение российской
СОЦИОЛОГИЯ США 589
системе образования перед американской, которую считал менее гибкой (с ее жесткой заданностью и принудительностью), менее требовательной, более школярской, менее демократичной в пла не общения студентов со своими учителями. Положительными качествами российской системы он считал предоставляемую студентам свободу выбора лекций; особо благоприятную атмос феру общения студентов и аспирантов с профессорами, которая создает необходимый настрой для совместного поиска истины и позволяет обсуждать любые проблемы, включая персональные; творческий дух, царивший не только на семинарских занятиях, но и на экзаменах. Экзамены в российских университетах он назы вал праздниками мысли, чудесными баталиями, в которых зрелые и компетентные умы сражаются во имя получения достоверного знания. Тем самым для творческой конкуренции в науке в рос сийских университетах обстановка была гораздо более благопри ятная, чем в американских. Столь же выигрышной по сравнению с Америкой считал П. Сорокин и российскую систему подготовки научных кадров с установленными в ней правилами присуждения ученых степеней. Преимущества российской системы он обосно вывал наличием здесь более жестких требований к кандидатам на степень магистра, более серьезного взгляда на докторскую диссертацию, отсутствием устного экзамена для претендующих на получение ученой степени доктора наук. Эти сравнительные оценки двух систем университетского образования он нередко высказывал в беседах со своими американскими коллегами и учениками.
О характере и масштабах влияния П. Сорокина, его идей и его личности на мировую науку и культуру красноречиво свидетельс твуют многочисленные акции в разных странах, направленные на увековечение памяти великого ученого: учреждение сорокинских премий (ежегодная Международная сорокинская премия была уч реждена 21-м Международным конгрессом социологии в Мадриде за наиболее важный труд по социологии; свою награду за лучшие труды по социологии установил Саскачеванский университет в Канаде); создание различного рода сорокинских центров (в аме риканских, канадских, латиноамериканских, индийских универ ситетах, библиотеки которых занимаются сбором литературы, имеющей отношение к П. Сорокину); чтение сорокинских лекций
590
История социологии
(в университетах Канады); издание сорокинских сборников и спе циально посвященных П. Сорокину выпусков в виде приложения к социологическим журналам (такие выпуски выходили в странах Латинской Америки, Индии и др.). В Колумбии, в университете дель Валла, был проведен сорокинский фестиваль с организаци ей цикла лекций известных ученых и круглого стола, посвящен ного дискуссии о творчестве и личности Питирима Сорокина. В 1989 г. мировая научная общественность торжественно отметила 100-летие со дня рождения Питирима Сорокина. В России в 1999 г. прошел организованный РАН и Международным фондом Н.Д. Кондратьева Международный симпозиум, посвященный 110-летию со дня рождения П. Сорокина.
Проявившаяся столь ярко склонность П. Сорокина к пре дельно широкой проблематике и тот реальный вклад, который внесен им в разработку важнейших проблем социологии, фило софии, истории и теории культуры, дали основание для одной из наиболее удачных обобщающих оценок его творчества, принадле жащей перу его коллеги и многолетнего сослуживца по Гарварду известного ученого-социолога Карла Циммермана, назвавшего всю совокупность созданных П. Сорокиным трудов реконструк цией человечности.
Основная литература
Сорокин П.А. Преступление и кара, подвиг и награда. СПб., 1914.
Сорокин П.А. Система социологии: В 2 т. СПб., 1920. Т. 2.
Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. М., 1994.
Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Пер. с англ. М., 1992.
Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени / Пер. с англ. М., 1997.
Сорокин П.А. О русской общественной мысли. СПб., 2000.
Дополнительная литература
Сорокин П.А. Русская социология в XX в. / Пер. с англ. // Социология в России: Сб. текстов / Сост. Е.И. Кукушина, Е.К. Прокудина. Вып. 1. М., 1997.
Сорокин П.А. Дальняя дорога. Автобиография / Пер. с англ. М., 1992.
Сорокин П.А. Моя профессия — интегрализм / Пер. с англ. Социологические исследования. М., 1992. № 10.
Sorokin P.A. The Socioogy of Revoution. L., 1925.
Sorokin P.A. Russia and the United States. N.Y., 1944.
Sorokin P.A. Atruistic Love. Boston, 1950.
СОЦИОЛОГИЯ США
591
Sorokin PA.
Sorokin PA.
Sorokin PA.
Sorokin PA.
Sorokin PA.
The American Sex-Revoution. Boston, 1956.
Socia and Cutura Mobiity. Gencoe, 1959.
Socioogica Theories of Tuday. N.Y., 1966.
Man and Society in Caamity. N.Y., 1968.
Hunger as a Factor in Human Affairs. Gainesvie, 1975.
Учебное издание
ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ (XIX — первая половина XX века)
Учебник
Под общей редакцией профессора В.И. Добренькова
Редактор З.Н. Осадченко
Оригинал-макет подготовлен
в Издательском Доме «ИНФРА-М»
Художественное оформление серии выполнено
Издательством Московского университета и издательством «Проспект»
по заказу Московского университета
ЛР№ 070824 от 21.01.93 г.
Сдано в набор 14.12.2003. Подписано в печать 20.02.2004.
Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 37,0. Уч.-изд. л. 34,89.
Тираж 3000 экз. Заказ № 0313330.
Издательский Дом «ИНФРА-М»
127214, Москва, Дмитровское ш., 107
Тел.: (095) 485-71-77.
Факс:(095)485-53-18.
E-mai: "maito:books@infra-m.ru"books@infra-m.ru
"infra-m.ru"infra-m.ru
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленных диапозитивов
в ОАО «Ярославский полиграфкомбинат».
150049, Ярославль, ул. Свободы, 97.