Брайен Уайсс

МНОГО ЖИЗНЕЙ, МНОГО УЧИТЕЛЕЙ.
Правдивая история об известном психиатре, его молодой пациентке и «терапии прошлых жизней», которая изменила жизнь обоих.
© СПб.: Будущее Земли, 2010.- 192 с.
© “Morgan&Fint Co”, 2011 Вычитка и сканирование

Люди во все времена пытаются разгадать величайшую загадку жизни и смерти. Все мы без исключения рано или поздно задумываемся о том, что ожидает нас после этой жизни.
Исследования доктора Брайена Уайсса ошеломляют. Это один из очень немногих авторов, который путем научных исследований пролил свет на эту сокровенную тайну жизни и смерти. Жизнь никогда не кончается, и мы рождаемся не один раз. Каждая жизнь преподносит нам свои особенные уроки. В каждой жизни есть свои особенные учителя.
Содержание
ВВЕДЕНИЕ 6
ГЛАВА 1 11
ГЛАВА 2 17
ГЛАВА 3 27
ГЛАВА 4. 42
ГЛАВА 5 52
ГЛАВА 6 68
ГЛАВА 7 79
ГЛАВА 8 89
ГЛАВА 9 100
ГЛАВА 10 116
ГЛАВА 11 134
ГЛАВА 12 - 147
ГЛАВА 13 160
ГЛАВА 14 170
ГЛАВА 15 173
ГЛАВА 16 179
ЭПИЛОГ 187ВВЕДЕНИЕ
Я знаю, что у всего есть причина. Возможно, в тот момент, когда случается какое-то событие, мы не имеем ни малейшего представления о его причинах, но, благодаря терпению, со временем нам становится все ясно.
Именно так произошло с Катериной. Я познакомился с ней в 1980 году, когда ей было двадцать семь. Она пришла ко мне в офис в поисках спасения от приступов паники, фобий и беспокойств. Хотя она страдала этим с самого детства, в последнее время ей стало значительно хуже. С каждым днем она чувствовала себя все более и более эмоционально парализованной и не способной ни на какие действия. Все это пугало ее и вгоняло в депрессивное состояние.
В отличие от хаоса и сумятицы в ее жизни, моя жизнь выглядела сбалансированной. У меня был устойчивый брак, двое маленьких детей и процветающая карьера.
С самого начала моего жизненного пути все у меня складывалось, казалось бы, четко и определенно. Я вырос в любящей семье. Учеба давалась легко, и ко второму курсу колледжа я уже принял решение стать психиатром.
В 1966 году я с отличием закончил Колумбийский университет в Ныо-Йорке. В 1970 году в Школе медицины Йельского университета я получил степень доктора медицины. Продолжая интернатуру в госпитале Бэлвью при Медицинском центре Нью-Йоркского университета, я вернулся в Йельский университет, чтобы завершить свою специализацию по психиатрии. По окончании я стал преподавать в Питсбургском университете, а два года спустя возглавил психофармакологическое отделение в Университете Майами. Занимая эту должность, я добился признания в области биологической психиатрии и исследования наркологической и алкогольной зависимости. Через четыре года меня выдвинули на должность профессора психиатрии в медицинской школе, а также назначили главным психиатром большого университетского госпиталя в Майями. К тому времени я уже опубликовал тридцать семь научных статей и глав в книгах по моей специальности.
За годы дисциплинированного обучения я привык мыслить как ученый и врач, придерживаясь консервативных подходов в своей профессии. Я не доверял ничему, что нельзя было доказать традиционными научными методами. Я знал о некоторых исследованиях в области парапсихологии, которые проводились в крупных университетах страны, но они не вызывали у меня интереса, так как казались слишком надуманными.
Потом я встретил Катерину. На протяжении восемнадцати месяцев я пытался помочь ей преодолеть ее симптомы традиционными методами. Но наши усилия не дали результатов, и я попробовал гипноз. Погружаясь в состояние транса, она неоднократно «вспоминала» о прошлых жизнях, где и лежали причины ее симптомов. Она также оказалась хорошим проводником информации от высокоразвитых «духовных существ», и через них она раскрыла многие секреты жизни и смерти. Всего за несколько месяцев все признаки ее недуга исчезли, и она начала новую жизнь, несравнимо более счастливую и спокойную, чем когда-либо раньше.
Со всем своим опытом работы, я не был готов к такому повороту событий, которые чрезвычайно поразили меня.
Я пока не могу дать научного объяснения случившемуся. Человеческий ум таит в себе нечто, выходящее за рамки нашего разумения. Возможно, в состоянии гипноза Катерина могла фокусироваться на той части своего подсознательного ума, который хранил воспоминания о прошлых жизнях. Или лее она, возможно, проникла в то, что психоаналитик Карл Юнг определил как «коллективное бессознательное», или окружающий нас источник энергии, содержащий воспоминания обо всем человечестве.
Ученые уже занимаются поисками ответов на эти вопросы. Как общество, мы многое обретаем благодаря исследованиям загадок ума, души, продолжения жизни после смерти и влияния переживаний наших прошлых жизней на наше нынешнее поведение. И результаты бесконечно разнообразны, особенно в области медицины, психиатрии, теологии и философии.
Однако строго научные разработки по этим темам находятся еще на начальных стадиях. Несмотря на предпринимаемые шаги, продвижение происходит медленно и сталкивается с сопротивлением как со стороны ученых, так и простых людей.
На протяжении истории человечество всегда сопротивлялось переменам и с трудом принимало новые идеи, и тому есть множество примеров. Когда Галилей открыл спутники Юпитера, астрономы его времени отказались признать их или хотя бы взглянуть на них, потому что существование этих спутников противоречило их устоявшимся убеждениям. То же самое происходит сегодня с психиатрами и другими терапевтами, которые отказываются рассматривать многочисленные данные о продолжении жизни после смерти тела и воспоминаниях о прошлых жизнях, собранные исследователями.
Данная книга - мой небольшой вклад в продолжающийся процесс исследований в сфере парапсихологии, особенно в темы, связанные с нашими переживаниями до рождения и после смерти. Каждое слово в этой книге - правда. Я ничего не добавлял от себя, и лишь удалил повторяющиеся фрагменты. Я также немного изменил персональные данные Катерины, чтобы обеспечить конфиденциальность.
У меня ушло четыре года на то, чтобы описать произошедшее, четыре года - на то, чтобы набраться мужества и пойти на профессиональный риск, раскрыв нестандартную информацию.
Однажды, во время вечернего душа, я внезапно почувствовал побуждение изложить имевшийся у меня опыт на бумаге. Меня охватило чувство, что настал нужный момент и больше нельзя удерживать эту информацию. Уроки, которые я получил, необходимо было передать другим людям. Знание пришло через Катерину и теперь должно было продолжить свой путь через меня. Я знал, что никакие последствия, с которыми я могу столкнуться, не сравнятся по своей опустошительности с утаиванием полученного знания о бессмертии и истинном значении жизни. Я выбежал из душа и ринулся к столу со стопкой аудио кассет, которые я записал во время сеансов с Катериной. У нее после полуночи я вспомнил своего венгерского дедушку, который умер, когда я был еще подростком. Всякий раз, когда я говорил ему, что боюсь идти на риск, он ласково подбадривал меня, призывая смотреть страху в глаза и идти напролом.

ГЛАВА 1

Когда я впервые увидел Катерину, на ней было ярко-малиновое платье, и она нервно листала журнал в комнате для посетителей у меня в офисе. Она определенно запыхалась, так как только что в течение двадцати минут расхаживала по коридору за пределами Отделения психиатрии, пытаясь убедить себя не отменять назначенной встречи со мной.
Я вышел к ней поприветствовать ее, и мы пожали друг другу руки. Я заметил, что руки у нее были холодными и влажными, что также говорило о ее беспокойстве. В действительности, она целых два месяца собиралась с духом, чтобы решиться пойти ко мне на прием, хотя два штатных доктора, которым она доверяла, настоятельно рекомендовали ей искать помощи у меня.
Катерина - чрезвычайно привлекательная женщина, кареглазая и светловолосая, со стрижкой средней длины. В то время она работала лаборанткой в больнице, где я занимал должность главного психиатра. Кроме того, она подрабатывала моделированием купальников.
Я провел ее в свой кабинет и предложил расположиться в большом кожаном кресле. Мы уселись друг против друга так, что нас разделял лишь стол полукруглой формы. Катерина молча откинулась в кресле, не зная с чего начать.
Я выжидал, давая ей возможность открыть тему, но через несколько минут стал задавать ей вопросы о ее прошлом. В этой первой встрече я попытался выяснить, кто она такая и почему обратилась ко мне.
Отвечая на мои вопросы, Катерина рассказала мне историю своей жизни. Она была средним ребенком в консервативной католической семье и жила в маленьком городе штата Массачусетс. Ее брат, на три года ее старше, был очень спортивным мальчиком и вовсю наслаждался той степенью свободы, которая ей никогда не позволялась. А ее младшая сестра была любимицей обоих родителей.
Когда зашла речь о ее болезненных симптомах, она заметно напряглась и занервничала. Ее речь стала быстрой, она наклонилась вперед, опершись локтями о стол. Вся ее жизнь была заполнена страхами. Она боялась воды, боялась подавиться до такой степени, что не могла глотать таблетки; она боялась самолетов, темноты и ужасно боялась умереть. В последнее время ее страхи усилились. Далее дома она чувствовала себя в безопасности, лишь когда спала в кладовке для одежды. И прежде чем заснуть, она часа два мучилась от бессонницы. При этом сон ее был неглубоким и прерывался частыми, судорожными пробуждениями. Ночные кошмары и лунатизм, изводившие ее в детстве, снова возвращались в ее жизнь. Страхи и нездоровые симптомы оказывали все более парализующее воздействие на нее, и она погружалась в депрессию глубже и глубже.
Во время рассказа Катерины я смог представить, как глубоко она страдала. За годы своей практики я помог многим подобным пациентам избавиться от мучительных страхов и был уверен, что смогу помочь и ей. Я решил, что мы начнем с погружения в ее детство, чтобы выявить изначальные причины ее проблем. Обычно наступающее в результате прозрение помогает уменьшить беспокойство. Если бы понадобилось и если бы она смогла проглотить таблетки, я бы предложил ей какое-нибудь легкое успокоительное, чтобы она почувствовала себя комфортней. Это было классическим средством против симптомов Катерины, и я всегда без колебаний использовал транквилизаторы и далее антидепрессанты для лечения хронических, тяжелых страхов и беспокойств. Теперь я использую эти медикаменты значительно реже и только как временное средство, если вообще прибегаю к ним, поскольку ни одно лекарство не может повлиять на истинные причины этих симптомов. Мой опыт с Катериной и другими подобными пациентами убедил меня в этом. Теперь я знаю, что симптомы молено исцелить, а не просто подавить или «заретушировать ».
Во время первого сеанса я мягко продолжал побуждать ее вернуться в детство. Поскольку Катерине удалось припомнить некоторые события ее ранних лет, я принял установку на то, что гипнотерапия может быть ключом к освобождению подавленной памяти. Катерина не могла просто вспомнить какие-либо особо травматические моменты из детства, которые объяснили бы всплески страхов в ее жизни.
Когда она напрягалась и настраивала свой ум на воспоминания, из глубин памяти всплывали отдельные фрагменты. В возрасте около пяти лет она пережила панический страх, когда кто-то столкнул ее с трамплина в бассейн. Она сказала, что и до этого случая она не очень комфортно чувствовала себя в воде. Ей было одиннадцать, когда ее мать оказалась в состоянии глубокой депрессии и ушла в себя, совершенно отстранившись от семьи. В связи с этим мать должна была пройти курс лечения у психиатра и подвергнуться электрошоковой терапии. В результате у матери возникли проблемы с памятью. Все эти события напугали Катерину, но когда состояние ее матери улучшилось и она вернулась в свое нормальное состояние, эти страхи, по словам Катерины, рассеялись. Ее отец был хроническим алкоголиком, и порой брату Катерины приходилось забирать отца из местного бара. Из-за беспробудного пьянства между отцом и матерью часто происходили стычки, отчего мать стала угрюмой и замкнутой. Но далее такие семейные отношения представлялись Катерине вполне терпимыми.
Вне дома дела шли лучше. В школе она легко сходилась с друзьями; с большинством из которых она была знакома много лет. Но ей было трудно доверять людям, особенно тем, кто не входил в узкий круг ее близких друзей.
С религией все было просто и определенно. Катерина была воспитана в духе веры в традиционную католическую идеологию и практику, и она, по сути, никогда не сомневалась в истинности и правильности этой веры. Она верила, что если ты хороший католик и живешь пристойно, веруя и соблюдая ритуалы, то в качестве вознаграждения отправишься на небеса; если же нет, то попадешь в чистилище или ад. Патриархальный Бог и Его Сын принимали эти окончательные решения. Позже я узнал, что Катерина не верила в реинкарнацию; на самом деле, она очень мало знала об этой концепции, хотя иногда ей приходилось читать об индусах и индуизме. Идея реинкарнации противоречила ее воспитанию и пониманию. Она никогда не читала метафизическую или оккультную литературу и даже не интересовалась ею. Она стойко придерживалась своих убеждений.
После средней школы Катерина окончила двухгодичные курсы и приобрела специальность лаборанта. Воодушевленная этим достижением, а также примером брата, переехавшего в Тампа, она устроилась на работу в большой учебный госпиталь в Майями при университете Медицинской школы Майями. Это произошло весной 1974 года, когда ей был 21 год.
Жить в Майями оказалось труднее, чем в ее родном маленьком городке, но она была довольна, что освободилась от груза семейных проблем.
В первый же год Катерина встретила Стюарта. Женатый мужичина, еврей, имевший двоих детей, он весьма отличался от мужчин, с которыми ей приходилось встречаться. Он был успешным врачом, сильным и агрессивным. Их непреодолимо влекло друг к другу, но их роман был тяжелым и бурным. В Стюарте было что-то такое, что пробуждало и провоцировало взрыв ее глубинных чувств, словно она была зачарована им. К тому моменту, когда Катерина появилась в моем офисе, их роман длился уже шестой год и был в весьма активной фазе. Она не могла сопротивляться напору Стюарта, хотя он обращался с ней плохо, и приходила в ярость от его лени, нарушения обещаний и манипуляций.
За несколько месяцев до визита ко мне Катерине понадобилась хирургическая операция на голосовых связках, где было обнаружено доброкачественное уплотнение. Она желала этой операции, но когда пробудилась в послеоперационной палате, пришла в ужас. Обслуживающему персоналу понадобилось несколько часов, чтобы успокоить ее. Оправившись, она разыскала доктора Эдварда Пула. Он был педиатром, с которым Катерина познакомилась, работая в этом госпитале. С первого же взгляда они почувствовали расположение друг к другу и стали хорошими друзьями. Катерина откровенно поговорила с Эдом, рассказав ему о своих страхах, об отношениях со Стюартом и о ее опасении, что она теряет контроль над своей жизнью. Он настоял на том, чтобы она записалась на прием ко мне и только ко мне, а не к кому-то из моих коллег. Эд позвонил мне и сообщил о Катерине, пояснив, что, на его взгляд, из всех отличных специалистов только я смогу по-настоящему понять ее. Однако я не дождался звонка от Катерины.
Прошло восемь недель. В своих напряженных буднях главы Отделения психиатрии я забыл о звонке Эда. А у Катерины ее страхи и фобии еще больше усилились. Доктор Фрэнк Акер, главный хирург, уже много лет знал Катерину, и они частенько перешучивались, когда он заходил в лабораторию, где она работала. Он заметил ее подавленное и напряженное состояние. Несколько раз он порывался поговорить с ней, но не решался. Однажды Фрэнк поехал с лекцией в один маленький госпиталь. По пути он увидел Катерину, направлявшуюся на машине домой, недалеко от госпиталя. Он импульсивно сделал ей знак притормозить на обочине. «Я хочу, чтобы вы сейчас же встретились с доктором Уайсом, - крикнул он через окно. - Безотлагательно!» Хотя хирурги часто действуют импульсивно, но Фрэнк и сам удивился собственной экспрессивности.
Приступы паники и беспокойства у Катерины становились все чаще и длительнее. По ночам ей постоянно снились два кошмара. В одном рушился мост, по которому она ехала. Ее машина падала в воду, и она, не успев выбраться, тонула. В другом кошмаре она оказывалась в совершенно темной комнате и, спотыкаясь и падая, безуспешно пыталась найти выход. В конце концов она пришла ко мне на прием.
Во время нашего первого сеанса с Катериной я и представить себе не мог, что моя жизнь вот-вот перевернется и что испуганная и растерянная женщина, сидевшая напротив меня, станет катализатором перемен, и я уже никогда не стану прежним.
ГЛАВА 2
Прошло восемнадцать месяцев интенсивной психотерапии, в течение которых Катерина приходила на прием раз или два в неделю. Она была хорошей пациенткой, разговорчивой, понятливой и очень сильно желала излечиться.
За это время мы исследовали ее чувства, мысли и мечты. Ее осознание повторяющихся стереотипов поведения дали ей понимание и прозрение. Она вспомнила намного больше важиых деталей ее прошлого, таких, как отлучки отца, моряка торгового судна, и его внезапные вспышки ярости после того, как он слишком много выпивал. Ей стали гораздо более понятны ее бурные взаимоотношения со Стюартом, и она уже лучше контролировала проявления своего гнева. Я чувствовал, что у нее должны были произойти сдвиги к лучшему. У пациентов почти всегда наблюдаются улучшения, когда они вспоминают неприятные влияния своего прошлого, когда им удается распознать и исправить болезненные формы поведения и развить понимание и восприятие своих проблем с более отстраненных позиций. Но у Катерины улучшения не произошло.
Ее по-прежнему мучили приступы тревоги и паники. Кошмары повторялись, и она все так же боялась темноты, воды и замкнутого пространства. Сон оставался поверхностным и фрагментарным и не давал отдыха. У нее наблюдалось учащенное сердцебиение, но она продолжала отказываться от лекарств, боясь подавиться таблетками. У меня было такое ощущение, будто я дошел до стены и, что бы я ни делал, стена оставалась непреодолимой для нас обоих. Но, как это ни странно, решимости у меня только прибавилось. Так или иначе, но я собирался помочь Катерине.
Затем произошла странная вещь. Хотя она страшно боялась самолетов и вынужденно подкрепляла себя спиртным во время полетов, она все же вылетела вместе со Стюартом на медицинскую конференцию в Чикаго весной 1982 года. Находясь там, она уговорила его пойти на выставку искусства Египта в художественном музее, где они присоединились к группе экскурсантов.
Катерина всегда интересовалась артефактами и репродукциями реликвий той эпохи. Она никогда не изучала этот период истории, но каким- то образом многое казалось ей знакомым.
Когда гид начал описывать некоторые предметы, представленные на выставке, она вдруг начала поправлять его... и оказалась права! Гид удивился, да и Катерина была потрясена. Откуда она могла знать эти вещи? Почему она была убеждена, что она была права, - настолько, что решилась поправить гида при всех? Возможно, она что-то забыла из своего детства.
Во время ее следующего визита она рассказала мне об этом происшествии. Несколько месяцев назад я предложил Катерине попробовать гипноз, но она побоялась и отказалась. Но теперь, после странного опыта на выставке, она, хоть и неохотно, но согласилась.
Гипноз - великолепный метод, помогающий пациенту вспомнить давно забытые события. И в этом нет ничего мистического. Это всего лишь состояние сфокусированной концентрации. Подчиняясь указаниям обученного гипнотизера, тело пациента расслабляется, что способствует обострению памяти. Я вводил в состояние гипноза сотни пациентов и убедился в том, что он помогает уменьшить беспокойство, устранить фобии, избавиться от дурных привычек и припомнить загнанные вглубь воспоминания. Иногда мне удавалось вернуть пациента в его раннее детство, далее в двух-, трехлетний возраст, пробудив, таким образом, у него память о давно забытых травмах, которые разрушительно влияли на его жизнь. Я был уверен, что гипноз поможет Катерине.
Я велел Катерине лечь на кушетку, положив голову на маленькую подушку, и слегка прикрыть глаза. Сначала мы сосредоточились на ее дыхании. С каждым выдохом она высвобождала накопленное напряжение и тревогу и с каждым вдохом расслаблялась еще больше. Несколько минут спустя я попросил ее визуализировать, как ее мышцы расслабляются, начиная с мышц лица и челюсти, затем шеи и плеч, рук, спины и желудка, и, наконец, ног. Она чувствовала, как все ее тело размякло и отяжелело.
Затем я велел ей визуализировать яркий белый свет на макушке ее головы с внутренней стороны. Позже, когда этот свет медленно распространялся вниз по всему телу, каждая мышца, каждый нерв, каждый орган полностью расслабились, погрузив ее в состояние глубокого покоя. В конечном итоге, свет наполнил все ее тело, а так же окутал ее со всех сторон.
Я медленно считал от десяти до одного. С каждым счетом Катерина расслаблялась глубже и глубже. Ее состояние транса также углубилось. Она могла концентрироваться на моем голосе и отключиться от всех остальных звуков. На счет один она уже находилась в умеренно-глубоком состоянии гипноза. Этот процесс занял около двадцати минут.
Вскоре я начал направлять ее регрессию, прося продвигаться в памяти назад, к давно прожитым годам. Она могла говорить и отвечать на мои вопросы, оставаясь в состоянии глубокого гипноза. Она вспомнила травматический опыт у дантиста, когда ей было шесть лет. Она хорошо помнила ужасный опыт в пятилетнем возрасте, когда ее столкнули с вышки в бассейн. Тогда, наглотавшись воды, она захлебывалась и задыхалась, и теперь, говоря об этом, она тоже начала задыхаться. Я внушил ей, что ее уже вытащили из воды и все позади. Спазмы прекратились и восстановилось ее нормальное дыхание. Она оставалась в глубоком трансе.
В трехлетнем возрасте с ней произошло самое худшее событие. Она помнит, как проснулась в своей темной спальне и поняла, что отец находится в ее комнате. От него несло алкоголем, и она даже сейчас почувствовала этот запах. Он стал трогать и мять ее, далее «там внизу». Она испугалась и стала плакать, а он зажал ей рот своей грубой рукой, так что она не могла даже вздохнуть. И сейчас, двадцать пять лет спустя, лежа на кушетке в моем кабинете, Катерина начала всхлипывать. Я почувствовал, что мы получили искомую информацию, и ключ найден. Я был уверен, что теперь ее состояние будет улучшаться быстро и кардинально. Я мягко внушил ей, что опыт завершен, и она уже не в своей детской спальне, а спокойно отдыхает в состоянии транса. Всхлипывания прекратились. Я направил ее в настоящий период времени и пробудил ее, после того как постгипнотическим внушением дал команду помнить все, что она мне рассказала. В оставшееся до конца сеанса время мы обсуждали ее неожиданное яркое воспоминание о травме, нанесенной ей отцом. Я пытался помочь ей принять и переварить ее «новое» знание. Теперь она понимала свои взаимоотношения с отцом, его реакцию на нее, его равнодушие и свой страх перед ним. Она еще дрожала, когда покидала мой кабинет, но я знал, что обретенное понимание стоило того, чтобы пройти через временный дискомфорт.
В ходе работы с ее болезненными и глубоко спрятанными воспоминаниями я совершенно забыл проверить возможную детскую связь с ее знанием египетских артефактов. Нo, по крайней мере, она лучше стала понимать свое прошлое. Она вспомнила несколько ужасных событий, и я надеялся, что ее состояние значительно улучшится.
Но, несмотря на новое понимание, на следующей неделе Катерина сообщила, что у нее ничего не изменилось, и приступы столь же тяжелые, как и раньше. Я был удивлен. Я не мог понять, что было не так. Произошло ли у нее что-то еще до трехлетнего возраста? Мы вскрыли более чем достаточно причин ее опасения подавиться, страха перед водой, темнотой и замкнутым пространством, и, тем не менее, в моменты пробуждения ее мучили острые страхи и неконтролируемая тревога. Ночные кошмары по-прежнему не давали ей покоя. Я решил вернуть ее в еще более ранний период жизни.
В состоянии гипноза Катерина говорила шепотом, медленно подбирая слова. Поэтому я мог записывать ее рассказ слово в слово. Многоточия в приводимых цитатах означают ее паузы, а не мою редакцию. Однако, какие-то фрагменты, которые повторялись, я выпустил.
Потихоньку я вернул Катерину в период двухлетнего возраста, но она не вспомнила ничего существенного. Я твердо и ясно скомандовал: «Вернитесь в то время, когда зародились ваши болезненные симптомы». К тому, что произошло дальше, я был совершенно не готов.
«Я вижу белые ступеньки, ведущие вверх, к большому белому зданию с колоннами. Там нет дверей. Я одета в длинное платье... балахон из грубой материи. Мои волосы заплетены, длинные светлые волосы».
Я был растерян и не понимал, что происходит. Я спросил ее, что это за год и как ее зовут. «Аронда... Мне восемнадцать. Я вижу базар перед зданием. Корзины... Корзины несут на плечах. Мы живем в долине... Там нет воды. 1863 год до нашей эры. Место бесплодное, жаркое, песчаное. Есть колодец, но нет рек. Вода приходит в долину с гор».
После того, как она изложила больше топографических деталей, я попросил ее отправиться на несколько лет вперед и рассказать, что она видит.
«Там деревья и каменистая дорога. Я вижу огонь, на нем что-то варится. У меня светлые волосы. На мне длинное простое коричневое платье и сандалии. Мне двадцать пять. У меня есть дочь, ее зовут Клестра... Это Рашель. [Рашель - в настоящее время ее племянница; у них всегда были очень близкие отношения.] Очень жарко».
Я был поражен. У меня начались колики в животе и стало холодно. Ее визуализации и воспоминания казались такими определенными. Она совершенно не колебалась. Имена, даты, одеяния, деревья - все представлялось так ярко! Что это было? Как та ее дочь могла быть теперь ее племянницей? Я был более чем смущен. Я обследовал тысячи пациентов с психическими проблемами, многих - под гипнозом, но я никогда не сталкивался с подобными фантазиями, далее во снах. Я велел ей переместиться вперед, в момент ее смерти. Я не был уверен в том, как следует опрашивать пациента с такими явными фантазиями (или воспоминаниями?), но я находился в поисках травматических событий, которые могли лежать в основе нынешних страхов или болезненных симптомов. События, сопровождавшие смерть, могли оказаться особенно травматическими. Очевидно, потоп или приливная волна разрушила поселение.
«Большие волны, ломающие деревья. Бежать некуда. Холодно; вода холодная. Я должна спасти своего ребенка, но не могу... просто вынуждена крепко его держать. Я тону; вода захлестывает меня. Я не могу дышать, не могу проглотить... соленая вода. Ребенка вырывает у меня из рук». Катерина стала задыхаться. Внезапно ее напряженное тело полностью расслабилось, и дыхание стало глубоким и ровным.
«Я вижу облака... Мой ребенок со мной. И другие из моей деревни. Я вижу своего брата».
Она отдыхала; эта жизнь закончилась. Она все еще находилась в глубоком трансе. Я был потрясен! Прошлые жизни? Реинкарнация? Мой клинический ум говорил мне, что она не фантазировала и не выдумала все это. Ее мысли, выражения, внимание к особым деталям - все отличалось от состояния ее сознания. Весь спектр всевозможных психиатрических диагнозов промелькнул у меня в голове, но ее психическое состояние и структура ее характера никак не вязались с этими откровениями. Шизофрения? Нет, у нее никогда не было никаких признаков когнитивного расстройства или нарушения мышления. У нее никогда не было слуховых галлюцинаций, голосов или видений наяву или каких-то других психотических явлений. Она не бредила и не теряла контакта с действительностью. Она не страдала расщеплением или раздвоением личности. Была всего одна Катерина, и ее ум полностью сознавал это. У нее не наблюдалось психопатических или асоциальных наклонностей. Она не была актрисой, не употребляла наркотики и не принимала галлюциногены. Алкоголь употребляла минимально. У нее не было неврологических или психологических заболеваний, которыми можно было бы объяснить этот яркий, непосредственный опыт в состоянии гипноза.
Это были конкретные воспоминания, но откуда? Моей первой реакцией на то, с чем я очень мало знаком, то есть на реинкарнацию и воспоминания о прошлой жизни, было замешательство. Этого не может быть, говорил я себе; мой научно натренированный ум настаивал на этом. Но это было, случилось прямо у меня на глазах. Я не мог объяснить это, но и не мог отрицать реальность этого.
«Продолжайте, - сказал я Катерине, нервничая и в то же время зачарованный тем, что происходило. - Вы помните еще что-нибудь?» Она вспомнила фрагменты еще двух жизней.
«На мне платье с черным кружевом, на голове черное кружево. У меня темные волосы с проседыо. 1756 год. Я испанка. Меня зовут Луиза, мне пятьдесят шесть лет. Я танцую, другие тоже танцуют. [Долгая пауза] Я больна, у меня жар, холодный пот... Множество людей болеет; люди умирают... Доктора не знают, что это из-за воды». Я переместил ее во времени. «Я выздоровела, но голова еще болит; глаза и голова еще болят от жара, от воды... Многие умирают».
Позже она рассказала мне, что была в той жизни проституткой, но не призналась в этом, потому что была смущена. Очевидно, находясь под гипнозом, Катерина могла утаивать какие- то воспоминания, которыми она делилась со мной.
Поскольку Катерина узнала свою племянницу в одной из своих давнишних жизней, я импульсивно спросил ее, не присутствовал ли я в какой-нибудь ее жизни. Мне было любопытно узнать о своей роли, если она была, в ее воспоминаниях. Она ответила быстро - в отличие от предыдущих очень медленных и неторопливых ответов.
«Вы мой учитель. Вы учите нас по книгам. Вы в преклонном возрасте и седовласы. На вас белое одеяние [тога] с золотистой отделкой... Вас зовут Диоген. Вы преподаете нам символы, треугольники. Вы очень мудры, но я не понимаю. Сейчас 1568 год до нашей эры. (Это, примерно, тысяча двести лет до рождения прославленного древнегреческого философа Диогена. Это имя было достаточно распространенным.)
Первый сеанс закончился. Впереди были еще более поразительные.
В течение нескольких следующих дней после первого сеанса я размышлял над деталями гипнотической регрессии. Мне было свойственно размышлять. Очень немногие детали далее «обычного» психотерапевтического сеанса могли ускользнуть от моего неотступного ментального анализа, но этот сеанс с трудом можно было бы назвать «обычным». Кроме того, я очень скептически относился к концепции жизни после жизни, реинкарнации, внетелесному опыту и другим подобным явлениям. В конце концов, моя логика нашептывала мне, что все это могло быть плодом ее фантазии. Я не мог бы доказать какие-либо ее утверждения или визуализации. Но я также сознавал, хотя и более смутно, следующую, менее эмоциональную мысль. «Открой свой ум, - говорил мне голос моего разума, - истинная наука начинается с наблюдения. Ее «воспоминания» могут и не быть фантазией или плодом ее воображения. Тут может быть нечто большее, чем способен уловить глаз или любые другие органы чувств. Открой свой ум. Собери больше информации».
Еще одна мысль не давала мне покоя. А что если Катерина, склонная к тревогам и страхам, слишком напугана и больше не придет на сеанс гипноза? Я решил пока не звонить ей. Пускай она тоже переварит этот опыт. Я подожду до следующей недели.
ГЛАВА 3
Неделю спустя Катерина не просто пришла, а ворвалась ко мне в кабинет для следующего сеанса гипноза. Прекрасная, как всегда, сегодня она выглядела более сияющей, чем когда-либо. Она радостно объявила, что ее извечный страх утонуть исчез. Страх подавиться уменьшился. Ее сон больше не прерывался кошмаром падающего моста. Хотя она помнила детали своих прошлых жизней по предыдущему сеансу, она еще по-настоящему не переварила этот материал.
Идея прошлых жизней и реинкарнации была чужда ее мировоззрению, но ее воспоминания были столь ярки, картины, звуки и запах так отчетливы, знание о том, что она была там - столь мощно и очевидно, что ей казалось, что она действительно должна была быть там. Она не сомневалась в этом: опыт был ошеломляющий. Но ее беспокоило, насколько это соответствует ее воспитанию и убеждениям.
За прошедшую неделю я просмотрел свои конспекты курса сравнительного религиоведения, записанные еще на первом курсе в Колумбии. Действительно, в Ветхом и Новом Заветах были указания на реинкарнацию. В 325 году римский император Константин Великий и его мать Елена уничтожили ссылки на реинкарнацию в Новом Завете. Второй Собор в Константинополе, состоявшийся в 553 году, подтвердил этот акт и объявил идею реинкарнации ересью. Очевидно, они полагали, что эта идея ослабит растущую власть Церкви, позволяя людям слишком долго искать своего спасения. Но первоначальные ссылки на реинкарнацию все же были; первые отцы Церкви признавали идею реинкарнации. Ранние гностики - Клемент Александрийский, Ориген, Святой Иероним и многие другие - верили, что они жили в прошлом и будут жить в будущем.
Однако я никогда не верил в реинкарнацию. На самом деле, я никогда толком и не думал об этом. Хотя из моего раннего религиозного обучения я знал о неком туманном существовании «души» после смерти, я не был уверен в этой идее.
Из четверых детей я был самым старшим. Мы принадлежали к консервативной еврейской синагоге в Рэд Бэнк, маленьком городке недалеко от побережья Нью-Джерси. Я был главным примирителем и дипломатом в нашей семье. Мой отец больше других был привержен религии. Он относился к ней очень серьезно, как и ко всему в своей жизни. Он легко выходил из равновесия из-за домашних разногласий и устранялся, предоставляя мне роль посредника. Хотя это оказалось отличной практикой для моей будущей карьеры психиатра, мое детство было тяжелее и обременено большей ответственностью, чем мне хотелось бы. Я вышел из него очень серьезным молодым человеком, который привык брать на себя слишком много ответственности.
Моя мать всегда открыто выражала свою любовь. В этом для нее не существовало границ. Она была проще отца, и в качестве средств манипуляции детьми использовала такие понятия как чувство вины, мученичество, крайнее замешательство - причем, без всякой задней мысли. При этом она редко бывала мрачной, и мы всегда могли положиться на ее любовь и поддержку.
У моего отца была хорошая работа: он был промышленным фотографом, и, хотя еды всегда хватало, денег было очень мало. Мой самый младший брат родился, когда мне было девять. Семья из шести человек размещалась в маленьком садовом домике с двумя спальнями.
Жизнь в этом маленьком домике была беспокойной и шумной, и я искал убежище в книгах. Я без конца читал, прерываясь лишь на игру в бейсбол или баскетбол и другие детские занятия. Я знал, что образование - это способ, при помощи которого я могу вырваться из этого маленького городка, поэтому я всегда был первым или вторым по успеваемости в нашем классе.
К тому времени, когда я уже получал стипендию в Колумбийском университете, я был серьезным, погруженным в науку молодым человеком. Академические достижения давались легко. Я специализировался по химии и закончил учебу с отличием. Я решил стать психиатром, потому что в этой области пересекались мой интерес к науке и восхищение перед функционированием человеческого ума. К тому же, занятие медициной позволяло мне выражать свое сострадание и заботу по отношению к другим людям. Между тем, во время летних каникул, в отеле Кэтскил Маунтин, где я работал помощником официанта, я встретил Кэрол, отдыхавшую там. Мы оба сразу же почувствовали взаимную симпатию и ощущение родства и комфорта. Мы переписывались, встречались, влюбленные друг в друга, и, когда я учился на последнем курсе Колумбийского университета, мы поженились. Она была яркой, прекрасной девушкой. Казалось, все наладилось. Мало кто из молодых людей будет беспокоиться о жизни и смерти или о жизни после смерти, особенно когда дела идут хорошо, и я не был исключением. Я был начинающим ученым и учился думать логически, бесстрастно, доверяя лишь методу «докажите это».
Пребывание в Медицинской школе и Йельском Университете кристаллизовали этот научный метод. Темой моей диссертации была химия мозга и роль нейротрансмиттеров, химических передатчиков в тканях мозга.
Я присоединился к новому поколению биологов-психиатров, которые соединяли традиционные психиатрические теории и техники с новой наукой химии мозга. Я написал много научных статей, читал доклады на местных и национальных конференциях и стал своего рода знатоком в своей области. Я был немного одержимым, настойчивым и непреклонным, но эти особенности были полезны для врачебной практики. Я чувствовал себя вполне готовым лечить любого, кто придет ко мпе на прием.
В следующем сеансе гипноза Катерина «стала» Арондой, девушкой, жившей в 1863 году до н.э. Или наоборот: Аронда «стала» Катериной? И снова такой счастливой я ее раньше не видел.
Я опять опасался, что Катерина побоится продолжать сеансы. Но она с готовностью стала готовиться и быстро погрузилась в гипнотическое состояние.
«Я кидаю цветочные гирлянды в воду. Это церемония. У меня светлые волосы, они заплетены. На мне коричневое с золотом платье и сандалии. Кто-то умер, кто-то из Королевского дома... мать. Я служанка в Королевском доме, помогаю в приготовлении пищи. Сейчас мы помещаем тела в соленый раствор на тридцать дней. Они высыхают и определенные части вынимаются. Я чувствую запах, запах тел».
Тут она спонтанно переместилась к другому периоду жизни Аронды, когда в ее обязанности входила посмертная обработка тел.
«В отдельном здании, - продолжала Катерина, - я вижу тела. Мы обертываем их. Душа ушла. Вы берете свое имущество с собой, чтобы быть готовым к следующей, более значительной жизни». Она излагала идеи, близкие древнеегипетской концепции смерти и жизни после смерти, которая отличается от всех наших взглядов и убеждений. В их религии вы могли взять это с собой.
Она вышла из этой жизни и замолчала. Пауза длилась несколько минут, после чего она переместилась, вероятно, в другую древнюю эпоху.
«Я вижу лед, свисающий в пещере... камни...» Она неясно описала темное, убогое место, и теперь ей было явно не по себе. Позднее она описала, какой она увидела себя: «Я была безобразной, грязной и смердящей». Она покинула эту жизнь и перенеслась в другую.
«Тут несколько зданий и повозка с каменными колесами. У меня каштановые волосы, они покрыты тканью. В повозке солома. Я счастлива. Здесь мой отец... Он обнимает меня. Это... это Эдвард [педиатр, настоявший на том, чтобы она встретилась со мной]. Он мой отец. Мы живем в долине с деревьями. Во дворе растут оливковые и фиговые деревья. Люди пишут на бумаге. На них забавные марки, как на письмах. Люди пишут весь день, создавая библиотеку. 1536 г. до н.э. Земля здесь бесплодная. Моего отца зовут Персеус ».
Год был не совсем точным, но я был уверен, что она находилась в той самой жизни, о которой она сообщала в сеансе на предыдущей неделе. Я попросил ее, оставаясь в той же жизни, переместиться вперед во времени.
«Мой отец знает вас [Катерина имеет в виду меня.]. Вы оба беседуете об урожае, законе и правительстве. Он говорит, что вы очень умный, и я должна вас слушать». Я переместил ее во времени вперед. «Он [отец] лежит в темной комнате. Он стар и болен. Холодно... Я чувствую пустоту». Она переместилась вперед, к моменту своей смерти. «Теперь я стара и немощна. Здесь муж моей дочери и их дети. Вокруг много людей».
На этот раз ее смерть была спокойной. Она парила. Парила? Мне припомнились исследования доктором Рэймондом Моуди пациентов, имевших околосмертные переживания. Его субъекты только помнили состояние полета, а потом их «втягивало» назад, в их тело. Я читал его книгу несколько лет назад и теперь мысленно отметил себе, что надо ее перечитать. Мне было любопытно, вспомнит ли Катерина что-нибудь еще из того, что было после смерти, но она лишь сказала: «Я просто летаю». Я вернул ее в бодрствующее состояние и завершил сеанс.
Теперь, одержимый ненасытной жаждой ко всем научным публикациям о реинкарнации, я бросился в медицинские библиотеки. Я изучил многочисленные работы доктора медицины Яна Стевенсона, многоуважаемого профессора психиатрии в Университете Вирджинии. Доктор Стевенсон собрал более двух тысяч случаев с детьми, имевших опыт воспоминаний реинкарнационного типа. Многие проявляли способность говорить на иностранных языках, с которыми никогда не сталкивались. Его собрание случаев тщательно подобрано, детально исследовано и поистине замечательно.
Я читал отличный научный обзор Эдгара Митчелла, с большим интересом исследовал данные по экстрасенсорному восприятию, полученные в Университете Дьюка, и сочинения профессора К. Джокесса из Университета Брауна. Также я тщательно проанализировал работы д-ра Мартина Эбона, д-ра Хелен Уамбэч, д-ра Гертруды Шмейдлер, д-ра Фредерика Ленца и д-ра Эдит Фьори. Чем больше я читал, тем больше мне хотелось читать. Мне становилось ясно, что, далее несмотря на то, что я считал себя хорошо образованным относительно всех аспектов ума, мои знания оказались весьма ограниченными. Есть библиотеки, в которых собрано множество таких исследований, и мало кто знает об этом. Большинство этих исследований было проведено, проверено и повторено уважаемыми клиницистами и учеными. Могли ли они все ошибаться или заблуждаться? Свидетельства представлялись чрезвычайно убедительными, но я все же сомневался. Мне было трудно поверить в это.
33
Мы оба, Катерина и я, каждый по-своему уже находились под сильным впечатлением от сеансов. У Катерины на эмоциональном плане наблюдались улучшения, и я расширил горизонты своего познания. На протяжении многих лет Катерину мучили страхи, и вот она, наконец, почувствовала облегчение. Через реальные воспоминания или просто яркие фантазии, но я нашел способ помочь ей, и теперь я не собирался останавливаться.
На какое-то мгновение я подумал обо всем этом, когда Катерина вошла в транс в начале следующего сеанса. Перед гипнотическим внушением она рассказала сон об игре, в которую играют на старых каменных ступеньках, используя шахматную доску с отверстиями. Этот сон казался ей особенно ярким. Теперь я велел ей отправиться назад и посмотреть, имеет ли этот сон корни в ее предыдущих воплощениях.
«Я вижу ступеньки, ведущие вверх к башне... Обозреваю горы и море. Я мальчик... У меня светлые волосы... странные волосы. Одеяние у меня короткое, коричневое и белое, из шкур животных. Некоторые мужчины находятся на вершине башни, осматривают окрестности... сторожа. Они грязные. Они играют в игру, похожую на шахматы, но это что-то другое. Доска круглая, а не квадратная. Они играют острыми, как кинжал, фишками, которые вставляются в отверстия. Верхние части фишек имеют форму голов животных. Территория Кирустан? Нидерланды... около 1473 года».
Я спросил ее о названии места, где она жила, и о годе. «Я сейчас в морском порту; земля спускается к морю. Там есть крепость... и вода. Я вижу хижину... моя мама готовит в глиняном горшке. Меня зовут Иоган».
Я переместил ее в момент ее смерти. В этот момент нашего сеанса я все еще искал некое травматическое событие, которое могло вызвать или объяснить болезненные симптомы в ее нынешней жизни.. Даже если эти ясные визуализации и были ее фантазией - а я не был в этом уверен, - все же то, во что она верила или о чем думала, могло лежать в основе ее симптомов. В конце концов, я видел людей, травмированных -собственными снами. Человек может не помнить, была ли у него в детстве реальная травма или она имела место во сне, однако память об этом преследует его и во взрослой жизни.
Что я еще не до конца оценил, так это то, что устойчивое, изо дня в день повторяющееся действие подспудных влияний, таких, как резкая критика со стороны родителей, могло стать причиной даже большей психологической травмы, чем какое-то одно травматическое событие. Эти разрушающие влияния, поскольку они вплетаются в нашу повседневную жизнь, труднее вспомнить и нейтрализовать. Ребенок, которого постоянно критикуют, может настолько же утратить уверенность и нормальную самооценку, насколько теряет ее человек, который помнит унижение в какой-то один ужасный день. Ребенок, семья которого очень бедна и никогда не имеет достаточно пропитания, в конечном итоге страдает от тех же психологических проблем, что и ребенок, который пережил один серьезный эпизод случайного голода. Я вскоре понял, что ежедневное воздействие негативных сил должно признаваться и оцениваться 6 тем же вниманием, с каким рассматривается единичное, чрезвычайно травматическое событие.
Катерина начала говорить.
«Здесь лодки, похоже на каноэ, ярко раскрашенные. Область Провиденс. У нас оружие, копья, пращи, луки и стрелы... В лодке большие странные весла... все должны грести. Возможно, мы заблудились; темно. Нет огней. Мне страшно. Рядом - другие лодки [очевидно, нападающая сторона]. Меня пугают животные. Мы спим па грязных, вонючих шкурах животных. Мы отбиваемся. У меня смешная обувь, как кули... с завязками на щиколотках... из колеи. [Длинная пауза.] У меня лицо горит от огня. Мои товарищи убивают других, но я нет. Я не хочу убивать. Мой нож у меня в руке».
Внезапно у Катерины в горле что-то забулькало, и она стала задыхаться. Она сказала, что вражеский воин напал на нее сзади и полоснул ножом по горлу. Она увидела лицо своего убийцы. Это был Стюарт. Он выглядел иначе, чем теперь, но она знала, что это он. Иоганн умер в возрасте 21 года.
Затем она увидела себя летающей над своим телом и наблюдающей сцену внизу. Она вознеслась к облакам, озадаченная и растерянная. Вскоре она почувствовала, как ее втягивает в «маленькое, теплое» пространство. Она должна была вот-вот снова родиться.
«Кто-то держит меня, - медленно и мечтательно прошептала Катерина, - кто-то, кто помогал при рождении. Она одета в зеленое платье с белым воротничком. У нее белый чепец с отогнутыми краями. В комнате странные окна... много секций. Здание каменное. У моей матери длинные темные волосы. Она хочет подержать меня. На моей матери странная... ночная рубашка из грубой ткани. Больно, когда прикасаешься к ней. Приятно снова оказаться на солнце и в тепле... Это... это та же самая мать, которая у меня сейчас!»
Во время предыдущего сеанса я просил Катерину внимательно, вблизи рассматривать важных людей, чтобы распознать среди них тех, кто присутствовал в ее нынешней жизни. Согласно большинству исследователей, группы душ склонны воплощаться вместе снова и снова, отрабатывая свою карму (взаимные долги, уроки, которые они должны извлечь) на протяжении многих жизней.
Пытаясь понять эту странную, волнующую драму, неведомую никому в мире, которая разворачивалась у меня на глазах, в моем тихом, чуть освещенном кабинете, я решил проверить эту информацию. Чтобы адекватно оценить чрезвычайно необычный материал, полученный из уст Катерины, я чувствовал необходимость применить научный метод, который я всегда неукоснительно использовал в своих исследованиях в течение последних пятнадцати лет.
В результате сеансов психическая чувствительность Катерины неуклонно возрастала. Ее интуиция относительно людей и событий была верной. Во время гипноза она начала предугадывать мои вопросы еще до того, как я успевал их задать. Многие ее сны оказывались вещими.
Однажды, когда ее навестили родители, отец выразил большое сомнение относительно происходивших с ней изменений. Чтобы доказать ему, что это так, она взяла его на гоночные состязания. Там, у него на глазах она угадывала победителя каждой гонки. Он был поражен. Когда Катерина убедилась, что доказала свою правоту, она взяла все деньги, которые выиграла, и отдала первому бедному прохожему на выходе с гоночных треков. Она интуитивно знала, что новый духовный дар, который она обрела, нельзя использовать для финансового обогащения. Для нее он имел гораздо более высокое значение. Она сказала мне, что этот опыт немного испугал ее, но она так довольна улучшениями в своем состоянии, что хочет продолжить сеансы регрессии. Я был одновременно шокирован и восхищен ее психическими способностями, особенно в эпизоде с гонками. Это было весомым доказательством. По сути, она имела выигрышные билеты на все гонки. И это не было совпадением. В течение нескольких последних недель произошло что-то очень необычное, и я боролся за то, чтобы придерживаться своей логики исследования. Я не мог отрицать ее психические способности. И если эти способности были реальными и могли выдавать ощутимые доказательства, то и ее сообщения о событиях прошлых жизней вполне могут быть истинными.
Теперь она вернулась в ту жизнь, в которой увидела свое рождение. Это воплощение, похоже, было недавним, но она не могла назвать год. Ее звали Элизабет.
«Я уже старше, с братом и двумя сестрами. Я вижу обеденный стол... Здесь мой отец... это Эдвард [педиатр - снова выполняет роль ее отца]. Мать и отец опять воюют. Наша пища - картошка и бобы. Он в ярости, потому что пища холодная. Они часто ругаются. Он все время пьет... Он бьет мать. [Голос у Катерины испуганный, она вся дрожит.] Он толкает детей. Он совсем не такой, каким был раньше, совсем другой. Я не люблю его. Я хочу, чтобы он ушел». Она говорила так, как говорят дети.
Моя система опроса Катерины во время этих сеансов сильно отличалась от тех методов, которые я использовал в обычной психиатрии. В отношении Катерины я действовал больше как гид, пытаясь просмотреть целую жизнь за час или два и найти травматические события и вредные стереотипы, которые могли бы объяснить ее сегодняшние симптомы. Традиционная психотерапия осуществляется более детально и неторопливо. Каждое слово пациента анализируется на предмет всевозможных нюансов и скрытых смыслов. Подергивание каждой мышцы лица, любое дви- жение, малейшее дрожание голоса принимается во внимание и оценивается. Тщательно исследуются все эмоциональные реакции. Стереотипы поведения старательно сравниваются и сводятся воедино. Но с Катериной годы могли проноситься за считанные минуты. Сеансы с ней были подобны гонкам «Индианаполис 500» на полной скорости... во время которых мы пытались разглядеть лица в толпе.
Итак, вернемся к сеансу. Я попросил Катерину переместиться вперед во времени.
«Я теперь замужем. В нашем доме есть одна большая комната. Мой муж блондин. Я не знаю его. [Это значит, что он не появился в ее нынешней жизни.] У .нас еще нет детей... Он очень хорошо относится ко мне. Мы любим друг друга, и мы счастливы». Определенно, она освободилась от давящей атмосферы родительского дома. Я спросил ее, может ли она определить место, где она живет.
«Бреннингтон? - нерешительно прошептала Катерина. - Я вижу книги со странными старыми обложками. Одна большая книга скреплена ремешком. Это Библия. Там причудливые большие буквы... Галльский язык».
Далее она сказала несколько слов, которые я не понял. Были ли они на галльском языке, не знаю.
«Мы живем на внутренней территории, далеко от моря. Графство... Бреннингтон? Я вижу ферму, там свинья и ягнята. Это наше ферма». Она переместилась еще вперед. «У нас двое мальчиков... Старший сын женится. Я вижу шпиль церкви... очень старое каменное здание». Внезапно у Катерины разболелась голова, она схватилась за левый висок. Она сказала, что упала на каменных ступенях и сильно ушиблась, но впоследствии поправилась. Она умерла в преклонном возрасте в своей постели дома, в окружении своей семьи.
И снова после смерти она взмыла над своим телом, но на этот раз она не была испугана или растеряна.
«Я сознаю яркий свет. Он прекрасен; от этого света получаешь энергию». Она отдыхала после смерти, в промежутке между жизнями. Несколько минут прошло в молчании. Затем она внезапно заговорила, но не медленным шепотом, как обычно. Ее голос был теперь хриплым и громким, с очень решительными интонациями.
«Наша задача - учиться, чтобы стать богоподобными через знание. Мы знаем так мало. Вы здесь, чтобы быть моим учителем. Мне надо так многому научиться. Через знание мы обращаемся к Богу, а потом мы можем отдыхать. Затем мы возвращаемся, чтобы учить и помогать другим ».
Я потерял дар речи. Это был урок из мира после ее смерти, из промежуточного состояния. Каков был источник этого материала? Это совсем не было похоже на Катерину. Она никогда не говорила подобным образом, используя такие слова и фразеологию. Далее тон ее голоса был совершенно другим.
В тот момент я не понимал, что, хотя Катерина произносила слова, мысли исходили не от нее. Она пересказывала то, что ей говорилось. Она позднее определила, что источником были Учителя, высокоразвитые души, которые в настоящее время не находятся в телах. Они могли говорить со мной через нее. Катерина оказалась способной не только регрессировать в прошлые жизни, но также служить каналом знания из другого мира. Прекрасного знания. Я изо всех сил старался сохранить свою объективность.
Нам представилось новое измерение. Катерина никогда не читала исследования д-ра Элизабет Кёблер-Росс или д-ра Рэймонда Моуди, которые писали об околосмертном опыте. Она никогда не слышала о «Тибетской Книге Мертвых». Но она сообщала о переживаниях, подобных тем, которые были описаны в этих книгах. Это было определенного рода доказательством. Если бы только здесь было больше фактов, больше ощутимых деталей, которые я мог бы проверить! Мой скептицизм уменьшился, но все еще остался. Возможно, она читала об околосмертных исследованиях в журнальных статьях или видела интервью в телевизионных шоу. Хотя у нее в сознательной памяти не было воспоминаний о подобных публикациях или шоу, возможно, они сохранились в ее подсознательной памяти. Но она вышла за пределы описанных там переживаний и передала послание из промежуточного состояния. Если бы только у меня было больше фактов.
После того как Катерина вернулась в бодрствующее сознание, она, как всегда, помнила детали своих прошлых жизней. Однако она не могла вспомнить что-либо из того, что случилось после смерти Элизабет. В будущем она также не будет помнить никаких подробностей своего пребывания в промежуточных состояниях. Она могла помнить лишь свои жизни.
«Через знание мы обратимся к Богу». Мы были на верном пути.

ГЛАВА 4
«Я вижу белый квадратный дом с песчаной дорогой перед ним. Всадники снуют туда, сюда, - Катерина говорила своим обычным мечтательным шепотом. - Я вижу деревья... плантацию, большой дом и рядом с ним скопление домиков поменьше - подсобок. Очень жарко. Это на юге... Вирджиния?» Она предположила, что это 1873 год. Она - маленький ребенок.
«Тут лошади и множество зерна... кукуруза, табак». Она и другие слуги едят на кухне в большом доме. Она чернокожая, и ее зовут Эбби. У нее дурное предчувствие, и ее тело напряжено. Главное здание горит, и она видела, как оно сгорело дотла. Я переместил ее на пятнадцать лет вперед, в 1888 год.
«На мне старое платье, я чищу зеркало на третьем этаже кирпичного дома с окнами... с множеством окон. Зеркало волнистое, а не прямое, и у него на конце имеются набалдашники. Владельца дома зовут Джеймс Мэнсон. У него странное пальто с тремя пуговицами и большим черным воротником. У него борода... Я не узнаю его [в нынешней жизни Катерины]. Он хорошо относится ко мне. Я живу в принадлежащем ему доме. Я убираю комнаты. У него еще имеется школьное здание, но мне нельзя туда. И еще, я делаю масло!»
Катерина шептала медленно, используя очень простые слова и обращая большое внимание на детали. Через пять минут я уже знал, как делать масло. Умение Эбби пахтать масло было внове и для Катерины. Я опять переместил ее вперед во времени.
«У меня сейчас кто-то есть, но я не думаю, что мы женаты. Мы вместе спим... но мы не всегда живем вместе. Он меня устраивает, но в нем нет ничего особенного. Я не вижу детей. Есть яблони и утки. Вдалеке - какие-то люди. Я собираю яблоки. Отчего-то возникло раздражение и зуд в глазах. - Катерина сильно зажмурилась. - Это дым. Ветер надул его... дым от горящей древесины. Они поджигают деревянные бочки, - она закашляла. - Это часто бывает. Они делают бочки черными изнутри... чтобы не пропускали воду».
После волнующего сеанса на прошлой неделе я очень хотел снова достичь промежуточного состояния. Мы уже полтора часа исследовали жизнь Катерины в качестве служанки. Я узнал о постельных покрывалах, масле и бочках, но я жаждал получить более духовные уроки. Потеряв терпение, я переместил ее в момент смерти.
«Тяжело дышать. Очень больно в груди. - Катерина задыхалась, явно испытывая боль. - Мое сердце болит; оно бьется очень быстро. Мне так холодно... меня трясет. - Катерина начала дрожать. - В комнате люди, дают мне пить листья [чай]. Он странно пахнет. Они втирают мазь в мою грудь. Жар... но мне очень холодно». Она тихо умерла. Воспарив к потолку, она могла видеть свое тело на кровати, тело маленькой, сухонькой женщины за шестьдесят. Она просто парила, ожидая, когда кто-нибудь подойдет и поможет ей. Она увидела свет и почувствовала, как ее тянет к нему. Свет становился все более ярким и сияющим. Мы молча ждали, медленно проходили минуты. Внезапно она оказалась в другой жизни, за тысячи лет до Эбби.
Катерина тихо зашептала: «Я вижу много чеснока, висящего в открытой комнате. Я чувствую его запах. Считается, что он убивает многие болезни крови и очищает тело, но его нужно принимать каждый день. Чеснок растет и снаружи, в саду. Есть там и другие растения... инжир, финики и прочие. Эти растения помогают. Моя мать покупает чеснок и другие травы. Кто-то в доме болеет. Вот странные корни. Иногда их просто держишь во рту, кладешь в уши или другие отверстия. Просто держишь их внутри.
Я вижу старика с бородой. Это один из целителей нашей деревни. Он говорит, что делать. Здесь сейчас какая-то эпидемия, убивающая людей. Их не бальзамируют, потому что люди боятся заразиться. Их просто хоронят. Людей это очень расстраивает. Им кажется, что из-за этого душа не может отойти [в противоположность рассказам Катерины о том, что происходит после смерти]. Столько умерло! Скот тоже умирает. Вода... наводнения... люди болеют из-за наводнений. [Она, очевидно, только что поняла этот аспект эпидемиологии.] Я тоже немного больна от воды. Болит живот. Это болезнь кишечника и желудка. Тело теряет очень многу воды. Я стою у воды, чтобы набрать и принести ее, но именно это убивает нас. Я принесла воды. Я вижу мою мать и братьев. Мой отец уже умер. Мои братья очень больны».
Я сделал паузу, прежде чем переместить ее вперед во времени. Я был восхищен тем, как от одной жизни к другой меняется ее понимание смерти и жизни после жизни. И в то же время ее переживание самой смерти было каждый раз одинаковым. Сознательная часть ее покидала тело почти в момент смерти, парило над ним и затем уносилась к прекрасному, зажигательному свету. Потом она ждала, пока кто-нибудь придет и поможет ей. Душа автоматически отходила. Бальзамирование, похоронные ритуалы и любые другие процедуры после смерти не имели ничего общего с этим. Это происходило автоматически, без всякой подготовки - просто как выход в открытую дверь.
«Земля бесплодная, сухая... Я не вижу здесь гор, просто земля, очень плоская и сухая. Один из моих братьев умер. Я чувствую себя лучше, но боль еще осталась». Но она ненамного пережила его: «Я лежу на соломенном тюфяке чем- то укрытая». Она была очень больна, и никакое количество чеснока или других трав не могло предотвратить ее смерти. Вскоре она уже парила над своим телом, испытывая притяжение к знакомому свету. Она терпеливо ждала, пока кто-нибудь придет к ней.
Тут ее голова начала медленно поворачиваться из стороны в сторону, как если бы она осматривала какую-то сцену. Ее голос опять стал хриплым и громким.
«Они говорят мне, что есть много богов, потому что Бог в каждом из нас».
Я узнал этот ее голос из промежуточного состояния по его хрипоте, а также по определенно духовному тону послания. То, что она далее произнесла, лишило меня дара речи.
«Здесь ваш отец и ваш сын, который еще очень мал. Ваш отец говорит, что вы узнаете его, потому его имя Авраам, и ваша дочь названа в его честь. И еще, он умер из-за сердечной патологии. Сердце вашего сына тоже имело важное значение, так как оно у него было повернуто назад, как у цыпленка. Он пожертвовал собой из любви к вам. Его душа очень продвинута... его смерть покрыла долги его родителей. Кроме того, он хотел показать вам, что медицина достигла лишь определенного рубежа, что ее рамки ограничены».
Катерина замолчала, и я сидел в благоговейном молчании, а мой ошеломленный ум пытался разобраться в услышанном. Я почувствовал ледяной холод в комнате.
Катерина знала очень мало о моей личной жизни. У меня на столе была детская фотография моей дочери, счастливо улыбающейся двумя первыми зубками. Рядом была фотография сына. Ничего больше Катерина вообще не могла знать о моей семье и моей личной истории. Я был хорошо обучен традиционным психотерапевтическим техникам. Психотерапевт должен быть чист, как tabua rasa, чистая доска, на которую пациент может проецировать свои собственные чувства, мысли и установки. Затем все это анализируется психотерапевтом, который тем самым расширяет сферу ума пациента. Я держал эту терапевтическую дистанцию с Катериной. Она действительно знала меня лишь как психиатра и ничего о частной стороне моей жизни. Я даже никогда свои дипломы не вывешивал у себя в кабинете.
Величайшей трагедией в моей жизни была неожиданная смерть в 1971 году моего первенца Адама, которому было всего двадцать три дня отроду. Через десять дней после того как мы привезли его из больницы домой, у него возникли проблемы с дыханием и фонтанирующая рвота. Диагноз поставить было очень трудно. «Тотальный аномальный легочно-венозный дренаж; с дефектом межпредсердной перегородки, - сказали нам. - Это случается раз в десять миллионов рождений». Легочные вены, которые должны приносить обогащенную кислородом кровь обратно к сердцу, были неправильно расположены и входили в сердце с неправильной стороны. Это выглядело так, как если бы сердце было повернуто задом наперед. Чрезвычайно, исключительно редкое явление.
Даже рискованная операция на открытом сердце не могла спасти Адама: он умер через несколько дней. Мы скорбели долгие месяцы, наши надежды и мечты были разрушены. Через год у нас родился сын Джордан - как утешение и вознаграждение за наши страдания.
В то время, когда умер Адам, я вернулся к своему более раннему выбору психиатрии в качестве профессии. Мне очень нравилась моя интернатура в медицине внутренних органов, и мне даже предложили статус резидента в медицине. Но после смерти Адама я твердо решил, что буду психиатром. Я злился на современную медицину, которая со всеми своими передовыми методами и технологиями не смогла спасти моего сына, такого крошечного младенца.
Мой отец обладал отличным здоровьем, пока у него не случился инфаркт в начале 1979 года в возрасте шестидесяти одного года. Он выжил, но сердечная перегородка была серьезно повреждена, и он умер через три дня. Это произошло примерно за девять месяцев до первого появления Катерины.
Мой отец был очень религиозным человеком, приверженным больше к ритуалам, чем к духовности. Его еврейское имя Авраам подходило ему лучше, чем его английское Элвин. Через четыре месяца после его смерти родилась наша дочь Эми, названная так в честь деда. И вот сейчас, в 1982 году, в моем спокойном, затененном кабинете на меня вылился целый поток скрытых, тайных истин. Я окунулся в духовное море, и мне понравилась эта «вода». Однако мои руки покрылись «гусиной кожей». Катерина никак не могла знать всего этого. Нельзя было даже разыскать эту информацию. О еврейском имени отца, о том, что у меня был сын, который умер в младенчестве от редчайшего дефекта сердца, о моих тяжелых раздумьях о медицине, о смерти моего отца, о выборе имени для моей дочери - все это было слишком много и слишком специфично, и при этом совершенно точно. Обычная лаборантка была проводником трансцендентной информации. И если она смогла передать эти истины, то что еще молено было узнать там? Я должен был узнать больше.
«Кто, - взволнованно вопросил я, - кто там? Кто рассказывает вам это?»
«Учителя, - зашептала Катерина, - Учителя Духа говорят мне. Они говорят, что я жила восемьдесят шесть раз в физическом теле».
Дыхание Катерины замедлилось, и она перестала поворачивать голову из стороны в сторону. Она отдыхала. Я хотел продолжить, но значение того, что она сказала, отвлекло меня. Действительно ли у нее было восемьдесят шесть предыдущих жизней? И что значит «Учителя»? Как это может быть? Могут ли наши жизни быть направляемы духами, которые не имеют физического тела, но, похоже, владеют великим знанием? Есть ли ступени на пути к Богу? Реально ли это? Мне трудно было усомниться, учитывая то, что Катерина мне только что раскрыла, но все же я продолжал сопротивляться. Ведь я многие годы занимался альтернативным программированием. Однако в глубине сердца и разума я знал, что она была права. Она излагала правдивые вещи.
Как быть с моими отцом и сыном? В каком-то смысле они были еще живы; они никогда по-настоящему не умирали. Они разговаривали со мной спустя годы после своих похорон, и это подтверждалось тем, что они передавали мне специфическую, скрытую информацию. И если все это так, то был ли мой сын настолько духовно продвинут, как сказала Катерина? Действительно ли он согласился родиться у нас и затем умереть через двадцать три дня, чтобы помочь нам преодолеть наши кармические долги и, вдобавок, дать мне урок относительно медицины и человечества и побудить меня вернуться в психиатрию? Я был очень воодушевлен этими мыслями. Я чувствовал за своим испугом пробуждение глубокой любви, сильное чувство единства и связи с небесами и землей. Я скучал по своему отцу и сыну, и было радостно получить от них весточку.
Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Некая «направляющая рука» спустилась и необратимо изменила ход моей жизни. Все, что я читал, все, что исследовал, тщательно проверяя со скептической отстраненностью - все встало на свои места. Воспоминания Катерины и послания через нее были истинными. Моя интуиция относительно точности ее переживаний не подвела меня. У меня были факты. У меня было доказательство.
Но даже в этот момент радостного понимания и мистического переживания логическая и сомневающаяся часть моего ума выдвигала возражения. Возможно, это лишь экстрасенсорное восприятие или некая психическая способность. Само собой, способность, но это не доказывает реинкарнацию или Учителей Духа. Однако на этот раз я уже знал и понимал больше. Тысячи случаев зафиксированы в научной литературе, особенно связанные с детьми, говорящими на иностранных языках, с которыми они никогда не сталкивались; или случаи с родимыми пятнами в местах мученических ран, полученных в предыдущих жизнях; или случаи с детьми, знавшими, где спрятаны клады, которые были зарыты десятилетия и столетия назад в тысячах милях от них. Вся эта информация перекликалась с посланием Катерины. Я знал характер и ум Катерины. Я знал, кем она была и кем не была. Нет, на этот раз мой ум не мог меня одурачить. Доказательства были слишком серьезными и поразительными. Все это было реально. И по ходу наших сеансов я получал все больше и больше тому подтверждений.
По прошествии нескольких недель мощь первого впечатления от этого сеанса несколько сгладилась. Иногда я погружался в рутину повседневной жизни. Всплывали сомнения - как если бы мой ум, не будучи зафиксированным, стремился вернуться к старым стереотипам, убеждениям и скепсису. Но затем я напоминал себе: это действительно произошло! Я понял, как трудно поверить в эти концепции, не имея личного опыта. Опыт необходим для того, чтобы добавить эмоциональное убеждение к интеллектуальному пониманию. Хотя сила переживания со временем всегда несколько ослабевает.
Поначалу я не сознавал, почему я так сильно изменился. Я знал, что я стал более спокойным и терпеливым, и другие говорили мне, что я выгляжу спокойным, кажусь более отдохнувшим и счастливым. Я чувствовал больше надежды, больше радости, больше смысла и удовлетворения в своей жизни. До меня дошло, что я утратил страх смерти. Я не боялся собственной смерти или небытия. Я меньше стал бояться потерять других, хотя мне определенно будет не хватать их. Насколько могуществен страх смерти! Люди идут на все, чтобы избежать этого страха, о чем свидетельствуют кризис средних лет, романы с молодыми партнерами, косметические операции, одержимость физическими занятиями, накопление материальной собственности, рождение наследников, продолжателей фамилии, жажда быть все моложе и моложе, и забываем о реальном смысле и цели нашей жизни.
Я стал менее одержим. У меня не было потребности все всегда контролировать. Хотя я также старался быть менее серьезным, эта трансформация была непроста для меня. Все-таки я должен был еще многому научиться.
Мой ум действительно был теперь открыт возможности и далее вероятности того, что все, сказанное Катериной, реально. Невероятные факты о моем отце и сыне не могли быть получены через обычные чувства. Ее знание и способности определенно продемонстрировали выдающиеся психические данные. Имело смысл верить ей, но я по-прежнему осторожно и скептически относился к тому, что читал в популярной литературе. Что это за люди, которые сообщают о психических явлениях, о жизни после жизни и других паранормальных фактах? Обучены ли они и владеют ли научным методом наблюдения и проверки достоверности? Несмотря на мой замечательный опыт с Катериной, я знал, что мой от природы критический ум будет по-прежнему тщательно изучать каждый новый факт, каждый фрагмент информации. Что я буду проверять, насколько это соответствует структуре, постепенно выстраиваемой на каждом сеансе. Я буду исследовать и оценивать новую информацию со всех сторон, используя традиционный «микроскоп ученого». И при всем при этом я больше не мог отрицать, что эта структура уже имелась.
ГЛАВА 5
Итак, мы находились в середине сеанса. Катерина отдохнула и начала рассказывать о зеленых статуях перед храмом. Я очнулся от своей задумчивости и стал слушать. Она пребывала в какой- то древней жизни где-то в Азии, но я все еще думал об Учителях. Невероятно, думал я. Она рассказывает о предыдущих жизнях, о реинкарнации, но, по сравнению с посланиями от Учителей, они кажутся обыденными. Я уже понимал, что она должна была пройти через жизнь, прежде чем покинуть тело и достичь промежуточного состояния. Она не могла сразу, напрямую достичь этого состояния. А приблизиться к Учителям она могла только в нем.
«Зеленые статуи возвышаются перед огромным зданием храма, - тихо шептала Катерина, - у которого есть башни и коричневые шары. Впереди семнадцать ступенек, а дальше - комната. Горят благовония. Все без обуви. Головы побриты. Все темнокожие. Я нахожусь там же. Я поранила ступню и пришла сюда за помощью. Нога опухла, я не могу наступить на нее. Что-то застряло в моей ступне. Они накладывают какие- то листья... странные листья... Танин? [Танин, или дубильная кислота, которая содержится в корнях, древесине, коре, листьях и плодах многих растений и используется с древних времен как лекарство благодаря своему вяжущему свойству.] Сначала мою ногу очистили. Это ритуал, который совершается перед богами. В моей ноге - какой-то яд. Я на что-то наступила. Колено опухло. Вся нога отяжелела, и на ней какие-то полосы [заражение крови?]. Они делают надрез на ступне и кладут на нее что-то очень горячее».
Теперь Катерина извивалась от боли. Также она давилась от какого-то ужасно горького снадобья, которое ей дали выпить. Снадобье было приготовлено из желтых листьев. Она поправилась, но кости в ее ноге изменились необратимо. Я переместил ее вперед во времени. Она увидела лишь безрадостное, нищенское существование. Она жила со своей семьей в маленькой хижине без стола. Они питались каким-то сортом риса, но всегда страдали от недоедания. Она быстро состарилась, так и не выбравшись из нищеты, и умерла. Я ждал, но не мог не заметить изнеможения Катерины. Но, прежде чем я пробудил ее, она сказала, что Роберт Джеррод нуждается в моей помощи. Я понятия не имел, кто такой Роберт Джеррод и как я могу ему помочь. На этом сеанс закончился.
После выхода из гипнотического транса, Катерина снова вспомнила многие детали пройденных прошлых жизней. Она ничего не помнила о послесмертных переживаниях, ничего о промежуточном состоянии, ничего об учителях и том невероятном знании, которое открылось нам. Я задал ей вопрос.
«Катерина, что для вас означает слово «Учитель»?» Она полагала, что речь шла о турнире по гольфу! В целом, у нее наблюдались значительные улучшения, но ей было все еще трудно включить понятие реинкарнации в контекст своего мировоззрения. Поэтому я решил пока не говорить ей об учителях. Кроме того, я не знал, как деликатно сообщить ей, что у нее невероятный талант медиума, благодаря которому она могла передавать прекрасное, трансцендентное знание от Учителей Духа.
Катерина согласилась, чтобы моя жена присутствовала на следующем сеансе. Кэрол - хорошо обученный, очень опытный социальный работник, связанный с психиатрией, и я хотел узнать ее мнение об этих поразительных вещах. Как только я рассказал ей, что услышал от Катерины о моем отце и нашем сыне, моя жена захотела помочь. Мне было нетрудно записывать за Катериной каждое ее слово, когда она медленно, шепотом описывала свои жизни, но Учителя говорили быстрее, и я решил все записывать на аудиокассету.
Неделю спустя Катерина пришла на свой следующий сеанс. В ее состоянии продолжались улучшения, страхи и беспокойства уменьшались. Ее клиническое улучшение было определенным, но я все еще не до конца понимал, почему ей стало намного лучше. Она вспомнила, как тонула в теле Аронды, как ей в теле Погана перерезали горло, как в теле Луизы она была жертвой эпидемии, связанной с водой, и другие травматические события. Она так же заново переживала жизни, в которых она испытывала нищету, подневольный труд и жестокое обращение в семье. Последние переживания - примеры повседневных минитравм, которые также влияют на нашу психику. Воспоминание тех и других жизней могли быть причиной улучшения состояния Катерины. Но существует и другой аспект. Мог ли помочь духовный опыт сам по себе? Могло ли знание о том, что смерть - это не то, что нам кажется, внести свой вклад в ощущение благополучия, в снижение страхов? Мог ли весь процесс, а не только сами воспоминания, быть частью исцеления?
Психические способности Катерины повышались, и ее интуиция все более обострялась. У нее еще были проблемы со Стюартом, но она чувствовала себя способной справляться с отношениями более эффективно. Ее глаза сверкали; кожа пылала. В течение недели ей снился странный сон, по она смогла вспомнить лишь его фрагмент. Ей снилось, будто красный плавник рыбы врезался ей в руку.
Она быстро и легко погрузилась в глубокое состояние гипноза.
«Я вижу какие-то скалы. Я стою на скале, смотрю вниз. Я, очевидно, высматриваю корабли - это то, что я должна делать... На мне что- то синее, что-то вроде синих штанов... короткие штаны и странные туфли... черные туфли... и они стянуты. Туфли с пряжками, очень странные туфли... я не вижу на горизонте никаких кораблей», - тихо шептала Катерина. Я переместил ее вперед во времени, к следующему важному событию в ее жизни.
«Мы пьем пиво, крепкое пиво. Оно очень темное. Пивные кружки массивные. Они старые и стянуты металлической стяжкой. В этом месте стоит зловонный запах, здесь много людей. Очень шумят. Все говорят, очень шумно».
Я спросил ее, не слышит ли она, как кто-нибудь окликает ее по имени.
«Кристиан... Кристиан мое имя». Она опять в мужском теле. «Мы едим какое-то мясо и пьем пиво. Оно темное и очень горькое. Они добавляют в него соль».
Катерина не смогла увидеть, какой был год. «Они говорят о войне, о кораблях, осаждающих какие-то порты! Но я не слышу, где это происходит. Если бы они говорили тише, я бы услышала, но каждый что-то говорит, и очень шумно».
Я спросил, где она находится. «Хамстед... Хамстед. Это порт в Уэльсе. Они говорят на британском английском». Она переместилась вперед, когда Кристиан был на корабле. «Я чувствую запах, что-то горит. Ужасный запах. Горящая древесина и еще что-то. Сильно жжет и щиплет в носу... Что-то горит неподалеку, какое-то судно, торговый корабль. Мы грузимся! Мы грузим что-то, связанное с порохом», - Катерина заметно оживилась.
«Это что-то, связанное с порохом, очень черное. Оно липнет к рукам. Нужно быстро двигаться. У корабля зеленый флаг. Флаг темный... Это зелено-желтый флаг. На нем что-то вроде короны с тремя точками на ней».
Внезапно лицо Катерины исказилось гримасой боли. У Кристиана/Катерины началась агония: «Ох, - застонала она, - больно руке, больно руке! Здесь какой-то металл, горячий металл в моей руке. Он жжет! Ой! Ой!»
Я вспомнил фрагмент ее сна и понял теперь, что это за красный плавник, который врезался ей в руку. Я блокировал боль, но она все еще стонала.
«Осколки металлические... Корабль, на котором мы находились, разрушен... порт. Они ведут огонь. Много людей убито... много людей. Я выжила... только рука болит, но она со временем заживет». Я переместил Катерину вперед во времени, дав команду остановиться на следующем важном событии.
«Я вижу что-то вроде печатного цеха, где печатают книги при помощи специальных блоков и чернил. Здесь печатают и переплетают книги... У книг кожаные обложки, и скрепляются они кожаными бечевками. Я вижу красную книгу... Она историческая. Я не вижу название -: книга еще не допечатана. Здесь замечательные книги. Обложки такие гладкие, кожаные. Это чудесные книги, они учат вас».
Кристиан явно наслаждался, созерцая и трогая книги, и он смутно понимал возможности обучения через книги. Однако, судя по всему, он был совершенно необразованным. Я переместил Кристину/Кристиана вперед, в последний день его жизни.
«Я вижу мост через реку. Я старый человек... очень старый. Трудно идти. Я иду по мосту на другую сторону... Я чувствую боль в груди - давление, ужасное давление, боль в груди! Ох!» Катерина стала издавать хриплые звуки, испытывая сердечный приступ, который случился с Кристианом на мосту. Дыхание Катерины стало быстрым и поверхностным, лицо и шея покрылись потом. Она начала кашлять и ловить ртом воздух. Я забеспокоился. Опасно ли вновь пере- жить сердечный приступ из прошлой жизни? Это был новый рубеле; никто не знал ответа. Кристиан в конце концов умер. Катерина лежала теперь спокойно па кушетке, глубоко и ровно дыша. Я вздохнул с облегчением.
«Я чувствую себя свободной... свободной, - тихо шептала Катерина. - Я просто летаю в темноте... просто летаю. Вокруг свет... и духи, другие люди».
Я спросил, что она думает о жизни, которая только что закончилась, ее жизни в качестве Кристиана.
«Я должна была научиться прощать, но не научилась. Я не прощала обид, которые причиняли мне люди, а должна была. Я не прощала обид. Я носила их в себе и копила годами... Я вижу глаза... глаза».
«Глаза? - повторил я, почувствовав контакт - Какие глаза?»
«Глаза Учителя Духа, - прошептала Катерина, - но я должна ждать. Мне есть о чем подумать». Минуты потекли в напряженном молчании.
«Как вы узнаете, что они готовы?» - спросил я с надеждой, прерывая долгое молчание.
«Они позовут меня», - ответила она. Прошло еще какое-то время. Затем внезапно она начала поворачивать голову из стороны в сторону, а ее голос стал хриплым и твердым, свидетельствуя о перемене.
«В этом измерении много душ. Я здесь не единственная. Мы должны быть терпеливыми. Это то, чему я тоже никогда не училась... Есть много измерений...» Я спросил Катерину, была ли она здесь раньше, воплощалась ли она много раз.
«Я бывала в разное время на разных планах. Каждый план - это уровень более высокого сознания. На какой план мы отправляемся, зависит от того, насколько далеко мы продвинулись...» Катерина опять замолчала. Я спросил ее, какие уроки она должна усвоить, чтобы продвинуться вперед. Она тут же ответила.
«Мы должны делиться нашим знанием с другими людьми. Мы все имеем гораздо больше способностей, чем используем. Кто-то из нас обнаруживает это раньше других. Но до этого нужно исправить свои пороки. Иначе придется взять их с собой в следующую жизнь. Только мы сами можем освободить себя... от дурных привычек, которые накапливаем во время своего физического существования. Учителя не могут сделать это за нас. Если вы решите драться, а не избавлять себя, то перенесете их в другую жизнь. И только когда вы решите, что достаточно сильны, чтобы справиться с внешними проблемами, вы не возьмете их с собой в свою следующую жизнь.
Мы должны также научиться не просто сближаться с теми людьми, с которыми у нас одинаковые вибрации. Это нормально, что нас тянет к тем, кто находится на том же уровне, что и мы. Но это неправильно. Мы должны идти к тем людям, у кого неправильные вибрации... по сравнению с нашими. Это важно... помогать... этим людям.
Нам даны интуитивные силы, которым мы должны следовать, а не пытаться им сопротивляться. Те, кто противостоит им, встретится с опасностью. С каждого плана нас возвращают с неравными силами. У кого-то больше способностей, чем у других, потому что они были накоплены в другие времена. То есть люди не созданы равными. Но в конечном итоге мы достигнем того момента, когда все будут равны».
Катерина замолчала. Я знал, что эти мысли принадлежат не ей. Она не имела никакого отношения к физике или метафизике и ничего не знала о планах, измерениях и вибрациях. Кроме того, красота слов и мыслей, философская подоплека этих высказываний были выше ее способностей. Ее речь никогда не была такой лаконичной и поэтичной. Я мог почувствовать другую, /более высокую силу, работавшую с ее умом и голосовыми связками, чтобы перевести эти мысли в слова, понятные мне. Нет, это была не Катерина.
В ее голосе звучали мечтательные интонации.
«Люди в коме... находятся во взвешенном состоянии. Они еще не готовы перейти на другой план... пока не решат, хотят они перейти или нет. Только они могут решить это. Если они чувствуют, что больше ничему не учатся... в своем физическом состоянии... им разрешается перейти. Но если им еще есть чему учиться, они должны вернуться, даже если не хотят. Это для них период отдыха, время, когда их ментальные силы могут отдохнуть».
Итак, люди, пребывающие в коме, могут решать, вернуться или нет, в зависимости от того, сколько уроков они еще могут получить в своем физическом состоянии. Если им кажется, что им больше нечему учиться, они могут отправиться непосредственно в духовное состояние, невзирая на усилия современной медицины. Эта информация прекрасно согласуется с научными публикациями об околосмертном опыте и о том, почему некоторые пациенты решали вернуться. У других не было выбора: они были вынуждены вернуться, потому что им предстояло еще кое-чему поучиться. Конечно, все люди, рассказавшие о своем околосмертном опыте, вернулись в свое тело. В их рассказах есть поразительное сходство. Они отделялись от тела и «наблюдали» за процессом реанимации, находясь над своим телом. Затем они видели яркий свет или сияющую «духовную» фигуру в отдалении, иногда в конце туннеля. Они не чувствовали боли. Когда они осознавали, что их задачи на земле еще не завершены и они должны вернуться в свое тело, они сразу же оказывались в теле и снова испытывали боль и другие физические ощущения.
У меня было несколько пациентов с околосмертным опытом. Самый интересный случай связан с успешным бизнесменом Джекобом из Южной Америки, с которым я провел несколько традиционных психотерапевтических сеансов примерно через два года после завершения лечения Катерины. В 1975 году в Голландии Джекоба сбил мотоциклист, и он потерял сознание. Ему было тридцать с небольшим. Он вспоминал, как летал над своим телом и смотрел сверху на аварию, на подъехавшую скорую помощь, на доктора, обследовавшего его раны, и растущую толпу зевак. Затем он узрел золотистый свет вдали, и, приблизившись к нему, он увидел монаха в коричневом одеянии. Монах сказал Джекобу, что его время умирать еще не пришло и он должен вернуться в тело. Джекоб чувствовал мудрость и силу монаха, который к тому же поведал ему о некоторых будущих событиях в его жизни, и они действительно произошли. Джекоба резко вернули в тело, он очнулся в больничной палате, пришел в сознание и впервые почувствовал мучительную боль.
В 1980 году, путешествуя по Израилю, Джекоб, еврей по национальности, посетил Пещеру Патриархов в Хевроне, место поклонения иудеев и мусульман. После того, что произошло с ним в Голландии, Джекоб стал более религиозным и уделял больше времени молитвам. Он увидел поблизости мечеть и сел помолиться вместе с мусульманами. Через некоторое время он поднялся, чтобы уйти. Старый мусульманин подошел к нему и сказал: «Вы определенно отличаетесь от других. Они редко молятся вместе с нами». Старик на мгновение замолчал, внимательно взглянул на Джекоба и продолжил: «Вы встретили монаха. Не забывайте о том, что он вам сказал». Через пять лет после происшествия и за тысячи миль от того места старый человек знал о встрече Джекоба с монахом, которая произошла, пока Джекоб был без сознания.
Уже в офисе, размышляя над последними откровениями Катерины, я задался вопросом, как отнеслись бы наши Праотцы к идее, что люди созданы неравными. Люди рождаются с талантами, способностями и силами, почерпнутыми из других жизней. «Но в конечном итоге мы достигнем того момента, когда все будут равны». Я подозревал, что нас отделяет от этого момента много жизней.
Я думал о молодом Моцарте и его невероятных талантах. Были ли они унаследованы им из прошлых жизней? Вероятно, мы переносим с собой как способности, так и долги.
Я думал о том, как люди, склонные собираться в однородные группы, избегают и часто боятся чужаков. Отсюда рождаются предубеждения и межгрупповая рознь. «Мы должны также научиться не просто сближаться с теми людьми, с которыми у нас одинаковые вибрации, но и помогать этим другим людям. Я чувствовал духовную правоту ее слов.
«Я должна вернуться, - заключила Катерина. - Я должна вернуться». Но мне хотелось узнать больше. Я спросил ее, кем был Роберт Джеррод. Она упомянула его имя во время последнего сеанса, сказав, что ему требуется моя помощь.
«Я не знаю... Он мог находиться на другом плане, не на этом». Очевидно, она не могла его найти. «Только когда он захочет, только если он решит прийти ко мне, - прошептала она, - он передаст мне сообщение. Ему нужна ваша помощь».
Я все еще не понимал, как я мог помочь.
«Я не знаю, - ответила Катерина. - Но именно вас должны обучать, а не меня».
Очень интересно. Предназначался ли этот материал мне? Или я должен был помочь Роберту Джерроду своим обучением? Мы действительно никогда не были в контакте с ним.
«Я должна возвращаться, - повторила Катерина. - Я должна сначала направиться к свету». Она внезапно встревожилась: «Ой, я слишком долго колебалась... Из-за того, что я колебалась, мне придется опять ждать». Пока она ожидала, я спросил, что она видит и чувствует.
«Просто другие духи, другие души. Они тоже ждут». Я спросил ее, не можем ли мы пока узнать что-нибудь поучительное. «Можете ли вы сказать нам, что мы должны знать?» - спросил я.
«Их здесь нет, некому говорить», - ответила она. Великолепно! Если учителей не было рядом, Катерина не могла самостоятельно передавать знания.
«Мне неспокойно здесь. Я действительно хочу идти... В нужный момент я пойду». И снова потекли минуты молчания. Наконец, нужный момент, видимо, настал. Она попала в другую жизнь.
«Я вижу яблони... и дом, белый дом. Я живу в доме. Яблоки гнилые... червивые, их нельзя есть. Тут есть качели, качели на дереве». Я попросил ее взглянуть на себя.
«У меня светлые волосы, мне пять лет. Меня зовут Катерина». Я удивился. Она вошла в свою нынешнюю жизнь; она была Катериной в возрасте пяти лет. Но она оказалась здесь по какой-то причине. «Там что-то случилось, Катерина?»
«Мой отец сердит на нас... потому что нам нельзя было выходить. Он... бьет меня палкой. Она очень тяжелая; больно... Мне страшно». Она жалобно хныкала, как ребенок. «Он не остановится, пока не сделает нам больно. Почему он делает так? Почему он такой противный?» Я попросил ее взглянуть на свою жизнь с более высокой перспективы, чтобы ответить на свой вопрос. Недавно я читал о людях, способных к этому. Некоторые авторы называют эту перспективу нашим Высшим Я. Мне было интересно, сможет ли Катерина достичь этого состояния, если оно существует. Если она сможет, то это могло бы стать мощной терапевтической техникой, открывающей быстрый доступ к прозрению и пониманию.
«Он никогда не хотел нас, - зашептала она очень тихо. - Ему кажется, что мы вторглись в его жизнь... Он не хочет нас».
«И вашего брата?» - спросил я.
«Да, моего брата даже еще больше. Они никогда не планировали моего брата. Они не были женаты, когда... он был зачат». Это оказалось для Катерины потрясающей новостью. Она не знала о внебрачной беременности. Ее мать позднее подтвердила точность этой информации Катерины.
Хотя Катерина просто описывала свою жизнь, теперь она проявляла мудрость и такую точку зрения на свою жизнь, которая ранее была возможна лишь в промежуточном, или духовном состоянии. Так или иначе, в ее уме имелась «более высокая» область, своего рода сверхсознание. Возможно, это было ее Высшее Я, о котором пишут другие авторы. Даже не находясь в контакте с Учителями и их поразительным знанием, она, пребывая в состоянии сверхсознания, имела серьезные прозрения и информацию, как, например, о зачатии ее брата. В своем обычном, сознательном состоянии, Катерина была гораздо более беспокойной, ограниченной, более простой и относительно неглубокой. Она не могла осознанно войти в это сверхсознательное состояние. Мне хотелось понять, действительно ли провидцы и мудрецы восточных и западных религий, которых называют «реализованными», были способны использовать это сверхсознательное состояние для обретения мудрости и знания. Если да, то все мы обладаем подобной способностью, поскольку должны владеть этим сверхсознанием. Психоаналитик Карл Юнг знал о разных уровнях сознания. Он писал о коллективном бессознательном, о состоянии, имеющем некоторое сходство с состоянием сверхсознания Катерины.
65
Меня все больше расстраивала непреодолимая пропасть между сознанием Катерины, т.е. бодрствующим разумом, и ее гипнотическим сверхсознательпым умом. Пока она находилась в гипнотическом трансе, я был очарован философскими диалогами с ней на сверхсознателыюм уровне. Но после пробуждения Катерина не проявляла интереса к философии и другим родственным темам. Она жила в мире повседневных забот, не ведая о гении внутри себя.
Между тем, ее отец мучил ее, и причины этого прояснялись. «Ему, похоже, нужно получить много уроков?» - произнес я с вопросительной интонацией.
«Да... нужно».
Я спросил ее, знает ли она, чему он должен научиться. «Это знание мне не открыто». В ее голосе чувствовалась отстраненность. «Мне открывается то, что важно для меня, что касается меня. Каждый должен позаботиться о себе... стремясь обрести... цельность. У нас есть уроки, которые мы должны выучить... каждый из нас. Их необходимо учить по одному... по порядку. Только тогда мы можем понять, что нужно тем, кто рядом с нами, чего ему или ей, или нам не хватает, чтобы стать цельными». Она говорила тихим шепотом, и в ее шепоте чувствовалась любовь и непривязанность.
Когда Катерина снова заговорила, ее голос опять приобрел детские интонации. «Из-за него меня тошнит! Он заставляет меня есть эту гадость, а я не хочу. Это... салат, лук, я терпеть их не могу. Он заставляет меня есть это, и он знает, что меня стошнит. Но ему плевать!» Катерина начала давиться. Она ловила ртом воздух. Я опять предположил, что она обозревала сцену со стороны, что ей нужно было понять, почему отец вел себя таким образом.
Катерина заговорила хриплым шепотом: «Это заполняет какую-то пустоту в нем. Он ненавидит меня за того, что он сделал. Он ненавидит меня за это, и он ненавидит себя». Я почти забыл о сексуальном домогательстве со стороны ее отца, когда ей было три года. «Поэтому он должен наказать меня... Я, должно быть, сделала что-то, что заставляет его так вести себя». Ей было всего три года, а ее отец был пьян. Тем не менее, она с тех самых пор носила глубоко в себе это чувство вины. Я объяснил ей этот очевидный факт.
«Вы были всего лишь ребенком. Теперь вы должны освободить себя от этого чувства вины. Вы ничего не сделали. Что мог сделать трехлетний ребенок? Это не вы, это ваш отец сделал».
«Он, должно быть, тоже ненавидел меня, - тихо прошептала Катерина. - Я знала его раньше, но сейчас я не могу извлечь эту информацию. Я должна вернуться в то время». Хотя уже прошло несколько часов, я захотел обратиться к ее прежним взаимоотношениям. Я дал ей подробные указания.
«Вы находитесь в глубоком состоянии. Через минуту я сосчитаю от трех до одного. Вы погрузитесь в еще более глубокое состояние и будете чувствовать себя в полной безопасности. Ваш ум свободно направится назад во времени, к тому моменту, где началась связь с вашим нынешним отцом, к тому времени, в котором таятся наиболее важные первопричины случившегося между вами и им в вашем детстве. Когда я скажу «раз», вы отправитесь в ту жизнь и вспомните ее. Это важно для вашего исцеления. Вы это можете. Три... два... один». Наступила длительная пауза.
«Я не вижу его... но я вижу, как убивают людей! - Ее голос стал громким и хриплым. - Мы не имеем права резко обрывать жизнь людей, прежде чем они отработают свою карму. А мы это делаем. Мы не имеем права. Их ожидает большее наказание, если мы оставим их в живых. Когда они умрут и отправятся в следующее измерение, они будут там страдать. Они будут находиться в очень беспокойном состоянии. Им не будет покоя. И их пришлют назад, но их жизнь будет очень тяжелой. И они должны будут компенсировать людям, которых они обидели за несправедливости, которые те причинили им. Они оборвали жизнь этих людей, но они не имели на это право. Только Бог может наказывать их, а не мы. Они будут наказаны».
Прошла минута в молчании. «Они ушли», - прошептала Катерина. Учитель Духа передал нам сегодня еще одно послание, сильное и ясное. Мы не должны убивать, несмотря ни на какие обстоятельства. Только Бог может наказывать.
Катерина была утомлена. Я решил отложить наш поиск ее связи с отцом в прошлых жизнях и, вывел ее из транса. Она ничего не помнила, кроме своей жизни в качестве Кристиана и своего детства. Она устала, но была спокойна и расслаблена, как если бы огромная тяжесть свалилась с ее плеч. Мои глаза встретились с глазами Кэрол. Мы тоже утомились. Мы дрожали и трепетали от волнения, следя за каждым ее словом. Мы получили невероятный опыт.
ГЛАВА 6
Теперь я назначал Катерине еженедельные сеансы на конец дня, потому что они длились по нескольку часов. Она все еще пребывала в умиротворенном настроении, когда пришла на следующей неделе. Она поговорила по телефону со своим отцом. Не вдаваясь в детали, она, так или иначе, по-своему простила его. Я никогда прежде не видел ее столь безмятежной. Я поражался скорости ее прогресса. У пациентов с подобными хроническими, глубоко укоренившимися беспокойствами и страхами редко наблюдались такие резкие улучшения. Но Катерина, конечно, не была обычной пациенткой, и направление развития, которое приняла ее терапия, было определенно уникальным.
«Я вижу фарфоровую куклу, сидящую на каминной полке, - она быстро погрузилась в глубокий транс. - По обе стороны от камина - книги. Это комната в каком-то доме. Рядом с куклой - свечи. И картина... лицо, лицо мужчины. Это он...», - она стала внимательно осматривать комнату. Я спросил ее, что она видит.
«Какое-то покрытие на полу. Оно ворсистое, словно... шкура животного, да... покрытие из какой-то шкуры животного. Направо - две стеклянные двери... ведущие на веранду. Там четыре ступеньки - колонны перед домом и четыре ступеньки вниз. Они ведут к тропинке. Вокруг большие деревья... и лошади. Лошади взнузданы... и привязаны к стойкам перед домом.
«Вы знаете, где это?» - спросил я. Катерина глубоко вздохнула.
«Я не вижу названия, - прошептала она, - но год, год должен быть здесь. Это восемнадцатый век, но я не... Там есть деревья и желтые цветы, очень милые желтые цветы». Эти цветы отвлекли ее. «Они замечательно пахнут; они сладко пахнут, эти цветы... странные цветы, большие цветы... желтые цветы с черными сердцевинками», - она остановилась и замолчала, пребывая среди цветов. Мне это напомнило поле подсолнухов на юге Франции. Я спросил ее о климате.
«Очень умеренный, но не ветрено. Здесь не жарко и не холодно». Нам никак не удавалось установить это место. Я вернул ее назад в дом, подальше от чарующих желтых цветов, и спросил, чей портрет висит над каминной полкой.
«Я не могу... я продолжаю слышать «Аарон»... его зовут Аарон». Я спросил, не он ли хозяин дома. «Нет, владелец - его сын. А я здесь работаю». И снова она вела жизнь служанки. Ни разу она даже отдаленно не приблизилась к статусу, скажем, Клеопатры или Наполеона. Скептики, сомневающиеся в реальности реинкарнации, в том числе и я со всей своей научной подготовкой - до последних двух месяцев, - часто указывают на непомерно высокий процент воплощений в качестве знаменитых людей. Теперь я оказался в необычной ситуации, когда реинкарнация была научно подтверждена в моем кабинете, в отделении психиатрии. И вскрылось гораздо больше, чем просто реинкарнация.
«Моя нога очень... - продолжила Катерина, - очень тяжелая. Она болит. Такое ощущение, будто ее вообще нет... Моя нога повреждена. Лошадь лягнула меня». Я велел ей взглянуть на себя.
«У меня каштановые волосы, вьющиеся каштановые волосы. На голове что-то вроде чепчика, белый чепчик... голубое платье с передником... фартуком. Я молода, но уже не ребенок. Однако нога болит. Это произошло только что. Ужасно больно». Она явно испытывала сильную боль. «Подкова... подкова. Она лягнула меня своей подковой. Очень, очень норовистая лошадь, - ее голос стал тише, так как боль, в конце концов, утихла. - Я чувствую запах сена, корма на конюшне. Здесь работают еще другие люди». Я спросил о ее обязанностях.
«Я отвечаю за обслуживание... служение в большом доме. Я также иногда должна доить коров». Я хотел побольше узнать о владельцах дома.
«Жена довольно полная, очень некрасивая женщина. Там есть еще две дочери... Я их не знаю», - добавила Катерина, предвидя мой следующий вопрос, не присутствуют ли они в ее нынешней жизни. Я спросил о ее собственной семье в восемнадцатом веке.
«Я не знаю; я не вижу их. Я никого не вижу рядом». Я спросил, живет ли она там. «Я живу здесь, да, но не в главном здании. В очень маленьком домике... Дом предназначен для нас. Там есть куры. Мы собираем яйца. Это коричневые яйца. Мой дом очень маленький... и белый... одна комната. Я вижу мужчину. Я живу с ним. У него курчавые волосы и голубые глаза». Я спросил, женаты ли они.
«Нет, не в их понимании брака». Она там родилась? «Нет, меня привели в поместье, когда я была очень молода. Моя семья была очень бедной». Ее приятель не был ей знаком. Я направил ее вперед во времени, к следующему важному событию в этой жизни.
«Я вижу что-то белое... с множеством лент. Должно быть, это шляпа. Что-то вроде дамской шляпки с перьями и белыми лентами».
«Кто в этой шляпе? Это...» Катерина перебила меня: «Разумеется, хозяйка дома». Я почувствовал себя неловко. «Это свадьба одной из дочерей. Все поместье участвует в празднестве». Я спросил, было ли напечатано в газетах об этой свадьбе. Если да, то я бы хотел, чтобы она взглянула на дату.
«Нет, я не думаю, что у них здесь есть газеты. Я не вижу ничего такого». Обнаружить документальные подтверждения этой жизни оказалось делом трудным. «Видите ли вы себя на этой свадьбе?» - спросил я. Она быстро ответила громким шепотом.
«Мы не присутствуем на свадьбе. Мы можем лишь видеть входящих и выходящих людей. Слугам нельзя».
«Что вы чувствуете?»
«Ненависть».
«Почему? Они плохо обращаются с вами?»
«Потому что мы бедные, - сказала она тихо, - и мы зависим от них. И мы имеем так мало по сравнению с ними».
«Вы, в конце концов, покинули эту усадьбу? Или жили там до конца своих дней?»
Она ответила с тоской в голосе: «Я жила здесь до конца». Я почувствовал ее печаль. Ее жизнь была трудной и безнадежной. Я переместил ее в день ее смерти.
«Я вижу дом. Я лежу на кровати, в постели. Мне дают что-то выпить, что-то теплое. С ментоловым запахом. В груди тяжело. Трудно дышать... Я чувствую боль в груди и спине... Это плохая боль... трудно говорить». Она часто и поверхностно дышала, превозмогая боль. Через несколько минут агонии ее лицо смягчилось и тело расслабилось. Дыхание стало нормальным.
«Я покинула свое тело, - голос был громким и хриплым. - Я вижу чудесный свет... Ко мне подходят люди. Они хотят помочь мне. Прекрасные люди. Они не боятся... Мне очень легко...» Наступила долгая пауза.
«Что вы думаете о жизни, которую только что покинули?»
«Об этом потом. А теперь я чувствую покой. Это время отдыха... Душа... душа находит здесь упокоение. Вы оставляете позади все телесные страдания. Ваша душа спокойна и безмятежна. Это прекрасное чувство... великолепное, словно солнце, в свете которого вы все время пребываете. Свет такой сверкающий! Все исходит из света! Энергия выходит из этого света. Наша душа немедленно отправляется туда. Это как магнетическая сила, которая притягивает нас. Она прекрасна. Она подобна источнику силы. Она знает, как исцелять».
«Имеет ли она цвет?»
«У нее много цветов», - Катерина замолчала, отдыхая в этом свете.
«Что вы чувствуете?» - решился я прервать молчание.
«Ничего... просто покой. Находишься среди своих друзей. Все они здесь. Я вижу много людей. Кого-то я знаю, кого-то нет. Но все мы пребываем здесь в ожидании». Она продолжала ждать, а время шло. Я решил ускорить процесс.
«У меня есть вопрос».
«К кому?» - спросила Катерина.
«К кому-нибудь - к вам или Учителям, - уклонился я от прямого ответа. - Я думаю, что понимание этого поможет нам. Вопрос следующий: выбираем ли мы, когда и как родиться и умереть? Можем ли мы выбирать ситуацию? Можем ли мы выбрать время нашего следующего перехода? Я полагаю, что понимание этого смягчит многие ваши страхи. Может ли кто-нибудь там ответить на этот вопрос?» В комнате стало прохладно. Когда Катерина снова заговорила, ее голос был глубже и звучней. Такого голоса я раньше не слышал. Это был голос поэта.
«Да, мы, выбираем, когда входим в свое физическое состояние и когда уходим. Мы знаем, когда мы завершили то, ради чего были посланы сюда, вниз. Мы знаем, когда наше время истекло, и мы должны принять свою смерть. Поскольку вы знаете, что от этой жизни вы уже ничего не получите. Когда приходит время, когда вы уже отдохнули и энергетически восполнили свою душу, вам разрешается выбрать возвращение в физическое состояние. Те, кто колеблются, кто не уверены, что вернутся сюда, могут потерять предоставленный им шанс, шанс осуществить то, что они дол должны, находясь в физическом состоянии ».
Я сразу же понял, что говорила не Катерина. «Кто говорит со мной? - спросил я. - Кто говорит? »
Катерина ответила своим обычным тихим шепотом: «Я не знаю. Голос кого-то очень... кого-то, кто контролирует все, но я не знаю, кто это. Я могу лишь слышать его голос и пытаться передать вам, что он говорит».
Она также знала, что это знание исходит не от нее, не от подсознательного, не от бессознательного. Даже не от ее сверхсознателыюго Я. Она каким-то образом слушала, затем передавала мне слова или мысли какого-то особого существа, которое «все контролировало». Итак, появился другой Учитель, отличный от того или тех, кто передавал предыдущие мудрые послания. Это был новый дух, обладавший характерным голосом и стилем, поэтическим и безмятежным. Это был Учитель, который говорил о смерти без колебаний, но голос и мысли которого были исполнены любви. Эта любовь казалась теплой и реальной, но в то же время отстраненной и вселенской. Она казалась блаженной, но не подавляющей, или эмоциональной и сковывающей. Она передавала чувство любовной непривязанности или отстраненной добросердечной любви, и она казалась знакомой далее на расстоянии.
Шепот Катерины становился громче: «Я не верю этим людям».
«Не верите каким людям?» - спросил я.
«Учителям».
«Не верите?»
«Нет, мне не хватает веры. Поэтому моя жизнь была такой трудной. У меня не было веры в эту жизнь». Она спокойно оценивала свою жизнь в восемнадцатом веке. Я спросил ее, чему она научилась в той жизни.
«Я узнала о гневе и обиде, о том, как копятся в тебе эти чувства по отношению к людям. Я также узнала, что я не контролирую свою жизнь. Я хочу контролировать, но у меня не получается. Я должна верить Учителям. Они ведут меня. Но у меня не было веры. Я чувствовала себя как бы обреченной с самого начала. Я не очень радостно относилась к вещам. У нас должна быть вера... у нас должна быть вера. И я сомневаюсь. Я выбрала сомневаться, вместо того, чтобы верить», - Катерина замолчала.
«Что следует делать вам, а также мне, чтобы стать лучше? Одинаковы ли наши пути?» - спросил я. Ответ пришел от Учителя, который на прошлой неделе говорил об интуитивных способностях и возвращении из комы. Голос, манера, интонация - все это было иное, чем у Катерины и у мужественного, поэтического Учителя, который говорил только что.
«Пути, в своей основе, одинаковы у всех. Мы все должны принять определенные позиции и установки, пока находимся в физическом состоянии. Кто-то быстрее их осваивает, кто-то медленнее. Милосердие, надежда, вера, любовь... все мы должны знать эти вещи и знать их хорошо. Это не просто одна надежда, одна вера и одна любовь: столько всего входит в каждое из этих состояний. Существует так много способов проявлять их. И все равно мы лишь незначительно смольем их реализовать...
Последователи разных религий подошли ко всему этому ближе, чем мы, ибо приняли обеты целомудрия и смирения. Они отказались от многого, ничего не прося взамен. Мы же продолжаем просить вознаграждение: награду и оправдание нашему поведению... когда нет вознаграждений, вознаграждений, которых мы хотим. Вознаграждение в процессе, но в процессе без ожидания чего-либо... бескорыстном процессе».
«Я не научилась этому», - добавила Катерина своим тихим шепотом.
На мгновение меня смутило слово «целомудрие», но я вспомнил, что его смысл «чистота» относится к состоянию, совершенно отличному от просто «сексуального воздержания».
«...Не переусердствовать, - продолжила она. - Все, что делается чрезмерно... чересчур... Ну вы понимаете. Вы действительно понимаете», - она опять замолчала.
«Я стараюсь», - сказал я. Затем я решил переключить внимание на Катерину. Возможно, Учителя еще не удалились. «Что я могу предпринять, чтобы наилучшим образом помочь Катерине преодолеть ее страхи и беспокойства? Понять ее уроки? Лучший ли это способ, или я должен что-то изменить? Или довести до конца исследование в этой особой сфере? Как лучше ей помочь? »
Ответ пришел от Учителя-поэта, говорившего глубоким голосом. Я далее подался вперед в своем кресле.
«Вы все делаете правильно. Но это для вас, а не для нее». И опять послание о том, что это предназначено больше для меня, чем для Катерины.
«Для меня?»
«Да. То, что мы говорим, предназначается вам». Он ссылался не только на Катерину, говоря о ней в третьем лице, но он также сказал «мы». На самом деле, там присутствовало несколько Учителей Духа.
«Могу я узнать ваши имена? - спросил я, тут же смутившись из-за обыденности своего вопроса. - Я нуждаюсь в руководстве. Мне нужно так много узнать».
В ответ прозвучала настоящая поэма любви, поэма о моей жизни и моей смерти. Голос был тихим и нелепым, и я ощущал исполненную любви отстраненность вселенского духа. Я слушал в благоговении.
«Вы получите руководство в свое время. Вас будут вести... в свое время. Когда вы завершите то, ради чего были посланы сюда, ваша жизнь закончится. Но не раньше. У вас еще много времени... много времени».
Я почувствовал одновременно и волнение, и облегчение. Я был рад, что не говорил чересчур сложно. Катерина забеспокоилась. Она тихо шептала: «Я падаю, падаю... пытаюсь найти мою жизнь... падаю». Она вздохнула, и я тоже. Учителя удалились. Я задумался о чудесных посланиях, очень личных, полученных из духовных источников. Заключенный в них смысл был поразительным. Свет после смерти и жизнь после смерти; наш выбор, когда мы рождаемся и когда умрем; несомненное и безошибочное руководство Учителей; жизни, оцениваемые не по годам, а по усвоенным урокам и выполненным задачам; милосердие, надежда, вера и любовь; действия без ожидания отдачи - все это было знание для меня. Но ради какой цели? Для чего, для завершения какой задачи я был послан сюда?
Драматические послания и события обрушились на меня в моем кабинете, отражая глубокие перемены в моей личной и семейной жизни. В мое сознание постепенно проникала трансформация. Например, я ехал с сыном в колледж; на игру по бейсболу, и по дороге мы застряли в огромной пробке. Меня всегда раздражали дорожные пробки, и теперь мы должны будем пропустить одну или далее две подачи. Но я сознавал, что меня это не раздражает. Я не проклинал мысленно некомпетентного водителя. Мои шея и плечи были расслаблены. Я не излил свое раздражение на сына, и все это время мы проговорили с ним. Я сознавал лишь желание провести приятно день с Джорданом, наблюдая игру, которая нам обоим так нравилась. Целью было провести время вместе. Если бы я проявил раздражение и гнев, это мероприятие провалилось бы.
Я смотрел на своих детей и жену и задавался вопросом, были ли мы раньше вместе. Действительно ли мы приняли решение разделить испытания, трагедии и радости этой жизни? Может, мы не имели возраста? Я испытывал большую любовь и нежность по отношению к ним. Я понимал, что их изъяны и ошибки были минимальными. Они, в действительности, не были столь важны. Важна была любовь.
Я далее поймал себя на том, что пересматриваю свои собственные недостатки. Мне не нужно было пытаться быть совершенным или все время контролировать себя. Не было никакой надобности производить на кого-то впечатление.
Я был очень доволен, что смог поделиться этим опытом с Кэрол. Мы часто беседовали после обеда и разбирали мои чувства и реакции на сеансах с Катериной. У Кэрол аналитический ум. Она знала, как сильно я был озабочен тем, чтобы провести работу с Катериной внимательно, аккуратно, используя научные приемы и методы, и она играла своего рода роль «адвоката дьявола», помогая мне воспринимать эту информацию объективно. По мере того как становилось очевидным, что Катерина действительно раскрывала великие истины, Кэрол так же чувствовала и разделяла со мной и мои опасения, и мои радости.
ГЛАВА 7
Когда Катерина пришла через неделю на следующий сеанс, я был готов проиграть кассетную запись того невероятного диалога из прошлого сеанса. В конце концов, именно через нее я услышал небесную поэзию наряду с воспоминаниями о прошлых жизнях. Я сообщил ей, что она передала информацию из промежуточного, или духовного, состояния между смертью и рождением, хотя она сама ничего не помнила об этом состоянии. Ей не хотелось слушать. Переживая поразительные улучшения, она не испытывала потребности углубляться в полученный материал. Кроме того, все это относилось к области сверхъественного. Я убедил ее прослушать запись. Эта информация была замечательной, прекрасной, вдохновляющей, и она пришла через Катерину. Я просто хотел поделиться ею с ней. Но она послушала свой тихий шепот всего несколько минут и затем заставила меня выключить запись. Она сказала, что это слишком дико и вызывает у нее чувство дискомфорта. Тут я вспомнил фразу из диалога: «Это для вас, а не для нее».
Мне было интересно, как долго продлятся эти сеансы, потому что состояние Катерины улучшалось с каждой неделей. Теперь в когда-то столь беспокойном океане ее душевного состояния осталась всего лишь небольшая рябь. Она все еще боялась замкнутых пространств, и отношения со Стюартом были достаточно напряженными. Во всем остальном ее прогресс был налицо.
Мы уже несколько месяцев не занимались традиционной психотерапией. В этом не было необходимости. Мы обычно несколько минут беседовали, обсуждая события прошедшей недели, а затем быстро переходили к гипнотической регрессии. То ли благодаря реальным воспоминаниям о главных травмах и ежедневных минитравмах, то ли благодаря процессу повторного переживания травматических событий, но Катерина, практически, исцелилась. Почти исчезли ее фобии и приступы паники. Она не боялась умереть. Она больше не боялась потерять над собой контроль. В настоящее время психиатры используют большие дозы транквилизаторов и антидепрессантов для лечения людей с такими симптомами, как у Катерины. В дополнение к медикаментам, пациенты также нередко проходят курсы интенсивной психотерапии или посещают сеансы групповой терапии для страдающих фобиями. Многие психиатры убеждены, что такие симптомы, как у Катерины, имеют биологическую основу, что мозгу не хватает одного или нескольких химических компонентов.
Когда я погружал Катерину в глубокий гипнотический транс, я думал о том, как замечательно, что в течение нескольких недель она почти исцелилась, не прибегая к лекарствам, традиционной психотерапии или групповой терапии. И это не просто подавление симптомов или жизнь со стиснутыми зубами, наполненная страхами. Это действительное исцеление, избавление от симптомов. Она стала безмятежной, сияющей и счастливой выше всех моих ожиданий.
Она опять заговорила тихим шепотом: «Я нахожусь в здании со сводчатыми потолками. Потолки синие и золотистые. Рядом со мной другие люди. Они одеты в... старое... что-то вроде платьев, очень старые и грязные. Я не знаю, как мы попали сюда. В комнате много фигур. Еще здесь есть какие-то предметы, стоящие на каких- то каменных конструкциях. В конце комнаты возвышается огромная золотистая фигура. Появляется он... Он очень большой, с крыльями. Он очень злой. В комнате очень жарко, очень жиар- ко... Жарко, потому что ни окон, ни дверей. Мы вынуждены находиться за пределами деревни. С нами что-то не то».
«Вы больны?»
«Да, все мы больны. Я не знаю, что это, но наша кожа погибает. Она чернеет на глазах. Мне очень холодно. Воздух очень сухой и затхлый. Мы не можем вернуться в деревню. Мы должны оставаться здесь. У некоторых лица деформированы».
Это похоже на ужасную болезнь, что-то вроде проказы. Если Катерина и имела когда-то прекрасную жизнь, то мы еще не просматривали ее. «Как долго вам тут нужно находиться?»
«Вечно, - ответила она мрачно, - пока не умрем. От этого нет исцеления».
«Вы знаете, как называется эта болезнь?»
«Нет. Кожа становится очень сухой, иссыхает. Я здесь уже много лет. Есть и новички. Назад пути нет. Мы изгнаны... умирать».
Она была обречена на жалкое существование в пещере.
«Мы должны охотиться, чтобы прокормиться. Я вижу какого-то дикого зверя, на которого мы охотимся... с рогами. Он коричневый, с рогами, большими рогами».
«Кто-нибудь приходит к вам?»
«Нет, никому нельзя подходить близко, иначе они тоже пострадают от зла. Мы прокляты... за какие-то дурные дела. И это наше наказание». В песочных часах ее жизней песок ее теологии постоянно смещался. Только после смерти, в духовном состоянии, она имела теплый прием и обнадеживающее постоянство.
«Вы знаете, какой это год?»
«Мы потеряли счет времени. Мы больны и просто ждем своей смерти».
«Не осталось никакой надежды?» Я чувствовал ее ужасающее отчаяние.
«Нет надежды. Мы все умрем. Руки сильно болят. Страшная слабость во всем теле. Я стара. Мне трудно передвигаться».
«Что бывает, когда уже не можешь двигаться?»
«Тебя перемещают в другую пещеру и оставляют там умирать».
«Что делают с умершими?»
«Заваливают вход в пещеру».
«Пещеру закрывают еще до смерти человека?» Я искал ключ к ее боязни замкнутого пространства.
«Я не знаю. Я никогда там не была. Я в комнате с другими людьми. Очень жарко. Напротив стена, я просто там лежу».
«Что это за комната?»
«Для поклонения... многим богам. Очень жарко ».
Я переместил ее вперед во времени. «Я вижу что-то белое, похожее на навес. Они кого-то переносят» .
«Это вы?»
«Я не знаю. Я буду рада смерти. Я испытываю боль во всем теле». Губы у Катерины сжались от боли, дыхание стало тяжелым из-за ж:ары, которую она испытывала в пещере. Я переместил ее в день ее смерти. Она все еще задыхалась.
«Трудно дышать?» - спросил я.
«Да, так жарко здесь... так жарко, очень темно. Я ничего не вижу... и не могу пошевелиться». Она умирала, парализованная и одинокая, в жаркой, темной пещере. Выход из пещеры был уже закрыт. Ей было страшно и тяжело. Дыхание участилось, стало нерегулярным, и она, наконец, умерла, закончив эту мученическую жизнь.
«Я испытываю легкость... словно плыву. Здесь очень ярко. Здесь прекрасно!»
«Вы испытываете боль?»
«Нет!» - она замолчала, и я ожидал появления Учителей. Вместо этого ее отнесло куда-то в сторону: «Я стремительно падаю. Я возвращаюсь в тело!» Она была так же удивлена, как и я.
«Я вижу здания, здания с круглыми колоннами. Здесь много зданий. Мы находимся снаружи. Вокруг деревья - оливковые деревья. Очень красиво. Мы на что-то смотрим... У людей на лицах смешные маски. Какой-то праздник. Они одеты в длинные одеяния, а маски скрывают их лица. Они прикидываются теми, кем не являются. Они находятся на возвышении... над тем местом, где мы сидим».
«Вы смотрите спектакль?»
«Да».
«Как вы выглядите? Взгляните на себя».
«У меня каштановые волосы. Они заплетены», - Катерина замолчала. Ее описание себя и растущие вокруг оливковые деревья напомнили мне об одной ее жизни в Греции за пятнадцать столетий до Христа, когда я был ее учителем по имени Диоген. Я решил уточнить.
«Вам известен год?»
« Нет ».
«Там есть люди, которых вы знаете?»
«Да, рядом сидит мой муж. Я не знаю его [в нынешней жизни]».
«У вас есть дети?»
«Я с ребенком сейчас». Выбор слов, построение фраз было необычным и напоминало древнюю речь, и это не было свойственно Катерине в ее сознательном состоянии.
«Там есть ваш отец?»
«Я не вижу его. Вы тоже где-то здесь... но не со мной». Итак, я был прав. Мы вернулись на тридцать пять веков назад.
«Что я там делаю?»
«Вы просто смотрите, но вы еще учите. Вы учите... Мы узнали от вас... о квадратах и кругах, странных вещах. Диоген, вы там».
«Что еще вы знаете обо мне?»
«Вы в преклонном возрасте. Мы как-то связаны... вы брат моей матери».
«Вы знаете других членов моей семьи?»
«Я знаю вашу жену... и ваших детей. У вас сыновья. Двое из них старше меня. Моя мать умерла; она умерла очень молодой».
«Вас растил ваш отец?»
«Да, но сейчас я замужем».
«Вы ждете ребенка?»
«Да, мне страшно. Я не хочу умереть во время родов».
«Это и случилось с вашей мамой?»
«Да».
«И вы боитесь, что с вами случится то же самое? »
«Это часто случается».
«Это ваш первый ребенок?»
«Да, я испугана. Уже скоро. Я такая большая. Мне неудобно двигаться... Холодно». Она переместилась во времени вперед. Ребенок вот-вот родится. У Катерины никогда не было детей, и я никогда не принимал роды за четырнадцать лет, прошедших после моей практики в медицинской школе.
«Где вы находитесь?» - спросил я.
«Я лежу на чем-то каменном. Очень холодно. Мне больно... Кто-то должен мне помочь. Кто-то должен мне помочь». Я велел ей дышать глубже, и ребенок должен родиться без боли. Она тяжело дышала и стонала. Мучительный процесс длился несколько минут, и, наконец, ребенок появился на свет. У нее родилась дочь.
«Теперь вы чувствуете себя лучше?»
«Сильная слабость... так много крови!»
«Вы уже знаете, как назовете дочь?»
«Нет, я слишком устала... Я хочу своего ребенка».
«Ваш ребенок здесь, - сымпровизировал я, - маленькая девочка».
«Да, мой муж доволен», - она была обессилена. Я велел ей вздремнуть и проснуться освеженной. Через пару минут я пробудил ее.
«Теперь вы чувствуете себя лучше?»
«Да... Я вижу животных. Они что-то везут на своих спинах. Это корзинки. В корзинках много всяких вещей... пища... красные фрукты...»
«Это хорошее место?»
«Да, много пищи».
«Вы знаете, как называется местность? Как вы ее называете, когда путник спрашивает название вашей деревни?»
«Катения... Катения».
«Это похоже на название греческого городка», - подсказал я.
«Я не знаю. А вы знаете? Вы уезжали и потом вернулись. А я нет». Это был неожиданный поворот. Поскольку в той жизни я был ее дядей, старше и мудрее ее, она спрашивала меня, не знаю ли я ответ на мой собственный вопрос. А у меня, к сожалению, не было доступа к этой информации.
«Вы всю свою жизнь прожили в этой деревне?» - спросил я.
«Да, - прошептала она, - но вы путешествуете, поэтому вы знаете то, чему учите. Вы путешествуете, чтобы изучать, изучать землю... разные торговые маршруты, записывать их и составлять карты... Вы в преклонном возрасте. Вы ходите с молодыми людьми, потому что разбираетесь в картах. Вы очень мудры».
«О каких картах вы говорите? О картах звезд?»
«Вы разбираетесь в символах. Вы можете помочь им сделать... помочь им составить карты».
«Вы узнаете других людей из вашей деревни?»
«Я не знаю их... но я знаю вас».
«Хорошо. Какие у нас взаимоотношения?»
«Очень хорошие. Вы очень добры. Я люблю просто сидеть рядом с вами, это очень успокаивает меня... Вы нам помогли. Вы помогли моим сестрам...»
«Однако наступает момент, когда я должен покинуть вас, так как я стар».
«Нет, - она не была готова обсуждать мою смерть. - Я вижу хлеб, плоский хлеб, очень плоский и тонкий».
«Люди едят этот хлеб?»
«Да, мой отец, мой муж и я. И другие люди в деревне».
«По какому случаю?»
«В деревне... праздник».
«Ваш отец там?»
«Да».
«Ваш ребенок тоже там?»
«Да, но она не со мной, а с моей сестрой».
«Посмотрите внимательно на сестру», - предложил я, надеясь, что она узнает кого-то, играющего важную роль в нынешней жизни Катерины.
«Да, ... но я не знаю ее».
«Вы узнаете своего отца?»
«Да... да... Эдвард. Тут финики, финики и оливки... и красные фрукты. Есть плоский хлеб. И они убили овцу. Они жарят овцу, - наступила долгая пауза. - Я вижу что-то белое... - Она снова переместилась во времени. - Это белый... это прямоугольный ящик. Сюда кладут людей, когда они умирают».
«Значит, кто-то умер?»
«Да... мой отец. Мне не хочется смотреть на него. Я не хочу его видеть».
«Вы должны на него смотреть?»
«Да. Его унесут хоронить. Мне очень грустно».
«Да, я знаю. Сколько у вас детей?» - исследователь во мне не позволял ей горевать.
«У меня трое: два мальчика и девочка». Послушно ответив на мой вопрос, она вернулась к своему горю: «Они чем-то прикрыли его тело...» - она выглядела очень грустной.
«Я к этому времени уже умер?»
«Нет. Мы пьем какое-то вино, вино из чаши».
«Как я сейчас выгляжу?»
«Вы очень, очень стары».
«Вам уже лучше?»
«Нет! Когда вы умрете, я останусь одна».
«Вы пережили своих детей? Они позаботятся о вас».
«Но вы так много знаете», - она говорила, как маленькая девочка.
«Все пройдет. Вы тоже много знаете. Вы будете в безопасности», - я уверял ее, и она успокоилась.
«Вы успокоились? Где вы сейчас?»
«Я не знаю». Она, очевидно, перешла в духовное состояние, хотя и не пережила свою смерть в той жизни. На этой неделе мы подробно исследовали две жизни. Я ожидал появления Учителей, но Катерина продолжала отдыхать. Через несколько минут я спросил, может ли она говорить с Учителями Духов.
«Я еще не достигла этого плана, - объяснила Катерина. - Поэтому не могу говорить».
Она так и не достигла этого плана. После длительного ожидания я вывел ее из гипнотического транса.

ГЛАВА 8
Наш следующий сеанс состоялся только через три недели. Отдыхая во время отпуска на тропическом побережье, я имел возможность поразмышлять над тем, что произошло с Катериной. Гипнотическая регрессия в прошлые жизни с конкретными наблюдениями и детальными объяснениями объектов, процессов и фактов, о которых она и понятия не имела в своем обычном, нормальном состоянии. Ослабление ее болезненных симптомов благодаря регрессии - это улучшение, которого даже отдаленно не могла добиться традиционная психотерапия за восемнадцать месяцев лечения. Поразительно точные откровения из посмертного, духовного состояния, передача знания, к которому она сама не имела доступа. Духовная поэзия и лекции о пространстве после смерти, о жизни и смерти, рождении и перерождении от Учителей Духа, которые говорят мудро и поэтично, что совсем не свойственно Катерине. Действительно, было о чем поразмышлять.
За годы своей практики я излечил сотни, может быть, тысячи психиатрических пациентов, страдавших целым спектром эмоциональных расстройств. Я направлял стационарных пациентов в четыре медицинские школы. Я много лет проработал в службе экстренной психиатрической помощи, клиниках амбулаторных больных и других учреждениях, диагностирующих и лечащих амбулаторных пациентов. Я знаю все о слуховых и визуальных галлюцинациях и шизофренических маниях. Я лечил множество пациентов с синдромами пограничных состояний и расстройствами истерического характера, в том числе с синдромом расщепления личности. Я преподавал в образовательном центре наркотической и алкогольной зависимости, основанной Национальным институтом наркотической зависимости (NIDA), и очень хорошо знаком с широким спектром последствий наркотического воздействия на мозг.
У Катерины не было ни одного из этих симптомов или синдромов. То, что произошло, не является проявлением психического заболевания. Она не больна психозом, не оторвана от реальности и никогда не страдала галлюцинациями (зрительными и слуховыми) или маниями (навязчивыми ложными убеждениями).
Она не употребляла наркотики и не имела психопатических отклонений, истерических наклонностей или диссоциативных тенденций. Иными словами, Катерина действует и думает вполне осознанно, т.е. не на «автопилоте», и она никогда не страдала расщеплением личности. Информация, которую она выдавала, по своей форме и содержанию часто выходила за пределы ее личных способностей. Особенно это относится к некоторым специфическим событиям и фактам из моего собственного прошлого (например, информация о моем отце и сыне), а также из ее прошлого. Она продемонстрировала знание, к которому у нее никогда не было доступа в ее нынешней жизни. Ее знание, а также весь полученный во время сеансов опыт были чужды ее культуре и воспитанию и противоречили многим ее убеждениям.
Катерина весьма простой и честный человек. Она не ученый, и она не могла придумать факты, детали, исторические события, описания и поэзию, которая шла через нее. Как психиатр и ученый, я уверен, что полученный нами материал исходил из какой-то части ее бессознательного ума. Он был реальным, вне всякого сомнения. Даже если бы Катерина была искусной актрисой, она не могла бы воссоздать все эти образы и явления. Знание было слишком точным и специфическим, находящимся за пределами ее способностей.
Я обдумывал терапевтическое назначение исследования прошлых жизней Катерины. Когда мы обнаружили этот новый мир, улучшение ее состояния резко ускорилось без всяких медикаментов. В этом мире есть некая мощная целительная сила, которая явно более эффективна, чем традиционная терапия или современные медикаменты. Эта сила включает в свой арсенал вспоминание и повторное переживание не только единичных травматических событий, но и ежедневных травм, наносившихся нашему телу, уму или эго. Своими вопросами, когда мы просматривали разные жизни, я искал проявления этих травм, таких, как хроническое эмоциональное или физическое насилие, нищета и голод, болезни и увечья, постоянная травля и предрассудки, повторяющиеся неудачи и тому подобное. Я также обращал особое внимание на такие тяжелые трагедии, как травматический опыт смерти, насилие, массовые катастрофы и другие ужасные события, которые могли оставить неизгладимый след. Техника исследования подобна рассмотрению детства в традиционной психотерапии, за исключением того, что временные рамки в нашем случае охватывали не десять-пятнадцать, а тысячи лет. Поэтому мои вопросы были более прямые и направляющие, чем в традиционной психотерапии. Но успех нашего нестандартного исследования был неоспорим. Катерина (и другие пациенты, которых я позже лечил при помощи гипнотической регрессии) исцелилась с невероятной быстротой.
Но где искать другие объяснения воспоминаний о прошлых жизнях Катерины? Могла ли память о них храниться в ее генах? Научная достоверность такой возможности весьма слаба. Генетическая память требует непрерывной цепи генетического материала из поколения в поколение. Катерина жила в разных местах на земле, и ее генетическая линия постоянно прерывалась. Она умирала во время наводнения вместе со своим потомством, или же была бездетна, или умирала совсем молодой. Ее генетический фонд прекратил свое существование и не передавался дальше. И как быть с ее существованием после смерти и в промежуточном состоянии? Там не было тела и определенно но было никакого генетического материала, и, тем не менее, ее намять продолжала жить. Нет, генетическое объяснение должно быть отброшено.
Ну, а если рассмотреть идею Юнга о коллективном бессознательном, резервуаре всей человеческой памяти и опыта, в который так или иначе молено проникнуть? В различных культурах и далее во снах часто встречаются сходные символы. Согласно Юнгу, коллективное бессознательное - это не результат личных достижений, это «наследуется» людьми, присутствует в их мозговой структуре. Оно включает в себя мотивы и образы, которые появляются в новом обличье в каждой культуре, безотносительно исторических традиций или практики заимствования и распространения. Я думаю, что воспоминания Катерины слишком специфичны, чтобы их молено было объяснить при помощи концепции Юнга.
Она не воспроизводила символы и универсальные образы или мотивы. Она излагала подробные описания конкретных людей и мест. Идеи Юнга в данном случае представляются слишком неопределенными. Кроме того, нельзя забывать и о промежуточном состоянии, в котором находилась Катерина. Учитывая все это, следует признать, что наиболее приемлемым объяснением является реинкарнация.
Знание Катерины было не просто подробным и специфичным, ко всему прочему, оно выходило за пределы ее способностей в состоянии обычного сознания. Она знала то, что нельзя было, сначала набравшись из книг, затем на время забыть. Это знание не могло было быть получено ею в детстве, а затем подавлено или изгнано из ее сознания. А что говорить об Учителях и их посланиях? Это шло через Катерину, а не от нее. Их мудрость была также отражена в воспоминаниях Катерины о прошлых жизнях. Я знал, что эта информация и послания были истинны. Я знал это не только благодаря годам тщательного изучения людей, их ума, мозга и личностей, но еще и интуитивно, далее до получения послания о моем отце и сыне. Мой мозг, натренированный многолетней научной работой, знал это, и мой «спинной мозг» тоже знал.
«Я вижу горшки с каким-то маслом», - сказала Катерина, быстро войдя в состояние глубокого транса, несмотря на трехнедельный перерыв. Она была в другом теле и в другое время. «В горшках разные масла. Это похоже на склад или другое место, где хранятся вещи. Горшки красные... сделаны из какого-то сорта красной глины. Вокруг горлышка идет синяя каемка.
Я вижу людей... много людей в пещере. Они переставляют кувшины и горшки, складывая и перенося их в какое-то определенное место. У них бритые головы... совсем без волос. Кожа смуглая...»
«Вы тоже там находитесь?»
«Да... Я запечатываю некоторые кувшины... чем-то вроде воска... запечатываю горлышки воском.
«Вы знаете, для чего эти масла?»
«Я не знаю».
«Вы видите себя? Взгляните на себя. Расскажите, как вы выглядите». Она замолчала, видимо разглядывая себя.
«Вижу тесьму. Тесьму в волосах. На мне какое-то длинное одеяние из большого куска ткани. По краю - золотистая кайма».
«Вы работаете на этих жрецов, этих людей с бритыми головами?»
«Это моя работа - запечатывать кувшины воском. Это моя работа».
«Но вы не знаете, для чего используются эти кувшины?»
«Кажется, их используют в каких-то религиозных ритуалах. Но я не уверена... что это такое. Что-то для помазания головы и рук. Я вижу птицу, золотую птицу - у меня на шее. Она плоская. У нее плоский хвост, очень плоский хвост, а ее голова направлена вниз... к моим ногам.
«К вашим ногам?»
«Да, так ее нужно носить. Там есть... черное липкое вещество. Я не знаю, что это».
«Где оно?»
«Оно в мраморной емкости. Его тоже используют, но я не знаю, для чего».
«Есть ли в пещере какая-нибудь надпись, чтобы вы могли прочитать и назвать страну, место, где вы живете, или дату?»
«На стенах ничего нет, они пустые. Я не знаю, что это за место». Я переместил ее вперед во времени.
«Я вижу белый кувшин, какой-то белый кувшин. Ручка сверху - золотая, на ней золотая инкрустация ».
«Что в кувшине?»
«Какая-то мазь. Она связана с уходом в иной мир ».
«Это вы сейчас должны уйти?»
«Нет! Я не знаю этого человека».
«Это также ваша работа? Готовить людей к уходу?»
«Нет. Это делает жрец. Мы просто доставляем ему масла, благовония...»
«Сколько вам сейчас, примерно, лет?»
«Шестнадцать».
«Вы живете с родителями?»
«Да, в каменном доме... он небольшой. Очень жарко и сухо. Климат очень жаркий».
«Отправьтесь к своему дому».
«Я там».
«Вы видите других людей в вашей семье?»
«Я вижу брата, здесь же моя мать и ребенок, чей-то ребенок».
«Это ваш ребенок?»
«Нет».
«Что сейчас важно? Отправьтесь к тому важному, что объяснит болезненные симптомы в вашей нынешней жизни. Нам нужно понять. Нет никакой опасности в том, чтобы снова пережить это. Перенеситесь к событиям».
Катерина ответила очень тихим шепотом: «Всему свое время... Я вижу, как умирают люди ».
«Умирают люди?»
«Да... они не знают, в чем дело».
«Болезнь?» Внезапно до меня дошло, что она снова соприкоснулась со своей древней жизнью, в которую уже регрессировала раньше. В той жизни водная эпидемия убила отца и одного из братьев Катерины. Катерина тоже заболела, но выжила. Люди употребляли чеснок и другие растения, пытаясь спастись от эпидемии. Катерина была расстроена, потому что умершие не были должным образом забальзамированы.
Но теперь мы подошли к этой жизни с другой стороны. «Связано ли это как-то с водой?» - спросил я.
«Они так считают. Многие умирают». Я уже знал, чем эта жизнь закончилась.
«Но вы не умерли от этого?»
«Нет, я не умерла».
«Но вы заболели. Вы болели».
«Да, мне очень холодно... очень холодно. Мне нужна вода... вода. Они считают, что это из-за воды... что-то черное... Кто-то умер».
«Кто умер?»
«Мой отец умер, и еще мой брат умер. С мамой все в порядке, она поправляется. Она очень слаба. Они должны предать земле умерших. Их нужно похоронить, и люди расстроены, потому что это противоречит религиозной практике».
«Какова была практика?» Я был изумлен последовательности ее воспоминаний, факт за фактом, так же, как она вспоминала эту жизнь несколько месяцев назад. И опять это отклонение от обычных погребальных традиций сильно расстроило ее.
«Людей помещали в пещеры. Тела оставлялись в пещерах. Но тела, прежде всего, должны были быть подготовлены жрецами. Они должны были быть помазаны и обернуты. Их оставляли в пещерах, но был потоп... Они говорят, что вода плохая. Не пейте воду».
«Были ли способы лечения? Помогало ли что-нибудь?»
«Нам давали травы, разные травы. Запахи... травы и запахи. Я могу почувствовать их запах!»
«Вы узнаете этот запах?»
«Это что-то белое. Свешивается с потолка».
«Похоже на чеснок?»
«Он повсюду висит... по качествам, похоже, да. Его качества... вы помещаете его в рот, уши, нос - всюду. Запах очень сильный. Считалось, что он не пускает злых духов в тело. Фиолетовый... фрукт или что-то круглое с фиолетовой кожурой, фиолетовой кожицей...»
«Вы узнаете культуру, в которой сейчас находитесь? Кажется ли она вам знакомой?»
«Я не знаю».
«Фиолетовое - это какой-то фрукт?»
« Таннис ».
«Это помогало вам? Именно от этой болезни?»
«Так было в то время».
«Таннис, - повторил я, снова желая убедиться, что она говорит о том, что мы определяем как танин или дубильная кислота. - Они именно так это называли? Таннис?»
«Я просто... я по-прежнему слышу «Таннис».
97
«Что из этой жизни передалось в вашу нынешнюю жизнь? Почему вы продолжаете возвращаться туда? Что это за дискомфорт?»
«Религия, - быстро прошептала Катерина, - религия того времени. Это была религия страха... страха. Было так много вещей, вызывавших страх... и так много богов».
«Вы помните имена каких-нибудь богов?»
«Я вижу глаза. Я вижу черное... что-то вроде... оно выглядит, как шакал. Это статуя. Он один из хранителей... Я вижу женщину, богиню, в каком-то головном уборе».
«Вы знаете, как ее зовут, богиню?»
«Озирис... Сирус... что-то вроде этого. Я вижу глаз... глаз, просто глаз, глаз на цепи. Он золотой».
«Глаз?»
«Да... Кто такой Хатхор?»
«Что?»
«Хатхор! Кто это?»
Я никогда не слышал о Хатхор, хотя я знал, что Озирис - если произношение правильное - был братом-супругом Изис [Изиды], главным египетским божеством. Хатхор, как я позже узнал, была египетской богиней любви, радости и веселья. «Является ли она одним из божеств?» - спросил я Катерину.
«Хатхор! Хатхор!» - наступила долгая пауза. - «Птица... она плоская... плоская, феникс...» Она опять замолчала.
«Переместитесь вперед во времени, к вашему последнему дню в этой жизни, но в момент до смерти. Расскажите мне, что вы видите».
Она ответила очень тихим шепотом: «Я вижу людей и здания. Я вижу сандал, сандал. Имеется грубая ткань, какой-то вид грубой ткани».
«Что происходит? Теперь переместитесь в момент умирания. Что с вами происходит? Вы можете увидеть это?»
«Я этого не вижу... Я больше не вижу себя».
«Где вы? Что вы видите?»
«Ничего... просто темнота... Я вижу свет, теплый свет». Она уже умерла, уже перешла в духовное состояние. Очевидно, ей не нужно было снова переживать свою реальную смерть.
«Вы можете подойти к свету?» - спросил я.
«Я иду», - она спокойно отдыхала, опять пребывая в ожидании.
«Вы можете теперь посмотреть назад, взглянуть на уроки этой жизни? Вы уже сознаете их?»
«Нет», - прошептала она. Она продолжала ждать. Внезапно она встрепенулась, хотя глаза оставались закрытыми, как это обычно было во время гипнотического транса. Она вращала головой из стороны в сторону.
«Что вы видите теперь? Что происходит?»
Она заговорила громким голосом: «Я чувствую... кто-то говорит со мной!»
«Что вам говорят?»
«Говорят о терпении. Нужно иметь терпение... »
«Да, продолжайте».
Ответ исходил от Учителя-поэта: «Терпение и расчет времени... все приходит тогда, когда должно прийти. Жизнь нельзя подгонять, она не может работать по схеме, как многим хотелось бы. Мы должны принимать то, что приходит к нам в то или иное время, и не должны просить большего. Но жизнь бесконечна, поэтому мы никогда не умираем; мы никогда по-настоящему не рождаемся. Мы просто проходим через разные фазы. Конца нет. У людей есть много измерений. Но время - это не то, что мы видим, оно, скорее, проявляется в уроках, которые усваиваются».
Наступила долгая пауза. Учитель-поэт продолжил: «Все прояснится для вас в нужное время. Но у вас должна быть возможность переварить знание, которое мы вам уже дали», - Катерина замолчала.
«Есть ли еще что-то, что я должен узнать?» - спросил я.
«Они ушли, - тихо прошептала она. - Я никого больше не слышу».
ГЛАВА 9
Каждую неделю Катерина освобождалась еще от одного очередного слоя невротических страхов и беспокойств. С каждой неделей она становилась немного более безмятежной, немного мягче и значительно терпеливей. Она чувствовала себя более уверенно, и люди тянулись к ней. Катерина испытывала больше любви к людям, и люди в ответ давали ей больше любви. Внутренний бриллиант ее истинной сущности ярко сиял у всех на глазах.
Регрессии Катерины охватывали тысячелетия. Каждый раз, когда она входила в гипнотический транс, я не представлял, где проявятся связи ее жизней. От доисторических пещер до Древнего Египта и далее - в новом времени: она везде побывала. И за всеми ее жизнями с любовью наблюдали Учителя, те, кто находится вне времени. В сегодняшнем сеансе она оказалась в двадцатом веке, но не в жизни Катерины.
«Я вижу фюзеляж и взлетно-посадочную полосу», - прошептала она тихо.
«Вы знаете, где это находится?»
«Я не вижу... Эльзас?» Затем она уточнила: «Эльзас».
«Во Франции?»
«Я не знаю, просто Эльзас... Я вижу имя Вон Маркс [именно так она произнесла]. Что-то вроде коричневого шлема или шляпы... шлем с защитными очками. Отряд уничтожен. Кажется, это удаленный район. Я не думаю, что поблизости есть какой-то город».
«Что вы делаете?»
«Я помогаю ухаживать за ранеными. Их уносят».
«Взгляните на себя. Опишите себя. Посмотрите вниз и скажите, во что вы одеты».
«На мне куртка. У меня светлые волосы, голубые глаза. Моя куртка очень грязная. Много раненных».
«Вы обучались работе с ранеными?»
« Нет ».
«Вы здесь живете или выросли здесь? Где вы живете?»
«Я не знаю».
«Сколько вам, примерно, лет?»
«Тридцать пять». Самой Катерине было двадцать девять, и у нее были светло-коричневые, а не голубые глаза. Я продолжал задавать вопросы.
«Кто вы? Есть ли какая-то надпись на вашей куртке? »
«На куртке есть нашивки. Я пилот... какой-то пилот».
«Вы управляете самолетами?»
«Да, приходится».
«Кто вынуждает вас летать?»
«Я служу. Это моя работа - летать».
«Вы бомбы то же сбрасываете?»
«Я не люблю войну. Я чувствую, что убивать - неправильно, но я должен выполнять свой долг».
«Вернитесь к предыдущей сцене, к самолету, бомбежкам и войне. Это более поздний период, война началась. Англичане и американцы сбрасывают бомбы недалеко от вас. Вернитесь. Вы снова видите самолет?»
«Да».
«Вы испытываете те же чувства в отношении долга, убийства и войны?»
«Да, мы умрем ни за что».
«Что?»
«Мы умрем ни за что», - прошептала она громче.
«Ни за что? Почему ни за что? Разве это не дело чести? Разве вы не защищаете родную землю и своих близких?»
«Мы умрем, защищая идеи кучки людей».
«Все равно, это ведь лидеры вашей страны? Они могут ошибаться...». Она поспешно перебила меня: «Они не лидеры. Если бы они были лидерами, то не занимались бы внутренней борьбой... в правительстве».
«Некоторые называют их сумасшедшими. Вам это понятно?»
«Должно быть, мы все безумцы, если подчиняемся им, выполняем их приказы... убивать людей. И убивать себя...»
«У вас остались какие-то друзья?»
«Да, некоторые еще живы».
«Есть ли среди них особенно близкие вам? В вашем экипаже? Живы ли еще ваши стрелок и навигатор?»
«Я их не вижу, но мой самолет не был сбит».
«Вы снова полетите на своем самолете?»
«Да, мы должны спешить, чтобы вывести оставшийся самолет со взлетно-посадочной, полосы... до их возвращения».
«Отправьтесь в свой самолет».
«Я не хочу», - она так сказала, будто могла выбирать.
«Но вы должны поднять самолет».
«Это настолько бессмысленно...»
«Что за профессия была у вас до войны? Вы помните? Чем занимался Эрик?»
«Я был заместителем командира... маленького самолета, грузового самолета».
«Значит, вы и тогда были пилотом?»
«Да».
«Из-за этого вы подолгу отлучались из дома?»
Она ответила очень тихо и задумчиво: «Да».
«Переместитесь вперед во времени, - скомандовал я, - к своему следующему полету. Вы можете это сделать?»
«Следующего полета нет».
«С вами что-то случилось?»
«Да», - ее дыхание участилось, и она пришла в возбуждение. Она переместилась вперед, в день своей смерти.
«Что происходит?»
«Я бегу из огня. Моя команда в огне».
«Вы выжили?»
«Никто не выжил... никто не выживает на войне. Я умираю!»
Ее дыхание стало тяжелым. «Кровь! Кровь повсюду! Я чувствую боль в груди. Я ранен в грудь... и ноги... и шею. Так больно...» Она была в агонии, но вскоре ее дыхание замедлилось и нормализовалось, лицо расслабилось и обрело безмятежное выражение. Я узнал спокойствие переходного состояния.
«Похоже, вы чувствуете себя более комфортно. Все закончилось?» Помолчав, она очень тихо ответила: «Я лечу... прочь от своего тела. У меня нет тела. Я опять в форме духа».
«Хорошо. Отдохните. У вас была трудная жизнь. Вы прошли через тяжелую смерть. Вам требуется отдых. Восстановите себя. Чему вас научила эта жизнь? »
«Я кое-что поняла о ненависти... бессмысленном убийстве... неверно мотивированной ненависти... о людях, которые ненавидят, которые сами не знают, почему. Нас толкает к этому... зло, когда мы находимся в физическом состоянии...»
«Есть ли чувство долга, более высокого, чем долг перед страной? Что-то, что могло бы удержать вас от убийства? Даже если вы выполняете приказ? Чувство долга перед собой?»
«Да...» - Катерина не стала уточнять.
«Вы сейчас кого-то ждете?»
«Да... Я ожидаю перехода в состояние обновления. Я должна ждать. Они придут за мной... они придут...»
«Хорошо. Я бы хотел поговорить с ними, когда они придут».
Мы ждали несколько минут. Затем внезапно ее голос стал громким и низким, и заговорил уже не Учитель-поэт, а первоначальный Учитель Духа.
«Вы были правы, заключив, что это подходящее средство для тех, кто находится в физическом состоянии. Вы должны удалить страхи из их умов. Наличие страха приводит к пустой трате энергии. Он удерживает их от осуществления того, для чего они были посланы. Находите знаки в окружающих людях. Их [людей] сначала нужно поместить на уровень... очень, очень глубоко, чтобы они уже не могли ощутить своего тела. Вот тогда вы сможете достучаться до них. На поверхности... проявляются лишь беспокойства. Раскрыть их вы должны в глубине их души, где создаются идеи.
Энергия... все есть энергия. Столько тратится впустую. Горы... внутри гор спокойно; в центре - спокойно. А беспокойства - снаружи. Люди могут видеть лишь то, что снаружи, но вы можете пойти гораздо глубже. Вам придется увидеть вулкан. Чтобы это сделать, вам нужно проникнуть глубоко внутрь.
Находиться в физическом состоянии - ненормально. Естественно находиться в духовном состоянии. Когда вас отправляют назад, это подобно тому, как если быть посланным к чему-то, чего мы не знаем. На это уходит много времени. В духовном мире вам приходится ждать, и в peзультате вы обновляетесь. Существует состояние обновления. Это измерение подобно другим измерениям, и вы почти преуспели в достижении этого состояния...»
Информация поразила меня. Как мог я приблизиться к состоянию обновления? «Я почти достиг его?» - спросил я недоверчиво.
«Да. Вы знаете намного больше других. Вы понимаете намного больше. Будьте терпеливы с ними. У них нет того знания, которое есть у вас. Духовные существа будут посланы вам в помощь. Но вы все делаете правильно... продолжайте. Эта энергия не должна быть растрачена впустую. Вам необходимо избавиться от страха. Это будет вашим величайшим оружием...»
Учитель Духа замолчал. Я размышлял над значением этого невероятного послания. Я знал, что я успешно избавил Катерину от страхов, но это послание имело более глобальное значение. Оно было чем-то большим, нежели просто подтверждением эффективности гипноза как терапевтического инструмента. Оно содержало в себе больше, чем даже регрессии в прошлые жизни, которые было бы трудно применить ко всем и к каждому. Нет, я был убежден, что послание было связано со страхом смерти, который сидит глубоко, словно внутри вулкана. Страх смерти, который скрыт, постоянный страх, который нельзя нейтрализовать никакими деньгами или властью, - вот где суть. Но если бы люди знали, что «жизнь бесконечна, что мы никогда не умираем, что мы никогда реально и не рождаемся», они бы избавились от этого страха. Если бы они знали, что они жили бесконечное число раз, какое облегчение они бы почувствовали. Если бы они знали, что вокруг них - духи, готовые помогать им, пока они находятся в физическом состоянии, и что после смерти, в духовном состоянии, они присоединятся к этим духам, в том числе к своим отошедшим близким, то это утешило бы их. Если бы они знали, что «ангелы-хранители» действительно существуют, насколько уверенней они бы чувствовали себя. Если бы люди знали, что акты насилия и несправедливость в отношении людей не проходят незамеченными, что они должны быть так или иначе компенсированы, насколько бы меньше гнева и жажды мести они бы таили в себе. И раз на самом деле «мы приближаемся к Богу через знание», какая польза от материальной собственности или власти, если они замыкаются сами в себе и не являются средством приближения к Богу? Быть алчным или жадным к власти совершенно бессмысленно.
Но как найти людей с этим знанием? Большинство читает молитвы в своих церквах, синагогах, мечетях и храмах - молитвы, которые провозглашают бессмертие души. Но как только заканчивается служба, они возвращаются к своей рутине, соревнуясь в жадности, манипуляциях и эгоизме. Эти качества тормозят прогресс души. Поэтому, если вера недостаточна, возможно, наука поможет. Возможно, опыт, полученный Катериной и мной, необходимо изучить, проанализировать и описать в непредвзятой, научной форме людьми, образованными в области психологии и физики. Ну а в то время я был весьма далек от мысли о написании статьи или книги. Меня заинтриговал вопрос о духах, которые будто бы будут высланы мне в помощь. О какой помощи идет речь?
Катерина пошевелилась и зашептала: «Некто по имени Гидеон, некто по имени Гидеон... Гидеон. Он пытается говорить со мной».
«Что он говорит?»
«Он везде. Он не остановится. Он является хранителем... Но сейчас он играет со мной».
«Он один из ваших ангелов-хранителей?»
«Да, но он играет... он просто скачет вокруг. Я думаю, что он хочет дать мне понять, что он вокруг меня... повсюду».
«Гидеон?» - повторил я.
«Он здесь».
«Это дает вам чувство безопасности?»
«Да. Он вернется, когда понадобится мне».
«Хорошо. Вокруг нас духи?»
Она ответила шепотом, от имени своего сверхсознательного ума: «О, да... много духов. Они приходят только тогда, когда хотят. Они приходят... когда они хотят этого. Все мы духи. Но другие... кто-то в физическом состоянии, а кто-то в состоянии обновления. Есть и ангелы-хранители. Мы все идем к этому. Мы тоже были хранителями».
«Почему, чтобы учиться, мы возвращаемся? Почему мы не можем учиться в духовном состоянии? »
«Это разные уровни обучения, и какие-то уроки мы должны получать в телесном состоянии. Мы должны чувствовать боль. Когда вы дух, вы не чувствуете боли. Это период обновления. Ваша душа обновляется. Когда вы находитесь в физическом состоянии, в теле, вы можете почувствовать боль. В духовной форме вы не чувствуете. Там существует только счастье, чувство благополучия. Но для нас это период обновления... Взаимодействие между людьми в духовной форме иное. Когда вы находитесь в физическом состоянии... вы можете иметь опыт взаимоотношений».
«Я понял. Все правильно».
Катерина замолчала. Через несколько минут она снова заговорила: «Я вижу коляску, - начала она, - синюю коляску».
«Детскую коляску?»
«Нет, коляску, в которой едут... Что-то синее! Синяя бахрома сверху, синяя снаружи...»
«Коляску везут лошади?»
«У нее большие колеса. Я никого в ней не вижу, только две лошади в упряжке... серая и вороная. Серую лошадь зовут Эппл [Яблоко], потому что она любит яблоки. Другую зовут Дюк [Герцог]. Они очень хорошие. Они не кусаются. У них большие ноги... большие ноги».
«Там есть норовистая лошадь? Другая лошадь? »
«Нет, все они очень хорошие».
«Вы сами там находитесь?»
«Да. Я вижу его нос. Он намного крупнее, чем я».
«Вы управляете коляской?» По характеру ее ответов я понял, что она ребенок.
«Там лошади. И еще мальчик».
«Сколько вам лет?»
«Очень мало. Я не знаю. Не думаю, что я умею считать».
«Вы знаете мальчика? Это ваш друг? Ваш брат? »
«Это сосед. Он пришел на... вечеринку. Здесь... что-то вроде свадьбы».
«Вы знаете, кто женится?»
«Нет. Нам нельзя запачкаться. У меня каштановые волосы... Ботинки, которые застегиваются сбоку».
«Это ваша праздничная одежда? Хорошая одежда? »
«Она белая... такое белое платье с оборками, и оно завязывается на спине».
«Ваш дом рядом?»
«Это большой дом», - ответил ребенок.
«Вы там живете?»
«Да».
«Хорошо. Теперь вы можете заглянуть в дом. Все в порядке. Это важный день. Другие люди будут тоже хорошо одеты, нарядно».
«Там готовят еду, много еды».
«Вы чувствуете запах?»
«Да. Они пекут какой-то хлеб. Хлеб... мясо... Нам опять велели выйти из дома». Меня это поразило. Я сказал ей, что она спокойно может войти внутрь дома, а ей приказали выйти.
«Они назвали вас по имени?»
«... Мэнди... Мэнди и Эдвард».
«Он мальчик?»
«Да».
«Они не разрешают вам оставаться в доме?»
«Да, они очень заняты».
«Что вы чувствуете по этому поводу?»
«Нам все равно. Но остаться чистыми очень трудно. Мы ничего не можем делать».
«Вы попали на свадьбу? Попозже в этот день?»
«Да... Я вижу много людей. В комнате тесно. Жарко, жаркий день. Здесь священник... в смешной шляпе, большой... черной. Она выдается вперед и нависает над его лицом...»
«Это счастливое время для вашей семьи?»
«Да».
«Вы знаете, кто женится или выходит замуж?»
«Моя сестра».
«Она намного старше?»
«Да».
«Она хорошенькая?»
«Да. У нее в волосах много цветов».
«Посмотрите на нее внимательно. Вы знаете ее по другим жизням? Взгляните на ее глаза, рот...»
«Да, я думаю, что это Бэки... но меньше, гораздо меньше». Бэки была подругой и коллегой Катерины. Они были близки, но Катерине не нравилась склонность Бэки критиковать ее и вмешиваться в ее жизнь и решения. В конце концов, она была лишь подругой, а не членом семьи. Но, возможно, сейчас различие не было столь ясным. «Она... она любит меня... и поэтому я могу стоять впереди».
«Хорошо. Оглянитесь вокруг. Здесь есть ваши родители?»
«Да».
«Они вас очень любят?»
«Да».
«Это хорошо. Взгляните на них внимательно. Сначала на мать. Помните ли вы ее? Посмотрите ей в лицо».
Катерина глубоко вздохнула несколько раз: «Я ее не знаю».
«Посмотрите на своего отца. Внимательно посмотрите. Какое у него выражение лица, глаза... рот. Вы знаете его?»
«Это Стюарт», - быстро ответила она. Итак, Стюарт снова появился. Это стоило более пристального исследования.
«Какие у вас с ним взаимоотношения?»
«Я его очень люблю... он очень хорошо ко мне относится. Но он считает меня помехой. Он считает, что дети - это помеха».
«Оп слишком серьезен?»
«Нет, он любит играть с нами. Но мы задаем слишком много вопросов. Но он очень хорошо относится к нам, вот только задаем слишком много вопросов».
«Это иногда раздражает его?»
«Да, мы должны все узнавать у учителя, а не у него. Поэтому мы ходим в школу... чтобы узнавать».
«Звучит так, будто это он говорит. Это он вам сказал?»
«Да, у него есть более важные дела. Он должен управлять фермой».
«Большая ферма?»
«Да».
«Вы знаете, где она находится?»
«Нет ».
«Кто-нибудь хоть раз упомянул город или страну? Название городка?»
Она замолчала, словно прислушиваясь, затем произнесла: «Я не слышу ничего такого». И снова замолчала.
«Хорошо, вы хотите еще исследовать эту жизнь? Отправиться вперед во времени, или...»
Она перебила меня: «Достаточно».
Во время всего процесса с Катериной я не хотел обсуждать ее откровения с коллегами-профессионалами. На самом деле, за исключением Кэрол и нескольких «надежных» товарищей, я вообще ни с кем не делился этой замечательной информацией. Я знал, что информация, полученная на наших сеансах истинна и чрезвычайно важна, но беспокойство по поводу реакции со стороны моих профессиональных и научных коллег вынудила меня хранить молчание. Я, все же, был озабочен моей репутацией, карьерой и тем, что обо мне думают другие.
Мой личный скептицизм был сильно ослаблен доказательствами, которые неделя за неделей слетали с ее рта. Я часто проигрывал аудиозаписи и вновь переживал эти сеансы со всей их драматичностью. Но другим пришлось бы положиться на мой опыт, мощный, но ведь не их собственный. Поэтому я чувствовал необходимость собрать еще больше данных.
Когда я, в конце концов, принял с верой послания, моя жизнь стала более простой и удовлетворительной. Не было необходимости врать, притворяться, разыгрывать роли или быть не тем, кто ты есть. Взаимоотношения стали более честными и прямыми. Семейная жизнь стала проще и спокойней. Мое нежелание делиться полученной через Катерину мудростью начало ослабевать. Как ни странно, но многие были очень заинтересованы и хотели узнать больше.
Они рассказывали мне о своем очень личном опыте с парапсихологическими явлениями, экстрасенсорным восприятием, дежа-вю, внетелесным опытом, видениями прошлых жизней и т.д. Многие далее скрывали от своих родных этот опыт. Люди, как правило, боялись того, что те, с кем они поделятся своим опытом, далее члены их семьи и психотерапевты, будут считать их чудаками. Однако эти парапсихологические явления - довольно обычное явление, гораздо более часто встречающееся, чем принято считать. Они кажутся редким явлением потому, что люди неохотно рассказывают об этом другим. Причем, чем более опытны и тренированы эти люди, тем неохотнее они раскрываются.
Уважаемый председатель главного клинического департамента в моем госпитале - человек, чья компетенция не вызывает сомнения, пользующийся признанием на международном уровне. Он беседует со своим умершим отцом, который несколько раз защитил его от серьезной опасности. У другого профессора бывают сны, в которых ему открываются недостающие звенья или решения его сложных исследовательских экспериментов. Сны неизменно оказываются правильными. Другой известный доктор, когда ему звонят по телефону, может сказать, кто звонит, прежде чем поднимет трубку. Жена председателя психиатрии в университете на Среднем Западе имеет степень доктора психологии. Ее исследовательские проекты всегда разрабатываются и проводятся очень тщательно. Она никому не рассказывала, что, впервые приехав в Рим, она в нем так хорошо ориентировалась, словно в ее памяти была запечатлена карта дорог. Она точно знала, что находится за следующим углом.
Хотя она никогда раньше не была в Италии и не знала языка, итальянцы неоднократно обращались к ней на итальянском, принимая ее за местную жительницу. Ее ум сопротивлялся этому ее опыту в Риме.
Я понимал, почему эти чрезвычайно опытные профессионалы держали все в себе. Я был одним из них. Мы не могли отрицать наш собственный опыт и чувства. Хотя наша профессиональная подготовка во многих отношениях была диаметрально противоположна информации, опыту и убеждениям, которые мы накопили. Поэтому мы молчали.
ГЛАВА 10
Неделя пролетела быстро. Я снова и снова прослушивал запись последнего сеанса. Каким образом я приближался к состоянию обновления? Я не чувствовал никакого особого просветления. И теперь духи могут быть присланы, чтобы помочь мне. Но что я должен был делать? Когда я выясню это? Смогу ли я выполнить эту задачу? Я знал, что должен терпеливо ждать. Я помнил слова Учителя-поэта:
«Терпение и расчет времени... все придет в свое время... Все прояснится для вас в нужное время. Но у вас должна быть возможность переварить знание, которое мы уже дали вам». Поэтому я ждал.
В начале следующего сеанса Катерина рассказала мне фрагмент своего сна, который она видела несколько дней назад. Во сне она была в доме своих родителей, и вдруг ночью начался пожар. Она контролировала ситуацию, эвакуируя людей, вещи. Но ее отец мешкал и, казалось, не осознавал чрезвычайность ситуации. Она торопила его, но он вдруг вспомнил, что оставил что-то в доме, и послал Катерину в горящий дом за этой вещыо. Она не могла вспомнить, что это было. Я решил не интерпретировать ее сон, а подождать, не прояснится ли что-то, когда она будет в состоянии гипноза.
Она быстро вошла в глубокий гипнотический транс: «Я вижу женщину с капюшоном на голове, прикрывающим только волосы», - сказала она и замолчала.
«Вы сейчас видите это? Капюшон?»
«Нет, пропало... Я вижу какой-то черный материал, парчу с золотистым узором... я вижу здание со структурной кладкой... белое».
«Вы узнаете здание?»
«Нет».
«Это большое здание?»
«Нет. Позади него гора со снежной вершиной. А трава в долине, где мы находимся, зеленая...»
«Вы можете войти в здание?»
«Да. Оно построено из мрамора... очень холодного на ощупь».
«Это храм или ритуальное здание?»
«Я не знаю. Я думаю, что это тюрьма».
«Тюрьма? - переспросил я. - Есть ли в здании люди? Или вокруг здания?»
«Да, несколько солдат. Они в черной униформе, черные с золотом погоны... с золотистой бахромой. Черные шлемы с золотом... остроконечные... с золотом на верхушке шлема. И красный пояс, красный пояс на талии».
«Рядом с вами есть солдаты?»
«Наверное, двое или трое».
«Вы сами там находитесь?»
«Я где-то здесь, но не в здании, а рядом».
«Посмотрите вокруг. Попробуйте найти себя... Там есть горы, трава... белое здание. Есть ли там еще какие-нибудь здания?»
«Если и есть, то они далеко. Я вижу одно... изолированное, и за ним какая-то стена...»
«Вы думаете, что это форт или тюрьма, или что-то вроде того?»
«Возможно, но... оно очень изолировано».
«Почему для вас это так важно?» [Долгая пауза] «Вы знаете название этой местности или страны? Где находятся солдаты?»
«Я вижу «Украина»»
«Украина? - повторил я, пораженный разнообразием ее жизней. - Вы видите год? Вам открывается эта информация? Или период времени? »
«Тысяча семьсот семнадцатый», - начала она нерешительно, затем поправила себя: «Тысяча семьсот пятьдесят восьмой... тысяча семьсот пятьдесят восьмой. Здесь много солдат. Я не знаю, для чего они здесь. С длинными кривыми саблями».
«Что еще вы видите или слышите?» - спросил я.
«Я вижу фонтан, фонтан, в котором они поят лошадей».
«Солдаты верхом на лошадях?»
«Да».
«Солдат еще как-то называют? Как они обращаются друг к другу?» Она стала прислушиваться.
«Не слышу».
«Вы среди них?»
«Нет», - ее ответы опять звучали по-детски коротко и односложно. Мне пришлось очень активно ее расспрашивать.
«Но вы видите их рядом?»
«Да».
«Вы находитесь в городке?»
«Да».
«Вы живете там?»
«Кажется, да».
«Хорошо. Попробуйте проследить за собой и выяснить место вашего жительства».
«Я вижу какие-то лохмотья. Ребенка, мальчика. У него рваная одежда. Ему холодно...»
«У него есть дом в этом городке?» Наступила долгая пауза.
«Я не вижу, - продолжила Катерина. Похоже, ей было трудно находиться в контакте с этой жизнью. Ее ответы были туманными и не очень уверенными.
«Хорошо. Вы знаете его имя?»
« Нет ».
«Что произошло с мальчиком? Следуйте за ним. Посмотрите, что произошло».
«В тюрьме находится кто-то, кого он знает».
«Друг? Родственник? »
«Думаю, что это его отец», - ее ответы были лаконичны.
«Вы этот мальчик?»
«Я не уверена».
«Вы знаете, что он чувствует в связи с тем, что его отец в тюрьме?»
«Да... он очень испуган, боится, что его убьют».
«Что сделал его отец?»
«Он что-то украл у солдат, какие-то документы или еще что-то».
«Мальчик не все понимает?»
«Да. Он, кажется, никогда больше не увидит своего отца».
«Он вообще может увидеть отца?»
«Нет».
«Они знают, как долго его отец будет находиться в тюрьме? Останется ли он в живых?»
«Нет!» - ответила она. Ее голос дрожал. Она была очень расстроена, очень печальна. Она не вдавалась в подробности, но явно была возбуждена событиями, свидетелем которых она была.
«Вы чувствуете, что переживает мальчик, - продолжил я, - какой страх и беспокойство? Вы чувствуете это?»
«Да», - ответила она и снова замолчала.
«Что случилось? Переместитесь вперед во времени. Я знаю, что это трудно. Продвиньтесь вперед. Что-то произошло».
«Его отца казнили».
«Как он сейчас себя чувствует?»
«Его казнили за то, чего он никогда не совершал. Но они казнят людей ни за что».
«Мальчик наверняка очень расстроен».
«Я не уверен, что он до конца понимал, что произошло ».
«Есть ли у него кто-то, к кому он может обратиться?»
«Да, но у него будет очень тяжелая жизнь».
«Что станет с мальчиком?»
«Я не знаю. Вероятно, он умрет...» - грустно сказала Катерина. Она опять замолчала, затем стала оглядываться.
«Что вы видите?»
«Ничего... темнота». Она либо умерла, либо отключилась от мальчика, который жил на Украине более двухсот лет назад.
«Вы покинули мальчика?»
«Да», - прошептала она. Она отдыхала.
«Чему вы научились в этой жизни? Чем она была валена?»
«Нельзя поспешно судить людей. Нужно быть справедливым. Много жизней было порушено поспешностью судебных решений».
«Жизнь мальчика была короткой и тяжелой из-за приговора... в отношении его отца».
«Да», - она опять замолчала.
«Вы сейчас что-то видите? Или слышите?»
«Нет», - снова лаконичный ответ и затем молчание. По какой-то причине эта короткая жизнь была особенно жестока. Я дал ей указание отдохнуть.
«Отдохните. Почувствуйте покой. Ваше тело самоисцеляется. Ваша душа отдыхает... Вам уже лучше? Отдохнули? Маленькому мальчику было трудно. Очень трудно. Но теперь вы снова отдыхаете. Ваш ум может перенести вас в другие места, другие времена... другие воспоминания. Вы отдыхаете?»
«Да». Я решил развить фрагмент ее сна о горящем доме, о бессознательной медлительности ее отца и о том, что он послал ее в охваченный огнем дом за какой-то вещью.
«Теперь у меня вопрос по поводу вашего сна... об отце. Вы сейчас можете вспомнить его, это безопасно. Вы находитесь в состоянии глубокого транса. Вы помните?»
«Да».
«Вы вернулись в дом, чтобы что-то забрать. Вы помните это?»
«Да... металлическую коробку».
«Что было в ней такoгo, что он послал вас в горящий дом?»
«Его печати и монеты... которые он откладывает», - ответила она. Ее подробное изложение сна под гипнозом сильно отличалось от поверхностного припоминания после пробуждения. Гипноз -- мощное средство, открывающее доступ не только к самым удаленным, скрытым областям ума, но и к глубинам памяти.
«Печати и монеты были очень важны для него?»
«Да».
«Но рисковать своей жизнью, возвращаясь в горящий дом, ради печатей и монет...»
Она прервала меня: «Он не думал, что есть риск ».
«Он думал, что это не опасно?»
«Да».
«Тогда почему он сам не пошел назад?»
«Потому что он думал, что я сделаю это быстрее ».
«Понимаю. Но все же вы рисковали?»
«Да, но он не понимал этого».
«Имел ли этот сон большее значение для вас? Касательно ваших отношений с отцом?»
«Я не знаю».
«Он, похоже, не очень торопился выбраться из горящего дома».
«Да».
«Почему он медлил? Вы быстрее реагировали, вы видели опасность».
«Потому что он стремится уклоняться от действий». Я зацепился за эту деталь, чтобы, истолковать фрагмент сна.
«Да, это его стереотип поведения, и вы все делаете для него, например: бежите за коробкой. Я полагаю, что он может учиться у вас. У меня такое чувство, что огонь символизирует истекающее время, что вы понимаете опасность, а он нет. Хотя он тормозит и посылает вас назад за материальными вещами, вы знаете намного больше... и многому можете научить его, но он, пoxoже, не желает учиться».
«Да, - согласилась она, - не желает».
«Так я понимаю этот сон. Но вы не можете заставить его. Он сам должен понять это».
«Да, - снова согласилась она, и ее голос вдруг стал глубоким и хриплым. - Важно, чтобы наше тело сгорело в огне, если оно нам не нужно...» Учитель Духа предложил совершенно другое понимание сна. Я был удивлен его внезапным вмешательством, и мог лишь машинально повторять за ним.
«Нам не нужно наше тело?»
«Да. Мы проходим через несколько этапов, когда находимся здесь. Мы оставляем тело младенца, входим в детское тело, далее переходим во взрослое тело, а из взрослого - в старое. Почему же не сделать один шаг в сторону и, покинув взрослое тело, не отправиться на духовный план? Именно это мы делаем. Просто мы не перестаем расти, мы продолжаем расти. Когда мы попадаем на духовный план, мы тоже растем. Мы проходим через разные стадии развития. Когда мы прибываем, мы сгораем. Нам приходиться проходить через стадию обновления, стадию обучения и стадию принятия решения. Мы решаем, когда вернуться, где и почему. Некоторые выбирают не возвращаться. Они выбирают перейти на другую стадию развития. И они остаются в духовной форме... одни дольше, чем другие - прежде чем вернуться. Все это - рост и обучение... продолжающийся рост. Наше тело - всего лишь емкость для нас, пока мы здесь. И лишь наша душа и наш дух существуют вечно».
Я не узнавал голос и манеру говорящего. «Новый» Учитель все излагал и излагал важное знание. Я хотел побольше узнать об этих духовных мирах.
«В физическом состоянии обучение происходит быстрее? Есть ли причины, по которым не все люди остаются в духовном состоянии?»
«Нет. Обучение в духовном состоянии намного быстрее, чем в физическом. Но мы выбираем, чему нам следует научиться. Если нам нужно вернуться и проработать взаимоотношения, мы возвращаемся. Если мы выполнили эту задачу, мы идем дальше. В духовной форме вы всегда можете вступить в контакт с теми, кто находится в физическом состоянии, если принимаете такое решение. Но только в том случае, если это важно... если вы хотите сказать им что-то, что они должны знать».
«Как вы устанавливаете контакт? Как передается послание?»
К моему удивлению, ответила сама Катерина. Ее шепот становился быстрее и тверже: «Иногда можно появиться перед человеком... и выглядеть так же, как в свое последнее пребывание на земле. А иногда устанавливаешь просто ментальный контакт. Порой послание бывает таинственным, но чаще всего человек знает, с чем оно связано. Они понимают. Это контакт между умами».
Я обратился к Катерине: «Знание, которым вы сейчас располагаете, эта информация, эта мудрость, которая очень важна... почему все это недоступно вам, когда вы находитесь в пробужденном, или в физическом состоянии?»
«Я думаю, что не поняла бы этого. Я не способна понять это».
«Тогда, возможно, я могу помочь вам понять это, чтобы оно не пугало вас, чтобы вы могли научиться понимать».
«Да».
«Когда вы слышите голоса Учителей, они говорят вещи, подобные тому, что вы рассказали мне сейчас. Вам приходится передавать большое количество информации». Я был заинтригован той мудростью, которой она владела, когда находилась в этом состоянии.
«Да», - просто ответила она.
«И она исходит из вашего ума?»
«Они поместили ее туда». Таким образом, она верила Учителям.
«Да, - подтвердил я. - Как я могу передать вам это знание, чтобы вы росли и избавлялись от своих страхов?»
«Вы уже это сделали», - тихо ответила она. Она была права: ее страхи почти ушли. После того как мы начали гипнотические регрессии, улучшение ее состояния невероятно ускорилось.
«Какие уроки вам нужно получить сейчас? Какие из самых важных вещей вы можете усвоить в этой жизни, чтобы продолжать расти и процветать?»
«Доверие», - ответила она быстро. Ей была известна ее главная задача.
«Доверие?» - повторил я, удивившись быстроте ее ответа.
«Да. Я должна научиться верить и доверять людям. А я не могу. Мне кажется, что каждый стремится причинить мне зло. Это вынуждает меня сторониться людей и уклоняться от ситуаций, чего мне, возможно, не следовало бы делать. При этом я держусь людей, с которыми мне было бы лучше порвать».
Ее видение в этом сверхсознательном состоянии было колоссальным. Она знала свои слабые и сильные стороны. Она знала, на какие моменты она должна обратить внимание и проработать, и ей было известно, что делать, чтобы улучшить свои дела. Трудность заключалась в том, чтобы эти откровения довести до ее сознательного ума и применить на практике в повседневной жизни. Сверхсознательные прозрения были восхитительны, но они сами по себе были недостаточны для того, чтобы трансформировать ее жизнь.
«Что это за люди, которых нужно избегать?» - спросил я.
Она помолчала и затем сказала: «Я боюсь Бэки. Я боюсь Стюарта... что через них в мою жизнь войдет что-то злое...»
«Вы можете освободиться от этого?»
«Не совсем, но от некоторых их идей - да. Стюарт пытается держать меня в «тюрьме», и это ему удается. Он знает, что я боюсь. Он знает, что я боюсь остаться без него, и использует это, чтобы удерживать меня.
«А Бэки?»
«Она постоянно пытается разрушить мою веру в людей, в которых я верю. Когда я вижу добро, она видит зло. И она пытается посеять эти злые семена в моем уме. Я учусь доверять людям, которым мне следует доверять, но она наполняет меня сомнениями на их счет. И это ее проблема. Я не могу позволить ей внушать мне ее образ мыслей».
В своем сверхсознательном состоянии Катерина была способна выделить главные недостатки характера Бэки и Стюарта. В состоянии гипноза Катерина проявляла себя как отличный психиатр, глубоко чувствующий и безошибочно интуитивный. В своем обычном бодрствующем состоянии Катерина не обладала этими качествами. И моей задачей было «перекинуть мост» между этими состояниями. Разительное улучшение ее состояния означало, что кое-что все-таки просачивалось. Я старался прикладывать больше усилий в этом направлении.
«Кому вы можете доверять? - спросил я. - Подумайте об этом. Каким людям вы можете доверять, у кого можете учиться, с кем сближаться. Кто они?»
«Я могу доверять вам», - прошептала она. Я знал это, но я знал, что ей еще нужней было доверять людям в ее повседневной жизни.
«Да, можете. Вы близки мне, но вы должны сблизиться и с другими людьми в вашей жизни, с людьми, которые могут быть более тесно связаны с вами, чем я». Я хотел, чтобы она была самодостаточна и независима, независима от меня.
«Я могу доверять своей сестре. Я не знаю других. Я могу доверять Стюарту, но до определенной степени. Он действительно заботится обо мне, но он сбит с толку. В своей растерянности он невольно приносит мне вред».
«Да, это так. Есть ли другой мужчина, которому вы можете доверять?»
«Я могу доверять Роберту», - ответила она. Он был еще одним доктором в госпитале. Они были хорошими друзьями.
«Да. Может быть, найдется немало других, с кем вы встретитесь... в будущем».
«Да», - согласилась она.
Идея о будущем знании была чрезвычайно занимательной. Она была так точна относительно прошлого. Через Учителей она знала особенные, тайные факты. Могли ли они также знать факты из будущего? Если да, то могли ли они поделиться этими прогнозами? Тысячи вопросов вспыхнули у меня в голове.
«Когда вы устанавливаете контакт со своим сверхсознательным умом, как теперь, и получаете эту мудрость, развиваются ли у вас также способности в психической области? Можете ли вы заглянуть в будущее? Мы многое сделали, работая с прошлым».
«Это возможно, - подтвердила она, - но сейчас я ничего не вижу».
«Это возможно?» - эхом отозвался я.
«Я так думаю».
«Вы можете сделать это без страха? Можете ли вы отправиться в будущее и получить нейтральную информацию, которая никоим образом не устрашит вас? Можете ли вы увидеть будущее?»
Ее ответ последовал очень быстро: «Я не вижу. Они не позволяют». Я понял, что она имела в виду Учителей..
«Они сейчас рядом с вами?»
«Да».
«Они беседуют с вами?»
«Нет. Они за всем наблюдают». Поэтому, находясь под наблюдением, она не могла заглянуть в будущее. Возможно, лично мы ничего не получили бы от этого просмотра. Возможно, подобное «путешествие» привело бы Катерину в чрезмерное беспокойство. Возможно, мы еще не были готовы переварить эту информацию. И я не принуждал ее.
«Дух, который раньше находился рядом с вами, Гидеон...»
«Да».
«Что ему нужно? Почему он рядом? Вы знаете его?»
«Нет, не думаю».
«Но он защищает вас от опасности?»
«Да».
«Учителя...»
«Я не вижу их».
«Иногда у них есть послания для меня, послания, которые помогают и вам, и мне. Доступны ли вам эти послания, далее когда они не говорят? Они вкладывают мысли в ваш ум?»
«Да».
«Они наблюдают за тем, насколько далеко вы можете отправиться и что вы можете помнить?»
«Да».
«Значит, у этой интерпретации жизней имеется цель...»
«Да».
«...для вас и для меня... чтобы научить нас. Избавить нас от страха».
«Есть много способов общения. Они выбирают разные... чтобы показать, что они действительно существуют». Слышала ли Катерина их голоса, визуализировала ли череду образов прошлого при помощи психических средств, или получала мысли и идеи через свой ум, задача была одна: показать, что они действительно существуют, помочь нам, поддержать нас на нашем пути, обеспечивая нас откровениями и знанием, помочь нам стать богоподобными посредством приобретаемой мудрости.
«Вы знаете, почему они выбрали вас...»
«Нет».
«... в качестве «канала связи»?»
Это был очень деликатный вопрос, так как в бодрствующем состоянии Катерина не могла даже слышать эти записи. «Нет», - тихо прошептала она.
«Это пугает вас?»
«Иногда».
«А иногда нет?»
«Да».
«Это обнадеживает, - добавил я. - Мы теперь знаем, что мы вечны, то есть мы избавились от страха смерти».
«Да», - согласилась она. Затем, помолчав, сказала: «Я должна научиться доверять, - она вернулась к главному уроку своей жизни.- Когда мне что-то говорят, я должна научиться верить этому... когда человек владеет знанием».
«Конечно, есть люди, которым нельзя доверять», - добавил я.
«Да, но я смущаюсь. И в отношении людей, которым, как мне известно, я должна доверять, я сопротивляюсь этому чувству. И я не хочу никому доверять». Она замолчала, а я опять восхитился ее прозрением.
«Последний раз мы говорили о вас, когда вы ребенком находились в саду с лошадьми. Вы помните? Свадьбу вашей сестры?»
«Немного».
«Можно ли еще что-то почерпнуть из того времени? Известно ли вам?»
«Да».
«Стоит ли вернуться сейчас и исследовать это? »
«Это сейчас не вернется. В жизни столько всего... так много знания можно почерпнуть... из каждой жизни. Да, мы должны исследовать, но это сейчас не вернется».
Поэтому я вновь обратился к ее беспокойным отношениям с отцом. «Ваши отношения с отцом - это другая область, одна из тех, которые оказали глубокое воздействие на вас в этой жизни».
«Да», - просто ответила она.
«Однако это, к тому же, еще одна область, которую нужно исследовать. Вы многому научились в этих взаимоотношениях. Сравните их с жизнью маленького мальчика на Украине, который потерял отца в раннем возрасте. Такой потери у вас не было в этой жизни. И хотя ваш отец здесь, все-таки определенных лишений там было меньше...»
«Было большее бремя, - заключила она. - Мысли... - добавила она, - мысли...»
«Что мысли?» - я чувствовал, что она пребывала в новой сфере.
«Об анестезии. Когда вам делают анестезию, разве вы можете слышать? Вы все же можете слышать!» - ответила она на свой собственный вопрос. Теперь, разволновавшись, она говорила быстрым шепотом: «Ваш ум хорошо сознает, что происходит. Они говорили о том, что я задыхаюсь, о том, что я могу задохнуться, когда мне делали операцию на горле».
Я вспомнил об операции на голосовых связках, которую сделали Катерине за несколько месяцев до ее первого визита ко мне. Она нервничала перед операцией, но еще больше ужаснулась, когда пробудилась в послеоперационной палате. У медперсонала ушло несколько часов на то, чтобы успокоить ее. Теперь прояснилось, что то, что хирурги говорили во время операции, пока она находилась под общим наркозом, повергло ее в ужас. Я тут же вспомнил медицинскую школу и ряд операций пациентам, находившимся под наркозом. Я вспомнил шутки, проклятия, аргументы и приступы гнева. Что слышали пациенты на подсознательном уровне? Сколько запечатлелось и повлияло на их мысли и эмоции страхов и беспокойств после пробуждения? Влияло ли позитивно и негативно на послеоперационный курс восстановления замечания, произнесенные во время операции? Может, кто-то из пациентов умер из-за негативных ожиданий, которые он уловил во время операции? Может, чувствуя безнадежность, некоторые просто сдавались?
«Вы помните, о чем они говорили?», - спросил я.
«Что они должны вставить трубку. Когда они вынут трубку, мое горло может опухнуть. Они не знали, что я могу все это слышать».
«Но вы слышали».
«Да. Поэтому у меня возникли все эти проблемы». После сегодняшнего сеанса у Катерины исчез страх подавиться или задохнуться. Вот так просто. «Все беспокойство... - продолжила она, - я думала, что я задохнусь».
«Вы чувствуете себя свободной?» - спросил я.
«Да. Можно изменить то, что они делали».
«Могу ли я?»
«Да. Конечно... Им следует внимательно следить за своими словами. Я теперь помню. Они поместили трубку мне в горло. И потом я не могла ничего рассказать им».
«Теперь вы можете... Вы действительно слышали их».
«Да, я слышала их разговор...» Она помолчала одну-две минуты и затем стала осматриваться. По-видимому, она к чему-то прислушивалась.
«Похоже, вы слушаете послания. Вы знаете, откуда исходят послания?» - Я надеялся, что появятся Учителя.
«Кто-то заговорил со мной», - загадочно ответила она.
«Кто-то с вами заговорил?»
«Но они ушли». Я попытался вернуть их.
«Не сможете ли вы вернуть духов, передававших нам послание... чтобы помочь нам разобраться».
«Они приходят, лишь когда сами хотят, а не когда я решаю», - ответила она твердо.
«Вы не можете этим управлять?»
«Нет».
«Хорошо, - согласился я, - но послание об анестезии было очень важно для вас. В ней была причина вашей боязни задохнуться».
«Это было важно для вас, а не для меня», - возразила она. Ее слова завертелись у меня в голове. Она должна была исцелиться от страха, но, тем не менее, это откровение было более важно для меня, чем для нее. Я был тем, кто осуществлял это исцеление. Ее простой ответ содержал в себе много смысловых пластов. Я чувствовал, что, если я правильно пойму эти пласты, эти резонирующие октавы значений, я совершу значительный скачок в понимании человеческих взаимоотношений. Возможно, помощь была более важна, чем исцеление.
«Для меня, чтобы помочь вам?» - спросил я.
«Да. Вы можете нейтрализовать то, что они сделали. Вы нейтрализовали то, что они сделали...» Она отдыхала. Мы оба получили большой урок.
Вскоре после того, как моей дочери Эмми исполнилось три года, она подбежала ко мне и обхватила за ноги. Подняв голову, она сказала: «Папочка, я люблю тебя сорок тысяч лет». Я посмотрел вниз, в ее крошечное личико, и почувствовал себя очень, невероятно счастливым.
ГЛАВА 11
Как-то ночыо, несколько дней спустя, меня что-то резко вывело из состояния глубокого сна. Моментально встрепенувшись, я вдруг увидел лицо Катерины, которое было в несколько раз больше натуральных размеров. Она выглядела расстроенной, и, казалось, нуждалась в моей помощи. Я посмотрел на часы - было 3:36 ночи. Было тихо, не было слышно никаких звуков, которые могли бы разбудить меня. Кэрол мирно спала рядом со мной. Я повернулся на другой бок и уснул.
Этой же ночью, около 3:30, Катерина проснулась в ужасе от кошмарного сна. Она была вся в холодном поту, сердце бешено колотилось в груди. Она решила помедитировать, чтобы расслабиться, визуализируя, как я погружаю ее в гипноз в офисе. Она представила мое лицо, услышала мой голос и постепенно заснула.
У Катерины неуклонно развивались экстрасенсорные способности, и у меня тоже. Я мог слышать, как мои старые профессора психиатрии говорили о взаимном перенесении психологических реакций в терапевтических взаимоотношениях. Перенесение - это проекция пациентом чувств, мыслей и желаний на терапевта, который представляет кого-то из прошлого пациента. Обратное перенесение - это, наоборот, перенесение бессознательных эмоциональных реакций на пациента. Но этот обмен в 3:30 ночи был иным. Это была телепатическая связь, установившаяся помимо обычных каналов. Этот канал был каким-то образом открыт гипнозом. Или, может, не обошлось здесь без наблюдателей, группы разнообразных духов - Учителей, хранителей и других, которые и были ответственны за этот новый волновой канал? Я бы не удивился.
На следующем сеансе Катерина быстро погрузилась в состояние глубокого гипноза. Она сразу же насторожилась: «Я вижу большую тучу... она напугала меня. Это было здесь». Ее дыхание участилось.
«Она все еще там?»
«Я не знаю. Она быстро приходит и уходит... нечто высоко на горе». Она оставалась настороженной, продолжая тяжело дышать. Я боялся, что она увидела бомбу. Могла ли она заглянуть в будущее?»
«Вы можете увидеть гору? Она похожа на бомбу?»
«Я не знаю».
«Почему она пугает вас?»
«Она появилась очень неожиданно. Она была там. Очень дымная... очень дымная. Большая. Далеко. Ой...»
«Вы в безопасности. Вы можете подойти поближе? »
«Я не хочу приближаться!» - резко отрезала она. Она редко проявляла подобное сопротивление.
«Почему вы так этого боитесь?» - снова спросил я.
«Я думаю, это какие-то химикаты. Трудно дышать, находясь рядом с этим». Она тяжело дышала.
«Это похоже на газ? Это выходит из самой горы... подобно извержению вулкана?»
«Я думаю, да. Как большой гриб. Именно на него и похоже... белое».
«Но это не бомба? Это не атомная бомба или нечто подобное?» Она промолчала и затем продолжила.
«Это вул... что-то вроде вулкана. Я думаю. Очень страшно. Трудно дышать. В воздухе стоит пыль. Я не хочу оставаться здесь». Постепенно ее дыхание нормализовалось. Она оставила пугающую сцену.
«Теперь легче дышать?»
«Да».
«Хорошо. Что вы видите сейчас?»
«Ничего... Я вижу ожерелье, ожерелье у кого- то на шее. Оно синее... оно серебряное со свисающим синим камнем, и еще - более маленькие камешки».
«Имеется что-нибудь на этом синем камне?»
«Нет, он прозрачный. Можно видеть сквозь него. Дама черноволосая, в синей шляпе... с большим пером, одета в вельветовое платье».
«Вы знаете эту даму?»
« Нет ».
«Вы рядом с этой дамой, или вы и есть эта дама?»
«Я не знаю».
«Но вы видите ее?»
«Да. Это не я».
«Сколько ей лет?»
«За сорок. Но выглядит она старше».
«Она делает что-нибудь?»
«Нет, она просто стоит у стола. На столе флакон с духами. Он белый с зелеными цветами. Там еще щетка и расческа - с серебристыми ручками». Меня поразила детальность ее описания.
«Это ее комната или магазин?»
«Это ее комната. Здесь же кровать... с четырьмя столбиками по углам. Коричневая кровать. На столе стоит кувшин».
«Кувшин?»
«Да. В комнате нет картин. Здесь странные темные шторы».
«Там есть еще кто-нибудь?»
«Нет».
«Какое отношение к вам имеет эта дама?»
«Я служу ей». И снова она была служанкой.
«Вы с ней уже давно?»
«Нет... несколько месяцев».
«Вам нравится это ожерелье?»
«Да, очень изящное».
«Вы когда-нибудь надевали это ожерелье?»
«Нет». Ее короткие ответы требовали моего активного подхода, чтобы докопаться до необходимой информации. Она напомнила мне моего сына в предподростковом возрасте.
«Сколько вам сейчас лет?»
«Может, тринадцать или четырнадцать...» Примерно, такого же возраста.
«Почему вы оставили свою семью?» - спросил я.
«Я не оставила их, - поправила она меня. - Я просто здесь работаю».
«Понимаю. Вы уходите домой, к родителям после работы?»
«Да». Ее ответы давали не очень большую возможность для исследования.
«Они живут недалеко?»
«Достаточно близко... Мы очень бедны. Нам необходимо работать... служить».
«Вам известно имя дамы?»
«Белинда».
«Она хорошо к вам относится?»
«Да».
«Хорошо. Вы тяжело работаете?»
«Не очень утомительно». Расспрашивать подростков всегда было непростым делом, далее в прошлых жизнях. Хорошо, что у меня был большой опыт.
«Ладно. Вы все еще видите ее?»
«Нет».
«Где вы сейчас находитесь?»
«В другой комнате. Там стоит стол, покрытый черной скатертью с бахромой по краю. Пахнет травами... сильными духами».
«Все это принадлежит вашей хозяйке? У нее много духов?»
«Нет, это другая комната. Я в другой комнате».
«Чья это комната?»
«Она принадлежит одной темной даме».
«Как темной? Вы можете ее увидеть?»
«У нее много головных уборов, - прошептала Катерина, - много шалей. Она старая и сморщенная».
«Какие у вас с ней отношения?»
«Я просто пришла к ней».
«Для чего?»
1
«Она может раскладывать карты». Интуитивно я понял, что она пришла к предсказательнице, к одной и тех, кто, возможно, раскладывает карты Таро. Как ирония судьбы. Катерина и я были задействованы в невероятном психическом приключении, прокручивая жизни и далее пространства за их пределами, и при этом, возможно, две сотни лет назад она посещала ведунью, чтобы узнать о своем будущем. Я знал, что Катерина никогда не посещала гадалок и предсказателей в своей нынешней жизни, и ей ничего не было известно о картах Таро или предсказаниях; все это пугало ее.
«Она читает судьбу?» - спросил я.
«Она видит».
«У вас есть к ней вопрос? Что вы хотите увидеть? Что вы хотите узнать?»
«Об одном мужчине... за которого я могла выйти замуж».
«Что она сказала, разложив карты?»
«Карта... с какими-то шестами. Шесты и цветы... шесты, копья или какие-то линии. Есть и другая карта с чашей... Я вижу карту с мужчиной или мальчиком, который держит щит. Она говорит, что я выйду замуж, но не за этого мужчину... Я больше ничего не вижу».
«Вы видите эту даму?»
«Я вижу монеты».
«Вы все еще с ней, или это другое место?»
«Я с ней».
«Как выглядят монеты?»
«Они золотые. Края не гладкие. Монеты квадратные. На одной стороне - корона».
«Посмотрите, не выбит ли на них год. Иногда его можно прочитать... в буквенной надписи».
«Какие-то иноземные цифры, - ответила она. - X и I».
«Вы знаете, что это за год?»
«Семнадцать... что-то. Я не знаю, когда это». Она опять замолчала.
«Почему эта предсказательница важна для вас? »
«Я не знаю...»
«Сбылось ли ее предсказание?»
«Она ушла, - прошептала Катерина. - Это прошло. Я не знаю».
«Вы видите что-нибудь сейчас?»
«Нет».
«Нет?» Я был удивлен. Где же она была? «Вы знаете свое имя в этой жизни?» - спросил я, надеясь поймать нить жизни, которая имела место несколько сот лет назад.
«Я ушла оттуда». Она покинула эту жизнь и отдыхала. Теперь она могла это делать самостоятельно. Ей не надо было для этого переживать свою смерть. Мы ждали несколько минут. Ничего впечатляющего не было в той жизни. Она запомнила лишь несколько важных моментов и интересное посещение гадалки.
«Вы что-нибудь видите сейчас?» - снова спросил я.
«Нет», - прошептала она.
«Вы отдыхаете?»
«Да... разноцветные драгоценности...»
« Драгоценности? »
«Да. На самом деле это огни, но они выглядят, как драгоценные камни...»
«Что еще?» - спросил я.
«Я просто...» - она замолчала и затем заговорила громким и твердым шепотом: «Вокруг летает много слов и мыслей... О сосуществовании и гармонии... о равновесии вещей». Я понял, что рядом были Учителя.
«Да, - подхватил я. - Я хочу знать об этих вещах. Вы можете рассказать мне?»
«В данный момент это просто слова», - ответила она.
«Сосуществование и гармония», - напомнил я ей. Когда она ответила, я понял, что это был голос Учителя-поэта. Меня взволновало его повторное появление.
«Да, - ответил он. - Все должно быть уравновешено. Природа сбалансирована. Звери живут в гармонии. Люди никак не могут научиться этому. Они продолжают уничтожать друг друга. У них нет гармонии, никакого плана действий. В природе все по-другому. Природа сбалансирована. Природа - это энергия и жизнь... и восстановление. А люди лишь разрушают. Они разрушают природу. Они уничтожают других людей. Они в конечном итоге уничтожат себя».
Это было зловещим предсказанием. Живя в мире, постоянно пребывающем в хаосе и беспорядке, я надеялся, что это произойдет не скоро. «Когда это случится?» - спросил я.
«Это случится раньше, чем они думают. Природа выживет. Растения выживут. Но мы не выживем» .
«Можем ли мы как-то предотвратить это разрушение?»
«Нет. Все должно быть сбалансировано...»
«Произойдет ли это разрушение в течение нашей жизни? Можем ли мы предотвратить это?»
«Это не случится в нашей жизни. Мы будем на другом плане, в другом измерении, когда это произойдет, но мы увидим это».
«Есть ли другой способ проучить человечество?» - я продолжал искать выход, какую-нибудь возможность смягчения проблемы.
«Это будет сделано на другом уровне. Нас это научит ».
Я поймал светлую сторону проблемы: «Ну, тогда наши души прогрессируют в других местах».
«Да. Когда мы узнаем об этом, нас уже не будет здесь. Мы увидим это».
Эдвард ушел, и Катерина замолчала. Ее лицо было спокойным, а она сама погрузилась в безмятежное состояние. Она обладала таким изумительным даром: способностью видеть то, что существует за пределами жизни и смерти, беседовать с «богами» и получать от них знание и мудрость. Мы вкушали плоды с Древа Знания, которые больше не были запрещены. Хотелось бы знать, сколько еще «яблок» осталось.
Мать Кэрол, Минетта, умирала от рака, который дал метастазы с груди в кости и печень. Процесс продолжался четыре года, и теперь уже не мог быть замедлен химиотерапией. Она была мужественной женщиной, которая стоически переносила боль и слабость. Однако болезнь прогрессировала, и я знал, что ее смерть была уже не за горами.
Одновременно продолжались сеансы с Катериной, и я делился опытом и откровениями с Минеттой. Меня слегка удивило, что она, практическая деловая женщина, с готовностью принимала это знание и хотела узнать еще больше. Я давал ей книги, и она с жадностью прочитывала их. Она организовала и прошла курс с Кэрол и со мной по Каббале, иудейским мистическим писаниям, которым много сотен лет. Реинкарнация и промежуточные планы - основополагающие догматы каббалистической литературы, однако большинство современных евреев не знает об этом. Дух Минетты укреплялся, в то время как тело ее разрушалось. Страх смерти у нее уменьшился. Она начала жить в предвкушении воссоединения со своим любимым мужем, Беном. Она верила в бессмертие своей души, и это помогало ей выносить боль. Она держалась за жизнь, ожидая рождение еще одного внука, первого ребенка ее дочери Донны. Она встретилась с Катериной в госпитале во время одного терапевтического курса, и они моментально сошлись. Искренность и честность Катерины помогли Минетте укрепить веру в существование жизни после жизни.
За неделю до смерти Минетта была госпитализирована в онкологическое отделение госпиталя. Кэрол и я могли проводить с ней время, беседуя о жизни и смерти и о том, что нас всех ждет после смерти. Женщина удивительного достоинства, она решила умереть в госпитале, где за ней могли ухаживать медсестры. Донна, ее муж и их шестинедельная дочь пришли к ней, поговорить и попрощаться. Мы все почти постоянно были рядом с ней. Около шести вечера, незадолго до того как Минетта умерла, Кэрол и я, придя домой из больницы, почувствовали сильную потребность вернуться, что мы и сделали. Следующие шесть или семь часов были наполнены безмятежностью и трансцендентальной духовной энергией. Хотя дыхание у Минетты было затруднено, она больше не чувствовала боли. Мы говорили о ее переходе в промежуточное состояние, о ярком свете и духовном присутствии. Она молча просмотрела свою жизнь и постаралась принять ее негативные фрагменты. Казалось, она знает, что не сможет уйти, пока этот процесс не завершится. Она находилась в ожидании очень особого момента, чтобы умереть: раннего утра. Она проявляла все больше нетерпения, ожидая наступления этого момента. Минетта была первым человеком, процесс умирания которого я контролировал таким образом. Она укрепилась духом, и наше горе было смягчено всем этим опытом.
Я выяснил, что моя способность исцелять пациентов значительно возросла не только относительно фобий и тревог, но и особенно относительно утешения, связанного со смертью, умиранием или горем. Интуитивно я знал, в чем была проблема и в каком направлении нужно проводить терапию. Я мог передавать чувство покоя и надежды. После смерти Минетты ко мне обращались за помощью и другие люди, умирающие или пережившие смерть близких. Многие не были готовы узнать о Катерине или литературе на тему жизни после смерти. Но, далее не передавая это специфическое знание, я чувствовал, что все же могу поделиться посланием. Тон голоса, явное понимание процесса и их страхов и чувств, взгляд, прикосновение, слово - все это могло сработать на определенном уровне и затронуть струнку надежды, забытой духовности, общечеловеческих знаний и далее больше. А для тех, кто был готов к большему, рекомендованные книги, чтения и рассказы об опыте Катерины и других были подобны потоку свежего воздуха, ворвавшемуся в открытое окно. Те, кто был готов, ожили и восстановились. А прозрение они обрели еще быстрее.Я убежден, что психотерапевты должны открыть свой ум. Как необходима научно-исследовательская работа, чтобы точно зафиксировать опыт и переживания, связанные со смертью и умиранием, точно также требуется больше практической, экспериментальной работы в этой области. Психотерапевтам необходимо учитывать возможность жизни после смерти и включать это в свою работу с пациентами. Им нет надобности использовать гипнотическую регрессию, но их ум должен быть открытым, они должны делиться своим знанием с пациентами и не игнорировать их опыт и переживания.
В настоящее время люди травмированы возрастанием угрозы их жизни. Эпидемия СПИДа, угроза ядерного уничтожения, терроризм, болезни и многие другие катастрофы нависли над нами и терзают нас каждодневно. Многие подростки считают, что им не удастся пережить далее свое двадцатилетие. Эта невообразимая ситуация отражает колоссальные стрессы в нашем обществе.
На индивидуальном уровне послания Катерины подействовали на Минетту ободряюще. Ее дух укрепился, и она почувствовала надежду перед лицом большой физической боли и разрушения тела. Но послания предназначены для всех нас, а не только для умирающих. И для нас есть надежда. Нам нужно больше клиницистов и ученых, сообщающих о других «Катеринах», чтобы подтвердить и распространить эти послания. В них имеются ответы. Мы бессмертны. Мы всегда будем вместе.
ГЛАВА 12
С нашего первого гипнотического сеанса прошло три с половиной месяца. У Катерины не только полностью исчезли болезненные симптомы: помимо исцеления, у нее наблюдалось развитие некоторых качеств и способностей. Она просто светилась, окруженная энергией спокойствия. Люди тянулись к ней. Когда она завтракала в кафетерии нашего госпиталя, многие мужчины и женщины стремились присесть за ее столик. «Вы прекрасно выглядите. Я просто хотел вам это сказать», - обычно говорили они ей. Она, как рыбак, наматывала их на невидимую психическую «катушку». А ведь до этого на протяжении нескольких лет она питалась в этом кафе, совершенно не привлекая ничьего внимания.
Как обычно, она быстро погрузилась в глубокий гипнотический транс в моем едва освещенном кабинете. Ее светлые волосы разметались по декоративной подушке.
«Я вижу здание... Оно каменное. И наверху здания что-то вроде шпиля. Оно находится в гористой местности. Очень сыро... очень сыро снаружи. Я вижу повозку. Я вижу едущую мимо повозку... спереди. На повозке сено, какая-то солома или еще что-то, корм для животных. На ней несколько мужчин. Они держат что-то вроде знамени: палку, на конце которой что-то развевается. Очень яркие краски. Я слышу, что они говорят о маврах... маврах. И о войне. У них на голове какой-то металлический головной убор... Это 1483 год. Речь идет о викингах. Мы воюем с викингами? Идет война».
«Вы находитесь там?» - спросил я.
«Я этого не вижу, - ответила она тихо. - Я вижу повозки. Они двухколесные, два колеса и открыта задняя стенка. Они открытые, т.е. по бокам -; перекладины, деревянные перекладины, скрепленные вместе. Я вижу... что-то металлическое у них вокруг шеи... очень тяжелый метал в форме креста. Но концы изогнуты, они круглые... на кресте. Сейчас праздник в честь одного святого... Я вижу мечи. У них какие-то ножи или мечи... очень тяжелые, с очень тупым концом. Они готовятся к сражению».
«Попробуйте найти себя, - скомандовал я. - Посмотрите вокруг. Возможно, вы солдат. Откуда-то вы их видите».
«Я не солдат», - уверенно ответила она.
«Посмотрите вокруг».
«Я принес кое-что из провизии. Это деревня, какая-то деревня». Она замолчала.
«Что вы видите теперь?»
«Я вижу знамя, что-то вроде знамени. Оно красное и белое... белое с красным крестом».
«Это знамя вашего народа?» - спросил я.
«Это знамя солдат короля», - ответила она.
«Это ваш король?»
«Да».
«Вы знаете, как зовут короля?»
«Я не слышу об этом. Он не здесь».
«Взгляните на себя, во что вы одеты? Посмотрите вниз, какие одежды вы видите?»
«Какая-то кожа... кожаная туника поверх... поверх очень грубой рубахи. Кожаная туника... она короткая. Туфли из колеи животного... не туфли, а скорее ботинки или мокасины. Никто со мной не разговаривает».
«Я понимаю. Какого цвета у вас волосы?»
«Светлые, но я уже в возрасте, и они немного седые».
«Как вы относитесь к этой войне?»
«Она стала моим образом жизни. Я потерял ребенка в прошлой схватке».
«Сына?»
«Да», - ответила она грустно.
«Кто остался у вас? Кто из вашей семьи?»
«Жена и... дочь».
«Как звали вашего сына?»
«Я не вижу его имени. Я помню его. Я вижу жену».
Катерина неоднократно бывала и мужчиной, и женщиной. Она не имела детей в своей нынешней жизни, но в предыдущих жизнях у нее было много детей.
«Как выглядит ваша жена?»
«Она очень устала, очень устала. Она уже в возрасте. У нас есть козы».
«Ваша дочь живет с вами?»
«Нет, она вышла замуж и оставила нас».
«Значит, вы живете одни, вы и ваша жена?»
«Да».
«Как вы живете?»
«Мы устали. Мы очень бедны. Было нелегко».
«Да, вы потеряли сына. Вам не хватает его?»
«Да», - ответила она просто, но в ее словах ощущалось горе.
«Вы были землевладельцем?» - сменил я тему разговора.
«Да. Выращивал пшеницу... кажется, пшеницу».
«В течение вашей жизни в ваших землях было много войн, много трагедий?»
«Да».
«Однако вы дожили до старости».
«Но они воевали далеко от деревни, не в деревне, - объяснила она. - Им нужно еще добраться до места сражения... через горы».
«Вы знаете, как называются земли, где вы живете? Или поселение?»
«Я не вижу, но должно как-то называться. Я не вижу названия».
«Это довольно религиозный период для вас? Вы видите крестики у солдат».
«Для других - да, но не для меня».
«В живых еще остались какие-то ваши родственники, кроме жены и дочери?»
«Нет».
«Ваши родители умерли?»«Да».
«Братья и сестры?»
«У меня есть сестра. Она жива. Я не знаю ее», - добавила Катерина, имея в виду свою нынешнюю жизнь.
«Хорошо. Посмотрите, не узнаете ли кого-нибудь в деревне или в вашей семье».
Если люди действительно воплощаются группами, она должна была найти кого-нибудь, кто важен и в ее нынешней жизни.
«Я вижу каменный стол... Вижу чаши».
«В вашем доме?»
«Да. Что-то из... что-то желтое; может, из кукурузы... Мы едим это...»
«Хорошо, - добавил я, пытаясь ускорить процесс. - Эта жизнь была очень тяжелой для вас, очень тяжелая жизнь. О чем вы думаете?»
«О лошадях», - прошептала она.
«У вас есть лошади? Или еще кто-то?»
«Нет, у солдат... у некоторых. В основном они ходят пешком Но у них не лошади, у них ослы или кто-то, мельче лошадей. Они в большинстве своем дикие».
«Переместитесь вперед во времени, - скомандовал я. - Вы очень стары. Попытайтесь отправиться в последний день вашей жизни».
«Но я не очень стар», - возразила она. Она была не очень внушаема в процессе проживания этих последних жизней. Я не мог внушением отозвать ее реальные воспоминания. Я не мог побудить ее изменить детали того, что случилось и припомнилось.
«Что-нибудь еще случилось в этой жизни? - спросил я, сменив подход. - Нам очень важно это знать».
«Ничего важного», - ответила она без эмоций.
«Тогда отправьтесь вперед во времени. Давайте выясним, чему вам нужно было научиться. Вы знаете это?»
«Нет, я все еще там».
«Да, я знаю. Вы смотрите на что-то?» Она помолчала пару минут и затем ответила:
«Я просто летаю». Она опять вошла в духовное состояние.
«Теперь вам известно, чему вам нужно было научиться? Это была еще одна тяжелая для вас жизнь».
«Я не знаю. Я просто летаю».
«Хорошо. Отдыхайте... отдыхайте». В молчании прошло еще какое-то время. Затем, Катерина, похоже, к чему-то стала прислушиваться. Внезапно она заговорила. Ее голос был громким и глубоким. Это была не Катерина.
«Существует семь планов во всем, семь планов, каждый из которых состоит из многих уровней. Один из планов - план воспоминания. На этом плане вам разрешается собрать свои мысли. Вам разрешается увидеть свою жизнь, которая только что закончилась. Тем, кто находится на более высоких уровнях, разрешается увидеть историю. Они могут вернуться и учить нас, давая нам знание об истории. Но нам, тем, кто находится на более низких уровнях, возможно лишь увидеть свою собственную жизнь... которая только что закончилась.
У нас имеются долги, которые мы должны выплатить. Если мы не отдали эти долги, нам придется взять их в другую жизнь... чтобы проработать их. Вы прогрессируете, выплачивая свои долги. Какие-то души прогрессируют быстрее других. Когда вы находитесь в физической форме, вы прорабатываете жизнь... Если что-то блокирует вашу способность... оплачивать этот долг, вы должны вернуться на план воспоминаний и там ожидать, пока душа, которой вы должны, будет готова встретиться с вами. И когда вы оба сможете вернуться в физическую форму в одно и то же время, вам разрешат вернуться. Но когда возвращаться - определяете вы. И вы нее определяете, что нужно сделать, чтобы выплатить долг. Вы не будете помнить другие свои жизни... лишь ту, из которой вы только что вернулись. Только души, находящиеся на более высоком уровне - мудрецы, - имеют разрешение обращаться к истории и прошлым событиям... чтобы помочь нам, подсказать, что мы дол лены делать.
Существует семь планов... семь планов, через которые мы должны пройти, прежде чем вернемся назад. Один из них - план перехода. Там вы ждете. На этом плане определяется, что вы возьмете с собой в следующую жизнь. У всех нас есть... какой-то основной недостаток. Это может быть жадность или вожделение, но что бы это ни было, вам, прежде всего, требуется выплатить свои долги людям. Затем вам надо преодолеть свой основной недостаток в этой жизни. Вы должны научиться преодолевать, скажем, жадность. Если не сумеете, то, когда вы в следующий раз вернетесь, вам придется снова жить с этим недостатком плюс еще какой-нибудь. Ноша станет тяжелей. Каждая следующая жизнь будет тяжелей. Если вы рассчитались с долгами, вы получите легкую жизнь. Таким образом, вы выбираете, какую жизнь будете иметь. И вы ответственны за жизнь, которую имеете. Вы выбрали ее». Катерина замолчала.
Это определенно исходило не от Учителя. Он идентифицировал себя как «нас, кто находится на более низких уровнях», в отличие от тех душ, которые находятся на более высоком уровне, т.е. «мудрецов». Но переданное знание было ясным и практическим. Хотелось бы узнать о пяти других планах и их характеристиках. Был ли этап обновления одним из этих планов? А также этап обучения и этап принятия решения? Вся информация и мудрость, открывшиеся через эти послания от душ различных измерений духовного состояния, были вполне последовательны и логичны. Стиль изложения отличался, фразеология и грамматика отличались, сложность языка и лексика тоже отличались, но содержание оставалось неизменно ясным и вразумительным. Я приобретал систематические знания духовного плана. Это знание несло любовь и надежду, веру и милосердие. Оно рассматривало достоинства и недостатки, долги перед другими и в отношении себя самих. Оно затрагивало прошлые жизни и духовные планы между жизнями. Оно также говорило о прогрессе души через гармонию и равновесие, любовь и мудрость, прогресс в направлении мистического и экстатического соединения с Богом.
В ходе нашего общения я получил много практических советов: о ценности терпения и умения ждать; о мудрости равновесия в природе; об устранении страхов, особенно страха смерти; о потребности развивать доверие и способности прощать; о важности умения не судить других и не вторгаться в чью-либо жизнь; о накоплении и использовании интуитивных способностей; а также получил, возможно, самое главное - непоколебимое знание о том, что мы бессмертны. Мы находимся вне жизни и смерти, вне пространства и времени. Мы - боги, и они - это мы.
«Я летаю», - тихо прошептала Катерина.
«В каком состоянии вы находитесь?» - спросил я.
«Ни в каком... Я летаю... Эдвард мне что-то должен... он мне что-то должен».
«Вам известно, что он должен вам?»
«Нет... Какое-то знание... он должен мне. Он должен что-то рассказать мне, может быть, о ребенке моей сестры».
«О ребенке вашей сестры?» - повторил я.
«Да... это девочка. Ее зовут Стефания».
«Стефания? Что вам нужно знать о ней?»
«Мне нужно знать, как установить с ней контакт», - ответила она. Катерина никогда не упоминала об этой племяннице.
«Она очень близка вам?» - спросил я.
«Нет, но она захочет их найти».
«Кого найти?» - спросил я. Я не понимал, о чем она говорит.
«Мою сестру и ее мужа. И единственно, как она может сделать это, - через меня. Я связующее звено. У него есть информация. Ее отец - доктор, практикующий где-то в Вермонте, в южной части Вермонта. Информация придет ко мне, когда понадобится».
Позлее я узнал, что сестра Катерины и будущий муж сестры отдали свою грудную дочь кому-тo на воспитание. В то время они не были женаты: им не было и двадцати. Удочерение было организовано Церковью. С тех пор местонахождение ребенка не было известно.
«Да, - согласился я. - Когда наступит подходящий момент».
«Да. Тогда он мне и расскажет. Он расскажет мне».
«Что еще за информация имеется у него для вас? »
«Я не знаю, но ему есть, что сказать мне. И он должен мне что-то... что-то. Я не знаю что. Он должен мне что-то». Она замолчала.
«Вы устали?» - спросил я.
«Я вижу уздечку, - прошептала она. - Упряжь на стене. Уздечка... Я вижу одеяло, лежащее за стойлом».
«Это конюшня? »
«У них там лошади. У них много лошадей».
«Что еще вы видите?»
«Я вижу много деревьев с желтыми цветами. Там мой отец. Он занимается лошадьми». Я понял, что разговариваю с ребенком.
«Как он выглядит?»
«Он очень высокий, с седыми волосами».
«Вы видите себя?»
«Я ребенок... девочка».
«Ваш отец хозяин лошадей или просто ухаживает за ними?»
«Он просто ухаживает за ними. Мы живем рядом ».
«Вам нравятся лошади?»
«Да».
«У вас есть любимая лошадь?»
«Да. Ее зовут Эппл [«Яблоко»]». Я вспомнил ее жизнь в качестве Мэнди, где также появлялась лошадь по имени Эппл. Неужели она снова оказалась в жизни, которую мы уже рассматривали? Возможно, она подошла к ней с другой перспективы.
«Эппл... да. Ваш отец разрешает вам кататься на Эппл?»
«Нет, но я могу ее кормить. Ее запрягают в хозяйскую повозку. Она очень большая. У нее длинные ноги. Если забудешь про осторожность, она может наступить на тебя».
«Кто еще рядом с вами?»
«Здесь моя мама. Я вижу сестру... Она старше меня. Больше я никого не вижу».
«Что вы видите сейчас?»
«Я вижу лошадей».
«Это счастливое для вас время?»
«Да. Мне нравится, как пахнет в конюшне». В ней было что-то очень странное, когда она обратилась к этому моменту, к конюшне.
«Вы чувствуете запах лошадей?»
«Да».
«Сена?»
«Да... у них такие нелепые лица. Здесь еще есть собаки... черные, и кошки... много животных. Собак берут на охоту. Их выпускают, когда идут охотиться на птиц».
«С тобой что-то происходит?»
«Нет». Мой вопрос был слишком туманным.
«Вы проводите время на этой ферме?»
«Да. Человек, который ухаживает за лошадьми, - она замолчала. - Он не мой настоящий отец». Я был растерян.
«Он не ваш настоящий отец?»
«Я не знаю, он... он не мой настоящий отец. Но он как отец мне. Он второй отец. Он очень хорошо ко мне относится. У него зеленые глаза».
«Посмотрите ему в глаза - зеленые глаза - и попробуйте узнать его. Он хорошо к вам относится. Он любит вас».
«Это мой дедушка... мой дедушка. Он нас очень любил. Он обычно всегда забирал нас с собой куда-нибудь. Мы часто ходили с ним туда, где он пил. А мы получали минеральную воду. Он любил нас». Мой вопрос перенес ее из той жизни в созерцательное, сверхсознательное состояние. Она обозревала свою нынешнюю жизнь и отношения с дедушкой.
«Вам все еще его не хватает?» -• спросил я.
«Да», - тихо ответила она.
«Но вы видите, что он был с вами раньше», - объяснял я, пытаясь уменьшить ее боль.
«Он очень хорошо к нам относился. Он любил нас. Он никогда не кричал на нас. Он обычно давал нам деньги и всегда брал нас с собой. Ему это нравилось. Но он умер».
• «Да, но вы снова будете с ним. Вы это знаете».
«Да. Я была; с ним раньше. Он не был таким, как мой отец. Они такие разные».
«Почему один вас так сильно любит и хорошо обращается с вами, а другой нет?»
«Потому что один научился. Он отработал свой долг. Мой отец не отработал. Он вернулся... без понимания. Ему снова придется это проходить».
«Да, - согласился я. - Он должен научиться любить, заботиться».
«Да», - ответила она.
«Если они этого не понимают, - добавил я, - они обращаются с детьми как со своей собственностью, а не как с людьми, которых нужно любить».
«Да», - согласилась она.
«Вашему отцу еще предстоит этому научиться».
«Да».
«Ваш дедушка уже знает...»
«Я знаю, -- она прервала меня. - Мы проходим через много стадий, когда находимся в физическом состоянии... Это словно разные стадии эволюции. Нам приходится проходить через начальную стадию, младенческую стадию, детскую стадию...
Нам и еще придется идти и идти, прежде чем мы достигнем... прежде чем мы достигнем своей цели. Стадии в физической форме тяжелы. Стадии в астральном плане легкие. Там мы просто отдыхаем и ждем. А нынешние стадии - тяжелые ».
«Сколько планов имеется в астральном состоянии?»
«Семь», - ответила она.
«Что это за стадии?», - спросил я, желая узнать о других стадиях, кроме двух уже упомянутых ранее на сеансе.
«Мне рассказали только о двух, - объяснила она. - Стадия перехода и стадия воспоминания ».
«Это те две стадии, с которыми я тоже знаком ».
«Мы узнаем о других позднее».
«Вы узнаете об этом одновременно со мной, - заметил я. - Сегодня мы узнали о долгах. Это очень важно».
«Я вспомню то, что мне следует вспомнить», - загадочно добавила она.
«Вы вспомните эти планы?», - спросил я.
«Нет. Они для меня не важны. Они важны для вас». Я уже слышал это раньше. Это предназначалось мне. Помочь ей, и еще больше, чем это. Помочь мне, и еще больше чем это тоже. Однако я не мог полностью постичь, какая еще цель может быть важнее.
«Вам сейчас намного лучше, - продолжил я. - Вы так много узнали».
«Да», - согласилась она.
«Почему людей так тянет к вам сейчас? Почему они так привлекаются к вам?»
«Потому что я освободилась от стольких страхов и способна помочь им. Они чувствуют какую- то психическую тягу ко мне».
«Вы способны иметь с этим дело?»
«Да, - уверенно ответила она. - Я не боюсь».
«Хорошо, я помогу вам».
«Я знаю, - ответила она. - Вы мой учитель».
ГЛАВА 13
Катерина избавилась от своих стрессовых симптомов. Она была более чем здорова. Ее прошлые жизни начали повторяться. Я знал, что мы приближаемся к конечной точке нашего исследования, но чего я не знал в этот осенний день, когда она снова вошла в гипнотический транс, было то, что нас ожидает перерыв в пять месяцев между этим сеансом и следующим, который будет последним.
«Я вижу резные орнаменты, - начала она. - Некоторые сделаны в золоте. Я вил-су глину. Люди делают горшки. Они красные... используют какой-то красный материал. Я вижу коричневое здание, какое-то коричневое сооружение. Именно здесь мы и находимся».
«Вы находитесь в здании или рядом с ним?»
«Я внутри. Мы работаем над разными вещами».
«Вы можете увидеть себя в процессе работы? - спросил я. - Можете описать себя, во что вы одеты? Посмотрите вниз. Как вы выглядите?»
«На мне что-то красное... длинная красная ткань. У меня странные туфли, похояше на сандалии. У меня каштановые волосы. Я тружусь над созданием какой-то формы, фигуры. Это фигура мужичины... У него в руке какая-то палка... посох. Другие делают вещи из... разных металлов».
«Все это происходит на фабрике?»
«Это просто здание. Здание каменное».
«Статуя, над которой вы работаете, человек с посохом - вы знаете, кто это?»
«Нет, это просто мужчина. Он заботится о скоте... коровах. Их [фигур] здесь много. Мы просто знаем, как они должны выглядеть. Это очень странный материал. С ним трудно работать. Он все время крошится».
«Вы знаете, как называется этот материал?»
«Этого я не вижу. Просто красный, что-то красное».
«Что происходит со статуей, после того как вы заканчиваете, работу?»
«Ее продают. Некоторые продаются на рынке. Некоторые отдаются различным знатным людям. В дома знати отдаются лишь самые лучшие, искусно обработанные. Остальные продаются ».
«Вы всегда имеете дело с этой знатыо?»
«Нет».
«Это ваша работа?»
«Да».
«Вам она нравится?»
«Да».
«Вы давно этим занимаетесь?»
«Нет».
«У вас хорошо получается?»
«Не очень».
«Вам не хватает опыта?»
«Да, я только учусь».
«Понимаю. Вы живете со своей семьей?»
«Я не знаю, но я вижу коричневые ящики».
«Коричневые ящики?» - повторил я.
161
«В них есть маленькие отверстия. Имеется дверца и некоторые статуи помещаются внутрь.
Они сделаны из дерева,: какой-то породы дерева. Нам приходится делать эти статуи для них».
«Для чего предназначены эти статуи?»
«Они религиозные», - ответила она.
«Что это за религия, связанная со статуями?»
«Существует много богов, много защитников... много богов. Люди очень напуганы. Здесь делают много вещей. Мы делаем также игры... доски для игр с отверстиями. В эти отверстия входят головы животных ».
«Вы видите что-нибудь еще?»
«Очень жарко, очень жарко и пыльно... много песка».
«Есть ли где-нибудь поблизости вода?»
«Да, она стекает с гор». Эта жизнь то же начала казаться знакомой.
«Люди чего-то боятся? - допытывался я. - Они суеверны?»
«Да, - ответила она. - Много страха. Каждый боится. Я тоже боюсь. Мы должны защитить себя. Имеется какая-то болезнь. Мы должны защитить себя».
«Что это за болезнь?»
«Что-то убивает людей. Многие умирают».
«Из-за воды?» - спросил я.
«Да. Очень сухо... очень жарко, потому что боги прогневались и наказывают нас». Она снова вернулась в жизнь, где имелся исцеляющий таннис. Я узнал религию страха, религию Озириса и Хатхор.
«Почему боги прогневались?» - спросил я, уже зная ответ.
«Потому что мы нарушили законы. Они сердиты».
«Какие законы вы нарушили?».
«Те, которые были введены знатью».
«Как вы можете умилостивить богов?»
«Нужно носить определенные вещи. Некоторые люди носят что-то вокруг шеи. Это может помочь от зла».
«Есть ли какой-то определенный бог, которого люди боятся больше всего?»
«Они боятся всех богов».
«Вы знаете имена каких-нибудь богов?»
«Я не знаю имен. Я только вижу их. Есть один, у которого человеческое тело, а голова животного. Есть другой, который похож на солнце. Есть, который похож на птицу, он черный. У них вокруг шеи веревка».
«Вы пережили все это?»
«Да, я не умерла».
«Но умерли члены вашей семьи», - вспомнил я.
«Да, мой отец. С мамой все в порядке».
«Ваш брат?»
«Мой брат... он умер», - вспомнила она.
«Как вам удалось спастись? У вас было что-то особенное? Вы что-то сделали?»
«Нет», - ответила она, и затем ее внимание что-то привлекло: «Я вижу нечто, помазанное маслом».
«Что вы видите?»
«Что-то белое. Похоже на мрамор. Это... алебастр... что-то вроде чаши... Они держат в ней масло. Его используют, чтобы помазывать головы...»
«Головы жрецов?» - добавил я.
«Да».
«Каковы ваши функции теперь? Вы помогаете с маслом?»
«Нет. Я делаю статуи».
«Это происходит все в том же коричневом здании?»
«Нет... это позже... Храм...» Она выглядела расстроенной.
«У вас какая-то проблема?»
«Кто-то совершил в храме нечто такое, что вызвало гнев богов. Я не знаю...»
«Это были вы?»
«Нет, нет... Я просто вижу жрецов. Они готовятся к какому-то жертвоприношению, какое-то животное... ягненок. У них побриты головы. Волос нет ни на голове, ни на лице...» Она замолчала, пауза длилась несколько минут. Внезапно она насторожилась, словно к чему-то прислушивалась. Когда она заговорила, в ее голосе зазвучали глубокие интонации. Появился учитель.
«Именно на этом плане некоторым душам разрешается проявлять себя людям, которые еще находятся в физической форме. Им разрешено вернуться обратно, только если у них остались какие-то невыполненные обязательства. На этом плане разрешается общение. Но другие планы... Здесь вам позволено использовать психические способности и общаться с людьми, находящимися в физической форме. Существует много способов. Кто-то использует силу видения и может показывать себя людям, пребывающим в физической форме. Другие обладают силой движения и могут телепатически перемещать объекты. Вы просто отправляетесь на этот план, если это целесообразно для вас. Если у вас остались невыполненные обязательства, какая-то договоренность с кем-то в физической форме, вы можете отправиться на этот план и осуществлять необходимое общение. Но это только... чтобы выполнить свою договоренность. Если ваша жизнь резко оборвалась, это может быть поводом, чтобы отправиться на этот план. Многие люди приходят сюда, потому что им разрешается увидеть своих близких, еще пребывающих в физической форме. Но не все соглашаются на такое общение. Некоторых людей это пугает». Катерина замолчала: похоже, она отдыхала. Затем она очень тихо зашептала: «Я вижу свет».
«Дает ли вам этот свет энергию?» - спросил я.
«Это как бы новое начало... это новое рождение».
«Как люди в физической форме могут почувствовать эту энергию? Как им проникнуть в нее и подзарядиться?»
«Мысленно», - тихо ответила она.
«Но как они достигают этого состояния?»
«Они должны находиться в очень расслабленном состоянии. Вы можете обновиться через свет... через свет. Вы должны быть очень расслаблены, так что вы больше не расходуете энергию, а обновляете ее. Когда вы спите, вы обновляетесь». Катерина пребывала в своем сверхсознательном состоянии, и я решил продолжить беседу.
«Сколько раз вы рождались? - спросил я. - Происходило ли это всегда в этих условиях, на Земле, или еще где-то?»
«Нет, - ответила она, - не всегда здесь».
«На какие иные планы, в какие другие места вы отправляетесь? »
«Я еще не закончила то, что должна закончить здесь. Я не могу никуда перемещаться, пока не получу полный опыт жизни. Будет еще много жизней... чтобы выполнить все соглашения и вернуть все долги».
«Но вы делаете прогресс», - заметил я.
«Мы всегда делаем прогресс».
«Сколько раз вы жили на Земле?»
«Восемьдесят шесть раз».
«Восемьдесят шесть?»
«Да».
«Вы помните все эти жизни?»
«Я вспомню, если это будет важно для меня».
Мы посмотрели фрагменты и более значительные периоды десяти или двенадцати ее жизней, и позже они повторялись. Очевидно, ей не нужно было вспоминать другие семьдесят пять жизней. У нее действительно наблюдался прогресс, по крайней мере, в моем понимании. Дальнейший ее прогресс уже не зависел от припоминания прошлых жизней. Ее будущий прогресс, возможно, уже не зависел от меня и моей помощи. Она снова тихо зашептала.
«Некоторые люди соприкасаются с астральным планом, используя наркотики, но они не понимают то, что они испытывают. Однако им позволено проходить через это». Я не спросил ее о наркотиках. Она делилась знанием, независимо от того, задавал я вопросы или нет.
«Можете ли вы использовать свои психические способности, чтобы помочь себе прогрессировать здесь? - спросил я. - Похоже, вы все больше и больше развиваете их».
«Да, - согласилась она. - Это важно, но это не так важно здесь, как будет на других планах. Это часть эволюции и роста».
«Важно для меня и для вас?»
«Важно для всех нас», -- ответила она.
«Как развивать эти способности?»
«Вы развиваете их через взаимоотношения. Некоторые, кто вернулся с большим багажом знания, обладают более развитыми способностями. Они ищут тех, кто нуждается в развитии, и помогают им». Она погрузилась в длительное молчание. Выйдя из своего сверхсознательного состояния, она вступила в другую жизнь.
«Я вижу океан. Дом около океана. Он белый. Корабли проходят в порт. Я чувствую запах морской воды».
«Вы находитесь там?»
«Да».
«Как выглядит дом?»
«Он маленький. Сверху возвышается что-то вроде башенки... окно, из которого можно смотреть на море. Там есть телескоп. Он медный... деревянный и медный».
«Вы пользуетесь этим телескопом?»
«Да, смотрю на корабли».
«Чем вы занимаетесь?»
«Мы сообщаем о прибытии торговых судов, когда они заходят в порт». Я вспомнил, что она уже занималась этим в другой жизни, когда была Кристианом, моряком, раненным в руку во время морского боя.
«Вы моряк?» - спросил я, ожидая подтверждения.
«Я не знаю... может быть».
«Вы можете увидеть, во что вы одеты?»
«Да. Белая рубашка, короткие коричневые штаны и туфли с большими пряжками... Моряком я стал позже». Она могла заглянуть в свое будущее, но в результате она 1хересхеочила вперед, в это будущее.
«Я ранена, - поморщилась она, извиваясь от боли. У меня рука ранена». Она действительно была Кристианом и снова переживала морской бой.
«Там был взрыв?»
«Да... Я чувствую запах пороха!»
«С вами будет все в порядке», - подбодрил я ее, уже зная об этом.
«Погибло много людей! - Катерина была все еще возбуждена. - Паруса разорваны... Часть левого борта снесло напрочь, - она разглядывала повреждения на корабле. - Мы должны починить паруса. Их необходимо починить».
«Вы поправились?» - спросил я.
«Да. Очень трудно склеивать парусную ткань».
«Вы можете работать своей рукой?»
«Нет, но я смотрю на другие... паруса. Они из парусины, какого-то сорта парусины, которую очень трудно склеивать... Много погибших. Все изранены», - она поморщилась.
«В чем дело?»
«Эта боль... в руке».
«Ваша рука заживет. Переместитесь вперед по времени. Вы снова плаваете?»
«Да, - она замолчала. - Мы находимся в Южном Уэллсе. Мы должны защищать береговую линию».
«Кто нападает на вас?»
«Я думаю, это испанцы... У них большая флотилия».
«Что происходит дальше?»
«Я просто вижу корабль. Я вижу порт. Там есть магазины. В одном магазине делают свечи. Есть магазин книг».
«Вы заходите в книжный магазин?»
«Да. Мне они очень нравятся. Книги прекрасны... Я вижу много книг. Красная книга - по истории. В ней описываются города... земля. В ней есть карты. Мне нравится эта книга... Здесь есть еще магазин, где продают шляпы».
«Есть ли здесь место, где вы выпиваете?» - я вспомнил описание Кристианом эля.
«Да, много таких мест, - ответила она. - Там подают эль... очень темный эль... с каким-то мясом... бараниной и хлебом, очень большим куском хлеба. Эль очень горький, очень горький. Я чувствую его вкус. У них еще есть вино и длинные деревянные столы...»
Я решил назвать ее по имени и посмотреть на ее реакцию. «Кристиан», - позвал я.
Она ответила громко, без колебаний: «Да! Что вы хотите?»
«Где ваша семья, Кристиан?»
«Она в соседнем городе. Мы отплываем из этого порта».
«Что у вас за семья?»
«У меня есть сестра... сестра Мэри».
«Где ваша подруга?»
«У меня нет подруги. Просто женщины в городе».
«Никого нет?»
«Да, просто женщины... Я вернулся из плаванья. Я сражался во многих битвах, но остался жив».
«Вы стареете...»
«Да».
«Вы были женаты?»
«Я думаю. Я вижу кольцо».
«У вас есть дети?»
«Да. Мой сын тоже плавает... Там есть кольцо, кольцо с рукой. Это рука что-то держит. Я не вижу, что. Кольцо - это рука; это рука, что-то сжимающая». Катерина начала давиться.
«Что случилось?»
«Люди на корабле больны... это из-за еды. Мы съели что-то нехорошее. Это соленая свинина». Она продолжала давиться. Я переместил ее вперед во времени, и она перестала задыхаться.
Я решил не заставлять ее снова переживать сердечный приступ Кристиана. Она уже утомилась, и поэтому я вывел ее из гипнотического транса.
ГЛАВА 14
Мы снова встретились через три недели. Причиной задержки была моя непродолжительная болезнь и ее отпуск. Состояние Катерины по-прежнему улучшалось, но в начале нашего сеанса она была встревожена. Она объявила, что у нее все так хорошо, и она чувствует себя так прекрасно, что гипноз, как ей кажется, не может помочь ей больше, чем уже помог. Она, несомненно, была права. Будь это обычный случай, мы могли бы завершить терапию уже несколько недель назад. Мы продолжали сеансы частично из-за моего интереса к посланиям Учителей и потому, что некоторые незначительные проблемы еще имели место в нынешней жизни Катерины. Катерина почти исцелилась, и ее прошлые жизни уже повторялись. А что если Учителям есть еще что сказать мне? Как мы могли бы общаться без Катерины? Я знал, что она продолжит наши сеансы, если я настою. Но мне не хотелось настаивать. С некоторым сожалением я согласился с ней. Мы поговорили о событиях последних трех недель, но сердцем я был далеко.
Пролетело пять месяцев. Катерина поддерживала улучшение своего состояния. Ее страхи и тревоги были минимальны. Качество ее жизни и взаимоотношений невероятно возросло. Теперь она встречалась с другими мужчинами, хотя и Стюарт еще не сошел со сцены. Впервые с детства она испытывала радость жизни и настоящее счастье. Иногда мы случайно сталкивались в холлах и кафетерии госпиталя, но как такового формального контакта «доктор-пациент» у нас не было.
Прошла зима и началась весна. Катерина записалась на прием ко мне. Ей начал сниться повторяющийся сон о каком-то религиозном жертвоприношении, связанном со змеями в яме. Она находилась в яме и пыталась выбраться, пальцами выковыривая землю в песочных стенах. Змеи были прямо под ней. В этот момент сна она обычно просыпалась, и ее сердце при этом бешено колотилось в груди.
Несмотря на длительный перерыв, она быстро погрузилась в глубокое гипнотическое состояние'. Неудивительно, что она тут же оказалась в одной из своих древних жизней.
«Здесь, где я нахожусь, очень жарко, - начала она. - Я вижу двух черных мужчин, стоящих у каменной стены, холодной и сырой. На голове у них какие-то уборы. Вокруг лодыжки у них повязана веревка. Веревка сплетена с шариками и торчащими из нее кисточками. Они возводят хранилище из камня и глины, помещая в него пшеницу, некий сорт дробленого зерна. Зерно привозится на повозке с железными колесами. На повозке постелена плетеная циновка. Я вижу воду, очень синюю. Какой-то начальник раздает указания. В зернохранилище ведут три ступеньки вниз. Снаружи стоит статуя бога. У него голова животного или птицы и тело человека. Это бог сезонов. Стены покрыты чем-то вроде смолы, чтобы в хранилище не попадал воздух и зерно оставалось свежим. У меня чешется лицо... Я вижу синие шарики у себя в волосах. Вокруг жуки или мухи, это они вызывают зуд. Я покрываю лицо чем-то липким, чтобы отогнать их... Пахнет это ужасно, сок какого-то дерева.
В моих волосах ленты с бисером и золотистой нитью. Волосы иссиня-черные. Я вхожу в состав королевского двора. Я здесь в связи с каким-то празднеством. Я пришла посмотреть на помазание жрецов... благодарение богов за урожай. Проводятся только жертвоприношения животных, а не людей. Кровь закланных животных струится с белого возвышения в чашу... она стекает в рот змеи. На мужчинах маленькие золотистые шапочки. Все темнокоже. У нас есть рабы из других земель, из-за моря...»
Она замолчала, и мы снова ждали, словно не прошло несколько месяцев. Она вдруг насторожилась, к чему-то прислушиваясь.
«Все так быстро и сложно... что они говорят мне... об изменении и росте и разных планах. Есть план осознания и план перехода. Мы приходим из жизни, и если урок пройден, мы перемещаемся в другое измерение, другую жизнь. Мы должны все полностью понять. Пока не поймем, нам не разрешат идти дальше... нам придется повторить, потому что мы не научились. Нам нужно испытать все со всех сторон. Мы должны иметь опыт желаний, а также знать, как отдавать... Нужно столько знать, столько духов вовлечено в это. Поэтому мы здесь. Учителя... есть лишь один на этом плане».
Катерина замолчала, затем заговорила голосом Учителя-поэта. Он обращался ко мне.
«То, что мы рассказываем вам, связано с настоящим моментом. Теперь вы должны постигать при помощи своей интуиции».
Через несколько минут Катерина заговорила своим тихим шепотом: «Тут есть черное ограждение... внутри - надгробные плиты. Здесь есть и ваша».
«Моя?» - спросил я с удивлением.
«Да».
«Вы можете прочитать надпись?»
«Имя - «Знатное»: 1668-1724. На ней есть цветок... Это во Франции или России. Вы были в красной униформе... сброшены с лошади... Там имеется золотое кольцо... с головой льва... использовалось как эмблема».
Больше она ничего не сказала. Насколько я понял слова Учителя-поэта, он имел в виду, что больше не будет откровений через гипнотический транс Катерины. Так оно и случилось. Нам больше не нужно было проводить сеансы. Она полностью исцелилась, и я узнал все, что мог, при помощи регрессий. Остальное, то, что лежит в будущем, я должен постигать через свою собственную интуицию.
ГЛАВА 15
Через два месяца после нашего последнего сеанса Катерина позвонила и записалась ко мне на прием. Она сказала, что у нее есть кое-что интересное для меня.
Когда она вошла в кабинет, ощущение новой Катерины, счастливой, улыбающейся и излучающей внутренний покой и сияние, далее удивило меня. На мгновение я подумал о «старой» Катерине и о том, как далеко она продвинулась за такое короткое время.
Катерина посетила Ирис Зальцман, известного сенсорного астролога, специализирующегося на прошлых жизнях. Я немного удивился, но понимал любопытство Катерины и ее желание получить дополнительное подтверждение тому, что она испытала. Я порадовался тому, что у нее было такое решительное намерение.
Об Ирис Катерина узнала недавно от подруги. Она созвонилась и договорилась о встрече, ничего не рассказывая Ирис о том, что происходило с ней в моем кабинете.
Ирис только спросила ее о дате, времени и месте ее рождения. Она объяснила Катерине, что эти данные она использует для составления астрологического колеса, которое в сочетании с интуитивными способностями Ирис помогут ей увидеть детали прошлых жизней Катерины.
Для Катерины это был первый опыт общения с экстрасенсом, и она не представляла, чего ей ожидать. К ее изумлению, Ирис подтвердила большую часть информации, которую Катерина получила, находясь под гипнозом.
Ирис постепенно ввела себя в измененное состояние, беседуя и делая пометки на быстро составленной астрологической карте. Несколько минут спустя Ирис дотронулась до своего горла и сообщила, что в прошлой жизни Катерина была задушена и ее горло было перерезано. Последнее произошло во время войны, и Ирис могла видеть пламя и разрушение, имевшие место в поселении много веков назад. Она сказала, что Катерина в момент своей смерти была молодым мужчиной.
Далее, глаза Ирис, казалось, остекленели, когда она стала описывать Катерину как молодого мужчину, одетого в морскую форму, в короткие черные штаны и туфли со странными пряжками. Внезапно Ирис схватила ее левую руку и почувствовала пульсирующую боль, воскликнув, что что-то острое вонзилось в руку, оставив на ней неизгладимый шрам. Она также увидела большие морские сражения, и происходили они вдали от берега Англии. Она продолжила описывать жизнь моряка.
Ирис дала описание многих фрагментов разных жизней. Была недолгая жизнь в Париже, где Катерина снова была мальчиком, жившим в бедности и рано умершим. Была она так же женщиной, индианкой на юго-западном берегу Флориды. В то время она занималась целительством, ходила босяком, была темнокожей, и глаза у нее были какие-то странные. Она накладывала мази на раны, готовила лекарства из трав и обладала экстрасенсорными способностями. Ей нравилось носить украшение из синего камня, лазурита, в которое был вставлен еще и красный камень.
В другой жизни Катерина была испанкой, занимавшейся проституцией. Ее имя начиналось с буквы «Л». Она жила со старым мужчиной.
Была у нее и жизнь незаконной дочери богатого отца, имевшего много титулов. Ирис увидела фамильный знак на кружках в большом доме. Катерина была очень красивой, имела длинные, тонкие пальцы и играла на арфе. Ей устроили хорошую свадьбу. Она любила животных, особенно лошадей, и обращалась она с ними лучше, чем с окружающими людьми.
В одной недолгой жизни она была марокканским мальчиком, который умер от болезни. Однажды она жила на Гаити, говорила на особом языке и занималась магическими ритуалами.
В древние времена она была египтянкой, женщиной с заплетенными волосами, и участвовала в обрядах захоронения.
Несколько жизней у нее было во Франции и Италии. В одной из них она жила во Флоренции и была как-то связана с религией. Позлее она переехала в Швейцарию, где жила в монастыре. Она была женщиной, и у нее было два сына. Она любила золото и золотые скульптурки, у нее был золотой крестик. Во Франции она была заключена в тюрьму, в холодное и темное место.
В другой жизни Ирис увидела Катерину мужчиной в красной форме, занятым лошадьми и солдатами. Форма была красной и золотистой, возможно российской. В еще одной жизни она была нубийской рабыней в древнем Египте. В какой-то момент ее схватили и бросили в тюрьму. Была также Катерина мужчиной, жившим в Японии и занимавшимся книгами и обучением.- очень ученым мужем, прожившим долгую жизнь.
И, наконец, в одной из последних жизней она была немецким солдатом, погибшим во время войны.
Меня восхитила детальная точность событий этих прошлых жизней, описанных Ирис. Соответствие с воспоминаниями Катерины в сеансах гипнотической регрессии было поразительным: рука Кристиана, раненная в морском бою, описание его одежды, обуви; жизнь Луизы, проститутки в Испании; Аронда и египетский похоронный обряд; Иоганн, молодой всадник, чье горло было перерезано человеком, которым был в своем предыдущем воплощении Стюарт, в то время как поселение Стюарта было сожжено; Эрик, немецкий пилот; и так далее.
Было также соответствие с нынешней жизнью Катерины. Например, Катерине нравились украшения из синего камня, особенно лазурита. Хотя на ней не было такого украшения во время визита к Ирис. Она всегда любила животных, особенно лошадей и котов, чувствуя себя с ними безопасней, чем с людьми. И из всех мест в мире, которое ей хотелось бы посетить в первую очередь, была Флоренция.
Ни в коем случае я не назвал бы этот опыт достоверным научным экспериментом. У меня не было готового способа оценить эти «переменные данные». Но это случилось, и я думаю, что важно рассказать здесь об этом.
Я не вполне уверен в том, что произошло в тот день. Возможно, Ирис бессознательно использовала телепатию и «считала» ум Катерины, поскольку прошлые жизни уже находились в подсознании Катерины. Или, возможно, Ирис действительно была способна выявить информацию о прошлых жизнях при помощи своих психических способностей. Однако это имело место: они обе получили одинаковую информацию разными способами. То, к чему пришла Катерина посредством гипнотической регрессии, Ирис достигла через психические каналы.
Очень немногие люди способны сделать то, что сделала Ирис. Многие люди, называющие себя экстрасенсами, просто наживаются на людских страхах и интересе к непознанному. Сегодня «психические» мошенники и шарлатаны растут, словно грибы после дождя. Популярность таких книг как «В опасности» Ширли Маклайн зажгла «зеленый свет» для вереницы новых «транс-медиумов». Многие из них крутятся здесь и там, активно рекламируя себя, и затем сидят в «трансе», вещая зачарованной публике банальные штампы, типа: «Если вы не будете в гармонии с природой, то природа не будет в гармонии с вами». Эти заявления обычно провозглашаются измененным голосом, часто приправленным иностранным акцентом. Послания туманны и применимы к широкому кругу людей. Часто послания касаются, главным образом, духовных измерений, о которых трудно судить. Важно отделять фальшь от истины, чтобы не дискредитировать само поле знания. Необходимо, чтобы эту важную работу выполняли серьезные ученые-бихевиористы. Психиатры должны диагностировать заявления, отметать ментальные отклонения, симуляцию (притворство) и социопатические тенденции (мошенничество). Статистики, психологи и физики тоже необходимы для правильной оценки и дальнейших проверок.
В важных шагах, которые будут предприняты в этой области, должна использоваться научная методология. В науке первоначально создается гипотеза, являющаяся предварительным допущением относительно серии наблюдений и призванная объяснить явление. Далее гипотеза должна проверяться в контрольных условиях. Результаты этих проверок необходимо доказать и повторить, прежде чем будет сформулирована теория. Когда у ученого уже будет иметься то, что он мог бы назвать здравой теорией, она должна тестироваться снова и снова другими исследователями, при этом результат должен быть один и тот же.
Подробные, научно приемлемые исследования доктора Джозефа Б. Райна из университета Дьюка, доктора Яна Стевенсона из отделения психиатрии университета Виржинии, доктора Гертруды Шмайдлер из колледжа города Ныо-Йорка и многих других серьезных ученых доказали, что это возможно.

ГЛАВА 16
Прошло почти четыре года с тех пор как мы с Катериной получили этот невероятный опыт. Он основательно изменил нас обоих.
Время от времени она заглядывает ко мне в кабинет поздороваться или обсудить какую-нибудь проблему. Но она никогда не проявляет желания испробовать еще раз регрессию, чтобы разобраться с симптомом или выяснить, как люди в ее жизни были связаны с ней в прошлом. Наша работа уже была проведена. Катерина теперь может в полной мере наслаждаться своей жизнью, не подвергаясь травмирующему воздействию болезненных симптомов. Она обрела ощущение счастья и удовлетворения, что раньше даже не представлялось ей возможным. Она больше не боится болезни или смерти. Жизнь для нее имеет смысл и значение, она уравновешена и находится в гармонии с собой. Она излучает внутренний покой, о котором многие мечтают, но не многие достигают. Она чувствует в себе больше духовности. Для Катерины то, что произошло, совершенно реально. Она не сомневается в правдивости этой информации и приняла ее как составляющую часть того, кем она является. Она не желает продолжать изучать это психическое явление, чувствуя, что «знает» это через такой канал, которому нельзя научиться из книг или лекций. Люди, которые умирают, и люди, у которых умирают близкие, часто находят ее. Их определенно тянет к ней. Она беседует с ними, и им становится легче.Моя жизнь изменилась почти так же кардинально, как жизнь Катерины. Я стал более интуитивным, стал больше сознавать скрытые, тайные стороны моих пациентов, коллег и друзей. Я, похоже, узнаю многое о них далее раньше, чем следовало бы. Мои ценности и цели стали более гуманистическими. Все чаще и чаще в моей жизни появляются экстрасенсы, медиумы, целители и прочие, и я начал систематически изучать их способности. Кэрол развивается вместе со мной. Она обрела особые навыки консультирования относительно подготовки к смерти и умирания, и сейчас она ведет группы поддержки пациентов, умирающих от СПИДа.
Я начал медитировать, хотя до недавнего времени полагал, что это практикуют лишь индусы и калифорнийцы. Уроки, полученные мной через Катерину, стали важной частью моей повседневной жизни. Помня о более глубоком значении жизни и о смерти как естественной части жизни, я стал более терпеливым, сострадательным и любящим. Я также чувствую больше ответственности за свои действия как негативные, так и благородные. Я знаю, что за все придется платить высокую цену. Воистину, что посеешь, то и пожнешь.
Я продолжаю писать научные доклады, читаю лекции на профессиональных встречах и руковожу отделением психиатрии. Но сейчас я учитываю два мира: феноменальный мир пяти чувств, представленный нашим телом и физическими потребностями; и более обширный мир нефизических планов, представленный нашей душой и духом. Я знаю, что миры связаны, что все есть энергия. Однако часто они кажутся такими далекими друг от друга. Моя работа заключается в том, чтобы соединять миры и тщательно, научно фиксировать их единство.
В моей семье дела расцвели. Оказалось, что Кэрол и Эмми имеют психические способности выше среднего уровня, и мы полушутя поощряем их дальнейшее развитие. Джордан стал сильным и харизматичным подростком, естественным лидером. Я, наконец, становлюсь менее серьезным. И иногда мне снятся необычные сны.
В течение нескольких месяцев после последнего сеанса с Катериной у меня во время сна начала проявляться необычная тенденция. Иногда я видел яркие сны, в которых я либо слушал лекцию, либо задавал вопросы лектору. Учителя во сне звали Фило. После пробуждения я иногда вспоминал некоторые материалы, обсуждавшиеся во сне, и записывал их. Я привожу некоторые примеры. Первым материалом была лекция, и я узнал в ней влияние посланий Учителей.
«...Мудрость достигается очень медленно. Потому что интеллектуальное знание, легко приобретаемое, должно быть трансформировано в «эмоциональное» или подсознательное знание. Трансформированное, оно запечатлевается надолго. Поведенческая практика является необходимым катализатором этого процесса. Без действия концепция увядает. Теоретического знания без практического применения недостаточно.
Равновесие и гармония сегодня игнорируются, однако они являются основаниями мудрости. Все делается чрезмерно. Люди страдают от избытка веса, потому что едят сверх меры. Люди, занимающиеся бегом (джоггеры), пренебрегают в известной степени собой и другими, потому что слишком много бегают. Люди кажутся довольно убогими, потому что они пьют слишком много, курят слишком много, кутят слишком много (или слишком мало), говорят слишком много без всякого смысла, беспокоятся слишком много. Чересчур преобладает черно-белое мышление. Все или ничего. Этот подход далек от природы.
В природе все находится в равновесии. Звери уничтожают друг друга в небольших количествах. Экологические системы не уничтожаются целиком. Растения потребляются, а потом растут. Источники существования расходуются, а затем пополняются. Цветком восхищаются, фрукт съедают, корни сохраняются.
Человечество не научилось понимать равновесие, не говоря о том, чтобы практиковать его. Оно руководствуется алчностью и амбициями, и управляется страхом. Таким образом, оно, в конечном итоге, разрушит себя. Но природа выживет - по крайней мере, растения.
Счастье действительно коренится в простоте. Склонность к чрезмерности в мышлении и действии уменьшает счастье. Излишество затемняет базовые ценности. Религиозные люди говорят нам, что счастье наступает, когда сердце наполняется любовью, когда есть вера и надежда, когда практикуются милосердие и доброта. Они действительно правы. Вслед за такими установками обычно наступает равновесие и гармония. Они являются состоянием коллективного существования. В эти дни они являются измененным состоянием сознания. Словно человечество находится не в своем естественном состоянии на земле. Оно должно достичь измененного состояния с тем, чтобы наполнить себя любовью и милосердием, простотой и чистотой, и избавить себя от хронического страха.
Как человек достигает этого измененного состояния, этой другой системы ценностей? И достигнув, как может он поддержать его? Ответ прост. Это общий знаменатель всех религий. Человечество бессмертно, и сейчас мы получаем свои уроки. Мы все учимся, проходим школу. Это так просто, если вы можете поверить в бессмертие.
Если часть человечества вечна, а этому есть много подтверждений в истории, то почему мы столько плохого совершаем по отношению к себе? Почему мы ступаем по головам других ради своей личной выгоды, хотя это, в действительности, означает, что мы «проваливаем экзамен», не усваиваем урок? Все мы движемся, в конечном итоге, к одному и тому же, но с разной скоростью. Никто ни более, ни менее велик, чем остальные.
Возьмем уроки. Всегда существуют интеллектуальные ответы, но ключ заключается в необходимости актуализировать знание через опыт, закрепить отпечаток знания в подсознании, перерабатывая идею эмоционально и практически. Заучивать тексты в Воскресной Школе недостаточно. Словесная служба без практики не имеет ценности. Легко читать и говорить о любви, милосердии и вере. Но чтобы делать это, чувствовать это, требуется почти измененное состояние сознания. Не скоротечное состояние, вызванное наркотиками, алкоголем, и не неожиданная эмоция. Постоянное состояние достигается знанием и пониманием. Оно поддерживается физическим поведением, делами, практикой. Требуется нечто, почти мистическое и трансформирующее его в каждодневное практическое знание, что превращает его в привычку.
Поймите, что никто не является более великим, чем другие. Почувствуйте это. Практикуйте помощь другим. Мы все действуем сообща.
Если мы не сплотимся, наша растительность останется в ужасном одиночестве».
В другую ночь, в другом сне я задал вопрос: «Почему вы говорите, что все равны, тогда как налицо очевидные несоответствия: различия в ценностях, воздержании, финансах, правах, способностях, талантах и так далее?»
Ответ был метафоричным: «Это как если внутри каждой личности найти огромный алмаз. Представьте алмаз длиной в фут. У алмаза тысячи граней, но грани покрыты пылью и дегтем. Работа души заключается в том, чтобы очистить все грани, пока их поверхность не засверкает и не станет отражать цвета радуги.
Некоторые очистили многие грани и ярко сияют. Другим удалось очистить лишь несколько; они еще не сверкают. Однако под этой грязыо у каждого человека внутри существует ослепительный алмаз с тысячью светящихся граней. Алмаз совершенен, без каких-либо изъянов. Единственное, чем люди различаются, это количеством очищенных граней. Но все алмазы одинаковы, и каждый совершенен.
Когда все грани почищены и отражают полный спектр света, алмаз возвращается к чистой энергии, которой он был изначально. Свет остается. Это как если бы процесс формирования алмаза поворачивался вспять, а давление ослабевало. Чистая энергия существует в цветах радуги, и эти цвета, этот свет обладает сознанием и знанием.
И все алмазы совершенны».
Иногда мои вопросы были сложными, а ответы простыми.
«Что должен я делать? - спрашивал я во сне. - Я знаю, что могу исцелять людей от боли.Они приходят ко мне толпами. Я не могу всех принять и очень устаю. Но могу ли я отказать, когда они так нуждаются в помощи, и я действительно могу им помочь? Правильно ли сказать: «Нет, достаточно»?»
«Ваша роль не в том, чтобы быть неизменным спасателем», - последовал ответ.
Последний пример, который я привел, был посланием другому психиатру. Я проснулся около шести утра от сна, в котором я читал лекцию широкой аудитории психиатров.
«В стремлении медикамезировать психиатрию важно не отвергать традиционные, хоть и туманные порой постулаты нашей профессии. Именно мы все еще беседуем с нашими пациентами терпеливо и сочувственно. Мы все еще выделяем на это время. Мы обеспечиваем концептуальное понимание болезни, исцеление с пониманием, способствующее самопознанию, а не просто лечим лазерными лучами. Мы все еще используем надежду для исцеления.
В наше время другие отрасли медицины находят традиционные подходы к исцелению чересчур недостаточными, трудоемкими и необоснованными. Они предпочитают технологию беседе, «компьютерную химию» химии личного контакта врача и пациента, который исцеляет пациента и приносит удовлетворение доктору. Идеалистический, этический, персонально удовлетворяющий подход к медицине уступает экономическому, эффективному, оскорбительному и разрушающему всякое удовлетворение подходу. Как результат, наши коллеги все больше и больше чувствуют себя изолированными и подавленными. Пациенты чувствуют себя заброшенными и потерянными в этой формализованной спешке.
Нам не следует поддаваться высокой технологии. Более того, мы должны подать пример нашим коллегам. Мы должны продемонстрировать, как терпение, понимание и сострадание помогает и пациенту, и врачу. Уделять больше времени беседе, указаниям, пробуждению надежды и ожиданию выздоровления - эти полузабытые качества врача в роли целителя мы и должны использовать в своей практике и, тем самым, служить примером нашим коллегам.
Высокая технология замечательна для исследования и развития понимания болезней человечества. Она может быть бесценным клиническим инструментом, но она не может заменить неотъемлемые личные качества и методы истинного врача. Психиатрия может выступать в роли наиболее благородной из медицинских специализаций. Мы являемся учителями. Нам не следует отвергать эту роль ради ассимиляции, особенно сейчас».
Мне все еще снятся такие сны, хотя уже реже. Часто в процессе медитации или иногда во время езды по трассе, или далее в видениях особые фразы, мысли и визуализации проникают в мой ум. Это нередко кажется совершенно отличным от моего сознательного и привычного способа мышления или концептуализации. Часто они оказываются своевременными и помогают мне решать текущие вопросы или проблемы. Я использую их в терапии и в своей повседневной жизни. Я считаю, что эти явления представляют собой развитие моих интуитивных способностей, и они воодушевляют меня. Для меня они являются знаками того, что я двигаюсь в правильном направлении, даже если мне приходится совершать долгий путь.
Если я прислушиваюсь к своим снам и интуиции, все становится на свои места. Если же нет, то что-то обязательно идет наперекосяк.
Я все еще чувствую присутствие Учителей рядом с собой. Я не знаю наверняка, влияют ли они на мои сны и интуитивные прозрения, но я предполагаю, что это так.
ЭПИЛОГ
Книга завершена, но история продолжается. Катерина вполне здорова, и ее первоначальные симптомы канули в прошлое. К погружению в регрессию других пациентов я подхожу очень осторожно. Прежде всего, я учитываю симптомы пациента и его или ее отношение к другим методам лечения, способность пациента быстро погружаться в гипнотическое состояние, степень его открытости к такому подходу, а также руководствуюсь своей интуицией, подсказывающей мне, уместен ли этот метод в данном конкретном случае. После Катерины я проводил серьезные регрессии в многочисленные прошлые жизни самых разных пациентов. Никто из них не страдал психозом, галлюцинациями или раздвоением личности. И результаты были поразительны.
У двенадцати таких пациентов были совершенно несопоставимые жизненные истории и особенности личности. Например, домохозяйка, еврейка из Майями Бич, имела яркое воспоминание о том, как ее изнасиловала группа римских солдат в Палестине вскоре после казни Иисуса. Вспомнила она также жизнь в девятнадцатом веке в публичном доме Нового Орлеана, жизнь в монастыре во Франции в средние века и тяжелую жизнь в Японии. Она единственная из пациентов (не считая Катерины) могла передавать послания из промежуточного состояния. Ее послания носили чрезвычайно экстрасенсорный характер. Она, как и Катерина, знала факты и события из моего прошлого. Она далее обладала способностью более точно предсказывать события будущего. Ее послания приходили от особого духа, и я в настоящее время систематизирую и анализирую материалы сеансов с ней. Все это должно быть тщательно исследовано, оценено и обосновано.
Другие пациенты не могли вспомнить что-то большее, чем моменты умирания, оставления тела и парения в ярком свете. Никто не мог передавать послания. Но у всех были яркие воспоминания о прошлых жизнях. Замечательный биржевой маклер вспомнил приятную, хоть и скучную жизнь в викторианской Англии. Один художник подвергался пыткам во времена испанской инквизиции. Владелец ресторана, который боялся' ездить по мостам и тоннелям, вспомнил, что был. похоронен заживо в древние времена в одной из ближневосточных стран. Молодой врач вспомнил свою травму на море, когда он был викингом. Один администратор телевидения подвергался пыткам шесть сотен лет назад во Флоренции. И список пациентов продолжает расти.
Эти люди помнили и другие свои жизни. Болезненные симптомы исчезали после того, как вспоминались соответствующие жизни. Все они теперь твердо уверены в том, что жили раньше и будут жить снова. Их страх смерти значительно уменьшился.
Совсем не обязательно каждому проходить через регрессивную терапию или посещать экстрасенсов или медиумов. Однако те, у кого имеются беспокойства и проблемы, могут этим воспользоваться. Для остальных самая важная задача - иметь открытый ум. Понимать, что жизнь - это нечто большее, чем то, что воспринимается физическим зрением, что жизнь выходит за пределы наших пяти чувств. Быть восприимчивым к новому знанию и новому опыту. «Наша задача - учиться, стать богоподобными через знание».
Меня больше не заботит то, как отразится на моей карьере выход этой книги в свет. Информация, которой я поделился, значительно важней, и если ее продвигать, она будет более благоприятна и полезна миру, чем то, что я могу сделать на индивидуальной основе в своем кабинете.
Я надеюсь, что эта книга будет полезна для вас, что вы избавитесь от своего собственного страха смерти и что послания об истинном значении жизни помогут вам жить более полной жизнью в поисках гармонии и внутреннего покоя, а также проявлять любовь к окружающим вас людям.









 

 3