Эта книга рекомендуется социальным работникам, руководителям детских домов и организаций, занимающихся с детьми, студентам психологических и педагогических факультетов.
В книге собран пятнадцатилетний практический опыт работы приемных родителей и психологов Китежа.
Книга содержит конкретные советы родителям, разбор примеров из жизни приемных семей, теоретические обобщения, необходимые для гармоничной жизни приемной семьи.
ГОСУДАРСТВЕННЫМ И ОБЩЕСТВЕННЫМ ДЕЯТЕЛЯМ, УЧЕНЫМ И СОЦИАЛЬНЫМ РАБОТНИКАМ РЕКОМЕНДУЕТСЯ НАЧАТЬ ЧИТАТЬ КНИГУ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ.

УДК 159.922.7 ББК 88.8
Практическое издание
Морозов Дмитрий Владимирович
ПОКОЛЕНИЕ КИТЕЖ
Ваш приемный ребенок
Генеральный директор издательства С. М. Макаренков
Редактор Ю. Н. Никитенко Выпускающий редактор Е. Л. Крылова Фотографии па обложке п художественное оформление: В. Д. Герман
Компьютерная верстка: К. И. Бобрусь Корректор Н. М. Рубцова Изготовление макета: ООО «Прогресс РК»
Книга издана при финансовой поддержке ЗЛО КБ «ДельтаКредит»
Подписано в печать 27.02.2008 г.
Формат 84x108/32. Печ. л. 8,0. Тираж 5000 экз.
Адрес электронной почты:  "maito:info@ripo.ru"
info@ripo.ru Сайт в Интернете:  "ripo.ru"
ripo.ru
ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик»
109147, г. Москва, ул. Большая Андроньевская, д. 23
Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2008
ISBN 978-5-386-00605-1

СОДЕРЖАНИЕ
ТЕРАПИЯ ДУШИ
Предисловие5
Глава 1. Любовь и благодарность 3
Глава 2. Новая мама 9
Практикум для родителей
Дети Китежа. Антон15
Глава 3. Любовь и терпение, или «Не справились!» . . . 19
Практикум для родителей
Дети Китежа. Антон (продолжение) 25
Глава 4. Образы и слова 29
11 ра кт и к у м дл я р од и тел е й
Дети Китежа. Максим 35
Глава 5. Первообразы 38
Глава 6. Образ мира 47
П р а кт и ку м дл я р од и тел е й
Дети Китежа. Муся 51
Глава 7. Антивирусная программа 55
Глава 8. Мифы о детях 62
Практикум для родителей
Дети Китежа. Федор 70
Глава 9. Игровая терапия 84
Практикум для родителей
Дети Китежа. Антон (продолжение) 87
Глава 10. Школа 92
Практикум для родителей
Дети Китежа. Антон (продолжение) 101
Глава 11. Взросление и реальность 107
П р а кт и к у м дл я р од и тел е й
Дети Китежа. Оля 112
Глава 12. Программируя будущее 119

Они у идут, спасаясь от пожаров,
На дно серебряных озер.
М. Волошин. Китеж

Это о душах детей, обожженных жизнью.
Душа неуничтожима, как легендарный град Китеж. Но, столкнувшись с болью, предательством, одиночеством, осиротевший ребенок закрывается от мира. Можно сказать, что его душа уходит на недостижимую глубину, чтобы дождаться момента, когда можно будет снова вернуться к людям.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Наше общество выходит из духовного кризиса, становится добрее. Люди все чаще берут в семьи приемных детей, но, бывает, не знают, что с ними делать.
Дети-сироты — это совершенно особые дети. Они прошли через боль, разочарование, страх.
Отзовется ли душа ребенка, которого вы выбираете? Как выбирать правильно? Правильно ли, вообще, выбирать? Что надо знать, чтобы благородный поступок стал для вас шагом к семейному счастью и не принес боль разочарования?
Для того чтобы вы и ваши приемные дети жили в счастье и гармонии, вам понадобится очень много любви, терпения, таланта и также знания о профессии ПРИЕМНОГО РОДИТЕЛЯ.
В конце концов, не так важно, есть ли у вас собственные дети. Важно, готовы ли вы действительно любить приемных?
Любить — в этом случае означает принимать их такими, какие они есть, иметь безграничное терпение, чтобы научить их счастью, доверию, расширить им горизонт жизни.
Эта книга позволит вам лучше понять внутренний мир детей-сирот и помочь им не только обрести семью, но и найти свой путь к счастью и самореализации.

Глава 1
ЛЮБОВЬ И БЛАГОДАРНОСТЬ
Я теперь вспоминаю, когда мы с женой брали в семью первых приемных детей, то как-то бессознательно рассчитывали на воздаяние, то есть на ответную любовь и благодарность за то, что мы для них делаем.
Мы так устроены: делаем добро, отчасти решая свои собственные внутренние проблемы. Ну и что же в этом плохого? Плохо то, что наши надежды, как правило, не сбываются. И к этому надо быть готовыми.
В романе Б. Акунина «Азазель» рассказывается о коварной преступнице, которая набирала детей-сирот, заботилась о них, давала образование. И они, навеки привязанные к ней чувством любви и благодарности, были готовы совершить любое преступление. Очень интересный сюжетный ход, талантливо найденный и исполненный.
Но в подобный поворот событий поверить может только человек, чей ОБРАЗ МИРА отражает не реальных детей, а романтическое представление о них.
«Это же очевидно, — скажет такой человек, — дети- сироты подарят любовь и благодарность тому, кто заменил им родную маму».
О Но нельзя подарить то, чего не имеешь. Вам-то, конечно, кажется, что, раз вы кормите, поите и говорите ласковые слова, ребенок просто обязан сделать вывод о вашей любви, увидеть богатство вашей натуры, принять ваш взгляд на мир. ЭТО ЖЕ ОЧЕВИДНО!
Но это очевидно в вашей системе координат.
Одно из главных открытий, которое поджидает вас в общении с приемным ребенком, состоит в том, что он вовсе не стремится испытывать благодарность вам за все, что вы для него сделали. Для ребенка, выросшего в детском доме, очевидно другое. Ему необходима гарантия, что страшный опыт детства не повторится. Взрослея, он будет думать прежде всего о собственной безопасности и сытости.
Или еще одна очевидная мысль об отдаче долга.
Кто способен мыслить о долгах, пока не преодолел страх остаться снова голодным, покинутым всеми, ненужным и преданным даже самыми близкими? Так голодный думает о хлебе, а не о том человеке, чья рука протянула горбушку.

Но и о хлебе насущном приемные дети думают как-то по-своему! Дети, взятые нами из детских домов, отказываются от любой еды, кроме макарон и картошки. Нам хочется их побаловать, так сказать, расширить кругозор.
А мальчишка шести лет упирается невидящими глазами в скатерть и не чувствует ни аппетитного запаха, ни сердечной заботы.
Попробуй жареной рыбки?
Не хочу.
Л салат с грецкими орехами и черносливом?
Нет.
Ну, хоть морковку свежую съешь?
Морковь буду.
И бесполезно заставлять. Мы пытались: и уговаривали, Ьч и принуждали. Думали, один раз попробует, потом сам захочет. Под нажимом иногда съедался какой-нибудь деликатес, но видимого удовольствия не приносил. И на следующий день приходилось снова заставлять. Но нельзя же постоянно заставлять. Так и радость от еды совсем пропадет. Иногда требовалось около двух лет, чтобы ребенок научился наслаждаться вкусом крабового салатика или банана.
Что это? Отсутствие любознательности? Нет же, она просто не смогла развиться за ненадобностью. Поэтому, даже в новых условиях приемной семьи, все непривычное и незнакомое вызывает страх и отторжение. А знакомое, даже очень соблазнительное, тоже вызывает страх. Привыкнешь, а у тебя потом отберут — это еще одна боль.
Этого приемные дети никогда не скажут вслух. Это тоже понятно — они не привыкли, что их кто-нибудь услышит. У нас были ребята, которые в свои шесть-семь лет отказывались даже от хорошо знакомых им конфет. Они словно боялись привыкать к хорошему, опасаясь попасть на крючок привязанности страшного и притягательного мира взрослых.

Глава 2
НОВАЯ МАМА
Уважаемые родители, почитайте книгу о воспитании.
Не надо у сами справимся как-нибудь.
Из ]) аз говора в магазине у книжной полки
Любой ребенок, потерявший родителей, больше всего на свете мечтает вновь обрести маму и папу.
И вот новая мама пришла в детский дом, и малыши хватаются за ее юбку и говорят: «Возьми меня себе», и преданно смотрят в глаза. Они вновь хотят обрести защиту в семье. В любой семье. Так утопающий хватается за первый попавшийся предмет, способный поддержать его.
И, взяв ребенка к себе, набегавшись с бумагами, уладив формальности, новые родители думают, что теперь все самое сложное позади. Да и ребенок первое время ласков, послушен, аккуратен в словах и движениях. Он все еще полон благодарности и исследует новую территорию. Мы в Китеже называем этот период МЕДОВЫМ МЕСЯЦЕМ.
Но он заканчивается, и наступает следующий этап: о* проверки новых родителей на прочность и борьбы за свои права.
Малыш из детского дома, до этого ловивший каждый жест и взгляд, начинает капризничать, не слушается. Иногда кажется, что он нарочно испытывает: любят ли его так, как должна любить родная мать, то есть безусловно! А иногда, он вообще не замечает присутствия новых родителей. Он не знает, что они имеют свои собственные чувства, что им тоже нужна его ласка, благодарность, послушание.
Маленькие дети, однажды столкнувшись с несправедливостью со стороны собственных родителей, боятся доверять любым взрослым. Лишь убедившись в любви, предсказуемости и силе новых родителей, ребенок осознает или просто почувствует потребность строить отношения, отказываться от старых привычек, начинать слушаться и, самое главное, пытаться любить!
Тут можно обнаружить, что опыт воспитания собственных детей далеко не всегда может пригодиться. Дети, прошедшие через трагедию потери родителей, видят мир по- иному!
Что же нужно делать, взяв ребенка в семью?

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Попытайтесь сознательно смириться с тем, что на первых порах вы, новая мама, в глазах ребенка лишь спасательный круг. Только от вас самой зависит, сможете ли вы стать чем-то большим.
Самое лучшее настроиться на «всеприятие», отказаться от ожиданий и обязательно договориться об этом же с мужем. Придется быть абсолютно терпеливыми и открытыми. Читать ребенку добрые сказки на ночь и учить чистить зубы, потом приучать мыть тарелки после еды. Ничего страшного, если он будет время от времени бить посуду или вообще отказы
ваться делать то, о чем просят. Таким образом он проверяет мир на прочность, то есть на реальность.
Ведь он еще не верит, что мама — настоящая и не уйдет, не бросит его, как родная мама.
Будьте ласковой, но волевой. Дети уважают силу, им спокойнее и надежнее рядом с сильным человеком. Сильные родители смогут защитить от опасного мира, а к их требованиям можно и приноровиться, особенно, если взрослые терпеливо объясняют эти требования и свои поступки. Часто бывает достаточно фразы: «В нашей семье так принято» или «Это твой дом, и в нем такие законы!»
Вводите ребенка в свою семью, в свой дом, как в праздник. Но с первого же дня не позволяйте ему устанавливать свои собственные законы, то есть идти против вашей воли. И постарайтесь не наказывать и не казаться «опасными». Необходимо найти способ настоять на своем, не ранив малыша, который и так во всем ищет подвох и скрытую угрозу.
Приучать к новой реальности надо ласково и терпеливо. Перед вами маленькая несчастная одинокая личность, которая уже пережила боль и предательство взрослых, ужас одиночества. Пройдет много времени, пока память о боли сотрется.
Этот путь навстречу друг другу может занять от одного до двух лет. И не надо спешить. Не надо ускоренно развивать отношения, так как малыш должен сначала почувствовать свой внутренний ритм, а не подстраиваться под ваш.
Мы, взрослые, как бы придумываем себе возможные отношения с ребенком. И, конечно, мы всегда исходим из самого доброго, самого душевного сценария. Нам же так хочется, чтобы все было хорошо. Но хорошо бывает далеко не всегда даже со своими родными детьми. Что же касается ребенка, который попал в новую семью, то это тайна за семью печатями.
В родной семье младенец с рождения подстраивается под своих родителей. Родители своим присутствием и общением, часто сами того не замечая, форматируют ребенка — от его вкусовых предпочтений до модуляций голоса и восприятия эмоций. Растущий ребенок воспринимает родителей как явление природы, их требования, ласки и даже наказания так же естественны для малыша, как явления природы. Мы же не воспринимаем снег или дождь как насилие над нашей личностью. Почему? Да просто потому, что привыкли к их неизбежности, так сказать, объективности. Но новые родители — это только новые люди, которые могут нести и добро, и зло.
Не стоит огорчаться, если вы вдруг обнаружите, что малышу, взятому из детского дома, его инстинкты диктуют совсем другую модель поведения! Не надо обижаться на детское недоверие. Вспомните, что его предали родные родители! И он это по-своему осознает и помнит.
Если он был лишен материнской ласки и заботы с первых дней прихода на свет, то бесполезно ждать, что он сразу откликнется на ваши проявления любви и заботы. Он может и не знать, как испытывать любовь и благодарность.
Многие дети не в состоянии испытывать к приемным родителям любовь и благодарность, потому что в их памяти нет опыта подобного общения с родителями. Иными словами, если их самих никто не любил, то и им неоткуда знать, что это такое.

Вообще, прежде чем брать ребенка из детского дома, полезно узнать его короткую историю: где он появился на свет, кто заботился о нем в первые месяцы жизни, да и заботился ли вообще. Пожалуй, главный вопрос: «Есть ли в копилке его самого первого опыта тепло материнских рук, ощущение, что он кому-то нужен, что его защитят, что, в конце концов, прибегут на крик и накормят, что не отшлепают и не сунут в бак с грязным бельем?» Да-да, и такой опыт может содержать память нового ребенка, и этот опыт не позволит ему сразу довериться новой семье.
Практически невозможно понять за несколько свиданий, станет ли именно этот малыш вашим ребенком. Совпадают ли ваши темпераменты? Похоже ли ваше лицо, запах, манера говорить и двигаться на то, что уже занесено как образец в глубины детской памяти?
Это откроется не в первые дни. Лучше всего, если у потенциальных приемных родителей и ребенка будет время пообщаться в свободной манере без взаимных обязательств. И вот, если через несколько свиданий вы увидите, что его взгляд ищет ваш взгляд, если его лицо мгновенно озаряется улыбкой при вашем приближении, значит, между вами возможно установление безопасной привязанности. Это не игра и не попытка манипулировать. Его тянет к вам та самая иррациональная сила, которую мы называем взаимным притяжением, симпатией и очень редко любовью.
Нравственно ли выбирать?
Каждый отвечает на этот вопрос сам. Есть приемные родители с удивительной способностью дарить своей любовью любого нуждающегося малыша. Но я знал немало и таких, кому внутренний порыв сделать доброе дело затуманивал взор. Брали не глядя (ведь благое же дело), а потом обнаруживали, что именно этого малыша ну никак не удается полюбить.

Я думаю, что лучше аккуратно выбрать того, на кого отзывается ваша душа, чем потом с болью признаваться самим себе: «Не мой, не чувствую я его...»
Мне кажется, что в таком тонком деле, как создание новой семьи, не должно быть никакого автоматизма, заданное™, поспешности. Увы, в настоящее время потенциальным приемным родителям могут сказать в детском доме: «Берите этого, он сейчас свободен, а других у нас нет. Еще выбирать вздумали. Это же человек, а не игрушка».
Но ведь потому, что «человек, а не игрушка», и надо особенно тщательно выбирать. Это у игрушки все видно. А с ребенком как раз наоборот — все самое главное спрятано.
ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. АНТОН
Его родители умерли от радиации и пьянства после аварии на атомной электростанции. Возможно, радиация как-то отразилась и на развитии ребенка. По крайней мере, когда его привезли, он даже среди детдомовцев отличался маленьким ростом и физической слабостью.
Но эти недостатки заставили его в условиях детского дома развить хитрость и изворотливость. Он обладал великолепной способностью врать, увиливать от любых обязанностей.
И еще он не доверял никому, категорически сопротивляясь установлению любой более-менее постоянной привязанности.
Я помни), что попал в Китеж в четвертом классе. Первые недели все нравилось. Я прост о плавал, все познавал, вливался в систему. Л как сказал, что остаюсь, жизнь изменилась. Сразу меня загрузили работой и учебой. Л я был непривычным к такому образу жизни.
Других в семье меньше заставляли работать. Они были девочками-любимчиками. А я все за них пол мыл и не понимал, что так надо, так принято. Мне чего-то говорили, но я принимал, это за чтение нотаций и просто выключался. Думал, что эти новые приемные родители меня заставляют работать, а с девочками, сюсюкают. Мне обидно было. Ненавидел всех в сем ье.
Был, как робот. Все так удобно: не задумывался, как поесть, где переночевать, откуда деньги. А взрослые все лезут: учись, работай, тренируйся. У меня как-то это все не связы валось. В общем -т о, казалось, что взрослые только мешают жить.
Только после окончания школы, когда я попал, в Калугу, пришлось и деньги считать, и думать, с «еле общаться, чем, делиться, когда учить уроки, когда гулят ь.
Вы мне говорили, предупреждали, //о я вообще это мимо ушей пропускал. Пока сам не попал, в эту среду.
Перед глазами мальчика был новый мир, но примерял он его на старый ОБРАЗ МИРА, то есть на уже существующую в сознании модель. И Антон продолжал воровать, драться, курить.
Приемные родители — люди добрые, но простые и неискушенные в психологии, пытались заставить его делать домашние задания, учителя — отвечать на уроках. Он плакал, нервничал и от этого курил еще больше. А откуда взять сигареты, если не воровать? Его наказывали — он от обиды еще больше замыкался.
В благополучных семьях первообраз доверия дети всасывают с молоком матери. Даже когда их наказывают, они все равно чувствуют, что это право родителей, а само наказание — справедливое воздаяние за нарушение каких-то договоров или норм. Внутренне они принимают
право родителей судить и наказывать. (Тут, конечно, важно, чтобы и родители не перестарались.)
Между приемными детьми и их новыми родителями всегда остается некий невидимый слой контроля и отчуждения. Эта прослойка недоверия — дополнительный защитный покров, который, страхуя юную личность от ошибок и разочарований, одновременно препятствует поступлению новой информации. В результате модель мира, выстраиваемая в сознании ребенка, будет иметь много искажений.
Антон не имел ни глубокой привязанности к своим приемным родителям, ни опыта, подтверждающего, что наказание — это тоже проявление заботы и любви.
Моя новая приемная семья пыталась меня любить только две первые недели, а потом они меня эксплуатировали. Стоило что-то не то сделать — они сразу наказывать. Кто-то из ребят брагу поставил, а моей курткой вытер. От меня спиртным стало разить. Мне из дома запретили выходить. Я весь дом перемыл, чтоб меня простили... Хорошо, Володя fприемный оте) выходит и говорит: «Кто ж у нас брагу поставил? Наверное, Катя. А ты иди гулять». Простилi меня.
А ты их все еще нет?
Я старался, быть хорошим, я стихи учил, убирался, но у меня с непривычки плохо получалось. Потом я махнул рукой — все равно хорошим, уже не стану, и снова стал, курить, и вообще стал, пофигистом,.
Может быть, начальная трудность возникла именно потому, что семья Антона не выбирала. И он не выбирал себе семью. Его просто поместили в дом к двум взрослым людям, которые сразу стали прививать ему свои привычки и взгляды на жизнь.

Так Антон и жил года три: курил, шкодничал, прогуливал школу. Потом мы догадались, что его двойки, слезы и непослушание — это протест против семьи, в которую он попал.
Почему-то наше законодательство препятствует переходу детей из одной приемной семьи в другую. Ну, а если действительно, родители и ребенок не подошли друг другу? Ведь взрослым-то разводы разрешены.
Я не считаю, что семья, где жил Антон, была образцовой. Из нее по собственной воле ушли двое детей, но двое других там остались и выросли, и были вполне счастливы!

Глава 3
ЛЮБОВЬ И ТЕРПЕНИЕ, или «НЕ СПРАВИЛИСЬ!»
КИТЕЖСКИЙ ПЕДСОВЕТ
Все ли проблемы приемного ребенка можно преодолеть любовью и терпением?
Максим
Увы, бывают случаи, когда родит ели дейст ви тельно не справляются с каким-то конкретным ребенком. Причем с другими приемными детьми все отлично получается: и доверие, и контакт, а с одним не задалось. И что, продолжать взаимные мучения? Выполнять долг без любви?
Это может быть простое несовпадение темпераментов. А может, от приемной мамы пахнет так, как пахло от соседки, которая била нашу сироту в грудном возрасте. А может, папа похож на страшного дядю, который к маме приходил водку пить. И так оно все в подсознан ии малыша запечатлелось, что теперь вызывает инстинктивное неприятие. Но ведь малыша об этих тонких материях никто не спрашивает.
Здесь мы имеем дело с одним обыденным, представлением о том,, что ребенок как бы еще недочеловек: «Вот вырастет, тогда, разговариват ь можно
будет. А пока, естественно, глупо подозревать его в обычных человеческих желаниях». ©
Мария
Семья — дело тонкое. Никто не может гарантировать, что между подоп ечным и приемными родителями обязательно расцветет любовь или хотя бы установится безопасная привязанность. Можно ли тогда- считать, что создалась приемная семья? Ну да, по бум агам она есть. А вот в сознании ребенка ее как не было, так и нет! Но говорить об этом неприлично и непривычно!
Михаил
И вообще, пока- даже большинство социальных работников не знают, что требовать от приемных родителей. Чтобы кормили и одевали? А этого хватит для последующего выживания в обществе?
Дмитрий
Удобно оставить проблему в семье, не брать за это ответственность, оправдывая себя тем,, что нехорошо вмешиваться: в семейные дела. Это как бы даже противоречит нашей национальной традиции: «Из избы сор не выносят». Но в данном случае традиции) надо ломать, так как речь идет о судьбе pa- с. гп у щей л ичн ост и.
И еще одно революционное соображение: далеко не всем детям полезно быть в семье. Есть достаточно большой процент детей, которым, полезнее быть, если не в детском доме, то в коллективе сверстников, как это было в коммуне Макаренко или элитных школах Англии. Кому-то дает силы любовь и направленное внимание родителей, а кому-то для развития необходимо сообщество себе подобных.

Нужно принять простую и достаточно очевидную гуманистическую идею: все люди разные, у каждого свой способ развития, способ учения и самореализации.
Юля
При неудаче в работе с приемным ребенком родители тут же попадают под действие механизма; социального порицания. На неудавшихся родителей тут же вешают ярлык неспособных. Все, начиная с соседей и родственников, говорят: «Не справились!» Но мы и сродными-то детьми, не всегда знаем, что делать. Обязательно нужно смотреть, в чем не справились, какие этому причины. Но исходить не из мифов, а из анализа конкретной ситуации профессионалами, имеющими практ иче- ский опыт.
Максим
Одна из терапевтических организаций Великобритании «Сикамор груп», за время своего двадцатипятилетнего существования ни разу не имевшая случая возвращения дет ей, предоставляет подопечным возможность выбора: ребенок по своему желанию может уйти в специально подготовленные приемные семьи, но может также и остаться до совершеннолетия в общей группе подростков, то есть в организации.
Наши социальные работники не ставят перед собой задачи понять, счастлив ли ребенок, есть ли психологическая- совместимость с новыми родителями. Достаточно, что его кормят и не бьют. «Все равно ему в приемной семье лучше, чем, в детском доме».
Дмитрий
Это чрезвычайно больная тема: возможность перехода ребенка в другую приемную семью. Есть такая поговорка: «Если дерево часто пересаживать, оно так и не успеет дать корни». Психологи утверждают: если ребенку пришлось три раза сменить безопасную привязанность, то он уже нигде не приживется. Я с этим полностью согласен.
Но теперь немного о правах ребенка. Он бесправен просто потому, что не знает: потеряв одних родителей?, он имеет право выбират ь других. Не хвататься за, первых, приехавших в детский дом, а пробовать и проверят ь.
Михаил
Я понимаю, насколько трудно организовать такие выборы. Я знаю случаи, когда, директора- детских домах устраивали потенциальным приемным родителям- этакую проверку на прочность: «Вот вам сложный ребенок. А члго, вы хотели какого получше? Значит, вы не искренне хотите ребенка. Любите такого, какого дадим. Нет — уезжайте. Выбирать мы вам- не позволим!'»
Догадайтесь с трех раз, спрашивают ли при этом мн ен ие ребенка?
«Родного ведь не выбирают, как и родных родителей». Но родных детей мы взращиваем. Здесь иной кредит доверия, и любви. В условиях приемной семьи должно быть сохранено «право на развод». На мой взгляд, если не задалось и все способы психологического решения ситуации уже исчерпаны, гуманнее дать возможность растущей личности найти себе новых родителей . И никто не должен сч итат ь себя униженным или наказанным-: ни ребенок, ни приемные родители, которые как бы не справились.

Мария
У родителей в Китеже нет страха быть ул и ченными в непрофессионализме, п о скольку единственнымi мерилом профессионализма здесь является осознанный ежедневный педагогический труд. В Китеже родителям иногда даже не нужно говорить о том, что в семье есть проблема. Мы и так это видим. Но мы осознаем- ее как общую проблему. И все это потому, что каждую минуту ребенок находится не только в пространстве семьи, но и в более общем пространстве. Педагоги с психологами и родители всегда внутри детского потока, поэтому имеют шанс воздействовать в разных неформальных ситуациях много раз в день. Мы стараемся не реагировать на следствия, а искать причины и обучать такому поиску приемных родителей.
Юля
Работа с семьей не имеет ничего общего с вмешательством в личные дела. В Китеже родители находятся не под наблюдением, специалистов, а внутри коллектива профессионалов. Родители могут испытывать чувство вины, если приемный ребенок не развивается. Естественно, что ситуации) в таком: случае хочется, скрыть. Но чувство вины опять же непрофессионально. Мы на опыте убедились, что приемный родитель — это профессия, требующая, обучения, овладения специальными навыками.
Маша
И в тоже время — не профессия,, а искусство! Я бы даже сказала, образ жизни, требующий особого душевного склада. Ведь невозможно записать в договор о приемной семье «любить и честно учить жизни».

Когда дело идет о биологических детях, срабатывает традиция, а в отношении приемных детей еще традиция не сложилась. В сказках мачеха всегда выступает носителем злого начала. Сироток принято жалеть, а не развивать! У нас даже в языке нет правильных слов для того, чтобы описывать отношения, в семьях, где есть и родные, и приемные дети. Язык как бы вносит дополнительное уничижительное разграничение. Ужасно звучит «биологические родители» или «мои неродные дети», но и слова «настоящие родители» звучат как-то двусмысленно.
Дима
Какого родителя считать настоящим? Того, кто родил и бросил, или того, кто взял в свою семью, вырастил, сделал жизнеспособным? А как назвать того, кто взял в семью, но не для, того, чтобы подготовить к жизни, а для удовлетворения потребности почувствовать себя добрым и значимым или просто получить опекунские деньги? Это в устах Тараса Бульбы фраза: «Я тебя породилi — я тебя, и убью» — была полна сакрального смысла. В наше время, пожалуй, важнее, кто воспитал, кто сформировал полноценный Образ Мира, который, позволит растущей личности, стать полноценным, гражданином,, разумно распоряжаться своей судьбой. Я думаю, это и есть основная, задача приемной семьи.

ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
ДЕТИ КИТЕЖА. АНТОН
(продолжение)
Так Антон и не прижился в приемной семье. Жил и не развивался. И физически не рос, и радости не было в его глазах. Это все, конечно, не критерии для социального инспектора. Счастье — понятие тонкое и не материальное, поэтому нашими административными инстанциями, как правило, во внимании не принимается и в отчеты не входит.
Но мы считаем себя вправе работать именно с такими невещественными материями, как счастье, радость, осмысленность жизни. Поэтому все происходящее долго обсуждалось на педсовете. Решили рискнуть: отправили Антона «погостить» на две недели в детский дом. Думали, вернувшись к воспоминаниям, сравнит и поймет, как ему повезло, осознает все, что для него сделали его новые родители.
Все объяснили мальчику, мол, на две недели зимних каникул, чтобы была возможность вспомнить и сравнить. Антон в детском доме быстро адаптировался. Я за ним приехал через десять дней и застал живописную картину: сидит, как акын, в кругу старшеклассников и травит им байки про то, какие уникальные люди живут в Китеже и как его там все уважают. Одним словом, несмотря на «малый рост», прижился в жестких условиях и социализировался. Ему в детском доме было проще и привычнее.

Но в Китеж он хотел вернуться. Хотя и не признавал этого. Сначала просто равнодушно сказал: «Хотите, оставляйте здесь». А потом все-таки снизошел до пояснений: «Я не хочу возвращаться, потому что я не люблю своих приемных родителей». Он согласился вернулся только после того, как ему был обещан перевод в другую семью. Так мы с удивлением осознали, что для успешной работы с детьми недостаточно просто найти добрых взрослых, готовых принять к себе сирот. Необходима психологическая совместимость!
Мы не могли принуждать мальчика жить в семье, которую он не любил. К счастью, в нашем Терапевтическом сообществе есть возможность перевести ребенка в другую семью, не усугубляя конфликт. При таком переходе он сохраняет все уже налаженные связи и в детском, и во взрослом коллективе. Честно говоря, свободных семей не было и, скрепя сердце, Педсовет передал его тридцатипятилетнему Геннадию, который в это время развелся и (вот это подвиг!) продолжал самоотверженно воспитывать троих детей. В обычных условиях передавать детей одинокому занятому мужчине было бы преступлением, и никакой инспектор по охране детства этого бы не допустил. Но в нашем случае функция родителей, как вы уже поняли, несколько иная — дать ощущение дома и защиты, найти время для разговоров по душам. Остальное делает управляемый социум.
В шестом классе мои первые приемные родители уехали. В семье Геннадия, куда я попал после того, было хорошо. Там картошку жарили, он добрый был. Жаль, один из его сыновей говорил про меня гадости отцу и отец ему верил. Я ни с кем- не дружил, так как надо было доказывать, что я самый крутой.

Я несколько раз пытался поговорить с Антоном о его будущем, убедить в необходимости учиться и как-то соответствовать тем требованиям, которые предлагает взрослый мир. И во время одной из наших бесед до меня вдруг дошло, что мальчик просто не видит очевидной связи между своим поведением и реакцией взрослых, не понимает, как школа может повлиять на его будущее. Он не понимал, что будущее можно выстраивать и планировать! И что меня удивило еще больше, он словно был лишен способности мечтать, то есть строить образные модели будущего в своем сознании.
Начали мы с малого. Вот как протекала первая беседа:
Антон, ты можешь представить, кем ты будешь через пять лет?
Нет.
А пытался?
Нет.
Давай поиграем. Закрой глаза и представь себе самую лучшую мечту.
Представил: дом и машина.
Опиши их.
Ну... э... в доме много комнат. Машина большая.
А себя ты там видишь? Какой ты?
Сильный, большой.
А как ты стал, таким?
Молчание.
Что нужно, чтобы слабый, ребенок вырос в уверенного, умного, сильного взрослого?
Молчание.
У даосов в древнем Китае была разработана целая система обучения ребенка рисованию в уме. То есть детей учили создавать образы в собственном сознании, а потом увязывать их в более сложные цепочки зависимостей. Так развивались мыслительные способности.
Вот в таком духе и мы с Антоном учились творить образы в пространстве его сознания. В психологии это называется развитием способности действовать в уме. Надо признать, что Антону такой тренинг давался нелегко. При небольшом напряжении он начинал зевать, рвался на улицу играть в футбол, был даже готов копать грядки на огороде. На первых порах казалось, что у него просто отсутствует способность образного мышления. И я бы не поверил, если бы в тот момент мне сказали, что он будет писать хорошие стихи и лучше всех играть в нашем школьном театре.

Глава 4
ОБРАЗЫ И СЛОВА
Бывают мамы и папы, считающие, что с ребенком надо говорить, как со взрослым.
Это заблуждение. Ребенок-сирота может не иметь в сознании образов, соответствующих вашему представлению о жизни. Он часто вообще не понимает, что вы от него требуете. И сказать не может.
Чаще всего малыш и сам не понимает, что в нем происходит, и уж конечно не собирается открывать свои внутренние тайны взрослому — новому родителю.
Откуда ему знать значение слов в книжке, если никто ему до этого этих книжек не читал? Откуда ему знать, что такое преданность, почему надо уважать старших или любить родственников?
Теперь вам необходимо научить нового члена семьи своему языку. Если он не понимает ваших слов или эмоций, нужно не раздражаться, а заполнять пустующую копилку памяти новыми словами и новыми образами.
Отличная тема для разговора: «Мир, в который ты попал, устроен сложно, но бояться не надо. Я научу тебя понимать все, что в нем происходит. Когда ты поймешь, ты перестанешь бояться. Не бойся спрашивать, я люблю отвечать на вопросы, не бойся открывать новое, пробовать новое».
На первых порах ребенок может притворяться открытым и ласковым, потому что так его приучила прошлая жизнь. Но не попадайтесь на эту удочку. Дождитесь, когда он начнет задавать главные вопросы, среди которых самые важные: «А ты меня, правда, любишь? А какая мама настоящая?» Впрочем, до этих вопросов еще надо дожить.
Пробовали ли вы когда-нибудь беседовать с ребенком, пережившим трагедию, о его прошлом? Даже смышленый малыш начинает запинаться, с трудом находить слова. Он словно проваливается в переживания прошлого. Все его существо противится воспоминаниям. Еще бы! Большинство этих воспоминаний окрашены болью, стыдом, страхом.
Наша приемная дочка, став студенткой Московского института психологии и педагогики, сказала мне с женой:
Когда у вас на кухне падала и билась посуда, я внутренне вся сжималась от ужаса, что и у вас в семье начались разборки. Я где-то в глубоком детстве привыклау что папа во время- скандала с мамой бил посуду. Значит, я подсознательно ожидаю этого от всех окружающих.
Впрочем, здесь возможны варианты...
Вариант первый — «благополучный»
Если хотя бы в младенчестве ребенок был окружен лаской и заботой родителей, значит, в его сознании успел сформироваться положительный образ семейной жизни. Дальше вам остается только совместить этот образ с окружающей реальностью, чтобы убедить ребенка в том, что он уже обрел то, к чему подсознательно стремился.
Если ребенка передали вам в семью сразу после потери родителей, то он еще не успел потерять привычки к домашней жизни. Это отчасти поможет ему понять, что
вы от него хотите в повседневном быту. Однако выясните, что он уже умеет и к чему привык. Не торопитесь его переучивать. Попытайтесь на базе привычных и потому приемлемых для него форм поведения построить взаимное доверие и понимание. Это куда важнее, чем соблюдение необходимых, с вашей точки зрения, правил поведения.
И не расслабляйтесь: спустя несколько недель MEДОВЫИ МЕСЯЦ закончится, и ребенок начнет проверку вашей надежности.
Вариант второй — ребенок из детского дома или детприемника
Это более распространенный вариант в нашей действительности, потому что социальные службы еще не осознали необходимости любой ценой уберечь сирот хотя бы от опыта такой коллективной жизни.
Для маленькой личности, привыкшей к защищенной жизни в семье, попасть в детдом то же самое, что вам оказаться на войне или в концлагере. Он никогда раньше не встречался с внешней агрессией. Теперь ему придется быть начеку, давать отпор, таить свои чувства, так как именно открытость делает маленького человека уязвимым в среде своих сверстников. Ребенок закрывается, учится защищаться и одновременно отсекает от себя весь поток информации о внешнем мире. Он лишается возможности открыто налаживать отношения с окружающими детьми (его просто заставляют жить в стае), боится обратной связи, скрывает эмоции, страшится доверительных отношений. Все это приводит к задержке в развитии.
Именно поэтому приемные родители вынуждены, прежде всего, решать терапевтические задачи. Они должны стать символом новой реальности, позволяющей ребенку спрятаться от беспокойства, страха, чувства вины.

Вариант третий — ребенок из «джунглей»
К этой категории можно отнести детей, имеющих опыт беспризорной жизни или попавших в такой детский дом, где им приходилось в буквальном смысле слова бороться за выживание.
Из разговора с китежским старшеклассником
После того как родители спились, меня поместили в приют. Мне тогда было девять лет. Я сбегал, оттуда,, меня ловили, ругали. Потом перевели в Калугу. Я и оттуда сбегал. Глупый был — верил в справедливость. Не мог понять, что родителей нет и заступиться некому. Когда на меня наезжали, я, обзывался, на старших. Матом. Когда у меня что- то отбирали, я жаловался воспитателям, я, требовалвещь обратно. За это меня били старшие ребята, сильно били.
А как же воспитатели ? Не заступались?
Да ну. Воспиталка им что-то скажет, а им наплевать. Я понемногу понял, что лучше меньше вы п ендриват ься.
В мой ящик кто-то навалил шелуху семечек. Раза три. Я убирал, молчал, потом не выдержал. Семечки были у одного здорового малого. Я начал, возмущаться, воспитатели> пожаловался. А вечером часов в одиннадцать, пока я спал, этот гад меня избил, чуть не убил. Я лежал в больнице с сотрясением мозга. Выло жутко обидно. Там я понял: крутым все дозволено. Ну и ненависть к взрослым, — они же знали, что меня бьют. Ничего тому гаду не сделали. Да и, видя кровь на моем, лице, даже не посочувствовали — просто сказали: «Иди умойся».
Тогда мне стало жутко. В мире вообще все не правильно... не справедливо.
Такие дети собранны и активны, у них к одиннадцатидвенадцати годам уже формируется стержень характера (на войне рано взрослеют), складывается свой, не лестный взгляд на мир взрослых. Они могут воспринимать новую информацию и подлаживаться под изменяющиеся обстоятельства. Но что бы они ни увидели вокруг себя в новой семье, они воспринимают это через призму многократно проверенного на практике НЕГАТИВНОГО ОБРАЗА МИРА.
Добиться их доверия и любви чрезвычайно трудно, так как они не верят в ваши добрые намерения, а все слова и поступки, призванные смягчить их характер и создать новый, социально приемлемый взгляд на мир, они считают лицемерием. Если они вдруг начинают вести себя как послушные дети и говорить вам правильные слова, прежде всего, проверьте: не попытка ли это манипулировать вами в целях получения каких-то благ.
Что же нужно делать?

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Постепенно научите ребенка облекать свои мысли и желания в слова. Иногда надо начать просто со словесного описания действий ребенка, например: «Ты улыбаешься, глядя на эту куклу. Она красивая и тебе понравилась. Этот игрушечный робот холодный и твердый, поэтому он кажется тебе страшным, и ты хмуришься».
На более взрослой стадии: «Пап, Витька сказал, что я дурак, и мы подрались». Ответ: «Он сказал тебе это, и тебе стало обидно? Я знаю, как это бывает обидно (выслушать ответ). Сам-то ты не думаешь, что он прав? Мы же все знаем, что ты не дурак, да и он знает, просто ему зачем-то понадобилось тебя обидеть. Как ты думаешь?»

Так родители переводят мысли ребенка с обиды на уровень анализа: « А когда ты подрался, что ты почувствовал? Может быть, теперь стоит помириться?»
Избегайте нравоучений и осуждения. Ребенку нужна помощь в решении самой главной задачи: попытке разобраться в своих собственных чувствах и выразить их словами.
Очень полезно вместе смотреть детские фильмы, ненавязчиво вовлекая ребенка в обсуждение происходящего на экране. Я знаю, что во многих семьях принято смотреть фильмы молча, даже шикать на детей, чтобы не болтали, не мешали смотреть. Но ребенок просто не может делать самостоятельных выводов из того, что видит. Ему необходима родительская интерпретация, то есть помощь в осознании. Глядя на поступки героев, слушая ваши объяснения, ребенок обучается понимать отношения между людьми, привыкает обсуждать с вами и оценивать события собственной жизни.
В ходе этих безопасных бесед появляется возможность заполнять его внутренний мир теми образами и понятиями, которые могут сделать Маугли человеком.

ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
ДЕТИ КИТЖА. МАКСИМ
Нам далеко не всегда понятно, что происходит в сознании наших детей потому, что они привыкли скрывать от нас свои мысли. Но иногда, в стрессовой ситуации некоторые могут проговориться.
Максиму шесть лет, и он только что попал в Китеж. Дня три он просто отказывался верить, что ему ничего не угрожает. Когда его случайно толкали, он радостно бросался в драку, а заодно и в слезы — это был привычный паттерн поведения. Но, когда толкнувший тут же извинялся, это буквально выключало ребенка. Он не понимал, что происходит.
Постепенно Максим привык, что мир безопасен. Тогда он стал расширять границы свободы, а вернее пытался убедиться, что все это не понарошку. Он стал громко орать в столовой, дерзить взрослым, замахиваться на старших мальчиков. Ему просто тихо делали замечания. Тогда он пошел ва-банк: на глазах у приемной мамы и своей новой семьи выкинул в помойку кусок сыра. А среди увидевших это детей были те, кто в прошлом прошел через муки голода. Приемная мама сделала серьезное замечание.
А это не я, — сказал Максим.
Врать нехорошо, так же как и выбрасывать еду, — сказала мама.
Тогда Максим замахнулся кулаком.

Он ждал реакции. И предполагал, какая она может быть. Он нарушил табу и ждал наказания, и уже был в слезах, и орал... То есть выстраивал сам себе привычную последовательность.
В такой ситуации наказание, особенно физическое, как правило, не действует. Наказание отбросило бы Максима в привычную реальность боли и несправедливости, из которой мы как раз и пытались его вытащить. Но если бы такое поведение сошло ему с рук, то так и осталось бы в памяти, как удачный образец для выхода из конфликтных ситуаций.
Что было делать маме? Увещевания в тот момент, когда ребенок пребывает в состоянии аффекта, не подействовали бы. Зато хорошо помогло обливание водой. Может быть, вода действительно сливает старые программы?
Максим буйствовал, ожидая наказания, то есть возвращения в привычную систему отношений, а получил душ. И сломался. Оторался, а потом расплакался на груди у приемной мамы. Стресс и вода убрали какие-то блоки в сознании.
Максим, чуть заикаясь, но глядя в глаза новой маме сказал дословно следующее:
Я не могу тебе не врать. Не могу. Меня никогда раньше не учили жить по правде. Я не умею, но я хочу... у а,-а-а.
А нам-то иногда кажется, что дети не понимают, что происходит вокруг них и что от них хотят взрослые.
С этого дня Максим перестал бояться говорить, что думает. В свои шесть лет он совершил акт огромного личного мужества — поменял личную программу восприятия мира. Доверился окружающим. Правда, его к этому вынудили обстоятельства.
Он хотел остаться у новой мамы и понял, что обет «честности и искренности» — обязательная жертва, которую он должен принести новому миру.
Детям старшего возраста такое героическое усилие дается уже с куда большим трудом!
Мы в Китеже вновь и вновь убеждаемся на собственном опыте в том, что ребенок, попавший к нам из неблагополучной среды, противится любым попыткам изменить его представление о законах жизни. Часто кажется, что бывшие детдомовцы упиваются воспоминаниями о своих несчастьях и постоянно пробуют свой новый мир на прочность, желая и страшась убедиться в его нереальности.
Привыкший не доверять никому (условие выживания), ребенок не доверяет и создаваемой родителями новой реальности. Значит, нужно готовиться к проверке. И нужно радоваться проверке. Если она пройдет успешно, ребенок будет готов принять новые правила игры и новый мир.

Глава 5
ПЕРВООБРАЗЫ
Не случайно у нас бытует поговорка: «Устами младенца глаголет истина». Ребенок от рождения действительно воспринимает только истину мира. Он воспринимает мир телом и сознанием, которые еще слиты в одно. Это самый прямой способ естественного накопления информации.
Грудной ребенок познает мир всем телом, расширяя давление во все стороны, словно сферическая волна, возникающая из одной точки. Он плотно и упруго заполняет собой все пространство. Он ползает по дому, бьется об острые углы, упирается в плотности, колется, режется. Информация о МИРЕ записывается болью на разных участках его тела. И пока оно (тело) ему служит, эта информация будет в его сознании. Образы простейших взаимодействий с миром запечатлеваются сознанием, создавая его основу.
От камня, упавшего в воду, разбегаются круги во все стороны. А теперь представьте ту же картину в объеме. Это и есть способ освоения мира младенцем — сферическая волна. Нам кажется, что дитя размахивает руками, тянет их к погремушке. Постарайтесь увидеть, что это не ручки тянутся, а лучи направленного познавательного интереса.
И этот интерес направлен сразу во все стороны. Наверное, этот случайный поиск нового и есть гарантия равномерного расширения сферы познанного мира.

Возможно, так и создается основа разума и памяти. Именно эти первообразы будут отвечать за весь последующий отбор информации, притягивая по принципу компле- ментарности новые образы из внешнего мира и достраивая из этого материала ЦЕЛОСТНУЮ КАРТИНУ — виртуальную модель реальности.
Грудной младенец не может осознавать. Но он может ощущать. И, скорее всего, его первое обобщенное ощущение, лишенное словесной формы: «Я могу воздействовать на окружающий меня плотный мир, вызывая из небытия маму, пищу, погремушки».
Мир управляем, причем легко управляем. Стоит покряхтеть или поорать, и подается еда, меняются пеленки.
С этой иллюзией потом придется проститься, обязательно придется... Лишь бы это не случилось до того, как растущая личность наберет достаточно сил, чтобы пережить неизбежные разочарования, принять взрослую жизнь. А пока не готова принять всю реальность, лучше оставаться под защитой иллюзии.
Но в этом уже скрыта и главная опасность. Не попробовав на собственном опыте, что огонь жжется, ребенок не будет достаточно аккуратен в обращении с огнем. То есть столкнувшись с реальным миром, выросший ребенок не сможет распознать, откуда пришла боль, так как будет глядеть на свою наивную модель мира, словно защищаясь от мрачной реальности красивыми картинками.
Сознание заполняется в течение жизни слоями смыслов и образов, которые в сложной связи составляют систему. Образ — отпечаток частицы внешнего мира в сознании. Но укладывается он слоями, которые подобны бетону — застыл слой, ничем не вскроешь. И застывают его первые слои самопроизвольно в те годы, когда мы меньше всего готовы к работе разумом.
В первые дни после появления новорожденного на свет его сознание свободно. Само сознание есть, а со
держание он набирает: тянется за погремушкой, требует соску. Окружающий мир — погремушка, мама, свет, голод — понемногу отпечатывается в сознании в виде простейших образов. К каждому полученному образу прикрепляется интерпретация, то есть знание: больно или не больно, вкусно или не вкусно. В сознании вместе с образом вещи появляется и объяснение, что с этой вещью делать. Потом эти образы связываются в некую единую картину мира. Так закладывается основание сознания — самый нижний его слой, простой, но и не поддающийся изменениям. Мы о нем и не думаем, но этими знаниями всегда пользуемся. Например, биться об угол стола — больно, огонь жжется. Мама вообще олицетворяет все человечество. Если общение с ней тепло, мягко, уютно, то и от других взрослых, соприкасающихся с его миром, ребенок будет ждать того же.
Ребенку необходимо чувствовать, что мир безопасен и управляем его желаниями (иначе его развитие остановится). Но в этом-то и коренится главная проблема. МОДЕЛЬ МИРА, на которой отрабатываются наилучшие образы поведения, содержит много ошибок.
Или все-таки нет?
Ребенок, столкнувшийся с предательством родных родителей (насилием, равнодушием, пьянством), делает неизбежный вывод об ОПАСНОСТИ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА.
Из воспоминания молодого человека
Мое первое воспоминание из прошлого. В комнате темно. Мама отошли. Нет никого. Страх. Плачу. Через дверь начала успокаиват ь соседка. Когда вернулась мама спокойствие и защищенность. Но потом с родителями связаны другие ощущения. Я слышу через стенку, как сын соседки кричит на нее и ощущаю впервые, что мир опасен. Мне три го
да, я живу у бабушки. Где родители? Не понимаю и тревожусь. У тети свадьба, и там я встречаю своих родителей. Я подхожу к ним, и не помню, что они сказали или что случилось, но ощущение не то. Возвращаюсь с бабушкой домой и удивляюсь, почему я не с родит елями? Опять ощущение, что-то не так, то ли во мне, то ли в мире. Я до сих пор не могу отделаться от ощущения тревоги, когда общаюсь с людьми. Может быть, я опять делаю что-то не так и меня опят ь все бросят ?
Казалось бы, что может быть проще, чем объяснить ребенку его заблуждения, указать на очевидные ошибки. Но тот, кто столкнулся в детстве с побоями или равнодушием взрослых, не станет слушать ваших объяснений. Он будет жить рядом с вами с ожиданием новой боли. Все его силы будут брошены на то, чтобы избегать столкновений с препятствиями.
Нормальный взрослый тоже все знает про боль, но он привык тому, что эта боль переносима, а главное, что за ней обязательно следует приз, некое достижение, которое и заставляет терпеть. Этот опыт заключен в достаточно простые для нас формулы: «Без борьбы нет победы», «Радость преодоления», «Если долго мучиться, что-нибудь получится».
В течение жизни человек, хочет он того или нет, набирает полную котомку негативного опыта. В ком из нас после сорока не пробудилось представление о трагичности жизни, неизбежности потерь? Из года в год каждый из нас несет на своих плечах багаж памяти о промахах и ошибках, нереализованных планах, предавших друзьях, обманувших президентах. Именно этот багаж и лишает нас способности летать во сне, верить в счастье, черпать в этой вере дополнительные силы. Мы обучаемся принимать удары, стиснув зубы, но этого действительно мало для прорыbob в неведомое, новых дерзаний и надежд. Иными словами, накопление негативного, приземляющего опыта у большинства людей идет в жизни по возрастающей, параллельно с осознанием собственных сил и развитием инстинкта самосохранения и житейской мудрости, которые многим заменяют счастье.
А теперь представьте, что негативный опыт получает ребенок. Он вообще не понимает, что произошло: почему его бросают родители, что означает: нет денег, почему орут учителя и сторонятся сверстники?
Груз неудач ребенок несет на слабых плечах в детском саду, переносит из класса в класс средней школы, рассматривая все происходящее через призму остро пережитого личного опыта: «Суть миро в потеряходиночестве, страхе». Причем эта информация записывается на уровне безусловного инстинкта, где-то в глубинах подсознания, и стереть ее простым проявлением доброты, увещеваниями или назидательными беседами невозможно.
Опыт предыдущих поражений лишает веры в успех. Отсутствие веры не позволяет мобилизовать внутренние ресурсы организма, так необходимые для победы. В результате, поражение почти обеспечено.
Из круга неудач можно выбраться. Мы знаем немало примеров, когда дети, испытавшие много горя в ранние годы, потом становились выдающимися людьми. Я уверен, что, если бы мы могли проанализировать первые годы из жизни этих людей, то есть время, когда закладывается программа, там нашлись бы незамеченные биографами моменты обретения опыта победы.
Чисто схематически это могло бы выглядеть вот так: проголодавшийся малыш (возможно, брошенный родителями) лезет за яблоками. Он затрачивает огромные усилия на свою первую попытку. Он пыхтит и срывается с ветки, за которую пытался ухватиться. Но его подгоняет реальный голод, незнакомый детям из благополучных семей. Если в результате усилий малыш получит яблоко, например, совершенно случайно упавшее с ветки, то в памяти победителя навсегда останется связка образов действия и сладкого вкуса его результата. Если по счастливой случайности ребенок еще несколько раз получит подтверждение этой цепочки взаимозависимостей, то, скорее всего, став взрослым, будет подсознательно ждать успеха от своих упорных действий.
Что интересно, такой подход к жизни будет обеспечивать ему частые победы и достижения, постоянно подтверждая полученную ранее программу.
У наших первых детей, прошедших через Китеж, даже на стадии окончания школы были ярко выраженные рефлексы воинов разбитой армии. Не все, но многие из них, даже получив неплохое образование в китежской школе, не верили в возможность поступления в институт. Поэтому, готовясь к экзаменам, много времени просиживая над учебниками, они все равно подсознательно ждали провала. Это ожидание мешало полностью выложиться, напрячь все силы. Они не могли сами себя убедить, что это действительно необходимо для их счастливого будущего.
Родители в этой ситуации выступают в двоякой роли: незаменимых помощников и неизбежного препятствия.
«Паш мальчик все время ищет, где мы дадим, слабину... То норовит лечь позже, то на час дольше мультфильмы посмотреть... Короче, все время раздвигает границы разрешенного, иногда прост о дожимает нас,».
Интересно, что давление это осуществляется во все стороны, и, как нам кажется, хаотично. Ребенок словно бросается на препятствия (материальные или психологиче
ские) всем телом, всей своей душой, иногда желая чего-то уж совсем нелепого или закатывая истерику по совсем незначимому поводу. Ребенок поистине заполняет весь объем окружающего мира. Но только так, задействуя все органы чувств, маленькая личность может убедиться в своих силах и познать мир ДОСТОВЕРНО.
А что делаем мы? Подставляем вызовы и позволяем удариться о препятствия.
Дети-сироты не верят воспитательным беседам и лекциям. Наш опыт всегда остается для растущей личности чем- то внешним. Беседы и лекции сами по себе приносят немного пользы. Команды и наказания не столько изменяют личность, сколько забивают любые ростки творческого восприятия мира. Детей можно выдрессировать, но сделать из них свободные и талантливые личности таким способом не удастся.

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Постарайтесь разобраться, какие первообразы уже содержатся в сознании ребенка.
Далее начинайте нанизывать на уже знакомые ребенку образы то новое, что он должен усвоить прежде всего. Главное, делать это постепенно, тогда новые образы лучше усвоятся и не вызовут страха, так как станут развитием уже известного и понятного. Не торопитесь и не пытайтесь вложить слишком много сразу.
Обучая ребенка видеть реальность, не порождайте у него сомнений в управляемости и защищенности мира.

Важно иметь достаточно свободного времени для наблюдения за ребенком в разных ситуациях и уважительный интерес к его личным открытиям.
Многим взрослым кажется, что дети только учатся жить. Вот мы, взрослые, живем по-настоящему, всерьез, а дети — как бы понарошку. Значит, их детские дела и проблемы не очень важны. Можно потом поговорить, потом вместе погулять или пошалить.
Детям не понять, что мы, их родители, так устаем на работе, что нам не до новых совместных открытий, не до игр и беспечной радости бытия. Для нас обыденность семейного уклада — привал в походе. Но для детей, чей мир ограничен семьей и школой, в этой обыденности нет притягательной силы, героического вызова, возможности поднять свою оценку в глазах сверстников. И в силу новизны ощущений каждый день ребенка наполнен куда более важными событиями, чем день взрослого. И каждое событие, в силу своей новизны, оставляет глубокий след в памяти и часто заставляет менять все представление о мире.
Я получил пятерку, что же меня не хвалят? Может, это не важно? А что тогда важно?
Сегодня надо мной впервые посмеялись девочки. Оказывается я плохой, смешной, неудачник. Что ж толку стараться? учить уроки...
Меня не любит училка. Ну и черт с ней, назло буду получать двойки.
Нормальному ребенку в наше время каждый день нужны новые открытия и новые вызовы, а также помощь в объяснении происходящего. Если не дождется объяснений от родителей, ребенок найдет их у сверстников, а новые ощу
щения — в компьютере. Это, на мой взгляд, не желательный, хоть и самый легкий путь решения проблем.
Более трудный путь — работа родителей. Хотя, разве же это работа — помогать любимому существу создавать правильную картину мира и готовиться к встрече с реальностью? Как там, у мистика Кастанеды, «надо поменять точку сборки внимания»! Надо разглядеть сквозь помехи устоявшихся отношений в семье, что ребенок растет каждый день и каждый день получает некую информацию, изменяющую его взгляд на мир.
Как не учись, родители меня не замечают.
Да, не замечают, так как живут в рутине повседневности, требуя от своих чад не бегать, не пачкать одежду, мыть руки и учить уроки.
Глава 6
ОБРАЗ МИРА
Катя в 12 лет
Я сегодня ездила в районный центр и вдруг поняла, Китеж — не деревня !
Эта девочка только на третий год смогла заметить, что живет в каком-то необычном, не похожем на другие, поселке.
Человек замечает или, скорее, узнает в окружающем мире предметы и явления по аналогии. Самые первые образы закладываются в основу памяти (или сознания) как программная база.
Компьютерщики используют понятие «ядро операционной системы» — это главная программная часть операционной системы, первооснова деятельности всех программ. Так вот, ядро операционной системы каждого из нас, очевидно, формируется в раннем детстве из самых значимых для выживания первообразов. А дальше оно определяет, какие знания об устройстве мира отобрать в долгосрочную память, а какие отбросить.
Простые образы притягивают к себе более сложные, собираются в цепочки смыслов, закономерностей, порождают понятия. Этнопсихолог А. Шевцов дает этому психологическому явлению название ОБРАЗ МИРА. В основе ОБРАЗА МИРА простейшие ощущения от соприкосновения с телом и сознанием матери, игрушками, ножками стульев и прочим.

Пусть нам не видно, что легло в основу ОБРАЗА МИРА взятого из детдома ребенка, но даже по реакциям на окружающее легко догадаться, в какой среде ему приходилось выживать. Кричит, при столкновении с препятствием впадает в ярость, размахивает кулаками, плачет — значит, часто подвергался атакам. Добивается ласки и внимания от первого встречного, но при этом недоверчив и скрытен — был оставлен один, без опыта и понимания происходящего. Непонимание ситуации усиливало страх. Значит, страх и одиночество лежат в основе его ОБРАЗА МИРА.
Главная задача терапевтической работы — изменить эту программу. Но воздействовать на ребенка, чтобы помочь ему начать внутреннюю метаморфозу, можно только тогда, когда в нем самом появятся сомнения в истинности его НЕГАТИВНОГО ОБРАЗА МИРА.
Не буду утверждать, что это всегда возможно. Для этого нужно изменить первообразы, на которых программа держится. Это само по себе нелегко, ведь первообразы — результат его личного опыта, записанного на «жестком диске его тела» чаще всего резцом боли!
Животное не умеет менять собственную программу. Однажды научившись одному способу спасаться, оно не может его изменить. Человек, не только взрослый, но и ребенок, благодаря пластичности своего сознания способен САМОСТОЯТЕЛЬНО делать выводы и менять программу.
В легенде о Китеже сказано, что град был сокрыт от врагов в глубинах озера Светлояр. И увидеть его могут только люди, чье сердце и душа чисты! То есть те, чье сознание чисто от боли, зла, обид.
Увидеть и узнать доброе и душевное отношение, принять его как программу собственного отношения к миру,
может тот, в ком уже есть эти позитивные образы. А мы берем в свои семьи детей, уже познавших несправедливость и боль. Это знание заставляет их тратить больше сил на защиту от возможной агрессии, не доверять советам взрослых, избегать длительной привязанности. Все это приводит к задержке развития и очень часто к неприятию законов человеческого общества.
Если ребенок все-таки успел получить некую долю ласки и заботы от своей мамы или бабушки, то в его ОБРАЗЕ МИРА есть здоровое ядро первообразов. Тогда пришедшая позже информация о страхе, боли и одиночестве может рассматриваться нами как фоновая или резидентная программа. Она тоже очень мешает развитию, нормальной социализации. Она как бы постоянно присутствует в операционной среде, влияет на принятие решений, но не заметна даже самому ребенку. И при этом мешает видеть нашу реальность, мешает расслабиться, начать доверять окружающим людям, поверить в собственные силы.
Катя в 1 3 лет
Когда я приехала, в Китеж, мне было девять лет. Я еще много не понимала и думала, что здесь, в Китеже? будут бить и надо держаться за братьев. Но потом я. поняла, что здесь не надо никого бояться и можно всем доверять.
Известный психолог и философ-гуманист Э. Фромм считал, что «каждый человек вынужден преодолевать свой страх, свою изолированность в мире, свою беспомощность и заброшенность и искать новые формы связи с миром, в котором он хочет обрести безопасность и покой». Это было написано о взрослых, но ведь то же самое, только в более акцентированной степени, происходит с детьми- сиротами и детьми, попавшими в кризисную ситуацию.

Поэтому для работы по изменению ОБРАЗА МИРА сотрудникам Терапевтического сообщества недостаточно помочь ребенку почувствовать себя безопасно в социуме. Это может привести к отсутствию потребности развиваться. Отсутствие вызова расслабляет, но и слишком серьезный вызов заставляет защищаться, закукливаться.
Когда у взрослого человека появляется потребность изменить ОБРАЗ МИРА? После столкновения, чаще всего болезненного, с какими-то фактами или явлениями действительности, заставляющими увидеть, что ОБРАЗ МИРА, существовавший ранее в сознании, не соответствует действительности. В любом случае, взрослый человек должен быть выведен из состояния равновесия.
Растущая личность может отказаться от старого НЕГАТИВНОГО ОБРАЗА МИРА только под давлением новой реальности, то есть, лишь убедившись на собственном опыте, что мир не такой, каким казался с детства.

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Если вы начнете внимательно присматриваться, как ребенок ведет себя, то довольно быстро заметите моменты, когда происходит «вырезание» образа из окружающей реальности и «запечатление» его в памяти. Именно в этот момент появляется уникальная возможность повлиять на то, что будет сохранено в памяти ребенка, по сути, на формирование узлов целостного ОБРАЗА МИРА. В этот момент можно указать ребенку на невидимую для него связь между причиной и следствием, объяснить, как надо реагировать на тот или иной вызов.

У ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
ДЕТИ КИТЕЖА. МУСЯ
Семилетняя Муся, воспользовавшись отсутствием приемной мамы, залезла в шкаф за сушками. Мама сделала замечание:
Что же ты за обедом не ела суп? Он куда полезнее.
В ответ девочка виновато улыбнулась, и в глазах ее появилось отсутствующее выражение.
Она привыкла не слушать взрослых, когда они говорят неприятные вещи. В раннем детстве, когда ее игнорировали собственные родители, привычка закрываться от взрослых превратилась в инстинктивную реакцию. Происходило это тогда, когда интеллект еще не включился. Поэтому и сейчас программа исходит из области бессознательного.
Она может быть благодарна, например, когда ей даришь шоколадку. Она искренне благодарит, осознавая, что шоколадка — это добро. Но сделать уроки или съесть суп — в этом она просто не способна увидеть для себя пользу. Добро в будущем для нее не существует. Такое ощущение, что в ее сознании отсутствует необходимое передаточное звено, через которое мы могли бы влиять на нее.
Муся и в школе первые два года демонстрировала симптомы умственно отсталой. В ответ на вопросы учи
тельницы широко открывала глаза и рот и застывала в таком положении на несколько минут. Она как бы вырезала себя из реальности, которая приносила страх и боль.
Такой защитный механизм она приобрела где-то до пяти лет, когда попала из пьющей семьи в детский дом. Там было бесполезно пытаться договариваться или даже капризничать. Безопаснее было замереть, словно притворившись мертвой.
Эти образцы поведения Муся применяла и здесь. Но в Китеже такие схемы не проходят. Девочке давали побыть в ступоре, а потом делали массаж или угощали чаем, и, когда она расслаблялась, ее снова привлекали к решению примера или чтению. Как говорят наши дети, слить не удавалось. На нее не кричали, но каждое несделанное задание влекло за собой дополнительную нагрузку. Так Муся убедилась в бесполезности старой программы ухода от проблем. Пришлось признать программу ошибочной и стереть!
И это сразу отразилось на ее физическом состоянии. Она подросла, у нее выправилась осанка. Еще она стала увереннее в себе и разговорчивее. Оценка окружающих стала важным мотивом ее деятельности.
Вместо нарочито горестного шепота: «Я не понимаю», в октябре, раскрыв тетрадь после проверки домашнего задания, девочка громко закричала на весь класс:
Одноклассники, радуйтесь, Муся Сергеевна сегодня пятерку получила!
Это она так себя по имени-отчеству назвала тоже впервые. Знак роста самооценки и чувства безопасности.
Мы думали, что теперь можем отпраздновать победу и немного расслабиться. Но оказывается, нас ждали новые проблемы.

Пробуждение вытесненных эмоций и образов у ребенка не контролируется ни опытом, ни внутренней дисциплиной. Он начинает получать удовольствие от демонстрации своих чувств, рассчитывает на понимание и сочувствие, учится управлять людьми.
Теперь у него появляется свободное пространство в сознании, позволяющее думать о том, на что раньше не хватало сил. Но повышается и требовательность к окружающим.
Затем следует поиск адекватной самооценки. Осознав, что человек — это звучит гордо, растущая личность начинает требовать, чтобы эта гордость была замечена.
То, что было отрегулировано (задавлено) социумом, теперь, в новых условиях, выходит наружу. Появляется подсознательное чувство абсолютной свободы. А также право на обиду! Каждое новое осознание кажется истиной в конечной инстанции, каждое новое чувство — величайшим сокровищем, достоянием, за которое надо бороться.
В этом состоянии человек особенно уязвим, он как бы зависает на некоторое время, отыскивая новую реакцию, выстраивая новую систему мира.
Теперь Муся сбросила маску тихони. Она стала проверять мир на прочность: отказывалась делать уроки, дерзила, корчила гримасы.
Мама
Муся т олько теперь расслабилась и п ерестал а бояться окружающих. Вот и блажит.
Я
Процесс положительный. До этого Муся была похожа на черепаху9 спрятавшую голову. А теперь она эту голову отважилась высунуть. Но выбор про
грамм ей достался не большой: пли «притворятся мертвой», или, образно говоря, плеваться и кусаться. И все равно это шаг вперед.
Теперь с ней можно работать. По сути, она открылась для- общения.
И теперь важно не задавит ь наказаниями, а ограничить ее агрессивность, сделать контакты более разносторонними, приятным и.
Она еще долго будет в состоянии проверки новых законов мира.
Глава 7
АНТИВИРУСНАЯ ПРОГРАММА
К моменту, когда я пишу эти строки, Китеж существует уже пятнадцать лет. Все эти годы для меня были наполнены постоянной борьбой с нежеланием наших подопечных воспринимать новую реальность, то есть менять уже существующий ОБРАЗ МИРА.
«Катя хочет быть похожей на мальчиков, такой же крутой!» Это означает сильной.
Сила — это главное условие безопасности. Катя чувствует себя слабой и пытается стать сильной единственным понятным ей способом. Для тех, кто с младенчества решал задачу выживания, излишняя вежливость кажется непрактичной. Грубость, жесткость, простота на уровне первообразов ощущаются как реальность и надежность. А все остальное отвлекает от главной жизненной задачи — борьбы за свой статус среди сверстников.
Почему, Катя, ты рычишь на подружек: Синди и Нину?
А потому, — ответила Катя, которая к этому времени стала мне доверять, — что тихим садятся: на шею. Если не будешь защищат ься, то тебя сомнут .
Работает программа, которая была приобретена где-то в раннем детстве, — стоять на своем, не поддаваться сомнениям, а то забьют.

Такая программа есть практически у всех детей, испытавших трагедию сиротства. У них на душе и на теле болью записана информация о том, что, оставшись в одиночестве, нужно бросить все силы на то, чтобы выжить. Только это имеет значение! Хуже всего то, что эта программа, а вернее, разрушительный вирус, входит неосознанно в детстве и как бы врастает в Я. Человек, став взрослым, настолько срастается с ней, что принимает за часть своей личности.
Психологи говорят: вытесненные воспоминания. Они вытеснены на периферию памяти, но не стерты, а значит, продолжают действовать как фоновая программа. Работать с этой вытесненной информацией можно, очевидно, только тогда, когда мы вновь оказываемся захваченными болью воспоминаний. Но боль трудно переносить.
Вот тут и требуется помощь родителей или наставника, которые выслушают, поддержат и не осудят! За душевной беседой в спокойной обстановке даже самые неприятные воспоминания уже не внушают ребенку привычного страха, и можно найти в себе силы заглянуть туда, куда до этого заглядывать не решался. Родитель рядом — он не торопит, слушает, защищает.
Год потребовался на то, чтобы выйти на новый уровень доверия с двенадцатилетней Лерой. Она впервые отважилась рассказать мне о событиях пятилетней давности:
Мы были в гостях в соседней деревне. Папа и мама еще не очень пили., но все-таки мама была пьяна. Она хотела ехать с какими-то дядями на «Волге». Помню, что машина была белая. По мне очень не понравились дяди. Туда, в машину, села тетя, а я вцепилась в ногу мимы и не пустила. Л ни утро тетю нашл и за фермой мерт вой . Я помню, как я радо
вались, что мама не поехала туда. Но потом мама снова п ила. И в конце концов погибла.
И зарыдала.
Теперь я понимаю, что Лера рыдала потому, что осознала свое бессилие перед обстоятельствами: не смогла спасти маму от пьянства. Как в сказке, два раза спасла, а на третий не уберегла. И за ошибку была наказана некими высшими силами сиротством. Это обобщение мне удалось составить из ее весьма несвязных объяснений переживания.
Дети-сироты, пережившие трагедию спивания и потери родителей или насилие с их стороны, редко обсуждают тему: кто виноват в том, что они остались одни. Но наши исследования свидетельствуют: многие из них склонны считать именно себя виноватыми, запачканными, испытывать иррациональное чувство стыда за свое прошлое.
Взрослые, заболевая алкоголизмом, как правило, заботятся о своих детях лишь время от времени, они вообще не способны сосредотачиваться длительное время ни на чем, кроме жажды выпить. Тогда их дети, не умея объяснить происходящее, сами ищут и находят объяснение этой трагедии: «Значит, я был недостоин, чтоб меня любили, я плохой — раз я лишился родителей». Так они взваливают на свои плечи груз непереносимой вины.
Конечно, можно попытаться их разубедить. Но, увы, большинство детей-сирот не доверяют взрослым. Во многом это подсознательная обида на то, что самые дорогие взрослые — родители уже обманули, бросили или погибли. Значит, эти новые взрослые — приемные родители — тем более обманут. Такие дети боятся довериться новым родителям потому, что для них непереносимо предположение, что их надежды снова потерпят крах. Как результат: дети могут прожить несколько лет в приемной семье и
при этом не установить искренних отношений с приемными родителями.
Человек, в отличие от компьютера, способен сам вносить изменения в свою программу, вернее, если говорить языком компьютерщиков, самостоятельно чистить себя от вирусов. Вирус в этом случае — воспоминания о боли и ошибках, которые накапливаются в сознании как жизненный опыт.
Трудно описать психические процессы в материальных, зримых образах, но очень не хочется употреблять научные термины, которые совершенно не дают возможности понять сущность предмета. Не всякую гармонию можно проверить алгеброй.
Наши китежские дети учат наизусть «Обет ученика», в котором есть такие слова: «Я оставил прошлое прошлому, я разрушил стену недоверия». Это, так сказать, общая формулировка задачи. Но у каждого свое прошлое и оставить его совсем не просто.
Я не могу забыть, как меня, отец бил и выгонял из дома.
Я люблю и ненавижу своих родителей, и меня разрывают такие воспоминания.
Мне кажется, что я все забыл, а потом всплывает, и я снова вас боюсь и никому не верю...
Сколько воли, энергии требуется для того, чтобы изменить характер, привычки, фигуру или отношение к жизни и людям. Проще разгрузить вагон песка, чем сознательно изменить что-нибудь в себе любимом. Это хорошо знает каждый, кто хоть раз пытался бросить курить или сесть на диету. Для таких внутренних преобразований нужны большие энергетические ресурсы.

Обратите внимание на свои внутренние движения, я даже не скажу чувства, а что-то более неуловимое, такое, как поток энергии. Любое действие начинается с некоего усилия, скажем волевого. Мы привыкли оценивать его по количеству затрачиваемой энергии, и часто говорим: «Я не в силах» или «Нужно лишь небольшое усилие», или «Не хватило сил себя заставить». Это усилие имеет не только градацию по объему, но и направление. Если не хочется что-то делать или предвидятся трудности на пути устремления, требуется собрать волю в кулак, накопить решимости. Наш язык четко отмечает внутренние усилия, уже ставшие привычными и потому как бы незаметными: «Духу не хватило сделать...»
Одним из первообразов в программе ребенка, испытавшего боль и насилие, является задача экономить энергию, не тратить ее попусту. Энергия может понадобиться для борьбы за выживание. Поэтому лучше лениться! А любое внутреннее движение, требующее смены программы, связано с усилием. Наши дети могут работать на стройке или грузить дрова по восемь часов, но их сил едва хватает на один час работы по самопознанию (хотя, казалось бы, чего там — просто душевная беседа).
Поэтому мы обычно слышим истории о том, как человек изменил свое мировоззрение только после встречи со смертельной опасностью или пережив смертельную болезнь. Сделать это в обычных обстоятельствах не позволяют вирусы в программе. Память о боли и несправедливости создает в сознании мертвые зоны, или секторы, закрытые для обмена информацией. Там купированы боль и страх. Сознание с травмированной структурой как бы боится боли и не приближается к новым предметам и явлениям. То есть ребенок просто не способен продолжать познавать мир с прежним беспечным любопытством. Он медленнее думает, осторожнее пробует новое.

Вот тут и встает вопрос, как очистить сознание человека от ошибок и вирусов? Как снова сделать глину мягкой?

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Попробуйте породить у ребенка сомнение в правильности его привычного ОБРАЗА МИРА.
Не торопитесь насильно разбивать даже самые ошибочные представления о мире. Они дороги ребенку, так как составляют часть его ОБРАЗА МИРА. НЕГАТИВНЫЙ ОБРАЗ МИРА должен разрушаться в процессе столкновения с реальностью мира, а не родителями, иначе прервется канал доверия и любви.
Поставьте перед собой задачу заполнить свободные файлы в сознании ребенка своей информацией, создать позитивную программу. Тогда чужой, грязной информации будет некуда входить.
МОЖНО взять ребенка в семью, одеть, накормить и даже заставить быть вежливым. Но это не означает, что внутренне он отказался от старого взгляда на мир. Он просто выживает в новых условиях. И будет настороже долго, до тех пор, пока не убедится в реальности ВАШЕГО МИРА. Для того чтобы ребенок принял НОВЫЙ ОБРАЗ МИРА, может потребоваться и год, и два.
Долго? А куда мы спешим? Такие темпы задает природа. Сделать ребенка бандитом или роботом можно, очевидно, и быстрее, а вот чтобы поверить в то, что своей жизнью можно управлять, нужно больше времени и больше усилий.
Итак, общий вывод.
Дети часто становятся беспризорниками при живых, но пьющих родителях. В этот период взрослые наносят огромный вред развивающемуся детскому сознанию, привнося в него искаженный ОБРАЗ МИРА.
Не отказавшись от привычного НЕГАТИВНОГО ОБРАЗА МИРА, дети-сироты обречены на повторение трагической судьбы родителей.
Забрать беспризорных детей из уродующей их среды в детские дома или приемные семьи еще не означает спасти
W
их! Важно заменить уже сложившийся у них НЕГАТИВНЫЙ ОБРАЗ МИРА на ОБРАЗ ДОБРОГО и СПРАВЕДЛИВОГО МИРА.
Но этого невозможно добиться прямым вмешательством извне, без риска нарушить что-нибудь в целостной архитектуре сознания личности. Так же как невозможно стереть содержимое компьютерного диска напильником.

Глава 8
МИФЫ О ДЕТЯХ
КИТЕЖСКИЙ ПЕДСОВЕТ
Дмитрий
Это свойство человеческого сознания, встретившись с неизвестным и опасным, подменять тщательное изучение феномена созданием мифа.
Сейчас у нас период мифотворчества, на тему детей-сирот.
Эх, не хотелось мне об этом говорить, но приходится соблюдать обет «Честность и искренность».
Не всем детям подходит Китеж. Есть те, кому с нами неуютно, кто боится, активной требовательности нашей повседневной жизни.
Поэтому надо особенно аккуратно выбирать детей, брать в свои, семьи только тех, кто сам захотел, остаться. Собственно, поэтому мы и обсуждаем прямо на собрании возможность принять нового ребенка в ту или иную семью.
В решен ии такого жизненно важного вопроса не должно быт ь никакого автомат изма, никакого давления. Жизнь много раз показывала нам., что делать добро надо тоже разумно, чтобы оно потом не обернулось разочарованием и разрушенной, семьей.

Максим
Когда у родителей слишком высокие ожидания, то и разочарование может переживаться острее. Чего только не было в нашей практике. Если не получалось построить отношения с приемным ребенком,у пытались найти причину в дурной наследственности у генетической предрасположенности.
Мы не знаем всего о наследственности. Иногда дети действительно стремятся повторить судьбу родителей. Но это9 скорее, связано с тем, что именно у родителей они почерпнули самые первые образцы для подражания. Вот они бессознательно и прибегают к этим: первообразам в каждом сложном случае.
Одна мама, взявшая под опеку мальчика- осетина, как-то сказала: «В нем проснулась родовая память — он стал, неуправляем, как все кавказцы».
Некоторые родители от отчаяния апеллируют к дурной карме: «Был таким милым, малышом, а пошел в школу, начал взрослеть и теперь проявляет свою истинную природу хама, лжеца, подлеца».
Маша
В погоне за быстрым и легким, пониманием ситуации происходит подмена научной психологии житейской. В теории никто не пытается разобратьсяу требуют конкретных советов, вроде, пороть или не порот ь. Психология низводится до уровнярецептур: «Что делать, если...»
В некот орых методичках для приемных родителей можно найт и советы, вроде: «Объясните ребенку, что вам неприятно его поведение». Так он же спе-
циалъио так себя ведет, чтобы вам было неприятно! Как раз нужно понять, что он вам хочет этим сказать.
В обществе с глобальным нежеланием тратиться на, что-либо все направлено вовне, а приемному родители) нужно копать в глубину личности.
Дмитрий
И это — преступление, которое общество не может предупредить. Приемная мима, устав от непослушания или истерик ребенка, решает, что у него плохая, наследственность или психологическая неполноценность, или что-то там еще. То есть сама себе выписывает разрешение ничего не делать, а заодно и программирует ребенка на неуспех: «Все равно из тебя, ничего не выйдет».
Максим
Л все потому, что л/6/ ожидаем, быстрых результатов своей деятельности, и не привыкли жить отрезками год, пять лет, десятилетие. И каждый родитель ожидает, что все произойдет быстро: «До меня ребенок жил одной жизнью, а теп ерь сразу начнет жит ь по-другому. Через месяц ребенок, окруженный моей любовью и вниманием, начнет доверять, говорить по душам,, помогать по дому, сочувствовать». Или как вариант: «Если ты попал ко мне, то будешь лучше всех».
Родитель, часто не зная потенциала, нового ребенка, исходит из того, что «нужно дать как можно больше, быстренько наверстать, и тогда он всем покажет ». Так ребенок, кроме школы (с нагрузкой, скорее всего для него поначалу непосильной), получает еще кружки, секции и т. п. В этой ситуации он не может быть успешным. Слишком много вызовов. Тогда он начинает защищаться, то есть вести себя плохо.
Дмитрий
Альтруизм взрослого часто оказывается- замаскированным эгоизмом. Выбирая в свою семью близкого по духу ребенка, мы ищем маленького себя и пытаемся спасти себя в прошлом через него. Не учитывая, что, даже очень похожая на нашу, судьба — не наша.
Мария
Еще один миф: «Я услышал в передаче от психолога, что личность формируется до трех лет.
Я понял, что, к сожалению, занялся воспитанием ребенка слишком поздно». Макаренко, очевидно, не принимал всерьез этот факт, поэтому у него получалось с любым возрастом.
Дмитрий
Но ему помогали сверстники, уже организованные и разделяющие ценности воспитателя. А что делать одинокой маме, у которой нет опыта общения с нашим и дет ьми?
Максим
Женщина, взявшая «погостить» семилетнего мальчика из детского дома, пожаловалась, что тот ножницами подстригал ее комнатные цветы в горшочках. Его пытались увещевать, потом, наказывали. А он продолжал свое. Это был его символический язык, которым он давал понят ь взрослому миру, что ему плохо. А потенциальная приемная мама ожидала, когда же он, наконец, словами-то скажет. Не скажет. Для семилетки из детдома слова вообще ни
какого значения не имеют. Он ведь не словами понимает, что эта- временная приемная мама его не любит. Сказат ь правду взрослым страшно, но и просто подчиниться он не хочет. Стоило переместить его в другую семью, как ненависть к комнатным цветам пропала.
Проговаривать, конечно, проблемы ребенку нужно, но дозировано у иначе он еще больше замкнется. Уговорами никого не изменить. Нужно найти причины плохого поведения, вспомнить, по возможности, ситуации, в которых был записан образец, и попытаться заложить новый образ.
В Китеже нет понятия «перевоспитание», есть понятие «развитие». Перевоспитание — это как бы замена одного качества другим. Мы же понимаем воспитание как восполнение, развитие недостающего качества, установление связей там, где пустоты.
Еще один миф в сознании взрослого я могу выразить словами: «Благодарность на всю жизнь, или я столько для него сделал».
Приемные дети часто не проявляют благодарности. Это действительно очень тяжелая ситуация для взрослого человека, потому что трудно работат ь ради работы, человек привык работат ь ради результата. Поэтому для успешной работы с детьми необходимо изменить эту установку у взрослого, сдвинуть фокус внимания с внешних изменений ребенка. Их может долго не быть — так что ж, все время страдать и мучиться в сомнениях: получается- или нет? Результат в нашем случае — медленное и незаметное нарастание качества. А благодарность может последовать и через десять лет.
Юля
Помните метод Мэри Поплине: «Если ты будешь плохо себя вести, то отправишься спать в пять часов». Не важно, что произошло в тебе, что символизирует твой поступок нарушения границ. Он может символизировать и хорошее (попытку понять себя), и плохое (доказать, что я против всех). Но для воспитательницы важно, что ты нарушил границы. Далее следует наказание.
Дмитрий
Одна взрослая женщина призналась: «Мне даже детское восприятие моря испоганили. Мама заставляла учиться плавать, а потом это море рисовать. Я же хотела прост о бегат ь в волн ах и соби рать ракушки».
Не надо было торопиться, давить. Девочка набегалась бы, привыкла к воде, и ее саму потянуло бы научиться чему-то новому. А так оздоровительная поездка закончилась неприязнью к морю и маме.
Михаил
Одна приемная мама сказала в минуту отчаяния: «Мне кажется, что у моего сына ограниченные умственн ые способности и».
Но мы хорошо знали ребенка, так как работали с ним два. года, и добились результатов. Мальчик был вполне способен развиваться, просто мама не хотела затратить усилий, а может быть, вообще для нее эта. ноша была не по силами.
Хорошо, что в терапевтическом сообществе мы можем вмешаться, помочь развивать ребенка. Находясь внутри системы, я. не чувствую себя, бессильным понять и изменить ситуацию.

Максим
Когда взрослый чувствует свою несостоятельность и ему некуда обратиться за помощью, он подсознательно сваливает причину неудачи на объективные обстоятельства, например, ставя ребенку медицинский диагноз. Любое негативное проявление сп исывает ся, на заболеван ие, а с заболевани ем не работают.
Мария
Родители же, действительно имеющие детей с заболеванием, обычно перестраиваются, стараются узнать все о заболевании и необходимой помощи.
Случай: Нижний Новгород, мима и девочка с детским церебральным параличом. Мама проговаривала дочери, что она нормальная и здоровая, не позволяла, себе жалости, развивала ребенка, создав вокруг мощную среду. За счет воли и стремления- помочь мама сама стала развивающей средой для дочери. Результат соразмерен усилиям: девочка к девяти годам заговорила, обучается на дому; интеллект сохранен, развиты любознательность и познавательный интерес, восстанавливается опорно-двигательная функция. Девочка все понимает, улавливает нюансы человеческих отношений, потому что мама совершенно беспощадно говорит: «Ты нормальная» — и заставляет делать усилие.
Юля
Плотн ая среда, ст авя щая- задачи, цел и разви тия, правильно интерпретирующая позволяет активизировать волевую составляющую в ребенке. Ма ма сама стала жесткой развивающей средой, кото
рая форматирует под свои требования ребенка. Это эволюция в рамках одного человеческого существа.
Маша
Очень важно, что в Китеже каждая семья открыта, родители не только могут, но и обязаны обсуждат ь все сложные вопросы с педагогическим советом и официальными консультантами. При этом они не боятся, что их обвинят в неумении или лишат премии.
У ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. ФЕДОР
Отец начал пить, когда, я был во втором классе. Но я не помню первого момента осознания этого. Он просто часто лежал: на диване, // я думал, ?/.шо он спит. Потом я стал слышат ь, /га/.* мат ь на него ругается. Он уже поддаты й приходил с работы , и так каждый день.
7б/ пытался, понять, почему он запил?
Нет.
А сейчас?
Может, что-то не складывалось с матерью. Я мало знал о его работе и жизни. До меня доходили слухи, чт о он сидел до этого в тюрьме. У него на теле было много наколок. Может, привычка там... может, воспоминания угнетали. Ему уже много лет было...
А когда стала пить мать?
Они часто ругались. А однажды я пришел из школы, а они оба готовы, лежат. Ходить были уже неспособны. Так интересно, сначала ругаются, потом вместе пьют. Я пом,ню только два ее слова: «Я сорвалась». Эти слова я запомнил. Я точно не помню период времени, но в один прекрасный момент в доме остался старый матрац на полу, пара; стульев, газовая плита и телевизор. Если честно, мать даже джинсы мои пропила. Вот такие моменты сейчас вспоминаю, а раньше не помнил.

Вот вспомнил сейчас: была- ночь, а моя мама пыталась вытолкать меня в школу. Она видно сильно была пьяна. Я пыт ался объяснит ь, что рано, но она не слушала. Ия тогда ощутил, что мои слова, ничего не значат .
А один раз я, ударил свою мать. Меня переполняли какие-то чувства, ЧТО Я ПРОСТО не смог сдержаться.
Я был зол на нее за пьянство. И отца, однажды ударил игрушечной машинкой. Наверное, не мог ему иначе объяснить, что страдаю!
А потом, наверное, понял, что пытаться так воздействовать на мир бесполезно.
Ребенок еще не может сознательно анализировать ситуацию и тем более не способен обсуждать ее с родителями, если они его сами к этому не приучили. В нашей культуре и не принято вступать в серьезный диалог с ребенком, спрашивать его мнение. Поэтому растущая личность ищет свои способы влиять на мир. Можно попытаться поплакать или заболеть, а если это не привлекает внимания родителей, то остается одно — ударить. Если же ни один из способов не дал результата, ребенок делает грустный вывод, который окажет влияние на всю последующую жизнь: Мир не управляем.
Причем в случае с Федором мир сначала был добрым, освещенным любовью, а потом вдруг из него ушла и любовь, и безопасность.
Как-то мама показывала фото из роддома. Отец с цветами. Они меня, думаю, тоже любили. Сейчас вспоминается: сижу на коленях у отца, обнимай) за- шею его и мать, и мы вместе говорим-: «Семья». Это счастье!

Но вообще мы почти не разговаривали. У нас не было контакта.
И мальчик боролся, как мог. Он сдался лишь тогда, когда попробовал все доступные ему способы изменить ситуацию, когда со всей очевидностью осознал: в мире есть только боль и одиночество.
Мать могла неделями не появляться: дома. Отец часто не мог ходить после пьянства, и мне пришлось попрошайничать.
Обычная ситуация: матери нет дома, отец, лежит и говорит, еле шевеля языком'. «Принеси поесть». Мне приходилось идти по соседям. Было жутко неудобно, стыдно за отца. Я знал,, что в настоящих семьях отцы сами зарабатывают .
Что-то внутри меня и сейчас точно знает, что пытаться бороться с миром бесполезно. И ведь все в моей жизни это подтверждает! Когда мою мать нашли в парке, со сломанной шеей, мне было лет девять. Самое странное, что, похоже, мне даже это тогда фиолетово было, то есть не тревожило, что ее уже не было. Рядом с ней нашли две нераспечатанных бутылки водки. Может быть, мстили за что-то. С ней, прежде чем убить, еще что-то сделали. Меня удивляло только одно: зачем так жестоко с ней поступили.
Голос дрогнул. Судя по жару, который охватил его сознание, он все еще переживает, может, в чем-то винит себя! Он же был тогда совсем маленьким, какое это имеет отношение к двадцатилетнему... Это же совсем иная личность!
Но память... она соединяет бабочку с гусеницей и куколкой.

Я сходил к брату моей матери — дяде. Мне тогда было страшно, отец лежал на боку и хрипел. Дя дя пришел, все увидел и решил обрат ит ься в органы опеки.
У меня была какая-то н а дежда, что дядя см ожет заставить отца заботиться обо мне. У меня было впечатление, что дядя, умный и авторитетный.
А он мог взять тебя к себе?
Нет, ему, наверное, материальное положение не позволяло. Мне даже было стыдно проситься. Потомi начинается, странный период, когда меня начали возить из одного детдома в другой, и я даже не помню, сколько их было. Банально говорить, что это было, как сон, но это действительно так было.
А как ты учился?
Никак. В каждой школе была своя, программа. Было нужно время еще и к классу притереться. Я всегда был «на новенького», то есть аутсайдером. Все знали, что я — детдомовский.
Впрочем, это я сейчас так оцениваю. А тогда не понимал, что вообще со м/ной. Просто было плохо. Как в сумасшедшем сне, ничего не происходит. Только я приезжаю, обживаюсь, как приезжает машина,, снова собирай свои вещи. Куда: везли? Почему везли?
У м еня сейчас, нет эм оциональных пробл ем: с эти ми воспоминаниями, но я просто не могу заполнить эт и провалы в памяти. Из никуда приезжает машина, и меня увозит в новый детдом.
Я тогда себе представлял, что какая-то строгая тетка с пучком волос и в очках все время перекидывает мои бумаги с одного стола на другой, а меня вслед за ними мотает по совершенно одинаковым серым учреждениямЯ сходил с ума от их одинаковости.

По тогда объясни мне, почем,]) ты оказался одним из лучших учеников в детдоме?
У меня с рождения так было — все, что логично, я понимаю. Л ecvm л хоть раз это понял, то л этого не забуду. И еще повлияла м.оя склонность к наблюдении). Я любил смотрет ь со стороны и понимать... Это тоже повлияло. Но если я так любил за всем наблюдать, почему так трудно сейчас вспомнить?
Федор от рождения был наделен живым умом и отличной памятью. Это сослужило ему плохую службу. Он острее своих сверстников переживал боль и несправедливость. Своего превосходства он не ощущал, потому что учеба не входила список добродетелей подросткового коллектива.
Мне геометрия- нравилась, и я даже с учительницей спорил. Она, от меня требовала теорему, a jмне и так все было очевидно по рисунку. Мне проговаривать это не хотелось, я ведь и так все это знал.
На уроке как-то увидел графики, подумал, что можно прорисовывать формулой дугу. Каждая дуга имеет свою формулу, то есть не надо чертить, а можно дать машине формулу, и машина сама выпилит. Так мне эта учительница- разъяснила, как функция влияет на графики. Если что-то мне нравилось, я видел в этом логику, то для меня это было легким делом.
Меня в детдоме и психологи выделяли, мои карги ин ки расам атр и вал и: «Смотри, глаза болыине, значат, чего-то боится».
Ты был рад, когда мы забрали- тебя в Китеж?

А я и не заметил Китежа. Просто когда оказался в приемной семье, то почувствовал себя, легче, чем в дет дом е. Тут можно было расслабит ься.
В Китеже «медовый месяц» закончился довольно быстро. Стоило Федору повзрослеть и обжиться, как он стал бороться за свободу со своими приемными родителями.
Я восстал против графиков, против расписаний. Мои новые родители заставляли нас мыть посуду по расписании>, гулять по расписании>, даже говорить с ними в специальное время. Я не привык читать книги по расписании).
А приемные родители тебя любили?
Не знаю, никогда не думал, об этом. С ними было некомфортно.
Ребенок, переживший насилие или заброшенность, за- кукливается, закрывается в панцирь. Панцирь защищает от ударов судьбы, но и препятствует притоку новой информации — знаниям и впечатлениям.
А сколько внутренних сил уходит на поддержание защиты! Родной ребенок на подсознательном уровне уверен, что родители его любят и имеют право заставлять и наказывать.
Приемный ребенок ни в чем подобном не убежден. Любой совет взрослого натыкается на эту защитную оболочку подозрительности, фильтр в сознании: «Доверять взрослым нельзя. Если предали самые близкие — родители, то, что уж говорить обо всех остальных!»
В такой системе координат любая просьба приемных родителей: «Делай уроки» или «Помоги мне вымыть посуду» — может восприниматься как атака! Поэтому ребенок склонен к обидам и сопротивлению.

ИЗ ПРОТОКОЛА ПЕДСОВЕТА
9-й класс — начались проблемы с приемной семьей. Часто говорит об отсутствии интереса к жизни, начал активно курить. С явным пренебрежением относится к работе по дому. Попытки приемных родителей пресечь его вызывающее поведение называет фашизмом. Заявил о своем желании покинуть Китеж и пойти учиться на патологоанатома в Калугу.
От негативных переживаний появлялась обреченность, тогда я, сказал вам, что хочу быть патологоанатомом.. Наверное, хотелось выглядеть крутымНигилизм — вскрывать трупы...
По откуда у тебя обреченност ь?
Наверное, от общения с первым приемным отцом. Я уже говорил, что каждый день у нас были беседы. Он рассказывал, каким я должен быть. Его лекции не имели ничего общего с тем, что я хотел. Я себя, чувствовал маленьким и беспомощным, на его фоне, а походить на него не хотелось. Вот, я только сейчас подумал, что в остальном, все в моей жизни было нормально. Но и обиды на приемного отца, хватило, чтобы захотелось сбежать из приемной семьи, да и из Китежа. Я думал, что сам, прекрасно справлюсь.
И он не верил нашим предостережениям, что не справится.
Слова «институт», «карьера», «интересная жизнь» для многих из бывших беспризорников просто лишены смысла. Слушая добрые советы, они даже не в состоянии построить в сознании модель того, о чем им рассказывают.
У них нет образов для такого строительства. Среди возможных моделей, создаваемых в сознании, выбор делается в пользу той, которая требует меньших затрат энергии.
Нравоучения взрослых просто заставляют чувствовать себя виновным или неадекватным. Поэтому, подростки любовь и заботу взрослых воспринимают как контроль и насилие. А нам, взрослым, кажется, что мы просто помогаем нашим любимым выживать, предписывая, как себя вести, куда идти, с кем дружить.
Но ты потом вообще отказался выносить мусор, топить котел. Это же было безумие, совершенно нерациональный бунт.
У меня бывают моменты, когда я нерационален.
Л был ли способ выйти из конфликта без ухода из той приемной семьи?
Вряд ли. Может быть, если бы у меня был близкий друг и он сказал бы мне, что я не правильно поступаю. От друзей такие вещи легче принять, но не от взрослых.
Теперь, когда у нас есть система наставников, мы научились разрешать эти конфликты. А тогда, кто бы чего стал мне говорить? Я говорил друзьям что мне тошно в моей приемной семье, и никто не сказал мне, что я не прав.
И ты вновь пошел по проторенной ранее дорожке — начал свой бунт, бессмысленный и бесперспективный.
Федор ходил с кислой миной, при девочках говорил о том, что в мире нет ни любви, ни счастья, при учителях витиевато рассуждал о тщетности любого познания.

Мы перевели Федора в другую приемную семью. Свозили его в «родной» детский дом. Просто так, на час, чтобы освежить память. Похоже, это помогло ему многое осознать, по крайней мере, с хозяйственными работами проблем больше не было, как и с учебой. Сочинения по литературе и контрольные по математике были только на отлично. Это тоже стало своеобразной формой защиты от претензий взрослых: «Я же учусь, чего вам еще от меня надо?»
И мы почти каждый день объясняли мальчику, что нам от него надо. Неожиданно нам помогли его сверстники, которые к этому времени доросли до понимания отношений любви и доверия. Изменилась общая ситуация в Китеже, она заставила и Федора пересмотреть некоторые базовые программы в собственном ОБРАЗЕ МИРА.
А был ли момент, когда ты осознал себя по- новому?
После того случая, когда ты наорал на меня. Сказал, что я переношу обиду на своих родных роди телей на всех вас — учителей и родителей Китежа. Я тогда- впервые почувст вовал вину. Ну, и что вы тоже что-то чувствуете. Ты меня- пробил на чувстве вины. Ну ладно. Я сейчас благодарен. Все равно что зуб вырвать, хоть и без наркоза, зато зуб не болит. Зато потом постепенно я стал- понимать и то, что ты мне втолковываешь. Еще помогали беседы с Мариной.
Потом само начало прояснятся: общими не просто так, и Морозов не просто так — ходит и кого- то пинает... Я думаю, тот период агрессии, моего упрямого нежелания что-либо понимать был тоже необходим. Надо было, чтоб мое собственное поведение мне самому осточертело. Я пережил это, прошел через это. Помогло и другое — понимание, что у меня просто нет выбора. Я должен или поменяться, или придется расстаться с Китежем. А что такое детский дом — я уже хорошо знал. И твои логические доводы мне помогли осознавать. Я иногда и не верил, но у когда, ты логически выстраивал объяснение, я принимал.

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕДСОВЕТА
За декабрь 2000 — май 2001 года достигнуты следующие изменения: Федор обрел уверенность в себе, согласился стать членом детского Малого Совета, хотя и не любит быть явным лидером и брать на себя ответственность. Хорошо учится, мечтает стать юристом. В минуты душевного томления пишет стихи и поет. Интересуется психологией, пытается контролировать свои чувства.
Федору исполнилось семнадцать лет. Он вырос, окреп, учился только на хорошо и отлично, много читал. Но эти достижения не сделали его взрослым, в том смысле, что он не мог себя заставить делать то, что не хочется. Как я теперь понимаю, ему требовалось еще несколько лет для «дорастания». Он хорошо закончил китежскую среднюю школу, легко поступил в институт в Калуге.
Вот на этом бы и закончить эту историю. Но, увы, для самостоятельной жизни не достаточно быть талантливым. На лекциях ему было скучно, и он стал посвящать все больше время Интернет-салону.
Почему не смог снова подготовиться к экзаменам и сдать их. Ты же умнее многих?
Потух.
И в армии...
Я искрение верил, что армия меня изменит. Колли мне правда говорил, что ничто меня не изменит, но я ему не верил.
Я словно провалился в безнадежность своего детства — ничего нельзя сделать.
Федора забрали в армию, но быстро вернули.
Я им сказал, что если меня не отпустят, я покончу с жизнью! — говорит Федор, с неохотой вороша воспоминания трехлетней давности.
Он сидит передо мной с убитым лицом и не пытается ничего объяснять, оправдываться. Просто шепчет: «Я виноват».
А меня охватывает жалость и страх от мысли: «Ведь и правда мог покончить». Лучше бы он попытался спорить.
Когда с нами спорят наши дети, то в какой-то степени они совершают акт личностного роста, пытаясь думать вне рамок, поставленных взрослыми. И тогда есть шанс их переубедить или хотя бы лучше понять.
Федор не спорит. Он весь утонул в этом чувстве вины. «Я плохой. Делайте со мной, что хотите, я не обижусь». Спинным мозгом чувствую, не врет. Но не понятно, откуда у него чувство вины, такое всеобъемлющее, что смогло заблокировать даже инстинкт самозащиты.
Как выбить из его сознания того маленького мальчика, который терзает себя раскаянием в грехах?
Ведь был у него период всеобщего признания. Он говорил мне, что в одиннадцатом классе был счастлив, когда его выбрали в Малый Совет. Для него это означало всеобщее признание. Ради этого стоило хорошо учиться и придумывать законы, и организовывать школьные вечера.
Как вернуть его в те переживания победы и управляемости мира?

Что было для тебя самым главным, тогда, в одиннадцатом классе?
Дружба: с Шуриком и Машкой. Признание других ребят. Хотел соответствовать. (Сам себе.) //о тогда почему же не смог учиться в институте? Оставлял на потом? Но это уж как-то совсем по- детски. Впрочем, когда я начал прогуливать, понял, что мне не выкрутит ься.
В моей голове не было такой картины: прийти и сказать вам,, что случилось. Боялся не соответствовать и поэтому молчал. Глупо, по-детски. После этого у меня уже не было ни сил, ни уверенности для чего-то нового.
Но ведь тебя и так любят, без всяких соответствий. Ты просто не видишь этого.
Наверное. Но как я могу видеть то, чего не знаю?
А когда мы тебя в армию провожали, говорили: держись, мы тебя будем, ждать, служи спокойно. Не верил,?
Не верил,. А чего меня было ждать? Чего я стоил? Но в армии я, понял, что меня пытаются смешать с говном, и я, ничего не могу сделать. Так было всегда, и так будет.
Но у тебя есть и другой опыт в прошлом,. Помнишь, какой тебе праздник устроили на, совершеннолетие? Тебе было приятно?
Мне должно было бы быть приятно. Но я, его не заслуживал. Если, бы я много сделал, для тех людей, которые устраивали праздник, я, бы имел на него право.
Л просто получить нельзя?
Можно, но меня будет мучить совесть.

Федор уверен, что он не заслуживает праздника, в более широком плане — не заслуживает любви своих одноклассников. И он даже не задается вопросом, почему любовь надо заслуживать.
У детей, рожденных в благополучных семьях, не появляется и мысли, что они не достойны любви. Нормальные родители не дают ребенку повода усомниться, что он — дар Божий.
Сомнения испытывают те, кто не пережил состояние любви в первые годы жизни. Потом они узнали слово «любовь», как и то, что к ней надо стремиться, чтобы заполнить ощущение пустоты и страха в своей душе. Но как переживание оно им не знакомо, и поэтому всегда остается вопрос: а то ли я переживаю, что воспевают поэты и о чем рассказывают мои сверстники.
Тебя кто-нибудь любил?
Я не знаю, что это такое!
А что такое совест ь?
Это — совершенно мудрый человек, чей голос звучит во мне только тогда, когда я не уверен. И он всегда мощно говорит, как Машка Пичугина.
Этот голос — тоже ты?
Нет. Он собран из того, что я, когда-то услышал, прочиним. Но это не я.
А тогда, кто ты?
Все остальное.
Тут он ошибается. Как раз «все остальное» — это маски или доспехи, чужие программы, необходимые для выживания в обществе, образцы поведения, полученные от родителей или друзей. А вот то, что Федор назвал совестью, ощущается им как некий стабильный центр его личности, конденсат сознания. Наверное, это то же самое, что другие люди называют душой.
Его душа так и не смогла обрести уверенности. А я тогда по молодости и неопытности этого не заметил. И до сих пор чувствую себя виноватым.
Поэтому «первейшим из искусств» для педагога я теперь считаю ЭМПАТИЮ — способность сопереживать, то есть проникать в состояния своих учеников. Для меня быть эмпатичным — чувствовать их боль, как свою, по необходимости возвращаться в свое детство, чтобы впустить и понять мир детства своего ребенка.

Глава 9
ИГРОВАЯ ТЕРАПИЯ
Именно занятие искусством позволяет ребенку освободиться от страха и внутренних оков, выразить то, что он боится рассмотреть в себе сам. На признании этого факта построены системы арт-терапии и игровой терапии, позволяющие психологу делать выводы о внутреннем состоянии ребенка, наблюдая за ним во время игры.
Комната заполнена игрушками. Ребенок может взять любую и играть, сколько вздумается. Взрослый наблюдает и выполняет команды ребенка. Иногда взрослый может задавать вопросы. Главная задача всего происходящего — дать ребенку возможность ПРОИГРАТЬ то, что сидит у него в глубине сознания и не дает возможности видеть реальность.
Нина разложила кукол на полу в один длинный ряд.
Кто это? — спросил терапевт.
Это мои воспитатели из детского дома, — сказала Нина. И, взяв пластмассовую саблю, стала методично рубить куклам ноги, приговаривая с милой улыбкой: — А это, чтоб они сюда за мной не пришли!
Одиннадцатилетний Женя построил солдатиков в шеренгу и стал их бить ногой. Бил долго. Изо дня в день, вер
нее, из сеанса в сеанс. Но вдруг во время последнего сеанса стал играть в кукольный домик.
Понимаете, просто стал играть в семью. Он что-то там из себя выплеснул, и у него освободилось сознание для более глубоких чувств и желаний. Хотелось бы сказать, что с тех пор он никогда не проявлял агрессии, не дрался и не ругался. Увы, рецидивы были. Но он действительно стал спокойнее, начал лучше учиться и прислушиваться к чужому мнению, даже если оно не было подкреплено занесенным над его головой кулаком.
Помните французский фильм «Великолепный» с Бельмондо в главной роли? Писатель в своих романах напрямую сводил счеты со всеми своими реальными врагами. Этот вид терапии позволял ему сохранять высокую самооценку и оптимизм в житейских неурядицах. Во многих случаях это помогает. Главное, не заиграться.
Я, конечно, мог бы превратиться и в пустого мечтателя, если бы Бог не наградил меня сильными и целеустремленными родителями, которые не верили ни во что (ни в Бога, ни в компартию), кроме честного труда и развития разума. Их постоянный пример, их волевое давление («Учи уроки, делой зарядку, читай книги») позволяли мне вкусить время от времени сладость ПОБЕДЫ над собственной слабостью. Они не злоупотребляли столь популярным у нашего народа образом Ивана-дурака, не повторяли пословиц, ставших нашим историческим проклятьем: «Выше лба уши не растут» или «Всяк сверчок знай свой шесток». Они всегда требовали от меня работы на пределе моих скромных возможностей, всегда были чуточку не удовлетворены моими успехами и заставляли меня тянуться вверх, в будущее. Я пытался бороться с таким давлением и в этой борьбе совершенно неосознанно укреплял свой характер.

Вывод: воля к победе воспитывается даже в играх, постепенно превращаясь в подобие условного рефлекса. Главное, чтобы жизнь-игра была полна вызовов, побед (хотя бы от случая к случаю) и поощрений. Не наказанием, а поощрением мы постепенно переводим волевое (интеллектуальное) усилие в режим условного рефлекса. Так перестраивается весь ОБРАЗ МИРА, из него изгоняются страхи и сомнения, а значит, и основа для неврозов и разного рода фобий.

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Позвольте ребенку забыть о границах, то есть пережить ощущение вседозволенности (чтобы принять законы вашего доброго и свободного мира). Только ограничьте этот тренинг временными и территориальными рамками. Варианты: «Час в день в этой ком- ноте ты можешь делать все, что хочешь, кроме костра на полу», «В этом походе ты можешь спать на земле, идти в любом направлении и питаться всем, чем вздумается». Такой опыт снимает эффект запретного плода. Даже сладости, если они легкодостижимы, постепенно теряют свою привлекательность и позволяют высвободить ум для других желаний.
Будучи предоставлен самому себе, ребенок почувствует себя в безопасности и начнет проявлять интерес к окружающему. Нет, он еще не откажется от своего СТАРОГО МИРА, но, по крайней мере, усвоит относительность его границ и запретов. Учитесь смотреть и замечать. Помните: поступки и реакции детей говорят о них куда больше, чем их собственные речи.
У ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. АНТОН
(продолжение)
Антон начал меняться только после седьмого класса. Но и на этой стадии, когда давление учителей на уроках переходило некую определенную грань, он возвращался в возраст пятилетнего малыша и начинал плакать, зная, что слезы — лучшая защита.
Но все-таки новая информация о мире накапливалась в его живом сознании, заставляя изменять ОБРАЗ МИРА. Как-то незаметно у Антона открылась способность к самоанализу. Вот что он написал мне в седьмом классе в сочинении на тему «Кто я?».
«Меня нельзя назвать грубым. Я, как мышонок, сделан) пакост ь и убегаю. Думаю, что у меня открытая и честная душа».
Но на полях специально для меня оставил приписку совершенно иного содержания:
«Я знаю, что вся жизнь прот ив меня. Я самый несчастный человек в Китеже».
Это был явный успех! Антон отважился поделиться своими истинными мыслями. Он попросил помощи и поддержки. Он сопоставил свои силы и жизненные задачи, дал оценку своим достижениям. На этой стадии он даже начал разговаривать со взрослыми. Не скажу, что все сразу засияло для него радужными красками, но он стал стараться отвечать за свое поведение.
Как раз в тот период за подготовкой уроков уже начали следить старшеклассники. Они были равнодушны к слезам и вообще любым ухищрениям Антона, так как сами недавно прошли через это. Да и терять лицо перед старшими парнями Антон не хотел. Тут законы, действовавшие в отношении взрослых, не срабатывали.
В восьмом классе Антон написал
«Дима пытается создать общину, где дети и взрослые будут общаться на одном уровне, где все люди будут замечать окружающий мир и думать о высшем.. Я считаю, что эта мечта у нас получается!
Если Китеж представить организмом, то я бы являлся в нем вирусом. Но скорей не я, а мои привычки — курение, грубость. Раньше, когда я был мал, я мог что-нибудь стащить. Но теперь я подрос и исправился. Я пытаюсь бороться со своим внутренним Я — с его плохой частью. Только у меня это не очень получается. Но я, мечтаю стать в организме Китежа белым кровяным тельцем и убивать вирусы. Ия хотел бы помогать слабым, вытаскивать их на свет. Я знаю, если не уничт ожить вирус, то рано или поздно вирус уничтожит тебя».
Как видите, на том этапе нам удалось достичь главного: пробудить у мальчика интерес к самому себе. Что еще более важно, он перестал бояться смотреть на то, что происходит в собственной душе и сообщать об этом окружающим.
Сразу после окончания восьмого класса группа наших школьников, в их числе и Антон, отправилась на месяц в горный лагерь. Оттуда он вернулся новым человеком. Все,
что копилось в нем в течение нескольких лет, наконец, проявилось во внешней форме. Он вырос, изменилась его осанка. Он почувствовал свою силу.
Как только Антон почувствовал свою силу, он стал бороться за независимость и свободу.
С кем? Да с теми же взрослыми, которые его окружали.
Из воспоминаний Антона
Я тоже говорил ребятам, что хочу вырват ься на свободу от приемных родителей и учителей. Думал, что правильно делаю. Я верил в то, что прав. А теперь вижу: просто защищался, по-детски. В обиде был.
Эта обида из давнего прошлого. Я же помню, как меня- родные родители не замечали. А потом, и в Китеже. Сначала все хорошо. А потом, как стал забивать па учебу, так все отношения испортились.
Да, я теперь думаю, что не менялся, потому что в Китеже все безопасно было. Зачем напрягаться? Меня затачивало взаимодействие с другими детьми. Взрослым как-то не веришь, от них на расстоянии держишься. А вот трешься об окружающих своих, и тебя обскабливает.
Сейчас думаю, что у меня слишком много сил уходило на то, чтобы отбиваться от других мальчишек. Это не было вызовом, это были тупые разборки, которые никуда не вели.
Детям на стадии подросткового кризиса начинает казаться, что мы, родители, их не любим. У приемных детей острота кризиса усугубляется размышлением вроде: «Мне не купили плеер потому, что я не родной. Если бы были живы мои настоящие родители, я бы сейчас жил намного лучше». Приходится долго и терпеливо объяснять, что роди
тельская забота как раз и проявляется в том, чтобы подготовить любимое чадо к испытаниям, которые ждут во взрослой жизни. Впрочем, собственные — биологические — дети тоже находят достаточно поводов для обиды на родителей.
Смешно сказать, но именно так они могут интерпретировать нашу заботу об их успеваемости в школе или наши попытки запретить попробовать наркотики, зачать раньше срока ребенка. Мой приемный сын в десятом классе признался мне, что еще за год до этого искренне считал, что мои попытки научить его истории — просто способ взрослого поиздеваться и унизить его независимую личность! Смешно? Но за такой дурацкой интерпретацией следует реальный жизненный кризис: прежде милые и послушные дети начинают дерзить, перестают учиться, уходят из семьи.
Неизбежный кризис взросления превращается в трагедию просто потому, что родители не смогли сохранить доверие, не сочли нужным каждый день интересоваться мыслями и чувствами ребенка. Некоторые дети любят делиться с родителями своими открытиями и переживаниями. Некоторые не имеют такой привычки. Многие просто не представляют, что это возможно. Но и многие родители ожидают, что дети автоматически будут перенимать их взгляды и образ жизни.
А дети в это время сражаются за место под солнцем в классе и во дворе, пытаются разобраться с изменениями в собственных телах и чувствах. Им вообще некогда терзаться сомнениями: как они выглядят в глазах родителей, можно ли «к предкам» обратиться за помощью.
Эти сомнения необходимо разрешать именно родителям. Не стесняться предлагать помощь, давать советы, только не команды или оценки, вроде «Эх ты, глупый, кто же ток делает», а советы, которые действительно нужны ребенку на стадии взросления: как привлечь к себе внима
ние девочек, как наладить отношения с учителем, как найти новых друзей и заслужить авторитет в классе.
Начните всерьез работать с ребенком, пока он еще верит вам и нуждается в вашей поддержке. Работа, карьера, взрослые проблемы — это ваша реальность. Но если вы существуете в ней, оставив ребенка «на потом» (даже, если вы это делаете для блага этого самого ребенка), то проблемы в подростковом возрасте просто неизбежны. И деньги не помогут. Любовь и понимание лежат у детей в ином измерении!

Глава 10
ШКОЛА
Ребенок в обычной семье, находящийся под организующим давлением родителей, в той или иной степени привыкает к систематическим усилиям, послушанию, ритму. У детей-сирот, попавших в Китеж, нет ни привычки учиться (я бы даже сказал: нет рефлекса), ни понимания, зачем это нужно. Дело не обязательно в том, что у них плохо работают мозги. Школа предстает перед ними, как орган насилия, а опыт их «свободной» жизни учит избегать насилия любыми путями. Бывшие беспризорники не видят в учебе никакого смысла, а они, привыкшие бороться за выживание на улице, не могут позволить себе впустую растрачивать силы и время.
Самое интересное, что по большому счету они правы! Выпускник одиннадцатого класса может знать проблематику «Евгения Онегина», но оказаться неспособным построить семейные отношения. А познания из области древней истории далеко не всем помогли найти высокооплачиваемую работу.
Все это не для сирот. Они просто не могут играть по цивилизованным правилам. Все свободное пространство их сознания съедено воспоминаниями о прошлом, страхом перед учителем, ощущением своей неадекватности, обиды на мир и так далее.
Вспомните, каких неимоверных усилий требует от вас самих попытка переключиться после неприятностей на работе на милую воркотню супруги. Что уж говорить про ре
бенка. Он находится во власти образов, которые выдает ему подсознание, реагирующее на текущие реальные и воображаемые жизненные проблемы.
Представьте, что вы лежите в окопе под бомбами, а кто- то пытается втолковать вам про зиготы или косинусы. Многое из услышанного имеет шанс осесть в вашей памяти?
У них нет интереса к накоплению знаний, потому что этот мучительный процесс не доставляет им удовольствия. Научатся — будет и радость. Но на первых порах они испытывают только страх и бессилие. А кому из нас нравится чувствовать свое бессилие?
Ребенок слушает учителя, но для того чтобы хоть что- нибудь запомнить, нужна концентрация. А у того, кто недавно потерял родителей или был вынужден бороться за существование с самого раннего детства, сознание заполнено переживаниями прошлой боли, фантастическими планами о том, как отомстить, разбогатеть или просто убежать. И на это уходит часть той энергии, которая могла бы помочь концентрации на уроках и увеличению объема памяти.
Дети в кризисных ситуациях, неважно, из благополучных семей или из детских домов, одинаково плохо усваивают новый материал, часто не любят читать. Что бы там ни рассказывал учитель, куда приятнее думать о своем. И сидят дети с широко открытыми глазами, но в пространстве каждого индивидуального сознания клубятся обрывки снов и мечтаний. Их внутреннее зрение прокручивает совсем иные фильмы. И эти картинки в сознании для ребенка куда реальнее и красочнее, чем все, что происходит вокруг.
Наше сознание отбирает в окружающей реальности прежде всего то, что узнаваемо или имеет связь с освоенным ранее, словно дополняя кусочками мозаики почти законченную картину. А у наших детей-сирот в первые годы жизни не было нормального доступа к информации. Поэтому, они, как правило, не понимают ни того, что написано в учебнике, ни того, что объясняет учитель. Они не имеют образов для тех слов, которые слышат.
Не их вина, что в первые годы жизни эти дети не смогли накопить достаточного количества образов и фактов, которые обычные дети впитывают как бы между делом, стихийно, просто в результате общения с родителями. Крупицы этой информации поступают в сознание ребенка бесконечным потоком, перепроверяются вопросами к родителям, подкрепляются повторением, образами из журналов и фильмов. Совсем иной поток информации получает ребенок спивающихся родителей. Как правило, телевизор продается одним их первых, журналы не покупаются, а в редких разговорах пьяных родителей нет образов, необходимых для построения яркой и привлекательной картины мира.
Страх перед будущим и воспоминания о пережитой боли, физической или душевной, прежде всего поражают наиболее доступную для воздействия эмоциональную сферу. Можно предположить, что эмоциональная бедность многих детей связана именно с тем, что в раннем детстве, когда заполнялся соответствующий слой программы, чувства не были названы.
Приходится первоклашек, а иногда и пятиклассников учить распознавать в себе и других проявление различных эмоции. Потом приучать их контролировать. В широком смысле — любить и понимать себя.
Если эмоциональная сфера не проработана, в дальнейшем торможение охватывает и сферу интеллектуального развития. Начинается отставание в старших классах.
Из признания шестнадцатилетнего
Ты вообще-то любил своих родит елей.
Не знаю, то есть я не знаю, что значит любить. Бабушка меня баловала, была доброй, блины пекла, а от отца с матерью .можно было схлопотать, если не вовремя подойти. Ну, игрушки дарили.

Дни рождения мне роскошные закатывали. По я не знаю, любили они или нет. Я и сейчас не знаю, что такое любовь. Сижу на уроках и думаю — может,, я какой-то не такой.
И дело не только в эмоциях. Если какие-то значимые для нашей культуры образы не попадают в программу вовремя, они оказываются вне целостной структуры, связывающей цепочки смыслов в единый ОБРАЗ МИРА. Новый опыт формирует через некоторое время новый слой, оставляя незаполненным внутренний сектор, словно образовывая в сознании, как и в языке, лакуны. Разумеется, личность приспосабливается обходиться без этих образов, как правило, не замечая мертвых зон в своем сознании.
Вот только такому ребенку уже никогда не понять Чехова и Толстого, не уловить смысла революций и либеральных реформ. Личность как бы вычеркивается из полноценной общественной жизни.
Еще раз отмечу, что количеством слов, кодирующих образы, и определяется качество программы, которая закладывается в сознании, глубина мышления ребенка и умение чувствовать. Уже в школьном возрасте у детей с большим количеством лакун появляются проблемы при чтении учебников и художественной литературы. Про таких детей учителя говорят, что они не ухватывают смысла прочитанного.
Большинство детей, попавших к нам из детских домов, не знали значения многих слов. Например, слова «оторопеть», «завороженный» не давали девочке-второкласснице понять смысла рассказа, делая чтение тяжелым и неинтересным. Мальчик-восьмиклассник, уже пытающийся ухаживать за девушкой, внезапно почувствовал, что не знает значения слов «грация», «обаяние», «гармония». К счастью, у него появилась потребность их узнать, а также было, у кого спросить.
Что может учитель?

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Перевести фокус внимания на свой предмет и удерживать его как можно дольше, пока ребенок не станет понимать, то есть осознанно участвовать в происходящем на уроке. А там уже можно увлечь его «играми разума», показывая, что они могут доставлять удовольствие.
Главное для учителя, хотя бы раз помочь ученику пережить это удовольствие!
Первичен интерес ученика и реальное освоение материала, а не программа. При таком подходе труд учителя становится более творческим, одухотворенным и осмысленным.
Вот что сказал мне пятиклассник Саша после урока истории:
Я сегодня на уроке впервые ощутил удовольствие. Это ж мы сами делали открытия
о Египте. Я понял, почему нужны каналы и почему цивилизация началась. Словно у меня приятность в мозгах. Это здорово!
В обучении, как в парных танцах, учитель и ученик должны быть вместе, даже если в классе еще сорок человек. Но все равно, это — работа для двоих. Иначе вместо учителей давно бы поставили в классах аудиоаппаратуру.
Задача учителя — «производить впечатление» на ученика. Чем резче впечатление, тем четче образ, оставшийся в сознании. Построить связь между образом и силой, которая этот образ питает, — функция учителя (не великого и единственного, а каждого человека, который занят воспитанием детей).
Люди, далекие от практики воспитания детей-сирот, склонны решать задачу их развития схематически: «Возьмем талантливых сирот, спасем их из детских домов, переселим в условия элитного лицея, где им дадут первоклассное образование, и получим счастливых, талантливых специалистов».
Для сироты быть в окружении благополучных детей из элитных семей — серьезный вызов. Настолько серьезный, что затребует все силы на самоопределение или противостояние. На обучение же сил может просто не остаться.
Среда элитной школы как раз и не позволит сиротам нормально развиваться. Потому что человеку свойственно сравнивать себя с окружающими. Наверное, с доисторических времен в человеке борются два противоречивых стремления: быть своим в общности себе подобных и при этом пытаться оттеснить их от лучшего куска еды или места у очага. Не важно, что в пансионе все дети как бы без родителей. В наши дни дети выстраивают иерархию отношений в своем коллективе, исходя из статуса и финансовых возможностей своих семей. И те, кто лишен этого, сразу чувствуют себя изгоями.
Разумеется, если ребенок-сирота наделен от рождения большой жизненной энергией, что проявляется в сильном характере, умении встречать вызов, сосредотачиваться на учебе, то он получает дополнительный стимул для занятий: поднять свой статус за счет учебы, доказать свое интеллектуальное превосходство над благополучными одноклассниками. Но это редкий случай.
Большинство детей-сирот, для того чтобы реализовать свой интеллектуальный потенциал и нормально развиваться, как раз нуждаются в особом безопасном окружении. Именно благожелательная безопасная среда в этом случае является тем самым питательным раствором, который
может восстановить личностныи рост детей, испытавших трагедию сиротства. Нужен особый мир, построенный не на конкуренции, а на взаимоподдержке, который даст возможность ребенку поднять свою самооценку, преодолеть внутреннюю неуверенность в своих силах. Нужно и время, которое позволит ребенку осознать, во-первых, что учеба может быть приятной и интересной, во-вторых, что она помогает поднять свой статус в коллективе детей и взрослых, и, в-третьих, что он сам в состоянии достичь реальных успехов, если будет прикладывать усилия.
Существует мнение, что дети алкоголиков хуже развиваются интеллектуально. В некоторых случаях это так. Но в Китеже некоторые дети из самых неблагополучных семей оказывались куда более талантливыми, восприимчивыми, чем те дети, чьи родители не имели вредных привычек. Мы не предлагаем отказаться от идей генетики, но обращаем внимание, что в этой области нет прямой зависимости. Законы, управляющие наследственностью, значительно сложнее и многообразнее, чем их отражение в обыденном сознании.
СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА
Ребенок должен не зазубривать факты, а научиться их обрабатывать и применять на практике в реальной жизни. Для этого ребенок должен ХОТЕТЬ работать с этим «знанием».
Для того чтобы отключить внутренний экран сознания ребенка, направить его внимание вовне, сделать ребенка союзником, непосредственно воспринимающим информацию от учителя, нужна его глубинная потребность. То есть должны работать сильные чувства, которые дают дополнительную энергию, способность концентрироваться.
Путь к «охоте» лежит через радость, через стремление повторить удовольствие. Ребенок должен почувствовать вкус к постоянным переживаниям открытий. Это, конечно, не модные в психологии ин- сайты, а эмоционально окрашенные мгновения маленьких прозрений. К ним должен подводить взрослый, подводить и обращать внимание так, чтобы в зависимости от уровня культуры ребенок сказал или «У, блин!», или «Эврика/»
Взрослый должен оказывать постоянную моральную поддержку ребенку, показывая, что разделяет его радость и удивление. Например, после сделанного урока можно похвалить ребенка, угостить чем- нибудь вкусненьким, почитать ему вслух. Только не нужно превращать этот способ в дрессировку: решил задачу — получи конфету. Надо разнообразить поощрения, расширяя сферу возможных способов получения удовольствия от собственных усилий. В идеале самым сильным поощрением должна стать похвала любимых родителей: «Ты сегодня молодец», «Я горжусь тобой», «Видишь, все в твоих силах».
Или между делом: «Молодец... как ты метко подметил!»
На первых порах нелишним будет и специально обратить внимание ребенка на сложные задачи в учебнике. Важно, что ребенок обучается замечать их, искать решения и в конечном счете воспринимать поиск решений как гимнастику для ума, как вызов и радость. «Ну-ка, попробуй вот сложную задачу, ты справишься, о вот это тебе еще не встречалось, сможешь?» Еще лучше действует непрямая похвала: «Полюбуйся, дорогая жена, какую картину нарисовал наш мальчик, почти профессионально».
Замечания такого рода позволяют ребенку сохранить независимость, но при этом сравнить свой взгляд со взглядом родителей.
И если вас искренне радует любое достижение юной личности, штурмующей школьную программу, то ваш ребенок привыкнет ощущать, что он не брошен один перед препятствием и его усилия будут оценены по достоинству. А значит, есть смысл их делать.
Итак, общий вывод.
Дети хотят смотреть мультфильмы, играть в компьютерные игры, носиться сломя голову во дворе. В свою очередь здравомыслящие родители пытаются заставить их прилежно учить уроки, читать книги.
В младших классах доводы разума бессильны. На более поздних стадиях развития, в классе десятом-одиннадцатом, подростки хотя бы начинают интеллектуально оценивать свои перспективы, и их можно попытаться убедить взяться за ум ради будущей карьеры.
Однако развивать детей необходимо с первого класса, когда они еще не понимают таких мотивов. И вот тут приходится, используя свой родительский авторитет, просто заставлять. Если начать делать это в самом раннем возрасте, то потребуется меньше ваших усилий, то есть, по сути, меньше насилия. Для ребенка станет привычным читать и заниматься, чтобы получить ваше одобрение, «потому что это - правильно».
На первых порах этого мотива вполне достаточно. Ну а позже, продолжая путь познания, он найдет и другие мотивы для учебы: удовольствие от собственных открытий, рост авторитета, желание самоутвердиться и выстроить свое будущее.

У ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
ДЕТИ КИТЕЖА. АНТОН
(продолжение)
Антон в пятнадцать лет написал стихи:
Порок дает нам жизнь среди п орогов,
А жизнь дает нам шанс, споткнувшись, снова, встать.
По-моему, здорово, даже если и непрофессионально.
Он не стал красавцем, но зато приобрел уверенность в себе. В начале девятого класса он пришел на собрание наставников и магистров и буквально потребовал для себя испытания. Скоро он стал членом Малого Совета, бросил курить и начал получать пятерки в школе.
Вот так бы эффектно и закончить эту историю, но я пишу не роман, а в реальной жизни никто не отменял закона борьбы противоположностей и отрицания отрицания.
Антон достиг нового этапа развития и, естественно, вошел в новый кризис. Он начал пересмотр своей системы ценностей, целей и ожиданий. И все это снова, но уже почти по-взрослому излилось в форму претензий к окружающему миру. Если маленький мальчик еще не знал о своем праве на обиду, хотя и пользовался им инстинктивно, то выросший Антон начал поговаривать: «Я сирота, у меня было трудное детство, поэтому и учиться мне трудно и вам, взрослым, никому не верю!» Так, по-родственному, он парировал наши усилия заставить его лучше учиться или бро
сить курить. Впрочем, то же самое он говорил, когда кто-то пытался в душевной беседе уговорить его поработать над своим дурным характером, не хамить друзьям и вообще перестать быть таким откровенным эгоистом.
Мы знаем, что байроновское отношение к окружающим, которые «не способны понять», свойственно всем молодым поэтам в возрасте шестнадцати лет, но в условиях китежского социума Антон являл собой дурной пример для более юных учеников, пока еще склонных выполнять домашние задания, верить взрослым и уважать ровесников.
Антон обиделся на «батю», который не проявлял душевной чуткости и заставлял учиться, потом на учителей — за то же самое. Ему хотелось любви и свободы, а мы насиловали его волю подготовкой к экзаменам.
Мы развили в нем способность творить в сознании миры. Вот он и творил их, отрываясь от обыденности, отказываясь признавать реальность.
Теперь он сам, не слушая советов, создавал модели желаемого будущего:
«У меня дом в деревне, я вернусь туда и займусь бизнесом,. Разбогатей) и буду независимым!»
И через неделю: «Я решил поступать в милицейское училище. Там .много платят».
Потом: «Я буду поэтом»...
И тут же с обидой: «Вам, мои стихи не нравятся, но я докажу...»
Редко, кто из детей, попав в кризисную ситуацию, воздерживался от соблазна пойти по простейшему пути: принять свои мечты и желания за «меру всех вещей», путая мыслеобраз мира с реальностью.
Мы, взрослые, знаем, что обида — далеко не лучший способ воздействовать на окружающих. Состояние обиды съедает внутреннюю энергию, отвлекает силы от борьбы.

Человек уже не стремится получать удовольствие от победы, а значит, он и не будет стремиться побеждать.
Мы пытаемся показывать каждому ребенку, начавшему использовать право обидеться, что это плохой инструмент для достижения цели. Но если он не знает других инструментов воздействия на мир взрослых?
В благополучных семьях дети, проверяя мир на прочность, тоже бьются о тех, кто ближе всего к ним, но они подсознательно, как правило, считают себя внутренне едиными со своими родителями. Они привыкли к любви с грудного возраста, она заложена в подсознание и позволяет при конфликтах не терять связующую нить, по которой можно уходя вернуться.
Этого иррационального чувства связи с родителями у детей-сирот нет. Этот файл отсутствует. Поэтому они рвут отношения без сожаления — «все и навсегда». Поэтому так резки их замечания по отношению к окружающим: «Они меня достали», «Опять заставляют», «Родные родители мне бы это купили» и т. д.
Если мы пытались развеять их иллюзии, они начинали сражаться с нами, как с врагами, покусившимися на их мечту.
Я все равно горжусь своим отцом. Он был гадомон бил меня,, но это мой отец. Он был сильным,! — сказал один из моих приемных детей, объясняя, что в нем борются мои объяснения и совершенно нерациональное, но по человечески понятное желание быть похожим на отца.
Мы в Китеже давно заметили, что будь то пятилетний ребенок или шестнадцатилетняя девушка, они с одинаковой силой сопротивляются любой попытке взрослого развеять их иллюзии, отождествляя свои детские заблуждения с собственным Я. Соответственно, человек, пытающийся таким образом вмешаться в их внутренний мир, становится врагом.
Программа настоящих — биологических — родителей остается очень притягательной, потому что именно их образ действий был первым, заложенным в основу единого ОБРАЗА МИРА. Но в этой программе есть существенный изъян: в ней есть отчаяние проигрыша, горькое очарование неприкаянности, но не содержится понятия дисциплины, запретов, табу, свойственных любому цивилизованному человеку (не убий и не укради).
Именно поэтому выпускники детских домов часто прямо из школы попадают в колонии или тюрьму. Они не смогли унаследовать нравственные ориентиры, а жизнь в социальном учреждении не учит нюансам межличностных отношений, не позволяет различать невидимые социальные границы. Эти вызовы не всегда удается сформатировать и в Терапевтическом сообществе.
Нельзя насильно удерживать созревших для жизни юношей и девушек в лоне семьи или безопасного мира.
Мы поняли, что, сами того не желая, стали препятствием на пути развития Антона. Все зачатки талантов теперь могли развиваться только в реальных жизненных столкновениях.
Мы уже понимали, что словами не стереть жизненную программу, даже построенную на юношеских фантазиях и обидах. Только столкновение с реальностью может заставить юную личность внести в нее изменения. Научить человека быть разумным против его воли еще никому не удавалось.
Жизнь талантливее нас. Только столкновение с реальностью могло заставить Антона пересмотреть свои взгляды и начать подстраиваться под взрослую систему дого
воров. Только попытка достичь СОБСТВЕННЫЕ ЦЕЛИ могла заставить юношу развиваться, задействуя все свои резервы.
Антон к семнадцати годам был уже достаточно развитой и творческой натурой, что, по нашему мнению, давало ему не плохой шанс в борьбе за существование в реальном мире.
По решению педсовета Антон был отправлен в специальное техническое училище в Калуге. Ну а мы, взрослые, сохранили за собой право негласного контроля за происходящим. Мы помогали ему деньгами, советами, встречались с его новыми преподавателями.
Через год Антон приехал в Китеж, и мне удалось поговорить с ним о жизни. Вот что он мне рассказал:
Дмитрий, теперь по прошествии нескольких лету я понял, что вы заботились о моем развитии. Но тогда я, этого не понимал и обижался. Я привык считать, что вы должны делать мне добро.
А что такое добро, Антон? Кистеперые рыбы полезли на сушу, когда: им стало совсем плохо в высыхающем водоеме. Им приходилось через боль делать усилия, чтобы доползти по камням до клочка, травы. Ты понял, о чем я?
Если по доброте душевной кому-то пришло бы в голову подкармливат ь рыб, то они так и остались бы в своем болоте, им не надо было бы лезть из кожи вон, чтобы измениться. И все потому, что добрый человек остановил, их эволюцию.
Итак, мы были злыми, Антон, когда заставляли тебя «ползти за знаниями» так далеко?
Тогда мне казалось, что да! На компьютере не даете играть, сколько хочется, за уроки сажаете да с душевными беседами пристаете.
Какая была главная претензия?

Что меня не ценят. Взрослые меня не замечали. Мало хвалили.
Но ты же сам: говорил, не лезьте в мои дела. Что же нам оставалось? В любом случае мы не соответствовали твоим ожиданиям.
А откуда я мог знать, что ожидать? Я, только оказавшись в общежитии в Калуге, понял, что значит считать деньги, так чтоб на еду хватило. В Китеже я, как-то об этом- не задумывался. Мы вообще не понимали — чем занимаются взрослые. Теперь я вам сочувствую и хочу, чтоб вы меня считали своим.
Какой будет конец у этой истории? Как сложится жизнь этого юноши?
Все ли мы сделали для него, что могли?
Теперь Антон сам отвечает за себя, но, похоже, мы все еще нужны ему. Он учится, работает. Он не спился и не стал наркоманом, и ему по-прежнему интересны окружающие люди и собственное будущее. Может быть, это и есть положительный результат?

Глава 11
ВЗРОСЛЕНИЕ И РЕАЛЬНОСТЬ
Заплатит твой сын.
Я буду защищать его всеми силами.
Защищать! Ты сама знаешь опасность защиты: если ты станешь защищать его слитном усердно, он не вырастет достаточно сильным. У него не хватит сил для исполнения своего предназначение — каким бы оно ни было...
Ф. Гербрет. Дюна
Как правило, начиная с девятого класса, у юношей и девушек начинается борьба за расширение границ, свободу, самоидентификацию.
С кем борются? С миром. Но этим миром, его самой близкой границей, все еще остаются родители. С ними и вступают в борьбу взрослеющие дети.
Я помню, мама со мной говорит, а я веду с пей внутренний диалог — возражаю, отругиваюсь, но про себя.
Правду ей не скажешь, а молчать тошно. Объяснять ей, почему я так поступила слишком длинн о — она не дослушает, она никогда меня не дослушивала и не принимала моих доводов. А пререкаться? Взрос
лому особенно не погрубишь, страшно. Я даже сейчас не помню, за что она меня ругала.
Я только сей час поняла, что со взрослыми можно говорить.
Тот, кто уже столкнулся с болью, то есть отсутствием поддержки и любви, несправедливостью, агрессией и т. д., больше подготовлен к встрече с социумом. Он не обольщается, поэтому более осторожен и реже получает боль. Зато и новой информации получает меньше.
Дети, попавшие к нам, чаще всего, уже успевали создать фантастические программы своего дальнейшего жития-бытия, и машинально отбрасывали все, что угрожало их красоте и стройности.
Вы летали на самолете? Помните, каково это идти на посадку в полном тумане, когда целиком зависишь от маршрута, проложенного диспетчером с земли. Приборы и диспетчер могут ошибиться, и тогда — верная смерть. А что делать? Приходится доверять.
Так же и ребенок не видит взрослых законов и отношений, поэтому вынужден доверять рассказам, часто доверять слепо, не имея возможности проверить, то есть воочию убедиться в правильности выбранного пути.
Кстати, поэтому у многих детей есть раздражающая привычка подглядывать и подслушивать, что делают взрослые. Так дети собирают тайную информацию о мире взрослых, о том непонятном, манящем мире, где им предстоит выживать через несколько лет. Дети понимают, что их родители часто говорят им не то, что думают сами, а то, что «правильно». Логичный вывод: для более успешного выживания необходимо получить реальную информацию. Спрашивать напрямую бесполезно — взрослые обычно не отвечают, отшучиваются или говорят: «Как не стыдно!» или «Вырастешь — поймешь». Остается подслушивать и самому искать маршрут к заветным целям. Даже маленькие дети
семи — десяти лет уже понимают, что доверять опасно. Зато безопасно придумать «правильный» маршрут самостоятельно!
Помимо того, что из детства приходит эта размытая мечта о хорошей жизни, оттуда же приходит и смутный образ того, как к этой мечте пройти. И вот перед внутренним взором растущей личности появляется некая карта дороги в будущее. На карте отмечен маршрут к простым человеческим целям: как стать богатым, независимым, известным и любимым.
Любому из нас может просто не хватить времени и профессионализма, чтобы убедить подростка в том, что мы знаем, «как ему лучше строить свою жизнь». Закрытый канал доверия просто не позволит ему перепрыгнуть через препятствия, опираясь на наш опыт.
Валентин, закончив девятый класс, сказал другу:
Ну не верю тому, что нам говорят взрослые. Работ ai, будь хорошим . Дост али! Единственное, что я хочу в жизни, — это любовь. Когда у меня будет девушка, о которой я буду заботиться, я брошу пить и курить.
В общем-то, весь разговор тогда возник из моего вопроса:
Что же ты не хочешь учиться?
Я так и не смог его убедить. Он мне не доверял, как и остальным взрослым Китежа. Потом он попал в техническое училище и продолжал приезжать к нам. Ведь другого дома у него не было. За два года он стал неплохим строителем и много помогал нам в хозяйственных делах. О наших идеалах и ОБРАЗЕ МИРА мы с ним больше не спорили. И вот однажды он, слушая мои разговоры с младшеклассниками, вдруг сказал:
Я ведь тебе раньше не верил, не понимал. А теперь понимаю. Я раньше себя крут ым считал, думал все сам в жизни улажу. Жаль — эти тоже не слушают и не понимают.
В виртуальной картине мира, по которой наши дети пытаются проложить реальные маршруты, возможны любые повороты судьбы: «Я стону рок-звездой», «Меня полюбит богатая и красивая девушка», «Я создам фирму и быстро разбогатею». Образы, почерпнутые из рассказов сверстников во дворе, обладают такой же материальностью, как и жизненный опыт родителей. Значит, наши юные герои и героини выберут то, что приятно и понятно! А не то, что более достоверно. То есть все силы будут брошены на совершенно бесполезную попытку воплотить сказку, которая когда-то в детстве смогла отогреть сердце, дать надежду на быструю победу и достижение счастья. К реальному миру и способам выживания, как вы понимаете, эти усилия имеют очень отдаленное отношение.
Тут мы сталкиваемся с еще одной характерной особенностью детского сознания. Для рядовой растущей личности нет понятия достоверности или фантастичности маршрута достижения блага! Сознание юношей и девушек мифологично. Сравните, мифы создавались в то время, когда человечество как раз выходило из детской стадии развития.
Читали вы русские былины о богатырях?
Я постараюсь в сокращенном виде передать суть того, как перипетии судьбы описывались во времена детства человечества: «Выехал богатырь невесту искать. Увидел девушку в доспехах и врезал ей палицей по голове. Шлем раскололся. А она удержалась в седле. Он и говорит — женюсь...»
Или: «Потешил своими рассказами богатырь князя и бояр за столом, а потом говорит жене, вставай, я сейчас
стрелой выбью яблоко из твоей руки. А оно — не стреляй, а то убьешь меня. Ты, вон, и хмельного уже выпил. А он, — ничего, попаду в яблоко. И попал, но не в яблоко>, а жене в грудь. И, закручинившись, поехал куда глаза глядят».
Также и в сознании наших подростков путаются понятия добра и зла, были и небыли.
Я не утверждаю, что все приемные дети такие, и уж, тем более, что им нельзя помочь. Но проблему надо признать и обратить на нее особое внимание воспитателей, если мы хотим получать достойных полноценных граждан, а не преступников или пожизненных иждивенцев.
У ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. ОЛЯ
Сказки она начала писать с десяти лет. Так она убегала в миры, созданные собственным воображением, от ЗЛОГО и ОПАСНОГО МИРА. В ее мирах-сказках добро побеждало зло. Так она научилась закрывать тяжелые воспоминания детства яркими фантазиями. Это помогло ей выжить и сохранить способность улыбаться.
Беда была в том, что она не могла в десять лет научиться отделять в собственном сознании сказку от вымысла. Среди возможных моделей поведения она не могла выбрать, какие подходят для нашей реальности, а какие действуют только в сказочном мире. Образы в своем сознании она делила только на приятные и неприятные. Неприятные старательно забывала, то есть прятала от самой себя в те глубины, которые у нас принято называть подсознанием.

ИЗЛИЧНОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ КАРТЫ
Октябрь 2004 года
Сеанс арт-терапии
Задание: нарисовать радост ь и горе, а потом придумать сказку о п ут ешест вии из мира горя в м ир радо ст. и.
Олина сказка называлась «Светлый мир». Она рассказала о старце, который жил в темпом замке и но любил, когда плачут люди. Он мечтал о солнечном городе, где жила его семья. Когда он пришел в город, все перестали плакать и стали радоваться окружающему миру.
Задание: нарисовать символ радости.
Оля нарисовала пятиконечную звезду.
23 ноября 2004 года
Оля, по отзывам наставников, надежный представитель Малого Совета. Является на первый зов, если нужно посидеть с детьми в детском саду, помогает на кухне. Но излишне эмоциональна — кричит на подруг.
декабря 2004 года
Курила со Светой. Склонна зацикливаться в обиде, может до бесконечности слушать одну и ту же музыку.
9 декабря 2004 года
Писала всю ночь сказку, для того чтобы поставить ее с начальной школой.
марта 2005 года
Лили с Машей С. вино в каптерке.
5 апреля 2005 года
По словам приемных родителей, Оля последний месяц пребывает в сознательном состоянии. Помогает по дому. Стала гораздо спокойнее, чем раньше,
теперь уже не бьется в истерике, но может кричать и громко рыдать под музыку.
Досуг: слушает музыку, читает книжки, в больших сомнениях по поводу своего будущего. Хочет в Москву.
9/
7 апреля 2005 года
Оля пытается одновременно быть маленькой (позволять себе плохое настроение, корчить рожи, капризничать) и взрослой, принимаемой всеми.
Оля рассказала, что очень любила бабушку, которая умерла, что она ей часто снилась. Девушка до сих пор боится спать без света и оставаться одна.
С приемной мамой пытается разговаривать, как с подругой, о самых главных вещах. Любит рассказывать о своих мыслях и переживаниях, особенно, когда в очередной раз влюбляется. Выслушивает советы, но это не означает, что стремится их выполнять. Самоутверждается — пытается «жить своим умом».
Несмотря на взрослую фигуру и уровень притязаний, она и в семнадцать лет сохранила суждения четырнадцатилетней девочки. Мечтает вырваться в Москву, которая ассоциируется у нее со свободой курить и ходить по барам. «Я в Москве буду свободна, никто больше не скажет мне, что делать, куда идти, в меня влюбится; кто-то богатый и красивый...»
Мы обнаружили, что у первых выпускников Китежа в голове не благодарность и желание помочь нам в нашей благородной деятельности, а стремление быстрее вырваться от нас на свободу — во взрослую вольную жизнь. (Правда, неприятно это признавать?)

Мы все, воспитанные в рамках нравственных договоров, «по праву» ожидаем высоких помыслов и безупречных поступков от тех, кого спасаем. А они об этом не подозревают, потому что их жизнь проходит в другом мире, в иных координатах.
Фильмы и легенды товарищей по детдому уложили в Образ мира Оли мифологический слой, где поездка в Москву как-то связывалась с надеждой заработать много денег. Но и это был только путь к следующему мифу — неземной любви.
Внешне Оля смирилась с нашим взрослым миром, но мечта о счастье, как фантастическое полотно, продолжает пополняться новыми деталями, не позволяя ей заняться реальной картиной мира. Девочка отказывается взрослеть, избегает общаться с теми, кто умнее и сильнее. Она поняла, что улыбка и смиренно опущенные глаза позволяют ей избегать общения.
Мы научили ее математике и орфографии, а также работать на компьютере, готовить и шить, играть в спектаклях и даже говорить по-английски. Мы дали ей почувствовать себя личностью, вырастили в ней культуру, которая не дает ей возвратиться в жуткую среду, погубившую ее мать. Но и этого оказалось недостаточно.
Оля оказалась для нас крепким орешком. Пока она беззаботно жила в защищенном мире Китежа, ее знания о способах выживания в жестком мире, хранились, как меч, в ножнах. А потом, когда ей становилось больно, казалось, что ее обидели, недооценили, меч оказывался в руке, и она начинала сражаться.
Из записки отверженной подруге
«Ты, стерва, оттяни свои руки от моего пацана. Запомни, мы тебя не хотим видеть в нашей семье. С тобой не хотят дружить ни Верка, ни
Катя, ни Ванька. А будешь к нему лезть, я тебе волосы вырву».
Перед нами вроде бы та же девочка, что писала сказки, но теперь ею руководит программа, призванная из недр памяти. Способ реакции и лексикон взяты из глубокого прошлого, когда она постигала мир через взаимоотношения с бомжами.
Тяжело взрослеть! Усложненный мир, возможность агрессии со стороны окружающих, уплотнение договоров — все превращает милую девочку с ангельским личиком в бойца ниндзя. Она вспоминает все, что знала с первых лет об искусстве войны и управления окружающими. И тут мы ей не помощники, ведь войну-то она, по сути, готовится вести против нас — ее родителей. Это очень болезненный период в общении родителей и подрастающих детей: и девочек, и мальчиков.
Теперь, по прошествии стольких лет, наделав много собственных ошибок и сделав выводы, я думаю не о том, как заставить детей увидеть правду, а как прежде всего сохранить канал любви и доверия. Я показываю, что я на их стороне, даже когда они говорят или делают откровенные глупости, даже когда они не могут выучить урок и получают двойки.
Прежде всего сохранить канал доверия! А потом по этому каналу можно пускать информацию. Да, да, я знаю, в школе есть планы, классы, часы, отчеты успеваемости...
Но ради чего ребенку делать усилие? Ради института? Да он и вообразить не может, что это такое. Он может учиться ради любви. Чтобы обрадовать кого-то, кто для него очень важен, кто устанавливает законы в его мире.
Ну, не нравится слово любовь, назовите это безопасной привязанностью.

Растущая личность, если ее очень сильно попросить,
может сама себя настроить на усилия, необходимые для достижения цели. Она и не очень представляет себе тот путь, по которому ее ведут, но, опираясь на любовь и доверие к родителям, продолжает делать необходимые усилия в школе.
При этом решающей оказывается устремленность самих родителей на развитие. Они создают восходящий поток, который поднимает их самих, а заодно и детей, находящихся в сфере их сознания.
Для того, чтобы дети выросли любознательными, умными, творческими, у них должны быть любознательные, творческие родители и учителя, которых они любят.
Многие дети получают информацию о мыслях и чувствах даже приемных родителей как бы «напрямую». Что и как передает информацию, мы пока не знаем. Можно назвать это «потоками энергии определенной частоты». Но нам и не нужны научные термины для того, чтобы в семье все было нормально! Нам нужны практические выводы, как добиться любви и согласия со своими детьми!
Так вот, приходится принять, что дети «не понимая» ощущают, причем в широком, доступном только им, диапазоне. Им постоянно требуется подтверждение нашей любви, но не словами, а состояниями! Они чувствуют сильнее и тоньше, чем взрослые, так как от контакта с матерью в первые годы буквально зависит их жизнь. Они знают мир внутренних переживаний матери, как рыба зноет воду. И также как рыба знает подводные течения, дети знают ток любви — гарантию, что их не бросят, защитят, накормят.
Правда, это не означает, что о любви не надо говорить. Ребенок нуждается в интерпретации всего, что видит во
круг. Что бы мы ни рассказывали детям об опасностях, необходимости соблюдать ритуалы общественной жизни, не открывать свои чувства первым встречным и т. д., они будут не в состоянии понять это на уровне собственных внутренних реакций и, тем более, занести в свой ОБРАЗ МИРА. Их реальность должна включать элементы тех вызовов, которые заставляют человека по мере взросления формировать в себе волю, умение держать удары, различать ложь, хранить верность. И еще уметь радоваться красоте мира и нашей любви.
Как правило, после попадания в безопасную среду, позволяющую ребенку или подростку ощутить себя любимым и значимым, начинается его ускоренное развитие в эмоциональной, физической и интеллектуальной сферах. Во многих случаях эта метаморфоза сразу отражается и внешне: гордо поднимается голова и разворачиваются плечи. Иногда создается впечатление, что, сняв груз с сознания, мы позволяем ему наполнить тело новой физической силой. Здоровый дух формирует для себя здоровое тело. А вслед за этим появляется и отвага, для того чтобы думать, анализировать, осознавать. Мы в Китеже отмечаем достижение этого этапа по готовности растущей личности заглядывать в свое прошлое и будущее.
Это всегда означает, что накоплен достаточно большой запас внутренней силы, необходимой, чтобы вновь встретиться с болью и страхом. В то же время, такой путь в прошлое сам по себе является лучшим видом терапии. Просто в одиночку ребенок не может проделать его. Рядом нужен взрослый, способный спокойно выслушать, оценить усилия и оправдать, обязательно оправдать любую ошибку, которая отягощает сознание маленькой личности.
Постепенно расширяя и углубляя воспоминания, можно помочь подопечному переоценить свою жизнь, поверить в ее значимость и неслучайность.

Глава 12
ПРОГРАММИРУЯ БУДУЩЕЕ
Мы желаем любимым самого высокого, самого светлого, самого радостного. Мы не желаем им большего количества тусклой, мелкой радости; мы желаем им вырасти в таицю меру, чтобы их радость была великая, чтобы в них была полнота; жизни...
Пусть будет самим собой настолько полно и прекрасно, как ему доступно.
А и то I in й Су р о ж с к и й.

Человек перед Богом
Дети-сироты редко говорят о том, что они на самом деле думают о своем будущем. Многие вообще лишены способности создавать образы желаемых целей и представлять пути их достижения.
К тому же они, как правило, старательно скрывают НАСТОЯЩУЮ МЕЧТУ даже от приемных родителей. Нужно много терпения, такта и установившегося доверия, чтобы добиться от детей честного ответа на простой вопрос: «Что ты хочешь в будущем?»
В Китеже мы уделяем этой футурологической работе много внимания и сил, так как через образ МЕЧТЫ можно подвести ребенка к пониманию необходимости соблюдать правила, учить уроки, вообще делать усилия.

Даже наивная детская мечта может все-таки стать побудительным мотивом для развития каких-то полезных для жизни качеств.
Я хочу быть п олководцем!
Отлично, значит, тебе надо рано вставать и заниматься спортом, чтобы стать сильным. Ты же видел в кино, сколько полководцу приходится сражаться.
Когда через месяц ребенку захочется быть миллионером, можно воспользоваться этим, чтобы научить его умножать и делить огромные суммы денег. Пусть он привыкает, что вы всегда поддержите его в деле создания планов собственной жизни. Пусть это будет вашей совместной игрой. А заодно приучайте его к мысли, что для достижения мечты требуются практические шаги!
Но для начала постарайтесь разговорить вашего ребенка на заданную тему и научитесь правильно анализировать его ответы.
Вот правдивые ответы наших китежских детей на вопрос: «Каким ты видишь свое будущее?»
Вера, 10 лет
Я знаю, что у мамы будет ребенок, и я буду помогать папе с мамой в эту трудную минуту, и вообще у меня будет лошадь, может даже кошки. Мне нравят ся психологи, поэтому я хочу ст ать психологом-...
Для этого возраста типично смешение временных планов. Ближайшие актуальные желания и потребности находятся в одном ряду с нереалистичными и схематичными фрагментами образа будущего.

Поверхностно воспринимаются образцы поведения и роли взрослых из ближайшего окружения.
В этом возрасте дети еще не могут даже самим себе объяснить: «Почему я хочу это, а не то?», не знают, как отделить важное от второстепенного, на чем сосредоточить силы.
Но вы уже можете похвалить девочку за доброе намерение помогать воспитывать братика или сестричку.
Саша, 1 2 лет
Когда я вырасту... я пойду в институт. Мне бы хотелось пойти танцевать хип-хоп... потому что по телевизору я видел, как танцуют... хотел бы пойти на хорошую работу. И еще я добьюсь того, чтобы у меня была жена, дети, кварт ира, деревня, машина. Я хотел бы, чтобы у меня были хорошие отношения с Кит ежем.
Этому ребенку уже можно попытаться объяснить, что такое институт и как туда можно «пойти». Лучше всего это сделать не родителям, а старшим братьям или друзьям, которые уже учатся в институте.
Миша, 1 2 лет
Я хочу, чтобы я стал учителем начальных классов. Хочу, чтобы у меня был велик. Я хочу водить машину и мотоцикл.
Я хочу съездить в Африку и на Черное .море. И еще хочу, чтобы я стал выше и сильнее, чем сейчас.
Кое-что из этих планов можно начать реализовывать сразу, увязывая их в единую картину с более поздними достижениями. Настойчивые занятия спортом могут быть вознаграждены покупкой велосипеда. Хорошая успеваемость
в школе — шаг к профессии учителя и, если позволяют финансы, отличный повод поехать с ребенком на Черное море. Так у вашего подопечного формируется уверенность, что реальные цели вполне достижимы. А это в свою очередь порождает дополнительную энергию, чтобы мечтать и дерзать.
Андрей, 1 3 лет
Когда Китеж и Орион разрастется, мы будем, помогать воспитывать следующее поколение Китежа... Мой папа возьмет мне брат ика 6 — 7 лет, и я буду во всем ему помогать. Папе подарят любимую машину, и он будет возить нас в Китеж. Потом Китеж и Орион построят Китеж-3, там построят три бани, много домов. Там, как и здесь, все друг друга любят и понимают и каждый знает, что его все п о ддерж иваю т.
Этот мальчик действительно много лет провел в детском доме, и его представление о внешнем мире одновременно и примитивно и запутано.
Он мыслит исключительно простыми смысловыми связями, подходящими больше первокласснику. Но он уже научился думать о планах и целях приемного отца, связывая свою судьбу с его успехами и развитием всего сообщества, в котором проживает. Согласитесь, что не все дети, получившие воспитание в благополучных городских семьях, способны к такому целостному и позитивному взгляду на мир.
Марина, 1 3 лет
Тут необходимо некоторое отступление. В прошлом году у Марины была мечта — мотоцикл «харлей». При этом накопить на мотоцикл она планировала, работая воспитателем в московском детском саду.

Приемная мама и старший брат были вынуждены терпеливо объяснять девочке, почему ее образ несбыточен. Пришлось посвятить урок математики финансовым расчетам. Сопоставили возможную зарплату со стоимостью мотоцикла, подсчитали, сколько нужно лет трудиться, сколько отдавать за квартиру, сколько уйдет на питание. Марина сама провела все расчеты и действительно убедилась, что она не правильно продумала путь к своей мечте. Осознав это, она возмутилась, что зарплата воспитателя такая маленькая, а жизнь такая несправедливая.
Потом стала вместе с нами продумывать другие образы действий для достижения жизненного преуспевания.
И вот что она сказала в этот раз:
Хочу быть судьей, хоть это, наверное, трудно. Я считаю, что все в жизни должно быть по справедливости. И еще хочу быть переводчиком, потому что я понимаю, что и о чем говорят на английском.
Заметьте, здесь уже более осмысленный подход к выбору модели будущего. Только в тринадцать лет девочка смогла связать знания, которые она получает в школе, с долгосрочной жизненной перспективой.
И еще:
Хочу быть хорошей дочкой у мамы, чтобы она гордилась мною и хочу помочь своим братьям и сестрам получить образование... хочу опекать их и научить, как надо жить. Хочу вырасти нормальным, понимающим и умным человеком,.
Здесь уже есть и зачатки самооценки, и зацепка за реальные жизненные задачи.
Синди, 1 3 лет
В будущем я себя, представляю либо ветеринароммузыкантом. или дизайнером.. Я часто тренирую себя, в этой роли. Например, сижу за пианино и представляю у что за мной огромная публика, все меня слушают и аплодируют.
Девочка уже может понять, что она действительно хочет, но не в состоянии проложить к этому будущему четкий поэтапный план достижения. Она просто не может заставить себя много заниматься. Зачем? Ведь будущее уже придумано, значит, оно само сбудется.
И нам приходится разбивать эти воздушные замки, для того чтобы подготовить к реальной жизни. А наши выросшие дети начинают сражаться с нами за тот кусок выдуманного мира, что хранится в сознании, как карта с указанием, где спрятаны сокровища. Любой, посягнувший на эту мечту, становится врагом.
Правда жизни — очень тяжелое испытание для неокрепшей психики. Это мы, взрослые, уже нарастили толстую шкуру, притерлись к реальности и теперь спокойно выживаем. Многим же приемным детям полезно подольше оставаться под защитой детской наивности, а других уже поздно переубеждать, что реальность не такая, какую они себе придумали.
Если родители будут очень усердствовать в деле развенчания иллюзий, то просто станут врагами. А потеряв доверие юноши или девушки, уже не смогут влиять на ситуацию в неизбежных кризисных случаях. Поэтому я настоятельно советую помнить пословицу: «Жизнь талантливее нас».
Понимание взрослых проблем, сознательное приобщение к ценностям взрослых возможно только при сознательном участии детей во взрослой жизни. Конечно,
в этом процессе есть элемент риска, но у детей должно сохраняться право на ошибку.
Лиля
Я в Китеже уже шесть лет. Мне повезло. Я получила любовь и поддержку людей, которым доверяла. Я была ребенкомкоторый видел, много плохого и мало хорошего, а в Китеже обрела много такого, что мне не хватало. Сразу полюбила приемных родителей, хоть и не знаю почему. Именно из-за хороших родителей я стала: меняться, перестала бояться всех и все, смогли доверять и просить о помощи. Китеж это место для любого ребенка, который хочет измениться, и н е быть таким, как его родители (имеет в виду о своих кровных родителей). Я хочу измениться и не быть, как мои родители, а стать кем-то в жизни.

Роман, 1 6 лет
Я не знаю, какие жизненные планы были у него год назад, поскольку он вообще предпочитал не беседовать со мной, приемным отцом, на эту тему. Тем неожиданнее для меня были его осознания в десятом классе.
Будущее зависит только от меня. Странно, когда, человека спрашивают о его будущем, он невольно задумывается о своей профессии. Это потому, что общество вдалбливает в твой мозг программу, где ты должен получить профессию, в соответствии с благосостоянием, своей семьи. Если отец — водитель грузовика, то девяносто процентов сыновей станут водителями... для них невозможно увидеть профессию выше.

Но когда меня спрашивают о будущем., я не задумываюсь о своей- профессии. Я представляю себе личность с чертами характера, которые я хочу развить в себе. Мне не хватает уверенности говорит ь о том, кем я буду. Я могу представить себе разные профессии. Но я хочу ост авит ь пока за собой право выбора и не придумывать себе, вернее не навязывать, какую- то профессию.
Женя, 16 лет
Человек открывает сознание и начинает воспринимать мир всерьез, когда ему это становится необходимо или когда боится потерпеть глобальную неудачу в будущем-.
Человек должен заставить себя заразиться тем настроением:, чувством уверенностикоторое поведет его к дальнейшим действиям. Но человек обычно даже не задумывается, что он должен сохранять то чувство силы и уверенности- так долго, как ему требуется . Человек должен обладать колоссальными силами, чтобы так делать...
Заметьте, какие взрослые осознания, какая потребность во внутреннем усилии и при этом неуверенность. Он все еще не может сказать «Я» вместо — «человек». «Я» — слишком обязывает!
И дальше, когда подходит к особенно опасной и болезненной для себя теме, отдаляется еще больше:
...ребенок в какие-нибудь яркие моменты проявляет себя в полную силу, но удержать его (это он имеет ввиду себя) в этом — это значит жить по- другому, а жить по-другому — это стать другим человеком, но ребенку это не надо, и он боится ...
Мила, 1 6 лет
Когда я закончу учиться, хочу найти работу в том месте, где училась. Но сначала хочу пожить самостоятельно вне Китежа и посмотреть, какая жизнь для меня лучше. После этого я хочу вернуться в Китеж, помогать взрослым в воспитании детей.
Пока буду учиться в Калуге, хочу каким-нибудь образом повлиять на моих родителей, чем-нибудь помочь им... я должна также помочь моим младшим брату и сестре (к тому времени они выйдут из детского дома), я должна помочь им в их жизни, повлиять на них и показать, что кроме бутылки водки и деревни есть другая- жизнь. Мне помог это увидеть Китеж, а добиться лучшего будущего брату и сестре помогу я.
Клянусь честью, наши дети дословно так пишут и говорят о своем будущем.
Я не уверен, что все их мечты сбудутся и каждому хватит сил, чтобы противостоять неизбежным трудностям и проблемам, без которых не обходится ни одна судьба. Но я вижу в них драгоценные зачатки нового поколения, способного воспринимать нравственные законы как необходимую часть собственной жизни!
Приемный родитель — сложная творческая профессия, которая куда ближе к искусству, чем к ремеслу или науке. Она требует особого состояния духа, вдохновения.
Как в любом виде искусства, здесь не избежать взлетов и падений, разочарований и озарений. Здесь неизбежны неудачи. Но каждая удача — это спасенная жизнь, вернее, заново выстроенная по законам счастья и надежды.

Мы не воспитываем. Мы помогаем маленькой личности выстраивать свой мир, опираясь на нашу поддержку и опыт.
Не бойтесь брать детей в свои семьи, не отчаивайтесь, если что-то идет не так.
Будьте терпеливы, профессиональны и полны безусловной любви.
Наши дети этого заслуживают.
ЩЕГО, которые реально опираются на наш национальный характер и образ жизни. Свои программы использовать рациональнее они уже заточены под наше мировосприятие. Мы можем и должны создать свою передовую систему воспитания, опираясь на богатейшие традиции отечественной педагогики.
Если мы хотим действительно вернуть в наш гуманный, цивилизованный мир тысячи человеческих душ, необходима тонкая система отбора и заботливого всестороннего развития каждой индивидуальности. Это особая работа, для которой требуются профессионалы и специальная развивающая среда. Для этого нужна гибкая, лишенная бюрократических ограничений система партнерства «пилотных» социальных проектов и социально-ответственных финансовых структур. Наша технология развивающей среды не требует никаких дополнительных затрат, деньги государство и так расходует не скупясь. Да нужны люди с особым душевным складом, но их-то в России всегда было немало. А в обществе рыночной конкуренции они вообще плохо выживают, и сейчас они оттеснены па периферию экономической жизни. Для них модель Китежа была бы наилучшим способом и существования, и самореализации.
Дети наше самое дорогое национальное достояние. II они стоят любых усилий, потому что только через них открываются для России врата в будущее.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
После «лихих девяностых» наше общество вновь возвращается к гуманизму. Широко осознается нравственная необходимость спасения детей, потерявших родителей, и тех детей, которых калечат семьи алкоголиков.
Но реальность XXI века и задачи развития России уже толкают нас к следующей ступени в будущее — к осознанию более сложных законов развития и формирования человеческой личности.
У нас как-то принято сравнивать себя с Западом. Поэтому более простым путем кажется заимствование уже принятых там систем детского воспитания и ювенального законодательства. Но этот простой путь ставит нас опять в положение догоняющих. Нужно ли заимствовать то, что заведомо будет признанно неприемлемым через пару десятков лет? Например, во многих западных школах учителям запрещено просить ребенка стереть с доски. Мол, а за что тогда платят учителям зарплату! В походе запрещают детям рубить дрова и разводить костры. Если ребенок обожжется или порежется, то учитель может оказаться на скамье подсудимых. Законодательная база европейской цивилизации превращается в смирительную рубашку, в панцирь, который уже не столько защищает, сколько препятствует росту и развитию личности.
Дело не только в естественном российском патриотизме. Наша история свидетельствует, что у нас воплощаются в жизнь только те ОБРАЗЫ БУДУ- зайнером, но потом поду мила, зачем в Китеже космонавт или дизайнер?
Хочется кому-то помочь, но, прежде всего, нужно заняться собой, своим образованием,.
Шурик, 1 6 лет
У нас было четыре дня каникул, и я вдруг обнаружил, что устаю от того, что мне нечего делать. До этого весь день был расписан и насыщен... надо было куда-то бежать, что-то творить, организовывать. Л тут никто не командует. И вот у детей уже кислые физиономии, и никто ничего не хочет. Я подумал, а как же во взрослом состоянии. Там-то, ведь, никто подгонять не будет, значит так и закисну?
Слава, 15 лет
Я заметил, что по-другому смотрю на жизнь и на учебу, и на работу. Я знаю, есть много сложностей, но нет такого, чего нельзя исправить. Мне все интересно. Китеж постоянно меняется, а вслед за ним меняюсь и я.
Стас, 1 6 лет
Я почувствовал радость от чтения. Не мог больше зубрить физику и взял Булгакова «Мастера и Маргариту», так, кусочек почитать. И вдруг чувствую, я вживаюсь в нее. Прямо провалился в книгу. Я прочитал, а след до сих пор остался, и я все еще немного живу в этом,. Не буквы читаю, а... ну не знаю, как бы живешь двойной жизнью. Закрыл книгу, а она все продолжает ся . А пот ом я размышлял о будущем. Пытался увидеть его в разных формах, мысленно вынимал кого-нибудь из нас и думал, смотрел, что будет без него. И первым я убрал Диму. Посмотрел и думаю, ну на фиг, ничего без него не выходит, и вернул его. Мало без кого можно обойтись в нашем будущем..
Егор, 1 5 лет
У меня претензия к Володе. Он не очень любит напрягат ься. Когда мы работаем, он имеет тенден цию где-нибудь втихую спрятаться.
Володя, 1 4 лет
Нет. Я меняюсь... Я недавно таскал уголь в дом Тамары. Обычно, когда, Стас ставит меня, туда. работать, я натаскиваю только полкороба, а тут я подумал, что надо все-таки исполнять обет «научусь труду и терпению», и натаскал полный. Не прохалявил. Так мне и самому стало лучше.
Лора, 1 3 лет
Я поняла, что не хочется быть дояркой или уборщицей. Может, стану врачом. Если нужно будет, стану жить в городе, работать. Но меня не привлекает городская жизнь. Когда мне было пять лет, я хотела стать космонавтом,, в девять — ди
темы. Они позволяют и друзьям, и «своим» взрослым обсуждать внутренние проблемы личности, указывать на ошибки и недостатки, вместе находить выход из психологических тупиков. Мы не уверены, что такой подход оправдает себя в других случаях, по в условиях Китежа он постепенно становится элемен- том культуры.
Дальше позвольте мне процитировать некоторые стенограммы собраний. Так создастся более общее представление о диапазоне обсуждаемых тем, которые сейчас доступны детям в Китеже, и глубине их разбора.
Рома, 15 лет
Я впервые ощутил, что это значить писать книгу. Надо было срочно статью для стенгазеты изобразить, ну я и втянулся . Мне понравилось, я даже забыл о времени.
Алина, 1 3 лет
Мне было четыре года, когда я приехала в Китеж со своей мамой. Тогда; я была счастлива и любила. Китеж, как свой дом. Через год я пошла в школу, и начались трудности в жизни и отношениях с одноклассниками. В моей семье оказалось семь приемных братьев и сестер, мне пришлось столкнуться с завистью и ревностью. Когда мне что-то не нравилось, я шла жаловаться: к маме. Я была замкнутой и никому не доверяла. Но потом мне удалось несколько раз поговорить с Вовой. Он мне помог понять, что происходит. Однажды я проснулась и увидела в зеркале не умирающего лебедя, а лицо девочки, излучавшей счаст ье. Я приняла новых братьев и. сестер. И мне нравится помогать другим.

нормы терапевтической работы, удовлетворенно потирает руки и говорит:
И чтоб тебя здесь больше не было, пока не научишься душу открывать своим друзьям!
Первая мысль: «Что я наделал! Разве можно подпускать к терапевтической работе эмоционал ьно не созревших юношей, вроде Коли?» Вторая мысль: «IIо так Женя соприкоснулся с реальной жизн ью, где никто не будет проявлять чудес терпения и выдержки».
Каково же было мое изумление, когда на следующем собрании Женя заговорил. На другой день он сидел, как ни в чем ни бывало, в первом ряду и, широко улыбаясь, рассказывал о своих мыслях и чувствах за истекший день. Колин экстремальный метод воздействия привел к успеху.
Когда мы только начинали практиковать такие собрания, на них присутствовали несколько взрослых. Мы предварительно договаривались, что взрослые сдерживают свои эмоции, не дают оценок и не берут управление па себя. Теперь, когда традиция установлена, дети могут и не заметить присутствия взрослых. Если вопрос, обсуждаемый на собрании, вызывает общий интерес, то выступают все. Создается активное поле доверия, и даже самым закомплексованным детям трудно не поддаться его воздействию. Здесь начинается иной вид конкуренции: стремление доказать свою собственную взрослость, выступить и быть услышанным.
С процессом взросления и интеллектуальным ростом детей беседы о тайнах души и радостях осознания становятся более успешными и результативными. Более того, дети выросшие в Китеже, свободнее, чем их сверстники в других местах, говорят на эти
где можно сбросить панцирь с души и ощутить животворный поток перемен. Помните, как в годы застоя мы любили собираться с друзьями и бутылкой «Столичной» на кухне и решать вселенские проблемы. Все отличие терапевтического собрания в том, что его проводит профессионал и он не ставит приглашенным бутылку.
Взрослые и старшие дети садятся среди младших, всячески поощряя их высказывать свое мнение и серьезно относиться к происходящему. Младшие не боятся «наездов» со стороны старших, так как этого просто нет в Китеже. Очень многое в успехе собрания зависит от личности ведущего. Надо тонко чувствовать состояние каждого говорящего ребенка. Одного стоит похвалить, а на другого нажать, поставив перед очередным вызовом.
Первые пол года собрания в Китеже вел я сам, потом этому искусству начали понемногу обучаться члены Малого Совета. Признаться, не все получалось сразу.
Коля:
Ну, Женя, расскажи, как ты оставил прошлое прошлому.
Женя молчит, опустив голову.
Коля:
Скажи хоть что-нибудь. Мы тебя уже неделю мурыжим. На переменах ты вон какой горластый, а здесь помалкиваешь...
Женя молчит и головы не поднимает.
Потом меня куда-то позвали из дому, где проводилось собрание, а, вернувшись, я застал такую картину. Коля ударом ноги распахивает дверь. В его руках брыкающийся Женька. Еще секунда, и Женька летит с крыльца носом в снег. Коля, попирая все

Глава 19
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ СОБРАНИЯ
(СОБРАНИЯ, НА КОТОРЫХ НЕ ХОЧЕТСЯ СПАТЬ)
Эх, много я сиживал на собраниях. Были среди них и интересные, по о большинстве я вспоминаю, как о садистском способе убить мое время. Собрания детей в Китеже — самое занимательное развлечение не только для них, но и для взрослых. И главное, это наш самый безопасный способ добиться осознаний и расш н рен ия сознания.
За счет чего раздувается воздушный шарик? Давление внутри растет, превосходя давление снаружи, оболочка растягивается, позволяя шару расти. Ребенок наполнен осознаниями, его распирают свежие впечатления. Как хочется поделиться! Значит, внутри давление уже выросло. Следующее условие — эластичность, податливость, гибкость сознания. Это уже достигнуто в безопасных откровениях с наставниками. Разреженная, то есть безопасная, среда, в которой все ждут как раз твоего рассказа! Здесь ты будешь услышан, здесь обязательно получишь сочувствие и поддержку!
Терапевтическое собрание — не лучшее название для того, что сводит вместе всех взрослых и юных ки- тежан, тем более что термин — калька с английского. А вообще-то речь идет о безопасном круге друзей, гать! Родилось общее видение проблем, соперничество уступило место взаимной поддержке и любви. Беседы взрослых с детьми наполнились пониманием и доверием. Иногда кажется, что я физически ощущаю, как расширяется пространство сознания старшеклассников. Они вдруг увидели весь Китеж в целом, они заинтересовались тем, что происходит в душах друг друга. Они легко проглатывают взрослые книги и спорят не о музыкальных ансамблях, а о теории познания и законах морали.
При соблюдении обязательного условия честности и искренности всеми взрослыми и старшими учениками, выступающими в роли наставников, создается особое эмоциональное поле поддержки и взаимопонимания (некая прямая альтернатива массовому психозу толпы).
раются соответствовать. Они еще не способны понимать наших целей, но воспринимают китежскую культуру общения как данность, стараясь походить на своих старших товарищей.
Теперь старшие дети Китежа общаются в едином поле сознания. Одна шутка встречает понимание, дополняется другой, вызывает смех. Фильм рождает пространный комментарий и совместную попытку понять и договориться по существу.
Общение усложняется с каждым новым опытом. Дети используют фразы и понятия, подхваченные на уроках и из телевизионных передач. Создать интеллектуально насыщенную, плотную среду общения нам помогает детская газета. (Она, кстати, регулярно появляется на нашей интернет-странице.) Теперь практически каждый школьиик Китежа получил возможность высказаться по интересующим его вопросам, заявить о себе. Обязанность редколлегии: собрать статьи, отредактировать и сверстать газету. В газете дети отрабатывают обращение с новыми темами и фразами. Потом эти темы и фразы входят в обиход всего детского коллектива.
Так среда обогащает сама себя, развитие идет по возрастающей, наполняя общение радостью взаимопонимания и значимости каждого члена сообщества. Общение стало радостью, а широта интеллекта — достоинством.
«Вот теперь, я начал вас., взрослых, лучше понимать!» Этот возглас старшеклассников все чаще и чаще проливается бальзамом в наши уши. Юноши и девушки, разбираясь в проблемах младших, начали лучше понимать свои собственные проблемы с родителями и учителями. Как легко нам всем стало рабо
Где возможно, мы, взрослые, пытаемся признавать авторитет тех учеников, чьи ценности и интеллектуальное развитие соответствуют нашим представлениям. Мы не облегчаем им жизнь, не предоставляем дополнительных привилегий, так как это может вызвать зависть и потерю авторитета в детской среде. (Помню, как не любили в классе учительских любимчиков.) По в Китеже общение взрослых и детей вообще намного теснее, чем где-либо. Поэтому просто брошенное вскользь замечание со стороны взрослых тоже служит поощрением и признанием достоинств.
Чтобы не нарушить китежский Обет честности и искренности, добавлю, что не от всякого взрослого дети с готовностью принимают замечания, и не все, что исходит от взрослых, воспринимается ими как конечная истина. В нашем коллективе есть доверие, но нет тупого подчинения и фанатичной преданности. Маленькая личность должна сохранять право выбора и возможность здраво рассуждать.
ДНЕВНИК ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА
2002 год
Декабрь
Педсовет констатировал, что на своих собраниях и в рамках Малого Совета дети уже без вмешательства со взрослых способны выносить здравые суждения о проис- ?— ходящем в Китеже, свободно обсуждать свои проблемы, разрешать межличностные конфликты, выносить поощрения и наказания.
Младшие, видя, что ВСЕ старшие ведут себя в одном ключе и поддерживают единые принципы, изо всех сил стако благосклонно выслушивались всем детским коллективом, они даже становились стимулом для действий! Уровень доверия возрос настолько, что для старших детей стало естественной потребностью обсуждать с некоторыми взрослыми свои проблемы. Я знаю, в это трудно поверить, но дети в Китеже действительно открыты и доброжелательны ко всем. Это производит подчас просто ошеломляющее впечатление на наших гостей.
ДНЕ ВНИК ТЕРАП ЕВТИЧ ЕСКО ГО СООБЩЕСТВА
2002 год
Декабрь
Старшеклассники перестали ощущать себя «объектами воспитания». Они смогли взглянуть на некоторые проблемы общины с позиции взрослых, примерить на себя образ учителя. Незаметно пропала стена, разделяющая «отцов и детей». Всего за два месяца (июль — август 2002 года) в детском коллективе общины, словно в перенасыщенном растворе, произошла кристаллизация. Педагогическая методика, несколько лет назад вводившаяся нами, стала элементом культуры всей общины, одним из важнейших видов работы, где взрослые и дети объединяют свои усилия.
Если зимой минувшего года старшеклассники только учились подменять нас на уроках в младших классах, то теперь они сами следили за дисциплиной и настроением каждого ребенка! Они проводили душевные беседы, наставляли, воспитывали, наказывали и утешали. Это случилось на девятый год после приезда первых поселенцев на территорию, отведенную под Китеж.

Глава 18
НАСТАВНИКИ
На Западе этот феномен тоже отмечен и пущен в дело, пусть и без нашего русского акцепта на душевное общение. Программа «Большой брат — маленький брат» в США, «Доверенные ученики» в Европе. При ближайшем рассмотрении эти программы представляются развитием некоторых «орлятских» или «коммунарских» методик. Собственно, в этом нет ничего плохого. Мир в основе своей един, и законы развития личности закономерно приводят ученых к использованию схожих форм воздействия на личность. Идеи, которые мы развиваем в Китеже, находятся в той же плоскости сознания. Нам, в силу особенностей нашей российской ментальности, не очень приглянулись термины, вроде «большой брат» или «доверенный ученик».
Теперь в Китеже на общем собрании по взаимному согласию для каждого школьника выбирается наставник из учеников старших классов или молодых учителей.
Помните у Стругацких «Град обреченный»? Наставники впрыскивали в систему все более неожиданные составляющие — то обезьян на горожан напустят, то переворот спровоцируют. Такими способами наставники стимул провали рост сознания. Людей буквально наталкивали на открытия, заставляя в короткие жизненные сроки проживать исторические переломы, накапливать опыт, буквально ло
ассоциировалась с давлением и насилием. Китеж для детей — родной дом, в котором они сами хозяева и устроители. Но поняли они это только после того, как получили право решать, что и как в этом доме делать. Разумеется, все люди разные, поэтому и сте- п е н ь ответстве н н ост и прин и м а ют по - раз н о м у. Это уже вопросы динамики развития отдельных личностей.
Главный вывод. Как только дети убедились, что от их мнения и усилий что-то зависит в реальной жизни, они сразу стали и взрослее, и ответственнее. Вот так, воспитывает, оказывается, сама возможность решать. Мы вовремя поняли: для того, чтобы в будущем получить надежных соратников и сотрудников, мы должны отказаться от монополии на власть, от мысли, что взрослый всегда прав просто потому, что он взрослый.
Надо уважать право ваших приемных детей самостоятельно набивать шишки и приобретать необходимый жизненный опыт. Нам же, родителям, приходится смириться с ролью советников.
Зато у детей чуть ли не с первых шагов по жизни проявляется стремление к выстраиванию собственной иерархии. Очевидно, этот атавизм — наследство доисторических времен. Старшие ревниво оберегают свои привилегии, те, кто помладше, стремятся найти старшего — сильного защитника. И пусть в Китеже никто ни на кого не нападает, все равно, привычка cn делает свое дело. Дружат не по душевной склонно- ?— сти, а по соображениям безопасности. Численность даже слабых сторонников поднимает значимость, служит мерилом популярности.
Те, кто обладает мышцами или повышенной агрессивностью, обычно занимают более высокое

десять раз помириться, узнать друг друга, создать общую мечту о будущем идеальном Китеже и даже приступить к попытке ее воплощения. С ростом силы и авторитета этой группы росла и их возможность влияния на весь детский коллектив.

ИЗ ПРОТОКОЛОВ ПЕДСОВЕТА
Март 2002 года
Кризис. Старшеклассники сделали открытие: оказалось, что командовать другими не такое уж приятное занятие. Жизнь потребовала развития новых качеств характера. Начали усложняться и отношения внутри детского коллектива. Эмоционально и глубоко обсуждались вопросы: «Кто ты такой, чтобы командовать? Что делать с теми, кто не подчиняется? А не ввести ли диктатуру?» У детей и взрослых появилась новая богатая тема для обсуждения, а у последних к тому же образовалось и свободное время, так как на Совет была переложена ответственность за организацию и проверку приготовления детьми домашних заданий, соблюдение графика работ, уборку помещений и т. д.
Именно эти ребята в 2004 году своими силами начали сооружение домов в новом поселке, который создается под Москвой по модели Китежа. Название поселка Орион.
Я помню, как, будучи школьником, изо всех сил отбивался от любой общественной нагрузки до тех нор, пока случай и умный классный руководитель не сделали меня режиссером школьного театра. Но я никогда не воспринимал школу в качестве своей малой родины. Увы, школа в моем сознании всегда
Когда я беру готовые программы, я не сомневаюсь. Я вроде делаю как надо, иду в колее, как все до меня. Значит, меня не в чем будет упрекнуть, если что-то не сложится.
Сколько энергии пришлось потратить, чтобы отказаться от иллюзии. Твои друзья детства для тебя опасны — они тебя просто программировали на жизненный проигрыш. И нарушить табу означает риск потерять друзей, показаться дураком., подвергнуться осмеянию. Это усилие ты сделал сейчас, опираясь на мое одобрение. — кистеперая рыба проползла, обдирая? плавники, еще два метра к траве. Но смог бы ты сделать то же самое, оказавшись теперь среди сверстн иков в дет ском доме?
Я бы, наверное, побоялся.
ДНЕВНИК ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА
2001 год
Август
Мы заметили, что своих командиров дети слушают лучше, чем взрослых, поэтому предложили детскому коллективу перейти к самоуправлению. На уроках обществозна- ния одиннадцатый и десятый классы прослушали лекцию об избирательной системе современной России, обсудили преимущества демократии, плюсы и минусы процедур голосования. После этого сами старшеклассники объявили выборы в Малый Совет. Пять лет назад к выборам допускались дети с пятого класса, теперь с первого!
Первая подготовка к выборам выявила прежде всего полное непонимание остальными детьми предназначения Совета. Честно говоря, мы были удивлены этим результа
Глава 17
ТЕРАПИЯ КОЛЛЕКТИВА
Для детей, получивших жизненный опыт в детском доме, особенно важно чувство причастности к группе. Подросток, скорее, поделится страшной тайной с товарищем во дворе, чем с любящим его родителем.
Поле сознания окружающих, «своих», оказывается во многих случаях самым главным стимулом для развития или остановки этого развития. Измените окружение, измените характеристики «своих» — изменится и вектор развития юной личности.
Пи интересная книга, ни компьютер, ни заботливые родители не могут заменить радость общения с себе подобными. Мнение неформальных лидеров в этих условиях оказывается более весомым, чем па- ставления учителей и родителей.
Наши слова и паши образы действий могут достигать сознания детей через ту среду, которая воспринимается ими как своя, то есть через «полупроводников» — старших друзей.
Из разговора с шестнадцатилетним
Какая самая страшная кара- в коллективе?
Перестать быть крутым.
Правильно. Ты как раз и перестаешь быть крутым, когда над тобой смеются. Это самая, страшная кара в любом коллективе.

Детей можно понять. Как еще они проверят истинность того, что мы им сообщаем о мире? Как они убедятся в том, что мы их не бросим и не предадим? II тут дети часто переходят любые границы морали. Они рассказывают друг другу о том, что подслушали за дверью комнаты родителей, дают свою интерпретацию обрывкам разговоров. Редкий ребенок может удержаться от соблазна повысить свой статус в коллективе, посвятив одноклассников в семейные тайны. Они не видят в этом греха, так как в их мире скабрезный рассказ — это только рассказ.
Надо сказать, что это сильно осложняет жизнь взрослых. Но как же еще дети испытают реальность семейных отношений? Ведь только будучи допущены во взрослую реальность, они могут и сами чему- то научиться.
К списку тайн, за которыми охотятся дети, относятся любые намеки на противоречия между взрослыми. Так они выясняют, а правду ли мы им говорим, истинный ли ОБРАЗ МИРА предлагаем.
Если все окружающие взрослые дают одну и ту же оценку поступкам ребенка, если он вновь и вновь убеждается в единой системе ценностей, то эта система становится частью его ОБРАЗА МИРА. Зачем тратить силы и перепроверять то, что для всех старших уже очевидно?
Разумеется, дети, испытавшие больше насилия, менее доверчивы и склонны чаще перепроверять границы невидимого мира наших законов. Но и они в конце концов поддаются убеждению. Вернее, под давлением неопровержимых доказательств — общего видения взрослых — они начинают смотреть на мир их глазами.
Поэтому каждый взрослый, находящийся в пашем Терапе вти ч ес ко м сооб i цестве, неза в и с и м о от
Когда я только приехала в Китеж, мне объяснили, что важнейший принцип Китежа состоит в том., что обо всем можно договориться... и, что еще важнее9 можно передоговориться.
Максим Аникеев
Человек чувствует себя уютно в Китеже, когда он сам творит, пишет книги, ставит спектакли. рисует картины, что-то создает. И скорее я имею в виду творчество в широком смысле, яая процесс создания нового, начиная от рисования, заканчивая отношениями. Когда, человек постоянно находится в позиции подчиненного и ему только указывают, что делать, ом не будет счастлив.
Маша Кривенкова
Сотворчество и сотрудничество. Сотрудничество для нас — взаимодействие на уровне ролей и выполняемых функций, доброе, удобное. Взаимное удовлетворение потребностей. Сотворчество — вкладывание, отдача, совместное бытие творцов, вклад каждого, нерегламентированный постоянный вклад.
Самая высокоразвитая корпорация., с развитой культурой отношений диктует своим сотрудникам образ действий и значимость целиа значит, лишает осознанного участия, это эффективное функционирование, а сотворчество в Китеже — это добровольный нерегламентированный вклад как основа каждодневной жизни.
Еще раз об интерпретации. Дети любят подглядывать и подслушивать. Так они получают самую достоверную информацию о жизни взрослых.

Глава 16
ПОПЫТКА НАПИСАТЬ ДОЛЖНОСТНУЮ ИНСТРУКЦИЮ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ
КИТЕЖСКИ Й ПЕДСОВЕТ
Миша Щуров
Я чувствую Китеж по-разному в разное время, потому что на самом деле Китеж — это процесс. Для меня это проработка, своего внутреннего мира. Предсказуема одна вещь — непредсказуемость. Это заставляет быть все время настороже, собранным. Китеж стимулирует во мне мощные внутренние процессы, интроспекции), самоанализ. И такого со мной до Китежа не было, хотя я представлял себя человеком духовным,, развивающимся.
В Китеже происходит одновременно развитие и столкновение с реальностью. Это позволяет соотнести себя реального и того, каким себя; видишь.
Женя Ряжская
В Кит еже остаются те люди, которые рады изменениям, испытывают удовольствие от трудного процесса изменения. И очень сложно жить людям,, которые в какой-то момент хотят успокоиться и сказать с облегчением: «Ну все, мы договорились». Иллюзия окончательного договора.

ле каждое занятие должно превращаться в диалог, совместный поиск истины. Дети в Китеже обращаются к взрослым на «ты» и по именам. Мы не любим лишних барьеров между учеником и учителем. Авторитет дает не должность, а умение найти общий язык с каждой маленькой личностью.
Учителями могут быть только психически устойчивые, сбалансированные личности, привлекательные для детей, образованные и вдохновенно относящиеся к своему предмету.
Учителя должны изучать особенности детской психологии, стремиться действовать в рамках тех психологических законов и методов, которые сложились в Китеже.
Учителя должны сочувствовать всем детям, независимо от их интеллектуальной или социальной компетенции, и быть способными перевести это сочувствие в практическую плоскость.
Учителя должны поощрять самостоятельную деятельность детей, их стремление использовать свои знания и умения в любой отрасли жизни.
Учителя должны признавать вклад других членов сообщества в развитие детей и постоянно обмениваться информацией о путях развития каждого конкретного ребенка.
Одним словом, рабочий день учителя не ограничен временными рамками, а его поведение не мотивировано зарплатой. Ключевым понятием здесь становятся призвание и осознание своей ответственности. В Китеже быть приверженным этим ценностям — и нравственная задача, и насущная экономическая необходимость.
мышления. Наша работа выходит за рамки четких методических разработок, вернее, делает возможными и применение конкретных методик, и творческий поиск, и импровизацию, то есть расширяет сферу контакта учителя с учеником. Тут уже речь идет не столько о передаче интеллектуальной информации, сколько о трансформации личности ученика в опре- дел е н н о м, зара н ее зада ином наира в л е н и и. М ожет быть, ради этого развития не жалко пожертвовать временем, отпущенным на выполнение школьной программы?
Как правило, в китежской школе мы позволяем нашим питомцам чувствовать себя на уроке хозяевами. В зависимости от ситуации, младшеклассники могут принести с собой на урок игрушки, старшие вместе с учителем могут побаловать себя чашечкой кофе или стаканом чая. Если мы видим, что та или иная тема не вызывает адекватного образа у учеников, а это выясняется, как правило, прямо на уроке, нашим учителям разрешено отойти от первоначального плана и посвятить разбору базовых понятий или созданию целостного образа столько времени, сколько требуется. Без этого просто невозможно двигаться дальше.
Учителя в Китеже проводят с детьми больше времени, чем родители, иногда даже интеллектуальный контакт с детьми у них бывает более тесным. Процесс образования не ограничен формальными уроками в классе, а охватывает весь спектр взаимодействия личностей. Поэтому к преподавателям в Китеже предъявляются особые требования.
Учитель песет ответственность за жизненный выбор ребенка, за формирование его характера. В идеациальной общности с едиными нравственными и, в более широком смысле, культурными ценностями. Ребенок со своими проблемами, сомнениями и страхами погружается в единое поле культурных ценностей, традиций, устремлений. Это и есть основа нашей терапии! А вот высокая успеваемость в школе зачастую создает лишь серьезные проблемы на жизненном пути выпускника, если параллельно не решались иные задачи его личностного становления.
Миша, 9-й класс
Раньше я учился и жил в Москве. Я спал на уроках, играл в компьютерные игры целый день. Здесь, в Китеже, я круто изменил свою жизнь. Я стал делать уроки, толерантиее относиться к людям. Мне нравится- в Китеже. Здесь царит равноправие, человеческие отношения. Учеба у китежских преподавателей мне доставляет радость. Мне впервые стало интересно на уроках.
Успехом мы считаем ситуацию, когда очередной «дозревший» ученик начинает получать удовольствие от процесса познания, дискуссий на уроке, отличных отметок.
Когда внутренняя мотивация приходит на место внешнему принуждению, сознание учеников как-то по-иному обрабатывает полученную на уроке информацию. У растущей личности появляется желание не зазубривать факты ради хорошей оценки, а добираться до сути вопросов, щеголять новой информацией, пытаться использовать новые знания иа практике.
Конечно, основой учебного процесса остаются обычные уроки, по нам в Китеже удалось избежать рутины, губительной для развития творческого
первый взгляд мы столкнулись с противоречием свободное гуманное воспитание, развитие самостоятельности, а с другой стороны — жесткий контроль, коллективная ответственность.
Написал и сам удивился парадоксу. С одной стороны, мы каждый день убеждаемся, что детей надо мотивировать, используя весь разнообразный арсенал способов, — от кнута до пряника. (Страсть к знаниям — самый лучший, но практически не встречающийся мотив.) С другой стороны, наилучших результатов мы добились, только отменив систему совместной подготовки уроков после 2002 года.
Научив всех наших учеников учиться, мы отпустили их в свободное плавание. Время приготовления уроков теперь жестко фиксировано, но дети готовят их самостоятельно и так приучаются к ответственности и самодисциплине.
Мы в Китеже практикуем уроки-погружения, часто проводим игровые уроки-соревнования, где младшие и старшие, объединенные в общие команды, сообща работают над решением проблем. За пару часов интенсивной работы на таком уроке ребенок может достигать действительно решающих прорывов в осознании изучаемых проблем. Победа команды и здесь оказалась мощнейшим стимулом для активного участия всех детей в образовательном процессе, причем и в роли учителей, и в роли учеников.
Школа в Китеже призвана не только давать знания, но и воспитывать детей, тренировать их волю, поднимать самооценку, формировать ОБРАЗ МИРА.
Совместные усилия педагогов и приемных родителей Китежа направлены на создание единой со
Из откровений десятиклассника
Я не могу сам себя усадить за, урони. Мне нужен кто-нибудь, кто заставит не отходить от книг, пока не закончу...
В Китеже с 2000 по 2002 год из тридцати детей лишь трое находили силы самостоятельно садиться за подготовку домашних заданий. Остальные более или менее откровенно признавали, что им нужна чужая воля, чтобы на нее опереться. Проанализировав эффективность самостоятельной подготовки и количество потерянной родителями нервной энергии, мы пришли к необходимости организовывать двухчасовые сессии по подготовке домашних заданий.
Школа закончилась? Да здравствует школа! Час работы, час активных игр на улице и назад в школу. Не бойтесь дети: учителей там не будет, да и отметок тоже. Вы снова вместе в едином поле сознания.
В большом зале собрались ученики всех классов. Шуршание страниц, деловитое сопение, но никаких разговоров. За соблюдением тишины наблюдают наставники. Они же проверяют сделанные упражнения и примеры, а еще пытаются делать и свои уроки. Как ни странно, двойная нагрузка в данном случае полезна. Чуть больше организации собственного времени, чуть больше усилий, и наши старшеклассники стали сами лучше учиться, к тому же резко выросло их чувство ответственности и престиж. Сработал испытанный афоризм: «Трираза объяснишь сам поймешь».
Помогая, главное — не перестараться. Наставники понимают, что надо стимулировать поиск правильного решения, выводить мысли из тупика, но нельзя подменять сам процесс самостоятельного решения. Конечно, были и сомнения: не получится ли у нас что-то вроде лагеря строгого режима. На

В первые годы строительства Китежа у нас* были и такие преподаватели, которые верили только в школьную программу и силу воли и жали изо всех сил. Дело доходило до истерик с обеих сторон, до криков и изгнания с урока. Единственное до чего не дошло, так это до хороших результатов у детей. Впрочем, эксперимент нельзя считать полностью законченным. Достаточно быстро в Китеже такие преподаватели оказывались в вакууме и уезжали из общины по собственному желанию.
В китежской школе мы стараемся избежать излишней соревновательности. Даже без поощрения учителем, дети всегда склонны сравнивать успехи друг друга. Ученики младших классов беспощадны к тем, кто проявляет слабость. Стремление указать на недостатки других особенно присуще именно неуверенным в себе пятиклассникам и шестиклассникам. Так им удобнее отвлекать учителя от собственных недостатков. Попытка, конечно, наивная, но от этого она не становится менее болезненной для отстающих.
Итак, лозунг учителей, работающих с проблемными детьми, — не сравнивать!
Самосознание ученика часто не соответствуют возрасту. Поэтому педагогический совет китежской школы оставляет за собой право в отдельных случаях перемещать учеников из класса в класс, исходя из их реального развития, а не возрастного признака. И уж, конечно, сам учитель должен реально представлять, кто сидит перед ним в классе, исходя не из очевидного облика, а из реальной внутренней готовности постигать знания.

Глава 15
ШКОЛА В КИТЕЖЕ
Некоторые из спонсоров спрашивали меня, зачем в Китеже строят собственную школу, когда в соседней деревне таковая уже имеется. Так вот, такой школы, как в Китеже, нет нигде. В ней преподаватели специально обучены работе именно с детьми- сиротами. В ней нет подростковых банд, наркотиков и алкоголизма. Дети на переменах не обсуждают «Фабрику звезд», не фанатеют от футбольных клубов. То есть, нет опасности в момент ослабления старой программы подхватить новые вирусы.
Главная задача коллектива учителей в Китеже — не позволить детскому разуму застыть в привычных, затвердевших, обыденных формах, избежать регресса, возврата своих подопечных к старой системе ценностей.
Чем учитель привлекает внимание ребенка, зависит только от его собственных сильных сторон, то есть интеллектуальных и духовных инструментов, которыми ему сподручнее пользоваться. Был у нас учитель физкультуры, которого дети просто боготворили. Он умел связать гимнастические упражнения с такими понятиями, как дружба, сила, самоуважение. Тот, кто умеет играть на гитаре, может идти к душе ребенка через обучение авторской песне. Туда же ведет и знание основ компьютера.

Многие ли выигрывают? Ответ на этот вопрос можно будет дать лишь спустя долгое время, а вот то, что дети сильно меняются, — это факт. Интенсивность игры, степень вовлеченности участников динамичны: игра то затухает и сводится к работе над целями, то активизируется и превращается в увлекательное приключение. Как в жизни.
Недавно мы проводили среди детей тест «Что я знаю об игре?». Самые частые ответы на вопросы.
Зоче.м ты заполняешь цели?
«Для того чтобы контролировать себя в течение дня» (Женя, ученик, 15 лет).
«Для того чтобы я мог анализировать свои день и следить за своими поступками» (Саша, ученик, 13 лет).
«Чтобы видеть, как я меняюсь, какие у меня недостатки» (Катя, ученик, 12 лет).
«Для того чтобы научиться планировать свою жизнь» (Рома, ученик, 15 лет).
«Я заполняю цели, чтобы видеть свои „взлеты“ и „падения“ и знать, над чем работать» (Сандра, ученик, 12 лет).

Чем ученик отличается от пупса?
«У ученика больше ответственности, на пего можно положиться, он более развитый» (Катя, ученик, 12 лет).
«Ученик больше знает» (Руслан, пупс, 10 лет).
«Ученик больше образован» (Вадим, пупс, 9 лет).
«У ученика более сложные цели» (Ксюша, пупс, 9 лет).
Привилегии — писанные и настоящие
Привилегии на каждом новом уровне — это вознаграждение за конкретное усилие ребенка и одновременно стимул для младших детей. Привилегия настоящая — это заработанная уверенность в себе и возможность разбираться во внутреннем мире. Но эта привилегия осознается лишь наставниками, да и то только к концу одиннадцатого класса. Привилегии писанные — это преимущества одной группы перед другой, ощутимые в повседневной жизни. Ученик, в отличие от пупса, имеет право: ложиться спать на один час позже, а стало быть, дольше гулять, смотреть мультик или танцевать на дискотеке; ученик ездит в образовательные поездки (но это не означает, что малыши не ездят!), он способен формировать запрос на поездку. И, конечно, серьезная привилегия — это принадлежность к группе почти взрослых: совместные чаепития и возможность иметь наставника.
Наставник следит за продвижением ученика по игровым уровням, узнает интересы и потребности подопечного, а самое главное — разговаривает по душам и помогает решать проблемы ученика. В начале каждого года мы проводим в Китеже Ярмарку наставников, на которой каждый ребенок выбирает себе старшего друга.

Результат
В каждой игре есть результат, в игре «Я строю свой мир» он тоже есть — выигрывает тот, для кого стремление познавать себя и окружающий мир становится потребностью, неотъемлемой частью жизни.

на демократическом принципе: ребенок анализирует себя и свои действия при поддерживающем участии взрослого, а затем ставит себе цели иа следующую неделю. Формулировки могут быть самые бытовые (обычно у маленьких) «каждый день чистить зубы, надевать тапочки» и отвлеченно философские «контролировать эмоции, быть собранным, замечать хорошее в людях».
Затем каждый ребенок делает себе листок — «нагл яд ку» и каждый день самостоятельно оценивает выполнение целей: зеленый — не получилось, желтый так себе, красный получилось. В конце недели на новом собрании дети анализируют успехи и ищут, как добиться большего успеха. Взрослый выполняет функцию советника: помогает точнее выразить желаемое или оказать поддержку. Дети распределены по Малым группам в соответствии с возрастом и психологической совместимостью.
Трудности детей, цели, которые они себе ставят, соотносятся со ступенями игры. Ребенок может сказать: «Я хочу работать над ступенью “Непрекра- щающееся познание”, мне сейчас это интересно». Тогда мы спросим: «А какие цели ты себе хочешь поставить в рамках этой ступени?» — «Читать каждый день, получать пятерки в школе». Выглядит фантастически для ребенка из детского дома, чьи родители алкоголики. В первую неделю, скорее всего, успеха не будет, но вот через три-четыре, при поддержке родителей и наставников, на листочке с целями будет чуть больше красного цвета. 14 так, по чуть-чуть, дети будут добиваться личных успехов.
Можно, конечно, ничего не делать, целей не ставить. Но когда рядом с тобой получают новые ступени, привилегии за новый статус, тут же бессознательно срабатывает соревновательный эффект.
и имеют право совещательного голоса; именно они становятся участниками Малого Совета — органа детского самоуправления; и самое важное — транслируют позитивный образ будущего для других детей: «Уменя получилось, и у тебя получится!»

Принцип наглядности
Как отличить пупса от ученика? А от наставника? В каждой большой игре-стратегии участники имеют знаки отличия: погоны, цвет элементов одежды, различные предметы. В нашей игре это значки. Обычные, белого цвета. И на них отражается игровой уровень, на котором находится ребенок. У пупсов это римские цифры, соответствующие ступени. У учеников на значке нарисована лестница с белыми ступеньками — символ восхождения, и по мере продвижения ступеньки закрашивают в определенный цвет. Чтобы никто не перепутал цвета ступеней, а также мог увидеть текущее положение дел в игре, в большом холе висит красивый плакат. На нем отображены все уровни, их цвета, названия, а также все дети и их игровой статус. Очень демократично и наглядно!
Наставники получают право на собственный герб, который затем встречает вас перед входом в дом этого ребенка. Кроме того, как в любой игровой культуре, здесь есть свои песни, шутки, истории.

Как получить ступень (алгоритм)
В развивающей среде Китежа есть еще одна форма работы с. детьми — Малая группа. Она основана
я ступень — «Честность и искренность» — базовая ступень; в процессе работы ребенок учится не обманывать, рассказывать о своих чувствах и переживаниях, объяснять причины своих поступков.
я ступень — «Непрекращающееся познание»; этот уровень получают за чтение кни г, хорошую учебу и познавательную активность в общении.
я ступень «Красота и гармония»; дети учатся следить за своим внешним видом, за чистотой комнаты, стараются не рвать растения, не портить вещи и многое другое.
я ступень «Смирение и послушание»; на этом этапе дети учатся чувствовать границы своей личности и соизмерять их с границами других людей, учатся не обижаться, а принимать просьбы, замечания; учатся структурировать свою деятельность.
я ступень — «Преданность, благородство и благодарность»; ребенок получает этот уровень по результатам общения с родителями: насколько он готов помочь, поддержать, взять на себя ответственность в доме.
я ступень — «Терпение»; судя по практике, самая сложная ступень для детей: ребенок последовательно формирует навыки волевого усилия, работает над умением ставить цели, принимать людей и ситуации, что называется, без претензий.
Наставники — это, как правило, старшеклассники, которые научились получать удовольствие от трудового и интеллектуального напряжения, преодолели страх перед развитием и направлены на помощь детям и взрослым в процессе воспитания личности. Почти все они лидеры, то есть люди, способные взять на себя ответственность за другого человека. Эта группа детей максимально приближена к коллективу взрослых: они посещают Педагогические советы
игровые уровни — ребенок учится. Каждый игровой уровень соответствует какому-либо социальному навыку, качеству личности. Продвигаться по игровым уровням престижно, но за это нужно побороться. С кем? С самим собой — леныо, апатией, страхом. А награда — признание коллектива старших детей и маленькие привилегии, например, от более позднего отбоя до образовательной поездки. Игра незаметно для самих ребят вытягивает их на новый уровень жизни, творческой, активной, радостной.
Пупсы — это, как правило, дети шести — одиннадцати лет, которые только учатся общаться, нести ответственность за свои действия, заниматься в школе. У них пока нет личного, интеллектуально осознанного мотива к развитию, зато есть желание играть и быть не хуже. Для того чтобы перейти на следующей уровень, пупс должен получить 3 игровых ступени:
я ступень — «Познание законов мира» — включает взаимопомощь, дисциплину, подчинение правилам семьи и коллектива;
я ступень — «Хорошая учеба» — подразумевает формирование учебных навыков;
я ступень — «Самостоятельность» — ребенок получает за умение выполнять обещания и следить за своим внешним видом и поведением.
Ученики — ребята в возрасте одиннадцати — пятнадцати лет (иногда девяти лет!), которые освоили базовые правила общения людей и жизни вместе и теперь готовы работать на внутреннем плане, формируя навыки успешного социального взаимодействия, познавая себя и мир в процессе чтения, творчества, личного общения. Им для перехода в следующую группу необходимо получить 6 игровых ступеней.

ти на уровне инстинкта. Страх блокирует энергию познания, и вот перед нами к восьми (!) годам уже сформировавшаяся личность, негибкая, запуганная, неразвивающаяся. Но в игре испытания и вызовы реального мира происходят как бы понарошку. А это уже не так страшно, это даже интересно!
В игре можно пробовать новые роли, ничем всерьез не рискуя. В игре чувствуешь себя безопасно. И проигрыш в игре — только проигрыш, а не трагедия. Зато победа в игре неизбежно приносит радость.
Так постепенно мы пришли к осознанию: можно назвать реальность роста в нашем мире игрой. А преодоление кризисов и вызовов, связанных с этим ростом, уровнями игры, или ступенями.
Переход на новый уровень вызывает прямую ассоциацию с компьютерными играми. Ну, а их никто не боится.
Ребенок стремится на следующий уровень, шаг за шагом делая маленькие усилия (в учебе, общении, семье), и получает одобрение и очки в игре, проходит ступени в созданной нами реальности Китежа, в которой не развиваться, не читать книги, не учиться против правил.
Ребята играют, и сами же, как положено в игре, ревниво следят за соблюдением правил, тем самым генерируя наш мир, поддерживая программу собственного развития.
А правила такие.
Всех детей Китежа условно разделили на три группы: пупсы, ученики и наставники. Каждая группа проходит свои личные возрастные испытания и по результатам переходит в следующую группу. Деление здесь не столько по возрастному признаку, сколько по уровню осознанности себя и своих действий. Так постепенно, шаг за шагом, сражаясь за ступени —

Глава 14
«ЧЕЛОВЕК ИГРАЮЩИЙ», или ДЕТСКАЯ ИГРА «Я СТРОЮ МИР»
Игру я придумал лет семь назад. С тех пор она стала «программным обеспечением» повседневной жизни китежан. Наши учителя и родители настолько сжились с ней, что стали истинными Мастерами игры. Поэтому для рассказа об игре я уступаю место одному из Мастеров, Марин Кривенковой.
Для ребенка естественным состоянием является игра, притом в самом широком смысле. Он начинает познавать мир, играя с погремушками, улыбаясь и щипая родителей. Предложение поиграть для ребенка — это приглашение к общению, взаимодействию. Через игру дети рассказывают нам о себе, а мы вкладываем основы позитивного общения с миром. Но далеко не все дети умеют играть, хотя у всех есть потребность в этом.
В Китеже на протяжении уже семи лет дети и взрослые включены в большую игру под названием «Я строю свой мир».
Ее смысл и центральная идея в создании ситуации, в которой дети-сироты захотят развиваться, так как будут получать от этого процесса удовольствие.
Прошлое наших детей убедило их в том, что любая инициатива заканчивается болыо, наказанием. Вывод: любое изменение таит опасность, и это поч-
способны создать эмоциональное и интеллектуальное поле, стимулирующее развитие ребенка.
Это состояние можно описать на словах, но возможно воссоздать его в себе по описанию. Состояние любви и творчества каждый может найти в самом себе. Лидер же, пытающийся насильно ввести своих соратников в несвойственное им состояние, обречен на поражение. На этом этапе командно- административные методы просто не работают.
Заставить любить и творить также невозможно, как заставить ребенка перенестись во взрослые переживания. Педантичное следование инструкции, когда мы касаемся такой тонкой материи, как формирование сознания,просто опасно.
Жизнь должна давать право выбора и заставлять это право использовать.
Мы в Китеже позволяем детям испытать это сладкое ощущение свободы.
Сейчас в Китеже действует Малый Совет (выборный орган детского самоуправления), Мировой суд, Редколлегия, Банк, Театральный кружок. Регулярно проходят ролевые игры на темы истории и фэнтези, экономическая игра, выборы, работают салоны мальчиков и девочек.
Одно вспыхивает, другое затухает. Дети загораются энтузиазмом, пробуют себя в разных ролях, должностях, ипостасях. Отыгрывают начальников, свободных журналистов, оппозиционеров.
Кому-то сопутствует удача. Кто-то разочаровывается. Но всегда есть возможность начать заново и по- иытаться достичь успеха в новом виде деятельности.

Юля
Слово «событие» опредметилось в нашем сознании. Но осталось пак термин в психологии. Там, событие понимается как живая общность, сплетение и взаимосвязь двух людей, их внутреннее единство. Причем сч итается, не просто одним из условий развития, наряду со многими другими, а фундаментальным основанием самой возможности возникновения, человеческой субъективности, основанием нормального развит ия и, полноценной жизни человека.
В Китеже событием в его истин ном значении является и совместная работа с ребенком, и творческий отдых, и просто прогулка или разговор по душам. Главное, что в этот момент совместного бытия уст ан авливает ся прямая связь между ребенком, и значимым для него взрослым. Эта связь и облегчает прямую передачу сложных образов, которые в обычных условиях не могут быть усвоены ребенком,.
Я уже говорил, что приемные родители в Китеже — обычные люди со своими ограничениями, проблемами. Они тоже устают, эмоционируют, вступают в противоречия между собой и с системой воспитания в целом. Но каждый из них по-своему осознает необходимость нового уровня внутреннего единства каждого со всеми. Единое психологическое поле Китежа — реально существующая сущность, состоящая из ткани наших эмоций, мыслей, всех каналов вербального и невербального общения и т. д. Мы объективно погружены в это поле, даже когда сидим в доме за закрытыми дверями. Вопрос только в том: действуем ли мы в общем резонансе или тратим свои силы и эмоции на сопротивление.
Только усиливая друг друга, взрослые сотрудники — родители, учителя, все, кто живет в Китеже, —

Миша Щуров
В Китеже складывается интересная; ситуация, когда возможен очень близкий контакт на уровне души с ребенкомi, который больше, чем любой хороший контакт с воспитателем, в детском доме.
Юля Любимцева
Дау потому что взрослый перестает выступать для ребенка в функции, в роли воспит ат еля .
Ребенок с опытом проживания в детских учреждениях догадывается о томчто воспитатель заботится не потому, что любит, а потому что это его работа. В большинстве случаев ребенок имеет дело с воспитателем как с функцией, а не как с человеком. Проживание же кризиса доказывает подлинность отношения. Ребенок ясно видит заинтересованность взрослого, готовность тратить энергию.
Максим Аникеев
Но за это приходится расплачиваться возможными кризисами, в отношениях. Впрочем, моменты кризисов, вопреки обыденному взгляду, являются необходимыми и важным и момент ами роста.
Маша
Происходит взаимная провокация: ситуации, которые проживает взрослый с ребенком, провоцируют их обоих на более плотный контакт, сталкивают с проблемными моментами внутри собственного
«Я».
Максим
Ты говориш ь о взрослом: или о ребенке?
Э. Фромм в своей работе «Анатомия человеческой деструктивности» доказывает, что человек «генетически не является носителем командно- подчиненной психологии». Жизнь в общине, отрицающей командно-бюрократическую систему, по мнению этого авторитетного ученого, больше соответствует сущности человека.
Коллектив, способный действовать в подобном режиме сотворчества, создается десятилетиями. Но и эффективность его работы в десятки раз выше, чем все, что может предложить существующая система социальной работы с детьми.
Из отчета приемной мамы на Педсовете
Света высказала мне претензию: все взрослые врут, не выполняют обязательств, и как ей в таком мире жить, и быть искренней, и доверять.
Я дала ей возможность говорит ь в течение тридцати минут, после чего сказала, что она имеет право на собственное мнение, что она может оказаться права, но может и ошибаться. Она испытала культурный шок от того, что я не «воспитала» ее тут же и не объяснила, что она не имеет права обсуждать взрослых, что все это глупости. Потом призналась, что погорячилась. Рассказала о своих детских обидах. Это нас сильно сблизило.
Я привык сам справляться со своими проблемами. За все четырнадцать лет моей прошлой жизни не было ни одного взрослого, который бы поинтересовался моими мыслями или настроением. Что ж ты думаешь, мне легко с тобой откровенничать? — сказал мне мой приемный сын, прожив с нами два года.
Честно и с этим можно работать.

Глава 13
ВЗРОСЛЫЕ КИТЕЖА. ПОПЫТКА СОЗДАТЬ НЕПРОТИВОРЕЧИВЫЙ МИР
Герман Гессе в романе «Игра в бисер» описал идеальную педагогическую провинцию Касталию. Это своеобразная республика духа была населена только преподавателями и учеными, объединенными целью воспитывать и обучать детей. Обязательным условием жизни касталийцев был отказ от собственности, семьи, аскетизм и пренебрежение к комфорту. Зато в их распоряжении были библиотеки, консерватории, архивы и лаборатории. Общество избавляло учителей и ученых от необходимости бороться за выживание, для того чтобы они могли посвятить свою жизнь творчеству и интеллектуальному развитию нового поколения, сохраняя и передавая накопленные человечеством духовные богатства.
Это, конечно, образ далекий от реальности, но, тем не менее, очень притягательный. А если он отзывается в нас узнаванием, значит, когда-то где-то оо он будет реализован в земном плане бытия. Конечно, сейчас такой проект кажется совершенно фантастическим. Но, если раньше какая-нибудь система не работала, значит ли, что она вообще невозможна?

Я теперь считаю, что человек живет, чтобы как- то изменит ь реальност ь вокруг себя, таким образом, чтобы было в удовольствие тебе и людям, окружающим тебя.
Китеж выращивает не обывателя, а полноценного здравомыслящего человека, который ориентируется в жизни, и видит все процессы, связанные не столько с ним, сколько с другими. У такого человека. есть силы заботиться не только о себе и своей семье, но и о людях более слабой воли, у которых не хватает решимости, на какое-то действие или поступок. Он черпает силы из сильных людей, рядом, с которыми работ ает. А в случае неудачи он находит возможност ь попробовать ещ е раз, и так до тех пор, пока не получится сделать, что должен.
Я рад, что оказался в таком месте.
Теперь жизнь раскрывается, передо мной в полном объеме, и. у меня есть множество выборов, какие я должен сделать.
Пока не очень литературно, но зато какая отвага мысли и сколько пробудившегося добра!
Наши подопечные, обманутые жизныо, все время проверяют наш мир на истинность и прочность. Эта проверка идет хаотично по всем уровням и направлениям! И со стороны кажется, что дети ищут компромат на своих приемных родителей и на всю систему в целом. Но это лишь для того, чтобы не переживать боль нового разочарования.
Поэтому в основе нашей работы лежат не должностные инструкции, а межличностные отношения. Родители, учителя, повара и сантехники должны создавать единый ОБРАЗ МИРА.
немногу нам удалось усадить его за уроки. Первые года два: в шестом-седьмом классах — приходилось заставлять делать домашнее задание, а потом ему и самому понравилось быть успешным в учебе.
Вот что он написал в сочинении о Китеже в начале десятого класса. Я в этом сочинении не изменил ни одного слова, чтобы было заметно, как шаг за шагом усложняется ОБРАЗ МИРА подростка. Напомню, что в четвертом классе он читал по складам, а писать не умел вовсе.
Я в Китеже научился задумываться, о более глобальных проблемах своей жизни. Теперь я. живу, а не выживаю. Жить — это не просто существовать, по моральным критериям Китежа это значит пребывать в гармоничном отношении ко всему происходящему. Я для- себя открыл новый ОБРАЗ МИРА, который, помог мне кардинально перестроить свое отношение к реальности.
Иногда люди не знают глубоко в подсознании, где они живут. Им кажется, что их жизнь сложилась хорошо, потому что они удовлетворили то, к чему стремились всю свою жизнь. Они обучались, получали разный- опыт, находили подход к людям-, нашли оптимальный вариант жизни, а все для чего? Для того чтобы в итоге замкнутся- на одном. Напрягался, стремился, выживал и остановился на достигнутом месте. У него, как ему кажется, не хватает сил и ф энергии для- того, чтобы совершить еще какое-то де- ^ ло. Он просто заточен под одно. Атмосфера Китежа ^ дает человеку возможность развиваться- разносторонне, учитывая его силу и подготовку, чтобы человек продолжал развиват ься , не разочаровывался- в своих силах и возможностях и на стыке находил какой- то другой- вариант, и доделывал дело до конца.

Так в моем сознании созрел план рискованного эксперимента. Митя выслушал. Пожал плечами в сомнении, но ничего иного просто не приходило в голову.
И вот. Серое зимнее утро. Снегопад. Митя увел Женю без завтрака и умывания по дороге за три километра от Китежа. Гам они сошли с трассы и затерялись в огромном поле, окруженные сплошной стеной падающего снега.
Митя сказал:
Ты, Женя, потерял дорогу в жизни. Хочешь быть со мной — иди следом, не хочешь — сам. ищи. дорогу назад.
И пошел, не оглядываясь, сквозь пургу. Женя некоторое время стоял в недоумении, борясь с обидой и раздражением. Потом, видимо, начал осознавать реальную угрозу гибели в снежной пустыне. Тут и пробудились первообразы борьбы за существование, которые и стерли чувство собственной важности вместе со всеми обидами. Митя уже затерялся в снежной пелене. Будет ли ои ждать или правда так рассердился, что бросит его одного умирать от холода? Этот испуг и помог перестроить, вернее, обрушить пирамиду ценностей Жени. Можно сказать, что он впервые осознал, зачем нужен папа: «Для того чтобы спасти, от опасностей мира!»
И Женя побежал вслед за Митей. Осознание было настолько ярким, что в семье на долгие месяцы воцарился мир. Женя учился, чистил зубы и радовался Мите. Так привязанность к наставнику оказалась нитыо Ариадны и помогла вывести мальчика из лабиринта мрачного прошлого.
Потом в нем открылся талант художника, и его картины украсили стены нашей общей столовой. По
Заметьте, мальчик попал в небезопасную для него ситуацию. Как реагировать? Где взять нужные слова? Только в прошлом жизненном опыте. А опыт этот от старших детдомовцев, романтизирующих зону, куда, впрочем, большинство из них и попадает по прошествии некоторого времени...
Женя не виноват. Он просто не мог определить место Мити в своей системе мира. Вот если бы Митя вел себя как пахан, то и проблем бы не было. Женя подчинился бы без вопросов. Но в сознании Жени не было аналогов, которые позволили бы разобраться в невидимых социальных границах нового мира. А к самостоятельной работе но созданию новых образов мальчик еще не был готов. Из нашего мира он пока ничего не мог взять, так как не видел Китежа, словно для него он все еще скрывался в водах Светлояра.
Но многим косвенным признакам было ясно, что Жене Митя даже нравится. По Женя не имел в сознании образа нормальных отношений с отцом, он привык просто подчиняться грубой силе. Опыт его отношений с воспитателями в детдоме нам тоже не мог помочь. На том месте, где должен был находиться образ любящего отца-защитника, зияла пустота. Такие пустоты сверху закрываются следующими слоями приобретенного опыта. Поэтому так трудно их заполнить. Сколько ни говори взрослому парню, что его любят, младенец, живущий в нижних слоях, этого просто не услышит и не поймет.
Впрочем, есть один способ достигнуть глубинных программ. Помните, как часто мы слышим, что в минуту смертельной опасности перед человеком промелькнула вся жизнь. Очевидно, угроза жизни открывает доступ к самым глубинным файлам. Тогда можно и смысл жизни пересмотреть, и людей полюбить, и в Бога уверовать.

довый месяц». Иногда он длится два-три месяца, но все равно кончается, как и все хорошее в этом мире. Прошло полгода, и Женя начал выяснять упраиляемость окружающего мира и масштабы своей свободы. Делал он это весьма предсказуемым способом: «// не буду делать уроки!» Мите Педсовет рекомендовал продолжать приучать мальчика к дисциплине.
Прошла неделя.
ИЗ ЗАПИСЕЙ ПЕДСОВЕТА
Женя опять перестал не только делать уроки, но и чистить зубы, бунтует. Вслух, провокационно. Месяцем раньше он бы не отважился. А теперь знает, что он личность, у которой есть права!
Чистка зубов — только предлог, повод для проверки управляемости мира. Митя, обеспокоенный протестом любимого ученика, проконсультировался на Педсовете, как быть дальше. Получил моральную поддержку и рекомендацию не отступать ни но одному из требований, но и не прибегать к насилию. (Интересно, как у него это получится.)
Долго томиться в ожидании не пришлось. Мы собрались уже на следующий день, чтобы выслушать сетования обескураженного Мити. А было так.
Придется тебе, Женен, и учиться и зубы чистить, так Педсовет постановил.
А ты что, Митя, про наши отношения другим рассказал.?
Да, мы обсуждали на Педсовете...
Ну ты — стукач!

Глава 12
ПУТЬ ЖЕНИ
Женю мы взяли из калужского детдома в возрасте девяти лет вместе с шестью его братьями и сестрами. Дети были не простые, сейчас про таких говорят: педагогическая запущенность. Но Женя и на этом фоне выделялся в худшую сторону: курил, ие слушался, не учил уроки, не сидел ни минуты спокойно. Если к нему обращался кто-нибудь из взрослых, он оттопыривал нижнюю губу, выкатывал глаза — являл миру образ умственно отсталого беспризорника. В первые месяцы стало очевидно, что приемная мама, поглощенная заботами о его младших братьях и сестрах, именно с ним не справится.
Ему была просто необходима «мужская рука». Мы дали мальчику в наставники молодого преподавателя Митю. Фактически Мите выпала нелегкая роль отца, которая осложнялась необходимостью внедрить в Женино сознание простейшие требования: ежедневно чистить зубы, читать, говорить «пожалуйста».
Наставник был строг, но заботлив. Женя адап- ф тировался, стал задавать вопросы, разговаривать, ^ правда, только с Митей. На Совете наставников даже ^ взял обязательство: научиться не ссориться с одноклассниками. Потом задача расширилась: не ругаться и не обзывать всех, особенно девочек.
Этот период установления доверия к миру и приемным родителям мы в Китеже называем «ме
Наше поселение — не остров и не секта. Вся его деятельность ориентирована на подготовку детей к реальностям жизни, к выходу во внешний мир. Но между нами и внешним миром существует определенная граница, которая не отделяет, а разграничивает, подобно клеточной мембране, обеспечивающей и целостность клетки, и постоянный обмен веществ между клеткой и окружающей средой.
Как сказала одна наша воспитанница: «В Китеже мне помогли заразиться желанием жить» — не помню, то ли сама придумала, то ли из книги вычитала эту формулировку.
Общий поток, океан сознания. Реакция со всех сторон. Человек говорящий как бы опущен в активную среду. Зная пунктик наших современных психологов, задамся вопросом: «Можно ли назвать ее безопасной?» Для тех, кто привык, — да. Для остальных она покажется слишком требовательной. Это кипение, это вызов. Но это и радость разделенных переживаний и открытий, это ощущение своего единства с кругом единомышленников, ЭТО ПРЕВРАЩЕНИЕ МАЛЕНЬКОЙ ЛИЧНОСТИ В ТВОРЦА. Педагогика — не наука, а творчество, основанное на знании законов развития личности.
Мы продолжаем надеяться, что наши дети пронесут через всю жизнь идеалы дружбы, любви и служения обществу, найдут себе работу, смысл жизни, круг соратников.
Детей воспитывает реальность. Чем она плотнее и разнообразнее, тем лучше развивается ребенок. Не всегда, но как правило.

личности захлопывается, как створки моллюска, почуявшего опасность. II тогда вообще все бесполезно. Каким бы умным я ни считал себя, подростки сами будут решать, что взять у меня, а где набить собственные шишки... Надо удовлетворяться ролью советника.
Честно говоря, мне эта роль удавалась хуже всего! Я всегда считал себя вправе говорить, как «правильно», и даже не вести за собой, а толкать на «правильный» путь моих приемных детей. Увы, это ие укрепило наших семейных уз. И многие из тех, кому я пытался помочь, могли бы теперь сказать мне:
Ты сам оттолкнул нас от себя. Ты слишкомвысоко поднял планку своих ожиданий, мы просто боялись ие соответствовать. Знаешь, как это больно и трудно жить в страхе, что тебя не оценят по достоинству, что над тобой посмеются как над неудачником. Нам проще было вообще забыть и про тебя, и про твои ожидания...
Для себя я решил следующее: по мере взросления моих приемных детей я позволяю им ударяться о реальность и объясняю, в чем была их ошибка. Мы вместе обсуждаем цели и пути к ним, а также возможные препятствия. Когда дети дорастают до осмысленного восприятия, а случается это в шестнадцать- семнадцать лет, я как можно мягче сообщаю им правду, которую они чувствовали, но ие могли еще осознать, попав в детский дом. Мир способен уничтожить того, кто не готов принять его вызов.
Иногда это помогает, иногда нет. В нашем случае защитить означает подготовить к самостоятельной жизни. Кстати, защита отличается от контроля только одним: контроль — это защита, о которой не просили, чаще всего выставленная до того, как произошло столкновение с реальным испытанием.

не зацепляются за более длинные цепочки образов, уже существующих в сознании наших воспитанников, так как не находят аналогий, вызывающих интерес и узнавание.
Игорь, 15 лет
Мне кажется, что л буду сидеть в кабинете, и видеть меня будут только мои клиенты. Я после нескольких лет работы не буду ездить на общественном транспорте — у меня будет машина.
Такой примитивно-мажорный образ будущего, по сути, является компенсацией трудного прошлого.
Несмотря на то что наши дети хорошо информированы на уроках обществознания, истории и экономической географии, как зарабатывать деньги, открывать фирмы, заниматься бизнесом, они предпочитают строить образы будущего без прочного фундамента реальности на детских мечтах и иллюзиях.
Так приятнее! Да и на самом деле не о деньгах они мечтают, а о том, что, став богатыми, они компенсируют страх одиночества, недостаток любви и всеобщего признания.
Обычно взрослым не удается разубедить даже родного ребенка. Разубеждает только столкновение с жизнью! Значит, брать это препятствие ему придется самому. Хорошо еще, если он не будет во всех своих неудачах обвинять именно родителей. Такое тоже бывает. Но это бывает и с родными детьми. Говорят, проходит по мере взросления.
Снова и снова повторяю себе: ты не можешь заставит!, детей принять твой жизненный опыт насильно. Иногда удается привлечь внимание, объяснить. Но стоит надавить, поторопиться, и сознание растущей

тание без насилия, как его видят некоторые реформаторы на Западе, не самый надежный способ развивать человеческую личность. И разве гуманно выпустить в мир ребенка, неподготовленного к встрече с реальностью. Когда мама ставит ребенка на ноги и говорит: «Сам учись ходить» — это тоже отчасти насилие. Но какая мама может защитить ребенка от падения? Важнее научить правильно падать.
Вот что писал один из основоположников гуманистической психологии А. Маслоу: «Боль и конфликт могут вылиться в развитие и совершенствование. Если мы не будем, давать человеку пройти через боль или будем всячески оберегать его от страданий, то это может вылиться в своеобразную избалованность, за которой стоит наше неуважение к его целостности, внутренней природе и дальнейшему развитию индивидуальности».
Один из выпускников
Я на вас обижался, часто. Мне казалось, вы нарочно меня напрягаете. Откуда я знал, что вы меня к жизни готовили. Ну, вы говорили, но я не верил. Те, кто от нас ушел в обиде, как Витька (другой выпускник), сразу сбросили ваши идеалы. Витька работал на мойке машин, в киоске, теперь офисы ремонтирует, все ради денег пихает, а говорит, что ищет себя.
Многие из Китежа уходят с обидой. Это их дет- ф скал защита, не проработанная.
^ Сколько мы не объясняем нашим старшеклассникам реалии современной жизни, эти объяснения ие пропускает какой-то фильтр в сознании наших детей. Они не то чтобы ие верят, они просто не могут принять в себя наши советы. Молекулы информации
мать, с кем общаться, чем делиться, когда учить уроки, когда гулять. Вы л///в говорили, предупреждали, //о я вообще это мимо ушей пропускал. Пока сам, не попал. в эту среду.
А она, уж меня стали форматировать.
С реальностью никто не спорит. И создаваемый нами мир Китежа должен быть таким же материальным и надежным, как реальный, а отношения внутри него должны складываться так же пластично, непредсказуемо, свободно, нелинейно, как и в мире за воротами Терапевтического сообщества. Значит, и здесь без кризисов не обойтись!
Маша Кривенкова, приемная мама
Мы в Китеже испытываем радост ь, когда вдруг в ребенке проявляется что-то, до этого скрыт ое. Тихий, скованный ребенок превращается в обидчивого, впадающего в детство, необязательного, становится слишком громким,. Значит, он, убедился в безопасности окружающей среды и решил проявит ь себя, попробовать другие образцы поведения. То есть, он решил раскрыт ься и преодолеть внутренние барьеры.
Развивающая среда должна быть активной, но неагрессивной. Внешняя опасность заставит прекратить развитие и сосредоточиться на отработке программ защиты. То есть сознание, вместо того чтобы расширяться и осваивать новое, начнет наращивать внешние защитные оболочки. Будет потеряна пластичность и готовность к изменениям.
Но я говорю не о том, чтобы мы все стали добрыми и ласковыми. Разве полезла бы кистеперая рыба на сушу, если бы жила в комфортной среде, а добрые учителя подносили ей много корма. Боюсь, воснимом контакте со взрослыми и сверстниками ребенок убеждается в ложности своего представления о мире как месте страданий.
Но человеческое общение неизбежно приводит к кризисам.
Психологи давно признали, что конфликт с окружающими, даже кризис, неизбежен при переходе на каждую новую стадию развития личности. Но конфликт табуирован в нашей культуре, конфликт означает крах, крушение. Поэтому учителя, воспитатели, даже приемные родители, часто вынуждены скрывать, что у них произошел конфликт с ребенком. Окружающие осудят, журналисты растрезвонят, проверяющие инстанции накажут! Главное, чтобы все было шито-крыто внешне. А что внутри — ие то чтобы не важно, но слишком запутанно и...
В любом случае, нравится нам это или нет, личность без кризисов не развивается.
Я сам верил в дружбу и жертвы ради возвышенной идеи. А йотом человек, которого я считал своим другом и последователем, попытался превратить Китеж в собственную фирму. Я пережил кризис, то есть болезненное столкновение моей программы с реальностью мира. Мир опять победил. Я стал умнее, но заплатил за это болыо расставания с иллюзиями.
Стоило оно того? А может быть, в этом и есть смысл жизни?
Позволено ли нам лишать наших подопечных ф права столкнуться с реальностью? Мне кажется, что правильный ответ: «Нет».

Из воспоминаний Антона
Я когда жал в Китеже, был, как робот. Я же не задумывался, как поесть, где переночевать, откуда деньги. В городе пришлось и деньги считать, и ду
Глава 11
ДЕТИ. ИСПЫТАНИЕ РЕАЛЬНОСТЬЮ
У нас уже накоплено много свидетельств в пользу идеи о том, что ребенок длительное время находится как бы в поле сознания матери, получая информацию напрямую. Что и как передает информацию, мы пока не знаем. Можно назвать это чем-нибудь вроде потоков энергии определенной частоты. Но нам и не нужны научные названия! Нам нужны практические выводы, как добиться любви и согласия со своими детьми!
Так вот, приходится принять, что дети, не понимая, ощущают, причем в широком, доступном только им диапазоне. Им постоянно требуется подтверждение любви, но не словами, а состояниями! Они чувствуют сильнее и тоньше, чем взрослые, так как от контакта с матерью в первые годы буквально зависит их жизнь. Они знают мир внутренних переживаний матери, как рыба знает воду. И также как рыба знает подводные течения, дети знают ток любви — гарантию, что их не бросят, защитят, накормят.
Для русского человека это высший и желаемый уровень близости. Он подразумевает открытость, доверие, понимание, но требует дополнительного настроя, следовательно, новых затрат энергии. А эта энергия, с точки зрения разума, нужна для более полезных дел.
Именно через взрослых, живущих рядом, растущая личность учится понимать, что такое радость свободы и творческого напряжения. Только в пря
В идеале каждый предмет в родном доме должен вызывать у ребенка душевный отклик, эстетическое переживание. Отчасти именно таким был традиционный мир деревни. Резная утварь, расписные сундуки, сани, посуда, цветная вышивка — все предметы обихода превращались в предметы любования. Сезонное чередование работ и праздников было связано с высшими законами космоса или природы, превращая ежедневный быт в осмысленный ритуал.
Что должно быть в идеальном мире для развития ребенка? Достаточное количество тайн и неожиданностей, чтобы удовлетворить страсть к поиску и открытиям. Плотности и препятствия, способные причинить боль, по и дарящие радость преодоления. В нем ребенок должен чувствовать себя свободной личностью, но при этом ощущать защиту родителей и товарищей.
Мир привычен, управляем и при этом загадочен и бесконечен. Это и есть основа нашей терапии.
В Китеже мы не пытаемся проникать в подсознание свободной личности, мы целенаправленно моделируем всю среду в целом, при этом учитывая, что ребенок сам возьмет из этой среды то, что ему покажется наиболее близким и необходимым. Наши ученики, среди прочих обетов, приносят Обет непрерывного познания. Они могут выбрать занятие по вкусу, но им не позволено пребывать в бездействии. Они свободны познавать мир, но несвободны не познавать.
Парадокс Китежа — кажущаяся внешняя свобода оборачивается постоянным вызовом и жестким требованием меняться, понимать, соответствовать.
ся в ядре атома. Там-то тоже вся эта сила хранится в связях между элементарными частицами. А какая энергия хранится в связях элементарных частиц нашего сознания! Но дети ее просто не используют.
Любое воздействие на реальность, пусть даже ограничившееся внутренним движением, забирает силы. А если эти изменения вывести вовне? Значит, сил потребуется еще больше. Даже западные ученые начинают осторожно признавать простую истину, известную еще древним индусам, о том, что психическая жизнь требует подпитки точно так же, как и жизнь физиологическая.
Сама развивающая среда Китежа, по нашему замыслу, должна была восполнять в ребенке запас энергии. Красота липовых аллей старинного парка, покой тенистых прудов, аккуратность и чистота мощеных дорожек, цветники вокруг домов — все это призвано создать постоянный природный фон, доказывающий красоту и упорядоченность мира. Природа, окружающая Китеж, затейливая архитектура рубленых домиков — постоянный источник радости, объект любования. Но и этой форме переживания многих детей надо учить. Наш опыт подсказывает, что некоторые питомцы могут прожить в Китеже несколько лет, так и не научившись получать удовольствие от красоты, которой окружена их жизнь.
Поэтому не созерцание красоты, а активное творчество приносит эффект. В Китеже дети принимают самое активное участие в создании этой красоты и таким образом открывают для себя простую истину: изменение мира в твоих руках, ты сам можешь наполнить свою жизнь красотой и порядком. Так закладываются основы ПАТРИОТИЗМА и любви к РОДИНЕ. Так ребенок обучается черпать энергию из обыденных предметов, окружающих его.

Глава 10
ДЕТИ. ЭНЕРГИЯ ДЛЯ ИЗМЕНЕНИЙ
Для трансформации нужна дополнительная энергия. Часть ее высвобождается, когда человек освобождается от обид и страха, от памяти о боли, пережитой в детстве. То есть очищает свое сознание.
Возможно, «энергия» здесь не очень удачное слово, так как наводит на ассоциации с физическими законами. Но мы же ощущаем как бы убавление сил, когда вынуждены кого-то уговаривать, заставлять.
Все действия человеческого существа начинаются с тока воли (желания). Даже мысль, порождающая действие, самое незаметное побуждение воспринимаются нами как поток, как некое усилие. Это усилие имеет направление: куда смотрят наши глаза. Любое усилие такого рода, пусть нефиксируемое никаким прибором и даже не всегда осознаваемое, потребляет энергию.
Кажется, что смирение, или всеприятие, которое исповедуют христианские подвижники, относится к области этики. Но, на самом деле, эта добродетель — способ собрать внутреннюю энергию, необходимую для духовной трансформации. Она как бы снимает внутреннее волевое усилие, направленное вовне, то есть создает самые благоприятные условия для сбережения энергии. Когда в душе нет непрощенных обид, неудовлетворенных желаний, когда внутренняя энергия не тратится на блокаду боли, тогда высвобождаются какие-то иные силы сознания, возможно, в чем-то соотносимые с силами, хранящими
Мир сказки требует соблюдать строгие законы нравственности и справедливости, иногда даже вопреки требовавиям социума.
Мир сказки парадоксален, и соблюдать его законы ничуть ие легче, чем решать коаиы Шао-Линя. Сказка заставляет человека усомниться в разумности и реальности собственных обыденных представлений, то есть помогает сменить программу или очистить ее от вирусов недоверия, ненависти.
КИТЕЖ безопасен, но непредсказуем. Повседневная жизнь требует концентрации, творческого напряжения и способности преодолевать вызовы.
МИР, развивающий ребенка, должен быть реальным, прочным, внутренне непротиворечивым и потому облегчающим детям путь к познанию, силе и любви. И при этом динамичным, изменчивым, требовательным и полным вызовов. Именно вызов окружающей среды служит лучшим стимулом развития, рычагом эволюции.
Мы проанализировали результаты последних лет работы и с изумлением отметили, что жесткие учебные планы в школе и приверженность к расписанию внешкольной активности как бы погружают детей в обыденность, сродни сну разума. Школьная рутина, как и фанатичная приверженность учителей к программам, ведет как раз к угасанию желания развиваться и пробовать новое.
А вот в тех случаях, когда нам удалось увлечь детей общим делом (театр, картины, ролевые игры), разорвать течение обыденности в школе несколькими днями погружения в предмет, учебными поездками в Москву или Калугу, дети делали еще один шаг во внутреннем развитии.
Детям, занятым нелегкой работой взросления, надо предлагать ОБРАЗ МИРА, основанный на четких нравственных критериях, целостный, притягательный силой и красотой. Вырастут, станут сильными — сами выберут, что им оставить из детских идеалов, а что предать забвению.
В ряде случаев после отказа от старых жизненных установок у ребенка вообще может не остаться фундамента для новой пирамиды ценностей. Тогда как фундамент, как точку опоры личности можно использовать светлые образы, полученные в раннем детстве, те, что хранят заряд веры в доброту мира, его справедливость и любовь.
Можно сказать, что на какой-то короткий срок мы создаем вокруг ребенка защитный кокон сказки, чтобы опасные силы извне не смяли формирующуюся позитивную картину мира, не сломали психику страхом, не пошатнули веру в себя, в очередной раз затребовав все силы для обороны.
Нельзя прожить всю жизнь в инкубаторе, но кокон все-таки необходим, чтобы холодные ветры Большого мира не затягивали диапаузу, не препятствовали метаморфозе. Так гусеница тутового шелкопряда окутывает себя двухкилометровой нитью, чтобы закрыться от суетного мира, побуждающего ее ползать, отвыкнуть от привычных рефлексов, сменить программу. Только в тишине кокона она может превратиться в бабочку. Потом, когда у бабочки рас- ф пустятся крылья, она ие будет бояться ветра — он станет средой ее обитания.

Но в сказке для достижения счастья героям необходимо пройти через череду испытаний, в которых проверяется их соответствие неким высшим, пусть и н е 11 о н я тн ы м о б ы де н н о м у сознан и ю, к р и те р и я м.

менения происходят и внутри ребенка, развивающегося в процессе взаимодействия с внешней средой.
Если у вас развито образное мышление, постарайтесь представить не растущее тело человека, а изменяющееся содержание его сознания па каждой стадии роста личности. Вот для этого роста и нужна безопасность!
Чтобы ребенок сам захотел стереть свой негативный опыт, он опять же на собственном опыте должен убедиться в полной безопасности мира.
Трансформация сознания означает переход из одной реальности в другую. В реальной жизни такая попытка измениться потребовала бы слишком много сил. Состояние сомнения и нестабильности приносит мало удовольствия. Но в сказке можно рискнуть. В сказке с гарантированным счастливым концом. Это ие фигура речи и ие преувеличение. Мир сказки создан из того же материала, что и миры в сознании ребенка. Там он хозяин, и только ему подвластно решение своей судьбы.
В нашем понимании идеальная среда для развития свободной творческой личности — это упорядоченный хаос, или сказка, то есть мир, где постоянно происходят волшебные превращения, удивительные трансформации, где законы текучи, время может пойти вспять, а простой пастух может стать королем.
В Китеже ребенок переживает сложный процесс чуть ли не полной смены ОБРАЗА МИРА. В этот момент он очень уязвим, многие из его жизненных установок подвергаются пересмотру, чистке. Он может испытывать чувство стыда за свой прошлый образ жизни, может стараться забыть особенно тяжелые эпизоды, связанные с воровством, насилием, секс у ал ь и ы м о 11 ы то м.
с гениями, а с простыми людьми, не лишенными недостатков.
Разумеется, все вышесказанное имеет смысл, если ставится цель выращивать личности, а не программировать роботов, способных действовать, не рассуждая, в соответствии с заложенными стереотипами. Роботы нужны авторитарной власти, которая скрывает бесчеловечность подобной воспитательной диктатуры под лозунгами подготовки узких специалистов для развития экономики и общества. Мы же считаем, что предназначение человека состоит в познании самого себя, раскрытии всего спектра заложенных от рождения способностей, полной самореализации. Решение экономических и социальных задач при этом сохраняет важность, но обретает подчиненное положение.
Крылатая фраза: «Жизнь — ото театр» — воплощается в Китеже, можно сказать, как основной терапевтический принцип. И все взрослые в нем — актеры. По крайней мере, они каждый день договариваются на Педсовете о своих социальных и психологических ролях. В школе, на улице и дома ребенок слышит одни и те же истины, привыкает к одной и той же манере поведения, приучается доверять, раскрывается, пробует свои собственные силы в этой безопасной обстановке... Иногда наши подопечные пробуют наш мир на прочность, иногда ищут, в чем взрослые — родители и учителя — все-таки врут им. Прежде чем поверить в наш мир и начать открываться для общения, они должны убедиться на все сто в его реальности.
деньги и карьеру, Сюда приезжают только по собственному желанию и остаются те, в ком не умерло желание создавать свой мир, изобретать законы, постоянно проверять самого себя на прочность и способность развиваться... И все это не по команде и не за деньги, а потому что так кажется интереснее жить.
Для общества свободной рыночной конкуренции попытка строить организацию вне квартальных планов и расчетов прибыльности, скорее, исключение из правил. А вот для русской души, всегда озабоченной вопросом смысла существования, мысль о том, что жизнь не сводится к накоплению материальных ценностей, вполне естественна.
Будем ему говорить: «Смотри: в тебе такое богатство! Осуществи его!»... Но он скажет: «Где же это богатство, каково оно?» — «А ты не мерь! Ты просто творчески становись самим собой. Где не хватит ума — восполняй сердцем,; где не хватит крепости — восполняй товариществом. И ты увидишь: чего ты не можешь осуществить один, то в сотрудничестве с другими, вместе с другими ты можешь осуществить и... вырасти в свою меру творчества и радости».
Антони й С у р о ж с к и й. Человек перед Богом
Еще раз хочу отметить, что приемные родители ^ в Китеже по большей части не профессионалы. Это обычные люди со своими горизонтами развития, ограничениями, проблемами. Они тоже устают, эмо- ционируют, вступают в противоречия между собой и с системой воспитания в целом. Но система и может считаться работающей, если она дает результаты не

Для некоторых приемных родителей это оказалось непереносимым вызовом. Они были готовы строить, сажать, стирать, но не хотели изменяться сами. А жизнь снова и снова подтверждала: не изменив себя, взрослые не могут изменить и своих подопечных. Мы открыли неудобную для себя, хоть и интригующую истину: воспитание детей — это искусство, которое требует вдохновения и особого душевного склада, и профессия, азам которой необходимо учиться.
Когда ваш покорный слуга, основатель Китежа, пытается понять, что же все-таки можно назвать главной составляющей успеха в этом искусственно созданном мире, он приходит к парадоксальному выводу: способность этого мира к собственному развитию. На самом деле Китеж сейчас развивается в соответствии с собственными законами, часто вопреки желаниям людей, составляющих руководящее ядро. В Китеже, как и в нормальном человеческом обществе, полно несовершенства, люди имеют возможность делать ошибки, ссориться, решать личные вопросы вопреки интересам дела, игнорировать руководящие указания ими же самими избранного Совета и т. д. В результате и дети получают свободу выбора, небольшой, но реальный шанс на частичное разгильдяйство, которое дает простор для свободной работы разума по поиску нестандартных жизненных решений.
Китежане совершенно искренне утверждают, что живут не ради денег. Более того, они доказывают своим примером, что интересные и сильные люди, собравшись вместе и взяв в свои семьи приемных детей, могут построить мир, полный радости, творчества, лишенн ы й к о и к у р е и ц и и, борьбы за
альных оазисах, позволяющих травмированному ре- бенку снова обрести веру в любовь, собственные силы, разумность и доброту окружающего мира.
Для лечения специфической болезни, которая поразила души наших детей, нужны специфические условия. Модель таких условий мы создаем сейчас в Китеже и называем то миром сказки, то развивающей средой, то терапевтическим сообществом.
Одни из основных принципов ТС — попытка учитывать индивидуальный и социальный планы в развитии и становлении ребенка. Цель максимально пробудить адаптивные возможности человека для восстановления личностного и социального статуса.
Признаюсь, мне и это название представляется узким. Китеж — это образ жизни, а не тренинг. В таком случае обобщенное название оказывается явно недостаточным, так как все решают именно нюансы значений. Надеюсь, что со временем само слово «Китеж» превратится в понятие, которое обозначит повое явление: целостный социум, созданный специально для развития детей.
Для того чтобы разрушить его, надо немного: просто заставить всех выполнять должностные инструкции, заменить душевное творческое общение работой по правилам.
Китежы не строят и не организовывают. Их взращивают. Потому что они должны полностью отражать реальную жизнь. Вернее, ее вызовы.
Можно заставить людей соблюдать ритуал, можно заставить работать с утра до вечера, но заставить любить и творить невозможно! Жить в Китеже — означает находиться в совсем ином состоянии — в состоянии Сотворчества!

Глава 8
ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО
Из словаря:
Терапевтическое сообщество — термин британского происхождения, в настоящее время широко применимый для обозначения специально структурированной среды, поощряющей деятельность «пациентов» в рамках социальных норм. Специальные обучающие методы применяются для, поощрения у детей чувства, личной ответственности и ускорения их социальной реабилитации.
Когда я познакомился с аналогичными организациями в Великобритании, то обнаружил, что зарубежные коллеги активно используют термин «терапевтическое сообщество». Ну, с сообществом все понятно, а слово «терапевтическое» ассоциируется у нас с больничными койками и капельницами. О терапии души у нас пока говорить не принято. Между тем мы никогда не поймем, как возвращать проблемных детей к нормальной жизни, пока не научимся видеть, что они просто больны и требуют именно терапии, терапии в социуме, то есть в сообществе людей.
Отклонение развития ребенка от нормального пути (в сторону тюрьмы, ненависти к окружающим, неприятия себя самого) вследствие потери родителей или душевной травмы — тоже болезнь, и ее также должны лечить профессионалы. Да еще в особых условиях. Но не в больницах, разумеется, а в специ
Весь опыт отечественной и мировой истории показывает, что абстрактные научные конструкции имеют один серьезный изъян: они нежизнеспособны. Китеж существует и изменяется. Это показатель его жизнеспособности и соответствия законам общественного развития. Но стоит попытаться использовать систему администрирования, и система, обретая границы и стабильность, становится замкнутой. Защитная оболочка, сохраняя форму, препятствует проникновению новых энергий, жесткий каркас отношений и законов, ассоциирующийся у людей с порядком и стабильностью, лишает возможности последующего выбора эволюционных вариантов.
всем иначе. Не жить и работать в Терапевтическом сообществе, а жить в семье и работать с детьми. Может, как в Америке, давать детей на год по контракту, потом менять родителей. В США это предусмотрено законодательством. Там родители отчитываются каждый год и доказывают, что дети могут оставаться у них в семье. Нет, пожалуй, в рамках нашего ОБРАЗА МИРА — это извращение.
После отъезда Дина я снова начну собирать желающих китежан и устраивать коллективный обмен мнениями по поводу общего видения задач воспитания и нравственных ценностей сообщества. Попытаюсь снова добиться гармонии среди оставшихся соратников.
Горько признать, но многие уехали. Осталось то творческое ядро, которое оказалось способно перенести все перипетии становления нашей творческой лаборатории: несколько лет неуверенности, полного безденежья, утряски межличностных отношений и поиска новых форм работы с детьми.
Необходимость выполнения профессионального долга, реальная потребность делать свою работу7 хорошо оказались той внутренней силой, которая ^ переформатировала программу, а проще говоря, за- ш ставила людей в Китеже пересмотреть свои личные х планы, взглянуть в глаза реальности и сказать самим ^ себе, что же они на самом деле хотят.
Понимаю, что лучше бы все это предвидеть с са- ^ мого начала, тогда меньше было бы разочарованных и обиженных. Но мы двигались в направлении «земли незнаемой», туда, где еще не был накоплен практический опыт, а научные теории почему-то оказывались совершено бесполезными.
Пообсуждали, посмеялись друг над другом и приняли первое решение — не обижаться. Второе решение — навести порядок вокруг домов и назначить ответственных за проверку этого порядка из числа Совета.
мая
С удручением должен констатировать, что в столовой на празднике украли два огромных яблока.
мая. Записи Морозова
Дэвид Дин — консультант из Великобритании — у нас уже неделю. Своим чисто английским, мягким, вежливым разбором ситуации в семьях и Китеже в целом он внес бурю противоречивых эмоций в мою душу. Краткое резюме.
Китеж превращается из забавной деревни в известную профессиональную организацию по работе с детьми. Время ученичества пора заканчивать, тем более что на нас обратили внимание не только на родине, но и за рубежом.
Если отечественные органы опеки и попечительства интересуются только тем, сыты ли дети, не воруем ли мы деньги из казны, то Дэвид обращает больше внимания на психологическое развитие каждого ребенка, на проблемы в семье и успехи в учебе.
Дэвид считает, что присутствие в Китеже семей, которые не подчиняются Педсовету, не ходят на собрания и общие работы, является серьезным нарушением работы с детьми, так как вносит неразбериху в их мозги и представление о мире.
Решения Педсовета и более опытных членов сообще- ф ства должны быть обязательными по всем вопросам быта семей, а не только школьной учебы.
мая
Формула — мой дом — моя крепость *— в Китеже должна быть запрещена, и никакие доводы вроде: «Я с ними не

30 января
Вадим поехал за новой девочкой Сандрой. Люся волнуется и печет пирог. Шестой класс, по общему мнению, разложился окончательно и не готовит уроков.
Девятый класс и Шурка занимаются чистописанием. Позор и цирк в одном бокале.
Седьмой класс проявил полную культурную неграмотность. Ни Катя, ни Валя, ни Маша не знают Рубенса, Ренуара, Ван Гога.
8 апреля
Лена, которую мы после отъезда Володи с Наташей перевели в семью Марины, сказала ей: «Теперь я окончательно поверила, что ты — моя мама».
Семиклассник Антон продолжает не посещать математику и русский. С трудом сдерживаю преподавателей, которые хотят на него жаловаться Вадиму и гнать с уроков. Он радостно уйдет. Для Антона существует только компьютерная игра, всем остальным в своей жизни он не дорожит.
Теперь о взрослых Китежа. Плотник и отец троих приемных детей Валерий ни с кем не общается, пребывая в отрешенно возвышенном состоянии, — вне общины и внутри своего индивидуального рая, смахивающего на ад. По мнению Лукьянова, он все еще борется с нами. Того ли я хотел? Лукьянов взял на себя управление хозяйством и заметно повеселел. Хлопеновы, Вадим, Марина вкалывают с детьми и радуются этому, жена директорствует, деньги на месяц есть, значит, Китеж жив.
12 апреля
По просьбе Морозова началась дискуссия: «Что нам мешает измениться?» Выделили для начала обидчивость, тем более что только три дня назад из обиды вышла Лена, а сегодня поцапались с утра Наташа с Вадимом. Он попросил получше убирать столовую. В результате: повар в слезах, Вадим расстроен, а воз и ныне там.
кто не может притворяться двадцать четыре часа в сутки. Так что наша работа превращается в образ жизни, в духовно-нравственный стержень и постоянный тренинг личностного роста. На практике это означает 11 остоя н и у ю в к л ю ч е н н о с т ь взросл о го в о все происходящее, умение контактировать с детьми на всех уровнях.
И как же это трудно!
Мы изменили название. Мы изменили внутреннюю структуру и попытались изменить даже основу н а ш и х в з а и м о о т н о ш е н и й.
Строительство социальных организмов по сути своей совершенно непохоже на проектирование машин или зданий. Главная проблема состоит в том, что люди, обладающие свободой воли и способностью развиваться, не желают оставаться простыми исполнителями предписанных им функций, а стремятся к реализации собственных стремлений. С этим сталкивается любой предприниматель, набирающий штат сотрудников и продумывающий их должностные обязанности. Но жизнь в Терапевтическом сообществе нельзя свести к должностным обязанностям, и тем более не сводится к фор мал ьпы м функция м работа восп итател я ил и приемного родителя. Стоит попытаться внести в их деятельность строгий регламент, как теряется воз- м ожн ост ь и м 11 ро в и зац и и и р аз в ит и я чувственно- эмоциональной связи ребенка с приемными родителями. Ну, представьте себе, как бы вы выполнили предписание: «Сопереживать со слезами на глазах... вместить в свое сердце... слиться мыслями»? Куда проще звучит: «Заполнить опросный лист... занести расходы в тетрадку».
копил за время жизни. Но ведь иначе и нельзя. Как же можно приблизиться к детям, если сам состоишь из обид и боли?
Хирург стерилизует скальпель — свой главный инструмент, чтобы помочь больному. Приемный родитель сам, по сути, становится этим инструментом, поскольку через него идет новый поток информации, призванный изменить сознание ребенка.
Некоторые наши воспитанники буквально говорили нам следующее: «Какое, вы имеете право делать замечания, если у вас самих много недостатков». В такие моменты позиция родителя (не важно, родного или приемного) должна быть сильной, внутренне обоснованной и последовательной, чтобы ие допустить у ребенка даже мысли о возможности манипулирования или управления. А. Маслоу писал: «Вызывающее поведение детей есть признак неуверенности взрослого в своей системе ценностей».
Ребенок может поверить только такому взрослому, который уверен в своих действиях, при этом доброжелателей, понятен, открыт. Такой взрослый вызывает доверие и уверенность в будущем.
Беседы с подопечными убедили нас, что всем мальчишкам и девчонкам, прошедшим через детский дом или бродяжничество, совершенно необходим взрослый, рядом с которым они могут чувствовать себя под защитой. Просто добрый взрослый для этого не подходит. Он обязательно должен быть и ф сильным, то есть давать ощущение управляемости и
Пч
предсказуемости жизни.
Мы, взрослые сотрудники Китежа, создаем разминающую среду самим фактом своего существования: тем как мы разговариваем, во что верим и ради чего трудимся. Это нельзя сыграть, ведь ни
валюту — киянь. За кияни можно купить шоколадку или пару новых носок, а если хорошо подкопить, то и новый плеер. Зарабатывать кияни очень легко: нужно получать пятерки, читать книги, помогать взрослым в хозяйственных работах.
8 мая
Что-то странное творится с детьми — несколько дней подряд они учат уроки. У Максима просветленный взгляд, даже Коля через день приходит на уроки с приготовленным домашним заданием.
Женя Попов за кияни читает книжку за книжкой, еще уверяет, что уже неделю не курит. Фантастика! Дело не только в киянях. Изменился весь микроклимат
17 июня. Комментарии друга общины доктора исторических наук Александра Шубина
Один из взрослых общинников так занят достройкой своего дома, что из него не выходит и ни с кем не общается.
Одна из претенденток в приемные мамы, Алла, собирается уезжать, так как обижена на Веру, которая попросила ее выйти работать на кухню.
Некий мужской клуб обосновался в бане, где водитель Гена выполняет обязанности бармена. Там можно пообщаться по душам и отдохнуть от холодной сухости энтузиазма Морозова.
Я как независимый наблюдатель констатирую, что Ки- ф теж переживает стадию феодальной раздробленности. ^ Два полюса: дом Вадима с Ирой, верящих в идею, и дома ^ тех, кто верит в хозяйство.
Морозов дозрел до того, чтобы предложить всем разъехаться и остаться в одиночестве с детьми. Но пока что сам поехал в отпуск. Вадим сказал: «А вдруг он не вернется».
ноября (Посадник не подписался.)
Население града Китежа составило утром 30 человек,
из них 1 6 детей, а также 4 собаки, 6 кошек и 1 7 кур. Андрей Обруч готовит завтрак. После завтрака Ира Т. и Настя принимают экзамены по русскому языку. В целом весь день вкалывали на пределе взрослые и дети. Шустрее всех был Володя. Он последним и ушел с поля, горланя песни. На ужине огласили результаты экзаменов. Саша, Антон, Таня получили четверки, остальные — тройки. Вечером баня.
мая, воскресенье
Дети готовятся к экзамену по литературе.
декабря
Одна мама сказала приемной дочке-семикласснице: «Да хватит тебе учиться, мозги заболят». Теперь девочка, и без того не имеющая навыков учебы, как бы получила разрешение не усердствовать при подготовке уроков. А потом в своем маленьком детском социуме она сообщит об этом послаблении другим.
25 декабря
Борис попросил Педсовет не вмешиваться в его семью, сказал, что сам знает, как воспитывать своих детей. Читать книги по психологии отказывается: «Не для того приехал». Попытки урезонить ни к чему не привели — у него возражение: «Сердцем не чувствую я этих психологов...»
1997 год
6 мая
Саныч отказался проводить зарядку для детей, объяснив, что ему полезнее, когда он концентрируется только на своем состоянии. По инициативе Димы мы ввели детскую
8.00 — китежане расходятся по своим местам. Дети — на учебу, у взрослых — стройка, обучение детей, детский сад, топка бани, огородно-прополочные действия, резьба наличников и полок для библиотеки.
Вечером взрослые заканчивают психологическую игру «Я узнаю себя». Дети читают, готовят уроки и впервые строго по часам ложатся спать.
мая
Рабочий день длится 24 часа в сутки. Дети требуют того. В школе все нормально. Я съездила в Киров за продуктами — оптом получается намного дешевле. К обычной гречке теперь на обед будет немного сыра или сосисок. Дмитрий вел историю и кунг-фу. Потом все трудились на колке дров с Володей, потом ИЗО с Юрой. Толик кладет печь новой бани. В старую китежане не влезают.
мая. Посадник Марина
Список объявлений и указаний. Нельзя забивать комаров на обоях! Хлорку в туалеты на улице. Андрей — веранда, Юра, Валера — наличники, Толя — уроки, после обеда печка. Саша — бревна закончить после обеда, Олег — полки в библиотеке, Володя — поездка в Барятино, после обеда — ульи и пчелы, Лара — разборка в кладовке, белье. Наташа — огород и репетиция вечером.
Юра — поговорить о чистоте Коли Ж. и Саньки. Одежда не стирана, ногти не подстрижены.
Репетиция театра — все подростки, кроме Коли. Нина — детский сад.

6 мая
Арина отказалась быть директором школы. Она задавала на дом 1 5 примеров на сложение 9-значных чисел Пете. Он уперся и вообще перестал учиться. Мы посоветовали ей ослабить натиск. Она сочла, что ее обвиняют в некомпетентности, и отказалась руководить школой.

Глава 6
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. И НАЗВАЛИ МЫ СЕБЯ ОБЩИНОЙ
На Руси традиционную крестьянскую общину называли МИРОМ. J3 основе ее жизни были самые простые и поэтому вечные принципы человеческих отношений: взаимовыручка, умение делиться, коллективное воспитание детей. Каждая община требовала от человека ответственного поведения, участия в руководстве, готовности трудиться на общее благо. Поэтому ЦЕЛОСТНЫЙ МИР, созданный для развития наших детей в Китеже, мы условно назвали ОБЩИНА. Да и как еще передать на общепринятом языке наше стремление сообща строить свою жизнь, решать проблемы, договариваться?
Я не учел, что в нашем современном сознании это слово имеет коннотацию суровой неподвижности быта и идейной ограниченности.
История человечества знала традиционные общины, основанные на экономической и военной необходимости, — в одиночку было не выжить. Многие образования подобного рода смогли дожить до ф XX века, но именно как рудимент прошлого. Их ^ устойчивость основывалась на малой мобильности населения и значимости традиций в сельской местности. В такой общине людей удерживало вместе не стремление возлюбить ближнего, а железная лапа необходимости.
В школе, помню, получив очередной «трояк», я пытался оправдываться: «Яне самый плохой. Другие тоже получили...» Родители на это обычно отвечали: «Нам все равно, сколько твоих разгильдяев- друзей получили двойки ты не должен быть, как все». Что же они удивлялись через двадцать лет: «Почему тебе не жить, как живут все нормальные люди?» Родительская непоследовательность: сами же вложили задачу не быть как все, а теперь удивляются.
За это время многое изменилось в моих взглядах. Кажется, я научился видеть реальность.
А тогда, особенно первые пять лет, я был просто в состоянии священного безумия — генерировал поле своей мечты, пытаясь изменить окружающую реальность. Я видел мечту, и люди вокруг были частью этой мечты. Любое сомнение в тех условиях могло лишить сил. Я верил, что люди делают то, что говорят, а говорят то, что думают. И пытался просто поточнее рассказать соратникам свой план, забывая, что у них свое видение мира и свои планы.
ства родственников в борьбе за трон, или разорение крестьян сбором налогов.
Но программируют нас не рассказы о жизни, а личный опыт общения.
Родители сами были настолько благородными и порядочными, что я невольно принял их за весь мир.
Их рассказы о предательствах и опасностях, подстерегающих в Мире-обществе, не совпадали с их собственным поведением. Я не верил в опасность, потому что родители всем своим поведением, отношением ко мне и друг другу демонстрировали только любовь, заботу и ответственность. Я не верил рассказам о негативных сторонах жизни, потому что мне не дали их изведать на практике, тогда, в раннем детстве. Глубоко в душе я знал — мелкие боли и обиды, которыми меня щедро награждают окружающие за пределами семьи, это просто искажение доброго и справедливого мира.
То есть, мир все-таки меня ие совсем удовлетворял. Но я никогда не сомневался, что он создан для моего счастья и, значит, его можно начать переделывать. Я ие думал: трудно это или легко, страшно или бесполезно. Я просто начал делать шаги к своей мечте: жизни среди соратников умных, добрых, свободных людей. Я начал строить Китеж, не очень понимая, во что ввязываюсь. Строить мир — тогда для меня означало построить дома и разбить сады.
Это мы в конце концов и сделали.
Если бы так же легко было строить отношения ф между людьми!
Когда я уехал в леса за триста километров от род- со ного дома спасать детей-сирот, которых никогда не видел, родители сказали: «Мы тебя все равно любам, но ты сошел с ума». И все же это был результат их воспитания.
Через месяц искатель истины вернулся и собрал всех взрослых. Им он объявил, что ездил к высокодуховным людям, где ему было сообщено, что «деревня Чумазово, где затеяно строительство — проклятое место. Всем надо спасаться».
А меня меж тем вызвал к себе глава районной администрации. Глава показал мне зарегистрированное по всем правилам письмо художника, в котором дословно утверждалось следующее: «Создатель общины Китеж хочет захватить власть у Ельцина, о чем я и предупреждаю вас как представителя администрации. Сейчас в деревне Чумазово он набирает силы для броска на Москву».
Даже сейчас это воспоминание отдается у меня болью в спине и тяжестью на плечах... (Вот она — психосоматика.) За окном бесконечный осенний дождь. Впереди зима, стройка, безденежье. Мне в тот момент захотелось плюнуть на все и уехать в Москву.
Поэтому я ответил с горькой иронией:
Ну и что вы намерены делать теперь, когда все открылось?
А глава района криво улыбнулся и ответил:
Ничего. Ты ж Ельцина собираешься подсиживать, а не меня.
И как-то особо доверительно добавил:
Ты что мне сумасшедших собираешь по всей России? Думаешь, здесь своих не хватает!
Потом достал из-под стола бутылку водки и стакан.
Я говорю:
За рулем.
А он мне:
Расслабься, в такую погоду милиция на дороги не выезжает.
Несостоявшиеся общинники уехали, взяв у нищей общины миллион (тогда это было не очень много) — компенпросто несовершенству человеческой натуры. Несколько добровольцев, которые услышали мой вдохновенный призыв, приехали из разных концов России начать новую жизнь во имя высоких целей. Было даже немного денег и стройматериалов, достаточных для строительства первых домиков.
Вадим приехал с женой Ирой и двумя маленькими детьми из благополучного Таллина. Сказал, что для него важна не зарплата, а жизнь со смыслом. Он единственный, кто более менее представляет, как строить дома. Мы выбрали его Главой общины.
Чуть позже приехали пятнадцать старшеклассников из Калуги. Они себя называют то штабом комсомольского актива, то отрядом «Стремительный». Эти ребята, благодаря своей руководительнице, смогли даже после дефолта сохранить идеалы безвозмездного труда и взаимопомощи. Пока их сверстники в городе торгуют в киосках и оттягиваются на дискотеках, они решили помочь нам построить дома для детей-сирот.
Интересно, что подобная идея не пришла в голову ни одному чиновнику. Нас как бы не замечают. Обидно, но, собственно, чего я ждал?
Мы рано вставали и поздно ложились, торопясь поставить крыши до первого снега, питались картошкой и кашей, о мясе и сыре и думать забыли, но пели песни у костра и строили планы, как будем жить одной семьей, воспитывая детей, читая книги, создавая красивые вещи в гармонии с миром и природой...
...Первой уехала семья художника из Набережных Челнов. Он «понял», что мы ничего не построим до холодов и не создадим школу, в которой могли бы учиться трое его родных детей. Правда, уехал он без них. Просто оставил жене записку, чтобы на него не рассчитывали. Пропадал он месяц. Но ни жена, ни дети не выглядели особенно обеспокоенными.

поистине нашим частным делом. Зато мы могли свободно заниматься творчеством, не тратя время на отчеты и согласования. Да и жили мы, несмотря на все
притирки, дружно.
Тогда почему у меня остается ощущение, что люди постоянно предавали мою и свою мечту ради каких- то мелких личных устремлений? Они были готовы трудится II подчиняться мне, но не были готовы говорить по душам с детьми, ие хотели договариваться друг с другом. Командно-административная система казалась более привычной и потому надежной.
Когда я начинал, мне казалось, что дети, взятые из детских домов, изменятся сами по себе, просто подражая тем добрым и трудолюбивым взрослым, которые взяли их в семьи. И понадобилось довести Китеж до кризиса, пережить крушение прежнего ОБРАЗА М И РА, р acre р я т ь иолов и и у сор ат и и ков для того, чтобы увидеть, каким должен быть реальный мир для воспитания детей.
ДНЕВНИК ОСНОВАТЕЛЯ КИТЕЖА
1994 год
Все в теории казалось так просто — психологические тесты помогают отобрать желающих жить в общине и работать с детьми. Каждый общинник становится приемным родителем, учителем и наставником и, кроме того, работает на благо общины.
Радио «Маяк» провело пару благотворительных марафонов в поддержку моей идеи. Собрали до смешного мало. Но я и представить себе не мог, что фактически посягаю на перестройку всего уклада жизни, идя наперекор общественному сознанию, экономическим реальностям и

Глава 5
РАЗМЫШЛЕНИЕ О НАЗВАНИИ И РУССКОЙ ОБЩИНЕ
Юридически мы — «Некоммерческое партнерство приемных семей “Община Китеж”».
Мне казалось, что социум, объединенный и общим взглядом на мир, и единой культурой, н экономическими и юридическими связями, соответствует термину «община».
Люди вместе работают, вместе отдыхают, сообща владеют имуществом. Значит, нет повода для дележа, конкуренции и, соответственно, конфликтов. Естественно, я понимал общину как сообщество сознательных высокообразованных людей. Но возможно, что выбор термина в этой конкретной исторической обстановке был ошибочен. К сожалению, большинство людей воспринимают общину или в ее исконном, древнерусском смысле: деревня с регулярными переделами земли, или как что-то среднее между сектой и прообразом коммунистического общества.
Надо признать, что все взрослые, населявшие Китеж, работали в большинстве своем совершенно жертвенно: много и бесплатно. Все деньги съедала стройка, кухня финансировалась по остаточному принципу. Государству было в то время не до нас, так что создание нового мира для детей-сирот было

У ребенка остается право выбора, но это не выбор между хорошим и плохим. Все действительно опасное и плохое исключается из жизни. (Нельзя не читать, но можно выбрать книгу, нельзя не работать, но можно выбрать работу по вкусу.)
Разминающая среда Китежа признана пробуждать в детях новые стремления и желания, влекущие к глубинным изменениям.
Но все это достигается не лекциями и приказами, а постановкой и проработкой жизненных ситуаций. Ребенок ставится перед очередным жизненным вы - зовом, ему предлагается преодолеть собственную слабость, неумение, незнание и т. д. Взрослые и наставники следят, чтобы этот вызов не был чрезмерным, помогают творчески осмыслить встающие задачи, стимулируют свободный поиск решений.
Поэтому среда должна быть достаточно структурирована и активна, чтобы вызывать ответные реакции, тренировать разум, мускулы, волю. Пребывание в блаженстве лишает человека воли к развитию и самосовершенствованию.
Значит, наиболее эффективной средой для развития остается среда с жесткими правилами, представляющая дозированный набор посильных для ребенка вызовов. При этом среда должна быть достаточно демократичной, сохраняющей за индивидом свободу выбора, требующей именно сознательного, оценочного подхода ко всем окружающим явлениям.
Какой же это мучительный процесс — создавать среду и подставлять вызовы, ожидая, пока ребенок сам натолкнется на нужные ответы, сделает осознания, обретет опыт. Но зато этот опыт станет его личным достижением!

Глава 4
РАЗВИВАЮЩАЯ СРЕДА КИТЕЖА
В Китеже идеальную развивающую среду пытаются создать неидеальные взрослые методом собственных проб и ошибок.
Как оказалось, большинство из нас даже самих себя понимают с трудом, что уж тут говорить о внимании к внутреннему миру ребенка. Проще приказать или прочитать нотацию. Но беда в том, что все эти «легкие и привычные» способы не позволяют вырастить из бывшего беспризорника творческую личность.
Китеж выполняет сразу две функции: заставляет личность развиваться, трансформироваться и охраняет ее в особо уязвимый момент смены иерархии ценностей от полного разочарования, уныния или сомнений.
И это совсем не так просто, как кажется непрофессионалу!
Только прямой контакт со взрослыми помогает ребенку преодолеть сомнения и получить силы для трансформации. Пусть не со всеми взрослыми, а с теми, кого он любит и уважает.
Термин «развивающая среда» мы понимаем широко. Это не только набор специальных игр, плакатов и головоломок, как в детском саду.
ГО МИРА может только их личный опыт. Поэтому в идеале для воспитания нужна целостная система, позволяющая не только моделировать всю гамму вызовов внешней среды, но и дозировать их силу.
В обычных условиях детского дома или школы для таких экспериментов нет ни сил, ни условий — все время приходится быть начеку, соответствовать общественным требованиям, защищать свое место под солнцем.
Жесткая реальность обтачивает маленькую личность под существование, вернее выживание в обществе, в котором довелось родиться. А там и хорошее, и плохое вперемешку. И поскольку плохое несет больше боли и опасности, то на него, как правило, и обращено основное внимание. Спросите детдомовских школьников, что им важнее для жизни — стихи или матерная брань, музыка или умение драться.
Детям-сиротам еще только предстоит убедиться: мир безопасен, а быть хорошим — выгодно и приятно. Но их личный опыт, вроде бы свидетельствует о противоположном. Значит, мы, по сути, уговариваем их отказаться от собственного опыта и принять наш ОБРАЗ МИРА. Они должны поверить в наше описание мира!
Убедить — в нашем случае означает — втянуть в получение собственного опыта и правильное его осознание. Поэтому даже самый талантливый воспитатель в одиночку часто оказывается бессильным против социума. Не спорю, иногда и один-единственный взрослый может как бы воплотить в себе развивающую среду. Но такие авторитетные, сильные взрослые, готовые уделять достаточно времени детям, редкость. В некоторых случаях благоприятная развивающая среда может сложиться во дворе или школе сама по себе. Это огромная удача! В Китеже мы
зам, которые уже заложены в детском доме, действуя по ним, то есть по готовой программе обид, конфликтов и недоверия, дети действительно попадут в колонию или сопьются.
Это ие означает, что ие надо заботиться о том, что едят сироты и как одеваются.
Помните, у Ф. Достоевского в «Преступлении и наказании»:
«...Бедность не порок, это истина... Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтоб тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам гонг о в о скор б ля т ь себя-».
Жить на всем готовом за государственный счет сейчас просто противоестественно. II не надо думать, что дети, находящиеся в стенах детского дома, не ощущают этой противоестественности. Они боятся нашей взрослой реальности и мечтают поскорее в нее попасть.
Ребенок, столкнувшийся с предательством родителей, насилием, физической или душевной болью, делает неизбежный вывод об ОПАСНОСТИ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА и ставку на борьбу за выживание. Как результат — отчуждение от общества, демонстрация протеста, склонность к употреблению алкоголя и наркотиков, криминальному поведению.
Сиротство — это просто человеческое несчастье, но оно порождает хронические болезни души: ненависть, неверие в свои силы, безнадежность и страх, которые способны изменить траекторию жизненного пути маленьких личностей. Переубедить, помочь принять ОБРАЗ ДОБРОГО и СПРАВЕДЛИВОлись подогнать свой социум под абстрактные теории и программы, а наоборот, фиксировали проявление естественных закономерностей и по ним строили нашу систему.
Как ни горько признавать, по, начиная создавать Китеж, я просто не осознавал до конца всей сложности проблемы. Я искренне верил, что можно собрать вместе разных хороших людей, дать им приемных детей и все само устроится! Оказалось, что просто переместить детей в приемные семьи из детских домов не означает изменить их суд»,бы.
Конечно, журналисту или инспектору эти дети правду не скажут. Для них вообще любое общение со взрослыми небезопасно! Но когда удается выйти па откровенность, то четырнадцатилетний обитатель детского дома может сказать и такое: «Ваше общество... я не понимаю, как оно действует, по оно должно мне дать хотя бы деньги, много денег, за то, что я перенес... я хочу стать богатым и плевать на всех».
Нынешние сироты — сплошь социальные сироты, дети алкоголиков, бомжей, тех, кто не нашел в себе сил удержаться на волне в условиях конкуренции и свободы. Их дети, оказавшись в детском доме, среди таких же отверженных, обречены повторить путь своих родителей, если не изменить саму основу их жизненной программы.
Один наш десятиклассник сказал в телевизионном интервью: «Когда, вырасту, то пойду в армию, потом выучусь на тракториста, и сопьюсь».
Образы будущего взяты из очень бедной колоды и мало подходят под те реальные задачи, которые придется решать нашим выпускникам. Если же эти образы ие убрать, то можно предположить с вероятностью в девяносто процентов, что, живя по тем обра
Глава 3
НАЧАЛО КИТЕЖА
Но начну по порядку с первых дней творения...
В 1993 году в Барятинский район Калужской области из Москвы и других регионов постсоветского пространства приехали несколько человек, построили себе дома и взяли в семьи приемных детей из детских домов. Семьи объединились в организацию «Некоммерческое партнерство приемных семей “Община Китеж’ », которая соединила достоинства приемной семьи с коллективными формами воспитания детей-сирот па основе специально созданной развивающей среды.
Внешне созданная нами система выглядит достаточно просто: приемные семьи живут в собственных домах; из родителей формируется коллектив преподавателей в школе и группа хозяйственного обеспечения поселка. Каждый взрослый совмещает несколько профессий, многие работы производятся сообща. Управляется эта организация тоже сообща: ф Собранием всех членов общины и Педагогическим советом. Дети оформляются в приемные семьи через
муниципальные органы социальном защиты.
За пятнадцать лет существования Китежа мы, решая практические повседневные задачи воспитания и реабилитации, построили модель сообщества, наиболее полно отвечающую этим задачам. Мы не пыта
Из методички одного регионального «Центра доверия»: «Если ребенок капризничает или проявляет агрессию, то объясните ребенку, что он не прав...» Жидкая водица вместо лекарства. А вам на месте ребенка разве достаточно было бы такого объяснения?
Мягкая глина их характера проходила обжиг жизнью в самый неподходящий период: от семи до десяти лет. Мише и Пете в этом возрасте приходилось показывать чудеса выживания. Наши питомцы рассказывали мне о том, как воровали хлеб из магазина, охотились на голубей, находили места для ночлега и сбивали камнем пьяного мужика, который лез на них с кулаками. Они победили, то есть выжили. Но эта борьба заставила детей задействовать все резервы, на расширение сознания сил просто не хватило.
У Миши с Петей миры, словно матрешки, вставлены один в другой. Миры сознания... Они живут в Китеже, по в актуальном слое сознания носят мир породившей их деревни. Они знают, что нельзя никому верить, нельзя тратить силы на бесполезные занятия, вроде учебы в школе, так как силы понадобятся для выживания.
Петя
Я ушел от вас в училище, просто чтобы не учиться. А там, оказалось, все, вообще все, были увлечены наркотиками и газовыми, пистолетами. Я не знаю, почему я притягиваю таких людей.
В училище я хорошо дрался, там, часто бывали драки, но я всегда был на высоте. Мне чисто бывало скучно в Китеже, от скуки я и моталсяв Барятино выпит ь. А ребята меня покрывали. Но вот если бы у меня был мотоцикл, и я; мог бы ездить со скоростью больше ста двадцати то мне не было бы скучно.
стихи, а у них просто не было для этого фундамента безопасности. Удирая от меня, они эту самую безопасность и обретали. Чем больше их после этого ругали, тем больше им хотелось снова удрать и тем дальше откладывался в их жизни момент, когда в сознании найдется свободный уголок для поэзии.
Поэтому десять лет назад большинство приемных родителей Китежа испытывали острое разочарование, хоть и старались скрывать его друг от друга.
Тогда в 1997 году один приемный отец говорил мне с отчаянием: «Мы же все для них сделали. Дома построили, из детдома, забрали, кормим, учим. О себе вообще забыли, а толку ноль! Ладно, тянут сигареты из кармана. Они мои паспорт украли. Куда дели? Врагу поставили на чердаке — случайно по запаху нашел. И ни слова благодарност и».
Ну, а кто из нынешних родителей втайне не надеется, что дети будут испытывать любовь и благодарность, будут внимать, стараться разделить идеалы, идти по пути... Ну хотя бы поддержат на старости лет.
Нам в Китеже потребовалось почти десять лет, чтобы полностью распрощаться с этим наивным ожиданием.
жрали. Пока в каменном веке выживают только вот такие настороженные...
Но такими нас создала эволюция. И она не закончилась.
Петя с Мишей идут по родному поселку, как по джунглям. Их сознание острее копья. Им некогда думать о Боге, парламенте и демократическом обществе. Им надо сосредоточить внимание на главных вопросах выживания, попять, где есть нища и нет угрозы получить по морде. Отвлечься — накликать беду. Они и не отвлекаются. На хлебозаводе загружают машину свежими булками... Как пахнет! Не забыть проверить заднюю дверь, может, удастся стащить.
Вой пьяный мужик — может обругать или отобрать последние копейки. Вот обломок кирпича.
Я с десяти метров камнем любого пьяного собью с ног, — похвастался как-то Миша.
Петя больше помалкивал. Он был старше и уже успел понять, что помалкивать всегда безопаснее.
Я даже в школу ходил и неплохо учился до чет- вртого класса. Потом нас за воровство отправили в детприемник. А как не воровать? Есть хотелось, а просто просить — стыдно. В детприемн ике за провинность били резиновыми дубинками. После этого, когда вернулся, я уже не мог себя заставит ь думать
об уроках, мозги как отшибло, — вспоминал через
ф много лет Миша.
о
г— Да не отшибло у него память, просто мир синусов и неправильных глаголов не мог втиснуться в заполненное реальной болью и страхом сознание ребенка. Когда грохочут пушки, музы молчат. И правильно делают. Я пытался заставить его с братом полюбить

удобном случае удирали от нас, взрослых, в лес. Они не хотели нас обижать. Им просто надо было уйти от давления, покурить, поговорить о своих серьезных проблемах...
Меня пьяная мама побила и выгнала в новогоднюю ночь из дому.
Отец бегал за мной с ножом, но это он по пьяни, а тан я его все равно люблю.
Кажется, мама клала, меня в ванну и забывала, когда к ней кто-то там приходил, а я была совсем маленькая, с трудом, выкарабкивалась из остывшей воды.
В пять лет я ушла из дому. Меня приютили бомжи. Заботливые были, подкармливали. Жили мы под платформой электрички.
Я понял, что м ир неуправляем, и я все равно не могу н ичего сделат ь со своей, жизнью.
Одетый в шкуры охотник идет по джунглям. Его чувства открыты и сосредоточены. Ноздри, раздуваясь, втягивают воздух, анализируя запахи, слух насторожен до предела — не хрустнет ли ветка под лапой хищника. Он весь направлен вовне, сканируя органами чувств окружающий мир. У него нет сторонних мыслей, ибо, если они появятся, его сожрут.
Он ие осознает этой истины, но она впечатана в саму
7 «/
основу его сознания примером окружающих членов племени, безусловными реакциями родителей. Носителей генов романтизма и задумчивости уже соЯ посадил их в УАЗик и покатил домой, очень гордясь собой.
В то время все было просто: ни бумаги собирать, ни медкомиссию проходить не требовалось. Я даже ие помню, на кого мы оформили наших первенцев. Нам было не до формальностей. Да и ребятам было все равно. Похоже, все взрослые были для них тогда на одно лицо. И это лицо внушало им страх.
А надо сказать, что Китеж в 1995 году состоял из трех домов и вагончика. В них жили человек десять будущих пап и мам, совершенно неопытных, но полных энтузиазма и светлых надежд.
Передо мной до сих пор встает картина тех счастливых зимних вечеров, когда дороги заносило снегом, работа заканчивалась, и наступала праздность. Телевизора у нас не было по причине бедности, поэтому мы читали стихи, пели песни и говорили на высокие тем ы.
Мы садились в круг, зажигали свечи. Золотые блики играли в задумчивых глазах детей. В тишине кто-то из взрослых читал свои любимые стихи. Остальные восторженно внимали. Потом завязывался разговор об искусстве, о собственном предназначении, о служении ближним и Отечеству.
Дети вокруг горящей свечи... Из каких романтических далей пришло ко мне это видение? Как далека была реальность первых лет от этого идеала!
Петя, ты помнишь первые годы в Китеже? Чего тебе больше всего хотелось?
— Удовлетворения потребностей... в общем, курить и бегат ь на свободе, чтобы ко мне не лезли.
Мы хотели пробудить в двепадцатилетних беспризорниках страсть к поэзии, а они при каждом
вывел машину. Потом родилась идея съездить в близлежащий поселок Барятино, где даже в воскресенье в семь утра человек, знающий правильные места и правильных людей, мог раздобыть выпивку. По пути родились и более смелые идеи о том, чтобы заехать в гости к симпатичным продавщицам из магазина...
И если бы им все это удалось, неизвестно где бы они вообще закончили свой день. По вмешалось провидение. Колесо автобуса попало в огромную яму, появившуюся в асфальте минувшей морозной зимой. Петя не удержал руль, и русская береза в полчеловеческого охвата приняла автобус в свои объятия.
Обгоревшие останки Газели невольно наводили па мысль о великой милости Божьей... Ребята отделались испугом.
Впрочем, не только испугом. Их взрослые коллеги были так возмущены, что оба получили ультимативное требование не выезжать из Китежа, бросить пить, работать под контролем взрослых, а Петя к тому же был лишен и своих водительских прав, кото- р ы м и та к го рдил ся.
Вспоминаю, как первый раз увидел Петю и его младшего брата Мишу. Наш единственный последовательный друг в то время был начальник отдела УГРО Барятинского района, которого все уважительно именовали просто Дмитрич. Он и сообщил мне, ф что в Барятинской школе учатся двое беспризорпи- ^ ков. Впрочем, учиться-то как раз они отказывались. Со слов Дмитрича ситуация была следующая:
С ними никакого сладу. Воруют, убегают от нас. Короче, или берите их к себе прямо сейчас, или мы их в детский дом отвезем в Калугу.

Глава 1
ПЕРВЫЕ ДЕТИ. МИША И ПЕТЯ
Микроавтобус «Газель» был сработан на совесть из хорошего железа. Наверное поэтому, ударившись о березу, он вспыхнул не сразу. Это дало возможность Пете и Мише выбраться и отбежать на безопасное расстояние.
Кто-то из проезжавших мимо сообщил в Китеж.
Вадим вскочил в легковую машину, забросил в нее два огнетушителя и, захватив главу Сообщества Сергея и даже меня, (в качестве консультанта — пошутил Сергей), помчался на место происшествия. Но тушить там было уже нечего. Ребята испытали шок и просто мотались где-то в зарослях, мучаясь от страха и чувства вины. Вадим побежал в лес и, отыскав их, привел обратно.
Мы почтили молчанием останки верного автобуса, отработавшего на русских ухабистых дорогах пять лет, и вернулись в Китеж.
Как всегда в экстренных случаях было проведено собрание, и виновники происшествия ответили на несколько неприятных вопросов.
Оба выпускника Китежа — двадцатичетырехлетний Петя и двадцатитрехлетний Миша, соблюдая обет честности и искренности, признались в содеянном и, как могли, объяснили мотивы. В общем, выходило, что ребята пили ночью водку, «потому что суббота», потом им захотелось покататься. Петя был официальным водителем, поэтому он открыл гараж и
Паши дети изучают программирование и английский язык, пишут стихи или картины, издают интернет-газету, занимаются кунг-фу, играют в школьном театре. Они не любят чистить картошку и мыть посуду, зато фанатеют от компьютерных игр, которые разрешены им только по воскресеньям.
И еще, они добрые и отзывчивые. В Китеже за последние пять лег не было пи одного случая физического насилия. Ни один из наших выпускников ие вошел в противоречие с законом, не спился.
Четырнадцатилетняя Саша написала в 1999 году в школьном сочинении: «Мне кажется, что Китеж — это кусочек рая на земле». Увы, рай на земле построить не удалось. Но Китеж существует, и это уже само по себе большое достижение.
Эта книга о наших сомнениях и заблуждениях, реальных делах и мечтах об идеале. Идеал мы, неидеальные приемные родители Китежа, продолжаем искать и сейчас.
Только как войти в эту программу? Где она находится в человеческом существе? Здесь мы вступаем в пространство, пока еще не освоенное наукой. Это пространство нашего сознания, где сосуществуют миф и реальность, воспоминание о боли и полет детской мечты, где в силу этого возможны волшебные превращения и трансформации.
Русский народ всегда интуитивно осознавал существование этого иного измерения, пытаясь выразить невыразимое теми способами, которые были доступны народной культуре. Так родился трансмиф о граде Китеже, скрывшемся от врагов в глубинах земли. Легенда гласит, что люди с чистой душой могут увидеть Китеж в глубинах озера Светлояр. Наши предки не сомневались: два мира сосуществуют, соприкасаются, следует только научиться правильно смотреть...
Так появилась моя мечта о земном Китеже, где объединят свои усилия родители, учителя и психологи. Они создадут особое жизненное пространство, позволяющее детям-сиротам и тем, кто попал в кризисные ситуации, понять и принять новые правила силы и свободы, по которым можно выстроить свою судьбу, научиться счастью, доверию к людям, опоре на собственные силы и индивидуальность.
Для нас Китеж — это педагогический эксперимент и одновременно ОБРАЗ ЖИЗНИ. Доказательством же того, что мы идем по верному пути, являются наши дети.
Среди них есть отличники и двоечники, но нет дураков и подлецов. В них есть и плохое, и хорошее, но пет обреченности, фанатизма, равнодушия... и они совершенно непохожи на сирот.

мах устройства и профилактике безнадзорности, а журналисты освещать эту дискуссию. И это только начало! От того, какие законы сейчас разрабатываются Комитетом по делам женщин, семьи и детей Государственной думы, будет зависеть облик населения России через десятилетия.
Повторюсь! Детям-сиротам в наши дни угрожает не голодная смерть, а неверно понятый смысл собственной жизни, микробы ненависти, порождающие антисоциальное поведение, приводящие к алкоголизму или преступлениям.
Самая неотложная задача создать такие условия в обществе, которые помогут юным личностям максимально развиваться, становясь полноценными г р а ж да 11 а м и Ро сс и и.
Не внешнее форматирование, которое хорошо лишь для воспитания единообразных «колесиков и винтиков» индустриального общества, а внутренний стимул должен стать основой нормального развития личности.
Таким образом, вопрос реабилитации и возвращения в общество детей-сирот переходит из области семейного устройства в сферу психологии и работы с сознанием.
Мы только тогда выполним свое предназначение, когда поможем детям-сиротам снова поверить в свои силы, в то, что их жизнь имеет смысл и цель. Тогда они не сопьются, не пойдут по стопам родителей. И для этого недостаточно просто открыть ставку психолога при органах социальной защиты. Человек может измениться только сам, так как метаморфоза заложена изначально в саму суть человеческого существа, в его внутреннюю программу.

Ну что же, новое поколение научится плавать! Для человечества это, безусловно, процесс небезопасный, но эволюционно оправданный.
Хорошо бы еще ие дать погибнуть тем, кому ие у кого учиться выживать в волнах свободы, — детям, оставшимся без попечения родителей.
Современным детям, оставленным родителями, сейчас не грозит голодная смерть. Но опасностей стало больше: наркотики и алкоголь, жажда заработать легкие криминальные деньги, проституция и банальное незнание, что делать со своей жизнью. В отличие от беспризорников 1920-х годов, вокруг современных детей ие будни великих строек, а бесконечно усложнившееся человеческое общество. Через Интернет и телевидение они получают полную, художественно раскрашенную информацию, как живут те, кем им никогда не стать, и входят в дома, которые никогда не смогут иметь. Свобода оказалась опасным и с 11 ы та н и е м.
Раньше было намного проще найти себя в медленном потоке общественной жизни. Административная система рассматривала организацию процесса воспитания маленького человека по аналогии с хорошо налаженным производством. Сама собой выстраивалась привычная цепочка: финансирование, план, порядок операций, зарплата и четкое следование технологии. Так соблюдались интересы общества и государства и не принимались во внимало ние интересы развития тех индивидов, из которых это государство состоит.
Мы в Китеже попытались перевернуть эту цепочку, поставив в ее начало личность ребенка, интересы его развития и особенности его психологии.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Проблему сирот, оставшихся после революции и Гражданской войны, молодое государство рабочих и крестьян решило довольно быстро и эффективно. Тогда было достаточно накормить и обогреть сирот. Путевку в жизнь им дало все то же государство, настолько простое и всеобъемлющее, что почти не оставляло места для соблазнов, сомнений и нарушений в рамках существующей программы.
В наше время старые рецепты не действуют. Накормленные и обогретые сироты не становятся счастливее.
Новая информационная эпоха продолжает испытывать нас глобальностью и скоростью изменений окружающей среды. Разве мог я в своем детстве вообразить, что мой семилетний сын будет погружаться в виртуальное пространство компьютерных игр, обретет свободу путешествий в Глобальной сети? Изменения окружающей среды сравнимы в масштабах вида Homo sapiens с высыханием морей триасового периода — процессом, погнавшим рептилий на сушу. Ни одно поколение еще не стояло перед вызовом взросления в перенасыщенном информацией океане современного общества. Погасли маяки государственной идеологии, не видно берегов традиций, зато блещет, слепит взгляд, топит в недостижимых обещаниях и надеждах бескрайняя стихия.

СОДЕРЖАНИЕ
КИТЕЖ
 o "1-5" h z  "bookmark88" o "Current Document"
Предисловие 5
 "bookmark87" o "Current Document"
Глава 1. Первые дети. Миша и Петя 11
Глава 2. Путь Миши и Пети.
Формирование сознания 18
Глава 3. Начало Китежа 22
 "bookmark85" o "Current Document"
Глава 4. Развивающая среда Китежа 27
Глава 5. Размышление о названии
и русской общине 30
Глава 6. История создания.
И назвали мы себя общиной 37
Глава 7. История создания. И назвались мы
 "bookmark78" o "Current Document"
Терапевтическим сообществом 46
Глава 8. Терапевтическое сообщество 55
Глава 9. Терапия сказки 60
 "bookmark76" o "Current Document"
Глава 1 0. Дети. Энергия для изменений 64
 "bookmark74" o "Current Document"
Глава 1 1. Дети. Испытание реальностью 67
Глава 1 2. Путь Жени 74
Глава 1 3. Взрослые Китежа.
 "bookmark70" o "Current Document"
Попытка создать непротиворечивый мир 80
Глава 1 4. «Человек играющий»,
или Детская игра «я строю мир» 88
Глава 1 5. Школа в Китеже 97
Глава 16. Попытка написать
 "bookmark62" o "Current Document"
должностную инструкцию преподавателя 104
Глава 17. Терапия коллектива 108
Глава 1 8. Наставники 114
Глава 1 9. Терапевтические собрания
 "bookmark52" o "Current Document"
(собрания, на которых не хочется спать) 121
 "bookmark49" o "Current Document"
Послесловие 127


УДК 159.922.7 ББК88.8 М79
Морозов, Д. В.
М79 Поколение Китеж. Опыт построения сообщества / Д. В. Морозов. - М.: РИПОЛ классик, 2008. — 250 с.: ил.
ISBN 978-5-386-00605-1

Предлагаем вашему вниманию книгу автора Дмитрий Морозова — основателя Терапевтических сообществ Китеж и Орион, кавалера ордена Почета, члена Экспертного совета Государственной думы.
Данная часть книги адресована государственным и общественным деятелям, ученым п социальным работникам.

УДК 159.922.7 ББК 88.8
Морозов Дмитрий Владимирович
ПОКОЛЕНИЕ КИТЕЖ Опыт построения сообщества
Генеральный директор издательства С. М. Макарепков
Редактор Ю. Н. Никитенко Выпускающий редактор Е. А. Крылова Фотографии па обложке и художественное оформление: В. Д. Герман
Компьютерная верстка: К. //. Вобрусь Корректор //. М. Рубцова Изготовление макета: ООО «Прогресс РК»
Книга издана при финансовой поддержке ЗАО КБ «ДельтаКредит»
Подписано в печать 27.02.2008 г.
Формат 84x108/32. Печ. л. 8,0. Тираж 5000 экз.
Адрес электронной почты:  "maito:info@ripo.ru"
info@ripo.ru Сайт в Интернете:  "ripo.ru"
ripo.ru
ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик»
109147, г. Москва, ул. Большая Андроньевская, д. 23
О ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2008



 Здесь и далее прямая речь китежан — детей п взрослых — приведена без изменения стилистических особен посте п. (Прам ем. ред.)
 Подробнее об этом можно прочитать и работах о психосоматических реакциях. (Примеч. авт.)