Психотерапевтическая мишень в психотерапии
Дехтяр И.

или как повысить эффективность работы психотерапевта, зная маленькие
секреты профессии.

С глубокой благодарностью всем моим учителям.
В первую очередь
Александру Ефимовичу Алексейчику и
Нине Михайловне Турченко.
Отдельно моим клиентам, за терпение и веру.
Особая благодарность всем, кто делал мой компьютер
и Биллу Гейтцу конечно.
Оглавление
Вступление 1
Часть первая 5
Глава 1. Что делает психотерапия, когда она работает
Глава 2. Что такое терапевтическая мишень и как ее искать.
Глава 3. Что делают психотерапевты, когда они работают.
Глава 4. Что делают психотерапевты, чтобы повысить свою эффективность и «не свихнуться».

Часть вторая. «Как это делают «великие»…
Глава 5. Зачем…
Глава 6. Ирвин Ялом.
Глава 7. Юджин Джендлин
Глава 8. Фриц Перлз
Глава 9. Джеймс Бьюдженталь.
Глава 10. Альберт Эллис
Глава 11. Милтон ЭриксонГлава 12. «Миланская школа»
Глава 13. Коротенькое резюме второй части.
Заключение

Вступление
О чем эта книга? Сказать точно пока трудно. Я думаю, что она будет рождаться в процессе ее написания. А зачем эта книга? Затем что, наблюдая за работой своих коллег, занимаясь процессом обучения, читая много и неразборчиво, проведя много часов в кресле психотерапевта, мне вдруг стало понятно, чем мы психологи и психотерапевты (разницы я до сих пор до конца не понимаю) отличаемся друг от друга.
Добавлю про разницу - пока не понимаю, и в конкретных условиях России не понимаю. Про похожесть понимаю. Немного о разнице между психологом и психотерапевтом.
Первое различие должно быть в функциях. Психотерапевт должен лечить больных. Пациентов то есть. Психотерапевт должен знать путь к здоровью. И у него должен быть для этого диплом врача.
Психолог консультирует здоровых, но имеющих жизненные проблемы. Психолог изучал здоровую психику и должен знать путь к счастью. И иметь диплом психолога.
А что у больных жизненных проблем нет? Или они счастья не хотят? А что, психотерапевты с базовым психиатрическим образованием от терапии психически здоровых отказываются? А реальных специалистов в такой специальности, как социальная педагогика вообще нет? Есть только воспитатели в местах лишения свободы, в армии, и многих других местах, где эти люди занимаются коррекцией поведения, занимаются, кто как умеет. В психбольницах я социальных работников практически не встречаю, да если они там и есть, то не всегда понятно, чем они занимаются. Душевнобольные, после стационарного лечения часто остаются один на один с миром, имеющим для них искаженную и пугающую форму. Может ли заниматься с ними клинический психолог? Как будет называться то, что он делает? Можно ли как-нибудь проверить качество его работы? И каковы критерии отбора психологов для такой работы?
Еще вопрос о терминах. Алкоголизм - это нозологическая единица, или что-то другое? То, что мы видим у алкоголика, это точно физиологические нарушения? Не поведенческие? Можно ли как-нибудь объективно подтвердить диагноз "алкоголизм" на начальной стадии? Анализами, какими ни будь? Если алкоголизм генетически предопределен, нужно ли выявлять лиц с генетической предопределенностью и ставить их на учет у нарколога? Можно ли психогенную депрессию психологу поручить? Без медицинского образования?..
Кто должен заниматься самоубийствами на почве неразделенной любви? Можно ли вообще психологу работать с людьми без признаков психоза?
Много, много вопросов, в которых психолог с психотерапевтом пересекаются.
Второе различие в уровне квалификации. Кто эффективен, а кто нет? И вообще есть ли зависимость между эффективностью и временем обучения. Сертификаты, которые есть у большинства практиков, могут быть пропуском в психотерапевтическую жизнь или нет? И кем подписаны эти сертификаты? Статусной фигурой на психотерапевтическом небосклоне, или практиком за которым годы тяжелого труда и который «Терапевт от Бога». И опять же, кто его терапевтом от бога может назвать?
Лично для себя я этот вопрос решил. Интуитивно. Для меня главное - уровень квалификации. А квалификацию можно измерить эффективностью. Этим и отличаются работники моего цеха друг от друга. А сейчас я решился вынести выводы своей интуиции на суд общественности...
Мы все, кто занимается психотерапией, в глазах наших клиентов, сильно отличаемся друг от друга. Это не различия в подходах, это не различия в школах или направлениях, это даже не различия в идеологии или личностных особенностях - это наших клиентов мало интересует. Самое главное наше отличие - в эффективности.
Резонный вопрос - а чем ее эту самую эффективность измерить? К сожалению, наука пока ответа не дает. Хотя попытки предпринимались. Потому что психотерапия не наука пока, а область человеческой практики. У нее есть свои теории, знание которых помогает разобраться, но ничего не гарантирует. А что же гарантирует?

Человеческий мозг является не органом мышления, а органом выживания, подобно клыкам и когтям. Он устроен таким образом, чтобы принимать в качестве истины лишь то, что дает преимущество.
Альберт Сент-Гъёрджи

Коллеги, не будем лукавить.
Каждый из нас внутри знает, получилось у него или нет. Стало ли человеку или семье (тогда каждому человеку в ней) легче? Спокойнее, увереннее, проще, интереснее. Надолго ли прошли у него боли, растерянность, страх перед будущим? Возник ли у него мир внутри себя? Наверняка можно подобрать еще множество слов, которыми мы могли бы описать свой терапевтический успех или неуспех. Но свое внутреннее ощущение не обманешь. Там, у меня внутри, это знание есть. И честно говоря, хотелось бы помочь всем тем, у кого эта радость от успеха пока бывает не так часто, как бы ему хотелось. На разных наших тусовках (конгрессах, симпозиумах, конференциях и.т.п.) часто происходят с моей точки зрения забавные случаи. Это когда несколько высококлассных специалистов, работая в разных, как сейчас говорят, модальностях психотерапии, начинают открыто или, что чаще бывает, скрыто приписывать свои собственные успехи теории, которой они придерживаются. Раньше приписывали эти успехи направлениям (или школам) в психотерапии. Что лучше - гештальт или психоанализ? А в психоанализе, какой? Юнгианский или классический? А может Эриксоновский гипноз или НЛП? В общем, вместо того чтобы приписывать успехи себе любимому, многие из нас из скромности или по другим причинам приписывают их своим учителям или взглядам, которых они придерживаются. Самые лучшие профессионалы создают свои методы и школы, и свои собственные успехи приписывают своим теориям. Вопрос особенно актуален для России. Относительно недавно погрузившись в мир мировой психотерапии, открывая для себя этот мир и не имея возможности пройти какую ни будь из школ, с нуля, набираясь психотерапевтической премудрости на совершенно различных по идеологии семинарах, мы пришли к этой самой пресловутой мультимодальности. И многие из нас просто растерялись. Чтобы никого не обидеть я хочу сказать, что психотерапевтические школы, которые предлагают обучение с нуля сейчас в России есть. Но!!!! Люди, работающие в этих школах настолько разные, что порой мне кажется, что они представители разных направлений. И наоборот. Наблюдая за работой Данилы Хломова (если кто не знает — директор Московского гештальт-института и высококлассный психотерапевт) и работой Саймона Дюплока, директора Института экзистенциальной психотерапии Великобритании, я лично принципиальной разницы не заметил. И уж совсем разные направления -Эриксоновская психотерапия (которая давно уже не только гипноз) в исполнении Нормана Воотона (тоже замечательный английский психотерапевт) и «Интенсивная терапевтическая жизнь» Александра Ефимовича Алексейчика которую он сам называет православной психотерапией, на мой взгляд, очень похожи хотя бы тем, что и там и там работа идет с трансовыми состояниями, в которых запускается механизм бессознательного поиска решения. Не буду приписывать себе первенство в этих наблюдениях. Про похожесть я впервые прочитал в книге Александра Сосланда «Фундаментальная структура психотерапевтического метода».
Я сейчас не о похожести методов.
Я — о похожести действий психотерапевтов.
Профессионал — он и в Африке профессионал. Это я серьезно. Мганги в Танзании (местные целители, которых там более тридцати тысяч) создали свой профессиональный союз. А вот англо, или франко, говорящему психиатру с европейским образованием там трудновато. И мганги лечат больше больных, чем он. Почему вылечивают, и как вылечивают — поговорим позже.
Я испытываю чувство глубокой благодарности моему учителю — Нине Михайловне Турченко (сертифицированному Европейской Ассоциацией Психотерапии психотерапевту и сертифицированному не по совокупности времени проведенной ею на семинарах, а по трудно измеримому качеству работы) за то, что она, может быть сама того не ведая, натолкнула меня на мысль, что все профессионалы работают очень похоже и что непрофессионалы тоже. Главный признак профессионализма — правильный выбор терапевтической мишени. Куда, как, когда, какую, и как долго направлять психотерапевтическую интервенцию чтобы получить радующие нас изменения в нашем партнере по проживанию этой жизни (клиенте, пациенте, кормильце и.т.п.). Своеобразные «5К».
То, что будет написано дальше, будет моей скромной попыткой ответить на этот вопрос.
Так уж получилось, что психотерапевтический русский язык почему-то построен в основном на строительных и военных словечках. Фундамент, цель, интервенция, стратегия и тактика, виды защит, сопротивление. Желающие могут продолжить. Вот теперь и мишень.
Что это мы строим и с кем воюем? Да с ними, с нашими партнерами по проживанию жизни. Их и строим. Может тогда не стоит их ломать и перестраивать их разрушительное поведение? Капитальный ремонт дело сложное долгое и дорогое. Может как-то можно малыми (скромными) средствами. И побыстрее. Я думаю, что когда мы проходим личную терапию, именно этого мы и хотим.
Подозреваю, что это может быть моей неадаптивной защитой.
Но очень хочется. Денег на терапию жалко. Трудно конечно в этом признаваться. Зато я клиентов своих понимаю. И очень хорошо понимаю, что если уж они платят, то до «ручки» дошли. Их деньги налагают на меня ответственность за результат. Их деньги на моей совести. А с совестью хочется дружить. И поэтому хочется работать так эффективно, насколько это возможно.
Да, вот еще что. Я не ученый, книга эта не научная, и поэтому точных ссылок не будет. Обещаю, что не буду выдавать чужие мысли, которые я где-то прочитал, за свои, и буду об этом честно говорить. Но я начал учиться в 1971 году и сейчас просто не помню где, когда и что, прочитал.
Очень многое, что я собираюсь написать, я узнал из частных бесед с корифеями и просто хорошими эффективными психотерапевтами. На них буду ссылаться. Но иногда сослаться трудно, потому, что чужое становиться своим и настолько очевидным, что кажется просто банальностью которую знают все. Так бывает. Джон Гриндер и Ричард Бендлер тоже не часто ссылаются.
А сейчас основной мотив.
Общая средняя эффективность психотерапии по лонгэтюдным исследованиям- 20%
У магов колдунов экстрасенсов- 20% (из лекции В. В. Макарова, президента Российской профессиональной психотерапевтической лиги)
Внутри одного метода среди сертифицированных терапевтов, разница между эффективностью может менятся в четыре раза.Особенно наглядно это выглядит в поведенческой психотерапии, где каждый новый метод проверяется на экспериментальных животных. А дальше у автора метода - 80% успеха, а учеников эта цифра может упасть до 20%. Видимо плохо учатся.
И последнее.
Однажды я был свидетелем спора двух моих коллег. Один из них говорил «Что ты со мной споришь? Я ученый» А другой отвечал «А я — наученный» До сих пор не знаю что лучше.
И совсем последнее.
Малоэффективная работа — безнравственный процесс, который сам может порождать малоэффективную работу.

Заботится ли Солнце о Земле?
Ни из чего не видно: оно ее "притягивает прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадратам расстояний".
Таким образом, первый ответ о солнце и о земле Коперника был — глуп.
Просто — глуп.
Он "сосчитал". Но "счет" в применении к нравственному явлению я нахожу просто глупым.
Он просто ответил глупо, негодно.
С этого глупого ответа Коперника на нравственный вопрос о планете и солнце началась пошлость планеты и опустошение Небес.
"Конечно, — земля не имеет об себе заботы солнца, а только притягивается по кубам расстояний".
Тьфу!
В. В. Розанов
Часть первая
Глава первая. Что делает психотерапия, когда она работает.
Эпиграфом этой главы могло бы быть замечание Джея Хейли.
Хейли писал, что сама терапия является проблемой, а не решением. Проблемой является то, что пациент нуждается в терапии. Решением является максимально быстрое окончание терапии и предоставление пациенту возможности начать самостоятельную жизнь.
И так, что, как мне кажется, делает психотерапия, когда она работает.
Сначала общие вопросы. Часть ответов на них я нашел в книге Е. Фуллер Торрейя «Древний Шаманизм, Средневековое Знахарство, Современная Психотерапия» изданной издательством «Babe» М. 2003 г. Интересная книга. Сравнительный анализ, который не дает нашей европейской «научной» психотерапии никаких преимуществ. Что нашел Фуллер Торрей главного и объединяющего в психотерапии всех мировых культур? Что делает такую разную психотерапию эффективной? Четыре основных составляющих.
1. Разделяемый общий взгляд на мир.
2. Личные качества терапевта.
3. Ожидания клиента.
4. Появляющееся чувство контроля или господства.
Извините за банальность. Хочется повторить это так, чтобы смысл процесса психотерапии стал очевиден.
1. Для того, что бы психотерапия работала и создавала результат, у терапевта и клиента должен быть общий взгляд на мир. Лучше, если он обусловлен культурной традицией. Но бывает что личные качества терапевта могут создать у клиента новый взгляд на мир, и тогда для клиента мир обретет прогностичность и предсказуемость, а ситуация которая довела его до симптома и потом до кабинета психотерапевта станет понятной и - главное - разрешимой совместными усилиями терапевта и клиента.
2. Терапевт должен вызывать у клиента уважение (можно и восхищение) и веру в возможность исцеления. Лучше не дипломами на стене, а эффективностью работы с бывшими клиентами. То есть информацией, полученной от независимых источников, которые подтверждают уровень квалификации и эффективности. Иногда принадлежностью к уважаемой организации, которая какого-нибудь проходимца в свои ряды просто не допустит.
3. Клиент должен верить в возможность исцеления. В чудо или в долгий и тяжкий труд. В зависимости от культурной традиции. В России - в чудо, а в Германии - в тяжкий и последовательный труд.
4. В процессе терапии у клиента должно возникнуть чувство контроля над симптомом (проблемой, будущим, самооценкой, социальным статусом, самоуважением, самореализацией, смыслом своей жизни и.т.д.) и прочими признаками здоровой личности, живущей в ожидании счастья. Появление чувства полного контроля и господства будет признаком окончания терапии.
Предполагаю, что последний пункт может вызвать ожесточенные споры. Отвечу. Безусловное самопринятие исцеляет независимо от безусловного принятия других. Другим, пока они не пройдут психотерапию, можно пока просто сочувствовать и их жалеть. Испытывая при этом нравственное и моральное (а может и физическое) превосходство. Что делать — равенство перед законом не означает равенства вообще. И братство тоже. Как только я беру ответственность за кого-то, я обретаю господство над ним. Пусть даже временное. А.Ф. Лосев, о котором мы в дальнейшем будем говорить очень подробно, называет это абсолютным самоутверждением личности.

Вопрос, как делает психотерапия то, что она делает, есть предмет рассмотрения в дальнейшем изложении.

А теперь добавим немного академичности. Начнем с моделей.
Существует множество классификаций психотерапии и в них мне представляется одной из самых удачных следующая:
1. Психотерапия как медицинская профессия.
2. Психотерапия как консультирование по проблемам жизни.
3. Психотерапия как духовная практика.
Что в этой классификации для меня главное? То, что в каждый конкретный момент терапевтической сессии психотерапевт выступает в одной из трех (или сразу во всех) ипостасях. Врача, эксперта по устройству реальной жизни, и духовного наставника (или эксперта мистической жизни). Наверное, последняя роль требует некоторого объяснения.
Как я понимаю мистику? Встретил в одной из книг определение. «Мистика - это практический путь постижения духа». (Бога, Пути, Вечности, Дао и.т.п.)
Еще одно определение. По-моему Роберта Дилца. «Духовность - это ощущение себя частью более высоко (иерархически) организованной системы».
Тогда роль духовного наставника приводит нас к объяснению Мироздания, внутренних законов его устройства, и обучению выполнения этих законов.
Соответственно классификации, результатом психотерапии будет выздоровление, гармоничная жизнь, или Новый путь. Или другое, более высокое качество жизни.
Хотя в медицинской модели это может быть просто возвращение к доболезнненой жизни.
Во всяком случае, больные хотят именно этого.
Эти модели есть не только классификация, но и внутренние представления психотерапевта, осознаваемые или неосознаваемые. Причем эффективность работы никак не зависит от модели, но зависит от самого психотерапевта. И, прежде всего, от его веры в эффективность модели. И каком-то особом умении повести к этой вере собеседника.
Я употребил здесь слово «собеседник» предполагая, что в райхианских и последующих телесных практиках значительная часть процесса происходит в разговорном жанре, вербальном и невербальном.
Немного пофилософствую.
Чтобы ответить на вопрос - как работает психотерапия, когда она работает? - наверное, сначала надо ответить на вопрос - что она делает, когда работает? И ответить как-нибудь целостно.
Чего мы хотим от психотерапии, и чего хотят от нас психотерапевты?
Психотерапия исторически появилась как медицинская профессия.
Еще античные медики (как в прочем и до сих пор шаманы, колдуны и.т.п.), занимаясь психотерапией, боролись за жизнь. Точнее за ее продолжительность. Зная при этом, что больная душа неотделима от больного тела. Что болезнь души может физически убить жизнь. И что в мертвом теле душа не живет. Что живое тело - это домик для души.
Иногда у них не получалось, и люди умирали, не достигнув средней продолжительности жизни (разумеется, средней для той природной и социальной среды, в которой они жили).
И феномен ранней смерти никого не оставлял равнодушным. Да и смерти вообще. Большинство из нас не хочет умирать. А приходится. И нужно что-то придумать, чтобы было не так страшно. Тело точно, каким ни будь образом, хоронили. Или сохраняли как в Египте. А душа куда-нибудь отправлялась. Или на всегда, или на время. И там где она жила были человеческие (придуманные по методу аналогии с человеческой жизнью) законы. Это называется антропоцентризм. И там где жила душа, она могла мучиться или быть счастливой. И естественно мучение или счастье находилось в прямой зависимости от того, как человек прожил телесную жизнь. Я написал телесную, а не земную, потому что во многих верованиях душа остается жить на земле. В буддизме, например. И тогда к медицинской психотерапии добавилась психотерапия как духовная практика. И заниматься ею стали не только врачи, но и «духовники» в широком смысле этого слова.
Вечная счастливая жизнь — это достойная цель.
А консультирование по проблемам жизни - это уже позднее изобретение. Мне кажется, что эта модель впрямую связана с торжеством демократии, как социального устройства.
И признание ценности телесной жизни как одной из самых приоритетных. Помните — «Каждый человек от Бога наделен неотъемлемыми правами - правом на Жизнь, правом на Свободу и правом на стремление к Счастью».
Что же делает психотерапия, когда она работает?
Мне кажется, что увеличивает продолжительность биологической жизни. Так же, как, кстати, организационное консультирование увеличивает продолжительность жизни организации. Мне вообще кажется, что это понятная и достойная цель.
На одном из семинаров по семейной терапии который проводила замечательный психотерапевт из Австрии, Герда Мехта, я задал простой вопрос.
Для чего вообще нужна семья? Энгельса начитался в свое время. Получил ответ - все люди хотят семьи. Непонятно. Зачем? Видовая потребность в продолжении рода? А может быть эротическая функция? Экономическая? После 55 лет для обоих супругов это становится не актуальным. А количество разводов в этой возрастной группе по статистике резко падает. А вот если принять, что семья увеличивает продолжительность биологической жизни каждого из ее членов, даже тогда, когда она не совсем гармоничная, для меня все становится более менее понятным. Будь здоров, для меня означает - живи долго.
Определение здоровья, данное ВОЗ выглядит следующим образом. «Здоровье это - состояние полного физического, умственного и социального благополучия, а не только отсутствие болезни или дефектов». Вот бы так до поздней смерти!
Наверное, никто не будет спорить с тем, что биологическая жизнь это процесс.
То есть Жизнь - это движение. Некоторые говорят развитие. Можно и так, хотя обычно в обыденном смысле под развитием понимают увеличение и усложнение каких-то свойств. А индивидуальная жизнь в какой-то период на самом деле как-бы упрощается и угасает. Движение есть, а вот усложнения нет. Поэтому, наверное, надо говорить не только об увеличении продолжительности жизни, как интегративном показателе социальных условий, но и об увеличении продолжительности активной жизни, когда она, индивидуальная жизнь, действительно создает больше социально полезной продукции.
Производство социально полезной продукции для меня - объективный критерий.
Производит ее человек - есть развитие. Становится ее потребителем - остановился. Затормозил. Конечно, мы все потребители социальной продукции, но в тот момент, когда мы начинаем потреблять ее больше, чем производить, развитие останавливается.
Болезнь, пенсия по старости или инвалидности, увольнение с работы с последующей безработицей, безбрачие, развод, бездетность, смерть кормильца, после которого дети начинают получать какое-нибудь социальное пособие - это все объективные социальные тормоза. Для социума - невыгодно. Для человека - больно. Причем сам человек способен почувствовать это на самых ранних стадиях начало этого торможения, может быть еще задолго до того, как начнет возникать отрицательный баланс в производстве социальной продукции.
Чаще всего начало торможения ощущается как душевная боль. И тут на сцену выходит душевная терапия. И снимает человека с тормоза. Возвращает ему возможность развития.
Когда я читал «Стратегическую терапию» Милтона Эриксона (почему-то в нашей стране
эта книга еще называется «Необычайная психотерапия» Джея Хейли), меня поразила крестьянская (по ихнему - фермерская) здравомысленность и простота понимания человеческого развития. Человек, по Милтону Эриксону, рождается, получает счастливое детство с обоими родителями, братьями и сестрами, затем получает образование, потом работу, наслаждается любовью, создает семью, наслаждается родительской любовью, помогает детям получить образование, отпускает детей от себя, и опять наслаждается любовью и уважением своего партнера по браку, помогая ему и себе достойно прожить долгую оставшуюся жизнь, в которой обязательно должно быть место для наслаждения любовью к внукам и внучкам. И все.
Любое нарушение в этой последовательности — остановка в развитии. Тормоз, который воспринимается как душевная боль. Работая с человеком, Эриксон всегда учитывал стадии его развития на этом пути и снимал тормоза.
Я употребляю слово «тормоза» не случайно. У каждой науки свой язык, но язык этой науки либо создан из специальных слов рожденных в головах ее основателей и адептов,
либо использует метафоры из других наук. В психотерапии, как области знания, тоже самое. Например «энергия». В физике энергия - это работа в единицу времени. А употребление этого слова в психотерапии может быть и работой и работой в единицу времени, и еще многим другим. Или «личностный рост». Чем он измеряется? Герой Великой Отечественной войны Александр Матросов был детдомовцем с восьмилеткой. Если он сейчас устраивался бы на работу, его бы продавцом в приличный магазин не взяли. Какого он был «личностного роста»?
Однако коллеги, когда мы говорим в своей среде на своем языке, мы друг друга понимаем. Наш язык развивается. Я надеюсь обогатить его словом «тормоза», хотя надо признаться, что слово «торможение» я встречал у Ивана Петровича Павлова.
Еще одно слово, которым хотелось бы обогатить язык психотерапии - это «психотерапевтическая мишень». На английском языке «aim». Не «target» — цель, а именно «aim». Можно даже термин ввести aim - psychotherapy — психотерапия, направленная на снятие личностных тормозов. Хотим мы или не хотим, та психотерапия, которой мы занимаемся, как раз это и делает. Только не у всех психотерапевтов получается так быстро, как им бы хотелось (и клиентам кстати тоже), потому что путаница в представлениях. Путаница между словами «цель» и «мишень».
Разговаривая с одним из своих приятелей, замечательным психиатром Андреем Евгеньевичем Былевым, я узнал от него, что астенический невроз можно и нужно, оказывается, лечить не только традиционным психиатрическим арсеналом средств, но и препаратами, усиливающими активность печени. Цель терапии — лечение астении. Мишень для действия лекарственных средств — печень. Только по-моему не мишень, а псевдомишень. Потому что настоящей мишенью должно быть нечто, что привело, и возможно до сих пор приводит, к дисфункции печени. А можно уменьшить масштаб и перейти на клеточный уровень, и попытаться выяснить причину дисфункции тех или иных клеточных структур. А можно и на субклеточный уровень. На уровень биохимии клетки. А можно воспользоваться модным ныне системным подходом и искать нарушенные кибернетические связи. Это как спортивная стрельба. Начинающий стремиться попасть в мишень, а для чемпиона мишень - десятка в мишени. А для самого чемпионного чемпиона - точка, куда он положил предыдущую пулю. Цель - победа. А если увеличить масштаб, то целью станет самореализация по Маслоу. А плохое умение стрелять - тормоз на пути самореализации. И можно потом заняться с эти чемпионом психоанализом, чтобы выяснить источники его агрессивности, а можно гештальтом, чтобы он вспомнил в кого он на самом деле стреляет, и стал осведомленным в своей целостности.
Тренер же этого чемпиона снимет его процесс стрельбы на видео, сядет потом, посмотрит внимательно видеозапись, и увидит недостатки позы, неточность в движениях, недостаточную способность остановить все непроизвольные движения во время прицеливания, экспрессивное поведение, неумение придти в состояние спокойной сосредоточенности и многое другое. Затем сядет с ним в буфете после тренировки, попьет чайку, поговорит откровенно, подскажет, как помириться с девушкой, где найти хорошие книги по медитации или по даосской философии, и предложит систему биомеханических упражнений направленных на повышение тренированности разных групп мышц. Заодно и расскажет, сколько платят за победу на Олимпийских играх. Мотивацию усилит по-нашему. И еще расскажет замечательную историю о своем предыдущем ученике, который ухитрился стать чемпионом со зрением минус двенадцать.
Вот вам и все три модели психотерапии. Только направлены они на устранение тормозов в развитии.
Марк Евгеньевич Бурно так работает. Повезло мне, я его работу видел. Признанный во всем мире, очень эффективный психотерапевт, который умеет работать с тяжелыми личностными расстройствами.
Итак, я думаю, что психотерапия тогда эффективна, когда работает с тормозами в естественном развитии человека.

И что за тормоза эти тормоза? Построение фразы я взял из «чистого языка» Девида Гроува.
Несколько лет я проработал в суицидологической службе созданной в нашем городе благодаря Айне Григорьевне Амбрумовой. Служба состояла из телефона экстренной психологической помощи («телефон доверия») и кабинетов социально-психологической помощи, созданных во всех районах города, которые принимали людей анонимно и бесплатно, и кризисного стационара, куда люди могли лечь по направлениям из кабинетов или телефона доверия. «Лечь» - не совсем точное слово. Скорее укрыться от тяжелых жизненных обстоятельств из которых, по их мнению, был только один выход - самоубийство. Тяжелая была работа, но очень интересная, творческая. Я был телефонным консультантом и подрабатывал ведением терапевтических групп в кризисном стационаре.
А стационар, надо сказать, был не чисто кризисным, а еще и дневным стационаром, входящим в состав городской психиатрической помощи. И поэтому вместе там были и практически здоровые люди, которые не смогли конструктивно справиться с кризисными ситуациями в своей жизни, пациенты с пограничными психическими расстройствами и процессуальные больные с благоприятным развитием патологического процесса (последний термин у меня до сих пор вызывает вопросы).
У здоровых кризисы были вызваны субъективной оценкой жизненных обстоятельств, а настоящие психиатрические пациенты эти кризисы сами постоянно создавали. И несмотря на колоссальные индивидуальные различия, структура кризисов была очень похожа, и структура реагирования была тоже очень похожа. Объединение фактов из своей жизни по случайным необъективным признакам, на основе этого объединения построение неблагоприятного или катастрофического прогноза. А далее когнитивная, эмоциональная и поведенческая реакция на свой собственный прогноз как будто это уже реальность. Да простят меня психиатры, настоящая паранойя. И надо было наших пациентов из этой паранойи вытаскивать.
Ведущих психотерапевтические группы было трое. Я - истовый роджерианец, Людмила Николаевна Колокольцева — тогда такой же истовый транзактный аналитик, и Сергей Лаврентьевич Ульяницкий — классический психоаналитик до мозга костей. Работали мы по очереди, доказывая друг другу эффективность наших методов. И пациентам, естественно. И главное тогда для нас было - полностью погрузиться в методологию, побольше о ней узнать и получше применить. А результаты были примерно одинаковые.
Я представляю, какая каша была в головах наших пациентов. Но что самое удивительное - это не мешало им, хочется сказать «выздоравливать», на самом деле - изменять - свое состояние на более адаптивное. Единственное что нас, психотерапевтов, тогда объединяло, так это наше искренняя эмпатия и истовая вера во всемогущество своего метода. Вера в то, что с помощью клиент-центрированного (трансакционного или классического психоаналитического) метода наши пациенты обязательно выздоровеют совсем. И знаете - получалось. Не так часто, как хотелось бы, но получалось. Сейчас мне кажется, я понимаю, что тогда было главным позитивным терапевтическим фактором. Для нас тогда главной была модель психотерапии как духовной практики. С помощью нашей веры мы ломали неблагоприятные прогнозы на будущее, снимали пациентов с тормозов развития. А дальше просто менялась ситуация — ведь в жизни всегда, что-нибудь меняется, и эти изменения субъективно оценивались ими как благоприятные. Как в анекдоте про окурочек.
Анекдот с «бородой», но хорошая терапевтическая метафора.

Бомжа избили и выгнали с того места, где он побирался. Пошел он на свое место жительства, в свой любимый подвал, а там канализацию прорвало. И пожитки в дерьме, и жить негде. Решил он с горя повеситься, нашел обрывок веревки, зашел с глаз подальше в грязный общественный сортир, привязал веревку к ржавой трубе, засунул голову в петлю, посмотрел вниз, а там окурочек лежит. Покурю, думает напоследок, нагнулся за окурочком, глядь, а у соседней кабинки бутылочка стоит. Подошел, взял, понюхал — настоящий денатурат, почти полная бутылка. Присел, хлебнул, окурочек закурил… А жизнь то налаживается…

Верили нам больные. Верили в то, что мы поможем им наладить их жизнь, и что она обязательно наладится. И в спасение с помощью нас и наших теорий верили.
Вот весь секрет эффективности. Той эффективности.
Основной моей работой тогда были дежурства на телефоне доверия и, следовательно, экстренная психотерапия. Конечно, не каждый звонок был, что называется острым суицидальным, но каждый звонок я рассматривал как суицидологичекую профилактику. И, не смотря на множество различных жизненных ситуаций, вызывающих у моих абонентов желание обратиться за консультацией, структура жизненных затруднений была в общем сходной. То же самое объединение фактов из своей жизни по случайным необъективным признакам, на основе этого объединения построение неблагоприятного или катастрофического прогноза. А далее когнитивная, эмоциональная и поведенческая реакция на свой собственный прогноз, как будто это уже реальность. Все это было еще усиленно аффектом. В общем, если второй муж бьет по морде — дело не в муже, а в морде. И как жить после этого?
Запомнилось несколько очень показательных с точки зрения обсуждаемой темы звонков.
Под вечер позвонил мальчик, не назвался, сказал, что ему тринадцать лет, и сказал, что у него очень болит живот. Я спросил, где родители, он ответил, что их дома нет. Я спросил, как давно болит, он ответил, что уже несколько дней. Я спросил, почему он не обращается к врачу или к родителям и он, очень стесняясь, ответил, что периодически занимается онанизмом. Я спросил его: «Ты думаешь, что живот болит из-за этого?». Он сказал: «Да». Я сказал, что боли в животе, скорее всего с эти не связаны. Он спросил: «А могут быть связаны?». Я ответил что, скорее всего, нет, но что точно можно, так это никому об этом не рассказывать, даже врачу, и что его вылечат и так, без его признания. «Точно?», - спросил он? «Точно, точно!», - ответил я. В его «Спасибо!» была такая отчаянная радость, что я подумал, что случай был суицидоопасный.
Что было целью терапии? Изменение аутодеструктивного поведения. А мишенью? Связь двух факторов по случайному признаку, который существовал в постоянно действующем контексте созданном чувством стыда за якобы аморальное поведение.
Взрослому я бы сказал, что любые формы полового поведения включая мастурбацию в нашей культурной традиции не являются предметом всеобщего обсуждения, дело это скорее интимное, тайное и что боли в животе предмет гастроэнтеролога, а мастурбация — сексолога и то если только мастурбация абоненту мешает. И еще, что гастроэнтеролог сам разберется, что к чему, и что на самый худой конец есть понятие врачебной тайны, и что если врач ее разгласит - можно и диплома лишиться.
То есть в любом случае создал бы другой, самосохраняющий, контекст. Цель - та же. Мишень - та же. Только язык другой, для взрослого более авторитетный и, следовательно, более внушающий.
О внушении мы еще поговорим, а сейчас хотелось разобрать еще одну возможную мишень.
В этом случае — чувстве стыда за якобы аморальное поведение. И так есть нормальная сексуальная потребность, есть вполне допустимая, индивидуальная форма ее удовлетворения (во всяком случае, более социально приемлемая, чем поиски полового партнера в подростковом возрасте), и есть внушенный, то есть принятый без критики, оценочный, иерархически высокоценный признак, социально одобряемой нормы, предполагающий ограниченные формы поведения. Проблема в том, что есть субъективно непреодолимые противоречия между потребностью и ложно понимаемой социальной нормой. Такое классическое начала двадцатого века психоаналитическое противоречие между «Ид» и «Суперэго», которые борются на территории «Эго» разрушая его. Что было бы хорошей мишенью для терапевтической интервенции? Разрушение противоречия или поиски объединяющего контекста? Можно конечно и усилить что-нибудь одно, чтобы оно победило. Например, предложить пациенту во всем признаться родителям и получить достойное наказание, а потом прощенным пойти к врачу. Или предложить принять свою мастурбацию как истинную норму и рассказать, что на самом деле процентов восемьдесят мальчиков этим занимаются, хотя их родители это не одобряют. Прийти к врачу и сказать, что я как все этим занимаюсь, это норма, а почему живот болит только у меня одного из всего моего класса, я не знаю. Наверное, я заболел не из этого. Можно и так.
Только, дорогой читатель, мне как-то это все не нравится. Во-первых, придется долго-долго бороться против какой-то части личности, и победа может быть временной. А во-вторых, в борьбе с самим собой обязательно будет проигравший. А если в себе кого-то убить, то в себе останется труп. И даже если этот труп похоронить, то придется его достойно оплакать и продолжать жить, имея в себе кладбище.
Так что, хотелось бы как-нибудь по экологичнее. Как разрушить противоречие, я уже рассказал. Надо просто объявить связь случайной. Это в стиле рационально-эмоциональной поведенческой терапии по Эллису и Беку. Потруднее создать объединяющий контекст. Что-нибудь вроде объяснения гегелевского закона единства и борьбы противоположностей как способа движения материи. Только на подростковом языке. Например, в метафоре о том, что вода тушит огонь в газовой печке, а огонь разрушает воду, превращая ее в пар. И, тем не менее, огонь и вода очень нам нужны. Они просто живут рядом. И когда мама с ними договаривается, они превращают сырую картошку в вареную. И что он тоже может научиться договариваться. Со своей естественной потребностью в сексе и родителями, которые хотят, чтобы он занимался сексом полноценно, с женщиной, и от этого у него тоже были бы дети. Как у них он.
И если они и будут его сейчас ругать, то только потому, что думают, что это ему повредит. Но на самом деле пока никто не знает, вредит онанизм или нет. Знают только, что если и вредит, то не очень. Но точно знают, что полноценный секс, когда есть мужчина и женщина вкуснее. Можно конечно есть и сырую картошку, но вареная лучше. И можно научиться договориться с огнем и водой. И что доктора все про онанизм знают, и многие из них тоже в подростковом возрасте этим занимались.
Примерно так, только конечно поточнее и покрасивее работал бы великий Милтон Эриксон.
Я не знаю, как бы работал в этом случае Фриц Перлз, но думаю, что он тоже бы взялся за создание объединяющего контекста, просто делал бы это по-другому. Да простит меня дух великого Фрица, мне кажется, это было бы примерно так. «Когда ты в этом переживании как оно происходит?», - спросил бы он мальчика. И после того как мальчик погрузится в легкий транс, спросил бы, что он ощущает сейчас в своем теле, попросил бы мальчика разрешить этим переживаниям привести его к настоящему началу этого, к его истории, и вел бы его по этому пути, до какого ни будь самого первого воспоминания о своем страхе перед родительским наказанием или ощущением своего позора. И когда мальчик что-нибудь вспомнил, попросил бы сейчас ощутить, или каким ни будь другим образом узнать, что хорошего, что важного дает ему возможность помнить это и ощущать все это сейчас в себе. И может быть, спросил бы, что важного для него хочет сообщить его боль в животе. И с кем бы он сейчас хотел поговорить, что бы ему стало легче. И поставил бы пустой стул и попросил бы поговорить с тем, кто сейчас сидит на этом стуле и узнать, что важного этот человек для него делает, когда так себя ведет. И чтобы он мог ему сказать, чтобы завтра спокойно отправиться к врачу и рассказать врачу, что сказала ему боль, но как-нибудь так, чтобы врач не подумал, что он сошел с ума. И конечно предложил бы поговорить со своим сексуальным желанием и способом его удовлетворения, и попросить их быть более безопасными для него, и попробовать ощутить их ответ. И когда он проживает этот ответ, что в это время как бы на заднем фоне? И что тоже хочет каким-нибудь образом высказаться?
А, может быть, великий Фриц спросил бы о том, прощали ли его родители когда-нибудь, и как это происходило, и что он мог бы сделать прямо сейчас, чтобы его родители его простили и отвели бы его к самому лучшему врачу. А, может быть, Фриц спросил бы его, болел ли он раньше, и как случалось, что он выздоравливал. Кто принимал участие в его выздоровлении, и как участники его выздоровления к нему тогда относились, и что он чувствовал, когда это происходило? В любом случае мне кажется, что Фриц включил бы переживаемый мальчиком страх смерти в общую картину его жизни, показал бы ему, что это только часть опыта, и что у него уже есть подобный опыт, и он справлялся с подобными переживаниями, и может справиться сейчас. Создал бы целостность переживания жизни, и помог мальчику преодолеть разрушительные чувства и найти конструктивное решение. И снял бы тормоза. А терапевтической мишенью для Фрица была бы изолированность страха смерти, отсутствие включенности его в общую картину жизни. Итак, цель-страх смерти, а мишень — изолированность этого чувства.
Думаю, что дорогой читатель уже кое - что понимает.
В любой психотерапии есть свой процессуальный контекст. Занимаясь педагогической деятельностью, я более ли менее представляю, как проходит процесс обучения в психотерапии. Первое что хотят понять ученики — внутренние правила процесса. Как он проходит, что нужно делать, если клиент говорит это, как работать с похожими проблемами или одинаковой нозологией в психосоматике, например. Клиент для начинающего психотерапевта, на самом деле, это его, клиента, проблема, также как иногда для врача больной - это его болезнь. А он психотерапевт, носитель знаний о лекарствах. В общем, система обучения так настроена. У медиков во всяком случае. Поможет препарат или нет - одному Богу известно, а вот за неправильный диагноз сначала двойки ставят, а потом, когда работать начнешь, в прокуратуру вызывают. Как только психотерапевт научился переводить проблему пациента из сферы его отношений с другими людьми на интрапсихический уровень, как только его клиент начал говорить, что отсутствие умений построить отношения это функция каких-то внутрипсихических процессов, начинается поиск этих процессов. И тут мы переходим в область теорий личности (или теорий семейной терапии) и начинаем строить психологический диагноз на основе своей веры в ту или иную теорию. Причем, если у медицины есть инструментальный аппарат, и он более менее объективен (анализы и инструментальные исследования типа электрокардиографии), то в психологии такого относительно объективного инструментария нет, разве что в патопсихологии, и то с натяжкой. А инструментарий патопсихологии, мне кажется, в психотерапии годится если только она работает в поле медицины, и то, если главный в процессе — врач-психиатр, а целью работы является получение ремиссии (исчезновение или послабление симптомов и синдромов).
Итак, есть психологический диагноз, построенный на основе какой-нибудь теории личности, или теории семьи, и далее начинается подбор техник, имеющихся в распоряжении метода. А в каждом более менее разработанном методе всегда есть медицинская модель, консультирование по проблемам жизни, и духовная практика.
Отсюда следующий этап в освоении психотерапевтических умений — жадное поглощение информации обо всех возможных техниках, созданных внутри теории и моделей и обучение этим техникам. Причем виртуозное владение техникой, или техниками, часто превращается в синоним успеха. И, между прочим, клиентам часто помогает. Разве может не помочь такой замечательный человек, который так много знает и умеет, и к которому так сложно попасть? И который так дорого берет за свои услуги (или совсем ничего не берет, как святой). Что помогает клиенту в этом случае? Его собственная вера. Очень хочется написать, плацебо или внушение, просто боюсь, что такое обращение с этими великими для меня феноменами, может их обесценить в глазах читателя. Знаете, я как-то случайно подслушал разговор двух продавцов Гербалайфа. Один говорит другому: «Что-то продажи не идут, не покупают у меня…». А другой ему отвечает: «Сам видимо мало продукта (Гербалайфа) съел». Почему психотерапия не идет? Потому что сам как терапевт - не проработанный. Веры в метод нет!
Я много читал Милтона Эриксона и о Милтоне Эриксоне, и нигде не нашел упоминаний о его психотерапевте с которым бы он прорабатывался. Может, он самогипнозом занимался? Хочу быть правильно понятым. Все что я написал, совершенно не касается учебной терапии. Без неё этой профессии научиться нельзя.
Итак, вера обладает способностью лечить и помогать в решении человеческих проблем. А психотерапия как духовная практика помогает эту веру создать. Я думаю, что с этим особенно не поспоришь. Примеров сотни тысяч.
Надо разбираться с верой.
Сразу хочу сказать, что религиозность я оставляю в стороне. И когда я пишу о вере, то не имею в виду веру в Бога и чудеса, которые при этом происходят. Фрейд был воинствующим атеистом, но это не мешало ему в каком то смысле создавать чудеса. На пророка, для нас, коллеги, он точно тянет. Считается автором психотерапии, только непонятно, куда возникший за сто пятьдесят лет до этого медицинский гипноз девать.
Я не философ. И не ученый. По этому могу не придерживаться строгой научной методологии. Просто мысли на бумаге. Строго научная критика не принимается. Принимается дружеская.
И так, как вера в психотерапии, и в психотерапию снимает тормоза в развитии?
Когда я начинал учиться в университете, отделение психологии было частью философского факультета и существовало на тот момент всего два года. Это было начало семидесятых.
Отделение наше было четвертым в стране после Москвы, Ленинграда и Тарту, и чему нас учить толком никто не знал. Психотерапия была тогда частью медицины, и ей точно не учили. Конечно, можно было взять программу МГУ, но для ее осуществления у нас просто не было специалистов. Поэтому учили всему что знали, а знали тогда лучше всего философию и психиатрию. Общую психологию нам два года преподавала замечательный опытный психиатр Имма Васильевна Мохина, и естественно, при первой возможности, общая психология превращалась в общую психопатологию.
А вот философы были настоящие, большинство - доктора наук, которые кандидатами стали в период оттепели. И поэтому философия часто была условно марксистко-ленинская.
Большое спасибо им за это, к сожалению, никого не помню по фамилии. Одну только женщину по фамилии Матяш.
Две им большие благодарности. Во-первых, за то, что я субъективно — объективный идеалист. Или субъективный материалист. Вообще, с моей точки зрения мир познаваем лишь частично и субъективно. А во-вторых, за то, что они так упоенно критиковали буржуазные, империалистические направления в современной философии, что в ленинизм я не поверил. В марксизм частично, и потому, что Маркс все содрал у Гегеля. В философии конечно. Говорят еще у Фейербаха, но мне кажется, что Фейербах уже принадлежит скорее истории философии, а вот Гегель еще философ. И про прагматизм, позитивизм, и конечно экзистенциализм, я узнал еще тогда, в семидесятых. И еще в это время открылось для меня имя Алексея Федоровича Лосева, гегельянца и историка культуры. О Лосеве мы поговорим чуть попозже, а сейчас о базовом мировоззрении, которое самым естественным образом вошло в меня, которое сформировало мои взгляды. Причем я сам о них не знал, пока уже в зрелом возрасте не задумался. И так философия, мать наук (для тех, кто не знает греческого, переводится как любовь к мудрости, а мудрость я люблю) должна ответить на свой основной вопрос. Как относится мышление к бытию? А у этого вопроса есть две стороны. Первая - познаваем ли мир и что мы познаем, когда его познаём. И конечно как познаём. И вторая — что первично материя или сознание. Если в мире еще что-нибудь кроме движущейся материи. Она по своим законам движется или по нашим? Социализм, который мы строили это закономерность или ленинский наказ? Вопросы, между прочим, которые к теориям личности имеют прямое отношение.
Гегель был объективный идеалист. То есть материя, правда есть, говорил он, но создал ее бог (абсолютная идея в первоисточнике). И теперь она развивается, и бог понимает, чего он наделал. А раз бог понимает, и мы божьи дети можем понять. Но конечно после него. И он, Гегель может понять и нам объяснить законы развития. Диалектику то есть. А еще есть диалектическая гносеология — способ познания мира (или теория познания) и диалектическая логика — наука о законах развития мышления. И еще что диалектика, гносеология и логика, совпадают.
Последняя мысль может и Марксова, не помню, но если это так - спасибо ему большое.
Что для меня это значит? Что если живет человек в племени, и видит, что дождь пошел после того, как колдун в барабан постучал и с духом тотемным поговорил, так это и есть настоящая правда. И если про мир чего надо узнать, так надо в барабан постучать и с духами поговорить. Он не просто в это верит, он это знает точно. А я родился и живу в квартире, где горячая вода из крана течет и каждый месяц за неё платить надо, а то отключат, и точно знаю, что за удобства (например, горячую воду) надо платить. И за все надо платить, потому что кругом все продается. И я если чего хорошего сделаю, так это продать надо. Я не просто в это верю, я это точно знаю. Поэтому если я в племя попаду, я скажу что колдун — придурок, потому что за свои гадания даже леопардовыми шкурами не берет. А сколько денег мог бы нажить! А тот человек из племени у нас в городе в зоопарке охотиться будет, и никто его не убедит, что его добыча незаконна. А когда его посадят, он будет барабан делать, и с духами разговаривать, чтобы они ему сбежать помогли. И никогда не догадается, что людям, которые его стерегут, какие то странные бумажки нужны, которые даже кушать нельзя. А живем мы в одном времени и на одной планете.
И это не различия в культуре и знаниях, это просто две разные правды. А еще наш «примитивный» человек, если заболеет к колдуну пойдет и попросит в барабан постучать, потому, что он видел, как на прошлой неделе другой больной так выздоровел. И он точно знает, что по-другому выздоравливать бесполезно. Только время терять и боль испытывать. А мы мечтаем к академику Чазову попасть, потому что если вождь (извините — главный руководитель), ему свою жизнь доверяет, значит, лучше него не никто не вылечит. При этом лет через двести, студент-медик будет знать, что то, что Чазов делал - полное варварство и издевательство над людьми, и что он от примитивного колдуна не сильно отличался. И это тоже, правда.
Вернемся к нашей психотерапии любимой. Если я увидел, как к моему знакомому психоаналитику человек с неврозом пришел и через некоторое время (пускай даже длительное) без невроза ушел, догадайтесь с трех раз, что я подумаю, если я студент, психологию изучаю. И не просто подумаю, а точно знать буду.
Естественно, это может произойти в любом психотерапевтическом методе. Просто я должен увидеть чудо, которое на моих глазах сделал человек с таким же, как у меня базовым образованием. А для больного это чудо приходит в образе знакомого знакомых, которых походил к психотерапевту, и его жизнь наладилась. Господа, поверьте, мы не жулики. Мы, правда, по-честному работаем. Чудо - продукт нашего труда, и нашего долгого и дорогого образования.
Но не будем забывать, что для великого Карла Роджерса совершенно верным логическим заключением из длительного терапевтического и педагогического опыта было: «Интеллектуальные тренинг и усвоение информации приводят, я уверен, ко многим ценным результатам, но превращение в терапевта в число этих результатов не входит».
Это, увы, неприятно. Многие из нас зря учатся.
Есть, и еще один факт. Тоже не из приятных для психотерапевта.
«Наблюдения за пациентами, стоящими в очереди на лечение, показали, что от 40 до 60% из них избавились от своих симптомов, даже еще не попав к психотерапевту. Одновременные наблюдения за семьями пациентов позволяют предположить, что спонтанные изменения могли бы быть еще более значительными».
Это из выступления Джея Хейли на первом всемирном конгрессе по психотерапии. Джей Хейли имеет степень магистра Стэндфордского университета (1953 год), возглавляет Институт семейной терапии в Вашингтоне. Он один из ведущих представителей стратегического подхода в семейной терапии.
Но на самом деле ничего страшного. Это ничего, что столько людей до нас не дошло. Для нас оставшиеся сорок процентов это все сто процентов. И с ними надо быть эффективным терапевтом. Но факт выздоровления в очереди требует своего объяснения.
Об этом чуть позже. Пока уясним простую истину.
У каждого - своя правда. Наверняка слышали эту фразу много много раз. Только не укладывается она в нашем сознании. Как же так? Разве может быть две истины? А как же наука?
Оказывается, может быть.
Может быть две истины, и три истины и вообще сколько угодно. Помните у Мольера в комедии «Мещанин во дворянстве» господин Журден, после того как начал учиться, узнал, что говорит прозой. Прозой он говорил и раньше, только этого не знал. Так и мы с вами не знали, что начиная с первого класса были поклонниками аристотелевской логики, а не гегелевской, и тем более не современной квантовой. Может аристотелевская логика это логика здравого смысла и поэтому она для нас естественна? Нет, просто с помощью этой логики написаны все учебники, по которым мы учились. И очень может быть, что авторы этих учебников тоже не читали Аристотеля, но они в свою очередь, учились по учебникам, в которых именно эта логика есть. И так вглубь до седых, как говорится, корней.
А что же в квантовой? А в квантовой, на которую уже перешла современная физика, а за ней потихоньку другие науки, вот так.

«Раньше было принято считать, что физика описывает вселенную. Теперь мы знаем, что физика описывает лишь то, что мы можем сказать о вселенной».
Нильс Бор

«Доктор фон Нейман, один из ведущих защитников мнения Бора о том, что наука не в состоянии найти «одну глубокую реальность», лежащую в основе всех относительных инструментальных реальностей, продвинулся даже на шаг дальше, чем Бор. Поскольку квантовый мир просто не вписывается в аристотелевскую логику «либо-либо», фон Нейман изобрел трехзначную логику, которая лучше подходит к квантовому миру».
«Аристотель оставил нам всего два варианта для выбора: «истинно» и «ложно». Фон Нейман добавил к ним «может быть».
«Транзакционная психология показывает, что восприятие всегда начинается в подобном состоянии «может быть». Вот пример. Я иду по улице и вижу впереди своего друга Джо. Если я никогда не изучал науку о мозге, я уверен в том, что тот Джо, которого я вижу, «на самом деле» находится там. И я очень удивляюсь, когда, подойдя ближе, замечаю, что этот человек лишь похож на моего старого доброго Джо. Мое восприятие содержало в себе «может быть», но, обусловленный аристотелевской логикой, я игнорировал это, и мое представление совершило скачок к преждевременной уверенности. (Мы несколько упростили описание этого процесса. На практике, петля обратной связи от восприятия к представлению и снова к восприятию работает невероятно быстро. В результате, мы «видим» то, что, по нашему мнению, мы должны видеть, а логическое значение «может быть» практически никогда не регистрируется — пока мы не научим себя регистрировать его.)»
«Нечто подобное продемонстрировал Эймс в области психологии восприятия: мы не воспринимаем, «реальность», но лишь принимаем сигналы из окружающей среды, которые мы организуем в форме предположений — причем так быстро, что даже не замечаем, что это предположения».
«Для ученого идея является бессмысленной, если мы не можем, даже теоретически, представить себе способ ее проверки. Например, большинство ученых могло бы отнести к разряду бессмысленных следующие три утверждения:
1. Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве.
2. Каждое живое существо обладает душой, которую нельзя увидеть или измерить.
3. Бог повелел мне сказать вам, чтобы вы не ели мяса.
Попробуйте представить себе, как бы вы могли доказать или опровергнуть эти утверждения на уровне личного опыта или эксперимента. Прежде всего вам пришлось бы найти шорьков, наву, душу и «Бога» и доставить их в лабораторию; затем вам нужно было бы прикинуть, как их измерять или как регистрировать сигналы от них — словом, как вообще убедиться, что у вас «правильные» шорьки и «правильный» Бог, и т.д.».

Все что в кавычках цитаты из книги Р. А. Уилсона «Квантовая психология»

Так что теперь мы с вами имеем четыре варианта: истинно, ложно, не определено, и никогда не может быть определено (или бессмысленно определять).

Эйнштейновский «принцип относительности» утверждает, что невозможно узнать «истинную» длину прута, но лишь различные длины (множественные), измеренные различными инструментами в различных инерционных системах наблюдателями, которые могут находиться в одной инерционной системе с прутом или измерять его из перспективы другой инерционной системы. Точно так же мы не можем знать «истинный» интервал времени между двумя событиями, но лишь различные — множественные — интервалы, измеренные из различных инерционных систем.

То есть большинство явлений, о которых мы с вами говорим, с точки зрения науки, относятся к классу «не определено», и поэтому может быть. Так что истина и мои представления о мире и мое мышление — это только мое.
А у моего клиента — только его. И когда мы встречаемся в кабинете психотерапевта, я для него - эксперт, который знает, как ему помочь. Это же ему плохо. И пока он страдает, он готов все что угодно слушать, но только из своей истины. И делать тоже. И если моя истина близка ему, он, может быть, и сделает ее своей. А если не близка — уйдет, уверенный в том, что я ему помочь не могу, потому что его не понимаю. У него живот, болит, язва, а говорю о его отношениях с мамой, которая пять лет как умерла. Как же мне поверить? Кормила плохо в детстве, что ли? Травила? Мамочка родная?
Он мне только тогда поверит, когда у меня, или у моего метода, слава есть или харизма. Слава – от его предыдущих знаний. От наблюдений за чудесными изменениями у значимых других. Может быть, еще и от культурного и социального контекста. От моды. От нормативности своего социального класса.
А харизма, от меня идущая - она от моей веры. Особенно сильной моей веры, тогда, когда метод или технику я сам создал. Или этим методом излечился. Или бабушка моя, знахарка, умирая, подозвала меня, и что-то непонятное прошептала. И это, правда, имело место быть.
Про мошенничество мы сейчас не говорим.
Иногда харизма идет от моего внешнего вида. От возраста. От дипломов на стене в кабинете. Или от чучела совы и «магического кристалла».
И чтобы клиенту помочь, я его своей верой как бы заражаю и заряжаю. Потом делаю ряд магических ритуалов (для него кушетка для психоанализа, или гипнотическая индукция — самая настоящая магия) и ему становиться легче. Вот секрет эффективности. Вот так часто работает психотерапия. Как там, у Фуллер Торрейя – разделяемый общий взгляд на мир, личность терапевта, ожидания клиента и…
Но, к сожалению, так получается не всегда. И поэтому надо ответить на два вопроса.
Почему так иногда получается, и почему так иногда не получается.
Я не очень большой знаток классического гипноза и не очень помню, где я это прочитал, но помню, что в классическом гипнозе есть стандартные тесты на внушаемость, целью которых является предварительный отбор пациентов, с которыми этот метод будет успешным. И, безусловно, предпринимались попытки статистического подсчета процентного соотношения людей способных погрузиться в глубокий или сомнамбулический транс. Для классического гипноза это очень важно, потому что на протяжении почти двухсот лет считалось, что именно сомнамбулический транс является необходимым условием для эффективных терапевтических интервенций. Сейчас ясно, что это не так, но подсчеты делались и согласно этим подсчетам таких людей примерно 25%.
И еще примерно столько же людей, которых можно погрузить в сомнамбулический транс путем обучения через некоторое время. С этими людьми гипнотерапия и работала, создавая у них условия для мощного терапевтического внушения и самовнушения.
То есть в наличии есть примерно четверть пациентов, которые готовы принять довольно быстро все, что я говорю.
Принять без критики, если только я создал условия для возникновения, пусть кратковременного, но сомнамбулизма, и если я совершенно уверен в смысле и ценности того, что говорю. Тут надо бы добавить, что согласно сегодняшним представлениям о гипнозе, кратковременные сомнамбулические состояния можно вызвать достаточно просто, если знаешь некоторые правила.
Причем даже не важно, говорю ли я по-русски, или по-якутски. Чем непонятнее, тем трансовее. Никого же не пугает китайское название точек акупунктуры.
Почему я верю, в то, что я говорю - вопрос, который мы уже разобрали. Теперь с сомнамбулизмом разберемся.
Классические приемы наведения глубокого или сомнамбулического транса - это перегрузка сознания или конфузия (важная для личности неожиданность). И еще сосредоточенное внимание, направленное вовнутрь. В память, в воображение и в телесные ощущения. Конечно же, и высокая степень доверия (рапорт).
Знаете, как транс на кур наводят? Быстро и неожиданно переворачивают вниз головой.
Как часто мы сознание клиента перегружаем? А как часто стремимся его представления о жизни «вниз головой» перевернуть? Используя при этом его память и воображение, и телесные ощущения. При этом, совершенно ответственно утверждая, что именно это ему и поможет!
Может это и не так, но цифры подозрительно совпадают. Про 20% процентов средней эффективности у психотерапевтов и у оккультистов. Это было во введении написано. И 25% внушаемых тут тоже как то не противоречат.
Хочу быть правильно понятым. Я не против оккультистов. И если у клиента и колдуна есть общий разделяемый взгляд на мир, то помогает именно это. Это люди одной культуры и одной веры. Такой клиент сначала пойдет к колдуну, а потом уж к врачу, если колдун не поможет. Но очень часто обращение к оккультизму есть последствие некачественной медицинской помощи, или вообще отказ в продуктивной помощи. Нарушение врачами принципов медицинской этики и деонтологии. Если помог оккультист, значит был невежда врач. Может быть, очень хороший узкий специалист в своей области, но не знакомый с основами деонтологии. А может просто хапуга, сознательно занимающийся преувеличением тяжести заболевания. Гипердиагностикой. А может, уставший от маленькой зарплаты и большого количества стонущих и ноющих людей.
Но в любом случае обращение к оккультизму после обращения к врачу, или дипломированному психологу, есть наша недоработка. Оккультисты часто работают на нашем поле. И жульничают тоже довольно часто.
По этому коллеги радостная новость. Чтобы помочь четверти обратившихся достаточно иметь кабинет и статус. И дальше хоть молчать час. Все равно поможет.
В доказательство этого можно привести наблюдение группы ученых из Университета Джона Хопкинса под руководством доктора Джерома Франка. В 1978 году Франк и его коллеги сообщили о наблюдении за программой лечебной поддержки пациентов, которые были разделены на три группы. Первая получала индивидуальную психотерапию один час в неделю. Вторая - групповую терапию по полтора часа в неделю, и третья, которая находилась на «минимальном контакте» - по полчаса раз в две недели, в течение шести месяцев. При оценке результатов программы через пять, десять и двадцать лет, «улучшение от этой программы не зависело от применявшихся терапевтических процедур, будь то индивидуальная терапия, групповая терапия, или терапия с минимальным контактом.... Единственным объяснением, которое может быть предложено, является то, что действующие составляющие ингредиенты, общие для всех видов терапии, привели к изменениям в поведении пациентов. Эти изменения затем дали возможность пациентам взаимодействовать со своим окружением таким образом, что это привело к прогрессирующему улучшению состояния». Цитирую из Фуллер Торрея.
Итак, примерно с 25% пациентов можно делать все что угодно, при условии соблюдения общих принципов психотерапии, о которых мы уже говорили. И с еще, как минимум, четвертью обратившихся можно работать вашим любимым методом. Нужно только как-то убедить их, что ваш сценарий их выздоровления, лучше, чем их собственный.
Мысль о необходимости согласования сценариев выздоровления высказал Рашид Джаудатович Тукаев, известный московский психотерапевт, доктор медицинских наук. Но согласовывать сценарии нужно только с самыми упорствующими посетителями.
Я написал посетителями, потому что к нам в кабинет часто заходят именно они.
Уже упомянутая мной, Герда Мехта, известный австрийский психотерапевт, сказала как то, что на психотерапию приходят люди в трех, так сказать, ипостасях: посетители, жалобщики и собственно клиенты. Это на самом деле о трех уровнях сопротивления или об уровнях мотивации на непосредственное проведение терапевтических процедур. Высоком сопротивлении и низкой готовности (посетители), среднем (жалобщики), и естественном личностном сопротивлении изменениям при достаточно высоком уровне готовности к принятию терапевтического воздействия (клиенты). Заранее предполагая критику этой мысли, говорю, что это просто метафора для обыденного психотерапевтического сознания. Для меня это просто уровень знаний человека о возможностях психотерапии и уровень готовности клиента прямо с сегодняшнего дня начинать работу. Причем уровень не только личностный, но еще и материальный. И еще уровень доверия ко мне. И вера в возможности улучшения своей жизни. И стереотипы защит. И что самое важное для меня как терапевта – ипостась, в которой пришел клиент, что дает мне знание о начальной точке, о том с чего начинать работу. И еще, конечно первое и очень грубое пока, представление о личностных тормозах.
Для меня самое главное, что человек зашел, потратил время на расспросы про меня, и у меня. Я понимаю, что в дорогой бутик захотят не из любопытства, а с надеждой и мечтами. Есть надежда и мечты - возможна хорошая работа. И будем мы с ним вместе потихоньку делать из него, пока — посетителя - сначала жалобщика, потом клиента, а потом союзника в трудной работе. Потом сотрудника. Именно сотрудника, а не соратника. Воевать ни против кого не будем.
Хотя надо признаться, что в психотерапии уже давно существует стандартная процедура начального этапа работы (и отсева) — контракт. А потом — терапевтический альянс. Выглядит это примерно так.

Этап первый. «Посетитель».
Заходит женщина и спрашивает:
«Можно ли вылечить алкоголизм?»
«У кого?»
«У мужа».
«А он хочет?»
«Говорит что да».
«А он что у вас не ходит? Ноги больные?»
«Да нет, он работает?»
«Наверное, если вы пришли, Вы тоже в том заинтересованы».
«Конечно».

Этап второй. «Жалобщик».
«А что происходит в вашей семье?»
«Ужас!»
«Кому ужасно?»
«Как кому, мне и детям конечно».
И.т.д. Вплоть до вопроса: «Правильно ли я понимаю, что у вас есть свои тяжелые переживания, свои обоснованные страхи за свое будущее, и за будущее своих детей, и за будущее вашего мужа, и для Вас очень важно сохранить эту семью?».
«Да, конечно».

Этап третий «Клиент».
«Правильно ли я Вас понимаю, что в Вас есть мужество и терпение переносить эту тяжелую ситуацию и есть надежда что-либо изменить, и что этого мужества почему-то сейчас меньше чем обычно. А страхов больше?».
«Да».
«Может, мы попробуем что-нибудь сделать лично для Вас и вместе с Вами, что бы как-то помочь Вам пережить то, что с Вами происходит. Может укрепить Ваше мужество, а может усилить Ваше терпение, или что-нибудь другое. По-моему, Вы заслужили, чтобы кто-нибудь о Вас позаботился. Может быть, наши встречи как-то помогут Вам сделать Вашу, именно Вашу, жизнь другой, более спокойной и более радостной. Чего бы Вам хотелось изменить, в Вашей жизни? Это должно быть нечто такое, что зависит только от Вас».
«А разве это может зависеть только от меня?».
«Сейчас пока Ваш муж болеет, а дети еще не выросли, видимо да?».
«Да он просто не хочет бросать пить».
«Да Вы правы, не хочет и может никогда не захотеть - это болезнь такая тяжелая. Может так случиться, что он просто не сможет изменить свою жизнь. В Вас сейчас достаточно сил чтобы это вытерпеть?».
«Мои силы на исходе».
«Давайте попробуем их укрепить».
«А это возможно?»
«Уверен, что да. Вы же черпали, откуда-то изнутри силы столько времени быть терпеливой и заботливой. Неужели Ваш внутренний источник иссяк навсегда? Я в это не верю. По-моему он только временно исчерпался, потому что из него слишком много черпали».
«Наверное, Вы правы, мне просто надо немного отдохнуть».
«Точно сказано. Вам нужно просто взять отпуск от своих проблем».
«Но я не умею отдыхать, я всю жизнь только и знала что работала».
«А научиться хотите?»
«Хочу, да, наверное, не получится».
«Да, видимо вера ваша тоже временно исчерпалась и сейчас нуждается в отдыхе. А когда Вы последний раз были сильны в своей вере, что у Вас все будет хорошо?»
И пошел процесс. Далее в рамках любимого терапевтического метода.
А конце встречи - контракт.
А терапевтический альянс - это что такое? - спросят некоторые. Как я и предупреждал, строгих определений не даю. По-моему, это объединение усилий психотерапевта и клиента в их совместной работе над решением проблемы. Разделяемый общий взгляд на мир и на способы решения его, клиента, проблемы. Заключенный письменный, или устный, Договор на основе этого объединения. Договор не на бумаге, а в душе. Объединение при активном и сознательном участии клиента в изменениях к лучшему.
Процесс создания альянса очень сложен, часто длителен и полон подводных камней.
Всех подводных камней перечислять не буду, перечислю, только те, которые, до сих пор для меня опасны, и с которыми мне очень трудно справиться.
Для меня (впрочем, как и для многих моих коллег) это ощущение бедности, (моей разумеется), и всемогущества. Именно эти подводные камни толкают меня на взваливание на себя нереалистичных обязательств или на прямой обман.
Приходит клиент, рассказывает о своей проблеме и мне очень хочется, чтобы он заключил контракт на длительную психотерапию. А ему очень хочется немедленного чуда. И чудо это должно прийти в виде чудесного совета о том, что ему клиенту надо делать. И он согласен, что проблема в нем, и что она давно, и что все, что он до этого делал, ему не помогает, что надо действительно выбрать и делать что-нибудь другое. Вот он и пришел к умному человеку, к психологу, который сейчас во всем разберется и скажет, почему это все происходит, и что ему делать. Прямо сейчас. Ну, в общем, может быть, конечно, с первого раза и не получится.
И тогда он придет еще раз, через пару месяцев или позвонит по телефону и попросит еще совета, наполненного конкретикой (а что делать, если она сказала…)
Это ему так хочется. Что поделать, такова наша культурная традиция, основанная на сказках про щуку, которая все может, и надо только один раз вовремя подойти к реке… И еще наша традиция наполнена мудрыми старцами-монахами. Которые святостью своей и именем Господа чудеса творят, бесплатно и ежедневно.
И вообще докторов, которые словами лечат, не бывает. Доктора лечат таблетками и уколами. Словами колдуны лечат и старцы. А раз колдун, значит Чудо. И сразу. Если нет - плохой колдун. Мой клиент - нормальный русский человек.

А мне хочется, чтобы он ходил долго, регулярно, работал над собой, веря так же, как и я, во всемогущество моего метода. И с какой-то периодичностью менял проблематику с частной, на более общую, и так давал мне понять, что процесс изменений его чувств, мыслей и поведения идет хорошо и достаточно быстро. Так я буду обретать самоуважение. Он свою проблему решает, а я свою. У него жизнь налаживается, а я удачно самореализуюсь. И еще, я регулярно получаю от него достойную оплату своего качественного труда. Я так думаю, потому что мой учитель — нормальный европейский учитель. И учит меня европейской науке. И по европейской программе. Я же хочу научиться работать и жить так, как европейцы. Моя мечта — русским европейцем стать. (Учитель у меня может быть китаец, индус, якут, и тогда - все рамки их системы взглядов на мир).
Как говорится, сбываются мечты. Такую именно картину я клиенту и рисую, предлагая ему контракт. А он соглашается. Из вежливости. А общего разделяемого взгляда на мир нет. И психотерапии никакой не будет.
Что дорогой читатель, разве так не бывает? Еще как бывает. И когда клиент после первой встречи больше не появляется, я злюсь на него, на страну, в которой так трудно создавать терапевтический контекст, потому что все хотят халявы, и никто не хочет много работать и много платить за качественные услуги; на себя, за то, что я не сумел его убедить в необходимости его, клиента, активной работы над собой и т.п.…
Нет, конечно, процентов двадцать пять - тридцать народу остается, и мы работаем, и получается, но про это я уже рассказывал.
Особенно мне неприятно, что некоторые мои коллеги научились создавать себе финансовые потоки, пугая своих клиентов ухудшением их состояния, если они сейчас не пройдут курс психотерапии, или если они его бросят до окончания контракта.
Но, как говорится, это жизнь, и все события в ней понятны только в историческом контексте.

А как можно создавать терапевтический альянс сознательно, целенаправленно бережно, и эффективно? Первое, что, по-моему, нужно - это оправдать доверие, с которым пришел клиент.
Не создать, а именно оправдать. Если человек нашел время, деньги, силы чтобы прийти к психотерапевту, доверие уже есть, и создал его другой человек, у которого клиент про меня узнал. Я обязательно спрашиваю, кто этот человек и прошу передать ему, если это возможно большое спасибо за доверие. Если такого человека нет, а есть место работы (поликлиника, например) я, обязательно спрашиваю, как и каким образом, клиент пришел к мысли что ему может помочь психотерапия? Как именно она может ему помочь, за какое время, и что должно произойти в процессе этой психотерапии. В общем как можно больше подробностей.Таким образом, можно получить, его, клиента сценарий выздоровления.
После этого остается, опираясь на сценарий клиента, предложить ему несколько вариантов вашего сценария его выздоровления, по возможности разделенных на ряд этапов.
И плести интригу переговоров до тех пор, пока клиенту не станет ясно, что в этой жизни нет лучше эксперта по его проблемам, чем он сам, а мы все только его помощники в достижении целей его жизни. Мудрые помощники. Настолько мудрые, что можем индуцировать у него мысль о контроле и господстве. И будем помогать ему ровно столько и только так, как ему удобно. Все что нам с ним нужно - это честная информация. И даже, если что и будет болезненно, то только он сам может сказать, насколько ему больно, и тем самым помочь мне, и другим быть с ним наиболее бережным.
И что наиболее важно в контексте этой книги, терапевт должен помочь клиенту определить, что конкретно, мешает ему, клиенту, достичь своей цели самостоятельно.
И как бы он мог обрести возможность самостоятельного управления своей жизнью.
И что может в этом процессе сделать он сам, и в чем ему нужна помощь?
И когда мы договоримся о первом этапе, и определим критерии его продолжительности и критерии его результативности, мы и можем заключить контракт.

И так психотерапия (психотерапевт) сначала создает условия для своей работы, а потом работает. Так что же она психотерапия, делает, когда работает?
Думаю что, читатель предполагает всю сложность ответа на этот вопрос.
То, что я буду писать дальше есть мое маленькое интуитивное прозрение, мой миф, и поэтому я не претендую ни на какую, ни будь строгую научность, ни на провидческо - пророческую, догматическую (как у Берта Хеллингера) убежденность, основанную на каком-то мистическом опыте.
Это так, частное мнение. Поэтому хотите, верьте, хотите, нет.
Психотерапия создает для человека новый миф о его жизни, и в этом мифе самореализующееся пророчество о его новой жизни и вероятности обретения новых возможностей. Психотерапия создает новый, абсолютный, личностно-окрашенный, историчный, целостный множественный, наполненный смыслом, миф об утверждении личности в вечном бытии.

Сложно, да? Множество слов вызывает желание не согласиться с ними и бросится в атаку.
Понимаю вас дорогие читатели. В начале двадцать первого века говорить о мифе, а не о науке, по меньшей мере, глупо. Наука и ее достижения правят миром. По этому попробую вместе с А. Ф. Лосевым, о котором я уже упоминал, мифологичность обосновать.
Делать это буду, имея в виду прикладное значение этого обоснования. Мне на самом деле нужно не столько убедить вас дорогие коллеги в мифологичности нашей жизни, сколько вывести вас на поиск уже упоминавшихся мною пресловутых личностных тормозов, которые и есть психотерапевтическая мишень для наших интервенций.
И, что очень важно, перестать верить в недостаточность своих знаний, и искать все ответы в новых, уточненных, инструкциях по эксплуатации того или иного метода.
И разбудить творчество, креативность. Создать возможности для нашего с вами профессионального развития и высокой эффективности. Снять наши с вами личностные тормоза, основанные на нашей догматической вере в какой-нибудь научно-обоснованный, единственно правильный, психотерапевтический метод.
Догадываюсь, что изменить убеждения (веру), особенно у здоровых людей, которые свой профессиональный кризис еще не переживали, чрезвычайно трудно. Такие попытки всегда вызывают сильные эмоции. Что ж, это нам психологам полезно. Ведь, правда же, что сильные эмоции не самый научный способ доказательства. А, тем не менее, борьба научных школ ведется часто не на жизнь, а на смерть. И для многих честь (вера) дороже жизни. И они готовы умереть за свои убеждения. Я, честно говоря, на стороне Галилея, который отрекся. Поверил в возможность ошибочности своих доказательств, и тем самым получил возможность их проверки, и дальнейших изысканий. А многие думают, что он просто трус.
Умение принять мифологичность того, что я называю знанием мира, поверить в его множественность, часто спасает жизнь. Известный российский психотерапевт, автор множества книг, создатель российской школы трансактного анализа, создавший эту школу тогда, в те времена, когда само упоминание о психоанализе каралось отлучением от медицины, Михаил Ефимович Литвак, был обычным хорошим психиатром, свято верившим в возможности медицины, которой его учили. Его обращение к психотерапии началось с переживания личной трагедии, когда стал вопрос о его собственной неизлечимости. Результат как говориться на лицо. Жив, здоров, дай бог ему творческих успехов. Доктором наук стал «бывший неизлечимый».
Что же, пора переходить собственно к наследию А. Ф. Лосева.
Алексей Федорович Лосев крупный российский философ и историк двадцатого века.
Его работа «Диалектика мифа», на которую я ссылаюсь, была написана в 1929 г. и стала причиной его ареста и заключения в сталинские лагеря. Слава богу, не погиб он там и еще много сделал для философии. Садясь за написание этой книги, я «Диалектику мифа» еще раз перечитал (чего и вам советую) и сделал конспект, выписав самое главное. Получилось тридцать шесть страниц. Понимаю, что в рамках этой книги невозможно процитировать и половины из этого. Постараюсь не мучить вас, дорогие коллеги, философией, и буду опираться только на выводы. Всякий, кто хочет получить стройную систему доказательств нижеизложенного, да прочитает самого А. Ф. Лосева.
Итак, что такое миф?

«Миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но — наиболее яркая и самая подлинная действительность».
«Он — не выдумка, а содержит в себе строжайшую и определеннейшую структуру и есть логически, т.е. прежде всего диалектически необходимая категория сознания и бытия вообще».
Для большинства людей слово миф - синоним сказки. Только греческой. Так уж повелось, таковы были наши школьные знания. А после школы большинство людей с мифом не сталкивались.
Так вот, сказка и сказание - это разные вещи. Сказание - это скорее история, чем сказка. И мало кто задумывается, что для нас сказание о старых временах, например об истории даже восемнадцатого века оставшейся в виде книг (рассказок) уважаемых людей, и других бумажных документов, по сути, ничем не отличается от «Илиады» и «Одиссеи» для греков начала нашей эры. Если конечно они, те греки, их читали. Но для какого-то количества из них это - реальная история. А вплоть до открытия Шлиманом города Трои, все это ничем не отличалось, для его Шлимана современников, от «Подвигов Геракла».
А сам Геракл для грека, все равно, что Илья — Муромец для русского. А для Вас Муромец - миф?
«Уже Вундт хорошо показал, что в основе мифа лежит аффективный корень, так как он всегда есть выражение тех или других жизненных и насущных потребностей и стремлений. Чтобы создать миф, меньше всего надо употреблять интеллектуальные усилия».
«Переводя цельные мифические образы на язык их абстрактного смысла, понимают цельные мифически-психологические переживания как некие идеальные сущности, не внимая к бесконечной сложности и противоречивости реального переживания, которое, как мы увидим впоследствии, всегда мифично. Так, чувство обиды, вскрываемое в наших учебниках психологии, всегда трактуется как противоположность чувству удовольствия. Насколько условна и неверна такая психология, далекая от мифизма живого человеческого сознания, можно было бы показать на массе примеров. Многие, например, любят обижаться. Я всегда вспоминаю в этих случаях Ф. Карамазова: "Именно, именно приятно обидеться. Это вы так хорошо сказали, что я и не слыхал еще. Именно, именно я — то всю жизнь и обижался до приятности, для эстетики обижался, ибо не только приятно, да и красиво иной раз обиженным быть»

Слышите коллеги дух Зигмунда Фрейда и еще бегающего маленьким мальчиком Эрика Берна.

«Совершенно абстрактно наше обычное отношение к пище. Вернее, абстрактно не самое отношение (оно волей-неволей всегда мифично и конкретно), а нежизненно наше желание относиться к ней, испорченное предрассудками ложной науки и унылой, серой, повседневной мысли. Думают, что пища и есть пища и что об ее химическом составе и физиологическом значении можно узнать в соответствующих научных руководствах. Но это-то и есть засилье абстрактной мысли, которая вместо живой пищи видит голые идеальные понятия. Это — убожество мысли и жизненного опыта. Я же категорически утверждаю, что тот, кто ест мясо, имеет совершенно особое мироощущение и мировоззрение, резко отличное от тех, кто его не ест. И дело не в химии мяса, которая, при известных условиях, может быть одинаковой с химией растительных веществ, а именно в мифе».

Что пишут на своих плакатах вегетарианцы? Они пишут: «Я никого не ем»! Чем они объясняют свое вегетарианство? Йогой, буддизмом, и прочая. Вредным воздействием души покойного животного, или чем ни будь навроде этого. В общем, каким ни будь мировым злом. Извините, недоказано. Доказано только, что продолжительность жизни у вегетарианцев и мясоедов одинакова. А по поводу продолжительности загробной жизни исследований пока нет. А, сколько, мягко говоря, странных людей есть среди вегетарианцев? Вегетарианцем был Гитлер. Жалко только, что немцев на капустную диету не посадил. Может быть, мы бы тогда быстрее победили.
Зато сколько мифов о вреде и пользе множества продуктов мое поколение наслушалось в телевизионной передаче «Здоровье» и начиталось в одноименном журнале времен СССР. И что интересно, самыми вредными продуктами почему-то всегда оказывались те, которые к тому времени исчезали с прилавков по так называемым объективным причинам. Я два года своего ребенка клубникой не кормил, потому что она была главным аллергеном страны.
Это иногда даже как проявление заботы государства трактовалось.
«Миф — не идеальное понятие, и также не идея и не понятие. Это есть сама жизнь. Для мифического субъекта это есть подлинная жизнь, со всеми ее надеждами и страхами, ожиданиями и отчаянием, со всей ее реальной повседневностью и чисто личной заинтересованностью. Миф не есть бытие идеальное, но — жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная действительность».

Мой дед был репрессирован в 1937, и это поменяло всю историю моей семьи, поменяло кардинально. Трудно сейчас сказать, верили ли тогдашние следователи НКВД в целесообразность своих поступков или просто боялись. Верили они в то что, чем больше революции лет, тем злее враги народа? Логика, честно говоря, странная. Из серии: «чем больше я травлю тараканов, тем злее оставшиеся». А может «трусливее» - это более точно? Одно ясно, что для энкаведешников «враги народа» были как «вещественная реальность и телесная, до животности телесная действительность».

«И вот, несмотря на всю абстрактную логичность науки, почти все наивно убеждены, что мифология и первобытная наука — одно и то же. Как бороться с этими застарелыми предрассудками? Миф всегда чрезвычайно практичен, насущен, всегда эмоционален, аффективен, жизненен».
«Миф насыщен эмоциями и реальными жизненными переживаниями; он, например, олицетворяет, обоготворяет, чтит или ненавидит, злобствует. Может ли быть наука таковой?».
Наша недавняя история говорит что может. История академиков Лысенко и Вавилова. История, в которой не быть марксистом, означало не быть ученым. Мичуринцы физически уничтожили вейсманистов-морганистов. И обеспечили тем самым себе замечательные лаборатории и кафедры, а сельскохозяйственной стране - серьезное отставание от мирового производства продуктов питания.
Есть и другой пример. Работы людей, специально обученных подведению под все на свете идеологической (мифологической) базы. Если кому попадались изданные в двадцатых годах уже прошлого двадцатого века работы Фрейда с марксистским предисловием, знают, что Фрейд в психологии был прямым наследником Маркса в философии.
Я не виноват. Там так было написано.
«Мифическое сознание совершенно непосредственно и наивно, общепонятно; научное сознание необходимо обладает выводным, логическим характером; оно — не непосредственно, трудно усвояемо, требует длительной выучки и абстрактных навыков. Миф всегда синтетически-жизненен и состоит из живых личностей, судьба которых освещена эмоционально и интимно ощутительно; наука всегда превращает жизнь в формулу, давая вместо живых личностей их отвлеченные схемы и формулы; и реализм, объективизм науки заключается не в красочном живописании жизни, но — в правильности соответствия отвлеченного закона и формулы с эмпирической текучестью явлений, вне всякой картинности, живописности или эмоциональности».
Коллеги, когда мы с вами рассказываем свою жизненную историю, мы ее как рассказываем - как ученые, или как просто люди? Клиенты, между прочим, тоже люди. Рассказывают свою историю как люди, а требуют от нас интерпретации как от ученых.
«Науку интересует не самое бытие, но теория этого бытия, формулы и законы такого неоднородного пространства. Миф же есть само бытие, сама реальность, сама конкретность бытия».
Как меня, так и моего клиента, когда нам кушать хочется, не очень интересует, какими рецепторами мы с ним чувство голода ощущаем, и от каких рецепторов пойдет чувство сытости. В теории все знают, что муж может к другой уйти. Когда это, не дай бог, происходит, все хотят узнать практику возврата любимого супруга с точки зрения «правильной теории возврата», вплоть до привораживания специальным приворотным зельем.
«Декарт есть подлинный основатель философского позитивизма. И вот оказывается, что под этим позитивизмом лежит своя определенная мифология. Декарт начинает свою философию с всеобщего сомнения. Даже относительно Бога он сомневается, не является ли и Он также обманщиком. И где же он находит опору для своей философии, свое уже несомненное основание? Он находит его в "я", в субъекте, в мышлении, в сознании, в "ego", в "cogito". Почему это так? Почему вещи менее реальны? Почему менее реален Бог, о котором Декарт сам говорит, что это яснейшая и очевиднейшая, простейшая идея? Почему не что-нибудь еще иное? Только потому, что таково его собственное бессознательное вероучение, такова его собственная мифология, такова вообще индивидуалистическая и субъективистическая мифология, лежащая в основе новоевропейской культуры и философии. Декарт — мифолог, несмотря на весь свой рационализм, механизм и позитивизм. Больше того, эти последние его черты только и объяснимы его мифологией; они только и питаются ею».
Почему я привел эту цитату? Потому что большинство из нас - картезианцы (последователи Декарта). Ведь именно с него началось фактическое разделение человека на человеческую (не божественную) душу и человеческое тело. И до сих пор медицина трагическую любовь пытается вылечить ингибиторами обратного захвата серотонина. Как будто кто-то точно знает, что любовь – это определенные рефлексы головного мозга, и поэтому к ней вполне применимы психотропные препараты. Может и так, тем более что помогает.
Может и так, но не точно так.

«Мне могут возразить: как же наука может быть мифологичной и как современная наука может основываться на мифологии, когда целью и мечтой всякой науки почти всегда было ниспровержение мифологии? На это я должен ответить так. Когда "наука" разрушает "миф", то это значит только то, что одна мифология борется с другой мифологией».
Это трудно принять, но это правда. История науки изобилует примерами. До сих пор современная физика не знает что такое электрический ток. Известно только одно — он бьет, а его не видно.
«Миф — не гипотетическая, но фактическая реальность, не функция, но результат, вещь, не возможность, но действительность, и притом жизненно и конкретно ощущаемая, творимая и существующая».
Да коллеги именно так. Все мои действия подчиняются какой-то неизвестной мне целесообразности. То, что я творю – конечно же, реальность. А объяснения, поиски смысла действий? Увы, то, как я это объясняю – миф. Моя, уникальная, правда. И целые скопища наук, которые за меня пытаются меня объяснить. Начиная от экзистенциальной философии, заканчивая этологией, которая социальное поведение животных исследует. Я своей добротой горжусь, а мне говорят, что это один из способов выживания в социально организованном биологическом сообществе.
«Миф не есть сказка. Для кого — сказка? Для того, кто сам является мифическим субъектом, и сам живет этим мифом? Ничуть не бывало. Для мифического сознания как такового миф вовсе не есть ни сказочное бытие. Это — самое реальное и живое, самое непосредственное и даже чувственное бытие. Характеризуя миф как потустороннюю сказочную действительность, мы не вскрываем существа мифа, а лишь выражаем свое отношение к нему, т.е. характеризуем самих себя, а не миф».
Что пишет Алексей Федорович? Что - «верю - не верю» - не наука, а миф. Наука проверяет и доказывает. Даже если на книжке написано «Сказки», это еще не повод считать все там написанное неправдой. Потому что это - частное мнение того, кто это писал. А потом помните «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» А некоторые из нас, чтобы сделать быль — сказкой. Трудный это процесс - не верить, а проверять.
С небес Африканское солнце печёт,
Река, под названием Конго, течёт.
Подходит к реке пионерский отряд.
Ребята Фоме у реки говорят.
Купаться нельзя Аллигаторов тьма.
Неправда! — друзьям отвечает Фома.
Близка Аллигатора хищная пасть.
Спасайся, несчастный, ты можешь пропасть.
Но слышен ребятам знакомый ответ:
Прошу не учить, Мне одиннадцать лет!
Уже крокодил у Фомы за спиной.
Уже крокодил поперхнулся Фомой:
Из пасти у зверя торчит голова.
До берега ветер доносит слова
Непра... Я не ее... - Аллигатор вздохнул. И, сытый,
В зелёную воду нырнул.
Из очень любимого мной в детстве, Сергея Михалкова.
Цитирую по памяти

Одного случая на самом деле мало. Нужно было повторить эксперимент по исследованию реки Конго на наличие аллигаторов.

«Можно сказать, что миф, если выключить из него всякое поэтическое содержание, есть не что иное, как только общее, простейшее, до-рефлективное, интуитивное взаимоотношение человека с вещами».
«Вот человек плачет или смеется. Как мы это воспринимаем? Взглянувши на лицо человека, мы сразу, без всякого вывода, можно сказать, почти мгновенно схватываем это страдание или этот смех. В нас еще нет мысли о страдании, но мы уже точнейшим образом констатировали страдание этого человека. И не только констатировали, но уже и особенным образом отнеслись к нему, оценили его. Мысль же о страдании появляется уже в дальнейшем. Из этого можно видеть, как уродливы мифологические теории, кладущие в основу мифа то или иное интеллектуальное построение. И не только кратковременные и очень яркие явления так воспринимаются нами. Таково же наше восприятие и вообще всей и всякой чужой индивидуальности. Различное по глубине и широте прозрение в чужую психику и даже в ее судьбы всякий человек не раз встречал в жизни и в литературе, как бы ни старались некоторые уродливые теории отрицать непосредственность восприятия чужой психики. Но точно таково же и мифическое воззрение и прозрение в вещи. Миф тоже вырывает вещи из их обычного течения, когда они, то несоединимы, то непонятны, то не изучены в смысле их возможного дальнейшего существования, и погружает их, не лишая реальности и вещественности, в новую сферу, где выявляется вдруг их интимная связь, делается понятным место каждой из них и становится ясной их дальнейшая судьба».

Эта цитата очень важна для психотерапевта. Клиент ищет целостности, законченности события в таком виде, что бы ему была понятна его суть. Соединяет факты, по каким то своим правилам, которые для него выглядят как абсолютные законы бытия. «Меня нельзя обижать - это неправильно». «Со мной не может произойти ничего страшного, и если это произошло, значит, я чем-то провинился перед богами (космосом, мировым разумом, и.т.п.). И теперь надо просто увидеть знаки, которые подает мне мир и все исправить». «Я - особый человек столь важный для всех, что все всегда на меня смотрят. И поэтому когда у меня возникает паническая атака, это ужасно страшно и ужасно стыдно». Человеку плохо стало в метро, ему на помощь кинулись, а ему стыдно. Почему столь очевидный факт сочувствия вызывает желание от этого сочувствия спрятаться? И почему этот же самый человек жалуется на то, что никто ему не сочувствует, и никто его не понимает?
Есть и другая сторона в описании особого, мифического миропонимания.
Мы часто сталкиваемся с той или иной нашей попыткой рассказать клиенту, что он ошибается в оценке события. Когда это происходит, хотелось бы, чтобы терапевт понимал, что, наша оценка - точно такой же миф.
А нам кажется что это - наука. Точное наше знание. И только наш авторитет может на некоторое время поколебать его мифические построения, но не может изменить его личный способ построения внутренней мифической структуры события. Закономерности его мифологического мышления. И через некоторое время его личностная структура создает новый миф, который может быть столь же аффективно насыщенным и болезненным.
Особенно наглядно это видно у душевнобольных. Сверхценную идею можно на некоторое время поколебать, и никак иначе. Все вернется на свои места, с еще более аффективно насыщенной аргументацией.

«То, что мы называем обычным течением вещей, есть тоже результат некоего нашего мифического взгляда, так как и здесь вещи все же не даны в своих изолированных функциях и не даны как отвлеченные понятия, но мы видим некую их подчиненность тем или другим идеям, пусть не очень ярким и не очень глубоким».

И добавлю, часто неосознаваемым. Привычным. Подумаешь, снег пошел. Так зима же. А если зимнее пальто не модное? Тогда зима- источник серьезной тревоги, а снег этой тревоги неизбежный спутник. А дальше можно уже и о своей никчемности вывод сделать, и тихо спрыгнуть с девятого этажа на первый пушистый снег.
Резюме предыдущего
1. Миф не есть выдумка или фикция, не есть фантастический вымысел, но логически, т.е., прежде всего, диалектически необходимая категория сознания и бытия вообще.
2. Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая вещественная реальность.
3. Миф не есть научное и, в частности, примитивно-научное построение, но живое субъект-объектное взаимообщение, содержащее в себе свою собственную, вненаучную, чисто мифическую же истинность, достоверность, принципиальную закономерность и структуру.
4. Миф не есть метафизическое построение, но реально, вещественно и чувственно творимая действительность, являющаяся в то же время отрешенной от обычного хода явлений и, стало быть, содержащая в себе разную степень иерархийности, разную степень отрешенности.
5. Миф не есть ни схема, ни аллегория, но символ; и, уже, будучи символом, он может содержать в себе схематические, аллегорические и жизненно-символические слои.
6. Миф не есть поэтическое произведение, но отрешенность его есть возведение изолированных и абстрактно-выделенных вещей в интуитивно-инстинктивную и примитивно-биологически взаимо-относящуюся с человеческим субъектом сферу, где они объединяются в одно неразрывное, органически сросшееся единство.
Миф это то в чем я ежедневно и ежеминутно живу. Со всеми присущими жизни атрибутами.
С чувствами, мыслями, поступками. Всеми и всякими.
Вот так! Грустно но, правда.
Извини дорогой читатель еще несколько цитат и все. Уж очень я люблю Лосева.

«Говорят, что измерение температуры у больного не есть его лечение, что это только прием констатирования болезни. Но я протестую против этого. Никогда больной не переживает термометр как средство констатирования болезни. Я, по крайней мере, считаю, что часто это есть самое подлинное лечение; и, когда сам бываю, болен, часто мне бывает достаточно измерить температуру, чтобы болезнь несколько облегчилась. Как бы я ни убеждал себя, что это еще не лечение, организм мой все равно переживает это как лечение; и доказательством этого является? реальное облегчение или даже выздоровление. Правда, это средство действует не всегда. Но разве настоящие лекарства действуют всегда обязательно целительно? Вы вот думаете, что доктор должен лечить. А больной считает, что раз доктор пришел и осмотрел больного, то лечение уже началось. Я, по крайней мере, всегда так думаю. Уж один факт прихода врача есть начало лечения. И не могу рассуждать иначе. Не умею представлять себе доктора нелечащим, хотя рассудок и долбит одно и то же, что не всякий доктор умеет хорошо лечить, и что не всякий хорошо умеющий лечить действительно в данном случае приступил к лечению. Раз доктор, значит баста! Лечение началось».

Посмотрите вглубь себя коллеги, разве это не про нас с вами? Можно опять вспомнить исследование Хейли о выздоровлении в очереди на психотерапию. Раз записался, раз не отказали в приеме, признали мое право болеть, авторитетный человек признал, родственники и знакомые признали, можно и выздоравливать. А еще мне рассказывали об одном московском экстрасенсе, который каждый день, ровно в девять вечера, поднимает руку вверх, получает, таким образом, информацию обо всех страждущих его лечения пациентах, которые тоже подняли руки, и всем посылает исцеление. Причем совершенно не важно, был ли больной у него на очном приеме или не был.
Достаточно просто знать фамилию экстрасенса и поднять руку. Фамилию не пишу, чтобы не рекламировать. Так что пока фамилию не узнаете, рук не поднимайте.

«Итак, вещи, если брать их взаправду, как они действительно существуют и воспринимаются, суть мифы».

Миф есть личностное бытие, данное исторически.
Миф есть в словах данная личностная история.
«Мы пришли к весьма странному и подозрительному выводу. Наша формула, по-видимому, уничтожает всякую грань между мифом и самой обыкновенной историей, точнее — биографией, или описанием тех или иных эпизодов из жизни того или иного человека».

Я в этой жизни писал много автобиографий. Признаю, что среди них есть вымысел. Чтобы какие-нибудь выгоды извлечь. А что, товарищу Сталину можно, а мне нет? И еще признаю, что даже там где я писал чистую правду, это все равно есть миф. Только иной. Тот, в который я верю.
Для нас, занимающихся психотерапией следующая фраза очень важна.

«Миф есть чудо.
Вот эта давно жданная и уже окончательная формула».

И так, после нашей психотерапии, мальчик, страдающий энурезом или заиканием, перестал мочиться в постель, или начал говорить без запинки после одного нормального терапевтического транса с терапевтической метафорой или классического директивного внушения.
Женщина, страдающая сильной клаустрофобией и имеющая из-за этого массу неприятностей, избавляется от этого за один сеанс с помощью техники визульно-кинестетичекой диссоциации, или эпистемологической метафоры. И как вы думаете, что все эти люди будут рассказывать о психотерапевте? Станем ли мы частью их личной истории, которая я надеюсь сохраниться в веках?
Что, по-вашему, больные рассказывали о покойном профессоре-офтальмологе Святославе Федорове? Те больные, которые прозревали после его операций? Что вообще говорят о квалифицированном враче — новаторе? У меня, в моей истории есть профессор, который меня спас. И то, что я, через сорок пять лет, пишу эти строки - есть чудо. И чистая, правда.
«Пусть слепой прозрел, и это считается чудом. Чудесность этого явления заключается вовсе не в том, что тут нарушены законы природы. Пусть в данный момент неизвестно, от каких причин слепой прозрел. Но принципиально такие причины обязательно должны быть, и наука рано или поздно их откроет. Раз это произошло реально, с реальным органом зрения, тут не могло не быть какого-нибудь реально же телесного фактора и причины, приведших человека к видению. И в то же время самое точное, яснейшее представление о механизме данного явления ровно ничего не объясняет ни в чуде, ни вообще, ни в каком историческом явлении. Если бы слепой не прозрел — законы природы не нарушились бы».
«Итак, чудо — вовсе не в том, что законы природы нарушены или что оно не объяснимо средствами науки. Явление, совершенно точно вытекающее из системы мирового механизма, может быть иной раз гораздо большим чудом, чем- то, о котором неизвестно, какому механизму и каким законам природы оно следует».
Есть замечательный фильм южноафриканского режиссера Джейми Уиса «Наверное, боги сошли с ума». Там одна из сюжетных линий — рассказ о восприятии маленьким бушменским племенем пустой бутылки из-под кока-колы, которая упала с неба. Из маленького частного самолета. «Громкой железной птицы». Бутылка оказалась ценной вещью, потому что с ее помощью можно было делать много важных вещей. Например, хранить воду. Но через некоторое время она была названа «вредным подарком богов», ибо была всего одна, и из-за нее люди стали злыми, потому что каждому хотелось ею пользоваться, всегда, когда хочется. И люди стали за нее драться, выяснять кто сильнее. В маленьком племени, которое могло выжить только коллективным взаимодействием, появилась вражда, которой до этого никогда не было. И бутылку понесли на край света, чтобы отдать богам назад. Кидали, конечно, и на небо - туда, откуда она пришла - но боги ее не принимали, и она почему-то всегда падала обратно.
«Людям хочется объяснить необычные вещи какими-нибудь более общими явлениями, и для этого они выставляют понятие чуда. Но — правильно это или нет — таковое рассуждение, очевидно, есть рассуждение европейского ученого, а не самого мифического субъекта, который, прежде чем объяснять, видит самое чудо воочию. Этим же основным недостатком страдает и теория Вундта, который понимает чудо как продукт первобытного анимизма и как перенесение собственных волевых переживаний на объекты природы и религии. Опять-таки, даже если это так, то — при условии оценки чуда со стороны; сам же субъект, видящий и переживающий чудо, вовсе не думает, что именно он нечто от себя переносит на объект. Этот субъект вполне убежден в обратном, в том, что сам он есть объект чудесного воздействия, что не от него исходит чудо, но что он сам не может не признать чуда как объективного явления, что чудо прямо насильственно врывается в его душевный мир и повелительно требует своего признания».
Много раз наблюдал психотерапевтическое чудо в группах алкоголиков, занимающихся по программе «12 шагов». Сели мужики в круг, поговорили об алкоголизме по специальным правилам, просто поговорили, и после этих разговоров некоторые из них прямо тут же избавились от самого тяжелого симптома, химически обусловленного – употребления алкоголя. Во как! От тяги не избавились, но обрели над ней контроль.
А в это самое время сотни ученых химиков и фармакологов бьются над решением проблемы создания препаратов, блокирующих химическую зависимость от алкоголя. И вполне может быть, что некоторые из них тайно, по вечерам, посещают собрания сообщества «Анонимных Алкоголиков». Почему тайно? Так за это можно и работы такой творческой и интересной вылететь. Вот такой казус.
А вот другой казус. Про миф и науку.
В восемнадцатом веке решением академиков французской Академии наук, между прочим далеко не глупых людей, было раз и навсегда доказано, что метеоритов не бывает. Камни с неба не падают, потому что любой может убедиться, что там их нет. Это очевидно и здравомысленно. А чудесами наука не занимается. Это предмет и тема богословия.
«Совершенно беспомощна также теория внушения, думающая объяснить чудо теми или другими состояниями психики того, кто является объектом чудесного воздействия, или формами взаимоотношения тех или других психических состояний. "Ученый", видящий в чуде только одно "психическое внушение", ни слова не говорит о самом предмете, а его высказывание имеет только значение ругани и беспомощного, озлобленного междометия. Пусть чудо есть результат гипноза; пусть это есть даже просто сумасшествие. Но что это дает в смысле научного анализа данного понятия? Ведь младенцу же известно, что сумасшедшие бывают разные, что одно сумасшествие не похоже на другое. В чем же спецификум того сумасшествия, которое именуется верой в чудо?»
«Возьмем исцеления, имевшие место в святилищах Асклепия в Древней Греции. Все знали, что Асклепий — бог здоровья и помогает больным. Все знали, что он помогает даже тогда, когда ему никто не молится о выздоровлении. Наконец, все знали, что жрецы употребляли всякие медицинские средства для вылечивания приходящих больных, вплоть до их оперирования. И все-таки такое исцеление в святилище Асклепия есть чудо. Почему? Потому что стало видно, как Асклепий помогает больным. Надо было прийти, надо было молиться; надо было, чтобы помог именно этот бог и именно в этом святилище; и т.д. Все тут объяснимо механически; и благочестивый грек вовсе и не думал, что тут есть что-нибудь неестественное. Все произошло совершенно естественно. И вот, все-таки больной выздоровел. Тысячу раз все шло естественно, и даже всегда все идет естественно, всегда и непреложно действуют механические законы. И вот почему-то вчера этот больной, при одних и тех же механических законах, не выздоровел, а сегодня, опять-таки при одних и тех же механических законах, но только в условии новых фактов (он пришел к Асклепию, он молился и т.д.), он почему-то выздоровел. Ясно, что новое, наблюдаемое сегодня, заключается не в том, что сегодня Асклепий действовал, а вчера нет (боги действуют всегда), и не в том, что сегодня были нарушены физиологические законы, а вчера их никто не нарушал (законы всегда одинаковы, и их и нельзя нарушать и некому нарушать). Новое — в том, что сегодня стала ясной, видной обычно плохо замечаемая связь реальной жизни больного с ее идеальным состоянием, когда она, по близости к божеству, пребывает в вечно блаженном и безболезненном состоянии».
Главный вопрос, не имеющий строгого научного ответа. Почему сегодня, а не вчера и не завтра? Что говорит по этому поводу наука? Врач – волшебник, или лекарство чудесное. И звезды так сложились. Или бог, наконец-то, принял меня, увидел мою искреннюю веру. А может это знак того, что мне предстоят великие дела во славу божию? И не важно, осознал это исцелившийся, или просто отметил как факт. Это просто станет частью его мифологического сознания. Или научно-мифологического. У него есть право на чудо, данное ему от рождения. Чудо есть знак принятия меня миром. Чудо есть знак моего права на жизнь. Лично моего, а не вообще всех людей. Высшая жизненная оценка, которую можно от жизни получить. Ощущение контроля и господства по Фуллер-Торрею.
«Самое слово "чудо" во всех языках указывает именно на этот момент удивления явившемуся и происшедшему. Чудо обладает в основе своей, стало быть, характером извещения, проявления, возвещения, свидетельства, удивительного знамения, манифестации, как бы пророчества, раскрытия, а не бытия самих фактов, не наступления самих событий. Это — модификация смысла фактов и событий, а не самые факты и события. Это — определенный метод интерпретации исторических событий, а не изыскание каких-то новых событий как таковых».
Наверное, для меня вышесказанное, то, что я выделил, есть главная мысль Алексея Федоровича, то ради чего столько цитат. Чудо это не факт, а способ объяснения. Абсолютно правдивый, основанный на восприятии реальности способ объяснения, из которого следует мое право на жизнь. Хочется добавить, счастливую, осмысленную жизнь, в которой есть не только я, но и Нечто большее и могущественное, которое меня выбрало.
Важный предварительный вывод. Психотерапия работает только тогда, когда она есть проявление этого великого НЕЧТО, которое решает, кому страдать и умирать, а кому жить и радоваться. Неважно, как это НЕЧТО называется. Психоанализ, гештальт, гипноз или трасцендентальная медитация. И не важно, есть ли это результат великой науки, или божественного откровения. НЕЧТО обладает всеми атрибутами Бога. И даже религиозным (или увлеченным наукой) быть не обязательно. Обязательна только вера в НЕЧТО.
«Верящего в чудо ничем опровергнуть нельзя. Даже слово "вера" тут не подходит. Он видит и знает чудо. Применивший какую-нибудь чудесную вещь (например, какой-нибудь амулет) для лечения своей болезни имеет полное логическое право возражать скептику так: вы говорите, что я вылечился от вашего медицинского средства, а я утверждаю, что я вылечился от того, что помазал больное место этим священным маслом; то и другое средство были употреблены: почему вы думаете, что подействовала медицина, а не чудо, да и сама медицина, которая отнюдь не всегда действенна, не является ли тут чем-то закономерным и зависящим от идеальных причин? Разубедить такого человека невозможно, потому что логически невозможно доказать, что амулет не действовал, раз известно, что медицинское средство тоже не всегда действует одинаково».
Чудо это не просто - правда. Это правда, спасительная и необъяснимая кроме как каким-то Высшим смыслом. Не починяющимся привычному для нас восприятию, и поэтому одновременно и ожидаемому и воспринимаемому как подарок.
Как на войне. Знаю, что могут убить, молюсь перед атакой, жду спасения в бою, верю, но когда это происходит ничем, кроме как высшим смыслом, объяснить это даже не пытаюсь. Ни военное искусство, ни статистика не объяснят мне мое везение. И для меня, оставшегося в живых, это не факт. Это чудо. Сегодня я избран. Для чего? Пока не знаю, но видимо скоро пойму.
Примерно так рассказывал мне о психологическом состоянии мой отец-фронтовик.
Нечто похожее рассказывали мне мои клиенты, ветераны всяких современных войн.
«Итак, понимание чуда как вымысла (соединенного с тем или другим естественным биологическим, или вообще физическим, переходом от одного состояния к другому) возможно только благодаря двум одновременным логическим ошибкам — 1) quaternio terminorum, так как тут мыслится примерно такой силлогизм: "Данное исцеление — чудо. Чудо есть вымысел. Следовательно, данное исцеление есть вымысел" (т.е. силлогизм типа: "Все псы лают. Одно созвездие — "Пес". Следовательно, одно созвездие лает"); и — 2) неправильное обращение (obversio), так как наивно думают, что суждение "всякое чудо есть вымысел" не требует специфического определения того вида вымысла, который есть чудо (что, возможно, было бы только тогда, если бы из этого суждения вытекало и то, что "всякие вымыслы суть чудо"). Представители "науки", опровергающие чудо с "научной" точки зрения, бьют совершенно мимо цели, ибо чудо по смыслу своему никогда и не претендует на научную и даже вообще на логическую целесообразность. Моралисты также бьют мимо цели, ибо чудо — вне всякой морали, вне долга, ответственности, вменения и пр. Чудо может совершиться с преступником, вопреки всей его жизни и личности.
Логика и наука увидели в основе чуда физическую закономерность, объявляя все прочее вымыслом и несуществующим; мораль увидела в чуде результат волевых усилий и награду за добродетель».
«Мифическая целесообразность, или чудо, применима решительно к любой вещи; и можно говорить лишь о степенях чудесности».
«Весь мир и все его составные моменты, и все живое и все неживое, одинаково суть миф и одинаково суть чудо».
Как мне себе объяснить, что я родился на свет, что дожил до пятидесяти лет и собираюсь пожить еще. Это никакая не моя заслуга. И почему я родился именно седьмого февраля, а не восьмого, и не шестого? Обычный день в календаре вдруг превратился для меня в чудесный. И для моего сына. И, надеюсь, для внуков.
Ведь это все для человечества, для биологического вида обыденность, статистика. А для меня — МИР. ЖИЗНЬ. Любовь женщины, шашлык с близкими друзьями на закате у костерка. Возможность побыть мужем, отцом, братом. Другом, любовником, учителем, спасителем. Возможность узнать чудо выздоровления от долгой и неприятной болезни. Знать, что такое гордость своим двадцатипятилетним ребенком, побывав на защите его диссертации, и послушать, как о нем говорят уважаемые люди. Это все ЧУДО. И, наверное, ВЫСШИЙ ЗАМЫСЕЛ.
И не только для меня. Для ВСЕХ.
Последнее надо бы выделить. Для ВСЕХ - единственно возможная позиция для человека, который хотел бы быть эффективным психотерапевтом. Если ее нет, надо к своему терапевту, или на супервизию. Контрпереносы поотслеживать.
«Все мифологические идеи — индийская, египетская, греческая, православно-христианская, католическая, протестантская, атеистическая и пр. — в свою очередь складываются в одну общую синтетически-воплощаемую во всемирно-историческом процессе Идею, и возникает, таким образом, единая всемирно-человеческая мифология, лежащая в основе отдельных народов и их мировоззрений и постепенно осуществляемая путем смены одной религиозно-мифологической и, следовательно, исторической системы — другою».
«Миф есть в словах данная чудесная личностная история».
На самом деле не важно, рефлексирую я свою жизнь как чудо, и складывается ли осознанно история как народный миф. Функцию мифологизации создают специальные люди, выбирающие мифологизацию как профессию, или образ жизни. Историки, поэты, литераторы, журналисты. Художники и музыканты тоже. А также все хранители архивов, включая музейных работников. Добавляют и ученые с политиками. Все, кто создает историю семьи, рода, страны, нации, религии. Те, кто есть объект истории, и те, для кого история фиксируется на материальных носителях, и/или передается как устная традиция.
Об устной традиции.
Каждый, кто хоть раз бывал, на чьих ни будь похоронах, знает, что всегда находятся ревностные хранители каких-то «правильных» правил: что, когда, и в какой последовательности надо делать.
«Миф есть развернутое магическое имя».
История это почти всегда героический эпос. И не важно, чья это история. В ней всегда есть место подвигу и герою. История моей семьи есть история борьбы за любовь, семью, здоровье и счастливую жизнь, за длительность жизни, за правду и справедливость, наконец. Это история борьбы за меня. И за моих чад и домочадцев. В общем, описание фактов в их особой последовательности.
Действующие лица любой истории всегда живые, но несколько схематизированные существа.
То, что творит субъект истории, имеет смысл только в героической интерпретации. То есть никого не интересует, что он просто жил человеческую жизнь. Интересует его воздействие на жизнь других.
История это не факт, а принцип отбора фактов и их интерпретация.
Что интересного в том, что Иван Грозный каждый день умывался? Для нас это ничто. А как это для самого Ивана Грозного? Много ли казней произошло от недостачно горячей воды утром? Может быть, какую ни будь одну казнь, историки и найдут. И напишут об особенностях взрывчатого характера. Но никто и никогда не узнает, сколько цепочек развития живых существ, сколько генетических линий прервало свое существование, сколько боли и ужаса возникло от недостачно горячей воды у царя Ивана утром.
Я как подумаю, сколько живых существ вступало в половой контакт, чтобы из меня человек получился, так сразу и начинаю собой гордиться, и жизнь свою ценить сознательно, а не инстинктивно.
«Что же такое мифическая, или личностная, целесообразность? Для логической целесообразности целью является то или иное состояние организма, для практической — та или иная норма и пр. Для личностной целесообразности не имеет значения ни одна из этих изолированных функций. Нужно взять такую цель и такое идеальное состояние, которые бы были таковыми не для познания, воли и пр., но для личности, взятой как неделимая единичность. Чего хочет личность как личность? Она хочет, конечно, абсолютного самоутверждения. Она хочет ни от чего не зависеть или зависеть так, чтобы это не мешало ее внутренней свободе. Она хочет не распадаться на части, не метаться в противоречиях, не разлагаться во тьме и в небытии. Она хочет существовать так, как существуют вечно блаженные боги, вкушающие бесконечный мир и умную тишину своего ни от чего не зависящего, светлого бытия».
Перед нами конечная цель любой психотерапии. Недоучтем всего, что здесь написано - эффективной терапии не получится. Можем ли мы помочь личности стать таковой? Думаю, что да. Если не навсегда, то хотя бы на время. А если и времени уже нет, уходит человек в вечность, то может он уйти с мечтой и ожиданием этого. Остановить смерть нельзя, а превратить ее в достойный уход из жизни можно. И наверно нужно. Андрей Владимирович Гнездилов жизнь на это положил, дай бог ему еще пожить и поработать.
Да вот еще что. Все написанное Лосевым к эгоизму никакого отношения не имеет. Потому что предполагает совершенно различные цели и смыслы, которыми человек наполняет свою жизнь. А все из предыдущего абзаца имеет отношение только к состоянию, которое возникает после осмысленного достижения какой-то цели. Сделал дело, и живи смело.
«И вот, когда чувственная и пестро-случайная история личности, погруженной в относительное, полутемное, бессильное и болезненное существование, вдруг приходит к событию, в котором выявляется эта исконная и первичная, светлая предназначенность личности, вспоминается утерянное блаженное состояние и тем преодолевается томительная пустота и пестрый шум и гам эмпирии, — тогда это значит, что творится чудо».
А вот и состояние, которое может возникнуть после психотерапии, или во время нее. И очень хочется закричать клиенту: «Это же я сделал, я! Понимаешь теперь какой я великий…»
Дорогие коллеги приношу свои извинения за столь огромное количество цитат.
Одно только меня извиняет — мне теперь нет необходимости объяснять, почему я считаю возможными дальнейшие выводы. Такое кратенькое резюме из всего предыдущего.
Первое: и объективный анамнез, и рассказ самого пациента о том, в чем причина его проблемы, имеют смысл только в их интерпретации, а их интерпретация представляет собой личностный миф интерпретатора. И совершенно не принципиально, как представлен этот миф — в виде записи в истории болезни, в виде затруднения в движении энергии Ци, или в виде порчи, которая пришла от женщины в голубом платье. Это все - правда. Если она разделяема нами.
Второе: все наши теории личности, в которые мы свято верим как в научные, есть мифы их создателей, и тогда, когда мы видим, как наши учителя с помощью этих теорий творят чудо исцеления, то это прямая заслуга наших учителей, а не авторов теории. Авторы своим авторитетом создали веру в чудесность своего взгляда, а наши учителя в это поверили, а затем их клиенты своим выздоровлением подтвердили.
Третье: каждый из нас уже сейчас, чуть ли ни на второй день своей психотерапевтической практики, способен совершить вместе со своим пациентом чудо исцеления (что, кстати, довольно часто и происходит), если с ним его вера в свои возможности, а у пациента - вера в своего терапевта.
Четвертое: у каждого клиента свой миф, что наиболее важно в той части, которая говорит об истории его проблемы, в той части, которая связывает факты тем или иным образом. И для клиента это правда, его жизни, пока еще, единственно возможная.
Пятое, очень важное: проблема клиента в той или иной форме представляет собой задержку в его стремлении к «абсолютному самоутверждению», тормоз в его представлениях о собственном движении к состоянию, которое он называет счастьем, фактически - тормоз в развитии мифа.
Шестое: вся мифология — моя и моего клиента - равноправна. Мифы не могу быть лучше или хуже, или «у каждого - своя правда». Более того, попытка разрушения моего мифа есть попытка разрушения меня. С вытекающими последствиями. Специально для психоаналитиков — не трогайте мою маму. Она святая женщина. И я никогда не хотел вступать с ней в интимную связь. Это Фрейд хотел свою маму, извращенец.
Есть, конечно, еще очень много важнейших выводов из мифа Алексея Федоровича Лосева и вы дорогие коллеги можете сделать их сами.
Мне же пора отвечать на вопросы, которые я поставил в начале. Итак, что делает психотерапия, когда она работает? Ответ — помогает клиенту создать новый миф о возможности достижения им «абсолютного самоутверждения».
И если для этого надо вылечить язву желудка — лечится язва желудка. Если надо найти лучшего в мире человека и сделать его своим супругом — помогает найти и сделать лучшим супругом. А если для этого надо найти смысл своей жизни, избавиться от глубинного страха смерти, сделать остаток своей земной жизни подготовкой к вечному блаженству, то находится путь, как это сделать наиболее успешным образом. И, несмотря на некоторую ироничность моей интерпретации, все это очень серьезно. Потому что миф это единственно возможная форма, в которой для каждого человека существует его бесценная жизнь, и моя задача эту жизнь продлить и, по возможности, уменьшить в ней количество боли, душевной и физической (хотя одно от другого очень трудно отделить).
Психотерапия создает миф о возможности чуда исцеления и создает условия, в которых это чудо происходит. И чудо часто происходит. Особенно часто у тех психотерапевтов, миф которых состоит в том, что человеку (или семье) надо помочь самостоятельно создать свой собственный миф о возможности движения к цели. Миф реалистичный. Миф – план. Сделать клиента активным участником развития, которое происходит с ним, и помочь ему проинтерпретировать факты его жизни иным способом. Он видит в фактах помехи, а мы поможем увидеть в них источник движения. История об изнасиловании должна превратить в историю о чудесном спасении жизни и о том, что теперь точно известно, что нельзя садиться в частную машину ночью. И вообще, лучше быть осторожным, чем беспечным. Такой урок дал тебе мир, который хочет, чтобы ты жила долго и счастливо.
Клиент приходит к нам с мифом, в котором в той или иной форме присутствует пророчество о скорой и мучительной смерти. Такова его мифологическая целостность. Она вытекает из связей, которые он построил, оценивая те или иные факты своей биографии. Сохраняя факты неизменными, и/или исследуя другие факты, психотерапевт может помочь клиенту создать другое пророчество о долгой и счастливой жизни. Напоминаю - миф по Лосеву - развернутое магическое имя. Притом что сама магия - такой же личностный миф, как и наука.
Пророчество может совершить чудо. Чудо смерти или чудо жизни. Просто пророчество должно исходить от пророка. И неважно как назывался пророк - врачом (и тогда пророчество называется диагнозом) или шаманом, или ясновидящей Вангой, а может собственным папой, который в детстве что-то сказал, подкрепив сказанное шлепком по попе (и тем самым доказал свое могущество). Все, что они сказали, основано на статистике. На корреляции. И так действительно бывает, часто или не очень. А ведь бывает и не так. Иногда редко, но ведь бывает. И пока пророчество не осуществится, мы не знаем это про меня или нет. И как это странно не прозвучит, в реализации пророчества сам пророк заинтересован больше всего, потому что это поддерживает его «абсолютное самоутверждение». Врач, поставивший неблагоприятный диагноз ждет неблагоприятного развития болезни, а после смерти больного с некоторой долей радости получает результаты вскрытия, которые совпадают с его пророчеством. Да простят меня врачи, в этом для меня нет ничего аморального. Просто это наука такая, а вера в свои знания — один из способов сохранения своей целостности. И со всей своей страстностью, хорошие врачи сотворяют новые методы спасения жизни, только тогда, когда пророчествуют смерть. А спонтанная ремиссия — это что- то неправильное. Чудо, которого не должно быть. Благоприятный диагноз - и излечение обязательно наступит. И никакое это не чудо, а достижения современной медицины и фармакологии.
А для меня чудо - это способность эритроцитов кислород доносить до каждой живой клетки. Или автоматизм миокарда. И вообще вся жизнь - чудо.
Я уже вставлял это определение «мистика - это практический путь достижения Бога»
По аналогии «психотерапия — это практический путь организации спасительного чуда».
Есть в психотерапии такой термин «самореализующееся пророчество». Хорошо бы внести ясность, что это такое? Судя по определению, это когда человек сам себе напророчил, и так оно и случилось. Согласен с тем, что пророчество случилось, а вот что все он сам напророчил, не уверен. Он поверил в пророчество. И был кто-то, помог, кто пророком был в его жизни. Культура, уклад жизни, есть миф, способ интерпретации фактов. Способ организации мировоззрения, или способ мифотворчества. И в жизни всегда есть люди, которые в этом принимали участие. Не было бы закона всемирного тяготения, если бы у Ньютона не было учителя математики и веры в пророчество математики. Сначала надо было поверить, что с помощью математики можно найти абсолютные связи между явлениями и только потом попытаться их вычислить. Но реальная жизнь или смерть не зависит от закона всемирного тяготения, даже если я падаю с девятого этажа. А зависит от того, куда падаю, и как падаю. Если на надувную подушку в 50 квадратных метров (как у пожарных), и не головой то, может быть, и выживу. А если я суициднуть хочу, то на асфальт прыгать буду, и вниз головой. Закон один, а результат разный. Как не странно реализация строгой математической закономерности зависит от личности и ее конкретной истории.
Что делает психотерапия, когда она работает? Находит в истории человека факты чудесного спасения, поименует их как чудо, а человек потом сам их экстраполирует. Или создает целостность личностной истории (например, объясняя фобии или бронхиальную астму нарушениями отношений в раннем детском возрасте). Может и объяснить болезнь как наказание за грех, собственный или родителей, и назначить покаятельные процедуры. В последнем случае чудо излечения происходит контекстуально. Ведь к терапевту идут за излечением. И пророк говорит — «Найдем в детстве причину - выздоровеешь» «Почему?» «Потому что другие выздоравливали, так теория говорит, великий пророк так факты проинтерпретировал». «Ну, тогда ладно, давай искать».
Основной смысл исцеляющего мифа — создать историческую целостность личного бытия, в котором исцеление, неважно - душевное или телесное - возможно, и обязательно произойдет. Вот таким препаратом лечили и вылечили. Вот такие процедуры назначали (ванны из можжевельника или обтирание мочой молодого поросенка, каждый день, на восходе солнца) и вылечили. И тебя вылечим.
Особенно красиво исцеление выглядит в астрологии и гомеопатии.
В первом случае миф говорит, что законы космоса едины для всего, и по движению планет можно предсказать движение жизни. И через некоторое время Марс войдет в определенную фазу, и это значит, у тебя наступит облегчение.
Во втором случае, в гомеопатии - подобное исцеляется подобным - и колющие боли надо лечить препаратами из колючих растений.
Коллеги, это все правда помогает. И никто пока не доказал что это бред. Это миф, а не бред. И в средние века за этот миф на смерть шли. И пусть астрологи свою науку не в эксперименте доказывают, а в археологических раскопках. Лишь бы помогало.
Все что делает человеческую жизнь исторически целостной, способно к проявлению чуда. Конгруэнтность должна быть. Связи, которые объясняют взаимодействие прошлого, настоящего и будущего. И целостностное соответствие между мыслью, аффектом и поведением. Желательно осознаваемое целостное соответствие. Чтобы все из всего логично вытекало. Неважно, что это мой теперешний взгляд на факты. Миф предполагает развитие, вплоть до прямо противоположной точки зрения. Как на социализм у некоторых ярых бывших партийных функционеров. Получили новую информацию и по-другому проинтерпретировали факты. И пророк превратился в человека, которому все человеческое не чуждо. И старое чудо развалилось, и теперь нового чуда ждем от новых пророков.
Что происходит в психотерапии, когда она работает?
Встречаются два мифа (мира). Один миф страдает, но охраняет свои логические связи, а второй миф в своей целостности ищет нарушение в логике другого мифа. И создает объединяющий два старых мифа новый миф, в котором страданию дается логическое объяснение, и возможному выходу из страдания тоже логическое объяснение. И если логика нового мифа структурно соответствует логике старого мифа, но при этом создает новое чудесное пророчество, пророчество это реализуется и возникает чудо нового мифа, в котором все целостно в достижении «абсолютного самоутверждения».
Вот примерно так. Это мой миф.
Что в этом самое приятное, так это то, что полно свободы для творчества или сотворения нового мифа, и творчество это ничем не сковано, кроме его внутренней логики и красоты. Все что в психотерапии логично и красиво способно создать чудо исцеления.

Хочется закончить эту главу цитатой из книги Альберта Эллиса и Уинди Драйдена «Практика рационально-эмоциональной поведенческой психотерапии»

«Чтобы добиться изменения мировоззрения на частном или общем уровне, людям рекомендуется следующее:
1. Осознать, что они сами в значительной степени создают свои собственные психологические проблемы и, несмотря на то, что условия окружающей среды могут играть в их проблемах существенную роль, в процессе изменения они учитываются обычно во вторую очередь.
2. Полностью признать то, что они способны сами основательно справиться с собственными затруднениями.
3. Понять, что эмоциональные и поведенческие расстройства обусловлены в основном иррациональными, абсолютистскими и догматичными Взглядами.
4. Определить свои иррациональные убеждения и провести различия между ними и их рациональной альтернативой.
5. Оспаривать эти иррациональные убеждения, используя реалистические, логические и эвристические методы, а также посредством чувствования и действия вопреки ним.
6. Работать над интернализацией новых, эффективных Взглядов, задействуя множество когнитивных, эмоциональных и поведенческих методов изменений.
7. Продолжать процесс изменения иррациональных убеждений и использования мультимодальных методов всю свою жизнь».

Хочется добавить только одно. Иррациональность надо понимать в рамках той культурной традиции, которую человек принимает как мировоззрение. Иначе не получится ни общего разделяемого взгляда на мир, ни раппорта, ожидания клиента окажутся не реализованными, и чувства контроля и господства над своими проявлениями не приведет к так ожидаемому чуду живой проживаемой Жизни.

Вперед коллеги. Мы победим!

Глава вторая. Что такое терапевтическая мишень и как ее искать.

Трудный вопрос. И легкий с другой стороны. Трудный, потому что мишень надо искать в рамках той теории и практики, в которой работает психотерапевт. И описывать ее надо в терминах этой самой теории. А я сам, безусловно, не обладаю блестящими знаниями всех теорий личности и поэтому не могу объять необъятное. Лучше всего я знаю «новый гипноз» (за что очень благодарен Нине Михайловне Турченко), и там для меня алгоритм поиска и алгоритм последующей интервенции понятен. И все же попробуем найти общий алгоритм, некую модель поиска мишени для интервенции и, насколько это возможно, описать ее на языке той или иной теории. Я не претендую на славу Гриндера с Бендлером, отцов основателей НЛП. Меня радует то, что это в принципе возможно. У них же получилось. И вот почему.
Психотерапия двадцатого века должна была пользоваться достижениями всей остальной науки и естественно системным подходом, и математическим или каким-либо иным моделированием, тем более, что моделирование процессов деятельности мозга тогда казалось реальностью, которая вот-вот наступит. И вместе с правильным моделированием наступит эра абсолютной эффективности психотерапии, и легкой обучаемости этой профессии, во всяком случае, для простых, типичных случаев. Так представляли НЛП его отцы-основатели, такой ее создавали, и даже чтобы уйти от некоторых особенностей американского законодательства в области медицины, свое детище обозвали не психотерапией, а новой технологией получения здоровья и счастья в личной жизни. Однако получился миф. Во-первых, не так уж и легко НЛП научиться. Во-вторых, гениальность гениальных терапевтов в нюансах и, извините за банальность, в личностном подходе. И в особенностях, которые не моделируются. На то они и особенности. Так что энелперам придется моделировать Гриндера с Бендлером, Джудит Делозье, Лесли Камерон-Бендлер, Роберта Дилтца, супругов Андреас и.т.д. А остальным - учиться по первоисточникам и у учеников первоисточников. А тут – просто мифическое поле для интерпретаторов. Хотя, если быть честным, НЛП действительно как терапевтическая модель очень эффективна во многих случаях. Иногда незаменима. По скорости терапевтического воздействия.
Прочитав первую главу этой книги, просвещенный читатель может сделать вывод, что у каждого гештальтерапевта свой Перлз, а у каждого гипнотерапевта свой Эриксон, и так далее. Просто потому, что у каждого начинающего терапевта свой мозг. И мозгом этим он видит только свое, важное и возможное для него. Закон такой. Апперцепция называется. Вот и Бендлер с Гриндером свое, родное увидели. Что мог увидеть разведчик и лингвист Гриндер? Правильно, способы вхождения в доверие и способы получения информации из речевого общения. Что мог увидеть математик и психолог Бендлер? Правильно, повторяющиеся закономерности работы психики с информацией. Стереотипы, на психологическом языке. Как здоровые стереотипы, так и патологические. И у клиента, и у терапевта. Терапевт – он же тоже человек. И я так понимаю, что для моделирования они выбирали не только самых лучших, но и самых, по их мнению, стереотипных. Перлз на них обидеться не успел – умер. А Эриксон обиделся. Почему Вирджиния не обиделась, не знаю. Да она, честно говоря, особенно при жизни прославлена не была. До встречи с Бендлером и Гриндером. Хотя терапевтом была действительно одним из лучших.
Тем не менее, они, Бендлер с Гриндером, когда создавали НЛП, выбрали трех, самых, по их мнению, успешных терапевтов своего времени. Интересно, как они понимали успешную терапию, и почему для чистоты эксперимента не взяли еще и Франца Александера или Эрика Берна или Карла Роджерса. Да и Виктор Франкл им бы не помешал. И Б. Ф. Скиннера почему-то тоже пропустили. Мало того, что они все теоретики, они еще и очень успешные терапевты, и современники М. Эриксона, Ф. Перлза и В. Сатир. Сказать, что их работу труднее моделировать, мне кажется, сложно. Ибо моделировать работу и Сатир и Эриксона и Перлза чертовски трудно. Во всяком случае, по их книгам.
В наш технический век учиться попроще, ибо есть видеозаписи и можно увидеть и услышать, что на самом деле делает психотерапевт, когда работает. Но, увы, это не избавляет от достаточно долгого процесса обучения психотерапии как профессии.
И конечно не избавляет, от необходимости очень хотеть научиться. Мотивация она и в Африке мотивация. Лекции, семинары, личная терапия, супервизии, практика, чтение литературы - необходимейшая часть нашей профессии.
А в этом процессе, который обязательно требует живого общения с Учителем, мне кажется главное это сформировать стратегическую модель контакта терапевта с клиентом. ЧТО, КАК, КОГДА, КАК ДОЛГО, и самый, наверное, главный вопрос, ДЛЯ ЧЕГО — это вопросы, которые нас разделяют на приверженцев той или иной теории. И эти же вопросы, по-моему, объединяют всех эффективных психотерапевтов. Научиться самому себе отвечать на эти вопросы - вот необходимейший навык.
Несколько замечаний. Во-первых всему этому можно научиться только в живом контакте с Учителем. Потому что психотерапия во многом – устная традиция. Во-вторых, этому можно научиться, только задавая Учителю эти же самые вопросы. В-третьих, учиться можно только в зоне ближайшего развития по Выготскому. И осваивать профессию циклично, многократно возвращаясь к уже пройденному, но на новом уровне.
Далее, книги нужны и важны, но на некоторые вопросы они не отвечают, ибо в основном посвящены теории и ее доказательствам. А теория, как мы уже выяснили, есть развернутое магическое имя для ее создателя, и ой, ей, ей, сколько еще времени пройдет пока это магическое имя моей целостностью станет, и за меня терапевтом работать начнет. Не зря многие в своем кабинете портрет Фрейда вешают, ой не зря. И не зря, Лосев пишет, что не знания нужны, а «ведение», от слова ведать. Это ведь сплав такой, который можно только в личном опыте получить. Помните, как в детстве, не наука «экология», а нормальное человеческое «природоведение». С дневниками наблюдений и со своими собственными открытиями. И ошибками тоже.
И еще, это похоже, как обучаться ездить на велосипеде по инструкции, написанной чемпионом мира по велоспорту. Лучше, конечно, чем без инструкций, но от падений не гарантирует. Что чемпион точно знает, это как он чемпионом стал, как учился чемпионом становиться. А как вообще ездить на велосипеде он уже забыл. И поэтому показать может, а рассказать нет. Мой педагогический опыт говорит о том, что это чертовски трудно вспомнить, как я элементарным навыкам учился. Я об этом вспомнить могу, только тогда когда меня об этом спросят. А многие ученики спрашивать стесняются, по каким то очень важным личностным мотивам.

Замечательный урок для меня был в начале девяностых годов. Леонид Маркович Кроль тогда организовал один из первых семинаров с участием иностранных мастеров. Семинар назывался «Эриксоновский гипноз и хроническая боль».
И проводил его шведский психотерапевт Базил Финер. Семинар трехдневный, народ собрался разный, но основное количество участников про Эриксоновский гипноз только слышало, и никогда не видело. Не было тогда в нашей стране ни литературы, ни школ по гипнозу. Мы на гипноз и собрались, а этот Финер про боль рассказывает, слайды показывает, боль классифицирует и не понимает, почему народ или спит, или злится. В конце концов, кто-то из участников сказал, разумеется, в вежливой форме, что-нибудь типа, «да ну его про боль, Вы гипноз покажите». Финер по моему оторопел немножко. Он признанный в мире специалист по применению гипнотической анестезии и анальгезии, а это никого не интересует. И начал показывать Эриксоновский гипноз. И показал, как я сейчас понимаю, мастерски. А тогда мало кто понял, что он делает, когда, и зачем. Но, слава богу, записали, законспектировали. И вопросов толком никто не задавал, потому что стеснялись. Мне тогда очень стыдно было и за себя безграмотного, и за страну, в которой это все происходит. А дальше я по этому конспекту начал транс наводить на своих клиентов.
И с некоторыми даже получалось. Но чаще нет, и что самое главное я понял, что когда транс у клиента есть, я не знаю что дальше делать, если только он не по поводу боли обратился. Слава богу, помогал опыт классического гипноза, но так это все было коряво, ужасно, что бросил я это дело. Главный урок того времени - «транс без причины - признак дурачины». И еще, метод это только форма, а содержанием его личные пристрастия терапевта наполняют.
Скажу банальность — все психотерапевты разные. Все психотерапевты в начале своего обучения говорят голосом своего учителя. Все повторяют его ходы, часто не понимая значения того или иного собственного действия. Более того, часто и сам учитель понимает, что он сделал, только после того как это сделал.
И тем не менее, я попробую, как-то алгоритмизировать поиски терапевтической мишени в рамках теорий, про которые я хоть что-нибудь знаю.
И так, по-моему, мишень- это то, что мешает дальнейшему развитию человека, и многого в человеке. И в семье. Развитию чего? А всего. Ситуации, в которой находится клиент, его осознаванию, его новому поведению, его болезни, если это клинический случай (разумеется, в сторону ее ослабления), его новым реалистичным планам и. т.д.
Воспользуюсь находкой Юджина Джендлина описанной в его книге «Фокусирование». Главный враг психотерапевтического процесса по Джендлину, это тупиковая дискуссия и застывшая эмоция. Когда Джендлин это пишет, он в первую очередь имеет в виду отношения, которые возникают на терапевтическом сеансе. Мне же кажется, что это определение гораздо шире, и отлично описывает одну из моделей остановок в развитии.
Только тупиковая дискуссия это то, что происходит в нашем клиенте, неважно в осознаваемом или неосознаваемом виде. Застывшая эмоция это оборотная сторона тупиковой дискуссии. Одно без другого я думаю, не бывает. На мой взгляд, лучший пример тупиковой дискуссии и застывшей эмоции - фрустрация. Или длительное пребывание во фрустрирующей ситуации. Я имею в виду определение фрустрации как эмоции, которая возникает по поводу объективно непреодолимого или субъективно так понимаемого препятствия на пути развития важных отношений. Эмоция по поводу объективного блокирования или субъективно так понимаемого блокирования удовлетворения важной потребности. Большинство проблем, с которыми обращаются клиенты, можно свести к этой самой тупиковой дискуссии и застывшей эмоции. Приведу пример из практики.
Обратилась семья по поводу неуправляемого (а на самом деле делинквентного) поведения дочери. Семья - отец, мать и бабушка. Мать - чиновник, сделавшая успешную карьеру. Отец - удачливый бизнесмен. Бабушка - домохозяйка и главный воспитатель внучки. Ребенок не родной, с большим трудом взятый на воспитание из дома малютки еще в грудном возрасте. Семья ребенка очень любит. Сами родители свои социальные успехи связывают с необходимостью дать ребенку «все необходимое для счастливой жизни». Судя по рассказам, воспитание было без особых ошибок. Кумиром семьи ребенок не был. Приучали к труду и ответственности. Много гуляли. Вели себя по отношению к ребенку без перфекционизма. И девочка их любит. Родных детей нет по медицинским показаниям. Отношения между родителями близки к идеальным, в семье есть культ уважения к правам и свободам другого. Нежные отношения. И к ребенку нежность и любовь просто видна невооруженным глазом. А девочка — социопатка. И, по всей видимости, врожденная.
Наследственность плохая. Некоторые особенности были видны еще в раннем возрасте, но, в общем, не очень выраженные и поэтому особого беспокойства не вызывали. А в пубертате картинка развернулась. Девочка ушла из дома, живет по подвалам, ведет беспорядочную половую жизнь, употребляет алкоголь. В своей среде явный лидер, жестокий и беспощадный, и судя по некоторым признакам, создает молодежную банду, которой умело руководит. Иногда приходит домой, ведет себя нежно и ласково, к родителям и бабушке относится тепло, с удовольствием ест, просит немного денег и уходит. На вопрос, почему она это делает, достаточно разумно отвечает, что, и сама не знает, просто ей это нравится. В общем, для родителей — трагедия. Жизненный крах. Вот-вот наступит какой-нибудь патологический процесс, который придаст их жизни новую цель. Или девочка в тюрьму сядет, или бабушка с инсультом свалится, и все начнут за ней ухаживать, или что-нибудь другое.
По одному начал с ними разговаривать - у мамы суицидальные мысли, отец готов запить. Бабушка из церкви не вылазит и в молитвах пообещала в монастырь уйти грехи замаливать. У всех тяжелейшее чувство вины, которое они друг от друга скрывают, потому что считают, что только так можно своих близких поберечь.
Для меня как психолога очень тяжелый случай был. Я сейчас, когда о нем пишу, тяжелые чувства переживаю. И, тем не менее, надо разбор делать.
Что в этом случае тупиковая дискуссия? Это внутренний диалог, который ведет каждый из членов семьи, и который звучит примерно так: «Что я в этой жизни сделал не так?», с большим количеством разных, но всегда малоприемлимых для чувства самоуважения вариантов ответов. Каждый обижается на себя и других членов семьи, но обсуждать это не принято. Может и правильно. Ибо агрессия по отношению к другим разрядит ситуацию, но может разрушить семью. И поэтому в семье присутствует застывшая эмоция, которая на языке 12 шагов анонимных алкоголиков называется «бессилие». И можно легко пойматься, как терапевту, если пойти по пути интервенций направленных на преодоление этой тупиковой дискуссии и или чувства бессилия, хотя я не исключаю возможного успеха в решении этой проблемы.
Что, по-моему, есть настоящая цель терапии? (Цель, а не мишень) Мне кажется, что настоящей целью для интервенций является резкое преувеличение значения репродуктивной функции у человека, который по медицинским показаниям, к сожалению, ей не обладает. Такой человек испытывает чувство самоуважения только тогда, когда тем или иным путем попытается скомпенсировать другую тупиковую дискуссию - если я не могу родить, значит, я неполноценный человек. И застывшую эмоцию - тяжелую фрустрацию.
Все остальное есть. Любовь и нежность мужчины и женщины, социальный статус, возможность самореализации, материальная независимость. Блокированная потребность в материнстве и отцовстве и только один способ ее удовлетворения — вот настоящий тормоз развития, вот она, терапевтическая мишень. Это очень важный момент понимания. Не девочкой надо заниматься, она помощи не просит, не объединением семьи вокруг общего горя, а особенным значением бездетности для всех членов семьи. Мне кажется, что это ближайший путь к развитию. Исправить это нельзя, а компенсировать можно.
Закончилось все тем, что чиновница, используя свои связи, создала для своей хорошей подруги, малообеспеченного и одинокого учителя, семейный детский дом, который курировала со всей своей неутоленной материнской любовью, муж ее выступил основным спонсором этого заведения, а бабушка была назначена главным финансовым контролером спонсорских денег. Как я потом узнал, непутевая дочка все-таки попала в уголовное дело, посидела недолго в колонии, используя поручительство матери, получила условно-досрочное освобождение. А потом под жесточайшим контролем получила в этом детском доме работу, сначала инструктором гимнастики (она в свои четырнадцать была кандидатом в мастера спорта) с условием продолжения образования, а потом даже пединститут закончила. Не помогло, правда, через некоторое время снова села.
Что важного для меня в этом случае? Правильный выбор мишени.
А дальше уже не важно, каким методом терапевт будет работать. Аналитик будет в детстве искать причины блокирования материнского инстинкта. Гештальт-терапевт - незавершенную целостность создавать, или фигуру - «невозможность быть биологической матерью», на фон менять, или что-нибудь еще. Экзистенциальный терапевт - об одиночестве или страхе смерти будет говорить, который мама с бабушкой с помощью приемной дочки пытались снять, или смыслом уход дочери наполнять, о свободе и ответственности говорить. Не важно это уже.
При достаточной квалификации терапевта обязательно получится.
Есть в «Новом гипнозе» техника «кристаллизация цели». Общей ее смысл — получить от клиента ответ на вопрос, что даст ему удовлетворение его желания, с которым он пришел к терапевту. Сама по себе техника очень эффективная, инсайтная. Но только в одном случае - когда терапевт раньше времени не останавливается и не начинает вместо клиента цель кристаллизовывать.
«От меня жена ушла, сказала, что я не могу ее обеспечить»
«И когда она ушла, чего вы хотите»?
«Хочу, чтобы она вернулась, Я ее люблю, и жить без нее не могу,
«И если она вернется Что будет тогда»?
«Что будет? Счастье будет».
«Счастье будет. А когда она была, счастье было»?
«Сначала было, а потом нет».
«А сейчас, когда она вернется, счастье будет»?
«Да нет, наверное, просто не так больно будет. Не буду чувствовать себя брошенным». (Осторожно - ловушка для терапевта. Многие в этот момент останавливаются, потому что уже есть технический арсенал для работы с этим чувством)
«А сейчас, когда вы чувствуете себя брошенным, чего вы хотите»?
«От этой боли избавиться».
(Еще одна ловушка Можно начать спрашивать, когда впервые вы эту боль почувствовали
и пойти в детство, в незавершенный гештальт и.т.п.)
«А почему вы не можете избавиться от этой боли прямо сейчас»?«Прямо сейчас? Сил не хватает».
«Сил не хватает. А каких сил»?
«Уверенности в себе».
«А если жена вернется, эта уверенность в себе появится»?
«В общем да, но не надолго».
«А что вам нужно чтобы эта уверенность появилась надолго».
«Денег больше зарабатывать».
Вот она и появилась тупиковая дискуссия. Чтобы чувствовать себя уверенно надо денег больше зарабатывать, а чтобы денег больше зарабатывать, сил нет. Вот это, по-моему, и есть цель, с которой клиент на терапию пришел. (Он то знает, деньги будут и жена вернется.)
И эмоция застывшая тут как тут — «бессилие»
И вот тут начинается работа по поиску терапевтической мишени.
Каковой она, мишень, будет у клиента?
1. Содержащей в себе внутреннее противоречие.
Например, для женщин - деньги главное (подразумевается, что для всех женщин), но продажные за деньги женщины ему не нужны (во всяком случае, в качестве жены с которой он готов стареть).
2. Имеющей вид мирового закона, который очевиден для всех.
Мы уже говорили, что на самом деле это миф, за которым стоит аффективно заряженная личная история. Например, деньги дают свободу выбора, стабильность и спасают от каких-нибудь мучений (хорошую больницу, любовь детей и.т.п.).
3. Содержащей в себе мучительные поиски объединяющего закона, который по каким то причинам не появился.
Например: «Мои же родители жили душа в душу, несмотря на то, что оба работали и немного зарабатывали. Что-то же их объединяло, но что именно понять не могу. Какая я то особая любовь и уважение, которой в моей семье почему-то нет. Как ее найти или создать?» Закон этот должен быть целостным как неделимая система, у которой нет истории, масштаба, которая есть абсолютно законченная данность. Содержащим логический оператор «или». Или любовь есть или ее нет. Обрести эту целостность клиент может только сразу, одномоментно. Как программисты говорят «Ноль или единица».
Терапевтическая мишень есть некая разорванность, какого то привычного и очень простого для клиента правила, которое сейчас содержит непримиримые противоречия, и поэтому не может объединиться в целостный миф, в этакое развернутое магическое имя, которое, будучи названным и осознанным, станет чудесным спасением от страданий, которые он, клиент, испытывает.
Итак, в нашем случае клиенту нужна уверенность в себе (нечто прямо противоположное тревоге), уверенность, по его мнению, дают деньги, а заработать деньги он не может, потому что нет сил. Куда направлять интервенцию?
Задавать уточняющие вопросы.
Сколько конкретно денег нужно чтобы обрести уверенность?
За какой срок их можно заработать, и в каком виде деятельности?
Можно ли обрести уверенность, каким-нибудь другим способом, например каким-либо творческим процессом в рамках своей профессии и своей нынешней работы?
Если он потратит несколько лет своей жизни и все-таки заработает ту сумму, которая, по его мнению, создаст ему уверенность, и в этот момент жена попросится обратно, каковы могут быть его решения? Есть ли у него сейчас, какой-нибудь конкретный реальный план увеличения своих доходов и нужна ли ему консультация по этому вопросу. И если нужна, то какого специалиста? С чего он мог начать путь по обретению лучшей материальной обеспеченности.
Эта часть консультативной работы направлена на спокойный и реалистичный способ обретения уверенности с помощью повышения своего благосостояния. В модном нынче стиле «коучинг». Главное — с тормозов снять.
А можно пойти по психотерапевтическому пути и заняться обретением личной силы, которой клиенту не хватает. Любым методом, в который терапевт верит. Эриксоновским гипнозом, например. И здесь главное — с тормозов снять.
Как только появится реальная возможность стать «хорошим мальчиком» «брошенность» пройдет, а надежда появится.
А новая целостность, новый миф, сам по себе склеится. Главное - снять изолированность и построить историчность. У клиента «распалась связь времен». Ее то надо и вернуть.
Итак, один из возможных вариантов поиска мы рассмотрели. Напомню, мишень может выглядеть как тупиковая дискуссия или застывшая эмоция.
Как еще может выглядеть мишень?
Как преувеличенное значение чего-либо, возникшее как продукт личной истории. Это особенное значение недостижимое для клиента в настоящий момент (а может быть и никогда) вступает в противоречие с его сегодняшней потребностью, важной потребностью за которой всегда стоит желание развития.
Приведу пример.
Молодая женщина, 27 лет. Обратилась по поводу невозможности принять решение о беременности. Замужем, оба с мужем молодые специалисты, работают вместе, работа любимая, очень личностно ценная. У обоих маленькая зарплата. Повышение зарплаты для них связано с невозможностью работать вместе, и с потерей интересной работы. А ребенка оба очень хотят. Вот и мучается она, не может принять однозначного решения. Себя изводит, на мужа отвязывается и в тоже время не дает ему возможности поискать другую работу. Да он, честно говоря, и не хочет особенно. Ему тоже работу жалко, и потом он бедности не боится. Выглядело это примерно так:

«Очень хочется ребенка и пора уже, и муж хочет только очень страшно».
«А что именно страшно?
«Не прокормим, денег очень мало зарабатываем, а если я в декрет уйду, совсем плохо будет».
«А что ребенок много ест? Вы знаете у меня дети уже взрослые, и я не помню, сколько ребенок ест».
«Вы что издеваетесь, вы, что не знаете что ребенку нужно все самое лучшее, самое свежее
а это все очень дорого».
На самом деле вопрос я действительно задавал в провокативной манере, и поэтому в ответе появилось очень много информации, в том числе и об аффективной заряженности проблемы, что говорит о ее особой актуальности и об особенностях личности, и первая информация о некоторых путях поиска терапевтической мишени. Я согласен, что ребенку нужно хорошее питание, сбалансированное и, безусловно, высокого качества, но я не думаю, что его нужно покупать в очень больших количествах, во всяком случае, за словами клиента «не прокормим» стоит не только питание.

«Извините, пожалуйста, я, наверное, не прав и вопрос действительно может выглядеть как издевательство. Я на самом деле хотел спросить какую часть бюджета, который вы планируете на ребенка, может занимать его питание? Вы по этому поводу советовались с подругами, у которых есть дети»?
«Нет, но я видела, что денег уходит очень много».
«Простите, пожалуйста, я хотел бы уточнить. Вы это видели сами или слышали их жалобы?»
«Вы что не согласны, что денег уходит много?»
«Конечно, согласен, особенно когда бюджетом распоряжается не мамин разум, а мамин страх».
«А если ребенок болеть будет? Вы знаете, какое сейчас лечение дорогое?»
«Но Вы же с мужем врачи и со многими проблемами сами можете справиться».
«Все вы правильно говорите, но я все равно боюсь, что не смогу дать ребенку всего, что ему нужно».
«А что ему нужно»?
«Прежде всего, уверенность в себе и ощущение что он не хуже других».

Вот и появилась настоящая психологическая проблема. Проекция. Клиентка чувствует себя неуверенной в себе, потому что она почему-то хуже других и проецирует это на своего еще не зачатого ребенка. Продолжаем расследование.

«Я понимаю, что за вашими словами стоит что-то очень личное. Не могли бы Вы погрузиться в самоисследование и вспомнить, с чем больше в вашей жизни связано это ощущение, что Вы хуже других».
«Я выросла в бедной семье, и всегда была одета хуже других девочек, и у меня никогда не было карманных денег».
«А в каком возрасте вы ощутили это особенно остро»?
«Лет в тринадцать - четырнадцать. Да и сейчас я одета хуже других, и денег свободных нет никогда».
«Скажите, а можете ли вы и ваш муж, что-нибудь сделать, чтобы, когда вашему ребенку будет тринадцать вы бы перешли в так называемый «средний класс» по доходам. И делать это потихоньку, не спеша, делая карьеру, или увеличивая свою квалификацию, или подготовиться каким-либо другим образом, чтобы к сорока годам быть не очень бедными?Или, например, прямо сейчас создать фонд накоплений на одежду будущему ребенку».
«Трудно это конечно».
«Согласен трудно, но возможно?»
«Возможно».
«А как Вы думаете, Ваш муж на это согласиться»?
«Да он все время уговаривает меня рожать, а я боюсь».
«Только ли из-за бедности?»
«Нет, конечно, все страшно. И бедность тоже».
«А если бы Вы сейчас были более материально обеспечены, боялись бы меньше»?
«Да тогда я бы знала, что у ребенка есть все».

Вот это уже мишень. Убеждение клиентки, что «у ребенка должно быть все». Преувеличенное значение чего-либо, возникшее как продукт личной истории.
А дальше мы уже с ней работали. В гипнозе с помощью возрастного регресса пережили конкретный эпизод, в котором она чувствовала себя «золушкой», потом техникой изменения личной истории сделали этот эпизод просто частью всей жизни, в которой клиентка восстановила свою целостность. Потом разговаривали о том, что ценность человеческой жизни несколько больше чем ценность одежды, а в финале провели несколько семейных сессий, в которой муж уговорил клиентку, что полюбил ее не за одежду, а за душу человеческую и строго настрого пообещал ей быть опорой и помощником в период беременности и родов, рассказал, как он уже любит своего, еще не рожденного ребенка.
В общем, работа получилась неплохая. В этой семье сейчас уже двое детей.

Для поиска терапевтической мишени иногда можно использовать следующий алгоритм.
Выясняем блокированные потребности клиента.

 SHAPE * MERGEFORMAT 


Такой способ первичного сбора информации часто способен быстро собрать необходимые сведения о внутренних тормозах. Эта схема взята из метамодели, которой пользуется НЛП.
Однако мне кажется, она может быть применима во многих психотерапевтических методах, либо в самом терапевтическом сеансе, либо в его последующем разборе терапевтом, при анализе результатов сеанса.
Например, в кататимно-имагинативной терапии (символдраме) можно использовать эту схему при первичном опросе, а можно при анализе рисунков, которые клиент нарисовал на основе проработки мотива. Да и сама последовательность проработки мотивов тоже может быть построена терапевтом после работы по схеме поиска терапевтической мишени.
В экзистенциальной терапии (по Ирвину Ялому) терапевтическая работа направлена на принятие клиентом так называемых экзистенциальных конечных данностей которых по Ялому четыре: смерть, свобода, изоляция (одиночество) и бессмысленность.
Экзистенциальный динамический конфликт порождается конфронтацией человека с любым из этих жизненных фактов. Фрейдовский психодинамический конфликт — «ВЛЕЧЕНИЕ > ТРЕВОГА > ЗАЩИТНЫЙ МЕХАНИЗМ» Ялом заменил на «СОЗНАВАНИЕ КОНЕЧНОЙ ДАННОСТИ > ТРЕВОГА> ЗАЩИТНЫЙ МЕХАНИЗМ».
Что для меня в этом самое главное? Это то, что появился защитный механизм. Если защитный механизм адаптивный и человек продолжает жить и радоваться, бороться, надеяться на лучшее, пусть со смутным ощущением что чего-то не хватает, то и слава богу. Он не наш клиент. А если защитный механизм патологический? Радости нет? И он, человек этот, уже наш потенциальный клиент. По Лосеву защитный механизм - появление объединяющего мифа, который создает ощущение целостности жизни, ее естественного протекания. Если миф не появился - значит, что-то произошло, что сейчас не может у клиента объединиться с интерпретацией других событий в его жизни. Что есть причина разрыва - главный, по-моему, вопрос на который должен ответить психотерапевт.
Что произошло, и не связалось с естественным бытием клиента, до того как у него актуализировался прямо сейчас осознаваемый или неосознаваемый страх смерти, разрушился план его жизни на ближайшее время (появилась свобода, которой он не хочет), возник сильный страх одиночества, и ощущение бессмысленности всего того, что он уже сделал в этой жизни, возникло ощущение мощного удара по чувству самоуважения. Что произошло, и что мешает, с этим справится? И выше изложенная схема из метамодели НЛП позволяет это выяснить.
Очень хочется вставить в качестве примера стихотворение Виталия Калашникова
«Я так хочу туда в начало…»

... Горестное чувство утеканья. Присуще нам, как зрение и слух.
Л. Григорьян

Я так хочу туда, в начало,
Где столько света и тепла
И нужно от любви так мало,
Всего лишь, чтоб она была,
Где мир глядит в тебя влюбленно
И нежен, словно мягкий мех,
Где чувство неопределенно
И разливается на всех.

Или туда, где мир развенчан,
Он расплывается в слезах,
Напоминая чьи-то плечи,
Улыбку, волосы, глаза.
Где ты застыл, закрепощенный
Объятьем маленькой руки,
И жизнь разгадкой воплощенной
Щебечет у твоей щеки.

Или хотя б туда, где зачат
Кромешный быт и неуют,
Где мелочи так много значат,
А сны покоя не дают,
Где в первых приступах отчаянья
Любовь, не зная, как ей быть,
Познавши чувство утеканья,
Спешит себя оборонить.

Но можно и туда, где поздно
Ее спасать или беречь,
Где все горит, где несерьезно
Ждать повода для новых встреч.
В ежеминутное прощанье,
Когда любовь уже не жаль,
Там бродит за чертой отчаянья
Такая светлая печаль.

Но, впрочем, можно жить и дальше.
Там мир так медленно болит,
Там пусто так, что шелест фальши
И тот немного веселит.
Где собираешься в дорогу,
Чтоб все забыть в чужом краю,
Где чувство тлеет, понемногу
Подтачивая жизнь твою.

Но только не сюда, где, вдавлен
В кровать волной небытия,
Цепляюсь я за образ дальний,
Почти забытый мной, где я
Свой взгляд уже не отрываю
От окон и входной двери.
Любимая, я умираю,
Приди, спаси и сохрани.

«Горестное чувство утекания» — стратегическая цель психотерапии. Каждые восемь строк, этапы возникновения и развития этого чувства, — тактические цели психотерапии. А мишень - почему возникло это чувство вообще и что, как и каким образом, привело к такому развитию событий. Что за нечто, есть в самом человеке, что заставляет его интерпретировать события именно таким образом? Когда и как это нечто возникло?
Почему нет противостояния этому ужасу или почему это противостояние неэффективно?

Прошу прощения дорогие коллеги за эту «поверку гармонии - алгеброй». Стихотворение это одно из самых моих любимых и его поэтическая ценность несомненна.

«Однако надо жить и дальше» и писать дальше.
Я, конечно, понимаю, что целью любой психотерапии декларирует она это или нет, есть преодоление интрапсихического конфликта. Споры только о причинах этого конфликта. Я же предлагаю оставить причины в покое и собрать о конфликте как можно больше подробностей. Прежде всего, о противоречиях, которые этот конфликт создали и его поддерживают. Как у Ассаджиоли. Какие «части личности» конфликтуют между собой? А дальше можно заниматься историческим исследованием возникновения этих частей до тех пор, пока мы не придем к чему-то совершенно логичному и ценностно очень значимому для клиента. Мифу, имеющему для него жизнеобразующее значение. Для клиента это не миф- это мир.
И разрушение этого мифа означает смерть, долгую и мучительную. И тут то, как раз и нужны наши терапевтические методы и приемы, с помощью которых мы бережно и нежно (с сочувствием и сопереживанием) поможем создать клиенту новый жизнеобразующий мир (миф). Только идти в историческом исследовании нужно до конца, до того момента пока единственная реальность клиента не предоставит нам возможность для ее рефреминга. По возможности нежного и бережного рефреминга.
Я понимаю, что именно это и делает любая психотерапия и сейчас разговор идет только лишь о том, чтобы делать это наиболее точно и для этого потратить некоторое время на поиск точки приложения терапевтических и клиентских сил. «Дайте мне точку опоры, и я переверну землю». Надо обязательно найти, на что опирается клиент. И тогда можно перевернуть проблему. И проблемой она больше не будет, а будет частью личной истории.

Итак, что есть цель психотерапии? Преодоление противоречия: «ХОЧУ, НО НЕ МОГУ».
А что есть мишенное поле для психотерапии:
1. ПОЧЕМУ ХОЧУ ИМЕННО ЭТО.
2. ЧТО МЕШАЕТ МНЕ ЭТО ПОЛУЧИТЬ.
3. ПОЧЕМУ ХОЧУ ЭТО ИМЕННО СЕЙЧАС.
И первое, и второе и третье есть направления поиска конкретных мишеней, причем равнозначные. Мифы, которые легко могут быть скорректированы и воссозданы вновь, могут быть в каждом направлении поиска. Мифы в данном случае - определенные способы интерпретации событий из личной истории, в которых присутствует сильная эмоция. Найдем эти способы — найдем и способ адаптивного изменения, устраним задержку естественного развития человека.
Иногда говорят, что есть психотерапевтические методы, направленные на поиск внутренних ресурсов, и есть методы направленные на преодоление последствий психотравмы. Это ведь с точки зрения «развивающей» психотерапии одно и тоже. Смысл ведь в преодолении остановки развития. Работа по поиску терапевтической мишени значительно ускоряет весь процесс.
Психотерапию по временному критерию иногда разделяют на экстренную, краткосрочную и долговременную. У таких видов терапии, прежде всего терапевтическая направленность разная.
Экстренная работает на преодоление сильного аффекта, или как говорит профессор Амбрумова на наивысшую точку кризиса дезадаптации в микросоциальной среде.
Краткосрочная направлена на собственно сам кризис дезадаптации, а долговременная на коррекцию личностных особенностей, способных создавать кризисы. Во всех вышеперечисленных случаях поиски мишени нужны и важны, но как вы уважаемые коллеги уже понимаете, мишени будут разные.
В экстренной психотерапии мишень — «туннельное зрение» клиента, его полная уверенность, что выбирать можно только из двух одинаково неприемлемых альтернатив и временной цейтнот. Стоит предложить ему другой, невидимый для него в аффекте выбор, и напряженность ситуации уменьшается. А можно работать и с убежденностью клиента в том, что что-то делать нужно немедленно. Как только мы находим способ продления времени на решение, напряженность спадает. И появляется возможность для краткосрочной психотерапии.
При краткосрочной психотерапии цель - преодоление кризиса дезадаптации. А мишень - те личностные или семейные мифы, которые в данный момент времени тормозят создание новой реальности. Реальности, в которой для клиента или семьи бытие может стать удовлетворительным. Пока только удовлетворительным. Это знаете как переговорный процесс. Без взаимных компромиссов и уступок невозможен. Но идти на компромиссы
и уступки очень не хочется. И делается это неохотно, «со скрипом», или с сопротивлением, по-нашему, по психотерапевтически. «Но, впрочем, можно жить и дальше…» Потому что жить хочется. И надежда есть. Это как раз то, что может и должен сделать психотерапевт, используя свои знания и навыки. Если за 5-20 встреч удается так помочь клиенту, что ему хватает ресурсов на несколько лет - это большая удача. К этому можно стремиться, но особо надеяться не стоит. Разочарования психотерапевта приводят к «синдрому эмоционального сгорания». Особенно часто это происходит у психотерапевтов, которые с химической зависимостью работают. Реалистом быть рациональнее.
Долговременная психотерапия работает с личностными особенностями, способными порождать кризисы. Цель терапии - коррекция особенностей личности или неприятие бытия в его реальном виде. Есть такой профессиональный анекдот: «Чем отличается здоровый от психотика и невротика? Здоровый знает, что дважды два - четыре, психотик согласен, что четыре, но иногда пять, а чаще всего треугольник бесконечности, а невротик знает, что дважды два - четыре, но очень этим недоволен».
Долговременная психотерапия — достаточно редкое в наших условиях явление. Хотя надо отметить, что есть тенденция к увеличению количества людей, которые понимают необходимость серьезных личностных изменений и готовы к длительной работе.
Классически считается, что длительная психотерапия — «поле» психоанализа или других аналитически ориентированных методов психотерапии. Включая и экзистенциальный анализ. Мне кажется, что это не совсем верно. Большое количество эффективных психотерапевтических методов способно работать в длительной психотерапии, если правильно выбраны психотерапевтические мишени и по поводу этого выбора есть терапевтический альянс. Эриксоновская психотерапия, например. У самого Эриксона есть достаточно примеров долговременной работы.
Безусловно, конкретные мишени в такой работе возникают только в конкретной работе.
И об алгоритме их поиска мы уже поговорили. Но есть некоторые сложности, и хотелось бы в них разобраться. Ибо в основе личностных особенностей часто лежат забытые детские впечатления, которые будут проявляться в виде «ядерных» мифов. Особо аффективно заряженных. Психоанализ научился с ними хорошо работать.
Однако практику аналитически ориентированных методов психотерапии, мне кажется, можно было бы обогатить понятием «психотерапевтическая мишень». Хочу чуть-чуть порассуждать по этому поводу.
Для меня долгое время было непонятным, почему в некоторых книгах по психоанализу написано что-то вроде этого: «После первого года анализа у пациента возник перенос...»
Может, конечно, для образованных психоаналитиков это конечно и совершенно понятно.
Я на всякий случай собственный велосипед изобрету. Перенос возникает только после того, как у клиента возникает особое детское доверие к терапевту. Детское, потому что очень трудно научиться доверять человеку, которому приходится платить. Если клиент дожил до того дня, когда он к нам пришел, это значит, что о нем заботились и защищали. Родители или люди их заменяющие. Не важно, по какой причине заботились. Ребенок причины не знает. Заботу и защиту знает. Зависимость от заботы, может быть, осознается, а может, и нет.
Это мне кажется не важно. Заботились по его, ребенка мнению, бескорыстно. Ребенок для себя это не объясняет, он только достаточно быстро понимает, какие эмоции его поведение вызывает у Заботящихся. И основные его биологические и социальные потребности Заботящиеся удовлетворяют. Даже у родителей - алкоголиков, после пьянки остается какое-то количество еды, и ребенок уверен, что это оставили ему. И даже если на улицу выгнали, кто-нибудь, приютил. Опять таки бескорыстно. Все дети привыкают к бескорыстной заботе. А когда обо мне заботятся, жизнь кажется беззаботной. Именно в этот момент формируется личностное ядро. Особенности этого личностного ядра — это и есть человеческая индивидуальность. То, что потом типируется как особенности личности.
Главное тут то, что это самое ядро связано с удовлетворением основных жизненных потребностей, биологических и социальных. Вот уж Миф, с большой буквы Миф. Миф о том, что меня можно любить только потому, что я есть. Вне зависимости от моих личных качеств. Постепенно взрослея, ребенок ни на секунду не забывая об этом мифе, постигает правила взрослой жизни, учится компромиссам и уступкам, но «очень этим недоволен».
Чем больше конкретные условия его детской жизни отличались от настоящей качественной заботы, которую могут дать по-настоящему любящие его и друг друга родители, чем дальше родители от какой-то социальной нормы в том государстве и социальном слое в котором живут, тем больше вероятность периодической дезадаптации. Которая выглядит как те или иные претензии к тем, кто его, таким как он есть, не принимает и не любит. Не заботится.
И конечно индивидуальность родителей значение имеет. Родительские мифы — мифы детей. Дети их или без критики принимают или с ними борются. Борются так, как будто это самая реальная реальность. И все кто как-то напоминает родителей и/или объект любви и борьбы. Потому что именно они бескорыстно заботиться должны.
В общем, должно много времени пройти, пока клиент в психотерапевте родителей разглядит и действительно начнет верить, что терапевт о нем заботится. И еще платить привыкнет. Просто введет оплату психотерапии в свой ежемесячный бюджет, так же как оплату за коммунальные услуги. (Здесь очень важна строгая регулярность и контракт). Только тогда и можно будет новые мифы создавать, более адаптивные. Если конечно терапевт сам — адаптивный человек. Видимо, поэтому, аналитиком можно стать, только если свой анализ пройдешь.
В самом общем виде «мишенное поле» в длительной терапии — научить человека быть хорошим родителем самому себе и самому о себе заботиться. Я это у Ялома прочитал, или у Бьюдженталя, точно не помню. И заботиться всегда. Никому это не перепоручать. Никого родителем не назначать. И когда это у него получится, он и о других по настоящему бескорыстно заботиться будет. И о жене, и о начальнике, и о коллегах по работе.
Для этого надо добраться до конкретных ощущений, которые клиент считает заботой о себе и защитой себя, и с ними работать. Дать способы создавать новые варианты заботы и попробовать в них пожить.
Если этому процессу мешают конкретные травматические эпизоды, если они выплывают первыми при возрастном регрессе, сначала естественно поработать с ними. Но, по-моему, дезактуализация детских травм это только условие для проведения более глубинной работы - работы с уникальными способами детской беззаботной радости. Из уникальных можно попробовать сделать способы получения радости более универсальными.

Закончим на этом описание поисков терапевтической мишени в моделях экстренной, краткосрочной и долговременной психотерапии и перейдем к разбору мишеней в моделях психотерапии как медицинской (клинической) профессии, консультирования по проблемам жизни и психотерапии как духовной практики.
Начнем с медицинской модели.
В медицинской модели целью психотерапии будет излечение, ремиссия, создание адекватной личностной реакции на болезнь и социальная реабилитация инвалидизированного больного.
А что в такой модели будет мишенью? Прежде всего, усиление способностей пациента совершить эти процессы. Настолько, насколько это вообще возможно для него. Создание крепкой веры, что это возможно, помощь в планировании и последовательном осуществлении этих действий.
Медицина оперирует нозологиями. И часто психотерапевтической мишенью становится нозологическая единица. Я к этому отношусь двояко. С одной стороны, надо пробовать, и иногда получается. Но, естественно, пробовать надо работать не со всей нозологией, а с симптомами и синдромами. Психотерапевтическая литература изобилует инструкциями по использованию того или иного метода в лечении симптомов и синдромов, а иногда и нозологий. Но часто не получается. Никакие инструкции не помогают. А достоверной статистики нет. Но зато есть замечательное поле, на котором часто пасутся верующие в свою целительскую силу невежды. И ссылаются при этом, на какой-нибудь шаманизм,
биоэнергетику, опыт тибетской медицины, и.т.п., а главное на то, что традиционная медицина якобы не в состоянии излечить некоторые нозологии. При этом простой вопрос о смертности в среде, где пользуются только шаманскими практиками, о статистической смертности, вызывает у таких людей острую аффективною реакцию, с заявлениями типа: «Сам дурак», или более мягкими, что на самом деле вопрос до конца не изучен, и это есть острие современной психотерапевтической науки, и что если не пробовать, то ничего и не откроешь. Это их мифы. Спорить с этим нерационально. Запрещать бесполезно. Нужны организационные меры. Настоящая страховая медицина, например. В конце концов, выбирать, каким способом лечиться или умирать - естественное право каждого человека. Но только его самого. А не государства и его работодателя, который за него значительную часть медицинской страховки платит. И руководствуется при этом здравым смыслом и мнением экспертов.
Несколько лет назад, в частной беседе с одним психотерапевтом из США я узнал, что значительная часть американских страховых компаний перестала оплачивать работу психотерапевтов, которые занимались так называемыми «психосоматическими заболеваниями». Перестала, потому что современные методы чисто соматической медицины оказались быстрее, дешевле, и эффективнее. А за свой счет - сколько хочешь.
И сразу много психотерапевтов без работы осталось.
Я не преуменьшаю возможности психотерапии. Я просто их не преувеличиваю. И в лечении нозологий у психотерапии своя мишень, а соматической медицины — своя. Психотерапия занимается созданием адекватной (активной, прежде всего) личностной реакции на болезнь, и если клиент верит в психотерапевта как чудотворца - пробует сотворить чудесное исцеление. А соматический врач применяет свои методы. Самые лучшие результаты получаются от совместной деятельности. (И гонорар за лечение надо по-честному поделить, поровну то есть).
При этом у психотерапии есть очень большое поле деятельности, на котором она традиционно имеет преимущества. Это пограничные психические патологии. Я не сторонник расширительного толкования этого класса нозологических единиц. Пользуюсь диагностическими критериями Антона Кемпински, польского психотерапевта. Кемпински считает неврозом только то, что имеет следующую, как он называет, «осевую» симптоматику. В каждом неврозе присутствуют четыре симптома: одиночество, сильные осознаваемые страхи, эгоцентризм и вегетативный компонент который по силе проявления достаточен для лишения трудоспособности.
Тут для психотерапии — раздолье. И главное в каждом из осевых симптомов легко найти терапевтические мишени и с ними работать.
Полно для психотерапевта работы и терапии химической зависимости. Там главных мишеней (которые потом можно и нужно масштабировать — расширять и наоборот - ссужать) две. Анозогнозия и тяга к веществу, вызывающему измененные состояния сознания.
Есть еще психопатии (социопатии). Вопрос трудный. Однако если такой клиент достаточно рефлексивен, чтобы понять, что с ним что-то не так, возможности для коррекции есть.
И по моему опыту, очень продуктивна семейная психотерапия, построенная как переговорный процесс, в которой стороны могут достигнуть удовлетворительных для себя условий. Если дожил психопат до того дня, когда за психотерапией обратился, значит, есть возможности для лучшей социальной адаптации.
Есть еще психотики и постпсихотики. Здесь возможности достаточно скромные, но все- таки есть. Стратегическая цель — социальная адаптация. Тактическая — аффекты, которые могут вызывать неадекватное поведение. Иногда получается на некоторое время снять аффективное состояние и уменьшить вероятность разрушительного поведения.
Приведу пример. Однажды я попал в условия, когда у аффективно — бредового шизофреника резко обострилось состояние, и не было никакой возможности госпитализации и вообще медикаментозной помощи. И было это среди большого скопления людей, и бред был социально опасный. По профессии больной был режиссером - мультипликатором. Я сумел войти с ним в доверительный контакт, и прежде чем он совершит то, что он обязательно должен сделать (а собирался он уничтожить силы зла, которые были в некоторых людях), предложил ему написать план сценария этого процесса. Потом нарисовать эскизы к этому плану, как если бы он снимал про это мультфильм. На эскизах появились люди в кошмарных обличьях. После этого мы выяснили, как выглядят эти силы зла, когда они вне людей, дали ими имена, нарисовали родителей этих сил, выяснили, как родители называли своих детей (силы зла) в детстве, какими ласкательно - уменьшительными прозвищами, и потом выяснили, почему силы зла - злые. Потом родители попросили у детей прощения за плохое воспитание и жестокость и дети их простили. И аффект сильно ослаб. А бред переструктуировался и превратился в необходимость покаяния родителей перед детьми. Продержалось состояние несколько дней, а потом появилась возможность полноценной психиатрической помощи.
Случай этот, конечно же, случай экстренной психотерапии, но никто не застрахован от попадания в подобную ситуацию. Никому такого не желаю, и ни в коем случае в нормальных условиях не стал бы это делать, потому что до сих пор мне страшно.
Хотя когда работал на «телефоне доверия» нечто подобное иногда приходилось сотворять. Но там было не страшно. Больной то далеко.
Еще несколько слов о психотерапии в клинике традиционно соматических расстройств.
Хорошая психотерапия здесь ни в коем случае не помешает. Мой друг и коллега Александр Моисеевич Шеравнер работает психотерапевтом в санатории, ориентированном на опорно-двигательные нозологии. Работает гипнозом и НЛП. Результаты очень приличные. И сразу после сеанса. Даже если не надолго, но, все-таки, у больного вера появляется что улучшение возможно. А за этим и до чуда недалеко.
Создание веры в возможность улучшения своего состояния — достойная психотерапевтическая мишень. Вера чудеса творит. И соматические тоже.
Я уже писал в первой главе, что разделение человека на душу и тело — пережиток прошлого. И может быть, когда ни будь, возникнет официальная, общепринятая европейская психолого-медицинская модель единого функционирования живых существ.
А пока я пользуюсь метафорой, которую подарила мне одна клиентка.
«Тело - это домик для души». Я ее чуть- чуть развил. Душа в этом домике живет и во всех комнатах хозяйничать желает. Все по-своему перестраивает как ей удобно. Домик со временем ветшает, душа, как может его ремонтирует. Когда ее возможности исчерпаны, она на помощь специалистов по ремонту зовет. Которые знают, как домик устроен.
Специалисты что могут - поправляют, но и их возможности не безграничны. Тогда душа поселятся там, где это еще возможно, но тесновато ей там, некомфортно. Тогда и специалисты по комфортному размещению душ и становятся востребованы. И если специалисты хорошие и правильно свои возможности оценивают, то и душе становится комфортно. Бывает еще, что в домике при проектировании и постройке ошибки возникают. И опять специалисты по комфортному размещению душ нужны. А бывают природные катастрофы - землетрясения, наводнения и прочее. И приходится некоторое время на развалинах жить. Хватает у души терпения и веры — домик потихоньку опять жилым становится. Не хватает - снова специалисты по комфортному размещению душ нужны. Есть еще проблемы. Когда душа в домике растет, ее родители запрещают ей в некоторых местах домика жить — считают что это опасно. А на самом деле опасно или нет - душа сама должна выяснить, когда вырастет, а то жить в домике с опасными местами - страшновато. И здесь специалисты по комфортному размещению душ опять нужны. Но наступает время, когда домик совсем разваливается и никто уже помочь не может. И душа из него уходит. А куда уходит - не знаю. Может в новый домик, а может и совсем в другое место.
Коллеги, прочитайте сказки Андрея Владимировича Гнездилова, великого психотерапевта (и доктора медицинских наук).
Чтобы закончить с медицинской моделью и психотерапевтическими мишенями в ней,
мне кажется, надо всего лишь понять, что пока человек жив, он мыслит, что-то чувствует, и как-то себя ведет. И во всем этом почти всегда есть тупиковая дискуссия с самим собой или другими. И малоподвижные, стереотипные эмоции. И соответствующее этому поведение. Их надо искать и с причинами их возникновения работать.

О психотерапевтических мишенях в модели психотерапии, как консультирования по проблемам жизни, уже много говорилось выше. Надо, по всей видимости, просто свести воедино основные способы поиска и поговорить о некоторых особенностях мишеней в групповой и семейной психотерапии.
Консультирование по проблемам человеческой жизни нас интересует сейчас в аспекте в отношений между «Я» и «не Я». И конечно, в аспекте установления и развития связей между людьми, включая семейные отношения.
Какая моя жизнь во мне, внутри меня, мешает мне установить удовлетворяющий меня контакт с тем, что вне меня? Этот вопрос - главный. Мы уже говорили, что задача психотерапевта - перевести проблему «Он/она/они - плохие» во внутренний план, и ответить на вопрос - что это за нечто во мне приводит меня к состоянию, в котором я так думаю, так чувствую и так себя веду. Иногда проблема уже выглядит как «я плохой», и тогда терапевт переводит ее в «У Вас, или в Вас есть нечто, что кажется Вам плохим». Это начальные условия для поиска терапевтической мишени.

Может быть пониманию поможет схема:

 SHAPE * MERGEFORMAT 


Для точного поиска терапевтической мишени надо представить себе проблему клиента в виде такой схемы, и оправится на поиски вверх по уровням до того момента, пока не появится возможность для создания нового мифа, который объединится с уже имеющимися в более адаптивном виде. Неадаптивный миф будет выглядеть, как «хочу, но не могу». Адаптивный – «хочу и поэтому попробую сделать», или «не очень то и хотелось». После создания адаптивного мифа надо обязательно составить план «как именно попробую» позаниматься изучением, нет ли там противоречий, и если необходимо - составить новую схему, и так далее. Как это делать? В любимом Вашем психотерапевтическом методе, коллеги. Например, в коучинге. Или в психоанализе.
Во всех знакомых мне психотерапевтических методах эта схема уже есть. Только не в таком виде. А замаскирована в теорию личности. Как в поведенческой терапии - теорию выученной беспомощности Селигмана. Или как гипотезу, о нарушениях на какой либо стадии психосексуального развития в аналитически ориентированных методах. (Например - как у Лейнера в символдраме). Вопрос поиска мишени это не вопрос эффективности метода. Это вопрос эффективности терапевта.

А как это делать в групповой психотерапии?
Теорий и методов групповой психотерапии великое множество. И, тем не менее, если ведущий видит сильную аффективную заряженность процесса и если метод позволяет, он может остановить процесс и вместе с другими участниками группы воспользоваться
схемой для выяснения источника аффекта в «здесь и сейчас» и исследовать этот источник. Что и кто - источник этого аффекта? Когда впервые появилась такая реакция у участника группы? Как она проявляется в его жизни, что за нечто стоит за этой реакцией? Чем могут помочь другие участники группы здесь и сейчас? Кто именно и как именно? Что еще вызывает подобные реакции?
Если возникает тупиковая дискуссия - в чем источник тупика? Что за «Хочу, но не могу» стоит за ней? И так далее только используя ресурсы других участников группы по максимуму. Обычно группа довольно быстро ухватывает этот стиль и потом начинает работать сама. И вся групповая динамика быстро начинает проявляться. И проявляющиеся закономерности групповой динамики можно подвергнуть такому же анализу.
Если группа работает по определенному терапевтическим методом сценарию - как, например, в психодраме, то подобный анализ можно проводить в шерринге, и по его результатам, создавать новую сцену для проживания вновь открывшихся обстоятельств.
Или новое упражнение как в гештальте.
По опыту могу сказать, что такая работа, когда группа ищет мишень, для самой группы очень интересна и продуктивна. Обычно все участники активно включаются, терапевт молчит себе потихоньку, и, помня о проективных механизмах, строит терапевтические гипотезы и ищет новые мишени для членов группы.
В семейной терапии поиски терапевтической мишени тоже очень продуктивны. Теории и техники семейной терапии постоянно обновляются и обогащаются. По словам уже упоминавшейся в этой книге Герды Метта в год обновляется до двадцати процентов теорий, объясняющих возникновение и развитие проблем.
Однако есть для меня простые и понятные мои мифы, в рамках которых можно работать разными методами, базирующимися на разных теориях.
Я как спросил сам себя: «А для чего нужна семья вообще как некий природный феномен» (Энгельса я читал) и сам себе ответил. Основное назначение семьи - увеличение продолжительности жизни каждого из ее членов. Продолжительности биологической жизни. У животных говорят главное - репродукция и обучение самостоятельности. Так их вид выживает. В некоторых человеческих сообществах и культурах это тоже верно. Еще совсем недавно у некоторых северных народов было принято добровольно уходить из жизни, когда физических сил было недостаточно чтобы себя прокормить. Но так вели себя в этих народах все, кроме шаманов. Видимо в наших стариках есть что-то от шаманов, и поэтому мы о них заботимся. Либо дети, либо налогоплательщики. У нас, у людей, главное – биологическая жизнь, видимо потому, что мы способны накапливать и передавать опыт. Семья для этого создает условия. И если семья на своем примере способна обучить свое потомство выживанию в любых условиях, даже потери физических сил, одряхления, болезней, потери разума, и тому подобных обстоятельствах, такая семья очень полезна для вида с точки зрения передачи этого уникального опыта выживания в максимально трудных ситуациях. После того как я принял такую точку зрения, такой миф, мне стали понятны критерии конструктивности и деструктивности. Семья деструктивна, например, если выгоняет пятилетнего ребенка самостоятельно выживать и если не выгоняет здорового двадцатипятилетнего ребенка самостоятельно выживать. Семья конструктивна, если каждый из ее членов поддерживает физическое и душевное здоровье себя любимого и всех остальных и, может быть, остальных в первую очередь. Но только тогда, когда это делают все и каждый, как в армии – «сам погибай, а товарища выручай». Если семья объединяется и во время естественных для нее кризисов, и во время ситуативных кризисов, не зависящих от этапов своего развития, если в это время все искренне поддерживают всех, такая семья увеличивает продолжительность жизни. И тем самым решает свою природную задачу.
Отсюда и «мишенное поле» семейной психотерапии. Выяснение того, почему кто-то кого-то не поддерживает, как именно это происходит, работа с найденными причинами, имеющая целью возвращение к естественной функции увеличения продолжительности жизни всех. Самое важное для терапевта в этом процессе - не обмануться и во всем убедиться самостоятельно. Все проверять.
Семейная психотерапия показана тогда, когда семья не может справиться с кризисом из-за проблемы возникшей с одним из членов семьи. Проблема эта почти всегда имеет латентный период и появляется в неблагоприятных обстоятельствах. Потеря работы мужем - это повод для реактивного аффекта, но не повод для реактивной депрессии или невротизации. Патологической эта реакция становится из-за каких-то слабостей, обусловленных биологической, социальной и духовной незрелостью, или усталостью, как, например, раннее возникновение наркомании, или когда после пятидесяти лет возрастает риск соматических болезней. Психогенные факторы в возникновении патологических проявлений можно проследить всегда, если только их хорошо поискать. Семейная система может и сама быть психогенией, а может быть фактором, который затруднения превращает в болезнь. Приведу пример. Несколько пояснений. Мы уже обсудили положение что человек - это его Миф. Миф о правилах счастливой жизни, имеющий свою историю и воспринимающийся как один из главных законов жизни. Один из таких живучих мифов: «Мужчина должен работать и обеспечивать семью, а женщина – создавать домашний очаг и воспитывать детей». Соответственно если мужчина работу потерял, то он временно не мужчина. А если у женщины ребенок заболел, то она временно не женщина. Мужчина должен работу немедленно найти, а ребенок должен немедленно выздороветь. На это бросаются все силы, притом, что каждый чувствует себя виноватым за то, что не вписывается в миф. Безусловно, две эти ситуации бывают не одновременно. Мы сейчас говорим о любой из этих ситуаций. Ребенок болеет и надо заниматься его здоровьем, но зачем же при этом вину испытывать? И мужчина, который прилежно и исправно реализует свой миф о заработке, требует от женщины выполнения своей части негласного договора. А если болезнь тяжелая и лечится с трудом? Мало того что в женщине материнская часть волнуется и переживает, в ней еще и жена чувство вины испытывает. И все мысли переключаются на болезнь ребенка, какой уж тут секс. И опять муж не удовлетворен выполнением негласного договора. Если такая ситуация долго продолжается, неизбежно отчуждение, обиды и взаимные обвинения. А если лечение долгое и дорогое? «Это ты плохо за ребенком смотрела, вот он и заболел, а я теперь на докторов и лекарства надрываться должен, умирать на работе. Домой прихожу и никакого отдыха». А она ему, что-нибудь типа: «Какая же ты сволочь, ты что, не понимаешь, как я волнуюсь, бьюсь и колочусь, за ребенком ухаживаю. Вместо того чтобы помочь и успокоить скандалы устраиваешь. Как я только могла за такого человека замуж выйти. Как только ребенок выздоровеет - немедленный развод…». А вот это уже обоим страшно. А может в этой ситуации больной ребенок стать стабилизатором, предохранителем от развода? Может,что часто и бывает. Потому что бросить женщину с больным ребенком неправильно. А женщине уйти из семьи даже со здоровым ребенком, когда ни специальности, ни работы, ни опыта создания экономической независимости и в помине нет - просто катастрофа. И еще, тут как тут, идеи самообвинения. «Я - не женщина, если не смогла свою судьбу устроить». И началась специфическая жизнь. Некоторые теории семейной терапии говорят, что ребенок бессознательно понимает, что его болезнь – стабилизатор, и поэтому не выздоравливает. Ведь ему нужны и папа, и мама. Во всяком случае, у мамы от болезни ребенка есть «вторичная выгода», и у папы есть. Ситуация патологического развития стабилизируется.
Не привожу конкретных примеров, потому что ситуация очень распространенная. И лишь только предразводная ситуация или невротизация одного из родителей, чаще мамы, приводит клиента на психотерапию. Сначала индивидуальную, а потом, если терапевт будет терпелив, и семейную. Обычно, сначала маму с ребенком, а потом и папа подтягивается.
Иногда на психотерапию по поводу какой-то хронической усталости, бессонницы и чего-нибудь сопутствующего (часто пьянства), приводит мужчину жена. Начинаем разбираться, и видим примерно такой случай, только со взрослым человеком, который может быть и работает, но панически боится работу потерять, и надрывается, или становится бессловесным рабом своего начальника. Терпит оскорбления, штрафы, бесплатную сверхурочную работу. И зарабатывает себе астению, какую-нибудь. Начинаем с ним, потом подтягиваем всю семью. Бывает и так, что работа уже потеряна и идет процесс инвалидизации. «Вторичная выгода» расцветает пышным букетом. Индивидуальная психотерапия в этом случае будет малоэффективной, если отношения в семье не перестроятся. А перестройка отношений - процесс долгий. И без желания остальных участников очень болезненный.

Что может быть терапевтической мишенью в этом случае?

Прежде всего миф, который был в основе. О жестком распределении социальных ролей между мужчиной и женщиной. История этого мифа, и его обоснованность для конкретной семьи. Выработка программы по изменению статуса всех членов семьи. Страхов в такой семье полно у всех, и мишенью может быть преодоление этих страхов совместными усилиями, где каждый член семьи начнет активно помогать другим, от этих страхов избавляться.
Еще пример. Из психотерапии наркомании
Наркоман, 26 лет, высшее образование, юрист, не женат. Стаж наркомании - шесть лет. Лечился пять раз, причем несколько раз – в самых известных клиниках. Вылечиться хочет искренне, что большая редкость. По характеру мягкий, даже чуть женственный. Если типировать по Личко - что-то между психостеником и неустойчивым. Периоды между лечением и срывами небольшие, три-четыре месяца. Лечиться приходит сам. Точнее приезжает, потому что живет в другом городе. И полноценная семейная терапия затруднительна. Это к Витакеру приезжали все члены семьи чуть ли ни со всех концов света. А у нас не приезжают, да и убедить семью, что для лечения наркомана нужны они все, бывает нелегко. Я до этого работал с ним индивидуально, и когда после очередного срыва он опять оказался в нашем реабилитационном центре, решил по завету великих Бендлера и Гриндера - «если то, что вы делаете, не работает - делайте что-нибудь другое» - попробовал поработать по технологиям семейной психотерапии.
Поставили стульев по количеству членов семьи, и клиент от их лица рассказывал ситуацию. Что-то получилось среднее между семейной терапией и многопозиционным описанием из НЛП. Наверное, это еще какая-нибудь техника, которой я не знаю, но это не важно. Что же получилось?
Отец - крупный управленец и один из совладельцев бывшего госпредприятия, правда, не из главных совладельцев. Карьеру сделал давно и сейчас работает практически на старом месте. Очень боится потерять работу из-за возраста, но естественно никому это не показывает. У отца давно есть любовница из сотрудников, женщина намного моложе и не замужем. Любовница претендует на роль «первой леди», и периодически поднимает вопрос о переходе отца на окончательное проживание с ней.
Мать – домохозяйка, без образования и специальности, уже в возрасте, без стройной фигуры и хороших манер. Зато с набором не очень серьезных, но хронических заболеваний.
Женщина тихая и безропотная. Про любовницу, наверное, знает, но делает вид, что все в порядке. Очень боится развода, ибо к одинокой жизни совершенно не готова. Сын (который и есть клиент) единственный поздний ребенок, которому мама отдала всю любовь и заботу. На словах, очень хочет женить его на тихой и порядочной девушке.
Сын вырос тихим, нежным, по выбору отца поступил на юрфак и закончил его, а как юрист хорошим специалистом стать не может. Характер не позволяет. И в открытую сопротивляться волевому и жесткому отцу не может. При этом очень его любит, и хотел бы быть похожим. А характер не соответствует.
Героин помогает тревогу снять и расслабиться. При этом конечно героин создает массу проблем. Но, одновременно, героин позволяет:
Самому больному расслабляться в условиях тотальной тревоги из-за низкой самооценки. Не менять профессию и работу, и тем самым выполнять волю отца, которого он очень любит. Не жениться, потому что он понимает, что не готов к самостоятельной жизни.
Маме - сохранить привычный образ жизни и ребенка под боком. Сопротивляться и вытеснять страх развода с папой. Не болеть очень серьезно, потому что некогда и деньги нужны на лечение сына. Держать отца в семье, потому что без него единственный сын наверняка погибнет. Наполнить свою жизнь высоким смыслом - спасением ребенка. Держать сына в семье и сохранять этим иллюзию отсутствия старения.
Папе - морально шантажировать свое руководство и тем самым сохранять себе работу. Не разводиться, чтобы не испытывать страхов в новой семье, которые всегда есть у мужчин при большой разнице в возрасте между мужем и женой. При этом сохранять отношения с обеими женщинами. И еще не тратить с большим трудом накопленные деньги на новое жилье для новой семьи.
Вот он, какой замечательный героин.
И поэтому папа периодически помогает сыну получить, какой-никакой заказ, на юридические услуги и аванс под этот заказ. Месяца через три-четыре после выхода ребенка из больницы. Заказ часто бывает от родного предприятия, на котором папе никогда не отказывают, потому что он всегда из своей зарплаты и доли доходов всегда его возвращает, если что не так. А суммы аванса как раз хватает на несколько доз и первый взнос за лечение.
Ну, кто же в таких условиях от героина откажется?

И что же в этом случае есть терапевтическая мишень?

Нечто, что препятствует семье принять неизбежные изменения. Прежде всего, естественное старение и смену социальных ролей. Как потом оказалось, в семье есть героический миф. Отец отца (дед) был крупным начальником, и умер относительно молодым прямо на рабочем месте, оставив жене хорошую квартиру и персональную пенсию. А сыну хорошие друзья отца помогли сделать карьеру.
Вам, наверное, интересно, что же из всего этого получилось? А сын после очередного курса реабилитации, с помощью отца взял в аренду небольшое кафе и сделал там музыкальный рок-клуб. Мама занялась в этом кафе кухней и превратила ее из общепитовской в домашнюю, а потом и персоналом стала руководить, пользуясь советами мужа. И мужа в этом кафе кормить и его деловых партнеров. А сын только музыкальными делами стал заниматься. А потом и отец стал более серьезно помогать в управлении этим кафе. Сын, правда, еще раз сорвался в кампании с какими-то музыкантами, а папа большой скандал по этому поводу организовал с милицией и тюрьмой на короткий срок - дня на три. И еще раз реабилитационный курс был, а потом клиент потерялся. И больше я про эту историю ничего не знаю.
Описываемые мною, эти истории в равной степени можно отнести и к клиническим, и к консультированию по проблемам жизни. А есть чисто консультационные, как-то, например, ребенок начал плохо учиться и не выполнять требования семьи, или муж перестал понимать жену (жена - понимать мужа). Есть очень трудный вопрос - супружеская измена. По-моему в семейной терапии главное- построить гипотезу о том, какие проблемы решает проблема? Какие проблемы членов семьи решает проблема, с которой они (он, она) пришли. Очень полезно с этой точки зрения посмотреть на клиента в индивидуальной работе.
Во всех этих случаях мишень – что именно происходит, когда это происходит? Что мешает происходить другому? Что за нечто есть в каждом из участников происходящего и как это нечто появилось. Что или кто стоит за этим нечто? И так далее. В семейной терапии главный «мишенный» вопрос - что мешает развитию семьи, что за нечто это естественное развитие тормозит?
Есть еще одно наблюдение, не проверенное и недоказанное, которое я пока могу только высказать как спекуляцию. Наблюдение это касается супружеской психотерапии, которая проводится в предразводной ситуации. Тогда, когда слово «развод» уже стало привычным в семейном лексиконе. Есть поговорка «У каждого свой скелет в шкафу». Поговорка про страхи, в том числе и семейные, точнее индивидуальные, но такие которые реализуются в семейной жизни. Мне кажется, что развитие ситуации «психотравмирования» семейной системы, и последующее поведение семьи можно частично описать как реакцию системы на специфические стимулы которые пришли в семейную систему из способов индивидуального реагирования на скрытые, и до сих пор имеющие актуальность психотравмы мужа и жены, которые они получили до образования семьи. То-есть развитие ситуации предразводного конфликта зависит от того, «у кого какой скелет в шкафу». Как-то все это показалось мне похожим на классификацию эпистемологических метафор, которые организуют жизнь человека, которую сознал новозеладнский психотерапевт Девид Гроув.
Про эпистемологические метафоры читатель может кое-что узнать в книге Сергея Коляды «За пределами НЛП». Я же просто опишу эти метафоры и попробую соотнести их со способами реагирования членов семьи на внутрисемейный конфликт. Итак, как классифицирует Девид Гроув способы реагирования на психотравмирующую ситуацию. Таких способов по Гроуву четыре.
Выработка «антитела агрессии».
Диссоциация в момент психотравмы.
Фрагментация психотравмы.
«Очищение», или как пишет Гроув, «хирургическая» защита.
Поясню. В семье конфликт. Кто-то из членов семьи сделал, или сказал нечто, что для другого члена семьи болезненно. Неважно, что именно, от грубого слова до супружеской измены.
Это нечто запустило в «обиженном» реакцию, которая может выглядеть как:
Ответный разрушающий удар.
Поведение по типу ухода из конфликта в другую очень активную деятельность, от уборки уже убранной квартиры, до резкого увеличения трудовой активности на работе. Как бы попытка конфликт не заметить, несмотря на постоянное его существование как фона.
Появление навязчивой мысли. Нечто вроде «Как он мог со мной так поступить, ведь я же ему все отдала». В этом случае от ситуации остается только фрагмент, который и становится содержанием навязчивости.
Попытка «очиститься», которая выглядит как попытка «вырезать» из себя все, что прежде связывало «обиженного» с источником обиды. Вырезать все, несмотря на сильную душевную боль и очевидную неразумность этих действий.
Далее следует ответное поведение другого члена семьи, которое возникает как ответная реакция на вышеописанные четыре типа, которая в свою очередь также происходит по описанному сценарию, но уже в зависимости от собственных индивидуальных способов реагирования. То бишь в ответ на уборку квартиры может быть нанесен «разрушающий удар». И.т.д. Разуму такое поведение подчиняется плохо. Волевыми усилиями остановить его не удается. Происходит это потому, что в истории каждого члена семьи такой способ реагирования когда-то был эффективным, спасительным и теперь используется стереотипно. Предсказать заранее, каким образом будет реагировать каждый член семьи на психотравмирующую ситуацию невозможно. Можно только увидеть стереотипы. А потом ретроспективно попытаться увидеть «мишень» - историю возникновения стереотипа.
Представьте себе ситуацию. Женщина вступает во второй брак. От первого брака – ребенок. Ребенок на появление в доме другого мужчины реагирует появлением невротического симптома. У матери - чувство вины. Это ведь из- за нее ребенок заболел. Из-за ее желания устроить свою жизнь или из-за ее любви к другому мужчине. От чувства вины хочется избавиться. Что имеем? Вина по отношению к себе, и доля агрессии по отношению к мужу. Он ведь тоже частично виноват в болезни ребенка. Мужчина на эту долю агрессии реагирует, каким нибудь, выше описанным способом. «Ах, он еще и обижает, и не понимает, как я страдаю! Он оказывается не такой уж и хороший». Отчуждение, сближение с ребенком. Ребенку нравится. Даже если симптоматика не ослабляется, чувство вины послабляется. Легче стало. Далее следует реакция мужчины на отчуждение. Например, по типу ухода в трудовую деятельность. Дома бывает меньше, ребенок больше с мамой, вины почти нет. Стабильная ситуация с миной замедленного действия. Мужчина-то в постоянном конфликтном фоне. Он же просто убежал. С его стороны нарастает обида и отчуждение. Когда нибудь прорывается. Самым разным способом. От адюльтера до пьянства. Ее реакция - вырвать из себя этого гада, вместе со всеми его хорошими качествами.
Перестрадать и успокоится. Его реакция на ее реакцию - убежать совсем. Разошлись. Он продолжает жить в душевном конфликте. Чего ей не хватало? Она перестрадала и успокоилась. Вины нет. Конец драмы.
Вероятность создания новой семьи и у него и у нее близка к нулю.
Можно ли помочь? Можно на любой стадии, если увидеть источник психотравмы и тип индивидуального реагирования на психотравмирующую ситуацию. Это наследство, которое каждый в семью принес. Ему от этого наследства и избавляться. В индивидуальной психотерапии, проходящей в рамках семейной.

Следующий вопрос: «Что есть терапевтическая мишень в психотерапии как духовной практике»? Ответ лежит в плоскости понимания того, что привело человека на психотерапию. Потому что понимание, что со мной не все в порядке, содержит в себе историю моего знания о том, что именно не в порядке, и откуда оно идет, это состояние, что со мной не все в порядке.
Вообще вся психотерапия устроена как развивающая практика. Наверное, большинство методов как бы настроены на развитие. Но в представлении психотерапии как духовной практики сам принцип духовного развития вынесен во главу угла.
Существует множество определений духовности. Мне из них очень нравится прагматичное и простое определение Роберта Дилтца. «Духовность - это осознавание себя частью другой, более иерархически высокоорганизованной системы». Или с точки
зрения Лосева - стремление к созданию внутренне целостного мифа о достижении «абсолютного самоутверждения». Потому что цель осознавания себя частью другой системы состоит в постижении способа, которым эта система способна создать это самое «абсолютное самоутверждение». Психотерапия как духовная практика, создает как теорию, так и практический путь достижения этого состояния. И в этом она подобна мистике, которую иногда понимают, как практический путь достижения Бога. Такая психотерапия близка к религиозной практике, ибо создает своих кумиров, своих пророков, то есть тех, которым открылся (или был, мистически, дан) путь. Такая психотерапия создает свои молитвы или нечто подобное. Как, например известная « Ты - это ты. А я - это я. Я пришел в этот мир не для того чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты пришла не для того чтобы соответствовать моим. И если мы встретились - это хорошо. А если нет - то этому ничем нельзя помочь».
Хотя конечно, мистический путь создает не психотерапия, а психотерапевты. Или ревностные последователи. Очень забавный факт. Воинствующий атеист – Зигмунд Фрейд занимался законами возникновения и развития души, причем часто спекулятивно, практически через божественное откровение, а затем создал и пропагандировал новую мировую религию, основным смыслом которой было спасение через борьбу добра со злом. С демонами Фрейд боролся. Практическим экзорцизмом занимался. А потом его апостолы переругались по поводу имен демонов и имен бога.
А его коллега, и в каком-то смысле напарник - глубоко религиозный Иван Петрович Павлов, физиолог, который исследовал тоже самое, как самый материальный материалист, в эксперименте.
Психоанализ (точнее его приверженцы) делали попытки превращения его в духовную мистическую практику. А теория условных рефлексов духовной практикой быть не может. ( Хотя почему не может? Все может быть. Просто это в голову еще никому не пришло).
Некоторые философы говорят, что мы делаем эсхатологично. Эсхатология это наука о спасении. Психотерапия ведь тоже часто занимается спасением. Вопрос только в одном – кем осознает ( или не осознает) себя психотерапевт. Пророком и спасителем, или специалистом по бытовым услугам населению? Мне иногда кажется, что некоторые мои коллеги в другом, параллельном мире живут. И я с ними пересекаюсь только в одном - в получении гонорара. Бесплатно никто из нас работать не хочет. У них мифология психоанализа – реальность, в которой весь мир живет. И кругом Эдипы и Электры бродят. Или Великие Матери. А любовь есть Бог. И все проблемы от того, что кто-то, кого-то, кое-где, у нас порой, недостачно любит. Или любовь его на самом деле инцестуозна. Она не к нему, к этому конкретному Саше или Кате, а к матери или к отцу, а может к брату или сестре.
Вся психотерапия, основанная на том, что греческий, египетский или какой-нибудь норманнский, или индийский, китайский, индейский, иудейский, тибетский, библейский или русский языческий миф есть единственная правда, всегда превращается в духовную практику. Что в такой психотерапии для меня несколько страшновато, так это то, что такой терапевт точно знает как клиенту спастись. И никакая терапевтическая мишень ему не нужна. Потому что норма - это он. И на самом деле живи как он, и все будет в порядке. Мифы, которые эти люди проповедуют (именно проповедают, а не исповедуют), очень красивы и метафоричны. И их внутренняя гармоничность привлекательна и поучительна. Но, увы, не всегда «научительна».
Хотя психотерапевты, которые на этом строят свою терапевтическую практику, далеко не всегда социально успешны. Они скорее спокойны, потому что им открылась истина. Они просветлены. Это очень привлекает. И для некоторых клиентов - спасательный круг.
Сектантством это попахивает.
И не в том страх сектантства, что люди верят во что-то «неправильное». Мы в этом разбирались. А в том, что сектантство, как правило, воинственно. Не принимает сектантство множественности мира. Там единственный способ спасения – тот, который лидер проповедует.
Любая религия терапевтична. Она спасает и создает чудо исцеления. А вот должна ли психотерапия быть религиозной - вопрос. И, наверное, не хотелось бы, чтобы она попадала под признаки тоталитарной секты или харизматической группы. Как дианетика, например.
Хотя если честно сказать, я использовал и использую некоторые приемы и методы из дианетики. Потому что помогает. И Сытинские божественные настрои помогают. И аффирмации Луизы Хей. Если терапевтическую мишень найти и к ней настрои и аффирмации подобрать. Или дианетические ассисты.
И еще довольно часто бывает, так это то, что единственный способ спасения через некоторое время перестает помогать. Потому что то самое близкое социальное окружение - семья, друзья, сотрудники – они же психотерапию не проходят и если клиент и увидел второй (и естественно главный мотив их поведения), то его близкие категорически с этим не согласны. Не понимают, так сказать, своего счастья. И настоящая проблема, которая в той или иной форме всегда проявляется через социальное окружение и решение которой без помощи близких других практически невозможно (если конечно это не душевное расстройство в клиническом понимании), через некоторое время обостряется или хронифицируется. Есть замечательная притча, которую я прочитал у Ирины Медведевой.
Даосская притча.
В давние времена в одном торговом городе жил чиновник. Однажды, когда он проходил по рыночной площади, к нему приблизился какой-то оборванец. Выкрикнув бранные слова, бродяга плюнул в лицо чиновнику и убежал.
Не вынес чиновник позора и заболел. Так бы и умер бедняга, но его друзья поспали за лекарем, который славился своим умением исцелять душевные раны.
Лекарь дал больному пять лекарств и велел каждую ночь, просыпаясь в назначенный час, принимать одно из них.
Настала ночь. Принял чиновник первое лекарство, и приснилась ему рыночная площадь и то, как оборванец плюнул ему в лицо. От нестерпимого унижения и позора страшно закричал больной и проснулся.
На следующую ночь принял он второе лекарство и снова увидел тот же самый сон, но вместо позора он ощутил леденящий душу страх.
Тот же сон приснился чиновнику и на третью ночь, но ни страха, ни позора он уже не почувствовал, а охватила его глубокая печаль.
Удивился чиновник, но решил следовать указаниям лекаря до конца и на следующую ночь выпил четвертое лекарство. Тот же сон привиделся ему, но он уже не был мучителен, как в предыдущие ночи, и ощутил чиновник только чувство легкого удивления.
На пятую ночь, неожиданно для себя самого, чиновник испытал радость.
Не зная, что и думать, он поднялся с кровати и незамедлительно отправился к лекарю за советом и новыми лекарствами.
— Что ты почувствовал после приема моих снадобий? - спросил целитель.
— Все ночи мне снился один и тот же сон о том, как бродяга плюнул в меня, - ответил чиновник, — но каждую ночь этот сон вызывал у меня новое чувство: я испытывал то позор, то страх, то печаль, то удивление. А в последнюю ночь я ощутил радость, и испытываю ее до сих пор. Теперь я растерян и не понимаю, что же я должен чувствовать на самом деле?
Услышав слова чиновника, засмеялся лекарь и сказал:
- Неважно, что с тобой произошло, если ты можешь относиться к случившемуся так, как считаешь нужным. Ведь только от твоего выбора зависит, будешь ли ты радоваться или огорчаться по тому или иному поводу. Что же касается плевка в лицо, то мудрый человек просто не обратил бы на него внимания, тем более что обидчик твой — сумасшедший, и плевок его не более оскорбителен, чем порыв ветра, запорошивший пылью твои глаза...

Это пример одного из направлений даосизма. Причем про психотерапевта даосского.
Я когда ее рассказываю, клиенты часто лекарства такого просят. А я им распечатку даю и прошу на ночь читать. Пять дней.
Настоящая, качественная, психотерапия – как духовная практика, умеет решать проблемы. Решать, а не создавать. Конкретных причин, по которым люди обращаются к такой психотерапии великое множество. Мой миф - все эти причины экзистенциальны.
Все, каким то образом крутится вокруг переживания бессилия перед лицом конечных данностей - смерти, свободы, изоляции (одиночества) и бессмысленности. И еще боли и страха. Конечно, и боль и страх бывают по поводу экзистенциальных конечных данностей. Но боль и страх воспринимаются человеком непосредственно. Как говорил В.И. Ленин «… дается нам в ощущениях». И у каждой конкретной человеческой боли и страха есть конкретная история. Источник и составные части, как говорил классик.
И даже если психотерапевт занимается психотерапией, как духовной практикой, и даже если такая форма психотерапии всегда ориентирована на продвижение, на развитие души, знание конкретных источников боли и страха, причин (мифов) создавших у этого конкретного человека боль и страх не помешает. Ведь бессилие - это и тупиковая дискуссия, и застывшая эмоция.
Есть такое расхожее мнение, что страх убивает. Мне кажется, что это не правда. Убивает не страх, а невозможность от него хоть на какое то время избавится. И как раз для этого и формируются бессознательные психологические защиты. Страх и боль это только знаки что надо, что-то менять. Весь вопрос в направлениях изменения. И эти направления могут быть очень конкретными. Причем в рамках любой духовной практики. Выясни точно, что тебе нужно менять в своей жизни, а потом с этим знанием и практикуй холотропное дыхание и трансперсональную психотерапию, или логотерапию по Франклу. Пойми насколько, это для тебя возможно, причины своей душевной боли в виде «хочу, но не могу», задай себе вопрос «почему хочу» иили «почему не могу» а потом к Марку Евгеньевичу Бурно на «Терапию творческим самовыражением».
В видимо уже навсегда покинувшей сцену российских театров пьесе Шатрова «Кремлевские куранты» есть эпизод, в котором Ленин и Дзержинский приглашают старого часовщика отремонтировать Кремлевские Куранты, и обещают ему в оплату продовольственный паек. Часовщик отказывается от оплаты, говоря что ремонтировать главные часы государства - великая честь для него. А Ленин настаивает и говорит, что честь-честью, а паек не помешает. Часовщик соглашается и говорит, что паек действительно не помешает.
Вот и я думаю, что духовное развитие – развитием, а знание терапевтической мишени не помешает. Ведь можно более точно подобрать и Путь, и способы движения.

« У ходжи Насреддина спросили «Сколько идти до Самарканда»? «Не знаю» ответил ходжа. Как не знаешь, ведь ты ходил туда много раз? Когда я увижу что вы вышли и увижу, с какой скоростью вы идете, я скажу, сколько вам идти до Самарканда».
Конечно поправлять великих неприлично и нескромно, но я бы к этом добавил еще и «Когда я увижу куда вы идете, какова цель похода ,(может то что вам нужно - в другом месте) и что вы за люди - хватит ли у вас сил и желания (мотивации), хватит ли продуктов и воды – тогда я скажу сколько вам идти.

Глава третья. Что делают психотерапевты, когда они работают.

Любая психотерапевтическая теория и метод рассчитаны на движение. На движение от нынешнего, проблемного состояния, к какому-нибудь другому. Одни умеют делать это быстрее, но требуют точности, другие медленнее, но зато двигают как бы более значительную часть личности. Некоторые теории и методы просто ставят движение во главу угла. Как, например процессуальная психотерапия Минделла и трансперсональная психотерапия Грофа. В таких теориях и методах движение – все, а конечная цель ничто. Кто, может быть, захочет оспорить это утверждение, и я на всякий случай говорю, что это просто мой миф. Может быть, поэтому она и работает как помогающая профессия.
Психотерапия – как железная дорога. Заплатил, сел в вагон и поехал. Если раньше времени не выйдешь – доедешь. У дороги свои остановки, свой график движения. Свои проводники, которые тебя сопровождают и которые выбрали эту работу, выбрали состав, который следует по этому маршруту движения, может быть по своей воле, а и может быть и не по своей. Некоторые психотерапевты утверждают, что нужна активность клиента. А в поезде вроде как особенно активничать не надо. Мне кажется ,что нужна не активность, а заинтересованность и работа в «зоне ближайшего развития» по Выготскому. То есть только в зоне возможных изменений для клиента с его нынешним потенциалом. Психотерапия - искусство возможного, а не желаемого. Что главное? Не опоздать и сесть в свой поезд. До своего вагона и потом можно добраться, а вот если поедешь не туда, тут уже сложно. И поэтому все проводники обязаны перед отправлением проверять билет. А вот спрашивать, куда тебе надо, они не обязаны. Но на самом деле могут и узнать. И подсказать где пересадка. Конечно, бывают случаи когда от боли готов бежать куда угодно. И вроде как уехал, и легче стало, только ведь через некоторое время с новыми проблемами столкнешься. Новое незнакомое место, новые люди и не всегда доброжелательные, особенно если жилья и работы хорошей на всех не хватает. И что, снова уезжать? Что, и правда движение все, а конечная цель - ничто?
Есть среди нас такие люди – туристы. Им все равно куда ехать, лишь бы интересно.
Есть еще бродяги и бомжи. Они пешком ходят и им везде и плохо и хорошо одновременно. Но большинство людей все-таки ездит по необходимости и точно хочет знать, что приедет куда хочет.
Если он хочет туда, где уже был – ему всего лишь правильный поезд нужно выбрать. А если не был там еще – ему эксперт нужен, который ответит на множество вопросов. И естественно множество вопросов для этого задаст.
Что там есть, кто там живет, и вообще, там жить удобно или нет? Это - вопросы потенциального путешественника. А что вас интересует, когда вы спрашиваете «что там есть», что для вас удобно и с какими людьми вам хотелось бы встретиться - это вопросы эксперта.
Но этого мало. Потому что главный вопрос, который почему-то очень часто не задают, это вопрос: «А почему вы хотите уехать? Что именно здесь, вас не устраивает?»
И довольно часто выясняется, что то, что здесь не устраивает - здесь и поменять можно. Если только до сути желания добраться, до того, что за этим желанием стоит?
Проводники заинтересованы в том, чтобы пассажир ехал. Они от пассажиров кормятся, и при этом, чем дольше и дальше едет, тем лучше. А вопрос о необходимости поездки не в их компетенции. Они его и не задают. И не потому, что не честны, а потому что оставляют его в компетенцию пассажира. Раз едет - значит надо. В их задачу входит только спросить его, куда он едет, и доставить без приключений.
А вот без приключений часто не получается. И со старым местом человек расстается с грустью, и по поводу нового места тревожится. И все это бывает такими сильными чувствами, что иной и на ходу готов спрыгнуть. Как только острая боль попустила, сопротивление изменениям начинается. На глазах у проводника и в его вагоне.
Виктор Викторович Макаров рассказывал об одном своем пациенте, который пришел лечиться от навязчивых мыслей о женщине. И попросил его разрушить все, что с ней связано. А Виктор Викторович не стал. Потому что любить - это очень по-человечески. И страдать от любви, даже если обзываешь ее психиатрическим термином, нормально. И помнить о своей любви долго, долго. Лечиться от этого, не надо, если только настоящего невроза нет. Есть, конечно, технологии работы с психотравмой. Только кто из нас может сказать, что это психотравма? Даже вульгарный биологически-ориентированный психиатр, если в своей жизни любил когда-нибудь, только с тревожными компонентами будет работать. И с астенией, если она возникнет. А сверхценной идеей любовь обозвать, наверно ни у кого рука не поднимется. Лишь бы непоправимых глупостей человек не натворил.
А то один мой приятель от неразделенной любви на войну добровольцем уехал, да еще и за границу. Слава богу, война быстро закончилась, и он добраться не успел. Да и одумался быстро, по дороге, и ехал уже из упрямства. Повезло, целый и невредимый домой вернулся. Хотя конечно любовь личностной типологии не отменяет, а только проявляет. И реакции у разных людей будут разными.
Психотерапевт должен быть максимально точным и быстрым, настолько насколько это возможно в каждом случае. Это банальность. Как быть точным? Использовать технологию поиска терапевтической мишени.
У Льюиса Керрола в «Алисе…» есть чудный эпизод. Алиса спрашивает у Чеширского кота: «Скажи, куда мне идти»? «А куда ты хочешь?» «А мне все равно». «Тогда иди куда-нибудь, все равно куда-нибудь придешь».
Куда идти психотерапевту в терапевтической сессии? Обычно на этот вопрос отвечает автор теории, которой терапевт придерживается. А мы уже разобрали, что теория - миф автора. Очень красивый миф.
И поэтому считается наукой, а наука точна и оперирует «объективными критериями». Поэтому если следовать хорошей науке обязательно будет хороший результат. И куда идти целиком зависит от науки. Я уже говорил, что здесь главное это вопрос веры терапевта и вопрос согласования его мифа о мироустройстве с мифом автора теории.
Что должен делать терапевт, когда помогает решить его, клиента, проблему? Найти место, где клиент приобрел опыт бессилия, и помочь клиенту пережить этот опыт. Пережить - в смысле прожить и пойти дальше. Собственно этим психотерапевт и занимается. Просто хороший терапевт делает это осмысленно, даже если так свою задачу и не формулирует.
Мне лично понадобилось несколько лет чтобы понять, что главное - это пойти дальше. А многие мои коллеги уверены, что главное – пережить, точнее, попасть в опыт бессилия, и вновь прожить этот опыт. И для них это цель. И бьются они над этой целью, бывает подолгу времени. Потому что весь человек этому сопротивляется. Он то каким-то образом пытается сам это не вспоминать, и другим не дает его туда погружать. И опять на ранних этапах своей терапевтической карьеры я был уверен, что все дело в неадаптивных психологических защитах. Многие теории описывают способы их формирования. И я тщательно пытался снять со своих клиентов «маски». А для этого надо было их – клиентов разоблачить. А они не разоблачались. Никак не хотели. И правильно делали. Потому что то, что создало защиту, было нападением. И было это нападение сильным и болезненным. А я когда, пытаюсь в этом поковыряться, очень похож на нападающего. Пусть у меня другая цель, якобы для клиента терапевтичная. Клиент, когда к боли приближается, перестает быть разумным взрослым человеком. Он от боли выть начинает внутри себя. И становится очень аффективным. А я радовался, что до травмы добрался. Добраться-то может и добрался, а дальше то что? Многие клиенты говорили тогда: «И что мне с этим делать»? А я с чувством выполненного долга говорил – пережить.
«О боже, какими мы были наивными…» - романс про гроздья белой акации из «Дней Турбиных».
Помог мне семинар с Питером Кутером, очень известным немецким аналитиком. Я там, у Кутера увидел, что психоанализ в его групповом варианте, по кутеровски, работает с метафорой проблемы, метафорой, которая содержит в себе не только описание проблемы, но и вариант ее решения. А потом один из моих приятелей, побывав на двухнедельной обучающей программе в Германии, рассказал, что так делают многие группаналитики. И пример привел. Группа обсуждает проблему клиента. Доходит до тупиковой дискуссии, в тупике доходит до фрустрации и потом терапевт встает, ничего не говоря начинает биться о стены комнаты, и побившись несколько раз, причем сильно, по взрослому, наконец, находит дверь и выходит из нее. И какое-то время отсутствует. (Подслушивает за дверью). Группа молчит. Долго. Потом начинается обсуждение того, что произошло. И до кого-то доходит. Выход есть, и терапевт это показал. И начинается обсуждение того, что может быть для клиента выходом. Опять доходят до тупика. Опять фрустрация. И тогда терапевт возвращается и начинает организовывать группу на помощь. Дальше все как в анализе.С распределением ролей, проекциями, переносами и.т.п.
Мой кумир - Милтон Эриксон. Поначалу я, как и многие, увидел в эриксонианстве хорошие способы наведения гипнотического транса. И только потом - смысл этого процесса. Гипноз нужен был Эриксону для того, чтобы без сопротивления, без долгой тупиковой дискуссии научить клиента новым способам оценки реальности, в которой клиент живет и обязательно научить развитию. По большому счету, извините за грубое слово, Эриксону было глубоко плевать на проблему, с которой клиент пришел. Его интересовало во-первых, как организовать состояние гипнотического транса для этого конкретного человека, и во вторых, как в трансе человека из патологического транса (тупиковой дискуссии с реальностью) в котором он живет, выдернуть в другое состояние, которое соответствует тому, как живет большинство людей его возраста. В то состояние, которое соответствует социальной норме для соответствующей цивилизации, культуры, и социальной группы. Эриксон возвращал людей в социум. Это было для него главным. И если мешало соматическое заболевание - работал с заболеванием, если дефекты воспитания - с дефектами, если психотравма - с психотравмой. А основным средством была метафора. Гипноз был для Эриксона только формой для создания метафоры развития. А в конце жизни он вообще от формального гипноза отказался. Даже эриксоновские метафоры обучения имеют, мне кажется, вспомогательный характер. Эриксоновская терапия – прежде всего развивающая терапия. То же самое делал и Фриц Перлз. Сдвинуть с мертвой точки, в которой человек застрял. Только для Перлза самым любопытным, как для исследователя, было придумать закономерности, по которым происходит застревание и потом обучить методу последователей.
НЛП – в той или иной форме есть изменение старой точки зрения на событие (для визуалов - прямое изменение) и создание новой точки, с которой аффективное наполнение события ослабляется и возникает возможность на этом аффекте (или сенсорном ощущении, связанным с аффектом) больше не застревать. Особенно показательна в этом смысле работа с линией времени и сущностной трансформацией.
Современная психотерапия имеет в своем арсенале методы, которые очень конкретно рассчитаны на развитие. Из тех, с которыми я знаком – это методы Девида Гроува, основанные на «чистом языке» - эмистемологическая метафора и ее варианты. Фокусирование по Юджину Джендлину и эмистемологическая метафора позволяет впрямую добраться до события, которое сформировало застывшую эмоцию. И с помощью особых приемов выдернуть человека из этого состояния и проверить, готов ли он двигаться дальше. Это же замечательно делают идеомоторные техники Эрнеста Росси.
Все опытные психотерапевты, которые в совершенстве владеют своим методом тем или иным образом помогают своим клиентам развиваться. Спрашивается, а зачем же искать терапевтическую мишень, если терапевт за счет метода все равно развитие организует и его ход проверит? Мне кажется, что поиск и работа с терапевтической мишенью процесс коррекции (и лечения, если это клинический подход) ускоряет и делает работу более точной.
Изысканной и виртуозной, если хотите. И конечно, очень красивой, для тех, кто понимает.
Мы уже разобрали, что проблемы в изложении клиента выглядят как особый негативно аффективно насыщенный способ интерпретации событий. Миф об особом значении некоторых событий в его жизни. Способ интерпретации – особая, на чем-то конкретном основанная, мифология клиента. Мишень - этот самый особый миф, из-за которого другие мифы становятся неадаптивными. Какие варианты есть у терапевта? Работать с проблемой, понимая, что дело не в ее содержании, а в ее статичном состоянии, превращая статичное состояние в динамичное. Либо работать с тем, что сделало событие или ряд событий проблемой. Есть известная притча
Крестьянин, у которого  была лошадь.
Крестьянин, у которого была лошадь, считался богатым человеком в своей деревне. Ему завидовали. Но когда его лошадь ушла в лес и не вернулась, ему перестали завидовать, а некоторые даже жалели его. Но когда его лошадь вернулась и привела с собой из леса ничейного коня, все снова стали ему завидовать, но когда его сын упал с этого коня и сломал ногу, некоторые перестали  завидовать ему и опять стали жалеть. Но когда началась война, и всех парней забрали в армию, а его сына не взяли, все снова стали завидовать ему. Только сам крестьянин  не печалился  и не радовался. Он не умел этого  делать, потому что не  понимал, какой прок от печали и радости.
Притча или даосская, или буддийская. Это у них путь к просветлению лежит через понимание, что от печали и радости никакого прока. У нас все проще и конкретнее. Печаль - плохо, радость – хорошо.
Конечно разбирать метафоры - только портить (как впрочем и умного учить), однако что главное в этой притче? Прежде всего - зависть, или по-нашему, актуализация комплекса неполноценности. Когда терапевт эту притчу как терапевтическую метафору рассказывает
он работает с кризисом в котором главный миф - «Я- неудачник». Как всякая хорошая притча, эта притча одновременно двигает и процесс застревания, создавая мысль о том, что события обязательно меняются, и двигает причину застревания, говоря о том, что зависть бессмысленна, ибо события меняются непредсказуемо. Китайцы вообще в этом смысле умницы. У них одна из главных мудростей - «В мире нет ничего постоянного, кроме перемен»
А вот еще одна притча:
Булочка
Муж и жена прожили вместе 30 лет. В день 30-летия совместной жизни жена, как обычно, испекла булку - она пекла ее каждое утро, это было традицией. За завтраком она разрезала ее поперек, намазала маслом обе части, и как обычно, подает мужу верхнюю часть, но на полпути рука ее остановилась…
Она подумала: "В день нашего тридцатилетия я хочу, сама съесть эту румяную часть булочки; я о ней мечтала 30 лет. В конце концов, я 30 лет была примерной женой, я вырастила ему прекрасных сыновей, была верной и хорошей любовницей, вела хозяйство, столько сил и здоровья положила на нашу семью".
Приняв это решение, она подает нижнюю часть булочки мужу, а у самой рука дрожит - нарушение 30-летней традиции!
А муж, взяв булочку, сказал ей: "Какой неоценимый подарок ты мне сделала сегодня, любимая! 30 лет я не ел свою любимую, нижнюю часть булочки, потому что считал, что она по праву принадлежит тебе".
(Автора не знаю, получил по интернетовской подписке)

А эта притча - терапевтическая метафора уже о конкретных причинах проблемы, об очень частом человеческом заблуждении, которое в энелперской метамодели называется «Умение читать чужие мысли». На самом деле, если бы была возможность поисследовать мифологию мужа и мифологию жены можно было бы выяснить, откуда у каждого из них убеждение, что говорить о своих желаниях близкому человеку неприлично, и что любовь – это понимание без слов, и что главное в хороших отношениях – это угадывание желаний.

А следующая притча, мне кажется, про нас, про психотерапевтов. И про то, что работать с человеком можно только в его мифологии, не разрушая, а перестраивая ее, из его же мифов. Просто ее надо сделать более адаптивной для той среды, в которой клиент живет.

Обезьяна и рыба
(притча от Д. Адамса)

Случилось как-то раз большое наводнение и застигло оно обезьяну и рыбу.
Обезьяна, создание проворное и опытное, ухитрилась вскарабкаться на дерево и ускользнула от бушующих вод. Посмотрев со своего безопасного места вниз, она увидела, как отчаянно несчастная рыба борется со стремительным потоком.
С самыми добрыми намерениями обезьяна наклонилась и вынула рыбу из воды. Результат был печален.

Отвлечемся от притч и пойдем дальше. Что делает психотерапевт, когда он работает? Создает новый миф, новый способ интерпретации событий. Каков главный инструмент создания нового мифа? Метафора. Мне кажется, что во всех методах. Что главное в метафоре? Что способ связи между событиями можно описать словами «это как будто…» Как будто миф о царе Эдипе, как будто архетип Великой матери, как будто ретрофлексия или проекция, как будто основные пресубпозиции НЛП- чистая правда и «мир вокруг нас доброжелателен, изобилует ресурсами и их хватит на всех». И как будто человечки, правда, состоят из нескольких частей. И как будто человек это система и его можно описать кибернетическими законами. Принимает клиент метафору терапевта - будет в терапии толк. Не принимает - научим. Не хочет - заставим. Сопротивляется – будем работать с метафорами (моделями) которые снимают сопротивление. Например создадим ситуацию что человек «как будто» вернулся в прошлое и там что-нибудь поменял. Конечно это несколько расширительное толкование понятия «метафора». Но почему нет? Ведь метафора- это как упаковка. Упакуем психотерапевтический процесс в «возрастной регресс». Или правда кто-нибудь верит, что без машины времени можно вернуться в прошлое, и что-нибудь с прошлым сделать? Миф(метафора) о машине времени всегда существует как неосознаваемый контекст. Конечно никто не оспаривает какая то часть психической деятельности существует в виде памяти. Ну и что? Вспомнить можно, а вот без машины времени изменить нельзя. Что, правда, можно, так это то, что здесь и сейчас можно сотворить новый миф о прошлом. Выступить Творцом. И сотворить новую жизнь и дать ей новый смысл.
Примем за реальность миф, о том что главный инструмент психотерапии- метафора и пойдем дальше. Если метафора то, что и как с ней делать? И как ее делать? И самое, самое главное – о чем ее делать. О проблеме или о мишени?
Психотерапевтическая литература изобилует теми или иными руководствами по созданию метафор. Есть готовые сборники метафор и всего что может быть использовано как метафора. Так что не претендуя на открытие я просто изложу свой взгляд и поделюсь своим опытом.
Обычно терапевт строит метафору которая соответствовала бы структуре проблемы и ее содержанию. Мы уже разбирали мифологию психотерапии и обсуждали вопрос о вере.
Если клиент верит терапевту, то он верит и методу терапевта. Иногда сначала есть контекстуальное доверие методу а потом подбирается подходящий по многим параметрам ( прежде всего вызывающий доверие) терапевт. Метод, и мы это уже разобрали, есть та или иная метафора. Глубинная психотерапия, например, содержит в себе метафору о том, что у человека существует глубина и если человек туда погрузится он там спасение и найдет. Рационально- эмоциональная поведенческая терапия (РЭПТ)- о том что существуют «скрытые» мысли и если их осознать то, с теми из них, которые создают эмоциональную проблему можно и поспорить. Психоанализ - метафора о том что все проблемы из-за нарушений развития в детстве. И что с помощью особых техник можно как в известном фильме «вспомнить все». И что терапевт, во взрослом возрасте, может заменить мать и отца на «Хорошую мать и Хорошего отца». И гипноз- метафора. «Как особая форма сна, как особое, измененное состояние сознания». А какое оно неизмененное? Измененное по сравнению с чем? Как факты гипнотические феномены существуют. Сам умею создавать.
А как психотерапия - скорее все-таки живой миф. Но я в него верю, и клиенты мои верят.
Коллеги –аналитики! Не ищите во мне сейчас конкуренцию с моим собственным отцом. Я его победил и сейчас испытываю вытесненное чувство вины за это. Но честно говоря мне это не очень мешает. И поверьте, я с чувством глубочайшего уважения отношусь к некоторым психотерапевтам аналитической школы. Я просто по жизненному опыту знаю, что самый лучший метод в голове воинствующего дилетанта или не совсем здорового человека, (что тоже бывает), способен подорвать доверие к психотерапии вообще и оставить человека без помощи. Для качественной работы нужен крепкий профессионал. Это вообще про жизнь и про психотерапию в частности. Я это как владелец автомобиля точно знаю. Столько автомехаников поменял, пока нормального нашел.
Выбирается все-таки терапевт. Со своим методом. И если клиент верит и терапевту и его методу, метод превращается в терапевтическую метафору. И внутри метода терапевтических метафор полно. Иногда прямых иногда контекстуальных. Как говорят компьютерщики, принятых по умолчанию.
Есть такое модное слово «бренд». Бренд - это известное имя. По- нашему - миф об особых, чудесных свойствах. Как «Мерседес». Знаете, мне иногда кажется, что если бы многие мои клиенты могли часто менять «Мерседесы» на новые «Мерседесы» они бы повыздоравливали без всякой психотерапии.
Патентую метод - «Мерседес-терапия»
Жена ушла? А куплю-ка я себе новый «Мерседес». Ребенок плохо учится - надо пообещать ему новый «Мерседес» и все будет в порядке. Рак у меня нашли? Ну что же, покатаюсь напоследок на самом новом «Мерседесе» и пусть меня в нем похоронят.
Смерти боюсь – подарю-ка я Храму новый «Мерседес» и местечко в раю есть. Во всяком случае, священник обещает за богоугодное дело.
Так вот, если терапевт - бренд и метод - бренд, все что происходит на сеансе, есть терапевтическая метафора исцеления.
У Милтона Эриксона это было здорово поставлено. Во первых люди ехали на терапию черт знает куда. В Феникс, штат Аризона. Это все равно, что из Москвы в Йошкар-Олу.
И то и это место может быть полным полно аборигенских легенд. Во вторых жить там какому-нибудь ньюйоркцу или вашингтонцу скучно и ничто не отвлекает от терапии, да и домой хочется побыстрее. Далее, встречает их старый человек в инвалидной коляске, явный самый инвалидский инвалид, а живой, как юноша безмятежный. И детей вокруг полно. И далее этот самый человек говорит что- непонятное , а то и вовсе молчит, а у клиента руки сами собой подниматься начинают. А перед этим, он какую то совершенно нечеловеческую проницательность проявляет, и спрашивает как раз о том, о чем клиент умолчать хочет. И в том, что он говорит, есть, что-то смутно понятно- непонятное, какое то такое, о чем все время думать хочется. А в конце старый, очень напоминающий «шамана» человек о котором легенды ходят, очень очень авторитетно заявляет что для решения проблемы надо обязательно подняться на вершину горы, потому что там на вершине есть особое, намоленное индейцами, место, которое творит чудеса. Только когда туда идешь надо обязательно о проблеме думать, все время думать.
А гора называется Скво. И клиент с детства это слово знает, знает, что «Скво» обозначает на индейском языке замужнюю женщину, почтенную мать семейства и отчаянно лихую и отважную защитницу своих близких. На языке всеми американцами с детства любимых, Майн Рида и Фернимора Купера.
Чем не работа с юнгианским архетипом? В кататимно- имагинативной психотерапии, на юнгианстве построенной, гора- один из основных и рабочих мотивов которыми терапевт пользует. Может, Эриксон скрытым юнгианцем был?
Во всяком случае, перед нами доведенное до совершенства искусство, создания психотерапевтического контекста. Искусство создания контекстуальной исцеляющей метафоры.
Что не умоляет искусства Эриксона как психотерапевта - гипнотерапевта. Все остальное, что он делал также доведено до совершенства.
В хорошем методе сама структура метода есть терапевтическая метафора. Мне так кажется. Наверное, можно привести еще один очень показательный пример. У Жана Беккио есть гипнотическая техника «Переходный период». Терапевт спрашивает, а был ли период когда проблемы еще не было? Клиент говорит «Да» И сейчас есть период, когда проблема есть. Клиент соглашается. И будет период, когда проблемы не будет? Клиент говорит: « Наверное, да». И тогда терапевт говорит «А можно ли период, который после того как проблемы не было и до того как проблемы не будет, назвать переходным периодом»? «Да»- отвечает клиент. И все. Контекст, который работает, как терапевтическая метафора создан. Ведь переходный период когда ни будь кончится. Надо только дождаться. И вообще по всем правилам энелперского гипноза получено три ответа «ДА» и значит, есть замечательная почва для эффективного внушения.
По – моему очень красиво. Беккио вообще великий мастер метафор.
Однако надо вернуться к вопросу о том, как строить метафору. Оставим на время вопрос что есть предмет для метафоры - проблема или ее причины, которые мы назвали терапевтической мишенью.
Нас сейчас интересует, о чем должна быть метафора, что бы она была терапевтической.
На что может быть направлена ее терапевтическая мощь? Что конкретно, может быть мишенью для метафоры?
Предметом нашего анализа станет синтаксис языка.
Еще со школы мы знаем, что бывает подлежащее и сказуемое. Имя существительное и глагол. Нечто что отвечает на вопрос «кто, что» и нечто отвечающее на вопрос «что делать» Есть еще имя прилагательное, отвечающее на вопрос, « какой», вопрос о свойствах существительного.
В речи клиента, когда он говорит о проблеме, есть и имя существительное и глагол. И у каждой из этих частей речи есть аффективный заряд, который выражен в имени прилагательном. Исследуя проблему, мы можем выделить имя существительное, и выяснить какое оно, это существительное. И выделить глагол, чтобы клиент мог ответить на вопрос «как это для него, когда он это делает» В «как» и «какой» аффективный заряд будет виден лучше всего. И от этих слов может начаться исследование всей исторически - мифологической «подводной» части проблемы. Что более всего будет в этом нас интересовать?
Ценность, время, и размер. Или сокращенно ЦВР или ЦРВ. Это как кому легче запомнить.
Идею, что метафоры можно строить, используя для них ценность, время и размер предметов, людей, и их действий, подарил Генрих Альтшулер, очень известный изобретатель,
автор ТРИЗа – теории решения изобретательских задач.
Генрих Саулович исследовал изобретательское творчество, и пришел к выводу, что основные затруднения в творческом процессе вызывают стереотипные представления о невозможности изменения чего- либо.
"Чисто психологическая" операция в алгоритме решения изобретательских задач одна. Над условиями задачи совершаются шесть мысленных экспериментов: система, данная в условиях задачи, мысленно уменьшается и увеличивается, идущие в системе процессы замедляются и ускоряются, допустимые расходы снижаются и повышаются. При выполнении этих операций меняется представление человека об исходной системе».
Это цитата из Генриха Сауловича. У Альтшулера это называется РВС, где С – стоимость.
А у меня Ц - ценность. Термин, более психологически понятный, чем экономический термин «стоимость».
"Оператор РВС не всегда дает решение задачи. Собственно, он и не предназначен для этого. Его цель - сбить психологическую инерцию перед решением".
Это тоже из Генриха Сауловича. Сбить инерцию - разрушить тормозящий развитие стереотип. Тупиковую дискуссию. И по ее поводу застывшую эмоцию.
"Мышление несистемно. Не успели люди в процессе эволюции выработать системное видение мира. Если в задаче сказано "дерево", человек видит именно дерево. Начинается перебор вариантов. Дерево становится чуть больше, чуть меньше... Часто на этом все кончается: ответ не найден, задача признана неразрешимой.
Это - обычное мышление. Талантливое воображение одновременно зажигает три экрана - видны надсистема (группа деревьев), система (дерево), подсистема (лист).
 EMBED Photoshop.Image.7 s 

Конечно, это минимальная схема. Иногда включаются и другие экраны: наднадсистема (лес) и подподсистема (клетка листа). А главное - все это видно в развитии, потому что работают боковые экраны, показывающие прошлое и будущее на каждом уровне. Девять (минимум девять!) экранов системно и динамично отражают системный и динамичный мир»
 EMBED Photoshop.Image.7 s 


Если построить метафору по этой схеме из девяти экранов получится очень складно и эффективно потому что метафора станет историчной и целостной. Единственная трудность- готовить такую метафору надо заранее.

"Системный оператор не предназначен для решения задач, хотя иногда трансформация задачи автоматически ведет к решению. Назначение системного оператора - помочь в выборе обходной задачи, которая затем должна решаться по АРИЗ. Как и оператор РВС, системный оператор - мощный инструмент для тренировки воображения".

"Для специалиста по ТРИЗ азбучная истина: нельзя принимать на веру формулировку, в которой предлагают задачу".

Это для психотерапевта. Перепроверять надо клиентские мифы.

«Причина затруднений в том, что условия сложной задачи обычно отягощены "инерцией мышления" человека, решающего задачу, а именно:
- условия задачи кажутся "неприступными";
- условия задачи сформулированы в привычных для ставивших задачу людей терминах, что навязывает решающему привычный и часто тупиковый путь решения задачи
- условия задачи привязаны к хорошо известным, но негодным прототипам;
- затруднен переход с макроуровня на микроуровень и т.п.
Инерция мышления не позволяет сделать качественный скачок, получить принципиально новую идею».

А вот это про то, как изобретатель, не психотерапевт, а исследователь процессов мышления описывает процесс возникновения проблемы. Неадаптивного мифа по-нашему.
Да не обидится на меня Генрих Саулович. Из его теории решения изобретательских задач
можно построить практику решения терапевтических задач (ПРТЗ) и алгоритм решения терапевтических задач (АРТЗ). И, наверное, еще очень много всяких теорий. Схема из девяти экранов очень помогает мне многое понять и создавать терапевтические схемы.
Кое- чем хочется поделиться. Но несколько оговорок. Во- первых это не наука. Может, конечно, и наука, но в моем изложении - не наука, потому что и не пытаюсь представить материал строго, как принято в науке. Во вторых, все можно оспорить и если вам что-то покажется не соответствующим истине - заранее согласен. Потому что мой взгляд на работу по схеме Альтшулера имеет только дидактический смысл. Так просто легче запомнить. Потому что все очень упрощено. ВСЕ ОЧЕНЬ УПРОЩЕНО.
Однако, увы, многие мои коллеги работают буквально по схемам, которые будут ниже.

Начнем с Основной схемы

Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

У квадратиков нет номеров. Реально клиент в центре. А сам то он, в Его Времени где?
Куда на самом деле направлена стрелка его устремлений?
Для ипохондрика, например, вниз, в его тело, которое и есть подсистема.

 EMBED Photoshop.Image.7 s 

А для некоторых людей сюда:
 EMBED Photoshop.Image.7 s 


И кто это, религиозный человек, человек со сверхценной идеей, или больной в психозе?
Психиатрам решать, только им.
Если так-то, скорее всего религиозный.
 EMBED Photoshop.Image.7 s 


Согласно правилам математики количество возможных вариантов связей (устремлений) равно числу 9! Читается как 9 факториал, и равно 362880 вариантов. Так что дорогие коллеги ,все рассматривать не будем. И, тем не менее, психотерапевт, когда он работает, эти связи исследует. Причем в зависимости от теории, которую исповедает и метода, которым пользуется. Потому что в разных теориях и разных методах объектом исследования являются совершенно различные части систем, подсистем и надсистем. Из-за научной мифологии авторов и согласно той Ценности, того Размера, и того Времени, которые автор, считает главными в своей теории психического развития. Тоже самое и в методе. В чем его Ценность, какое Время автор считает главным, и каков Размер его метода в решении проблемы клиента.

Примеры:


Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

Так работают психоаналитики. ( НЕКОТОРЫЕ). Слова внутри квадратиков меняются в зависимости от автора аналитически ориентированной теории. И внутри квадратиков могут появиться еще квадратики с частями. Нужное подставьте сами, дорогие коллеги.
А гештальтисты (НЕКОТОРЫЕ) работают так:

Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

Это примерная схема работы классических гипнотизеров, при этом сразу хочу оговорить что некоторые терапевты работают с будущим так как будто оно уже наступило, машина времени уже готова к действию и работает. Мы же точно знаем что человека ждет.

Прошлое Настоящее Будущее



Надсистема

Система

Подсистема

А вот примерная схема работы Эриксоновских гипнотизеров:

Прошлое Настоящее Будущее


Надсистема

Система

Подсистема

Иногда эриксонианцы работают так, когда совсем уж на «чистом» бессознательном уровне. Когда клиент не предъявляет проблему, желая сохранить полную конфендециальность. Например с помощью идеомоторных техник Росси ,фокусирования по Джендлину,
или эпистемологической метафоры по Гроуву.


Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

Телесные практики работают примерно так: 

Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

А телесно – духовные типа йоги, цигун, айкидо – вот так:

Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

А вот примерная схема чисто духовных практик:

Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

 Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

Вот так должна работать системная психотерапия. Пишу должна, потому что на самом деле не работает, ибо за всем просто невозможно уследить. У Палацолли, в «Миланской школе системной семейной терапии, количество терапевтов на сеансе - на одного больше, чем членов семьи( за односторонним зеркалом),, плюс видеозапись. В наших условиях такое практически невозможно. Поэтому системная психотерапия – скорее «рассуждалки» о системе. Теоретически терапевт –системщик, а сеанс проводит по- разному, часто как когнитивный терапевт или консультант. Что, кстати, на качестве терапии не отражается, если терапевт опытный.
А так работают реалисты - поведенщики( поведенческие терапевты)

Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

А вот так новомодные коучи. Многие очень хорошо работают. Эффективно.


Прошлое Настоящее Будущее

Надсистема

Система

Подсистема

Энелперы работают примерно так:

Прошлое Настоящее Будущее

Визуальный
образ

Аудиальный
образ

Кинестетический
образ

Я понимаю, что вы, наверное, от всех этих схем уже устали. Осталось чуть- чуть. Одна единственная схема.
Мы уже говорили, получается у всех, если терапевт опытный, сам- бренд и метод его- бренд. И что метод всегда –какая то схема. Последняя схема мне кажется очень важной в процессе обучения психотерапии. Терапевт всегда строит метафоры, пытаясь сделать их терапевтическими. И лично для меня и обучение метафорам и преподавание этого другим вызывало затруднения. И тогда на помощь пришла схема:


Прошлое Настоящее Будущее
Надсистема

Система

Подсистема

Это схема, обучающая построению метафор. Верхний эллипс позволяет построить космогонические метафоры или метафоры о действиях природных сил. И клиента мы можем в эти действия включать, как делает, например символдрама, или не включать. Просто рассказывать истории о природных явлениях, которые претерпевают изменения и, тем не менее, остаются сами собой. Таковы метафоры трансформации, например времен года, или истории эволюции.
Нижний эллипс- это сказки, например как у Андерсена. Можно сочинить свои. Можно, про какие ни будь предметы, которые клиент считает своими. Только сначала надо бы спросить, что он про них знает. А то история о работе автоматической стиральной машины, рассказанная человеку, который о ней только мечтает, может вызвать прямо противоположный эффект.
А вот если мы с вами хотим написать какой ни будь рассказ, роман или киносценарий, надо воспользоваться всей схемой Альтшулера. Начать с какого ни будь события, которое в квадратике в центре и начать рассматривать это событие по полной схеме. Только периодически строить еще линию квадратиков вниз и вверх. Чтобы система оказывалась подсистемой, а надсистема – системой. ( Это если вверх) Или глубже, и мы проникаем во внутренний мир наших героев и все будет красиво связано.
На самом деле схема очень полезна в поиске терапевтической мишени и построении работы с мишенью. Нашли миф, опускаясь, все глубже и глубже или поднимаясь, все выше и выше, а потом можно и метафоры построить, чтобы без сопротивления помочь клиенту от тормозов избавиться. Только нужно все время помнить про необходимость исследовать Ценность Время и Размер. И метафоры строить по поводу ценности размера и времени, причем по выше изложенной схеме.

Примерно так:
Мужчина, лет около 30. Александр. Говорит что известный поэт. Жалуется на периодически приступы тоски, почти всегда плохое настроение. На вопрос о предполагаемой причине, говорит, что не может до конца избавиться от сильной любви. С женщиной не встречается уже почти три года. Связь разорвал сам, из-за сильной и обоснованной ревности. Женщина по его словам была в него влюблена, но недолго а потом связь продолжилась из за его статуса. Аня замужем за человеком намного старше ее. Однако с мужем не живет и связи свои не прячет. И разводиться, почему- то не разводится. Может быть из-за денег. В момент продолжения их, с Александром связи, Аня не отказывала себе в других сексуальных контактах с людьми по мнению Александра обычными, гораздо ниже его по статусу, славе и известности. Престижный он человек в глазах других. Вокруг много женщин. Многие в него влюблены. Он много раз за эти годы пытался в других связях найти утешение, но не получается. Аню забыть не может. Часто, мысленно с ней разговаривает. Иногда воспоминания накрывают невыразимой тоской, такой сильной, что жить не хочется. Говорит, что написал стихотворение, которое отражает его чувства.

« Я вас любил: любовь еще, быть может,В душе моей угасла не совсем;Но пусть она вас больше не тревожит;Я не хочу печалить вас ничем.Я вас любил безмолвно, безнадежно,То робостью, то ревностью томим;Я вас любил так искренно, так нежно,Как дай вам бог любимой быть другим».

Воспользуемся АРТЗ по Альтшуллеру. Сначала исследуем систему «Александр и Анна»
Направление исследования подсказывает проблема клиента, выраженная в глаголе «избавиться» Проблема уже выглядит, как «Хочу, но не могу». Клиент живет прошлым, какими то чувствами, которые почему-то в его настоящем отсутствуют. Что- то препятствует развитию. Жизнь здесь и сейчас его, почему- то не устраивает. Но избавиться хочет в настоящем. «Не могу избавиться» можно понять как если что-то важное было, а теперь его нет. Нечто мешает это важное сохранить и пользоваться этим сейчас. В «важном» какой то миф. Один из вариантов:

«любовь еще, быть может,В душе моей угасла не совсем»;

Итак система- Александр, подсистема - его чувства, надсистема - социальное окружение в котором Александр считает себя «престижным» человеком что для него тоже очень важно. Сначала система исследуется в прошлом.
«А как вы познакомились, и что было тогда»?
«Это было, какое то волшебство. Я тогда написал стихотворение:
Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,В тревогах шумной суетыЗвучал мне долго голос нежныйИ снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежныйРассеял прежние мечты,И я забыл твой голос нежный,Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточеньяТянулись тихо дни моиБез божества, без вдохновенья,Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты,Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,И для него воскресли вновьИ божество, и вдохновенье,И жизнь, и слезы, и любовь.»
Внимание терапевта может привлечь «В томленьях грусти безнадежной, В тревогах шумной суеты звучал мне долго голос нежный. И снились милые черты. Шли годы. Бурь порыв мятежный рассеял прежние мечты. И я забыл твой голос нежный. Твои небесные черты. В глуши, во мраке заточенья тянулись тихо дни мои. Без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви.»
Психоанализ – вперед! Перенос у нарциссической личности налицо. Похоже что с мамой что –то не то. Может быть, нарушения на эдипальной фазе с сильным комплексом кастрации. Такое бывает если мама- истеричка. Это очень подозрительно когда у взрослого мужчины- «Без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви.» Это какая то Ценность без которой жизнь - не жизнь. Этому у кого-то научиться надо было, и принять без критики. И сценарий налицо – истеричку найти, ей поверить, ее и себя божеством назначить, и терпеливо ждать или провоцировать измену.
Проверяем: «А скажите Александр, Вы Аниным прошлым интересовались тогда, какую ни будь информацию о ее характере, предыдущей жизни выясняли?
« Да конечно. Она жертва. С детства. Она искала настоящей любви и заботы, много раз искала, и не находила. Поэтому и вышла замуж за человека старше ее. Думала, что он о ней по настоящему заботиться будет. А он оказался грубым, бесчеловечным, и все время чего ни будь от нее требовал. Вот она и стала опять искать настоящей любви».
Вот он, личностный миф. Особая, аффективно окрашенная, стратегия интерпретации фактов.
«А Вас она полюбила по настоящему?»
«Не знаю. Очень хочется верить что да. Не может - же женщина так обманывать»!
Еще один кусочек мифа. Вниз, в подсистему клиент уже сходил когда о Аниных чувствах рассказывал, про себя «спасателя», тоже рассказал и теперь можно и в верх вопрос задать.
«Скажите Александр, это только Вас нельзя так обманывать или никого? Всем женщинам нельзя или только Ане? Вы и она – какие-то особые люди? Такие как Вы и она, наверное, никогда своих партнеров не обманывали»
Это уже маленькая интервенция. В слегка провокативной манере. Чуть- чуть по Фаррели. Расширение точки зрения. Опасная. Клиент после этого может разозлиться. Но полезная.
Если у клиента состояние, какое ни будь астеничное или субдепрессивное ему энергия нужна. Пусть даже энергия злости.
После таких интервенций ответа клиента ждать долго, ждать нельзя. Надо другой вопрос задавать. А ответ на провокационный вопрос пусть внутри кипит. Клиент на него сам себе ответит. Следующий вопрос должен быть вопросом или утверждением, поддерживающим клиента. Задаем вопрос вниз.
«Да, Александр видимо эти годы Вам очень нелегко дались. Стихи Ваши чудные и печальные. Видимо у Ани было нечто такое, чего в других женщинах нет. Или Вам не попадались женщины с такими качествами. А что именно у Ани было таким удивительным и уникальным?»
«Понимаете, мы удивительно любили друг друга. Ну, Вы понимаете, что я имею ввиду.
Она в этом смысле уникальная женщина. Сколько бы не было у нас времени, мы никогда не спали. Я все время хотел ее любить. Все было так жадно и ненасытнытно. Она – настоящая богиня. Она пробуждает мужскую ненасытность и всегда готова ее удовлетворить. Это какой то порох. После нее все кажутся такими пресными».

Да, это серьезно. Трудный клиент. Идеализация, тоннельное зрение, какая то фиксация,
А может быть совпадение индивидуальных сексуальных программ. Влюблен, и из за этого
мощно преувеличивает. Однако материал для метафоры есть. Клиент употребил слово «богиня» Можно работать с космогонической метафорой. Верхний эллипс в схеме Альтшуллера. Античные Боги не люди, они живут вечно, и по другим законам. У них обман- норма. Они там между собой разбираются, а у «холопов чубы трещат». Античная мифология клиенту известна. У него очень хорошее образование. Если про богинь, то про Афродиту.
Если про ревность то про, то, что богиня любви принадлежит всем. Ею нельзя владеть одному. Ее задача пробудить любовь у как можно большего количества людей, героев и богов. И по этому ревность по отношению к Афродите неуместна. Глупа. А клиент наверняка боится быть глупым. Можно пофантазировать по поводу того, кем считает себя клиент.
Человеком или Героем. Человек смертен, а Герой может заслужить бессмертие подвигом.
Спасением кого ни будь от чего, ни будь. Герой должен людей от чего-то страшного освободить. Вот и наш клиент может освободить людей от иллюзий, что Афродита может принадлежать кому то одному. И еще, Герои добры по отношению к простым людям. И готовы на жертвы ради простых людей. Может стоит пожертвовать своей любовью к Ане, ради того чтобы простые люди тоже любви попробовали от настоящей богини? Космогонический миф должен наполнить жизнь клиента высоким смыслом и пониманием законов мира.
Что-нибудь, такого типа клиенту и скажем. Если время есть освежим свои знания в античной мифологии, и какой-нибудь, миф подберем.
«Да, я Вас понимаю. Встречу с настоящей богиней просто невозможно забыть. На то она и богиня. Афродита рождена дарить любовь всем. И встречи с ней для людей, Героев и Богов незабываемы. И жизнь бедна, если никогда с ней не встретишься. Только рождена она для всех. Ее удерживать нельзя, иначе мир рухнет. И без любви останется. И чем умнее человек, чем он тоньше, тем легче ему этот мировой закон понять. Не дано смертным богами командовать. Боги должны свое предназначение выполнять , а мы люди только волю их выполнять. И пусть Аня не до конца богиня, пусть только чуть, чуть. Все равно у нее свое предназначение. А герои должны в этой жизни другим путь указывать. Это их предназначение. И помогать людям, что-то важное понять. Вот Вы поэт великий. У Вас свое назначение. И если Вы научите своими стихами людей рождение, развитие, и смерть любви переживать, если научите их, несмотря на боль не отчаиваться, несмотря на разочарование, все равно отрытым для новой любви быть, ждать встречи с Афродитой и потом это как великую награду всю оставшуюся жизнь воспринимать, этим Вы свое предназначение и выполните. Памятник себе в душах людей поставите. Вы ведь свободный человек. А любовь к Ане, Вас рабом ее сделала. А если Афродита теперь в другом образе придет, как же Вы ее узнаете? Вы что уверены, что богиня больше к Вам не придет? Муза же приходит. Иногда уходит, а потом снова приходит. Вы же на нее не злитесь, что она и других иногда осеняет. А Аня ведь до сих пор Вашими чувствами командует, и боги обязательно с ней разберутся. Им решать, что с захватчицей делать. А Вам пора на свободу, для великих дел, Александр Сергеевич. Зевс для всех главный».

Это работа в надсистеме. И с Ценностью. Нашей мишенью была фиксация на мифе о преувеличенной Ценности. С помощью рефреминга и терапевтической метафоры.

« Да может Вы и правы, Зевсу я подчиниться должен и свое предназначение выполнить.
Только не очень получается, от Ани в голове избавиться, и от ощущения что вместе с ней настоящая жизнь закончилась».

А никто особо и не ждал, Александр Сергеевич, что Вы за полчаса от проблемы, с которой всю жизнь живете, избавитесь. Это бомба замедленного действия, склонность к идеализации и фиксации. Это серьезная болтанка между ожиданием неземного счастья и очередным разочарованием. Вас пока только в очередное ожидание неземного счастья вытащить можно. Просто пришла пора с Временем работать. Вы же считаете, что время остановилось, и Вам теперь вечно мучиться. А с богами надо заканчивать, а то в тупиковую дискуссию свалимся. Терапевтическая метафора вырасти должна. Ей для работы время нужно. Посеял метафору и жди, пока новое состояние вырастет. Терпение и вера-главный инструмент терапевта. Достаточно пока «Да может Вы и правы, Зевсу я подчиниться должен…»

Продолжаем работать в надсистеме. Напоминаю «Я и Аня» - система, а если про жизнь-это надсистема. Мишень – миф клиента, что настоящая жизнь закончилась. Оператор – Время.
« Настоящая жизнь, говорите, закончилась? Время радости остановилось и наступило время тоски? Может Вы и правы. Есть в человеческой жизни такое время- время тоски. Только время оно текучее. Вы знаете, Александр, есть в нашей жизни такие волшебные цифры.
Точно семерка. Некоторые говорят что еще и тройка, и одиннадцать. Как в картах, тройка, семерка, туз. В неделе семь дней, в радуге семь цветов. Психологи исследовали процесс запоминания и обнаружили, что там тоже семерка есть. В оперативной памяти человека, там, где в мышлении человек какими то блоками информации пользуется, хранится семь плюс-минус два блока. Есть мнение, что сильные чувства семь лет длятся. Вы сколько лет Аней мучаетесь?»
«Ну, влюбился я четыре года назад. А мучаюсь года три с половиной».
«Ну, если от любви мучаетесь, то от начала надо и считать. Так что осталось вам мучиться от года до пяти. Пять, конечно, много, но Вы человек редкий и скорее всего год. Вам остался Аней мучиться всего год. Да даже если и пять, это во первых не вся жизнь, и пять лет Вы точно проживете. А во- вторых сила мучений все время будет спадать. Вы же сейчас не так мучаетесь как раньше».
«Да меньше конечно, но ведь мучаюсь. А не хочу!»
«Тут я Вам не помощник, против природы не пойдешь. Тут только Ваше терпение Вам помощник. И любимое дело конечно. А потом просто так ничего не бывает. С вашим дарованием из этих мучений такую поэтическую конфетку сделать можно, что потом еще лет двести, а может и больше, в ваших мучениях пленники Афродиты свои мучения узнавать будут ».
Пошевели чуть- чуть старую метафору. Знаете, как рефлексотерапевты. Они иголки воткнут и шевелят их время от времени.
«Да, конечно… Стихи хорошие получаются. Но лучше бы я о чем ни будь другом писал.»

Клиент созрел для перехода на другой уровень. Стихи - подсистема. И надо закрыть вопрос о том что год мучиться осталось. Если клиент и правда мучиться не хочет, он сам за эту информацию схватится. И потом терпение – это одна из добродетелей. И даже если ее нет, то хочется, чтобы была.

« Вы знаете, Александр, мне тут недавно попались стихи одного поэта, мне кажется Баратынский его фамилия, может, вы его и знаете, из Вашего цеха человек. Так вот мне кажется, у него была проблема как у Вас, и он с ней справился. Единственно может быть, конечно, женщина в к которой относятся эти стихи, добродетелями как Ваша Аня и не наделена, но я думаю, что все влюбленные несколько преувеличивают добродетели объекта своей влюбленности. Я это по себе знаю. И по опыту, по работе. Такова природа этого великого чувства. Без любви жизнь не жизнь. Тут я с вами согласен. Но мучения от любви, от расставания, от потери, «входят в стоимость путевки». Вот Баратынский, который видать намучился уже до донышка, теперь женщин побаивается. Это тоже бывает. После сильной любви бывает спад чувств. «Обжегшись на молоке- на воду дуешь».

Приманкой ласковых речей
Вам не лишить меня рассудка!
Конечно, многих вы милей,
Но вас любить - плохая шутка!

Вам не нужна любовь моя,
Не слишком заняты вы мною,
Не нежность - прихоть вашу я
Признаньем страстным успокою.

Вам дорог я, твердите вы,
Но лишний пленник вам дороже.
Вам очень мил я, но, увы!
Вам и другие милы тоже.

С толпой соперников моих
Я состязаться не дерзаю
И превосходной силе их
Без битвы поле уступаю.

Нормальный Эриксоновский прием. «Мой друг Джо…» называется. И еще очень важно
чтобы клиент знал, что не одинок он в своих переживаниях. Что и другие есть которые через это прошли и выжили. Одиночество, страхи и эгоцентризм- неотъемлемые спутники длительной фрустрации. И, естественно, мишени в психотерапии.

«Нет что вы, Аня не такая. Она просто несчастна в жизни».

На всякий случай страхуемся от перемены знака эмоции. «От любви до ненависти…»
И даем другую историчность, целостность поведению Ани. Даем ей в глазах Александра право на месть за предыдущие обиды. И право его, Александра из толпы не выделять, считать таким - же негодяем, несмотря на его несомненные достоинства. Александр уверен, что Аня живет ради поисков любви и заботы. Попробуем этот миф пошатнуть.

«А знаете, Александр, мне и с такими женщинами приходилось работать, как в стихах.
И, увы, они чаще всего глубоко несчастные мстительницы за прошлые обиды. И не верят в мужскую добродетель. Плохо, только что обидел один, а страдают другие. И поверьте что обиженных женщин много. Они обижаются чаще. И мстительниц много. Вы про амазонок конечно знаете? Так вот мне кажется, что первые амазонки были своеобразным клубом мстительниц за мужские обиды. И мне кажется, плевать им было на мужские достоинства. Вождь, не вождь, умный, глупый, простолюдин – какая разница. Если бы Вы им попались - плевали бы они на Ваш дар. Мужчина – сволочь. А потом история этот факт потеряла. Как думаете, может такое быть»?

«Может, почему не может? Сюжет из этого может неплохой получиться»

Ага, кое какой результат есть. Александр готов к самостоятельному построению своей терапевтической метафоры.

С Ценностью поработали, со Временем поработали, попробуем теперь с Размером поработать. На уровне надсистемы и подсистемы. Космогоническую сказку надо бы построить.

« А скажите, Александр, как вам такой сюжет? О какой то извечной женской неудовлетворенности, тем, что имеешь. И о попытке решать это привычным способом - мужскими руками, но только так чтобы мужчина не возгордился.
Мужчина, с большой гордостью, приносит своей женщине, что-то волшебное, способное чудо творить. Достал с большими трудами, хоть со дна морского. Женщина жизнью наученная, разочарованная, не верит. Просит маленького чуда, чтобы жить было полегче. Чудо происходит. Все мечты сбылись. Живи и радуйся, а нет. Мало.
За свою жизнь натерпелась и теперь власти хочется. Что бы никто больше не командовал, и естественно в первую очередь мужчина. Всю жизнь к нему приспосабливалась, всю жизнь он ей не давал того чего ей нужно, никогда ее не слушал, а она была у него в зависимости. Хватит, натерпелась от мужчин этих. Пусть теперь у нее в ногах валяются и прощения просят. А вдруг и такое чудо будет. Просит через мужчину. Чудо то в его руках, он же его нашел. Не соглашается мужчина. Тогда требует, разрывом грозит. Чего не сделаешь ради любимой женщины. Раз - и есть и такое чудо. Все, все в ногах валяются и прощения просят. И правые и виноватые. Все виноваты. Виноваты в том, что пока ей так было трудно, никто не помог, никто не позаботился, никто даже не подумал, что где то живет женщина, которая в заботе нуждается. Никто ее не искал и никто ее не спасал. Ее то такую замечательную. Вот из них, сволочей, жизнь так трудно и прошла. Молодость прошла, красота. Вот за это пусть и отвечают. Все. От мала до велика. И теперь точно, можно жить и радоваться. Но нет. Чудо то мужчина принес. Опять от них в зависимости. А вдруг, какой-нибудь мужчина, свой или чужой, чудом завладеет и все чудеса отменит? Нет, главная власть это власть над чудом.
Что бы распоряжаться чудесами по своему усмотрению. Вот чего надо. Давай мужчина, отдавай мне на веки вечные, главную власть. Власть над всеми и вся. Делай меня главной богиней. А не то - разрыв. Теперь, когда я такая, тебе есть что терять. Мужчина по глупости, или по любви, по твердому убеждению, что того чего хочет женщина – хочет Бог, делает то, чего от него просят. И просит у чуда власти над ним самим. Поступай, говорит он чуду, под власть моей любимой. Тебе у нее под властью хорошо будет. А чудо - против. Потому что мудрое оно чудо, и не влюблено. И никого над собой не хочет, потому что знает - главное чудо - это свобода быть самим собой и никаких начальников себе не назначать. А том потом только себя и вини. «Не сотвори себе кумира». Ему же, потом кланяться придется.
И еще, чудо видит, что как- то не так его используют. Не во благо, а во зло. Слаб человек, страстям подвержен. Дурачина он и простофиля. Страсти им командуют. Вон, влюбленный мужчина сам себе казнь сотворил. Из страха любовь потерять. Ведь дело то не в любви, а в правильном выборе объекта любви. А человек говорит, что своему сердцу не хозяин. И в любви и в ненависти. Если мозгами не пользуется - нельзя ему власть над чудом давать. Пусть помучается, раз мозгами работать не может. Мука пройдет, может тогда и начнет головой думать. Жизнь- это не проблема выбора. Это проблема правильного выбора. Выбора быть вместе и выбора уйти.
Раз - и отменяет чудо все свои прежние чудеса. Поживите пока так, как раньше. Подумайте. И ты женщина поучись бескорыстной доброте, заботе и терпению, и ты мужчина поучись мозгами думать, а не другим местом. Поучитесь быть свободными, и никого командовать своей свободой не назначайте. Даже по великой любви.
Как Вам такой сюжет, Александр? Как Вы думаете, интересно ли будет об этом почитать подумать, на себя померить. Хорошо бы все это как сказку написать. И для детей и для взрослых».
«Я подумаю»: говорит Александр.
На том и прощаемся. До следующей встречи в моем сне.
Я даже наметил его план.
План моего следующего сна.
В моем следующем сне я буду разговаривать с Александром (если конечно к тому будет возможность и готовность) о том, как важно любить и быть любимым. Как важно быть единственным и чувствовать себя единственным. Как важно для этого искать свою единственную, которая была юна, чиста помыслами, готова к любви, и не обижена на мужчин.
Как важно увидеть ее любовь и уважение к ее собственному отцу, как важно проверить искренность этого чувства, и в тоже время совершенно естественное желание любить другого мужчину и хотеть нарожать ему детей. Наверное, это и отличает ветреную красавицу от верной и любящей женщины. Очень простое желание - хотеть детей, хотеть именно от него, чтобы они были похожи на него, хотеть его в детях, а не детей вообще. И как трудно разглядеть в ней большой и сильный характер, и не получить покорную дуру, от которой захочется убежать через месяц. И разглядеть настоящую женственность, во всех смыслах этого слова, включая и тот, о котором Александр говорил, когда рассказывал, что его к Ане притягивает. Разглядеть это в самом начале превращения девочки в женщину, и медленно, осторожно развивать. Построить с ней мир любви, наслаждения, и днем и ночью. Гордиться ею, и своими детьми. Как это чертовски трудно, и чтобы все это сделать, нужны его, Александра природная одаренность, редкая почти нечеловеческая интуиция и терпение которому не мешало бы подучиться. А опыт не помешает, а только поможет все это осуществить. И слава, известность, в этом деле тоже помощники. Они ведь ключики. И к домам и к сердцам. И что во всем этом можно ошибиться. Но лучше не надо.
Вот такой план на мой следующий сон, в котором Александр Сергеевич за помощью придет. Может это ему поможет?

Глава четвертая. Что делают психотерапевты, чтобы повысить свою эффективность и «не свихнуться».

Может показаться, что психотерапия – это очень просто. Нашел мишень и вперед. Успех гарантирован. Когда этому учишься, то именно так и кажется. Когда учишь других, часто делаешь это сознательно, чтобы страхи у учеников снять, их собственные тормоза. На деле все не так. Это чертовски сложный процесс.
Психика ассоциативна и я не знаю, может быть и можно управлять собственными ассоциативными связями, но у меня это пока не получается. И закон доминанты Ухтомского – ой - ёй –ёй, какой правильный закон. В момент моей встречи с клиентом происходит много чего.
И в том числе процессы, которыми я не управляю. Доминанта клиента ими управляет. И моя доминанта.

«Есть защиты, сильные психологические защиты которые выглядят как сопротивление пациентов, их страх и лень, их примитивные бессознательные аффекты, ну и, разумеется, свои собственные - те, что на языке специалистов именуются контрпереносом, а на языке обычных людей - вожделением, отвращением, скукой, раздражением, - то есть те самые чувства, которые обычные люди время от времени испытывают друг к другу и которые психотерапевт призван в себе изживать».
Ирвин Ялом «Лечение от любви».

Хорошо сказано. Вот только некоторые коллеги берутся за процесс изживания вожделения, отвращения, скуки, раздражения у клиентов, одновременно испытывая эти чувства по отношению к ним, к своим клиентам, и часто именно в этой последовательности.
Великий русский вопрос: «Что делать, и кто виноват»?
На работе мы только и думаем: «Что делать»? А после того как клиент ушел: «Кто виноват»?
Упомянутый уже Ирвин Ялом, автор фундаментальных Руководств по психотерапии, в последнее время стал писать книги непонятного жанра. Ближе всего это к жанру мемуарному. Хотя есть и романы.
Почему, что случилось? Постарел? Может быть. А что - стареть и писать мемуары - плохо?
Плохо писать - плохо.
А так как Ялом – замечательно.
За последнее время я ничего лучшего не читал, включая все виды литературы. Мне кажется, что «мемуары» Ялома поставили перед теоретиками психотерапии очень важный вопрос. Как объяснить нашим клиентам кто мы, люди, работающие в этой профессии. Если врачу клиенты «разрешают» болеть, не связывая его болезнь с его навыками и умениями, то что разрешают они нам, психотерапевтам? Может ли разведенная женщина - психотерапевт работать с семейными проблемами, не попытается ли она, используя свой собственный опыт, тащить семью в свой миф? И ли в чувство вины? Как она будет ставить «психологический диагноз»? И вообще, нужно ли говорить клиентской семье, что психотерапевт разведена? И что виноватой в разводе считает себя. (Иногда мужа конечно, и его маму, но сейчас себя).
Я уже писал, что обязательным этапом получения профессии психотерапевта является личная психотерапия. Но как проверишь, была ли эта терапия успешной? Да, будущий или реальный терапевт почувствовал облегчение. Да, терапия ему помогла избавиться от тормозов в развитии. Избавила его от застывшей эмоции, и позволила выключиться из тупиковой дискуссии. Но надолго ли? Можно ли навсегда забыть об измене любимого человека и не впадать в неприятные переживания, когда об этом вспоминаешь? А как быть со своей собственной изменой и чувством вины? Придумать ли какое-нибудь оправдание?
Да нет, наверное. Можно сделать так, чтобы это не было длительной доминантой, и можно сделать так, чтобы это не было единственной доминантой. И еще, что, наверное, самое важное: можно помнить, что я из этой травмы вылез. Пережил и живу дальше. Это не сделало меня более счастливым. Лучше бы этого со мной не было. Но, увы, было. Я могу тысячи объяснений придумать, мифов, которые меня успокоят, но если меня спросят, хочу ли я это повторить с такими же эмоциями, я честно отвечу – нет. Я думаю (и не я один) что главный наш опыт – это опыт выхода из тяжелой психотравмирующей ситуации. А для психотерапевта один из главных опытов - опыт того, что его личная терапия ему помогла. Нет ничего важнее в формировании веры в возможности своей профессии. «Можешь - исцели, не можешь - утешь!» Что обычно утешает меня? Услышанная от Казиса Ремейкиса фраза - «Никто из нас в этой жизни не делает ничего нечеловеческого». Прошлого не вернуть. А урок можно извлечь. Именно так, не выучить, а извлечь.
Знание теории, которая описывает психику человека, похожего на меня здесь обязательно.
Только такой теории я доверю себя, только ей разрешу описывать происходящие у меня внутри процессы. Только той, которая исцелила меня, а если не исцелила, так утешила.

Теперь главное, то для чего писалось все предыдущее в этой главе.

Если терапевт хочет научиться работать с терапевтической мишенью, он должен сначала попробовать это на себе. В рамках теории в которую верит, верит потому что она ему помогла.
Может, кто еще помнит, Ленин писал ну просто возвышенную ахинею, с точки зрения диалектики которую исповедовал. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Ленин писал правду. Ту, в которую верил. И ту, которую делал. И сделал.
Я не знаю, какими руками надо делать историю - чистыми или нет. Я не знаю, какими мозгами надо делать психотерапию. Я знаю, что надо делать то, во что я верю. И какими помыслами не важно. Ибо если мои помыслы не совпадут с помыслами моих соратников, ничего у меня не получится кроме обиды на всех, и на себя в том числе. И тогда надо или соратников менять, или (никуда от этого не денешься, кроме как в невроз какой-нибудь) менять веру. Что есть очень болезненный процесс. Потому что, на какое то время без опоры придется остаться, в тоске и одиночестве.
Никому этого не желаю. Но если это все-таки случилось, если у вас дорогие коллеги есть, о чем поплакать, попробуйте поработать по программе АРТЗ. (Алгоритму решения терапевтических задач).
Михаил Ефимович Литвак сказал как-то, что экран компьютера с открытым белым листом - самый лучший собеседник. Полностью с ним согласен. Точнее, собеседник, это не лист, это тот я, который нуждается сейчас в какой-то помощи. Которую я сам себе и оказываю, наполняя этот экран мыслями и словами. И множество процессов в этот момент со мной происходит. Я о себе рассказываю, о своих мыслях, о своих бедах и не очень бедах. О том с кем я сражаюсь и кого люблю. Поэтому есть у меня фантазия. Фантазия о том, что наша профессия кроме традиционных обучения, супервизии и личной терапии, требует еще и самотерапии.
Вопрос о личной терапии не простой. Создал я какой-то метод и нравлюсь сам себе. А коллегам не доверяю. Потому что хорошо их знаю, и знаю что «сапожник без сапог». И что их метод меня не устраивает, потому что уж очень много там от личных проблем. А может то, что я им не доверяю и есть моя проблема. Мой нарциссизм. Но как же я тогда пойду на терапию к тем, кому не доверяю? А потом мое неверие к ним не очень меня беспокоит, а беспокоит совсем другое. Можно конечно поехать в другой город, где меня никто не знает, но скажите, а как быть тому же Ялому?
Все эффективные экзистенциальные терапевты его знают (мне так кажется) и он их знает. Их достоинства и недостатки, а если и не знает, то через пять минут терапии узнает. Стереотип сработает.
Это ведь не так просто как кажется, перестать быть психотерапевтом не на работе. Без мифа о мироустройстве нельзя. Это как без опоры остаться. В тревоге жить.
Есть, конечно, экзистенциальный миф, что тревога - это плата за жизнь. То есть мне предлагают к этому привыкнуть и о тревоге не тревожиться. Принять неизбежность смерти, изоляции, моей свободы и моей ответственности за все, что происходит со мной, бессмысленности жизни вообще и необходимости наполнить свою жизнь тем смыслом, который называется духовностью, и начать жадно жить.
А если и от жадности устанешь?
В бога верить нельзя только атеистам. Остальным можно. Какая разница кто знает, как жить, Бог или Сартр. Лишь бы легче стало. Я человек. И я психотерапевт. Ко мне идут за знаниями о правильной жизни. Потому что люди верят что знание – сила. Сила Исцеления или Утешения. Психотерапевт - он же эксперт по проблемам жизни, несмотря на то, что он от этого отказывается.
Друзья нужны и единомышленники. Здесь тоже проблема. Начнешь другу платить - другом быть перестанет. А если по-дружески - так он такой же. Если у меня кризис мне терапевт постоянно нужен. В профессиональной работе вопрос ограничен только деньгами, и заявлениями терапевта о том сколько раз в неделю полезно заниматься. А в дружеской встрече вопрос ограничен моим пониманием, что мой друг домой или ко мне пришел отдохнуть. Заставлять (или просить) его мне помочь это в ущерб его отдыху. На однократный разговор все согласны. Но дальше по всем законам нашей профессии я знаю, что за один час я из кризиса не вылезу. А дольше друзей использовать мне совесть не позволяет - работать по 24 часа нельзя - загнешься.
А в другой метод терапевт высокого класса не пойдет.
Он же его недостатки знает, потому свой и придумал.
Трудно отказаться и от человеческой конкуренции. Трудно человека, которого ты в силу своей профессии волей-неволей прощелкиваешь на наличие человеческих проблем, назначить своим Хорошим родителем. Скорее получится как обычно, и терапия повторит конфликт с настоящими родителями. В лучшем случае технологию выработки психологической защиты от этого конфликта. И мне кажется, уйду я с терапии неудовлетворенным.
Нет, вообще-то где-то есть, конечно, высококлассный терапевт, к которому я бы пошел. Но это, как правило, в другом городе или в другой стране. И даже раз в неделю не наездишься. А в своем городе мне очень трудно к кому-то пойти. Может такова только российская реальность, ибо в нашей стране много высококлассных терапевтов, которые выросли без личной терапии в обычном смысле. Учились и в этой учебе проходили личную терапию. Но для них неизбежно наступает момент, когда они сами начинают учить. И часто именно тогда остаются один на один со своими животрепещущими человеческими проблемами. Есть, конечно, тренинги, которые помогают поддерживать форму. Но все-таки главный тренинг это работа с собой и внутри себя. Как у легкоатлетов. Работа со своим бессилием и своей болью, которая не дает прыгнуть дальше или пробежать быстрее. Работа с периодически возникающим чувством неудовлетворенности, со своими профессиональными провалами, со своим чувством стыда, страха, одиночества. Когда приходит настоящий страх смерти и/или наоборот, острое желание прекратить эти муки вместе с жизнью. Иногда они просто проживаются, и их лечит время, а иногда от них такие шрамы, что стыдно на люди показаться. Кстати о шрамах. В том месте, где шрам - чувствительность нарушена. И все что в шрам попадает, воспринимается искаженно. И я это понимаю. Если есть, конечно, критика к своему состоянию. Онкологи традиционно боятся рака, а психотерапевты - психоза. Или деменции. Или алкоголизма.
Часто потребность в терапии очень высока. Я помогаю другим пережить кризис. А кто поможет мне?
Поможет самотерапия. Хоть и есть потребность рассказать, но часто она блокирована потребностью в безопасности. Тогда самотерапия – пожалуй, самая эффективная вещь.
То, что делает Ирвин Ялом своими последними книгами, есть автобиографическая самотерапия.
Может быть и у других авторов это тоже самое. Похоже на то, что Бьюдженталь в своей книге «Искусство быть живым» занимается тем же самым. И Михаил Ефимович Литвак в своих «Похождениях Вечного Принца».

Не стану приписывать себе славу первооткрывателя метода, потому что не знаю, может это, кто-нибудь уже и сделал. Во всяком случае, те психиатры, которые с ума сходили и при этом клиническим методом владели, собирая о себе объективный анамнез, занимались именно этим. Потому что анамнез и клинический разбор в психиатрии очень на это похожи.
Психиатры, когда это делают, ищут этиологию и патогенез. А у психотерапевтов своя этиология и патогенез. По-другому называется.
И так, автобиографическая самотерапия. Замечательная вещь. Во-первых, можно книжку написать и получить соответствующие писателю дивиденды. Славу, известность, след в истории, клиентов новых и старых, материал для диссертации, какой-нибудь гонорар, в конце концов. Во-вторых, получить качественную психотерапию. От себя любимого. Бесплатную и долговременную. И навыки самоисследования. И навыки эффективной психотерапии с помощью поиска терапевтической мишени. Умение красиво писать, в конце концов.
Даже если писательского зуда нет, то можно действительно оказать себе эффективную самопомощь и с понятием «терапевтическая мишень» разобраться. Но писать все равно придется. Начинаем с чистого листа:
Формулируем проблему, с которой хотелось бы пойти к психотерапевту.
Переформулируем ее в вид «Хочу, но не могу».
Садимся и пишем свою автобиографию. Только факты в той последовательности, в которой они были в нашей жизни. Как можно подробнее. Как будто на работу устраиваемся на режимное предприятие. ( Многие, наверное, не знают что это такое. Это когда спецслужбы все точно проверят, и если соврал, то не видать тебе высокооплачиваемой и престижной работы.)
Далее исследуем все возможные факты на предмет их связи. Исследуем ценность связи, ее размер в последующем факте, время, когда это наступило, и находим закономерности. Пока только для одного факта, который наступил сразу за предыдущим. Например, почему я родился, родился и через три месяца попал в ясли? Почему через три месяца попал в ясли? Потому что маме на работу надо было выходить. Закон тогда такой был. Только три месяца декретного отпуска. Через три месяца или увольняйся или на работу выходи. Мама на работу вышла. А почему не уволилась? Денег не хватало. На что не хватало? Что за нечто в маме заставило ее выйти на работу, а не уволится? Что за страхи? Каков их источник? Что делал тогда папа, когда мама боялась? А бабушка, дедушка, что делали они? И.т.д. Все что имеет отношение к тому времени, все действующие лица, включая исторический, географический, политический, профессиональный и социокультурный аспект для каждого из важных действующих лиц. Как Я думаю, почему из всех возможных альтернатив всеми важными действующими лицами были выбраны те, которые произошли?
Когда я об этом пишу, что приходит ко мне в голову. Какие у меня сейчас чувства, что мне сейчас хочется сделать. Каковы возможные источники моих мыслей, чувств и потребности что-то сделать? Могу ли я сейчас проследить их источники до конца, до самого донышка, постоянно задавая себе вопрос: «почему именно эта из всех возможных альтернатив»? Имеет ли это отношение к тому, с чем я хотел пойти на психотерапию? Почему я сейчас считаю, что добрался до донышка? Что за нечто во мне считает это донышком? И что для этого донышка есть подсистема и надсистема?
Если бы Я был не Я, а мой клиент, что говорила бы мне обо мне моя любимая теория? Каковы варианты развития такого человека в теории?
Что происходит со мной сейчас? Почему происходит именно это? Нужно ли сейчас исследовать связи между последующими фактами из моей жизни по пункту 4? Если нужно то почему? Чего сейчас мне не хватает для инсайта? И.т.д.
Можно ли то, что я тут написал, кому-нибудь показать? С исследованием всех альтернатив всех возможных ответов. Если можно то кому? Почему именно ему? Кто он для меня? Почему? Включая исторический, географический, политический, профессиональный и социокультурный аспект для каждого из важных действующих лиц. И.т.д.
Если после такой схемы коллеги кто-нибудь, из вас скажет, что не будет писать, потому что не умеет писать, останется только самоисследовать вопрос, что происходит с Вами сейчас?
Что за тормоза эти тормоза, которые сейчас вылезли?

Основной смысл схемы - ответ на вопрос, почему я сам не могу справиться с той проблемой, с которой хотел пойти к психотерапевту. Что за нечто во мне начало тупиковую дискуссию и вызвало застывшую эмоцию? В какой момент и куда я провалился, да так, что вылезти не могу? Точнее, что за нечто во мне меня туда привело и держит?
В начале своей карьеры я, как и многие, учился психоанализу. Учение Фрейда для меня было «всесильно потому что оно верно». Однако теории психоанализа в конце и в начале восьмидесятых еще как-нибудь можно было научиться, хотя и с большими трудностями и даже риском. Запрет тогда был на этом буржуазном империалистическом учении.
Но как-то доставали книги, переводили, дискутировали и что понимали. А практики психоанализа не было совсем. Сейчас конечно все эти детские ошибки понятны. Но одно осталось. Нашел я проблему. Она и правда из глубокого детства. А дальше что с ней делать?
Выплакаться, кому-нибудь, как в хорошем фильме про нашу профессию «Умница Уилли Хант»? Не помогает, настоящего переноса нет. Для его формирования очень много времени нужно. А результата хочется быстрее. Потом стали доступны работы Роджерса, и вся страна занималась тренингом сензитивности. У Карла Роджерса тогда был только один серьезный конкурент - Эрик Берн. Все равно без ответа оставался вопрос, что с этим делать. Берн не только игры бессознательного описал, но и выходы из этих игр. Может, у кого и получалось, а у меня нет. Клиенты обижались, и ни из каких игр не выходили. И главное, я у себя никак никакую игру не находил. У всех находил, а у себя нет. Пока не дошло что мои поиски игр у других – моя игра «Попался мерзавец». Тогда появился гибрид психоанализа с НЛП. Анализ помогает вспомнить, а НЛП перестроить. С помощью множества своих техник. Особенно помогали техники работы с субмодальностями. НЛП была тогда для меня единственной практикой, которая отвечала на вопрос «Что делать?» вместо традиционного «Кто виноват?». Но материалом для работы был психоаналитический возрастной регресс. Трудно тогда мне было назвать себя Хорошим родителем самому себе. Скорее я был безжалостным родителем. И себе и своим родителям. А потом был самогипноз. Настоящий, с достаточно глубоким трансом, без амнезии, что давало возможность более быстрого и более насыщенного воспоминания. А НЛП по-прежнему было палочкой - выручалочкой. А потом пошло-поехало. Понаехали в нашу страну психотерапевты, появились первые более-менее последовательные школы, и практически все приезжие коллеги во главу угла ставили именно «Что делать?» оставляя другой русский вопрос теоретикам.
Спасибо всем, кто тогда организовывал семинары, ворк-шопы, и прочую нашу возможность чему-нибудь реальному научиться. Но понятие из НЛП о том, что работать можно только с реальностью, которая осталась в виде картинок, звуков и ощущении у меня осталось. И твердое убеждение, что большинство проблем родом из детства и проявляются они как аффекты, которые я потом рационализирую. И основную роль «детские» аффекты играют до зрелого возраста, до кризиса сорока лет, а потом постепенно заменяются аффектами, имеющими скорее экзистенциальною природу. Или дополняются друг другом. В общем, это не важно. Не важно, потому что все равно аффекты есть отражение очень конкретной истории каждого человека. Традиционно считается, что рационализация - вид психологической защиты. С подтекстом, что это неправильно рационализировать, так как это делает клиент. А правильно рационализировать в рамках какой-нибудь теории личности.
А мне кажется, что рациональность и потребность в построении причинно-следственной связи большущее человеческой благо. Что такое «рефрейминг»? Другая рационализация. Личностная интерпретация иных системных связей, ранее для клиента несуществующих.
Что такое мой контрперенос? Разве не рационализация? А что такое, когда мне на мой контрперенос балинтовская группа указывает, точнее некоторые из ее членов? Это объективная реальность или рационализация. Рационализация это личностный миф, охраняющий личность от изменения которое часто воспринимается как разрушение. ЗАЩИТА от НАПАДЕНИЯ. Это не важно, отражает ли она объективную реальность. Это для философов вопрос. Если она отражает живой миф клиента, миф который лежит в основе его мироустройства, миф который для клиента прогностичен, позволяет ему избавиться от страданий, в том числе возникших из-за интеллектуального вакуума это замечательная рационализация. Это мое Лекарство. А проверить, это то лекарство или не то, легко. Если оно то, что нужно – мое состояние измениться. Где-нибудь в течении недели. Может чуть – чуть раньше, а может и позже. Закон «Семь плюс минус два» здесь тоже работает. Если мы с вами не фантазеры и не волшебники, то мы из опыта знаем что у русской поговорки « Быстро только кошки родятся» есть поле для применения в качестве метафоры психотерапевтического процесса.
Несколько слов об Инсайте. Озарении, Просветлении и.т.п. Приходилось мне испытывать состояние инсайта. И у других видел. Мне показалось, важную вещь подметил. Инсайт бывает чаще всего на высоте аффекта. Также как и кристаллизация бреда. У людей астеничных инсайты не часто встречаются. Инсайт- чаще удел человека здорового, занимающегося самосовершенствованием. Здорового с медицинской точки зрения. Хотя как говорят некоторые врачи «бывают больные и недообследованные». Инсайты как прозрения бывают и духовных практиках. Много раз наблюдал инсайты у членов групп анонимных наркоманов и алкоголиков, занимающихся по программе « 12 шагов». После долгого отрицания факта своего заболевания и после проживания личностного кризиса. И практически всегда на высоте аффекта, хотя и не в момент самого занятия. Духовные практики мне кажется, только тогда эффективны, когда человек в них живет. Потому что иначе жить уже не может. Бытие поставило перед ним вопросы, которые без помощи духа неразрешимы. И опять вопросы не общие про смерть неизбежную, а вопросы очень конкретные про его конкретные страдания. А в конкретных страданиях есть и конкретный источник.
Открытым для меня остается вопрос: « Имею ли я право создавать ситуацию для инсайта, нагнетая аффект, заранее зная, что аффект этот для моего клиента болезненен»? Насколько спасительным будет этот аффект, а насколько разрушительным? И имею ли я перепоручить ответственность за все, что я делаю автору теории, в рамках которой возник тот или иной метод. Сочувствовать клиенту - это тоже самое, что жалеть его? Если после моей терапии клиент сорвется в психоз, даже если у него диагноз из области большой психиатрии, как мне быть? Когда по молодости и неопытности, это еще ладно. Урок. А когда неожиданно, без видимых причин? Психиатры успокаивают, чему быть того не миновать. Это якобы предрасположенность. Да, согласен, но плюс вредность, которую я создал. И с которой психика клиента не справилась. Ему психоз, мне фрустрация. Интересно, как это скажется на продолжительности жизни нас обоих. Слава богу, механизм вытеснения еще работает. И охраняет.
И не смотря на то что мы все когда ни будь покинем этот мир, у каждого будет свое заключение о смерти с конкретными причинами этой записи акта гражданского состояния. И человек со всей своей страстью и разумом борется с именно этой конкретной будущей возможной записью, и за отодвижение числа, которое будет там написано. Может это и рационализация, но не за всю мою жизнь есть у меня ответственность в этом мире. Несмотря на уверения экзистенциальных философов. Я не выбирал родиться мне или нет, разумным или нет , с наследственной генетической патологией или нет. К счастью это не мой выбор. А то пришлось бы и от этого мучится. И стремление мучиться меньше, а радоваться побольше, мне кажется, тоже не мой выбор. С чем -то придется жить без моей на то воли. Но конечно многое , очень многое в моих руках. В том числе и не терять веры(во всяком случае надолго), что все можно улучшить, и что мое страдание и избавление от него, только в моих руках. Даже если я и передаю себя в руки хирурга, то у меня есть выбор хирурга. А если я в этот момент без сознания, об этой возможности, о том, что я могу оказаться без сознания, нужно помнить и подготовиться заранее. А уж мое психическое здоровье сам бог мне велел поддерживать. И включая и тип психического реагирования.
Вернемся к автобиографической самотерапии.
Хочу высказать крамольную и для меня несколько страшноватую мысль.
А почему бы вместе с дипломами и сертификатами в приемной или кабинете не вешать свою автобиографию с честной самооценкой каждого из ее фактов и объяснением причинно- следственных связей в моей автобиографии? Как я их интерпретирую?
Когда я это написал, верите или нет, у меня компьютер даже возмутился и отказался работать. Но пока я его победил, потому что мысль мне и правда кажется честной. Тратить время клиента и свое на рассказ о себе, мне кажется не рациональным. А знать обо мне то что его клиента интересует он имеет право. И не только с рекламными целями. А пока я такую автобиографию писать буду может и сам в чем ни будь разберусь. Или болевые точки повспоминаю и с ними поработаю. Позанимаюсь самотерапией, и если бог даст стану синтонным и конгруэнтным. Сильным и спокойным. И буду просто жить и работать, помня о том, что меня ждут дома. Если конечно ждут. А если не ждут, что я могу сделать, чтобы ждали?
Цитата из Альберта Эллиса, автора РЭПТ

Улучшениям клиента может препятствовать еще и то, что терапевт привносит в терапевтический процесс свои собственные переживания. Я (А. Э.) выделил пять основных иррациональных идей, которые приводят к терапевтической неэффективности
«Я должен быть успешен со всеми своими клиентами практически всегда».
«Я должен быть выдающимся терапевтом, лучше тех, которых я знаю или о которых мне приходилось слышать».
«Меня должны уважать и любить все мои клиенты».
«Поскольку я как терапевт усердно работаю, стараюсь изо всех сил, мои клиенты, со своей стороны, должны быть такими же трудолюбивыми и ответственными, должны внимательно меня слушать и должны всегда стремиться к изменениям».
«Поскольку я тоже человек, я должен иметь возможность получать удовольствие во время терапевтических сеансов и использовать эти сеансы, чтобы решать свои личные проблемы так же, как я помогаю клиентам решать их проблемы».
От себя добавлю, что именно эти идеи приводят к деструктивности самого терапевта.
К тяжелым фрустрациям.
Отдельно несколько слов о модном нынче коучинге. В той его форме, которая называется самокоучинг. Это когда я сам задаю себе вопросы о том что бы я попросил у щуки из известной русской сказки про Емелю. Мне лично щука больше нравится, чем золотая рыбка, ибо у щуки ограничений на количество желаний и на способы их исполнения нет.
Так что по щучьему велению и по моему хотению я могу хотеть чего хочу и сколько хочу.
А дальше коуч- щука может попросить меня занять ее щучье место в выполнении моих (этакий ролевой тренинг) желаний и практически разработать план их реализации по специальной коучерской программе. Эта коучинговая программа может ответить на мои вопросы к самому себе, чего я действительно хочу, когда хочу этого и готов ли я взять ответственность за реализацию плана. Потому что коучинг это Осознавание и Ответственность.
Это на самом деле настолько тяжело, что я несколько пытаясь за это взяться, испытывал фрустрацию от необходимости взять ответственность за свое будущее на себя. Но очень хорошо знаю( по работе бизнес - консультанта) что либо я планирую изменения либо они планируют меня. Либо я их реализую, либо они находят меня и реализуются согласно второму закону термодинамики. Этот чертов закон говорит, что если не прикладывать усилий все только разваливается. И что на самом деле хаос в жизни не надо планировать – он приходит сам. Закон Мерфи - если неприятности могут случиться они обязательно случатся. Когда Алиса из сказки Льюиса Керрола узнала, что Земля вертится, она правомерно решила, что для того чтобы остаться на месте, надо быстро бежать. Из «наших» по этому поводу грустно Карл Юнг высказался. «Мы думаем, что проживаем жизнь, а на самом деле она проживает нас».
Мало иметь работу - надо прикладывать усилия, чтобы она осталась.
И гораздо больше усилий чтобы ее стало больше.
Вот парадокс – чтобы больше работать, надо прикладывать больше усилий к организации работы.
В общем, в моем мифе вариантов два – либо я согласно третьему шагу 12 шаговой программе Анонимных Эмоционалов прихожу к твердому убеждению о необходимость перепоручить свою жизнь и волю Богу как я его понимаю, либо принимаю решение перепоручить решение своих эмоциональных проблем самокоучингу. Причем по достаточно простой схеме. Итак, я честно говорю себе, что у меня есть неприятные чувства, от которых я хотел бы избавиться. После этого измеряю их по виртуальной шкале от одного до десяти, где 1- практически не беспокоят, а 10 беспокоят нестерпимо вплоть до суицида.
И если честный расчет показывает что эта цифра больше 5, то надо что- то делать. После этого достаточно простой вопрос. Что могло бы уменьшить эту цифру на одну единицу. Это что, ( или нечто) у меня есть? Что мне прямо сейчас можно сделать, чтобы у меня это было.
Это моя терапевтическая мишень. Обретение некоего качества, которое помогло бы мне уменьшить мои страдания на одну единицу. Когда это качество определено, мне необходимо измерить себя на наличие этого качества. По шкале от одного до десяти. И если не десять то спросить себя честно, что я могу сделать, чтобы стало больше на одну единицу. Можно измерить свое умение это качество обретать. Тоже по шкале от 1-10, и затем спросить себя, что конкретно мне нужно чтобы этому умению научиться? Ведь полно книг по тренингам с расписанными упражнениями, которые вполне можно переделать для себя.
Есть еще вариант. Тоже из программы самокоучинга для людей делающих карьеру.
Надо просто подробно подумать, а еще лучше расписать на бумаге конечную точку своей желаемой карьеры. Кем я хочу быть, когда прекращу свою трудовую деятельность?
Только честно. Можно нереалистично, но обязательно честно. Самому себе не врать.
Сюда можно даже включить вариант о моей смерти сразу после терапевтического сеанса.
Умирают же артисты на сцене, а крупные руководители прямо на работе. Такое бывает, и некоторые из нас вполне могут об этом мечтать.
Итак, пишем свою конечную точку, а потом расписываем эту конечную точку подробно, как можно подробнее. Где, в каком городе, в каком помещении, на «государевой» службе или в коммерческом подразделении крупной организации, в частном ли кабинете, принадлежащем мне, одному или с коллегами это произойдет? Это же моя фантазия и поэтому отговорки, дескать, я не знаю, мне не ведомо, не проходят. Никто не знает, вопрос не о знаниях а о желаниях. Может, кто-то желает бессмертия, так тогда в каком виде? Конкретно. Если в трудах своих научных, то, сколько должно быть трудов, чему они должны быть посвящены, каким темам, где изданы, на какие языки переведены, и.т.д. Если бессмертной души, то, как душа должна обрести бессмертие? Как конкретно? Что должно произойти, чтобы она это бессмертие обрела?
Но вернемся к естественному развитию событий. Определились со временем, местом, и статусом. Дальше все проще. Что, какие предметы, мебель, интерьер будут окружать меня в конце моего пути? Какие люди? Хорошо бы Энелперскую картинку создать, звуки и кинестетические ощущения. И проверить Наполнит ли меня то что я себе нафантазировал о конце моей карьеры чувством спокойной, внутренней удовлетворенности. Если да едем дальше, если нет, уточняем, или меняем фантазию до момента ее удовлетворяющей эмоциональной составляющей.
Нафантазировали. Получили удовлетворяющую эмоцию. А потом построили с разбивкой по годам план достижения того что нафантазировали. Это тяжелая работа, особенно для молодых, но зато для молодых она самая эффективная. Что поделаешь, когда планируешь лет сорок профессиональной карьеры, очень приятно осознавать, что еще так молод и впереди насыщенная событиями жизнь. И поэтому план по годам с разбивкой на этапы обретения того, что конкретно нафантазировали. И в конце этой работы мы приходим к сегодняшнему числу, и от него можно построить план на ближайший год, с разбивкой по месяцам. Далее коллеги, для особенно тревожных. Планировать надо не материальный результат месячной работы, а время, потраченное на достижение этого результата. Время то мое, и его я могу спланировать. Понедельно, или ежедневно. Время на работу в направлении, заданном конечной целью. Побудем штурманами, которые проложили курс и теперь держат свой корабль на нужном курсе.
Только конечно хотелось бы и результат.
Ну что же, можно и результат, но тогда предлагаю два варианта. Первый так и называется, хорошо сформулированный результат, очень известная техника из НЛП. Есть в очень многих книжках но я уж для ленивых вставлю.

Результат считается хорошо сформулированным, если он удовлетворяет пяти условиям.
1. Задача должна быть сформулированная позитивно (положительно).
2. Результат должен быть применим конкретно к данному человеку то есть в нашем конкретном случае к себе. (Вопросы: "Что вам нужно для этого? Как бы вы хотели реагировать?"). Клиент (Я) должен считать себя достойным этого результата.
3. Результат должен быть экологичен (экология проверяется с помощью квадрата Декарта и вопросов типа: "Как при этом изменяться ваши взаимоотношения с …?").
4. Должен быть определен контекст, в котором человеку необходим этот результат (Вопросы: Где? Когда? С кем? В каких обстоятельствах?)
5. Результат должен мотивировать. (Вопросы: "Что вы увидите, услышите, почувствуете во вне себя и внутри себя, когда получите этот результат? Претворитесь, что у вас уже есть этот результат! Что вы при этом ощущаете? Как вы себя при этом чувствуете?")
Когда проверены эти пять условий терапевт помогает клиенту простроить схему достижения результата, задавая ему вопросы в определенном порядке:
Как вы знаете, что успешно идете к результату, за неделю (месяц) до его достижения? Что вы при этом видите, слышите чувствуете?
Как вы знаете, что успешно идете к результату, за две недели до его достижения? Что вы при этом видите, слышите чувствуете?
Как вы знаете, что успешно идете к результату, за три недели до его достижения? Что вы при этом видите, слышите чувствуете?
Так дойти до первого шага.
Каким будет ваш первый шаг? Как вы его осуществите? Какие ресурсы вам необходимы?
Подход к первому шагу расписывается максимально подробно.
Затем еще раз проговариваем всю последовательность достижения результата по шагам (начиная с первого шага).

Этот вариант взят мною из книги НЛП 95 которая живет у меня на компьютере без имен ее авторов. Так что если таковые найдутся готов, каким, то образом обозначить их имена. Книжку эту я получил от своего товарища военного психолога который в свою очередь получил ее на переподготовке. А где не пишу. Вдруг военная тайна?
Есть еще вариант первого варианта

РЕЗУЛЬТАТ (чего я хочу)
Я хочу научиться использовать понятие «терапевтическая мишень» качестве средства психологической коррекции людей.
ПРИЗНАКИ
(как я узнаю, что добился (ась) того, чего хочу)
Я буду считать, что научился(ась), когда прочитаю это пособие, проделаю все рекомендованные в нем упражнения и начну применять это на практике.
УСЛОВИЯ
(где, когда, с кем это необходимо/ нежелательно)
Это нужно мне, в моей профессиональной деятельности и не позднее, чем через три месяца.
СРЕДСТВА
(что мне нужно, чтобы достичь цели)
Терпение, воля и наличие свободного времени — не менее часа ежедневно. Отвлечение от суеты. И понимание того, что психолог, не владеющий средствами психокоррекции — это не профессионал.
ОГРАНИЧЕНИЯ
(почему я не достиг (ла) цели раньше?)
Не попадалась эта книга. Но ведь были другие! Наверное, я просто не задумывался (лась) о своей профессии и просто положился(ласъ) на случай. Так что ограничение во мне — в том, что я пустил(а) свою судьбу на самотек. И в занятости всем, кроме действительно важного. И в неумении это важное выделять.
ПОСЛЕДСТВИЯ
(что произойдет, если я достигну/ не достигну цели?)
Если я ее достигну, все будет просто класс! Здорово! Я смогу решать проблемы своих будущих клиентов. А вот если не достигну... Что ж, жизнь не кончится, но тогда мне придется серьезно разобраться в самом себе — почему я не понял(а)или не принял(а) эту возможность стать настоящим профессионалом.
ЦЕННОСТЬ
(стоит ли цель моих усилий?)
Безусловно, стоит. И с учетом ее ценности я, пожалуй, пересмотрю СРЕДСТВА — вместо одного часа пусть будут два ежедневно. А еще — поставлю новую цель: научиться отделять "зерна от плевел ": нужное от желательного и важное от второстепенного. . .


РЕЗУЛЬТАТ ПРИЗНАКИ
1. Чего вы хотите добиться?
2. Как вы узнаете, что достигли цели? Что вы увидите, услышите, почувствуете, сможете сделать?
УСЛОВИЯ
3. Где, когда и с кем вам это необходимо и желательно? Где, когда и с кем — нежелательно?
СРЕДСТВА
4. Чего вам не достает, чтобы достичь цели? Каких ресурсов?
ОГРАНИЧЕНИЯ ПОСЛЕДСТВИЯ
5. Почему вы не достигли цели раньше?
6. Что произойдет, если вы достигнете/ не достигнете цели?
ЦЕННОСТЬ
7. Стоит ли цель ваших усилий?

Таблицу честно взял на каком то Интернет - сайте несколько лет назад и поэтому не могу сослаться на автора. Помню только что он - нижегородец и фамилия Сысоев или Сысуев. Так что принимаю по этому поводу любые претензии, и обещаю, что если автор найдется, во втором издании обязательно опубликую его имя.
Второй вариант планирования времени и результата.

Этот вариант из книги Джона Уитмора . «Коучинг - новый стиль менеджмента и управления персоналом» Это список вопросов к себе и другим на которые хотелось бы честно ответить.

ВОПРОСЫ КОУЧИНГА И САМОКОУЧИНГА - путеводитель сессии коучинга

Расстановка целей
Что является объектом или направлением, в котором вы хотели бы работать?
На какие результаты вы рассчитываете по завершении этой сессии коучинга?
Насколько далеко и как детально вы хотите продвинуться в ходе этой сессии коучинга?
Какова ваша долгосрочная цель в рассматриваемом контексте? Каковы временные рамки, связанные с ней?
Какие промежуточные шаги можно определить и каковы для них ограничения по времени?
Обследование текущей ситуации (реальности)
В чем состоит текущая ситуация, если ее представить более детально?
Каковы ваши опасения, связанные с ней, и насколько они сильны?
Кто еще, кроме вас, может повлиять на рассматриваемое дело (направление)?
Кто знает о вашем желании что-то сделать в рассматриваемом направлении?
В какой мере лично вы контролируете результаты деятельности?
Кто еще контролирует результат и в какой степени?
Какие действия вы предприняли в данном направлении до сих пор?
Что не позволило вам сделать больше?
Какие препятствия потребуется преодолеть в достижении цели?
Какие (если они есть) внутренние препятствия или личное сопротивление имеют место в связи с намечаемыми действиями?
Какие ресурсы у вас уже есть (мастерство, время, энтузиазм, деньги, поддержка и т.п.)?
Какие еще ресурсы могут вам понадобиться? Каковы их источники?
Список возможностей
Каковы все различные способы, с помощью которых вы можете подойти к решению проблемы?
Составьте список всех альтернатив, больших и малых, дающих полное или частичное решение.
Что еще можно было бы сделать?
Что вы могли бы сделать, если бы имели больше времени, больший бюджет или были бы начальником?
Что вы могли бы сделать, если бы могли начать сначала, с чистого листа, с новой командой?
Хотели бы вы дополнить мои предложения?
Каковы достоинства и недостатки каждой из внесенных в список возможностей?
Какая из возможностей даст лучший результат?
Какое из рассматриваемых решений наиболее обращено к вам или более всего приятно вам, и какое — принесет вам наибольшее удовлетворение?
То, что надо сделать
Какую возможность (или какие возможности) вы выбираете для реализации?
В какой степени выбранные варианты обеспечат достижение поставленных целей?
Каковы ваши критерии и способы измерения успеха?
Когда точно вы намереваетесь начинать и заканчивать каждый шаг действий?
Имеются ли внешние или внутренние факторы, противодействующие выполнению намеченных шагов? В чем они заключаются?
Что вы будете делать, чтобы устранить эти внешние и внутренние факторы?
Кто должен знать о ваших планах?
Какая и от кого вам необходима поддержка?
Что и когда вы будете делать, чтобы добиться этой поддержки?
Что я мог бы сделать, чтобы поддержать вас?
Как вы можете оценить свою уверенность в выполнении намеченных действий (по шкале 1-10)?
Что препятствует оценке 10?
Что вы можете предпринять или изменить, чтобы приблизиться к оценке 10?
Есть ли что-то еще, что вы хотели бы обсудить сейчас, или мы заканчиваем?

Я эти вопросы для нашего случая специально не редактировал и даю их так как дает Джон Уитмор. Вдруг не только для себя пригодится.
В рассматриваемом контексте эти вопросы могут быть использованы в поиске тормозов собственного личностного и профессионального развития.
Сейчас в стране много терроризма и много советов по поводу тревоги из-за этого.
Многие из этих советов вполне можно было бы применить к тревоге вообще.
В нашем случае это может выглядеть так.
Дорогие коллеги, если у вас есть тревога по личному или профессиональному поводу,
делайте, что-нибудь с этим, ибо наша тревога индуцирует тревогу у клиентов, а наша фрустрация фрустрирует их. А они, между прочим, имеют право на высокопрофессиональную помощь. Они наши кормильцы, а не надоедливые придурки которые не понимают наших слов и не хотят принимать нашу помощь.
Есть такой анекдот
«Сколько психотерапевтов нужно чтобы вкрутить одну лампочку?
Терапевт может быть и один, но лампочка должна иметь мотивацию на изменения».
У водителей, которые пассажиров возят, есть обязательный утренний медосмотр.
Хотелось бы, что у психотерапевтов тоже такой был. С допуском или недопуском.
Или внешний или внутренний. Самоосмотр. Хотя бы тест Люшера с утра разложить.
И в зависимости от результатов, какой-нибудь метод самотерапии на себе провести.
Люшер чем хорош, состояние показывает, а мишень на терапии очень легко появится, как только я о причинах состояния задумаюсь и сам себя спрошу, чего хочу и почему этого не могу? А может могу? Если могу - вперед, в жизнь кипучую, а если не могу – назад, к себе любимому. Фокусироваться по Джендлину, попросить мои руки помочь мне в решении проблемы, которая меня сейчас беспокоит по Росси, погрузиться в самогипноз по Бетти Эриксон, подобрать аффирмации по Луизе Хей, божественный настой по Сытину, Мандалу по Беккио, медитацию по Йоге или по Ошо, молитву по «12 шагам», в конце концов, подышать в какой-нибудь дыхательной гимнастике, или вообразить себя предметом который мог бы помочь мне сделать то чего я не могу, побыть перед зеркалом человеком, который это может, покрутить в голове картинку, звук и ощущение которое сопровождает состояние «не могу». Список продолжайте сами, дорогие коллеги. Кто что умеет. Только очень хотелось бы напомнить- сначала мишень а потом техника. И не увлекаться. А то на работу опоздаете. Цель то очень маленькая. На сегодня с тормоза сняться и день прожить сегодняшний, а не тот в котором фрустрация была. А вдруг счастье сегодня будет?

Часть вторая
«Как это делают «великие»»…
Глава пятая. Зачем…

О чем хотелось бы поговорить в этой важной главе?
Основная моя задача - проиллюстрировать некоторые мои мысли по поводу терапевтической мишени с помощью кусочков из работ известных во всем мире, эффективных психотерапевтов. Признанных мэтров нашей профессии. Дать читателю возможность увидеть разницу между ними с одной стороны и общность с другой, и может быть показать насколько эффективной бывает работа, направленная на развитие личности клиента, особенно, если он развивается сам и туда куда хочет. Как и к каким последствиям приводят попытки терапевта, даже очень хорошего терапевта тащить клиента в свой мир, в мир своих мифов о том, что является источниками их проблем и естественно в свой мир решений этих проблем.
На самом деле это очень важная вещь - понять, что если мне помогает от большинства болевых ощущений анальгин, это еще не означает, что он может помочь всем моим клиентам. И это никак не делает анальгин самым лучшим в мире лекарством. И плохим тоже не делает. Вопрос универсальности психотерапевтического инструмента это на самом деле вопрос и о творческих прорывах в терапевтических методах, и о понимании терапевтами друг друга. И, в общем, то старый вопрос о панацее.
С необходимостью быть гибким терапевтом, особенно никто и не спорит. Все за. Все когда ни будь у кого ни будь учились. И все потом в рамках своей школы начинали работать. А некоторые и до сих пор работают.
Для всех нас учителя, когда - то были волшебниками. Расхождение начинается тогда, когда честный терапевт говорит сам себе: « У меня не получается. Кто виноват»? И на самом деле вариантов ответа на этот вопрос немного.
Виноват Я - и тогда я иду к учителю, и говорю, что, наверное, я, что- то не так понял. Учитель советует, учит, супервизирует, и отправляет обратно. Я иду, и если у меня получается, то все в порядке. Во всяком случае, на некоторое время. Учителем может быть и книга, рекомендованная Учителем и найденная самостоятельно среди тех авторов, которые учитель почитает. Учителем могут быть и коллеги, вместе с которыми я учился у Учителя. И еще многое другое. Система накапливает количественные изменения и развивается эволюционным путем. Такая эволюция по Ламарку. Но кто- то из системы уходит, потому что потенциал накопления количественных изменений закончился. Через некоторое время конечно опять не получается, и все повторяется сначала. И продолжается это до тех пор, пока я не становлюсь практиком, который удовлетворен тем, что есть. Что - то же у меня получается? Есть же удачные случаи. А остальные клиенты просто не готовы .
Вариант, когда сразу после неудачи, или через некоторое количество циклов по первому варианту я отвечаю на вопрос «Кто виноват»? переводя стрелки на Главного учителя- автора теории и метода. Тем более что в наш информационный век, век рекламы, и век когда знание уже не только сила, а еще и деньги, других учителей полно и они доступны. Надо только посмотреть рядом, найти других волшебников-Учителей, которые учат другому, и при этом говорят, что мои неудачи это на самом деле не мои неудачи, а ограничения метода или теории, которую я исповедую. И если я умный человек, то мне это должно быть понятно. А вот доказательства. Мы возвращаемся к варианту номер один только с другим Учителем. Это не эволюция, а изменение ареала обитания для поиска лучших условий выживания. Терапевт же тоже биологический объект.
Вариант, когда виноват Учитель. Плохо учит и не, потому что плохо знает, а потому что человеческое в нем побеждает учительское. Это ведь очень трудно не конкурировать, делать ученика самостоятельным. С клиентом только так и нужно, а ученик может и предать. Или обойти тебя на твоем поле. Есть примеры в истории. А иногда казаться может, что Учитель учит по даосски, когда ученик до всего должен сам дойти, а учитель только условия организует. Причем такие условия, когда ученики Учителя содержат. По даосски учиться долго. Всю жизнь. А эффективности хочется сейчас. После посещения и некоторого времени проведенного с другим Учителем ощущения, что кругом меня одни даосы и все так учат чтобы, долго и их при этом содержать, не пропадает. Ну, что же придется изобретать самому. Тем более что все условия для этого есть. И книги и образование и клиенты, с которыми можно попробовать. Опять же как сказал Александр Ефимович Алексейчик : «Лучше быть первым, чем лучшим» Тем более что основному – принципам и правилам Учитель уже научил. А терапевтический опыт нарастет. Были бы кости. Это революция, которая, как известно, пожирает своих детей. И бывшие учителя через некоторое время становятся ретроградами и консерваторами, которые только мешают развитию. И это путь борьбы с ретроградами от психотерапии за осчастливливание клиентов. Трудный и долгий. Но полезный для автора и истории. Появляется новый путь, новые методы, новые теории. Которые как мы рассмотрели в первой главе суть мифы. Но мой миф самый мифифичный миф. А через поколение все повторяется.
Наверняка вариантов больше чем я описал. Но мне достаточно и этих, потому что я сам по третьему варианту живу. И поэтому всех революционеров в психотерапии очень люблю и понимаю. У них жизнь интереснее. Они не просто работают они еще и много книг пишут, доказывая свое право на истину. А нам хорошо. Литературы по специальности полно и всегда можно выбрать. А то что у меня был Учитель и все что я сейчас знаю это от того что у меня метод научения появился, метод отбора и обработки информации, принципы и эстетика профессии, и это все от Учителя можно и вытеснить. Если мешает. Но если про меня, то я помню. И ценю. Не вытесняю и не борюсь. Просто пытаюсь идти дальше.
Все люди, о которых я буду писать дальше - психологические революционеры. Все выросли (кроме Милтона Эриксона, но и то по–моему, только формально) из коротких штанишек психоанализа, переросли и создали свои школы. Если кто про Эриксона не согласен, просьба прочесть внимательно « Человек из февраля». Создали эти Учителя свои школы, очень рабочие и эффективные как учебные. А как терапевтические – не знаю. Я уже и это писал, дело не в методе, а в других условиях. Терапевты они все замечательные. Личности харизматические. Бессмертные герои, живущие на терапевтическом Олимпе (или на пике Скво, в Аризоне). Живые конечно пока в миру живут, но место на Олимпе уже ими забронировано.
Но на то они и живые чтобы ошибки делать, как все живые. А нам всем можно поучиться и на их ошибках и на их удачах. И понять, наконец, в чем же их сила. Волшебство в чем?
Какова технология создания Чуда. Есть еще одно важное замечание.
Большинство примеров из «великих» которые я вставляю, относятся к случаям длительной психотерапии.
Длительная психотерапия для нашей страны скорее экзотика, чем реальность. Причин перечислять не хочу, но есть одна, которая мне самому кажется очень важной. Дело в том, что я сам индивидуальной длительной психотерапии, своей собственной не проходил. Так сложились звезды.
А у моих клиентов потребность в длительной индивидуальной психотерапии есть. Но бесплатно. Я несколько раз таких людей вел. Но терапия длительной не получалась. Если только это не учебная психотерапия.
Хотя есть форма длительной психотерапии, которая в нашей стране, почему-то популярна. Я имею ввиду тренинги или терапевтические семинары у харизматической личности. За такой личностью всегда ездит группа преданных пациентов, посещая все его семинары, тренинги независимо от их темы. Может и правда такая форма психотерапии оказывается более приемлемой для некоторых клиентов. Есть еще одна форма длительной психотерапии, которая пришлась нашим согражданам ко двору. Это посещение нескольких семинаров у харизматического терапевта, затем получение психологического образования (что теперь очень просто, особенно для тех, у кого одно высшее уже есть) и продолжение психотерапии в качестве терапевта, на балинтовских и супервизорских группах.
Я, конечно, утрирую но, честно говоря, не очень. Как есть, так есть.
И есть серьезная и тяжелая проблема - формирование мотивации на длительную терапию. Они там на Западе, особенно люди известные просто без длительного контракта не начинают. И контракт подписывают настоящий со штрафными санкциями. И если что, суд будет на их стороне, потому что обязательства надо выполнять. И обеспеченных людей там больше. А в некоторых странах психотерапия вообще в страховку входит. Или терапевт, на каком ни будь гранте сидит и оттуда зарплату получает. И это очень правильно. В большинстве случаев кризисы или невротические проявления, которые приводят людей в кабинет психотерапевта, есть функция их личностных особенностей. И было бы смешно думать, что за десять встреч можно характер человека подкорректировать. А у нас другой случай. На длительную терапию согласны только новорусские жены между посещением косметического салона и тренажерного зала. Цель терапии -«как подольше удержать мужа»? Это же действительно страшно, потому что вместе с ним уйдет все, к чему женщина привыкла. А воспринимать время больших возможностей как время для обучения искусству содержать себя, мужьям не всегда нравится. Вот и психологу работа. Тревогу с клиентки снять.
И я часто, когда великих читаю, про их длительную терапию, просто завидую. Вернемся к великим.
Все последующее будет состоять из длинных и не очень длинных цитат с моими комментариями. Идея такова. Если есть литература и есть литературная критика, то вполне может существовать психотерапевтическая литература (а она и существует) и психотерапевтическая критика. При этом теорию автора критиковать бессмысленно, ибо она суть, правда и миф одновременно, а вот посмотреть, что на самом деле делает великий психотерапевт, когда он производит чудо вполне можно. Тем более что идея не нова. Это уже делали Ричард Бендлер и Джон Гриндер. Но они искали общие эффективные терапевтические приемы, а меня интересует, куда эти приемы были направлены. Потому что «даже хромой инвалид идущий по правильной дороге дойдет до конца пути раньше, чем всадник на арабском скакуне идущий по неправильной».

Глава шестая. Ирвин Ялом.

Биографию разбирать не будем. И заслуги тоже. Будем очень кратенько, на одном примере заниматься сутью вопроса. Терапевтической мишенью.
Заранее прошу прощения за наглость, которая проявится в разборе того, что мне кажется его ошибками. К сожалению, имею такую наглость. Но он сам разрешил.
«Но когда Тельма в самом начале нашей первой встречи сказала мне, что она
безнадежно, трагически влюблена, я, ни минуты не сомневаясь, взялся за ее
лечение. Все, что я заметил с первого взгляда: ее морщинистое семидесятилетнее лицо с дряхлым трясущимся подбородком, ее редеющие неопрятные волосы, выкрашенные в неопределенно-желтый цвет, ее иссохшие руки с вздувшимися венами говорило мне, что она, скорее всего, ошибается, она не может быть влюблена. Как могла любовь поразить это дряхлое болезненное тело, поселиться в этом бесформенном синтетическом трико?
И действительно как могла. Ведь любовь это удел молодых и сильных. Она же для продолжения рода и поэтому у стариков ее не бывает. Старики должны тихо доживать, ухаживая за цветочками.
Кроме того, где ореол любовного наслаждения? Страдания Тельмы не удивляли меня, поскольку любовь всегда бывает смешана с болью; но ее любовь была каким-то чудовищным перекосом - она совсем не приносила радости, вся жизнь Тельмы была сплошной мукой.
Повезло доктору Ялому. Никто из тех в кого он был влюблен, никогда его не отвергал. Его никогда не бросали. И женщины ему никогда не изменяли. Идиллия. И еще у него до этого никогда не было клиентов безнадежно и трагически влюбленных в недостижимое.
Это не по-американски. Согласитесь, влюбленная старуха смешна и глупа. Может быть даже чуть омерзительна для «молодого» доктора. Особенно если у неё тело не сексуальное а «дряхлое болезненное тело», да еще и «в этом бесформенном синтетическом трико»?
Но что делать клиентов не выбирают особенно там, где работаешь по гранту в исследовательской программе.

Таким образом, я согласился лечить ее, поскольку был уверен, что она страдает не от любви, а от какого-то редкого извращения, которое ошибочно принимает за
любовь. Я не только верил, что смогу помочь Тельме, но и был увлечен идеей, что эта ложная любовь поможет пролить свет на глубокие тайны истинной любви…»
Это начало первой новеллы из его книги «Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы».
А вот конец первой новеллы.

«После ухода Гарри я сидел усталый, разбитый и злой. Боже, ну и парочка! Избавь меня от них обоих! Какая ирония во всем этом. Старый кретин хочет вернуть "свою прежнюю Тельму". Неужели он так "рассеян", что даже не заметил, что у него никогда не было "прежней Тельмы"? Прежняя Тельма отсутствовала последние восемь лет, целиком погрузившись в фантазии о любви, которой никогда не было. Гарри не меньше, чем Тельма, жаждал погрузиться в иллюзию. Сервантес спрашивал: "Что предпочесть: мудрость безумия или тупость здравого смысла?" Что касается Тельмы и Гарри, было ясно, какой выбор они сделали.
Но проклятия в адрес Тельмы и Гарри и жалобы на слабость человеческого духа -
этого хилого существа, не способного жить без иллюзий, сладких снов, лжи и
самообмана - были плохим утешением. Настало время взглянуть правде в глаза: я, без сомнения, загубил все дело и не должен сваливать вину ни на пациентку, ни на ее мужа, ни на человеческую природу».
Так что извините Ирвин. Подчеркнул я мифы того Вашего времени. Вот как вы сами их объясняете и оправдываете:
«В самом деле, большая часть моих терапевтических взглядов и мои основные интересы в области психологии выросли из моего личного опыта. Ницше утверждал, что любая философская система порождается биографией философа, а я полагаю, что это верно и в отношении терапевтов, во всяком случае, тех, кто имеет собственные взгляды»
На мой взгляд, еще одна очень важная для понимания мифов Ирвина Ялома цитата:

«Возможно, мое единственное терапевтическое кредо состоит в том, что "не стоит жить, если не понимаешь, что с тобой происходит"».

То есть не стоит жить, если не понимаешь, не интерпретируешь, факты как Ирвин Ялом. А всех кто не умеет и не хочет рефлексировать куда?
Понимаю, что такое вырывать фразы из контекста. И поэтому, дорогие коллеги, советую эту книгу перечитать или прочитать. Книга честная и умная. Вот что автор пишет в предисловии. Только одна маленькая цитата:
«Например, вправе ли я ожидать, что пациент сможет справиться с той проблемой, решения которой я сам всю жизнь избегал? Могу ли я помочь ему продвинуться дальше, чем смог я сам? Должен ли я ставить перед мучительными экзистенциальными вопросами, на которые у меня самого нет ответа, умирающего человека, безутешную вдову, мать, потерявшую ребенка, опасного изгоя с потусторонними видениями? Могу ли я обнаружить свою слабость перед пациенткой, которая смущает меня и порождает соблазн? Способен ли я установить искренние и заинтересованные отношения с безобразной толстухой, внешний вид которой меня отталкивает? Должен ли я во имя торжества самопознания разрушать нелепую, но стойкую и удобную любовную иллюзию старой женщины?
Однако вернемся к разбору того, что мне кажется, произошло с терапевтом и его пациентом в новелле «Лечение от любви».
Сначала анамнез.
Клиентка по имени Тельма, 70 лет, замужем, двадцать лет лечится от депрессии, причины депрессии автор не описывает, лечение комплексное, медикаментозное и психотерапевтическое, стационарное и амбулаторное. Восемь лет назад была суицидальная попытка, без демонстративно шантажных проявлений, подготовленная и спланированная. Спасли клиентку только благодаря мужу, который, находясь вне дома и почувствовав неладное в поведении жены, после телефонного разговора обратился за помощью к соседям, которые и вызвали скорую помощь. Одиннадцать лет назад ее терапевтом стал молодой стажер по имени Метью. Терапия проходила двадцать месяцев и по отзывам клиентки впервые за все эти годы была для нее эффективной. Депрессия послабилась состояние улучшилось. После этих двадцати месяцев терапевт перешел на другую работу и его контакт с клиенткой прекратился.
Восемь лет назад терапевт и клиентка случайно встретились в городе. И вступили в интимные отношения. Собственно половой контакт был один раз. Инициатива исходила от клиентки. В дальнейшем половые контакты не получались из-за отсутствия эрекции у мужчины. Однако отношения приобрели романтически-платонический характер и продолжались двадцать семь дней. Прекратились по инициативе мужчины. Вот как описывает свой запрос на психотерапию сама клиентка:

«Восемь лет назад у меня был роман с моим терапевтом. С тех пор я не могу избавиться от мыслей о нем. Один раз я уже почти покончила с собой и уверена, что в следующий раз мне это удастся. Вы - моя последняя надежда».

За эти восемь лет клиентка сменила пять психотерапевтов. Однако продолжает настойчиво искать контактов с объектом своей привязанности. При этом, понимая, что информация о сексуальном контакте может каким то образом навредить своему бывшему любовнику, ни одному из предыдущих терапевтов правды не рассказывала. Разница в возрасте около тридцати лет. Автор новеллы (И.Ялом - прим. автора) - первый кому она рассказала правду. Далее автор, он же терапевт, на протяжении всей новеллы рассказывает о том как он в течении шести месяцев в той или иной форме пытался сделать так чтобы клиентка приняла ответственность за свои чувства, осознала всю нелепость происходящего, разделила его убеждения о том что всему виной ее попытка избавиться от одиночества, страха смерти, бессмысленности существования. Безуспешно. В течении всего времени терапии, терапевт встретился с ожесточенным сопротивлением клиентки. Более того, несмотря на контракт, терапия была прервана до срока. Однако после окончания объективное тестирование показало высокий результат терапии. Терапевтический нюх опытного Ирвина Ялома позволил ему получить приличный результат, а нам его почитателям, честную и умную книгу.
А мне еще и возможность посмотреть на проблему с точки зрения своих взглядов.
Провалилась на самом деле не терапия. Провалилась попытка думать, что клиент сам не знает что ему нужно. И поэтому если ему правильно и долго объяснять свои взгляды на «правильный» смысл происходящего, и учить его искать этот «правильный» смысл то можно и помочь.
И еще мне кажется, провалилась попытка отказаться от структуры, стратегической структуры, передав все «чистому» творчеству. Вот что пишет автор по поводу структуры терапевтических методов:
«Если идеологические школы со всеми своими сложными метафизическими построениями и помогают, то только тем, что снижают тревогу не у пациента, а у терапевта (и таким образом позволяют ему противостоять страхам, связанным с терапевтическим процессом).
Чем больше способность терапевта выдержать страх перед неизвестным, тем меньше он нуждается в какой-либо ортодоксальной системе. Творческие последователи системы, любой системы, в конце концов, перерастают ее границы.

Во всезнающем терапевте, который всегда контролирует любую ситуацию, есть что-то успокаивающее, однако нечто привлекательное может быть и в терапевте, который бредет наощупь и готов вместе с пациентом продираться сквозь лес его проблем, пока они не наткнутся на какое-нибудь важное открытие. Но, увы, еще до завершения нашей работы Тельма продемонстрировала мне, что любая, даже самая замечательная терапия, может оказаться временем, потраченным впустую!
Автор, в цитируемом отрывке считает, что первое противоречит второму. А по моему главный в процессе - клиент, который знает, что ему нужно. И первое, и второе может ему потребоваться в процессе получения того, за чем он пришел. И третье - терапия никак не может быть замечательной, если она – время потраченное впустую. Это, между прочим, еще и деньги потраченные впустую.
Трудно делать дайджест из работы Ялома целиком построенной на нюансах. Поэтому «не ругайте пианиста - он играет, как умеет». Это в равной степени относится и к автору новеллы и автору этих строк. И на самом деле разбор конечно надо делать, имея в руках полный текст. Поэтому те из вас кого это заинтересует, попробуйте сделать это с полным текстом. Книгу «Лечение от любви» издал Леонид Маркович Кроль в своем замечательном издательстве «Класс» и она доступна также через Интернет. Можно купить и можно скачать в электронном виде.
Однако попробуем. С точки зрения понятия «терапевтическая мишень» Для этого вырву из контекста несколько важных с точки зрения информации цитат, а в цитатах самое важное для меня подчеркну:

- В нем было столько заботы, столько любви. Другие мои терапевты старались быть приветливыми, чтобы создать непринужденную обстановку, но Мэтью был не таким. Он действительно заботился, действительно принимал меня. Что бы я ни делала, какие бы ужасные мысли ни приходили мне в голову, я знала, что он сможет понять и -как бы это сказать? - поддержит меня - нет, будет дорожить мной. Он помог мне не только как терапевт, но и гораздо больше.
- Например?
- Он открыл для меня духовное, религиозное измерение жизни. Он научил меня
заботиться обо всем живом, научил задумываться о смысле моего пребывания на
земле. Но он не относился ко мне свысока. Он всегда держался как равный, всегда был рядом.
Важная информация. Человек, который старше другого человека на тридцать лет чувствует нечто что делает его психологически младше. Интересно, что это. В чем причина? Это путь для исследования. И другая важная информация. Сам факт, что клиентка в возрастном регрессе. У нее другой психологический возраст. Может быть, и возраст вполне подходящий для романа.
Внезапный разрыв с Мэтью опустошил ее, а непонимание его причин делало ее
состояние невыносимым. Тельма постоянно думала о Мэтью, не проходило и часа без какой-нибудь фантазии о нем. Она стала одержимой этим "почему?" Почему он отверг ее и бросил? Ну почему? Почему он не хочет видеть ее и даже говорить с ней по телефону?
Брошенность, отвергнутость очень тяжелое переживание. Требующее, какого то разумного объяснения, которое бы не разрушало самооценки. Невыносимым это состояние делается как раз из-за снижения самооценки. Требуется работа на безусловное самопринятие или на исследование причин отсутствия самопринятия.

Все эти восемь лет я, не переставая, думала о нем. В семь утра я спрашивала
себя, проснулся ли он, а в восемь представляла себе, как он ест овсянку (он
любит овсянку - он родился на ферме в Небраске). Гуляя по улицам, я высматриваю его в толпе. Он часто мерещится мне в ком-нибудь из прохожих, и я бросаюсь приветствовать незнакомца. Я мечтаю о нем. Я подробно вспоминаю каждую из наших встреч за те двадцать семь дней. Фактически в этих фантазиях проходит большая часть моей жизни - я едва замечаю то, что происходит вокруг. Моя жизнь проходит восемь лет назад.
Как о ребенке говорит сейчас Тельма о об объекте своей любви. А в анамнезе про детей ничего нет. И еще о том что дает ей силы жить. О мечте, о желании случайной встречи. Встречи Тельма хочет. Что не исключено. Тельма жива и Метью жив. Разве случайная встреча невозможна? И что плохого если она произойдет? А терапевт в этом болезненную фиксацию может увидеть.

И поэтому буду откровенна с Вами: я почти уверена, что рано или поздно
совершу самоубийство. Я пришла сюда для того, чтобы в последний раз попытаться найти способ быть хоть чуточку более счастливой. Если нет, я надеюсь, Вы
поможете мне умереть, причинив как можно меньше боли моей семье.

Тоже очень важная информация. У Тельмы остался эмоциональный контакт с мужем.
Он для нее дорог и дорого его состояние. А терапевт в своих иллюзиях. Если Тельма говорит что любит другого, значит, она не имеет эмоционального контакта с мужем.

Я спрашивал себя, есть ли хоть капля теплоты и близости в ее повседневной жизни. Из всего, что она до сих пор рассказала о своей семейной жизни, было ясно, что с мужем у нее не слишком близкие отношения. Возможно, роль этой навязчивости в том и состояла, чтобы компенсировать дефицит интимности: она связывала ее с другим человеком - но не с реальным, а с воображаемым.
Самое большее, на что я мог надеяться, - это установить с ней близкие и значимые отношения, в которых постепенно растворилась бы ее навязчивость.
Возражения Тельмы сводились фактически к тому, что ее потери слишком велики -
больше, чем она может пережить. Она потеряла надежду на будущее (под этим она
понимала свой "ничтожный шанс" на примирение); она потеряла лучшие двадцать семь дней своей жизни (если, как я уверял ее, любовь не была "настоящей", то она потеряла воспоминания о "высших минутах ее жизни"); и, наконец, она потеряла восемь лет непрерывной жертвы (если она защищала иллюзию, то ее жертва была бессмысленной).
Я бы на месте Тельмы очень сопротивлялся человеку, который рассказывает мне, что очевидное для меня на самом деле не существует. И что терапевт готов восполнить у меня дефицит интимности. Да не нужен он мне. Я другого люблю и предавать его не собираюсь. Тем более что и профессии у них одинаковые. Мой подвиг верности- мой козырь.

Как будто читая мои мысли, Тельма продолжала, выставив вперед подбородок и
словно бросая свои слова в огромную толпу:
Когда люди думают, что мы любим друг друга не по-настоящему, это сводит на нет все самое лучшее в нас. Это лишает любовь глубины и превращает ее в ничто. Любовь была и остается реальной. Ничто никогда не было для меня более реальным. Те двадцать семь дней были высшей точкой моей жизни. Это были двадцать семь дней райского блаженства, и я отдала бы все, чтобы вернуть их!
Скажите коллеги а у вас не так? Нет таких или подобных воспоминаний, от которых внутри все замирает? Это что болезнь? Мы тогда почти все больны.
Я встретилась с Гарри в 30-е годы, когда работала танцовщицей в Европе. Я
всегда жила только ради двух вещей: любви и танца. Я отказалась бросить работу,чтобы завести детей, но была вынуждена сделать это из-за подагры большого пальца - неприятное заболевание для балерины. –
Но как только я вышла за Гарри, с любовью было покончено. Очень немногие
мужчины (хотя такие и были) отваживались любить меня - все боялись Гарри.

Обратите внимание коллеги - замечательная фраза. Характеризующая личность пациентки,
и возможную структуру ее отношений с мужем. Очень интересно, что было мотивом замужества и как ее муж реагировал на отсутствие любви к нему. И на необходимость контроля за верностью жены путем запугивания ее потенциальных любовников. «Веселая» у Гарри была семейная жизнь.

А сам Гарри отказался от секса двадцать лет назад (он вообще мастер отказываться).Еще одна вещь, о которой я думаю, но не могу заговорить, - это самоубийство. Я знаю, что рано или поздно совершу его, это для меня единственный выход. Но я и словом не могу обмолвиться об этом с Гарри. Когда я попыталась покончить с собой, это чуть не убило его. Он пережил небольшой инсульт и прямо на моих глазах постарел на десять лет. Когда я, к своему удивлению, проснулась живой в больнице, я много размышляла о том, что сделала со своей семьей.
Очень много информации. О прекращении сексуальных отношений поговорим позже. А акцент сейчас на ценности мужа, на реальных настоящих переживаниях Тельмы о нем. И о ценности семьи вообще. Тельма от любви ослепла, но не сошла с ума. Её отношение к мужу вполне адекватное. Разводиться, как я понимаю, она не хочет. На человека находящегося во власти безумного аффекта все это как-то не похоже. И вот еще что. К своему удивлению Тельма увидела, что она для мужа не пустое место. Нас интересует вопрос, почему она не видела этого раньше. И это вопрос психолога не погружающий человека в чувство вины. Вопрос не риторический. И если бы я его задавал, то бы сформулировал его так. «Как Вы думаете, что в Вас, именно в Вас внутри, до вашей попытки самоубийства мешало Вам узнать, увидеть, или каким ни будь другим способом почувствовать, что Вы для вашего мужа - большая ценность»?
Однако пойдем дальше. После четырех месяцев безуспешных попыток объяснить клиентке что дело не в любви, а экзистенциальных конечных данностях которые клиентка не хочет принимать терапевт решил поменять тактику.

Я начал серьезно подумывать о том, чтобы включить Мэтью в терапевтический процесс - не ее идеализированного Мэтью, а реального Мэтью, из плоти и крови.

После принятия решения о участии Метью в терапии др. Ялом сообщил об этом клиентке и позвонил Метью с просьбой об его участии в терапевтических сессиях. Отказать признанному специалисту и коллеге Метью не мог. А Тельма немедленно воспользовалась ситуацией и тоже позвонила.

Ну, Вы (др Ялом-прим.автора) оказались догадливее, чем я ожидала. Впервые за восемь лет он ответил на мой звонок, и у нас состоялся двадцатиминутный дружеский разговор. - Как Вы себя чувствовали, разговаривая с ним? - Замечательно! Даже не могу выразить, как замечательно. Как будто мы только вчера с ним простились. Это был все тот же добрый, заботливый Мэтью. Он подробно расспрашивал обо мне. Он был обеспокоен моей депрессией. Был доволен, что я обратилась к Вам. Мы хорошо поговорили. - Вы можете мне рассказать, что вы обсуждали? - Боже, я не знаю, мы просто болтали. - О прошлом? О настоящем? - Знаете, это звучит по-идиотски, но я не помню!
«Не помню» важное замечание. Амнезия бывает не так часто. Признак трансового состояния. Не ждала она ответа на телефонный звонок. Растерялась. Конфузионный транс. Обычно, если есть какие то слова, которые клиент много раз сам себе уже проговаривал и теперь ждет, то на вопрос терапевта такой клиент обычно отвечает: «Он так и не сказал мне…» Похоже, что ее действительно Метью интересовал, а не его отношение к ней. Не обиды.
И вот встреча, которую так искала клиентка, состоялась.

Наступило короткое молчание, которое нарушил Мэтью. - Я здесь для того, чтобы помочь Тельме. Я знаю, что она переживает трудный период, и знаю, что несу ответственность за это. Я постараюсь как можно откровеннее ответить на все вопросы.
Искренне отвечает. Не очень боится ответственности и за интимную связь и за фактическое отношение к суицидальной попытке у психиатрического пациента. Дальше увидим почему. Дальше длинная цитата. Кульминация.

Я(Метью- прим.автора) думал о тебе каждый день все эти восемь лет! Я беспокоился за тебя. Я очень беспокоился. Я хочу быть в курсе того, что происходит с тобой. Мне бы хотелось иметь возможность каким-то образом встречаться с тобой каждые несколько месяцев, чтобы я мог поглядеть на тебя. Я не хочу, чтобы ты бросала меня. Я думаю, Вам необходимо точно знать, что произошло восемь лет назад. Я сейчас говорю с Вами, а не с Тельмой, потому что уже рассказывал ей эту историю, и не один раз. - Он повернулся к ней. - Извини, что тебе придется выслушать это еще раз, Тельма.
Восемь лет назад, примерно через год после окончания обучения, у меня был серьезный психотический срыв. Я собирался стать буддийским монахом и ездил в Индию для тридцатидневной уединенной медитации. К третьей неделе у меня начались галлюцинации, и я вообразил, что способен видеть сквозь стены и получать полный доступ к своим предыдущим и следующим жизням. Монахи отвезли меня в Бомбей, доктор-индус прописал мне антипсихотические препараты и позвонил моему брату, чтобы тот прилетел в Индию и забрал меня. Четыре недели я провел в больнице в Лос-Анджелесе. После того как меня выписали, я сразу же вернулся в Сан-Франциско и на следующий день абсолютно случайно встретил на Юнион Сквер Тельму.
Я не знал, где кончается мое "я" и начинается другой. Я давал ей все, чего она хотела. Она хотела, чтобы я был близок с ней, хотела пойти ко мне домой, хотела секса - я готов был дать ей все в состоянии абсолютного единства и любви. - Но она хотела все больше, а большего я дать ей уже не мог. Я стал более беспокойным. Через три или четыре недели мои галлюцинации вернулись, и мне пришлось снова лечь в больницу - на этот раз на шесть недель. Когда я узнал о попытке самоубийства Тельмы, я не знал, что делать. Это было катастрофой. Страшнее этого ничего не случалось в моей жизни. Это преследовало меня все восемь лет. Вначале я отвечал на ее звонки, но они не прекращались. Мой психиатр в конце концов посоветовал мне прекратить все контакты и сохранять полное молчание. Он сказал, что это необходимо для моего собственного психического здоровья, и был уверен, что так будет лучше и для Тельмы.

На том совместная встреча и закончилась. А на следующей было вот что. Тельма снова в депрессии.

- Как Вы (Тельма прим.автора) объясняете то, что с Вами происходит?
- Я как бы побывала на ярком волшебном шоу, а теперь вернулась домой. И здесь
все так серо и мрачно.
Я забеспокоился. Раньше Тельма никогда не говорила метафорами. Это были как бы чьи-то чужие слова.
- Расскажите еще немного о том, что Вы чувствуете.
- Я чувствую себя старой, по-настоящему старой. Впервые я поняла, что мне семьдесят лет - семерка и ноль, - я старше, чем девяносто девять процентов людей вокруг. Я чувствую себя как зомби, мое горючее кончилось, моя жизнь пуста, смертельно пуста. Мне осталось только доживать свои дни...
Это как раз то чего добивался терапевт. А из этого состояния он вытаскивать умеет. Это уже про экзистенциальные проблемы. Но увы тут не прошло. Не хочет клиентка в этом оставаться. Она просто живой человек. Обычный. А обычные люди такие проблемы обычно вытесняют. И на здоровье. Все чего она хотела - встречи с Метью, она добилась. Спасибо др. Ялом!

Она не просто против терапии, поделилась Тельма, просто терапия ей больше не нужна: она чувствует себя намного лучше, безусловно, гораздо лучше, чем три недели назад! Вчерашняя встреча с Мэтью, - неожиданно произнесла она, - необычайно помогла ей. - Что? С Мэтью? Как это произошло? - воскликнул я.- О, мы с ним прекрасно поболтали в кафе. Мы договорились встречаться и беседовать друг с другом примерно раз в месяц.

И так гипотеза доктора Ялома состоит в том что у клиентки - навязчивость.
Которая возникла как неадаптивная попытка преодоления экзистенциальных конечных данностей. И в полном согласии со своей концепцией, определив мишенью, погружение клиентки в реальность, в которой эти данности на то и данности чтобы их принять и пережить др. Ялом проводит свою терапию. А клиентка наотрез любовь навязчивостью считать отказывается. Дожидается пока доктор, фактически сводит ее с объектом своей любви, организует для нее процесс примирения с объектом своей любви, используя свой авторитет, и совершенно спокойно прерывает процесс терапии. Терапевт остается «с носом», фрустрированным, и от этого злым. Но честным, и честно описывает это как свое поражение.
Великих поправлять интересно. Мишень надо было искать доктор Ялом. Никому не верить и все сначала начинать. Поинтересоваться, чем сама Тельма объясняет начало того, что признали депрессией, тогда двадцать лет назад? По возрасту может с климаксом совпадать, а по наполнению психологическому- прекращением сексуальных отношений с мужем. Как это она тогда восприняла, что думала , чего ей тогда хотелось? Далее, как она сейчас относится к своему выбору «Карьера вместо детей»?
Мне лично кажется что в ее отношениях с Метью много материнского, много из отношений матери со взрослым сыном который нуждается в помощи. Никогда не поверю что умная женщина, имеющая к тому времени двенадцатилетний опыт периодического пребывания в психиатрической больнице интуитивно( а может и рационально) не разглядела своего брата по несчастью, психотика. И у нее не сработала длительная привычка помогать членам своей терапевтической группы. А детей, да еще больных, любят до смерти. И ведь хотела она не секса, а ответной любви причем в любом виде. Даже раз в несколько месяцев. Причину ее реакции именно на Метью надо было исследовать. Ведь молоденьких стажеров было много. Сама Тельма об этом говорит в начале. Метафизическая наполненность Метью помогла ему порвать дистанцию, нарушить терапевтические рамки. Тельма ответила на искреннюю, не терапевтическую теплоту. У нее появился человек, который мог бы быть ее ребенком. А с детьми не рвут, несмотря на любое их отношение. Тема переживания бездетности, тогда когда карьера все равно разрушилась по болезни, осталась совершенно не исследованной.
Прав Ялом, когда говорит о страхе смерти. Наверняка в проблеме Тельмы это есть. Только подойти к ней надо было с другой стороны. С той, которая для Тельмы имела бы ее личный смысл. Со стороны ее мифа. Для пятидесятилетней женщины совпадение климакса с прекращением сексуальной жизни по инициативе партнера, да еще ничем не скомпенсированное – прямой путь к психиатру. Вот если бы доктор Ялом тогда начал, двадцать лет назад, до встречи Тельмы с Метью - все получилось бы отлично. Может быть, и отношения с мужем наладились. И секс бы появился. А то как то непонятно- муж скотина бесчувственная и в тоже время только он, точнее его боль Тельму в этой жизни держит. Если его боль – ценность, есть материал для семейной терапии. Я не цитировал, но муж Тельмы детьми занимается, бойскаутским движением. Тоже бездетность видимо компенсирует. И есть тема для нормального, точнее социально приемлемого и конвенционально одобряемого, преодоления страха изолированности, наполнения своей жизни смыслом. Катайтесь Тельма уважаемая, вместе с мужем по бойскаутским слетам. Там и детей полно которые в материнской заботе нуждаются и муж присмотрен. Тема ревности совершенно не исследована. Муж, когда с ней сексуальные отношения прекратил он их совсем прекратил, со всеми и навсегда? Не ценит Тельма ценности других, за то и расплачивается. Что стоит за ее эгоцентризмом? История и источник? Чем Тельма наполняла свою жизнь, после того как перестала работать? Депрессия началась в пятьдесят, а работа и карьера, по всей видимости, прекратились раньше? Чем тогда Тельма жила и что давало ей возможность про эти конечные данности не думать? Я не знаю, к какому времени относится эта новелла в жизни доктора Ялома, но такое впечатление, что он не больную женщину лечит, а всем доказывает преимущества экзистенциального подхода. И себя в нем, в экзистенциальном подходе, что не исключено.
А когда человек всем доказывает что он умеет что- то делать лучше других - это другая область человеческой деятельности. Не психотерапия. Это большой спорт или большой цирк. У даосов есть принцип: «Делай только то, что ты делаешь». Во всяком случае, старайся осознанно только это делать. Может в тот момент, когда я психотерапией занимаюсь, мое бессознательное много чего само по себе делает. Но то, что мной в этот момент может быть осознано, старается делать только то, что я делаю сейчас.
Но повторяю Ялом честный терапевт, и честно относится к поиску эффективных приемов. И в этом ничем, кроме своих иллюзий себя не ограничивает. И приглашая Метью на встречу с Тельмой, через пять месяцев бесполезных усилий в продвижении собственных мифов, пять месяцев тупиковых дискуссий, делает таки важнейший терапевтический шаг. Хотя я думаю что, можно было бы это и раньше сделать. Но разве их великих поймешь? Спасибо Ирвин. Хороший для меня урок.

Глава седьмая. Юджин Джендлин

Юджин Джендлин. Это имя в ссылках не часто встречается. А зря.
Сначала несколько слов для тех, кто о его «Фокусировании» ничего не знает.
Юджин Джендлин - американский философ, психолог и психотерапевт, профессор Чикагского университета. Джендлин известен своими исследованиями в области феноменологической психологии. За большой вклад в развитие психотерапии был удостоен звания "Выдающийся профессиональный психолог года", присуждаемого Американской психологической ассоциацией.
В психотерапевтическом мире наибольшую известность Джендлину принесла разработка терапевтического метода фокусирования.

"Пока мы не станем более восприимчивыми к телесной энергии как таковой, мы не сможем отмечать возникающие энергетические изменения. Когда появляется позитивное изменение, тело клиента часто остается в спокойном, восприимчивом состоянии. Когда формируется новый образ жизни и присущая ему энергия начинает течь свободно, человек отмечает изменения, появляющиеся в его теле. Плечи распрямляются, человек начинает делать широкие шаги, действительно чувствуя в себе прилив новой энергии, -как будто вдыхает глоток свежего воздуха. В теле возникает чувство облегчения, словно оно получает подтверждение своего права быть, права существовать на земле и быть освещенным солнцем. Новая энергия возникает в теле и проявляет себя таким образом, который она сама изберет".

Юджин Джендлин "Фокусирование"

Может конечно Джендлин и феноменолог но и судя по его книге, райхианец и гештальтист. А самое главное – философ. И прежде всего его интересует развитие как таковое. Теоретически Джендлин исходит из утверждения, что история жизни и проблем остается в виде «чувствуемого ощущения» или в другом переводе «ощущаемого смысла», который находится на границе между осознаваемым и неосознаваемым. А раз ощущение – то в теле. И этот «ощущаемый смысл» клиент может исследовать, если сконцентрируется на ощущениях, которые соответствуют проблемному состоянию, как бы сфокусирует свое внимание и исследовательский процесс сначала на том где конкретно в своем теле он это ощущает, и пойдет по пути поиска информации, об этом ощущении фокусируясь на самом ощущении, просто ожидая пока не сработает ассоциативный механизм и ощущение не приведет к воспоминанию и переживанию. А дальше, по мнению автора, информация освободит энергию переживания, и проблема будет осознана и прожита. Пусть болезненно, но прожита. И перестанет быть тормозом на пути «Хочу и могу».
Все конечно сложнее, и для тех, кого это заинтересует, рекомендую прочесть книгу Джендлина «Фокусирование», вышедшую в издательстве «Класс».

И еще, именно Джендлин ввел понятия «тупиковая дискуссия» и «застывшая эмоция» как знака остановки в естественном развитии и тормоза в психотерапевтическом процессе.

А пока процитируем небольшой, имеющий отношение в понятию «терапевтическая мишень», кусочек стенограммы (хотя, наверное, расшифровки магнитной записи) терапевтической сессии которую проводит Джендлин. Буквы К и П это клиентка и психотерапевт.

К1: Я все думала об этом по дороге... Мне не кажется, что я так уж плохо о себе думаю...
П1: Вот... Вы спрашиваете... Почему у вас такая низкая самооценка?
К2: М-да...
П2: Ну, может, и не спрашиваете, если быть точным.
Переспросил и исправился. Метод того требует. Метод построен на минимуме интервенций, и интервенции не смысловые, а энергизирующие.
КЗ: Я видела сон. Мы были вдвоем с этим парнем (пауза)... Это был очень приятный сон... Да, действительно приятные отношения... И когда я вспоминала
этот сон на следующий день, я спрашивала у себя, почему у меня не складываются такие отношения... Не думаю, что этот парень на самом деле находит во мне что-то неприятное. Еще я думала, почему так часто пропускала занятия. В самый ответственный момент я тяну, трясусь от страха и наконец все бросаю.
Он конечно автор метода и ему виднее, но я бы уже зацепился. Клиентка дала описание состояний в кинестетическом виде. «Я тяну, трясусь от страха» И вполне уместен вопрос.
«Тянете, трясетесь от страха. Это метафора или реальные ощущения»? Если метафора -пойдем дальше, если реальные ощущения – можно за них зацепиться и идти в этом направлении. Ведь тогда это реальные ощущения, соответствующие тому, что останавливает желаемое поведение. В терминах мишени «не могу потому что»… Джендлин идет дальше.
ПЗ: Вы говорите, что между этими двумя вещами (между пропусками занятий и проблемами в отношениях с мужчинами) есть нечто общее.
К4: Да, у меня масса отговорок и оправданий, почему я никогда не делала всего возможного...
П4: В самый ответственный момент что-то сдерживает вас.
К5: Да.
П5: И наиболее подходящее слово для вашего состояния — "испуг".
Крутимся вокруг «трясусь от страха». Ищем, как конкретно этот испуг действует на уровне телесных проявлений. И правильное ли это слово «испуг» по отношению к ощущениям клиентки.
Кб: Да, да... Гм... меня как бы что-то оттаскивает, и я отступаю...
П6: "Отступать" — наиболее подходящее слово, не так ли?
К7: Испуг — это нечто более поверхностное, чем отступление. Испуг возникает, когда какая-то часть меня самой говорит: "Ты знаешь, что тебе действительно необходимо сделать это..."
П7: Мы не знаем, что вас оттаскивает; во всяком случае, это не испуг сам по себе.
К8: Да, испуг — это результат.
П8: Итак, мы не знаем, на что в действительности похоже ваше чувство отступления и что именно внутри вас стремится отступать.
Очень важный момент. Маленькая интервенция. Диссоциация. То, что внутри меньше чем я весь. Это какая то часть. И связка между когнитивным, вербальным уровнем и уровнем телесных ощущений.

К9: Я думаю... Ага... Это связано с тем, что мне не хочется подвергать себя проверке... испытывать свои возможности... Я боюсь, что плохое подтвердится.
П9: Можете ли вы почувствовать, как вас оттаскивает, и вы отступаете, если представите, что смело идете вперед?
Клиентка похоже ныряет в кратковременное трансовое состояние и ассоциативно получает информацию о неадаптивном способе борьбы с неприятными переживаниями.
К10: Да, сейчас я могу. Отступление — в "травке". Это именно то, что она дает.
П10: В "травке"?..
К11: Да, "травка", марихуана — это самое лучшее, куда можно отступить.
П11: Самое лучшее место, куда можно отступить?
К12: Да. Однако если я не подойду к критической черте, у меня не появляется необходимости отступать.
П12: Однако пока не перейдете эту черту, вы не можете проверить, что находится за ней — хорошее или плохое. Но вы пугаетесь того, что можете там обнаружить.
Терапевт косвенно предлагает процесс исследования ощущений которые неприятны для клиентки. И намекает что то что та информация которая стоит за неприятными переживаниями не всегда бывает такой уж страшной.
К13: Правильно!
П13: Я хотел бы узнать, каково оно, ощущение "оттаскивания". Вы можете снова почувствовать это сейчас?
К14: Да, могу.
П14: Давайте слегка прикоснемся к этому чувству и посмотрим, что получится.
(Короткая пауза.)
К15: Испуг... Как будто мир пытается укусить меня или что-то в этом роде... (Смеется.)
П15: М-да... Ну, хорошо. (Более длительная пауза.)
KI6: Очень странно. Одно чувство как бы лежит в основе другого, и именно об этом я пытаюсь сказать
Терапевт просто переформулирует слова клиентки и следует за ней, позволяя ее самостоятельно прийти к интерпретации событий, к тупику, который не пускает ее дальше. Потом вместе с ней ищет, что соответствует событию и/или переживанию в теле, фокусирует клиента на этом переживании, позволяя ему увидеть, что есть нечто большее, чем его, клиента интерпретация, и предлагает это клиенту исследовать. Правильно это, не правильно, почему это произошло, Джендлина не интересует. Джендлин - феноменолог. Его интересует только факт в изложении клиента. Но Джендлин психотерапевт. И он знает, что цель терапии - развитие. Джендлин – философ ввел в психотерапию термин «тупиковая дискуссия». Наверно надискутировался с коллегами. Джендлину феноменологу понятно, что он субъективный идеалист, и как всякого философа такого направления его, прежде всего, интересуют способы получения и хранения знания, а не его истинность. Джендлина психолога интересует что есть «тупиковое» знание, а Джендлина психотерапевта - как их тупика выйти при условии, что тупиковое знание для клиента – истина. И если ее и опровергать, то только силами самого создателя тупиковой истины.
Вот еще пример из работы Джендлина.

Клиентка, проходившая долгосрочную психотерапию, начала психотерапевтическую сессию с краткого упоминания об одном, казалось бы, незначительном событии. Ее ребенок испек для нее кекс, проявив при этом фантазию и изобретательность. Психотерапевт знал, что клиентка очень беспокоится о ребенке, для нее так важно проявление его творчества, а не внутренней ущербности и замкнутости. Однако клиентка просто упомянула историю с кексом мельком, перед началом сессии. Когда сессия началась, она поторопилась перейти к своим главным проблемам, с которыми проводилась работа, и поэтому психотерапевт сказал следующее:
П: Подождите, вы должны радоваться, что ребенок смог сделать это! Позвольте радости проникнуть в вас поглубже.
К (Недолгое молчание, потом вздох.): О, да!
Психотерапевт считает, что следующая часть проводимой им работы будет более эффективной, если приятная новость станет физически ощутимым потоком энергии. В результате тело клиентки будет более сильным, более живым, с ним она сможет работать над любой задачей.
Это уже из теоретических представлений автора. Может да, а может, нет. Бог (гештальт) его знает. Но есть мишень «клиентка очень беспокоится о ребенке, для нее так важно проявление его творчества, а не внутренней ущербности и замкнутости».
И есть работа с мишенью: «Подождите, вы должны радоваться, что ребенок смог сделать это! Позвольте радости проникнуть в вас поглубже.
К (Недолгое молчание, потом вздох.): О, да!»
Может это и не главная мишень сейчас, но маленький опыт удачи в терапии не помешает.

Еще пример:
Клиентка долго рассказывает, что ей всегда приходилось ждать, пока отец заметит и услышит ее. А теперь она говорит:
К: Я говорила ему (мужчине, с которым у клиентки было назначено свидание) и говорю вам, что больше не стану ждать и буду сама принимать решения.
Я: Итак, вы говорите на всех уровнях, что не будете больше ждать.
К: Да. (Клиентка понимает, что фраза психотерапевта "на всех уровнях " относится к мужчине, с которым у нее назначено свидание, к психотерапевту и к ее отцу.) Когда я звонила, он всегда был занят, и...
П (прерывая ее): Подождите, вы сказали очень важную вещь. Вы не будете больше ждать!
К (Тишина, потом она плачет): И это очень много для меня.
То, что проявилось в данный момент, настолько важно, что психотерапевт решает прервать клиентку. Он ожидает проявления явно положительной энергии. Напротив, клиентка испытывает глубокое потрясение, глубже осознавая, что именно означал сделанный ею шаг.
Феноменолог и исследователь в Джендлине побеждает всезнайку терапевта.
Маленькое лирическое отступление. Я думаю, что главными небожителями в психотерапии пока остаются Фрейд и Перлз. Зигмунд создал психотерапевтическую теорию и психотерапевтическую науку. Оторвал душеведение от физиологии и религии. А Фриц создал эффективную практику. Человеческую и демократическую. Без причуд в виде мифологии, которая якобы основа коллективного бессознательного. Был, конечно, в то время классический гипноз, тоже эффективная психотерапия, но без теории, и уж очень недемократично. Свободу человека самопроявляться и быть ответственным за себя, свободу осознанного выбора классический гипноз ограничивал. Тем более считалось что эффективны только сомнамбулические состояния. И до сих пор такой гипноз у многих ужас вызывает.
А Перлз, (да и Фрейд) работая, с теми же самыми трансовыми состояниями, делал это без сомнамбулизма. Фрейд считал что проблемы - наследие эволюции природы и культуры.
А Фриц - последствия личной истории. С эволюцией мира не поборешься. А преодоление последствий личной истории человеку вполне по силам.
Единственно, но это уже проблема не Фрица, слово «гештальт» для русского языка тяжелое. Я не знаю, слово «гештальт»-это зарегистрированная торговая марка или нет.
Но если бы у нас в России вместо этого пугающего немецкого слова появилось бы русское
«целостность», может и клиентов было бы побольше. Представьте себе «Иван Петров-целостный психотерапевт». Или «Сергей Иванов- директор института психологической целостностности».Хотя надо признаться некоторые мой коллеги со мной не согласны. Говорят в слове «гештальт» есть, что то основательное, да и установка у нашего человека всему импортному доверять.
Ну да ладно, вернемся к психотерапии. Приводимый мной здесь пример из Джендлина мне кажется ближе всего к гештальту. В гештальте работе с движениями и ощущениями придается большое значение, ибо это есть одно из проявлений проблемы. И осмыслению движения или ощущения, и установке ассоциативных связей между движением, ощущением и воспоминанием. В чем разница? В изначальной установке не только на конкретный поиск точки приложения совместных усилий терапевта и клиента, но и на задание движения. А задание движения для Джендлина и есть цель психотерапии. Джендлина не интересует содержание переживаний. Его интересует окончание тупиковой дискуссии клиента с самим собой и появление новой мотивации. А есть мотив - все остальное подтянется. Всему остальному можно научиться. Но только в том случае если мотив действительно один, и не вступает в противоречие с другим неосознаваемым мотивом. Вот пример из Джендлина.

«Клиентка жаловалась, что в детстве вокруг нее не было женщин, которые могли бы стать подходящим примером для подражания. Когда она рассказывает об этом, обращаясь к возникающему в это время телесному ощущению, становится ясным, какой вред причинило отсутствие таких образцов. Клиентка подробно и ярко рассказала о том, чего ей не хватало. Воображаемые образцы, которым ей так хотелось подражать, были настолько живыми, как будто они действительно присутствовали здесь. Это присутствие можно было бы почувствовать еще конкретнее, если бы клиентка не была так наполнена печалью, гневом и сожалением. Уже не раз она испытывала эти давние печаль и гнев. И пока они владели ее телом, она была не в состоянии чувствовать себя так, как должна была бы чувствовать, согласно образцам этих моделей для подражания. Психотерапевт, умеющий работать с телесной энергией, знает и то, что клиентка может физически чувствовать, какой она должна быть в соответствии с этими образцами для подражания, если бы ее телом не владели столь хорошо знакомые чувства гнева и сожаления.
Она упоминает о женщине, которая могла бы стать хорошим образцом для подражания: "Если бы кто-нибудь, подобный ей, находился возле меня в детстве..." Я говорю в ответ: "Представьте, что эта женщина присутствует прямо здесь, сейчас". Клиентке удалось почувствовать это совершенно осязаемо — как изменение во всем теле.
Я провел определенную работу, чтобы помочь женщине сохранить это чувство в течение нескольких минут, а также научил возвращать его, если оно пройдет.
Затем я спросил ее, знает ли она в реальной жизни хоть одну женщину, соответствующую этому образцу.
К: Да, это X и Y. Получилось так, как я хотела. Я чувствую присутствие этих трех женщин (первой женщины вместе с X и Y); они здесь, возле меня, все время...
По мере того как клиентка говорила, телесное ощущение рассеялось и она снова начала жаловаться. Я опять спросил, какие ощущения она испытывает в теле, если эти три женщины присутствуют прямо здесь. После этого у нее полностью изменилось ощущение собственного тела.»
Мы уже говорили в первой главе, что сам метод не есть предмет нашего исследования. Методы мы считаем равными по эффективности, иное во всяком случае не доказано.
Самое характерное для приведенного отрывка из Джендлина так это то что слова клиентки о том что ей нужно «для полного счастья» терапевтом восприняты именно так как они были сказаны. Если клиентка говорит что именно «в детстве вокруг нее не было женщин, которые могли бы стать подходящим примером для подражания» и что именно это мешает ее сейчас в обретении того чего ей нужно, терапевт именно этим и заниматься должен. Далее в рамках своего любимого метода. Джендлин делает это в рамках «фокусирования». Гештальт или гипноз могли бы делать это тысячами своих способов. Но им для этого надо было бы более точно поискать мишень. В данном случае клиентка сделала за терапевта большую часть работы - построила сценарий выздоровления и нашла в своем мифе способ обретения чего то важного чего у нее сейчас нет. Джендлин помог ей почувствовать телом ее фантазии. А тело ответило новыми эмоциями. Клиентка же не только на словах этого хочет. Ей важны эмоции которые она при этом бы испытывала. Эти эмоции дают ей смысл. Она чувствует себя другой. А, оказывается, эмоциям можно научиться с помощью телесных ощущений. И ни в какое детство возвращаться не надо, тем более, что «машины времени» пока нет.
А я бы поисследовал, что именно она хочет обрести с помощью опыта заимствованного у других. Чему конкретно в этих женщинах она хотела бы подражать. Получил бы ответ, и спрашивал бы дальше, для чего ей нужно это нечто, чего у нее нет, и есть в опыте референтных женщин. А потом в ее историю… Или в ее фантазии о будущем. А в теории Джендлина это не очень нужно. И появляется недоказанное
«Когда она рассказывает об этом, обращаясь к возникающему в это время телесному ощущению, становится ясным, какой вред причинило отсутствие таких образцов. Клиентка подробно и ярко рассказала о том, чего ей не хватало.(Для чего не хватало? прим. Автора) Воображаемые образцы, которым ей так хотелось подражать, были настолько живыми, как будто они действительно присутствовали здесь. Это присутствие можно было бы почувствовать еще конкретнее, если бы клиентка не была так наполнена печалью, гневом и сожалением».
Гнев, печаль и сожаление, которые клиента чувствует - правда. А остальное - теория. Если, в результате терапии, эти чувства поменялись на менее болезненные – есть успех. Или надо работать дальше.
Чем для меня хорош Джендлин? Прежде всего, практичностью. Фокусирование - абсолютно рабочий терапевтический метод. И один из немногих методов самотерапии, которыми с удовольствием пользуюсь я сам, и клиенты, которые этому методу научились.
И еще один важный аспект. Фокусирование позволяет терапевту достаточно точно работать с терапевтической мишенью в тех случаях, когда клиенту хотелось бы сохранить конфендециальность. Большое достоинство метода. В экстренной и краткосрочной психотерапии. В моей практике есть случаи работы с действующими офицерами силовых структур. Для них этот метод очень экологичен. Согласитесь боевому офицеру рассказывать о своей панике как-то страшновато. Иногда содержание психотерапевтической сессии может вступить в противоречия с законом о государственной тайне. И алкоголем страхи снимать страшновато. Тем более что алкоголь в некоторых структурах не поощряется. А стоит сказать человеку что, на самом деле ему вообще о своей проблеме не обязательно рассказывать, и что достаточно уже того, что он пришел на терапию и что просто вместе со мной мы пройдем некоторые упражнения, для которых требуется только его внимательность к мелочам – картина меняется. Контакт! Есть контакт! От винта, и полный газ на взлет.
Спасибо Юджин.

Глава восьмая. Фриц Перлз.

А вот как работает великий Фриц Перлз. В приведенном отрывке из «Гештальт подхода»
мишень найдена как в шахматном этюде - в два хода
Ход первый- понять что все что происходит со мной, от меня, лично, и зависит. Сейчас это только мое. Все, что во мне только мое. И неча на зеркало пенять…
Как правильно сказать «меня обидели» или «я обиделся»?
Ход второй - найти историю и источник того, что со мной происходит.
А дальше уже не важно, каким способом от этого избавиться.
На горячем стуле сидит Барбара - молодая женщина, лет тридцати восьми, очень неуверенная в себе. По профессии она - социальный работник; (она работала с Фрицем раньше).
Барбара: Я хотела быть хорошей девочкой, и у меня был для тебя великолепный сон со множеством вкусностей. Я не устраивала этого специально, но что-то произошло, и может быть это тоже хорошо. Прошлой ночью в постели со мной произошло вот что, - со мной иногда, хоть и не часто, такое бывает, - я оказалась совершенно парализованной; я вообще не могла пошевелиться. Я не могла пошевелить пальцем, не могла открыть глаза, - ничего не могла сделать. Я была совершенно парализована. Я очень испугалась, но потом это прошло. Казалось, что это длилось очень долго, но я думаю, что на самом деле прошло несколько минут, а может быть даже и меньше. Но это было похоже на состояние, когда я ничего не могу сделать, и это заставило меня подумать о моей неспособности обходиться с собой, когда я пугаюсь или сержусь. (Делает длинную затяжку сигаретой). Я становлюсь совершенно неподвижной, - так что я такая наяву, какой была во сне, я по-прежнему парализована.
Фриц: Хорошо. Не можешь ли ты пересказать всю историю снова, представляя себе, что ты отвечаешь за все, что происходит. Например: "Я парализую себя".
Маленькая такая, нежненькая интервенция. Не заявление «ты сама себя парализуешь» а «представь себе…»
Барбара: М-м, хорошо. М-м, я парализую... я парализую себя ... Я делаю себя неподвижной. Я не разрешаю себе ничего чувствовать или вести себя каким-либо образом, если только я не уверена, что это хорошо и так принято. Я не даю себе убежать, когда я испугана; я не говорю людям, что боюсь; я не позволяю себе, м-м, защищаться, если я сердита или обижена. Я даже не даю людям узнать, что у меня есть дурные чувства. (Начинает плакать). Я не позволяю им увидеть, что иногда я их ненавижу, или что я испугана до смерти и м-м... Иногда я привожу себя, в наказание, в состояние паники, когда я боюсь, делать что бы то ни было. Я боюсь даже дышать, и тогда я мучаю себя всеми теми дурными вещами, которые могут со мной случиться. Это все, что я могу придумать прямо сейчас.
(Шмыгает носом). Фриц, я не хочу плакать, потому что мне кажется, что это очень плохо для меня. Я думаю, что я прячусь за свои слезы. Но я не знаю, что я... прячу. (Барбара ударяет себя по бедру рукой, в то время как говорит).
Фриц: Не можешь ли ты сделать это снова? Правой рукой. Поговори с Барбарой.
Барбара (шлепая правой рукой по бедру и смеясь) Барбара, тебя нужно нашлепать!
Есть. Нашли интроект. Теперь его необходимо исследовать.
Фриц: Нашлепай ее.
Барбара (продолжая шлепать): Ты плохая девочка, потому что ты фальшивая и нечестная! Ты лжешь себе и всем остальным, и я устала от этого, потому что это не работает!
Фриц: И что отвечает Барбара?
Барбара (более высоким голосом) Она отвечает, что ее никогда не учили делать что-либо еще.
Фриц: Скажи это в прямой речи.
Еще одна интервенция на принятие ответственности. Ведь то, что теперь называется гештальтом, когда-то самим Фрицем было названо «Экзистенциальным психоанализом» Ответственность и экзистенциализм – близнецы братья. А выглядит как прямое внушение. Фраза в повелительном наклонении. Хотя я не знаю как это в оригинале. Может, переводчик так перевел?

Барбара: Я никогда не училась делать что-либо еще. Я знаю, что можно вести себя иначе. Я знаю, что можно делать что-то другое, но я не знаю, как это делать.
Фриц: Скажи это еще раз.
Барбара: Я не знаю, как это делать. Я могу делать что-то другое только когда чувствую, что меня защищают и поддерживают. Тогда я могу это до некоторой степени. Но если я во внешней, холодной ситуации, сама по себе, - я слишком боюсь. И я попадаю в неприятности. Я устраиваю себе неприятности.
Фриц: Да.
Барбара: И тогда я прихожу в бешенство от себя, после того, как я устроила себе неприятности, и тогда я наказываю себя, и наказываю, и наказываю. (Снова шлепает себя по бедру). И этому кажется нет конца, я никогда не буду удовлетворена. (Начинает плакать).
Фриц: Скажи это Барбаре: "Я никогда не буду довольна тобой. Что бы ты ни делала, я буду недовольна."
Барбара: Барбара, я никогда не буду довольна тобой. Что бы ты ни делала, это никогда не может быть достаточно хорошо!

Может показаться что, мишень – детский интроект. Точнее миф о необходимости чувствовать себя вечной плохой девочкой. Только так маме проще Барбарой управлять. Зачем это нужно маме, что за миф лежит в основе ее мифа о правильном воспитании? За этим часто скрывается элементарный страх несчастного случая, старания уберечь ребенка от беды, представления о воспитании как обучению системе ограничений. И многое многое другое. За очень короткий срок надо научить ребенка быть осторожным, не доверять себе. За доверием к себе может скрываться беспечность. Расплата за такое воспитание - неверие в себя и страшные фантазии о будущем.
Таких мамаш пруд - пруди. А вот таких Барбар, Михаилов, Джонов и Екатерин не много.Или, может быть, не все могут оплатить свою психотерапию. И живут просто так, до смерти.
И поэтому мишень все- таки не интроект. А какие то особенности Барбары которые не позволили ей от этого интроекта избавится. Хотя работа Фрица столь изящна, что сдвинет развитие Барбары в любом случае. А что будет чудом- техника, личность Фрица, отцовский перенос, или дрессировка, научение пониманию того, что прошлое прошло, даже если и наследило - это уже не важно.
У нашего российского поведенческого терапевта Владимира Георгиевича Ромека есть разработанная программа ( и книга тоже есть) по обучению наслаждению. Очень универсальная и рабочая программа. Вот бы Барбару туда. Так не пойдет же. Привычка испытывать внутреннюю боль – у многих вторая натура.
Не могу не вставить большую цитату из «Гештальт – подхода» Фрица Перлза. Потому что он прав.

«Чего же пациент хочет от нас? Жилетки, в которую он мог бы поплакаться, союзника, которому он мог бы пожаловаться на жену или босса, терпеливого слушателя? Человека, который накажет его за его грехи, или (если он уже достаточно наказал себя сам) - простит его и отпустит ему эти грехи? Или он нуждается в ободрении? Или он мечтает о волшебном, чудесном безболезненном исцелении? Хочет ли он усилить самоконтроль, увеличить сексуальную потенцию, найти кратчайшую дорогу к счастью? Хочет ли он одобрения и любви, подпорки, заменяющей отсутствующее уважение к себе, средства от скуки жизни, спасения от невыносимого одиночества, или улучшения памяти? Или он хочет получить интерпретации, надеясь, что они помогут ему понять самого себя? Или он ищет подтверждения своего представления, что он настолько слаб, что не может в одиночку справиться с жизнью?
Что бы это ни было, он не может обеспечить этим себя сам, и, по-видимому, не может получить это из своего окружения, иначе он не пришел бы к терапевту. Он, разумеется, пытался получить поддержку, в которой нуждается, и отчасти ему это удавалось. Если бы ему это не удавалось совершенно, он был бы мертвым или сумасшедшим. Но в той степени, в какой ему это не удается, он приходит к нам фрустрированным, не получающим полного удовлетворения.
Однако он приходит не с пустыми руками. Он приносит с собой свои средства манипуляции, способы мобилизации и такого использования своего окружения, чтобы люди делали за него его работу. И не нужно обманывать себя, думая, что его способы манипуляции не умны. Невротик - не дурак. Он должен быть достаточно проницательным и искусным, чтобы выжить, поскольку он в значительной степени лишен средства, обеспечивающего выживание - способности опираться на себя. Он страдает от какого-то "недостатка" в буквальном смысле слова и нуждается в значительной изобретательности, чтобы обойтись с этим "недостатком".
Проблема невротика состоит не в том, что он не умеет манипулировать, а в том, что его манипуляции направлены на поддержание и лелеяние его неполноценности, а не на освобождение от нее. Если бы столько же ума и энергии, сколько невротик вкладывает, чтобы заставить окружающих поддерживать его, он посвятил тому, чтобы научиться опираться на самого себя, он непременно преуспел бы в этом.
Ибо его способности манипулировать - это его достижения, его плюсы, так же как неспособность справиться со своим экзистенциальным кризисом - его минус. И мы можем начать работу с его плюсов. Когда пациент осознает, что его манипуляции окружающими, как бы они ни были тонки, работают против него, и при этом обнаружит сами способы своей манипуляции, - тогда возникает возможность изменений.»
То что здесь написано суперважно. Потому что, когда психотерапевт занимается консультированием по человеческим проблемам, он довольно часто встречается с тем, что проблемы эти есть следствие невротического стиля жизни. Есть даже книжка хорошая Дэвида Шапиро «НЕВРОТИЧЕСКИЕ СТИЛИ». И Эрик Берн об этом пишет в своей книге «Игры в которые играют люди». Когда такое случается, контекстом в котором психотерапевт работает, этаким мишенным полем будет сначала поиск манипулятивного поведения, и обязательный учет его в психотерапевтической работе. Настоящий невротик всегда эгоцентрик. Не всегда демонстративный эгоцентрик, и поэтому с трудом принимает, а то и вообще не принимает то, что его проблема дает ему власть над людьми, их внимание и заботу, и что это ему так нравиться что он готов болеть до смерти, лишь бы это иметь. И терапевт как раз и есть человек, который в силу своей профессии и денег, которые ему платят, просто обязан уделять клиенту то самое внимание, без которого он не может жить.
Вот это настоящая мишень - научиться опираться на себя. Точнее неумение опираться на себя. Всегда только на себя. На себя целиком, а не на некоторые свои временные индивидуальные особенности. Красота проходит, богатство может закончиться в один миг, социальная карьера может оборваться на взлете. Это не опора, а лишь временная компенсация страхов. А часто и не компенсация. Это часто главный тормоз в естественном развитии. Фиксация на возможной потере того, что я считаю главной моей ценностью. Дальше в главе про Альберта Эллиса об этом будет подробнее.
Знаете, никто обычно не верит что главная ценность- это проснуться утром.

Глава девятая. Джеймс Бьюдженталь.

Пример из Джемса Бьюдженталя, из его книги «Наука быть живым» как он Бьюдженталь с паническими атаками работает. Или ПТСР.
Пример я взял, потому что он довольно наглядно показывает, как терапевт конкретную проблему превращает в инструмент для длительной экзистенциальной психотерапии.

«Лоренс — человек, пытающийся достичь глубин своего бытия, более подлинного и осмысленного контакта со своей субъективностью. Необычайно талантливый, он имел длинный ряд достижений, которые он объединил, чтобы осмыслить свою личность. Пока не вмешалась судьба, Лоренс чувствовал, что ему это удалось; а затем он разбился о нематериальность материи, об условность объективного.
Я многому научился у Лоренса, потому что я, как и он, так же сильно верил в достижения. Все свое отрочество я был озабочен получением отличий, которые можно было бы прикрепить в виде значков на мою бойскаутскую форму или подписать под своей фамилией в школьном ежегоднике. В более зрелом возрасте мои усилия были направлены на составление длинного списка достижений для моего профессионального резюме. Кажется, только в последнее время я нашел время для того, чтобы спросить себя, что я, именно я сам, внутренне, действительно хочу сделать. Мое слушающее «Я» так часто заглушалось тираническим "должен".
В предыдущей главе Фриц Перлз как раз противоположное говорит. Не «должен», а «хочу чувствовать себя должником». Пока хочу. Но есть и важное утверждение. Сильное желание изменить «должен» на «могу», или, « кому должен - всем простил».

Когда Лоренс позвонил, чтобы назначить мне первую встречу, он был небрежен и казался легкомысленным. "У меня маленький вопрос, и я хотел бы узнать ваше мнение. Я довольно свободен, и знаю, как вы заняты; поэтому просто скажите мне, когда вам удобно, и — м-м-м — я буду с нетерпением ждать нашей встречи". Такими были его слова по телефону, и создалось полное впечатление, что нам надо поговорить о каких-то обыкновенных вещах. Только через некоторое время я узнал, что его собственное расписание было очень жестким и ему пришлось перестраивать множество своих дел, чтобы встретиться со мной в тот день, который я назначил. На сеанс он приехал вовремя, даже на пару минут раньше. Когда Лоренс вошел ко мне в кабинет, он в самом деле произвел впечатление. На нем был простой, но, очевидно, дорогой костюм, а в руках — шляпа, что необычно для Калифорнии. В общем, он держался с большим достоинством, хотя и не чопорно.
Лоренс сел на стул, который я указал, осторожно достал из футляра отличную сигару, предложил мне, а когда я отказался, вежливо спросил, не возражаю ли я, если он закурит. Он все время поддерживал светскую беседу о погоде, транспорте, о египетских сувенирах, находящихся в моем кабинете. Хотя он делал это с легкостью, я заметил, что Лоренс удерживает такой контроль над разговором, что при обычных обстоятельствах у меня бы не было иной возможности, кроме как слушать и соглашаться с ним. Как бы там ни было, я ограничился ожиданием, пока он сам не перейдет к делу.
Внезапно Лоренс распрямил свою уже застывшую спину и обратился ко мне:
— Полагаю, вы спрашиваете себя, почему я здесь?
Это было больше похоже на инструкцию, чем на вопрос, но я отметил его осторожность и сразу же получил быстрый пристальный взгляд, за которым следовала улыбка "хорошего парня".
— Ну, сказать по правде, я и сам задаю себе этот вопрос, но, с другой стороны, я всегда нанимаю лучшего специалиста для любой работы, а мне сказали, что вы — лучший. Поэтому я, конечно, пришел к вам...
И Лоренс продолжал в том же духе, щедро раздавая мне похвалы и параллельно описывая свои собственные достижения. Он рассказал мне о своем классическом образовании, своих путешествиях и учебе за границей, важных правительственных поручениях, успехах в нескольких направлениях бизнеса. Затем наступила еще одна пауза.
— Вы все еще не сказали, почему вы здесь.
— И, конечно, вы абсолютно правы. — На его лице снова отразилось титаническое напряжение, быстро сменившееся улыбкой хорошего парня. Этот быстрый пристальный взгляд говорил нечто очень важное, но я не мог прочесть послание. Теперь Лоренс рассказал мне вкратце — так, чтобы было понятно, что он рассматривает эти проблемы как вполне обыденные,— о нескольких недавних неудачах в бизнесе, об автомобильной аварии год назад и о явно незначительном разногласии с женой по поводу того, когда детям ложиться спать.
Он снова остановился, бросил на меня свой быстрый пристальный взгляд, и внезапно я понял, что смотрю на человека, объятого крайним ужасом. Я пошел на рассчитанный риск:
— Вы чертовски испуганы!
— Да, это так, не правда ли? Ну, я рад этому. М-м-м. Честно говоря, это переживание, которое мне не хотелось бы испытать еще раз. Фактически, поэтому я и здесь.
Бьюдженталь рискнул и выиграл. Лоренс хотел самого лучшего терапевта и получил самого проницательного. Надежда на бренд оправдалась
— Что вы имеете в виду?
— Чувство, которое у меня возникло несколько мгновений назад, когда вы догадались, как я испуган, — это маленький пример той паники, которая периодически накатывает на меня волнами. Мне действительно нужно сделать что-то с этими страхами. Они делают меня ни к чему не способным. М-м-м, я имею в виду, что когда один из них настигает меня, я не могу ясно думать. И, конечно, не могу ясно говорить, хотя, думая об этом сейчас, я понимаю, что они почти всегда приходят, когда я один, и мне не нужно говорить... Я действительно ненавижу быть с кем-то в тот момент, когда они нападают. Во мне появляется довольно много эмоций, и я боюсь. Я имею в виду, м-м-м, что не могу функционировать разумно, когда на меня воздействует какой-то из этих страхов.
Тут терапевт попадает в плен своих теоретических взглядов. Для Бьюдженталя ужас- просто одно из человеческих чувств от которых навсегда избавиться нельзя, а можно «встретиться с ним лицом к лицу и пережить настолько полно как только можно»
Как говорит одна моя приятельница «ничего страшного - это жизнь» Ну что же это мужественное заявление, но с моей точки зрения довольно опасное. Можно и инфаркт получить и потом «мужественно встретиться с ним лицом к лицу». Паника - мучительное переживание и мне лично кажется что чем меньше ее будет в моей жизни тем лучше.
И я вполне согласен с Лоренсом, что лучше бы в состояние паники не попадать, осторожнее быть. Разумнее. Даосы говорят, что настоящий просветленный никогда не останется один на один и без оружия в яме с ядовитой змей. Потому что он туда не попадет.
А Джеймс Бьюдженталь не согласен.
— Мне кажется странным, что для вас важно не то, что вы переживаете, этот ужас внутри себя, а то, что вы не можете функционировать. Как будто вы машина.
— Да, ну конечно, ужас — это главное. Я в самом деле гибну из-за него. — Пауза. — Хм-м. Это и правда облегчение — рассказать кому-то об этом. Я уже чувствую себя намного лучше. — Вернулась улыбка хорошего парня.

Паника действительно обездвиживает. И лишает возможности разумно функционировать, или пускай не разумно, но хотя бы симпато-адреналиновой реакцией «КУСАЙ ИЛИ БЕГИ». Особенно это противно тогда когда волна паники накатывает неожиданно, без видимой причины, во всяком случае, без действительно серьезной причины. Тем, кто знаком с посттравматическим стрессовым расстройством не надо объяснять что такое «ФЛЕШ-БЕК»
А Лоренс пережил автоаварию год назад, и полгода был без движения.

Та авария в прошлом году, вы знаете, шесть месяцев я был почти полностью без движения. Удар в шею и вследствие этого никакой или почти никакой физической активности, плюс какие-то странные результаты ЭКГ, так что мне был предписан очень-очень спокойный физический и эмоциональный режим.

Да, активный человек, попавший в такое состояние, таких страхов натерпится, что надолго хватит. Похоже, что психотерапия в тот момент в его медицинские процедуры не входила. А зря. Да и без последствий для центральной нервной системы такие травмы редко проходят.
Однако терапевт «выкручивает пациенту руки» и настаивает на длительной психотерапии.

Когда сеанс подходил к концу, Лоренс взглянул на часы и без всякой инициативы с моей стороны приготовился назначить следующую встречу:
— Я, знаете ли, много путешествую, и мне будет трудно составить соответствующее расписание, но, конечно, я сделаю все, что смогу, чтобы дать вам знать, когда меня не будет. Итак, сейчас утро вторника. Вы бы предпочли встречаться со мной каждый вторник, когда я в городе, в десять, как сегодня?
— Мистер Беллоу, если мы решим работать вместе, я хотел бы видеть вас по крайней мене три раза в неделю, а лучше четыре, и вам придется организовать свои дела таким образом, чтобы редко пропускать сеансы.
Нужно было прояснить это прямо сейчас. Он хотел расценивать свой страх как незначительную проблему. Я был более чем уверен, что это не так. Желал бы я знать о нем больше, прежде чем определять частоту сеансов; я должен был бы усомниться в его покладистости, и тем самым подтвердить свою правоту! Забавно, но, вероятно, в любом случае нужно было поступить именно так. Он нуждался в помощи, чтобы принять всерьез свою боль и свою жизнь.
— Четыре раза в неделю! — ужаснулся Лоренс, немного переигрывая. — Я действительно не понимаю, как мне это удастся, с моими обязанностями, но... — Его пауза была хорошо выверенной, чтобы заставить меня предложить что-то другое. Он мастер строить взаимоотношения, в этом нет сомнения. Лучше всего оставаться спокойным и ждать.
— Ну, если вы думаете, что это действительно необходимо... Хм-м-м. Думаю, я мог бы попробовать отработать по три сеанса в неделю месяц или около того. Я имею в виду, что вы знаете, свое дело, полагаю, и...
Он был раздражен — легкая издевка прозвучала в этом "полагаю". Однако я начал думать более серьезно о проекте психотерапии. Я не хотел играть с ним в обманчивые игры; он действительно пребывал в большом страхе и сильно страдал, и я не знал, почему.
— Я хотел бы попробовать три раза в неделю, если мы действительно сделаем наши встречи регулярными. Но, мистер Беллоу, давайте внесем ясность. Это не вопрос месяца или что-то около того, насколько я могу судить, зная о вас так мало.
— Как же долго продлится необходимый период, доктор? — спросил он осторожно и взвешенно.
— Для меня почти невозможно ответить на этот вопрос сейчас. Я почти ничего пока не знаю о вас. И, честно говоря, даже когда я буду знать вас лучше, сомневаюсь, что смогу точно определить то общее время, в течение которого вы захотите работать со мной. Я говорю так, потому что это будет главным образом зависеть от вашего выбора — продолжать или прервать работу. Все, что я могу сказать вам, — это что большинство людей, с которыми я работаю, продолжают терапию в течение двух-трех лет; хотя некоторые, конечно, прекращают раньше, а некоторые продолжают ходить ко мне дольше.
— Два или три года? Хм-м-м. Это и вправду совсем другое дело, чем я предполагал, и я не уверен... — Он замолчал, размышляя, теперь уже не так уверенно.
— Да, это важное предприятие, мистер Беллоу. О нем следует подумать как об одном из главных событий жизни, поскольку то, чем мы пытаемся заниматься здесь, — это пересмотр всего пути и смысла вашей жизни.
— Ну да, м-хм-м. Но это кажется намного более сложным, чем то, что мне в настоящее время требуется. Я уверен, что это было бы полезно, если бы человек обладал временем и средствами. Хм-м. Да, довольно полезно, — размышляя и колеблясь, добавил он.
— Но вы сомневаетесь, что это именно то, что вы хотите предпринять прямо сейчас. Да, понимаете, я сейчас очень занят. дел. Просто не понимаю, как я смогу выкроить три или четыре утра в неделю — даже всего на несколько часов — прямо сейчас. Хм-м-м. Да. Вы действительно думаете, что для того, чтобы устранить эти моменты паники, требуется столь сложная программа?
— Мистер Беллоу, честно говоря, у меня очень смутное представление о том, что может потребоваться для решения этой задачи. Я только что познакомился с вами. Я буду рад поговорить с вами шесть или восемь раз, если хотите, и затем мы вместе оценим то, что будет выявлено. — Он воспрял духом, начал говорить, но я прервал его. — Но я не хочу вводить вас в заблуждение. Я вполне квалифицированно могу предсказать, что по завершении этого времени дам вам ту же самую рекомендацию, которую только что дал. По двум причинам: во-первых, я очень сомневаюсь, что эти страхи являются какой-то периферической или изолированной проблемой, которую можно отделить от остальной вашей жизни. Поэтому, чтобы понять, откуда возникли эти страхи, нам придется почти наверняка исследовать другие части вашего внутреннего опыта.
Его глаза слегка сузились; это была единственная внешняя реакция.
— Во-вторых, я уверен, что значительные, долговременные изменения следуют только из такого тщательного исследования жизни человека. Причем в отношении этого второго пункта вы должны знать, что существует несколько других специалистов в этой области, которые не работают с такой интенсивностью, как я, которые не верят, что это необходимо, и, чьи имена я буду счастлив вам назвать.
— Да, хорошо. Хм-м-м. Я оценил это, а также вашу искренность, доктор Бьюдженталь. — Он приостановился, быстро соображая. — Полагаю, мне лучше всего будет взять у вас несколько из этих имен, а затем подумать обо всем, что вы мне сказали, в ближайшие несколько дней. Затем я могу позвонить вам — в конце недели или в начале следующей.
— Кажется, это хороший план. Как я уже сказал, если вы решите продолжать работать со мной, это предприятие должно будет стать одним из главных событий и обязательств в вашей жизни. Разумеется, вы не станете пускаться в такое предприятие без тщательного размышления.
Так закончился сеанс, я назвал ему три имени, и мы вежливо пожали друг другу руки и попрощались.
В конце концов клиент (Лоренс) согласился. Попробуем разобраться в проблеме с точки зрения «терапевтической мишени» Хотя конечно очень нужен клиницист- психоневролог
чтобы исключить прямые последствия травмы позвоночника.
Да конечно, в общем, вполне благополучный социально человек, который реализовал американскую мечту и сделал себя сам, может несколько от этого устать, и усомниться в правильности пути. Все есть, а счастья нет. Но с эти справляется большинство людей, переживая кризис, сорока лет.
А тут большое несчастье. Автокатастрофа и течении мгновения оказывается что все может пойти прахом. Чудом остался жив и непонятны отдаленные последствия. Тяжелая психотравма, длительная фрустрация, полное бессилие как - либо прогнозировать последствия плюс необходимость доверить свою жизнь экспертам, которые к тому же не могут разобраться. А клиент отметил, что старается покупать все самое лучшее. Лучшие эксперты не могут разобраться. Это серьезно. Выхода нет. Полугодовая обездвиженность. Для человека, который все в своей жизни делал сам, совершенно психологически непривычная ситуация, да еще перспектива остаться инвалидом. И еще, это Америка. Там не садиться за руль нельзя. И проигрывать нельзя. Америка не любит проигравших.
Очень похоже на ПТСР. И, я не цитировал, есть еще генерализация симптома- распространение на все транспортные средства. Человек боится транспортных средств. Бизнесмен. Это просто невозможно для бизнеса. Конечно проблема- страх смерти, физической и социальной. Бизнес бросить нельзя это смерть. И вести бизнес нельзя, потому что смерть подстерегает на каждом шагу.
Вот она мишень- миф о том, что смерть подстерегает на каждом шагу. И человек перед лицом случайной угрозы бессилен. Ну и что? Так она и раньше подстерегала. Прошлое прошло, а будущего не избежать. И Бьюдженталь вообще- то верно все делает, в полном соответствии с экзистенциальной теорией. Дает возможность клиенту принять смерь, как неизбежность, научиться переживать ужас, и убедиться что переживание ужаса не так уж и ужасно. И жить себе дальше, не имея страха перед ужасом. Все проходит и ужас тоже. А «снаряд в одну и туже воронку дважды не падает». Просто можно и побыстрее, если только с мифом о подстерегающей смерти поработать. Основой терапии я бы сделал чудесное спасение и веру в возможности человеческого организма, который способен сам себя восстанавливать после тяжелейших травм. И покупку более безопасной машины, «Вольво» например. Я думаю, что денег, которые клиент заплатил терапевту на «Вольво» бы хватило.
Ну, стыдно конечно, так с «великими» поступать, супервизией без разрешения заниматься.
Но очень интересно. Пойдем дальше.
Глава десятая Альберт Эллис
Следующим объектом моего исследования будут работы Альберта Эллиса автора Рационально- эмоциональной психотерапии. Это не для психотиков потому что основой такой терапии является нормальное рациональное мышление. Работает этот метод с людьми, застрявшими в своих эмоциональных проблемах. Помните, остановка в развитии выглядит как тупиковая дискуссия с самим собой и застывшая эмоция. Основная догадка РЭП которую иногда называют РЭТ(где Т-Терапия) или РЭПТ(Поведенческая терапия) определяет в качестве терапевтической мишени иррациональные взгляды, присущие всем людям и часто лежащие в области неосознаваемого. То есть настоящий миф в его обыденном понимании который может быть человеком осознан и раскритикован на основе рационального мышления и формальной логики. Формула которой пользуется РЭПТ выглядит как А-В-С где А- активирующее событие, то событие которое сейчас вызывает переживание. По законам доминанты это событие приводит к С – состоянию, которое, в случае неприятного переживания, и есть тупиковая дискуссия и застывшая эмоция, которое возникает после А, а В- скрытые мысли, возникающие на основе убеждений и лежащие в основе С. То есть В - основной блок интерпретации, который может быть рациональным, а может быть иррациональным. Например, если жена мне изменила, у меня есть выбор. Между «все женщины -…» и «так мне и надо». «Разве можно жить с таким как я -…» Есть в РЭПТ еще и Д- состояния по поводу состояний, вторичные и третичные иррациональные взгляды. Тревога по поводу возможного возникновения тревоги или других симптомов. Тоже мишень, иногда одна из главных. У меня была клиентка, с паническими атаками органической этиологии, которая очень тревожилась из того, что это кто-то увидит. Общественный транспорт стал для нее запрещенным видом транспорта. Со всеми вытекающими последствиями. И таких людей на самом деле очень много. Это самое Д - составная часть, так называемой, неадекватной личностной реакции на болезнь.
В общем РЭПТ это старый афоризм « Измените, свое отношение к вещам, и они перестанут вас беспокоить». РЭПП выработала технологии изменения «отношения к вещам». РЭПТ рассматривает проблемы клиента, как «хочу, но не могу, потому что убежден в правильности своего хотения, или в правильности своего бессилия». Именно это и вызывает, с точки зрения РЭПТ, проблемы которые привели клиента в кабинет психотерапевта.
Цитирую я из двух книг, «Эллис Альберт. Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход», и «Эллис А., Драйден У. «Практика рационально – эмоциональной поведенческой психотерапии».

Некоторые из основных иррациональных идей, в которые клиент имеет тенденцию сознательно или неосознанно верить, и с которыми приходиться работать терапевту, перечислены ниже.
1. Для взрослого человека крайне необходимо быть любимым или одобряемым фактически любым значимым человеком в своей жизни.
2. Каждый должен быть совершенно компетентен, адекватен и иметь достижения во всех возможных отношениях, чтобы считать себя ценным.
3. Некоторые люди — плохие, злые и подлые, и что они должны быть жестоко наказаны за свою подлость.
4. Ситуация ужасна и катастрофична, когда события происходят не так, как хотелось бы, чтобы они происходили.
5. Человеческие несчастья вызываются внешними причинами, и что люди не способны или способны в малой степени контролировать свои страхи и расстройства.
6. Легче избежать жизненных трудностей или собственных обязанностей, чем справиться с ними.
7. История прошлого опыта человека является самой важной детерминантой настоящего поведения, и из-за того, что однажды что-то сильно повлияло на жизнь человека, оно должно бесконечно влиять на нее.

Вот как Альберт Эллис обучает введению в РЭПП одного из своих клиентов и объясняет причины его проблем.

ЭЛЛИС: Представьте себе, что вам нравится иметь в любой момент в кармане минимум 11 долларов, но вы обнаруживаете только 10. Что вы будете чувствовать?
КЛИЕНТ: Я расстроюсь.
ЭЛЛИС: Так. Может быть, вы почувствуете озабоченность или грусть, но вы не покончите с собой. Верно?
КЛИЕНТ: Верно.
ЭЛЛИС: Хорошо. Теперь представьте, что вы просто обязаны всегда иметь в кармане минимум 11 долларов. Вы должны их иметь, это необходимо. Вы должны, должны, вы должны иметь минимум 11 долларов, вы снова смотрите и снова находите только 10. Как вы будете себя чувствовать?
КЛИЕНТ: Мне станет страшно.
ЭЛЛИС: Да, или вы впадете в депрессию. Правильно. Теперь вспомните, что это все те же 11 долларов, разные только Взгляды. Хорошо, теперь у вас будут все те же взгляды. Вы должны всегда иметь 11 долларов, вы должны. Это крайне важно Но теперь вы лезете в карман и видите, что у вас 15. Как вы будете себя чувствовать?
КЛИЕНТ: Облегченно, удовлетворенно.
ЭЛЛИС Правильно. С теми же взглядами, что вы должны иметь минимум 11 долларов, вам кажется, что вскоре может произойти то, что пугает вас до смерти. Что это может быть, как вы думаете?
КЛИЕНТ: Я потеряю 5 долларов?
ЭЛЛИС: Верно. Вы можете потерять 5 долларов, потратить 5 долларов или вас могут ограбить. Все верно. Теперь мораль всего примера, которая приложима ко всем людям: богатым и бедным, белым и черным, мужчинам и женщинам, старым и молодым, в прошлом или будущем, при допущении, что люди - всегда люди, она в том, что люди сами делают себя несчастными, если не получают то, что они должны, на их взгляд, иметь; но они также паникуют, если у них это есть, и все из-за своих «должен» и «обязан». Потому что даже когда у них есть то, что они должны, по их мнению, иметь, они в любой момент могут этого лишиться.
КЛИЕНТ: Получается, что я никогда не смогу быть счастливым, если у меня не будет того, что, как мне кажется, я иметь должен, и вряд ли смогу не беспокоиться, даже если у меня это будет?
ЭЛЛИС. Правильно! Ваши «долги» вас ни к чему не приведут, кроме как к депрессии и панике!
Мы уже говорили, что терапевтическая мишень- это тормоз в развитии. И РЭПТ в лице Эллиса справедливо полагает, что одним только вскрытием иррациональности убеждений не обойдешься. И включает целый комплекс техник направленных на «снятие с тормозов»
Вот пример, которому Эллис посвятил целую главу в книге, и которою я цитирую с большими сокращениями.
Джейн, 27-летняя женщина, страдающая сильной социальной и профессиональной тревожностью. Эта клиентка посещала меня раз в неделю в течение трех месяцев, а затем проходила еженедельную групповую терапию Если бы она сама не пожелала присоединиться к одной из моих групп, я бы так или иначе убедил ее это сделать: я часто настаиваю на том, чтобы мои застенчивые и социально тревожные клиенты поучаствовали в группах, потому что это помогает им научиться быть более успешными в социальных ситуациях и брать на себя больше риска.
Она сначала не решалась высказываться о проблемах других членов группы, хотя о своих собственных говорила свободно. Но когда я помог ей взглянуть на эту нерешительность и увидеть, что она определяет неэффективное поведение в группе как «ужасное» и «самообесценивающее», когда я настоял на том, чтобы она заставила себя высказаться о проблемах других людей, она вскоре преодолела свою застенчивость и превратилась в одного из самых активных участников группы.
Когда я впервые увидел Джейн, она показалась мне (как позже согласились со мной все члены группы и как они постоянно напоминали ей об этом) очень привлекательной. Она была настолько стеснительной, что с трудом могла общаться с продавцами, и поэтому часто просила сходить в магазин свою мать. Когда мужчинам удавалось настоять на встречах — а это случалось часто, — она вначале избегала их из-за своей застенчивости. Потом она отчаянно цеплялась за самого настойчивого из них, не терпящего отказа. Когда он оказывался (а это случалось всегда) неподходящей парой, она оставалась с ним дольше, чем ей того хотелось, смертельно боясь вернуться к брачным «крысиным бегам».
Джейн, несмотря на неумение вести разговор, обладала прекрасным чувством юмора, называя себя «ненормальной» в своей профессиональной и социальной жизни. По специальности она была школьным учителем, но не могла выстоять перед классом детей и поэтому пошла работать на государственную службу на должность помощника администратора — место, которое она легко получила, отлично сдав экзамен. Ей бы хотелось пойти на какую-нибудь другую работу по специальности, но она до смерти боялась собеседований и поэтому никогда не пыталась что-либо изменить. Она ненавидела себя за то, что застряла на таком низком уровне, но эта ненависть к себе только больше убеждала ее в своей неспособности к адекватным межличностным отношениям.
Как это типично для моей практики РЭПТ, я использовал с Джейн множество когнитивных, эмоциональных и поведенческих методов, самые важные из которых я собираюсь сейчас описать Благодаря предыдущей терапии Джейн придерживалась общего психоаналитического убеждения, что проблемы у людей обусловлены травматическими событиями их детства. Первые сеансы я посвятил тому, что модифицировал эту точку зрения и показал ей, что все мы имеем выраженную тенденцию соотносить себя — и особенно свою внутреннюю и уникальную склонность желать или требовать — со своими родителями и первыми учителями: они передают нам свои предпочтения и стандарты, которые мы обычно принимаем. я показал Джейн, что независимо от того, как она первоначально приобрела свои дисфункциональные «должна», «обязана», «надо», они все еще властны над ней сегодня, и для нее было бы лучше осознать их способность расстраивать ее и поработать над их пониманием и изменением.
Хотя Джейн сначала не хотела принимать ответственность за свои иррациональные взгляды на себя, потому что для нее более приемлемым казалось обвинять свою «доминантную» мать за то, что та «сделала» ее застенчивой, она смогла переключиться после того, как я показал ей, что ее младшая сестра, которая еще больше подавлялась матерью (потому что была самой маленькой в семье) всегда сопротивлялась этой доминантности и выросла необычно общительной и уверенной, как и их мать Когда после третьего сеанса Джейн пришла к выводу, что она действительно сама придумала большинство своих иррациональных взглядов (например, «Я никогда не должна разочаровывать людей, которые много значат для меня») и что эти верования (а не ее доминантная мать) являются причиной ее патологической застенчивости, до нее «дошла» большая часть теории РЭПТ и она начала активно исследовать свою саморазрушающую философию.
Сначала я показал Джейн, как можно обнаружить свои ИВ (иррациональные взгляды) и особенно абсолютистские «должен», «обязан», «необходимо». Вскоре она обнаружила несколько основных-, дисфункциональных Взглядов: (1) «Я должна хорошо разговаривать с людьми, которых нахожу привлекательными», (2) «Я должна быть, интересной и умной», (3) «Я должна говорить легко и спонтанно без каких-либо усилий», (4) «Если я не могу хорошо разговаривать с людьми и производить на них впечатление, как должна, я- глупый неполноценный человек!»
Эти ИВ, как смогла понять Джейн, были главной и прямой «причиной» ее глубинного чувства тревоги. Но — как и во многих случаях, которые исследуются РЭПТ, — у нее также были ИВ насчет самой тревоги. Каждый раз, когда она чувствовала тревогу (или думала, что чувствует ее), она почти сразу же думала: «Я не должна беспокоиться! Как это ужасно!», и потом: «Особенно я не должна показывать другим, что волнуюсь, иначе они точно отвернутся от меня — а это будет ужасно!» Эти ИВ на свою нервозность привели к образованию у Джейн сильнейших вторичных симптомов (тревоги по поводу тревоги), и каждый раз, когда это происходило, Джейн так расстраивалась из-за этого, что ее изначальное беспокойство намного возрастало. Затем у нее возникало третичное чувство паники и безнадежности, продуцируемое ее третичными ИВ: «Сейчас я в панике и не могу справиться с этим, значит, я никогда не смогу побороть свою тревогу. Я не выдержу этой паники — я не могу этого изменить!»

Коллеги, в предыдущей главе о Джемсе Бьюджентале есть похожий случай. Тревога по поводу паники у Лоренса. Только там одна эта проблема терапевтом решалась несколько лет, а здесь как вы увидите значительно больше проблем за девять месяцев.
Хотя как посчитаешь, больше проблем или меньше. У меня проблем всегда больше чем у соседа.

Я показал Джейн, что у нее были не только ИВ («должен» и «обязан»), но и множество РВ –рациональные взгляды (предпочтения), и что последние дозволительны и полезны. Например, на вторичном и третичном уровне у нее были такие РВ: «Мне не нравится нервничать и показывать это другим, но я могу принять эти чувства и работать над тем, чтобы избавиться от них» и «Если люди действительно отвернутся от меня, увидев, как я нервничаю, это будет очень неприятно, но я смогу это пережить». С помощью РЭПТ Джейн смогла увидеть, что эти рациональные взгляды (предпочтения) достаточно сильно отличаются иррациональных (нереалистичные требования) и что у нее есть возможность выбирать между теми и другими.
Я задал Джейн (и научил ее саму делать это) несколько логических и эмпирических вопросов, чтобы опровергнуть и оспорить («Д») ее вторичные и третичные ИВ. Например: (1) «Даже если моя паника (и паника из-за паники) настолько сильна и травматична, где доказательства того, что я не смогу этого выдержать и преодолеть?» (2) «Если люди будут отворачиваться от меня из-за моей тревожности, все ли будут бойкотировать меня из-за того, что я ее проявляю? А если кто-то действительно будет презирать меня за проявление паники, так ли уж нужно мне его одобрение?»
По мере того как Джейн оспаривала эти вторичные и третичные ИВ, ведшие ее к тревоге по поводу тревоги, она смогла — под моим руководством — возвратиться к первичным ИВ и активно и настойчиво размышлять в следующем ключе: (1) «Почему я должна хорошо говорить с людьми, которые кажутся мне привлекательными?» (2) «Где это написано, что я должна быть умной и интересной?» (3) «Действительно ли я должна говорить свободно и непринужденно, без каких-либо усилий?» (4) «Как может то, что я неудачно разговариваю с людьми и не произвожу на них впечатление, означать, что я глупа и неполноценна?» (5) «К каким результатам может привести моя убежденность в том, что я просто обязана производить на людей впечатление, иначе я буду полной неудачницей?» Она ответила на эти дискуссионные вопросы так (1) «Нет причин, по которым я должна хорошо разговаривать с привлекательными для меня людьми, но это было бы желательно, поэтому я должна приложить усилия к этому, а не убивать себя». (2) «То, что я должна быть интересной и умной, написано только в моей голове, но было бы неплохо, если бы я действительно была такой!» (3) «Я могу говорить и принужденно, и скованно и все же нормально общаться с большинством людей, с которыми я разговариваю». (4) «Когда я неудачно высказываюсь и не произвожу никакого впечатления, это говорит только о том, что я человек, с которым сейчас неинтересно разговаривать, а не о том, что я абсолютно глупый и неполноценный человек». (5) «Если я буду продолжать верить в то, что я просто обязана производить впечатление на людей, я буду очень нервной и застенчивой».
По мере того как Джейн оспаривала и подвергала вопросам свои иррациональные идеи, она начала лучше себя чувствовать и ей все чаще удавалось поговорить с понравившимися ей людьми.
Опровержение ИВ- очень важный момент в работе с терапевтической мишенью. Но этого мало. Ведь очень легко перевести человека в другие ИВ типа «Как я мог всю свою предыдущую жизнь прожить таким дураком». Нужны новые навыки, и их надо натренировать.

Я использовал с Джейн еще один излюбленный метод РЭПТ: придумать, записать и повторять себе по несколько раз на день полезные утверждения совладания (рациональные идеи), которые она должна была в конце концов интернализировать. Наиболее полезными ей показались следующие: «Я могу говорить с другими, даже если из-за этого чувствую себя некомфортно», «Мне бы хотелось быть хорошим собеседником, но я не должна быть им», «Никто еще не умер от социальной тревожности», «Когда люди, которые мне нравятся, отвергают меня, это больше говорит о них самих и об их вкусах, а не обо мне», «Даже если я веду себя глупо и не произвожу никакого впечатления на людей, я все же могу многому научиться и хорошо провести с ними время».
Я помог ей записать и регулярно пересматривать преимущества той ситуации, когда она позволяет себе чувствовать себя неудобно, преодолевает} свою низкую толерантность к фрустрации, заставляя себя вести некомфортным для нее образом. Обычно она отмечала для себя только негативные стороны (например, ее чувство неловкости) в том случае, когда говорила с привлекательными для нее людьми. Теперь она смогла перечислить несколько преимуществ, особо выделяя следующие: (1) она может потренироваться вести разговор и, как следствие, стать более раскованной, (2) она может узнать, что лучше говорить — а что нет — другим людям, (3) она может пообщаться с большим количеством людей, из которых можно выбрать друзей и любовников, (4) она может увидеть, что многие люди так же застенчивы и не умеют поддерживать разговор, как и она, (5) она может позволить себе не справиться с разговором и при этом не заниматься самобичеванием, (6) ее жизнь стала бы казаться интереснее, (7) ее тревога была бы более сильной, но менее продолжительной. Она также перечислила несколько негативных сторон ситуации поддержания разговора с людьми вопреки своему дискомфорту от этого. Продолжая выполнять это упражнение, Джейн заметила, что ей стало проще выполнять домашнее задание общаться с другими, и она делала это легко, как никогда раньше.
Низкая толерантность к фрустрации - еще одна мишень РЭПТ. А для нас - индивидуальные причины этой самой низкой толерантности. Мифы, которые лежат в ее основе.
В следующем абзаце Эллис рассказывает о еще одном способе тренировки новых навыков. А за одно и об обретении необходимого чувства самоуважения.

Практикуя психоанализ, я предупреждал клиентов, чтобы они не анализировали своих друзей и родных, потому что они всегда делали это настолько плохо, что приносили только вред и себе, и другим. Однако сейчас я делаю прямо противоположное и побуждаю многих клиентов обучать РЭПТ своих товарищей и пытаться вызвать их на разговор о своих дисфункциональных взглядах, так как было экспериментально показано, что, обучая РЭПТ других, клиенты сами учатся эффективному использованию методов. Джейн, в частности, использовала РЭПТ со своей матерью, младшей сестрой и ближайшими подругами и сообщила о том, что, активно помогая им обнаружить некоторые из их иррациональных идей и избавиться от них, она смогла найти и эффективно оспорить несколько собственных.

И заодно статус свой семейный Джейн поменяла. Сепарировалась и обрела голос в решении семейных проблем. Даже если этот голос никто не слушает, Джейн теперь знает, что это их проблемы.
РЭПТ советует клиентам записывать на аудиокассету собственные терапевтические сеансы и прослушивать их по несколько раз, чтобы лучше запомнить и более эффективно осознать замечания, сделанные во время сеанса как терапевтом, так и ими самими, Джейн считала запись своих сеансов очень ценным обучающим инструментом и регулярно прослушивала каждую по несколько раз между сеансами.
Ну, прямо как постгипнотичекое внушение. «Мой голос останется с вами…»

РЭПТ разделяет проблемы людей на два класса: (1) практические — в случае Джейн это отсутствие интересной работы и неподходящие партнеры, и (2) эмоциональные, или проблемы из-за практических проблем. С Джейн, как это обычно делается в РЭПТ, мы начали с ее эмоциональных проблем, и я показал, как их можно минимизировать и устранить. Затем я работал с Джейн над ее практическими проблемами. Например, мы разобрали проблему с поиском работы: я показал ей, как написать хорошее резюме, рассказал про трудности интервью и о том, как с ними справиться, как отказаться от неподходящей работы и подождать лучшей — именно той, которую она ищет. Мы также обсудили практические вопросы относительно того, как она могла бы найти подходящую пару, как исключить плохих кандидатов и иметь успех у хороших.
Вот это очень ценная помощь. Точная, направленная на развитие и успешную социализацию. То чего не хватает многим видам терапии и многим терапевтам. Научить человека решать практические проблемы. Конкретно. Тут РЭПТ и/или Альберт Эллис, безусловно, прав. Единственный вопрос «практические вопросы относительно того, как она могла бы найти подходящую пару, как исключить плохих кандидатов и иметь успех у хороших». Критерии отбора не описаны. Они тоже рациональны? Не по нашему. По американски прагматично. На самом деле очень большой вопрос. По любви или по расчету?
По любви это по биологической природе. Расчет там бессознательный. А по расчету- это чаще всего по экономическому расчету. А если банкротство? Или молодая дорогу перейдет. И будет твоему мужчине говорить, что любит безумно? Конечно, в Америке законы про развод другие. Мне иногда кажется, что там первый брак- это экономическая подготовка ко второму, который уже по любви. Во всяком случае, по голливудским фильмам так. Может и России это необходимо? Богатые пусть помогают бедным. У них, у богатых, только свистни- еще пять претенденток прибежит. А у бедных и любовь и возможности.
И дети будут хорошие от любви, и жизнь перестанет быть выживанием и станет жизнью. Подождем.
И вернемся к Эллису и его Джейн.

Согласно теории РЭПТ, иррациональные идеи, которые люди усваивают и при помощи которых создают себе эмоциональные проблемы, обычно возникают, когда они придают должное значение и уделяют внимание своим желаниям и предпочтениям (что является рациональным), а затем идут дальше и существенно преувеличивают их значимость. Они воспринимают все слишком серьезно. В качестве одной из основных техник для борьбы с подобного рода преувеличениями и «ужастификацией», РЭПТ использует хорошую долю юмора. Она сводит некоторые идеи клиентов к абсурду, показывает, насколько эти идеи противоречивы и нелепы, и советует им петь (и желательно интернализировать) некоторые рациональные юмористические песенки, которые могут помочь им преодолеть эти гиперсерьезные когниции У Джейн было прекрасное чувство юмора, мы много с ней шутили и некоторые остроты оказались весьма эффективными. Особенно полезными ей показались некоторые мои юмористические песенки, которые она пела, когда у нее случались приступы тревоги или депрессии
Депрессия
Я в депрессии, в депрессии!
Чуть только что-то не так у меня —
Впадаю в депрессию я!
Ничтожная ссора, малейший пустяк —
В великой депрессии я! Что жизнь моя свыше не освящена —
Смириться мне с этим нельзя.
И чуть только что-то со мною не так —
В великой депрессии я!

Тут я только за. Надеюсь, читатель это уже отметил. И со мной много еще уважаемых людей. Таких как Алексейчик и Фаррелли. Юмор – мощный терапевтический инструмент.

РЭПТ практически всегда — мультимодальная школа психотерапии, редко работающая с клиентом без использования нескольких эмоциональных и поведенческих, а также когнитивных методов. Используя рационально-эмоциональное воображение я показал Джейн, как можно представить себе наихудшее из того, что могло с ней произойти, например то, что она встречается с очень привлекательным мужчиной, он говорит с ней, а она тупеет и становится не в состоянии сказать ему что-нибудь умное. Воображая это, она чувствовала себя совершенно подавленной и ненавидела себя. Затем она работала над тем, чтобы почувствовать здоровое разочарование и сожаление вместо нездоровой депрессии и самоунижения. Она практиковала такое рационально эмоциональное воображение по несколько раз каждый день в течение месяца или более до тех пор, пока образ подобного рода социальной неудачи (или реальная неудача) быстро и автоматически не вызывал здоровые чувства разочарования и сожаления, а не патологические тревогу и ощущение неадекватности.
Можно только радоваться, что Эллис практичен и здравомысленнен. Мультимодален.
Практического терапевта сразу видно. К какой бы школе он не принадлежал. Его интересует результат. Единственное что бросается в глаза, это «рационально-эмоциональное воображение». Это как? Это как в гипнозе и НЛП «проекция в будущее»? Рациональное воображение – это что- то мультимодально-психологичекое.

Джейн извлекла много пользы из упражнений на преодоление стыда, которые я создал в 1960-х и которые с тех пор используются в РЭПТ и некоторых других формах терапии. Сначала она выбрала несколько глупостей, типа выкрикивания названий остановок в нью-йоркском метро и пения на улице во весь голос — и заставила себя сделать это, в то же время работая над преодолением стыда. После того как ей это удавалось, она разговаривала с незнакомыми (и привлекательными) мужчинами в автобусах, на эскалаторах, в супермаркетах и других общественных местах, пытаясь поддержать с ними беседу, и спрашивала, не позвонят ли они ей, чтобы договориться о свидании или о ланче. Сначала ей было страшно это делать, но после двадцатого раза она практически полностью преодолела свою тревогу и стыд, смогла таким образом встретиться с несколькими подходящими мужчинами и завязать с одним из них серьезные отношения.
На мой взгляд, несколько рискованно. Но, наверное, в Америке можно.

Я проиграл с Джейн несколько интервью при приеме на работу и несколько ситуаций социального взаимодействия. Мы обсудили, что такое она говорит сама себе, что заставляет ее тревожиться и стесняться в подобных ситуациях, и что бы она могла говорить себе вместо этого; при этом я выявил несколько негативных чувств, которые она не совсем осознавала, и помог ей их изменить. Я также подверг критике ее умения и навыки в этих ситуациях и попросил ее пересмотреть их и улучшить. Более того, когда участники одной из моих терапевтических групп, в которую Джейн ходила в течение полугода, выполняли вместе с ней ролевые упражнения, они помогли ей осознать еще больше тревожных чувств, показать ей, что она себе говорит, когда появляются эти чувства, и дали ей несколько советов, как справиться с этими чувствами и развить свои социальные умения.
Хочу в такую группу. Молодец Альберт.
Джейн показали, как составлять рациональные самовнушения и как повторять их про себя (и вслух, для других) энергично и многократно до тех пор, пока она не начнет их твердо чувствовать и не убедится в их справедливости. Так, она часто с силой повторяла себе: «Больно, когда тебя отвергают в обществе или при приеме на работу, но это еще не конец света!», «Мне очень хочется найти подходящую пару, но я не обязана!», «Если люди заметят, что я волнуюсь, вряд ли они разбегутся от меня с криком. А если они так сделают — наплевать!», «Я могу говорить с привлекательным мужчиной независимо от того, насколько мне неловко!»
Еще один пример рациональности в терапевтической практике. Знакомые нам аффирмации. Какое нам дело до теории самовнушения. Лишь бы работало.
Еще одна эмоциональная РЭПТ-техника, которую использовала Джейн, заключалась в том, что ей следовало провести энергичный диалог с самой собой и записать его на кассету. Ей полагалось начать с иррациональной идеи, например о том, что она должна говорить легко, спонтанно и непринужденно, и затем рационально и с силой оспаривать эту идею до тех пор, пока рациональный голос не победит дисфункциональный и пока ее чувства не изменятся соответствующим образом. Затем она прослушивала эти записи сама или вместе с друзьями или участниками терапевтических групп, чтобы определить, насколько хороши рациональные аргументы и насколько сильно она себя ими убедила.
Обучение самостоятельному выходу из тупиковой дискуссии и застывшей эмоции. Практическое обучение самотерапии. Браво.
Я всегда безусловно принимал Джейн — так как это является неотъемлемой частью РЭПТ — независимо от ее поведения в ходе терапии и за ее рамками. Даже когда она опаздывала на сеансы или несвоевременно оплачивала счета Институту, я уверенно показывал ей, что плохим было ее поведение и что я никогда не считал ее саму плохим человеком. Позднее я научил ее, как можно полностью принимать себя в любых условиях и оценивать только свои отдельные черты или поступки и никогда — свою тотальность, свою сущность, свое Я. Из всего того, чему Джейн научилась в РЭПТ, наиболее полезным ей показалось безусловное самопринятие.

А вот и Карлу Роджерсу местечко нашлось. Куда же без рациональной основы феноменологии и гуманизма. И экзистенциализма.

С самого начала терапии Джейн дала согласие на выполнение активных домашних заданий: поговорить с привлекательным мужчиной, пойти на собеседование, поговорить на публике, сказать своему любовнику, что она больше не желает его видеть, если уверена, что он действительно ей не подходит. Она проделала множество таких упражнений несмотря на дискомфорт, который испытывала при этом — и таким образом выучила максиму РЭПТ: «Тяжело в учении — легко в бою». Когда бы она их ни выполняла, вскоре она преодолевала свой дискомфорт и даже начинала получать удовольствие от некоторых из них, например, от разговора и флирта с подходящими мужчинами. Проделывая эти упражнения, Джейн также могла четко пронаблюдать, насколько тревожной и стыдливой она была сначала и как ей удалось свести к нулю дисфункциональные идеи, стоящие за ее волнением.
Максиму РЭПТ «Тяжело в учении — легко в бою» я, где-то уже слышал. Хотя не исключаю работу переводчика, который так перевел совершенно другую, близкую по смыслу пословицу. Но как -то ассоциативно режет слух слово «бой». И на ум сразу приходит «с волками жить по- волчьи выть». «Боливар не выдержит двоих» и.т.д. Может для Американца это норма? В условиях угрозы со стороны мирового терроризма. Может и нам уже пора переставать «подставлять другую щеку»?
Джейн показали, как поощрять себя — обычно чтением или посещением концерта — после того, как она сделала домашнее задание, или отказываться от этих развлечений, если задание не сделано. Поощрение ей показалось особенно полезным: оно помогало ей выполнять домашнее задание РЭПТ, потому что она иногда могла делать его по несколько дней подряд, а затем расслабиться и забыть про него, если у нее не было никакого подкрепления.
РЭПТ наряду с поощрением использует систему штрафов для тех клиентов, которые не выполняют домашние задания. Джейн сжигала двадцатидолларовую купюру, когда не справлялась с домашним заданием, что быстро научило ее относиться к нему серьезно.
Фантастика. Для меня. И тем не менее нужны объяснения. Теоретически понятно. Для того чтобы надрессировать необходимые навыки, нужна система подкрепления. Положительного и отрицательного. Но чтобы человек сам, и тогда когда, его никто не контролирует, деньги сжигал? Такое может быть только от отчаянья. Или если уже к тому времени заплатил кругленькую сумму за терапию, а теперь терапевт говорит что все напрасно, если только домашних заданий не выполнять. Пугает. Тогда понятно. Формирование мотивации на продолжение терапии. На результативность. В рамках рационального метода.
Есть еще вариант. Безграничное доверие. Без критики и рациональной проверки. Иррациональное. Зависимостью от терапевта попахивает. Но повторяю, это на мой вкус. Я жадный и завистливый. Могу только позавидовать терапевту, который так мотивировать на изменения умеет. Деньги жечь, чтобы вылечиться? Но очень рационально. Ведь если нищим отдавать, или в окно – положительное подкрепление. А так точно отрицательное. Надо попробовать со своими клиентами.

На индивидуальных консультациях, групповых занятиях и нескольких открытых семинарах, которые регулярно проходят в нью-йоркском Институте рационально-эмоциональной поведенческой терапии, Джейн получила указания на прохождение тренинга ассертивности, социального взаимодействия, коммуникативных умений и составления резюме. Тренинг умений помог ей в самых разных сферах, которые она никогда напрямую не называла серьезными психологическими проблемами, например, в общении с матерью. И, может быть, частично из-за этого незадолго до окончания терапии она сказала: «Я очень счастлива, что пошла на РЭПТ по поводу своей социальной тревожности и других эмоциональных затруднений. Но самое большое вознаграждение за все эти занятия заключается в том, что я смогла реализовать себя и научилась получать удовольствие в тех областях, в которых мне даже трудно было представить, что терапия может что-либо изменить. И я с радостью говорю, что она действительно изменила!»
Джейн приходила ко мне в течение 9 месяцев, сначала раз в неделю на индивидуальные РЭПТ-консультации, а затем, главным образом, на групповые занятия. Ко времени окончания терапии она была в состоянии свободно разговаривать с мужчинами, которых она находила привлекательными; готовилась к учительской работе, которую она до тех пор избегала; спокойно могла возражать продавцам, когда ходила по магазинам; могла сменить неподходящего партнера через несколько месяцев и даже недель и участвовала в группе публичных выступлений, называемой «Мастера тостов», и так хорошо себя там зарекомендовала, что ее сделали ассистентом.

Добавить нечего. Только завидую, что есть такой институт в Нью-Йорке в котором все это возможно. Много групп, много тренингов, и много здравомысленных терапевтов которые ориентированы на здравомысленную практику. И еще как надо доверять своему терапевту чтобы по его просьбе выкрикивать названий остановок в нью-йоркском метро и петь на улице во весь голос , работая над преодолением стыда, разговаривать с незнакомыми (и привлекательными) мужчинами в автобусах, на эскалаторах, в супермаркетах и других общественных местах, пытаясь поддержать с ними беседу, и спрашивать, не позвонят ли они ей, чтобы договориться о свидании. Интересно, а номер телефона она давала настоящий или нет. У них видимо такие действия могут пройти без серьезных последствий. У них свобода и мощная защита от сексуальных домогательств. Контекст другой.
Тем не менее, достойный пример работы с терапевтической мишенью - желанием человека избавиться от стеснительности. Найдены мифы - иррациональные взгляды. Найдены пути формирования изменений. Рационально-поведенческие. Тоже американский контекст. Успешны только активные и коммуникабельные. Каждый американец сам кузнец своего счастья.
Хотя у нас может быть, вполне хватило, бы и тренинга ассертивности. Такого как Владимир Георгиевич Ромек проводит. А безусловное самопринятие в таком тренинге бонусом получается. Но конечно если тренингом тоже месяцев девять заниматься. Мне вообще иногда кажется что главное в процессе - время и вера. Терпение и труд проблему перетрут. Особенно если проблема не очень старая и не очень мешает социализации. Давно заметил, люди, у которых есть работа, и есть страх ее потерять справляются с проблемой быстрее, чем неработающие.
Спасибо Альберт. Очень поучительно и полезно.

Глава одиннадцатая. Милтон Эриксон.
Очень трудная для меня тема - Милтон Эриксон
Трудная для меня вот почему. С одной стороны человек, который для реальной психотерапии сделал очень много, особенно, наверное, для современной российской. С другой стороны, о нем столько написано, что можно потеряться в мифах о Милтоне Эриксоне.
В-третьих то, что делал, и как делал Эриксон, к сожалению, умерло вместе с ним.
Я уже писал, что принципы терапии на много-много процентов зависят от биографии терапевта, и потому они понятны только в контексте его биографии. Системы, надсистемы и подсистемы, в которой терапевт рос. Истории системы, надсистемы и подсистемы.
Эриксон был фермерским ребенком. Крестьянский по нашему. В большой многодетной семье. Это очень важный факт. В сельском труде не бывает мелочей. И там все надо делать самому, и самому за все отвечать. А то и умереть можно. Тяжкий ежедневный труд в такой семье – норма. Второй очень важный факт – Эриксон заболел по тем временам смертельной болезнью – полиомиелитом, выжил, наверное, только благодаря очень большому желанию выжить, а потом поднялся и стал врачом, может быть, во многом благодаря тому, что лежачий молодой человек, да и человек, у которого недостаточно сил для тяжелого крестьянского труда – на ферме обуза. И этот его опыт – опыт собственного выздоровления, и опыт здравого крестьянского подхода к решению проблем - стал основой его терапии. Но этот же самый опыт сделал его, очень мягко сказано, директивным и упрямым в обычном человеческом смысле слова. Большинство его учеников в области психотерапии, которые создали Эриксоновскую терапию, и которые его затем и прославили, появились у Эриксона в последние десять лет жизни, когда Милтону было уже 69 лет. Хотя много очень талантливых людей хотело у него «в живую» учиться и раньше. Работы самого Эриксона, особенно ранние, наполнены полемикой. Учителем своим он никого не считал. Во всяком случае, никому о своих учителях не рассказывал. В общем, похоже «вредный» он был человек. Но очень умный, прагматичный, и эффективный. О наблюдательности Эриксона ходили легенды. Причем наблюдательность это была выработана годами труда.
Известно, что, обучаясь эффективной терапии, будучи молодым специалистом-психиатром, Эриксон читал анамнезы в истории болезни своих пациентов до первой встречи с ними, все, кроме диагноза, потом самостоятельно как бы достраивал биографию до сегодняшнего дня, потом выставлял предварительный диагноз по анамнезу и биографии, потом смотрел пациента с сравнивал диагноз, выставленный старшими коллегами со своим впечатлениями из анамнеза, и знаниями из медицины, и делал так до тех пор, пока его исследования анамнеза не приводили к совпадениями с диагнозом коллег, а биография пациента - с реальной. Процентов на восемьдесят. Он учился предсказывать состояния по биографии. Делал он и наоборот. Осматривал пациента, разговаривал с ним, а потом писал его биографию и сравнивал с имеющейся в истории болезни. И тоже делал это до тех пор, пока его наблюдения не совпадали с реальностью. Эриксон никогда никого не считал своим учителем. Делал себя сам. При этом многие считали его левополушарным (то есть человеком, действующим на основе логики, а не интуиции).
Эриксон не хотел создавать свою школу терапии.
Именно как школу. Со своей теорией и методами. Ученики у него, конечно же, были. Но появились ученики в самом конце жизни. Когда о вечном задумываешься. Про его отношение к религии мне ничего не известно.
Для меня он во многом человек - загадка. Но ясно одно - его терапевтические интервенции можно понять только в контексте его личности. И далеко не всегда так, как часто его работу интерпретируют его ученики - Зейг, Росси, Гриндер с Бендлером, и другие. Они говорят, что Эриксон дает пациентам свободу выбора. Как бы не так. Это Эриксон придумал внушение «выбор - без выбора». Эриксон – этот великий мастер многоуровневой коммуникации не просчитывал последствий своих внушений? НЕ ВЕРЮ. Про него иногда говорят как про старого мудрого сказочника. Все не верно.
Молод он был душой до последнего дня. Сказок он просто так никогда не рассказывал.
Это такие гипносказки. И чаще всего с конкретной целью чего-то добиться от слушателя.
Потом смотрел – получилось или нет, и если не получалось, делал, что-нибудь другое.
Он всегда был ориентирован на результат и пытался добиться его всегда. Прямо или косвенно. Его влияние на людей было огромно. Даже в его отказе некоторым людям были интервенции.
А как объяснить воспоминания некоторых людей, которых он в транс вводил без их согласия, так называемым «разрывом шаблона»? Люди ему руку подают для приветствия, а он их в транс. С исследовательскими целями. До сих пор НЛП, которое много у него взяло, в негуманной манипулятивности обвиняют.
Ни о какой свободе выбора чаще всего говорить не приходиться. Свобода есть только в одном. Продолжать испытывать нечто, как проблему или избавиться от нее. Но все что делал Эриксон, было в пределах здравого смысла и представления Эриксона о том, как надо жить. Я об этих представлениях уже писал в начале книги.
Вот первый пример

Ко мне пришли муж с женой, которые были в браке уже семь лет и они хотели, чтобы я помог им уладить ссору. Он хотел поехать в отпуск в Калифорнию и Вайоминг. А она хотела поехать отдыхать в Северную Дакоту. Она сказала раздраженно «Вот уже СЕМЬ лет я все езжу в Калифорнию и Вайоминг... все те старые места, то же самое. А в этом году я хочу провести мой отпуск ПО-ДРУГОМУ». «Мужчина сказал: «Калифорния и Вайоминг хороши для меня, значит и для тебя тоже». Я сказал: «Ну, если ваша жена думает, что Северная Дакота ей подойдет, позвольте ей самой понять, что это НЕ ТАК». И он послушно согласился поехать в отпуск один... а она поехала в Северную Дакоту. И однажды в два часа ночи мне позвонили из Вайоминга. Мужчина спросил: «Вы послали меня одного в отпуск, чтобы я развелся с женой?!» Я ответил: «Мы просто говорили об отпуске». Он ответил: «Ох!» и повесил трубку, и я сделал то же самое. На следующую ночь в час ровно мне позвонили из Северной Дакоты и женский голос спросил: «Вы послали меня одну в Северную Дакоту, чтобы я обдумала развод с моим мужем?» Я ответил: «Нет. Мы просто говорили о том, что вам может понравиться поехать в Дакоту». Когда они вернулись, то развелись. Зачем бы я стал ввязываться в эти препирательства о том стоит разводиться или нет? Хороший ли он человек? Хороший ли она человек? Они пришли к своему решению самостоятельно. И наказали меня за это, позвонив среди ночи. Конечно, я не обсуждал с ними развод, с чего бы? Женщина ездила с мужем каждый год в одно и то же место и ненавидела это постоянно, это не отпуск. Она ненавидит его каждую минуту. Она мало что получает от своего брака. А он, без сомнения, старается наказать ее тем, что поедет один. Но я им этого не говорил. Я просто посоветовал им поехать в отпуск поодиночке. А они проделали сами оставшуюся часть терапии.
Через год после развода эта женщина позвонила мне и сказала, что хочет прийти на прием. Я согласился. Она привела с собой своего друга, представила его и сказала: «Я хочу, чтобы вы с ним побеседовали. И я хочу, чтобы вы сказали, что думаете о каждом из нас .. и как у нас могут сложиться отношения». И я поговорил с ним... с ней... понял, что у них много общих интересов, сходное чувство юмора, похожий образ жизни. И я сказал им: «Оба вы производите очень приятное впечатление. Похоже, что вы близкие друзья и может быть, со временем вы обнаружите нечто большее». И это не возложило на них НИКАКИХ обязательств в отношении друг друга. Это возложило на них обязательство найти нечто большее.
Традиционно в семейной терапии считается важным сохранить семью. Единственным противопоказанием для сохранения семьи считается семейное насилие или его угроза. Ведь супруги приехали ради примирения. Почему же Эриксон их развел, точнее, дал каждому возможность узнать, что они вполне могут прожить друг без друга? Нашел Эриксон ненависть друг к другу, и ничего не сделал для изменения отношений. Почему? Мне кажется, что главным для Милтона оказалось отсутствие детей после семи лет брака. Но этот факт нигде не звучит, и понятен только в контексте личности Эриксона. У него самого было восемь детей, и мне кажется, отсутствие детей в семье, в которой, есть детородный возраст, и при этом нет общей цели по их рождению, для него было совершенно неприемлемым. Впрямую он об этом не пишет, но в «Необычайной терапии» Хейли, он об этом косвенно говорит. И тогда терапевтическая мишень – условия необходимые для развода. Тогда все понятно. И выполнено мастерски. И замаскировано, что бы никто ни в чем не обвинил. Одно слово - МАСТЕР.
А вот прямо противоположный пример

Когда я приехал в мичиганскую окружную больницу в Вейне, я повстречался с одним очень интересным человеком. Это была молодая девушка, медсестра, довольно симпатичная, с хорошей фигурой, но у нее была самая большая, огромнейшая попка, из всех, что я когда-либо видел. И когда она шла по коридору, то я замечал, что она сердито дергала ею в сторону проходивших мимо нее. И это меня заинтересовало. Я решил понаблюдать за нею, потому что хотел увидеть, что же она собирается делать с такой огромной попкой. И я заметил, что у нее приходился выходной на каждый день приема посетителей, и на входе она встречала мамаш с детьми... всегда спрашивала маму, можно ли дать ребенку жвачку, что-нибудь сладкое, игрушку и вызывалась присмотреть за малышом, пока мать навещала терапевта. И так в течение всего года. Казалось, что вся ее жизнь заключалась именно в этом, чтобы присматривать за детьми посетителей, и она всем своим поведением доказывала, что это ее единственная радость в жизни. И мне пришла в голову другая идея на ее счет. Потом у нее внезапно началась икота. Она икала день и ночь. У нас было 169 терапевтов, все они обследовали ее и ничего не обнаружили, и, наконец сказали ей, что направят на прием к психиатру. Она знала, что ЭТО обозначает, и она вежливо отказалась от осмотра у психиатра. Но ей сказали, что ее положили в больницу в Вейне совершенно бесплатно и оставляли за нею зарплату «вам платят, хотя вы не работаете сейчас, все о вас заботятся и к вам относятся так, словно вы работаете на полную нагрузку. Если вы не собираетесь выполнять предписания врача, то увольняйтесь, обращайтесь к платному врачу, ложитесь в частную больницу и лечитесь от икоты там!» Она это обдумала и разрешила мне навестить ее. И в два часа дня я зашел к ней в палату, закрыл за собой дверь и сказал: «Закрой рот! (Прямое внушение на прекращение икоты - прим. автора) Слушай! Я хочу сказать тебе пару слов и хочу, чтобы, ты меня послушала, потому что тебе надо понять кое-что. Я знаю, что у тебя самая большая попка на свете. Я знаю, что она тебе не нравится, но она твоя. И ты любишь детей, значит, хотела бы выйти замуж, иметь своих детей. И ты боишься, что твоя большая попка этому мешает... но ты ошибаешься. Ты не читала Песнь Песней. Тебе следовало бы прочесть свою Библию. Таз называется там колыбелью для детей». Я сказал: «Мужчина, который захочет жениться на тебе, увидит не огромную толстую попку... он увидит прекрасную колыбель для детей». Она тихо слушала. «Мужчина, который захочет иметь своих детей, действительно хочет найти хорошую колыбель для них». А под конец я сказал: «Обдумай это хорошенько. Я уйду, а ты продолжай икать. Кроме нас никто не должен знать, что тебе не нужна эта икота. У тебя есть нечто ценное, поэтому пускай твоя икота исчезнет так примерно в 10.30 или в 11 вечера, и никто не сможет сказать, что это психиатр помог тебе, пусть думают, что у меня тоже ничего не получилось». И ее икота исчезла примерно в это время. Она снова стала работать, и однажды во время обеда когда моей секретарши не было на месте, она зашла ко мне в кабинет и сказала: «Я хочу вам показать кое-что». И показала мне обручальное кольцо. Она сказала: «Я думала, что вы первый должны это увидеть». Немного спустя она потихоньку привела ко мне в кабинет молодого человека — своего жениха. Они вскоре поженились. Вот это была переориентация мышления... я назвал ее попку большой и толстой, самой большой на свете. Я сказал девушке, что она ненавидела свою попку, но не понимала ее. И потом я назвал ее попку колыбелью для детей, потому что я знал, что эта девушка любит детей. И что мужчина, который захочет иметь своих собственных детей, действительно захочет иметь хорошую колыбель для них. И мне не пришлось идти в прошлое, я просто обсуждал нынешнее состояние дел... при этом переориентировал ее мышление, переориентировал в соответствии с ее собственными тайными желаниями. Я не побоялся назвать ее попку большой и толстой, чтобы она знала, что я говорю правду, и верила мне. Я не люблю докторов, которые ходят вокруг да около и пытаются называть веши завуалировано, более мягкими именами. Правду надо говорить просто, напрямик, потому что это единственный способ сделать так, чтобы пациент принял терапию и воспользовался ее плодами

Особенно интересно звучит про то, что надо говорить правду, и только тогда терапия будет принята пациентом. Это говорит человек, который потратил большую часть жизни на изучение и создание манипулятивных интервенций множеством разных способов. Человек, который создал принципы преодоления психологической защиты.
И опять Эриксон недоговаривает. Ведь наверняка знал, что девушка религиозна.
Тебе следовало бы прочесть свою Библию.
Дальше - девушка наверняка боится психиатрического диагноза.
Получите!
Кроме нас никто не должен знать, что тебе не нужна эта икота. У тебя есть нечто ценное, поэтому пускай твоя икота исчезнет так примерно в 10.30 или в 11 вечера, и никто не сможет сказать, что это психиатр помог тебе, пусть думают, что у меня тоже ничего не получилось».
Есть еще одна несуразица.
У нас было 169 терапевтов, все они обследовали ее.
Похоже что там в больнице об обстановке доверия и взаимопомощи не было и речи, иначе хватило бы одного терапевта, ну максимум трех. Можете себе представить, коллеги, что Вас обследуют 169 врачей и ничего не находят и отправляют к психиатру. Или ее, бедную, с такой большой попкой, на конференцию вытащили под какой-нибудь угрозой?
Вполне достаточно для усиления невротического симптома. Поэтому Эриксон и грубоват.
Чтоб от остальных отличаться. Сходу конфузионный транс наводит. И тут же прямое внушение на снятие симптома. А потом работа с его источником (терапевтической мишенью) - уверенностью, что конституциональные особенности не позволят выйти замуж и заиметь детей. И ссылка на Божественную истину. Это не доктор сказал - это в Библии написано. У меня практически сразу появилась ассоциация «Плодитесь и размножайтесь»! А кому нужна такая девушка, с замечательной «колыбелью для детей», но икающая. Бог не велит. Так что это не просто рефрейминг коллеги. Тут внушений тьма. Направленных на преодоление тормозов в исполнении желания. Но и рефрейминг замечательный. На ней, оказывается, жениться только серьезный человек, который детей хочет. И верующий, который про «колыбель для детей» знает. А донжуаны всякие отвалятся, если их только ее тело интересует.
МАСТЕР работает, ВЕЛИКИЙ МАСТЕР.
И еще один пример из Эриксона. По-моему, очень красивый с точки зрения выбора терапевтической мишени.
А вот еще один случай, о котором я хочу вам рассказать. Меня попросили прочитать лекцию в больнице в Бостоне на собрании психиатров, и доктор А. отвечал там за программу. И он сказал, что хотел бы, чтобы я продемонстрировал гипноз... я спросил его, на ком это можно показать. Он предложил мне просто пойти и выбрать кого-нибудь. Я прошел по палате... и увидел довольно симпатичную медсестру. Вы знаете, на симпатичных медсестер приятно смотреть, это удобный объект для демонстрации. И я представился и спросил, согласится ли она, чтобы я продемонстрировал с ее помощью состояние транса. Она сказала «Да, я хотела бы». Я сказал ей, что проведу несколько предварительных тестов, чтобы проверить, насколько она восприимчива, и заметил, что она была очень способной девушкой. И я пошел и сказал доктору А., что я выбрал Ким. Он был в шоке. Он ответил: «Эта девушка несколько лет проходила курс психоанализа. Она уже определила, до какого числа работает в больнице. Она уже раздала свои вещи, украшения и так далее... И она назначила день, когда покончит с собой. Вы не можете демонстрировать транс с ее помощью. Эта девушка — суицидальная пациентка!» Он сказал, что она твердо решила покончить с собой. Я ответил: «Мы уже договорились с ней. Я не могу нарушить данное слово. Это может ускорить суицид. Лучше я попытаюсь что-нибудь с этим сделать». Они собрали консилиум. Там было сказано, что ей 21—и, мне когда-то было 21—и, у нас были права.(21 год по американским законам – возраст совершеннолетия. Прим. автора). Надо было решать... он не мог оспорить решение консилиума. И все доктора старались переубедить меня. Я сказал Ким, что буду с ней работать утром. Я сказал ей, где, на какое место в зале сесть. Я читал лекцию по гипнозу и использовал других людей для демонстрации, а потом вызвал Ким: «Ким, подойди, пожалуйста, к сцене... иди медленно, не очень быстро... к тому времени, когда ты дойдешь до середины сцены, ты будешь в довольно глубоком трансе, а когда дойдешь до МЕНЯ, то будешь в глубоком сомнамбулическом трансе». Именно это и случилось, и потом я проиллюстрировал различные гипнотические явления и перешел к способности человека в состоянии сомнамбулического транса визуализировать и галлюцинировать аудиально и визуально, и тогда я предложил Ким пойти в Бостонский ботанический сад и посмотреть там, на кусты, деревья и цветущие растения. Мы совершили чудесную прогулку по ботаническому саду. И Ким свободно разговаривала. Потом я предложил совершить прогулку в бостонский зоопарк. И Ким очень понравился малыш-кенгуренок. Я продумал это заранее. И она смотрела на тигрят... на всех животных, которые были там. Потом мы мысленно вернулись в больницу и я предложил ей пройти по одной улице к берегу океана, чтобы она прогулялась по берегу, осмотрелась... это место для множества счастливых воспоминаний... и для множества счастливых воспоминаний В-будущем. И она могла смотреть на океан и восхищаться его просторами... и всеми тайнами океана. После того, как она насладилась прогулкой по берегу моря, я попросил ее вернуться. Она вернулась. Видите ли, в трансе происходит искажение времени. Вы можете за секунду унестись за сотни миль. И для того, чтобы увидеть ботанический сад или сходить в зоопарк, не понадобилось много времени. Я поблагодарил ее за помощь в моей работе, разбудил ее, еще раз поблагодарил и попрощался с ней. В ту ночь Ким исчезла, и доктор А. и все друзья девушки недоумевали, что с ней случилось. Год спустя ни весточки от Ким... совсем ничего. Прошло несколько лет. Все это произошло в 1956 году. А в 1972 однажды днем мне позвонили из Флориды. И женский голос сказал: «Вы, наверное, не помните меня — мое имя Ким. .После того, как я уволилась из бостонской больницы я завербовалась на военный корабль. Я отслужила два срока, объездила весь мир и решила поселиться во Флориде. Я встретила полковника в отставке, служившего в ВВС. Мы поженились, у меня пять детей школьного возраста и я работаю медсестрой. Я думала, вам будет интересно узнать об этом». Ну, еще бы!! Я постоянно переписывался с Ким до последнего времени. В Мичигане я получил от нее письмо: «Какой-то врач сказал: «Гипноз — это фарс... это для доверчивых». А я ему ответила: «Если бы не гипноз, я бы не стояла сейчас здесь!». Интересно, как подействовала та терапия? Я дал ей совершенно новый взгляд на мир — она увидела красоту ботанического сада и жизнь в нем, красоту зоопарка и жизнь в нем... красоту воспоминаний из прошлого и будущих воспоминаний на морском берегу, и всех тайн океана. Ее старшему ребенку теперь шестнадцать. И всего за один сеанс... Я знал, что делал, я НАДЕЯЛСЯ, что знаю это. У меня не было доказательств того, что это подействует. Человеческие существа, существуя по-человечески, склонны реагировать шаблонно, и мы управляемся такими шаблонами поведения. И когда вы создаете шаблон поведения, они склонны ему следовать. Вы и не догадываетесь, насколько жестко мы все запрограммированы.

Тут и разбирать особо не надо. Суицидальная пациентка. 21 год от роду. Несколько лет психоанализа, которые ничего не дали. Как вы думаете, коллеги, какой конфликт привел семнадцати - восемнадцатилетнюю девушку к психоаналитику? Правильно, с семьей или с мужчиной. Закончился конфликт? Правильно, не закончился. Хочет ли девушка на самом деле умереть? Нет, не хочет. Иначе никому ничего бы не рассказывала и не раздаривала свои вещи подругам. Умерла бы себе потихоньку, и все. Почему хочет суициднуть? Кончилась вера в то, что самые важные для нее люди ее поймут. Что надо сделать? Каким-нибудь способом убрать психологическую зависимость от этих людей. Показать и дать почувствовать, что жизнь есть и без этих людей. И что жизнь эта вполне может быть радостной. Не понимают тебя люди, ну и бог с ними. Есть еще красота. Есть Великолепные растения, Чудесные зверушки и Великий океан. И прекрасно они живут без этих людей, которые тебя не понимают. Иди к ним и все будет в порядке. Девушка и пошла. Правда, не в ботаники и ветеринары, где образование другое нужно, а в море, где вполне можно и медсестрой остаться. Мишень понятна - кризис дезаптации в микросоциальной среде. Вытаскиваем из этой среды, уменьшаем ее значимость и суицидальные намерения уходят. Классическая работа с суицидальной угрозой. Вытащить из психотравмирующей среды.
МАСТЕР. Больше ничего не скажешь.

Есть еще один аспект работы Милтона Эриксона. Для меня очень важный. Эриксон работал с психотиками.
Все, кто хоть раз сталкивался с психотерапией психотических больных, меня поймут.
Это очень трудная работа. Медленная и часто малоэффективная. И даже если мы находим
в их интерпретациях событий из их жизни терапевтическую мишень, она чаще всего либо в структуре сверхценной идеи, либо вообще в структуре бреда. А если болезнь зашла далеко, то уже и дефект личности есть. Выпала какая-то личностная функция. Есть индивидуальная мишень, а психотерапевтических методов работы с ней нет. И большущая заслуга Эриксона в том, что он очертил как бы направления работы, и своими собственными усилиями показал, что работа по этим направлениям может быть эффективной. Эриксон заметил, что эти больные отличаются вот чем:
1) они не в состоянии создавать удовлетворяющие их связи с людьми;
2) они не берут на себя никакой ответственности;
3) они не говорят прямо;
4) они не любят, когда им приписывают определенную роль. Например, они являются жертвами, но не хотят этого признавать.
Итак, при проведении психотерапии с пациентами-шизофрениками, типичными целями являются формирование удовлетворяющих эмоциональных связей, принятие ответственности, прямое и непосредственное изречение мыслей, а также принятие продуктивных жизненных ролей.
Если по всем этим направлениям аккуратно работать, учитывая по возможности все сразу, то можно как минимум не промахнуться, не разорвать очень хрупкого терапевтического альянса. Работа будет заключаться в медленном и аккуратном, в пределах возможностей больного, обучении их всему вышеперечисленному.
Всех, кто хочет узнать как это делал Эриксон, направляю к книге Джефри Зейга «Мастер гипноза», к описанному там подробно случаю Джона и Барнея. Джон - шизофреник, Барней - его собака, с помощью которой Эриксон с Джоном общался. По пунктам, с первого по четвертый. И помог в безнадежном с нашей точки зрения случае. Вылечить не вылечил, но очень помог в обретении самостоятельности. Социализовал.
Спасибо Милтон. Я ваш искренний почитатель и благодарный ученик.

Глава двенадцатая. «Миланская школа».

Продолжая тему поиска терапевтической мишени у психотических пациентов «великими» терапевтами, мне кажется важным показать, как это делала «Миланская школа» системной семейной психотерапии. Только дорогие коллеги, очень важно помнить, что нижеследующее имеет скорее дидактическую, чем психотерапевтическую ценность, ибо работа которую я буду цитировать и разбирать написана в 1973 году, и сейчас имеет скорее историческое, чем практическое значение.
Люди, стоящие у истоков «Миланской школы» - Мара Сельвини Палацолли, Луиджи Босколо и другие, с тех пор поменяли многие свои взгляды, причем некоторые взгляды - кардинально. Мы просто имеем дело с честными учеными, которые тогда, в семидесятые годы двадцатого века думали и верили в одно, а спустя пятнадцать лет, набрав больше исследовательского материала, увидели несколько иную картину.
Но тогда, в семидесятых, то, что они делали без понятия «терапевтическая мишень», просто было бы бессмысленным.
Немного теории чтобы было понятно.
«Миланская школа» системной семейной терапии утверждала, что у нее нет психотерапевтических истоков, и скорее она опирается на кибернетику и теорию живых систем Берталанфи. Предметом ее исследования были коммуникативные связи, которые возникают и самоподдерживаются в системе с идентифицированным (с точки зрения традиционной медицины) психотическим больным, различной этиологии. Создали ее психиатры, с психоаналитическим образованием, опираясь на исследования философов, математиков, лингвистов, участвовавших в так называемом проекте «Пало Альто» - по названию места в США, где проводились углубленные исследования законов существования и взаимодействия живых систем. Там, в этом проекте, в котором принимали участие ныне очень известные в психотерапевтических кругах Джей Хейли, Пол Вацлавик, удивительный энциклопедист профессию которого невозможно как-нибудь обозначить, бесспорно, великий ученый Грегори Бейтсон, и многие другие, возникла коммуникативная теория шизофрении. Заметьте не биологическая, а коммуникативная. Тогда это было модно. Тогда столкнувшись с низкой эффективностью биологического лечения шизофрении, многие кинулись в так называемую антипсихиатрию. И стали искать другие причины этой болезни. У Грегори Бейтсона появилась теория «двойных ловушек» (doube bind) которая и стала основой нового подхода. Теория говорила о шизофрении как об особой форме системного семейного взаимодействия. О болезни, как функции особых отношений в семье, в которой нет отрытого взаимодействия всех членов между собой, а есть только игра, в которую играют все члены семьи, стремясь сохранить гомеостаз. Особо подчеркивалось участие всех. Особенностями таких систем было то, что патологический симптом в такой системе был скорее нормой. Функцией, феноменом особого типа взаимодействия. Соответственно главным вопросом терапевта становился вопрос «Зачем» вместо вопроса «Почему». Зачем больному психоз? Что психоз делает в семье, какую важную задачу выполняет? В такой семье, по мнению «Миланской школы», нет единственного больного. Больна семейная система. Она болеет, потому что другого не умеет. Книга, из которой я собираюсь цитировать, называется «Парадокс и контрпарадокс. Новая модель терапии семьи, вовлеченной в шизофреническое взаимодействие», написанная Марой Сельвини Палаццоли, Луиджи Босколо, Джанфранко Чеккин, и Джулианой Прата. Почему «парадокс»? Потому что взаимодействие в такой семье парадоксально. Все хотят счастья. Все получают болезнь. Все с болезнью борются. И получают усиление болезни. Потому что болезнь решает проблемы всех. Я уже писал об этом, когда историю одного наркомана описывал. Но в шизофренической семье все происходит шизофренически.
Вычурно, множественно, неоднозначно. Как в самой болезни. В такой семье всегда существует так называемая метакоммуникация, в которой невозможно вычленить единственный контекст. Это, наверное, главный признак – невозможность вычленения одного контекста. Требования всех членов семьи по отношению к другим невыполнимы. И все это знают и продолжают требовать. Потому что задача - создать невыполнимые требования. Постоянная игра на поражение, но без поражения, потому что если поражение наступит тогда игра прекратиться. А игра – главное. В игре смысл семьи. Роли чаще всего неизменные, но могут и поменяться, если что-то или кто-то угрожает игре. Ну и играли бы себе на здоровье, да нет - все в той или иной мере несчастны. А непосредственный носитель симптома (так называемый идентифицированный пациент) вообще платит своим душевным здоровьем, задержкой в естественном протекании жизни, возможным отсутствием секса, семьи, потомства и прочими ужасами. Но продолжает играть, потому что по-другому нельзя. Все что написано Эриксоном о шизофрениках подходит и для их семей. Все четыре выделенных Эриксоном пункта.
Почему контрпарадокс? Потому, что лечить такую семью можно только присоединившись к их игре и противопоставить им свою метакоммуникацию, причем такую, из которой они не могли бы выбраться никуда кроме как в изменения. Но делать это нужно по особым законам, главный из которых - позитивная коннотация. Переопределение поведения таким образом, чтобы оно казалось очень важным, служащим для повышения чувства самоуважения всех членов семьи. И тогда предписывается для повышения чувства самоуважения усилить патологическое поведение, если оно делает такие важные вещи. Но нужно быть очень точным в предписании. Нужно точно увидеть, что на самом деле происходит и зачем нужен симптом. Чуть ошибся - и семья понимает, что ты с ней играешь, и начинает свою контригру. А в этой игре они собаку съели, и вероятность проигрыша терапевтической сессии, как одной из партий в шахматах, очень велика. Но и цена победы велика. Вот и играла команда терапевтов против команды шизофреников по шизофреническим законам. И часто выигрывала.
Итак, повторяю, для моих размышлений в этой книге все, что я дальше буду цитировать из работ «Миланской школы» , ценно прежде всего тем, что это великолепный пример поиска и работы с терапевтической мишенью. Там не попал – проиграл. И сессию и семью и в конечном итоге жизнь несчастного больного. Ответственность очень большая. Но терапевты «Миланской школы», по-моему, иногда просто гениальны.
Сначала пример шизофренической семьи
«Говоря об «играх в безумие», мы не можем не упомянуть случай семьи, состоящей из пяти человек, идентифицированным пациентом в которой была Мимма, пятнадцатилетняя девушка, больная анорексией. Одной из причин своего отказа от еды она объявила страх загрязнения. Семья отреагировала на это тем, что превратила кухню в подобие больничной операционной, где все было прокипячено и стерилизовано. Во время еды все остальные члены семьи (« Лишь бы бедняжка Мимма поела. Господи, помоги ей съесть хоть что-нибудь сегодня!») сидели вокруг стола в белых лабораторных халатах, стерилизованных перчатках и с покрытыми головами. Даже в этой семье на тот момент, когда она обратилась за терапией, ни один человек не сомневался в том, кто именно «безумен», —разумеется, Мимма!»
А теперь пример работы. Мы уже знаем, что терапевтические интервенции «Миланской школы» осуществляются в виде контрпарадоксов. А форма, в которой этот контрпарадокс реализуется, выглядит как предписание. То есть некое действие прописывается как обязательное лекарство, которое семья должна принимать для успеха терапии. При этом преследуются различные цели:
1) обозначение контекста как терапевтического;
2) провоцирование ответной реакции семьи, обозначающей согласие и желание включиться в терапию;
3) ограничение поля наблюдения;
4) задание структуры следующего сеанса.
Это совершенно необходимо, ибо шизофреническая семья играет до полной победы. Сам я это неоднократно наблюдал. И терапевту нужно определить и создать мишенное поле. Иначе терапия дискредитируется и, естественно, проваливается. А теперь длинная цитата.

Первая задача, а именно обозначение контекста как терапевтического, имеет принципиальное значение, поскольку такого рода семьи склонны дисквалифицировать терапевтический характер контекста. Это бывает как с разговорчивыми и «социабельными» семьями, которые ведут себя на сеансе, словно в гостях, так и с молчаливыми и замкнутыми.
Мы имели дело с одной такой «коммуникабельной» семьей из «высшего общества». Она выделялась своей способностью к фантазированию и умением на каждом сеансе по-новому и весьма изобретательно дисквалифицировать терапию. Начало первого сеанса, когда члены этой семьи реагировали на попытки терапевтов как-то к ним подступиться хихиканьем и взрывами смеха, остроумными шутками и игрой слов, вполне можно было бы описать под заголовком: «Типичное послеобеденное времяпрепровождение в клубе».
В начале второго сеанса, несколько приутихшие после вмешательства, произведенного терапевтами в конце предыдущего сеанса, они, тем не менее, преуспели в дисквалификации контекста путем постановки серии вопросов относительно идеального веса и диеты идентифицированного пациента, немного полноватой девушки-подростка. Это второе смещение контекста мы могли бы обозначить как «Дружеский разговор с диетологами Маргариты».
Начало третьего сеанса было еще более фантастическим. В течение десяти минут семья подробно, во всех деталях, обсуждала, следует ли посетить предстоящие похороны родственника в Лигурии. Мы назвали это «Конференция по поводу похоронных обычаев и традиций Лигурии».
Сдержанная и замкнутая семья также способна дисквалифицировать ситуацию терапии. Ее поведение на первом сеансе выглядит, как правило, следующим образом. Члены семьи сидят кучкой в напряженных позах, устремив вопросительные взгляды на терапевтов. Их общая установка — ожидание и вопрос: «Вот мы здесь, что мы теперь должны делать?» Внешнему наблюдателю никогда бы не пришло в голову, что это они, а не терапевты инициировали данную встречу. Их молчание и невербальные сигналы совершенно недвусмысленны: «Мы были столь милы, что приняли ваше приглашение, и вот теперь мы здесь и хотим услышать, чего вы от нас хотите».
Опыт научил нас, что любая интерпретация этой позиции семьи вызывает в ответ изумление, отрицание и дисквалификацию. Более того, попытавшись обсудить это поведение, мы неизбежно наткнулись бы на критические и моралистические разглагольствования. Напротив, простое и хорошо продуманное предписание, сформированное на основе навязчивых повторов, наблюдавшихся в течение сеанса, позволяет нам, с одной стороны, избежать критических и моралистических разглагольствований, а с другой — переопределить возникшие отношения как терапевтические.
Вдобавок, таким путем достигаются цели, указанные нами под номерами три и четыре: предписание ведет к ограничению поля наблюдения и определяет «формат» на следующем сеансе.
При работе с некоторыми разговорчивыми семьями существует опасность, что второй сеанс будет точным
повторением первого, как если бы семья уже сказала все важное и может лишь повторяться. Получив предписание, члены семьи на следующем сеансе вынуждены каким-то образом о нем упоминать.
В качестве примера мы можем привести случай семьи из трех человек — родителей и 10-летней дочери с психотическим поведением, начавшимся на четвертом году жизни. Хотя девочка в течение трех лет регулярно посещала специальную школу, ее до сих пор не приняли в первый класс обычной школы. На первом сеансе терапевты наблюдали повторяющийся феномен: как только они задавали девочке вопрос, мать тут же отвечала вместо нее. Без всяких комментариев терапевтов по этому поводу родители спонтанно объяснили: их дочь не может отвечать на вопросы, потому что она не в состоянии составлять предложения, а способна произносить лишь отдельные слова. В конце сеанса терапевты дали каждому из родителей блокнот с предписанием: в течение недели очень тщательно и подробно записывать (каждому в своем блокноте) все высказывания ребенка. Им было сказано, что важно ничего не упустить: даже единственный пропуск поставит терапию под угрозу.
Это предписание преследовало следующие цели:
1) убедиться в готовности родителей выполнять предписания;
2) дать маленькой девочке новый опыт в ситуации, когда ее выслушивают и дают возможность закончить предложение (родители, стремящиеся записать каждое ее слово, не станут ее перебивать);
3) собрать для терапевтов важный материал;
4) построить следующий сеанс на чтении блокнотов, исключив тем самым бессмысленную повторяющуюся болтовню.
Хотя это и не относится непосредственно к нашей теме, мы хотели бы отметить удивительные последствия данного предписания. На втором сеансе мы обнаружили в блокноте матери завершенные, хотя и элементарные предложения. А вот в блокноте отца мы нашли совершенно удивительную для столь «тупого» ребенка фразу. Она была произнесена, когда отец и дочь ехали вдвоем в машине: «Папа, скажи, у тракторов тоже есть коробка передач?» Но реакция отца на это предложение была еще более удивительной. Качая головой, он захлопнул блокнот, ошеломленно уставился на нас и сказал со вздохом: «Вы только посмотрите, что говорит эта малышка», — как если бы записанное им предложение являлось неоспоримым свидетельством ее безумия.
Вот так это и происходит. И еще одна длинная цитата. Очень длинная, но зато все объясняющая.
Когда, семья приходит к нам в состоянии кризиса, по собственной воле, а не по настоянию своего врача, мы ощущаем себя в совершенно иной ситуации. В этих случаях нередко уже на первом сеансе становится возможным прописать симптом идентифицированному пациенту и получить поразительные результаты, если только мы уделили достаточно внимания позитивному осмыслению симптома в рамках системного подхода, взяв себе в союзники гомеостатическую тенденцию семьи.
Пример такого рода — лечение семьи Лауро. Первый сеанс был назначен относительно срочно (через четыре недели после первого телефонного контакта) как из-за характера самого случая, так и из-за настойчивых телефонных звонков отца, который, судя по всему, был в полном отчаянии и на грани безумия.
Эту семью направила к нам детская психиатрическая клиника после клинического и психологического обследования их десятилетнего сына. Ему был поставлен диагноз «острый психотический синдром у больного с высоким интеллектом». Мальчика лечили сильнодействующими лекарствами, но безрезультатно. На первом сеансе отец произвел на нас впечатление очень эмоционального и несколько слабохарактерного человека. Мать, изящная и ухоженная женщина, держалась, напротив, сдержанно и отчужденно. Их единственный сын Эрнесто был высокого роста и по развитию явно опережал свой возраст, но странность его поведения поражала: это был почти фарс. Он передвигался скованно, слегка наклоняясь вперед, короткими и неуверенными шажками старика. Сидя между родителями на равном расстоянии от обоих, он отвечал на все вопросы, говоря «стаккато» высоким голосом с характерным прононсом. Он использовал трудные и архаические слова вперемешку с выражениями, словно взятыми из романа начала XIX века. Например, один раз он прервал отца такой фразой: «Я вынужден сейчас вмешаться в беседу, чтобы внести некоторые пояснения, дабы эти джентльмены не были введены в заблуждение внешней стороной событий».
По рассказу родителей, странное поведение появилось у Эрнесто внезапно около трех месяцев назад, вслед за кратким визитом тети. После ее отъезда Эрнесто замкнулся в себе, часто разражался слезами без видимых причин и то и дело угрожающе сжимал кулаки, словно перед ним был какой-то невидимый враг.
Прежде он всегда был лучшим учеником в классе, теперь же стал худшим. Несмотря на насмешки одноклассников, отношения с которыми были враждебными, он хотел, чтобы в школу его приводила мать. Он отказывался выходить куда-либо с отцом, так как боялся, что некто, стреляя в отца, промахнется и попадет в него. Несмотря на отрицание и возражение отца, Эрнесто был уверен, что за ними всегда следует худой бородатый мужчина. «Сначала я видел его сзади, а потом увидел лицом к лицу. Поскольку я не подвержен галлюцинациям, я отлично его узнал».
Мы выяснили, что супружеская пара прежде жила с семьей жены, включавшей ее отца и трех старших братьев (ее мать умерла много лет назад). Джулия, мать Эрнесто, должна была заботиться обо всей семье и очень уставала. Когда двое из братьев наконец женились, семья Лауро переехала в собственный дом вместе с отцом Джулии. Он жил с ними четыре года до своей смерти, случившейся, когда Эрнесто было шесть лет. После этого семья снова переехала.
По словам родителей, Эрнесто тяжело переживал смерть деда, к которому был очень привязан. Он всегда был сообразителен не по возрасту и при этом жизнерадостен и общителен. После смерти дедушки он перестал играть с приятелями и постоянно сидел дома. Время после школы проводил в своей комнате, делая уроки и читая энциклопедии. Родители не имели ничего против такого времяпрепровождения, от которого учеба только выигрывала.
Но в сентябре, после визита тети и четыре года спустя после смерти деда, в поведении Эрнесто произошла внезапная и драматическая перемена. Родители не в состоянии были ее объяснить. Они могли рассказать лишь о том, что Джулия замечательно провела месяц за городом в компании со своей золовкой, которую она обычно навещала в летние каникулы. В тот раз золовка приехала в город для прохождения медицинских обследований. «Это было счастливое время для меня, поскольку я всю жизнь жила с мужчинами и не верила, что смогу находиться в обществе другой женщины и о многом с ней говорить».
Больше ничего терапевтам узнать не удалось. Они спросили родителей, что те думают о манере поведения Эрнесто: о том, что он выглядит и ведет себя как восьмидесятилетний человек и разговаривает, словно персонаж из написанной сотню лет назад книги. Отец не сказал ничего, а мать ответила, что Эрнесто всегда был не по летам развитым ребенком, с богатым словарным запасом. Она признала, правда, что этот феномен в последнее время стал более выражен. Тут Эрнесто вмешался с очередным загадочным замечанием: « Этот вопрос не удивляет меня, он нисколько меня не удивляет. Все это уже было разъяснено. Думаю, это потому, что я не люблю резюме. (Не имел ли он в виду смутный и расплывчатый способ выражения, принятый у его родителей?) Я не задаю вопросов. Я много читаю. Я ищу ответы в тексте. Я предпочитаю читать тексты».
В этот момент наблюдавшие из-за зеркала члены команды вызвали одного из терапевтов. Стало ясно, что Эрнесто имитирует своего дедушку. Не стоило упорствовать в дальнейших расспросах, от ответов на которые семья, как было видно, решительно уклонялась.
Терапевт присоединился к семье и через несколько минут попросил Эрнесто рассказать о дедушке, о том, каким он был. Мальчик пытался уклониться, сказав, что он не помнит. Тогда терапевт попросил его показать, как дедушка говорил с мамой. После минутного размышления мальчик величественно уселся на стуле и сказал тоном благожелательного превосходства: «Подойди сюда, Джулия, подойди сюда», сопровождая это жестом, казалось, говорившим : «Перестань глупить».
Когда Эрнесто закончил свою демонстрацию, терапевт попросил его показать, как отец разговаривает с матерью. Эрнесто поколебался, затем повернулся к отцу со словами: «Папа, я не хочу тебя обидеть, но если это может быть полезно...» Отец знаком выразил свое согласие.
Эрнесто начал хнычущим голосом: «Джу-у-у-улия, Джу-у-у-улия... Я все обдумаю. А сейчас, пожалуйста, пойдем немного полежим».
После этого терапевты удалились для обсуждения ситуации с остальными членами команды. Однако два наблюдателя оставались у зеркала еще несколько минут и видели, как отец возбужденно отчитывал Эрнесто: «Но почему ты рассказал об этом докторам?» На что мальчик отвечал: «Чтобы они знали, какой ты хороший, какой ты замечательный».
Основная гипотеза, выработанная на обсуждении, состояла в том, что Эрнесто, «зажатый» между непримиримой родительской парой, сразу после смерти дедушки почувствовал опасность. Обосновавшись дома, читая и делая уроки, он пытался каким-то образом занять дедушкино место. Однако после визита тети опасность перемен должна была показаться ему еще большей, возможно, из-за угрозы коалиции двух женщин.
Наша команда пришла к согласию относительно того, что по-настоящему Эрнесто был больше привязан к отцу, но при этом был уверен в неспособности отца утвердить себя, принять мужскую роль и уравновесить тем самым возросшую власть матери. Для стабилизации положения Эрнесто «воскресил» деда — единственного, кто способен был контролировать мать, чтобы она знала свое место. На тот момент это было все, что нам удалось понять. В результате было решено завершить сеанс, позитивно оценив поведение Эрнесто, никак не критикуя родителей, но со скрытым невербальным указанием на страх Эрнесто за отца — страх возможного поражения отца.
Этот комментарий был тщательно подготовлен, внимание было уделено не только вербальным, но и невербальным его аспектам, так как терапевты сочли необходимым не упоминать мать и отца и предполагаемое различие их позиций в семье. Предположения команды подтвердились тотчас же, как терапевты вернулись к семье: положение стула Эрнесто изменилось, он придвинулся ближе к отцу и немного вперед, почти закрыв отца от взгляда терапевтов.
Сначала терапевты объявили свое заключение о необходимости продолжения семейной терапии, которая должна состоять из десяти сеансов через месячные интервалы.
Эрнесто (по-прежнему голосом старика): «А ваш ответ, каков ваш ответ?»
Мужчина-терапевт: «Мы завершаем этот сеанс сообщением тебе, Эрнесто. Ты поступаешь правильно. Мы поняли, что ты считал дедушку главной опорой семьи (рука терапевта сделала вертикальное движение, как бы очерчивая невидимую колонну): он удерживал вас вместе, сохраняя определенное равновесие (терапевт вытянул обе руки перед собой на одном уровне ладонями вниз). Когда дедушки не стало, ты испугался каких-то перемен и поэтому решил взять на себя его роль, опасаясь, возможно, что баланс в семье может измениться (терапевт медленно опустил правую руку, что соответствовало стороне, по которую сидел отец). В настоящее время ты должен продолжать выполнять роль, которую взял на себя. Ты не должен ничего менять до следующего сеанса, который состоится 21 января, через пять недель».
Закончив свою речь, терапевты встали, чтобы проводить семью. Родители выглядели растерянными и сбитыми с толку. Но Эрнесто после минутного шока резко соскочил со стула и, оставив свою вычурную манеру, подбежал к женщине-терапевту, выходившей из комнаты; схватив ее за руку, он закричал: «А школа? Вы знаете, что я не успеваю в школе? Вам известно это? Меня могут оставить на второй год. Вы знали это?»
Женщина-терапевт (мягко): «Сейчас ты так занят благородной задачей, которую возложил на себя, что, естественно, у тебя не остается сил для школы. Как может быть иначе?»
Эрнесто (крича, с выражением отчаяния на лице): «Но сколько лет я должен буду оставаться в пятом классе, чтобы они начали ладить между собой, сколько лет? И хватит ли меня на это? Скажите мне!»
Женщина-терапевт: «Мы поговорим обо всем 21 января. Сейчас наступают рождественские каникулы».
Мать (очень расстроенная): «Но я не рассказала вам, что произошло в сентябре. Я хотела сказать...»
Мужчина-терапевт: «Мы поговорим обо всем 21 января».
Отец (дисквалифицировал все, спросив совета по тривиальному вопросу).
Уже непосредственная реакция членов семьи на это первое вмешательство показала его правильность. На втором сеансе нам удалось заметить и перемены. Эрнесто оставил свою стариковскую манеру поведения, хотя по-прежнему выражался в литературном архаическом стиле. В последние две недели его школьная успеваемость улучшилась, и он перестал говорить о бородатом мужчине, преследующем его отца. Эти изменения позволили нам получить дополнительную информацию и благодаря ей разработать новые вмешательства, приведшие в свою очередь к новым изменениям и давшим новую информацию. Таким образом, мы провели десять сеансов, вызвавших значительные перемены в супружеской паре и, естественно, в Эрнесто.

К этому нечего добавить. Браво. Филигранная и точнейшая работа. Определена мишень. Найдены способы работы с психотическим мифом. Поведено точнейшее воздействие на причины психотического мифа и на всех его участников. Единственное мое сожаление о том, что работа эта штучная, уникальная и воспроизвести ее в массовой терапии психотиков у меня не получается. Я не знаю причин, и по-видимому, их сейчас не знают и представители Миланской школы, но в некоторых случаях парадоксальные предписания усиливают психотические проявления. Я, конечно, понимаю, что во многом это зависит от моей недостаточной квалификации. Но многое зависит еще, от каких-то параметров, пока неподдающихся учету. Во всяком случае, параметры, на основе которых можно было бы определить показания к терапии по модели «Миланской школы», мне неизвестны.
Спасибо Мара, Луиджи, Джанфранко и Джулиана.

Глава тринадцатая. Коротенькое резюме второй части.

На этом полагаю книгу надо бы заканчивать, дабы не утомлять вас, дорогие коллеги.
Вас может быть заинтересует принцип отбора материала для этой части книги. Все очень просто.
Это те авторы, которые в последнее время оказали на меня наибольшее влияние. Были, конечно, и другие, но я них упоминал ранее. И еще хочу рассказать, что на моем Олимпе есть еще два героя. Это Карл Витакер и Френк Фаррелли. Может быть, в следующей книге я поговорю и о них.
В заключение этой части книги можно сделать банальный вывод. Во-первых, все «Великие» тоже иногда ошибаются. И очень часто описывая свою работу, слишком много значения придают теории, которая, по мнению моего любимого А.Ф.Лосева есть миф. А иногда просто не договаривают о многих важных и совершенно понятных для них, и непонятных для нас фактах.
Повторять их приемы не надо. Надо повторять их принципы. А создание и проверка приемов и техник каждый раз могут превратиться в увлекательный, совместный с клиентом творческий процесс. Где и терапевт, и клиент – партнеры.
А во-вторых, дело не в теории, а в направленности теории на изменения. А чтобы изменения возникли, надо бы мишень поискать. Или какую-то сильную интервенцию провести, тотальную. Фаррели так делает. И Алексейчик. После работы с ними не измениться невозможно. А потом и очередную теорию изменений можно создать.
Хотя это просто диалектика, и «нельзя дважды вступить в одну и туже воду». Гегель уже почти все по этому поводу написал.
Изменения превыше всего. И даже если теория постоянно поправляется и дополняется, практикам надо работать тем, что есть и добиваться в своей работе изменений у клиента. Инструментов более чем достаточно. Нужна ТОЧКА ПРИЛОЖЕНИЯ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ СИЛЫ, и каждый терапевт МОЖЕТ ПЕРЕВЕРНУТЬ МИР. В голове у клиента разумеется.
Не так уж это и трудно.

Заключение
В детективах иногда бывает так: «Если вы читаете эти строки, значит, меня нет в живых».
У меня наоборот. Если Вы читаете эти строки, значит, Вы живы и добрались до конца книги.
Поздравляю себя с этим событием. И еще поздравляю себя с тем, что вы хотя бы частично разделяете мой взгляд на мир. И я надеюсь что ваш
«Человеческий мозг является не органом мышления, а органом выживания, подобно клыкам и когтям. Он устроен таким образом, чтобы принимать в качестве истины лишь то, что дает преимущество.

Надеюсь, что кое-что в нашей профессии стало понятнее. Надеюсь, что Вы теперь прежде чем проводить терапевтическую интервенцию будете искать терапевтическую мишень. Надеюсь, что из книги понятно, что не бывает проблем вообще, а бывают конкретные проблемы в частности.
Что хотелось бы сказать в конце? Все что здесь написано, помогало мне раньше и стало значительно лучше помогать в работе в момент написания книги. Автору легче. Он свой опус вынужден читать по нескольку раз, и как в той шутке про профессора: «Объяснял, объяснял, сам наконец то понял…»
Многое я конечно понял, со многими мифами сам расстался, каких-то жалко, а каких-то нет.
Честно говоря, особенно жалко было моего восторженного отношения к Ирвину Ялому. Читал я его всегда жадно, группы проводил экзистенциальные с большим удовольствием. Контекстуально, так сказать, потому что сами процессы, происходящие на группах, далеко не всегда происходили с удовольствием. Проходили, так как могу чувствовать и сочувствовать я сам. Роскошь человеческого сочувствия и правда роскошь. Но увы, ужас и боль мира «стучит в мое сердце».
Я живу и работаю рядом с «горячей точкой». И у меня много коллег, которые работают с родственниками жертв Чеченской войны и терроризма. И многие из них психологически «ломаются». Или черствеют или болеют. Говорят, что устали от лжи, от необходимости хранить государственную тайну, от хамства начальства (которое наверняка устало от того же самого). И к сожалению, работа с «войной» по Ялому не получается. И не получается многими другими привычными методами. Часто не получается вообще. Потому что у всех всё разное. Я понимаю, это банальность, но что поделаешь.
Контекст нужно учитывать. Надсистему. И подсистему, описанные в третьей главе.
Маленький пример. После теракта, по закону органы прокуратуры должны совершить процессуальные действия. Опознание. Действие еще и по-человечески понятное. Родственники имеют право хоронить именно своих, а не чужих. И потом ходить и плакать над своими.
Так вот этот процесс требует своего специфического контекста. Потому что психолог с родственниками перед опознанием должен заниматься мобилизацией оставшихся человеческих сил в условиях тяжелейшей фрустрации и множества малопредсказуемых реакций. И медикаменты во время этого процесса мало показаны. Человек должен быть собран. С ясной головой и по возможности - холодным сердцем. Как это сделаешь, если не понимаешь, что конкретно сейчас с убитым горем человеком происходит. И даже «убитый горем» не точное слово. Ибо это бывает и жаждающий немедленной мести, не разбирающий кто свой, а кто чужой.
И ищущий виноватых и ответственных прямо сейчас, и в том месте, где лежит тело его любимого и в этот момент самого близкого человека.
Готов ли я попробовать понять, что для него главное в его нынешнем состоянии? Готов ли я встретится с живым орудием мести, не испугаться и не морализировать. Лихорадочно не вспоминать об общих вопросах работы с «острым горем», потому что это пока не горе, и не ПТСР. Это его величество «острый аффект». И состояние высокой социальной опасности. А психиатрический арсенал не применим. И из этого аффекта человека просто обязательно надо хоть на какое-то время вывести в состояние холодного рассудка. Помогает конструирование мифа. Мифа о желаемом для человека будущем, и причем в таком виде, в котором это для него возможно сейчас. И без кропотливого, и в тоже время ненавязчивого перевода проблемы в «хочу, но готов подождать», мобилизации не происходит.
А как только (естественно для тех, кто этого хочет) возникает контекст типа «месть это блюдо, которое подают холодным», необходимая для опознания мобилизация наступает. И при этом надо как-то исхитриться и какой-нибудь многоуровневой коммуникацией создать интервенцию о необходимости с местью подождать некоторое время. Пока не станет ясной картина, кто именно виноват в первую очередь, кто во вторую и.т.д. Но это для желающих мести. А для убитых горем? Пока не выяснишь, что именно их убивает сейчас, и пока на деле, а не на словах с этим не согласишься, невозможно даже на короткое время вывести их из аффекта и всех сопутствующих аффекту «удовольствий».
Работа с терапевтической мишенью позволяет мне решать проблемы клиента и его адаптации в сегодняшний социальный, и иной контекст. Решать подчеркиваю, проблемы клиента, а не автора теории или метода. И конечно, не свои собственные, включая осознание своей собственной некомпетентности, и мою естественную реакцию на мою некомпетентность. А эта реакция у некоторых терапевтов бывает экстрапунитивной.
Мне лично это кажется суперважным.
Еще одна банальность. Учиться надо всю жизнь, и целью обучения является практическое научение. Последовательная выработка необходимых навыков. Практических навыков. Как у слесаря-сантехника. Там ведь практически сразу видно - течет или не течет. И позвольте воспользоваться аналогией, крутить и использовать сварку надо там, где течет и потом обязательно там, где вероятно может потечь через некоторое время. А потом можно и выяснить, почему потекло здесь, и правила пользования сантехническим оборудованием клиенту рассказать. А ведь некоторые из нас с правил начинают.
Конечно, можно и рассказать, что ничего сделать нельзя, типа заводской брак. И до конца своих дней работать не будет. И это нужно принять, потому что такова жизнь. Но зато есть другие радости. Хорошо, что телевизор пока работает.
Психотерапия может больше, чем безусловное самопринятие. Психотерапия не верит что это производственный брак. Психотерапия может научить, как это использовать лучше, чем было. Для психотерапии нет ограничений. Как в анекдоте: «Умеете ли вы играть на скрипке? Не знаю, не пробовал, может быть и умею». В нашем с вами случае, если не умею, то обязательно попробую научиться, если Вы мне поможете.
А Вам это очень нужно? А могу я поинтересоваться для чего именно?
И пошло, поехало.
Психотерапия может создавать чудо исцеления. Психотерапия способна менять жизнь к лучшему.
Это факт. Это ее обязанность. Не возможность, а именно обязанность. Пока психотерапию рекомендуют. Но я надеюсь, придет время, и психотерапию будут назначать. Понадобится много профессионалов с высоким уровнем ответственности за результат, безусловно, образованных и практически наученных.
Есть отдельная тема. Очень важная и не попавшая в книгу. Это тема ответственности психотерапевта за результат. Мне кажется, что этому нигде не учат и это отдано на совесть самого терапевта и на пресловутое рыночное регулирование.
Надо сказать, что многое делает Общероссийская профессиональная психотерапевтическая лига, создавая общеевропейские стандарты обучения. Но ведь этого мало. Может, какой-нибудь единый общеевропейский экзамен на профпригодность устроить? А то пока, честно говоря, сертификаты получают те, у кого денег и времени хватило на необходимое количество образовательных часов. А специального полного государственного образования по психотерапии и консультированию, с нормальными государственными экзаменами, которые принимала бы госкомиссия, очень мало и оно, это образование, в общем тоже ответственности не гарантирует. Все что остается - учиться человечности и ответственности у таких людей как Марк Евгеньевич Бурно и Александр Ефимович Алексейчик. Коллеги, я их не рекламирую. Я их пропагандирую. Может и мой скромный вклад поспособствует этом процессу. И вообще, мне кажется, что психотерапевт должен быть верующим человеком любой конфессии. Не фанатиком и не миссионером, а просто верующим. Кто иначе совестью заниматься будет.
Это мой миф. А почему нет?

Я со своей мишенью разобрался. На данный момент времени. Скромность может и мешать, особенно не искренняя.
И вообще поисками мишени можно и целую жизнь заниматься. Если больше делать нечего, и эгоизм (или эгоцентризм) посодействует наполнености дня. Начинай каждое утро с вопроса: «Чего я сегодня хочу, но не могу»? И целый день на этот вопрос себе отвечай. Можно и так. Но по мне лучше иногда работать. И вообще, когда находишь проблему у другого, часто легче становится. По двум причинам. Во-первых, оказывается, что еще что-то умеешь. А во-вторых, ты не один. Есть еще товарищи.

Что еще хотелось бы сказать в заключении. Книга не окончена, как пока не окончена моя жизнь.
Я надеюсь, что она будет принята с вниманием и пониманием. У меня есть приятель, хороший поэт, к сожалению страдающий самой распространенной в русской литературе болезнью. Я бы сказал так - излишней склонностью к дружеским пирушкам. Склонность эта занимает в его жизни слишком много времени. На поэзию мало остается. И я, в свое время, когда он еще издавался, предложил ему издать книгу страниц этак в тысячу. А стихи в ней пусть будут не на каждой странице. У него пока столько стихов нет. Но там, где стихов нет, пусть будет надпись. «Здесь, через некоторое время, будет гениальное стихотворение»! И пусть эта книга лежит у него на письменном столе. Может и правда, через некоторое время все страницы заполнятся. Самое интересное, что его спонсоры - издатели согласились. Но увы, книга такая не вышла. А зря.
Я не гениальный поэт, и вообще-то, и терапевт не гениальный. Но как мне кажется неплохой.
«Есть» можно. И мне хотелось бы, чтобы у меня, и еще у очень многих моих любимых авторов, по настоящему великих психотерапевтов, были такие книги. Мне кажется, что это стимулирует.
Дело за издателями. Я думаю, что коммерческий риск будет оправдан. Можно бартером.
Я открыт для любых человеческих контактов. Буду благодарен за отзывы (лучше хвалебные), и критику. Обещаю критику внимательно рассмотреть.
По адресу semia_psi@ctsnet.ru









Для чего ему нужны эти действия

Основной вопрос:
Для каких действий клиент пришел

Что ему конкретно нужно в том, для чего он пришел

Чего он еще хочет

факт

факт

факт

факт

факт

факт

факт

факт

миф

миф

миф

миф

Миф о мифе

Миф о
мифе

Неадаптивный миф

противоречие

Клиент
(семья)

Суперэго

Эго

Клиент
(семья)

Ид

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)

Клиент
(семья)