Видеть Время, проходящее
По назначенному кругу,
Понимать происходящее
Редко ставилось в заслугу.
Л.Мартынов

О пространственно-временных парадоксах специальной теории относительности Эйнштейна мы наслышаны со школьной скамьи. Они забавны, но неестественны. В них, конечно, можно верить, но, тогда, что это за теория, сплошь начинённая парадоксами? И (ретроспекция) какова тогда цена парадоксам этой теории? Да и есть ли в физике теории вообще, по гамбургскому счёту. Любая физическая «теория» по наличию в ней парадоксов не уступает СТО, но никто на эти теории не обрушивается с критикой, так как на теорию Эйнштейна. Может быть дело в том, что в наш прагматичный век, когда все копаются в веществе в поисках прибыли, Эйнштейн предложил порыться в сознании в поисках истины? Все законы физики – экспериментальные законы. Ситуация довольно странная. Нет теории второго закона Ньютона, но «есть» СТО и ОТО. Хотя и нет теории массы! Нет теории заряда, но есть теория электромагнетизма и т.д. Из того, что существуют «физики-теоретики», не следует наличия физических теорий. Физика эмпирическое инструментальное знание. Она ориентирована на производство. Строить на её базе мировоззрение, по крайней мере, наивно. Хоукингу, по инвалидности, простительно. Распространённое представление о гносеологической стройности и однозначности физических категорий и понятий является не более чем иллюзией. Физические категории не определяются, а объясняются. Объяснения в отличие от математики не аксиоматичны, т. е. они не вытекают из «первичных категорий» в качестве их дериватов или выводов, не этимологически замкнуты, как в естественном языке (где «первичных категорий» не существует) – господствует системный гомеостаз.

Мысли о времени нам приходят при восприятии чего-либо изменяющегося. А все теории изменений предполагают, что следующее изменение до некоторой степени уже заложено в объекте (феномене), которому предстоит претерпеть это изменение. Где и каким образом заложено? Обратимся за помощью к старой доброй философии. Философы выделили и описали два типа проблем. Первый - это проблемы того, каковы вещи, что есть личность и каков этот мир - т.е. проблемы онтологии. Второй тип - это проблемы того, каким образом мы что-либо знаем, или, более точно, каким образом мы узнаём, каков этот мир, и что мы за существа, которые вообще могут знать нечто (или, возможно, ничего) о данном предмете. Дальнейшие рассуждения будем проводить с учётом указанного обстоятельства.

Таинственность пространства и времени притягивала внимание мыслителей с древнейших времён. Результаты своих размышлений на эту тему первобытные (в хорошем смысле этого слова) философы формулировали кратко − в форме апорий (апохерем). Апория (апохерема) переводится с древнегреческого как «безысходность». Согласитесь, для носителя русского языка апохерема звучит намного содержательней, чем апория.

Апория Августина гласит: «Прошлое уже не существует, будущее ещё не существует, настоящее же не имеет никакой длительности, следовательно, время не обладает реальностью».

Апории Зенона: о летящей стреле, которой нет там, где её нет, и нет там, где она есть, и об Ахиллесе, безуспешно догоняющем черепаху, доказывают даже не невозможность движения в пространстве, а его (движения) немыслимость.

Небольшое отступление

Измерение времени связано с измерением движения. А движение измеряется движением. Длина ─ длиной, вес ─ весом. Короче, количественная оценка любой структуры производится эталонным элементом той же самой структуры. Но, кто-нибудь и где-нибудь измерял объём кубиком? Не-удобно, согласитесь. Такая же ситуация и с измерением времени. В природе есть естественные магниты, но нет естественных циферблатов. Зато много регулярных циклических движений. Не будь в природе естественных магнитов, ─ электромагнетизм не был бы открыт, а не будь естественных циклических процессов, ─ не возникло бы и понятие о времени. Время ─ это понятие, а понятия не имеют пространственно-временного определения, в отличие от представлений. Где находится понятие «стул»? Скажите у вас голове. Неверно. Оно и у меня в голове. Физика (не все это знают) ─ наука метрологическая. И, соответственно, все её методы имеют метрологический характер. С этим обстоятельством связано распространённое и за пределы физики заблуждение. Например, предполагается, что если известно, что такое количество информации, то должно быть ясно, что такое информация. По аналогии можно было бы сказать: раз мы умеем измерять жидкости и сыпучие материалы ведрами, то и о самих жидкостях и сыпучих материалах знаем все. Возможно (как сказал бы Ницше), в этом проявляется победа научного физического метода над наукой в интересах техники.

Вот и Зенон, мысленно загонял движение Ахиллеса и черепахи «в точку», где конечно изменения невозможны.

И более современные мыслители не выпускали проблему пространства и времени из виду.

Так, величайший из западных мыслителей, Беркли доказывал, что пространственно-временные характеристики, такие как протяжённость, длительность, столь же субъективны, как и цвет, вкус, запах (вторичные качества). Нет способа отличить восприятие трансформации от трансформации восприятия.

Классик немецкой философии Кант утверждал, что пространство и время – это только формы созерцания, с помощью которых мы воспринимаем вещи и видим мир таким, как он нам представляется. К миру, находящемуся вне нашего сознания, эта форма созерцания не имеет никакого отношения. Или, короче говоря, пространство и время, чистые эпифеномены. Нет пространства в себе и нет времени в себе.

Поясню, что значит здесь «в себе». Кратко, но без потери смысла, изложить «Капитал» Маркса, можно так: деньги в себе ─ это товар. Деньги существуют только в нашем специфическом сознании. Не будь их там, они, в лучшем случае, были бы в миру простой туалетной бумагой. И то, при определённых эпистемологических предпосылках.

Шопенгауэр напомнил человечеству, что мир не только представление (созерцание, отражение), но ещё и воля. Мы можем не только созерцать, но и воздействовать в настоящем на окружающий нас мир. Но ведь настоящее не имеет никакой длительности. Как же мы действуем, и на что действуем.

«Нет ничего вне нас, но мы забываем об этом при первом звуке», учил Ницше. Вернёмся, однако, к нашим апохеремам. Понятно, чтобы понять время нужно сделать движение мыслимым. Пора превзойти «мудрецов брадатых». Но не придётся ли создавать для этого мироздание в целом?

Кто-то из китайских мудрецов сказал: «Знать – значит понимать, понимать – значит уметь, уметь – значит знать». И в самом деле – как можно познать и понять нечто (даже более простое, чем мироздание в целом или время ─ в частности), не создавая этого нечто. Для нас убедительны лишь технологии, разумеется, в широком смысле этого слова, включая и технологии математических доказательств. Такому методу без всякой иронии можно дать название «постижение истины с активной позиции Создателя». Смыслом чего-либо обладает лишь его Создатель, а не наблюдатель. Вот создадим сами действующую модель нового мира, тогда и ответим на любые вопросы – что это? зачем это? как это? Было бы кому спрашивать! Полагаете − трудно. А кому легко? Кажется, для этого нужно создать Мысль. Или, что одно и то же, дать ей конструктивное определение. Ведь и наш мир начался с логоса. То есть с Мысли.

Пояснение

В математике (и не только в ней) понятия вводятся двумя принципиально разными путями. Первый путь основан на использовании прямого или конструктивного определения – явного построения соответствующего объекта, второй – на использовании косвенных (описательных или дескриптивных) определений, задающих тот или иной объект перечислением требуемых свойств. Понятно, что дескриптивных определений больше, чем конструктивных. Нахождение конструктивного определения того или иного объекта, ранее заданного лишь дескриптивно, попутно дает доказательство его существования, а косвенные (дескриптивные) определения в математике (и не только в ней) могут описывать и бессмысленные или несуществующие объекты. Так, например, подброшенное в свое время философией науке дескриптивное (и заманчивое) определение «философского камня», надолго обрекло ученых (и неученых) на поиск его конструктивного определения.

Однако, наряду с основной задачей преобразования дескриптивных определений в конструктивные, бывает актуальна и обратная задача − выделение характеристической группы свойств того или иного конструктивно (явно) заданного объекта: неудобно ведь при каждом упоминании объекта предъявлять подробную схему его устройства. Эта задача похожа на создание настоящих произведений искусства – представление бесконечного конечными средствами. По сути, люди в жизни только и заняты тем, что преобразуют дескриптивные определения в определения конструктивные и наоборот.

Замечательный, но редко цитируемый физик-мыслитель Бом, говорил, что можно наде¬яться создать теорию объективной реальности. И, тогда, пространство-время появится сразу же. Не следует начинать с пространства-времени и затем пытаться развивать теорию объективной реальности.

Начальной точкой для Бома является понятие «неделимой целостности», и цель его состоит в исследовании того порядка, который, как он полагает, присущ космической ткани отношений на более глубоком «непроявленном» уровне. Он называет этот порядок «имплицитным» или «свернутым» и описывает его, пользуясь аналогией голограммы, в которой каждая часть в некотором смысле содержит целое. Если осветить любую часть голограммы, будет восстановлен весь образ, хотя, может быть, и с меньшей подробностью деталей, нежели то, что можно получить из полной голограммы. С точки зрения Бома реальный мир структурирован в соответствии с тем же общим принципом, когда целое может быть развернуто из каждой части.

Бом учитывает, что голограмма слишком статична, чтобы ее можно было использовать в качестве модели подразумеваемого порядка на суб-атомном уровне. Для выражения существенно-динами¬ческой природы суб-атомной реальности он создал термин «холодвижение». По его представлениям, это динамический феномен, из которого вытекают все формы материальной Вселенной.

Всегда и неизбежно существует отбор данных, поскольку совокупная Вселенная (как прошлая, так и настоящая) не поддаётся наблюдению ни из какой заданной позиции наблюдателя. Хотя бы потому, что настоящее мгновенно. Поэтому можно говорить лишь об интерпретации, а не о наблюдении. Следовательно, мы интерпретаторы, а не наблюдатели. Слово «интерпретатор» в настоящее время, зачастую, ассоциируется со специфической компьютерной программой. Разделяя ресурсы компьютера, в нём может функционировать множество интерпретаторов. Платон и Пифагор не владели сутью компьютерных технологий и не смотрели фильм «Матрица», им было трудно передать свои представления о мироздании, не прибегая к иносказаниям. Ещё не понятно, куда я веду? ─ Пытаюсь (в духе времени), представить мироздание компьютером (на дворе то век информационных технологий, а мы всё о паровозах). Выше знамя идеализма! Наши пришли. Теперь-то узнаем: как сознание творит иллюзию материи и иллюзии индивидуальных сознаний. что представляет собой «холодвижение» Бома и действительно ли восприятие трансформации неотличимо от трансформации восприятия. Естественно, речь пока идёт лишь о гипотезе положенности компьютерных принципов в основу мироздания. Например, принципа фон Неймана – программа и данные хранятся в одной и той же памяти. Мы ─ множество интерпретаторов, со всем остальным в одной памяти и ничто другое нам не дано. Достаточно и этого. Мы можем не только читать память (отображать), но и записывать в эту же память (действовать, изменять «мир»). Но, все наши действия, в конечном счёте, цензурированы возможностями интерпретатора. Наши индивидуальные сознания – это этакие программы интерпретаторы, способные и к само интерпретации и, в ограниченных пределах, ─ к самомодификации и к само репродуцированию посредством копирования. Разумеется, каждый интерпретатор может интерпретировать и модифицировать любой другой интерпретатор; в общей же памяти находимся. Информация, преобразуясь посредством оператора (оператор ─ это отображение множества, наделённого структурой, на другое такое же множество) создаёт представление, т. е. прошлое (in). Аутформация посредством такого же оператора (сознания, интерпретатора) преобразует (aut) структуры (прошлое), а они снова пойдут на вход оператора. Аутформация связана с воздействием на ту память, где записаны структуры прошлого.

Если бы мы создали сейчас новое мироздание в компьютере, то забавно было бы наблюдать за спорами тамошних мудрецов: Что есть материя? Что есть время? И самый умный из них пришёл бы к выводу: сознание есть первичная реальность, есть сущность Вселенной, основа бытия, все формы материи и живые существа есть проявления этого чистого сознания в самом себе. Не подозревая, что сознание ─ это компьютерная программа. И был бы, в принципе, прав. Ведь, мысль о вещи не менее реальна, чем сама вещь. Зачем тогда вещь? Да и, кстати, поймите, нам через сознание дана виртуальная реальность. Кто нам таким, какие мы есть, даст настоящую? Я бы ни за что не дал! Ясно, что мир, в котором мы живем, ─ это «прошлое», состояние памяти, постоянно изменяемой (в том числе и нами). Что прочитали в памяти, то есть настоящее. Да и сами мы лишь текущее состояние некоторой области памяти. Никакой мистики. Адресное пространство памяти ─ есть наше пространство. А время? Нет проблем создать его иллюзию, достаточно запустить в памяти несколько циклических процессов. Но можем подойти к этому вопросу и творчески.

Ведь существуют естественные способы аранжировки (пунктуации) потока событий, отличные от привычной нам аранжировки по времени (привязке к циклическим процессам или к их фазам).

Мы настолько привыкли к упорядочению (аранжировке) событий только по времени, что никакого иного способа и представить не пытаемся. Однако есть много других способы упорядочения и сортировки объектов и событий. Например, числа натурального ряда упорядочены по величине. Место числа в ряду определяется его величиной.

В логических "если… то…" не содержится времени. В компьютере же причины и следствия используются для симуляции логических "если… то…". Причем сами последовательности причин и следствий с необходимостью включают время, как нечто вторичное. И, напротив, можно сказать, что при научных рассуждениях логические "если… то…" используются для симуляции "если… то…" причин и следствий.

Но вечны ли эти записи в нашей Суперпамяти? Видимо, не вечны. В майском номере журнала «Техника молодёжи» за 2010 год (№ 920) опубликована интересная гипотеза Ивана Прядильщикова «Материальные отпечатки души».

Автор ссылается на труды христианского философа IV века Григория Нисского, разработавшего учение о сфрагидации. Суть этого учения: душа человека отпечатывается в каждом атоме усваиваемого телом вещества. И как бы потом эти атомы не рассеивались в пространстве, они сохраняют эту печать навсегда. (От себя заметим: а разве может быть по-другому?) И только вещества, получившие такой отпечаток духовной силы, могут участ-вовать в круговороте земной жизни.

Развивая идею Нисского, русский философ ХХ века П.Флоренский разработал представление о пневматологии – особой части земного вещест-ва, вовлечённого в круговорот духа, несводимый к круговороту жизни. Есть много данных, писал Флоренский, − намекающих на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства. Выходит, предметы материальной культуры не могут долго существовать без постоянного контакта с живыми людьми. И именно этим контактом поддерживается в рабочем состоянии «вторая природа» − мир сооружений и машин, созданный человечеством.

Вся наша история (оперативная память), в конечном счёте, перетекает (сбрасывается) в мифологию (долговременную память).

Тем, кого заинтересовала эта моя работа (пока, по сути, черновик), но не всё в ней понятно или (как мнится читателю) правильно, необходимо изучить другие мои работы. Их можно найти на сайте koob.ru.

Попов Борис Михайлович г. Воронеж